Материалы научно-практической конференции с международным участием
статья на тему

Сайт «Медицинская психология»

http://www.medpsy.ru

VI научно-практическая конференция с международным участием

«Инновационные технологии в медицине»

24-26 ноября 2012 г., г. Дубаи (ОАЭ)

Оргкомитет: тел. (3452) 90-68-81

Тезисы и заявки принимаются до 5 ноября 2012 г.

Е-mail: sibir@sibtel.ru

ПСИХИЧЕСКОЕ ЗДОРОВЬЕ РЕБЕНКА И СЕМЬЯ

СТРАХ, КАК ФАКТОР РАССТРОЙСТВА

НЕРВНО–ПСИХИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

РЕБЕНКА

Г.Р.  Акчулпанова, Р.К. Валеева

Стерлитамакский филиал Башкирского ГУ

Нормальное психическое развитие ребенка представляет собой сложный процесс, в основе которого лежит видовая и генетическая программа, реализующаяся в условиях постоянной смены средовых факторов. Психическое развитие тесно связано с биологическими свойствами организма, его наследственными и конституциональными особенностями, врожденными и приобретенными качествами, опосредованными постепенным формированием структуры и функции различных отделов ЦНС.

В последнее время ведущую роль играет учение о «стрессах» канадского ученого Г. Селье. Он указывает на роль «напряжения», возникающего при конфликтных психогенных ситуациях в нервной системе, и на роль неспецифических механизмов в развитии самых различных заболеваний. 

Стрессовые воздействия (например, испуг) и длительные психотравмирующие ситуации (жестокое или изменчивое отношение со стороны взрослых, конфликты в семье, неадекватные требования достижений ребенка, подавление его инициативы) могут служить пусковым механизмом того или иного расстройства. Частым расстройством, особенно у тревожных детей, бывают стойкие страхи. Нормальная реакция испуга отличается от невротических страхов тем, что она быстро проходит и не изменяет состояния и поведения ребенка в целом. Болезненные страхи нередко распространяются на ситуации, лишь косвенно связанные с причиной первого испуга, а иногда и ничем с ней не связанные (генерализация страхов). Иногда причину страха обнаружить не удается. Генерализация страхов – тревожный признак. Наличие ее, а также изменение душевного состояния ребенка, выражающееся в снижении активности, мрачности, замкнутости, говорит о необходимости срочно показать его детскому психиатру.

При работе с такими детьми полезно начинать день с особых упражнений, создающих положительный эмоциональный настрой и ориентирующихся на преодоление трудностей. Воспитанию у детей устойчивости к страху способствует проигрывание соответствующих этюдов и игр, рисование детьми своих страхов. 

Самым распространенным методом психотерапевтической работы непосредственно с ребенком является игра. В результате наших наблюдений анализа опыта работы воспитателей, мы рекомендуем:

1. Игра "Прятки" – на преодоление страха замкнутого пространства, одиночества, темноты, нерешительности и эмоционального напряжения. Оговариваем, где нельзя прятаться. Можно играть в темноте, с включенным только ночником.
2. Игра "Пятнышки". Служит своеобразной разминкой к последующим играм, способствует значительному уменьшению страха при внезапном неожиданном нападении, наказании со стороны родителей (поскольку пятнание как легкий удар имитирует физическое наказание), снятием накопившегося нервного напряжения. Целесообразно заранее оговорить правила игры: двигаться по ограниченной оговоренной площадке, пятнать только хлопком по спине. Для создания эмоциональной напряженности ведущий может подавать реплики – угрозы: "Ну, держись!", "Вот только поймаю…", "Ага, попался!" и другие. А для снятия эмоционального накала и формирования уверенности ребенка в собственных силах даем положительную оценку в виде восклицания: "Ну и ловкий!", "Никак не догнать!" и т.д.
3. Игра "Жмурки". На преодоление страха замкнутого пространства, темноты, внезапного воздействия. Играть можно с 3-х лет. Водящему плотно завязываем глаза, то есть, имитируем замкнутое пространство, которого так боятся дети в обычной жизни, и, повернув его три раза вокруг себя, предлагаем поймать кого-то из детей. По ходу игры даем водящему сигналы, в каком направлении ему лучше двигаться. При поимке кого-либо из детей ведущий должен на ощупь опознать кто это. 

Широко используются также рисование (особенно эффективно для преодоления детских страхов и скрытых проблем), сочинение различных сказок и историй, отражающих трудности ребенка и показывающих пути их преодоления. Рисование на темы: "В школе", "На улице", "Во дворе", "Семья", "Мой страх", "Что мне снилось страшное" или "Чего я боюсь ночью", "Чего я боюсь днем", "Что было со мной самое плохое или самое хорошее". Тема "Кем я хочу стать" – предлагается после прорисовки всех выше названных тем способствует повышению уверенности детей в своих силах и вносит в настроение детей оптимистическую струю.

Необходимо избегать ситуаций, травмирующих неокрепшую детскую психику. Родители и педагоги должны разговаривать с ребенком спокойным тоном, без раздражения, не применять унижающих его телесных наказаний. Нельзя забывать, что травмы бывают не только физические, но и душевные – от грубого слова, несправедливого отношения. И напротив, спокойное, заинтересованное, доброжелательное отношение создает у ребенка чувство надежности, защищенности, формирует у него положительную самооценку, способствует гармоничному развитию личности.

Литература:

1. Дробинская А.О. Основы педиатрии и гигиены детей раннего и дошкольного возраста: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. – М.: Гуманит, ВЛАДОС, 2003. – 400 с.
2. Захаров А.И. Дневные и ночные страхи у детей. – СПб: "Издательство СОЮЗ", 2000. – 448 с.
3. Захаров А.И. Как предупредить отклонения в поведении ребенка: Кн. для воспитателя дет. сада. – М.: Просвещение, 2006. – 128 с.
4. Яковлева Н. Психологическая помощь дошкольнику. – СПб.: "Валери СПД" , 2001. – 112 с.

ТРАНСГЕНЕРАЦИОННЫЕ АСПЕКТЫ

ФОРМИРОВАНИЯ  РОДИТЕЛЬСТВА

И.Ю. Макарова

Смоленский ГУ

E-mail автора: makarovai2010@yandex.ru

Работа подготовлена за счет средств

гранта РГНФ, № 12-16-67009

Укрепление института родительства представляется важной задачей в решении демографических проблем и создании благоприятных условий развития ребенка. Родительство рассматривается нами не только как часть личностной сферы родителя, но и как элемент семейной системы, образованный в связи с реализацией родительской сферы личности. Формирование родительства обусловлено влиянием различных системных факторов: макросоциальных, семейных, личностных. В данной работе мы хотим остановиться на трансгенерационных факторах семейной системы в формировании родительской сферы личности. Большой интерес в связи с изучаемым вопросом представляют отечественные исследования в области перинатальной психологии и семейной психотерапии. Среди неблагоприятных факторов нарушения родительских функций   Г.Г. Филиппова отмечает трансляцию в ряду поколений девиантных моделей материнства и отцовства, искажение эмоциональной и операциональной составляющих родительства, нарушение родительской культуры в целом. Э.Г. Эйдемиллер и соавт., выделяя основные компоненты патологизирующего родительства (неблагоприятные когнитивные стили и сценарии, патологические личностные характеристики родителей, неблагоприятные модели воспитания) подчеркивает, что факторы неблагоприятного семейного наследования обладают тенденцией к усилению в ряду поколений, возрастает их патологизирующее воздействие на личность ребенка.

На базе кафедры психологии Смоленского государственного университета осуществляется  комплексное исследование на тему «Исследование трансгенерационных механизмов формирования родительства». В статье представлены результаты ориентировочного этапа, представляющего собой качественное исследование 158 семей в трех и более поколениях в форме открытой модели  исследования с возможностью уточнения гипотезы и постановки дополнительных исследовательских вопросов. Использовались методики исследования семьи и родительства: «Семейная генограмма», «Семейная социограмма», «Рисунок семьи», «Анализ семейных взаимоотношений», «Родительское сочинение».

Трансгенерационные факторы, предположительно проявляющиеся в формировании родительства, делятся на количественные, структурно-позиционные и качественные. К первым  мы отнесли общее количество элементов, включенных в генограмму, количество сиблингов, повторных браков, численность детей в паре или применительно к каждому родителю, количество абортов. При дополнительной обработке можно выделить совокупную численность представителей ключевого поколения (родителей) и прародителей, а также коэффициент воспроизводства (отношение численности поколения прародителей к численности поколений потомков). Структурно-позиционные факторы: детско-родительские позиции, сиблинговые позиция (родные, двоюродные братья и сестры), брачные позиция (первая жена, вторая жена), возрастные позиции (старший, младший), соотношение сиблинговой и брачной позиции, феномены выпадения позиции (родительской, брачной, мужской или женской подсистемы), феномены замещения (при  полном или частичном выпадении родителя / супруга). К содержательным трансгенерационным факторам мы отнесли установки и когниции, эмоции, элементы поведения, реализующиеся в ряду поколений.

Основными механизмами трансгенерационной передачи являются: трансляция, компенсация, реконструкция и комплиментарное слияние. В формировании родительства трансляция реализуется как воспроизводство установок, чувств, элементов поведения, имевших место в предшествующих поколениях в актуальных детско-родительских отношениях. Под компенсацией мы понимаем стремление улучшить, исправить осознаваемые дефекты воспитания в семье, имевшие место в отношении к нынешним родителям, в период их детства. Реконструкция – это восстановление утраченного. Речь идет о возвращении «золотого стандарта» прошлых поколений в вопросах воспитания или попытке вернуть атрибуты утраченного элемента семейной системы (наделение ребенка именем, качествами, деятельностью ушедшего члена семьи). Комплиментарное слияние – это дополнение установок, эмоций, элементов поведения представителя родительской подсистемы ответными реактивными когнициями, эмоциями и поведением ребенка, в результате чего образуются сцепленные диады ребенок-родитель с устойчивым дисфункциональными проявлениями: контроль-зависимость, насилие - виктимизация, сдерживание-гиперактивность. В случаях, когда устойчивые комплиментарные коалиции образуются между представителями поколений бабушек и внуков это сопровождается функциональным выпадением родительской подсистемы.

Проблематика трансгенерационной аспектов психологии родительства имеет «выход» на совершенствование психологических технологий формирования готовности к принятию материнства и отцовства, осознанного родительского поведения профилактики дисгармоничного воспитания и других нарушений детско-родительских отношений. Высокая практическая и научная актуальность совершенствования  института родительства на основе опыта предшествующих поколений  определяет перспективы дальнейшего исследования.

ОСОБЕННОСТИ ПСИХИЧЕСКОГО

РАЗВИТИЯ ЛИЧНОСТИ РЕБЕНКА

В ПОЛНОЙ И НЕПОЛНОЙ СЕМЬЕ

Л.Л. Митина

Детская поликлиника №2, г. Курган

E-mail автора: mll7@mail.ru

Обращаясь к проблеме влияния полной и неполной семьи на развитие личности ребенка необходимо отметить, что именно в семье формируются основные личностные характеристики ребенка, его отношения к труду, моральным и культурным ценностям и взаимоотношения с окружающим миром в целом. Семья была и остается важнейшей социальной средой формирования личности и основой в психологической поддержке и воспитании.

Огромные проблемы в воспитании ребенка возникают с увеличением числа неполных семей и ныне не являются редкостью одинокая мать, разведенные родители.

Детские психологи, занимающиеся изучением проблем семейного воспитания, отмечают, что полная семья сама по себе не гарантирует успеха в воспитании ребенка, а лишь создает предпосылки успешного формирования его личности. Тем не менее, воспитание в условиях неполной семьи таит в себе целый ряд трудностей, с которыми рано или поздно придется встретиться каждому одинокому родителю. От того, какая по структуре семья, зависит не только воспитание, но и успешная социализация ребенка. Дети из неполных семей, как правило, более ранимы, имеют ряд комплексов, что нередко приводит к нарушению в психическом развитии ребенка.

Много говорят и пишут о сложностях неполной семьи. Но полнота семьи ещё не гарантирует воспитательных успехов, а неполнота не означает, что в ней обязательно будет масса трудностей. Дети в полных и неполных семьях развиваются по одинаковым биологическим и психологическим закономерностям, на них распространяются одни и те же нормы воспитания. Общепризнанная разница заключается лишь в том, что на одной стороне более благоприятные условия развития, чем на другой. Но и это относительно. Жизнь ребёнка только с матерью или только с отцом развивает в нём такие качества, которые невозможно найти у других детей. Приведут ли они к хорошему или плохому результату, зависит от целого ряда факторов.

На базе детской поликлиники № 2 города Кургана в 2010 - 2011 гг., было проведено исследование, целью которого стало выявление особенностей в психическом развитии личности ребенка в зависимости от полноты семьи. В нем приняли участие 50 человек родителей и 50 детей. Участники исследования были разделены на 2 группы: 1 группа – дети и родители из полной семьи; 2 группа – дети и родители из неполной семьи.

Обобщая данные проведенного исследования, можно сказать, что родители в полной и неполной семье принимают своего ребенка. Им нравится ребенок таким, какой он есть. Уважают индивидуальность ребенка, симпатизируют ему, одобряют его интересы и планы, но вместе с тем у родителей детей из полных семей чаще наблюдается симбиоз, «авторитарная гиперсоциализация», «маленький неудачник». Это может быть обусловлено стремлением к симбиотическим отношениям с ребенком. Отчетливо просматривается авторитаризм. Имеется стремление инфантилизировать ребенка, приписывать ему личную и социальную несостоятельность.

У детей из полных семей средний балл по решению социальных вопросов выше, чем у детей из неполных семей, так как у них больше моделей поведения, которые транслируют взрослые. А в бытовых вопросах лучше ориентируются дети из неполных семей, так как они быстрее становятся самостоятельными и им чаще приходится оставаться одним и решать хозяйственно-бытовые вопросы.

По другим субтестам достоверных различий не обнаружено. То есть можно говорить о том, что у детей из полных и неполных семей другие интеллектуальные особенности не отличаются. У детей в полных семьях чаще наблюдается завышенная и неадекватно завышенная самооценка, а у детей в неполных семьях чаще наблюдается адекватная и заниженная самооценка.

Таким образом, проведенное исследование подтвердило, что количество родителей в семье оказывает влияние на психическое развитие личности ребенка. На этот факт указывали многие исследователи психологии семьи (Адлер А., 1998; Варга А.Я., 1986; Захаров А.И.,1998; Навайтис Г.А., 1998;  Эйдемиллер Э.Г., Юстицкис В., 1999  и др.).

В экспериментальной части исследования было доказано наличие связи между количеством родителей в семье и развитием личности ребенка. Была установлена связь между полной и неполной семьей и уровнем интеллектуального развития, уровнем самооценки ребенка.

Существование статистически значимых различий в полной  и неполной семье и стиля воспитания подтверждает положение о том, что эта связь носит закономерный, а не случайный характер.

На основании полученных данных может быть предложен комплекс рекомендаций для супругов, готовящихся стать родителями,  и для родителей, задумывающихся над вопросами воспитания детей, обращающихся за психологической помощью к специалистам. Кроме того, полученные данные можно учитывать при разработке групповых и индивидуальных психокоррекционных программ, направленных на коррекцию детско-родительских отношений, а также на коррекцию выявленных проблем и нарушений в психике и поведении ребенка.

Влияние родителей на психическое развитие личности ребенка очень велико. Дети, растущие в атмосфере любви и понимания, имеют меньше проблем, связанных со здоровьем, трудностей с обучением в школе, общением со сверстниками, и наоборот,  как правило, нарушение детско-родительских отношений ведет к формированию различных психологических проблем и комплексов.

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ЗДОРОВЬЕ РЕБЕНКА

И СЕМЬЯ

Н.А. Степашина, Р.К. Валеева

Стерлитамакский филиал Башкирского ГУ

Тесная связь физического и психического состояния ребенка, влияние здоровья на его развитие и обучение была и остается очевидной и для врачей, и для педагогов. О том, насколько важно в процессе воспитания поддерживать и укреплять, а нередко и корректировать здоровье детей, писали многие выдающиеся педагоги прошлого: Я. Коменский, И. Песталоцци, К.Д. Ушинский, А.С. Макаренко, Я. Корчак, В.А. Сухомлинский.

Внимание к вопросам здоровья в последние годы заметно возросло. Закономерно возросло и внимание к здоровью школьников. 

Задача педагогов школы – полноценно подготовить подростка к самостоятельной жизни, создав все предпосылки для того, чтобы она сложилась счастливо. А без здоровья это недостижимо. Поэтому, обеспечивая охрану здоровья школьников, формируя у них самих культуру здоровья, школа закладывает фундамент благополучия будущих поколений.

Выделим основные группы, в которых здоровье определяется как: состояние полного физического, психического и социального благополучия, а не только отсутствие болезней или физических дефектов; совокупность физических и духовных способностей (жизнеспособность), которыми располагает организм, личность; как целостное многомерное динамическое состояние, в процессе реализации генетического потенциала в условиях конкретной социальной и экономической среды, позволяющие человеку в различной степени осуществлять его биологические и социальные функции.

Таким образом, понимание здоровья различно, но в каждом определении упоминается психологическое (духовное) здоровье личности в качестве важного звена в понимании здоровья. 

В качестве главных критериев психологического здоровья можно выделить следующие: позитивное самоощущение (позитивный основной эмоциональный фон настроения), позитивное восприятие окружающего мира; высокий уровень развития рефлексии; наличие стремления улучшать качество основных видов деятельности; успешное прохождение возрастных кризисов; адаптированность к социуму, умение выполнять основные социальные и семейные роли.

Психологическое здоровье ребенка зависит от той среды, в которой он находится. Именно семья дает первые образцы поведения. Актуальность межличностных отношений в семье и их влияние на формирование личности, поведения и психологического здоровья детей – подростков заключается в следующем: очень важный фактор эмоциональной уравновешенности и психологического здоровья ребенка – это стабильность семейной среды.

Большое значение имеет «качество» семьи, её воспитательная способность. Семья, неспособная воспитывать, приводит к серьезным нарушениям в процессе социализации ребенка. Основное влияние на развитие личности человека имеет семья – родители и родственники.

В жизни каждого  человека, родители играют большую и ответственную роль. Ребенок подражает, и стремиться быть похожим на мать и отца. Когда родители понимают, что во многом от них самих зависит формирование личности ребенка. Они ведут себя так, что все их поступки и поведение способствуют формированию у ребенка тех качеств и такого понимания человеческих ценностей, которые они хотят ему передать. Жизнеспособность психологии здоровья, возможно, определяется не столько анализом глубин человеческого поведения, сколько изучением высот, которых каждый индивидуум способен достичь. Для построения индивидуальной стратегии достижения здоровья необходимо развивать психологическую компетентность в отношении здоровья и, возможно, радикально изменить качество собственной жизни - интегрального показателя психологического, физического и эмоционального благополучия в субъективном восприятии.

Литература:

1. Земска М. Семья и личность. – М.: Прогресс, 1999. – 133 с.
2. Крайг Г. Психология развития. – СПб: Питер, 2000. – 992 с.
3. Маслоу А.Г. Дальние пределы человеческой психики. – М., 1997.

ПРОБЛЕМЫ АДАПТАЦИИ

В СИСТЕМЕ ОБРАЗОВАНИЯ

И СОЦИАЛЬНОЙ СРЕДЕ

АДАПТИВНЫЕ  КОПИНГ-СТРАТЕГИИ И ЭФФЕКТИВНОЕ ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ИНДИВИДА

Н.А. Аручиди

Владимирский ГУ,  г. Владимир

E-mail автора: nataliafeniks@mail.ru

Разрешение кофликтной ситуации зависит от видов копинг-стратегий поведения. Термин «копинг» является калькой с английского слова «coping» (to cope – преодолевать). В отечественной психологии его переводят как совладающее, адаптивное поведение или психологическое преодоление (Нартова-Бочавер, 1997). Под копинг-стратегиями понимают осознанные стратегии действий, направленные на устранение угрозы, помехи, лучше адаптирующие человека к требованиям ситуации и помогающие трансформировать ее в соответствие со своими намерениями, либо выдержать те обстоятельства, изменить которые человек не может.

Более точно копинг-поведение определяется так: копинг – это «непрерывно меняющиеся когнитивные и поведенческие попытки справиться со специфическими внешними и/или внутренними требованиями, которые оцениваются как чрезмерные или превышающие ресурсы человека». Копинг – это процесс, который все время изменяется, поскольку личность формирует в жизнедеятельности ценностные трансформации отношений и при этом личность и среда образуют неразрывную, динамическую взаимосвязь и оказывают друг на друга взаимное влияние.

Конфликтологи выделяют три шкалы, преодоления конфликтных ситуаций в трех плоскостях копинг-стратегии поведения: в поведенческой сфере; в когнитивной сфере; в эмоциональной сфере .

Виды копинг-стратегий поведения распределяются  с учетом степени их адаптивных возможностей: адаптивные; относительно адаптивные; неадаптивные.

К адаптивным вариантам копинг-стратегии поведения в поведенческой сфере относятся сотрудничество, обращение, альтруизм, поиск социальной поддержки. В пользу эффективности стратегии «поиск социальной поддержки» свидетельствуют  данные, полученные в  исследованиях (Parsons et al, 1996). Здесь было показано, что школьники (мужского пола), получавшие более высокие баллы по шкале успеваемости, активнее использовали данную копинг-стратегию (Frydenberg, Lewis, 2002). При этом сотрудничество характеризуется тем, что субъект конфликта ориентирован на разрешение задачи,  и может в связи с этим жертвовать своими ценностями ради достижения общих целей. Человек с таким ведущим стилем разрешения конфликтных ситуаций способен пойти на риск снижения своей самооценки в острой жизненной ситуации.  

В  когнитивной сфере адаптивными вариантами являются проблемный анализ, установка собственной ценности, сознание самообладания. Положительной оценки также заслуживает такая стратегия, как активное решение проблем. Так, было показано, что подростки, способные к активному решению проблем, демонстрируют большую легкость в адаптации (Ebata, Moos, 1991, цит. по: Frydenberg, Lewis, 2002).  Эти формы поведения, направлены на анализ возникших трудностей и возможных путей выхода из них, повышение самооценки и самоконтроля, более глубокое осознание собственной ценности как личности, наличие веры в собственные ресурсы в преодолении трудных ситуаций.

В эмоциональной сфере вариантами являются протест, оптимизм, отражающие эмоциональное состояние с активным возмущением и протестом по отношению к трудностям и уверенностью в наличии выхода в любой, даже самой сложной ситуации. Однако возможны и неадаптивные варианты копинг-стратегий поведения в поведенческой среде, к ним относятся – активное избегание, отступление, которые предполагают поведение, обуславливающее избегание мыслей о неприятностях, пассивность, уединение, изоляцию, стремление уйти от активных интерперсональных контактов, отказ от решения проблемы. Избегание ориентированно на сохранение статуса своего «я. В  когнитивной сфере это смирение, растерянность, диссимиляция, игнорирование – пассивные формы поведения отказом от преодоления трудностей из-за неверия в собственные силы и интеллектуальные ресурсы, с умышленной недооценкой неприятностей. В эмоциональной сфере это подавление эмоций, покорность, самообвинение, агрессивность – варианты поведения, характеризующиеся подавленным состоянием безнадежности, покорности, переживание злости и возложение вины на себя и других.

Таким образом,  хотелось бы отметить связь копинг-стратегий со стилями поведения личности в  конфликте, во-вторых, копинг-стратегии поведения является основой психологических защит в конфликтной ситуации, копинг-стратегии во многом зависят от основных психологических типов личности и ее ценностных трансформаций. Следует также отметить, что стратегии, направленные на решение проблем, в общем, являются более эффективными, чем стратегии, назначение которых – совладание с отношением индивида к проблеме. Методика применения копинг-стратегий помогает исследовать психологические и социальные особенности личности, которые важны при решении, при нахождении выхода из конфликтной ситуации.

ПРОБЛЕМЫ ОРГАНИЗАЦИИ

ПРОФОРИЕНТАЦИОННОЙ РАБОТЫ

В  ШКОЛАХ

Т.Н. Багаева

РГППУ, г. Екатеринбург

E-mail автора: konf9@mail.ru

Профориентационная работа в школе является средством формирования профессионального самоопределения и выступает как комплекс мер, способствующий осознанному выбору профессии. В настоящее время актуальность профориентационной работы возрастает с каждым годом. Современный рынок труда требует от самоопределяющихся  выпускников школ готовности к самостоятельному  выбору профессии и построению карьеры. Профориентация является одной из задач, которые преследует школьное образование в старших классах, но, как правило, организация профориентационной работы в школе оставляет желать лучшего, по ряду  причин выпускники затрудняются сделать профессиональный выбор.

Вопросами школьной профориентации занимались Н.С. Пряжников, Е.А.Климов, А.П. Чернявская, В.Д. Шадриков. Они разработали теорию профориентационной работы в школе на разных возрастных этапах, а также практико - ориентированные советы и рекомендации по планированию и проведению профориентационных занятий и профконсультаций с использованием активных форм и методов работы.

Цель эмпирического исследования: изучение и выявление основных проблем  организации профориентационной работы в школах г. Верхотурья.

В исследовании приняли участие  182 человека, учащиеся  11 классов. Изучение организации профориентационной работы осуществлялось при помощи разработанной нами анкеты. Она состоит из 10 вопросов, предполагающих несколько или один варианты ответов. Вопросы анкеты позволяют узнать не только об организации профориентационной работы, но и о профессиональном выборе школьников, его обусловленности, влиянии на выбор профессии со стороны других людей.

Были получены следующие результаты. Большинство учащихся определились с выбором профессии (68%). При этом отмечается ориентация на профессии технического и  экономического профилей, также популярны профессии менеджеров, юристов, педагогов. После окончания школы большинство выпускников желают обучаться в ВУЗах (42%), ССУЗах (34%), часть  учащихся предпочитает пойти работать (16%), и, некоторые выпускники выбирают службу в армии (8%).

На выбор будущей профессии оказывают влияние в большинстве случаев родители (74%), реже друзья (19%) и педагоги (7%). Также участникам исследования предлагалось оценить, на каком уровне  осуществляется профориентационная работа в общеобразовательном учреждении. Учащиеся отмечают, что уровень данной работы соответствует преимущественно (64%) среднему уровню. При этом более половины (61%) выпускников утверждает, что данный уровень профориентационной работы их устраивает. По мнению старшеклассников профориентационная работа в учебном заведении осуществляется следующими формами: организуются экскурсии на предприятия и в учебные заведения, встречи со специалистами различных профессий, проводится тестирование, профориентационные уроки, ярмарки профессий, беседы. Последний вопрос анкеты  был открытым, учащимся предлагалось высказать свое мнение относительно организации профориентационной работы в школе. Многие учащиеся отметили, что работа по профориентации осуществляется эпизодически и им хотелось бы разнообразить формы работы. Следует отметить, что в ряде школ профориентационную работу осуществляют не психологи, а классные руководители.

Следовательно, данное исследование позволило изучить ситуацию в городе по организации в общеобразовательных учреждениях профориентационной работы с выпускниками. Определены следующие проблемы: профориентационная работа в школах осуществляется устаревшими формами и методами, неинтересными современными старшеклассниками; занятия проводятся бессистемно, носят эпизодический характер; психологическая диагностика практически не проводится; отсутствует индивидуальный, дифференцированный подход к личности выбирающего профессию; недостаточная информированность о мире профессий, учебных заведениях, возможностях профессиональной карьеры.

Профориентационная работа в школах г. Верхотурья на сегодняшний день поставлена очень слабо, в большинстве случаев не приносит должного результата, не является эффективной или не ведется вообще, что часто приводит к неправильному выбору профессии учащимися, а, следовательно, нереализованности личности учащегося в профессиональной деятельности.

ПРОФЕССОНАЛЬНО ВАЖНЫЕ КАЧЕСТВА

КАК СТРУКТУРНАЯ ЕДИНИЦА

ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО САМОСОЗНАНИЯ

О. М. Баранов

Балашовский институт (филиал) Саратовского ГУ

им. Н.Г. Чернышевского, г. Балашов

Практическая психология стремительно развиваясь, постоянно расширяет свою область внедрения в учебно-воспитательные учреждения разных типов. Поэтому педагогическая психология в настоящий момент приобретает все большее значение. Однако, приходится констатировать, что сегодня подготовка педагогов-психологов уже не удовлетворяет тем требованиям, которые диктуются социально-экономическими изменениями в обществе. Бесспорным является тот факт, что профессия «педагог-психолог» относится к такому типу профессий, где личность специалиста играет не маловажную роль, а уровень ее развития обуславливает результативность профессиональной деятельности. Развитие личности, как указывает И.В. Вачков – это, прежде всего, саморазвитие, определяемое не внешним воздействием, а внутренней позицией самого человека. Становление же субъекта саморазвития возможно только при наличии базового фундаментального условия – повышение уровня самосознания [1]. Следовательно, в рамках профессиональной сферы условием развития профессионализации будет являться повышение уровня профессионального самосознания. Т.Н. Сериков изучая особенности становления профессионального самосознания педагогов-психологов, определил его развитие через формирование сознательности личности и на пути к профессионализму выделил и описал следующие этапы его развития. Начальному этапу профессионального самосознания свойственен пассивный уровень, на котором личность имеет определенные представления о себе как представителе социума, но не имеет четких знаний о профессиональной деятельности. Следующий этап характеризуется началом присвоения профессиональной образованности. Здесь личностная позиция ориентирована на овладение профессиональными знаниями, умениями, происходит расширение рамок самопознания, в которых представлены общие сведения о профессиональной деятельности и качествах личности специалиста. Причем на данном этапе значимым в структуре профессионального самосознания считается осознание именно профессионально важных качеств (ПВК) личности, определяя их как совокупность психофизиологических, психических и социальнопсихологических свойств человека, необходимых для успешного владения данной профессией [5].

В силу молодости и специфичности профессии педагога-психолога его ПВК сильно подвержены общественной стереотипизации и излишней конкретизации. Вследствии чего, зачастую вторая половина обучения большей частью студентов характеризуется чувством разочарования в своей профессии из-за не совпадения своих представлений о ней с фактическим характером и содержанием труда [3]. Поэтому, наиболее целесообразно у студентов формирование представления о ПВК специалиста начинать с самого раннего периода обучения. Существует большое разнообразие классификаций ПВК психологов в зависимости от направлений деятельности, но среди базовых, общепринятых обычно выделяют следующие: интеллектуальность (любознательность, логичность и практичность ума, рефлексивность), социабельность (эмпатия, потребность в социальных контактах и социальном одобрении, коммуникабельность). Также важным представляется сочетание потребности в достижениях, силы "Я" и самокритичности, эмоциональной устойчивости, жизнерадостности и оптимизма [4, 6]. Однако следует понимать, что ПВК специалиста это не свод определенных качеств, свойств, которые студент должен приобрести за годы обучения. Совокупность профессиональных качеств личности способствующих выполнению профессиональной деятельности на должном уровне необходимо рассматривать системно, в тесной взаимосвязи не только друг с другом, но и во взаимосвязи с общими (не профессиональными) качествами. Данная существующая связь между общими и специальными качествами тем теснее, чем «гуманитарнее» профессия [2]. То есть по отношению к педагогу-психологу четкое разграничение профессиональных качеств от общих становится возможным только относительно тех или иных обстоятельств. Следовательно, при формировании у студентов представления о ПВК специалиста следует иметь в виду и то, что одни и те же качества в одних ситуациях могут приносить пользу, а в других являться помехой.

Литература:

1. Вачков И.В., Гриншпун И.Б., Пряжников Н.С. Введение в профессию психолог.. – М.: МПСИ, 2007. – 464 с.
2. Еромин, В. И. Субъект труда и его структура [Электронный ресурс]. – Электрон. журнал // NaucTat.ru. – Режим доступа: http://nauctat.ru/psichologiya-truda/glava-3-subekt-truda-i-ego-struktura.html - Загл. с экрана.
3. Жданова С.П. Психологическое сопровождение профессионального развития студентов-психологов: Автореф. дис. … канд. психолог. Наук. – Томск, 2007. – 25 с.
4. Свередюк Е.В. Связь уровня развития профессионально-важных качеств педагогов-психологов с удовлетворенностью своей профессиональной деятельностью [Электронный ресурс] // Гуманитарные научные исследования. – 2011. – Октябрь. – Режим доступа: URL: http://human.snauka.ru/2011/10/144. Загл. с экрана.
5. Сенгеева Т.Н. Особенности формирования профессионального самосознания педагогов-психологов [Электронный ресурс]. – Режим доступа: www.b17.ru/article/145/
6. Оценка эффективности деятельности педагога-психолога образовательного учреждения при аттестации / сост. Л.Н. Горяная. – Биробиджан: ОблИПКПР, 2010. – 28 с.

К ПРОБЛЕМЕ АДАПТАЦИИ

ПЕРВОКЛАССНИКА

А.Р. Гумерова, Р.К. Валеева

Стерлитамакский филиал Башкирского ГУ

Первый класс школы – один из наиболее важных и трудных периодов в жизни детей. Начало учебного года сильно меняет весь образ жизни ребёнка. Теперь вместо беззаботных игр ребёнок должен каждый день ходить в школу, систематически и напряженно трудиться, соблюдать режим дня, подчиняться новым правилам школьной жизни, выполнять требования учителя. И ко всему этому нужно приспосабливаться, привыкать.

Адаптация – это перестройка организма на работу в изменившихся условиях. Адаптация к школе имеет две стороны: психологическую и физиологическую. Организм должен привыкнуть работать в новом режиме – это физиологическая адаптация. Первые 2-3 недели называют "физиологической бурей" или "острой адаптацией". Это самое тяжелое время для ребенка. В этот период на все новые воздействия  организм ребенка отвечает значительным напряжением практически всех своих систем.

Следующий этап адаптации – неустойчивое приспособление. Организм ребенка находит приемлемые, близкие к оптимальным варианты реакций на новые условия. После этого наступает период относительно устойчивого приспособления. Организм реагирует на нагрузки с меньшим напряжением. Адаптация в целом длится от двух до шести месяцев в зависимости от индивидуальных особенностей первоклассника. Насколько трудно организму ребенка перестроиться на школьную жизнь? Очень трудно.

В первые дни школьной жизни ребенок бывает настолько переполнен новыми впечатлениями, что даже у подготовленных к обучению детей проявляются порой совсем нетипичные для них особенности в поведении. Психологи выделяют ряд факторов, оказывающих влияние на поведение учащихся в начале обучения. К ним относится резкое изменение режима всего дня. Многие дети после занятий предоставлены сами себе, должны самостоятельно распределять свое время, что плохо им удается, дезорганизует и утомляет. Дополнительное утомление создает и то, что с приходом в школу ребенок все время занимается напряженной умственной деятельностью, тогда как в детском саду его день по преимуществу был заполнен увлекательной игрой. Влияют на него также и новые взаимоотношения. Вначале он поглощен только учебой, мало входит в контакт с одноклассниками и некоторое время чувствует себя чужим, а в детском саду в процессе коллективных игр постоянно общался со сверстниками. Вся жизнь в школе связана с личностью учителя, а позиция педагога по отношению к ребенку отличается от позиции воспитателя детского сада. Отношения с воспитателем были более интимными, он выполнял по отношению к ребенку в какой-то степени функции родителей, а отношения с учителем складываются только в процессе учебной деятельности и являются деловыми и более сдержанными, что несколько сковывает начинающих учеников, создает   напряжение.

Часто далек бывает для первоклассников и общешкольный коллектив. В нем они чувствуют себя пока еще беспомощными «малышами», тогда как в детском саду сами опекали и заботились о них. Все это влияет на поведение ребенка. Радостные и оживленные превратились в тихих, заторможенных, неловких, и наоборот, спокойные и уравновешенные стали возбудимыми. Общее состояние школьника отражается и на особенностях протекания психических процессов. Внимание характеризуется узостью, неустойчивостью. Первоклассник может быть поглощен деятельностью учителя и не замечает окружающего, но наряду с этим неожиданный яркий раздражитель быстро отвлекает его от занятий. Проявляются и некоторые особенности памяти, случается, что дети забывают лицо учителя, расположение своего класса,  парты. В связи с вышесказанным для учителя в это время очень важно составить правильное представление о личности ученика и помочь ему полноценно включиться в новую жизнь.

Проведенные нами наблюдения показали, что уже к третьей недели школьной жизни, ребенок может придти домой и сказать: «Мне не понравилось. Я больше в школу не пойду!». Некоторым родителям это кажется смешным, они спешат рассказать об этом бабушкам и дедушкам, поделиться с друзьями. Другие считают, что проблема заключается в детской характере, его упрямстве. Третьи уверены, что это просто лень. В любом случае начинаются наказания, угрозы – и все члены семьи становятся нервными и раздражительными.

В чем же кроется причина? Почему дети не хотят учиться? Давайте подробно разберём причины нежелания ребенка идти в школу:

1. Страх. Он может быть связан с неумением общаться с другими детьми. Ребенок может бояться , что его оценят как-то не так, будут смеяться многие беспокоятся что их будут обижать более старшие школьники. Часто страх связан с тем, что ребенок чувствует себя неуверенно в новой обстановке. Как ни странно, страх может быть у детей, которые во всем первые. У таких мальчиков и девочек переживания могут быть связаны с приближающейся сильной конкуренцией. Особенно актуально это для детей, идущих в престижные школы.

2. Нежелание взрослеть. Многие дети четко понимают, что в садике свобода и много игрушек, а в школе «взрослая жизнь и это, как работа»

3. Неумение трудиться. Ребенок иногда с 3 лет знает, что в школе многое придется делать самому и трудиться. И некоторым это делать совсем не хочется. Такие дети всегда не любят убирать игрушки.

4. Отсутствие понимания, что такое школа. В какой-то степени таких детей пугает неизвестность.

5. Сильная привязанность к родителям. Таким детям трудно справляться, когда рядом нет близкого взрослого. Могут путаться мысли, теряются приобретенные до школы навыки письма и счета, может возникнуть ощущение депрессии.

6. Отсутствие опыта общения с другими детьми. Часто это дети, которые не посещали дошкольные учреждения, кружки, секции. Это «домашние дети».

7. В норме, желание учиться есть у каждого ребенка. Просто существует некий барьер, как «плотина», который мешает ребенку смотреть на школьную жизнь, как на приобретение нового опыта, друзей, овладение знаниями, стремление взрослеть.

Если присмотреться внимательней ко всем этим причинам, можно заметить, что почти все они связаны с эмоциональным дискомфортом у ребенка. Что же можно посоветовать родителям для того, чтобы желание учиться у их чада не пропало. С малых лет воспитывать самостоятельность у ребенка. Не нагружать «учебой» раньше времени. В норме активный интерес к цифрам, буквам, знакам возникает с 6-7 лет. Основная работа детства – это игра. Проводить обучающие занятия в диалоге и игре, не заставляя ребенка «сидеть, пока не сделаешь», не обещая конфеты за «две строчки написанных букв». Ребенку необходим социальный опыт до школы. Положительным для малыша этот опыт будет с трех – четырех. Если ребенок по каким-то веским причинам не ходит в садик, то можно записать его на развивающие занятия, кружки. Можно отвести малыша в садик на один год до школы. Важно обучать малыша находить выход из трудной ситуации. Для этого мамы и папы могут предлагать малышу варианты поведения в разных ситуациях. Далее ребенок может придумать свои. Потом их можно опробовать на практике. До школы можно проиграть с ребенком возможные ситуации в школе: одежда оказалась не на той вешалке; опоздал на урок; учитель не разобрался и поставил плохую оценку; другие дети стали задирать; как собрать портфель самому. Такой опыт сослужит хорошую службу вашему малышу. Очень важна постоянная поддержка ребенка, понимание, что с ним происходит. Дети, которые могут поделиться с родителями своими «проблемами» и при этом знают, что их не будут критиковать и осуждать, всегда более адаптивны в жизни. Родителям следует помнить, что выбор жизненного пути всегда индивидуален. Если ребенок не станет бизнес - магнатом, а выберет путь повара, дизайнера или учителя и при этом будет счастлив, это и станет главной наградой родителей за воспитание личности. Когда ребенок идет в школу, то изменяется статус семьи. Родителям необходимо обсудить между собой новые правила: кто будет делать с ребенком уроки, кто забирать после школы, кто будет водить на кружки и т. д. Родители должны быть готовы к переменам, тогда и ребенку будет понимать, то с «тылом» все в прядке.

Литература:

1. Гамезо М.В., Петрова Е.А., Орлова Л.М. Возрастная и педагогическая психология: Учеб. пособие для студентов всех специальностей педагогических вузов. – М.: Педагогическое общество России, 2003. – 512 с.
2. Гиппенрейтер Ю.Б. Общаться с ребенком. Как? – М.: АСТ, Астрель, 1997. – 240 с.

УСПЕШНАЯ АДАПТАЦИЯ ОДАРЕННЫХ

ДЕТЕЙ В УЧЕБНОЙ И  СОЦИАЛЬНОЙ

СРЕДЕ: ПСИХОЛОГО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ

ПОДХОДЫ

М.М. Дудина, Ф.Т. Хаматнуров

Российский ГГПУ, г. Екатеринбург

1. Диагностика и позиционирование одаренных школьников как устойчивой группы субъектов успешной учебно-научной деятельности является только одним из вероятностных условий, позволяющим прогнозировать превращение одаренного школьника в одаренного студента и самореализовавшегося взрослого специалиста.

2. Из выделяемых психологами и педагогами типов одаренных школьников большинство можно отнести к низкому уровню их адаптации к учебной и социальной среде. Это школьники с ускоренным умственным развитием (интеллект опережает возрастную норму, при этом, как правило, наблюдается диссинхрония психического развития – неравномерность и несбалансированность отдельных психических функций); дети с ранней умственной специализацией (при обычном интеллекте обнаруживается ярко выраженная склонность к определенной предметной области, при этом наблюдаются затруднения в эмоциональной саморегуляции, проблемы в общении и т.п.); дети с отдельными незаурядными способностями (уникальные счетные, вербальные, креативные и другие способности – исследования показывают, что и в этой категории часто распространены сложности в общении с окружающими людьми) и с высокими показателями IQ, испытывающие трудности в обучении.

3. Школьники, постоянно достигающие высоких реальных результатов – это, как правило, индивиды включенные в процесс адаптации, соответствующий их дарованию, причем, успешная адаптация к учебной и социальной среде приводит к тому, что этих детей даже называют «талантливыми». Отсюда, актуальным, является последовательное выстраивание одаренными школьниками продуктивных межличностных отношений в социуме, развития учебно-познавательных способностей в интегративном единстве с коммуникативными и организаторскими способностями.

4. Многочисленные социальные факторы имеют огромное значение как для развития одаренности, так и для ее нивелирования. Эти определяется важность и необходимость интеграционной модели взаимодействия учреждений высшего профессионального и общего образования по реализации образовательных программ среднего (полного) общего образования, ориентированных на развитие одаренности у детей и подростков.

5. Исследования, проведенные нами в общеобразовательных школах шести субъектов Уральского федерального округа, показывают, что адаптация одаренных детей в учебную и социальную среду должна строиться на следующих базовых психолого-педагогических подходах:

• Коммуникативной направленности учебно-научной деятельности одаренного учащегося, предполагающей, что профильное научно - ориентированное обучение в основных параметрах должно максимально воссоздавать процесс реальной научно-исследовательской коммуникации и должно быть ориентировано на формирование у школьника черт социализированной в научную среду личности, делающей его способным равноправно и автономно участвовать в продуктивном научно - профессиональном общении.
• Эвристическом соизучении одаренными учащимся не только конкретного учебного предмета, но и актуальной научной проблематики. Сущность этого может быть выражена в том, что с углубленно изучаемым предметом одаренные школьники развивают способность к большему проникновению в проблематику научной дисциплины и понимают, что существуют многочисленные способы видения научного объекта. Данное соизучение позволяет видеть различия и сходства в научных явлениях и воспринимать различия как норму существования объективного знания в научном пространстве.
• Научно-познавательной рефлексии – посредством рефлексии результатов своей научно-познавательной деятельности обучающийся приходит к осознанию себя в качестве субъекта социально-продуктивного научного сообщества.
• Психолого-педагогическом сопровождении формирования системы социального партнерства учреждений общего и высшего профессионального образования по развитию одаренности у школьников при реализации профильного обучения и непрерывности профориентированного образования.
• Социально-профессиональном самофутурировании как следствии значительной конструктивной перестройки как самосознания, так и сознания одаренного школьника в целом, превалирования у него базовых социально поощряемых ценностей самореализации.

ПРЕОДОЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНОЙ

ДИССИНХРОНИИ СТУДЕНТОВ

ТЕХНИЧЕСКИХ СПЕЦИАЛЬНОСТЕЙ

В ПЕРИОД АДАПТАЦИИ

Г.Ю. Исрафилова

Нижнекамский ХТИ

E-mail автора: israfilov59@mail.ru

Студенческий возраст отличается тем, что в этот период достигаются многие оптимумы развития интеллектуальных и физических сил, формируются оптимальные способы поведения. Но нередко наблюдается несоответствие между возможностями и их действительной реализацией. Студенческий возраст, по утверждению Б.Г. Ананьева, является сенситивным периодом для развития основных социогенных потенций человека. Высшее образование оказывает огромное влияние на психику человека, развитие его личности. За время обучения в вузе, при наличии благоприятных условий, у студентов происходит развитие всех уровней психики. Традиционно, во всех вузах специально планируется система мероприятий, способствующая адаптации первокурсников к условиям вуза. К числу наиболее важных мероприятий относятся: работа по формированию и комплектованию академических групп: ритуал "Посвящение в студенты", чтение курса "Введение в специальность", выступления ведущих преподавателей в группах, знакомство с историей ВУЗа и выпускниками, прославившими его, старшекурсниками, организация консультаций, что позволяет контролировать самостоятельную работу студентов, вовремя оказывать им необходимую помощь. Но в процессе социализации не учитываются индивидуальные особенности студентов.

В рамках феномена диссинхронии (неравномерности) психическое развитие проявляется в рассогласованном состоянии систем взаимосвязанных психических явлений в определенный момент их развития, в несбалансированности когнитивного, волевого, эмоционального, поведенческого и других компонентов психического (Сибгатуллина И.Ф.). Ряд исследователей отмечают, что диссинхрония может выступать в качестве причины неадаптивного поведения учащегося в его взаимоотношениях со средой. Особенности обучения в вузе могут, как усиливать, так и ослаблять диссинхронию.  

Студенты технических специальностей отличаются высоким уровнем интеллектуальных способностей, но они имеют низкий уровень социабельности, т.е. коммуникативных способностей. Исследование показало, что социальная диссинхрония психического развития студентов проявляется в рассогласованном состоянии систем взаимосвязанных психических явлений, несбалансированности личностной, эмоциональной, поведенческой сфер психического  развития и может  успешно преодолеваться, если определить особенности проявления социальной диссинхронии психического развития студентов с помощью психодиагностики, на основе которой организовать социально-психологический тренинг  в процессе  психологического сопровождения студентов.

Период адаптации, связанный с ломкой прежних стереотипов, может на первых порах обусловить и сравнительно низкую успеваемость, и трудности в общении. У одних студентов выработка нового стереотипа проходит скачкообразно, у других – ровно. Эффективной формой выработки новых способов действий может выступать социально-психологический тренинг. На первой ступени тренинга формируются устойчивые способы саморегуляции психических состояний. Для этого мы предлагаем использовать компьютерный тренажер и программу обучения саморегуляции на основе биологической обратной связи. На основе сформированных навыков саморегуляции проводится коммуникативный тренинг. Характер формируется в практической жизни, в действиях и поступках, складывается в целенаправленной деятельности. В данном случае эффективной деятельностью выступает тренинг, который моделирует реальные жизненные ситуации общения со сверстниками и взрослыми.

В новых условиях учебной деятельности некоторые студенты сомневаются в своих способностях и не уверены в своих силах, испытывают страх перед сессией и опасение быть отчисленным. Тренинг поможет выработать адекватные механизмы реагирования. Для студентов технических специальностей характерна неадекватная личностная  самооценка. Себя они знают плохо и нуждаются в помощи самопознания и рефлексии. Знание индивидуальных особенностей студента, на основе которых строится система включения его в новые виды деятельности и новый круг общения, дает возможность избежать дезадаптационного синдрома, сделать процесс адаптации ровным и психологически комфортным.

Специалисты в области возрастной психологии и физиологии отмечают, что способность человека к сознательной регуляции своего поведения в 17-19 лет развита не в полной мере. Нередки немотивированный риск, неумение предвидеть последствия своих поступков, в основе которых могут быть не всегда достойные мотивы. Так, В.Т. Лисовский отмечает, что 19-20 лет – это возраст бескорыстных жертв и полной самоотдачи, но и нередких отрицательных проявлений.

Самооценка студентов осуществляется путем сравнения идеального "я" с реальным. Но идеальное "я" еще не выверено и может быть случайным, а реальное "я" еще всесторонне не оценено самой личностью. Это противоречие может вызвать внутреннюю неуверенность в себе и сопровождается иногда внешней агрессивностью. Тренинг эффективно решает задачу формирования адекватной самооценки. Опыт работы практического психолога позволяет говорить об эффективности психологического сопровождения студентов ВУЗа на основе изучения диссинхронии психического развития.

ОСОБЕННОСТИ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО

СОСТОЯНИЯ РОДИТЕЛЕЙ И ОТНОШЕНИЯ

К РЕБЕНКУ С ОГРАНИЧЕННЫМИ

ВОЗМОЖНОСТЯМИ МЛАДШЕГО

ШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА,

ВОСПИТЫВАЮЩЕМУСЯ В УСЛОВИЯХ

ИНКЛЮЗИВНОГО ОБРАЗОВАНИЯ^[1]

С.В. Калинина

Новгородский ГУ им. Ярослава Мудрого

E-mail автора: Kalinin35@yandex.ru

В настоящее время родители детей с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ) постепенно получают возможность выбора форы образования для своего ребенка, в том числе, инклюзивного. В Великом Новгороде функционирует Центр лечебной педагогики и дифференцированного обучения «Цветик-семицветик», в котором имеют возможность обучаться дети с различными нарушениями развития.

Цель исследования: изучение особенностей эмоционального состояния и отношения к ребенку матерей детей с ОВЗ школьного возраста, воспитывающихся в условиях инклюзивного образования. Знание данных особенностей позволит более качественно удовлетворять потребности родителей в процессе обучения их детей, оптимизировать адаптацию ребенка с ОВЗ и его семьи к образовательному учреждению и жизни в обществе в целом, а также способствовать разработке качественных программ психологической помощи родителям детей с ОВЗ.

Для изучения указанных параметров нами были выбраны следующие психодиагностические методики: опросник родительского отношения (Варга А.Я., Столи В.В.); типовая семейная ситуация (Эйдемиллер Э.Г., Юстицкий В.В.); опросник родительского напряжения (Бреннан А., Хефлингер С., Бикман Л.). Также с родителями проводилась беседа по итогам исследования, при необходимости – индивидуальное психологическое консультирование.

Результаты исследования отношения мам к ребенку показали, что большинству мам присуще выраженное положительное отношение к своему ребенку, принятие его таким, какой он есть, уважение и признание его индивидуальности. Родители поддерживают планы детей, проводят с ними немало времени. Большинство мам умеют сотрудничать с ребенком, поощряют его самостоятельность и инициативу, стараются быть с ним на равных. Вместе с тем некоторые родители испытывают трудности в организации совместной с ребенком деятельности.

Некоторые мамы стараются быть как можно ближе к ребенку, ограждать от неприятностей. Другие устанавливают значительную психологическую дистанцию между собой и ребенком. То же касается и контролирования действий ребенка: некоторые взрослые ведут себя авторитарно по отношению к ребенку, задавая ему строгие дисциплинарные рамки. Другие в состоянии снизить контроль за ребенком, предоставляя ему свободу действий в разумных пределах. Что касается отношения к неудачам ребенка, то абсолютное большинство родителей неудачи ребенка считают случайными и верят в него и в его будущее, и именно этим многие мамы обосновывали выбор инклюзивного образования для ребенка.

Изучая типовую семейную ситуацию, мы отслеживали 3 показателя: общая неудовлетворенность семейной ситуацией; тревога, связанная с семейной ситуацией; нервно-психическое напряжение.

Показатели неудовлетворенности и тревоги, связанных с семейной ситуацией, соответствуют низкому уровню, что говорит о том, что большинство родителей удовлетворены семейной ситуацией.

Показатель нервно-психического напряжения находятся на повышенном уровне. Часто родители указывают на усталость от проблем с ребенком, бытовых проблем, а также проблем на работе, что говорит о необходимости психологической работы по снятию напряжения у родителей, предоставления им информации о конструктивных способах решения семейных конфликтов, обучения навыкам построения конструктивного взаимодействия с супругом и детьми.

Опросник родительского напряжения выявляет: объективное напряжение (проблемы, которые возникают у родителя ребенка с ОВЗ при взаимодействии с обществом (детский сад, соседи); субъективное экстернальное напряжение (негативные чувства, которые родитель испытывает по отношению к ребенку – обида, раздражение и др.); субъективное интернальное напряжение (негативные чувства, которые родитель направляет на себя – вина, стыд и др.).

Объективное напряжение родителей соответствует уровню ниже среднего. Это говорит о том, что родители испытывают трудности при взаимодействии с обществом, обусловленные проблемами ребенка, но они незначительны. Субъективное экстернальное напряжение также находится на уровне ниже среднего. Некоторые родители испытывают по отношению к ребенку негативные чувства, но не часто, и они незначительны по интенсивности. Показатель субъективного интернального напряжения находится на среднем уровне. Это говорит о том, что многие родители испытывают негативные чувства по отношению к себе, такие как вина, стыд, смущение, и эти чувства появляются чаще, чем негативные чувства по отношению к ребенку.

Таким образом, исследование выявило «проблемные зоны» в эмоциональном состоянии родителей: некоторые мамы испытывает нервно-психическое напряжение, которое проявляется дома, в семье, и которое они связывают как с усталостью от проблем ребенка, так и усталостью от бытовых и рабочих проблем, не связанных с ребенком. В наибольшей степени повышен уровень напряжения, связанный с негативными чувствами по отношению к себе – стыд, обвинение себя в проблемах ребенка.

Отрицательное отношение к себе является деструктивным для личности, может вызывать психосоматические заболевания,  поэтому такие родители нуждаются в психологической помощи: группах поддержки, индивидуальном консультировании и т.д. Особенно важно оказывать родителям подобную помощь в период адаптации к образовательному учреждению.

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ГИС-ТЕХНОЛОГИЙ

В РЕШЕНИИ ПРОБЛЕМ СВЯЗАННЫХ С

СОЦИАЛЬНО-СРЕДОВОЙ АДАПТАЦИЕЙ

ДЕТЕЙ-ИНВАЛИДОВ ПО ЗРЕНИЮ

А.А. Лузина

Центр медицинской и социальной реабилитации «Пышма»

Одним из приоритетных направлений в области социальной политики  государства было и остаётся решение социально значимой проблемы инвалидности. В структуре инвалидности особое место занимают дети – инвалиды, полноценная жизнь  которых, в условиях современного общества, становится возможной только при организации своевременной и целенаправленной социальной поддержки и реабилитационной помощи, адекватной их возможностям и потребностям.

Дети-инвалиды по зрению представляют большую и очень разнообразную группу как по характеристике состояния их зрения, так и по происхождению заболеваний и условиям социального развития. Развитие незрячих и слабовидящих детей несколько отличается от развития ребенка с нормальным зрением. Так в развитии ребенка с нарушением зрения можно отметить три характерные особенности.

Первая заключается в некотором общем отставании развития ребенка с патологией зрения по сравнению с развитием зрячего, что вызвано меньшим и несколько бедным запасом представлений, недостаточной упражняемостью двигательной сферы, ограниченностью в овладении пространством, а самое главное – меньшей активностью при познании окружающего мира. Это проявляется как в области физического, так и в области умственного развития.

Вторая особенность развития ребенка с нарушением зрения состоит в том, что периоды развития ребенка с патологией зрения не совпадают с периодами развития зрячих, они более длительные по времени.

Третьей особенностью развития ребенка с патологией зрения является диспропорциональность. Она проявляется в том, что функции и стороны личности, которые менее страдают от нарушений зрения (речь, мышление и т. д.), развиваются быстрее, хотя и своеобразно, другие более медленно (движения, овладение пространством).

Одной из важнейших задач стоящих перед учреждениями социальной отрасли является улучшение качества жизни семей воспитывающих ребёнка-инвалида, включение ребёнка в активную, самостоятельную и социально значимую деятельность. При этом сама деятельность выступает одновременно как непременное условие компенсации дефекта.

Важной составляющей в реабилитации  детей-инвалидов  по зрению  является использование современных геоинформационных технологий. Специалистами АУ СОН ТО «Центр медицинской и социальной реабилитации «Пышма» ведётся целенаправленная работа по обучению слепых и слабовидящих детей-инвалидов, использованию традиционных средств ориентации и внедрению новых. Именно таким новым, пока еще малораспространенным средством реабилитации является спутниковая навигация. Метод пространственного ориентирования с помощью GPS-навигации – это инновационная технология в реабилитации детей-инвалидов по зрению. Доступность и относительная простота  освоения  технических средств, входящих в комплект (смартфон, GPS-приёмник), используемых при ориентировании с помощью CPS-навигации, позволяет составлять маршрут и получить весьма точную картину какой-либо местности. Имея  смартфон, GPS-приёмник и удобную голосовую навигационную программу, содержащую базы точек различных населенных пунктов, пользуясь спутниковой навигацией, ребёнок-инвалид  может сориентировать себя по сторонам света или по часам и узнать, не отклоняется ли он от данного маршрута. При этом навигационная программа сообщает о расстоянии, на котором находится нужный объект, заранее оповещает о приближении той или иной заданной им точки. Если ребёнок-инвалид научится  пользоваться GPS-навигацией, то он уже не проедет остановку в транспорте, где их не объявляют, для него не составит проблем свернуть именно на той улице, на которой нужно, ни у кого ничего не спрашивая, ему гораздо легче будет ориентироваться в открытом пространстве. Ко всему прочему, этот метод весьма способствует развитию пространственных представлений, которых так недостаёт детям-инвалидам по зрению и даёт возможность обходиться без сопровождения.

Возможность чувствовать себя более независимым очень важна для  ребёнка-инвалида и является дополнительной мотивацией для изучения навигационной программы. Имея практический опыт обучения  инвалидов по зрению старше 16 лет ориентированию с помощью GPS- навигации,  (уже обучены 203 человека), специалисты центра приступили к разработке программы  под  названием «Звёздная тропинка». Возраст  обучения в рамках данной программы  снижен  и рассчитан на  детей-инвалидов от 12 лет.  Первыми шагами по адаптации  программы к реальным условиям реабилитации стали практические занятия, проводимые в рамках курса реабилитации «Социально-средовая адаптация: пространственное ориентирование и мобильность». Весь обучающий материал занятий разработан в игровой форме с учётом возможностей ребёнка-инвалида.

В ходе реализации программы «Звёздная тропинка» на I и II ст. обучения дети-инвалиды по зрению познакомятся с основами работы на смартфоне, научатся работать с программой Loadstone, передвигаться с GPS-навигатором. По завершению обучения детям-инвалидам по зрению будет предоставлен бесплатный комплект оборудования для ориентирования и возможность продолжить реабилитацию в условиях Центра медицинской и социальной реабилитации «Пышма» на более высокой третьей ступени. Обучение на третьей ступени будет предполагать: знание компьютера, умение создавать маршрут любой сложности, разрабатывать электронные карты и импортировать их в телефон.  

Успешная реализация мероприятий программы «Звёздная тропинка», станет отправной точкой для внедрения данной  геоинформационной технологии на постоянной основе в комплексную реабилитацию в условиях центра, благодаря чему дети-инвалиды по зрению проживающие в Тюменской области получат дополнительные возможности коммуникации и социальной адаптации в окружающем мире.

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ СОПРОВОЖДЕНИЕ

ПЕРВОКУРСНИКОВ – ПЕРВЫЙ ШАГ

К ИХ УСПЕШНОЙ АДАПТАЦИИ

С.Г. Мамонтова

Курганский технологический колледж

E-mail автора: svetik-6666@mail.ru

Любое образовательное учреждение является огромным живым организмом, где психологическое сопровождение должно быть на всех этапах учебного процесса. Подрастающее поколение это наиболее чувствительная часть социума, поэтому именно они нуждаются в поддержке психолога.

В Курганском технологическом колледже вот уже несколько лет реализуется программа психологического сопровождения всех участников образовательного процесса. Виды деятельности, составляющие программу психологического сопровождения, имеют выраженный практико - ориентированный характер (развитие умений и навыков в области общения, взаимоотношений, познания, самообладания,  саморазвития и т.д.).

Аксиома психологического сопровождения: индивидуальная жизнь человека самоценна, уникальна, должна быть лишена насилия. Особое внимание психологов обращено к студентам первого курса, так как именно для них поступление в ССУЗ является переломным моментом социализации.

Психологическое сопровождение первокурсников является не просто важным, а необходимым ресурсом в процессе обучения. Успешная психосоциальная адаптация в этом возрасте имеет огромное значение, потому что именно в подростковом возрасте возникают первые сознательно - самостоятельные усилия по их претворению в жизнь, что впоследствии может облегчить и процесс адаптации профессиональной.

Психологическая служба занимает самую активную позицию в том, чтобы процесс вхождения в новую не только социальную, но и новую образовательную среду был менее травматичным для первокурсников. Индивидуальный подход к каждому – это основной принцип работы.

На первом этапе  главной целью работы педагога-психолога является выявление студентов,  имеющих низкую самооценку, слабо развитые навыки общения, сложности в процессе социально-психологической адаптации к процессу обучения в колледже и проведение коррекционной работы.

Для  создания благоприятной  образовательной среды в студенческом коллективе с педагогами проводятся «круглые столы» по итогам мониторинга адаптации первокурсников. Такая форма работы позволяет сосредоточить усилия педагогов на выявление различных трудностей, мнений о студентах, на выработку мер индивидуального подхода к студентам и студенческому коллективу в целом, а также выявление студентов «группы риска», требующих повышенного внимания.

На втором этапе сопровождения адаптации первокурсников, проводится социометрическое исследование с целью изучения межличностных отношений в группе, неформальных структур, лидеров, уровень сплоченности и разобщенности; получения важной информации о динамике развития группы. После того как студент освоился в группе, приобрёл определенный статус, он заявляет о своих интересах и стремится проявить свою индивидуальность. Также проявить свою индивидуальность помогают и созданные кружки, секции, проводятся спартакиады, собрана команда КВН, организована Школа лидеров.

Третий этап сопровождения адаптации  проводится с помощью методики социально - психологической адаптации К. Роджерса и  Р. Даймонда. Анализ результатов помогает определить студентов, адаптировавшихся к обучению в колледже  и тех, у кого этот процесс затруднен. С дезадаптированными студентами продолжается дальнейшая индивидуальная работа, после которой вновь изучается и оценивается эмоциональное состояние студентов «группы риска».

К концу первого курса у студентов завершается период взросления, утверждается в разнообразных формах социальное взаимодействие, эмоционально-волевая сфера характеризуется большей устойчивостью и зрелостью. Для стабилизации успешного адаптационного периода, введены факультативные курсы  по «Психологии», «Технологии учебной работы» и «Введение в профессию».

Психологи обращают особое внимание на педагогическое общение, так как не только отличное знание своего предмета, но и особенности общения педагога со студентами, несомненно, значимы для формирования социально-активной личности.

На психологических практикумах педагоги повышают своё мастерство эффективности взаимодействия и общения, повышают свой уровень эмоционального интеллекта. Поскольку студенты первого курса это еще подростки, то их эмоционально-волевая сфера достаточно неустойчива, а педагог, владеющий определенными знаниями и умениями, полученными на психологических тренингах, становится более чувствительным к эмоциональному состоянию не только самого студента, но и эмоциональному фону студенческой группы.

Уделяется большое значение и работе с семьёй первокурсника. Психологи обращают внимание родителей на возрастные особенности подростков и дают рекомендации по наилучшему взаимодействию с ними. Убеждают в том, что только понимающая семья для подростка – всегда гарант его настоящего и будущего.

Как показывает практика только при  особом внимании, партнерской позиции к первокурсникам и согласованности  целей и действий всех подразделений колледжа адаптационный период для них будет проведен успешно.

ПРОГРАММА АДАПТАЦИИ ДЕТЕЙ

К УСЛОВИЯМ ДОУ

Н.И. Отева

МАДОУ д/с №146, г.Тюмень

E-mail автора: nademda@rambler.ru

Адаптация, как известно, сложный процесс приспособления организма к новым условиям, имеющий свою продолжительность. И всем сотрудникам детского сада хорошо известен этот период, особенно воспитателям младших групп. Как же сделать его протекание более мягким, простым? Как помочь  ребенку в период отрыва  от значимого взрослого (обычно мамы), ведь до 3-х лет у детей наблюдается сильная эмоциональная привязанность к кому-либо из близких?

 На наш взгляд, необходимо обеспечить постепенный переход от условий семьи к условиям ДОУ. С этою целью в нашем детском саду разработана программа психолого-педагогического сопровождения детей раннего возраста и их родителей. Программа способствует развитию детей раннего возраста (обеспечивает одновременное развитие когнитивных процессов и физических возможностей, художественно-эстетическое и сенсорно-моторное развитие), а так же помогает осуществить постепенный переход ребенка из семьи в дошкольное учреждение. Так как программа предполагает присутствие и непосредственное участие родителей во время занятий с психологом в ДОУ.

Задачи программы:

1. создание благоприятного эмоционального фона у ребенка;
2. развитие познавательных процессов (памяти, внимания, мышления, воображения, речи) и мелкой моторики;
3. развитие навыков общения со сверстниками;
4. повышение психологической компетентности  родителей по вопросам воспитания и развития детей;
5. оптимизация общения родителей с детьми посредством совместной деятельности;
6. обеспечение легкого процесса адаптации к ДОУ.

Занятия проводятся психологом ДОУ 2 раза в неделю в малых группах (не более 6 человек). Длительность встречи 40-50 минут. Встреча строится по определенной схеме:

1. Ритуал приветствия (звонок в колокольчик, игрушка-кукла) и пальчиковые игры (с музыкальным сопровождением).

2. Демонстрация сказки (домашний кукольный театр).

3. Совместная деятельность с мамой (в зависимости от темы занятия) на развитие у ребенка определенных навыков и умений.

4. Свободная игра детей в игровой комнате (под музыкальное сопровождение – детские песни), мини-консультация для родителей.

5. Изобразительная деятельность (рисование, лепка или аппликация).

6. Подвижные игры для развития координации слова и движения.

7. Работа с учебным пособием «Первая книга. Учим с малышом первые слова» под редакцией Ивановой А.А. и Мищенко Е.Д.».

8. Веселые физкультминутки (в спортивном зале).

9. Ритуал прощания (игрушка-кукла).

При проведении занятий возможны различные творческие варианты, предоставляется право корректировать занятия. Эффективность программы оценивается с помощью экспертной оценки до и после реализации всей программы. В качестве экспертов выступают родители и психолог. Кроме этого, родителям предлагается заполнить анкету «Развитие ребенка» в начале и в конце занятий.

У детей, занимающихся по предложенной программе в 2011-2012 гг., адаптационный период  протекает легче, чем у других детей. Дети за время занятий привыкают к условиям ДОУ («знакомые стены»), самому факту посещения дошкольного учреждения, а так же к педагогу, который в дальнейшем организует психологическое сопровождение адаптационного процесса.

НРАВСТВЕННЫЕ ОРИЕНТИРЫ

СОВРЕМЕННОЙ МОЛОДЕЖИ

В.И. Скороходова

Курганский филиал НАЧОУ ВПО

Современной гуманитарной Академии

E-mail автора: kurgan_sga@mail.ru

В современном мире все большее количество людей испытывают дефицит общения, который они пытаются «компенсировать, уходя с головой в просмотр бесконечных сериалов или путешествуя по Интернету. Несмотря на кажущуюся простоту и доступность информации, которой человек, на первый взгляд, довольно легко управляет, он порой, сам того не замечая, становится пассивным объектом информационного мира. По мнению Г.В. Грачева «основной и центральной мишенью информационного воздействия является человек, его психика. В то же время именно от отдельных личностей, их взаимосвязей и отношений зависит нормальное функционирование отдельных общностей и национальных организаций от малой группы до населения страны, государства, общества в целом».

Информация, передаваемая по каналам масс-медиа, становится в современных условиях «продуктом» индустрии сознания, но, вместе с этим, далеко не всегда является всесторонней и достоверной. Односторонняя или искаженная информация (которая передается, к примеру, телевидением, обладающим большой силой пропагандистского внушения), несомненно, нуждается в осмыслении. Возникновение глобальной и интерактивной системы коммуникации, широкое проникновение в жизнь многих слоев общества средства массовой коммуникации и информации (медиа) порождают новые проблемы в образовании, направленные на развитие самостоятельного, критического мышления, включающего умение анализировать и оценивать медиаинформацию.

Многие учителя и родители отмечают, что с появлением компьютеров, распространением спутникового телевидения, мобильной телефонии и т.д., школьники и молодежь стали меньше читать, испытывают значительные трудности в связном изложении событий. Кроме того, масс-медиа формируют определенные ценностные ориентиры и идеалы современной молодежи. Например, И.В. Гунтарова, исследовав жизненные ценности современных школьников, пришла к следующим выводам: на первом месте у учащихся находятся материальные блага (70,2% опрошенных). Вторая ценность, которую указали учащиеся – семья (12,8%), на третьем – работа (10,6%).Не секрет, что масс-медиа нередко нарушают общепринятые нравственные нормы, используют различные манипулятивные технологии для воздействия на сознание зрителя, читателя. Если молодое поколение является пассивным потребителем любого вида медиаинформации, то есть информации, передаваемой по каналам СМИ, не подвергает ее самостоятельному, критическому осмыслению, то постепенно, в процессе тесного общения с медиа, происходит изменение его ценностных установок и ориентиров.

Понятно, что в современных условиях запретить молодежи посещать определенные интернетные сайты, смотать фильмы, негативно влияющие на их ценностные ориентации и нравственные ориентиры, практически невозможно. Одним из действенных способов решения данной проблемы является использование медиаобразования в учебно-воспитательном процессе. Медиаобразование – специальное направление в педагогике, выступающее за изучение школьниками и молодежью закономерностей массовой коммуникации, включает изучение специфического языка.

Трудно не согласиться с Е.С. Полат, которая убеждена, что «без правового регулирования СМИ, включая Интернет, решить проблему информационной безопасности граждан и в особенности детей нельзя. В западных странах такие законы существуют и действуют. Необходимы такие структуры, отслеживающие в этом плане информацию Рунет, и в нашей стране. Конечно, одними законами проблему не решить, особенно в России, где отношение к законам в лучшем случае чисто информативное – знаем, но не выполняем, а чаще не знаем никаких законов, и знать не хотим. Гораздо важнее формирование определенной общественной атмосферы неприятия подобных продуктов. Этого можно добиться только на уровне каждого отдельного человека. Если я понимаю, что меня хотят обмануть, естественно, я постараюсь противодействовать этим попыткам. Но для этого я должен понять, оценить предлагаемую мне информацию».

В свободном демократическом обществе на первое место выходит способность и готовность оценивать ситуацию самостоятельно, без предубеждения, распознавать приемы психологического манипулирования в медийном пространстве. В современной социокультурной ситуации для каждого человека необходимо быть медиакомпетентным: уметь ориентироваться в условиях переизбытка разнообразной информации, грамотно воспринимать ее, понимать, анализировать, иметь представление о механизмах и последствиях ее влияния на зрителей, читателей и слушателей. Развитие этих способностей и достижение готовности подрастающего поколения к полноценному и критическому восприятию информации будет способствовать, в конечном итоге, обеспечению информационно-психологической безопасности современного общества, формированию общечеловеческих ценностных ориентации и нравственных ориентиров. Таким образом, развитие медиакомпетентности молодого поколения становится точкой опоры, естественным способом взаимодействия с идеями и информацией: «мы стоим перед проблемой выбора информации. Необходимо для меня не только овладеть ею, но и критически оценить, осмыслить, применить. Получая новую информацию, ученики должны научиться рассматривать ее с различных точек зрения, делать выводы относительно ее точности и ценности». Информация, получаемая посредством масс-медиа, должна быть не просто изучена и усвоена аудиторией без лишних вопросов и размышлений, но и самостоятельно осмыслена, продумана, отрефлексирована, тогда она станет истинным достоянием адресата. Поэтому понимание и критическая оценка медиаинформации является одной из важнейших задач не только медиапедагогики, но и всей системы отечественного образования.

АДАПТАЦИЯ СТУДЕНТОВ В СИСТЕМЕ

ДИСТАНЦИОННОГО ОБРАЗОВАНИЯ

Л.А. Сокиринская

Курганский филиал НАЧОУ ВПО

Современной гуманитарной Академии

E-mail автора: kurgan_sga@mail.ru

Дистанционное образование – это реальность и часть развития информационного общества. Интеллект становится движущей силой научно - технического прогресса, и высшее образование сегодня – это способ выживания. Система образования СГА отличается от традиционной российской школы. Поэтому студенты, особенно на начальном этапе обучения, испытывают большие трудности. Вузовское образование нацелено на более высокий уровень и требует активного поиска новых форм, методов и средств обучения, направленных на совершенствование учебного процесса.

Процесс адаптации студентов – явление весьма непростое, многогранное: трудная перестройка сложившегося стереотипа учебы, приспособление к новым условиям обучения, вызывающее снижение оценок и отрицательные эмоции боязни неуспеха, а отсюда – отсев, уходят иногда и способные студенты. Работа по новым образовательным технологиям, внедрение в учебный процесс современного информационного оборудования требует прослеживания динамики адаптационных процессов у студентов при обучении в СГА.

Психологическое состояние является одним из центральных интегрирующих звеньев познавательных процессов у студентов; оно обусловливает возникновение и образование отдельных черт личности и профессионально важных качеств.

Адаптация студентов первокурсников приобретает в филиале особую остроту. Студент - первокурсник начинает свою деятельность в новой социальной среде ВУЗа, отличающейся по своим целям, задачам, требованиям и методикам обучения от средней школы. Из сложившейся практики известно, что в ВУЗ могут попадать люди со слабой общеобразовательной подготовкой, с безразличным отношениям к своей будущей специальности. Даже у студентов, выбравших ВУЗ по призванию, в первые годы обучения может возникнуть разочарование в выборе ВУЗа или направления обучения.

Поскольку студент, обучающийся по современным образовательным технологиям, значимую часть времени учится самостоятельно, его необходимо снабжать достаточным комплектом средств обучения.

 Оптимальным условием для адаптации и психологической поддержки первокурсника мы включаем:

– квалифицированную помощь в организации и планировании самостоятельной учебной работы;

– вооружение студентов первого курса знаниями об инновационной культуре учебного труда при освоении современных образовательных технологий;

– обеспечение понимания содержания учебных занятий как условия логического анализа получаемой информации;

– консультации (групповые и индивидуальные) по инновационной культуре современного учебного труда в ВУЗе;

– обеспечение опосредованной новейшими техническими способами обучения контактности преподавателей и студентов.

Психологическая поддержка студента в период адаптации к содержанию и организации учебного процесса в СГА, является одним из центральных интегрирующих звеньев познавательных процессов у студентов; оно обуславливает возникновение и образование отдельных черт личности и профессионально важных качеств. Самочувствие, активность, настроение, эмоции не только становятся неотъемлемым компонентом деятельности, и реальными достижениями и возможностями человека.  

Основным способом адаптации студента является принятие норм и ценностей новой социальной среды. Имманентной целью адаптации выступает освоение относительно стабильных условий среды, решение повторяющихся, типичных проблем путем использования принятых способов социального поведения, действия.

СЕТЕВОЙ ЖУРНАЛ ПО ПРОБЛЕМАМ

МЕДИЦИНСКОЙ ПСИХОЛОГИИ:

РЕАКЦИЯ ЧИТАТЕЛЕЙ

В.А. Урываев

Ярославская ГМА

E-mail автора: info@medpsy.ru

В 2008 году в Интернете нами был открыт сайт «Медицинская психология», расположенный по электронному адресу http://www.medpsy.ru

Мы представили рубрики, цель которых, способствовать внедрению психологии в практику работы здравоохранения: психология для студентов-медиков, психология для практикующих врачей, актуальные проблемы клинической психологии (для профессиональных психологов, работающих в медицине), медицинская психология и общество (образование, социальная работа, правоприменительная деятельность), библиотека, словари - хрестоматии по медицинской психологии и многое другое.

Знание основ психологии, по нашему глубокому убеждению, существенно повышает качество медицинских услуг. Более того, с одной стороны, психологическая грамотность – залог успешности адаптации врача в социуме. С другой стороны, понимание психологической природы целого ряда трудностей – условие успешной адаптации пациентов к процессу лечения (со всеми его сложностями).

К этому можно добавить, что, согласно резолюции участников семинара ВОЗ по проблемам отношений «врач-больной» (Женева, 1993), совершенствование навыков профессионального общения врача ускоряет сроки выздоровления, удлиняет период ремиссии, сокращает прием лекарств.

Вместе с тем, психологии явно не достает внимания со стороны разработчиков программ профессиональной подготовки врача. С помощью сайта мы предпринимаем попытку в меру сил ликвидировать этот пробел.

На сайте есть все необходимое для проведения студентом (врачом) исследовательской работы в области психологии и этот информационный банк непрерывно пополняется.

Практика работы сайта в целом подтверждает актуальность нашего проекта. На сегодняшний день (спустя четыре года работы) счетчики запросов перевалили за отметку 750000, что и позволяет нам говорить о том, что ресурс оказался востребованным.

Следующим шагом в работе стало учреждение в конце 2009 года сетевого (электронного) научного журнала «Медицинская психология в России» с периодичностью выхода в свет – 6 номеров в год (раз в два месяца) http://www.mprj.ru. Во многом это решение было подготовлено тем, что мы хотели привлечь к ресурсу внимание преподавателей высшей медицинской школы. К тому же, электронное СМИ это: беспрецедентный тираж; отсутствие ограничений в объеме материалов; легкость использования цветных фото, видео- и мультимедийных иллюстраций; возможности распространения через мобильные носители.

С помощью журнала расширился список задач, за решение которых мы взялись. Одной из самых важных мы признаем написание истории отечественной медицинской психологии, у истоков которой стояли по настоящему грандиозные фигуры врачей, физиологов, философов, психологов.

Наряду с этим, в текущем (2012) году (к примеру), помимо проблем, непосредственно связанных с тематикой психического здоровья (включая проблемы наркологии и суицидологии), в журнале максимально широко обсуждались самые различные психологические аспекты практики работы здравоохранения: добровольное информированное согласие в амбулаторной педиатрической практике; неотложная психологическая помощи при острой хирургической травме в условиях детского скоропомощного стационара (клиника Рошаля); влияние типов родительского отношения на уровень тревожности часто болеющих детей; психологическая характеристика пациентов с критической ишемией нижних конечностей; особенности индивидуальной концепции внешности у пациентов с ожогами различной локализации; кризис идентичности у больных туберкулезом; психосоматические отношения при ревматоидном артрите; судебно - психологическая экспертиза по вопросам воспитания детей; актуальные проблемы работы медицинского (клинического) психолога в системе здравоохранения; мотивация обучения у студентов медицинского вуза; и другие.

Какова же реакция читателей на систематический выпуск номеров журнала? В целом, мы считаем положительной. В 2012 году мы провели мониторинг посещаемости номеров, вышедших ровно год назад – в 2011 г. Прошло двенадцать месяцев и счетчики, установленные на страницах журнала, зафиксировали интерес буквально к каждой из статей. Общий вывод – высокая востребованность научного журнала, среднее число запросов на научную публикацию – 800. Среди лидеров посещений (мы берем работы с числом заявок свыше 1000 за год) – психология общения врача, дифференциальная диагностика невротических и неврозоподобных форм заболеваний, психосоматика, внутренняя картина болезни, внутренняя картина здоровья, эмоции и психическое здоровье в семейном контексте, терапия творческим самовыражением М.Е. Бурно, феномен психического выгорания у работников здравоохранения, роль медицинских коммуникаций ив профилактике и лечении ВИЧ/СПИДа, психологическая модель диагностической компетентности врача, теоретические и эмпирические исследования враждебности при депрессивных и тревожных расстройствах, экспериментальное исследование особенностей речевой деятельности у больных шизофренией, становление медицинской психологии в трудах В.М. Бехтерева и В.Н. Мясищева.

Таким образом, мы видим, что проблемы медицинской психологии, взятой в широком смысле этого понятия (именно в таком смысле они и присутствуют, по нашему убеждению, в профессиональной медицинской деятельности), принимаются врачами как актуальные проблемы, связанные с повседневной профессиональной деятельностью. Такая реакция читателей поддерживает редакцию издания в работе над расширением тематики и поиском актуальных тем исследований.

ПСИХОЛОГО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ТЕХНОЛОГИИ САМОРАЗВИТИЯ ЛИЧНОСТИ

Р. Р. Юсупов

Стерлитамакский филиал Башкирского ГУ

Саморазвитие происходит обычно в значительной мере на подсознательном, эмоциональном уровне. Педагогическая задача состоит в том, чтобы помочь школьнику осознать происходящие в его психике процессы, вызвать их мотивацию, научить управлять ими, ставить цели своего развития, т.е. подвести к самосовершенствованию.

Самосовершенствованием мы будем называть процесс осознанного, управляемого личностью развития, в котором в субъективных целях и интересах формируются и развиваются качества и способности человека. Самосовершенствование как управляемый личностью процесс должен быть скоординирован с направляемым извне педагогическим процессом. Школьник должен хотеть и уметь развивать себя, самосовершенствоваться. Этому поможет технология саморазвития личности, организация педагогического процесса, его специальные цели, содержание, методы и средства.

Общепризнанно, что потребности – основа, определяющая интенсивность и направление развития личности. Особо выделяются высшие человеческие потребности – социальные и духовные, которые представляют собой источники психического развития человека, потребности улучшать и совершенствовать себя.

В основе познавательной потребности — ориентировочный инстинкт. В своём развитии она проходит такие стадии: любопытство, любознательность, направленный интерес, склонность, осознанное самообразование, творческий поиск, стремление к истине [1].

Потребность в самоутверждении выражается в стремлении иметь преимущество перед окружающими, занимать достойное место в обществе, быть уверенным в себе, быть не хуже других, становиться всё лучше и лучше, т.е. совершенствоваться. Есть у этой потребности и отрицательные проявления: стремление к обладанию, к власти, деньгам, славе любым путём, даже путём обмана, присвоения чужого и т.д.

Потребность в самовыражении проявляется в стремлении показать, проявить себя, свои способности, лучшие качества, нравиться другим и себе. Она вызывает желание общаться, испытывать эстетическое наслаждение.

Потребность в самоопределении – это синтез первичных потребностей. Она выражается в поиске наиболее подходящей роли, своего места в жизни, в духовном поиске.

Потребность в безопасности, защищённости – это желание не чувствовать страха; ощущать любовь, симпатию, эмоциональную близость; стремление к общению; защита своих принципов.

Потребность в самореализации – стремление быть счастливым, свободным; достичь своих целей, делать то, к чему чувствуешь предназначение; стать тем, кем хочешь (самореализоваться). Самореализация – это осуществление себя, использование своих возможностей, достижение личностных смыслов, целей, планов, своего предназначения в жизни. Это строительство своей судьбы. Чтобы человек мог самореализоваться, необходимо создать ему соответствующие условия: свободу волепроявления, пространство творческой деятельности, социальный комфорт.

В традиционной классно-урочной системе трудно создать для этого условия. Деятельность школьника ограничивается узким каналом требований к освоению знаний, умений, навыков.

Технология саморазвития школьника предполагает ряд организационно-методических изменений, направленных на раскрепощение школьника.

Восстанавливается природосообразная психологическая структура деятельности ребёнка в учении, где представлены этапы целеполагания, планирования, организации и анализа (рефлексии) её результатов, расширяется выбор содержания и методов деятельности. При этом речь идёт не о «формировании личности» с заданными свойствами, а о создании условий для полноценного проявления потребностей, мотивации саморазвития.

Особенностью воспитательной системы в школе, осуществляющей технологию саморазвития личности является ее направленность на самовоспитание и самосовершенствование школьников, переход от воспитания к самовоспитанию [2].

Внеурочная (внеклассная, клубная, досуговая) деятельность детей в школе саморазвития должна удовлетворять их потребности в самопознании, самовыражении, самоутверждении, самоопределении, самоуправлении, самореализации с помощью специфического содержания, методов и форм, обеспечивающих переход от воспитания к самовоспитанию.

Изучение школьниками теоретической базы самовоспитания – придает всей жизнедеятельности ребенка особый смысл, «изнутри» направляющий его деятельность и поведение. Основное содержание курса на протяжении всех лет обучения составляют способы самоорганизации собственной деятельности детей на основе общечеловеческих нравственных принципов. Это создает благоприятную воспитательную ситуацию: любое мероприятие, любой поступок личности направляется и оценивается с позиций соответствия высшим целям развития и совершенствования личности.

Для процессов саморазвития правильно организованная внеурочная деятельность имеет особую психолого-педагогическую ценность. В свободной добровольной деятельности по интересам выражены все необходимые для полноценного формирования личности этапы: целеполагание (развитие свободы воли), планирование и организация (инициатива, творчество), реализация намеченных целей (трудолюбие, способности), анализ и оценка результатов (совесть, честность, честь). Необходимо организовывать ситуации успеха с последующей позитивной оценкой педагога и группы.

Литература:

1. Селевко Г.К. Технология саморазвития личности школьника // Образование в современной школе. – 2002. – № 2. – С.29-37.
2. Селевко Г.К. Воспитательная система саморазвития школьника завоевывает признание практиков // Народное образование. – 2004. – № 8. – С.155-164.

СУИЦИДАЛЬНОЕ

ПОВЕДЕНИЕ

УРОВНИ РЕАЛИЗАЦИИ ПРОФИЛАКТИКИ

СУИЦИДАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ

СТУДЕНТОВ ВУЗА

О.А. Бокова, Л.Г. Куликова

Алтайская ГПА

E-mail авторов: olgbokova7@mail.ru

Психологическая профилактика – это такой вид деятельности практического психолога, который направлен на предупреждение возможного неблагополучия в развитии личности, создание психологических условий, максимально благоприятных для этого развития, на сохранение, укрепление и развитие психологического здоровья, включая, в том числе и риск саморазрушающего (суицидального) поведения. Психопрофилактика не исключает других видов работ. В контексте психопрофилактической работы они выступают как ее структурные элементы и средства, что изменяет их направленность:

– диагностико-коррекционная работа направлена на обеспечение информацией об особенностях развития личности в условиях определенной социальной среды при возможном риске суицидального поведения или угрозы суицида. На основе такой работы формулируются гипотезы о причинах возможных психологических проблем, степени суицидального риска; выбираются способы и конкретное содержание развивающей или коррекционно - профилактической работы в направлении превенции суицида;

– консультирование направлено на обсуждение и прояснение возможных причин возникновения проблемного (суицидального) поведения, личных трудностей определенного человека или группы людей с целью своевременного предупреждения или преодоления неблагоприятных тенденций, обеспечения психологического благополучия в развитии их личности;

– просвещение направляется на своевременное и адресное распространение информации (студенты вуза), позволяющей предупредить появление типичных трудностей в жизни, в будущей профессиональной деятельности, в межличностном общении.

Профилактическая антисуицидальная работа, с нашей точки зрения, может осуществляться на трех уровнях: а) универсальная профилактика, б) селективная профилактика и в) профилактика по показаниям (в прежних терминах – первичная, вторичная и третичная профилактика). Психопрофилактика различается фокусом воздействия: а) прямой фокус (на нейтрализацию или блокирование факторов, провоцирующих проблемное поведение - суицид), в) косвенный фокус (формирование успешных, позитивных жизненных навыков и повышение действия защитных факторов, препятствующих развитию проблемного (суицидального) поведения у студентов группы риска).

Уровень профилактического воздействия зависит от уровня выраженности проблемного поведения на момент проведения предупредительной работы. Универсальная (первичная) профилактика проводится со студентами, у которых еще нет признаков проблемного (суицидального) поведения с целью развития и закрепления их личностного ресурса справляться со сложными жизненными обстоятельствами адаптивными способами. При этом целевая аудитория универсальной профилактики находится в относительно благополучных условиях, и психологическая услуга направлена на повышение их стрессоустойчивости, развитие социально-психологических навыков, чтобы они были готовы адекватно вести себя при ухудшении социальной ситуации в их жизни.

Селективная (вторичная) профилактика нацелена на студентов, имеющих высокий риск возникновения проблемного поведения в сложных жизненных обстоятельствах – риск суицида, диагностированный специальными методиками. Как правило, этот уровень профилактики нацелен на студентов, которые уже имеют психологические затруднения (но еще могут с ними справляться самостоятельно), находятся в стрессовых условиях жизни, связанных с плохим личностным или социальным функционированием, проблемными отношениями с окружающими.

Профилактика по показаниям (третичная) направлена на тех студентов, у которых уже были зафиксированы единичные случаи проблемного, дезадаптивного поведения (суицидальные угрозы и попытки), нарушения социального или личностного функционирования, но они еще не приобрели устойчивого и тотального характера проявления, требующего психокоррекции или психотерапии.

Методики работы по профилактике суицидального поведения студентов рассматриваются нами как состоящий из множества компонентов комплекс, рассчитанный на длительное применение в решении поставленных задач. Он включает в себя традиционные методы работы педагога-психолога: лекции-беседы, индивидуальные и групповые развивающие и коррекционно-развивающие занятия, включающие в себя психологические упражнения, этюды, психогимнастику и т.д. Дополняется и расширяется комплекс за счет инновационных для образовательной среды практик: мотивационное консультирование, арт-терапевтические средства индивидуальной работы, элементы нарративной психологии, мультимедийные технологии и аудиосеансы эмоциональной саморегуляции.

Использование этих техник запускает 3 важных помогающих процесса: осознание важных моментов текущего жизненного опыта; продвижение вперед и интеграция разрозненных (вытесненных и осознаваемых) моментов жизненного опыта; встреча со своим подлинным «Я», которое характеризуется целостностью восприятия и совпадением сознательных когниций и чувств, возникающих в опыте жизни.

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ЛИЦ,

СОВЕРШИВШИХ СУИЦИДАЛЬНУЮ

ПОПЫТКУ НА ФОНЕ НАРКОТИЧЕСКОЙ

ЗАВИСИМОСТИ

Ж.В. Емяшева

Одесский национальный университет

им. И.И. Мечникова, Украина

E-mail авторов: Shanna2006@ukr.net

Наркотическая зависимость как явление может рассматриваться с позиций разных областей науки. Так, с позиций медицинской парадигмы – это болезнь, с позиций социологии – проявление аномии, с точки зрения психологии – латентный суицид. В связи с этим большое внимание привлекают возможные причины сочетания аддиктивного и суицидального поведения. Суицидальность часто коррелирует с такими проявлениями, как аутоагрессивное и аутодеструктивное поведение, куда принято включать определенные стили жизни с саморазрушающими проявлениями (аддикции, заброшенность, пренебрежение к своему здоровью и т.д.). Сочетание сниженного контроля над импульсами, стрессовых событий жизни и употребления алкоголя или наркотиков повышает вероятность суицидального поведения. Таким образом, связь между жизненным стрессом, суицидальностью и аддиктивным поведением не вызывает сомнений, причем эти три фактора, усиливают друг друга. В то же время исследований в этом направлении с  учетом гендерного аспекта недостаточно. Проведенный нами анализ личностных и психо-социальных отличий между суицидентами, совершившими попытку на фоне наркотической зависимости и без таковой, дал следующие результаты.

Мужчины молодого возраста на уровне основных факторов «Большой Пятерки», которая дает возможность получить подробный и относительно устойчивый во времени «портрет» человека, включающий специфические сочетания различных черт, обнаруживают существенную связь личностных параметров с диагнозом F11.2. Завышенные показатели фактора Нейротизм, говорят о высокой стресс-уязвимости этих лиц, а заниженные показатели факторов Сотрудничество и Сознательность, говорят о проблемах в межличностных отношениях, чрезмерной зависимости от других людей и заниженном самоконтроле. Ряд значений подфакторов позволяет характеризовать их как сконцентрированных на поиске удовлетворения, они могут быть циничными и лукавыми, с низким уровнем мотивации. Мужчины старшего возраста также постоянно ищут ярких впечатлений, возбуждающих ситуаций, хотят быть в центре внимания, но не способны к сотрудничеству, опрометчивы и поспешны, могут принимать мгновенные решения без учета последствий.

Наркозависимые женщины молодого возраста плохо строят межличностные отношения, не стремятся придерживаться моральных и этических принципов, в основном следуют своим желаниям и побуждениям, раздражительны, живут только своими интересами, расчетливы, могут быть жестокими. Женщины зрелого возраста чувствительны к стрессу, социально тревожны, легко становятся зависимыми. Такие женщины мало публичны, но при этом стремятся манипулировать другими посредством лукавства и лести, ненадежны и ленивы, плохо контролируют себя.

В целом для лиц, страдающих наркотической зависимостью и совершивших суицидальную попытку, как мужчин, так и женщин молодого возраста, наиболее характерны проблемы в межличностных отношениях, плохой контроль импульсов, неспособность придерживаться моральных и этических принципов,  стремление к ярким впечатлениям. Мужчины и женщины зрелого возраста отличаются от молодых и между собой. Так, женщины зрелого возраста более чувствительны к стрессу, стремятся к одиночеству, а мужчины этого же возраста стремятся к привлечению внимания, при этом опрометчивы и поспешны, не способны к сотрудничеству.

Такие изменения могут быть связаны с динамикой наркотизации и личностными деформациями, возникающими в связи ней, а так же динамикой жизни.  Исходя из этого, можно полагать, что существует связь между чертами личности, измеряемыми NEO-PR, и длительностью заболевания, а соответственно и определенными характерологическими особенностями зависимой личности. «Психологический портрет», полученный при исследовании нарко-зависимых суицидентов различных возрастных групп, дает возможность его использовать при психологическом консультировании и психокоррекции применительно к данному контингенту.

МОНИТОРИНГ СУИЦИДАЛЬНЫХ ПОПЫТОК

И ЗАВЕРШЕННЫХ СУИЦИДОВ В ГОРОДЕ

ОДЕССЕ – РОСТ СРЕДИ НАИБОЛЕЕ

МОЛОДОЙ ЧАСТИ НАСЕЛЕНИЯ

С.Е. Захаров, В.В. Валиев, П.Н. Жужуленко,

Г.Ф. Кривда, В.А. Розанов

Одесский национальный университет

им. И.И. Мечникова, Украина

Одесская городская ССМП, Украина

Одесское областное СМБ, Украина

E-mail авторов:  zagar7@rambler.ru

Начиная с 2000 г. нами в г. Одессе проводится мониторинг суицидальных попыток (СП) и завершенных суицидов (ЗС) согласно стандартным процедурам, что обеспечивает сопоставимость получаемых данных и дает возможность анализа динамики суицидальной активности. Суицидальные попытки мониторируются по данным Одесской городской станции скорой медицинской помощи, учитываются все случаи, отмеченные как «суицид». Данные по завершенным самоубийствам основываются на материалах Одесского бюро судебно-медицинской экспертизы, где эксперты также отмечают причину смерти. Демографические данные предоставляются областным управлением статистики. В настоящей работе анализируются данные только по городскому населению за период с 2000 по 2011 г.

За последние 12 лет имели место хорошо совпадающие тенденции изменений уровней СП и ЗС (за исключением 2005 года, когда СП имели отрицательную динамику, а ЗС – положительную). Максимум суицидальной активности наблюдался в 2002 году (СП – 59 случаев на 100000 населения, ЗС – 21 на 100000), с последующим постепенным снижением. Однако в 2008 г., вторая половина которого ознаменовалась началом беспрецедентного глобального экономического кризиса, был отмечен подъем как СП, так и ЗС. В 2009 г. наблюдалось продолжение подъема, после чего уровни вновь начали снижаться.

В связи с этими наблюдениями нами была выдвинута гипотеза о том, что подъем суицидальной активности непосредственно связан с экономическими неурядицами (рост цен и безработицы, обесценивание национальной валюты, банкротство мелких и средних предприятий,  финансовые потери и т.д.). Эти явления и сопровождающая их общая нестабильность существенно затронули Украину в 4-м квартале 2008 г. По данным многих исследований, экономические факторы играют важную роль в провоцировании самоубийств, в связи с чем, данная гипотеза выглядела весьма привлекательной.

Однако углубленный анализ имеющихся данных привел к несколько иным выводам. Было выявлено, что рост СП и ЗС в 2008 году обусловлен ростом только внутри возрастной группы 15-34 лет, причем преимущественно среди мужчин. Детальный анализ позволяет увидеть, что подъем суицидальности в г. Одессе в 2008 г. среди молодых мужчин начался еще до начала кризисных явлений в экономике, практически с начала 2008 г., когда первые признаки кризиса в Украине и в мире еще отсутствовали. Реакция со стороны людей старшего возраста вообще не последовала, что может свидетельствовать об их большей устойчивости в данном социо-психологическом контексте.

Таким образом, полученные данные позволяют говорить о тенденции к усилению суицидальных проявлений среди молодых мужчин, в том числе подростков, поскольку в произвольно выделенную возрастную группу (15-34 лет) входят школьники и более взрослые люди. Эти наблюдения вскоре были подкреплены сообщениями СМИ в Украине и России о суицидальных случаях среди подростков в возрасте 12-13 лет, что вызвало большой общественный резонанс. В странах Евросоюза эксперты в последние годы также заявляют о росте самоубийств среди очень молодых людей.

В связи с этим нами был проведен анализ суицидальной активности среди детей и подростков в возрасте 10-18 лет, с учетом изменяющейся в последние годы демографической обстановки. В Одессе за указанный период времени детьми и подростками было совершено 400 попыток и зафиксировано 25 случаев самоубийств.  Из числа попыток 30,2% совершено юношами и 69,8% – девушками (в целом среди населения мужские попытки составляют 48%, женские – 52%). Среди завершенных самоубийств 21 случай (84%) принадлежит юношам и 4 (16%) – девушкам. В возрастной группе 10-12 лет зарегистрированные попытки единичны, и в более раннем возрасте не встречаются. Минимальный возраст в группе самоубийств – 13 лет.

В связи с этим при дальнейшем анализе использовались группы 13-15 и 16-18 лет, анализировались попытки и завершенные суициды.  Полученные данные по абсолютному количеству суицидальных попыток демонстрируют разнонаправленную динамику – первая группа имеет тенденцию к росту, вторая более стабильна. При этом соотношение числа попыток в данных возрастных группах составляет 1:3. По способам попыток сопоставление со взрослыми позволяет выявить следующую тенденцию: среди детей в возрасте до 18 лет малотравматичные способы занимают больший удельный вес, что подтверждает тезис об относительно низкой намеренности достижения смертельного исхода среди подростков.  

При анализе завершенных самоубийств у детей и подростков заметен тот факт, что в то время как среди взрослого населения основным трендом является снижение индексов завершенных самоубийств (несмотря на заметный подъем в 2008-2009 гг.), то среди детей наблюдается рост индексов за весь период наблюдения.

Таким образом, наши данные позволяют обоснованно утверждать, что самоубийства среди молодых людей в возрасте до 18 лет постепенно растут в течение последнего десятилетия, а суицидальные попытки растут в самой молодой группе – 13-15 лет. Эти факты требуют детального анализа. Наряду с этим, несмотря на отсутствие четкого понимания причин данного явления, нужны целенаправленные превентивные программы на школьном уровне.

«ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ»

– В КОРРЕКЦИОННОЙ РАБОТЕ

С СУИЦИДЕНТАМИ

П.Б. Зотов

Тюменская ГМА, Россия

E-mail автора: note72@yandex.ru

Коррекция суицидального поведения – сложная и многогранная работа, требующая от специалиста получения терапевтического эффекта не только «здесь и сейчас», но и создания условий для предупреждения аутоагрессивных тенденций в будущем. Используемые методики психологической и психотерапевтической помощи могут носить индивидуальный характер, но перечень объектов их воздействия и обсуждаемых тем, во-первых, должен четко осознаваться специалистом, во-вторых, обязательно включен в процесс коррекционной работы.

К обязательным объектам, требующим акцентирования внимания у суицидента, относятся, так называемые, факторы антисуицидального барьера, актуализация которых способствует снижению суицидальной настроенности [1, 2, 4]. Ведущее место среди этих факторов занимают страх смерти и религиозные мотивы [3].

Религия обладает значительным контролирующим и сдерживающим действием, обращая внимание верующих к духовным аспектам жизни и смерти. В странах с высокой религиозной культурой уровень самоубийств традиционно ниже, чем в светских государствах [4, 10]. Но общей тенденцией, отмеченной в последние десятилетия во многих странах мира, является повышение уровня самоубийств на фоне снижения значимости религиозных традиций [8, 9]. Недостаток этих знаний в популяции способствует актуализации самых различных теорий и знаний. Одним из наиболее интересных направлений в этой области являются наблюдения лиц, перенесших клиническую смерть, и описывающих опыт посмертного существования. Исследования Р. Моуди [6, 7] показали достаточное распространение данного феномена, структурными элементами которого являются: отделение «тонкого» тела от физического и возможность увидеть себя со стороны; полет в тоннеле к Свету, встреча с умершими близкими, друзьями, общение с Богом и др.

Наши клинические наблюдения позволяют сделать вывод о том, что феномен «посмертного существования» присутствует у отдельных индивидов, находящихся на грани смерти, как вследствие заболеваний, травм, так и лиц, совершивших суицидальную попытку. При этом сюжетные линии переживаний в целом соответствуют основным формам, описанных Р. Моуди. Однако нами были отмечены и некоторые особенности, одной из которых являлось несоответствие в отдельных случаях ведущей системы организации личностного опыта и возникших переживаний. Так, у четырех человек, с достоверно ведущей визуальной системой, в критический момент отмечались не зрительные образы, а слуховые и кинестетические – ощущение и шумовые эквиваленты полета, с последующим различением и приближением «пения райских птиц, вызывающим полное умиротворение и спокойствие …». Интересно, что у трех человек в момент возникновения указанных переживаний, объективно регистрировалось острое кровотечение и тяжелая анемия (у двух – вследствие самопорезов).

Другой особенностью являлось то, что имелась достаточно явная связь сюжетных линий описываемых образов с культурной средой и ее религиозной основой. Лица, воспитанные в Православной культуре, нередко указывали на встречу с Богоматерью, окруженной Витязями в традиционных воинских доспехах (остроконечный шлем, кольчуга, меч и др.). В некоторых из витязей пациенты узнавали святых Николая Чудотворца, Илью Пророка и др. Лица, имевшие исламские основы воспитания, сообщали об общении с Аллахом, сопровождая описание видений традиционными атрибутами Ислама (Коран, одежда, головные уборы и др.).

Так же обращало внимание разное описание отношения «встречающей» стороны к людям, перенесших клиническую смерть по соматической или внешней причине (травма) и суицидентов. Если первые практически всегда отмечали подчеркнуто положительный общий фон впечатлений, то суициденты, напротив, чаще указывали на разной степени выраженности, нередко трудно описываемые в словах негативные эмоции, и отрицательное отношение к факту аутоагрессии со стороны Святых, которые, тем не менее, проявляли сожаление и одновременно оказывали поддержку. Интересно, что эти оценки не зависели от религиозных воззрений опрашиваемых лиц (эти наблюдения согласуются с данными Р. Моуди [6, 7]).

Отрицательный эмоциональный фон у суицидентов – очень важный феномен, в основе которого, вероятно, лежат идеи самообвинения за совершенный аутоагрессивный акт, что на наш взгляд, не только можно, но и обязательно нужно использовать в клинической работе.

В задачи настоящей работы не входит анализ основ и механизмов регистрируемых «посмертных» феноменов. С нашей точки зрения, независимо от природы данных явлений, наиболее важен тот психотерапевтический эффект, который мы можем получить при работе с данной категорией лиц. В процессе коррекционной работы, врач может осознанно в интересах пациента принять ту или иную версию (теологическую, биохимическую или др.) для объяснения возникших у него переживаний. Но практическим выходом всегда должно быть акцентирование внимание на негативном отношении Высших сил к суицидальному поведению, и перевод внимания человека на экзистенциальный уровень внутренней работы.

Включение данной темы в процесс психотерапевтичского воздействия, носит индивидуальный характер, но наши наблюдения свидетельствуют о том, что обсуждение феноменов «посмертного существования» в подавляющем большинстве случаев не вызывает сопротивления суицидентов. Напротив, предъявление известных художественных образов из кино, литературы чаще находит положительный отклик, особенно среди молодых людей, как правило, отрицающих свои теологические представления. Для этой категории положительным подкреплением могут служить указания психотерапевта на имеющиеся научные исследования в данной области. Лица старшего возраста при обсуждении данных вопросов часто находят примеры из прежнего жизненного и / или религиозного опыта.

Таким образом, темы «посмертного существования / опыта» при правильной расстановке акцентов специалистом, оказывающим помощь, могут быть отнесены к категории факторов антисуицидального барьера и рекомендованы для включения в коррекционную работу у лиц с суицидальным поведением. Это может способствовать улучшению их эмоционального состояния, снижению суицидальной активности и являться одним из факторов, предупреждающих повторный суицид.

Литература:

1. Амбрумова А.Г. Психология самоубийства // Социальная и клиническая психиатрия. – 1996. – Том 6, № 4. – С. 14-20.
2. Вагин Ю.Р. Суицидальная активность и защитные механизмы личности // Сибирский вестник психиатрии и наркологии. – 2003. – № 2. – С. 84-88.
3. Вагин Ю.Р. Вопросы феноменологической суицидологии // Суицидология. – 2011. – № 3. – С. 3-17.
4. Зотов П.Б., Уманский С.М., Куценко Н.И. Психопатологические факторы антисуицидального барьера (на примере больных рассеянным склерозом) // Медицинская наука и образование Урала. – 2008. – № 6. – С. 64-66.
5. Крыжановская Л.А. Особенности суицидального поведения в США // Социальная и клин. психиатрия. – 2000. – № 3. – С. 97-105.
6. Моуди Р. Жизнь после смерти. – М, 1994.
7. Моуди Р. После возвращения… / Психология смерти и умирания: хрестоматия /сост. К.В. Сельченок. – Мн.: Харвест, 1998 (Библиотека практической психологии). – С. 282-292.
8. Jianlin J. Suicidal rates and mental health services in modern Сhina // Crisis. – 2000. – Vol. 21, № 3. – P. 118-121.
9. Katz-Sheiban B., Eshed Y. Fact and myths about siucide: a study of Jewish and Arab students in Israel // Omegs (USA). – 2008. – Vol. 57, № 3. – Р. 279-298.
10. Pritchard C., AmanullahS. An analysis of suicide andundetermined deathsin 17 predominatly Islamic countries contrasted with the UK // Psychol. Med. –  2007. – Vol. 37, № 3. – Р. 421-430.

О МОТИВАХ ПАРАСУИЦИДАЛЬНОГО

ПОВЕДЕНИЯ

В.И. Каневский

ЧДУ им. Петра Могилы, г. Николаев, Украина

E-mail автора: 2528kan@gmail.com

В ходе исследования лиц, совершивших попытку суицида (исследование проводилось в г. Николаеве в 2002-2008 гг.) проконсультировано более 100 случаев парасуицида. Рассматривая вопрос о различиях между суицидом и парасуицидом, мы приходим к выводу, что, реализовав суицидальную ситуацию, личность по конечному результату подвергает себя вероятностному испытанию. Мы не можем объективно определить, сколько суицидентов с летальным исходом, т.н. «истинных» суицидентов не хотели уйти из жизни, поэтому мы предлагаем: 1) рассматривать любой суицидальный акт как суицидальную ситуацию, т.е. доведенное до конца действие, вне зависимости от исхода; 2) если попытка завершилась летальным исходом – это суицид, если нет – это парасуицид. Подобное разделение необходимо для разработки психотерапевтических мероприятий с парасуицидентами.

В контексте рассматриваемого вопроса о критериях разделения суицидентов и парасуицидентов нами было проведено исследование парасуицидентов на предмет степени планирования и подготовки к суицидальной ситуации. Это исследование опиралось на принятую в суицидологии шкалу суицидальных намерений А. Бека. В шкале (заполняемой в ходе клинического интервью) выделены три уровня планирования: не планировалось, умеренное или минимальное планирование и детальная подготовка. Нас интересовали личностные особенности каждой из трех групп. Для анализа результатов шкалирования был использован критерий Стьюдента. На основании результатов шкалы мы выделили две группы парасуицидентов: не планировавших суицидальной попытки и планировавших ее. Учитывались только статистически достоверные показатели. Сопоставим последовательно личностные черты каждой группы.

Группа не планировавших суицид отличается от планировавших большим значением индекса психологического благополучия ВОЗ, наличием целей самоопределения (по методике целевой направленности Я. Васильева), финансовыми проблемами и проблемами с правоохранительными органами, большей сердечностью в межличностных отношениях. В то же время у планировавших выделяются: безнадежность, депрессия, большое число травматических событий жизни. Они также в большей степени стремились к смерти и были уверены, что умрут в результате суицидального акта, чаще писали прощальные письма или записки.

В целом можно отметить, что парасуициденты, принадлежащие к группе людей, не планировавших суицидальные попытки, отличаются большей социальной активностью, о чем свидетельствуют даже негативные факты личностной истории, в то же время они ориентированы на поиск своего пути и места в жизни, о чем свидетельствуют цели процесса самоопределения. Планировавшие свои попытки негативно эмоциональны, у них отсутствует перспектива и они чаще стремятся к смерти.

Как отмечалось ранее, в рассматриваемой шкале суицидальных намерений Бека, у планирующих суицид были две степени: умеренная подготовка и детальное планирование. Мы сопоставили особенности личности этих двух групп. Оказалось, что группа «умеренных» отличалась от детально планирующих длительными конфликтами, высоким уровнем гнева, сообщениями о намерениях, более частым приемом алкоголя перед попыткой, они меньше принимали меры предосторожности, чтобы не помешали попытке, а также в их ситуациях больше было посторонних лиц, присутствующих при попытке.

Проведенный анализ степени планирования суицида имеет непосредственное отношение к рассматриваемому вопросу о парасуициде. Три группы отличались степенью намерений и личностными чертами, но все они были парасуицидентами. По приведенным личностным характеристикам видно, что первая группа  более активна в жизни и благополучна, с тенденциями к саморазвитию в области самоопределения. Однако они умирать не планировали. Очевидно, что эти суицидальные ситуации нужны были с целью оправдания проблем с финансами и правоохранительными органами. Вместе с тем, можно предположить, что они были в состоянии аффекта, хотя эмоциональными отклонениями они не отличались. Группа умеренного планирования оказалась эмоционально неустойчивой, более чувствительной, и ориентированной на «призыв». При этом они указывали, что желают умереть. Можно также предположить, что детально планирующие суицид имели большее желания рассчитаться с жизнью, чем умеренные. Но общий итог заключается в том, что при суицидальной попытке все они остались живы. Поэтому наше предложение рассматривать суицидальную ситуацию как общую для суицидентов с последующим делением на суицид и парасуицид считаем правомерной, так как степень намерений была разной, а результат – один.

Введение понятия «суицидальная ситуация» позволяет также исследовать мотивы возникновения этой ситуации. Мы исходим из того, что у всех суицидентов цель одна – совершение суицидального акта. Мы пришли к выводу, что во внешних условиях суицидальной ситуации могут быть два аспекта. Один из них – недостаточный учет внешних условий при совершении суицидального акта. Второй – это влияние внешних условий на причины возникновения этих ситуаций, которые соответствуют мотивам. Используя представления о целевой направленности личности, и учитывая, что цель одна, мы можем выявить мотивы через вербальные характеристики целей. Нами были выделены четыре группы мотивов суицидальных ситуаций: группа А – чувство вины: группа отличается на статистически достоверном уровне повышенной тревожностью; группа В – неспособность дать отпор: группа отличается внутренним конфликтом; группа С – невыносимость ситуации: группа отличается большим нервно-психическим напряжением; группа D - фиксация на одной деятельности или цели: группа отличается нарцистическим эгоцентризмом.

ВЛИЯНИЕ МЕРЫ ПРЕСЕЧЕНИЯ,

В ВИДЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ПОД СТРАЖУ,

НА ПРОЯВЛЕНИЕ СУИЦИДАЛЬНОГО

(АУТОАГРЕССИВНОГО) ПОВЕДЕНИЯ

П.В. Кузнецов

Тюменская ГМА

E-mail автора: k-p-v79@rambler.ru

В России, в последние десятилетия увеличилось число лиц, привлекаемых к уголовной ответственности, данный рост связан с социальными и материальными проблемами населения нашей страны. Попадания в места заключения провоцирует возникновение тревожно-депрессивной симптоматики, /пенитенциарного стресса/, что может явиться основой формирования суицидального поведения, а в отдельных случаях привести к самоубийству. В связи с чем, возникает необходимость разработки эффективных мер комплексной реабилитации данного контингента.

В последние годы в России отмечается значительный рост числа самоубийств [2, 3]. Однако количество реализованных попыток суицида у лиц, содержащихся под стражей точно неизвестно. Практическое отсутствие специальных работ в данной области привело к тому, что до настоящего времени остаются неизученными клинические формы и структура суицидального поведения лиц, содержащихся под стражей, не исследованы конституционально-биологические и социальные факторы риска суицида. Недостаточно полно освещены и требуют дополнительного исследования преморбидные характерологические особенности данных лиц. Всестороннего рассмотрения требуют вопросы влияния пенитенциарной системы, взаимоотношения между лицами находящимися под следствием, а также наличие тяжелых соматических заболеваний. Более углубленному исследованию подлежат психические расстройства у данных лиц, их структура, связь с суицидальной активностью и факторами антисуицидального барьера.

Не получили достаточного развития вопросы ранней диагностики суицидального поведения, целесообразности и безопасности активного выявления суицидальных идей у подследственных. Большинство из них, нуждается в психотерапевтической и психиатрической помощи, но данные лица оказываются вне поля зрения специалистов. Медицинская помощь этим пациентам обычно ограничивается лишь контролированием неврологических, соматических жалоб и не определяет их социально-психологической реадаптации. Это отражает необходимость более углубленного исследования суицидального поведения подследственных.

Цель исследования: изучение частоты встречаемости различных видов суицидального (аутоагрессивного) поведения лиц, привлекаемых к уголовной ответственности, в отношении которых избрана мера пресечения, в виде заключение под стражу.

Материалы и методы.

Обследованы 120 пациентов мужского пола (следственный изолятор), в возрасте от 14 до 65 лет (средний возраст составил 39,5±1,7 года) с той или ной психической патологией, суицидальными попытками в анамнезе. Использован клинико-психопатологический метод исследования, в сочетании с анализом данных соматоневрологического состояния, а также данных экспериментально-психологического исследования (методики «Сравнение понятий», «Исключение», «Установление аналогий», «Пиктограмма», субтест Векслера, тесты  Люшера, Розенцвейга, СМИЛ, Шихана, РХ-1, РХ-2, «качества жизни SF-36»).

Результаты и обсуждение.

На основании проведённого исследования были выявлены различные виды суицидального (аутоагрессивного) поведения у следственно - арестованных лиц: суицид, парасуицид и аутоагрессивные действия, не связанные с суицидальным поведением. Из них демонстративно-шантажные формы (парасуицид): нанесение самопорезов в область левого и правого предплечий, живота, боковой поверхности шеи острым режущим предметом (в основном лезвием бритвы «мойкой») отмечен у 63 (53%) человек, из которых 12 человек не смогли объяснить причин нанесения самоповреждений (аутоагрессивные действия, не связанные с суицидальным поведением), проглатывание инородных тел (гвозди, шурупы, «скрутки» из проволоки) – у 7 (5,8%) человек, демонстративное самоповешение – у 6 (5%) человек, кроме того в отдельных случаях имеет место – отравление психоактивными веществами, однако следует указать, что данный вид суицидального (аутоагрессивного) поведения, в местах заключения, крайне редок и используется подследственными, в основном, для изменения своего психического состояния («получения кайфа»). Действия, имеющие цель намеренного прекращения жизни отмечены: у 13 (10,8%) человек (нанесение глубоких самопорезов на область левого и правого предплечий, живота, боковой поверхности шеи – 7 человек, самоповешение – у 3 человек и проглатывание инородных тел 3 человека), из которых 4 человека совершили законченный суицид. Все остальные испытуемые (n=31) – имеющие психиатрический диагноз, суицидальной активности не проявляли.

Таким образом, проведенное в условиях следственного изолятора г. Тюмени, исследование показало, что суицидальное (аутоагрессивное) поведение лиц, заключенных под стражу встречается достаточно часто [1]. Превалирующей является демонстративно-шантажная форма суицидального (аутоагрессивного) поведения.

Литература:

1. Кузнецов П.В. Оценка влияния пенитенциарной системы, как фактора в формировании аутоагрессивного поведения у лиц, с органической неполноценностью головного мозга // Академический журнал Западной Сибири. – 2010. – № 1. – С. 9-11.
2. Мандель А.И., Бохан Н.А. Преморбидные факторы в генезе аддиктивных расстройств. Психическое здоровье населения Сибири: региональные проблемы, перспективы и пути решения // Мат. международной конф. – Томск, 2003. – С. 176-180.
3. Положий Б.С., Дубравин В.И. Этнокультуральные особенности распространенности суицидов в фино-угорской и славянской субпопуляциях Республики Коми // Акт. вопр. психиатрии и наркологии. – Томск, 2001. – Вып. 10. – С. 172-173.

ЧУВСТВО БЕЗНАДЁЖНОСТИ

И ЛИЧНОСТНАЯ ПРЕДИСПОЗИЦИЯ

К СУИЦИДАЛЬНОМУ ПОВЕДЕНИЮ

А.А. Мидько

E-mail автора: midko@ukr.net

Одесский национальный университет

им. И.И.Мечникова, Украина

Суицидальность является одной из актуальнейших медико-социальных проблем. Общепринято, что суицидальность тесно связана с широким кругом личностных измерений, однако на сегодняшний день отсутствует общепринятая персонологическая трактовка склонности к самоубийству. Чувство безнадёжности (ЧБ), все ещё принимаемое с оговорками как перспективный предиктор суицидальности, обнаруживает гендерно-специфические корреляты с некоторыми личностными параметрами, в частности в рамках «пятифакторной» модели личности. Нами показаны отличия суицидентов, переживающих феномен безнадёжности, от общей массы последних по уровню выраженности метафакторов Пластичность (производное факторов Экстраверсия и Открытость опыту) и Стабильность (производное факторов Сознательность, Эмоциональная стабильность и Уживчивость), а также аналогичной направленности отличия всех суицидентов от общей здоровой популяции. Феномен безнадёжности, таким образом, может рассматриваться как маркёр принадлежности индивида, совершившего покушение на самоубийство, к «краевой» подгруппе суицидентов, обладающих специфическими особенностями личности и темперамента.

С процессуальной точки зрения завершённый суицид (ЗС) – не «случайное» дискретное событие, а конечное звено цепи специфических, (часто противоречивых) событий, связанных с «противоборством» просуицидальных и антисуицидальных факторов, что нашло своё отражение в концепции суицидального процесса (СПР). Факторный анализ показывает, что ЧБ обладает свойствами «маркёра» динамики суицидального процесса. С одной стороны, безнадежность отражает вклад негативного жизненного опыта (который может пониматься широко, как опыт переживания негативных жизненных событий, так и как опыт переживания тех или иных психических расстройств). С другой стороны, ЧБ обусловлено наличием определенных личностных особенностей, которые могут отражать как предиспозиционные черты, так и включать сдвиги в личностной организации, возникающие в силу переживания негативных событий жизни, в том числе и предшествующего опыта суицидального поведения. Таким образом, «накопленный» стресс жизни может обусловливать развитие вторичной личностной предиспозиции к суицидальному поведению. Наш анализ показывает, что траектория «движения» субъекта в пространстве факторов «опыта» и «личностных предиспозиций» зависит от гендерной принадлежности, наличия/отсутствия ЧБ и возрастного фактора, причем именно для мужчин возрастное «продвижение» в указанном пространстве сопряжено с ростом выраженности как метафактора Пластичность, так и метафактора Стабильность. Последнее не характерно для женских групп. Итак, у переживающих ЧБ мужчин-суицидентов имеет место: а) связь СПР с нарушением возрастной динамики выраженности метафакторов Пластичность и Стабильность (в общей популяции с возрастом увеличивается второй и уменьшается первый); 2) вероятная связь возрастной динамики указанных метафакторов с риском ЗС (максимальный рост в этом отношении обнаруживает фактор Сознательность, связанный со склонностью к совершению более спланированных и намеренных суицидальных попыток). Возрастная динамика фактора Сознательность у мужчин (в сочетании с другими характеристиками суицидента) может рассматриваться как кандидат на роль показателя сформированности вторичной личностной предиспозиции к суицидальному поведению, т.е. персонологического аспекта развития СПР. Все вышеизложенное свидетельствует в пользу того, что ЧБ может рассматриваться не просто как маркер суицидальности, а как ценный предиктор «продвижения» индивида в суицидальном процессе и служить клиническим ориентиром относительно направлений психокоррекционной работы с лицами, совершившими суицидальную попытку.

ВЗАИМОСВЯЗЬ СУИЦИДАЛЬНОГО И

РИСКОВОГО ПОВЕДЕНИЙ У ПОДРОСТКОВ 

А.С. Рахимкулова, В.А. Розанов

Одесский национальный университет

им. И.И. Мечникова, Украина

rakhimkulova@yahoo.com

Рисковое поведение выступает как многогранный феномен, в котором теснейшим образом переплетены нейробиологические, личностно- психологические, социальные и экзистенциальные факторы, сложная система взаимодействий которых не позволяет свести риск только к какой-либо одной из этих составляющих.

На сегодняшний день количество теорий, объясняющих природу рискового поведения у подростков, весьма обширно. В отечественной литературе рисковое поведение, особенно среди подростков, в основном рассматривается как вариация и степень девиантного и делинквентного поведения. В то же время, значительный технологический прогресс в области нейронаук позволил в последнее время увязывать психологические конструкты с биологическими механизмами, способствующими рисковому поведению.

Большинство исследователей под проявлениями рискового поведения, типичного для подросткового возраста, понимают вождение автомобиля на высокой скорости и под действием психоактивных веществ, раннее начало сексуальной жизни без использования средств контрацепции, нелегальное использование наркотиков, хулиганство, антисоциальные проявления, частое нарушение закона, насилие и ношение оружия. При этом все исследователи сходятся во мнении, что повышенная склонность к риску обычно проявляется не в одном каком-то виде поведения, а в нескольких одновременно, т.е. негативные тенденции кластеризуются.

Среди теорий, объясняющих подростковый риск с точки зрения биологических детерминант, на наш взгляд, более всего заслуживают внимания те, которые указывают на разницу в функциональной сформированности лимбической системы и префронтальной коры в подростковом возрасте. На фоне неполной зрелости систем высшего контроля за поведением сильнее проявляется влияние дофаминергической системы, что определяет особенности социо-эмоциональной сферы подростка (Casey, 2002-2007), в основном управляемой увеличенной потребностью в вознаграждении (Steinberg, 2005-2009). Имеющиеся данные указывают на реструктуризацию синаптической архитектуры важнейших отделов мозга в подростковом возрасте как на наиболее важный фактор неполной способности регулировать и выражать эмоции и предиктор нарастающих, но отстающих когнитивных возможностей (Bruer, 2005). В то же время ряд других исследователей считает биологический подход к подростковому риску недостаточным, и указывает на связь подростковой склонности к рисковому поведению с теми или иными особенностями личности и социальными факторами.

Так, Zuckerman, 1979 объясняет рисковое поведение понятием «sensation seeking», выступающим как постоянная потребность в поиске разнообразных, новых и сложных впечатлений и переживаний, причем желание подвергнуться физическому или социальному риску является следствием этой потребности. В качестве сдерживающего фактора выступает тревога, и в каждой конкретной ситуации факт того, предпочтет подросток в данный момент риск или нет, определяется преобладанием поиска новых ощущений или тревоги.

Arnett J, 1992-2000 указывает, что к риску подростка толкают подростковый эгоцентризм (по Пиаже) и личностная фабула, проявляющиеся в неспособности различать субъект-объект и понимать, где находятся границы собственного «Я» и начинаются границы других «Я». Он указывает на такие свойства, как восприятие себя как находящегося под пристальным вниманием «воображаемой аудитории», уверенность в абсолютной силе собственной мысли, отсутствие понимания непоправимости последствий своих действий и неразвитости в полной мере вероятностного мышления (это может случиться с кем угодно, но не со мной). В поддержку этой точки зрения Gabbie & Gerrard, 1997 подчеркивают, что завышенная самооценка ведет к формированию иллюзии своей уникальной неуязвимости, что в свою очередь предрасполагает индивида к более рисковым действиям в силу того, что он не верит или не воспринимает негативные последствия собственных действий как серьезную угрозу.

Рисковое поведение особенно зависит от социальной группы, к которой принадлежит подросток, его социальной успешности-неуспешности, признания и принятия его членами данной группы и его ближайшим социальным окружением (семья, школа). Большинство психологических особенностей личности выступают как предиспозиция рискового поведения, в то время как социализация – узкая или широкая – будет определять, насколько подросток будет в это поведение вовлечен. Таким образом, подверженность влиянию своей возрастной и социальной группы – один из самых существенных факторов, провоцирующих рисковое поведение

Все это указывает на то, что подросток, склонный к рисковому поведению, помимо обычного бремени подростковых переживаний несет еще и дополнительное бремя ассоциируемых с риском факторов, что увеличивает подверженность такого подростка неконструктивным моделям поведения при попадании в сложные и эмоционально-значимые для него ситуации.

Итак, рисковое поведение, будучи обусловленным как биологическими, так психологическими и социальными компонентами, является неотъемлемым свойством формирующейся личности подростка. Во многом оно типично для человека, демонстрирующего те или иные аспекты суицидального поведения, что позволяет выдвинуть гипотезу о том, что подростки, склонные к повышенному риску, представляют особую группу риска с точки зрения суицидальной активности. Вполне здоровый подросток подвержен в период взросления расстройствам настроения, преходящей депрессии, склонен к импульсивности в принятии решений, что может стимулировать начало суицидальной активности на уровне суицидальных мыслей или попыток. У склонного к риску подростка все это переживается еще более остро, уровень эмоциональной реактивности его еще более высок, а контроль за своими действиями еще более низок, что может усилить характер протекающей суицидальной активности и ускорить переход от стадии суицидальных мыслей к стадии планирования и даже совершения суицида.

Табуированность темы суицида в обществе лишь усугубляет ситуацию, т.к. подросток, который стал суицидально активен, не может получить достоверную информацию о причинах своих мыслей или обсудить волнующие его вопросы со специалистом или хотя бы со взрослым, которому он доверяет. А в контексте того, что в данном возрасте наблюдается тенденция переживать порой негативный образ себя, такого рода мысли порой усиливают уверенность подростка в собственной никчемности, бесполезности своего существования, восприятию себя как обузы для окружающих и т.д. Естественно предположить, что для более импульсивных и склонных к риску подростков, особенно под влиянием психоактивных веществ и своей социальной группы, шанс перейти от мыслей к реализации суицида повышается в значительное число раз.

Учитывая многообразие нейробиологических механизмов, обуславливающих психологические реакции как здорового, так и более склонного к риску подростка, можно предположить, что некоторые подростки не могут в полной мере осознанно управлять своим внутренним состоянием, и для выработки новых более конструктивных копинг-стратегий им необходимо участие взрослых, причем, не только из состава собственной семьи, но и из более широкой социальной среды – школа, улица, центры досуга. Отсюда следует вывод, что способность взрослых распознать признаки потенциальной или начинающейся суицидальной активности на раннем этапе может действительно помочь предотвратить трагедию впоследствии. Мы полагаем, что только разработка всеохватывающей системы работы с подростками в целом, информированность на всех уровнях социального взаимодействия и налаженная система предоставления адекватной и своевременной психологической помощи в различных сферах (щкола, семья, сообщество) может изменить тревожную статистику суицидальной активности, прогнозируемую на ближайшие десятилетия.

ПСИХИЧЕСКОЕ ЗДОРОВЬЕ И

СУИЦИДАЛЬНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ СРЕДИ

ПОДРОСТКОВ В СВЯЗИ С СОЦИО-

ЭКОНОМИЧЕСКИМИ ФАКТОРАМИ СЕМЬИ

В.А. Розанов, Т.Е. Рейтарова, А.В. Рахимкулова,

А.И. Уханова, О.В. Розанова

Одесский национальный университет

им. И.И.Мечникова, Украина

E-mail авторов: rozanov@te.net.ua

Последнее десятилетие отмечено ростом суицидальных случаев среди очень молодых людей (подростков в возрасте 12-15 лет). Эта тенденция имеет место и на постсоветском пространстве, и во многих странах Евросоюза [1, 2]. Наши наблюдения, основанные на многолетнем мониторинге суицидального поведения в миллионном городе, свидетельствуют о том, что среди молодых людей в возрасте до 18 лет индексы самоубийств действительно растут, увеличиваются также индексы суицидальных попыток среди подростков в возрасте 13-15 лет [3]. Для объяснения данной тенденции привлекаются различные концепции и теории, отражающие междисциплинарный характер такого явления как самоубийство. Современные взгляды на генез суицида базируются на био-психо-социальной триаде, и, с учетом этого, важно обратить внимание на два подхода: 1) психогенетический подход, основанный на представлениях о роли взаимодействия генов и среды, и 2) концепцию психо-социального стресса, которая рассматривает психическое здоровье как производную биологических и поведенческих последствий социальных факторов современного цивилизационного развития.

С точки зрения психогенетического подхода естественно предположить, что глобальное ухудшение психического здоровья является следствием нарастания средовых рисков и прежде всего, уровня психо-социального стресса, испытываемого современной молодежью, связанного с социо --экономическими факторами, изменениями стиля жизни, деформациями в структуре ценностей и кризисом семьи. Одной из важнейших предпосылок (наряду с другими) нарастающего психо - социального стресса у подростков является уровень социально-имущественного неравенства в обществе. Недавние исследования показали, что глобальный уровень социального неравенства напрямую связан с множеством показателей общественного здоровья, куда включается cредняя продолжительностьжизни, общая грамотность населения, детская смертность, уровень убийств и самоубийств, число заключенных в тюрьмах, рождение детей среди несовершеннолетних, уровень доверия в обществе, распространенность ожирения, психические расстройства (включая алкоголизм и наркоманию) и антисоциальные проявления среди подростков [4]. В этом контексте понятен интерес к социально - экономическим факторам подросткового суицида в постсоветских странах, совершивших стремительный переход от относительно сбалансированного общества к обществу с высокой степенью имущественного неравенства, бедностью, безработицей и т.д.

Мы обратили внимание на то, что, несмотря на частое упоминание социально-экономических факторов в числе стрессоров в России и Украине, исследования роли этих факторов в связи с психическим и физическим здоровьем детей касаются в основном стран Запада [5, 6]. Нами в связи с этим проведен опрос 250 подростков в возрасте 14-18 лет с использованием опросника SEYLE, разработанного для целей масштабного проекта, направленного на разработку школьных программ суицидальной превенции в странах ЕС [7]. В опросе участвовали щкольникииз школ разного типа – от обычных районных, до элитных гимназий. Опросник SEYLE предоставляет возможность одновременно оценивать такие сферы, как общее физическое и психическое благополучие, трудности и успешность ежедневного функционирования, элементы рискового поведения, проявления депрессии, суицидальные мысли и прошлые суицидальные попытки, потребление психоактивных веществ, несуицидальные самоповреждения, характер питания и соблюдение режима отдыха, степень зависимости от интернета, взаимоотношения со сверстниками, вовлеченность в цикл насилия, стрессовые события жизни и др. Косвенными показателями экономического положения семьи выступали два вопроса: «Моим родителям трудно сводить концы с концами» и «Моим родителям трудно находить замену поломанным вещам», на которые предлагалась шкала градации ответов.

Анализ ассоциаций ответов на данные вопросы с показателями, характеризующими различные аспекты физического и психического благополучия и самочувствия подростков, дал следующие результаты. Экономические сложности семьи оказались связанными со сниженным самочувствием за последние 2 недели, переживанием чувства одиночества и несчастья, виктимизацией и запугиванием со стороны сверстников, проблемами со сном, грустью и чувством безнадежности. Сильная статистически значимая связь выявлена с ощущением состояния стресса, всеми основными симптомами депрессии (за исключением чувства вины), а также суицидальными мыслями. Экономический фактор приводил к тому, что дети хуже питаются, реже употребляют фрукты, реже пользуются интернетом, чаще пропускают школу, имеют конфликтные отношения со сверстниками и плохо оценивают свои взаимоотношения с родителями. Одна из наиболее сильных связей выявлена с вопросом «Часто ли вам приходится видеть члена семьи в состоянии алкогольного опьянения?». Выявлены также отчетливые ассоциации экономических трудностей в семье с психосоматическими симптомами. Вполне ожидаемо, найдены корреляции между такими показателями, как проживание с бабушкой или дедушкой, факт потери одним из родителей работы и ряд других стрессовых событий (проблемы с родителями, изменение финансового положения семьи, конфликт с учителем, ссора с близкими, расставание с парнем / девушкой). Не выявлено ассоциаций с курением, потреблением алкоголя, несуцидальными самоповреждениями.

Таким образом, полученные данные, несмотря на небольшую выборку, дают вполне объективную картину связи основных показателей психического здоровья и суицидальности подростков с экономическими факторами семьи. Следует подчеркнуть, что проблемы психического здоровья при этом имели место в школах самого разного типа, хотя выраженность их была разной. В конечном итоге наши наблюдения косвенно подтверждают положение известной монографии [4], авторы которой отстаивают идею о том, что в обществе, пораженном социальным неравенством, страдают не только беднейшие, но все слои населения. Психо-социальные факторы, ведущие к нарушениям психического здоровья и к суицидальным проявлениям среди подростков, тесно взаимодействуют с биологическими и поведенческими механизмами, экзистенциальными  переживаниями и ценностями современной подростковой среды, создавая предпосылки для ухудшения психического здоровья молодых людей. Все эти моменты должны учитываться при планировании превентивных программ на уровне школ или сообществ.

Литература:

1. Смертность российских подростков от самоубийств / А.Е. Иванова, Т.П. Сабгайда, В.Г. Семенова и др. – Юнисеф, 2011. – 131 c.
2. Brown P. Choosing to die // Bulletin of the World Health Organization. – 2001. – Vol. 79, № 12. – P. 1175-1177.
3. Розанов В.А., Валиев В.В., Захаров С.Е. и др. Cуициды и суицидальные попытки среди детей и подростков в г. Одессе в 2002-2010 гг. // Журнал психиатрии и медицинской психологии. – 2012. – № 1 (28). – С. 53-61.
4. Wilkinson R., Pickett K. The Spirit Level: Why More Equal Societies Almost Always Do Better, London: Allen Lane, 2009.
5. Rajmil L., López-Aguilà S., Mompart P.A. et al. Socio-economic inequalities in children's mental health in Catalonia // An.Pediatr. (Barc). – 2010. – Vol. 73, № 5. – P. 233-240.
6. Yoo J.P., Slack K.S., Holl J.L. Material Hardship and the Physical Health of School-Aged Children in Low-Income Households // Am. J. Public Health. – 2009. – Vol. 99, № 5. – P.829-836.
7. Wasserman D., Carli V., Wasserman C. et al. Saving and Empowering Young Lives in Europe (SEYLE): a randomized controlled trial // BMC Public Health. – 2010. – Vol. 10, № 192. – P. 2-14.

ИНСТИНКТ СМЕРТИ

Е.Б. Федорова, Р.К. Валеева

Стерлитамакский филиал Башкирского ГУ

Почти каждый, кто всерьез думает о самоубийстве, так или иначе дает понять окружающим о своем намерении. Самоубийства не возникают внезапно, импульсивно, непредсказуемо или неизбежно. Они являются последней каплей в чаше постепенно ухудшающейся адаптации. 

Ученые отмечают тесную связь школьных самоубийств с тяжелым затяжным социально-экономическим кризисом, с атмосферой гражданской апатии, распространения психологии потребительства, голого практицизма и утилитаризма. Во многом эта характеристика совпадает с сегодняшней обстановкой в нашей стране. Сегодня на государственном уровне обозначена необходимость целенаправленной работы по профилактике самоубийств школьников. Проблема официально обозначается как актуальная, социально значимая и приобретает особую остроту в свете воспитания.

Суицид – осознанный акт устранения из жизни под воздействием острых психотравмирующих ситуаций, при котором собственная жизнь теряет для человека смысл.

Зигмунд Фрейд в свое время ввел понятие «инстинкт смерти» - иначе он не мог объяснить многое из того, что способен сотворить с собой человек. Стремление к саморазрушению, очевидно, заложено в нем от природы - если все живое вокруг изо всех сил борется за существование, то отдельные человеческие индивиды, наоборот, вкладывают недюжинную энергию в то, чтобы полностью испортить себе жизнь, а иногда и расстаться с нею. Поистине человек – странное создание: только он способен на самоуничтожение, лишь ему присуще загадочное влечение к смерти – никакому другому живому существу это не свойственно.

Суицидальное поведение – понятие более широкое и помимо суицида включает в себя суицидальные покушения, попытки и проявления.

К покушениям относят все суицидальные акты, не завершившиеся летально по причине, не зависящей от суицидента (обрыв веревки, своевременно проведенные реанимационные мероприятия и т.д.). Суицидальными попытками считают демонстративно-установочные действия, при которых суицидент чаще всего знает о безопасности применяемого им при попытке акта. К суицидальным проявлениям относят мысли, высказывания, намеки, не сопровождающиеся, однако, какими-либо действиями, направленными на лишение себя жизни.

А.Г. Амбрумова выделяет самоубийства (истинные суициды) и попытки самоубийства (незавершенные суициды). Бруксбэнк говорит о суициде и парасуициде. Автор определяет суицид как намеренное самоубийство, а парасуицид как акт намеренного самоповреждения, не приводящий к смерти. По мнению А.Е. Личко, суицидальное поведение у подростков бывает: демонстративным, аффективным, истинным.

Е. Шир выделяет следующие типы суицидального поведения у подростков: преднамеренное, неодолимое, амбивалентное, импульсивное и демонстративное. Первые два типа, по данным автора, встречаются у подростков крайне редко (менее чем у 1%); третий, четвертый и пятый типы соответственно у 25, 18 и 56,3%.

В последние годы получили права гражданства такие понятия, как "пресуицид" и "постсуицид". Одни авторы под пресуицидом имеют в виду отрезок времени, предшествующий суицидальному действию; другие – психическое состояние, предшествующее суициду. Большинство отечественных суицидологов под понятием "пресуицид" подразумевают состояние личности, обусловливающее повышенную по отношению к норме вероятность совершения суицидального акта. Подобное разночтение существует и в отношении термина "постсуицид". На наш взгляд, более правильно пользоваться такими дифференцированными понятиями, как "постсуицидальное состояние" и "постсуицидальный период".

В литературе часто встречаются термины "аутотравматизм", "аутоагрессивный акт", которые нередко отождествляют с суицидальными действиями. Если конечной целью аутоагрессивного акта является самоубийство, его следует относить к суицидальным действиям. В то же время нет оснований, например, относить к суицидальным действиям умышленное членовредительство или аутоагрессивные акты людей, находящихся в состоянии психоза.

В современной литературе, особенно западной, широко распространены понятия "аутодеструктивного", или "саморазрушительного", поведения.

А.Г. Амбрумова не без основания считает, что существует ряд взаимопереходящих форм саморазрушительного поведения, крайней точкой которого является суицид. К саморазрушительному поведению наряду с суицидальным относят злоупотребление алкоголем, наркотиками, сильнодействующими медикаментозными средствами, а также курение, намеренную рабочую перегрузку, упорное нежелание лечиться, рискованную езду на автотранспортных средствах, особенно управление автомобилем и мотоциклом в нетрезвом состоянии. В более широком смысле аутоагрессивными действиями считают некоторые религиозные обряды, сопровождающиеся самоистязанием и жертвами, жестокую эксплуатацию, войны, т.е. все те осознанные ауто- и гетероагрессивные действия, которые приводят к индивидуальному или массовому саморазрушению и самоуничтожению людей.

Со смертью каждого человека гибнет Вселенная – неповторимый мир идей, чувствования, переживаний, мир индивидуального, неповторимого опыта. Очевидно, что общество не может и не должно по отношению к этому оставаться спокойным и безучастным.

Наверное, можно сказать, что в определенном смысле распространение самоубийств, их частота отражают моральное здоровье общества, уровень социальной напряженности, наконец, просто благополучие людей.

Самоубийство есть убийство – неважно, что действие совершается собственной рукой. Нормальному человеку трудно переступить запрет на убийство себе подобного (хотя запрещает закон, на самом деле табу находится внутри нас). Но направить орудие убийства против себя самого оказывается гораздо легче, чем против другого – это так называемая переадресованная агрессия.

В повседневной жизни самоубийство чаще всего – просто реакция слабой натуры на сложности жизни, и ничего героического и тем более, романтического в нем нет. Каждый имеет формальное право распоряжаться своей жизнью, как ему хочется. А в реальности он связан с окружающими его людьми, и добровольно покидать их не может и не должен.

Литература:

1. Дружинин В.Н. Экспериментальная психология. – СПб., 2003. 
2. Исаев Д. С., Шерстнев К.В. Психология суицидального поведения. Методические рекомендации для студентов по спецкурсу “Суицидология”. – Самара, 2000.
3. Клейберг, Ю.А. Психология девиантного поведения: Учебное пособие. – М., 2001.
4. Фомина В.П. Педагог-психолог в МБОУ "Центр ПМСС". Кемеровская область, г. Междуреченск. – 2010. – 12 с.

МЕДИЦИНА

ПСИХОСОМАТИЧЕСКИЕ РАССТРОЙСТВА

В СТРУКТУРЕ СИСТЕМЫ

ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ ЛИЧНОСТИ

М.В. Богданова

Тюменский ГУ

E-mail автора: Bogdanova-mv@yandex.ru

Психологические защиты, совладающее поведение, психосоматические расстройства, а также такие процессы как личностный рост и развитие – четыре актуальных направления исследования в психологии. Они объединены общей функцией – жизнеобеспечением личности (сохранение ее целостности в настоящем и будущем, что невозможно без развития). Есть предпосылки для целостного изучения этих явлений.

А. Фрейд первая подчеркивает уровневость защитных механизмов и пытается рассмотреть их как развивающуюся систему, а не простой набор механизмов, описанных З. Фрейдом. П. Куттер описывает вариант нарушения функционирования защитно-адаптационных механизмов, анализируя стадии психосоматического процесса, показывает взаимодействие психологических и психосоматических защит. Российскими исследователями (Ковалев В.В., Никольская И.М., Грановская Р.М., Богданова М.В.) также указывается возможность существования защит более низких уровней, чем даже первичные защиты, описанные А. Фрейд как наиболее ранние.

В психологии предприняты попытки целостного осмысления личностных характеристик высокого уровня, которые ответственны за успешную адаптацию и совладание с жизненными трудностями. А.Г. Маклаков предложил идею личностного адаптационного потенциала (устойчивость человека к экстремальным факторам), Д.А. Леонтьев разработал понятие о личностном потенциале (на основе гуманистической психологии Э. Фромма и В. Франкла), С. Мадди предложил понятие жизнестойкости, включающее в себя аттитюды контроля, риска и включенности.

Рассмотренные типологии защит пока не могут претендовать на системность, т.к. понятия защит и копингов остаются недостаточно исследованными в аспекте их взаимосвязи, а другие уровни (телесный и высших личностных ресурсов) не учтены, либо недостаточно учтены в типологиях. Система жизнеобеспечения личности (СЖЛ) – это попытка целостного осмысления данных феноменов, она может быть представлена в виде схемы.

Первый уровень: Высшие личностные ресурсы.

Второй уровень: Осознаваемые копинг - стратегии (подуровни: адаптивные копинг-стратегии и неконструктивные копинги).

Третий уровень: Психологические защиты (подуровни: вторичные защиты и первичные защиты.

Четвертый уровень: Телесные защитно - адаптационные конструкты (подуровни: психофизиологических реакций, иммунной защиты и психосоматического реагирования.

Для каждого вида угрозы существует диапазон наиболее эффективных защитно-адаптационных реакций. Патология СЖЛ заключается не только в недоразвитии одних и сверхкомпенсации других уровней, но в том числе и в том, что человек начинает однотипно реагировать на разные виды угроз. Например, в исследовании (Богданова М.В., 2005) было обнаружено, что при такой психосоматической патологии как часто и длительно болеющие простудными заболеваниями наблюдается неразличение вида/силы угрозы. Такие люди даже незначительную фрустрирующую ситуацию склонны воспринимать как сверхугрожающую (на соматическом уровне – прямо угрожающую их жизни). В результате такого нарушенного различения происходит постоянное напряжение не только психологических защит, но и сверхвключеннность в работу иммунной системы, что приводит к быстрому истощению иммунологических защит.

Для адекватных ответов уровня психосоматического реагирования взрослого человека диапазон угроз составляют угрозы телесного уровня. Телесное реагирует на телесное воздействие, не должно происходить подмены, инверсии, когда на психологические вредности включается телесное реагирование. Только физиологические, но не психологические стрессоры должны вызывать реакции на уровне тела. Либо эти реакции, если они вызваны психологическими стрессорами, могут быть непродолжительными, рефлексироваться человеком и при сознательном применении копинг-стратегии бесследно исчезать, не успев сформироваться в психосоматическое расстройство. Для адекватных ответов уровня психологических защит угрозами могут выступать ситуации внешние, когда разрешить саму ситуацию, преобразовать ее невозможно, когда нет времени на подготовку – ситуация типична, но не предвидена и удобнее использовать автоматическую защиту. Для нормативного включения уровня копингов угрозы представляют собой повседневные стрессы, связанные как с профессиональной деятельностью, так и обычными бытовыми ситуациями, где требуются знания, умения и навыки в пределах ресурсных возможностей. Для адекватных ответов уровня личностных ресурсов выступают задачи на поступок, на сохранение Я-концепции, зачастую обусловленные прохождением кризисов (кризисов развития или кризисов, вызванных внешними драматическими событиями). От того, как будет решена задача на поступок, зависит состояние системы жизнеобеспечения человека. Можно выделить несколько возможных исходов в зависимости от полноты решения задачи на поступок. Если наблюдается отказ от поступка (постоянное откладывание принятия решения), то это ведет к накоплению напряжения, которое со временем находит свое выражение в психосоматике в виде дисфункций и заболеваний (сбой системы жизнеобеспечения личности на уровне психосоматического реагирования), а также в жизненных неурядицах.

Творческий (созидательный) поступок – это такое решение, при котором противоречие снимается, а результатом является личностный рост, и работа идет на уровне личностных ресурсов.

КЛИНИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА

ПОДЭКСПЕРТНОГО С РАССТРОЙСТВОМ

СЕКСУАЛЬНОГО ПРЕДПОЧТЕНИЯ

(ПЕДОФИЛИЕЙ) В РАМКАХ СУДЕБНО-

ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ

Е.В. Вальздорф, В.С. Неустроев

Иркутский ОПНД, г. Иркутск, Россия

E-mail авторов: marisabel100@yandex.ru

На основании данных, представленных средствами массовой информации, Иркутская область заняла в 2012 году первое место в России по количеству раскрытых преступлений, совершенных лицами с сексуальными расстройствами (а именно, педофилией). Исходя из критериев МКБ-10, типичным признаком педофилии является сексуальное предпочтение детям препубертатного и раннего пубертатного возраста. При этом особенности клинической картины этого заболевания могут быть весьма разнообразными. В данной работе рассматривается случай судебной стационарной первичной комплексной психолого-психиатрической экспертизы обвиняемого, совершившего насильственные действия сексуального характера в отношении лица, не достигшего четырнадцатилетнего возраста. Показано, что насильственные действия реализовывались педофилом в рамках выявленного в ходе проведения экспертизы смешанного (шизоидного, эмоционально-неустойчивого) расстройства личности.

На вышеуказанную экспертизу был представлен обвиняемый Т., совершивший насильственные действия сексуального характера в отношении лица, не достигшего четырнадцатилетнего возраста, материалы уголовного дела и медицинская документация.

Сбор данных анамнеза и анализ представленных документов показал, что обвиняемый Т. родился третьим по счету из 4-х детей в полной семье рабочих. Мать по характеру была добрая, спокойная, алкогольными напитками не злоупотребляла, работала санитаркой в родильном доме, умерла в 1996 году от инфаркта миокарда. Отец по характеру был злой, агрессивный, злоупотреблял спиртными напитками, работал в больнице завхозом, умер в 1992 году от сердечной недостаточности. О беременности не осведомлен, родился в тяжело протекающих родах. Ходить и говорить начал вовремя, от сверстников в психофизическом развитии не отставал. «Когда был маленький, то посещал логопеда, не выговаривал букву «Р»». Формировался по характеру замкнутым, тихим, но периодически мог вспылить. Детские дошкольные учреждения не посещал, воспитывался матерью, бабушкой в домашних условиях. В раннем детстве играл в «машинки, срелялки», интерес к противоположному полу в то время не проявлял. В школу пошел своевременно, с семилетнего возраста. Учился по общеобразовательной программе на хорошие и удовлетворительные оценки, при этом классы не дублировал, на осенние переэкзаменовки не оставлялся. Больше всего нравилась математика, русский язык, труды. На педсоветах в школе не разбирался за поведенческие нарушения, в ИДН не состоял. Явления сноговорения отмечает, утверждает, что «писался в кровать до возраста 7 лет». Обморочных состояний, судорожных приступов не было. Окончил 8 классов, получив аттестат о неполном среднем образовании. После этого поступал в ПТУ на помощника машиниста, но, проучившись 2 месяца, учебу бросил и поступил на электромонтера по ремонту спецоборудования, где также отучился около 6 месяцев, но затем вновь оставил учебу («не захотел учиться»). В 18 летнем возрасте при прохождении комиссии по линии военного комиссариата был признан годным к военной службе. Призвали служить в военно-воздушные силы на 2 года. Демобилизовавшись в звании рядового, вернулся к родителям в село, устроился на работу водителем грузовика. При этом женат не был, в гражданском браке не находился, имел мимолетные половые связи с женщинами «легкого поведения 2-3 раза в месяц», половые акты длились от 3 до 4 минут, заканчивались семяизвержением. С возраста 13 лет отмечает поллюции (выделения семенной жидкости во время ночного сна). Первый сексуальный контакт был в армии с официанткой во время вагинального секса. Имели место также акты мастурбации, которые практиковать начал с возраста 18 лет и совершал в неделю 2-3 раза. До настоящего ареста сексуальные контакты совершались 2-3 раза в неделю. При этом подэкспертный утверждает, «что жена часто в последнее время жаловалась, что я её не удовлетворяю, не довожу до оргазма, в итоге меня это очень расстраивало и злило, порой не хотела со мной заниматься сексом». Также во время беседы подэкспертный признался в том, что у него была попытка совершить сексуальный контакт с крупным рогатым скотом – «телочкой». В настоящее время продолжает испытывать влечение к малолетним девочкам, воображает сексуальные сцены с малолетними лицами, фантазирует и занимается при этом мастурбацией. Сексуальным домогательствам со стороны других лиц никогда не подвергался. Алкоголь употребляет 1-2 раза в месяц, предпочитает пиво, слабоалкогольные коктейли. В алкогольном опьянении становится «смелым», «общительным». Наличие запоев отрицает. Употребление наркотических средств отрицает. Себя к настоящему времени характеризует малообщительным, замкнутым.

Из обстоятельств уголовного дела: установлено, что обвиняемый Т. в апреле 2012 г., находясь в доме совместно с ранее ему знакомой малолетней М. 2004 г.р., с целью удовлетворения своих половых потребностей совершил насильственные действия сексуального характера в отношении последней, а именно раздел малолетнюю М, трогал руками половые органы последней, прижимался к ее половым органам своим половым членом. В ходе изучения личности обвиняемого Т установлено, что он имеет образование 8 классов, ранее судим, преступление совершил, находясь в алкогольном опьянении в отношении малолетнего ребенка. Таким образом, своими умышленными действиями обвиняемый Т совершил преступление, предусмотренное п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ, квалифицируемое как насильственные действия сексуального характера, совершенные в отношении лица, не достигшего четырнадцатилетнего возраста. При описании психического статуса: «Сознание сохранено. Ориентировка во всех сферах верная, лишь дату проводимой беседы указать затрудняется. Внешне опрятен, выбрит. Походка медленная, подэкспертный при входе в кабинет смотрит в пол, виновато присаживаясь на предложенный стул. Сидит в закрытой позе, уложив ладони на колени. Держится упорядоченно, дистанцию соблюдает. Зрительный контакт с врачом не поддерживает, застенчив. Мимические реакции слабовыразительные, носят однообразный характер. Продуктивному контакту доступен. В беседе напряжен, заинтересованность к ней не проявляет. На обращенную к нему речь реагирует в замедленном темпе, речь тихая, не всегда внятная, монотонная, темп речи замедлен. На вопросы врача отвечает в плане заданного, по-существу, не охотно, выдерживая незначительные паузы перед ответами.  Цель настоящей экспертизы понимает.  Вину в совершенном преступлении  признает, чувство раскаяния испытывает, заявляя, что «…наверное, я больной, раз так у меня получается…» Анамнестические сведения излагает в достаточном объеме. Эмоционально слабовыразителен, холоден. При затрагивании личностно – значимых для подэкспертного тем, в поведении становится беспокойным, но в целом старается контролировать свое поведение и свои эмоциональные проявления. Функции памяти и внимания нерезко ослаблены. Мышление средней продуктивности, замедленного темпа, со склонностью к конкретизации суждений. Бреда и обманов чувств выявить не удается. Интеллект соответствует уровню полученного образования. Свои интересы подэкспертный защитить  пытается, утверждает, что «…зря я это всё делал…». Критика к совершенным преступлениям,  своему состоянию не нарушена».

На экспериментально-психологическом исследовании: «для исследования мнестических процессов применялись пробы – «10 слов», «Пиктограмма»; исследования ассоциативной сферы – «Пиктограмма», опосредованное запоминание по Леонтьеву; исследование мыслительной деятельности – «Исключение предметов», «Сравнение понятий», интерпретация пословиц и метафор, «Простые аналогии». Для выявления индивидуально - психологических особенностей использовались тесты Розенцвейга, MMPI, шкала самооценки, рисуночные тесты, ДДЧ. А также психологический анализ материалов уголовного дела (характеризующие материалы) и данные целенаправленной беседы с подэкспертным. Во время экспериментально - психологического исследования подэкспертный контакту доступен, на вопросы отвечает в плане заданного. Инструкции усваивает с первого предъявления, в процессе работы удерживает. Темп работы средний со снижением. Фон настроения ровный. В поведении упорядочен, отмечается ригидность и обстоятельность ответов. Отношение к проводимому исследованию положительное. По данным экспериментально-психологического исследования мнестические процессы незначительно снижены. При исследовании мыслительной деятельности подэкспертный выполняет операции сравнения, исключения, обобщения с признаками использования конкретно-ситуативных свойств предметов. Правильно интерпретирует распространенные пословицы и метафоры. При исследовании ассоциативного мышления актуализирует детскую тематику. Общеобразовательный уровень соответствует полученному образованию. Таким образом, выявлены нерезко выраженные знаки органического снижения в мнестико-интеллектуальной деятельности с чертами эмоционально-волевой неустойчивости. Основные индивидуально-психологические особенности обвиняемого Т. характеризуются мотивационной направленностью личности на соответствие нормативным критериям в социальном окружении, непритязательностью, непосредственностью в проявлении чувств, склонностью опираться на сиюминутные побуждения, легковесностью установок и суждений, общительностью, напористостью, упрямством, циклоидными колебаниями настроения, импульсивностью поступков, раздражительностью, неустойчивой самооценкой, тревожностью. Мотивация поведения тесно связана с волей к реализации сильных желаний, которые не всегда подчиняются контролю рассудка. Выраженных лидерских тенденций в структуре личности обвиняемого Т. на настоящем исследовании не выявлено. Учитывая уровень психического и интеллектуального развития обвиняемого Т., а также его индивидуально-психологические особенности, можно сделать вывод, что он способен понимать характер и значение совершаемых им действий. Психологический анализ материалов уголовного дела и данные целенаправленной ретроспективной беседы позволяют сделать вывод о том, что обвиняемый Т. в момент правонарушения не находился в состоянии физиологического аффекта и ни в каком ином эмоциональном состоянии, способном существенно повлиять на сознание и поведение. Об этом свидетельствует отсутствие специфической, для физиологического аффекта и состояний, приравненных к нему, динамики фаз эмоциональных реакций. В частности, отсутствует фаза постаффективного психического и физического истощения, не отмечалось выраженного спада психической активности, не отмечалось выраженных резких изменений сознания, действия подэкспертного носили дифференцированный, относительно сложно организованный характер. Также и состав данного преступления не соответствует научным критериям протекания данной динамики. Наблюдается сочетание незрелости интересов и внутриличностного конфликта между актуализацией сексуальных желаний и невозможностью их удовлетворения, т.е. фрустрации. Также наличие неустойчивой самооценки, а особенно оценка себя как плохого полового партнера и любовника дает почву для дополнительного роста невротической напряженности и развития невроза. В данном случае неосознаваемый выбор падает на дочку своего абстрактного соперника, бывшего мужа его жены, падчерицу обвиняемого Т., с которой он может чувствовать себя мужчиной. Внешняя скованность поведения и повышенный самоконтроль над эмоциональными проявлениями и внутренняя богатая сексуальными фантазиями жизнь, которая не находит выхода, находит свою реализацию в попытках уйти от реальности, с помощью алкоголя, а также ощущения мужского превосходства в сексуальном плане над ребенком, который ближе всего находится к нему и не может, в силу отсутствия жизненного опыта, дать оценку своему отчиму, как мужчине. Таким образом, что в данном случае отмечается сочетание незрелости интересов личности, как характерологической особенности и внутриличностного конфликта, повлекшего невротического расстройства, связанного с накопившимися психотравмирующими ситуациями в прошлом и невозможностью отреагирования этих ситуаций вовне, загнанного внутрь, с помощью различного рода психологических защит.

Выводы: проведя клиническое психиатрическое обследование и проанализировав все представленные материалы, экспертная комиссия пришла к заключению, что обвиняемый Т каким-либо хроническим психическим расстройством, слабоумием или иным болезненным состоянием психики, которые лишали бы его способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, не страдал в прошлом и не страдает таковыми в настоящее время, обнаруживает признаки смешанного расстройства личности (шизоидного, эмоционально - неустойчивого), а также расстройство сексуального предпочтения (педофилию). Об этом свидетельствуют данные анамнеза и результаты настоящего клинического исследования о свойственных ему на протяжении жизни таких стойких и определяющих структуру личности патохарактерологических особенностях, как неустойчивость настроения, легкая возбудимость, ранимость, обидчивость, впечатлительность, эмоциональная холодность, отчужденная и уплощенная аффективность, неспособность проявлять теплые нежные чувства по отношению к другим людям, слабая ответная реакция, как на похвалу, так и на критику, большая часть времени уделяется фантазиям (воображаемым сексуальным сценам с малолетними девочками) и интроспекции, почти неизмененное предпочтение в уединенной деятельности, заметная нечуткость к превалирующим социальным нормам и условиям, отсутствие близких друзей или доверительных связей, трудности в межличностных контактах, поверхностность в общении, сексуальное предпочтение детям препубертатного и раннего пубертатного возраста, неполноценность социальной адаптации, выразившаяся в формальном окончании неполного  среднего образования, а также выявленные при данном исследовании эмоциональная холодность, замедленное по темпу мышление с поверхностностью и конкретизацией суждений.

ИЗУЧЕНИЕ ПОКАЗАТЕЛЕЙ

ЖИЗНЕСТОЙКОСТИ У ЛЮДЕЙ

ПРИ ЗАБОЛЕВАНИИ ТУБЕРКУЛЕЗОМ

Н.А. Золотарева, Ю.В. Живаева

Красноярский ГМУ им.пр. В.Ф. Войно-Ясенецкого

E-mail авторов: Zoloto_2401@mail.ru

О феномене жизнестойкости и его значимости для человека впервые заговорил американский психолог С. Мадди, с точки зрения которого, понятие «hardiness» отражает психологическую живучесть и расширенную эффективность человека, связанную с его мотивацией преобразовывать стрессогенные жизненные события. Действительно, в ходе исследований было установлено, что жизнестойкость человека связана с возможностью преодоления различных стрессов, поддержанием высокого уровня физического и психического здоровья, а также с оптимизмом, самоэффективностью и субъективной удовлетворенностью собственной жизнью.

Д.А. Леонтьев (2002) рассматривает жизнестойкость как черту, характеризующуюся мерой преодоления личностью заданных обстоятельств, а в конечном счете – степенью преодоления личностью самой себя. Данный термин Л.А. Александровой (2005) рассматривается как психологическая живучесть, расширенная эффективность человека, проявляющаяся в его вовлеченности в происходящее, разумном влиянии на себя и принятии риска, а также как показатель психического здоровья человека. «Hardiness – черта личности, позволяющая справляться с дистрессом эффективно и всегда в направлении личностного роста» (Александрова  Л.А., 2005).

Подобное свойство, с нашей точки зрения, является чрезвычайно ценным для людей, стремящихся реализовать себя, так как это своего рода способность выходить за пределы самого себя, становясь и реализуя свою человеческую сущность одновременно изменяя, преобразуя себя самого и мир вокруг.

Проблема данной темы определяется возрастающими потребностями нашего общества в поисках путей создания благоприятных условий для максимального развития личности, эффективности ее жизненного пути.

В качестве диагностического инструментария для изучения жизнестойкости у исследуемых нами студентов мы использовали методику «Тест жизнестойкости» Д.А Леонтьева, Е.И. Рассказовой.

Выборку данного исследования представили больные туберкулезом:  мужчины (n=6) и женщины (n=9), возраст от 28 до 60 лет, находящиеся на лечении в ЦРБ г. Енисейска. Для которых,  внезапно нахлынувшая информация, неизбежно порождает страхи за свою жизнь и здоровье, за здоровье близких, неуверенность в завтрашнем дне, усиливает беспокойство и тревожность. В результате проведения психодиагностического исследования, нами были получены следующие показатели:

По шкале «Вовлеченность», можно констатировать факт того, что высокие баллы выявлены у 41% исследуемых, что свидетельствует о том, что человек получает удовольствие от собственной деятельности. И это дает максимальный шанс найти нечто стоящее и интересное для личности. Для 13% характерны низкие показатели. Это характеризует отсутствие удовольствия в собственной деятельности, что порождает чувство отвергнутости, ощущение себя «вне» жизни.

По предоставленным данным шкалы «Контроль», мы можем сказать, что у 42,88 % исследуемых, выявлены высокие баллы, им свойственно то, что они ориентированы на объективное оценивание и снижение угрозы события, способствование переоценки события и стимулирование к использованию различных средств, ориентированных на решение проблем и поиск поддержки.

По данным шкалы «Принятие риска», можно констатировать тот факт, что: у 47% исследуемых, у которых выявлены низкие баллы, характерно то, что они не рассматривают жизнь как способ приобретения опыта, не готовы действовать в отсутствие надежных гарантий успеха, на свой страх и риск, считая стремление к простому комфорту и безопасности обедняющим их жизнь. Испытуемых, получивших высокие баллы, выявлено не было.

Таким образом, в результате проведенного нами исследования данной группы можно прийти к выводу о том, что большинству испытуемых свойственны  средние и низкие показатели уровня жизнестойкости. Это говорит о том, что исследуемые ориентированы на объективное оценивание жизненной ситуации и им характерно снижение угрозы события или уменьшение выраженности стрессогенных факторов. Чаще пассивны и безынициативны в отношении сложившихся вокруг них обстоятельств. Они рассматривают жизнь как способ приобретения опыта неважно позитивного или негативного, не считают риск «благородным делом», стремятся к простому комфорту и безопасности.

ВЛИЯНИЕ КАЧЕСТВА ПИЩЕВОГО

РАЦИОНА НА САЛИВАРНЫЙ СТАТУС

СПОРТСМЕНОВ ОЛИМПИЙСКОГО РЕЗЕРВА

Ж.И. Кузьмина, Л.Р.Мухамеджанова

Казанский ГМУ

E-mail авторов: lr71@bk.ru

Активная популяризация спорта, в том числе профессионального, и высокая степень мотивации спортсменов  высших достижений поставили перед клиницистами различных специальностей задачу строгого контроля за состоянием здоровья спортсменов. Интенсивные психо-эмоциональные и физические  нагрузки, которым подвергается организм спортсмена, особенно выражены в предстартовом и соревновательном периоде, и относятся к мощнейшим стрессовым воздействиям. В связи с этим актуальна проблема поиска и разработки специальных методов исследования, направленных на изучение особенностей адаптации органов и систем организма к спортивным нагрузкам. Для компенсации энергозатрат и процессов восстановления работоспособности спортсменов необходимо снабжение организма адекватным количеством энергии и незаменимых факторов питания. Важное значение имеет не только строгий диетологический контроль (качественный и количественный состав) пищевого рациона спортсменов, а также особенности формирования адекватного пищевого поведения в условиях возрастающих спортивных нагрузок. Однако на сегодняшний день недостаточное внимание уделяется консистентному составу употребляемой спортсменами пищи, поскольку физиологический уровень жевательной нагрузки обеспечивает активность жевательных мышц челюстнолицевой области, и, как следствие, фоновую саливацию. Полноценное функционирование слюнных желёз способствует процессу элиминации микробных клеток, десквамированного эпителия и пищевого детрита не только с поверхности  эпителия слизистой оболочки губ, щёк, твёрдого нёба, дорсальной поверхности языка, альвеолярной десны,  но и с поверхности эмали зубов, предотвращая формирование зубной бляшки. Оптимальная скорость фоновой  (нестимулированной) саливации коррелирует с уровнем местного иммунитета полости рта (секреторный иммуноглобулин А и лизоцим), минерализующим потенциалом слюны, а также вязкостью и поверхностным натяжением. При  достаточном введении в пищевой рацион твёрдой и кусковой пищи имеет место  адекватная жевательная нагрузка и на ткани пародонта (алиментарный гнатодинамотренинг), что поддерживает тонус связочного аппарата зуба и сосудистой стенки. Пищевое поведение спортсменов формируется под влиянием множества факторов: индивидуальные предпочтения, реклама в средствах массовой информации, ценовая политика в отношении пищевых продуктов, особенности национальной кухни. Поэтому актуальна проблема изучения взаимосвязи между функцией слюнных желёз и особенностью формирования пищевого поведения спортсменов в условиях интенсивных нагрузок.

В задачи  настоящего исследования входило изучение влияния консистентного состава пищи на состояние саливации  у спортсменов олимпийского резерва.

В исследовании приняли участие 47 спортсменов-единоборцев (мастера спорта и кандидаты в мастера спорта):  42 мужчин и 5 женщин в возрасте  18-21 года (средний возраст составил 19,4±1,7 года) в период интенсивных тренировок. Спортсмены имели следующий спортивный стаж: до 5 лет – 9 человек, от 6 до 10 лет – 38 человек. Условия проживания, питания, график соревнований на момент обследования были одинаковы для всех испытуемых (исследования проведены на базе ГБОУ СПО «Училище олимпийского резерва»  г. Казани).  Все испытуемые подтвердили своё согласие на участие в исследовании.

На предмет оценки консистентного состава пищи был проанализирован недельный рацион питания. Кроме того, было проведено анкетное интервьюирование участников исследования  с целью выявления пищевых продуктов, которые употребляли спортсмены олимпийского резерва в перерывах между основными приемами пищи. Анкета включала в себя следующие вопросы:  как часто Вы перекусываете? Какие пищевые продукты Вы предпочитаете для утоления чувства голода между приёмами пищи? На какое время суток приходятся «перекусывания»?  Используете ли Вы после приема пищи жевательную резинку?

Изучение стоматологического статуса было проведено по традиционной методике. Скорость фоновой саливации определяли непосредственно после основного приёма пищи, а также спустя 2 часа по следующей методике: испытуемым предлагали в течение 5 минут собирать в градуированную центрифужную пробирку (свободным током) слюну. Полученный объём делили на 5 и получали значение скорости фоновой саливации в мл/мин (на момент проведения исследований испытуемых предупреждали о нежелательном использовании жевательной резинки для исключения химической стимуляции слюноотделения за счёт входящих в её состав компонентов). Результаты были подвергнуты статистической обработке с использованием критерия Стьюдента.

В ходе проведения исследований было установлено, что все испытуемые (по результатам анкетного интервьюирования)  в промежутках между основными приёмами пищи употребляли пищевые продукты;  48% спортсменов  предпочитают «перекусы» с 15 до16 часов и 52% - с 19 до 21 часа, мотивируя это усиливающимся чувством голода после напряжённых тренировок. Частота «перекусываний» составила 3,6 раза. Спортсмены предпочитали следующие пищевые продукты: шоколад, леденцы, чипсы, пицца (44,5%), орехи, сушеные или вяленые фрукты, свежие фрукты (55,5%). Жевательную резинку после приёма пищи использовали 89,5% опрошенных, однако отмечалась нерегулярность использования. Для дальнейшего изучения влияния консистентного состава пищи на слюнооотделение все испытуемые были ранжированы на 2 группы: исследуемую составили лица, перекусывающие продуктами вязкой и мягкой консистенции (n=23), контрольную – лица, перекусывающие продуктами твёрдой консистенции (n=24).

Анализ недельного пищевого рациона спортсменов свидетельствует о  преобладании пюрированной пищи (картофельное пюре, творог со сметаной) и  пищи среднемягкой и вязкой консистенции (запеканки, отварные макароны, салат из тёртой моркови с сахаром). В семидневном меню питания в обед и на ужин в понедельник, среду и пятницу предлагались продукты плотной консистенции (крупноизмельчённые): бифштекс рубленный, жаркое из говядины, а также  салат из свежей капусты и яблока, салат из свежих помидоров и огурцов с растительным маслом. Установлено недостаточное включение в рацион кусковых продуктов и неизмельчённых овощей и фруктов.

Скорость фоновой саливации у испытуемых в исследуемой группе составила 1,34±0,12 мл/мин непосредственно после основных приёмов пищи, и 0,76±0,14 мл/мин спустя 2 часа (р<0,01). У спортсменов контрольной группы скорость саливации составила соответственно 1,44±0,18 мл/мин и 1,06±0,10 мл/мин (р<0,05).  Отметим, что скорость саливации после основного приёма пищи у испытуемых в обеих группах отличается недостоверно, но спустя 2-3 часа (при перекусывании различными продуктами) функциональная активность слюнных желёз у испытуемых контрольной группы достоверно выше, что обусловлено слюностимулирующим влиянием продуктов твёрдой консистенции (орехи, сушеные, вяленые и свежие фрукты). Обращает на себя внимание факт повышения скорости слюноотделения на 15-17,5% у испытуемых обеих групп в те дни недели, когда в меню были включены крупноизмельченное  или кусковое мясо, а также крупноизмельчённые овощи и фрукты (в салатах).

Таким образом, результаты проведённых исследований свидетельствуют о достоверном влиянии консистентного состава пищи на функциональную активность слюнных желёз; преобладание в пищевом рационе пюреобразной пищи, а также пищевых продуктов вязкой и мягкой консистенции снижает скорость саливации. В период интенсивных тренировок рекомендовано включение в пищевой рацион продуктов твёрдой консистенции и кусковых продуктов (яблоко, морковь, печеный картофель, отварное или паровое мясо и рыба, сухофруты, орехи, бобовые, крупноизмельчённые овощи и фрукты в салатах), а также исключение «перекусов» продуктами, содержащих легкоусвояемые углеводы.

Литература:

1. Левин М.Я., Орехова Л.Ю., Свирина О.А. Показатели местного иммунитета полости рта у спортсменов с воспалительными заболеваниями пародонта // Пародонтология. – 2000. – № 1. – С. 19-21.
2. Тарасенко Л.М. Патогенез повреждения пародонта при стрессе. Автореф. дисс…. докт. мед. наук. – Москва, 1985 – 32 с.
3. Молдобаев Б.С., Левин М.Я., Вяземский В.Ю. Значение гигиены полости рта у юных спортсменов // Сб. тез. XXV (юбилейной) Всесоюзной конференции по спортивной медицине «Спорт и здоровье». – М., 1991. – С. 166-167.
4. Ратницина И.Л. Клинико-иммунологическое обоснование профилактики заболеваний пародонта у спортсменов в условиях интенсивных тренировок: Автореферат дисс…. канд. мед. наук. – С-Петербург, 2001. – 15 с.
5. Исаева Е.Р., Антонова И.Н. Механизмы  психологической адаптации спортсменов и их взаимосвязь с воспалительными заболеваниями пародонта // Ученые записки университета им. П.Ф. Лесгафта. – 2009. – № 4. – С. 45-51.
6. Антонова И.Н. Роль нарушений психологической адаптации в патогенезе хронических воспалительных заболеваний пародонта у спортсменов // Институт стоматологии. – 2008. – Т. 2, № 39. – С. 38-43.
7. Антонова И.Н. Диагностическая значимость функционального состояния жевательных мышц в патогенезе воспалительных заболеваний пародонта у спортсменов // Пародонтология. – 2007. – № 4. – С. 21-25.
8. Розанов Н.Н. Особенности воспалительных заболеваний пародонта у представителей разных видов спорта // Пародонтология. – 2009. – Т. 53, № 4. – С. 42-45.
9. Жуков Ю.Ю. Влияние спортивного стресса на иммунологический статус и состояние здоровья спортсменов // Ученые записки университета им. П.Ф. Лесгафта. – 2009. – № 8. – С. 50-55.

ИНТЕНСИВНЫЕ ЗДОРОВЬЕСБЕРЕГАЮЩИЕ ПСИХОТЕХНОЛОГИИ

Б.Ю. Приленский, А.Б. Приленский

Тюменская ГМА

E-mail авторов: prilensk@mail.ru

В современном периоде развития российского общества в связи со сложными социально-экономическими преобразованиями отмечается рост стрессозависимых расстройств у населения. К сожалению в медицинской практике оказание психотерапевтических и психокоррекционных услуг явление скорее пока исключительное.

Современный врач многое знает о клетках, органах, тканях и почти ничего о человеке. Чрезмерная вера в лабораторно-инструментальный метод исследования привела к тому, что анализ мочи изучается глубже, чем сам больной. Между тем, не менее 50% из тех, кто обращается в поликлиники и стационары с соматическими жалобами (по поводу заболеваний внутренних органов), по существу практически здоровые люди, нуждающиеся лишь в коррекции эмоционального состояния (Кондрашенко В.Т., Донской Д.И., 1997).

Стереотипы, существующие в системе медицинского образования и в системе оказания медицинской помощи, влияют на формирование когнитивных моделей болезни и мотивов госпитализации. Пациент готов предъявлять жалобы лишь на болезненные соматические явления.

В современной России стать хорошим врачом-психотерапевтом по-прежнему непросто. Известно, что на подготовку врача уходит 7800 часов, из них процентов 97 на изучение тела и заболеваний отдельных органов и, к сожалению, лишь 3% – на психологию, этику и деонтологию. Иными словами, налицо ветеринарный подход к подготовке врача (Кондрашенко В.Т., Донской Д.И., 1997).

Вызывает удивление, что согласно требованиям Госстандартов, психотерапия вообще отсутствует в системе преподавания для студентов медицинских вузов. Не хочется думать, что психическое здоровье населения не представляет для государства никакой ценности.

Психотерапевт, мыслящий физиологическими, поведенческими, когнитивными или личностными категориями, незнакомый на собственном опыте и на опыте работы с клиентами в особых, измененных состояниях сознания, с легкостью будет направо и налево наклеивать ярлыки патологии, предупреждая об «осложнениях» и ограничивая значительные потенциальные возможности восточной психотерапии.

Интегративная психология является подходом, который восстанавливает временно разрушенную в XIX веке при помощи разновидностей материалистического редукционизма (от научного материализма до бихевиоризма и марксизма) целостное видение психической реальности, включающей не только персону, но и интерперсональные и трансперсональные уровни функционирования. Мы должны учитывать тот горький урок, когда попытка свести психическое бытие к ее низшему уровню, материи, особенно неприятным образом сказалась на психологии, которая сначала потеряла свой дух, затем свою душу, затем свой разум и свелась к изучению только лишь эмпирического поведения и телесных влечений (Козлов В.В., 2007).

Известно, что отдельные психологические функции интегрируются понятием сознания. Сознание определяется как высший уровень психического отражения и саморегуляции (Словарь практического психолога, 1997). И неслучайно со страниц многих руководств по психотерапии звучит призыв интегрировать опыт, полученный в процессе психотерапии, осознать получаемые переживания.

Осознание определяется как достижение пациентом в процессе психотерапии отчетливого, явного понимания ранее неосознаваемых аспектов и взаимосвязей собственной психической жизни. Осознание в более широком смысле означает также формирование адекватного понимания других людей и окружающего мира (Карвасарский Б.Д., 1998).

Наиболее эффективная психотерапевтическая работа строится на использовании различных состояний измененного сознания. И, наоборот, в случае эффективной психотерапевтической работы происходит изменение сознания. Измененное состояние сознания – это возможность, предусмотренная человеческой природой, расширить границы сознания, это возможность перейти на более высокий уровень сознания за очень короткое время. Измененное состояние сознания – это качественный скачок сознания, подобный тому, который совершает электрон, получивший дополнительную энергию, переходя на более высокий уровень.

В.Ю. Завьялов (1999) отмечает, что изменение сознания происходит во всех случаях реорганизации взаимоотношений человека с окружающим миром. Способность сознания человека непрерывно меняться есть гарантия непрерывной адаптации к изменениям мира. Наиболее примечательной и полезной функцией транса является временное выключение обычной защитной системы личности.

Более чем 20-летний опыт применения интенсивных психотехнологий, использующих измененные состояния сознания, позволяет с уверенностью говорить не только об их клинической эффективности при невротических и психосоматических расстройствах, но и позволяющих расширить возможности личности к развитию метапотребностей.

ВЛИЯНИЕ ТИПОВ ЛИЧНОСТИ НА

ПСИХОСОМАТИЧЕСКИЕ РАССТРОЙСТВА

Д.В. Сацук, Т.С. Парубцова, Ю.В. Живаева

Красноярский ГМУ им. проф. В.Ф.Войно-Ясенецкого

Е-mail авторов: dima-91.08@mail.ru

В данной работе, мы попытаемся исследовать, каким образом типы личности человека  влияют на психосоматические расстройства. Для исследования были использованы тест на определение алекситимии  и тест на определение персонального автопортрета личности.

Термин «алекситимия» был введён психиатром П. Сифнеос, который при исследовании душевно больных заметил, что у некоторых пациентов затруднено описание эмоций. Термин имеет греческое происхождение и означает «нет слов для чувств», подчёркивая главную особенность этого расстройства в том, что человек не способен словами описать свои чувства. Больной не только не способен описать свои эмоции, он так же не способен понимать эмоции других людей.  Только не нужно думать, что эти люди совсем лишены эмоций. На самом деле эмоции у таких людей проявляются нормально, но они подавляются.

Учёными определяются следующие симптомы:

• трудности и определением и описанием эмоций и телесных ощущений  – как своих собственных, так и других людей,
• чрезмерная сухость, утрированная логичность мышления,
• скудное воображение и фантазия,
• бедность внутреннего мира.

В чём же причина появления алекситимии? Есть несколько теорий, которые пытаются обьяснить появление данного расстройства. Во-первых, некоторые учёные считают, что алекситимия это следствие врождённых дефектов мозга. Так же существует мнение, что данные симптомы появляются у людей, чьи полушария начинают взаимодействовать не правильно или перестают взаимодействовать совсем. Во-вторых, появление алекситимии связывают с психологическими причинами. Например, психологические травмы, депрессия и неправильное воспитание. Если появление алекситимии связано с психологическими причинами, то мы попытаемся ответить на вопрос, какие качества личности могут влиять на данное расстройство. Для ответа на этот вопрос мы, провели исследование на определение автопортрета личности. Была взята выборка в размере 19 человек.  Но что бы получить точные данные на той же выборки мы провели тест на определение алекситимии. После теста на выявление алекситимии мы обнаружили, что в нашей выборке нет людей с данным расстройствам. Следовательно, можно предположить, что тест автопортрета даст ответ на данный вопрос, а именно какие качества личности помогают человеку, сопротивляется психосоматическим расстройствам.  После проведения теста на автопортрет  лидирующими качествами личности оказались: Деятельный, самоуверенный, драматический.  Теперь попробуем расписать каждое из этих качеств. Попробуйте представить, уверенного в себе человека, такие люди как правило легче адаптируются к новым социальным и природным условиям. У таких людей не возникает проблем с коммуникацией. Вследствие этого у людей обладающих данным качеством больше сопротивляемость к стрессу.  Учёные выделяют, что стресс это одна из главных причин появления психосоматических расстройств. Поэтому сопротивляемость стрессу помогает этим людям бороться с психическими расстройствами.

Драматический тип личности – душа. Людям с преобладанием этого типа предоставлен чудесный дар, которым они окрашивают жизнь окружающих.

Когда к этому дару прилагаются еще и способности, человек может превратить любой душевный порыв в высокое искусство. Даже в повседневной жизни их остроумие, понятие о красоте, мальчишество действует на людей как алкогольное опьянение. Весь мир – театр для индивидуумов этого типа, жизнь никогда не уныла и не скучна для них и, конечно, для тех, кто находится рядом с ними. Драматические люди заполняют весь мир волнением, вот, что происходит в их жизни. Вследствии, вышесказанного можно сделать вывод, что люди коммуникабельные и жизнерадостные меньше подвержены стрессу, а значит меньше подвержены психосоматическим расстройствам. Для деятельных людей, главное это активность. Для человека данного типа личности характерно желание сделать всё, успеть везде. Он просто не существует без деятельности. Они не могу т сидеть без дела, им постоянно нужны новые впечатления. Желание получить, что-то новое и увидеть новые лица и места. Стресс для таких людей  это очень редкое явление. Как правило, люди деятельные всегда заботятся о своём здоровье. Из всего вышесказанного я делаю вывод, что этим людям в малой степени грозит появление алекситимии.  Наши исследования показывают, что обладатели данных качеств меньше подвержены появлению алекситимии. Значит, эти качества дают людям максимальное приспособление к окружающей среде.

СОСТОЯНИЕ ЗДОРОВЬЯ ДЕТЕЙ

С ЯЗВЕННОЙ БОЛЕЗНЬЮ

Т.В. Сорокман, С.В. Сокольник,

В.Г. Остапчук, Л.Ю. Хлуновская

Буковинский ГМУ, г. Черновцы, Украина

E-mail авторов: t.sorokman@gmail.com

Язвенная болезнь желудка и двенадцатиперстной кишки (ЯБ) – одно из самых тяжелых хронических заболеваний среди патологии гастродуоденальной зоны у детей, которая рассматривается в современном обществе не только как крупная медицинская, но и социально значимая проблема [1, 2]. Ретроспективные наблюдения установили повышение общей заболеваемости органов пищеварения у детей 10-14 лет до 82,2%, тогда как у детей 5-7 лет – 59,7% и в возрасте 15-18 лет – 67,3% [3, 4].

Цель исследования: изучить состояние здоровья детей с язвенной болезнью.

Материал и методы.

Проведено проспективное клинико - эпидемиологическое исследование, которое включало анкетирование 152 больных ЯБ (основная группа) и 103 здоровых (группа сравнения) ребенка и их родителей. Все данные были обработаны общепринятыми методами статистики  с помощью пакетов компьютерных программ "STATISTIСA" for Windows 8.0.0. (SPSS INC; 1989-1997).

Результаты исследования.

Установлено, что на патологию беременности и родов указывали 2/3 матерей детей основной группы и 1/3 матерей детей группы сравнения. Доношенными родились 140 (92,1%) детей основной группы, 4 (2,6%) детей имели массу более 4000 г. Довольно часто (73,7%) в анамнезе детей основной группы имели место резидуальные явления перинатального повреждения центральной нервной системы. Обращал на себя внимание высокий показатель заболеваемости среди детей основной группы по сравнению с детьми группы сравнения: острые кишечные инфекции (47,4% и 24,3% соответственно), рецидивирующие и повторные респираторные заболевания более 4-6 раз в год (75,6% и 31,1% соответственно), энтеробиоз (31,6%), лямблиоз (21,1%) или соединенные формы глисто-паразитарной инвазии (19,1%), диффузный нетоксичный зоб различной степени (52,0%), заболевания выделительной системы (13,8%), органов дыхания (11,2%), пищевые или медикаментозные аллергические реакции (9,9%), патология гепатобиллиарной системы (дискинезия желчевыводящих путей, деформация желчного пузыря, хронический холецистохолангит, холецистит) (67,8%)). Хронические очаги инфекции диагностировано у 42 (27,6%) детей основной группы (у 30 (19,7%) – кариес, у 7 (4,6%) – хронический тонзиллит, у 5 (3,3%) – аденоиды). Оказалось, что только у небольшого количества детей основной группы (15,8%) имело место естественное вскармливание. У остальных детей искусственное вскармливание было с первых месяцев жизни, при этом адаптированные молочные смеси получало лишь небольшое количество детей (21,9%). Среди детей группы сравнения 56,3% детей находились на естественном вскармливании, 27,2% детей – на смешанном, 16,5% детей – на искусственном. Кроме того, было выявлено, что подавляющее большинство детей основной группы (82,9%) питались не регулярно, употребляли теплую пищу лишь 1-2 раза в день (54,6%). В структуре питания достоверной разницы в употреблении основных групп продуктов между группами детей, которые сравниваются, не выявлено (р>0,05). Так, в пищевом рационе детей в раннем и позднем возрасте отмечалось снижение употребления овощей, фруктов, молочных продуктов (за исключением детей горной зоны), мяса, рыбы при постоянном избытке хлеба, макаронных изделий и сладостей. Режима дня придерживаются только 22,4% детей основной группы. На ежедневное пребывание на свежем воздухе более трех часов указали 27,6% больных детей, причем в основном это были дети сельской местности. Лишь небольшое количество школьников отметили интересное для них использование свободного от школьных занятий время (спортивные секции, театр и т.д.). У большинства детей свободное время означал просмотр телепередач, компьютерные игры, иногда по несколько часов. При самооценке состояния своего здоровья 2/3 детей основной группы считали себя больными, что негативно влияло на их физическую и психическую активность, поведение дома и в школе, успеваемость в получении новых знаний.

В 46,7% детей основной группы и 20,4% детей группы сравнения отмечалась длительная психотравмирующая ситуация в семье и школе (p<0,05). При анализе типовой принадлежности семьи было установлено, что 81,6% детей основной группы и 92,2% детей группы сравнения проживают в полных семьях, 18,4% и 7,8% детей соответственно – в неполных семьях, причем 36, 8% больных детей из малообеспеченных семей (невозможность полноценного рационального питания, нездоровый психологический климат в семье, отсутствие оптимальных бытовых условий).

Заключение. Наиболее значимыми эпигенетическими факторами, влияющими на состояние здоровья детей с язвенной болезнью, можно считать резидуальные явления перинатального повреждения центральной нервной системы, сопутствующую патологию гепато-биллиарной системы, рецидивирующие и повторные респираторные заболевания, глисто-паразитарную инвазию, длительные психотравмирующие ситуации в семье и школе.

Литература:

1. Баранов А. А., Щербаков П.Л. Актуальные вопросы детской гастроэнтерологии // Вопр. совр. педиатр. – 2002. – Т. 1, № 1. – С. 12-17.
2. Богданов Ю.В. Язвенная болезнь как медико-социальная проблема // Современная медицина. – 2009. – № 2. – С. 56-58.
3. Кивалова М.И., Соргачев В.В. Эпидемиология язвенной болезни  желудка и двенадцатиперстной кишки / Киев: Здоровье, 2010. – 234 с.
4. Филимонов Р. М. Подростковая гастроэнтерология / М.: ООО «Медицинское информационное агентство», 2008. – 576 с.

ПСИХИЧЕСКИЕ НАРУШЕНИЯ

ПРИ СИНДРОМЕ ПРИОБРЕТЕННОГО

ИММУНОДЕФИЦИТА: КЛИНИЧЕСКИЙ СЛУЧАЙ

О.В. Юшкова

Тюменская ОКПБ

Психические нарушения при СПИДе весьма разнообразны и могут включать в себя практически весь спектр психического реагирования. К ним относятся:

1. Реакция больных на сам факт заболевания и диагноз ВИЧ-инфекции.

2. Психические расстройства могут быть результатом непосредственного поражения ВИЧ-инфекцией головного мозга.

3. Коморбидная психическая патология.

Многие симптомы пограничного круга, выявленные у больных СПИДом, рассматриваются в рамках психологически понятных связей и трактуются как проявление реакции личности на болезнь, что приводит к психологической дезорганизации личности. Важной психологической проблемой, с которой приходится сталкиваться больным СПИДом, является социальная изоляция. Больных, как правило, увольняют с работы, у них распадаются семьи, от них отказываются родственники и друзья, их не пускают в рестораны, гостиницы. Особенно тягостным становится положение детей, пораженных СПИДом: их исключают из школ, лишают общения со сверстниками.

Из так называемых функциональных психических нарушений чаще других встречаются симптомы тревоги и депрессии с чувством безысходности, вины, нередко с суицидальными идеями, а также ажитацией и гневом, направленных на врачей. Иногда депрессия является одним из первых симптомов СПИДа. При этом суицидальные попытки нередко совершаются теми, кто был свидетелем смерти близких или друзей от СПИДа. Весьма характерны для больных обсессивно-компульсивные расстройства. Они могут возникать вторично, после появления депрессии или самостоятельно как реакция на болезнь. Эти переживания заключаются в многочасовых обследованиях своего тела в поисках специфической сыпи или подозрительных пятен, постоянных мыслей о смерти, самом процессе умирания, навязчивых воспоминаниях о сексуальных партнёрах, от которых могла произойти заражение и пр.

Представленный клинический случай достаточно ярко описывает, весьма характерные, особенно на первых этапах развития заболевания, реактивные нарушения, а именно «личностную реакцию на болезнь».

Больная Г., 37  лет, поступает в психиатрический стационар.

Из анамнеза со слов пациентки известно следующее. Наследственность психическими заболеваниями не отягощена, случаев самоубийств среди родственников не было. Дядя по линии матери злоупотребляет алкоголем. Родилась в Тюменской области, старшей из троих детей. В развитии от сверстников не отставала. Мать по образованию психолог, работала заведующей детским садом, по характеру конфликтная, отношения в семье всегда были напряженными, с применением физической силы в качестве наказаний. Воспитывалась в полной семье, однако в 16 лет узнала, что отец ей не родной – мать вышла замуж беременной от другого мужчины. С родным отцом не знакома. Детство организованное. Снохождения, сноговорения, энурез, энкопрез отрицает. Из перенесенных заболеваний отмечает ветряную оспу, нечастые ОРЗ. По жизни часто беспокоили головные боли. В школу пошла с 7 лет, училась в основном на «хорошо», классы не дублировала, больше всего любила физкультуру. Росла вредной, любила быть в центре внимания, часто доставляла хлопоты учителям и родителям, окружающие называли «бандиткой». Однако никогда не имела близких друзей и подруг, даже с родными братом и сестрой поддерживала формальные отношения. Параллельно с учебой занималась музыкой и танцами. В старших классах начала подрабатывать секретарем. В 1997 г. окончила 11 классов общеобразовательной школы, после чего поступила в ТюмГНГУ на специальность «менеджмент». Учеба давалась легко, параллельно работала в банках, жила на съемных квартирах. В одном банке проработала 2 года, в другом – 1,5; всегда уходила из-за конфликтов с руководством, т.к. характеризует себя «очень прямолинейной». Окончила ВУЗ. Последние 3 года работает администратором у индивидуального предпринимателя. Замужем не была, детей не имеет, сейчас живет у родителей.

Гинекологический анамнез: менструации с 14 лет по 4-6 дней, безболезненные, регулярные. Последняя менструация в марте 2012 года. Половая жизнь с 16 лет. Беременностей две: первая (в 16 лет) закончилась прерыванием в сроке 25 недель, вторая – медабортом.  

Нейроинфекции, эпиприпадки, туберкулез, гепатиты, венерические заболевания, оперативные вмешательства в течение жизни отрицает. Аллергия на бижутерию по типу крапивницы. В ноябре 2011 г. лечилась амбулаторно по поводу язвенной болезни желудка. Вредные привычки: курит с 14 лет по 1 пачке сигарет в день. Алкоголь попробовала в 16 лет (пиво), в последующем отмечались запои по 2 дня. Сейчас выпивает по 0,5-1,5 л пива до 3 раз в неделю.

На протяжении жизни, начиная со школьного возраста, отмечались 3 эпизода пониженного настроения, сопровождавшиеся повышением температуры тела до 380С, «ознобом». Со слов, при этом не было желания подниматься с кровати, могла лежать так до 2 недель подряд, за медицинской помощью не обращалась. Вспоминает, что один эпизод (в 20 лет) был спровоцирован конфликтом с родителями и уходом из дома, а причины двух других назвать не может. Однако сообщает, что до сих пор при сильном волнении наблюдается тремор головы.

В июне 2011 года на фоне передряг на работе и частых конфликтов с матерью заметила у себя отечность шеи, обратилась к врачу, была выявлена ВИЧ-инфекция. С этого момента снизился фон настроения, стала возбужденной, порой агрессивной в отношении окружающих. Несколько дней подряд ходила в церковь, на могилы незнакомых людей, посещали суицидальные мысли, меньше следила за собой. В ноябре 2011 г. обращалась к психологу СПИД-центра – без эффекта. Продолжала работать, но ни с кем не делилась своими проблемами. В марте 2012 г. вернулась жить к родителям, целыми днями сидела дома, много плакала. По рекомендации психолога обратилась в ОПС Тюменской ОКПБ, госпитализирована. При поступлении осмотрена дежурным врачом, предъявляла жалобы на тревогу, плохое настроение, суицидальные мысли, отсутствие аппетита, трудности при засыпании.    

Соматический статус: среднего роста, правильного телосложения, удовлетворительного питания. Рост 162 см, вес 54 кг. t0-37,0. Кожные покровы физиологической окраски, умеренной влажности, чистые. В легких дыхание везикулярное, хрипов не выслушивается. ЧДД 17 в мин. Тоны сердца ясные, ритм правильный. ЧСС 72 в мин. АД 140/80 мм рт.ст. Живот при пальпации мягкий, безболезненный. Периферических отеков нет. Стул, диурез без особенностей.

Неврологический статус: из ОМС жалобы на частые головные боли давящего характера. Менингеальных знаков нет. ЧМН без особенностей. Лицо симметричное, язык вне полости рта по средней линии. Зрачки средних размеров, D=S, фотореакции живые, содружественные, конвергенция сохранена, нистагма нет. Сухожильные, периостальные рефлексы симметричные, слабые; патологических знаков нет. В позе Ромберга устойчива. Координаторные пробы выполняет уверенно, без промахивания. Расстройств чувствительности нет.  

Психический статус: на беседу пришла по приглашению врача. Сознание не помрачено, правильно ориентирована в месте пребывания, календарной дате и собственной личности. Внешне не достаточно опрятна, выглядит старше своих лет, тревожна. Плачет. Говорит приглушенным голосом, замолкает, когда кто-то входит или заглядывает в ординаторскую, сначала не хотела озвучивать причину своего состояния. Жалуется на плохое настроение с мыслями о нежелании жить, отсутствие аппетита, тревогу, трудности при засыпании. В поведении демонстративна, крайне негативно отзывается о матери. При описании депрессивных «эпизодов», наблюдавшихся в течение жизни, когда могла подолгу не вставать с кровати, рассказывает с улыбкой, не видит в этом повода для обращения к врачам. Фон настроения снижен, эмоции лабильны. Не видит смысла в дальнейшей жизни. Мышление последовательное. Бредовых и галлюцинаторных расстройств не обнаруживает. Память и интеллект без грубой патологии. Критика частичная.      

Заключение по данным патопсихологического обследования: Испытуемая цель обследования не понимает. На словах декларирует заинтересованность в получении положительных результатов, но экспериментальные задания выполняет формально. В беседе контакту доступна, контакт ближе к формальному, на вопросы отвечает несколько расплывчато, кратко, сама инициативы в разговоре не проявляет. Фон настроения снижен. Эмоциональный  резонанс в общении ослаблен. Эмоциональные реакции выражены слабо.  Предъявляет жалобы на снижение настроения, повышенную агрессивность, плаксивость, отмечает у себя повышенную обидчивость, неусидчивость, при расспросе отмечает наличие суицидальных мыслей. Исследование проводилось методами: «запоминание 10 слов», «пиктограммы», «толкование пословиц», «сравнение понятий», «простые аналогии», субтесты методики Векслера, ДМО, проективные методики, ММИЛ. Инструкции к  заданиям испытуемая в основном усваивает с первого предъявления. Модус их выполнения  удерживает. Темп мыслительной деятельности умеренный с тенденцией к замедлению, неравномерный. При этом замедление темпа не зависит от сложности задания. В ситуации неуспеха равнодушна. Волевой компонент ослаблен на фоне недостаточности волевых функций и слабости борьбы мотивов. При затруднении испытуемая начинает тяготиться работой, прекращает поиск решения. Волевая регуляция познавательной деятельности низкая. Помощь психолога использует пассивно, коррекция ошибок возможна не всегда. К результатам своей деятельности относится недостаточно критично. Мотивация достижения успеха низкая. Собственная мотивационная направленность снижена. Исследование познавательной сферы показало, что испытуемой доступно выполнение основных  мыслительных операций. При обобщении предметов и понятий испытуемая способна оперировать родовыми и практически значимыми признаками, но в ряде случаев  использует  второстепенные, конкретные или своеобразные признаки. Например, в паре «ботинок – карандаш» выделяет существенное сходство в том, что «они изнашиваются». Расширение круга признаков, привлекаемых в качестве значимых, свидетельствует о нарушении операциональной стороны мыслительной деятельности. Выявляется сосуществование разных уровней обобщений и отвлечений. Обращает на себя внимание расплывчатость суждений, трудности четко сформулировать свою мысль. При выполнении заданий у испытуемой отмечается нечеткость формулировок, элементы разноплановости суждений. Переносный смысл общеизвестных пословиц и метафор доступен испытуемой, сложные незнакомые пословицы часто объясняет конкретно или допускает искажение толкования. Например, пословицы «цыплят по осени считают» испытуемая объясняет так «зимой цыплята не рождаются». Выявляются нарушения логического строя мышления. Кратковременная память снижена. Кривая запоминания 10 слов  по типу «плато» 6, 7, 8, 8, 8, отсрочено – 5. Опосредованное запоминание снижено. В «пиктограммах» испытуемая продуцирует конкретные, атрибутивные, символические образы, встречаются формальные изображения, когда выбор сделан на основе чувственного впечатления. Рисунки эмоционально малонасыщенные. Активное внимание сниженной концентрации, неустойчивое. Отмечаются трудности переключения внимания. Личностная сфера: Код профиляличности отражает затруднения социализации, связанные с недостаточной способностью исследуемой воспринимать обычаи, правила и нормы, которыми руководствуются в своем поведении большинство окружающих людей. Выраженные затруднения в межличностной сфере, обусловленные у испытуемой отсутствием способности к интуитивному пониманию окружающих, приводят к нарушению ее социальной адаптации. Возникающие при этом чувство недостаточной связи с окружением и неудовлетворенная потребность в контактах сопровождаются нарастанием тревоги и подавленности, а амбивалентное отношение к окружающим порождает наряду со стремлением к контактам угрюмую недоверчивость. Такой тип профиля, как у исследуемой характерен для личностей с выраженной тенденцией относиться к окружающим с недоверием, воспринимать их как источник потенциальной опасности или, во всяком случае, как людей чужых. Постоянное ощущение угрозы может толкать ее на превентивное нападение, в данном случае, в виде открытой вербальной агрессии. У испытуемой в ситуации фрустрации повышен удельный вес эгозащитных реакций (реакций направленных на защиту своего уязвимого Я) за счет агрессии ориентированной на партнеров по ситуации, завуалированной под иронией и сарказмом. Исследуемая склонна воспринимать окружающий мир как более враждебный, менее безопасный, чем в среднем. У нее снижена фрустрационная толерантность (стрессоустойчивость) и повышена чувствительность к стрессам. У испытуемой эмоциональное напряжение, формирующееся из-за невозможности удовлетворить актуализированную потребность, непосредственно выражается в поведении иногда без учёта социальных и этических норм. В таких случаях отмечается недостаточность совладания со своими внутренними импульсами, что приводит к ослаблению способности организовывать поведение в соответствии с устойчивыми мнениями, интересами и целями и делает поведение испытуемого плохо предсказуемым. Также характерно неумение планировать будущие поступки и пренебрежение последствиями своих действий в связи с недостаточной способностью извлекать пользу из прошлого негативного опыта. Даже незначительные фрустрации ведут к возникновению тревоги, выраженных отрицательных эмоций, а компенсация достигается за счет аутизации и дистанцирования, т.е. тенденции к уходу из окружающей среды во внутренний мир и к соблюдению “психической дистанции” между собой и окружением. Для испытуемой характерна ориентировка главным образом на внутренние критерии, снижение способности к интуитивному пониманию окружающих, к проигрыванию их ролей (т.е. способности поставить себя на место того или иного из окружающих людей) и в связи с этим недостаточная адекватность эмоционального реагирования. Испытуемая склонна к интроверсии, отличается недостаточной спонтанностью в социальных контактах. Таким образом,  обследование  выявило: сосуществование разных уровней обобщений (нарушение операциональной стороны мышления); формальные ассоциации; расплывчатость и разноплановость  суждений; нарушения динамики мышления (темп мыслительной деятельности неравномерный); нарушения логического строя мышления; кратковременная память снижена; опосредованное запоминание снижено; ослабление волевого компонента; расплывчатость суждений; снижение критических возможностей; снижена продуктивность мыслительной деятельности; вышеописанные личностные особенности.  

С учетом выявленной психопатологической картины в стационаре получала: ципралекс до 20 мг/сут, труксал до 200 мг/сут, амитриптилин до 150 мг/сутperos и до 4 мл/сут парентерально, сульпирид до 300 мг/сут, сибазон до 6 мл/сутв/мвит. В1 и В6 по 2 мл в/м через день №10.

Первое время в отделении фон настроения снижен, больная пассивна, за внешним видом следила недостаточно. Ничем полезным не занималась, общалась только с соседкой по палате, бесед с врачом не искала, при расспросах отвечала формально. Жаловалась на плохое настроение, нарушения сна, плаксивость, неоднократно утверждала, что не хочет жить; голос тихий, взгляд бегающий. Параллельно курировалась врачом-психотерапевтом, в беседах с которым также была неоткровенна, сведения о себе давала избирательно, старалась представить себя в выгодном свете, негативно отзывалась о своих родственниках. Бредовых и галлюцинаторных расстройств не обнаруживала. Госпитализацией не тяготилась, вечерами ходила в магазин и на прогулки, дважды возвращалась в отделение с запахом алкоголя изо рта, начинала извиняться, изображала раскаяние, просила ничего не сообщать лечащему врачу. Лжива, изворотлива, к своему поведению малокритична. На фоне лечения настроение ближе к ровному, суицидальных мыслей не высказывает, сон и аппетит достаточны, время проводит праздно, в труд не включается, стала активно общаться с пациентами противоположного пола. В один из дней вышла на прогулку с соседкой по палате, в магазине положила той в сумку кое-какие промышленные товары, не намереваясь платить за них; обе были задержаны сотрудниками полиции на кассе и доставлены в отдел полиции, позже отпущены. Вернулась в отделение в 2245ч, с виноватой улыбкой на лице сообщила, что они «задержались в гостях». Из отделения выписана самостоятельно в удовлетворительном психическом состоянии под наблюдение районного психиатра, ремиссия «В», трудоспособность восстановлена. Покинула отделение демонстративно, собрав вещи, не попрощавшись с врачом и не выслушав его рекомендации. Выписана из отделения с диагнозом: Тревожно-депрессивная реакция, обусловленная расстройством адаптации, у лица с истерическими чертами характера (F43.25).