ИСТОРИЧЕСКОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ

Денис Владимирович Оксузьян

ПУБЛИКАЦИИ РАЗНЫХ ЛЕТ

 

ВКЛАД В. Н. ТАТИЩЕВА В РОССИЙСКУЮ ИСТОРИОГРАФИЮ.

Источник публикации статьи: SLAVICA SZEGEDIENSIA VII.  Сборник научных статей. -  Ответственные редакторы Золтан Дьёрке и Маружне Каталин Шебо. – Сегед, 2007-2008. – С. 131-138.

 

ДЕМОНСТРАЦИЯ ВОЗМОЖНОСТЕЙ ИЗУЧЕНИЯ РЕКЛАМЫ С ПОЗИЦИИ ФИЛОСОФСКИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ ПИТИРИМА АЛЕКСАНДРОВИЧА СОРОКИНА. - Источники публикации статьи: Журнал «Наследие». – 2014. - № 2(5). – C. 106-111;  Питирим Сорокин и парадигмы глобального развития XXI века (к 125-летию со дня рождения) : Международная научная конференция, Сыктывкар, 21−22 августа 2014 г.: сборник научных трудов / Редкол.: И.Е. Фадеева, отв. ред.; В.А. Сулимов, Л.В. Гурленова. – Сыктывкар: Изд-во СыктГУ, 2014. – С. 663-674.

 

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ДУХОВНО-НРАВСТВЕННЫХ КАЧЕСТВ СВЯТОГО БЛАГОВЕРНОГО ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО В СОЧИНЕНИЯХ РУССКИХ ИСТОРИКОВ, В ЖИВОПИСИ, В КИНО И В СКУЛЬПТУРЕ

Сысоева Людмила Борисовна, библиотекарь ГБУ РК Юношеской библиотеки Республики Коми, преподаватель Детской Воскресной школы храма Святого благоверного великого князя Александра Невского, г. Сыктывкар

E-mail: komibasya@mail.ru

Оксузьян Денис Владимирович, выпускник исторического факультета Сыктывкарского Государственного Университета, прихожанин храма Святого благоверного великого князя Александра Невского, г. Сыктывкар

E-mail: denis.oxuzjan@yandex.ru

 

ВКЛАД ПЕТРА ПЕРВОГО В РАЗВИТИЕ МЕЖЛИЧНОСТНОГО И МЕЖДУНАРОДНОГО ДИАЛОГА

Сысоева Людмила Борисовна, библиотекарь ГБУ РК Юношеской библиотеки Республики Коми, преподаватель Детской Воскресной школы храма Святого благоверного великого князя Александра Невского, г. Сыктывкар

E-mailkomibasya@mail.ru

Оксузьян Денис Владимирович, выпускник исторического факультета Сыктывкарского Государственного Университета, прихожанин храма Святого благоверного великого князя Александра Невского, г. Сыктывкар

E-mail: denis.oxuzjan@yandex.ru

 

 

Скачать:


Предварительный просмотр:

ВКЛАД В. Н. ТАТИЩЕВА В РОССИЙСКУЮ ИСТОРИОГРАФИЮ [1] 

В процессе сложения историографии в отдельную историческую дисциплину крупная роль принадлежала историку, видному политическому деятелю, администратору, дипломату Василию Никитичу Татищеву (1686-1750 гг.). В. Н. Татищев говорил о необходимости критического отношения к историческим источникам и вёл работу по их выявлению. Благодаря деятельности и таланту русского историка вышеназванная область гуманитарного знания успешно развивалась многие десятилетия.

 Василий Никитич Татищев внёс вклад в российскую историографию, создав большое количество исторических сочинений. Эти научные произведения наполнены рассуждениями, вызывающими интерес исследователей и сохраняющими своё общественное значение по сей день. К их числу можно отнести обсуждение вопроса о распространённости сарматских слов в русском языке, исследование причин социального кризиса начала XVII столетия и многие другие размышления. Более внимательное рассмотрение сути всех этих умозаключений - главная цель настоящей статьи.

Василий Никитич Татищев, "птенец гнезда Петрова", по образному определению А. С. Пушкина, родился в 1686 году в Псковском уезде, в дворянском поместье отца. По окончании Московской инженерно-артиллерийской школы принимал участие в боях за Нарву в 1704 г., в Полтавской битве в 1709 г., и в Прутском походе Петра I. В 1713-1714 гг. побывал за границей (Берлин, Бреславль, Дрезден) для совершенствования в науках. Позднее по специальному поручению Петра во второй раз выезжал за границу. В 1719 г. подал царю представление о необходимости размежевания хмель в России. В 1720 году В. Н. Татищев был послан на Урал, чтобы на удобных местах построить заводы, на которых можно плавить серебро и медь из руд. В этом, в то время мало изведанном краю, он проявил себя выдающимся организатором и администратором. Ухтусский завод был перенесён им на реку Исеть, и этим было положено начало городу Екатеринбургу. В интересах развития горного дела В. Н. Татищев добился разрешения пропускать купцов на Ирбитскую ярмарку через Верхотурье, организовал почтовую связь между Вяткою и Кунтуром, открыл при заводах две начальные школы и две школы для обучения горному делу, добился учреждения особого судьи для заводов, а также оставил инструкцию по сохранению лесов.

 В начале 1724 г. В.Н. Татищев был представлен Петру I и произведён в советники Берг-коллегии. Император посылает его в Швецию и Данию для надобностей горного дела и для исполнения дипломатических поручений. Находясь в этих странах, В.Н. Татищев осмотрел заводы и рудники, собрал много чертежей и проектов, нанял и направил в Екатеринбург опытного мастера для пуска в ход гранильного дела, собрал сведения о торговле Стокгольмского порта и о шведской монетной системе, познакомился со многими западными учёными.

 В 1733 г. Василий Никитич Татищев напечатал "Разговор двух приятелей о пользе наук и училищ", написанный под влиянием распространённого в России сочинения барона С. Пуффендорфа "Введение в историю европейских государств" и "Философского лексикона" протестантского богослова Г. Вальха. В. Н. Татишев, вслед за Г. Вальхом, разделил науки на "нужные", "полезные", "щегольские", "тщетные" и "вредные". При этом история вместе с языкознанием, риторикой, иностранными языками, математикой, физикой и географией попали во второй разряд наук - "полезных". Вполне допустимо, что, помещая историю и другие гуманитарные дисциплины в разряд "полезных", В. Н. Татищев имел в виду их возможность оказывать влияние на процесс формирования национального самосознания. Об этом необходимо помнить и сегодня, поскольку понижение общегуманитарной и исторической эрудированности «представляет собой один из самых коротких и эффективных путей в направлении утраты российским обществом своей социальной целостности и культурной специфичности, то есть фактической депопуляции российской нации как исторического феномена». (Флиер, 2005: 168). Вернёмся, однако, к биографии Василия Никитича Татищева. В 1737 году, после многочисленных нареканий и жалоб, Бирон отстранил В. Н. Татищева от горного дела. В январе 1739 года была создана целая комиссия для рассмотрения поступающих в адрес В. Н. Татищева жалоб. Автором некоторых из них был известный русский заводчик Демидов. Вполне возможно, что поводом для этих жалоб стали принятые В. Н. Татищевым энергичные меры по учреждению и укреплению казённых заводов на Урале. Эти заводы очень сильно подрывали частные интересы Демидова. Итогом деятельности комиссии явилось заключение В. Н. Татищева в Петропавловскую крепость.

 При воцарении Елизаветы Петровны В. Н. Татищев не получил желаемых милостей, удалился в свою подмосковную деревню Болдино и не выезжал оттуда вплоть до самой своей смерти, последовавшей в 1750 году.

Характеристика трудов В. Н. Татищева. Следует заметить, что трагический период жизни Василия Никитича Татищева, который начался в 1737- 1739 годах и продолжался до самой смерти, был отмечен множеством предложений и представлений. Среди них: "Предложение о сочинении истории и географии Российской" (1737 г.), предложение "О сочинении К. Кондратовичем по распоряжению Татищева универсального латино-русско-немецкого словаря и 0 посылке начала этой работы на рассмотрение Академии наук" (1738 г.), представление "О ландкартах, геодезистах и о посылке Академии наук разных рукописей по истории других народов" (1739 г.). Кроме того, за это время В.Н Татищев пишет свой "Лексикон Российский, гисторический, географический и гражданский" и уже в июле 1745 г. посылает «в Академию наук семь тетрадей этого словаря, который он довёл до слова "ключник"» (Татищев 1990: 22). "Лексикон" В. Н. Татищева впервые был опубликован в 1793 году. В это же время было издано несколько других географических и исторических словарей. Однако он не походил ни на один из них. Как отмечали современные исследователи, «второе издание Татищевского Лексикона появилось недавно. В нём нашли отражение исторические представления Татищева, получившие своё дальнейшее развитие в "Истории Российской": в Лексикон вошли сведения по истории, географии, экономике и промышленности, торговле и денежному обращению, монетному делу, наблюдения о политике и сословном строе России (Татищев 1990: 22). Известно, что XVIII век в Европе был веком энциклопедий и словарей: в 1750 году выходит "Энциклопедия" Дидро и "Словарь английского языка" Сэмюэла Джонсона (Бриггс и др. 1998: 429). Именно поэтому издание "Лексикона" В. Н. Татищева было своевременным и достаточно крупным шагом русской науки. В "Лексиконе Российском, гисторическом, географическом и гражданском" В. Н. Татищева имеются, кроме прочих сведений, названия Сибирских рек, имена народов, населявших этот край. Эти сообщения, возможно, появились в "Лексиконе" после поездки Василия Никитича Татищева в Сибирь в 1720 году. Путешествие по Сибири позволило В. Н. Татищеву собрать материал для своего нового труда "Сказания о звере мамонте". В период подготовки этого исследования Василию Никитичу Татищеву пришлось выслушать «ходячие среди "обывателей" сказания о мамонте» (Татищев 1979: 5), считаться с принимаемыми им без каких-либо видимых колебаний библейскими сказаниями о сотворении мира и о мировом потопе. Не ограничиваясь пересказом поверий, В. Н. Татищев подробно характеризовал "мамонтовы кости", которые «рыбаки и охотники находили нечаянно наиболее в странах северных, яко в провинциях Тунгуской, Якуцкой, Северной Даурии, Обдории, Удории, Кондории и Угорий, на местах инных, токмо при реках, где водою берег обмоет и земля обвалится» (Татищев 1979: 36). Он подчёркивал, что «хотя обретаются разные кости, яко головы, позвонки, ребра, голени и протчия, однако протчих всех, кроме рогов, не берут, понеже токмо сии во употребление годны»; рога же за высокую цену «продают токарям, резчикам и купцам, торгующим в Китай, немало же количество привозили и в Москву» (Татищев 1979: 36). По наблюдениям В. Н. Татищева, убеждение местных жителей в реальном существовании обитающего под землёй мамонта обосновывалось по-разному. Во-первых, тем, что «некоторые видели хорошо сохранившиеся тела мамонтов. Другие видали, где он ходит, сказуя, что земля над ним с великими лесами подымается великими буграми, а позади его падает и остаются глубокие рвы и леса падают; таковых ям показуют там (по всей видимости, в Сибири - Д. О.) на разных местех множество. Третьи уверяли, что мамонты существуют, но почти не встречаются человеку, так как от жительства людей бегут» (Татищев 1979: 36-37). В целом же следует отметить, что "Сказание о звере мамонте", затрагивая период позднего палеолита, помогает представить его распространение в странах Европы и всего мира, выявляет недостаточное изучение этого периода российскими и зарубежными этнографами и историками, жившими до В. Н. Татищева и в годы его жизни. Именно по этим причинам советские исследователи рассматривали названное сочинение как опыт, который является первым в мировой исторической литературе (Татищев 1979: 5). Подготовка В. Н. Татищева к созданию своего главного труда - "Истории Российской" - сводилась к выявлению широкого круга древних, исторических источников. По сообщению A.JI. Шапиро, В. Н. Татищев «собрал и использовал около десяти летописных сводов и среди них "Повесть временных лет", которую он именовал "Несторовой летописью", а также Киевскую, Галицко-Волынскую, Никоновскую и другие летописи. Пользовался он и Степенной книгой, Хронографом и многими другими памятниками русской исторической литературы, а также памятниками античной и западноевропейской средневековой историографии» (Шапиро 1982: 149). Кроме "летописных сводов" Василий Никитич Татищев заново открыл "Русскую правду" и "Судебник" Ивана Грозного. Прибавив к этим двум важнейшим юридическим памятникам указы, дополнительные Судебнику, - В. Н. Татищев в 1740 г. представил в Академию наук "Собрание законов древних русских". По словам А. Л. Шапиро, «интерес к юридическим источникам был новостью русской историографии первой половины XVIII века» (Шапиро 1982: 149). К сожалению, судьба "Собрания законов древних русских" «оказалась столь же плачевной, как и судьба "Истории". Несмотря на то, что к 1750 году автор подготовил новую редакцию "Собрания законов", ему не пришлось увидеть этот труд в напечатанном виде» (Шапиро 1982: 148). Тем не менее, начало собиранию законов древних русских было положено. Публикация громадного актового материала, уже собранного Археографической экспедицией, началась с 1836 года. В течение одного года были изданы: "Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографической экспедицею...". В дальнейшем были выпущены в свет: "Акты юридические" и "Акты, относящиеся до юридического быта Древней России", "Акты исторические" и "Дополнения к Актам историческим", "Акты, относящиеся к истории "Западной России" и "Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России" (Очерки истории исторической науки в СССР 1955: 555-556). Таким образом, можно говорить о том, что исследовательская деятельность В. Н. Татищева способствовала дальнейшему разысканию и публикации законов древних русских. В этом также заключается вклад Василия Никитича Татищева в российскую историографию. Значительным вкладом В. Н. Татищева в российскую историографию является его "История Российская". На страницах своей "Истории..." В. Н. Татищев затрагивал тему сарматского языка в истории Древней Руси, настаивая на его распространённости и отражении в словах, бытующих в русском языке. Утверждение В.Н. Татищева вызвало критику со стороны русского историка М. М Щербатова (1733-1790), имевшую в своей основе весьма серьёзные научные основания. М. М. Щербатов, возражая В. Н. Татищеву, требовал, чтобы ему показали: «1) кто знает ныне язык сарматский и что некоторые мнимо остающиеся слова точно от этого языка произходят; 2) что в Новгороде и в Киеве, как в начале Российской монархии, так и во времена преподобного Нестора сарматский язык был в употреблении и, наконец, 3) что тогда внутреннее управление, или градомудрие, предпочитали военным добродетелям точно так, как слово "умная голова" того требует» (Щербатов 1789: 120-121). В лице защитника указанного заявления В. Н. Татищева выступил историк И. Н. Болтин (1735-1792), который, в свою очередь, привёл слово "боярин"; слово это переводилось как "умная голова" и свидетельствовало о преимущественно мирном характере деятельности наших предков. Следует заметить, что современные исследователи разделяют мнение И. Н. Болтина и, в конечном итоге, "отца русской исторической науки" В. Н. Татищева. Как отмечали А. Н. Сахаров и В. И. Буганов, авторы учебного пособия по истории России, «тесными были контакты и взаимовлияние предков славян с североиранскими племенами, из которых позднее выделились постоянные соперники славян — скифы и сарматы. Не случайно в славянском языке появились такие заимствования из иранских языков, как "Бог", "топор", "кот" (небольшой загон, хлев) и др.» (Сахаров, Буганов 1995: 19). Явно преувеличивая роль сарматов в истории России, «В. Н. Татищев всю семью финских народов, к которым он причислял и коми, произвёл от древних сарматов» (Ульянов 1932: 19). Тем не менее, предположение русского историка в определённой степени подтвердилось в ходе археологических изысканий, проводившихся на территории Республики Коми: в погребении, найденном в районе пос. Новый Бор (в середине 80-х гг. XX века), были обнаружены сарматские зеркала с гравировкой (Чупров и др. 1991: 7). В "Истории Российской" Василий Никитич Татищев показал также своё отношение к восстанию И. И. Болотникова. Вслед за патриархом Гермогеном, русский историк назвал восставших не иначе как "ворами", угрожающими государству "крайней пагубой". Анализ корней социального кризиса начала XVII столетия, проведённый В. Н. Татищевым, показал, что расстройство это явилось следствием закрепощения крестьян и холопов законами Бориса Годунова. В. Н. Татищев писал: «приняв закон о вольности, Борис Годунов по-прежнему крестьян учинил против своего рассуждения и [против] перваго о неволе их узаконения (имеется в виду указ 1597 года), надеяся тем ласканием более [всего] духовным и вельможам угодить и себя на престоле утвердить, а роптание и многия тяжбы пресечь; но вскоре услыша большее о сем негодование и ропот, что духовные и вельможи имеющие множество пустых земель, от малоземельных дворян крестьян к себе перезвали, принужден паки вскоре переменить, и не токмо крестьян, но и холопей невольными сделал: из чего великая беда приключилась, и большею частию через то престол с жизнию всея своея фамилии потерял, а государство великое разорение претерпело» (Смирнов 1949: 12). Приведённый отрывок свидетельствует о том, что законотворческая практика - вещь очень сложная и ответственная, одновременно пользу приносящая и грозящая многими пагубами; именно поэтому корни кризиса начала XVII века следует искать в борьбе крестьянства против комплекса норм и правил, закрепляющих и освещающих крепостное право в России. В то же время само по себе право крепостное, и вообще монаршее управление, по Татищеву, государству русскому было весьма полезно, поскольку монархия особенно необходима там, «где народ учением и разумом не просвясчен» (Шапиро 1982: 141), и потому должен содержаться в страхе. При всём негативном отношении к самой форме монаршего управления в различных её разновидностях, социально-политическая реальность современной России настоятельно выдвигает утверждение В. Н. Татищева на передний план. Важно подчеркнуть, что «историографический интерес татищевской истории восстания Болотникова заключается в воспроизведении текста Нового Летописца, дополненного данными из сочинений Маржерета и Петрея**. Русский историк пользовался также какими-то неизвестными нам источниками, откуда заимствовал ряд данных (подробности о строительстве плотины на реке Упе и др.)» (Смирнов 1949: 11-12). Заметим, что понимание содержания "Истории Российской" В. Н. Татищева, сути некоторых сочинений, его комментариев к ''Судебнику" 1550 года (88 статьи) сопряжено с немалыми трудностями. Причина этих трудностей — большое количество домыслов, внесённых И.Н. Болтиным и М. М. Щербатовым в тексты В. Н. Татищева. Однако, несмотря на все эти догадки, Василию Никитичу Татищеву, по словам М. М. Щербатова, «после смерти... некоторое щастье... помошествует», и все вещания В. Н. Татищева «за некоторые неоспоримые истины приемлются» (Щербатов 1789: 39-40). Вполне очевидно, что счастье В. Н. Татищева заключается также в неослабевающем интересе к жизни и творчеству выдающегося русского историка, в его огромном влиянии на развитие исторической науки.

Заключение. Василий Никитич Татищев внёс огромный вклад в российскую историографию, открыв многочисленные древние летописи и законодательные памятники. Ведя подготовку к созданию своей "Истории Российской", В. Н. Татищев обнаружил важнейший юридический памятник: "Судебник" Ивана Грозного. В. Н. Татищев явился также историографом крупного крестьянского движения начала XVII века под предводительством И. И. Болотникова. Многочисленные поездки В. Н. Татищева по Сибири позволили ему собрать бесценный этнографический материал и совершить открытие мирового масштаба - открыть и описать мамонтовые кости. Это открытие проливает свет на древнейший период истории Сибири, Российского государства, Европы и всего мира. Напомним, что к середине XVIII века передовая русская наука «стала опираться на национальные традиции и развиваться самостоятельным путём. Проникаясь идеями патриотизма, она, не отгораживаясь от Запада, творчески осваивала и перерабатывала его достижения и достигла уровня западноевропейской научной мысли» (Заичкин, Почкаев 1994: 405). Этот подъём - лучшая награда Василию Никитичу Татищеву за его бесценный вклад в российскую историографию. 

Примечания

Маржерет Яков (Маржере Жак; 1560-1614) - французский капитан, служивший в войсках Генриха IV, затем в Германии, Польше и России. Оставил описание современных ему событий в Московской Руси.

 Петрей де-Эрлезунда (Петр) - путешественник и писатель о России, родом из Упсалы; четыре года служил в России, затем два раза ездил в Москву (1608 и 1611) посланником Карла IX. В 1615 году написал "Rgui Muschowitici Sciographia" или "Muschowitiske Cronika" и сам же, в 1620 году, перевёл её на немецкий язык. Его книга, наряду с заимствованиями из разных источников, предоставляет и самостоятельные сведения, например о третьем самозванце, к которому он ездил с поручением. Книга эта помещена в I томе "Rerum rossicarum scriptores exieri" (изд. археографической комиссии). Русский перевод осуществлён А. Шемякиным в 1867 году. Книга любопытна тем, что передаёт взгляд самих русских на Ивана IV Грозного. 

Литература.        

1.Бриггс Аза и др. 1998. Когда, где, как и почему это произошло: Повороты истории: события и факты. Перевод с англ. Издательского дома Ридерз Дайджест. Москва, 429.

2.Заичкин И. А., Почкаев И. Н. 1994. Русская история от Екатерины Великой до Александра П. Москва: «Мысль», 405.

3.Очерки истории исторической науки в СССР 1955. т. 1. Москва: издательство АН, 555-556.

4.Сахаров А. Н., Буганов В. И. 1995. История России с древнейших времён до конца XVII века. Учебник. Под редакцией А. Н. Сахарова. Москва: «Просвещение», 19.

5.Смирнов И. И. 1949. Восстание Болотникова. 1606-1607. Ленинградское газетно-журнальное и книжное издательство, 11-12.

6.Татищев В. Н. 1979. Избранные произведения. Под общей редакцией С. Н. Валка. Ленинград.

7.Татищев 1990. Научное наследство. Том четырнадцатый. «Василий Никитич Татищев. Записки, письма 1717-1750 гг.». Москва: «Наука», 22.

8.Ульянов Н. И. 1932. Очерки по истории народа коми-зырян. Москва-Ленинград: «Партиздат» 19.

9.Чупров В. И., Сметанин А. Ф., Попов А. А. 1991. Усть-Цильма - край печорский. Сыктывкар: Коми книжное издательство, 7.

10.Шапиро А. Л. 1982. Историография с древнейших времен по XVIII век. Ленинград: издательство Ленинградского университета, 149.

11.Щербатов М. М. 1789. Письмо князя Щербатова к приятелю. Санкт-Петербург, 39-40 и последующие.

12.Флиер А. Я. 2005. - Культурология как гуманитарная наука. // Общественные науки и современность. № 1,168.


[1] Источник публикации статьи: SLAVICA SZEGEDIENSIA VII.  Сборник научных статей. -          Ответственные редакторы Золтан Дьёрке и Маружне Каталин Шебо. – Сегед, 2007-2008. – С. 131-138.



Предварительный просмотр:

ДЕМОНСТРАЦИЯ ВОЗМОЖНОСТЕЙ ИЗУЧЕНИЯ РЕКЛАМЫ С ПОЗИЦИИ ФИЛОСОФСКИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ ПИТИРИМА АЛЕКСАНДРОВИЧА СОРОКИНА[1]

ВСТУПЛЕНИЕ

Вначале остановлюсь на простой констатации факта: число диссертаций и публикаций, в которых отражена многогранная жизнь и проанализированы различные стороны научной деятельности Питирима Александровича Сорокина (1889-1968), неуклонно возрастает. В большом количестве издаются его труды, в том числе и на английском языке. В этом можно убедиться после просмотра ссылочного аппарата в ряде статей, опубликованных в журнале «Наследие» (2011, № 1; 2012, № 2; 2013, № 3; 2014, № 1), и библиографических указателей  монографий доктора философских наук Зюзева Николая Федосеевича; после посещения сайта «Центра «Наследие» имени Питирима Сорокина» - Государственного Библиотечного Управления Республики Коми, расположенного в городе Сыктывкаре. На сайте (http://www.rksorokinctr.org) этого «Центра» размещены ксерокопии основных социологических исследований П.А. Сорокина, статьи разных лет и письма.

Важно отметить и то, что различные аспекты бытования рекламы в обществе изучаются в рамках социологии рекламы [Савельева, 2003, с. 693]. С точки зрения данного направления, реклама рассмотрена в столь многочисленных монографиях и статьях видных представителей современной социологической мысли России, что их количественное суммирование даже не поддаётся исчислению.

 Несмотря на всё документальное, публицистическое и монографическое разнообразие, следует признать: насколько мне стало известно, интегрировать изучение рекламы с интенсивным разбором научной деятельности П.А. Сорокина до сих пор не удалось. Весьма малое исключение составляет статья доктора социологических наук Иванова Дмитрия Владиславовича. Автор рассматривает процесс виртуализации общества, основным последствием которого сегодня является перемещение центра социальной жизни в виртуальные пространства. В статье указаны последствия подобного перехода, которые уже проявляются в области искусства, правовых и социальных отношений, в сфере политики и экономики. Особо выделена виртуализация науки. Подобный процесс нарастает по мере того, как учёные «переходят от построения теорий на основе открытия некоего порядка, присущего вещам, к моделированию без выхода к каким-либо реальным референтам: например, к компьютерным симуляциям природных, технологических и социальных процессов». Именно «вследствие виртуализации объекта и методов исследования возросла роль воображения, фантазии, парадоксальности мышления, а заодно и рекламы (выделено мною – Д.В.) в той сфере, где ранее их предавали анафеме». Наметившаяся тенденция «хорошо согласуется с концепцией идеационального знания П.А. Сорокина: в противоположность эмпирически ориентированной науке, предмет идеационального знания образуют видимые знаки невидимой, сверхчувственной реальности. Многие модели сегодняшней науки имеют тот же характер изучения невидимого мира по видимым знакам». Последние два утверждения Д.В. Иванова основаны на тексте второго тома «Социальной и культурной динамики» Питирима Александровича Сорокина, вышедшего в Нью-Йорке, в 1962 году [Иванов, 2011, с. 175].

Принимая во внимание всё вышесказанное, я в пределах настоящей статьи попытаюсь последовательно разрешить две задачи.

Во-первых, наглядно засвидетельствую, что при самом тщательном рассмотрении текстов трудов П.А. Сорокина, перед учёными могут открыться неплохие возможности для изучения рекламы с позиции философских представлений “Зырянского мыслителя”.

Во-вторых, покажу, в каком аспекте в книге выдающегося социолога XX века Питирима Александровича Сорокина «Общество, Культура и Личность: Их Структура и Динамика: Система Общей Социологии» (изданной в Нью-Йорке, в 1947 году) встречается маркетинговое понятие “реклама”?

РАСКРЫТИЕ  ТЕМЫ

Началом своего научного расследования я полагаю демонстрацию такого определения термина «реклама», в тексте которого имеется наибольшее число смысловых и культурологических соприкосновений с теоретическими построениями Питирима Александровича Сорокина.

Поэтому останавливаюсь лишь на том, что в качестве ведущего звена маркетинговых коммуникаций, реклама представляет собой информацию, распространяемую любым способом, в любой форме, и с использованием любых средств, адресованную неопределённому кругу лиц, и направленную на привлечение внимания к объекту рекламирования, формирование или поддержание интереса к нему и его продвижение на рынке.

По сути своей реклама – это приглашение купить конкретный товар, призыв к действию, своеобразная агитация. Конечной целью рекламы является воздействие на общественное мнение.

Этимология слова “реклама” (производное от латинского слова “reklamare” – “кричать”, или – “выкрикивать”) подчёркивает, что её главная функция – обеспечивать передачу информации в вербальных каналах социальной коммуникации. Выступая в роли одного из ведущих каналов в системе социальной стратификации, рекламные тексты целенаправленно распространяются во всех общественно значимых и часто посещаемых местах. Одним из основных психологических методов воздействия рекламы на массовую аудиторию является убеждение, которое основано на апелляции к ценностям и мотивам человека, лежащим в основе принятия решений по совершению тех или иных действий [Орлова, 2008, с. 179-181].

Гносеология рекламы восходит к началу знаково-символической деятельности человека, когда появилась социальная технология презентации личности и группы с помощью знаков и символов, а фактически - система наглядной маркировки социально значимых свойств объекта (тотемы, амулеты, раскраска тела, татуировки и т. п.). Сохранились многочисленные рекламные объявления античной эпохи. «Чтоб глаза сияли, чтоб алели щёки, чтоб навеки сохранилась девичья краса разумная, женщина будет покупать косметику по разумным ценам у Экслиптоса», - такое сообщение выкрикивали глашатаи на улицах Афин. В Средневековье особое развитие получила имиджевая реклама личности и различных объединений. Наиболее развитой системой такой рекламы стала геральдика. В Новое время развитие рекламы шло параллельно с развитием печати и других технологий массовой коммуникации. В начале XXII века появилась реклама в газетах, в XVIII веке  - в журналах. Цветные рекламные плакаты увидели свет в 60-х годах XIX века (после изобретения хромолитографии). Первый рекламный фильм был снят в 1898 году в Париже (мыло «Санлайт»). В 1920 году в Питсбурге (США) в эфир вышла первая радиореклама, в 1939 году в Нью-Йорке состоялся первый показ рекламы по телевидению. Сейчас бурно развивается интернет-реклама. Для XX века свойственны были долгосрочные рекламные кампании, внёсшие вклад в мировую культуру [Савельева, 2003, с. 693].

Тот факт, что в начале XXII века реклама появилась в газетах, а в XVIII веке  - в журналах, обнаружил неожиданную корреляцию с тем, о чём писал Питирим Александрович Сорокин. Из знакомства с содержанием «Суждений и афоризмов о средствах массовой информации, свободе слова и печати» выяснилось следующее.

Подобно рекламе, «газета, листовка, митинговая речь, эффектный поступок (отлично прорекламированный) задевают чувства и эмоции и влияют главным образом на них. Лозунги и призывы (названных источников информации) приводят в движение подсознательные течения чувств, заставляют их кипеть, бурлить и выливаться в ряде поступков - индивидуальных и массовых, мягких и резких» (в наше время – с фатальным исходом).

При этом, «газета, наполненная длинными рассуждениями, хотя и верными, листовка, научно доказывающая что-либо, митинговая речь, представляющая научную лекцию, будут плохой газетой, листовкой и речью. Они не смогут оказать того влияния, которое сыграет «горячая» (хотя и абсурдная с научной точки зрения) статья, полная иронии или сарказма, восхищения или энтузиазма. Статья (реклама) «прочувствованная», задевающая остро чувства людей, или листовка или речь, зажигательные по своему характеру. Научной газетной статьи большинство читателей - не прочтёт, длинного воззвания – не дочитает, скучной речи не дослушает. Зажигательные же речи и статьи (рекламные объявления и видео ролики) прослушают или прочтут все; они опьянят людей, о них будут говорить все» [Теребихин, 2013, с. 193-194].

Печать, особенно газеты, рассмотренная П.А. Сорокиным «как важный канал вертикальной циркуляции», имеет ещё одну основу для соприкосновения с современной рекламой. Идеологическое наполнение печати начала XX века, равно как виртуальный мир рекламы, способно было «обеспечить, по крайней мере, на некоторое время, великолепную карьеру любой бездарности, либо разрушить карьеру человеку незаурядных способностей. Прямо или косвенно (печать и реклама) выполняют громадную роль «социального лифта». «Известность» - это то, без чего сейчас быстрое продвижение чрезвычайно затруднено. Она приносит славу часто на пустом месте, она открывает или губит талант, она может «преобразовать» средние способности в способности гениальные, может и задушить истинного гения. Поэтому те социальные группы, которые контролируют прессу (а заодно, и рекламу), играют большую роль в социальной циркуляции, ибо она представляет собой один из самых шумных, эффективных и скоростных лифтов циркуляции» [Теребихин, 2013, с. 194].  

Выше я уже приводил слова исследователя Т.М. Орловой о том, что «одним из основных психологических методов воздействия рекламы на массовую аудиторию является убеждение, которое основано на апелляции к ценностям и мотивам человека, лежащим в основе принятия решений по совершению тех или иных действий» [Орлова, 2008, с. 179-181]. Отмеченное явление позволяет перейти к следующему философскому представлению Питирима Александровича Сорокина.

Как показал Питирим Александрович Сорокин в труде «Социальная и культурная динамика», легко меняющиеся ценности и мотивы, цели и потребности людей составляют основу ментальности чередующихся и растворяющихся друг в друге “идеационального” и “чувственного” типов логически интегрированных культур.

Пришествие на сцену истории идеациональной ментальности знаменуется: 1. Восприятием реальности в качестве нематериального и непреходящего Бытия. 2. В основном, духовными целями и потребностями индивидов. 3. Достижением высочайшего уровня степени их удовлетворения. 4. Добровольной минимизацией большинства физических потребностей. При этом возможна полная отрешённость от собственного тела и от чувственного мира - такими чертами характеризуется Аскетический идеационализм. При Активном идеационализме реализация жизненных целей происходит не только путём минимизации телесных потребностей и бегством от мира. Индивиды прикладывают усилия для преобразования социокультурного мира в направлении духовной реальности и целей, избранных в качестве основной ценности – спасения своих душ и душ других людей, и в максимальном приближении их к Богу.

 Приход общества в точку расцвета чувственной ментальности отмечается тем, что люди считают реальностью только то, что воспринимаемо их органами чувств. Чувственная культура не верит ни в какую сверхчувственную реальность, и не ищет её. Потребности и стремления носителей чувственной ментальности – в основном физические, и люди готовы на всё, чтобы эти потребности в наивысшей степени удовлетворить. Способ реализации этих потребностей заключается в преобразовании или эксплуатации внешнего мира.

Доминирование пассивного «эпикурейства» характеризуется стремлением удовлетворять потребности и достигать целей не путём внутреннего преобразования «себя», и не путём эффективного реконструирования внешнего мира, а путём паразитической эксплуатации и утилизации внешней реальности в том виде, как она есть, рассматриваемой всего лишь как средство для получения удовольствий.

В то же самое время активное «эпикурейство» ищет удовлетворения своих потребностей и достижения жизненных целей на пути наиболее «эффективного» преобразования, настройки, перестройки и реконструкции внешней среды. Преобразование неорганического и органического мира (технология, медицина, и прикладные науки), культуры и общества, является орудием этого вида ментальности [Сорокин, 2006, с. 61-66].

Итак, вроде бы всё идёт отлично! После прогулок по улицам города Сыктывкара, изучения сайтов рекламных кампаний города Сыктывкара, а также рекламных полос газет Республики Коми можно было бы уже сделать заявление: в современных рекламных текстах, как в зеркальной глади воды, отразились многие вышеперечисленные философские представления “Зырянского мыслителя” – П.А. Сорокина.

Но мне не хватало главного: ни в одной из изученных работ Питирима Александровича Сорокина я не находил этого ключевого, фундаментального для всего моего доклада слова – маркетингового понятия “реклама”!

Пришлось вести долгий напряжённый поиск.

Результатом этого поиска стало нахождение в фондах Национальной библиотеки Республики Коми монографии Питирима Александровича Сорокина «Общество, Культура и Личность: Их Структура и Динамика: Система Общей Социологии», написанной на английском языке и изданной в Нью-Йорке, в 1947 году.

Из краткого резюме, составленного редактором Ф. Стюартом Чапином - F. Stuart Chapin, я почерпнул следующую информацию.  

Обнаруженная мною книга является выдающейся монографией нашего времени, по значительности и по оригинальности сравнимой с трудами: «Изучение Истории» А. Тойнби, «Падение Запада» О. Шпенглера и с «Разумом и Обществом» В. Парето.

В книге П.А. Сорокина «Общество, Культура и Личность» представлена объединённая теория трёх названных феноменов в качестве неразделимых сторон социокультурной вселенной. Систематически, используя существующий корпус эмпирических данных, П.А. Сорокин проанализировал структуру, типы, взаимоотношения, и изменения общества, культуры и личности. Отойдя в сторону от простой описательной социологии, он открыл новые области изучения, и проложил новый путь исследования культурных, общественных проблем, и проблем личности.

Не меньшим достижением монографии П.А. Сорокина стало то, что он возвёл социологию на уровень объединённой дисциплины с её собственным корпусом компетентных принципов и методов. Эта книга в качестве значительного трактата послужила на пользу студенту и интеллигентному непрофессионалу, которые хотели понять каковы общественные, культурные проблемы, и проблемы личности нашего времени.  

Я изучил «Индекс имён» и «Индекс тем» данной книги с целью возможного выявления фамилий разработчиков рекламного бизнеса, и нахождения самого слова – “advertisements”, которое переводится - “реклама”.

Тем не менее, текст монографии П.А. Сорокина всё-таки оставался закрытым до тех пор, пока я не осуществил перевод на русский язык сороковой главы, в которой речь идёт о «Росте, Колебании и Упадке Основных Форм Изобразительного Искусства» - “Growth, Fluctuation, and Decline of Main Forms of Fine Arts”.

В первом разделе этой главы перечислены признаки, на основании которых определяются идеациональная, чувственная, идеалистическая и эклектическая формы изобразительного искусства.

Во втором разделе представлены выдающиеся исторические перемещения названных форм изобразительного искусства, берущие своё начало в Греко-Римском мире, и схематично отслеженные П.А. Сорокиным вплоть до времени наступления кризиса Западного изобразительного искусства, свидетелем которого П.А. Сорокин являлся.

В начале третьего раздела (в котором, собственно говоря, и рассмотрен кризис Западного изобразительного искусства) вначале перечислены основные достижения чувственного изобразительного искусства, которое по-отечески названо учёным “нашим”. Далее перечислены недуги чувственного искусства. Наконец, выявлены проявления бунта против названной формы изобразительного искусства.

Искомое слово “advertisements”, “реклама”, я обнаружил в третьем разделе, в связи с рассмотрением недугов чувственного искусства, составившие общий кризис Западного изобразительного искусства.

Обращает на себя внимание актуальнейшее для наших дней рассуждение Питирима Александровича Сорокина. Позволю привести его полностью.

П.А. Сорокин отмечал: «параллельно с превосходными достижениями, наше (Западное) чувственное изобразительное искусство содержит в себе неотъемлемые болезненные зачатки собственного разложения и деморализации. Поскольку эти болезненные зачатки возрастали и созревали довольно длительное время, они не являлись яростными. Но когда они истощили большую часть действительно созидательных сил, они стали направлять достоинство чувственного искусства в порок. Обычно этот процесс приводит к росту бесплодности и к стерильности упаднического этапа, а затем к своей дезинтеграции.

  Если изъясняться более точно, то функция предоставления удовольствия приводит любое чувственное изобразительное искусство к своему упадническому этапу, на котором происходит деградация собственных ценностей до простого значения чувственного наслаждения. В качестве простого значения развлечения, современное изобразительное искусство, естественно, низводит самое себя до этого уровня. Из сферы абсолюта оно снижается до уровня предмета потребления.  Не удивительно, что этот вид искусства, в конечном счёте, рассматривается подобным образом и публикой, и самими артистами! Оно становится простым дополнением рекламы - (advertisements) кофе, медикаментов, бензина, жевательной резинки, и других продуктов. Ясно, что этот вид искусства раскручивается радио, газетой, плакатом, и кинематографом. Не только сомнительное искусство оценивается моментом, но даже самая значительная  ценность мастеров в нынешнее время низводится до уровня подобного дополнения. В любое время дня можно услышать о выборе Бетховена или Баха в качестве придатка к красноречивому рекламированию таких предметов потребления, как масло, банковское дело, автомобили, хлебные злаки, и слабительные средства. Творения Рембрандта или Праксителя используются в качестве этикеток на мыле, пиве, лезвиях, или на шёлковых чулках. Эти творения стали чистыми “спутниками” более “солидных” удовольствий, таких как мешок попкорна, кружка пива, игра в мяч, или свиная отбивная котлета, которая съедается на народных концертах или на художественных выставках» [Sorokin, 1947, p. 603].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подведу итоги. Вышеуказанная функция развития чувственного изобразительного искусства была обнаружена Питиримом Александровичем Сорокиным в 1947 году. Но положение дел не изменилось, и ситуация в сфере взаимодействия общества, искусства и рекламы ещё более ухудшается. Реальность такова, что из нашей повседневной жизни крайне трудно устранить повсюду выкрикиваемые текстовые, цветовые и слуховые сочетания рекламы. Реклама стала тем культурным синтезом, который способен не только обеспечить население страны действительно необходимым товаром или привести к спасению человеческой жизни. Данный культурный синтез направлен ещё и на то, чтобы заглушить невротическую тревогу людей по поводу отсутствия в быту той, или иной вещи, или продукта питания. Более того. Желание производителей и предпринимателей удовлетворить самые экзотические и вычурные, псевдо культурные потребности очень часто приводит к тому, что реклама становится средством или «заставить людей нуждаться в том, о чём они раньше не слышали», или «фантазировать об обычном предмете (или о культурном явлении) в извращённой форме». -  URL:  http://reklama-rk.ru/statya-3.shtml  - «Афоризмы о рекламе».

Для достижения этой последней цели, специалисты по рекламе, подобно составителям газетных текстов начала XX века, очень часто используют термины, звучание которых является агрессивным, а смысл, мягко говоря, загадочным. В их число могут входить словосочетания: «внедрить в сознание», «манипулировать», «создать мыслевирус», «психологическое воздействие», «заставить человека захотеть»; подобные словосочетания создают эффект гипноза или нейролингвистического программирования» [Шарапов Сергей, Улыбышева Марина, 2011, с. 279].  

Ситуация в сфере взаимодействия общества, искусства и рекламы повторилась благодаря «цикличному направлению в социокультурных изменениях», механизм которого был открыт П.А. Сорокиным в том же, 1947 году. Суть данного направления состоит в том, что почти все «культурные феномены (к разряду которых, конечно, относится и «реклама») снабжены одним пространственным, количественным, или качественным циклом перемен. Процесс повторяется вновь и вновь. Происходит пространственное движение во множестве циклов. Количественный переход через одни и те же стадии подъёма-спуска, подъёма-спуска, качественный переход через те же самые этапы ABC, ABC, и так далее. Когда все повторяющиеся циклы являются идентичными, мы обладаем вполне цикличным направлением» [Sorokin, 1947, p. 675-676].

Подобное цикличное совпадение позволяет выразить скромную надежду на то, что мне, в какой-то мере, удалось избежать положения, описанного П.А. Сорокиным в статье «Социология вчера, сегодня, завтра».

По словам учёного, «детальное  исследование  отдельных  элементов,  измерений,  частей  или  отношений,  выделяемых  из  всеобщей  социокультурной  реальности,  позволяет  каждой  здравой  аналитической  и  фактологической  теории  дать  нам  более  адекватное  знание.  Изобилие всех  здравых  аналитических  и  фактологических  теорий,  вместе  взятых,  обогащают  наше  знание  многих важных  аспектов  всей  социокультурной  реальности.  Таково  преимущество  и  вклад  различных аналитических и фактологических теорий в современную социологию. [Но] их  недостаток,  ошибочность  и  опасность  состоят  в  империалистском  распространении основных  посылок  каждой  из  аналитических  или  фактологических  теорий  на  иные  реалии или  на  всю  целостность  социокультурной  реальности; в отсутствии  интеграции,  совместимости  и  взаимодополняемости  разнородных  и  несогласованных  аналитических  и фактологических  теорий  в  одну  интегральную  теорию,  которая  может дать здравое  знание  не одного,  а  всех  базовых  аспектов  целостного  социокультурного  мира  и  тем  самым - более полное знание всей социокультурной реальности. Все  существующие  теории  этого  рода  несут  в  лучшем  случае  знание  нескольких разбросанных "частиц"  всей  социокультурной  совокупности,  не  раскрывая  нам  многого  об их  взаимных  отношениях,  их  месте  в  общей  совокупности  или  об  этой  совокупности в целом. В  результате  непропорционального  прироста знаний  о "частицах",  добываемых  аналитическими  и  фактологическими  теориями, недостаточности и неточности этих знаний, по преимуществу названные теории в последнее время  лишь  незначительно  расширили  наше  знание  общей  социокультурной  реальности, особенно  многомерных,  макросоциологических  систем "цивилизаций",  культурных  суперсистем,  крупных  исторических  социальных  систем.  Иногда  они  несли  больше  псевдонаучной лжеправды, полуправды и заблуждений, чем реальной правды» [Сорокин, 1999, с. 118-119].

Учитывая перечисленные положения, мне, для открытия, в первую очередь, перед самим собой, перспектив изучения рекламы с позиции философских представлений Питирима Александровича Сорокина, предстоит всё больше переходить  от  нынешнего,  теоретически-фактографического этапа к дальнейшему интегративному обобщению накапливаемых знаний.

  ЛИТЕРАТУРА

  1. Иванов Д.В. Ценные предсказания Питирима Сорокина: социальная  и культурная динамика в XXI веке. // “НАСЛЕДИЕ”. – 2011. - № 1.

  1. Орлова Т.М. Реклама. МАРКЕТИНГ: Большой толковый словарь. / Под ред. А. П. Панкрухина. – М.:  Издательство “Омега-П”, 2008.

  1. Савельева О.О. Реклама. Социологическая энциклопедия: В 2 т. Т. 2. / Рук. науч. проекта Г. Ю. Семигин. – Москва: «Мысль», 2003.

  1. Сорокин П.А. Социология вчера, сегодня и завтра. // “Социологические исследования”. – 1999. - № 7.

  1. Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика (В серии “Социальная мысль России”). / Пер. с англ., вст. статья и комментарии В.В. Сапова. – М.: “АСТРЕЛЬ”, 2006.

  1. Сорокин П.А. Общедоступный учебник социологии. Статьи разных лет, С. 160, цит. по изд.: Питирим Сорокин: суждения и афоризмы / Автор-составитель В.М. Теребихин; Предисловие В.А. Сулимова. - Сыктывкар, ООО «Анбур», 2013.

  1. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество, С. 401, цит. по изд.: Питирим Сорокин: суждения и афоризмы / Автор-составитель В.М. Теребихин; Предисловие В.А. Сулимова. - Сыктывкар, ООО «Анбур», 2013.

  1. Шарапов Сергей, Улыбышева Марина. Бедность и богатство. Православная этика предпринимательства. – Гл. 15. Реклама со знаком «плюс». – М.: “КОВЧЕГ”, при участии АНО “ПЕРЕПРАВА”, 2011.

  1. Society, Culture, and Personality: Their Structure and Dynamics: A System of General Sociology By Pitirim A. Sorokin. – Harper`s Social Science Series. – Editor F. Stuart Chapin. - New York, «HARPER AND BROTHERS», 1947. – Общество, Культура и Личность: Их Структура и Динамика: Система Общей Социологии Питирима Александровича Сорокина. – «Общественная Научная Серия Харпера». – Редактор Ф. Стюарт Чапин. - Нью-Йорк, «ХАРПЕР И БРАТЬЯ», 1947.


[1] Источник публикации сокращённого варианта статьи: Журнал «Наследие». – 2014. - № 2(5). – C. 106-111. – Электронный ресурс: http://rksorokinctr.org/images/nauka/nasledie5.pdf . - (Дата обращения: 18.06.2018).  – В представленном виде статья размещена здесь: Питирим Сорокин и парадигмы глобального развития XXI века (к 125-летию со дня рождения) : Международная научная конференция, Сыктывкар, 21−22 августа 2014 г.: сборник научных трудов / Редкол.: И.Е. Фадеева, отв. ред.; В.А. Сулимов, Л.В. Гурленова. – Сыктывкар: Изд-во СыктГУ, 2014. – С. 663-674.

   



Предварительный просмотр:

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ДУХОВНО-НРАВСТВЕННЫХ КАЧЕСТВ СВЯТОГО БЛАГОВЕРНОГО ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО В СОЧИНЕНИЯХ РУССКИХ ИСТОРИКОВ, В ЖИВОПИСИ, В КИНО И В СКУЛЬПТУРЕ

Сысоева Людмила Борисовна, библиотекарь ГБУ РК Юношеской библиотеки Республики Коми, преподаватель Детской Воскресной школы храма Святого благоверного великого князя Александра Невского, г. Сыктывкар

E-mail: komibasya@mail.ru 

Оксузьян Денис Владимирович, выпускник исторического факультета Сыктывкарского Государственного Университета,

Сыктывкарского Духовного училища, прихожанин храма Святого благоверного великого князя Александра Невского, г. Сыктывкар

E-mail: denis.oxuzjan@yandex.ru 

По наблюдениям известного социолога Питирима Александровича Сорокина, «среди существенных черт Российской нации выделяются следующие: её сравнительно долгая жизнь, огромная жизнеспособность, замечательное упрямство, выдающаяся готовность к жертвенности в служении своим согражданам, значительное увеличение территорий народонаселения, политический, социальный и культурный рост» [6, с. 99].

Многие из этих национальных качеств проявились в личности святого благоверного великого князя Александра Невского и до сих пор привлекают внимание молодёжи. В мае 2020 г. коллектив Сыктывкарской Юношеской библиотеки Республики Коми к 800-летнему юбилею Александра Невского подготовил видеосюжет с размышлениями современной молодежи о жизни и деяниях молодого князя. Александра Невский был представлен как русский богатырь, не проигравший ни одной битвы, славный защитник своего Отечества. На онлайн-встрече были подняты вопросы: чем этот юноша привлекателен для нас сегодня? Каким он был, как сейчас говорят, «управленцем» в свои шестнадцать лет? Что сформировало характер юного князя, каковы особенности правления были им заложены, какова отличительная наследственная черта знаменитой княжеской семьи? По какой причине Александр Невский шел на уступки и соглашения с татарами, но стоял на смерть в борьбе со шведскими завоевателями? На эти вопросы помогли найти ответ студенты актерского отделения Сыктывкарского Колледжа искусств, которые зачитали небольшие отрывки из Житийной литературы, написанной современниками святого Александра Невского [1].

Подобная инициатива юношей и девушек оказывается возможной благодаря передаче подрастающему поколению представлений о духовно-нравственных качествах князя Александра Невского. Эти представления отражены в трудах русских историков XVIII-XIX веков и в достижениях культуры русского и советского периодов. На фрагментах из этих трудов и на отдельных арт-фактах мы и задержим внимание читателей в нашей статье.  

Русский историк Николай Михайлович Карамзин (1766-1826), описывая освобождение Новгорода и Пскова, замечал, что во время этих военных кампаний «Александр показал искусство благоразумного Военачальника: зная силу немцев, отступил назад, искал выгодного места и стал на Чудском озере (5 апреля 1242 г.). Еще зима продолжалась тогда в апреле месяце, и войско могло безопасно действовать на твердом льду. Немцы острою колонною врезались в наши ряды; но мужественный Князь, ударив на неприятелей сбоку, замешал их; сломил, истреблял Немцев и гнал Чудь до самого темного вечера. 400 Рыцарей пали от наших мечей; пятьдесят были взяты в плен, и в том числе один, который в надменности своей хотел пленить самого Александра».

«Изумленный сим бедствием, магистр Ордена с трепетом ожидал Александра под стенами Риги и спешил отправить посольство в Данию, моля Короля спасти Рижскую Богоматерь от неверных, жестоких Россиян; но храбрый Князь, довольный ужасом Немцев, вложил меч в ножны и возвратился в город Псков. Немецкие пленники, потупив глаза в землю, шли в своей Рыцарской одежде за нашими всадниками. Духовенство встретило Героя со крестами и с песнями священными, славя Бога и Александра; народ стремился к нему толпами, именуя его отцем и спасителем».

«Доселе Александр не преклонял выи в Орде, и Россияне еще с гордостию именовали его своим независимым Князем: даже стращали им Моголов. Батый слышал о знаменитых его достоинствах и велел сказать ему: «Князь Новогородский! Известно ли тебе, что Бог покорил мне множество народов? Ты ли один будешь независимым? Но если хочешь властвовать спокойно, то явись немедленно в шатре моем, да познаешь славу и величие Моголов». Александр любил отечество более своей Княжеской чести: не хотел гордым отказом подвергнуть оное новым бедствиям и, презирая личную опасность не менее тщеславия, вслед за братом Андреем поехал в стан Могольский, где Батый, приняв их с ласкою, объявил Вельможам, что слава не увеличила достоинств Александровых и что сей Князь действительно есть человек необыкновенный: такое сильное впечатление сделали в нем мужественный вид Невского и разумные слова его, одушевленные любовию к народу Российскому и благородством сердца!» 

Тело почившего в Боге великого Князя «везли в столицу: несмотря на жестокий зимний холод, Митрополит, Князья, все жители Владимира шли навстречу ко гробу до Боголюбова; не было человека, который бы не плакал и не рыдал; всякому хотелось облобызать мертвого и сказать ему, как живому, чего Россия в нем лишилась. Что может прибавить суд Историка, в похвалу Александру, к сему простому описанию народной горести, основанному на известиях очевидцев? Добрые Россияне включили Невского в лик своих Ангелов хранителей и в течение веков приписывали ему, как новому небесному заступнику отечества, разные благоприятные для России случаи: столь потомство верило мнению и чувству современников в рассуждении сего Князя! Имя Святого, ему данное, гораздо выразительнее Великого: ибо Великими называют обыкновенно счастливых; Александр же мог добродетелями своими только облегчать жестокую судьбу России, и подданные, ревностно славя его память, доказали, что народ иногда справедливо ценит достоинства Государей и не всегда полагает их во внешнем блеске Государства. Самые легкомысленные Новогородцы, неохотно уступив Александру некоторые права и вольности, единодушно молили Бога за усопшего Князя, говоря, что «он много потрудился за Новгород и за всю землю Русскую». [2]

Если оценка Николая Михайловича Карамзина отмечена жизненной конкретностью, то отзыв Соловьёва Сергея Михайловича (1820-1879) исполнен духовно-религиозным восторгом. Знаменитый историк констатировал: «Зная, какой характер носила эта борьба, с каким намерением приходили шведы, мы поймем то религиозное значение, которое имела Невская победа для Новгорода и остальной Руси; это значение ясно видно из особенного сказания о подвигах Александра: здесь шведы не иначе называются как римлянами – прямое указание на религиозное различие, во имя которого предпринята была война. Победа была одержана непосредственною помощию свыше». И далее в качестве общего вывода: «Соблюдение Русской земли от беды на востоке, знаменательные подвиги за веру и землю на западе доставили Александру славную память на Руси, сделали его самым историческим лицом в нашей древней истории – от Мономаха до Донского. Знаком этой памяти и славы служит особое сказание о Александровых, дошедшее до нас вместе с летописями, написанное современником и, как человеком близким к князю». [5].

В целом разделяя духовно-религиозный порыв С.М. Соловьёва, Костомаров Николай Иванович (1817-1885) поддерживает и деловой тон Н.М. Карамзина.

Н.И. Костомаров писал: «Задачею политического деятеля того времени было поставить Русь по возможности в такие отношения к разным врагам, при которых она могла удержать свое существование. Человек, который принял на себя эту задачу и положил твердое основание на будущие времена дальнейшему исполнению этой задачи, по справедливости может назваться истинным представителем своего века. Таким является в русской истории князь Александр Ярославич Невский».

В то же самое время появляется повседневное сообщение: «Биргер прислал в Новгород к князю Александру объявление войны надменное и грозное: «Если можешь, сопротивляйся, знай, что я уже здесь и пленю землю твою». И далее Н.И. Костомаров писал о предметах возвышенных: «У новгородцев война также приняла религиозный характер. Дело шло о защите православия, на которое разом посягали враги, возбужденные благословением папы. Александр Ярославич помолился у Св. Софии и выступил с новгородскою ратью к устью Волхова. К нему пристали ладожане, подручники Великого Новгорода». Рисует Н.И. Костомаров и чисто историческую зарисовку: «В первых числах апреля 1242 года Александр двинулся навстречу врагам, и у скалы, называемой Вороний камень на Узмени, произошла другая битва, не менее знаменитая Невской, известная в истории под названием: «Ледовое побоище». Враги встретились в субботу 5 апреля при солнечном восходе. Увидя приближающихся врагов, Александр поднял руки вверх и громко сказал: «Рассуди, Боже, спор мой с этим высокомерным народом!» Битва была упорная и жестокая. С треском ломались копья. Лед побагровел от крови и трескался местами. Многие потонули. Потерявшие строй немцы бежали: русские с торжеством гнались за ними семь верст до Суболичского берега» [3].  

Несмотря на различие в воззрениях русских историков, вызванное скоро меняющимися условиями жизни в России и общим потоком времени, уносящим старые и наслаивающим новые пласты бытия и осознания происходящих событий, образ князя Александра Невского оставался значительным и объединительным персонажем всех представленных выше исторических повествований.

Будучи свечой, поставленной высоко на подсвечнике, маяком, указывающим путь, образ святого и благоверного князя озарил душу художника Павла Дмитриевича Корина и вдохновил его на создание в 1942-1943 годах известного триптиха «Александр Невский». На центральной, ключевой части произведения представлен портрет Александра Невского. Его образ в сердцах русских людей ассоциируется с исключительной смелостью, мужеством и непобедимостью. Именно этот князь вселил в души русских солдат чувство жизненной необходимости победы над немецкими рыцарями на Чудском озере в XIII веке; память именно об этом полководце вдохновила солдат на подвиг и в годы Великой Отечественной войны, и образ именно этого святого может возжечь наши сердца любовью к России и сегодня.

На главной части упомянутого триптиха Александр Невский стоит во весь рост, облаченный в доспехи. Красный плащ наскоро завязан у него на плечах, а в руках он держит огромный меч. На суровом лице полководца написано ожидание битвы. Он словно следит взглядом за приближением врагов, чтобы дать им достойный отпор. Даже небо над ним нахмурилось, готовое вот-вот разразиться молниями и громом.

За спиной Александра Невского развевается на ветру стяг с изображением Христа Спасителя и стоит армия, готовая пуститься в бой по первому приказу. А главное – за спиной остается родная земля, которую нужно защищать, с ее белокаменными городами, женами, детьми и матерями. Проиграть нельзя, иначе многочисленные враги ворвутся и разорят поля, сожгут леса, разрушат города. Картина заставляет с новой силой ощутить волю к победе, вселяет уверенность, укрепляет боевой дух.

Фигура этого великого защитника и молитвенника о земле Русской оказала самое сильное влияние и на скульптора Козенюк Валентина Григорьевича, и на композитора Прокофьева Сергея Сергеевича, и на режиссёра Эйзенштейна Сергея Михайловича. Исторический фильм «Александр Невский» был показан в кинотеатрах страны в 1942 году, а работа над этой киноэпопеей связала советского композитора и режиссёра чувством доверия и искренней дружбы на всю оставшуюся жизнь.

Важно упомянуть и о том, что монумент князю Александру Невскому и русской дружине был открыт и в Пскове на горе Соколиха в 1993 году. Авторы памятника, скульптор И.И. Козлов и архитектор П.С. Бутенко, запечатлели святого и благоверного князя в окружении русских дружинников из Пскова, Новгорода, Владимира и Суздаля. Огромная скульптурная композиция из бронзы и гранита, весом 163 тонны, олицетворяет единство и неделимость Русской земли, её соборность, в которой наши предки находили духовную мощь и опору.

Переходя в область духовного измерения заключительной части нашей статьи, хотим поделиться наблюдениями Святейшего Патриарха Московского  и всея Руси Кирилла. Перечисляя нравственные качества характера великого князя и раскрывая их духовный смысл, Святейший писал:

«Где же здесь святость? Хороший дипломат, прекрасный военачальник, дальновидный политик… Но житие князя удивительно: оно повествует о том, что Александр был любвеобильным человеком, что он умел любить людей, что он был радостным».

«Великий князь был человеком с радостью в сердце и в молодости, и в зрелые годы. Он скончался рано, но до самой смерти донес эту радость и мир в сердце. Он старался быть в мире со всеми, с кем только возможно, — и с ханами, и с народом своим, который не всегда его понимал. Он не был в мире только с теми, кто являл смертельную опасность для Отечества».

«Александр имел долготерпение. Терпение — это большая добродетель, которая свидетельствует о внутренней силе человека, ведь все надо было терпеть — и тяжелые походы, и, что самое главное, смертельно опасные посещения Золотой Орды».

«Святой благоверный князь Александр был очень воздержанным человеком. Как великий князь он мог позволить себе все, и нравы в то время были разные, а благоверный князь жил доброй и светлой жизнью, и этот опыт его личной жизни — светлой, мирной, радостной — проецировался и на его общественное служение» [4].

 Будем помнить о духовно-нравственных качествах святого благоверного великого князя Александра Невского и стремиться к наполнению своих душ и сердец высоким и благородным чувством деятельной любви к нашему Отечеству, именуемой патриотизмом. Этот патриотизм, этот нравственный долг христианина, в годы правления князя Александра Невского был наполнен высокими примерами самоотверженной любви. Эта любовь распространялась и на врагов, и на земляков, и на солдат, и на сограждан, и на любовь к своим правителям и на природу своей страны. Любовь к Отечеству была представлена ветвистым деревом, ствол которого корнями любви упирался внутрь сердца каждого человека, и первые ростки которого непременно проявились ещё в семье и в обществе ближних людей, окружавших святого благоверного великого князя Александра Невского.  

Библиографический список.

       

  1. К 800-летию Александра Невского. – Электронный ресурс: http://unkomi.ru/events/k-800-letiyu-aleksandra-nevskogo//. - [Дата обращения: 08.09.2020].
  2. Карамзин Н.М. История государства Российского. – Электронный ресурс: https://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Karamzin/istorija-gosudarstva-rossijskogo/4_2. - [Дата обращения: 08.09.2020].
  3. Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. – Электронный ресурс: https://azbyka.ru/otechnik/Nikolay_Kostomarov/russkaja-istorija-v-zhizneopisanijah-ee-glavnejshih-dejatelej/1_8. - [Дата обращения: 08.09.2020].
  4. Патриаршая проповедь в храме Рождества Христова в Красноярске, -12 сентября 2012 года. – Электронный ресурс: http://hram-rozhdestva.prihod.ru/2016/05/12/12-sentyabrya-patriarshaya-propoved-v-hrame-rozhdestva-hristova-v-krasnoyarske/. - [Дата обращения: 09.09.2020].
  5. Соловьёв С.М. История России с древнейших времен. – Электронный ресурс: https://azbyka.ru/otechnik/Sergej_Solovev/istorija-rossii-s-drevnejshih-vremen/3_3. - [Дата обращения: 09.09.2020].
  6. Сорокин П.А. Существенные черты Российской нации в XX столетии. // «Анналы Американской Академии политической и социальной науки». – Филадельфия. – Т. 370. – Март, 1967. – Перевод «Резюме» статьи с англ. языка выполнен Оксузьян Д.В.

   



Предварительный просмотр:

ВКЛАД ПЕТРА ПЕРВОГО В РАЗВИТИЕ МЕЖЛИЧНОСТНОГО И МЕЖДУНАРОДНОГО ДИАЛОГА

Оксузьян Денис Владимирович,

выпускник исторического факультета «СГУ им. Питирима Сорокина»,

волонтёр Сыктывкарской Епархии

E-mail: denis.oxuzjan@yandex.ru

Сысоева Людмила Борисовна, библиотекарь ГБУ

Республики Коми «Юношеская библиотека Республики Коми»,

преподаватель Детской Воскресной школы храма Святого

благоверного великого князя Александра Невского

E-mail: komibasya@mail.ru 

В условиях, когда все страны современного мира, по причине быстрого развития пандемии коронавируса, переходят в состояние закрытости и отдалённости друг от друга, попытка рассмотреть вклад Петра Первого в развитие межличностного и международного диалога представляется нам своевременной и довольно перспективной.

Несмотря на неоднозначные и крайне противоречивые оценки личности и деятельности российского императора, Пётр Первый сумел вывести национальную идею — идею просвещения и созидательного труда для быстрого развития всех сторон социально-экономической жизни Российского государства и найти помощников, воспринявших эту идею во всей её полноте и перенесших её в плоскость практической реализации.

Напомним, что на четвёртом году Пётр лишился отца. При царе Фёдоре, сыне Милославской, положение матери Петра с её родственниками и друзьями стало очень затруднительно. Другие люди всплыли наверх и овладели делами.

Невзирая на трудности межличностного общения и вообще — жизни в условиях непрекращающейся семейной вражды, диалог с подьячим из приказа Большого Прихода Никитой Зотовым открыл перед Петром Первым мир образования. Пётр вместе со своим придворным учителем прошёл азбуку, часослов, псалтырь, даже евангелие и апостол; все пройденное по древнерусскому педагогическому правилу взято было назубок. Впоследствии Пётр свободно держался на клиросе, читал и пел своим негустым баритоном не хуже любого дьячка; говорили даже, что он мог прочесть наизусть евангелие и апостол. Никита Зотов вёл преподавание по рукописям с рисунками из дворцовой библиотеки, составившим коллекцию «потешных тетрадей». Возможно благодаря рассказам о делах Ивана Грозного, Димитрия Донского, Александра Невского и даже Владимира — Крестителя Руси, Пётр Первый никогда не терял интереса к русской истории, придавал ей важное значение для народного образования и много хлопотал о составлении популярного учебника по этому предмету. Общение с прошлым своей страны не прекращалось во все дни жизни российского императора.

По мере взросления межличностный диалог Петра Первого вполне естественным образом расширялся и обогащался новыми впечатлениями.

События 1682 г. окончательно выбили царицу-вдову из московского Кремля и заставили её уединиться в Преображенском, любимом подмосковном селе царя Алексея. Силой обстоятельств Пётр слишком рано предоставлен был самому себе, с десяти лет перешел из учебной комнаты прямо на задворки.  Современники приписывали природной склонности пробудившееся ещё в младенчестве увлечение Петра военным делом. Темперамент подогревал эту охоту и превратил её в страсть, толки окружающих о войсках иноземного строя, а, возможно, и рассказы Зотова об отцовых войнах дали с летами юношескому спорту определенную цель, а острые впечатления мятежного 1682 г. вмешали в дело чувство личного самосохранения и мести за обиды. Пётр терпеть не мог соколиной охоты и поэтому праздному придворному люду, обслуживающему царские охоты, Пётр задал более серьёзную работу. Император начал верстать в свою службу молодёжь из своих спальников и дворовых конюхов, а потом из сокольников и кречетников, образовав из них две роты, которые из охотников из дворян и других чинов, даже из боярских холопов, развились в два батальона, человек по 300 в каждом. Они и получили название потешных войск. Не думайте, что это были игрушечные, шуточные солдаты. Играл в солдаты царь, а товарищи его игр служили и за свою потешную службу получали жалованье, как настоящие служилые люди. Звание потешного стало особым чином.

Вторичная школа, законченная под руководством голландского учителя Тиммермана — это уже возможность расширения не только межличностного диалога, сколько вывод его на международный уровень. Под руководством Тиммермана, Пётр «гораздо с охотою» принялся учиться арифметике, геометрии, артиллерии и фортификации. До нас дошли учебные тетради Петра с задачами, им решёнными, и объяснениями, написанными его же рукой. Из этих тетрадей прежде всего видим, как плохо обучен был Пётр грамоте: он пишет невозможно, не соблюдает правил тогдашнего правописания, с трудом выводит буквы, не умеет разделять слов, пишет слова по выговору, между двумя согласными то и дело подозревает твёрдый знак: всегьда, сьтьрелять, вьзяфь. Он плохо вслушивается в непонятные ему математические термины: сложение (additio) он пишет то адицое, то водицыя. И сам учитель был не бойкий математик; в тетрадях встречаем задачи, им самим решённые, и в задачах на умножение он не раз делает ошибки. Но те же тетради дают видеть степень охоты, с какой Пётр принялся за математику и военные науки. Он быстро прошёл арифметику, геометрию, артиллерию и фортификацию, овладел астролябией, изучил строение крепостей, умел вычислять полёт пушечного ядра.

В 1697 г. 25-летний Пётр увидел наконец Западную Европу, о которой ему так много толковали его друзья и знакомые из Немецкой слободы, куда съездить уговаривал его Лефорт. Впрочем, мысль о поездке на Запад рождалась сама собою из всей обстановки и направления деятельности Петра. Он был окружён пришельцами с Запада, учился их мастерствам, говорил их языком, в письмах своих даже к матери уже в 1689 г. подписывался «Petius», лучшую галеру воронежского флота, им самим построенную, назвал «Principium». Проходя сухопутную и морскую службу, он принял за правило первому обучаться всякому новому делу, чтобы показать пример и обучать других. Командируя десятки молодых людей в заграничную выучку, он, естественно, должен был командировать и себя самого туда же. Он ехал за границу не как любознательный и досужий путешественник, чтобы полюбоваться диковинами чужой культуры, а как рабочий, желавший спешно ознакомиться с недостававшими ему надобными мастерствами: он искал на Западе техники, а не цивилизации. На заграничных письмах его явилась печать с надписью: «Аз бо есмь в чину учимых и учащих мя требую». На эту цель рассчитана была обстановка поездки.

Великое посольство со своей многочисленной свитой под прикрытием дипломатического поручения было одной из снаряжавшихся тогда в Москве экспедиций на Запад с целью всё нужное там высмотреть, вызнать, перенять европейское мастерство, сманить европейского мастера. Волонтёр посольства Пётр Михайлов, как только попал за границу, принялся доучиваться артиллерии. В Кёнигсберге учитель его, прусский полковник, дал ему аттестат, в котором, выражая удивление быстрым успехам ученика в артиллерии, свидетельствовал, что означенный Пётр Михайлов всюду за осторожного, благоискусного, мужественного и бесстрашного огнестрельного мастера и художника признаваем и почитаем быть может. Сообразно со своими наклонностями Пётр спешил ближе ознакомиться с Голландией и Англией, с теми странами Западной Европы, в которых особенно была развита военно-морская и промышленная техника. Опередив посольство с немногими спутниками, Пётр с неделю работал простым плотником на частной верфи в местечке Саардаме среди кипучего голландского кораблестроительства, нанимая каморку у случайно встреченного им кузнеца, которого знал по Москве, между делом осматривал фабрики, заводы, лесопильни, суковальни, навещая семьи голландских плотников, уехавших в Москву. Возможно громко будет сказано, но ежедневный плотнический труд Петра Великого и его общение с простыми рабочими — это самый значительный вклад российского императора в развитие не только межличностного, но и международного диалога.

В Утрехте, куда русский царь поехал на свидание с королем английским и штатгалтером голландским Вильгельмом Оранским, амстердамский бургомистр Витзен должен был провожать его всюду. Пётр слушал лекции профессора анатомии Рюйша, присутствовал при операциях и, увидав в его анатомическом кабинете превосходно препарированный труп ребёнка, который улыбался, как живой, не утерпел и поцеловал его. В Лейдене он заглянул в анатомический театр доктора Боэргава, медицинского светила того времени. Пётр постоянно в движении, осматривает всевозможные редкости и достопримечательности, фабрики, заводы, кунсткамеры, госпитали, воспитательные дома, военные и торговые суда, влезает на обсерваторию, принимает у себя или посещает иноземцев, ездит к корабельным мастерам. Поработав месяца четыре в Голландии, Пётр узнал, «что подобало доброму плотнику знать», но, недовольный слабостью голландских мастеров в теории кораблестроения, в начале 1698 г. отправился в Англию для изучения процветавшей там корабельной архитектуры, радушно был встречен королём, подарившим ему свою лучшую новенькую яхту, в Лондоне побывал в Королевском обществе наук, где видел «всякие дивные вещи», и перебрался неподалеку на королевскую верфь в городок Дептфорд, чтобы довершить свои познания в кораблестроении и из простого плотника стать ученым мастером. Отсюда Пётр ездил в Лондон, в Оксфорд, особенно часто в Вулич, где в лаборатории наблюдал приготовление артиллерийских снарядов и «отведывал метания бомб». В Портсмуте он осматривал военные корабли, тщательно замечая число пушек и калибр их, вес ядер. У острова Байта для него дано было примерное морское сражение. Журнал заграничного путешествия изо дня в день отмечает занятия, наблюдения и посещения Петра с товарищами. Бывали в театре, заходили в «костёлы», однажды принимали английских епископов. [2]

Вкладом Петра Первого в развитие межличностного и международного диалога может рассматриваться и то обстоятельство, что царь с годами он приобрёл необъятную массу технических познаний. Уже в первую заграничную его поездку немецкие принцессы из разговора с ним вывели заключение, что он в совершенстве знал до 14 ремёсел. Впоследствии он был как дома в любой мастерской, на какой угодно фабрике. По смерти его чуть не везде, где он бывал, рассеяны были вещицы его собственного изделия, шлюпки, стулья, посуда, табакерки и т. п. Дивиться можно, откуда только брался у него досуг на все эти бесчисленные безделки. Успехи в рукомесле поселили в нем большую уверенность в ловкости своей руки: он считал себя и опытным хирургом, и хорошим зубным врачом. Бывало, близкие люди, заболевшие каким-либо недугом, требовавшим хирургической помощи, приходили в ужас при мысли, что царь проведает об их болезни и явится с инструментами, предложит свои услуги. Говорят, после него остался целый мешок с выдернутыми им зубами – памятник его зубоврачебной практики. Но выше всего ставил он мастерство корабельное. Никакое государственное дело не могло удержать его, когда представлялся случай поработать топором на верфи. До поздних лет, бывая в Петербурге, он не пропускал дня, чтобы не завернуть часа на два в адмиралтейство. И он достиг большого искусства в этом деле; современники считали его лучшим корабельным мастером в России. Он был не только зорким наблюдателем и опытным руководителем при постройке корабля: он сам мог сработать корабль с основания до всех технических мелочей его отделки.

Простоту и непринуждённость вносил Пётр в свои отношения к людям; в обращении с другими у него мешались привычки старорусского властного хозяина с замашками бесцеремонного мастерового. Придя в гости, он садился где попало, на первое свободное место; когда ему становилось жарко, он, не стесняясь, при всех скидывал с себя кафтан. Когда его приглашали на свадьбу маршалом - распорядителем пира, он аккуратно и деловито исполнял свои обязанности; распорядившись угощением, он ставил в угол свой маршальский жезл и, обратившись к буфету, при всех брал жаркое с блюда прямо руками.

На заведённых Петром Первым в Петербурге зимних ассамблеях, среди столичного бомонда, поочередно съезжавшегося у того или другого сановника, царь запросто садился играть в шахматы с простыми матросами, вместе с ними пил пиво и из длинной голландской трубки тянул их махорку, не обращая внимания на танцевавших в этой или соседней зале дам. После дневных трудов, в досужие вечерние часы, когда Пётр по обыкновению или уезжал в гости, или у себя принимал гостей, он бывал весел, обходителен, разговорчив, любил и вокруг себя видеть весёлых собеседников, слышать непринужденную беседу за стаканом венгерского, в которой и сам принимал участие, ходя взад и вперед по комнате, не забывая своего стакана, и терпеть не мог ничего, что расстраивало такую беседу, никакого ехидства, выходок, колкостей, а тем паче ссор и брани; провинившегося тотчас наказывали, заставляя «пить штраф», опорожнить бокала три вина или одного «орла» (большой ковш), чтобы «лишнего не врал и не задирал».

Пётр Первый несомненно, был одарён здоровым чувством изящного, тратил много хлопот и денег, чтобы доставать хорошие картины и статуи в Германии и Италии: он положил основание художественной коллекции, которая теперь помещается в петербургском Эрмитаже. Он имел вкус особенно к архитектуре; об этом говорят увеселительные дворцы, которые он построил вокруг своей столицы и для которых выписывал за дорогую цену с Запада первоклассных мастеров, вроде, например, знаменитого в своё время Леблона, «прямой диковины», как называл его сам Пётр, сманивший его у французского двора за громадное жалованье. Построенный этим архитектором петергофский дворец Монплезир, со своим кабинетом, украшенным превосходной резной работой, с видом на море и тенистыми садами, вызывал заслуженные похвалы от посещавших его иностранцев. Правда, незаметно, чтобы Пётр был любителем классического стиля: он искал в искусстве лишь средства для поддержания лёгкого, бодрого расположения духа; упомянутый его петергофский дворец украшен был превосходными фламандскими картинами, изображавшими сельские и морские сцены, большею частью забавные. Привыкнув жить кое-как, в чёрной работе, Пётр, однако, сохранил уменье быть неравнодушным к иному ландшафту, особенно с участием моря, и бросал большие деньги на загородный дворец с искусственными террасами, каскадами, хитрыми фонтанами, цветниками и т.п. Эта способность российского императора вступать в диалог с европейской культурой отличалась основательностью и проникновением в самую суть и дополняла диалог с отечественной историей, начатый в детские годы под влиянием придворного учителя — Никиты Зотова. [2]

В умении Петра Первого находить общие диалоговые точки соприкосновения со всеми слоями российского общества видится реализация главного принципа жизни апостола Павла «для всех сделаться всем», чтобы внести свет знания в сердца «хотя бы некоторых» (1 Кор. 9, 22). И именно этот момент сближает два противоположных источника: секулярный (светский) мир и религиозность в сердце и во всём характере императора России.

Для нас главным остаётся то, что российский император до последних дней своей жизни не прекращал вести диалог с населением своей страны. В октябре 1724 года Пётр Первый отправился осматривать Ладожский канал, вопреки советам своего лейб-медика Блюментроста. С Олонца Пётр проехал в Старую Руссу и в ноябре водой поехал в Санкт-Петербург. У Лахты ему пришлось, стоя по пояс в воде, спасать севший на мель бот с солдатами. Император простудился и 28 января 1725 года умер в страшных мучениях.

Смерть и вся жизнь Петра Первого напомнила нам слова Иисуса Христа: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13), взволновала сердца современников и сегодня собирает воедино отечественных историков, которые продолжают вести диалог о роли Петра Первого и о результатах деятельности царя-преобразователя [1].

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И ЭЛЕКТРОННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Пётр Великий: pro et contra / Предисл. Д.К. Бурлаки, Л.В. Полякова, послесл. А.А. Кара-Мурзы, библиогр. указ. К.Е. Нетужилова. - Спб.: РХГИ, 2001. - (Серия «Русский путь»).

2. Русская история: Полный курс лекций в 3 томах / В. О. Ключевский – М.: АСТ. Мн.: Харвест, 2002. / Т. 1. - 592 с.; Т. 2. – 592 с.; Т. 3. – Электронный ресурс: https://azbyka.ru/otechnik/Vasilij_Klyuchevskij/kurs-russkoj-istorii/58. - [Дата обращения: 04.11.2021].