Литературно-музыкальная постановка с элементами театрализации "Никто не забыт, ничто не забыто"
проект

Никто не забыт, ничто не забыто

Литературно-музыкальная постановка с элементами театрализации

(2 часа)

На сцене натянуты нити в разных направлениях. На них висят солдатские письма-треугольники.

Полумрак

• Вечный огонь. На его фоне название спектакля: «Никто не забыт, и ничто не забыто»

1. Диверсант. Конец войны. 

Ребята выходят на сцену с заднего плана через центр на авансцену.

1:        Дорогие наши ветераны, воевавшие и завещавшие нам жизнь, к вам обращаемся мы, рискнувшие постичь суть вашего поколения победителей и рассказать вам о вас.

2:        Рассказать тем немногим, что ныне живы и здравствуют, рассказать, чтобы воскресить перед вашим мысленным взором всё, что дорого и свято.

3:        Рассказать, чтобы воздать должное вашему поколению, чтоб хоть этим немногим отблагодарить за любовь к людям, жизнь которых вы защищали, за свет ваших душ, за мудрость и доброту.

1:        Мы расскажем сегодня о наших ровесниках, которым в 1941 году исполнилось семнадцать. О тех, кто из-за школьной парты бесстрашно и гордо шагнул в зарево войны, в грохот канонады.

2:        Мы хотим увидеть, услышать, понять их – наших сверстников, бросавших свои мальчишеские тела под фашистские танки и на амбразуры дотов. Месивших своими обмороженными ногами осеннюю грязь и зимний снег.

3:        Кто они? Какими они были? Мы хотим представить себе хотя бы некоторых из них, тех, кто дошёл до конца этой страшной дороги войны и тех, кто пал смертью храбрых в один из этих дней, на одном из её километров… Потому что нельзя ценить и защищать мир, на зная, какой ценой он достался.

1:        Мы не помним поросшие бурьяном и ржавчиной поля, пресный вкус кирпичной пыли на руинах городов и деревень, запах смерти – не символический, а реальный.

2:        Мы не можем это вспомнить и заново пережить, потому что это было не с нами. Но мы хотим сегодня вместе с вами попытаться воссоздать для себя атмосферу тех дней, постараться представить, как это было!

3:        Более 28 миллионов людей – мужчин, женщин, детей – унесла война. Им уже не помочь. Они не требуют сострадания и участия. Но мы должны о них помнить! И пусть наш рассказ будет обращён ко всем, обязанным вам жизнью, чтобы помнили… 

• Школьный двор, школа № …, плакат «В добрый путь, выпускники!»  

                        2. «Рио-Рита».         Пары танцуют.

Даша:

Какое утро, какой рассвет! Ну, вот и кончилась наша школьная жизнь…

Володя:

Интересно, что с нами будет лет через 20?

Лиза:

Смотрите, самолёт летит! Как красиво…

Миша:

Да, наш Славка скоро так летать будет, в лётное поступает.

Таня:

А заболеете, ко мне приходите.

Коля:

Таня, ты так и мечтаешь врачом стать?

Таня:

Да. А ещё я хочу, чтобы этот мир был таким же светлым и солнечным, как сегодня! 

Фото на память. Стоп-кадр.

3. Фотоаппарат 1. 

Голос за кадром:

Казалось было холодно цветам,

И от росы они слегка поблёкли.

Зарю, что шла по травам и цветам

Обшарили немецкие бинокли.

Цветок, в росинках весь, к цветку приник,

И пограничник протянул к ним руки.

А немцы, кончив кофе пить, в тот миг

Влезали в танки, закрывали люки.

Такою всё дышало тишиной,

Что вся земля ещё спала, казалось.

Кто знал, что между миром и войной

Всего каких-то пять минут осталось?

4. Рио - Рита того времени. Ребята продолжают общаться, танцевать.

5. Гул двигателя самолёта.  Тревога.

• Документальные кадры. Люди слушают сообщение о начале войны

6. Левитан сообщение о начале войны. Священная война.

Танцевальная зарисовка.

 На сцене остаются пять солдат.

• Брестская крепость

Зарево боя

7. Звуки боя 6.

Я – крепость, я - крепость, я – крепость.

Я бьюсь, я не сдамся врагу.

А смерть – это просто нелепость.

Её я принять не могу.

Я – Брест, я стою обожжённый,

Я бьюсь за солдатскую честь.

И нету здесь, нету сражённых,

Здесь только убитые есть.

Мой дом окружён и отрезан,

Мне трудно опять и опять

И если не хватит железа,

Я буду камнями стрелять.

Разве погибнуть ты нам завещала,

Родина?

Жизнь обещала,

Любовь обещала, Родина.

Разве для смерти рождаются дети, Родина?

Разве хотела ты нашей смерти, Родина?

Пламя ударило в небо –

Ты помнишь, Родина?

Тихо сказала: «Вставайте на помощь…» - Родина.

Славы

никто у тебя не выпрашивал, Родина.

Просто был выбор у каждого:

Я

или

Родина.

Голос:                Добровольцы, шаг вперёд!

 Каждый делает шаг вперёд:

- Первый!

- Первый!

- Первый!

- Первый!

Полумрак с красноватыми отсветами

• Довоенная улица (чёрно-белое фото)

8. «До свидания, мальчики». Инсценированная песня.

Ах, война, что ты сделала, подлая:

Стали тихими наши дворы,

Наши мальчики головы подняли -

Повзрослели они до поры.

На пороге едва помаячили

И ушли, за солдатом – солдат…

До свидания, мальчики!

Мальчики, постарайтесь вернуться назад.

Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими,

Не жалейте ни пуль, ни гранат

И себя не щадите вы,

И всё-таки постарайтесь вернуться назад.

Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:

Вместо свадеб - разлуки и дым,

Наши девочки платьица белые

Раздарили сестрёнкам своим.

Сапоги – ну, куда от них денешься?

Да зелёные крылья погон…

Вы наплюйте на сплетников, девочки,

Мы сведём с ними счёты потом.

Пусть болтают, что верить вам не во что,

Что идёте войной наугад…

 До свидания, девочки! 

Девочки, постарайтесь вернуться назад!

Мало света

• Тёмный экран

Девушка (снимает и на авансцене) читает письмо:

Таня! Ты уже, наверное, волнуешься, что от меня так долго нет писем… Я просто не знал, как тебе написать, что больше нет нашего Володьки… Немцы бросили против нас карательный отряд, и Володька был смертельно ранен в этом бою… Таня, я видел, как он умирал… Умирая, он сказал: «Ты знаешь, как не хочется умирать? Ведь я так люблю жизнь, и мне всего 18 лет».

Прожектор высвечивает юношу на заднем плане:

Таня, я признаюсь тебе, что после его смерти ночью, оставшись в землянке один, я плакал как маленький. Представляешь, я - мужчина, плакал! Утром писал письмо его маме. Если бы ты знала, как это тяжело. Но что делать? Война есть война. Я не хотел писать тебе об этом. Но мы же договорились писать всегда правду, вот и написал. Даже не скрыл, что плакал. Береги себя. Любящий тебя, твой одноклассник Сашка.

Девушка и юноша уходят.

Полумрак

9. Лирическая музыка.

…В час, когда последняя граната

Уже занесена в твоей руке,

И в краткий миг припомнить разом надо

Всё, что у нас осталось вдалеке,

Ты вспоминаешь не страну большую,

Какую ты изъездил и узнал,

Ты вспоминаешь Родину – такую,

Какой её ты в детстве увидал…

• Поле. Берёзы (видео или фото)

Да, можно выжить в зной, в грозу, в морозы.

Да, можно голодать и холодать,

Идти на смерть…, но эти три берёзы

При жизни никому нельзя отдать.

Нам было всё отпущено сверх меры –

Любовь и гнев, и мужество в бою.

Теряли мы друзей, родных, но веры

Не потеряли в Родину свою.

Темно

• Документальные кадры ожесточённых сражений

Голос за кадром:

Из дневника гитлеровского солдата 14 октября 1942 года.

10. Звуки боя 6.

«Наши войска взяли завод «Баррикады», но до Волги так и не дошли, хотя до неё оставалось не более ста шагов… Русские не похожи на людей, они сделаны из железа, они не знают усталости, не ведают страха, не боятся огня… Мы изнемогаем. Каждый солдат считает, что следующим погибнет он сам. Быть раненым и вернуться в тыл – единственная надежда».

Ребята выстраиваются на сцене «галкой».

Полумрак

• Тёмный экран

11а.  «На безымянной высоте»

Дымилась роща под горою, и вместе с ней горел закат.

Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят.

Как много их, друзей хороших, лежать осталось в темноте

У незнакомого посёлка на безымянной высоте.

Светилась, падая, ракета, как догоревшая звезда.

Кто хоть однажды видел это, тот не забудет никогда.

Тот не забудет, не забудет атаки яростные те

У незнакомого посёлка на безымянной высоте.

Над нами «мессеры» кружили, и было видно, словно днём,

Но только крепче мы дружили под перекрёстным артогнём.

И как бы трудно не бывало, ты верен был своей мечте

У незнакомого посёлка на безымянной высоте.

Мне часто снятся те ребята, друзья моих военных дней,

Землянка наша в три наката, сосна, сгоревшая над ней.

Как будто вновь я вместе с ними стою на огненной черте

У незнакомого посёлка на безымянной высоте.

11б. Танец на музыку «Список Шиндлера»

Темно

Выставляются декорации для театрализации «Спроси когда-нибудь у трав».

На сцене с разных сторон появляются две девушки. Два прожектора на девушек!!!

За ними на сцене Олег, Иван, Ольга, Оксана, Надя, Света (из разных кулис)

Девушка в белом:

Память… Ну почему, почему ты так безжалостна? Оставь меня! Ведь ты не моя память! Я не могу этого помнить! Война… кресты… чёрные эсэсовские мундиры…

Девушка в чёрном:

Без прошлого не бывает будущего.

Девушка в белом:

Значит, ты моё прошлое? Значит, это всё было со мной?

Медленно высвечиваются все герои на сцене. Полумрак.

Девушка в чёрном:

Смотри. Вглядись в эти лица. Обыкновенные мальчишки и девчонки, такие же, как и ты. Но только их детство было перечёркнуто страшным словом ВОЙНА!

Девушка в белом:

Они очень хотели жить. Хотели любить. Мечтали, надеялись, верили…

Девушка в чёрном:

Но война не знает жалости – она живёт по своим законам. Что сделали эти ребята?

Девушка в белом:

Они не взрывали немецкие казармы, не пускали под откос поезда. Они просто любили свою Родину, любили свой народ.

Девушка в чёрном:

Они не считали себя героями, просто они жили, жили так, как подсказывало им сердце.

12. Спроси когда-нибудь у трав

Выходят эсэсовец и палач (правая кулиса)

Эсэсовец:                

Ну что, так и будете молчать? Но ведь это же глупо! Во имя чего вы молчите? Как вы не можете понять, ведь то, что вы делали, наивно и бессмысленно. Поймите же, наконец, что всё это - не игра, всё здесь по-настоящему! И расстреливать вас тоже будут по-настоящему!

Палач:

Эй ты, подойди сюда… Может, ты нам что-нибудь скажешь или тоже будешь молчать, как и твои дружки?

Иван:

Я скажу, конечно, скажу… Вам никогда не говорили, что вы – скотина?

Палач:

Ах, это! Говорили – твои друзья говорили. (Бьёт Ивана.) 

Вы посмотрите на себя, ведь вы же всего-навсего дети, ваше дело в игрушки играть! (уходит в правую кулису за Предателем)

Эсэсовец:

А война – это дело взрослых! Или вы думаете, что вернётся ваша Красная Армия и вам поможет? Так нет уже её, этой армии, и для вас уже ничего нет! Вы понимаете это?! Ничего!

Ольга:

Что, не можете? Всю Европу покорили, полмира на колени поставили, а здесь не можете?! С детьми справиться не можете?!

Эсэсовец:

Господи, как же нужно ненавидеть!

Ольга:

Ненавидеть – ваш удел. А мы вас будем просто уничтожать, давить, как тараканов, давить до тех пор, пока на нашей родной земле не останется ни одного проклятого фашиста! Я знаю, так будет! Так обязательно будет, потому что жили мы и отдали жизни за это!

Эсэсовец:

Ладно, хватит! Утром вас всех расстреляют. А пока, я думаю, нужно дать немного отдохнуть вашему самому разговорчивому. А ты, да-да ты, пойдёшь со мной. С тобой, мне кажется, мы ещё не договорили.

Уходят с Олегом. В камеру вбрасывают предателя (правая кулиса)

Ольга:

Предатель!

Предатель:

Да, я для вас предатель… Ни имени, ни фамилии, ни привычек, увлечений. Никогда родился, ни с кем дружил, ни, кого любил… предатель и всё, да? Ёмкое словечко, всё в себя вместило… А каково мне, никто не задумывался? Никто не попытался представить, почему… почему я назвал ваши фамилии? А эта боль, эта разрывающая череп боль… когда не остаётся ничего. Ни плоти, ни сухожилий… Всё, каждая клеточка твоего тела соткана из боли и мучений, и память, даже твоя память отказывается тебе повиноваться…, и ты не в состоянии вспомнить милые твоему сердцу лица – только лица палачей. И тогда проклинаешь ту минуту, когда ты родился, и всю жизнь, которая кончается так страшно! Кто? Кто из живых, не испытавших этого кошмара, может осуждать меня?

Иван:

Но ведь мы ответе и перед мёртвыми!

Предатель:

Нет, они с нас не спросят, им уже всё равно!

Оксана:

А тебе?

Предатель:

И вообще, почему я должен быть за что-либо в ответе, держать перед кем-то ответ, бояться, что меня призовут к ответу?! Почему я не могу поступать так, как я считаю нужным, удобным, устраивающим только меня одного…

Иван:

А долг?

Предатель:

Красивое слово, и придумал его тот, кто привык держать себя в узде: туда не пойди, на того не взгляни… Слепо повиноваться они могут… О них потом обо всех напишут, что все-все до одного были отличниками, если кто был из них хулиганом, так про того скажут, что он был шалуном… Всё. Всё спишут… И вообще, кому теперь до этого есть дело, ведь всем безразлично…

Ольга:

А тебе?

Предатель:

Я точно знаю, что нашлись бы среди вас желающие кое-что порассказать, только до вас как следует не добрались.

Ольга:

Не добрались?!! Сергею Васильеву отрубили руку, Толику из девятого выкололи глаза!

Предатель:

Да, правильно, давай вали всё на меня, я во всём виноват, я вас всех повыдавал. Но зачем? Зачем говорить об этом? Не все ли будем мы равны перед вечностью – хорошие, плохие, честные… Не все ли мы равны?

Ольга:

Нет!

Предатель:

Уж ты-то ко мне могла быть и подобрее, ведь тебя-то я как раз и не называл.

Ольга:

Ты назвал меня, первая же фамилия, которую ты произнёс, была моей, потому что я была в каждом из моих друзей, и раны каждого из них жгли меня, и в сердце моём была их боль. Почему, почему в тебе не было этого же чувства, почему собственные страдания затмили для тебя страдания других?

Предатель:

Нет, я помню, помню… тебя, я не называл. Я не мог назвать тебя, потому что я тебя…

Ольга:

Нет! Не смей произносить этого слова. Ты не имеешь права произносить его.

Предатель:

Почему, почему ты отказываешь мне во всём человеческом, где же твоя доброта, милосердие… Ведь это же жестоко… Жестоко… И ты… Ведь тебя-то я не назвал…

Оксана:

Ты просто трус – трус и жалкий предатель.

Иван:

Вот и всё, уже рассвет… Знаете, я ни о чём не жалею. И это совсем не страшно, что жизнь заканчивается вот так…

Оксана:

Неправда! Страшно, очень страшно. Ведь больше уже ничего не будет… Как там наши? Мама, братик? Наверное, сидят сейчас за столом…

Ольга:

Хватит, Оксана, за каким ещё столом… все они сейчас стоят вон там за забором, надеются, что фашисты нас отпустят…

Иван:

Когда меня вели с допроса, я видел Сергеева из девятого «Б». Гады, что они с ним сделали, он сам даже идти не мог – ребята несли…

Ольга:

Старших уже увезли…, наверное, опять в балку повезут… где весной партизан…

Иван:

Не надо, Оля, зачем ты об этом. Всё будет хорошо, обязательно. Потому что по-другому просто не может быть. Осталось совсем немного потерпеть, и всё будет хорошо…

14. Цирк дю Солей «Aftermath»        

Мигнуть светом

В комнату вбрасывают Олега.        

Оксана:

Олег, Олеженька, что они с тобой сделали (Оксана и Иван помогают ему сесть) … Ну почему, почему всё так?! За что нам досталось это злое время? Почему мы не могли родиться, когда не будет этой страшной войны! Когда на всей земле будет мир, когда не будет ни смертей, ни пыток!

Олег:

Ну что ты, Оксана, что ты… не плачь… Тебе это не идёт. Ты ведь в нашем классе была самой весёлой…

Оксана:

Всё-всё, я уже не плачу… правда, я совсем не плачу…

15. Оксана - Олег

Олег:

Скоро мы уйдём отсюда, возьмёмся с тобой за руки и уйдём, уйдём туда, где нас никто уже не сможет разлучить.

Постепенно свет усиливается

Оксана:

Где не будут слышны лай собак и крики немецких солдат. И тёплый летний ветерок будет ворошить наши волосы, а мы будем идти и идти всё дальше и дальше…

Олег:

Мы будем слушать весёлый щебет птиц, журчание ручья… а ещё у нас будет…

Микшировать музыку!!!

Полумрак

Оксана:

Не будет… ничего этого не будет… скоро рассвет и нас посадят в грузовики… Хорошо, если нас с тобой посадят рядом, а потом нас отвезут в Васильеву балку… а потом…

Усиление музыки!!!

Усиление света

Олег:

А потом мы возьмёмся за руки и полетим.

• Полёт над землёй

Полетим вверх, всё выше и выше, полетим над шеренгами солдат в серых шинелях, над нашим любимым городком, над всей нашей многострадальной страной! Всё выше и выше, выше и выше… туда, где мы всегда будем вместе…

Сначала – усиление, затем - микшировать музыку!!!

Постепенно убрать свет

• Тёмный экран

Прожектор высвечивает Надежду (выходит на середину сцены, а затем на авансцену).

Надя:

Ребята, знаете, мне страшно…

Ольга:

Как тебе не стыдно, Надя.

Надя:

Нет… мне уже не страшны мучения… моё тело привыкло к боли… Я даже смерти не боюсь… Мне страшно… страшно, что мы исчезнем. Понимаете? Навсегда исчезнем. Сначала о нас будут помнить наши родные и те, кто нас хоть немного знал, а потом? Что потом? Человек рождён для жизни, для продолжения рода, а что выпало нам? Война?! Кровь, боль, страдания?!

Ольга:

Перестань! Я уверена: о нас будут помнить! О нас будут помнить люди, для которых родина не просто звук. Будут помнить и рассказывать своим детям, внукам.

Надя:

Нет. Всё проходит и забывается. Вспомни историю. Кто сейчас помнит имена спартанцев? Кто помнит защитников Трои?

• На фоне политической карты современные люди, занятые своими делами

 Я смотрю на эту карту, на политическую карту нашего родного Советского Союза, и вижу лица людей, лица наших потомков. Кто они? О чём они думают? О чём мечтают? Ты думаешь, они будут помнить о нас? Нет! Человек слаб! Человек живёт только сегодняшним днём!

• Тёмный экран

 Вот мы сейчас сидим в нашем старом классе, а завтра… завтра от нас останется только этот пустой класс.

Оксана:

Надя!

Надя:

Не верите? Спросите у них! Спросите, что они знают о Великой Отечественной войне! Цифры, даты, имена полководцев и всё, да? Всё?..

Вступает Света.

Света:

Всё… Всё… Всё… Вот и всё. Как странно. Лес, лунная дорожка, ночь… А завтра уже ничего этого не будет. Ничего и никого… только холодная пустота. (Все остальные отходят назад.) Нет! Так не бывает! Ведь вот же я стою, говорю, думаю, а завтра меня не будет? Как это не будет? Ведь я же не могу просто исчезнуть. Каждое утро будет вставать солнце, будут в небе летать птицы, но я… я это уже не увижу… Никогда не увижу. Какое страшное слово – НИКОГДА. Хорошо, если бабушка права, и на небе есть Бог. Тогда и умирать не так уж было бы страшно. Но если он там, как же он мог такое допустить? Почему он спокойно смотрит на наши муки и страдания? Или за тысячи лет его сердце очерствело? И людская боль его больше не тревожит? Господи, если ты есть, сотвори чудо! Спаси нас! Ну что тебе стоит, господи! А я обещаю, если ты нам поможешь, то я всегда, всегда буду верить в тебя, буду ставить свечки в церкви… (Плачет.) Что, не слышишь?! Конечно, тебе не до меня, у тебя есть дела и поважнее. Глупо! Как всё-таки глупо заканчивается жизнь. Ведь я же ничего не успела… совсем ничего…

16. Мир детства.

Лучики солнца. Девочку вести прожектором

Появляется маленькая девочка в белом (левая кулиса)

Девочка:

Не плачь, ну, пожалуйста, не плачь… Тебе больно, да?

Света:

Кто ты? Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попала?

Девочка:

Я пришла к тебе. Мне разрешили.

Света:

Кто? Кто тебе разрешил? Эти фашисты? Уходи отсюда. Уходи скорее.

Девочка:

Но я пришла увидеть тебя. Скажи, а кто такие фашисты?

Света:

Фашисты?.. Может, я уже умерла? Ответь мне, я умерла, да?

Девочка:

Я не знаю, что значит – умереть? Я просто хотела тебя увидеть и пришла.

Света:

Ты кто? Как тебя зовут?

Девочка:

Не знаю, но ты хотела назвать меня Дашей. Разве ты уже не помнишь, как ты мечтала, что окончишь школу, выйдешь замуж, а когда у тебя родится дочь… Ты очень хотела, чтобы первой была девочка, и ты назовёшь её Дарьей. В честь твоей мамы. Ну почему ты опять плачешь? Не надо, не плачь. Скоро, уже совсем скоро боль пройдёт, и всё закончится. Не будет ни боли, ни этого грязного подвала. Будем только я и ты…

Света:

Будем только я и ты… по вечерам я буду заходить в твою маленькую комнатку… Зайду, присяду на краешек постели, поправлю твоё одеяльце и буду петь тебе колыбельные песни, те, что мне пела моя мама… Напевает колыбельную.

17.  Колыбельная Анны Герман.  

Месяц над нашею крышею светит, вечер стоит у двора.

Маленьким птичкам и маленьким детям спать наступила пора.

Завтра проснёшься – и ясное солнце снова взойдёт над тобой…

Спи, мой воробышек, спи, моя доченька, крепко ты глазки закрой.

Спи, моя крошка, мой птенчик пригожий, баюшки-баю-баю.

Пусть никакая печаль не тревожит детскую душу твою.

Ты не увидишь ни горя, ни муки, доли не встретишь лихой…

Спи мой воробышек, спи, моя доченька, крепко ты глазки закрой.

Прожектор ведёт Ангела.

18. Амели.  Появляется Ангел (левая кулиса)

19. Сволочи саундтрек.

Ангел:

Жизнь – это сон.

• Калейдоскоп – палитра красок. Постепенно разливающее по центру красное пятно.

 Калейдоскоп лиц, какофония звуков, мелодий… Откуда мы пришли? Куда уйдём? Жизнь – это сон, но что нас будет ждать, когда мы проснёмся? И вообще, будет ли нас там что-нибудь ждать? Что такое жизнь? Мгновенье или вечность? Белое или чёрное? Всё смешалось, словно обезумевший художник выплеснул на холст всю палитру красок. Тона, полутона, неясные тени, а в центре картины расплывается, становясь всё больше и больше, кроваво-красное пятно…

Усиление фоновой музыки и сразу микшировать!!!

Ангел берёт девочку за руку.

Ангел:

Кто мы? Откуда пришли и куда мы уйдём?

Девочка:

Я люблю тебя, мама…

Ангел уводит её за руку в левую кулису.

Светлана уходит к ребятам на задний план.

        20. Цирк дю Солей «Violin and Beats»

Высветить задний план

21. Амели (фоном).

Года, как чётки, на ладони века

Сплелись в один причудливый узор.

Величие в нём и низость человека,

Отваги блеск и трусости позор.

И двадцатый первый век не хуже и не лучше

Всех тех, кто перед ним стояли в ряд,

В нём так же правят балом фарт и случай,

И головы безропотно летят.

Но он пройдёт, ведь всё всегда проходит,

Уже зовёт нас следующий век.

Мы не замедлим шаг в своём походе,

Ничто не вечно, помни, человек.

Кто человечности научит человека?

Любить друзей, уметь прощать врагов.

Устала от насилия планета,

От ложных идолов и суетных царьков.

Все десять заповедей брошены под ноги

Безумию и ярости толпы.

Куда, скажите, смотрят наши боги,

Или они давно уже слепы?

Власть, жажда денег – вот злой гений,

Войны, что без начала и конца.

Минувших и грядущих поколений

Под символом тернового венца.

Остановитесь, люди! Хватит крови!

Довольно детских слёз и скорби вдов!

Пусть мир опять наполнится Надеждой

И Вера к нам вернётся и Любовь! 

Герои сцены выходят на авансцену.

Вести героев светом на авансцену

Затем герои отходят на задний план

Темно. В это время герои уходят за кулисы, унося декорации.

На авансцене появляется юноша (правая кулиса)

Прожектор на юношу!!!

       22. Скорбная грустная война

Юноша (снимая письмо) читает:        

Сашка, дорогой, здравствуй! Скоро к тебе так запросто не обратишься… Товарищ лейтенант, и не иначе. Сегодня 21 июня 1942 года. Ровно год после нашего выпускного вечера. Как же это давно было… Ровно год… И ровно год идёт война. Наши почти все уже на фронте, и даже девчонки. Я не знаю, писали тебе или нет, Маша погибла. В это невозможно поверить, её повесили. Пятерых наших ребят уже нет в живых, а войне ещё не видно конца. Как подумаю, что для Володьки, Маши, Лидочки, Антона, Сергея уже никогда и ничего не будет, становится страшно. Никогда и ничего… Береги себя.

Прожектор на девушку!!!

Девушка на заднем плане (левая кулиса) продолжает:

Невозможно без слёз смотреть на изуродованных молодых парней. У одного оторвало ногу, а он всё кричит, что она у него болит… Но я стараюсь не плакать… За меня не волнуйся, у меня всё в порядке. Наш медсанбат сейчас располагается в лесу. Пишу тебе письмо, а передо мной зелёный лес. Даже странно, что такая красота – это поле боя, что всего в двух километрах от нас немцы. Недалеко от медсанбата я сорвала большой красный цветок.  Я не знаю, как он называется, но он очень красивый, и я сорвала его для тебя. (Юноша достаёт цветок из письма.) Я знаю, он засохнет, пока дойдёт до тебя. А может быть, его выбросит из конверта военная цензура, скажет – вот ещё сантименты на войне. Но я всё равно положу его в конверт, вдруг ты его получишь. Извини, больше писать не могу, привезли новых раненных. Жду твоего письма. Твоя Таня.

Темно. Юноша и девушка уходят. На сцене пары танцующих (из двух кулис) и солистка.

Полумрак. Больше высветить середину сцены

• Фронтовой медсанбат

23. «Лёгкий школьный вальс». Песня-танец.

Лёгкий школьный вальс тоже был у нас.

У него судьба была такая –

Помню, как сейчас, наш десятый класс

Закружила вьюга фронтовая.

Фронтовой санбат у лесных дорог

Был прокурен и убит тоскою,

Но сказал солдат, что лежал без ног:

Мы с тобой, сестра, ещё станцуем.

А сестра, как мел, вдруг запела вальс,

Голос дрогнул, закачался зыбко.

Улыбнулась всем: это я для вас.

А слеза катилась на улыбку.

Сколько лет прошло, не могу забыть

Тот мотив, который пелся с болью.

Сколько лет прошло, не могу забыть

           Мужество солдатское и волю! 

Пары, вальсируя скрываются за кулисами.

• Тёмный экран

На сцене появляется один солдат (левая кулиса)

Темно. Прожектор на солдата

Если скажут умер – не верьте,

И от залпа упав на траву,

С продырявленной грудью до смерти

Я ещё полчаса проживу.

Тяжело поднимусь на колено,

Снова пуля ударит в висок,

Подо мною кровавая пена

Пропитает холодный песок.

Что с того, что разбег оборвался,

И бинта не нашла пятерня?

Я с живущими был и остался,

Я – повсюду, где помнят меня. 

Подходит второй (встаёт за спиной первого)

24.  «Жди меня»

Жди меня, и я вернусь. Только очень жди.

Жди, когда наводят грусть жёлтые дожди.

Жди, когда снега метут, жди, когда жара.

Жди, когда других не ждут, позабыв вчера.

Жди, когда из дальних мест писем не придёт.

Жди, когда уж надоест всем, кто вместе ждёт.

Жди меня, и я вернусь не желай добра

Всем, кто знает наизусть – позабыть пора.

Пусть поверят отец и мать в то, что нет меня.

Пусть друзья устанут ждать, сядут у огня,

Выпьют горькое вино на помин души.

Жди и с ними за одно выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь всем смертям назло!

Кто не знал меня, тот пусть скажет: Повезло!

Не понять не ждавшим им, как среди огня

Ожиданием своим ты спасла меня.

Как я выжил, будем знать только мы с тобой.

Просто ты умела ждать, как никто другой.

Просто ты умела ждать.

Уходят в левую кулису через центр заднего плана.

• Интерьер квартиры военных лет

25. На сопках Манчжурии.

Яркий свет

Ребята выносят стол, три стула. Соня (книгу), Рита (скатерть), Лиза (вазу и цветы).

Чёрные платки положить на заднем плане.

Соня:                Рождённые в года глухие

Пути не помнят своего.

Мы, дети страшных лет России,  

Забыть не в силах ничего.

Лиза:                Чьи это стихи, Соня?

Соня:                Это Блок.

Рита:                Наша Соня знает этих стихов уйму. Недаром она и в школе, и в университете круглой отличницей была.

Соня:                Да, я всегда вместо танцев бегала в читалку или в театр.

Лиза:                Соня, почитай ещё!

Вбегают Галка и Женька с патефоном в руках (правая кулиса).

Женя:                Девчонки! Выпросила у Полинки патефон!

26. Рио – Рита того времени

Женя включает патефон и, схватив Галку, танцует под Рио-Риту.

Соня:                Ой, Женечка, какая ты красивая!

Галя:                На сцену бы тебя, Женька! Вот я всегда мечтала стать певицей, носить длинные платья, иметь массу поклонников...

Женя (дурачась):                Представляю – певица Четвертачок! (Целует Галку.)

Галя:                Фамилия, конечно, смешная! Мне её завхоз в нашем детдоме дал, и всё из-за маленького роста.

Лиза:                Ой, Женька, ой! С тебя только скульптуру лепить!

Рита:                Красивая! Красивые редко счастливыми бывают.

Женя:                Девчонки! А я ничего не боюсь! Мне отец говорил: «Дочка красного Командира ничего не должен бояться». Я и на лошади скакала, стреляла в тире, сидела с отцом в засаде на кабанов, гоняла на отцовском мотоцикле по военному городку… А сколько я крутила романов с затянутыми в рюмочку лейтенантиками!

Лиза:                А я все 19 лет живу в ожидании счастья. Подружки, кто уехал учиться, кто замуж вышел, а я за больной мамой ухаживала, отцу в лесничестве помогала.

Рита:                Знаете, девчата, а я ярче всего помню школьный вечер – встречу с героями пограничниками. Я случайно оказалась рядом с лейтенантом Осяниным и сидела, боясь шевельнуться…  А потом… Потом он пошёл меня провожать. Я схитрила и повела его самой дальней дорогой. Я была первой из нашего класса, кто вышел замуж и не за кого-нибудь, а за красного командира-пограничника. Через год я родила мальчика. Я была самой счастливой женщиной на свете! Проклятая война!

Полумрак

Выходят на середину сцены.

Васков выходит из левой кулисы на авансцену.

Высветить авансцену

27. Реквием по мечте.

Васков:        Здесь у меня болит, сердце свербит. Так свербит… Положил ведь я вас всех пятерых положил, а за что? За десяток фрицев?

Рита (подходя к Васкову):                Ну, зачем так? Всё же понятно… Война…

Васков:        Пока война – понятно. А потом, когда мир будет? Будет понятно, почему вам умирать приходилось? Почему я фрицев этих дальше не пустил, почему такое решение принял? Что ответить, когда спросят? Что ж это вы, мужики, мам наших от пуль защитить не могли? Что ж это вы их со смертью оженили, а сами целёхоньки?

Благославляя на праведный бой,

Женщина мужеству нас учила.

И если на свете есть всё-таки бог,

Бог – это женщина, а не мужчина.

Темно. Прожектор на Риту!!!

Микшировать музыку!!!

Рита (с пистолетом):                Меня ранило осколком в живот, что даже разглядеть было трудно, что там, потому что смешалось всё – кровь и рваная гимнастёрка, и вмятый  туда, в живот, солдатский ремень. Боли почти не было, только всё сильнее пекло в животе и хотелось пить. Я заплакала, но слёзы потом пропали, они отступили перед тем огромным, что стояло передо мной, в чём нужно было разобраться и к чему следовало подготовиться. Я не жалела себя, своей жизни и молодости, потому что всё время думала о том, что было куда важнее, чем я. Мой муж геройски погиб во второй день войны, а сейчас и мне смерть прислала повестку – ржавый и щербатый осколок. Мой сын остался сиротой, он остался один, мой маленький сын в этом огромном и страшном мире. Я думала о том, как он переживёт войну, и как потом сложится его жизнь. Я знала, что рана моя смертельна, и умирать я буду долго и трудно… Я застрелилась выстрелом в висок. (Прикладывает к виску )

Темно!!!

        28. Одиночный выстрел

29. Детский крик:        «Мама-а-а-а!»

30. Реквием по мечте. Усиление музыки и снова микшировать!!!

Прожектор на Лизу!!!

Лиза:        

До чего же мне хочется жить!

Умирать мне, друзья, неохота.

Только б жить и страдать, и любить,

Снова тратить бы годы без счёта.

Только б жить и любить, и гореть,

А уж жизни осталось немного.

Для чего ж нам пришлось одолеть

Эту трудную нашу дорогу?

Жизнь, как камень, тяжёлый несли

По военной тропе за плечами

И как к краю земли подошли,

Не заметили даже и сами.

Васков понравился мне сразу: когда стоял перед нашим строем, растерянно моргая ещё сонными глазами. Я думала о нём и как на крыльях летела через лес. Шагнула в болото, с трудом продвигаясь вперёд. Осталось пройти последний кусок, а дальше шла суша, там за час-полтора добегу до своих. Вдруг огромный белый пузырь вспучился передо мной. Это было так неожиданно, я, не успев вскрикнуть, рванулась в сторону. Земли не было. Ноги медленно, страшно медленно тащило вниз, а тропа была где-то совсем рядом, полшага от меня, но эти полшага уже невозможно было сделать. «Помогите! На помощь!» Я долго видела майское прекрасное безоблачное небо. Хрипя, выплёвывая грязь, я тянулась и тянулась к нему, тянулась и верила. Над деревьями медленно всплыло солнце, лучи упали на болото, и я в последний раз увидела его свет – тёплый, нестерпимо яркий, как обещание завтрашнего дня. И до последнего мгновения верила, что завтра будет и для меня.

Темно.

Усиление музыки и снова микшировать!!!

Прожектор на Женьку

Женя (с автоматом) :                Я верила в себя и тогда, когда уводила немцев от Осяниной, на мгновение не сомневалась, что всё окончится благополучно. И даже когда первая пуля ударила в бок… Я просто удивилась. Ведь так глупо, так несуразно и неправдоподобно было умирать в девятнадцать лет… «Расцветали яблони и груши…» (песню прерывает автоматная очередь). 

31. Автоматная очередь.

32. Реквием по мечте (фон).

А немцы ранили меня вслепую, сквозь листву. (Оседает на пол.) Я могла бы затаится, переждать, и может быть, уйти. Но я стреляла, потом, пока были патроны, стреляла лёжа, не пытаясь убегать, потому что вместе с кровью уходили и силы… И немцы добили меня в упор, а потом ещё долго смотрели на моё и после смерти гордое и прекрасное лицо.

Темно.

Усиление музыки и снова микшировать!!!

Прожектор на Соню!!!

Соня:                А я и не думала о смерти, когда бежала за кисетом нашего старшины, который он оставил на прежней стоянке. Бежала без опаски, торопясь притащить старшине махорку ту, трижды проклятую. И понять не успела, откуда свалилась на хрупкие плечи потная тяжесть, почему пронзительно яркой болью рванулось вдруг сердце. Я могла бы детишек нарожать, а те бы внуков и правнуков, а теперь не будет этой ниточки. Маленькой ниточки в бесконечной пряже человечества, перерезанной ножом…

Темно.

Усиление музыки и снова микшировать!!!

Прожектор на Галю!!!

Галя:                Что такое подвиг? Прощание или вера?

Что такое подвиг? Мгновенье или вечность?

Шла она не слышно от школьного порога,

Уходила девочка в бессмертную дорогу.

Реальный мир был суровым и жестоким. Я всегда жила в воображаемом мире и хотела бы забыть и вычеркнуть всё… И мёртвые полузакрытые глаза Сони, и затвердевшую от крови гимнастёрку, и две дырочки на груди… Узкие, как лезвия. Но не могла. И это рождало тупой, чугунный ужас, который словно пружина сработал в тот самый момент, когда немцы прошли от меня в двух шагах. Я метнулась через поляну, наперерез диверсантам, уже ничего не видя, не соображая. Коротко ударил автомат.

33. Автоматная очередь.

Темно. Прожектор на Васкова

Васков:                Что взяли? Взяли, да? Пять девчат, пять девочек было всего, всего пятеро! А не прошли вы, никуда не прошли и сдохните здесь, все сдохните! 

Темно. Постепенно нарастает свет, несильно высвечивая авансцену.

Девочки выходят на авансцену. Васков незаметно уходит (левая кулиса)

• Природа. Деревня.

       34.  «Мы вернёмся назад»

Щербатый месяц на воле за рекой,

Запах из детства над скошенной травой,

Мамины руки плетут мою косу, -

Всё, что мне снится, всё, что люблю.

Мы вернёмся назад.

По-другому не может быть, слышишь, родная!

Мама, я не успела тебе все секреты свои рассказать…

Прорастает трава по весне, и берёзы шумят не смолкая.

Мама, мама, прислушайся, -  это мой голос, я дома опять!

Время для писем с заката до утра –

Строчка за строчкой. Да вот, одна беда –

Есть ли то место, где бегал босиком,

Ждёт ли там завтрак с парным молоком?

Мы вернёмся назад.

По-другому не может быть, слышишь, родная!

Мама, я не успела тебе все секреты свои рассказать…

Прорастает трава по весне, и берёзы шумят не смолкая.

Мама, мама, прислушайся, - это мой голос, я дома опять!

 К концу песни девочки отходят на задний план и берут чёрные платки.

• Тёмный экран

Темно. Ребята уносят стол, стулья.

Полумрак

Появляется мать, снимает похоронку.

Голос за кадром:

Уважаемая… Нет, дорогая Татьяна Павловна, пишет вам капитан Иванов – командир разведроты, где служила ваша дочь. Спасибо Вам, Татьяна Павловна, за Джульетту – это так мы её прозвали. Если б не она… Она меня из пекла вытащила. Прикрыла. Спасла. И не одного меня. Вот мы собрались сейчас, кто ей жизнью обязан, выпили спирту, чтобы… чтобы духу хватило это письмо написать. Чтобы понять, как получилось, что она то нас, здоровых мужиков, спасла, а мы её,, девочку, не смогли. Она ж как решила, письмо своему Ромео передать, а поле только начали разминировать. Мы все ей кричали, но она… она… Она очень, очень спешила. И письмо это мы вам пересылаем. Если он любил её и останется жив, этот Ромео, то отдайте ему это письмо. Оно дорогого стоит.

35. Чёрный ворон

И простите нас, Татьяна Павловна! Простите. Капитан Иванов и все, кто благодаря вашей дочери остались живы. Простите нас, если сможете. 15 апреля 1942 года.

Девочки набрасывают чёрный платок на плечи матери. Песня-танец.

Чёрный ворон, чёрный ворон,

Что ж ты вьёшься надо мной?

Ты добычи не дождёшься!

Чёрный ворон, я не твой!

Что ж ты когти распускаешь

Над моею головой?

Иль добычу себе чаешь?

Чёрный ворон, я не твой!

• Чёрный ворон. Полёт

Полети в мою сторонку,

Скажи матушке моей,

Ты скажи моей любимой,

Что убит я на войне.

Взял я пулю тиху, скромну

Среди битвы роковой.

                                           Вижу смерть моя приходит.

•  Тёмный экран

Чёрный ворон, весь я твой!

Темно

Мать и девочки уходят за кулисы.

Высветить авансцену

36. Николай Караченцев «Минуты тишины» (только вступление).

• Ночное звёздное небо

Появляются бойцы (левая кулиса). Привал

На улице полночь. Свет догорает.

Высокие звёзды видны.

Ты пишешь письмо мне, моя дорогая,

В пылающий адрес войны.

Как долго ты пишешь его, дорогая,

Окончишь и примешься вновь.

Зато я уверен: к переднему краю

Прорвётся такая любовь!

…Давно мы из дома. Огни наших комнат

За дымом войны не видны.

Но тот, кого любят,

Но тот, кого помнят,

Как дома – и в дыме войны!

Теплее на фронте от ласковых писем.

Читая, за каждой строкой

Любимую видишь и родину слышишь,

Как голос за тонкой стеной…

Мы скоро вернёмся. Я знаю. Я верю.

И время такое придёт:

Останутся грусть и разлука за дверью,

И в дом только радость войдёт.

И как-нибудь вечером вместе с тобою,

К плечу прижимаясь плечом,

Мы сядем и письма, как летопись боя,

Как хронику чувств, перечтём.

37. «Тёмная ночь»

Тёмная ночь, только пули свистят по степи,

Только ветер гудит в проводах, тускло звёзды мерцают…

В тёмную ночь ты, любимая, знаю, не спишь,

И у детской кроватки тайком ты слезу утираешь.

Как я люблю глубину твоих ласковых глаз,

Как я хочу к ним прижаться сейчас губами…

Тёмная ночь разделяет, любимая, нас,

И тревожная чёрная степь пролегла между нами.

Верю в тебя, дорогую подругу мою,

Эта вера от пули меня тёмной ночью хранила.

Радостно мне, я спокоен в смертельном бою,

Знаю, встретишь с любовью меня, чтоб со мной не случилось.

Смерть не страшна, с ней не раз мы встречались в степи.

Вот и теперь надо мною она кружится…

Ты меня ждёшь и у детской кроватки не спишь,

И поэтому, знаю, со мной ничего не случится!

Полумрак. Больше света на авансцену.

38. Частушки

Собирай меня, родня,

Собирай, отец, меня.

Еду я не к тёще в гости,

А на линию огня.

Ты не думай, враг коварный,

Солнца свет не погасить.

И могучей силы русской

Никому не победить.

Скоро Гитлеру – могила,

Скоро Гитлеру – капут.

Скоро русские машины

По Берлину побегут.

Думал Гитлер угоститься,

Чаю русского напиться.

Зря, дурак, позарился,

Кипятком ошпарился.

Захотели немцы славы

Непростой, а мировой.

Без штанов домой бежали

С нашей Родины родной.

Из колодца вода льётся.

Вода – чистый леденец.

Наша армия дерётся –

Скоро Гитлеру конец!

Бойцы танцуют, издеваясь над Гитлером под песню Леонида Утёсова                  

           39. «Барон фон дер пшик».

Приезжают девушки. Встреча.

Яркий свет

40. «Катюша». Песня-танец.

Расцветали яблони и груши,

Поплыли туманы над рекой.

Выходила на берег Катюша,

На высокий берег на крутой.

Выходила песню заводила

Про степного сизого орла.

Про того, которого любила,

Про того, чьи письма берегла.

Ой, ты песня-песенка девичья,

Ты лети за ясным солнцем вслед

И бойцу на дальнем пограничье

От Катюши передай привет.

Пусть он вспомнит девушку простую,

Пусть услышит, как она поёт.

Пусть он землю сбережёт родную,

А любовь Катюша сбережёт.

Крик:                 «По машинам!»

Бойцы строем под песню проходят круг по сцене.

41. А помирать нам рановато. Песенка фронтового шофёра.

Через реки, горы и долины,

Сквозь пургу, огонь и черный дым
Мы вели машины, объезжая мины,

По путям-дорогам фронтовым.

Эх, путь-дорожка фронтовая,

Не страшна нам бомбежка любая.
А помирать нам рановато:

Есть у нас еще дома дела.
А помирать нам рановато:

Есть у нас еще дома дела.

Девочки убегают за кулисы. Мальчики выстраиваются на заднем плане лицом к зрителям.

• Тёмный экран

Высветить задний план

Юноша:

Я, как блиндаж партизанский, травою порос.

Но, оглянувшись, очень отчётливо вижу:

Падают мальчики, запнувшись за мину, как за порог,

Наткнувшись на очередь, словно на ленточку финиша.

Падают мальчики, руки раскинув просторно

На чернозём, от безделья и крови жирный.

Падают мальчики, на мягких ладонях которых

Такие прекрасные, такие длинные линии жизни.

Темно. Прожектор по очереди на каждого, кто говорит!!!

• Я познакомился с тобой, война! У меня на ладонях ссадины. В голове моей шум. Спать хочется. Ты желаешь научить мне подчиняться тебе беспрекословно? Крик командира – беги, исполняй, оглушительно рявкай «Есть», падай, ползи, засыпай на ходу.
• Шуршание мины – зарывайся в землю, рой её носом, руками, ногами, не испытывая при этом страха, не задумываясь… гибнут друзья – рой могилу, сыпь землю, стреляй в небо три раза. Я многому уже научился.
• Как будто я не голоден.
• Как будто мне не холодно.
• Как будто мне никого не жалко.

Высветить всех бойцов на заднем плане!

42. Песня из к/ф «Белорусский вокзал»

Здесь птицы не поют.

Деревья не растут.

И только мы плечо к плечу

Врастаем в землю тут.

Горит и кружится планета.

Над нашей родиною дым.

И, значит, нам нужна одна победа.

Одна на всех мы за ценой не постоим.

Полумрак

• Пламя

Бойцы начинают идти вперёд. Падают по одному, сражённые пулями.

Нас ждёт огонь смертельный,

И всё ж бессилен он!

Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный

Десятый наш десантный батальон.

• Тёмный экран

43.        Облаком по небу

18 – это много или мало?

18 вёсен было и не стало.

Одиночный выстрел, будто чья-то шалость.

Закружились мысли, только и осталось…

Облаком по небу, над землёй по небу

Там, где я когда-то был и там, где не был.

Без вести пропавших высота скрывает,

Нам к земле поближе, может, кто узнает.

Может, кто увидит, заглядевшись в небо,

Мама, я не умер – быль то или небыль!

Но без вести пропавших высота скрывает.

Мы ещё вернёмся журавлиной стаей.

• Голубое небо с облаками

Погибшие встают и выстраиваются клином за поющим и начинают идти.

Мы ещё вернёмся, высота не взята.

Мы идём по солнцу, веселей, ребята!

18 – это ведь такая малость!

18 – это нас всего осталось.                 

Облаком по небу, над землёй по небу

Там, где я когда-то был и там, где не был.

• Полёт над землёй

Без вести пропавших высота скрывает,

Нам к земле поближе, может, кто узнает.

Может, кто увидит, заглядевшись в небо,

Мама, я не умер – быль то или небыль!

Но без вести пропавших высота скрывает.

Мы ещё вернёмся журавлиной стаей.

• Летящий журавлиный клин (до конца песни)

Бойцы растягиваются в линию на середине сцены. Каждый делает шаг назад.

• Тёмный экран

44. Трагическая музыка

 Боец  1:

Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.

Мы пред нашим комбатом, как пред господом Богом, чисты.

На живых порыжели от крови и глины шинели,

На могилах у мёртвых расцвели голубые цветы.

Боец  2:

Расцвели и опали… Проходит четвёртая осень.

Наши матери плачут, и ровесницы молча грустят,

Мы не знали любви, не изведали счастья ремёсел,

Нам досталась на долю нелёгкая участь солдат.

Боец  3:

Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.

Кто в атаку ходил, кто делился последним куском,

Тот поймёт эту правду, – она к нам в окопы и щели

Приходила поспорить ворчливым, охрипшим баском.

Боец  4:

Пусть живые запомнят, и пусть поколения знают

Эту взятую с боем суровую правду солдат.

И твои костыли, и смертельная рана сквозная,

И могилы над Волгой, где тысячи юных лежат, -

Боец  5:

Это наша судьба, это с ней мы ругались и пели,

Поднимались в атаку и рвали над Бугом мосты.

Нас не нужно жалеть: ведь и мы никого б не жалели

Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты.

Темно.

Все уходят.

Вынести табуретку с медицинской сумкой, пилоткой, пачкой писем, стакан с водой, кусок чёрного хлеба и ППШ.

Прожектор на девушку (левая кулиса).

Девушка (авансцена левая часть).

«Боря, нас ночью убьют; поганые чувствуют, что им скоро конец. Я им в лицо сказала, что наша возьмёт. Боря, ты меня прости, что я тебя огорчила. Знаешь, не всегда так говоришь и делаешь, как хочется, а я тебя так люблю, так люблю, что не умею сказать. Боря, я сейчас прижалась бы к тебе, и ничего мне не страшно, пусть ведут. Вчера, когда очень били, я про себя повторяла: «Боренька», - а им ничего не сказала – не хочу, чтобы они слышали твоё имя. Боренька, ты прощай, спасибо тебе за всё. Приближается чёрная, страшная минута! Всё тело изувечено – ни рук, ни ног… Но умираю молча. Страшно умирать в 22 года. Как хотелось жить! Во имя жизни будущих после нас людей, во имя тебя, Родина, уходим мы… Расцветай, будь прекрасна, родимая, и прощай. Твоя Таня.»

Убрать луч прожектора с девушки!!!

Прожектор на юношу (правая кулиса)

Юноша (авансцена правая часть):

Милая Таня! Я не знаю, прочитаешь ли когда-нибудь эти строки. Но я твёрдо знаю, что это последнее моё письмо. Немцы скоро пойдут в атаку, а нас осталось только трое… Твой портрет лежит у меня на коленях, значит, ты со мной. Не так тяжело умирать, когда знаешь, что где-то есть человек, который помнит о тебе и любит. Таня, милая, прошу тебя, постарайся выжить в этой страшной войне. Выживи, и проживи эту жизнь за нас. 

Убрать луч прожектора с юноши!!!

Прожектор на середину сцены – высветить табуретку!!!

На табуретке: медицинская сумка, пилотка, пачка писем, стакан воды, накрытый куском чёрного хлеба и ППШ рядом.

Голос за кадром:

Вот и всё за светлый край озёрный, что в душе берёг,

За родное небо в звёздных зёрнах я навек тут лёг.

Вижу небо голубое, близкое я в последний раз.

Уменьшается, мерцает искрами, уходя из глаз.

Где-то птица плачет в отдалении… Может, это мать?

Мама, наклонись хоть на мгновение, мне уже не встать.

Мне хотя бы капельку, родная, твоего тепла.

Глянь, твой сын героем умирает, чтоб земля цвела.

Полумрак

Появляется девушка (левая кулиса). Снимает похоронку. Инсценировка песни.

        45.  «Журавли»

Мне кажется порою, что солдаты, с кровавых не пришедшие полей,

Не в землю нашу полегли когда-то, а превратились в белых журавлей.

Они до сей поры с времён тех давних летят и подают нам голоса.

Не потому ль так часто и печально мы замолкаем, глядя в небеса.

Погибшие ребята строем проходят из правой кулисы в левую кулису. Девушка пытается их остановить, но не может.

• Небо

Летит, летит по небу клин усталый. Летит в тумане на исходе дня.

И в том строю есть промежуток малый, быть может, это место для меня.

• Журавлиный клин

Настанет день и с журавлиной стаей я поплыву в такой же сизой мгле

Из-под небес по-птичьи окликая, всех вас, кого оставил на земле.

• На экране кадры хроники. Парад Победы.

 Расплата

Всё наземь, в снег: и ружья, и знамёна.

Лишь только руки – к небу. От земли.

Я видел: за колонною – колонна, -

Я видел, как тогда они брели.

Брели, окоченев и обессилев,

Пространство получив в конце концов.

Пурга, как возмущённый дух России,

Плевала им неистово в лицо!

Рвала на них платки и одеяла.

Гнала, свистя, с сугроба на сугроб,

Чтоб им, спесивым, «матка, яйки, сало!»

И «матка, млеко!» помнилось по гроб!

Они брели не в силах даже губы

Сомкнуть, чтобы взмолиться: «О, майн, гот!»

А из снегов безмолвно, словно трубы

Спалённых хат,

Глядел на них народ…

О, как дрожалось им, о, как дрожалось

От тех недвижных взглядов: не укор,

И не прощенье, -

поздно! –

                 не жалость

Они читали в них, а приговор.

Всему, что было брошено на карту,

Доверено единственно ружью…

Ну что ж! забыв о доле Бонапарта,

Они теперь изведали свою!

Темно.                Вынести скамейку.

• Тёмный экран
• Послевоенный двор

Подсветка сцены

46. Эх, дороги.

 Солдат на костылях возвращается с войны домой (из правой кулисы). Встреча с боевыми товарищами. Воспоминания о друзьях.

Высветить середину сцены.

47.  «Вечерняя заздравная»

Чёрт с ними,

За столом сидим, поём, пляшем.

Поднимем эту чашу за детей наших,

И скинем с головы иней,

Поднимем, поднимем.

И скинем с головы иней,

Поднимем, поднимем.

За утро и за свежий из полей ветер,

За друга, не дожившего до дней этих,

За память, что живёт с нами,

Затянем, затянем.

Прожектор на бойца (правая часть сцены)!!!

Бог в помощь всем живущим на земле людям.

Мир дому, где собак и лошадей любят.

За силу, что несут волны,

По полной, по полной.

Убрать прожектор!!!

Родные, нас живых ещё не так мало,

Поднимем за удачу на тропе шалой,

Чтоб ворон да не по нам каркал,

По чарке, по чарке.

Чтоб ворон да не по нам каркал,

По чарке, по чарке.

Темно.

Вынести стол (фото, свеча), стул (платок).

Прожекторы на обе стороны авансцены одновременно!!!

Какое это чудо быть матерью, рожать на свет человека, похожего на тебя и в тоже время не похожего, заново повторить в нём себя, свою любовь… Вот если бы только не было войны…

Ей руки генералы целовали,

Встав на колени и глаза закрыв.

Без рук её морщинистых едва ли

Они бы танки бросили в прорыв.

Святое и единственное право,

Возможность испытания любви

Предоставляла женщине держава:

«Родных детей на бой благослови!»

Высветить середину сцены – стол!

На заднем плане сын в военной форме.

48. «Баллада о матери»

Постарела мать за тридцать лет,

А вестей от сына нет и нет.

Но она всё продолжает ждать,

Потому что верит, потому что мать.

И на что надеется она…

Много лет, как кончилась война,

Много лет, как все пришли назад,

Кроме мёртвых, что в земле лежат.

Сколько их в то дальнее село

Мальчиков безусых не пришло.

Раз в село прислали по весне

Мать выходит на авансцену – высветить!!!

Фильм документальный о войне.

Все пришли в кино и стар и мал,

Кто познал войну и, кто не знал.

• Документальные кадры наступления наших войск с крупным планом лица сына???

Перед горькой памятью людской

Разливалась ненависть рекой.

Трудно было это вспоминать.        

Вдруг с экрана сын взглянул на мать.

Мать узнала сына в тот же миг

И пронёсся материнский крик:

«Алексей, Алёшенька, сынок!

Алексей, Алёшенька, сынок!

Алексей, Алёшенька, сынок…»

Словно сын её услышать мог.

Он рванулся из траншеи в бой,

Встала мать прикрыть его собой.

Всё боялась – вдруг он упадёт,

Но сквозь годы мчался сын вперёд.

«Алексей!», - кричали земляки.

«Алексей!» - просили, - «Добеги!»

• Тёмный экран

Кадр сменился, сын остался жить,

Просит мать о сыне повторить.

Просит мать о сыне повторить,

Просит мать о сыне повторить.

• Повтор документальных кадров

И в атаку снова он бежит

Жив, здоров, не ранен, не убит.

«Алексей, Алёшенька, сынок!

Алексей, Алёшенька, сынок!

Алексей, Алёшенька, сынок…»

• Тёмный экран

Словно сын её услышать мог.

Высветить стол!!!

Дома всё ей чудилось кино,

Всё ждала вот-вот сейчас в окно

Посреди тревожной тишины

Постучится сын её с войны.

Луч прожектора в глубине сцены высвечивает юношу в военной форме!!!

Юноша:

Я гляжу на тебя, моя мама,

С фотокарточки в нашем дому,

Что не раз ты со стенки снимала,

Прижимая к лицу своему.

Я не плачу в такие минуты –

Быть серьёзным фотограф просил,

Но порой у меня почему-то

Не хватает для этого сил…

У кого их, родимая, хватит,

Если сорок непрожитых лет

Мы с тобой одни в этой хате,

Где ни внуков, ни правнуков нет.

Мама, мама, не мы в том виною,

Не бывает за теми вины,

Кто уходит сражаться с войною,

Чтобы не было больше войны.

Слышно мне, как теплы твои руки,

И слова у меня горячи.

Вся страна – твои дети и внуки,

Потому что я жизнь им вручил.

Пусть они не увидят и грамма

Из того, что я видел в бою…

Пусть они берегут тебя, мама,

Как берёг я Отчизну мою.

Вас от бед заслоняя стеною,

Пусть стоят они, правдой сильны,

И умеют сражаться с войною,

Чтобы не было больше войны…

Темно.

Унести стол и стул. Выход актёров.

Полумрак

49а. От героев былых времён

От героев былых времён

Не осталось порой имён.

Те, кто приняли смертный бой,

Стали просто землёй и травой.

Только грозная доблесть их

Поселилась в сердцах живых.

Этот вечный огонь

Нам завещанный одним

Мы в груди храним.

• Кадры документальной хроники. Лица солдат.

Погляди на моих бойцов -

Целый свет помнит их в лицо.

Вот застыл батальон, в строю

В снова старых друзей узнаю.

Хоть им нет двадцати пяти,

Трудный путь им пришлось пройти.

Это те, кто в штыки

Поднимался как один,

Те, кто брал Берлин.

• Наплывают фотографии

Нет в России семьи такой,

Где б не памятен был свой герой.

И глаза молодых солдат

С фотографий увядших глядят.

• Вечный огонь

Этот взгляд, словно высший суд

Для ребят, что сейчас растут.

И мальчишкам нельзя

Ни солгать, ни обмануть,

Ни с пути свернуть.

• Тёмный экран

Ребята перестраиваются лицом к экрану. Один – лицом к зрительному залу:

Мне часто снится

мой последний бой,

Пусть на войне не любят

это слово…

И тот солдат, что закрывал собой,

Он, как тогда,

готов погибнуть снова…

Упал мальчишка белый,

словно снег,

Он не кричал, не плакал,

не ругался…

Он умирает в каждом моём сне,

Чтоб в каждом моём сне

я жив остался.

49б. Танец «Pokinoo. Цирк дю Солей»

Темно.

• Видеоролик «О той весне»

50. «О той весне»

Кино идёт. Воюет взвод. Далёкий год на плёнке старой…

Нелёгкий путь. Ещё чуть-чуть и догорят войны пожары…

Счастливый май, любимый край, своих солдат встречай скорее…

От ран обид Земля дрожит. Теплом души её согреем…

И всё о той весне: увидел я во сне,

Пришёл рассвет и миру улыбнулся,

Что вьюга отмела, что верба расцвела,        

И прадед мой с войны домой вернулся…

В лихом бою, в чужом краю пусть берегут любовь и вера,

Чтоб больше их пришло живых и рядовых, и офицеров…

Придут весной, как прадед мой, и в дом родной откроют двери…

Я помню свет далёких лет, в свою страну я буду верить!

И всё о той весне: увидел я во сне,

Пришёл рассвет и миру улыбнулся,

Что вьюга отмела, что верба расцвела,        

И прадед мой с войны домой вернулся…

Полумрак.

Актёры выходят вперёд.

• Военные фото

Вглядитесь в эти лица. Запомните их молодыми. Немногие из тех, кто ушёл на фронт в первые дни войны вернулись назад… Девяносто семь из ста не вернулись! Девяносто семь из ста, вы понимаете, что это значит!

Пал смертью храбрых в боях за Родину… Чтобы произнести эту короткую фразу двадцать миллионов раз, нам понадобилось бы беспрерывно повторять её днём и ночью в течение четырёх с половиной лет… Это дольше, чем длилась война… Помните это!

• Победная символика и надпись: От благодарных потомков: Знаем! Помним! Ценим!

Дорогие ветераны! Мы благодарим вас, что вы пришли. Спасибо, что вы у нас есть. Здоровья вам, долгих лет жизни. Живите и радуйте нас! И в память о нашей встрече примите подарки, сделанные руками детей нашей школы. Спасибо вам, что отстояли извечное право людей на жизнь и счастье. Никто не забыт, ничто не забыто! С наступающим Великим, самым Главным праздником, -  Днём Победы! С благодарностью, школа «Солнечный ветер».

Яркий свет. Светомузыка!

51. Песня День Победы