Пусть поколения знают
классный час (10 класс) по теме

Пусть поколения знают, и пусть поколения скорбят...

Учитель. 66 лет отделяют нас от суровых и грозных лет войны. Время никогда не 

изгладит из памяти народа Великую Отечественную войну, самую жестокую из всех войн.

22 июня 1941 года мирная жизнь нашего народа была нарушена вероломным нападением фашистской Германии. И чтобы не оказаться в фашистском рабстве, ради спасения Родины, народ вступил в смертный бой с коварным, жестоким, беспощадным врагом.

Нелегко досталась нам победа 1945года. Война нанесла тяжёлые раны советским людям. Гитлеровцы совершали немыслимые зверства. Они разрушали и сжигали сотни городов, тысячи населённых пунктов. В наших сердцах будет всегда жить память о героях, которые подарили нам счастливую мирную жизнь.

Ученица.         Куда б ни шёл, ни ехал ты,

Но здесь остановись.

Могиле этой дорогой

Всем сердцем поклонись.

Кто б ни был ты — рыбак, шахтёр,

Учёный иль пастух, -

Навек запомни: здесь лежит

Твой самый лучший друг.

1941 год

«Тяжкий грохот обрушился на землю. Вмиг погас свет. Вздрогнули стены каземата. С потолка сыпалась штукатурка. И сквозь оглушительный вой и рев все яснее и яснее прорывались раскатистые взрывы тяжелых снарядов. Рвануло где-то совсем рядом.

— Война! — крикнул кто-то.

— Война это, товарищи, война!

…Наружную дверь смело взрывной волной, и сквозь нее видны были оранжевые сполохи пожаров. Тяжко вздрагивал каземат. Все вокруг выло и стонало. И было это 22 июня 1941 года в 4 часа 15 минут по московскому времени».

Идут слайды о войне.

Чтецы.

Победа! Как она досталась?

Каким путем вы к ней пришли?

И раны были, и усталость,

И шрамы на груди земли.

Броня во вмятинах глубоких,

И дали пройденных дорог,

И ордена на гимнастерках,

Где пот нещадно ткань прожег.

Могилы братские, в которых

Друзья погибшие лежат.

Далее звучит только мелодия песни. Гаснет свет. Слайды о проводах на войну.

Чтецы.

…И Кама, и Волга на битву сынов провожали,

И матери долго цветными платками махали.

Прощались невесты — косички девчоночьи мяли,

Впервые по-женски любимых своих целовали.

Гремели колеса, литые колеса гремели,

И пели солдаты, совсем по-мальчишески пели

Про белые хаты, про верную Катю-Катюшу…

И рвали те песни комбата отцовскую

Душу…

Песня (Гриша)

1941 год. Один из гитлеровских генералов так докладывал в ставку Гитлера о прорыве Брестского укрепрайона: «Русские, однако, оказались настолько хорошими солдатами, что не растерялись от неожиданного нападения. На отдельных позициях доходило до ожесточенных боев».

Чтец.

Вокзал был тихим,

Маленьким и грустным.

Жевали с хрустом лошади овес.

Но вот под шпалой резко гравий хрустнул,

И задрожали рельсы от колес.

И к полустанку выплыли теплушки.

Березы у перрона встали в строй.

И запоздало охнула частушка,

Наполненная болью и тоской:

Милый едет воевать,

Надел рубашку белую.

Я все время буду ждать,

Изменушки не сделаю.

И лопнуло мгновенно напряженье,

Хлестнуло в сердце жарким и тугим,

И с дрожью взвился женский голос:

— Женя!

А как же мы… Себя побереги! —

А он пошел, уже солдат России,

К теплушкам, к погрустневшим землякам,

И сыновья с ним рядышком босые

По-взрослому шагали по бокам.

А женщина осталась небольшая, —

С нее печаль бы русскую писать!

Она в карманах суетливо шарит

И все платка не может отыскать.

И в толкотне ей удалось всмотреться —

Целует муж заплаканных ребят…

И сквозь поселок, словно через сердце,

Ушел состав в пылающий закат.

1942 год. Старшина рванул скособоченную дверь, прыжком влетел в избу. — Хендехох!.. Немцы спали. Они отсыпались перед последним броском к железке. Старшина забыл вдруг все немецкие слова и только хрипло кричал:

— Лягайт!.. Лягайт!.. Лягайт!..

И ругался черными словами! Самыми черными, какие знал. Нет, не крика они испугались, не гранаты, которой размахивал старшина. Просто подумать не могли, что один он, на много верст один-одинешенек. Все четверо легли мордами вниз, как велел Басков. Пятый, прыткий самый, уж на том свете числился. Повязали они друг друга ремнями, а последнего Федот Евграфыч лично связал. И заплакал. Слезы текли по грязному, небритому лицу. Он трясся в злобе, и смеялся сквозь эти слезы, и кричал:

— Что, взяли? Взяли, да? Пять девчат, пять девочек было всего, всего пятеро! А не прошли вы, никуда не прошли и сдохнете здесь, все сдохнете!.. Лично каждого убью, лично, даже если начальство помилует! А там пусть судят меня! Пусть судят!

Прибегают к штабу бабы,

Говорят: — Начальник штаба,

Высылай скорей отряд.

За селом у нас в овине

Люди видели живыми

Трех фашистов, — говорят.

Командир суров и бледен. —

Я людьми сегодня беден.

Все в расходе… Как мне быть

Одному?.. Вот если, кабы

Подсобили вы мне, бабы.

Бабы: — Рады подсобить!

— Ну, тогда, — сказал он, — нате. —

Выдал бабам по гранате

И повел их за собой.

И пошел начальник штаба,

Объясняя вкратце бабам,

Как ведут гранатный бой.

За селом овин душистый.

Прикорнули три фашиста,

Крепко в сене спят… И вот

Рвется первая граната,

И гремит приказ раскатом:

— По врагу!.. Гранаты! Взвод!

Дрогнули враги спросонок —

Под огнем не до фасона! —

Поднимают руки враз,

Подтянули только брюки,

Но когда подняли руки,

Поразились: Взвод… Гранаты… А на деле?»

А на деле поглядели:

Вот так штука, черт возьми!

Впереди начальник штаба,

А вокруг овина… бабы!

И не более восьми!

Чтец (воспоминания-документы о войне 1943 года. Письма с фронта).

 «…Прошу тебя, Анна, не плакать. На мою долю выпало большое счастье — защищать город Ленина. Большего счастья не надо, только бы мы увиделись с тобой. Если надо будет отдать жизнь во имя поставленной командованием задачи, я отдам ее с гордостью. К вам в Донбасс движется банда Гитлера. Если ты не сможешь эвакуироваться, то поезжай к моим родным и делай хотя бы что-нибудь на пользу нашей армии. Береги нашего сына. Целую тебя и сына. Михаил».

Чтец.

Везет на фронт мальчика

Товарищ военный врач…

«Мама моя, мамочка,

Не гладь меня и не плачь!

На мне военная форма,

Не гладь меня при других!

На мне военная форма,

На мне твои сапоги.

Не плачь!

Мне уже двенадцать,

Я взрослый почти…

Двоятся, двоятся, двоятся

Рельсовые пути…

В кармане моем документы,

Печать войсковая строга.

В кармане моем документы,

По которым я — сын полка.

Прославленного, гвардейского,

Проверенного в огне…

Я еду на фронт, я надеюсь,

Что браунинг выдадут мне.

Что я в атаке не струшу,

Что время мое пришло…

Завидев меня, старухи

Охают тяжело:

«Сыночек, солдатик маленький…

Вот ведь настали дни…»

Мама моя, мамочка!

Скорей им все объясни!

Скажи, чего это ради

Они надо мной ревут?

Зачем они меня гладят?

Зачем сыночком зовут?

И что-то шепчут невнятно,

И теплый суют калач…

Россия моя, не надо!

Не гладь меня! И не плачь!

Не гладь меня!

Я просто будущий сын полка,

И никакого геройства

Я, не свершил пока!

И даже тебе не ясно,

Что у меня впереди…»

Двоятся, двоятся, двоятся

Рельсовые пути.

Поезд идет размеренно,

Раскачиваясь нелепо,

Длинный и очень медленный,

Как очередь за хлебом.

Слайды о работе тружеников тыла. Выступление ветерана тыла. Воспоминания. Документальный материал на 2—3 минуты.

Тыл - фронту. Ленинград. Зима 1941—1942 гг. была на редкость суровой. Блокада. Только в декабре от голода умерло 53 тыс. человек. В январе-феврале еще больше. Несмотря на это, осажденный город, погруженный во тьму, голод, холод, подвергаемый бомбежкам и артобстрелам, жил, работал, боролся. Вместе со взрослыми к станкам встали подростки. За этот период было изготовлено: 95 тыс.корпусов снарядов и мин.; 380 тыс. гранат; 435 тыс. взрывателей.

Люди были сплоченными, и эта сплоченность помогала жить.

Чтец.

Вся ночь пролетела, как страшный бред.

Расстрел, назначили рано.

А было ему шестнадцать лет,

Разведчику-партизану.

В сенях умирал заколотый дед.

Сестренке ломали руки.

А он все твердил упрямое «Нет!» —

И стоном не выдал муки.

Вдоль сонной деревни его вели

В пустое мертвое поле.

Морозные комья стылой земли

Босые ступни кололи.

Мать вскрикнула тонко, бела, как мел,

И в поле вдруг стало тесно.

А он подобрался весь и запел

Свою любимую песню.

На залп он качнулся лицом вперед

И рухнул в холодный пепел.

Ты понимаешь — такой народ

Нельзя заковать в цепи.

Чтец: Пошли на смертный бой с врагами

Ее орлы, ее сыны.

Мать ожидает их годами:

Быть может, все ж придут с войны…

Спит у Мамаева кургана,

Под Сталинградом, сын один,

Другой — средь моря-океана,

Средь хмурой Балтики глубин.

А самый младший у Дуная:

Медали говорят о том…

А мать все верит, ожидая,

Что возвратятся дети в дом.

Сидит недвижно у дороги

С застывшим каменным лицом…

А может, это профиль строгий

На камне вырезан резцом?

 Вместе

Разве погибнуть ты нам завещала,

Родина?

Жизнь обещала, любовь обещала,

Родина!

Разве для смерти рождаются дети,

Родина?

Разве хотела ты нашей смерти,

Родина?

Пламя ударило в небо — ты помнишь,

Родина?

Тихо сказала: «Вставайте на помощь…» —

Родина.

Славы никто у тебя не выпрашивал,

Родина.

Просто был выбор у каждого: я или

Родина.

Самое лучшее и дорогое —

Родина.

Горе твое — это наше горе,

Родина.

Правда твоя — это наша правда,

Родина.

Слава твоя — это наша слава,

Родина!

1945 год.Еще не остыли орудия. Еще догорают пожарища. Еще не подобраны убитые…Пленные сдают оружие. Из подвалов выходят берлинские жители и выстраиваются в очередь за солдатским супом, который выдают на площадях наши фронтовые повара. А над Рейхстагом алеет советский флаг. В ночь на 1 мая разведчики 756-го полка3-й Ударной армии Михаил Егоров и Мелитон Кантария, русский и грузин, подняли советский флаг над Рейхстагом.

Чтец.

На груди — ордена,

На висках — седина,

Позади боевые походы.

Не грусти, старина,

Что украла война

Ваши лучшие юные годы.

Снятся Днепр и Моздок

И тревожный гудок,

Снятся вам штыковые атаки.

Поезда — на восток,

Облака — на восток,

Вы — на запад, под пули и танки.

В двадцать лет седина…

Не грусти, старина,

Трудный век вам судьбою положен.

Ваша нам седина,

Ваши нам ордена

С каждым годом родней и дороже.

На висках седина.

За окном тишина.

Пусть она никогда не взорвется.

Пусть пришла седина,

Но осталась страна,

Что Великой Россией зовется!

Чтец:

Вам всем, кто вынес ту войну —

В тылу иль на полях сражений, —

Принес победную весну, —

Поклон и память поколений.