«Буллинг» - Предотвращение насилия в образовательных организациях
статья

Муниципальное бюджетное образовательное учреждение

«Чапаевская основная общеобразовательная школа»

«Буллинг» - Предотвращение насилия в образовательных организациях

Педагог-психолог:

Никоноров А.А.

Чапаево, 2018 г.

Что такое буллинг?

В  «букете» негативных переживаний, которые испытывает современный российский учитель,  особое место занимает чувство беспомощности перед лицом насилия со стороны   учеников. Чувство беспомощности адекватно отражает положение дел в школьном сообществе:   каждый отдельный учитель в большей или меньшей степени «собственной кожей» чувствует, что у него нет тыла перед лицом насилия, имеющего место в детских коллективах. Это происходит, потому что школа как организация  не берет на себя ответственность за противостояние властолюбивому поведению учеников, и в том числе,   буллингу – травле одних учеников другими.  Инициируется буллинг учениками, которые не понимают «по-хорошему», снова и снова нарушают правила, используют насилие и подавление других учеников для утверждения своего авторитета, извлечения выгоды или как способ развлечься. Выходки буллеров (так называют инициаторов буллинга) происходят на глазах у остальных детей, и это оказывает негативное влияние как на «зрителей», так и на атмосферу в школе в целом. Это также вызывает беспомощность, а затем и агрессию учителей. Что же касается жертв буллинга, их изучают наиболее пристально.  Психологические исследования  на международной выборке учеников, в том числе  в многолетних лонгитюдных наблюдениях показывают что именно травля  (как правило, в форме отвержения) со стороны сверстников приводит к  суициду среди подростков [1; 3; 5].  

          Буллингом называется агрессия одних детей против других, когда имеют место неравенство сил агрессора и жертвы, при этом агрессия имеет тенденцию повторяться, а  ответ жертвы показывает, как сильно она задета происходящим. Неравенство сил агрессора и жертвы, повторяемость и слишком чувствительная реакция  жертвы -  три существенных признака буллинга. Буллинг разнообразен, это не только физическая агрессия, скорее и чаще – психологическая.  Насилие во взрослых коллективах (например, травля одного из учителей директором или кем-то из коллег при попустительстве директора) называется моббингом^[1] (в других источниках -  организационным буллингом).  

Мифы и научные данные о буллинге  

Миф 1: насилие в школе в больших масштабах появилось  только в последние годы.  Это неправда. В  1910 г.  в Вене  Зигмунд Фрейд,    Альфред Адлер и Уильям Стекел  провели первый в Австро-Венгерии конгресс по теме  «О суициде, в частности, о суициде среди учащихся средней школы».  З. Фрейд   был его вдохновителем и теоретиком. Он писал: «Нельзя винить только школу в том, что в ней столько насилия и в том, что дети совершают суициды, но вина школы в том, что она ничего не делает, чтобы хоть как-то противостоять этой тенденции. Средняя школа не просто должна делать все, чтобы не подтолкнуть ребенка к суициду, но школа должна делать все, чтобы дети не были беспомощными перед лицом насилия, чтобы  они хотели жить, давать им поддержку в тот момент развития их жизни, когда эмоциональные связи с родительской семьей ослабевают,  и они выходят в самостоятельную жизнь.   Школы не должны забывать, что они имеют дело с незрелыми еще личностями, но никто и не может лишать детей права на эту незрелость, которая является естественной стадией их развития, пусть и не самой простой» (курсив мой – С.К., [4], р.25) . Итак, во все времена именно потому, что школа собирает незрелых еще личностей – детей и подростков – в ней были и будут проблемы насилия. Школа и учитель не могут гарантировать, что актов насилия не будет (это было бы нереалистично), но должны сделать все, чтобы   дети видели, как нужно твердо и с достоинством   противостоять насилию.

Миф 2: буллинг, как и другие формы нарушений дисциплины,  возможны только в классе у слабого учителя. Логика рассуждений: «Раз это появилось у меня в классе, значит, я − плохой учитель». Именно это заблуждение приводит к тому, что многие учителя не хотят говорить о происходящем в классе насилии, тем более мелком, привычном, -им  кажется, что таким образом они  «выносят сор  из избы» и подводят собственную школу. Такая установка опирается на незнание статистики. Исследования вновь и вновь подтверждают:   в любой школе и у любого учителя, особенно у хорошего (потому что дети его меньше боятся) может обнаружиться факт или факты травли, провокаций, физического или эмоционального давления  как среди сверстников, так и в отношениях ученика с учителем. Все факты  насилия должны быть обязательно рассмотрены педколлективом безотносительно к оценке данного учителя.  

Миф 3: насилия не так уж много (в нашей школе его вообще нет!), оно касается не более 10 % учеников, во всяком случае,  в начальном и среднем звене.   По данным Дэна Олвеуса (Dan Olweus) [5] примерно 16% девочек и 17,5%  мальчиков во всех развитых странах мира (за исключением Японии) два-три  раза в месяц становятся жертвами буллинга независимо от того, в какой школе они учатся: дорогой элитной или бюджетной в социально неблагополучном районе.   7% девочек и 12 % мальчиков сами являются инициаторами травли  − буллерами. Данные почти полностью совпадают для разных стран.  

Миф 4:     вызывать беспокойство у педколлектива должны только случаи физического насилия, учительский коллектив не имеет возможности заниматься всеми «недоразумениями» (стычками, конфликтами, оскорблениями и пр.), которые происходят между учениками   −  в  конце концов, дети должны научиться справляться с такими вещами самостоятельно; только в случае серьезного физического насилия нужно вмешиваться взрослым. Такая позиция очень опасна. По данным того же Д. Олвеуса,  физическое насилие становится причиной подросткового суицида гораздо реже, чем психологическое. По данным международного исследования на первом месте по частоте встречаемости стоит словесная травля –  оскорбления, злые шутки, словесные провокации, обзывания, непристойные шутки и т.д., на втором  месте  −  бойкот, на третьем – физическая расправа, на четвертом – распространение слухов и сплетен, на пятом – воровство, отъем личных вещей и пр.  Бойкот в отношении ребенка, который практикуется в течение  продолжительного отрезка времени,  является самой частой причиной суицида.  

Таблица. Сравнительная частота встречаемости различных форм буллингового поведения у девочек и мальчиков

Миф 5:  буллерами становятся «несчастные» дети, с низкой самооценкой, те, кто не умеет по-другому контактировать со сверстниками.  Это опасное заблуждение привело к тому, что многие годы (и по сей день)  проблематика буллинга находится в ведении отделов, занимающихся безнадзорностью и социальным неблагополучием.  При этом изначально предполагается, что эти дети – жертвы, недополучившие социальных благ и нуждающиеся в опеке и поддержке. Через подобное заблуждение прошли в свое время (в 1960-1970 гг.) и социальные службы развитых стран и поняли свою ошибку (см., например,  Сегодня в международной практике повсеместно принят клинический подход к буллерам. Статистика показывает, что самооценка агрессоров высокая, их поведение вызвано не аффектами, которые они не могут контролировать, а холодным расчетом. Они прекрасно умеют вести себя корректно, но не делают  этого, если чувствуют отсутствие угрозы наказания.  

Миф 6:  жертвами буллинга становятся   дети, которые «сами виноваты» в том, что не могут выстроить отношения со сверстниками. Отчасти это верно. Долгое время считалось, что жертвами становятся дети, которые в силу  особенностей своего поведения и эмоционального реагирования сами невольно провоцируют других людей на специфически «несерьезное» или даже презрительное отношение к себе. Это дети возбудимые, неадаптивные, с неприятной   внешностью и невысокой самооценкой, а также дети, у которых есть неприятные привычки (грязнули, подхалимы и пр.). Но сегодня виктимизация затрагивает  также и вполне социабельных учеников, которые имеют друзей и нормальную самооценку. Жертвой буллинга может стать любой ученик, говорит статистика.  

Миф 7:  с фактами насилия можно справиться разовыми, краткосрочными мерами (лекцией, родительским собранием, вызовом к директору). Единичные акции никогда не давали результата. Так же ошибочно считать, что работу с этими фактами следует передать психологу. Чего точно нельзя делать  с буллерами, так это собирать их в группы и вести с ними  психологические тренинги! Это связано с тем, что буллинг не  связан с неконтролируемым гневом, это не спонтанное поведение. Буллер – это человек (с развивающимися нарциссическими личностными структурами), который устанавливает свою власть над другими, и делает это хладнокровно. По этой же причине не работает практика угрозы исключения из школы, как и само исключение. Еще менее разумно устраивать коллективные разборки с публичным покаянием, заставлять детей просить прощения,  −  все это приводит только к эскалации травли. Ни одна разовая краткосрочная мера не поможет справиться с данными явлением. Именно поэтому феномен буллинга является вызовом школе как организации. Он требует принятия долгосрочных и ответственных обязательств, которые стали бы частью организационной культуры данной школы.

Миф 8:   Чтобы заниматься проблемами детей-агрессоров нужно   привлекать их родителей. Увы, это может помочь в крайне редких случаях, так как большинство детей-буллеров не имеют  конструктивного контакта с родителями. Либо их родители сами являются людьми с властным нарциссическим характером, и тогда поведение детей – это калька с поведения родителей, причем открыто или молчаливо самим родителями одобряемая, либо  такие дети тиранят также и  собственных родителей , поскольку последние, скорее всего,  не могут проявить необходимой твердости. В любом случае, родители сами не смогут помочь школе справиться с проблемой буллинга. Школа должна четко отделить свою ответственность   от ответственности семьи: «Если тебе разрешают так вести себя дома, – пожалуйста, но не здесь, в школе другие правила!».  

Миф 10:   учитель должен уметь справляться  с фактами физического и эмоционального насилия в своем классе самостоятельно.  Один взрослый не сможет справиться с фактами насилия в школе сам, но он может начать собирать вокруг себя других взрослых, которые не хотят мириться с беспределом. Победить собственное чувство бессилия и создать в школе атмосферу безопасности  можно только тогда, когда   учителя объединятся против насилия. Организационная культура школы, не обращающая внимания на вопросы насилия   −  это нежизнеспособная культура. Секрет в том, что все до единого взрослые люди, но прежде всего, профессионалы – учителя, должны  уметь и быть готовыми конфронтировать с властолюбцем.   

         Когда мы говорим о повторяющихся случаях инициации  буллинга, речь всегда идет о клиническом случае:  у  такого ученика  уже сформировалось личностное расстройство, болезнь развития личност, описанная в Международной классификации болезней (см. МКБ-10, Класс «Психические расстройства и расстройства поведения»). Нужно несколько слов сказать об этом диагнозе. Личностное расстройство  (personality desorder) – это многолетнее нарушение личностного развития, включающее определенный способ видения, понимания определенного типа ситуаций и себя в них, а также поведения, которое сформировалось как система выученных  копинговых реакций в определенном типе ситуаций. Старт развития наступает в 5-6-летнем возрасте, в значительной степени зависит от неправильного воспитания, немалый вклад в формирование такой патологии вносит психофизиологическая предрасположенность.. Нарциссическое личностное расстройство характеризуется тенденцией к доминированию в отношениях и повсеместными поисками, направляемыми обретением власти для самоутверждения, последнее, как правило,  осуществляется за счет других людей, ценность отношений с которыми для нарцисса практически невелика. Самоутверждение необходимо нарциссу для проживания собственной значимости, которая не ощущается без этого. Жадность, ревность, зависть и обидчивость являются для него привычными переживаниями, а собственная ценность ощущается исключительно на фоне обесценивания другого. В клинической практике такой диагноз, как личностное расстройство, не является психиатрическим диагнозом, а в нынешней культуре потребления и преклонения перед властью  вовсе   считается зачастую умением приспособиться к обстоятельствам и хорошо жить^[2]. В клинической практике терапия при данном диагнозе является длительной: от  пяти лет и больше.   Все сказанное не означает, что школа ничего не может сделать.   Приводимая  нами ниже  программа   Б.Лоуси –  самая новая из предлагаемых программ  -   написана в духе клинического подхода.  Однако, несмотря на клинический взгляд на фигуру буллера, системы образования развитых стран делают ставку на объединение ответственных взрослых, т. е.  на организационные факторы. С   учеником-агрессором должны  работать специально подготовленные психотерапевты, а  с учениками-зреителями   −  школьные учителя.

        Основной тезис принятого сегодня подхода к противостоянию буллингу  прост:  буллинг можно уменьшить, объединяя усилия,  оказывая сопротивление и  системно работая на всех уровнях.  

Позиция школы по отношению к фактам буллинга. Как ее выработать?

Школа уже делает большую работу по осуществлению межведомственного взаимодействия для оказания помощи детям «особого внимания». Рефлексия собственного опыта.

  Как мы жили до сих пор? Дети с проблемами в поведении, родители, которые бьют своих детей, алкогольные семьи, случаи хулиганства, отъем денег у первоклассников, - все это не новые явления. Для начала важно проанализировать, что мы и раньше делали, чтобы как-то справится с этими проблемами. В этой работедолжны принимать участие учителя,  педколлектив, а также все взрослые, в этой школе работающие (охранник, буфетчица, уборщица, секретарь директора и т.д.),  независимо и  анонимно  в соответствующем направлении.

 Благодаря этой или похожей любо другой  работе коллектив педагогов-единомышленников можно сделать  первые шаги в направлении  улучшения атмосферы школы. Всем детям, да что  говорить, и учителям тоже, такая атмосфера была бы очень привлекательна для работы. Детям, требующим «особого внимания» она необходима во много раз больше. Ведь именно дома они часто не получают этих важных для жизни опытов:

1. Ощущения безопасности, ясности и предсказуемости со стороны окружающего  мира – это лишает их покоя, делает тревожными или агрессивными, - но всегда в глубине - неуверенными. Они не доверяют миру. Мир воспринимается как ненадежный, дающий слишком мало опор. Часто защитный стиль поведения этих детей – поиски предела дозволенного. Они как бы проверяют «на прочность» любые правила или каждого, кто становится для них «родительской фигурой». Проверяют, не веря в эту самую прочность и надежность, и одновременно отчаянно в ней нуждаясь.
2. Теплых чувств и приносящих радость отношений. В их жизни много плохого и мало того, что нравится. Когда в опыте переживания мало чувства «нравится», у человека формируются холодные отношения с жизнью, она имеет все меньше ценности, ее не за что отстаивать и беречь. Такой ребенок инстинктивно ищет все более незатейливых путей к «нравится»  и быстро обнаруживает эрзацы  в виде алкоголя, курения, игромании. Многие дети научились получать садистическое удовольствие, устанавливая свою власть над другими. Любые зависимости развиваются, когда в жизни мало привлекательного, интересного, того позитивного, что оживляет и  согревает человека.
3. Такие дети не знают, как отстоять собственные права, часто не знают своих прав или уверены, что лучшего отношения они просто не заслуживают, ведь родители так часто говорят им об этом. Живя с внутренним убеждением, что они «недостаточно хорошие», они нуждаются в справедливой оценке и большом такте, так как (несмотря на собственную бесцеремонность) гораздо более ранимы, чем дети благополучные.  
4.  На фоне всего перечисленного нет и ясного будущего: что могу я ждать хорошего  в этой жизни? Ничего, - думают они, потому что не доверяют миру и не верят в собственные способности. Тогда нет смысла и напрягать силы, чтобы стремиться к нему. Тогда, если смысла нет, «все дозволено», тогда можно жить кое-как, одним днем, однако в глубине души они понимают, что это неправильно, что с их жизнью что-то не так. Тогда им нужна наша помощь.  

Когда мы начинаем рефлексировать опыт ОУ в достижении нужных нам параметров школьной атмосферы, мы должны отчетливо понимать, что нет надежных правил. В этом деле формальный подход никогда не приносил успеха. Школьная атмосфера – это совокупность переживаний учеников, учителей и родителей,  которые превалируют в данной школе.

Как  увеличить эффективность работы по  созданию психологической безопасной атмосферы в школе?

Итак, попробуем проделать семь шагов в направлении развития качества среды. Специальные меры для детей всех групп риска будут иметь высокий кпд, только в том случае, когда они на заднем плане имеют хорошую Атмосферу школы. Поэтому мы начинаем именно с нее.  

(Это методика «Семь шагов» из Германии, стране, в которой большое внимание уделяется эмоциональной составляющей образования^[3]).  

Семь шагов развития качества  школы

Шаг 1: анализ ситуации

Любое развитие качества начинается с самооценки собственной работы: Как я как воспитатель оцениваю свою педагогическую работу? Чем я доволен и чем нет? Основой для такой самооценки могут служить анкеты аспектов школьной жизни, отдельные точки зрения или даже избранные критерии внутри отдельных областей качества.

Шаг 2: актуальный профиль качества учреждения

Специалисты учреждения обмениваются своими индивидуальными оценками и обсуждают общий актуальный профиль качества учреждения, из которого становятся понятны сильные и нуждающиеся в улучшении области. Не забудьте похвалить себя и коллег за то, что делается правильно и эффективно  работает.  

Шаг 3: профессиональное ориентирование в ситуации

Коллектив выбирает те аспекты работы, которые должны быть совместно проанализированы и изменены.

Шаг 4: обсуждение целей изменения

Как результат профессиональных обсуждений в коллективе развивает представление о достижимых целях.

Шаг 5: согласование целей

В конце этого процесса проводится общее согласование целей, при котором отдельные уполномоченные представители коллектива или весь коллектив учреждения в целом сообща определяют, каких результатов они хотят достичь в определенное время.

Шаг 6: планирование отдельных этапов изменений

Согласование целей включает точное планирование этапов в отношении временных, организационных и содержательных аспектов и устанавливает персональную ответственностью.

 Шаг 7: закрепление результатов

Реализация целей проверяется как на пути изменений, так и по итоговому результату.