Проект "Исторические прототипы героев былин"
творческая работа учащихся (6 класс) по теме

Исторические прототипы героев былин

Память об историческом прошлом, о важных событиях, происходивших в далекие времена, живет в фольклоре: в легендах, преданиях, былинах, где удивительным образом переплетается реальность и фантастический вымысел.

Былины- древние эпические песнопения, повествующие о славных подвигах древнерусских героев- богатырей, защищавших родную землю от ненавистных врагов. В отличие от сказки,  события былины воспринимались и самим исполнителем и слушателями как действительно происходившие. Неслучайно само название жанра. «Былина»  происходит от слова быль. Самым невероятным былинным эпизодам сказители находили  объяснение: «В старину –де люди были вовсе не такие , как теперь». Вероятно, от стремления к правдоподобию и некая пространственная конкретность: место действия былин - Муром, Киев, Новгород, Ростов. Устанавливается и время действия былин - 9-11 века - время расцвета киевской Руси. Это идеальное в народном сознании время (единство национальной территории, мудрый правитель, сильные защитники –богатыри) соотнесено с княжением  Владимира Красное Солнышко.

 У этого эпического героя есть конкретный прототип — внук киевских князей Игоря и Ольги, сын князя Святослава и ключницы Малуши, то есть, по сути, бастард, не имеющий права на киевское княжение. Не случайно летопись сохранила историю о том, что, когда Владимир посватался к дочери полоцкого князя Рогволода, надменная Рогнеда отклонила это предложение словами: “Не хочу розути робичича”, то есть сына рабыни. Однако судьба благоволила сыну Святослава: он ещё при жизни своего отца, как рассказывает «Повесть временных лет», совсем юным занял княжеский престол в Великом Новгороде, а впоследствии, возмущённый отказом полоцкой княжны, робичич со своей дружиной стремительно захватил Полоцк, убив Рогволода и его сыновей и силой принудив Рогнеду к свадьбе; затем новгородский князь с войсками двинулся на Киев и взял его. Когда же бежавший из столицы князь Ярополк погиб от руки наёмника, Владимир окончательно утвердился на киевском престоле, а после смерти был причислен Церковью к лику святых за то, что обратил языческую Русь в православную веру.

 Некоторые исследователи полагают, что в образе  былинного князя отразились черты и  Владимира Маномаха.

Былинный князь Владимир и его исторический прототип — это лица разные. Характер былинного Владимира отличается двойственностью: с одной стороны — это могущественный правитель, собравший вокруг себя для защиты Отечества многочисленных богатырей. Сказители стáрин награждают его эпитетами “славный”, “ласковый”. Он часто собирает гостей на “пированьице, почестен пир”, где проявляет щедрость, не гнушается пригласить не только бояр и дружину, но и “купцов да людушек богатыих, а и простолюдие”: “идите без стесненьица!” («Женитьба князя Владимира»). При необходимости князь может смирить свою гордость и признать вину («Ссора Ильи Муромца с князем Владимиром»): Владимир просит прощения у несправедливо обойдённого на пиру и посаженного “в погреба холодныи” Ильи Муромца, когда Руси грозит нашествие царя-Калина. Целуя богатыря “в уста сахарные”, он слёзно умоляет Илью постоять “за веру, за отечество… за славный Киев-град… за матушки Божьи церкви”.

Но в то же время, считают некоторые исследователи (Ухова и В.И. Чичерова в книге: Русские народные былины. М.: Детгиз, 1958), эпический образ князя Владимира в течение веков претерпевает изменения не в лучшую сторону. В более поздних вариантах старин ему становятся присущи спесь (во многих вариантах былины о ссоре князь не зовёт на пир Илью Муромца именно из-за его крестьянского происхождения); неоправданная вспыльчивость: “поразгневался на старого казака Илью Муромца, засадил его во погреб во холодныя да на три года поры-времени” («Илья Муромец и Калин-царь»), отдал приказ “засадить в погреба глубокие” “молодого Ставра сына Годиновича из тоя из земли Ляховицкия” за его рассказ о мудрой и красивой жене “Василисе Микуличне” («Ставр Годинович»); порой даже трусость: он не только прячется “за высокое крыльцо”, накрываясь “куньей шубонькой”, “от посвиста соловьего” («Илья Муромец и Соловей Разбойник»), но и — что более недостойно — посылает “грамоту повинную” царю Калину в том, что готов платить дань, и просит только предоставить ему для “сбора великого” “поры-времячка на три года. На три года и на три месяца, на три месяца да ещё на три дня” («Илья Муромец и Калин-царь»).

Тем не менее былинный князь Владимир — это прежде всего  образ правителя, сумевшего, в отличие от исторических князей-современников, сплотить вокруг киевского престола богатырей  для защиты Руси от иноземных захватчиков.

Главный из них, самый любимый народом — это “старый казак да Илья Муромец”. “Ильюша”, “Иленька”, “Ильюшенька”- так ласково называет народ своего защитника, не позволявшего врагам “слезить отцов-матерей… вдовить да жён молодыих… сиротать да малых детушек” .

Лучшее свидетельство огромной популярности в народной среде образа Ильи Муромца -  количество  былин и былинных сюжетов о нем. Именно этому образу  суждено было стать центральным в русском эпосе, воплотить в себе  идеалы народа, его понятия о добре и зле, о бескорыстии, о верности родной земле, о богатырской удали и чести.

Историков и литературоведов всегда интересовал вопрос, существовал ли исторический прототип этого былинного богатыря. Наиболее распространена точка зрения о том, что  прототипом былинного персонажа исследователями считается исторический силач по прозванию «Чобиток», родом из Мурома, принявший монашество в Киево-Печерской лавре под именем Ильи, причисленный к лику святых православной церкви как «преподобный Илия Муромец» (канонизирован в 1643 году).

По этой теории Илья Муромец жил в XII веке и скончался в Киево-Печерской лавре около 1188 года. Память по церковному календарю — 19 декабря (1) января. Современные антропологи и врачи-ортопеды при исследовании мощей Ильи подтверждают, что нижние конечности этого человека длительное время не действовали  вследствие или врождённого паралича, или родовой травмы. Травма позвоночника была устранена, что позволило ему восстановить подвижность ног.

Теория тождества былинного богатыря с иноком Чобитько Киево-Печерской лавры вполне правдоподобна. Жители города Мурома всегда гордились своим земляком и увековечили его память в местных названиях: ещё в XVI веке в Муроме были Ильинская улица, Богатырёва гора, Скокова гора, а в селе Карачарове указывали на колодец, образовавшийся от удара копытом богатырского коня Ильи. По другим источникам (например, по работам известного в XIX веке исследователя былин В.Ф. Миллера), копытом богатырского коня неподалёку от Мурома был выбит целебный ключ, дающий богатырскую силу и здоровье, а над ним построена часовня, к сожалению, несохранившаяся.

Литературовед Ф.М. Селиванов, составитель сборника «Библиотека русского фольклора. Былины», в комментариях к текстам былин отмечает, что ещё в середине XIX века жители Мурома указывали на старое русло Оки, якобы заваленное Ильёй Муромцем, когда он, сдвинув гору, пробовал свои силы. Таким образом, многие исследователи считают, что Илья Муромец — выходец из Северо-Восточной Руси, которая к ХII веку стала, в отличие от утратившего былую силу Киева, играть ведущую роль среди древнерусских земель.

Однако есть и другие точки зрения на происхождение главного русского богатыря.  В былине «Илья Муромец и Соловей Разбойник»  сказано: “Он стоял за-утреню во Муроме, ай к обеденке поспеть хотел он в стольный Киев-град”. Подъехав к городу Чернигову (а это уже Южная Русь ), Илья совершает первый свой подвиг: освобождает город от вражеской силы, которой “нагнано черным-черно, как чёрна вóрона”, затем едет в Киев прямоезжей дорожкой, которая «Заколодела-замуравела», пленяет Соловья-разбойника и , несмотря ни на что, успевает всё-таки к обедне “в стольный Киев-град. Основываясь на том, что  даже такому силачу на выносливом и быстроногом богатырском коне невозможно совершить подобный путь за полдня, исследователи задаются вопросом : а из Мурома ли ехал ко двору князя Владимира Илья? Историкам известно, что сравнительно недалеко от Киева, на Днепре, был расположен небольшой остров Муров: вот оттуда-то действительно можно было попасть в столицу Древней Руси за небольшой временной промежуток. Примечательно, что в  некоторых вариантах былин (это отмечал ещё один из первых составителей сборников народного эпоса П.Н. Рыбников) прозвище Ильи звучит так — Муровец.

Литературовед Всеволод Миллер обратил  внимание , что Илья Муромец, выезжая из родного села Карачарова и родного Мурома , «делает значительный крюк , чтобы по пути в Киев освободить Чернигов».Отсюда исследователь сделал вывод , что Илья Муромец – богатырь не Муромский , а Черниговский . «Я предполагаю , - писал он , - что древнеший Илья раньше своего прикрепления к Мурому , был прикреплён другой местности и , именно к Черниговщине …» Совершая первый подвиг по выезде из дома у Чернигова, древний Илья , вероятно , выезжал не из такого отдалённого родного места , каков суздальский Муром ,а откуда – нибудь  ближе к Чернигову . Таким местом мог быть древний город Моровск (Моровийск) , принадлежавший к городам Черниговского княжества в XI и XII веков и нередко упоминавшийся в летописях в описании событий , разыгравшихся под Черниговом или в Черниговской области . Точно такую же звуковую аналогию В. Миллер нашёл и селу Карачарову .  «Село Карачароево или Карачарово , - утверждает он , - явилось в эпосе как замена более южного города Карачева , древнего города черниговских князей , упоминаемого летописью , начиная с XII века .»

 Допустимо предположение : Илья Муромец из муромского села Карачарова , а Илья (Моровец) из моровского города Карачева .Это подтверждают местные карачевские легенды : «К окрестности города приурочивается местопребывание былинного Соловья – Разбойника . В двадцати пяти верстах от Карачева протекает река Смородинная и на берегу её находится древнее село Девятидубье.  Местные старожилы указывают на то место, где будто бы было расположено гнездо Соловья – разбойника. И теперь на берегу Смородинной находится огромных размеров пень, который по преданию, сохранился от девяти дубов».

Существует точка зрения, что причиной превращения Моравца в крестьянского сына Муромца стало появление в начале XVII века сподвижника известного повстанца Ивана Болотникова, казака-самозванца Илейки Иванова сына Муромца. Многочисленные местные муромские легенды, связывающие названия урочищ, возникновение родников и пригорков с деятельностью Ильи Муромца, изначально, видимо, посвящались именно разбойному казаку.

Поиски исторических  «прототипов» былинного Ильи Муромца осложняются тем, что о нем в летописях и других исторических источниках нет  упоминаний, хотя в зарубежных источниках это имя известно. Например, в германских эпических поэмах, записанных в ХIII  веке, но основанных на еще более ранних эпических сказаниях,  упоминается Илья Русский.

В отличие от Ильи Муромца вопрос об исторических  прототипах второго по значению и известности русского богатыря  Добрыни Никитича более прояснен. Большинство историков и литературоведов считает, что прообразом этого эпического персонажа является дядя Владимира Святославича по матери– это знаменитый дядя князя Владимира Святославовича, посадник новгородский, а затем воевода Киевский Добрыня, рассказы о котором есть и в «Повести временных лет», и в других летописных источниках.

 В летописи сказано, что он брат Малуши, ключницы княгини Ольги, и сын Малко Любечанина. Известно, что Добрыня, будучи старше Владимира, стал его наставником и товарищем в ратных и государственных делах. Именно он, как отмечено в «Повести временных лет», посоветовал новгородцам, пришедшим к Святославу Игоревичу “просить себе князя”, назвать в качестве претендента Владимира, и те последовали мудрому совету.

Добрыня сопровождал племянника в качестве военного советника и отличался настоящей мудростью. Известно, что Добрыня принимал самое активное  участие в крещении Руси, и прежде всего вольных жителей “господина Великого Новгорода”. Ряд былин  порождён этими  историческими событиями (например, «Добрыня и Змей», где в аллегорической форме идёт речь о победе христианства над язычеством — богатырь побивает Змея шапкой земли Греческой, откуда на Русь пришла новая вера)

Но существует и другая  версия, согласно которой  былинный Добрыня–собирательный образ, вобравший черты многих древнерусских Добрынь. Исследователь Ю.И.Смирнов отмечает, что летописи связывают, по крайней мере, семь Добрынь:

-в сведениях по Х век упоминается несколько раз Добрыня,        дядя  Владимира I Святославовича

-по ХI век – Добрыня Рагуилович , воевода Новгородский;

 -по ХII век – новгородский посадник Добрыня, киевский боярин Добрынка и суздальский боярин Добрыня Долгий;

-     по ХII -  век Добрыня Галичанин и Добрыня Ядрейкович, епископ новгородский.

Ю.И.Смирнов говорит о временах домонгольской Руси, но и позже, в ХV –  ХVII веках это имя оставалось в числе самых распространенных древнерусских имен. Надо учитывать, что оно относилось к числу «некалендарных» имен, его не могли дать при крещении, а это значит, что для всех перечисленных выше Добрынь, оно было или вторым – языческим именем, полученным за определенные качества: доброту, красоту, величие. Все это вкладывалось в древнерусское имя  ДОБРЫНЯ. тем более и по отчеству он НИКИТИН , то есть в переводе с греческого, - славный, блестящий, победитель.

Былинная «биография» Добрыни Никитича разработана  в русском народном эпосе не менее тщательно, чем Ильи Муромца. Есть былины о рождении и детстве Добрыни,  его женитьбе на богатырше- полянице, его знакомстве с Ильей  Муромцем, конфликте с Алешей Поповичем. Известно имя Добрыниной матери – Амельфа Тимофеевна, отца – Никита Романович; жены – Настасья Микулична; тетушки крестовой  - Авдотья Ивановна. В былинах Добрыня чаще всего назван богатырем рязанским.

«Добрынюшка» не просто храбр и умён ,  но и  обходителен, вежлив, дипломатичен. Именно он чаще всего может примирить Илью Муромца с князем и богатырей между собой, ему князь поручает задания, требующие выдержки, умения обходиться с людьми. Он  образован  и отличается разнообразием дарований: он ловок,  отлично стреляет, плавает, поёт, играет на гуслях.

         Любовь и уважение народа к богатырю обусловлены и его незнатным происхождением (прежде чем стать воином в княжеской дружине, “Добрынюшка три года… ключничал… стольничал… приворотничал”, то есть был ключником, стольником, привратником при дворе князя Владимира — так сказано в зачине былины «Добрыня и Маринка»).

С его именем связан Добрынин остров на р. Оке в Шиловском районе и Добрынин курган близ р.п. Шилово. Согласно преданию, на Добрынином острове богатырь держал дозор. В Добрынином кургане богатырь был похоронен после своей гибели в бою с татарами (это отсылает нас к летописному рассказу о битве на Калке, где среди погибших богатырей упоминается Добрыня Рязанич Злат пояс). Оставшиеся в живых соратники привезли тело Добрыни на родину и похоронили в местечке Дубки возле устья р. Пара. Курган Добрыни был раскопан в конце 20-ых годов прошлого века шиловскими крестьянами. По рассказам очевидцев, в кургане нашли кольчугу, пояс с накладками, шлем. Вещи до войны хранились у местных жителей.

Образ Добрыни Никитича – один из самых обаятельных и глубоких в русском эпосе. Это подлинный герой, всегда готовый к подвигу. Он там, где нужна помощь, смекалка, ум и такт, верность и смелость.

Третий русский богатырь отличается  не столько силой физической, сколько хитростью, отвагой. Сказители отмечают, что он “напуском смел” и беспредельно храбр.

          Обыкновенно считается, что историческим прототипом Алёши Поповича послужил ростовский боярин Александр (Олеша) Попович -  герой начала ХIII века.

В былинах «Алёша Попович и Тугарин» и «Добрыня и змей» Алёша Попович имеет отчество Леонтьевич, а в былине «Алеша Попович и Тугарин» указано, что он «Сын попа Леонтия Ростовского».

 Имя Александра, сына ростовского священника, встречается в летописных источниках неоднократно. Согласно летописям, это был знаменитый «храбр» (отборный воин), служивший сначала Всеволоду Большое Гнездо, а затем его сыну Константину Всеволодовичу против его брата и претендента на владимирский стол Юрия Всеволодовича, причём Александр Попович сразил в поединках нескольких лучших воинов Юрия. Со смертью Константина и вокняжением Юрия (1218) он отъехал к киевскому великому князю Мстиславу Старому  «Тверская летопись» сообщает, что после участия в начале ХIII века в междоусобной борьбе ростовского и новгородского князей “Александр-храбр” воюет, как и другие богатыри, на реке Калке с вторгшимися в пределы Южной Руси татарами и погибает там. Неизвестно, имел ли место этот факт на самом деле, потому что жизнь и подвиги “Александра-храбра” разные летописцы “растягивают” на несколько веков: в некоторых летописях воинская служба богатыря относится к концу ХI — началу ХII века (он сражается с половцами в дружине Владимира Мономаха); а отдельные летописные источники выводят его как участника сражений с печенегами в конце Х — начале ХI века в войске Владимира Святославича.

                 Отождествление  Александра Поповича  с былинным героем некоторыми учёными, однако, ставится под сомнение: они полагают, что  это  под влиянием  знакомства  с былинами  знаменитый воин, чем-то поразивший воображение современников, по мере развития эпоса заместил гораздо более древнего мифологического героя.

         В отличие от своих старших товарищей, Попович порой хвастлив, беззаботен, а иногда даже неблагоразумен, но всё же главные его качества — это беззаветная любовь к Отечеству и готовность пожертвовать жизнью во имя него.

В роли главного защитника Киева герой выступает лишь однажды: в широко известной былине «Алёша Попович и Тугарин Змеевич». Интересно, что здесь проявляется не только сила богатырская, но и предусмотрительность, сметливость героя. Он перед битвой с крылатым Тугарином  “всю ночь не спал, молился Богу со слезами: «Создай, Боже, тучу грозную, а и тучу-то с градом-дождём»”, и Бог внял его молитвам — послал дождь с градом, промочивший Тугарину “крылья бумажные”, отчего “падает Тугарин, как собака, на сыру землю”. Встретившись после этого с Тугарином “во чистом поле”, богатырь хитростью заставляет змея оглянуться назад (якобы, по словам Алёши, они договорились биться “един на един”, а за противником “ноне силы — сметы нет”), и в этот момент Попович “подскочил, ему голову срубил”.

В других былинах Алёша выступает обычно в качестве помощника других богатырей и проявляет, как и в старине о Тугарине Змеевиче, не столько богатырскую силу, сколько хитрость.

Устанавливая соответствия между реальными историческими личностями и былинными героями, нужно помнить о том, что персонажи фольклора - образы собирательные, отразившие представления людей нескольких исторических эпох. Важно другое: былинные герои воплотили народный идеал мужества, честности, справедливости, беззаветного служения Отечеству, поэтому  для сегодняшнего читателя знакомство с героями русского эпоса – уроки благородства, любви к Родине.