Л.Н.Толстой . «Холстомер»
статья по литературе на тему

                      Л.Н.Толстой . «Холстомер»

К 1861 году относится первая редакция повести , однако лишь через 24 года Л.Н. Толстой вернется к прежним рукописям и продолжит работу, усилив обличительную направленность содержания.

   Первоначальное название повести—«Хлыстомер», а уже позже—«Холстомер». Лошадь прозвана так за длинный и размашистый ход, равного которому не было в округе. В повести 12 глав.

   Л.Н.Толстой применил интересный композиционный приём. Рассказ о жизни и судьбе Холстомера ведется не с начала, а с конца. Вот каким он стал—об этом в 1— 4 главах, а вот каким он был—об этом старый мерин вспоминает и рассказывает табуну, при этом его рассказ продолжается пять ночей ( с5 по 8 главы) и занимает четыре центральных главы повести. О судьбе лошади повествует не только автор, но и она сама. Мы узнаем о её жизни с юности до старости, видим, как она шаг за шагом лишается права на выбор, достоинство, права на любовь.

   Почему это произошло? Трагизм её существования в её пегости  (на голове и боках были пегие пятна), то есть непохожести. Да, лошадь была прекрасна, на бегах ей не было равных, но она внешне не такая, как остальные её породы. За это люди (а владельцы сменяли друг друга) обрекли Холстомера на тяжкий труд и страдания, терзали, подвергали унижениям.

   Мерин прекрасен и в то же время отвратителен своей старостью. Холстомер был чужим в табуне: он был стар, они  молоды, он был скучен, они веселы. Пегий понимал и даже соглашался с тем  что он виноват: жизнь уже прожита…А молодежь казнила его за то самое, «чему они будут подлежать в конце жизни».

   Он был каким-то другим существом; это существо когда-то любило, ухаживало, а теперь это живая развалина с длинной и засоренной репьями гривой, жидким хвостом, большой костлявой головой, больными ногами, покрытыми коростой. И  все же в лошади сохранилось что-то величественное. значительное, что не могло не сказаться на её поведении.

Холстомер зря не топтал траву, ел неторопливо, обстоятельно, внешне не реагировал на нанесённые обиды, если же очень досаждали—отвечал.

   Выражение его лица (а не морды) говорило о глубокой работе мысли, да еще какой:

—На лестнице живых существ человек стоит ниже (он считает человека странной породой животных) лошадей, ибо деятельность людей руководствуется словами, а наша (т.е. лошадиная) делом.

—Люди стремятся в жизни не к тому, чтобы делать то, что они считают хорошим, а к тому, чтобы называть как можно больше вещей своими.

   Чем больше своего, тем значительнее человек. «Меня называли собственностью человека,—размышляет Холстомер,—слова «моя лошадь», относимые ко мне, живой лошади, казались мне так же странны, как слова «моя земля», «моя вода», «мой воздух».

   Этот животный людской инстинкт безнравственен и не может быть принят Холстомером, поэтому он с гордостью заявляет: «Имя мое по родословной—Мужик первый…По происхождению нет в мире лошади выше меня по крови».

Это  Толстой размышляет о неправедном обществе, в котором невыносимо трудно было  человеку, сохранившему природу в себе, живущему по иным законам. Нелепо, жестоко общество, охранявшее бессмысленное существование собственности,—такой вывод делаем мы , читая эти страницы.

   Чтобы со всей серьёзностью отнестись к «рассуждениям» Холстомера, мы должны поверить в его «очеловечивание». И мы поверили, забыв об условности исходной ситуации.

   Холстомеру в повести противопоставлен его последний владелец—князь Серпуховской. Это беспечный кутила. Он промотал состояние в2 миллиона. Вся его жизнь вызывает в нас брезгливость. Я невольно сравниваю две жизни: трудовую Холстомера и праздную Серпуховского, одна жизнь—служение людям, лишения, издевательства хозяев, другая—женщины, карты, вино, один и в старости по-своему прекрасен  (даже табун вернул ему уважение), мысль его продолжает напряженно работать, другой— обрюзгший, равнодушный, с полным отсутствием мысли.

Эти истории контрастны, как и смерть лошади и князя. Холстомер в конце даже узнал когда-то любимого хозяина и что-то проржал ему, тот же не признал его, не узнал неповторимых пежин.

   Когда коновалы убили одряхлевшего Холстомера, его мясом волчица накормила голодных волчат, кости же лошади подобрал мужик и пустил их в дело. А о князе Серпуховском в повести сказано: «Никому он давно уже не был нужен, всем давно был в тягость»…

   Да, не только две жизни, но и две смерти. Таким образом, можно сказать, что Толстой использует не только прием сопоставления, но и контраста.

Мы знаем, что у Толстого каждое слово несет большую нагрузку, важную роль играют и детали: вот Холстомер узнал, что слезы имеют  солёный вкус, вот он думает: «Мне не в новость страдать для удовольствия других», на ругань и окрики табунщика «не рассердился, не нахмурился, а понес только всем животом и тяжело, тяжело вздохнул и отвернулся».

    Повествование в «Холстомере» ведется в нескольких планах. Это и жизнь Холстомера от юности до старости, это сменяющие друг друга владельцы лошади, олицетворяющие социальные пороки цивилизованного общества, это широкая картина жизни табуна. Табун в повести—«веселая компания», где слышится веселый смех, шаловливое повизгивание, ржанье, брыканье…Это словно какое-то большое семейство со своими обычаями, порядком, иногда очень жестоким. Наказывая старого пегого, они словно не понимают, что он бессилен ответить им тем же.

   Полноту толстовского замысла дополняют картины  природы. Они то помогают понять течение мысли главного героя. то контрастируют им. Почти все главы начинаются с пейзажных зарисовок, «Вот всё выше поднимается небо…безжизненнее становится серп месяца», «роса собирается каплями и высыхает». Природа Толстого живая, голосистая: кукует кукушка, отсчитывая кому-то годы, запел жаворонок, заяц заблудился в табуне. И лишь в течение пяти ночей исповеди Холстомера краски иные: светит лишь народившийся узенький серп месяца, а потом и вовсе становится темно. Все затихло, лошади столпились вокруг мерина, понимая и принимая его. Даже воздух природы в эти пять ночей проникнут любовью: деркач зовет к себе свою подругу, поют любовь кукушка и перепел, цветы пересылают по ветру свою душистую пыль друг другу, бурая кобылка заржала призывно и так вскружила голову рабочей лошади, что та забыла свою должность.  

   Все темы повести, о которых я писал, тесно взаимосвязаны, дополняют друг друга, и мы вместе с Л. Толстым чувствуем себя то Холстомером, то табуном. Введенные писателем  во внутренний мир этого страдающего существа, убеждаемся в том, что причиной его страданий служат жестокие законы, по которым живут владеющие им люди.

   Я читал о том, что эта повесть была особенно дорога Л. Толстому (хотя критика обошла её вниманием).Почему? Думаю, что Л. Толстой в жизни тоже был «пегим»: графа не принимали соседи из-за его доброго отношения к крестьянам (выполняя роль посредника в тяжбах между помещиками и крестьянами, он всегда был на стороне последних).В литературе у него тоже была особая «масть». «Холстомер»—это в большой степени рассказ о самом себе.

   Своей повестью Л. Толстой защищал право человека на непохожесть, «пегость», которая так всегда раздражает табун, стадо, толпу, и конечно, писатель утверждал единство человека и природы.

   Мне посчастливилось:  я увидел в записи фрагменты спектакля с Лебедевым—Холстомером. В спектакле нет внешних эффектов, масок лошадей, грив, хвостов. Главное—пластика рук.

   Нашел я и иллюстрации  к повести, выполненные художником Пластовым. (Приложение №6—13)

   Постигая  Л.Н.Толстого, мы задумываемся: кто мы? зачем мы? почему так устроен мир? Почему холстомеры вызывают неприятие? И в том, что мы мучаемся этими вопросами, заслуга Льва Николаевича Толстого.

Говорить об актуальности вопросов, поставленных в повести, даже не приходится, ведь это великий Л.Н.Толстой, а у него всё вечно, непреходяще.