Робинзон Крузо. Метаморфозы литературного образа в зеркале интерпретаций»
учебно-методический материал (мировая художественная культура) по теме

«Робинзон Крузо. Метаморфозы литературного образа в зеркале интерпретаций»

                                                                 Учитель МХК  ГБОУ СОШ №574      

        М. Е. Воробьёва                

Санкт- Петербург

2013

Содержание

  Введение …………………………………………………………………3

  Глава 1.  Творчество Д. Дефо в контексте культуры английского

                  Просвещения

     1.1. Предпосылки и специфика Английского Просвещения………..5

     1.2. Литературные направления в культуре английского

            Просвещения ……………………………………………………...7

     1.3. Даниэль Дефо – основоположник европейского

            реалистического  романа Нового времени………………………9

  Глава 2.  Динамика философских и литературоведческих

               интерпретаций     образа   Робинзона Крузо

     2.1. Робинзон в свете просветительских представлений о

           «естественном» человеке. ………………………………………..15

     2.2. Социально-экономическая доминанта в советских

           литературоведческих интерпретациях образа Робинзона……   18

    2.3.От предпринимателя-творца до блудного сына:

          образ Робинзона в работах западных исследователей……….28

Заключение ……………………………………………………………… 32      Список литературы ……………………………………………………..  35

                                                  Введение

В истории мировой литературы существуют такие произведения, интерес к которым как со стороны читателей, так и со стороны исследователей никогда не угасает. Несомненно, что одним из таких произведений является роман Даниэля Дефо «Робинзон Крузо».

Секрет подобной его популярности у читателей и критиков прост и сложен одновременно. С одной стороны, читателей привлекает непредсказуемость сюжета, обилие приключений,  неожиданностей, то есть всего того, что способно вызывать и поддерживать интерес на сюжетном уровне, на уровне  занимательности. Но в романе скрыты серьёзные философские, мировоззренческие проблемы, которые раскрываются только при внимательном и глубоком прочтении романа, при его всестороннем анализе.

Любой литературный текст может быть в полной мере понят только в контексте своей эпохи, то есть на фоне тех исторических событий и явлений литературы, которые происходили и развивались во время написания этого произведения. Особенности культуры оказывают влияние на литературу. И каждый текст важен и интересен не только сам по себе, но и как явление культуры той или иной эпохи.

Цель  работы -  рассмотреть варианты интерпретаций образа Робинзона Крузо различными исследователями, проанализировать  сходства и различия этих трактовок,  а также их зависимость от социально-экономических и исторических условий.

Предметом  исследования являются особенности  интерпретаций литературного образа исследователями и философами различных эпох.

Объектом  исследования является  образ главного героя романа английского писателя Даниэля Дефо «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо».

Актуальность данной работы заключаются в том, что будет сделана попытка систематизировать  различные возможные варианты интерпретации данного образа, который, несмотря на его широкую известность, всё так и остаётся до конца не изученным.

Для достижения  цели сформулированы следующие  задачи:

1. Проанализировать роль и место романа в творчестве Дефо и в мировой                        литературе.

2. Рассмотреть возможные интерпретации этого образа на современном этапе развития литературы.

3. Выявить общие тенденции в интерпретации образа Робинзона Крузо в мировой литературе.

Глава 1.  Творчество Д. Дефо в контексте культуры английского

                  Просвещения

1.1. Предпосылки и специфика Английского Просвещения

В XVIII в. существенные сдвиги происходили в экономической жизни Англии. Экономика страны переживала подъем. Свидетельством этого явился промышленный переворот. Из земледельческой страны Англия быстрыми темпами превращалась в промышленную. Быстро увеличивается число крупных промышленных центров; возрастает городское население; начинает формироваться пролетариат. Обогащение буржуазии сопровождается обнищанием народных масс.

Расширяются колониальные владения, возрастает могущество Британской империи; ведутся захватнические войны, осуществляется насильственное подчинение новых территорий. Необходимость расширения сферы торговых операций, поисков рынков сбыта сопровождается активизацией колониальной политики. Помимо Ирландии и Шотландии, Англия подчинила себе Индию, Северную Америку, Вест-Индские острова. Тема колониальных войн и осуждение захватнической политики правящих кругов Великобритании прозвучали в литературе. Об этом с гневом и возмущением писали Свифт и Шеридан.

Ситуация, сложившаяся в стране в XVIII в., способствовала тому, что идеология  Просвещения зародились именно здесь, получив свое дальнейшее развитие во Франции и других странах европейского континента. Однако в самой Англии противоречия просветительской идеологии  проявились с наибольшей силой и остротой. Это объяснялось очевидным несоответствием идеала гармонического общества реальным условиям буржуазной действительности. Развиваясь в условиях буржуазного строя. Просвещение в Англии было в целом более умеренным, чем во Франции и Германии. Однако английское Просвещение выдвинуло целую плеяду замечательных писателей, выступивших со смелыми обличениями и критикой не только пережитков феодализма, но и пороков буржуазного общества, религиозного ханжества и лицемерия (Свифт, Филдинг, Смоллет, Шеридан и другие). Более умеренными по своим взглядам были Стиль, Аддисон и Ричардсон. Они сочетали реалистическую трезвость с религиозным морализаторством.

Пережив кровавые потрясения гражданской войны и религиозной нетерпимости, англичане стремились к стабильности, а не к кардинальному изменению существующего строя. Отсюда умеренность, сдержанность и скептицизм, отличающий английское Просвещение. Национальной особенностью Англии было сильное влияние пуританизма на все сферы общественной жизни, поэтому общая для просветительской мысли вера в безграничные возможности разума сочеталась у английских мыслителей с глубокой религиозностью. Противоречия между просветительскими идеалами и реальными путями общественного развития ощущались многими мыслителями и писателями XVIII в. Это проявилось в той критике и сатирическом осмеянии существующих порядков, которые свойственны произведениям  Свифта и Филдинга, Дидро и Вольтера, Лессинга и Гёте. Это сказалось и в развиваемой просветителями концепции человека.

Вопрос о человеке, о «человеческой природе» находился в центре внимания просветителей. К нему обращались философы и историки, писатели и политики. Просветители утверждали мысль о природной доброте человека, отвергали учение церкви о его врожденной греховности и порочности. Они считали, что пагубное влияние на природу человека оказывают неразумные условия жизни. По своим естественным свойствам человек прекрасен, однако его развитие зависит от воспитания и той среды, в которой ему приходится жить. Просветительский идеал прекрасной от природы человеческой личности приходил в столкновение с реальными нормами буржуазного существования. Гуманизм просветителей, оптимистическая вера в безграничные возможности человека сближают их с деятелями эпохи Возрождения. К культуре Ренессанса просветители близки широтой своих интересов и фундаментальностью знаний.

 Просветительская идеология определила содержание и направление развития различных отраслей знания и видов искусства XVIII в. - философии, социологии, политики, педагогики, литературы, живописи и эстетики. Это был век интенсивного развития науки и техники, век промышленного переворота, значительных успехов в области естествознания.

1.2. Литературные направления в культуре английского

       Просвещения.

       Следует отметить, что «определяющим для английской литературы XVIII века был общий дух Просвещения, характерный для всей эпохи».^[1] Основной задачей просветителей было переустройство общества. Основным принципом просветительской эстетики стало утверждение воспитательной роли искусства, боевой тенденциозности, демократической идейности.  Произведения просветителей глубоко философичны. Отстаивая демократическое направление искусства, просветители ввели в литературу нового героя, простолюдина. Это был положительный герой, труд, мораль, страдания которого были воспеты сочувственно и проникновенно. В противоположность традиционному церковному учению о «первородном грехе», обусловившем,  врождённую порочность чувственной природы  человека, просветители единодушно утверждают, что человек от природы добр. Отступают от этой своей естественной добродетели люди лишь потому,  что их нормальная здоровая природа подверглась пагубному, извращающему влиянию окружающей среды.

Задача просвещения народа, которую ставили перед собой просветители, требовала внимательного отношения к вопросам воспитания и образования. Отсюда – сильное дидактическое начало, проявляющееся не только в научных трактатах, но и в литературе. Основные литературные направления эпохи  Просвещения - классицизм, реализм, сентиментализм и романтизм на его начальной стадии (предромантизм). В каждой из европейских стран развитие этих художественных систем, характер их взаимодействия различны и определяются конкретно-историческими условиями. Однако в литературном процессе XVIII в. выявляются и общие закономерности, позволяющие говорить о литературе Просвещения как о характерном явлении определенного этапа развития культуры.

Особенности просветительской литературы связаны со стоящими перед ней задачами освоения новых форм общественной жизни и их воздействия на человека. Характерное и яркое явление литературной жизни эпохи - просветительский реализм. Просветительский реализм XVIII в., подготовленный развитием искусства предшествующих веков, прежде всего эпохой Возрождения, является существенным этапом в истории мировой литературы. Стремление к воспроизведению объективной жизненной правды сочетается в нем с постоянным и пристальным вниманием к проблеме «человеческой природы» в ее обусловленности обстоятельствами, средой, воспитанием.

Важное значение имело обращение просветителей к созданию образа положительного героя. В нем воплотилась их вера в возможности человека, представление о здоровых началах человеческой природы, исторический оптимизм. В качестве положительного героя выступает «естественный человек», действующий в соответствии с велениями разума, согласно своей «природе».

В творчестве просветителей отчетливо проявляются две основные тенденции: обращение к формам условно-философского обобщения явлений действительности и к формам реально-бытовым. Тяготение к всеобъемлющей масштабности сочетается с интересом к повседневной жизни с ее мельчайшими подробностями, обращение к гиперболе - с детализацией. Произведения Свифта, Вольтера, Дидро характеризуются универсальными философскими обобщениями; в романах Ричардсона и Филдинга, в драмах Лессинга выявляется интерес к реально-бытовой стороне жизни в ее обыденных формах. Обе эти тенденции подчинены единой задаче исследования и правдивого изображения жизни. В некоторых произведениях просветительской литературы оба эти плана совмещаются, и гротескно-гиперболические приемы изображения объединяются с воспроизведением подробностей реально-бытового характера (произведения Дидро, Филдинга, Лессинга).

         Свойственные просветительскому реализму критицизм, пафос обличения несовершенства и неразумности существующих порядков, сатирическое изображение прозы жизни, столь не соответствующей представлениям о подлинном назначении человека, соединяются с утверждением просветительских идеалов, с положительной программой устройства общества.

        В литературе английского Просвещения преобладают прозаические жанры. Ведущее место занимает роман, представленный такими основными разновидностями, как роман приключенческий, философско-сатирический, семейно-бытовой, социально-психологический.

        Для литературы раннего Просвещения характерен оптимистический взгляд на перспективы буржуазного прогресса. Исключение составляет Свифт; его сатира - гневное обличение противоречий и недугов собственнического общества.

 1.3. Даниэль Дефо – основоположник европейского реалистического

       романа.

      Основоположником европейского реалистического романа нового времени считается Даниель Дефо. Творчество Дефо составляет целую эпоху в развитии английской прозы. Являясь первой ступенью в истории просветительского романа, оно подготовило и социальный реалистический роман XIX столетия. Дефо является зачинателем таких разновидностей жанра романа, как роман приключенческий, биографический, роман воспитания, психологический, исторический, роман-путешествие и роман уголовный. В его собственном творчестве все эти формы предстают ещё в недостаточно расчленённом виде.  Именно Дефо с присущей ему широтой и смелостью приступил к  их разработке, наметив важнейшие линии в развитии романного жанра.

Даниель Дефо родился в семье торговца Джеймса Фо, жившего в Лондоне. Дефо был отдан на обучение в пуританскую духовную академию, но религиозным проповедником не стал. Его влекла жизнь со всеми ее превратностями, рискованными коммерческими операциями.  Несколько раз он был вынужден объявлять себя банкротом, скрываться от кредиторов и полиции. Однако интересы Дефо не ограничивались буржуазным предпринимательством. Его кипучая энергия проявилась в политической и публицистической деятельности. В 1685 г. он принял участие в восстании против короля Якова II, стремившегося восстановить католичество и абсолютную монархию. После поражения восстания Дефо вынужден был долго скрываться, чтобы избежать сурового наказания. «Славную революцию» 1688 г. он встретил сочувственно и поддерживал политику Вильгельма III Оранского.

Дефо размышлял над способами наилучшей организации жизни общества. Он выступал с многочисленными проектами усовершенствования и изменения существующих порядков. Об этом он писал в своих трактатах и памфлетах. Дефо волновало многое: просвещение соотечественников и особенно вопросы женского образования; проблема сословных привилегий и судьба обездоленных природой людей - слепых, глухих и умалишенных; он писал о возможных путях обогащения и затрагивал вопросы этики коммерсанта; смело выступал против господствующей англиканской церкви, высмеивая основные положения ее вероучения и отвергая церковные догматы. Многие памфлеты Дефо не были подписаны его именем, и все же авторство обычно становилось известным. Народ приветствовал сочинения Дефо, а сам автор не один раз подвергался аресту и отбывал очередное тюремное заключение. Дефо написал множество литературных и публицистических произведений, но только одно из них сделало его имя бессмертным: «Более трёхсот пятидесяти произведений принадлежат Дефо. Из этого списка все знают одно название, одно имя — Робинзон Крузо. Это даже не книга и не персонаж, а нечто большее: человек-миф»,^[2] — пишет о романе М. В. Урнов.

Роман появился в 1719 году, когда Дефо было 59 лет; это была первая часть «Робинзона Крузо», сделавшая имя Дефо бессмертным. Вторая часть романа вышла в 1720, третья — в 1721.

Дефо выдал роман за подлинные мемуары самого Робинзона. Именно так эта книга и была воспринята современниками.  

Возможно, основой для создания романа, послужил очерк Стиля «История Александра  Селькирка», опубликованный в 1713 г. в журнале «Англичанин». В нём рассказывалось о действительном происшествии: матрос  Селькирк  вступил в ссору с капитаном корабля и был высажен на  остров Хуан Фернандес, где провёл в полном одиночестве четыре года и четыре месяца. Он имел при себе запас продуктов на один день, несколько фунтов табака, кремневое ружьё, фунт пороху, кремень и огниво, топор, нож, котелок и Библию. По жанру роман Дефо был близок описательному жанру реального происшествия, но назвать сюжет  хроникальным нельзя. Многочисленные рассуждения Робинзона, его отношения с Богом, повторы, описания владеющих им чувств, нагружая повествование эмоциональной и символической составляющими, расширяют рамки жанрового определения романа.
        К роману "Робинзон Крузо" было применено множество жанровых определений: приключенческий просветительский роман (В. Дибелиус); авантюрный роман (М. Соколянский); роман воспитания, трактат о естественном воспитании (Жан Жак Руссо); духовная автобиография (М. Соколянский, Дж. Гюнтер); островная утопия, аллегорическая притча, "классическая идиллия свободного предпринимательства" (А. Елистратова).
Многие же детали приближают роман к будущему психологическому роману. Сам Дефо печатно уверял, что все злоключения его Робинзона не что иное, как аллегорическое воспроизведение драматических перипетий в его собственной жизни.

Сюжет романа "Робинзон Крузо" распадается на две части: в одной описываются события, связанные с общественным бытием героя, пребыванием на родине; вторая часть - отшельническая жизнь на острове. Повествование ведется от первого лица, усиливая эффект правдоподобия, автор из текста полностью изъят. Данный прием не только увеличивает иллюзию правдоподобия, придавая роману видимость сходства с документом очевидца, но и служит чисто психологическим средством самораскрытия персонажа. Дефо ни на кого не ссылается, никого не цитирует, очевидец описывает все случившееся сам.

Именно подобный вид повествования разрешает и оправдывает появление в тексте множества описок и погрешностей. Очевидец не в силах удержать все в памяти и соблюсти во всем логику следования. Некоторая шероховатость сюжета в данном случае служит лишним доказательством истинности описываемого. Однако правдоподобие романа, которого так добивался Дефо, не сводится только лишь к натуралистическому достижению идентичности с действительностью во всех ее деталях; оно не столько внешнее, сколько внутреннее, отражающее просветительскую веру Дефо в человека-труженика и созидателя. Островная жизнь Робинзона - это модель буржуазного производства и создания капитала, опоэтизированная в связи с отсутствием отношений купли-продажи и всякого рода эксплуатации. Своего рода утопия труда.

           Нельзя сбрасывать со счетов, что образ Робинзона  в определенной мере символичен, чем и обусловлено его совершенно особое место в литературе английского Просвещения.  Робинзон смотрел на мир глазами дельца, предпринимателя, бухгалтера. Текст буквально пестрит разного рода подсчетами и суммами, его документальность - бухгалтерского типа. Робинзон все подсчитывает: сколько зерен ячменя, сколько овец, пороху, стрел, он ведет учет всему: от количества дней до количества добра и зла, случившихся в его жизни. Прагматик вмешивается даже в отношения с Богом. Цифровой подсчет превалирует над описательной стороной предметов и явлений. Подсчитать для Робинзона важнее, чем описать. В перечислении, подсчете, обозначении, фиксации проявляется не только буржуазная привычка к накопительству, учету, но и функция творения. Дать обозначение, внести в каталог, подсчитать - значит создать. А ведь  созидательная «бухгалтерия» свойственна и Священному Писанию: "И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым".
Можно  утверждать, что Робинзон Крузо - не характер, а символ, и именно в этом качестве его надо воспринимать. Робинзон не то чтобы статичен психологически - отнюдь, его возврат в исходное психологическое состояние связан с возвратом в исходные условия буржуазной жизни, которая задает ритм, пульс жизни и тип самого человека-дельца. Возврат героя на первоначальную стезю, пусть и через 30 лет, знаменует у Дефо всесокрушающую,  подавляющую мощь буржуазного образа жизни. Она  по-своему, и довольно жестко распределяет ролевые функции.

         Итак, в заключение первой главы, следует отметить, что просветительская идеология определила содержание и направление развития различных отраслей знания и видов искусства XVIII в. - философии, социологии, политики, педагогики, литературы, живописи и эстетики. Это был век интенсивного развития науки и техники, век промышленного переворота, значительных успехов в области естествознания.

         В литературе английского Просвещения преобладают прозаические жанры. Ведущее место занимает роман, представленный такими основными разновидностями, как роман приключенческий, философско-сатирический, семейно-бытовой, социально-психологический.

         Для литературы раннего Просвещения характерен оптимистический взгляд на перспективы буржуазного прогресса. Исключение составляет Свифт; его сатира - гневное обличение противоречий и недугов собственнического общества. Отстаивая демократическое направление искусства, просветители ввели в литературу нового героя, простолюдина, в качестве положительного образа, они воспели и прославили его труд, его мораль, они изобразили его страдания. Основоположником европейского реалистического романа нового времени считается Даниель Дефо. Творчество Дефо составляет целую эпоху в развитии английской прозы.

Являясь первой ступенью в истории просветительского романа, оно подготовило и социальный реалистический роман XIX столетия. Дефо является зачинателем таких разновидностей жанра романа, как роман приключенческий, биографический, роман воспитания, психологический, исторический, роман-путешествие и роман уголовный. В его собственном творчестве все эти формы предстают ещё в недостаточно расчленённом виде.  Именно Дефо с присущей ему широтой и смелостью приступил к  их разработке, наметив важнейшие линии в развитии романного жанра.

Глава 2. Динамика философских и литературоведческих

               интерпретаций     образа   Робинзона Крузо

2.1. Робинзон в свете просветительских представлений о

       «естественном» человеке.

         Любой литературный образ концентрирует в себе черты той эпохи, которая его «породила». Остановимся чуть более подробно на особенностях анализа образа в литературном произведении.

          Образ Робинзона Крузо отражает представления о человеке и обществе, которые сложились в литературе и отчасти в философии в эпоху Просвещения. Но, в то же время, многогранность любого литературного образа, его многозначность предполагают и возможность различных его интерпретаций как со стороны читателей, так и со стороны исследователей литературы. Именно эта возможная многозначность трактовок является основной проблемой при интерпретации литературного образа; но такая множественность трактовок заложена в структуре любого образа, так как он многозначен.

          Многими исследователями английской литературы подчёркивается, что целью Дефо при создании романа было отнюдь не выражение философских идей своего времени, но желание написать роман занимательный. «Принимаясь за Робинзона, Дефо и не помышлял написать произведение мирового значения, которое удержится в европейской — и не только европейской — литературе на несколько столетий, наряду с немногими шедеврами. Задача его была гораздо более скромная. Он хотел дать английским, преимущественно лондонским купцам, лавочникам, подмастерьям и иному мелкому люду занимательное чтение», ^[3] — так пишет о романе А. Франковский, один из редакторов русского издания романа.

Успех «Робинзона» был велик не только в Англии и англо-саксонских странах, но и на континенте, во Франции и Германии. Здесь, однако, произведение Дефо было воспринято несколько иначе, чем в Англии. Первоначально его успех был успехом приключенческого романа.

Как отмечает А. А. Елистратова, современникам Дефо «понадобилась немалая историческая и политическая дистанция, чтобы «Приключения Робинзона Крузо» были поняты не только как занимательное чтение, но и как просветительский роман.^[4]

Но, как отмечает А. Франковский, в середине XVIII века интересы публики резко меняются, и внимание к Робинзону возрастает еще в большей степени. «Виновником» этой перемены исследователь называет Жан-Жака Руссо. В своем знаменитом «Эмиле» он впервые раскрывает философский смысл произведения Даниэля Дефо. Руссо, ненавистник цивилизации, считавший, что все пороки идут от нее, по природе же человек прекрасен и добр, не мог не остановить своего внимания на Робинзоне, который на своем острове как бы начинает жизнь снова, освобожденный от дурных влияний испорченного человеческого общества. Творец наглядного метода в педагогике, требовавший, чтобы все обучение происходило без книг и носило практический характер, Руссо делает исключение для одного «Робинзона»: это единственная книга, которую разрешается иметь Эмилю:

«Эта книга будет первой, которую прочтёт мой Эмиль; она долгое время будет составлять всю его библиотеку и навсегда займёт в ней почётное место». В «Приключениях Робинзона Крузо» Руссо усмотрел «удачнейший трактат о естественном воспитании».^[5]

Руссо интересуется Робинзоном как человеком, собственным умом, на опыте, приходящим к пониманию окружающего и собственными руками устраивающим себе материальное благополучие. По мнению Руссо, жизнь человека наедине с природой — это лучший способ избавиться от предрассудков, уродливых традиций и составить верное представление о вещах. Поэтому Руссо считает, что из всего романа нужно оставить лишь приключение на острове, отбросив остальное как ненужный балласт.

Но в восприятии образа Робинзона глазами Руссо есть ряд неточностей, которые отмечает А. Франковский. Исследователь подчёркивает, что  Робинзон воспринят Руссо своеобразно; он освобожден французским философом от своей англосаксонской природы; Руссо не замечает мещанского практицизма Робинзона, его черствости, его равнодушия к красотам природы, которыми герой Дефо умиляется один только раз, главным образом под влиянием сознания, что вся эта красота — его собственность; Руссо не замечает, что Робинзон нисколько не избавился на своем острове от пуританских предрассудков, суеверий.

Таким образом, восприятие и интерпретация центрального образа романа Робинзона Крузо в XVIII веке во многом сложилось под влиянием взглядов Руссо, воспринимавшего Робинзона как «естественного» человека, хотя  на самом деле Робинзон на острове начинал строить свою жизнь не с нуля, а имея в своём распоряжении многовековой опыт человечества, инструменты, орудия труда.

         Некоторый конфликт в восприятии литературного героя Дефо вносит Джонатан Свифт. Великий насмешник Свифт никогда не называл Дефо писателем, но лишь – писакой. Когда же тот выпустил «Приключения Робинзона Крузо», Свифт ответил собственным романом-памфлетом «Путешествия Гулливера» (1726), который может быть прочитан как пародия на Робинзона с его претензией на безусловную достоверность и документальность, с его верой в то, что разумная деятельность будет способствовать нравственному совершенствованию человека. Свифт куда более скептически оценивает нравственность и разумность современного человека, а заодно и значение новой повествовательной манеры.

         Свифт полемизирует с Дефо и с его образом идеального, разумного буржуа. Он последовательно и логично развенчивает просветительско-буржуазную идеологию, идя от частного к общему. От одной конкретной страны к всечеловеческому обобщению.
Что касается восприятия и интерпретации образа Робинзона в дальнейшем, то здесь можно отметить интерес к творчеству Дефо со стороны В. Скотта, который ценил мастерское использование подробностей, заставляющих читателя поверить в достоверность всего повествования.^[6]

По мнению Ч. Диккенса, которое приводит в своей работе А. А. Елистратова, Дефо «не гнушался» описывать самое низменное, что было тогда в стране; именно Дефо получает репутацию создателя реалистического романа.^[7] 

Итак, на протяжении эпохи Просвещения восприятие романа и интерпретации образа его главного героя менялись кардинально: если в Англии  XVIII века воспринимались как занимательное чтение, то под влиянием Руссо интерес к этому роману и его центральному образу усилился; образ стал интерпретироваться как выражение идеи «естественного», доброго, неиспорченного цивилизацией человека.

2.2.  Социально-экономическая доминанта в советских

        литературоведческих интерпретациях образа Робинзона

В XX веке интерпретация образа главного героя романа «Робинзон Крузо» приобретает не столько философский, сколько социологический характер. В большей степени это касается, конечно же, советского литературоведения. Тенденция трактовать роман как выражение философских идей Просвещения сохраняется, однако появляются всё новые социологические, социально-экономические элементы в интерпретации образа Робинзона. В 1935 году роман «Робинзон Крузо» выходит в издательстве Academia. Предисловие к этому изданию написано Д. Мирским. «Робинзон — человек, оставленный на самого себя, лицом к лицу с природой, и отрезанный от человечества. Первое историческое осложнение темы: человек этот вырос в цивилизованном обществе с относительно высокой материальной культурой. Кроме того, Робинзон обладает еще кое-какими навыками и определенным уровнем понимания. Робинзон — не голый человек на голой земле, а осколок определенного общества, отбившийся от этого общества, но, как микрокосм, носящий его в себе.

Второе историческое осложнение: общество, микрокосмом которого Робинзон является, — общество классовое. Робинзон принадлежит к определенному классу — к буржуазии. Робинзон — не просто человек и даже не просто цивилизованный человек на необитаемом острове — он буржуа на необитаемом острове. Но третье осложнение: он не буржуа вообще, а буржуа определенного времени и нации, определенной стадии истории своего класса.  Робинзон — человек на необитаемом острове и Робинзон — буржуа на необитаемом острове вот диапазон понимания, допускаемый книгой».^[8]

«Общечеловеческая» тема осложняется здесь целым рядом социальных и исторических особенностей, под влиянием которых сформировался характер Робинзона, и которые помогают ему выжить на необитаемом острове. То есть уже в этой трактовке содержится некое возражение тому, как роман воспринимался в XVIII веке: Робинзон не может быть назван «естественным» человеком на нетронутой земле, он «не голый человек на голой земле». «Робинзону еще далеко до «естественного человека» Руссо, — пишет Д. Мирский: « У него нет никаких переживаний,  кроме  практических, вызываемых требованиями его положения. Он живет чисто практической жизнью и еще не создал себе «внутреннего» мира. В этом проявляется его наивность, наивность класса, еще не вполне достигшего самосознания».^[9]

Однако Мирский выделяет не только «классовые» черты, присущей Робинзону как представителю буржуазии, но и его чисто человеческие особенности: наивность, бодрость и жизнеспособность. Однако доминирующей идеей в статье Мирского всё же остаётся восприятие образа Робинзона как «буржуа», то есть представителя класса буржуазии; подобная эта трактовка выглядит излишне социологизированной.

А. А. Елистратова также предлагает такую трактовку образа Робинзона, где на первый план выступают его «социальные» характеристики, а сам роман она называет прообразом «реалистического буржуазного романа нового времени».^[10]

У Робинзона, как пишет исследовательница, высоко развито чувство собственности, и даже экзотически-прекрасная природа необитаемого острова его пленяет  прежде всего потому, что он чувствует себя её полным властелином. Он дорожит вещами лишь в меру их полезности и описывает свой остров как рачительный хозяин, составляющий инвентарь своего имущества.

Умея работать, он умеет также заставить и других работать на себя. Его отношение к Пятнице в сущности воспроизводит в идиллической форме отношения нанимателя и работника.

Исследовательница также указывает и такие черты образа Робинзона, которые позволяют отнести его к типу так называемого «естественного» человека: «Но вместе с тем этот первый буржуазный роман о буржуазном герое обладал огромным общечеловеческим значением. «Робинзон Крузо» был первой и классической попыткой представить реального индивида нового буржуазного общества в виде «естественного» человека».^[11]

Робинзон Крузо поныне живёт в сознании читателей не только как «полный английский негоциант», но и как истинный человек, чьи радости и горести никому не могут быть чужды.

          А. А. Елистратова приводит целый ряд черт этого образа, которые позволяют интерпретировать его как образ представителя философии Просвещения:

- он космополит и предоставляет испанцам равные права с англичанами в своей колонии;

- он уважает человеческое достоинство даже в «дикарях»;

- он сам исполнен гордым сознанием своего личного человеческого превосходства над всеми «самодержцами» земли.

- в борьбе с природой Робинзон, год за годом, овладевает всем трудовым опытом человечества.

Однако в образе Робинзона А. А. Елистратова выделяет и ряд черт, которые отличают его от представлений Руссо о «естественном» человеке. В отличие от Руссо и руссоистов, Дефо далёк от сомнений в преимуществах «цивилизации» над первобытным состоянием. Робинзон продолжает с успехом пользоваться вещественными плодами технического и материального общественного прогресса даже в уединении необитаемого острова.^[12]

Здесь в образе Робинзона уже выделяются и общечеловеческие черты, и черты, характеризующие его как представителя класса буржуазии, и черты «естественного» человека, и черты «цивилизованного», «общественного человека». В целом этот образ оказывается многогранным и многозначным, каким он на самом деле и является.

В следующей своей работе исследовательница развивает свои идеи об образе Робинзона как образе многогранном и порой противоречивом, подчёркивая, что роман этот «в ещё необособленном, нерасчленённом виде совмещает в себе множество различных литературных жанров». ^[13]

Ещё одна важная особенность в интерпретации этого образа — тот факт, что Робинзон — собственник, хозяин. Как пишет исследовательница, предусмотрительный и благоразумный практик неизменно побеждает в нём прекраснодушного философа, у него сильно развито чувство собственности. Он описывает свой остров как рачительный хозяин, составляющий инвентарь своего имущества.

«И всё же образ этого ограниченного и прозаичного купца и плантатора, истого английского предпринимателя времён первоначального накопления, вошёл в историю мировой культуры как монументальное воплощение творческих, созидательных способностей человечества. Тайна особой неповторимой человечности образа Робинзона Крузо связана с самими условиями просветительского эксперимента, который произвёл над ним автор. Забросив героя на необитаемый остров, Дефо временно «выключил» его из реальных общественных связей, и практическая деятельность Робинзона по необходимости предстала перед читателями в общечеловеческой форме труда».^[14] 

Здесь возникают новые определения — купец, плантатор, рачительный хозяин, которые противопоставляются философской составляющей человеческой жизни.

Парадоксальность подобных трактовок заключается в том, что исследователи, интерпретирующие образ Робинзона только с позиций социально-экономических, пытаются обвинить героя в излишней   практичности и  рациональности. Но в тех условиях, в которые Дефо поместил своего героя, рачительность и хозяйственность были условиями выживания, а не политическим или социальным выбором героя.

Также интерпретация образа Робинзона А. А. Елистратовой содержит и указание на то, что он закономерно пользуется на острове плодами цивилизации, то есть не является в полном смысле слова «естественным человеком»: «…герой его, отъединённый от общества, покоряет природу потому, что наследует лучшие результаты прогресса человечества. Робинзон — не дикарь, он пользуется трудовыми навыками и опытом своего народа и всеми вещественными плодами цивилизации. Кроме того, исследовательница приводит в своей работе слова самого Дефо о том, что роман его следует понимать в аллегорическом значении: приключения героя важны не сами по себе, но как аллегория неких жизненных событий Дефо, «…нет в вымышленной истории ни одного обстоятельства, которое не было бы верным намёком на историю подлинную».^[15]  «Духовная» биография Дефо,  необитаемый остров — то самое одиночество, в котором оказался писатель, а все трудности, которые пришлось пережить Робинзону — это жизненные проблемы, с которыми столкнулся Дефо.

Трактовка образа Робинзона как буржуа, как представителя определённого класса — одна из самых распространённых. Так, Арнольд Кеттл отмечает у Дефо «антифеодальную направленность реализма, интерес к жизни, о которой он пишет, к её фактуре и отсутствие предвзятой системы изображения этой жизни».^[16] И, тем не менее, Робинзон Крузо в интерпретации А. Кеттла «представляет собой в каком-то смысле панегирик буржуазным добродетелям — индивидуализму и частному предпринимательству. Но с другой стороны, важнее то, что он прославляет необходимость общественного бытия и борьбу человека за покорение природы своим трудом».^[17]

Ещё одна исследовательница творчества Дефо З. А. Гражданская интерпретирует образ Робинзона как человека, являющегося «продуктом» своего времени и своего класса, но сумевшего не поддаться  пагубному влиянию этого общества и своего класса. Дело в том, что Дефо написано ещё множество (по разным подсчётам от 300 до 500) произведений, в том числе и ряд романов, однако все другие герои Дефо — авантюристы, воры, преступники. Исследовательница делает вывод о том, что таковыми их сделало общество. «Общество могло бы превратить смелого, предприимчивого Робинзона в авантюриста и накопителя. Но одиночество превращает его в труженика и мыслителя, высвобождает в нём его человеческую сущность — так у Дефо оформляется мечта о “естественном человеке”».^[18]

В этой интерпретации образа Робинзона присутствуют также такие характеристики, как его «пуританское благочестие», «религиозность», которая, однако, «весьма относительна, чужда фанатизма». Следует отметить, что во многих переводах книга Дефо была сильно сокращена именно за счёт исключения из неё философских и религиозных размышлений Робинзона. Поэтому перед русским читателем герой не предстаёт религиозным фанатиком.

Как пишет исследовательница, «под внешним пуританским благочестием Робинзона и его автора таится очень здоровое, стихийно-материалистическое восприятие мира. Но подлинное обаяние Робинзона, величие этого образа проявляется в процессе труда, изменяющего природу. В этом и его общечеловеческое значение. Дефо рисует в романе труд упорный, тяжкий, повседневный, иногда приводящий к ничтожным результатам. И всё же огромная душевная сила и готовность к труду поддерживают Робинзона в его невероятной жизни. В этом пафосе труда, в этом гимне человеку — залог бессмертия книги Дефо.^[19]

 В этой интерпретации Робинзон предстаёт как человек труда, покоряющий природу и добивающийся результатов силами своего ума и своих рук.

Подобную же интерпретацию мы находим и в работе Г. В. Аникина и Н. П. Михальской. Исследователи подчёркивают, что рассказывая во всех подробностях о двадцати восьми годах, проведённых Робинзоном вдали от общества, Дефо впервые в литературе развивает тему созидательного труда. Именно труд помог Робинзону остаться человеком. Оказавшись в полном одиночестве, наедине с природой, герой Дефо заставляет читателя с неослабевающим вниманием следить за напряжённой работой мысли и ловких рук Робинзона.^[20]

Но и в этой интерпретации Робинзон оказывается воплощением просветительских представлений о «естественном человеке» в его взаимоотношениях с природой; вполне типичным буржуа, сложившимся под влиянием определённых общественных отношений; аллегорическим воплощением представлений Дефо о жизни: «В романе воплотились представления Дефо о человеческой жизни и истории человечества, основные этапы которой Робинзон проходит за время жизни на острове. Оказавшись один на один с природой, он занимается охотой и рыболовством, потом разводит скот, обрабатывает землю, и, наконец, обретает в лице Пятницы раба и позже превращает остров в колонию. Исходным пунктом этого развития Дефо делает индивидуума, явно преувеличивая его значение в историческом процессе…»^[21]

Последнее утверждение, очевидно, должно означать, что не индивидуумы, а массы творят историю. Однако в подобных интерпретациях  исследователи за «типическим», «аллегорическим» значением образа не видят конкретной человеческой истории, упуская из виду, что Дефо пишет не о коллективе, а об одном человеке.

В дальнейшем трактовки образа Робинзона больше обращаются к его личности, индивидуальности, а не к его чертам «буржуа», «представителя определённого класса» и т. д. Но в этом случае образ Робинзона трактуется как «продукт» уже совсем иной среды  —  трудовой, демократической.  

М. В. Урнов в своей работе 1986 года так пишет об образе Робинзона: «Есть нечто в характере Робинзона, что позволило ему по-робинзоновски выдержать испытание одиночеством на необитаемом острове и не утратить тягу к людям, потребность социального общения. Робинзон — производное демократической среды, в его характере отражается опыт трудового люда и концепция человека, свойственная демократической мысли эпохи Просвещения».^[22] 

Но в то же время исследователь отмечает и личностные качества характера Робинзона как человека, попавшего в сложные обстоятельства. В этой своей интерпретации Д. Урнов подчёркивает устремлённость духа Робинзона, и его чувство действительности, трезвую оценку обстоятельств, сознание того, что если человек, пережив катастрофу, уцелел, то жить ему нужно и надо искать достойный выход из любого тягостного положения.^[23]

Однако трактовка Урнова довольно противоречива. Подчёркивая личностные качества Робинзона, он  объявляет его сыном своей эпохи, то есть все его личностные качества в этой интерпретации оказываются сформированными обществом. Как пишет Д. Урнов, практическая рассудительность Робинзона соединяется с религиозно-философской мыслью о благом Провидении, божьем промысле, в ней он  ищет разъяснения контрастам жизни, трагическим судьбам, опору нравственности, повод для религиозно-нравственных назиданий. Робинзон не может обойтись без этих назиданий. Он действует как истый сын своей страны, своего времени и своей среды. ^[24]

В качестве аргумента в пользу того, что Робинзон воплощает в себе представления просветителей о современном им человеке как о человеке,  данном самой природой, Д. Урнов указывает на то, что Робинзон постарался сохранить привычки,  исконно ему свойственные, восстанавливал условия, необходимые для продолжения прежней своей жизни. Исповедь Робинзона рассказывала о том, как вопреки всему человек не изменил себе, остался самим собой.^[25]

Поворот к интерпретации образа Робинзона как самостоятельной личности намечается лишь в исследованиях конца XX века, в частности, в интерпретации С. Д. Артамонова. По мнению исследователя, Робинзон — человек скромный, непритязательный, искренний.

Главное качество, определяющее его характер — практичность, активность, направленная на выживание. Как пишет С. Д. Артамонов, мыслитель он неглубокий, но практически сметлив. Богобоязненный в силу своего воспитания, он далёк от религиозного рвения. «Главное в его концепции, как и в мировоззрении всего поколения, была идея волевой, активной личности. Человек может и должен всего добиваться сам, побеждать, ломать все преграды как в мире природы, так и в мире людей.  У Робинзона бодрый, оптимистический взгляд на вещи. Он не поддаётся отчаянию. Все его размышления, в сущности, сводятся к поискам выхода из всех трудных положений, в какие бросают его обстоятельства, и он всегда находит выход и обретает радость и спокойствие духа».^[26]

Что касается качеств Робинзона как мыслителя, то, несомненно, все его размышления на острове сводятся к чисто практическим нуждам, однако он способен рассуждать и о Боге, и даже учить этому Пятницу. Однако, действительно, в центре повествования Дефо образ Робинзона и история «самоутверждения человека в природе, в обществе. Всюду он прославлял мужество и стойкость личности».^[27]

Итак, в интерпретации советских литературоведов образ Робинзона приобретает социологический характер. Тенденция трактовать роман как выражение философских идей Просвещения сохраняется, однако появляются всё новые социологические, социально-экономические элементы в интерпретации образа Робинзона. Распространена трактовка образа Робинзона как буржуа, как представителя определённого класса.  Акцентируя внимание на классовой принадлежности, некоторые литературоведы отрицают «естественность» Робинзона. Особенности его практицизма связывают с признаками и особенностями  развития буржуазии вообще. Существуют трактовки произведения, в которых Робинзон некая жертва пагубного влияния общества, а в одиночестве он превращается  в труженика и мыслителя. Далее Робинзон наделяется уже и пуританским благочестием, и религиозностью, за которым таится здоровье стихийно-материалистического восприятия мира. Отсюда и пафосные характеристики Робинзона как представителя человека труда, покоряющего природу. Здесь Робинзон – это уже «продукт» совсем иной среды – трудовой, демократической. М.В. Урнов перекидывает некий мостик созвучности  демократической мысли эпохи Просвещения.  Отсюда возникает и противоречивость в трактовке образа как человека данного самой природой и человека, сформированного обществом. И, все же в работах советских литературоведов,  трактующих образ Робинзона, преобладает идея волевой, активной личности, добивающейся всего самостоятельно. Она ломает все преграды как в мире природы, так и в мире людей.

2.3. От предпринимателя-творца до блудного сына: образ Робинзона в работах западных исследователей

Полноту картины дополняют некоторые наблюдения западных исследователей и интерпретаторов этого образа. Так, критик Angus Ross подчёркивает именно активность, деятельность Робинзона:

«Крузо намеревается подчинить себе свою новую среду, построить на своём тропическом острове тот жизненный стандарт, который эквивалентен жизни в его родной Англии. Он переделывает среду, чтобы создать «норму», к которой он приучен. Робинзон — преобразователь, но в то же время, конечно, и продукт своей среды».

Интересную интерпретацию образа Крузо находим в работе  Mark Kinkead-Weekes, который называет Робинзона «обывателем», который всё держит под контролем, но в то же время на необитаемом острове проявляются все его качества человека, как он есть: «Crusoe is Everyman, isolated on his desert island in order to reveal Man as he “really” is».^[28]

Почти все рассмотренные  интерпретации данного образа затрагивают только период пребывания Робинзона на острове, и почти не касаются его отношений с внешним миром, которые, тем не менее, как указывается почти всеми исследователями, повлияли на него. Но вот в интерпретации Maximilian Novak Робинзон Крузо предстаёт в образе «блудного сына» («prodigal son»), так как он покинул отца вопреки его воле, и таким образом, его заточение на острове может восприниматься как наказание. Кроме того, исследователь рассматривает историю, рассказанную Дефо как «экономическую притчу, духовную автобиографию, приключенческую историю и басню, иллюстрирующую развитие человека» («economic parable, a spiritual autobiography, an adventure story, and a fable illustrating human development»).^[29]

То есть в данном случае также предполагается аллегорическая трактовка образа.

Согласно Дж. Старру, Робинзон выступает в двуединой ипостаси - и как грешник, и как избранник божий. "Смыкается с таким осмыслением книги, - отмечает Ксения Атарова, - и интерпретация романа, как вариации библейского сюжета о блудном сыне: Робинзон, презревший советы отца, покинувший отчий дом, постепенно, пройдя через жесточайшие испытания, приходит к единению с Богом, своим духовным отцом, который, как бы в награду за покаяние, дарует ему в конечном счете спасение и благоденствие" Между тем, если уж проводить параллели между романом Дефо и Библией, то скорее напрашивается сравнение его с книгой "Бытие". Робинзон, по сути создает свой мир, отличный от островного мира, но отличный и от оставленного им мира буржуазного - мир чистого предпринимательского творения. Робинзон Крузо строит этот мир шаг за шагом подобно Богу. Вся книга посвящена доскональному описанию творения предметности, ее умножения и материального наращивания. Акт этого творения, разбитый на множество отдельных моментов, оттого так захватывающ, что в основу его положена не только история человечества, но и история всего мира. Библия в "Робинзоне Крузо" словно пересказана на заниженном, приземленном, третьесословном уровне. И как просто и доступно по изложению, но емко и сложно в интерпретации Священное Писание, так же внешне и стилистически прост, но в то же время фабульно и идейно емок роман Дефо.

 Итак, образ Робинзона, благодаря наблюдениям некоторых западных исследователей и интерпретаторов дополняется аллегорической трактовкой. Роман интерпретируется как вариации библейского сюжета о блудном сыне. Некоторые литературоведы проводят параллели между романом Дефо и книгой «Бытие», где Робинзон создает свой мир - мир чистого предпринимательского творения.  Он строит этот мир шаг за шагом подобно Богу.                              

         В заключение второй главы можно сделать некоторые выводы о том, что на протяжении эпохи Просвещения восприятие романа и интерпретации образа его главного героя менялись кардинально: если в Англии  XVIII века воспринимались как занимательное чтение, то под влиянием Руссо интерес к этому роману и его центральному образу усилился; образ стал интерпретироваться как выражение идеи «естественного», доброго, неиспорченного цивилизацией человека. В интерпретациях советских литературоведов образ Робинзона приобретает уже социологический характер. Тенденция трактовать роман как выражение философских идей Просвещения сохраняется, однако появляются всё новые социологические, социально-экономические элементы в интерпретации образа Робинзона. Распространена трактовка образа Робинзона как буржуа, как представителя определённого класса.  Акцентируя внимание на классовой принадлежности, некоторые литературоведы отрицают «естественность» Робинзона. Особенности его практицизма связывают с признаками и особенностями  развития буржуазии вообще. Существуют трактовки произведения, в которых Робинзон некая жертва пагубного влияния общества, а в одиночестве он превращается  в труженика и мыслителя. Далее Робинзон наделяется уже и пуританским благочестием, и религиозностью, за которым таится здоровье стихийно-материалистического восприятия мира. Отсюда и пафосные характеристики Робинзона как представителя человека труда, покоряющего природу. Здесь Робинзон – это уже «продукт» совсем иной среды – трудовой, демократической. М.В. Урнов перекидывает некий мостик созвучности  демократической мысли эпохи Просвещения.  Отсюда возникает и противоречивость в трактовке образа как человека данного самой природой и человека, сформированного обществом. И, все же в работах советских литературоведов,  трактующих образ Робинзона, преобладает идея волевой, активной личности, добивающейся всего самостоятельно. Она ломает все преграды как в мире природы, так и в мире людей. Образ Робинзона, благодаря наблюдениям некоторых западных исследователей и интерпретаторов дополняется аллегорической трактовкой. Роман интерпретируется как вариации библейского сюжета о блудном сыне. Некоторые литературоведы проводят параллели между романом Дефо и книгой «Бытие», где Робинзон создает свой мир - мир чистого предпринимательского творения.  Он строит этот мир шаг за шагом подобно Богу.                              

                                             Заключение 

Просветительская идеология определила содержание и направление развития различных отраслей знания и видов искусства XVIII в. - философии, социологии, политики, педагогики, литературы, живописи и эстетики. Это был век интенсивного развития науки и техники, век промышленного переворота, значительных успехов в области естествознания.

         В литературе английского Просвещения преобладают прозаические жанры. Ведущее место занимает роман, представленный такими основными разновидностями, как роман приключенческий, философско-сатирический, семейно-бытовой, социально-психологический.

         Для литературы раннего Просвещения характерен оптимистический взгляд на перспективы буржуазного прогресса. Исключение составляет Свифт; его сатира - гневное обличение противоречий и недугов собственнического общества. Отстаивая демократическое направление искусства, просветители ввели в литературу нового героя, простолюдина, в качестве положительного образа, они воспели и прославили его труд, его мораль, они изобразили его страдания. Основоположником европейского реалистического романа нового времени считается Даниель Дефо. Творчество Дефо составляет целую эпоху в развитии английской прозы.

Являясь первой ступенью в истории просветительского романа, оно подготовило и социальный реалистический роман XIX столетия. Дефо является зачинателем таких разновидностей жанра романа, как роман приключенческий, биографический, роман воспитания, психологический, исторический, роман-путешествие и роман уголовный. В его собственном творчестве все эти формы предстают ещё в недостаточно расчленённом виде.  Именно Дефо с присущей ему широтой и смелостью приступил к  их разработке, наметив важнейшие линии в развитии романного жанра.

         На протяжении почти трёх веков своего существования в литературе образ Робинзона Крузо интерпретировался и истолковывался с самых разных точек зрения. Образ Робинзона Крузо в каждую эпоху трактуется с точки зрения господствующей в это время философии или идеологии. В результате этого возникают трактовки, противоречащие друг другу. Робинзон как человек эпохи Просвещения, естественный человек — и Робинзон как экзистенциальная личность, борющаяся с произволом мироздания. Робинзон как индивидуальность, самостоятельная личность — и Робинзон как представитель и продукт своего класса.

         Более того, даже в интерпретации, предложенной одним исследователем, могут сочетаться противоречащие друг другу характеристики.

На протяжении эпохи Просвещения восприятие романа и интерпретации образа его главного героя менялись кардинально: если в Англии  XVIII века книга воспринимались как занимательное чтение, то под влиянием Руссо интерес к этому роману и его центральному образу усилился; образ стал интерпретироваться как выражение идеи «естественного», доброго, неиспорченного цивилизацией человека.

 В интерпретациях советских литературоведов образ Робинзона приобретает уже социологический характер. Тенденция трактовать роман как выражение философских идей Просвещения сохраняется, однако появляются всё новые социологические, социально-экономические элементы в интерпретации образа Робинзона. Распространена трактовка образа Робинзона как буржуа, как представителя определённого класса.  Акцентируя внимание на классовой принадлежности, некоторые литературоведы отрицают «естественность» Робинзона. Особенности его практицизма связывают с признаками и особенностями  развития буржуазии вообще. Существуют трактовки произведения, в которых Робинзон некая жертва пагубного влияния общества, а в одиночестве он превращается  в труженика и мыслителя. Далее Робинзон наделяется уже и пуританским благочестием, и религиозностью, за которым таится здоровье стихийно-материалистического восприятия мира. Отсюда и пафосные характеристики Робинзона как представителя человека труда, покоряющего природу. Здесь Робинзон – это уже «продукт» совсем иной среды – трудовой, демократической. М.В. Урнов перекидывает некий мостик созвучности  демократической мысли эпохи Просвещения.  Отсюда возникает и противоречивость в трактовке образа как человека данного самой природой и человека, сформированного обществом. И, все же в работах советских литературоведов,  трактующих образ Робинзона, преобладает идея волевой, активной личности, добивающейся всего самостоятельно. Она ломает все преграды как в мире природы, так и в мире людей. Образ Робинзона, благодаря наблюдениям некоторых западных исследователей и интерпретаторов дополняется аллегорической трактовкой. Роман интерпретируется как вариации библейского сюжета о блудном сыне. Некоторые литературоведы проводят параллели между романом Дефо и книгой «Бытие», где Робинзон создает свой мир - мир чистого предпринимательского творения.  Он строит этот мир шаг за шагом подобно Богу.      

Очевидно, все эти интерпретации  имеют право на существование. В самом образе Робинзона  выражены все те тенденции и особенности, которые рассматриваются исследователями.

В целом же образ Робинзона Крузо многогранен, многозначен и обилие его  возможных трактовок никогда не будет исчерпано.

                                   Список литературы

1. Дефо Д. Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо. - М.    Academia, 1935
2. Аникин Г. В., Михальская Н. П. История английской литературы. - М.: Высшая школа, 1975.  
3. Артамонов С. Д. История зарубежной литературы XVII – XVIII века. -М.: Просвещение, 1988.
4. Гражданская З. Т. Английская литература // История зарубежной литературы XVIII века. - М.: Издательство Московского университета, 1974. С. 15 – 125
5. Елистратова А. А. Английской роман эпохи просвещения.- М.: Наука, 1966.
6. Елистратова А. А.  Литература эпохи Просвещения // История английской литературы. Т. 1, вып. 2. - М.: Издательство Академии Наук, 1945. С. 267 – 290
7. Кагарлицкий Ю. И. Дефо // Краткая литературная энциклопедия: В 9 т.- М.: СЭ, 1964. Т. 2.
8. Кеттл А. Введение в историю английского романа. - М.: Прогресс, 1966.  
9. Мирский Д. Робинзон Крузо // Дефо Д. Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо. М., Л.: Academia, 1935. С. 5 - 10
10. Тимофеев Л. Образ // Литературная энциклопедия в 11 т. Т. 8. М.: Советская энциклопедия, 1934.
11. Урнов М.В. Вехи традиции в английской литературы.-М.: Художественная литература, 1986.  
12. Урнов Д. М. Дефо. - М.: Молодая гвардия, 1978.
13. Урнов Д. М. Робинзон и Гулливер. - М.: Наука, 1973.
14. Франковский А. От редактора // Дефо Д. Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо. - М., Л.: Academia, 1935. С. 11 – 14.
15. Novak, Maximilian E. Daniel Defoe: Master of Fictions. Oxford: Oxford University Press. 2001
16. Ross A. Daniel Defoe: The Life and Adventures of Robinson Crusoe. -Harmondsworth: Penguin. 1985.
17. Kinkead-Weekes М. Defoe and Richardson’, in The Sphere History of Literature in the English Language: Dryden to Johnson, ed Roger Lonsdale: Sphere, 1971. P. 198
18. Starr J.A. Defoe and Spiritual Autobiography. - Princenton, 1965