Юрий Нагибин "Рассказы о Гагарине"
книга по художественной литературе

Ю.М. НАГИБИН

РАССКАЗЫ О ГАГАРИНЕ

В сурдокамере.

Будущий космонавт входит в сурдокамеру, за ним захлопывается тяжёлая стальная дверь. Он оказывается словно бы в кабине космического корабля: кресло, пульт управления, телевизионная камера, позволяющая следить за состоянием испытуемого, запас пищи, бортовой журнал. Испытуемый может обратиться к оператору, но он не услышит ответа… В космическом корабле дело обстоит лучше – там связь двусторонняя. На какое время тебя поместили в одиночку – неизвестно. Ты должен терпеть. Ты один, совсем один. У тебя отняты эмоции, все сигналы внешнего мира, ты как бы заключён в самом себе. Тут есть часы, но очень скоро ты утрачиваешь ощущение времени. Это длится долго: будущий космонавт входит в сурдокамеру с атласно выбритыми щеками, выходит с молодой мягкой бородкой. Всё же, как ни странно, ему кажется, что он пробыл меньше времени, нежели на самом деле…

Главный конструктор Королёв придавал колоссальное значение тому, кто первый полетит в космос.

Первому космонавту надо было доказать раз и навсегда, всем, всем, что пребывание в космосе посильно человеку.

Естественно, что Королёв с особым вниманием следил за испытаниями в сурдокамере, испытаниями на одиночество. Он жадно спрашивал очередного «бородача»:

- О чём вы там думали?

И слышал обычно в ответ:

- Всю свою жизнь перебрал…

Да, долгое одиночество позволяло вдосталь покопаться в прошлом.

А вот испытуемый, чьи показатели оказались самыми высокими, ответил с открытой мальчишеской улыбкой:

- О чём я думал? О будущем, товарищ Главный!

Королёв посмотрел в яркие, блестящие глаза, даже на самом дне не замутнённые отстоем пережитого страшного одиночества.

- Чёрт возьми, вашему будущему, товарищ Гагарин, можно только позавидовать!

«Да и моему тоже», подумал Главный конструктор, вдруг уверившийся, что первым полетит это ладный, радостный человек…

Читателю известно, что Главный не ошибся. Королёв безмерно гордился подвигом Гагарина и радовался его успеху куда больше, чем собственному. Удивлённый ликованием обычно сдержанного и немногословного Королёва, один из его друзей и соратников спросил как-то раз:

- Сергей Палыч, неужели ты считаешь, что другие космонавты справились бы с заданием хуже, чем Гагарин?

- Ничуть! – горячо откликнулся Королёв. – Придёт время, и каждый из них превзойдет Гагарина. Но никто после полёта так не улыбнётся человечеству и Вселенной, как Юрий Гагарин.

Звезды.

Есть люди, для которых звезды много значат.

- Юра был странный мальчик, - вспоминает Анна Тимофеевна Гагарина. – Все приставал: «Мама, почему звёзды такие красивые?» Пальцы сожмёт и так жалобно, будто ему в сердчишке больно: «Ну почему, почему они такие красивые?»

Когда Гагарин, уже сержантом лётного училища, приезжал к родителям на побывку, Анна Тимофеевна, проведавшая, что у сына в Чкалове есть невеста, всё расспрашивала его: какая, мол, она, наша будущая сноха?

- Да разве объяснишь? – пожимал плечами сын.

- Уж больно интересно!

- Я показывал карточку.

- Карточка – что! Мёртвая картинка. С личика, конечно, миловидная, а за портретом что? Какая она сутью?

- Я не умею сказать…. – произнёс он растерянно.

Разговор шёл в звёздном шатре – августовской погожей ночью. Гагарин поднял голову, и взгляд ему ослепила большая яркая гранёная и лучистая звезда.

- Вон как та звёздочка! – воскликнул он радостно.

Мать серьёзно, не мигая, поглядела в хрустальный свет звезды.

- Понимаю…Женись, сынок, это очень хорошая девушка…

Когда Герман Титов вернулся из своего полёта, он сказал Гагарину:

- А ты знаешь, звёзды в космосе не мерцают.

Гагарин чуть притуманился.

- Не успел заметить, - ответил со вздохом. – Всего один виток сделал.

- В другой раз приглядись.

- Да уж будь спокоен…

Но не было другого раза, а Гагарин сам стал звёздочкой, приветливей самых приветливых звёзд.