Народная мудрость горцев о семье и внутрисемейных отношениях.
материал по теме

Народная мудрость горцев о семье и внутрисемейных отношениях

Богатейшее устное творчество - составная часть народной педагогической культуры Дагестана. Фольклор имеет огромное мировоззренческое значение, является эффективным средством в комплексе тех общеобразовательных и воспитательных задач, которые надлежит решать школе на современном этапе.

У народов Дагестана веками складывался «педагогический генофонд» -отработанные методы и приемы воспитания, отношение к детям, отношения к супругам, к браку. Педагогические знания народа по воспитанию детей нашли отражение в устном народном творчестве, которое передавалось из поколения в поколение. Изустная форма педагогического знания не исчезла, она сохранилась в виде педагогической культуры народа, его ментальносте. Фольклор -это неоценимый кладезь мыслей и чувств, народных стремлений и верований, мудрости и заветов народа; в нем отражена многовековая история духовного развития народа, выражены его педагогические мечты и чаяния, философия, взгляды на свое прошлое, настоящее и вера в светлое будущее. Наиболее глубокие и яркие, художественно совершенные типы героев созданы фольклором, устным творчеством трудового народа.

В произведениях устного народного творчества отражена взаимосвязь национального характера народа с семейными традициями горцев, уходящими корнями в далекое прошлое: «Тысячелетняя практика воспитания позволила народу установить обстоятельства, при которых наиболее эффективен тот или иной метод воспитания. В этой связи весьма значимы «методические» рекомендации народной педагогики, которые выдвигают требования: воспитывать сызмала; знать средства и методы воспитания; учитывать нрав и возраст детей; задумываться над содержанием своих действий, слов и методов; знать место словам и действиям; соблюдать меру; быть искренним, доброжелательным и правдивым; быть хозяином своих слов и действий» .

Глубокое восприятие художественных образов фольклорных произведений содействует не только углублению знаний о традиционной горской семье, но и обогащению эстетических переживаний и чувств.

В материалах фольклора в специфической, своеобразной форме запечатлены обычаи воспитания детей, бережного, ценностного отношения народа к семье и ее традициям. И в этом также состоит его большое воспитательное значение.

К браку у народов Дагестана готовили с малых лет психологически и практически. Начиная с колыбельных песен, детям внушали мысль о браке как о самом значительном событии в жизни человека, воплощающем мечту о личном счастье.

Народы Дагестана на протяжении всей своей истории создали разнообразные и высокохудожественные произведения фольклора. До появления письменности и индивидуального творчества фольклор оставался основной формой художественного отражения действительности. А поскольку достаточно широкое распространение письменности на языках народов Дагестана началось только в XIX в., то ясно, что роль устно-поэтического творчества в духовной культуре дагестанских народов была особенно велика.

Изучение фольклора народов Дагестана имеет свои специфические особенности, связанные прежде всего с тем, что он здесь представлен на языках многочисленных народностей.

Устное творчество народов Дагестана во многом сходно, и это совершенно естественно при единстве их исторического пути, общественного и семейного укладов, верований, быта, нравов. Общность в той или иной мере касается всех произведений фольклора. Она наиболее сильна в таких интернациональных жанрах, как сказка, пословица, поговорка, анекдот, притча и некоторых других. «Можно предположить, - пишет У.Б. Далгат, - что язык и стиль устной поэзии различных народностей Дагестана сформировались как общепоэтическое койне. При этом каждая народность привносила в него свои особенности, свои отличительные черты и художественные нюансы, источником которых были определенные эстетические представления, обусловленные национальным своеобразием жизненного уклада» .

Фольклор каждого народа - явление оригинальное, он имеет свои особенности, и жанровые, и в области тематики и формы. Лакцы, аварцы, даргинцы наряду с лирикой создали и сохранили до нашего времени живой целостной эпос. У лезгин преобладает лирическое начало, эпос сохранился лишь фрагментарно. Кумыки тяготеют к афоризмам.

Величайшим памятником духовной культуры народа, зеркалом народной души являются сказки, также воспитывающие в детях чувство глубокой привязанности к своей семье. В арсенале словесных средств народной педагогики сказки занимают одно из ведущих мест.

Своеобразна и богата дагестанская сказка, переливается всеми гранями горских самоцветов потому, что дагестанская сказка многоязычна, многослойна. В ней и традиционное, древнее, и молодое.

Сказки передавались из поколения, и мастера сказки отшлифовывали ее, отсеивали ставшее неактуальным.

В них отражена многовековая история, быт и психология горцев, их внутренняя душевная жизнь, национальное своеобразие характера, отношения супругов друг другу, к детям.

В историко-познавательном плане интересны сказки, в которых находятся следы, ведущие еще к доклассовому обществу. В сказке «о волшебной Синей птице» сохранились воспоминания об экзогамии, запрещении браков внутри рода. В фантастических поисках на волшебном коне чудесной девушки, живущей за неодолимыми стенами, где-то в дально-дневной и вечерней стороне, отражено то осознание кровосмешения, которое Энгельс назвал величайшим открытием первобытнообщинного строя. Во многих аулах Дагестана эндо-экзогамные установления сохраняли свою силу вплоть до наших дней.

В других дагестанских волшебных сказках можно найти своеобразные отголоски и культа предков, и матриархата - такова сказка о Кара-Катыре, и мотивы, восходящие к древним жертвоприношениям.

На степень распространенности тех или иных сюжетов влияют и исторические условия, и национальное своеобразие.

В дагестанских сказках содержится богатый материал о семье, о взаимоотношениях членов семьи друг с другом. В них заложен опыт разумного взаимодействия членов семьи друг с другом, запечатлен устоявшийся в веках идеал человека-семьянина. Жесткое ролевое поведение в семье с четким половозрастным распределением прав и обязанностей способствует созданию внутрисемейной гармонии. Идеал жены - это домохозяйка: трудолюбивая, покорная, умеющая вкусно приготовить, красиво вышить, связать, сшить и т. д. Идеал мужа - это защитник, добытчик материальных благ.

В сказках проводится идея: люди требуют чуткого, доброго отношения друг к другу, умения прощать и любить. Самое лучшее, что может сделать отец для детей - это любить их мать.

Во многих дагестанских сказках подчеркивается идея, что целью жизни и высшей ценностью остаются дети. Человек, вырастивший побольше ребятишек и сумевший наставить их на правильный жизненный путь, считается счастливым. Бездетность рассматривалась как божье наказание.

Две дороги начинаются в сердце

Жил-был на этом свете старик. Он работал, ел свой хлеб, запивал водой и дожил до ста лет. Когда в доме появился сотый внук его внуков, старик собрался умирать.
Вышел он рано утром во двор, увидел снег, чистый, как его душа, и белый, как его волосы, и удивился: никто ещё не выходил сегодня за порог, а из дома в поле идут следы.
Старик взял посох и пошёл по следам.
Шёл он, шёл и пришёл к подножью высокой горы. Следы вели вверх, а вправо и влево разбредались две тропинки.
Старик не смог подняться в гору и стал вспоминать, куда же ведут боковые тропинки?
Припомнил старик день за днём весь свой жизненный путь, вспомнил судьбу своих друзей и соседей и решил, что все дороги начинаются от сердца.
Если человек родился человеком, от его сердца идёт одна дорога, родился зверем — другая.
От зверя в сердце человека начинается жестокость, а она приводит на дорогу жадности, зависти, ненависти, войны и смерти.
От человеческого в сердце человека рождается мягкость, и она ведёт человека по дороге щедрости, сочувствия, любви, мира и жизни.
— Какая же из этих двух тропинок ведёт к войне и смерти, а какая к миру и жизни? — подумал старик.
Пока он думал, в доме проснулся самый маленький из внуков его внуков. Увидел, что дедушки нет дома, и вышел на улицу. Увидел следы на снегу и подумал: дедушка один, не нужна ли ему моя помощь?
Побежал мальчик по снежному следу и прибежал к высокой горе. Обнял дедушку и радуется.
Смотрят дед и внук его внуков, а с горы спускается девушка. Идёт и вся светится радостью. Такой красоты ни старик, ни внук никогда ещё не видали.
Старик спрашивает:
— Кто ты такая?
— Я — Счастье, — отвечает девушка.
— Зачем же ты ушла из нашего дома?
— Я прожила у тебя сто лет, а больше я не имею права оставаться у одного человека.
— Куда же ты теперь пойдёшь?
— Я пойду к внуку твоих внуков, — ответило Счастье. — Он выбрал такую же дорогу, как и ты.
Внук повёл дедушку домой, и старик жил ещё так долго, что никто уже и не помнит, когда он родился.

О пользе сказки, или как сын мельника обманул аждаху.

Жил-был старый мельник с длинной седой бородой. Говорят, что он не был уж очень старым - просто мучная пыль въелась в его бороду и посеребрила ее. Так было или иначе - не знаю, но дни его были сочтены, и, когда аллах призвал его к себе, мельник оставил на земле трех сыновей.
- Давайте, братья, работать сообща,- предложил младший брат,- мельница у нас исправная, и дела пойдут хорошо.
Но старшие братья не согласились и потребовали разделить все наследство, в том числе и мельницу, поровну. Воля старших - закон, и начался дележ.
- Не хочу ходить, как отец, с запыленной бородой,- возгордился самый старший и выбрал себе мельничную канаву.
- Мне тоже надоело дышать мучной пылью,- сказал средний брат и потребовал, чтобы ему отдали крышу мельницы.
А младшему достался жернов.
Старший брат чинил канаву, средний катал на крыше каток, младший следил за жерновом и исправно собирал сах муки с каждого помолотого мешка.
Так прошло некоторое время. Понял старший брат, что прогадал: он следит за канавой, а муку получает младший брат. Не захотел гордец признаться в своей оплошности и молча ушел из дому. Шел он долго, пока не дошел до ущелья у Верхнего Гвалда, где жил аждаха.
- Салам алейкум, аждаха!
- Не уважай я сапам, ободрал бы тебя, как козу, да съел,- проворчал аждаха и спросил: Знаешь ты сказки или песни?
- Нет,- ответил старший сын мельника и покачал головой.
- Такие незнайки - лакомое блюдо,- обрадовался аждаха и мигом проглотил его.
Вскоре и средний сын мельника понял, что совершил глупость: не согласился жить сообща. Не долго думая, он тоже тайно покинул мельницу.
Он дошел до ущелья, где жил аждаха, и разделил судьбу старшего брата.
- Куда исчезли мои братья? - забеспокоился младший и отправился на поиски.
Шел он, шел и, наконец, тоже попал к аждахе.
- Салам алейкум, аждаха! - закричал младший брат.
- Не уважай я твой садам, давно бы проглотил тебя,- ответил аждаха.- А знаешь ли ты сказки или песни?
- Как не знать, ведь я мельник, а они, брат, знают все: и песни, и сказки, и разные небылицы.
- А ну-ка, расскажи мне сказку! - потребовал аждаха.
- Хорошо,- сказал сын мельника.- Только ты не прерывай меня и слушай молча. Если промолвишь хоть слово, я вырежу ремень из твоей спины. А если до конца промолчишь, то можешь меня проглотить.
Аждаха согласился, и сын мельника начал рассказывать.
- Пас я как-то кобылиц. Было так жарко, что повсюду испарилась вода. Погнал я кобылиц на водопой, а река успела уже замерзнуть. Не идут никак кобылицы к реке. Схватил я тогда топор, разбил лед и сделал прорубь. Опять кобылицы не идут. Оторвал я свою голову да черепом напоил всех кобылиц. Подумал я: если река так сильно замерзла, то какой холод должен быть в ее истоках. Пошел я вверх по реке и разложил небольшой костер. Вдруг вспыхнул пожар - это начала гореть река. Испугался я, как бы огонь не добрался до моего черепа и топора, и побежал обратно. Смотрю, сгорело все, кроме топорища и черепа.
Аждаха заерзал и хотел, было сказать что-то, но вспомнил об условии и промолчал.
- Положил я череп на свое место и пошел дальше. В Заибе топорищем срубил деревья и сделал арбу. Пошел на охоту, вижу: олени. Швырнул топорище и двоих убил. Мясо их съел, а шкуры повесил на ветки.
Аждаха хотел, было открыть рот, но удержался.
- Однажды увидел я двух дерущихся пчел. "Чего вы не поделили?" - спросил я их. "Эта нахалка утверждает, что несет больше меду, чем я",- ответила одна из пчел и начала бить другую. Я их разнял и предложил носить мед для меня. Кто больше принесет, тот и окажется прав. Через несколько дней обе оленьи шкуры были доверху наполнены медом. Впряг я пчел в арбу, нагрузил на них шкуры с медом и поехал домой. Одна пчела стала отставать, и я ударил ее палкой. Одним концом палка задела землю, а другим подбросила меня в небеса. Схватился я руками за край неба и повис над землей. Долго я так висел, болтая ногами, наконец, увидел стог сена да прыгнул в него.
Не выдержал аждаха и крикнул:
- Ну и болтун же ты!
- Ах, так!- воскликнул сын мельника.- Подставляй-ка спину.
Стал он сдирать ремень со спины аждахи и, как только дошел до шеи, пырнул его ножом. Тут выскочили оба его брата. Все трое братьев пошли домой, и стали жить вместе и дружно работать на отцовской мельнице.

Хитрец и царская загадка.

В старые, давно ушедшие времена у ханов был обычай задавать друг другу загадки. Так они проверяли, кто посмекалистей: не разгадал загадку — давай полную мерку золота!
Я, подобный таракану, так и быть расскажу вам, похожим на блох, одну из таких загадок.
Однажды русский царь прислал турецкому султану письмо: «Так, мол, и так — находящиеся в твоей конюшне кобылицы ржут и не дают у меня покоя моим жеребцам; заставь-ка их замолчать!»
Созвал турецкий султан всех своих везирей и советников, думают они, гадают — ничего не могут придумать, как ответить царю.
Позвал султан самого главного везира, дал ему золота — послал искать человека подогадливей, чтобы раскусить загадку.
Истоптал везир все дороги в своей стране, не нашёл догадливого человека. Поехал по другим странам — тоже нет. Тогда он направился потихоньку в страну московского царя и очутился в Дагестане.
У первой же горы в этой стране везир рот разинул от удивления. Скала висит над рекой, а на скале селение. Половина дома на скале, а другая половина над дорогой. На крыше дома шест, а на шесте — старый бешмет, шест пошатывается, бешмет полами помахивает — ни один воробей на поле не сядет.
Поднялся везир на скалу, зашел в дом, говорит:
— Ассалам алейкум этому дому!
Слышит везир — отвечают ему «ваалейкум салам!» Видит — в доме человек сидит. Справа от него — коран, слева — детская колыбель, впереди груда ложек. Глазами человек коран читает, руками ложки строгает, ногами колыбель качает — это его жена за водой к речке пошла. К колыбели приделан шест — так человек заодно и воробьев с поля гонит.
Увидел везир, как хитрец сразу четыре дела делает, обрадовался — вот кто, думает, сможет ответить московскому царю.
Рассказал везир, какую загадку задали турецкому султану, и просит хитреца: помоги!
— Как же я помогу, — рассмеялся хитрец, — если я и султана не видел, и кобылиц его не слыхал.
— Так едем к султану, — обрадовался везир.
— Как же поеду, если я не обут, не одет и нет у меня денег, чтобы взять четырех помощников — делать мои четыре дела.
Одел везир хитреца, обул, дал золота работников нанять, — повёз к турецкому султану.
«Да живи ты, — говорит, — падишах, нам на страх и надежду; много я объездил дорог и стран, а умней и догадливей этого хитреца никого не нашёл».
Обрадовался султан, просит хитреца дать ответ московскому царю.
— Да живи ты своим людям на страх и надежду, падишах, — говорит хитрец. — Как же я, сидя у тебя, могу отвечать московскому царю? Повезите меня к нему, дайте мне всё, что попрошу, и я отвечу.
Султан велел дать хитрецу золота, коней и слуг, а от себя дал бумагу с бычью шкуру и приложил печать величиною с таз.
— Этого мне мало, — говорит хитрец.
— Чего же тебе ещё? — удивляется султан.
— Дай мне, падишах, искусного стрелка, чтоб стрелял, как моргну, и со слугами дай верблюда, козла да осла.
Дали хитрецу всё, что он попросил, и отправился он в путь.
И ехал хитрец, и отдыхал хитрец, и горы за собой оставил, и долины оставил, проехал и Эл-ал, и Хел-хал и, миновав широкие поля, приехал, наконец, к московскому царю.
Царь уже догадался, что ему везут ответ от турецкого султана, и велел вести хитреца прямо к нему.
Зашёл хитрец на царский двор, ищет глазами по сторонам, видит — царские собаки, моргнул стрелку — он всех и перестрелял.
Входит хитрец в царские палаты, а царь даже на «салам алейкум» не ответил.
— Зачем, — сердится, — моих собак перестрелял?
— А я, царь, — говорит хитрец, — не для того пришёл, чтобы о собаках речь вести. У меня дела царские — от султана ответ.
Царь засмеялся и говорит:
— Неужели у турецкого султана не нашлось никого с головой побольше?
— Как же, есть и такие, — отвечает хитрец.
По его знаку привели осла, и хитрец сказал:
— Поговори-ка с ним, царь, у него голова побольше. Видит царь, что хитрец не так прост, рассердился и снова вспомнил о своих собаках.
— Да не о собаках, царь, у нас с тобой речь, — отвечает хитрец, — а о задаче султану.
Не хочется царю платить мерку золота за проигранную загадку, он и выкручивается:
— Хоть бы султан кого постарше прислал, хоть бы с бородой.
— Изволь царь, — сказал хитрец,—есть и с бородой!— и велел привести козла.
Видит царь, что его и тут обошли, кричит со зла на хитреца:
— Шея у тебя куцая в царские дела лезть, ноги коротки царскую честь топтать!
— Изволь, царь, — говорит хитрец, — есть для твоих царских дел и такой посол, какого ты хочешь.
Ввели тут в царские палаты верблюда, — царь плюнул, верблюд плюнул, на том и поговорили.
Отдышался царь, видит, что от хитреца не отвертеться, и говорит:
— Хорошо, хитрец, я тебя выслушаю, но всё же скажи сперва, — зачем ты убил моих собак?
— Изволь, царь, — отвечает хитрец. — Я ведь пастух, знаю толк в собаках. Однажды, когда я был с отарой в а стамбульских горах, налетели волки и стали драть овец. Я позвал своих собак, но их порвали волки, позвал соседских собак — и их разорвали. Тогда я вспомнил о твоих собаках, их весь свет знает, но сколько ни звал, — они не пришли. Вот я и рассчитался с ними!
— Да как же мои собаки могли услышать тебя, — рассердился царь, — если ты был на стамбульских горах?
— А как же твои жеребцы, царь, — засмеялся хитрец, — слышали кобылиц из Стамбула?
Видит царь, что вконец рассчитались с его задачей, и говорит хитрецу:
— Иди к моей жене — получай мерку золота! Царская жена не приняла хитреца:
— Приходи, — говорит, — ко мне не при луне и не при солнце, по дороге и не по дороге, а когда придёшь — и в дом не входи и за домом не оставайся!
Хитрец пришёл не при солнце и не при луне, а при звёздах, шёл одной ногой по дороге, другой по траве, а когда пришёл, одной ногой ступил в комнату, а другую за порогом оставил. «Вот, говорит, я и в дом не вошёл и за домом не остался!»
Царская жена вынуждена была отсыпать хитрецу мерку золота, а так как парень не любил делать одно только дело — он получил ещё полную мерку удовольствия.
Если не верите, отправляйтесь-ка к турецкому султану и узнайте, как ему помогали ответить на загадку московского царя.

Тюлкю, бёрю ва аюв.

(на кумыкском языке)

- Бир тюлкю де, бир бёрю де, бир аюв да ач болуп, иш къыдыра бир хангъа барып:

-Яхари, бек уьзюрю болуп гелген эдик. Сени бизге бир ишинг болмасмы? - деп сорагъан.

Хан да булагъа:

- Воллагь, бар. Бир десетин ерде будайым бар. Шону орсагъыз, мен сизге бир кюмес ярашынгъан гьюрбеч де, бир дорба экмек де берирмен.

- Яхшы, - деп булар, гьюрбеч булангъы кюмесни де, экмеклер булангъы дорбаны да гётерип, будай ормагъа гете. "Биз буланы гьали ашап къойсакъ, ач болурбуз, будайны оруп битген сонг ашарбыз", -деп сёйлешелер.

Булар ишге уруна. Орталап турагъанда тюлкю, ач болуп, гьиллагъа къалып: "Вай!" - деп къычыра. -Гьы, не бар? - деп сорай аюв.

- Воллагь, бирев къычыра, барып къарайым гьали, - дей тюлкю. Тюлкю барып кюмесдеги гьюрбечни де, дорбадагъы экмекни де ашап, ярты эте. Сонг буланы янына къайта.

- Ким эди бу къычырагъан? - деп сорай ёлдашлары.

- Воллагь, ханны къатыны улан тапгъан болгъан, шогъар ат къойма гел деп къычыра болгъан, - дей бу.

- Не ат къойдунг дагъы? - деп сорай олар.

- "Билсе" деп къойдум, - дей тюлкю.

Будай орулуп битмей, тюлкю дагъы да ач бола. Чыдап болмай:

"Вай!" - деп бирдагъы къычыра.

- Не бар, дагъы да ким къычыра? - дей ёлдашлары.

- Воллагь, мен къойгъан атны токъташдырмай буса ярай, мен дагъы да барып къарайым, - деп, тюлкю гете.

Тюлкю барып, кюмесде къалгъан гьюрбечни де, дорбадагъы экмекни де ашап битдирип, бир экмек къала. Сонг тюлкю, буланы ягъына барып:

- Шо атны токъташдырмай болгъан, янгыдан ат къоймагъа тюшдю, - дей.

- Нетдинг, гьали не ат къойдунг дагъы? - деп сорай аюв.

- Воллагь "Битди" деп къойдум, - деп жавап бере тюлкю.

Сонг булар будайны оруп бите, баягъы ашланы къойгъан ерге багъып юрюйлер. Бу ерде тюлкю: "Я, бир тамаша къурсагъым авруп тура", -деп де айтып, агъач арагъа гире.

Аюв да, бёрю де барып къараса, гьюрбеч де, экмеклер де битген. Ишни англагъан сонг булар тюлкюню артындан чаба.

Бир эсги тирменни ичинде булар тюлкюню тута. Тюлкю буланы алдатып токътата. О къалгъан экмекни ашама гьилла излей. О булагъа булай дей:

- Гелигиз, бу гече шу тирменде юхлайыкъ. Эртенге ким арив тюш гёрсе, къалгъан экмекни шо ашар.

Булар юхлама ята. Гече туруп, тюлкю къалгъан экмекни де ашап къоя. Эртен барысы да бирге уяна. Экмекге де къарагъынча, ким арив тюш гёрген экен деп айтып, тюшлерин хабарлама башлай.

Аюв айта:

- Мен бу гече ханны уланыны тоюнда эдим. Шонда, оьзюм сюйген чакъы ашап, къандым.

Бёрю айта:

- Воллагь, мен де шо ханны уланыны тоюнда чавуш эдим. Сюйген затымдан сюйген чакъы ашап турдум.

Тюлкю айта:

- Воллагь, сиз шо тойда ашап турагъанны гёрюп, шо къалгъан экмекни мен де ашап къойдум.

Шолай да айтып, тюлкю тирменден къачып чыгъа. Булар да ону артындан чабып гетелер.

Яхшылыкъгъа – яманлыкъ.

(на кумыкском языке)

Бир болгъан, бир болмагъан, бир сабанчы болгъан. Бир гюн о оьзен ягъада бичен чалып тура болгъан.

- Воллагь, гьали тюш де болду бугъай, - деп, бу, оьзен ягъада да олтуруп, бетин-къолун жувмагъа уруна. Къарап йиберсе, оьзенни къап-ортасы булан агъып гелеген бир гиччирек къол сандыкъ бар.

Сабанчы, чабып, оьзенге гире де, тез-тез сандыкъны ягъагъа чыгъара.

Багь, гьейлер, ёкъ ерден бу не хадиргюндюр! - деп де айтып, бир уллу билевташ булан уруп, сандыкъны киритин бузуп, ача.

Сандыкъны ачмалы бу да бола - ичинден бир залим йылан чыгъып гелип, сабанчыны къаркъарасына чырмалып, ону бувма башлай.

- Гьей-гьей! Я, нетесен хари мени бувуп? Мен чи сени сандыкъдан чыгъардым, - дей сабанчы.

- Оьлтюремен сени, - дей йылан. - Мени шу сандыкъгъа сени йимик бир адам салгъан эди. Мен шу сандыкъны ичин де турагъанлы кёп заман бола эди. Ач да болдум, языкъ да болдум. Гьали мени сандыкъгъа салгъан адам саялы ачувумну сенден аламан, - деп, йылан сабанчыны бирден-бир къысмагъа, бувмагъа башлай.

Сабанчы, бир кёмек болмасмы экен деп, эки якъгъа къарай. Къараса, уьлкюлени арасы булан чаба барагъан бир тюлкю бар.

- Гьей, тюлкю, магъа бир кёмек! - деп къычыра сабанчы.

- Не болгъан? - деп сорай тюлкю.

- Яхари, гёрмеймисен, йылан бувуп оьлтюре тура чы! Аллагьны хатири учун, бир кюй эт, шу балагьдан къутгъар!

- Мен сени шу балагьдан къутгъарсам, сен магъа не бережексен?

- Воллагь, бизин къатынны эки семиз тавугъу бар. Шоланы алып гелип, сагъа берермен.

Шонда тюлкю йылангъа айта:

- Яхари, йылан, не этесен мунча адамны бойнундан бувуп, мунча талчыкъдырып?

- Оьлтюремен. Шуну йимик бир адам салгъан эди мени шу сандыкъгъа. Шону ичинде, къарангылыкъда, дюньяны ярыгъын гёрмей, зар чегип турдум. Ач болдум, языкъ болдум. Шо саялы мен, шу адамны оьлтюрюп, ачувумну аламан, - дей йылан.

- Таман, авлия, нени буса де сёйлейми, шунча уллу къаркъара шу шинчеки къол сандыкъны ичине гиреми! Ялгъан айтасан.

- Воллагь, айтмайман, - дей йылан.

- Тамаша бар, мен чи инанмайман сен шу сандыкъдан чыкъгъан деп. Къарайым, гир гьали, - дей тюлкю.

Йылан, сабанчыны бойнундан чечилип, сандыкъгъа гире.

- Муна гирдим чи, сыяман чы! - дей йылан, сандыкъдан башын чыгъарып.

- Муна чыкъды ялгъанынг, башынг къырда чы! - дей тюлкю.

Йылан башын да сандыкъны ичине салып токътай. Тюлкю тез-тез сандыкъны къапгъачын ябып, чептерин салып къоя. Сонг, сандыкъны уьстюнде де олтуруп:

- Йылан, сагъа яхшылыкъ тарыкъ тюгюл! - деп къычыра тюлкю.

Сонг о сабанчыгъа:

- Мен сени йыландан къутгъардым, энни магъа береген семиз тавукъларынгны алып гел, - дей.

- Олай деген недир, мен сёзюме ялгъанчы боламанмы! Сенчи мени оьлюмден къутгъардынг. Сен шо уьлкюню тюбюнде ятып тур. Мен барып, тавукъланы алып гелейим, - деп, сабанчы юртгъа гете.

Сабанчы, уьюне гелип, болгъан ишни къатынына айта. Сабанчыны къатыны:

- Гьай, авлия! Тюлкюге эки тавукъ алып барып бергинче, эки атылагъан тюбегингни де алып барып, ону оьлтюрюп, мени пальтома ягъагъа терисин алып гелсенг, - дей.

- Воллагь, тюз айтасан, къатын. Бер гьали шо ичкерюйдеги тюбекни, - деп, алып тюбегин де, баягъы тюлкю бар ерге багъып тюз бола.

Тюлкю буса, сабанчыгъа инанмай, о гетгенде башгъа уьлкюню тюбюне барып ятгъан болгъан. Къараса, инбашына тюбегин де илип, сабанчы шо баягъы башда тюлкю ятгъан уьлкюге багъып бара. Ону гёрюп, тюлкю:

- Гьай намарт! Биле эдим хари сагъа инанма ярамайгъанны! - деп де къычырып, къуйругъун силлей туруп, къачып, тёбеден артылып гете.