Творчески-исследовательская работа на тему: " Валентин Иванович Филатов... Информация к размышлению..." (Из опыта преподавания творчества В.И.Филатова). Объём 205 листов.Творчество В.И.Филатова на уроках русского языка и литературы.
учебно-методический материал (литература) на тему

преступные руки. Всю свою жизнь он посвятил борьбе за мирное примирение атомной энергии. АД. Сахаров понимал, что эта энергия может и уничтожить человечество и сделать его жизнь счастливой. Андрей Дмитриевич желал свои открытия поставить на службу людям. Не думал о собственном комфорте, сосланный в Горький, он страстно защищал своих единомышленников, отсаивая право человека на свободу и счастье. Академик отказался от вполне заслуженных им наград, поставив условие: он примет их, если в стране не останется ни одного политзаключенного. В своем последнем выступлении, уже стоя на грани смертельного круга, А.Д. Сахаров сказал, что он гордится своей ссылкой и счастлив... вокруг него, маленького и сухонького, бушевали негодующие депутаты, кипели неприятие и злоба, а он жил...и был счастлив...

-Что такое счастье, ветер?

-Счастье это жить.

А еще повсюду вести добрые носить...

В.И. Филатов

... «С восемьдесят первого года Любимов показывал спектакль /речь о нем пойдет ниже/ в твой день рождения /имеется в виду день рождения Вл. Высоцкого/ и в годовщину смерти. Пять лет группа хранила в памяти текст и музыку, а играла всего два раза в год... Я пишу эти строки в 1987 году. Любимов уехал, Эфрос умер, театр остался сиротой. Никаких новостей о спектакле».

Почему актеры вынуждены были держать в памяти слова, а не записывать? (Почему А.И. Солженицын многие годы держал в памяти многие документы, а М. Цветаева - стихи... ?) Очень хорошо даёт ответ на этот вопрос Марина Влади - жена Вл. Высоцкого, которая искренне желает разобраться в непростых явлениях советской действительности конца 60- х-нач. 80-х годов, понять мотивы беспредельной любви В. Высоцкого к своей Родине. Пытался разобраться в этих явлениях и Валентин Филатов. Поэтому цитирую некоторые «страшные моменты» этой жизни, данные увиденные Мариной Влади. В последние годы жизни Вл. Высоцкий жил и работал благодаря ей, Мариночке /как он тепло о ней отзывается в своих письмах/. Вот последнее письмо Володи, написанное до 11 июня 1980 года ( а Вл. Высоцкий умер 25 июля 1980 года):

«Мариночка, любимая моя, я тону в неизвестности. У меня впечатление, что я смогу найти выход, несмотря на то, что я сейчас нахожусь в каком - то слабом и неустойчивом периоде.

Может быть, мне нужна будет обстановка, в которой я чувствовал бы себя необходимым, полезным и не больным. Главное - я хочу, чтобы ты оставила мне надежду, чтобы ты не принимала это за разрыв, ты - единственная, благодаря кому я смогу снова встать на ноги.

Еще раз - я люблю тебя и не хочу, чтобы тебе было плохо.

Потом всё встанет на своё место, мы поговорим и будем жить счастливо.

Ты. В. Высоцкий».

Подпись «ты», которую мы использовали в нашей переписке, появилась после того, как мы с тобой услышали однажды одну красивую индийскую притчу.

В день свадьбы невеста заперлась по обычаю в новом доме. Спустилась ночь, жених стучит в дверь, она спрашивает: «Кто там?» Он отвечает: «Это я». Она не открывает. И так проходит много дней, и она не хочет открыть. Наконец, он снова приходит однажды вечером. Она спрашивает: «Кто там?» Он отвечает: «Это ты», она открыла дверь и своё сердце».

После смерти Владимира Высоцкого очень много было разногласий по поводу памятника на его могиле.

«По поводу памятника на могилу между Володиной семьей и мной разразился скандал. В одном из стихов, названном «Памятник», Высоцкий оставил что-то вроде завещания, где ясно сказано, чего бы он не хотел видеть на своей могиле.

Давид Боровский - он около пятнадцати лет работал с Володей - устроил по моей просьбе выставку проектов памятника.

На мой взгляд, ничто так не напоминает блестящую и такую недолгую жизнь Владимира Высоцкого, как отколовшийся кусок звезды, оплавившийся в воздухе, оставивший огненный след в небе и завершивший свой стремительный полёт на могиле поэта. Прямоугольник земли, выступающая из него необработанная порода сверху- метеорит. И небольшая надпись - «Владимир Высоцкий». И даты. К несчастью, это не подходило родителям. Они отвергли мою идею, варварскую и непонятную для них, под предлогом того, что эта тяжесть раздавит их сына. Им нужен был монумент во весь рост, хорошо узнающийся. Я надеюсь, что конкурс поможет нам найти компромисс».

Пока приходили к решению и выбирали вариант памятника, на могиле Вл. Высоцкого были горя свежих цветов, меняющихся каждый день, зимой и летом, руками друзей, - что может быть лучше? И это радовало Марину. НО...

«Ноябрь восемьдесят пятого года. Мне только что сообщили, что памятник установлен. Отныне на твоей могиле возвышается наглая позолоченная статуя, символ соц. реализма - то есть то, отчего тебя тошнило при жизни. И поскольку она меньше двух метров в высоту, у тебя там вид гнома с озлобленным лицом и гитарой вместо горба, окруженного со всех сторон мордами лошадей. Это уродливо, не лезет ни в какие ворота и смешно.

На цоколе надпись: «От родителей и сыновей». К счастью, меня не втянули в этот скандал. Открытие происходило только в присутствии родителей. Не было никого из моих друзей. Фарс продолжается...»

Марине Влади так и не удалось убедить родителей на необходимости другого памятника. Она защищала свой выбор, ссылаясь на стихи мужа. Говорила, что Высоцкий был поэтом, артистом, а не Героем Советского Союза и что реалистич. скульптура, выбранная родителями будет противоречить его образу. Но все напрасно...

Я при жизни был рослым и стройным

Не боялся ни слова, ни пули

 И в привычные рамки не лез.

Но с тех пор, как считаюсь покойным,

Охромили меня и согнули,

К пьедесталу прибив ахилес.

Не стряхнуть мне гранитного мяса,

И не вытащить из постамента

Ахиллесову эту пяту,

И железные ребра каркаса

Мёртво схвачены слоем цемента –

Только судороги по хребту.

Я хвалился косою саженью:

Нате, смерьте!

Я не знал, что подвергнусь суженью

После смерти.

Но в привычные рамки я всажен –

На спор вбили,

А косую неровную сажень

Распрямили.

И с меня, когда взял я да умер,

Живо маску посмертную сняли

Расторопные члены семьи.

И не знаю, кто их надоумил,

Только с гипса вчистую стесали

Азиатские скулы мои.

Мне такое не мнилось, не снилось,

И считал я, что мне грозило

Оказаться всех мёртвых мертвей, -

Но поверхность на слепке лоснилась,

И могильною скукой сквозило

Из беззубой улыбки моей.

Я при жизни не клал тем, кто хищный,

В пасти палец.

Подойти ко мне с меркой обычной

Опасались

Но по снятии маски посмертной –

Тут же, в ванной, -

Гробовщик подошел ко мне с меркой

Деревянной.

А потом, по прошествии года,

Как венец моего исправленья,

Крепко сбитый, литой монумент

При огромном скопленье народа

Открывали под бодрое пенье,

Под моё - с намагниченных лент.

Тишина надо мной раскололась –

Из динамиков хлынули звуки,

С крыш ударил направленный свет,-

Мой отчаяньем сорванный голос

Современные средства науки

Превратили в приятный фальцет.

Я немел, в покрывало упрятан, -

Все там будем!

Я орал в то же время кастратом

В уши людям!

Саван сдернули - как я обужен!-

Нате, смерьте!

Неужели такой я вам нужен

После смерти?!

Командора шаги злы и гулки

Я решил: как во времени оном

Не пройтись ли, по плитам звеня? –

И шарахнулись толпы в проулки,

Когда вырвал я ногу со стоном,

И осыпались камни с меня.

Накренился я - гол, безобразен, -

Но и падая вылез из кожи,

Дотянулся железной клюкой,

И когда уже грохнулся наземь,

Из разодранных рупоров всё же

Прохрипел я: «Похоже- живой!»

И паденье меня и согнуло,

И сломало,

Не торчат мои острые скулы

Из металла!

Не сумел я, как было угодно –

Шито - крыто.

Я напротив, ушёл всенародно

Из гранита.

Вл. Высоцкий.

Это стихотворение мне хочется посвятить Валентину Ивановичу.

(а ведь еще при жизни Вл. Высоцкий предчувствовал, что именно всё так и будет - и тогда и написал это бессметное, относящееся ко многим поэтам:

«Я при жизни был рослым и стройным,

Не боялся ни слова, ни пули...»

«Этот пьяница, этот антисоветчик, этот отступник, этот бесталанный человек, этот мерзавец, этот враг, этот сумасшедший, этот плохой сын, этот отвратительный отец, этот опустившийся человек, который якшается с иностранкой, - это ваш сын, Семен Владимирович. Этот превозносимый публикой актёр, этот признанный творец, этот человек, страстно влюбленный в родную землю, неутомимый труженик, патриот, ясновидец, лишенный общения с детьми отец, терпеливый и снисходительный сын, человек, свободный и счастливый в своей личной жизни,- это тоже ваш сын, Семен Владимирович. Ваши медали, тяжело заработанные на войне, не дают вам сегодня права извращать истину. Вы никогда ничего не понимали. Песни вашего сына только резали вам слух. В вашем кругу его образ жизни считали скандальным. И вы предали его. И даже если вы не понимаете размеров вашего деяния, этот поступок был вдвойне преступлением: вы оклеветали человека, и это был ваш собственный сын. В течение двенадцати лет я старалась примерить вас. Но вас волновало лишь собственное спокойствие. Вы хотели, чтобы его творчество не выходило за общепринятые рамки. Вы никогда по-настоящему не интересовались произведениями вашего сына. Вы никогда не понимали его борьбы, потому что она не вписывалась в ваше представление о жизни. Во время ваших ужасных споров о памятнике на могиле меня поразила одна вещь. Вы несколько раз намекали мне, что ваше последнее пристанище будет рядом с сыном. Я ответила резко, что это всё-таки могила, а не коммунальная квартира. Но от вашей неожиданной известности, ежедневных знаков народного обожания по отношению к вашему сыну вы вошли во вкус почестей. Поставив этот абсурдный памятник, вы готовитесь высечь там своё имя. Вы. который никогда не поддерживал вашего сына в борьбе за правду, готовитесь разделить с ним посмертную славу». /»После смерти»/ Валентин Иванович мечтал /он при жизни не надеялся/... когда-нибудь явиться «в страну просветлённую».../где бы его творчество понимали, он был бы нужен людям.../ Почему?

При жизни Валентина Ивановича не многие лестно отзывались о нём и о его творчестве. Помню его за чтением своих стихов, в частности стихотворения см. выше «Больное». Когда я ещё впервые со студенческой скамьи Нижнетагильского пединститута, с далёкого Урала худенькой девочкой приехала в Элитовскую СШ № 14 работать. Первый День Учителя... Валентин Иванович читал свои стихи. Страстно, гневно. Многие не понимали- отчего Валентин Иванович нервничает, кричит, с надрывом, с болью в сердце произносит каждую фразу, каждую строку. Они не вдумывались в смысл прочитанных строк, - осуждали Поэта за его резкое чтение /им казалось он им в лицо бросает: «Чего же вы творите, сволочи!». Не понимали, насколько это всё мучает его в жизни. Он острее чувствует, острее переживает боль (Больное»), неправду, несправедливость этого мира. Они (Поэты) не такие, как мы. Они не похожи на нас. Они чище, справедливее нас. Они не молчат. А их не понимают... Это мучительно... Это больно...

И Валентин Иванович больше всего в жизни боялся непонимания.

А я боюсь непонимания

В дебате, взгляде и строке...

Непонимание, как камень.

Зажатый в потном кулаке.

Вокруг - кивающие хари,

Но ты уже давн пропал:

Непониманием ударят,

И с ног сшибают наповал!

Авторитет их несминаем,-

Так высоко они сидят,

И говорят: «Не понимаем».-

И понимать - то не хотят.

Спасибо за лихую славу,

За сигарет тягучий дым!

Узнал я как легко неправым,

И как тоскливо остальным.

...ты мокрый плащ с меня снимала,

Давала место у огня...

И нежно - нежно обнимала

Насквозь озябшего меня.

1970 г.     Валентин Филатов.

«А я боюсь непонимания».

«Метеорит, упавший в самом центре Сибири, должен был символизировать на могиле жизнь Владимира Высоцкого».

/Вспоминаю спор в семье Филатовых, рассказанный дочерью Викой: «Как-то вечером за чашечкой чая зашёл разговор о том, что каждый хотел бы увидеть на совей могиле - какое посаженное дерево? И Валентин Иванович мечтал о том, чтобы на его могиле посадили калину красную, как у Василия Шукшина /т.к. очень любил В. Шукшина/.- Но об этом позже... и мечта В. Филатова сбылась. На могиле Поэта дочерью и родственниками посажена калина красная, по его просьбе.

«К несчастью, так не случилось с Владимиром Высоцким... но я узнала в восемьдесят пятом году, что астрономы Крымской обсерватории назвали вновь открытую планету между орбитами Марса и Юпитера ВЛАДВЫСОЦКИЙ. Она значится под номером 2374 в Международном каталоге планет.

Часто я смотрю на звёзды и улыбаюсь от мысли, что среди этого множества планет в огромной галактике блуждает маленькая светящаяся точка, и это вечно живое небесное тело связано с именем моего мужа.

«Послушай, всё равно мы знаем, что Ты здесь! Выходи! Заговори!» Так вечером 25 июля 1981 года публика общается с твоим голосом. В переполненном как никогда зале - такого не было даже на просмотре самых успешных запрещенных спектаклей - люди задают себе вопросы, слушают твои ответы - ясные и меткие, как и всё, что ты написал. На сцене подвешены на канатах ряды театральных кресел, покрытые большим белым полотном, которое в какой - то момент вдруг превращается в волны, а потом застывает, словно живой лёд. И в несколько секунд создаётся новая атмосфера для следующей сцены. Здесь собралась вся литературная Москва, эти враждующие друзья примирились на вечер. Сидя на обычном своем месте, Любимов тихонько плачет. Я сижу справа от него, и у меня по щекам тоже тоже текут слёзы, в отсутствии которых на похоронах меня упрекали. Меня поразила оригинальность решения. Меньше чем за три часа Любимову удалось выразить самое главное в твоей жизни, а значит, немного и в моей. Он показывает нам 20 лет жизни нашего поколения- 60-е - 80-е годы, - 20 лет кипучего творчества, 20 лет борьбы. Это - воспоминание обо всех друзьях, сосланных, брошенных в тюрьму, исчезнувших, загнанных, вычеркнутых из списка живых из - за невозможности работать из - за водки, наркотиков, от отчаяния. Ещё - это спектакль о любви: в нём показана наша встреча и всё, что было до и после - вплоть до последнего стихотворения. И ещё - это спектакль о твоей тяжёлой работе по восемнадцать часов в день, о твоей борьбе с отчаянием... моментами мне становится неловко - не используя ничего, кроме твоих стихов, Любимов, показал самые тяжёлые моменты нашей жизни. И начинается сатирическая часть. Публика, как всегда, стонет от смеха. Как здорово слышать мощную реакцию зала, знать, что все исписанные листочки, магнитофонные записи, отчаянные попытки определить «смерть», «допеть» не пропали даром - несмотря ни на какие запреты!

Мне судьба - до последней черты, до креста

Спорить до хрипоты, а за ней - немота,

Убеждать и доказывать с песней у рта,

Что не то это вовсе, не тот и не та

                   …

Пусть не враз, пусть сперва не поймут ни черта,

Повторю даже в образе злого шута.

Но не стоит предмет, да и тема не та,

Суета всех сует - всё равно суета.

Только чашу испить не успеть на бегу,

Даже если разлить - всё равно не смогу.

Или выплеснуть в наглую рожу врагу, -

Не ломаюсь, не лгу - не могу. Не могу!

                   …

Лучше я загуляю, запью, заторчу,

Всё, что за ночь кропаю - в чаду растопчу,

Лучше голову песне своей откручу,

Но не буду скользить, словно пыль по лучу.

Если всё- таки чашу испить мне судьба,

Если музыка с песней не слишком груба,

Если вдруг докажу, даже с пеной у рта, -

Я умру и скажу, что не всё суета!

Вл. Высоцкий.

«Юбиляр»

/1938 -1998/

Высоцкому сегодня - шестьдесят

Избавившись от времени кошмаров,

Не получив ни званий, ни наград,

Он стал известней многих юбиляров.

При жизни не издавший ни строки.

Он песнею вошёл в сердца народа.

Его шаги посмертные легки,-

Высоцкий молодеет год от года!

Пусть здравствует бессмертный юбиляр,

Вселенский бард, поющий - нерв эпохи:

В нас запылает совести пожар!

И не нужны овации и вздохи...

Валентин Филатов

Вспоминаются слова самого Вл. Высоцкого: «Я признан всеми, и всё-таки меня не печатают. Я ни член Союза писателей и не член Союза композиторов - официально я вроде не поэт и не композитор. Меня никто не запрещает, но никто и не печатает». А он мечтал печататься, мечтал о том, чтобы его книги читали...

Эти слова с болью отозвались в моём сердце, когда я их впервые услышала из уст самого Вл. Высоцкого по телевидению. И слова Леонида Филатова: «Беда Юрия Петровича Любимова - его театра /в котором работал Вл. Высоцкий/- это болото, оно не любило Вл. Высоцкого, это шулера, которые делали ему больно, доводили его». Вл. Высоцкий вспоминает:

«Я понял, какие вокруг люди. Стоит начать делать что - нибудь, чтобы понять, как мало на свете честных, порядочных людей. Чтобы понять, какие вокруг тебя люди, кто тебя окружает».

Это больно. Это было больно и Марине Влади. Она пела:

«Я несла свою беду

По весеннему по люду.

Подломился лёд - душа оборвалася.

Камнем под воду пошла, а беда хоть тяжела,

А за острые края задержалася...»

К сожалению, эта беда постоянно преследовала не только Вл. Высоцкого, но и Валентина Филатова.

Не потому ли с болью отзывается в его сердце.

«Плач по Высоцкому».

/Венок сонетов/.

Так талантливо написанный.

/Венок сонетов - сложное стихотворное произведение из 15 сонетов. Сонет - стихотворение, состоящее из двух катренов и двух терцетов. Первая строка каждого сонета повторяет последнюю стоку предыдущего. Заключительный сонет /магистрал/ состоит из первых строк каждого из четырнадцати сонетов, связывая их воедино./ Привожу строки, которые соответствуют и самому Валентину Ивановичу Филатову. /Венок сонетов настолько сложное произведение, что написать его удавалось немногим поэтам. «Плач по Высоцкому» В.И. Филатова /настолько/ яркое, выразительное произведение. Не помню авторов, которые бы настолько поняли Вл. Высоцкого и так хорошо и в то же время правдиво сказали о гениальнейшем Человеке нашей эпохи, нашем с вами современнике, Поэте - Владимире Семеновиче Высоцком/.

1.

Я плачу по Высоцкому Володе.

Ушёл, прожив чуть больше сорока.

Как рано отрывается мелодия,

Как рано обрывается строка!

В его стихах была и боль, и ярость,

Он рвался в неземные виражи,

Его душа по небу исстрадалась

Средь раболетья, мерзостей и лжи.

Средь подлости, бессилья и насилья

Он обретал невиданные крылья

И людям отдавал себя всего.

Ах, есть певцы нежнее и пригожее,

Есть даже чем-то на него похожие, -

Таких, как он, уж нету никого!

2.

Таких, как он, уж нету никого,

Чтоб был так честен, искренен и ясен,

И может быть, все это оттого,

Что путь пророка на Руси опасен.

Цветаева, ???, Гумелев,

Васильев, Маяковский и Есенин...

И мы молчим. И не находим слов,

Пред памятью вставая на колени.

Со всех сторон с небес глядят на нас

Зрачки их ясных непотухших глаз,

Чтоб равнодушья не было в народе.

Да, надо, надо, чтоб на раны - соль,

Да, надо, надо, чтоб сердца щемила боль,

Когда страна в разладе и в разброде!

3.

Когда страна в разладе и в разброде,

Когда в почёте спекулянт и мот, -

Хвала тому, кто в общем хороводе

Угодливые песни не поёт!

Когда тускнеет небо голубое,

И на клочки изодран прежний флаг,

Хвала тому, кто будет сам собою,

Не отступив от правды ни на шаг!

Высоцкий знал, что значит беспредел.

И потому, за нас страдая, пел.

Когда просвета нет ни одного.

Когда до слез за Родину обидно.

Когда в тумане солнышка не видно,-

Так не хватает голоса его!

4.

Так не хватает голоса его,

Когда сбивает плечи нам усталость,

Когда уже святого ничего,

В заблудших душах наших не осталось.

Ах, встань, Высоцкий! Глянь на наш разгром!

Боюсь, сейчас за праведное слово.

Как Листьева, убили бы тайком,

Или при всех, у сцены, как Талькова.

О, сколько б песен он сейчас сложил,

Рвясь к нашим душам из последних сил!

А он от нас хотел всего лишь малость:

Чтобы потом его поэтом называли.

И пусть не все Володю понимали, -

В таком певце столетие нуждалось!

5.

В таком певце столетие нуждалось;

В гульбе иль скорби, с кубком иль кайлом,

Эпоха в его песнях проявлялась,

Как на рентгене - собственным нутром!

Он знал эпохи ссадины и раны,

Знал времени неумолимый бег,

Он также знал, что поздно или рано

Поднимется пропащий человек!

И верил он - ещё не всё погибло.

И верил он, что есть в народе сила,

И что народ пойдёт не в тьму, а в свет.

А потому Высоцкий и эпоха

Верны друг другу были без подвоха.

Эпохе нужен был такой поэт!

6.

Эпохе нужен был такой поэт:

Его студенты слушали и воры,

Профессора, создатели ракет,

Могильщики, шахтёры, прокуроры,

Строители, солдаты и врачи,

И альпинисты, и посол в Карачи...

И даже протрезвевшие бичи,

Засевшие на дальней речке Ваче.

И слушали его звучащий стих

Латыш, татарин, белорус, адыг...

Душа его всем людям открывалась!

Он чувствовал тоску матроса в море.

Он понимал вдовы несчастной горе,

На боль людскую сердце отзывалось.

7.

На боль людскую сердце отзывалось.

Гитара, сцена... Падал пот с лица...

И на концертах публика влюблялась

В чуть хрипловатый баритон певца!

А он любил, чтобы цветы в подарок,

И не любил, чтобы за глаза - хула,

Жалел волков и ненавидел шавок.

Что тявкают на всех из - за угла.

/Помните песню М. Шуфутинского «Волк»/.

Ты пойми меня, пойми- нет чудес.

Сколько волка не корми - смотрит в лес.

Сколько волка не ласкай - смотрит вдаль.

А в глазах его - тоска и печаль.

Не заглушит предков зов бабья лесть.

У меня от нежных слов - в горле кость.

Гладь меня или не гладь - малый толк.

Всем ручным не может стать серый волк.

Зло не может стать добром

Мрак не бант.

Для меня твой тёплый дом - что капкан.

Зверобоем не привить белену.

Даже днём я буду выть на луну.

Цепь стальную попали - разорву

Но свободу не продам за жратву.

Если стану жить, твой двор сторожа,

Не простят мне мой позор кореша

И однажды у ворот - в час ночной

Горло мне перегрызёт брат родной.

Но зачем тебе такой лютый зверь.

Не держи меня - открой настежь дверь.

Пахнет плотью чьей-то след там вдали.

Отпусти меня, а нет - пристрели./

Он слишком был доверчив и заметен,-

Ах, сколько о Володе было сплетен!

Был даже на Высоцкого запрет.

И не прощала серая бездарность

Ему таланта песенную ярость.

В нём был прозренья негасимый свет!

8.

В нём был прозренья негасимый свет.

На всю страну таганским был рапсодом,

И Гамлету он находил ответ:

Быть или не быть. Да - быть. Всегда с народом!

Нас приучали мыслить одинаково.

Чтобы не сбиться на пути прямом,

Но был и он, что нынче на Ваганьково,

Учивший думать собственным умом.

Он песнями помог нам разобраться

Что - свято, а пред чем не преклоняться.

Но кто сейчас поможет всем нам, грешным?

Мы верим вождям, красиво верующим,

Но разуверяясь в нашем светлом будущем,

Себя опять мы чьей - то ложью тешим.

9.

Себя опять мы чьей-то ложью тешим,

Уходит век, все прошлое круша,

И кто-то усмехается по - прежнему,

Что снова наша куплена душа.

Игрался в вождей и демократов...

Кто ж на себя возьмет хоть часть вины

За то, что гибнут бедные солдаты

За чьи - то троны с разной стороны?

Ночами страх и запертые двери...

В каких краях ещё нас ждут потери?

И я взываю в ночь и утром вешним,

В апреле и метельном феврале

На горестной униженной земле:

- О помоги, Владимир, нам, ослепшим!

10.

О, помоги, Владимир, нам ослепшим,

Врывайся к нам сквозь мрак небытия!

Пой снова нам о нашем наболевшем,

Убереги от злобы и нытья!

Убереги нас песнею своей

От патоки пустого славословья,

От зависти расчетливых друзей,

С усмешкой нам желающих здоровья.

Мы плачем у могил своих любимых,

Но смерти зачеркнуть тебя не в силах,

И смерти не замкнуть твои уста.

Твой голос - в фильмах, книгах, на кассетах,

Врывайся к нам, чтоб мы не гнулись в бедах,

Пусть снова засияет нам мечта!

11.

Пусть снова засияет нам мечта,

И над землёю пусть горят рассветы.

О, Родина, вовеки будь чиста,

Побольше пусть живут твои поэты!

На Маркса уповали и на Троцкого,

На Сталина лихие трудодни...

Прости, страна, - я верую Высоцкого.

Он к Господу поближе, чем они!

Я верю - злом не уничтожить зло,

Я верую в поэзии крыло, -

Оно поможет людям подниматься.

А потому - не умирает бард!

Нет для него запретов и преград -

К нам в сердце его песни вновь стучатся.

12.

К нам в сердце его песни вновь стучатся,

И не ослабевает их накал,

И слышу я, как он кричит нам: Братцы,

Не ставьте мне почётный пьедестал!

Он не любил речей и монументов.

Когда с трибун - казённые слова...

Была одна отрада у поэта,

Чтоб песнею душа была жива.

И он оттуда, с Млечного Пути,

Приходит к нам сиренями цвести,

И листьями на клёнах распускаться.

Травою звонкой, шелестом берёз,

Весёлым громом свежих майских гроз

Он нас зовёт любить и возрождаться!

13.

Он нас зовёт любить и возрождаться,

И не играть у бездны на краю,

А более всего остерегаться,

Чтоб не попасть в чужую колею.

С ним никогда в одном строю не спеться

Рвачом стиха, взошедшим на Парнас,-

Высоцкого измученное сердце

Наверно, до сих пор болит за нас

Да будет время - выметут на свалку

Ворюгу, краснобая и гадалку,

И казнокрада выметут с поста...

А нынче им не спится, им не сладко:

Им песней бьет по морде правда - матка!

Жизнь все расставит на свои места!

14.

Жизнь всё расставит на свои места,

Кому - побег, иль мрак тюремных сроков,

Кому - хвала, признанья высота,

Ну а кому - забвение потомков.

Разбросанные камни соберут,

Поэтов мёртвых издадут стихи,

И светлый храм до неба вознесут,

Чтоб смертные отмаливать грехи.

И вновь для подрастающих внучат

О новой жизни песни прозвучат.

Напишутся поэмы и рапсодии.

Цель снова замаячит вдалеке,

И будет всё прекрасно, но в тоске

Я плачу по Высоцкому Володе...

15.

Я плачу по Высоцкому Володе.

Таких, как он, уж нету никого.

Когда страна в разладе и в разброде,

Так не хватает голоса его!

В таком певце столетие нуждалось.

Эпохе нужен был такой поэт.

На боль людскую сердце отзывалось,

В нём был прозренья негасимый свет.

Себя опять мы чьей - то ложью тешим...

О, помоги, Владимир, нам, ослепшим,

Йусть снова засияет нам мечта!

К нам в сердце его песни вновь стучатся,

Он нас зовёт любить и возрождаться.

Жизнь всё расставит на свои места!

1995 г.                   Валентин Филатов.

цикл «Тревожная тишина». К 15-летию со дня смерти В.Высоцкого.

Как странно, но когда читаешь «Плач по Высоцкому» Валентина Филатова, хочется заплакать по В.И. Филатову и сказать этими же словами о Валентине Ивановиче. И все эти строки - страстные, гневные, сказанные с любовью и болью – о нем самом!!! Горька судьба поэтов!

В нас убивала власть

Силу, талант и страсть,

И оставалась у нас

Горечь потухших глаз.

Мы выходим в мир,

Бросив тоску квартир,

Но оставалась тоска,

Как седина у виска.

Вместо дорог - забор.

В нас не стреляли в упор,-

Били из-за угла.

Вот вам и все дела!

Ссадины и синяки,

Да самогон с тоски...

К нам, притворяясь, шли

Девочки за рубли.

В друга рядился подлец,

Честным казался лжец,

И притворялась страна

Будто бы счастьем полна.

Ну-ка, налей полней!

Стали мы злей и умней.

Нас уже, как ни крути,

Не обмануть на пути.

Нас не возьмешь на испуг, -

Рвём этот замкнутый круг

Лести, коварства, лжи...

И прячут от нас ножи!

И ни к чему нам тужить, -

Жить нам ещё да жить!

А за небитых в стране

Битый - в двойной цене!

1996 г.              В. Филатов.

«Застольная», из цикла

«Черное эхо»

Есть люди, которые метеоритом, ураганом свежего воздуха врываются в нашу жизнь, оставляя после себя яркий, неизгладимый след. Ещё при жизни они становятся легендой, одно упоминание имён которых согревают душу, делает добрее, чище. Таких людей много. Но хочется сказать о моих современниках, почти сверстниках, так как мы жили с ними рядом, мы общались с ними. Они дарили нам своё тепло. Помню, когда Валентин Иванович, словно ветер, врывался в школу, шёл по школьному коридору и, если ты находился на другом конце коридора, он громко и радостно кричал: «Маринка, здорово!» И сразу на душе становилось легче, теплее, хотелось стать лучше, чище душой, терпимее... И что - то внутри ликовало. И мужественнее переносил трудности, чувствуя рядом плечо друга, который не предаст, не продаст...

И сейчас думаю о том, какая же я всё - таки счастливая, что мне удалось видеть рядом - живого Поэта! Общаться с ним, восхищаться им, читать его! стихи!!! И иметь в подарок от него один из «нескольких», тогда ещё самиздатовских, сборников его стихов с его личной надписью: «Марине от автора. С наилучшими пожеланиями. Апр. 1995 г. Вал. Филатов»

И Венок сонетов - «Плач по Высоцкому» - еще в коричневой обложке, с любовью

оформленной автором для меня и подписью:

«Марине от автора в год 15-летия со дня смерти Высоцкого.

1995 г.»

И я очень горжусь этим, и тем, что знала этого человека, была влюблена в его стихи. И сейчас очень им дорожу. Спасибо Вам, Валентин Иванович, за ту Любовь и Дружбу, которую Вы мне дали.

Валентин Филатов... Владимир Высоцкий... Игорь Тальков... Влад Листьев... Булат Окуджава... Галина Старовойтова...

Для этих людей любить свою Родину означало - не молчать, не бездействовать! И я верю, что рано или поздно звезда и# Таланта, Правды, Доброты воссияет и не погаснет уже никогда. И целое поколение не будет задавать вопрос: «Кто эти люди... /как когда- то о Высоцком/.

Приутихла острая боль невосполнимой утраты, но по - прежнему не покидает чувство сожаления и горечи, что их нет с нами в столь трудное для нашей Родины время... Владимир Высоцкий покатался с женой по всяким заграницам и по весям, побывал в приличном обществе, но так и не был признан у себя на Родине.

Игорь Тальков только два раза успел побывать за границей - в Чехословакии и Германии. Больше не захотел никуда. «Я просто увидел, как живут чехи, и подумал: «Если так живут чехи, то из Америки я просто приеду больным и никогда не выздоровлю».

Валентину Ивановичу так и не удалось побывать за границей (если не считать ближнее Зарубежье - г. Чернобыль) о ней он слышал только по телевидению.

Но какая причудливая была у Высоцкого слава! С одной стороны, почти полное молчание в отечественной прессе, на радио, TV, с другой - поистине всенародная любовь. Его имя с неизменным постоянством собирало полные залы, будь то академическая аудитория или скромный зал Дома культуры где - нибудь в глухом посёлке шахтёров или старажителей. А как складывалась судьба Игоря Талькова знают лишь немногие. Так что же мешало Талькову заявить о себе раньше, хотя бы в 25 лет? Петь свои песни он начинал, когда ему было 23. Восемь лет! безуспешно пытался пробиться сквозь броню художественных советов радио, телевидения, студей грамзаписи... «Вы не член Союза писателей. Занимайтесь - кА лучше своим делом», - таков был ответ. Почти такой же, как и Высоцкому. А он работал. Много, упорно. Занимался, как считал сам, своим делом. Играл на бас - гитаре, писал песни, делал аранжировки.

Валентин Иванович - жил в одной из российских глубинок - посёлке Майском. О котором мало кто знал. И ему так и не удалось пробить эту «броню» при жизни. Его знали «немногие». Но эта малочисленная аудитория любила его, понимала. Надеюсь, что и его звезда таланта взойдет над Россией и будет ещё долго освещать «темной ночью» дорогу к Дому.

Близким другом Валентина Ивановича был заслуженный учитель Российской Федерации-

Дмитрий Валентинович Толмачев. У Валентина Ивановича есть цикл стихотворений -

«Подписи к картинам Заслуженного Учителя Российской Федерации-

Художника

Дмитрия Толмачёва»

Валентин Иванович

Валентин Иванович Филатов - Поэт.

Дмитрий Валентинович Толмачёв- Художник. Но вместе они могли быть как одно целое. Делали одно и то же. Но только Валентин Иванович - в стихах. А Дмитрий Валентинович - в картинах. Это очень талантливые люди. Но таланты нашей стране не нужны. Они не понимаемы. Изжили из школы Дмитрия Валентиновича. /Стандартные приёмы жизни!/ а ведь стены все в нашей школе любовью оформлены Дмитрием Толмачёвым. Это зелёные березовые рощи, голубые дали озёр, силуэты милых женщин, зовущих в прекрасный мир, розовые закаты, зовущие дали будущего, звездный мир планет. Он стремился сделать нашу школу красивее, светлее, а детей - своих учеников - добрее, чище. Он очень хороший, талантливый Учитель. Дети чувствуют Добро. Они тянутся к Дмитрию Валентиновичу, любят его.

И сегодня, когда он снова (к счастью!) в школе, снова ощущается дуновение свежего, чистого, тёплого ветерка. Дети повеселели, они с радостью идут на его уроки! /из слов моей дочери и других моих учеников/.

Валентин Иванович и Дмитрий Валентинович следовали правилу: не делать того, к чему душа не лежит, не писать о том, о чем не хочется. И в этом они находили прелесть своей жизни.

«Люди, которые получают всё и сразу, очень быстро сгорают. А так ты идёшь, ты надеешься, веришь. Ты знаешь, что у тебя должно получиться. Где - то светит звёздочка, и ты идёшь, тянешься... через ямы, канавы. Но она светит, и ты к ней идёшь».

Игорь Тальков.

Они шли к своей звёздочке, тянулись к ней. Но ушли, так и не дойдя до неё. Как измерить ценность судьбы? Мерой счастья или мерой беды? Скорее всего - степенью глубины того и другого. Им были ведомы дружба и вражда, любовь и одиночество, вера и сомнение, полнота счастья и бездна отчаяния...

Мало кому выпало на долю столько непонимания, сколько им. Мало кому наше общество и наша власть так мешали жить и работать, делиться с людьми своими душевными сокровищами (заметьте, НИЧЕГО не требуя взамен) и /жизнетворческими /сокровищами/ жизнетворческой энергией - «горька судьба поэтов». Но мало кто - да что там, просто никто не явил в наше время такую, как Валентин Иванович, Дмитрий Валентинович, Владимир Высоцкий, Игорь Тальков, силу творческой воли и духовной независимости. А я сегодня выйду из игры, Оставив женщин, ждущих и зовущих, Оставив всех завистников орущих, Я просто молча выйду из игры.

Я убегу в себя, как листопад,

Я убегу, как дети убегают,

Когда на них за что - то накричат,

А дети все прекрасно понимают.

Я убегу, без злости замолчу.

Как река и озёра замолкают,

Когда их льдом морозы замыкают,

И ничего потом не захочу.

О, как мы все выходим из игры!

Не в этом дело, - раньше или позже.

Мы в звёздные врываемся миры,

А на земле нас подло бьют по роже.

И может, по такой уже природе,

Верны бывая только до поры.

К нам женщины приходят и уходят,

И насовсем выходят из игры.

И выбежав на чистые снега.

Мы закричим деревьям ошарашено,

Что каждый был талантлив, как Дега,

Да вовремя не вышел из вчерашнего.

Валентин Филатов. «Однократность».

Прорвав линию «красных флажков», которая, по всем представлениям, должна была раздавить любого, они донесли до людей свое слово, успели выстроить свой образ мира. Поэтому их судьбу не измерить рамками жизни только одного исторического поколения. Их судьбы вышли на уровень отношений человека и мира. Таких людей совсем немного, но, если они одарены художественным талантом, их творчество становится всеобщим достоянием.

Хорошо, чтобы это поняли нынешнее и будущее поколение. А память о них живёт в сердцах людей, в названиях малых планет, названных в честь них (будем надеяться их будет больше), в их песнях и стихах. И вечерами мы ставим свои любимые.

Но когда я читаю о Владимире Высоцком, невольно думается о В.И. Филатове. Как схожи их судьбы, борьба, непризнание обществом, талантливость, желание найти «истину в вине», когда жизнь становится невыносимой

У Владимира Высоцкого:

В холода, в холода

От насиженных мест

Нас другие зовут города, -

Будь то Минск, будь то Брест, -

В холода, в холода...

Непроста, непроста

От родных тополей

Нас суровые манят места -

Будто там веселей, -

Неспроста, неспроста.

Как нас дома ни грей –

И хватает всегда

Новых встреч нам и новых друзей, -

Будто с нами беда

Будто с ними теплей.

Как бы ни было нам

Хорошо иногда -

Возвращаемся мы по домам.

Где же наша звезда?

Может - здесь, может - там...

1965 г.            Вл. Высоцкий. «В холода».

У Валентина Ивановича Филатова:

+ + + Летят отчаянно снежинки.

Как летом к стёклам мотыльки...

Загнусь когда - нибудь в глубинке

От водки, сплетен и тоски...

В домах огни, готовят ужин,

Визжат в сараях кабаны...

Здесь я ни капельки не нужен.

И Мои рифмы не нужны...

Тебе, забытая глубинка,

Нужна жратва, а не стихи.

Ты, как пустая четвертинка,

Заброшенная в лопухи...

Плывёшь в снегах, в российской грусти...

Какие будут берега?

Ответь, родное захолустье

Тоска... Безмолвие... Снега...

1992 г.                      хорошо!

В.Филатов.

«Летят отчаянно снежинки»

Цикл «Ссадины»

«Одночество»

Просыпаюсь, курю среди ночи,

И печально к окну подходя,

Я смотрю на летящие строчки

Косо бьющего в стёкла дождя...

1992 г.                          В. Филатов.

«Ссадины» - цикл (см. выше)

«Откуда зима»

Откуда к нам является зима?

Быть может, появляется сама

Из радостей, печалей, белизны.

Улыбок детства? Ранней седины

                       …

Валентин Филатов.

цикл «Восьмой цвет радуги»

+ + +

Дождь прошёл, всё солнце ждёт...

Дождь оббил на землю яблоки и сливы...

Вот так и наша жизнь пройдет,

Как этот скоротечный ливень...

Вот так и жизнь пройдет, спеша,

Меж невезений и везений...

И лишь крылатая душа

Застынет в небе в изумленьи.

1992г. В.Филатов.

Цикл «Ссадины».

У Вл. Высоцкого:

Корабли постоят - ложатся на курс, -

Но они возвращаются сквозь непогоды...

Не пройдет и полгода - и я появляюсь, -

Чтобы снова уйти,

Чтобы снова уйти на полгода.

Возвращаются все - кроме лучших друзей.

Кроме самых любимых и преданных женщин.

Возвращаются все - кроме тех, кто нужнее, -

Я не верю судьбе,

Я не верю судьбе, а себе - ещё меньше.

Но мне хочется верить, что это не так,

Что сжигать корабли скоро выйдет из моды.

Я, конечно вернусь - весь в друзьях и делах, -

Я, конечно, спою,

Я, конечно, спою - не пройдёт и полгода.

Я, конечно, вернусь - весь в друзьях в мечтах, -

Я, конечно, спою,

Я, конечно, спою, - не пройдёт и полгода.

1967 г.                                                           Вл. Высоцкий

У Валентина Филатова:

«Из коры кораблик

Колыхнется около.

Ты, куда, кораблик?

Речка пересохла».

Роберт Лоуэлл.

Ах, как сгорают наши корабли,

Приставшие к обугленным причалам!

Ах, как огонь оранжев и печален

Над крохотною памятью земли!

Сгорают... и кому - то невдомёк,

Что паруса нам заменяют небо,

Что можно жить без хлеба,

Но без неба

Никто из нас и дня не проживёт.

И я молчу, упав на парапет,

Сжав мокрый лоб горячими руками.

Как больно паруса колышут пламя

До пепла догорающих надежд!

Ну вот и всё! Ах, были корабли!

Ну вот и всё. И море, как отчаяние.

Ну вот и всё. И надо жить сначала.

И не на чем отчалить от земли...

1970 г.                     Валентин Филатов.

«Ах, как сгорают наши корабли».

У Вл. Высоцкого:

...Я смеюсь, умираю от смеха:

Как поверили этому бреду?!

Не волнуйтесь - я не уехал,

И не надейтесь - я не уеду!

1970 г. «Нет меня - я покинул Росею»

+ + + Вдоль обрыва, по - над пропастью, по самому краю

Я коней своих нагайкою сжегаю, погоняю...

Что - то воздуху мне мало - ветер пью, туман глотаю, -

Чуть с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю!

Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!

Вы тугую не слушайте плеть!

Но что - то кони мне попались привередливые -

И дожить не успел, мне допеть не успеть.

Я коней напою,

я куплет допою - хоть мгновенье ещё постою

на краю...

1972 г.                             «Кони привередливые».

Вл. Высоцкий. «Наш полёт» и другие стих, о

«Вечности» Вал. Филатова (см. выше и далее...)

«Свет» и др.

Владимир Высоцкий.

«Песня о друге»

«Он не вернулся из боя»

«Притча о правде и лжи»

(Булату Окуджаве поев.)

«Баллада о любви»

Валентин Филатов.

«Другу»

«Солдаты»

«Убили дерево»

«У обелиска» /»Вечный огонь»/

И другие стих, цикла «Чёрное эго».

«Правде жмут ботинки»... (см.

далее... и выше...) «Она была»

«Любовь» и др

Коротко об авторе.

Так называются три прочитанных мною автобиографических статьи. Попытаюсь объединить весь материал в одной.

Валентин Иванович Филатов. Родился в Адыгее, тогда входившей в состав Краснодарского края, ныне являющейся Республикой, в 11947 г. По году рождения - кабан. По знаку зодиака - Водолей.

Окончил СШ с серебряной медалью и поступил в Одесский Ордена Трудового Красного Знамени Госуд. университет им. И.И. Мечникова, где на четвёртом году учёбы

был исключен в связи со студенческими протестами на события в Чехословакии. Позже продолжил обучение в Армавирском пед. институте.

Служил в Советской Армии в ракетных войсках стратегического назначения Прикарпатского военного округа.

Строил новый город Адыгейск.

Жил и работал в Комсомольске - на - Амуре, Ленинграде, Сочи, Средней Азии. Объездил весь бывший Советский Союз.

Был каменщиком, штукатуром - маляром, слесарем, электриком, агентом Госстраха, руководителем агитбригады, пожарником, сторожем, художником - оформителем, учителем средней школы, корреспондентом газеты.

В КПСС не состоял.

Принимал участие в ликвидации Чернобыльской катастрофы. Имеет правительственные награды.

Печатается с семнадцати лет.

Долгое время, будучи представителем андерграунда, печатался в самиздатовских кругах и за рубежом.

Краткая аннотация к одному из самиздатовских сборников:

«В стихах представителя андерграунда Валентина Ивановича есть определённость суждений и прямоты, есть непривычность формы и содержания для официальной /бывшей советской/ литературы, поэтому автор известен более в самиздатовских кругах и за рубежом. Поэт очень остро воспринимает и отражает современную жизнь развалившегося Союза. В книгу вошли циклы разных лет: «Явь», «Однократность», «Иронические стихи» и др. разнообразна география творчества поэта, объездившего всю страну.

Его герои - наши современники: уголовники, работяги, проститутки, люди творческого круга (цикл «Великие»).../

Печатался в Ленинградских журналах, Краснодарских краевых, Адыгейских республиканских и районных газетах.

В последнее время его стихи публиковались в коллективных сборниках Санкт - Петербурга, республиканском журнале «Литературная Адыгея», многочисленных газетах, альманахе «Литературный Оштен» и др.

Местными композиторами на стихи В.И. Филатова написано много песен.

До сих пор не может издать собственный сборник. С 1995 гола в Адыг. книжном издательстве готовится к печати книга стихов поэта «Високосный век», выпуск которой задерживается по неизвестным причинам.

/Хочется сказать о некоторых причинах, по которым при жизни Поэта сборник так и не вышел в свет. Прочитала переписку В.И. Филатова с Председателем Государственного Совета Хасэ Республики Адыгея Евгением Саловым.

1 письмо. «Дорогой Валентин!

Получил твоё письмо. Предвыборные дела действительно занимают время. Но жизнь состоит не только из них. Оба экземпляра рукописи твоего стихотворного сборника «Шальное небо» с предисловием Е.П. Шибинской и со своим сопроводительным письмом передал директору республиканского книжного издательства П.К. Кошубаеву, предложив включить в план издания на 1996 год. Конечно, это только часть дела. Но последующие усилия - лишь подкрепление главного. А главное - добротная рукопись. По форме и содержанию. И это лучший аргумент за издание.

Второй номер журнала «Литер Адыгея» открывается твоими стихами «Ясень», «Фронтовики», «Песня», «Непобедимые». Он вышел в ноябре. Взять экземпляры журнала можно в его редакции у И.Р. Жадько или Н.Н. Шпака.

Вот пока и все литерат. новости. Здоровья тебе, дорогой чернобылец, и веры, что шальное небо будет нашим. Спасибо тебе за добрые слова и пожелание успехов на выборах. От их результата в известной мере будут зависеть и литературно - издательские дела. Но это уже другая тема. С уважением, Евг. Салов. /подпись/. 04.12.95 г.»

Сколько времени тянется волокита по изданию! «А ведь встречи уже может и не быть!»

Письмо 2. «Дорогой, Валентин!»

То, о чем ты написал- потеря авторской рукописи в издательстве, это ЧП. Безобразие, которому и названия нет.

Но возмущаться - зря время тратить. Надо действовать.

Первое, что сделаю, официально обращусь к директору и главн. редактору изд-ва с просьбой найти рукопись - не может быть, чтобы не было следа.

Тем не менее - в наше время всё возможно. И надо быть готовым ко второму. Если вдруг рукопись не найдется! Смой знак возмущения), надо, как ни трудно, по черновикам, надеюсь, они сохранились, восстановить «Шальное небо»».

/Ужас, возмущению нет предела. Восстановить по черновикам такую грандиозную работу больному! человеку!/

Продолжение письма

«И эту потерю - беду превратить в средство издания книги в 1997 году. То, что случилось,

Накладывает на издательство моральный и правовой долг перед автором в первоочередном порядке выпустить именно твою книгу.

Естественно, что своим долгом считаю принять необходимое участие в этом деле, чтобы оно завершилось добром.

С уважением,

Председатель Государственного Совета - Хасэ Республики Адыгея Е. Сало /подпись/»

06.11.96 г.

/Ужасный факт потрясает. Сколько же пришлось пережить В.Ивановичу, плод нескольких лет работы, бессонных ночей. Да разве можно словами выразить ту боль, которую испытал поэт.

Это ответ Е. Салова на письмо В. Филатова - можно догадаться о чем просил Поэт в своём. И несмотря ни на что, доброе отношение к людям сохранилось у Валентина Ивановича к людям, возможно, виноваты в потере сборника его стихов /В. Филатова/ «Шальное небо».

Может быть, я немного повторяюсь, но снова хочется вспомнить то время, когда я в 1983 году приехала из далёкого Урала в Южный край.. Впервые встретилась с В.И. Филатовым. Да, «День Учителя» был, мой первый в жизни. В.И. читал стихи. А читал он «Больное».

«Ах, как много святынь растоптали!

Ах, как много сломали церквей!

Но душою богаче не стали,

И, наверно, не стали умней...

«Ах, как много святынь растоптали!», пели «Девочка, продлись еще мгновенье», детские песенки вместе с Дмитрием Толмачёвым.

Шутили, смеялись. И снова с возмущением Валентин Иванович читал:

«Не дай Бог».

/Потому что эта боль не замолкала в нём ни на минуту/.

Боль за каждого человека в деревне, будь он трудяга - алкаш, наркоман или одинокая мать или брошенная своими же детьми мать - старушка! О ней следующее стихотворение:

Посмотрите на наше будущее:

Вон, старуха будет неимущая,

Тихо - тихо бредёт, хромая

В декабре, сентябре и мае,

Ночью, вечером, в ранний час

Тихо - тихо бредёт среди нас.

У неё где - то есть детишки,

Но от этого не веселей, -

У детишек свои сберкнижки,

Её пенсия сорок рублей.

Жизнь свою в колхозе угробила

На телят и худых коров,

Платье к смерти себе приготовила,

Да подправила отчий кров...

И ни ордена нет, ни славы,

Будто даже и не жила...

Лишь как прежде в пожухлых травах

Заливаются перепела.

А сынки далеко. Там заработки.

И не балуют мать письмом

У неё на стенке две грамотки

За надои в сорок восьмом.

Вот и всё. Остальное - жутко.

Подвести попросила газ,-

Сельсоветская проститутка

Отказала,- мол, не до вас!

Дров не дал председатель двурушный

/Может, дал бы за магарыч.../

И смотри со стены равнодушно

Сверхгерой Леонид Ильич

Печь натоплена, небо хмурится...

Кто придет старухе помочь?

Наркоманами стали тимуровцы,

И алкашка соседка дочь...

Эх, правители - активисты!

До чего ж вы страну довели:

В коммунизм призывали речисто

И лишь нищих старух развели.

Вы докатитесь тоже до ручки,

Кто, ненужных, вас защитит?

Пусть у вас после каждой получки

Не башка, а душа болит!

Заболит по таки вот старухам,

Что живут на задворках страны,

Заболит по великой разрухе,

Хоть полвека уже без войны...

По детишкам - рвачам и пьяницам,

И по внукам больным на треть...

Не дай Бог, в коммунизме состариться

И в приюте потом помереть!

1989 г.                            В.Филатов.  «Не дай Бог»/

/Тогда я увидела Человека, глубоко чувствующего, горячо, взрывно переживающего за всё, переживающего за каждого из нас через своё сердце. Огонь. Молния. Буря страстей и переживаний в его стихотворениях сразу тронули мою душу, не оставили равнодушной. Смысл стихотворений - гневное обличив советской действительности. Но мнения разделялись: были, влюблённые в его творчество, и не признающие Валентина Ивановича как человека, не понимающие его, видящие в нём только дерзкого человека, не умеющего себя вести в обществе.

«А я боюсь непонимания - это стихотворение не случайность. Непонимание общества, нелюбовь, непризнание. С этим сталкиваются Поэты России! Шрам в душе В. Ивановича остался надолго...

*** Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить:

У ней особенная стать –

В Россию можно только верить.

28 ноября 1866 г.             /Ф. Тютчев/.

*** Нам не дано предугадать,

Как слово наше отзовется, -

И нам сочувствие дается,

Как нам даётся благодать...

27 ф. 1869 г.              Ф.И. Тютчев./

Р.1. В.И. Филатов погиб 1 ноября 1998 года, ему было всего 51 год. И лишь после смерти поэта, буквально через месяц в 1998 г., в декабре, вышел в свет первый сборник его стихов под названием «Полёт не имеет конца». Туда вошли избранные стихотворения В.И. Филатова из его циклов «Восьмой цвет радуги» и «Тревожная тишина».

Валентин Иванович так и не увидел этого издания — «маленькой брошюрки» его стихов - крупицы его титанического труда.

Так заканчивается автобиография, составленная самим В.И. Филатов. /P.S. - моё/.

1 ноября замечательный великий Поэт России погиб. Страшно, мучительно. Организм не выдержал... защищая нас от Чернобыльской катастрофы, отдал всю свою жизнь служения России, народу. А мы! Мы смогли спасти поэта? Что мы сделали для того, чтобы ему было легче жить? Создавать свои бессмертные творения? За этими скупыми строками автобиографии открывается жизнь Настоящего Человека, огромной Несгораемой Души.

Его стихи - это стихи гениального, талантливого Поэта. Удивляюсь, как В.И.Филатову удалось охватить все стороны нашего Бытия /Над «загадками бытия» задумывался и мой любимый поэт М.Ю. Лермонтов./

Как жить, каким нравственным принципам служить, во что верить? Кому верить? И верить ли вообще? Что такое Правда? Доброта? Справедливость? Если сегодня люди, в которых верил, которых любил, которые вчера возвышенными фразами говорили тебе о добре и зле, справедливости, честности, взаимопонимании, сегодня - тебя просто рас - топ - та - ли.

И скучно и грустно...

И некому руку подать

В минуту душевной невзгоды.

Не случилось ли так с Михаилом Лермонтовым? Не случилось ли так с Валентином Ивановичем Филатовым? Который не умел и не хотел маскировать чувства, оставался всю жизнь доверчивым и неосторожным.

Постоянно задумываясь над загадками бытия, расставляя всё и всех на свои места, он остался в этом мире один. Одиночество в жизни /почти с самого раннего детства. Так как после смерти матери - Марии Михайловны, когда Михаилу было всего 4 года, бабушка поэта Е.А. Арсеньева, запрещала отцу Юрию Петровичу навещать сына. И как больно было от этого Михаилу Юрьевичу, как он страдал от невозможности соединить всех в одну семью. Об этом он рассказывает в стих. «Кавказ», «Ужасная судьба отца и сына», «Пусть я кого - нибудь люблю...», «Эпитафия».

В одном из них сказано:

Я сын страданья. Мой отец

Не знал покоя по конец,

В слезах угасла мать моя...

На смерть отца он откликнется такими строками:

Ты дал мне жизнь, но счастья не дал;

Ты сам на свете был гоним,

Ты в людях только зло изведал...

Но понимаем был одним / «Эпитафия», 1832 г./.

Этим одним был М.Ю. Лермонтов. Впоследствии шестнадцатилетний Лермонтов напишет в одной из своих тетрадок: «Музыка моего сердца была совсем расстроена». Суровая жизнь с малых лет расстраивала ему эту «Музыку сердца».

Пусть я кого - нибудь люблю:

Любовь не красит жизнь мою.

Она как чумное пятно

На сердце, жжет, хотя темно;

Враждебной силою гоним,

Я тем живу, что смерть другим:

Живу - как неба властелин -

В прекрасном мире - но один.

 1831 г.

Одиночество в любви, непонимание Родины, близких. И больше, чем открытая злоба врагов, его ранила ядовитая клевета друзей.

Куда идти? Где обрести душевное успокоение? Кому упасть на грудь, «кому поведать все свои печали», когда кругом стена непонимания.

Об этом Валентин Иванович напишет в своем стих. «А я боюсь непонимания». Лермонтов всё это пережил сам, не потому ли так грустны его строки.

Белеет парус одинокий

В тумане моря голубом!..

Что ищет он в стране далёкой?

Что кинул он в краю родном?..

/«Парус», 1832 г./

Нет, я не Байрон, я другой,

Ещё неведомый избранник,

Как он, гонимый миром странник.

Но только с русскою душой.

Я раньше начал, кончу ране.

Мой ум немного совершит;

В душе моей, как в океане,

Надежд разбитых груз лежит.

Кто может, океан угрюмый,

Твои уведать тайны? Кто?

Толпе мои расскажет думы?

Я - или бог - или никто!

/1832 г./

Таков и Валентин Иванович. Поэт, талантливый человек, проживший в п. Майском, тоже услышанный только единицами.

А стихи его актуальны, они наполнены болью нашего времени/.

В том числе и философски размышляя о смысле человеческой жизни, бытия, соприкоснуться со вселенной помогает нам творчество В.И. Филатова. И другого человека нашей современности - Анастасии

Замечательная книга Вл. Мигре «Анастасия». В ней рассказывается о необыкновенной женщине, обладающей даром исцеления души и тела человека. Вл. Мигре встретил её, находясь в деловой поездке по сибирской реке. Автор и предположить не мог, что с ним произойдет такое. В глухом таёжном уголке живёт Анастасия, которй Богом дан дар провидения, открыты великие тайны сущности всего земного. Путь к здоровью физическому и духовному, считает она, совсем иной, чем думают многие из нас. И не только так считает, но многое делает для людей.

/ «Эта книга не относится к публицистике, фантастике или приключениям, несмотря на всю необычность и фантастичность произошедшего. Её жанр мне определить не удалось» - пишет Вл. Мигре. Но многие люди, прочитав её, сами того не замечая, стали писать стихи. Это удивительно. Они опубликованы в конце книги: «Анастасия» -1

«Звенящие кедры России» - II (здесь вы найдете много интересного о необыч. свойствах кедра и мн. др.) «Пространство любви» - III.

Вот одно из стихотворений, которое, как пишет его автор, полились из души сами собой: «Стихи... взглянув в синь её глаз, на одном дыхании полились... это было 10 мая 97 г., 14.30 - 14.35 - это как результат ТОГО, что светится, когда на одной волне.»

/г. Сочи. Карпенко В.И./

Явление. Синь

России... Глубина...

Сила дивная от Света

Господом тебе дана.

Как спокойно то Величье,

Что заложено в тебе:

Чувств глубинность,

Дух бесстрастья,

Неподвластность рок - судьбе!

И несешь ты лучик Света,

Пробивая темноту.

Человек - Анастасия,

Сотворившая Мечту.

Как хочу с тобой быть нужной,

Для свершения гореть...

Позвала нас.

Здесь мы.

Жаждем.

Не позволь горящим тлеть.

Синь России...

Свет в рассветах...

В даль распахнуты глаза...

Радуйся, Анастасия:

Золотистая Мечта

Там,

Рожденная тобою,

Пробудивши здесь сердца,

Полетела дальше, Дальше!

Возжигая на дела.

«...Я посылаю вам стихи - это маленькая доля чувств, которые мне подарила Ваша книга. Я очень хочу, чтобы Вы знали, что людей, верящих в Анастасию, настолько много, что они бы зажгли второе солнце».

... Не верь чужим словам,

Коль скажут, всё пройдёт.

Из тех, кто видит храм,

Не всяк в него войдет.

Пусть наша жизнь, как бег

По разным этажам,

Но каждый человек

Свой выбор сделал сам. –

«Храм».

Александр Коротинский оказался ещё и бардом. В его песне «Храм» звучат целые фразы, сказанные Анастасией.

- За светлую радость, которую несёшь ты людям, за очищение душ спасибо тебе, бард, - сказала Анастасия.

Удивителен эпиграф к книге:

«Существую для тех,

для кого существую».

/Анастасия/

И снова, мы видим, Поэзия Валентина Филатова - это отражение всей Вселенной в его Душе. Разрешение Загадок Бытия, философские размышления о Храме человеческих душ, о назначении человека в этом мире. И снова удивляюсь Таланту Поэта!

/«Человеку дана Душа. Все видимое подвластно человеку, и он, человек, волен, даже по отношению к Богу, любить его или не любить. Никто и ничто не может управлять человеком помимо его воли. Бог хочет любви человека в ответ на свою любовь, но Бог хочет любви свободного человека, совершенного и подобного ему.

Бог создал всё видимое и планеты в том числе. Они служат для обеспечения порядка и гармонии всего живого: растений, животного мира; помогают человеческой плоти, но они абсолютно не властны над душой и разумом человека. Не они направляют человека, а человек через своё подсознание движет всеми планетами.

Если один человек захочет, чтобы на небе вспыхнуло второе солнце - оно не появится. Так устроено, чтобы не произошло планетной катастрофы. Но если все люди одновременно захотят второе солнце - оно появится.

При составлении гороскопа прежде всего необходимо учитывать основные величины: уровень временной осознанности человека, силу воли и духа его, стремления души и степень её участия во мгновении сегодняшнего бытия.

Благоприятные и неблагоприятные дни, магнитные бури, высокое и низкое давление свободно побеждают они; воля и осознание.

Разве не видел ты счастливого и радостного человека и пасмурную погоду - ненастье или, наоборот, грустного, душевно поникшего - в солнечный день?

Ты думаешь, что я фантазирую, как сумасшедшая, когда говорю о том, что заложенные мной в книгу комбинации и формулы из букв будут исцелять и просветлять людей. Не веришь мне, потому что не понимаешь... в это на самом деле так просто. Вот я говорю сейчас с тобой твоим языком, твоими оборотами и даже интонациями иногда стараюсь. Тебе легко будет запомнить сказанное мною, потому что это твой язык, присущий только тебе, но не понимаемый многими людьми. В нем нет непонятных слов, мало присущих в быту оборотов. Он простой и потому понятный большинству. Но я чуть - чуть меняю, ну, как бы переставляю слова некоторые, только чуть - чуть. Ты находишься в возбужд.

состоянии сейчас и потому, вспомнив это состояние, вспомнишь всё, что говорила я тебе. И запишешь сказанное. Так попадут в написанное тобой и мои сочетания букв. Они очень важны. Они могут творить чудеся, как молитва. Ведь многие из вас уже знают, что молитвы и есть определенные сочетания и определенные комбинации из букв. Эти сочетания и комбинации выстроены просветленными людьми с Божьей помощью. Тёмные силы всегда стремились отобрать у человека возможность пользоваться благодатью, исходящей от этих сочетаний. Для этого они даже меняли язык, вводили новые слова и убирали старые, искажали смысл. Ранее, например, в вашем языке было 48 букв - сейчас осталось 33. Они привносили свои, другие сочетания и формулы, будоража неизменное и тёмное, старались увлечь человека плотскими похотями и страстями. Но я перенесла первозданность сочетаний, используя при этом только сегодняшние буквы и символы, и они теперь будут действительны. Я так старалась искать. Находила. Собирала всё лучшее из разных времён. Много собрала. Я спрятала их в том, что напишешь ты. Как видишь, это просто перевод сочетаний знаков глубин вечности и бесконечности Космоса, точный по смыслу, значению и цели. Когда появляются в человеке светлые чувства, они обязательно оказывают благотворное влияние абсолютно на все плотские органы. Именно светлые чувства являются самыми сильным и эффективным средством, противостоящим любому заболеванию. Чем сильнее, светлее это чувство, тем больше воздействие оказывает оно на того, кому направлено оно.

…

... - Понимаешь, я сделала тебя /Вл. Мигре/ самым богатым человеком на Земле, самым знаменитым. Так произойдёт ч/з некоторое время.

... Темные силы. Они всегда стремятся своё привнести, вредное. Но я перехитрила их, чтобы осуществить свою мечту. И заставила их механизмы во благо сработать... ...Я неожиданно для них немножко удлинила отрезок времени темных сил, за который тебе придется разные трудности преодолевать. При этом лишила себя возможности лучиком тебе своим помогать. Тебе, мечте моей люди помогут. Своими маленькими, почти не управляемыми лучиками. Но их будет много, и мы вместе воплотите мечту в матер, реальности. Перенесётесь ч/з отрезок времени тёмных сил. Других перенесёте. И ты не будешь заносчивым и жадным, когда станешь богат и знаменит. Потому что поймёшь - главное не в деньгах, за них никогда не получить теплоту, искреннего соучастия человеческой души.

Сильные люди,

высшая оценка

твоей личности –

оценка, данная людьми,

окружаюгцими тебя.

Она много говорила о людях, которых мы называем предпринимателями, об их влиянии на духовность об-ва, а затем подняла прутик и начертила на земле круг. В кругу ещё множество кружочков, в середине некоторых поставила точки. По бокам этого круга другие. Она нарисовала как бы карту планет внутри земного мира и ещё много добавила в неё и сказала:

• Большой круг - это Земля, планета, на которой живут люди. Маленькие кружочки - это маленькие, чем - то объединенные между собой коллективчики людей. Точки - это люди, которые возглавляют эти коллективчики. От того, как эти возглавляющие относятся к людям, что заставляют их делать, какой психологический климат создают, используя своё влияние, будет зависеть, хорошо окружающим их людям или плохо. Если большинству из них хорошо, от каждого из них исходит светлое излучение и в целом от коллектива светло. Если плохо, тогда тёмное.

И она заштриховала часть кружочков, сделав их тёмными.

Это образ жизни, и нет в нём просвета с момента просыпания и до момента засыпания и даже во сне. И не видит он ни распускающихся листочков, ни весенних ручейков. Кругом вечные завистники, желающие завладеть тем, что есть у него. Попытка огородить себя от них тем, что вы называете охраной, домом, словно крепость, полного успокоения не приносит, так как страх и заботы в нём самом и всегда остаются с ним. Так до самой смерти, и уже перед самым концом своей жизни - сожаление, что пришлось оставить ему всё...

…

Нарушена преемственность связи у многих. Но нить не порвана. С Создателем связующая нить. И сразу всех и каждого в отдельности, и лишь понять, почувствовать необходимо каждому, тогда и свет, и силу каждый может обрести. Владимир, ты расширь любви пространство. В той мире, где сейчас живёшь, любви пространство сотвори. Для сына нашего, для всех детей земли, в любви пространство всю Землю преврати.

• Не понял. Чего ты хочешь от меня? Чтоб я всю землю изменил?
• Да, я этого хочу!
• И чтоб любили все друг друга, войн не было, преступности, и воздух чистым был? Вода?
• Пусть будет так на всей земле.
• И лишь тогда будет считаться, что настоящий я отец, что сыну что - то дал?
• Только тогда отцом ты станешь, сыном уважаемым своим.
• А что ж иначе он уважать меня будет?
• За что, Владимир? За деяния свои какие ты уважение сына хочешь получить?
• А за то, за что отцов все дети в мире уважают. Отцы им жизнь дают.
• Какую жизнь? Когда ребёнок в мир приходит, где, в чём он свои радости находит? И почему в подаренном отцами мире несчастий столько происходит? В несчастьях этих должен жить и вновь рождённый, и здесь рождающий себя считает ни при чём, так мы живём и уважение получать себе желаем, и удивляемся, когда не получаем. Поверь, Владимир, немногих из своих отцов по - настоящему их дети уважают. Вот почему, чуть повзрослев, родителей бросают, забывают, тем самым, пусть интуитивно, своих родителей она и обвиняют, и сами их ошибку повторяют. Владимир, коль уважение сына хочешь заслужить, придётся мир тебе счастливым сотворить.
• Ах, так... теперь понятно... - я вскочил. Отчаяние и злоба в голове. Клубком сплелись мысли.

Ну надо же сказать такое: «чтоб сына уважение заслужить, мир переделай, в любви пространство весь мир преврати, сыну подари и детям всем...»

... Я понял лишь одно: тысячелетия проходят, но не прекращается война. Война меж собою, -Мегре.

... Анастасия: «Ты хотел сказать, учений много разных и трудно разобраться тебе в них. Но я скажу, и ты понять всё сможешь, если понять захочешь. Критерием оценки для всего

• ВОДА послужит. Всё с каждым днём грязней становится вода. И трудно воздухом дышать. Чреду правителей мирских, каких бы храмов не воздвигших, потомки будут вспоминать лишь тем, что грязь от нас пришлось принять. И жизнь опасней с каждым днём, а мы живём? Владимир, будто я одна из тех, кто всех учить пытается, как жить. Одна из тех, кто создаёт религию очередную, себя стараясь поставить во главе. Но уверяю, самости такой, что поначалу просветлённых всех потом сжигала, в себе не допущу. Я победить смогу и побеждаю! Остановлю чадящий смрадом дым заводов, поймут шахтёры, они не будут жилки рвать земли. Прошу вас, люди, поскорей профессии свои смените, все те профессии, что вред несут земле - Создателя великому творенью. Ещё немного времени пройдёт, и у беды людской ч/з отрезок времени из тёмных сил людей перенесёт. Владимир, ты вокруг смотри, что помечала я - уже вершится, мечта вселенного подхвачена моя, она всем людям раздаётся, всё человечество уже над пропастью несётся, лишь сомневающийся в пропасть ту сорвётся. Но человечество, поверь, Владимир, человечество спасётся.

Увидят люди, кто такие дети, познают люди жизнь в раю.

События в России не случайно происходят. Владимир, повнимательнее на события смотри. Я отменяю предречённый ад Земли...

• Эй, вы, пророки! Тысячелетия твердящие о безысходности и бренности земного бытия, людей пугающие адом и судом. Смирите пыл свой, вы повинны в том, что понимает небо человек с трудом.
• Эй, вы, себя назвавшие учителями душ людских! Учителя, внушить пытавшиеся человеку, что слаб он духом, ничего не знает, и только вам, как избранным, все истины доступны, и только через поклонение вам доступен Божий глас и истина вселенского созданья. Смирите пыл, теперь пусть знают все: Создатель каждому даёт всё изначально и лишь не нужно закрывать тьмой постулатов, тьмой вымыслов гордыне собственной в угоду Создателя великие творенья. Не стойте между Богом и людьми. Сам с каждым хочет говорить Отец. Посредников Отец не знает.
• Эй, предсказатели веков, тьму человеку предрекавшие, тем самым сотворившие и тьму, и ад. О, как старательно эгрегор свой подписывали вы, пугая человека от имени Отца. Давайте, вот я. Все сюда. Сожгу лучом в одно мгновенье тьмы постулатов вековых. Все злобы на земле, оставь дела свои, ко мне рванись; сразись со мной, попробуй.

Но вы, воители всех вер, ведь это вы все войны создавали. Теперь о войнах не мечтайте. За интересы меркантильные свои обманом мракобесия людей в войну не вовлекайте. Я одна пред вами. Победите. Чтоб победить, все на меня идите. Сражение будет без сражения, помогут в том служители всех вер звучи, Вселенная! Счастливою мелодией звучи! Для них, для всех людей земли. Пусть все мелодию души познают. Вселенской арфы струны мелодий счастливою звучат, людские души слышат их. Они их понимают. Людские души лучики земле, уставшей от невзгод, смотри, Владимир, направляют. При этих словах Анастасия положила руку на пакет с письмом читателей, опустившись на колени. И, восхищённо радуясь, словно ребёнок, говорила:

• Когда у пожилого человека, солдата, побывавшего в бою, твою читая книжку вдруг возникли слёзы. Когда у мамы молодой иное отношение к рожденному ребёнку появилось. И девочка, ей лет ещё двенадцать, всё поняла и станет жизнь любить. Сюда смотри, вот парень молодой наркотики сказал не будет больше брать и к матери своей поехал. Когда из тюрем люди письма шлют, ты видишь, чувствуешь, как души их поют, иную силу обретают... то знаки те, что я нашла, и сочетания вселенских звуков их души понимают, теперь и в них они звучат, они их принимают... пока не все, но будет много их! И небеса об этом знают, и каждого с любовью ждут. Смотри, смотри, как люди понимание своё стихами излагают.»/

/Но это только часть книги. Чтобы понять всё до конца, надо её прочитать. И чтобы нам всем было хорошо, тепло всем вместе в этом мире зла и насилия, надо поступать каждому так, как поступает Анастасия./

Эта же мысль звучит в посмертном стихотворении Валентина Ивановича Филатова «Душа» и в других на эту тему.

Душа.

«И напитаешь душу...

Тогда свет твой взойдет

во тьме... /Исайя, 58, 10/

Я древнего завета не нарушу,

Хоть заповедь, поверьте, нелегка:

Отбросьте суету. Взрастите душу.

Она одна пребудет навека.

В. Филатов.

…

+ + + С годами мы поймём траву и землянику,

С годами мы поймём печаль родных полей,

Значенье сентябрей, кукушечьего крика,

И скорбного отлёта журавлей...

С годами мы поймём закаты и рассветы,

И тихий огонёк, мерцающий во мгле,

И небо прочертившую комету,

Что предвещала смуту на земле...

Поймём жестокий смысл чужбины и Отчизны,

Значенье близких душ, что нас сумели греть...

Поймём, что нам Господь даёт пройти по жизни,

Чтоб это всё понять. И умереть...

И там, где только Бог, и только Слово,

Где мы сольёмся с Вечностью опять. Д

ушой, свободной от всего земного,

Нам Истину высокую понять.

1992 г.                          Валентин Филатов.

«С годами мы поймём траву и землянику»

цикл «Ссадины».

До последнего мгновения жизни В.И. Филатов работал: что - то исправлял, дополнял в своих сборниках. Ещё веря в то, что хоть после ... его напечатают, его поймут. «А я боюсь непонимания»...

После операции, несколько дней, можно сказать, даже часов, до смерти Валентин Иванович радовался тому, что остался жив. Первые слова, сказанные им дочери с радостным голосом надежды: «Вика! Я ... жив!»

И страшно, когда берешь в руки сборник стихов, которые он держал незадолго до смерти /вероятно, предчувствуя.../ чёрным фломастером написано: Конец... и помеченные чёрной полосой стихи, связанные с темой жизни и смерти, нашего Бытия, философские - отвечающие на вопрос - Кто мы в этой огромной Вселенной?

Он очень любил жизнь...

За этими скупыми строчками автобиографии, сердце Бунтующего человека, человека - Урагана, не хотевшего и не умеющего жить просто.

Да здравствует бунтующий цветок

Средь чёрного обугленного

леса.

Да здравствует сгоревший мотылёк,

Взлетевший к свету огненною

песней.

О слава непоникшим пред

врагом,

Прошедшим через беды и страданья.

... у муравья под вашим сапогом

Величие в самом существованьи!

Валентин Филатов. «Величие».

Он жил по зову своего Честного сердца, не мог и не хотел мириться с ужасающей действительностью, его возмущало всё, что мешало жить простому народу.

И не потому ли так трагична его судьба? И не потому ли он не умер, а погиб.

Как оказался он в Чернобыле? Кто его направил туда? Вероятно, те, кому он мешал, кому он был, как кость в горле. Зная талант В.И. Филатова и его характер человека, не умеющего молчать, жить «тихо», скрываясь за спинами других, посапывая «мирно» и «уютно». Не они ли в очередной раз послали Поэта в Черно Быль, как и некогда А.С.Пушкина на «Чёрную речку». И снова, как и всегда совершает «чёрное дело» на «белом снегу». И, как всегда, Поэтов у нас выносят с «проходного двора».

... Кого ж это так - точно вора

Пристреленного - выносим?

Изменника? Нет. С проходного двора –

Умнейшего мужа России.             …

19 июля, 1931 г.

Медон.                М. Цветаева.

И снова стреляют в часто голодающий живот поэта.

Но на десятилетие Чернобыля В.И. Филатов напишет:

...Но я горжусь, что мы там были,

И дни лихие не кляну:

Ведь всё же мы остановили

Невидимую ту войну!

Но чтоб беда опять в некрополи

Не превращала города, -

Не забывайте о Чернобыле!

Не забывайте никогда!

/1986-1996/г.             Валентин Филатов.

«Не забывайте о Чернобыле».

И вот теперь мне вдруг явно пришла мысль - а может быть Поэт сам хотел быть в гуще этих событий. Быть в трудное время в нужном для страны месте.

Спасая Черное небо Чернобыля, Поэт хотел, чтобы и над ним проплывали белые, «прекрасные облака». Выбирая снова чёрную судьбу для себя, чтобы для других сияло золотое солнце, текли голубые чистые реки и пруды, синие озёра — и чтобы ничего не предвещало беды, и у детей было светлое будущее - и из них вырастали гении.

Но мы - то могли, могли уберечь!

Но не сделали этого!!!

А может, просто не захотели...???

И снова русская рука стреляет в русского Поэта!

Ликовала повсюду весна,

И в душе твоей пела отрада,

Но внезапная туч пелена

Вдруг явилась нам стынь снегопада.

Серной мглой перекрыв синеву,

Словно краски смешав в акварели,

На деревья, на крыши, траву

Хлопья снега печально летели...

В. Филатов. «Мартовский снег».

... А пока, а пока - снегопад...

Мы с тобой на свиданьи печальном,

И слезой затуманен твой взгляд...

Часто задала себе вопрос, - почему стихи В. Филатова печатали сначала, только как посвящение юбилею? «Есенина (Юбилей), Высоцкого, Чернобыль (10 лет). А ведь у него столько прекрасных стихов о Любви, А,0 смысле жизни, философские стихи - раздумья и др.

Но даже и та маленькая крупица - стихи, напечатанные в газетах - говорят о таланте поэта, его глубоком осмыслении окружающего нас мира, людей... P.S. Хочется добавить ещё несколько слов к сказанной биографии В. Филатова. Валентин Иванович - человек огромного сердца, которого хватало на всех нас, живших и живущих с ним рядом. Он никогда ничего не забывал сделать, если обещал. Слово человека, отвечающего за сказанное. Он очень любил жизнь... и был счастлив уже тем, что ЖИЛ...

Что такое счастье, ветер?

Счастье - это жить,

А ещё повсюду вести

Добрые носить!

А несчастье что такое?

С горестью скажу:

Дым и пепел над землею

Если закружу.

                         В. Филатов

И несчастлив - людскими несчастиями.

Не имея специального образования - (у него) он имел природную одарённость, дарование необыкновенное; темперамент, это необычайный самородок, талант. Он был ещё художником. А специальное образование ему с лихвой заменила жизнь. А жизнь была трудной. Ставя перед собой цель: ни на шаг не отходить от правды, не идти наперекор своей совести, не отступать ни на йоту от справедливости, - он сам создавал себе трудности.

«Правда жмут ботинки?

Снимите их –

Пусть ходит босиком.

А тесные ботинки

Пусть примерит ложь –

Посмотрим, не мала ли правда?» -

Валентин Иванович взял эти слова у Юзеф Озга - Михальского к циклу стихов «Ссадины. - уже сразу давал ответ на вопрос- Что с тобой будет, если ты будешь говорить Правду. Что ты получишь от жизни? - Ссадины.

Я песнь пою у нас на паперти страны

Разодранной, униженной и нищей,

И нет со мной ни друга, ни жены

И сожжено родимое жилище...

Уходит век, все прошлое круша,

И Сатана блаженствуя, смеётся,

Над тем, что наша сломлена душа,

Над тем, что пережить ещё придется

И я уже не плачу, не кричу

От осознанья боли и потери,

Но всё ещё с надеждою стучу

В пустые души, в запертые двери...

На улицах темно от фонарей,

Но знаю темнота вот - вот взорвется

А я стою у запертых дверей,

С надеждою, что кто - то отзовётся...

1992 г.               В. Филатов. «Беженец».

Закрытые двери - закрытые души. Об этом писал в своей «Песне» об открытых дверях» Булат Окуджава.

Когда метель кричит, как зверь.

Протяжно и сердито

Не запирайте вашу дверь,

Пусть будет дверь открыта.

А если лёгок дальний путь –

Нелегкий путь представьте.

Дверь не забудьте распахнуть.

Открытой дверь оставьте.

И уходя в ночной тиши

Без долгих слов решайте

Огонь сосны с огнём души

В печи перемешайте.

Пусть будет тёплою стена

и мягкою скамейка-

Дверям закрытым - грош цена.

Замку - пена копейка.

Закрытые двери - закрытые души. Отсутствие Милосердия. Ни трагедия ли это нашего /времени/ века. Об этом говорит и В. Филатов, и Булат Окуджава.

Не та ли эта тема, к которой обращался ещё А.П. Чехов, говоря о назначении Человека, предупреждал: «Берегите в себе человека». «В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». И о духовной деградации человеческой Души.

«Старимся, полнеем, опускаемся...

Жизнь проходит тускло,

Без впечатлений, без мыслей...»

/«Ионыч» А.П. Чехов/.

«Человеку нужно не три аршина земли, не усадьба, а весь земной шар, вся природа, где на просторе он мог бы проявить все свойства и особенности свободного духа».

/«Крыжовник», А.П. Чехов»/.

Духовное оскудение личности?

– Когда это происходит?

Когда души закрываются, уходят в себя.

Когда люди вокруг не понимают тебя.

Когда происходит разочарование в жизни. Несколько слов хочется сказать о Булате Окуджаве.

9 мая 1999 года ему исполнилось бы 75 лет! (Его не стало летом 1998 года. Великая потеря России!)

Друзья вспоминают о нём: «Когда появился в нашей жизни Булат, мы впервые поняли, что можно мыслить, помогать друзьям, можно уметь дружить». «Песни его человеческие, человеческие мысли, человеческие слова. Впервые в 60-е годы мы услышали человека, который мог сказать что - то своё. А во времена гнёта лжи и насилия он умел и не боялся защитить друзей.» «Когда он пел, мы понимали, что должны быть нежными, добрыми. Мы понимали, что есть добро, а что есть зло». «Говорил он не декларативным языком, он говорил на языке сердца, поэтому его слова доходили до сердец». «Дверям закрытым - грош цена. Замку - цена копейка»...

И часто Валентин Иванович, стучась в закрытые двери /пытаясь опубликовать свои стихи/ и в закрытые души людей - не находили ответа на свою «боль». И от этой боли старался уйти - утопал в омуте вина - искал в нём истину. Но не находил... ответа на свою «боль». А становилось только больнее. И снова, приходя в этот реальный мир, спрашивал себя: «Я хочу видеть небо синее - синее, чистое - чистое, а теперь - зачем так живу? - не знаю, зачем эту дрянь пью? - не знаю.

Сегодня я под мухой,

И, жизнь благодаря,

Я пью с утра сивуху

За праздник Октября.

... За вымерший Чернобыль,

Где до сих пор стоит

Мой обожженный тополь,

Как мальчик - инвалид…

... За наших генералов!

/Перечить не могли!/

За плац, где мы сбивали

Под утро сапоги...

... За суету вокзальную

Подымем стопоря!

За города фикальные,

И за дерьма моря...

За девочек продажных,

Которых я любил,

За ваучер бумажный,

Что вовремя пропил...

Оставьте все заботы, -

Сегодня весел Я!

Расскажем анекдоты

Из нашего былья. ...

1993 г. В. Филатов. «Праздник».

... Надоели призывы, запои

Клоунады, фарсы, мистерии...

Переходит эпоха застоя

Во времена неверия.

Как узреть откровенные лица?

Как кружит вверху воронье!

Где тот храм, чтоб с тобой помолиться

За ушедшее наше житьё...

За исчезнувшую гармошку

За дележку без всяких обид,

И за песню про рожь и бомбёжку,

Что когда - то пел инвалид…

Ax, как пусто в библиотеках!

Но страшитесь такой пустоты.

Отражаются в наших реках

Чьи -то свастики и кресты!

                1988 г.                  В.Филатов

                                               из цикла «Ссадины».

И снова поэт оставался один на один с собой, со своей болью:

Просыпаюсь, курю среди ночи,

И, печально к окну подходя,

Я смотрю на летящие строчки

Косо бьющего в стёкла дождя...

Хлещут струи по лету, по бывшему,

По увядшим, поникшим цветам,

По полянам, по рощам, по крышам,

По несбывшимся нашим мечтам...

1992 г. В. Филатов. «Одиночество». ...

…Я один в эту ночь, в эту осень...

И, наверно, один на земле...

И один огонёк папиросы

Отражается в мутном стекле...

1992 г.            В. Филатов. «Одиночество».

И снова вспоминается М.Ю. Лермонтов.

Пусть я кого - нибудь люблю:

Любовь не красит жизнь мою.

Она, как чумное пятно

На сердце, жжет, хотя темно.

Враждебной силою гоним,

Я тем живу, что смерть другим:

Живу - как неба властелин –

В прекрасном мире - НО ОДИН.

Вероятно, как М.Ю. Лермонтов - В.И. Филатов был одинок в этом мире. Иначе не были бы так трагично - горестны его строки:

Мы все с рождения оккупированы

Нас за идеи всех купили

Живём, зажаты, словно в слябинге,

А бунтовать - нервишки слабые.

И кто не знает на руле,

Что значит бунт на корабле!

/снова упоминание о корабле нашем!/

Тузы на крейсерах поплыли,

А мы вповалку на плотах.

Уже запили и забыли,

Что впереди маячит флаг.

Плывем, гребем, или в дрейфе маемся,

И не отчалим, не причалимся...

Любимая, налей! Налей!

Марихуана в наргиле...

Ну что ты плачешь, дай огня!

Спаси меня. Спаси меня.

1970 г.            В.Филатов

И далее после этого стихотворения, идёт полёт В.И. Филатова: «Любимая, забей косяк» ВФ.

И снова поэт, как заклинание, оставшись один, твердить слова:

Прикосновению верь, а не глазам.

Верь только в то, во что с рождения верил

Луне и солнцу верь, а не часам,

И верь себе. Всегда себе лишь.

Пусть мелят про суму или тюрьму,

 Поверь в судьбу, а не в счастливый жребий

И верь себе. Себе лишь одному,

И от других нисколечко не требуй.

Тебе никто ни в чем не задолжал.

И емертушкой покуда не дохнуло,

Верь только в то, что ты в руках держал,

Что от тебя ещё не упорхнуло.

1991 г.                        Валентин Филатов.

«Заклинание».

Но, несмотря на это он жил, был счастлив, он не только писал стихи, перевод с украинского стихи, но и рисовал - был великолепным художником - оформителем (Виктория Валентиновна - дочь поэта - после смерти делилась со мной: «Маринка, я не могу находиться в школе - куда ни брошу взгляд - все оформлено его руками - везде его почерк - это очень тяжело...); играл на гитаре, великолепно читал стихи, увлекался футболом, часами на улице мог говорить с ребятами о чём угодно. Был дружен и пользовался авторитетом, и как Человек, и как Поэт. Такой добрый, наивный, открытый, расположенный к людям человек.

У него всегда был думающий взгляд, глубоко проникающий в человека и понимающий человека. Его страстно любили женщины.

Он мог быть и мужиком, в полном смысле этого слова, веселый але.

Он был очень работоспособный. До утра засиживался за своим письменным столом. И его друг - Дмитрий Валентинович - в последнее время часто заходивший к нему по утрам - они снимали фильм о Валентине Ивановиче - заставал его на рассвете еще не ложившимся спать, с включенной настольной лампой, сидящего за столом. Он очень много работал в последнее время, видимо предчувствуя, что не успеет переработать, дополнить, убрать, заменить, исправить что -то в своих сборниках /об этих изменениях позже.../

Валентин Иванович очень любил свою дочь - Вйкторию Валентиновну. И жалел, что они не сблизились раньше /Виктории он признавался в этом, лежа в больнице/. Дочь прекрасно понимала ещё со школьной скамьи, я ее помню в 6 классе. Это мои первые ученики - как! Она читала стихи! Первое, что я услышала от нее - было «Варварство» Мусы Джамиля. А позже меня поразило стихотворение «Торжество» В.И.Филатова, прочитанное Викторией Валентиновной.

До последнего часа Виктория В. Была вместе с отцом. Выслушивала, что он говорил на счет редактирования /стихов/ сборников. И первые слова, сказанные дочери после операции, на которую они вместе надеялись, как на исцеление, были:

«Вика, я жив!»

И хотя его очаровательные глаза угасали, стали серыми с поволокой, глубина осознания человеческого мира ещё существовала в нем. До последней минуты В. Иванович страстно боролся за жизнь, очень хотел выжить... жить...

Любил Валентин Иванович и свою Мать - Ангелину Стефановну Филатову. Такая живая, всегда улыбающаяся старушка. Помню я удивлялась этой женщине, как только в 1983 году приехала в поселок Майский. (Я тогда ещё не знала, что она Мать такого великолепного Человека - Поэта). Она отличалась от всех в селе своей открытостью, а в бухгалтерии, где она работала, каждый приходящий по делам человек не мог не отметить этих веселых дружелюбных глаз, сияющего Добротой и теплотой ласкового лица, с постоянной улыбкой на устах. Как светлый васильковый огонек озарял лица вошедших людей. Среди этих серьезных бухгалтерских работников, обложенных с головы до ног «деловыми папками и кучей бумаг». Её лицо всегда было обращено к людям, к их заботам. И каждому человеку, вошедшему в машиносчетный отдел, хотел задать вопрос именно ей, т.к. от других ответа не жди. Она и сейчас осталась живой, маленькой, но с невероятно огромной душевной теплотой, живо торопящейся сделать что - нибудь по дому, бегущей с тяпкой на дачу. Я никогда не видела ее, медленно шагающей, вымотавшейся от изнурительной работы, с унывающим взглядом. Даже тогда, когда все, отработав на даче, /и она вместе сними/ уныло брели к дому, тихо переговариваясь, она шла летящей походкой, с улыбкой на лице, награждая каждого человека, встретившегося ей по пути, добрым словом и поклоном обязательно (что означало на Руси: здравствуйте, люди добрые!) Удивительный человек! Я не знала ещё тогда - что она Мать великолепного Поэта России - В.И. Филатова. И невольно вспоминается Некрасов:

Есть женщины в русских селеньях,

Спокойною важностью лиц,

С красивою силой в виженьях

С походкой, со взглядом цариц,

Их разве слепой не заметит,

А зрячий о них говорит:

«Пройдёт - словно солнце осветит!

Посмотрит - рублём одарит!»

1870 г. Поэма «Мороз, Красный нос».

...Идут они той же дорогой,

Какой весь народ нам идет,

Но грязь обстановки убогой

К ним словно не липнет...

ч. I «Смерть крестьянина».

Она и сейчас всё в доме сохранила так, как было до смерти Валентина Ивановича. Ангелина Стефановна рано потеряла мужа, /а Валентин Иванович - Отца, которого очень любил/.

/А муж ее - Филатов Иван Гаврилович умер, когда ему было 42 года от кровоизлияния в мозг - от последствий контузии, полученной в годы Великой Отечественной войны. В 1942-1943 годах воевал в Новороссийске на Малой земле. А там, вы помните, были ужасные, тяжёлые кровопролитные бои. В одном из таких боёв Ивана Гавриловича контузило, его взяли в плен.

После ВОв вернулся в родной посёлок Майский и до самой смерти работал главным экономистом совхоза.

О своём Отце, которого очень любил, как и Маму, В. Иванович вспоминает в стихотворении «Отец»:

О эшелоны... эшелоны...

Колеса тяжело стучат,

И женщины кричат с перронов,

Нам, уезжающим, кричат,

И это мне так чётко снится,

Как будто было всё со мной:

В снах поле чёрное дымится, и страшный бой, Огромный бой.

Что хлеб! Хватало бы патронов, -

В боях с весны и до зимы...

А на худых плечах погоны

Так неуклюжи и прямы.

Бегу вперёд. Кричу до хрипа.

И падаю, и вновь бегу...

Но кровь, горячая и липкая,

Уже темнеет на снегу.

И я валюсь в немую пропасть,

Но нет живым пути назад...

И кто - то молча и сурово

Мой поднимает автомат.

... качались майские акации.

И приходил Отец с войны...

Его уж нет. Но снятся, снятся

Его пронзительные сны.

1967 г. Валентин Филатов. «Отец».

Из цикла «Чёрное эхо»- стихи о ВОВ?

Вспоминает Валентин Филатов и своего любимого Деда:

«Дед»

Облака к утру розовели,

Тёк туман парным молоком...

С дедом мы у реки сидели, -

Дед считался в селе рыбаком.

Как пацан, улыбался он радостно,

Слушал всплески, игру карасей

А всходящее солнце красное

Было смыслом рыбалки всей.

Нет, не зря он спешил за околицу,

Когда только восток светлел, -

Дед лицо поворачивал к солнцу,

Не мигая на солнце смотрел.

Забывая про меня и про рыбу,

Онсидел неподвижен и прям...

А я помню его улыбку,

И на лбу его сабельный шрам!

Не любил он рассказывать байки

Про гражданскую нашу войну:

Были белые... Были красные...

Полегли за Россию одну.

А в селе, про него судачили: -

На рыбалку опять с молодым...

Только дед мой не мог иначе, -

Он давно уже был слепым.

Иль с уловом, иль без улова

Шли мы полем, купаясь в лучах.

Вел я за руку деда седого,

Нес мой дед своё солнце в очах.

Перепелка в поле кричала,

Рыжий ветер бродил по стерне,

А река облака качала

В синей ласковой глубине... 1980 г. В. Филатов. «Дед»

Из цикла «Чёрное эхо» - о ВОВ

Из цикла «Чёрное эхо» - о ВОВ

А бабушка- Радченко Валентина Домитиановна - была учителем начальных классов Майской школы, а затем и Первым директором Элитовской СШ № 14./ Единственной радостью и опорой после смерти мужа в жизни Ангелины Стефановны был её сын Валентин Иванович - старший сын, который жил вместе с Матерью. Любила Ангелина Стефановна очень внучку- Вику, и правнучку - Настеньку. Всегда передавала или приносила им сладости, пряники, пирожки и быстро уходила. Не любила надоедать людям. Скажет несколько ласковых тихих слов и - по своим делам... всё бегом, всё скорее.

Что - то было у Валентина Ивановича и от Матери /Отца я никогда не видела.../. /Кроме Валентина, в семье ещё двое детей: Филатов Евгений Иванович - средний сын закончил школу с Золотой медалью - ныне подполковник;

Филатова Татьяна Ивановна - дочь, самая младшая, - сейчас работает в школе учителем физики и математики, закончила школу с медалью. Но они далеко от Матери./

Любил Валентин Иванович и свою жену - подругу, как он ласково и называл в своих дневниках. Тоже Валентину. Валентину Васильевну Филатову. В молодости красивую, белокурую женщину - белоруску с голубыми глазами, страстно влюбленную в стихи В.И.>. Филатова - тоже поэтическую натуру. Валентин Иванович умрёт на ее руках. Были у него и настоящие преданные друзья, которые никогда его не предавали. Любил Валентин Иванович и Василия Шукшина. /ИЗ воспоминаний дочери: «Как - то вечером за чаем собралась наша небольшая семья. И зашёл разговор о бренном...о мире...о жизни и смерти... И начали говорить о том, что каждый бы хотел чтобы посадили /какое дерево/ на своей могиле после смерти. Мама сказала: «Я бы хотела, чтобы посадили стройную белую берёзку. Так как я родилась в Белоруссии - Бела руси. Береза - олицетворение Белой Руси.

/А ведь береза - это и символ Руси.

Я трогаю русые косы,

Ловлю твой задумчивый взгляд.

Над нами весь вечер берёзы

О чём - то чуть слышно шумят.

Берёзы, берёзы

Родные берёзы не спят».

He спят под

Москвою берёзы,

В Париже каштаны не спят...

/ «Берёзы! Слова Лазарева./

К. Симонов: «Да, можно выжить в зной, в грозу, в морозы,

Да, можно голодать и холодать,

Идти на смерть... -Но эти три берёзы

При жизни никому нельзя отдать.»

/К. Симонов. «Родина»/

И я вспоминаю Хатынь в Белоруссии.

ВО война. Каждый четвертый житель Белоруссии погиб в лихую годину. Каждый четвертый... и как живое напоминание об этом стоят у Вечного огня три берёзы, но навеки останется пустым место для четвёртой.

Прислушивайся к звону хатынских колоколов, и ты услышишь в нём скорбь по жертвам Бухенвальда и Освенцима, Майданека и Бабьего Яра. Ты услышишь в нём голоса миллионов и миллионов тех, чью жизнь оборвала война. Они, сожжённые и расстрелянные, затравленные собаками и задушенные в газовых камерах, - плоть наша и кровь, отцы наши, старшие братья, деды. Они жили на этой земле, были её хозяевами. Они ушли навеки - и меньше стало всех нас. «И поэтому не спрашивай никогда, по ком звенит колокол. Он звонит по тебе». По тебе, человек сегодняшний. Он будит твою память, будоражит твой разум, стучит в твоё сердце, требуя: «Не допусти, потомок!» Летит, летит над землей перезвон колоколов. Мы, потомки, слышим их зов. Но на меня этот перезвон колоколов Хатыни, установленных на печных трубах каждого дома /26 дворов было в Хатыни - 26 обугленных печных труб. На 26 голосов скорбят сегодня хатынские колокола, венчающие бетонные стелы - трубы. В каждом доме перечислены на мемориальных плитах имена погибших. Семья из девяти человек. Самому маленькому - 9 месяцев. Фамилии написаны на белорусском языке. И все заживо сожжены. 149 безвинных жертв - хатынцев и еще 619 сожженных белорусских деревень, пепел которых приняла хатынская земля, 186 деревень не возродятся никогда. Кладбище их - здесь же, в Хатыни.

И на двух языках: русском и белорусском слова:

«Люди добрые, помните: любили мы жизнь, и Родину нашу, и вас, дорогие. Мы сгорели живыми в огне. Наша просьба ко всем: пусть скорбь и печаль обернутся в мужество ваше и силу, чтоб смогли вы утвердить навечно мир и покой на земле. Чтобы нигде и никогда отныне в вихре пожаров жизнь не умирала».

Сюда приходят старые солдаты,

Чтоб у огня побыть наедине...

И хоть давно остыли автоматы,

Поймём отцов - они не виноваты,

Что их сердца и ныне на войне.

Над обелиском небо молодое,

Во все концы - огромная /стена/ страна...

Но здесь всегда, как будто после боя,

Тревожная таится тишина.

1968 г.                                       Валентин Филатов.

«У обелиска» - нов. «Вечный

цикл «Чёрное эхо» - о ВОВ. Огонь.»

/Из этого стихотворения В.И. Филатов взял названия для изд. сб-ка II цикла «Тревожная тишина».

Нет такого дня, который смог бы уничтожить тягу к жизни. Да, сапогами не вытоптать душу...»

Один старичок деревни остался в живых. Среди умирающих он нашел своего сына. Он умер на его руках. Какова же была боль и скорбь Непокорённого Человека - Иосифа Каминского.

Недаром в стихотворении В. Филатова я перепутала слова стена и страна. Перед глазами стояла огромная «Стена Памяти» - это жертвам гитлеровских «фабрик смерти» - и что особенно страшно: здесь есть детский концентрационный лагерь в учхозе «Красный берег» Гомельской области. Вместе с 54 детьми расстрелянная воспитательница Домачевского детского дома Пелагея Грохальская. Жертвы Малого Тростенца /недалеко от Минска/. Всем им посвящена «Стена Памяти». Волосы становятся дыбом. Какие т-ко фабрики смерти не выдумывали фашистские гады: 260 фаш. концлагерей, ямы с кострами, рвы, куда сбрасывали живых людей и сжигали заживо.

Не хватало, видимо, пуль для людей и для девятилетних младенцев. Изверги проклятые...

За шумными большими городами

Есть хуторок, где хаты в три окна...

Там осенью стояла вечерами

Касаясь крыш, огромная луна.

Так молоко звенело о подойник,

Тянулись гуси к бабкиным рукам,

И чей - то заблудившийся телёнок

Бродил, мыча, по влажным лопухам.

Там над землею, серебром облитой,

Летели светлым клином журавли,

И старики сидели у калиток,

В сторонку отодвинув костыли...

Мне не узнать, о чем они молчали:

Давным - давно их нет среди живых,

Но сердце наполняется печалью, -

Я вижу их, израненных, седых...

Они молчат. И до глубокой ночи

Летят над ними птицы высоко...

Оранжевыми крохотными звездочками

Мерцают папироски стариков.

1970 г.                 В. Филатов. «Старики».

Цикл «Чёрное эхо» - о ВОВ.

Эхом отдается в душах людей, в сердцах наших

Боль тех давних годин

В каждом сердце живет и поныне,

В каждой нашей семье

Плачут малые дети Хатыни.

Молодость моя,

Белорусская.

/«Белоруссия». Сл. Добронравова»./

Вероятно, Валентине Васильевне вспоминались и молодые годы, и годы детства, проведенные в родных местах, - и хотелось, чтобы после смерти с ней оставался бы кусочек родины:

Березы, березы,

Родные березы не спят...

Вика: Ивушку плакучую. Стройную,

Нежную, иногда печальную...

Много сложено русских народных печен и об ивушке.

Зорька золотая

Светит над рекой.

Ивушка родная,

Сердце успокой.

Ивушка зеленая

Над рекой склонённая,

Ты скажи, скажи, не тая,

Где любовь моя?

А Валентин Иванович - калину красную, как у Василия Шукшина.

Калина красная,

Калина вызрела... - вспоминаю я.

«Ой, цветёт калина в поле у ручья...»

В страшные дни чернобыльской катастрофы, когда нас настигла беда. /Эта беда и сейчас преследует человечество - все далее и далее распространяется черное горе в глубь страны/, Валентин Иванович взял с собой маленький сборник Шукшинских произведений «Василий Шукшин. Рассказы.»

Я с трогательной бережливостью держала эту книгу в руках, перелистывала страницы.

Первая страница открывалась надписью Валентина Ивановича Филатова: «Эта книга была со мной в Чернобыле во время ликвидации аварии на АЭС с 17.12.86 г. по 8.03.87 г.

Кратко передаю содержание.

Василий Макарович Шукшин.

 /1929-1974/.

Крестьянин - сибиряк, слесарь, учитель и директор сельской школы, секретарь райкома, комсомола, матрос и радист боевого эсминца, студент ВГИКа.

Актёр, режиссер, писатель - кавалер ордена Трудового Красного Знамена, лауреат Гос. премии СССР, лауреат Гос. премии РСФСР имени братьев Васильевых. Коммунист.

Сыграл в фильмах: «Два Федора», «Аленка», «Золотой Эшелон», «Мы - двое мужчин», «Простая история», «Мужской разговор», «У озера», «Журналист», «Даурия», «Освобождение», «Если хочешь быть счастливым», «Они сражались за Родину» и других. Поставил фильмы:

«Живет такой парень»,

«Ваш сын и брат»,

«Странные люди»,

«Печки - лавочки»,

«Калина красная».

Опубликовал сборники рассказов:

«Сельские жители»,

«Мы с Катуш», «Земляки», «Там, вдали», «Характеры», «Беседы при ясной луне»; романы: «Любавины», «Степан Разин»;

сценарии: «Я пришёл дать вам волю», «Пришёл солдат с фронта», «Брат мой»

Рассказы из сборника, который В. Филатов взял с собой в Чернобыль /содержание/: «Как я понимаю рассказ (вступл.).

«Сельские жители»,

Солнце, старик и девушка»,

«Один»,

Степка»,

«Охота жить»,

«Чудик»

«Раскас»

«В профиль и анфас»

«Думы»

«Горе»

«Волки»

«Суд»

«Как помирал старик»

«Микроскоп»

«Материнское сердце»

«Свояк Сергей Сергеевич»

«Сапожники»

«Бессовестные»

«Шире шаг, маэстро!»

«Крепкий мужик»

«Срезал»

«Билетик на второй сеанс»

«Ораторский прием»

«Верую»

«Мой зять украл машину дров!»

«Страдания молодого Ваганова»

«Как зайка летал на воздушных шариках»

«Генерал Малафейкин»

«Выбираю деревню на жительство»

«Осенью»

«Алёша Бесконвойный»

«Штрихи к портрету»

«Некоторые конкретные мысли Н.Н.Князева, человека и гражданина»

«Психопат»

«Обида»

«Упорный»

«Дядя Ермолай»

«Жил человек»

«Забуксовал»

«Жена мужа в Париж провожала...»

«Миль пардон, мадам!»

И сразу становится ясным, почему для В.И. Филатова Василий Шукшин был близким другом в самые трудные минуты жизни (на грани жизни и смерти - Василий Шукшин...)...

Из поэтов и писателей мы выбираем и любим тех, кто нам близок... близок по духу... по жизненным принципам и убеждениям, по ... натуре.... По человеческим качествам... по открытости человеческой души... по стремлению жить... просто по жизни, мы любим то, что любит этот человек, страдаем от того, от чего страдает, ненавидим то, что ненавистно ему...

Мать, Отец, Родина, Дочь, женщина, Жена, Калина красная, Василий Шукшин /От них веет русской жизнью, Россией, которую также как и Валентин Филатов, безгранично преданно любил Василий Шукшин/;

Владимир Высоцкий, Федерико Гарсия Лорка, Эрнест Хемингуэй... Задумайтесь!

Василий Шукшин 21 августа 1974 года в эпиграфе к своей книге «Любавины» напишет: «Русский народ за свою историю отобрал, сохранил, возвел в степень уважения такие человеческие чувства, которые не подлежат пересмотру: честность, трудолюбие, совестливость, доброту... Мы из всех исторических катастроф вынесли и сохранили в чистоте великий русский язык, он передан нам нашими дедами и отцами...

Уверуй, что всё не зря: наши песни, наши сказки, наши неимоверной тяжести победы, наше страдание - не отдавай всего этого за понюх табаку.

 Мы умеем жить. Помни это.

Будь человеком.»

Василий Шукшин.

И если бы сейчас можно было распределить творчество В.И. Филатова по темам

/отличным от названий его циклов/ я бы озаглавила их так:

Тема Человека в обществе.

Долг. Честь. Совесть. Справедливость.

Доброта. Доблесть. Россия. Родина.

«Война и мир».

«Преступление и наказание».

«Щит и меч».

«Бесы».

Душа. Женщина. Любовь.

«Детство. Отрочество. Юность.»

«Времена года».

Человек и природа.

Мать. Отец. Братья и сестры.

«Потомкам».

«Гражданину».

Журавлик.

Милые сердцу песни России или

«Я люблю тебя, Россия!» Великие.

«Быть или не быть»

«Да святится имя Твоё!..»

Задумайтесь!

И вспоминая сейчас слова Сергея Залыгина к творчеству Василия Шукшина «Герой в кирзовых сапогах», невольно думаешь в Валентине Филатове:

«Каждый, кто его знал, не мог без удивления сказать о его почти невероятной разносторонности. Его нельзя воспринимать «по делам». Это что - то целое, спаянное. Эта слиянность самых разных качеств и дарований не только в целое, но и в очень определённое, вполне законченное ещё и ещё радует и удивляет нас сегодня, будет радовать и удивлять всегда.»

Мы видим этот щедрый дар природы и необыкновенную личность личностную, а не набором качеств и способностей, видим, что эта личность меньше всего - заботилась о самом себе грани: вот я - художник, вот я - актер, вот я - поэт, я - человек...

Полная естественность и непринужденность в обращении со всеми своими способностями, как будто так и должно быть.

И это тоже свойство Таланта - и даже сам, талант.

Такое умение держаться естественно и просто перед лицом самой трудной творческой задачи, не заботясь о «манере поведения», неизменно оставаясь самим собою.

И всякий раз, читая стихи Валентина Филатова, мы встречаемся с ним самим, тем человеком, который есть он.

Мне кажется, последние годы жизни В.И. Филатова были таким периодом, когда всё, что его окружало, - все люди и факты становились для него предметом искусства - ссора ли это с вахтером в больнице или изучение биографии Вл. Высоцкого.

Исключений нет. И вот уже и его дети, и мать, и соседи, матери - одиночки, старикиг инвалиды, бедные старушки... каждый человек, навестивший его в больнице, каждый спутник в поезде или в автобусе - это его герой. Одно можно сказать - жить среди людей, происшествий и впечатлений, каждое из которых требует своего, каждое, расталкивая всё другое, рвётся через тебя на бумагу, настоятельно требуя и ропща, - это очень трудно.

Каждый год эти требования множатся и множатся, а постоянное и безоговорочное расходование себя на все эти требования.

Не потому ли так близка Валентину Ивановичу повесть Василия Шукшина «Калина красная»и её герой - Егор Прокудин - я бы даже сказала - второе «я» В. Филатова.

Вспомним.

Егор непоследователен: то умиленно - лиричен и обнимает одну за другой берёзки, то груб, то он ерник и забулдыга, любитель попоек «на большой палец», то он добряк, то бандит.

В. Иванович пронзительно видит вокруг себя людей, их судьбы, их жизненные критерии, потому он очень талантливый поэт.

Егор близок Валентину Ивановичу и умом, и сердцем. Вот Егор не быстро и не тихо, ровным шагом двигается по только что вспаханной /полосе/ или пашне навстречу своей смерти.

Идёт, зная, к чему идёт. Идёт, сначала отправив прочь своего подручного на пахоте, чтобы не было свидетелей всего того, что сейчас неминуемо произойдёт, чтобы человеку, к судьбе Прокудина никак не причастному, не грозила какая - то опасность, какие - то неприятности свидетеля.

/А ведь Владимир Иванович в последние минуты отправлял дочь спать, предчувствуя беду, и та, утомлённая долгими бессонными ночами, соглашается. И не видит самых ужасных страшных минут...

Боже мой!/

Мы помним, как звучно и продолжительно раздаются удары кирзовых сапог Прокудина по деревянным мосткам, когда он выходит из тюрьмы на волю, быть может продолжительность и даже утомила нас, но вот он почти неслышно, но в том же ритме шагает по полдне с воли в свою смерть, и круг замыкается и нам всё становится ясным.

Ясным и пронзительно отчетливым, хотя с нашей точки зрения это бессмысленно - вот так идти навстречу своей смерти, вот так отправить в сторону единственного свидетеля, вот так упасть на землю со смертельной раной.

Но тут - то мы и понимаем, что этот человек только так и должен был поступить.

А понять человека - значит уже сочувствовать ему, мысленно участвовать в его судьбе, сопереживать её. Тем более что Прокудин как раз этого и ждал от нас - понимания. Ни любви, ни жалости, ни покровительства, ничего он от нас не принял бы, а вот наше понимание ему необходимо. Необходимо по - своему, потому что он этому пониманию сопротивляется, недаром. Он и был столь непоследователен и выкидывал колена, но именно потому, что наше понимание было ему необходимо. Он как бы и умер - то потому, что хотел его.

Потому что чуткое и понятливое отношение одного человека к другому - это и в жизни, и в искусстве всегда гуманизм. А чем же это ещё может быть?

И тут невольно начинаешь думать, что Прокудин - это не только он сам, но и Василий Шукшин - художник. Прокудин - одно целое вместе с Шукшиным.

И надо было быть Шукшиным и жить его напряжённой, безоглядной, беспощадной по отношению к самому себе жизнью, надо было, просыпаясь каждое утро, идти «на вы» - на множество замыслов, сюжетов, деталей, сцен, диалогов, всех окружающих тебя событий и предметов, чтобы вот так, как прошёл он, пройти по вспаханному ему тобою же полю навстречу своей смерти. По вспаханным им же бороздами шёл навстречу смерти и В.И. Филатов (отмечая чёрной чертой стихотворение о вечности, бытие). Было ли ему страшно тогда? Наверно. Но никто никогда об этом не узнал бы. Мы не предсказатели судеб, и когда читали, и когда смотрели «Калину красную», тоже ни о чем не догадывались. Но теперь, когда художника не стало, многое становится на свои места.

Теперь мы, кажется, знаем, почему Шукшин смог пройти по пашне так, как он прошёл.

Так же, как Шукшин без грима играл, также без грима он и писал.

У него было и тени умиления или заискивания ни перед своими героями, ни перед собой. Больше того он был суров по отношению к ним, и к себе той суровостью, которая неизбежна, если писатель знает и понимает людей и не делает особого исключения для себя, если он хочет, страстно желает, чтобы не только им было лучше, но чтобы и они сами тоже были лучше.

А герои никогда не обижались на него за это. Иначе говоря, они всегда оставались достоверными, оставались самими собой, живыми людьми.

Как сказал Василий Шукшин в последней строке своего последнего прижизненного произведения, и он, и они всегда ставили перед собой вопрос: «...Что с нами происходит?»

Да, герой Шукшина неизменно ставит этот вопрос, оставаясь без грима и без прически, обутый в кирзовые сапоги. И сапоги эти не принадлежность «простого» человека. Скорее всего это та таинственная простота, к которой художник умел свести нечто очень сложное, но это была натура художника, которой эти сапоги были свойственны, были и по ноге, и по душе.

Большинству героев Шукшина кирзовые сапоги принадлежали по роду их занятий и профессий. Он обул в те же сапоги и интеллектов - модные туфли им ни к чему - они только мешают им, мешают проникнуть в существо характера и разобраться в поставленном вопросе, он и своего Степана Разина - мужика в вождях - оставляет в тех же сапогах. Этому ничуть не мешает то обстоятельство, что в разинскую пору они ещё не были изобретены.

Валентину Ивановичу Филатову близок Василий Шукшин и его герои. Он сам был такой. Именно потому в трудные минуты «Чернобыля» в его кармане очутился маленький томик Шукшинских произведений, Случайность?

Случайные сцепленья электронов...

Рождения Эйнштейна и Ферма...

Да здравствует случайность, чьи законы

Не поддаются логике ума!

Да здравствует случайность жизни новой,

Прикрывший наши старые грехи...

Да здравствует случайность Гончаровой

И Пушкина высокие стихи!

Да здравствуют случайные запястья,

Что Лермонтов когда - то целовал...

Да здравствует твоё лихое счастье,

Что ты навек случайно потерял...

И к небу в синеве необычайной

Я простираю руки, как крыла:

Пусть смерть моя окажется случайной,

Лишь только б жизнь случайно не прошла!

Валентин Филатов. «Случайность».

(Раньше это стихотворение состояло из четверостишия-I)

Рок /круг/ новое название.

«Чернобыльская тетрадь».

Всё возвратится на круги своя.

Будет у блудного сына семья....

Остепенится гуляка и плут,

Вишни в саду по весне зацветут...

Птицы покинут чужие края...

Все возвращается на круги своя.

Всё возвращается на круги своя,

Но почему так печальна земля?

Плачет Сизиф от нелепой игры,

Камень таща на вершину горы...

Камень тяжёл, словно Божий наказ.

Скатится вниз он в стотысячный раз.

Снова Сизифу сквозь дни и века

С камнем влачиться под облака.

Снова от искры займется пожар,

Снова погибнет от солнца Икар...

Свежею кровью окрасится снег...

Снова сбирается вещий Олег.

                       Валентин Филатов.

Конь не причём. Божья кара – змея

Всё возвратится на круги своя!

1994 г.

Обожал Ф. Филатов Эрнеста Хемингуэя,

/америк. писатель, писал на англ. яз./.

За что? Чем он был ему близок?

«В этом трагическом, обречённом мире необходимо было найти хоть какой - то якорь, хотя бы соломинку, за которую можно уцепиться.

Хемингуэй нашёл такой якорь в выработанном им в те годы «Моральном кодексе». Смысл этого кодекса заключается в следующем: раз уж человек в этой жизни обречён на поражение, на смерть, то единственное, что ему остаётся, чтобы сохранить своё человеческое достоинство, это быть мужественным, и не поддаваться обстоятельствам, какими бы страшными они ни были, соблюдать, как в спорте, правила «честной игры».

/Б. Грибанов «Человека победить нельзя.»/

Наиболее явственно эта мысль выражена Хемингуэем в рассказе «Непобежденный.»

Для стареющего матадора Мануэля бой быков это не только возможность добывать деньги для существования, это гораздо большее - самоутверждение, вопрос профессиональной гордости. И, даже терпя поражение, человек может оставаться непобеждённым.

Возвращаясь к роману «Фиеста», следует сказать, что его герой Джейк Варне не тонет в омуте окружающей его бессмыслицы, среди этой «суеты» только потому, что он придерживается хемингуэевского «кодекса» - в отличие от окружающих его ничтожеств и бездельников он любит свою профессию журналиста, гордится ею. Обделенный в жизни из - за ранения, которое мешает его возможности физически любить женщину, он не утопает в жалости к самому себе, не становится человеконенавистником, не спивается и не думает о самоубийстве. Джейк Варне находит в себе силы жить, приемля жизнь такой, какова она есть, он сохраняет душевную стойкость, способность всё выдержать. Выстоять герою «Фиесты» помогает природа. Она выступает целительницей душевных ран, вечным источником радости.

Тема единения человека с природой, мысль о вечности природы и зыбкости человеческой жизни есть и у Валентина Филатова. А у Хемингуэя эта тема возникает уже в первых рассказах. Она звучит и в «Индейском посёлке, где природа, окружающая мальчика, - озеро, солнце, встающее над холмами, рыба, плещущаяся в воде, - исполнена ощущением покоя и веры в бессмертие - «В этот час, ранний час, на озере, в лодке, возле отца, сидевшего на вёслах, Ник был совершенно уверен, что никогда не умрёт.

... Я подхожу к холодному окну,

Из форточки пью залпом тишину...

... И пламя звезд колышется в груди,

И кажется, что вечность впереди...

Валентин Филатов.

«Октябрь упал в озёра и замолк».

Цикл «Восьмой цвет радуги».

«Из чтения нескольких произведений американского писателя Эрнеста Хемингуэя мы убедились, что одной из главных его мыслей является мысль о нахождении человеческого достоинства... Главное же - достоинство - следует ещё найти, открыть где - то в мире и в глубине действительности, заработать его (может быть, ценою тяжёлой борьбы) и привить это новое чувство человеку, воспитать и укрепить его в себе.»

1938 г.                                                                                                 /Андрей Платонов./

Вопреки установившейся к тому времени на Западе критической традиции, определявшей Хемингуэя как писателя, воспитывающего насилие, жестокость, Платонов разглядел в своем американском собрате самое главное - его человечность, его боль и сострадание.

С этой боли, с возмущённого неприятия гнусных обстоятельств жизни, обрекавших человека на прозябание и бессмысленную гибель, и начинался Хемингуэй как писатель. «Я помню, - писал Хемингуэй, - как я вернулся домой с Ближнего Востока с совершенно разбитым сердцем и в Париже старался решить, должен ли я посвятить всю свою жизнь, пытаясь сделать что - нибудь с этим, или стать писателем. И я решил, холодный, как змий, стать писателем и всю свою жизнь писать так правдиво, как смогу.»

В стремлении правдиво, реалистически изображать жизнь видел Хемингуэй высшую задачу писателя, его призвание. Он верил, что только правдой можно помочь человеку. Для этого, как впоследствии будет сказано в повести «Старик и море» (1952 г.), надо показать «на что способен человек и что он может вынести».

Послевоенная действительность в Европе, где обосновался начинающий писатель, не принесла очищения. В Италии воцарился фашизм - «ложь», изрекаемая бандитами», как определит его позднее Хемингуэй, в Германии бесчинствовала реакционная военщина, унавоживая почву для предстоящего прихода Гитлера.

Утратив иллюзии, унаследованные от XIX века, и не обретя новых, ужаснувшись пустоте жизни, «потерянное поколение» судорожно искало выход в пьянстве и разврате, в

острых ощущениях. Обычным делом стали самоубийства. Казалось, что в мире не осталось больше никаких нравственных ценностей, никаких идеалов.

«Я считал, что жизнь - это вообще трагедия, исход который предрешён», - писал Хемингуэй.

Ощущунием трагедии пронизано большинство произведений Хемингуэя первого десятилетия его творчества - с середины 20-х до середины 30-х годов.

Трагическая тема бессилия человека перед лицом Зла звучит в рассказе «Убийцы»; мотив беспомощности перед жестокой судьбой, перед Роком - в рассказе «В чужой стране». Безнадежностью и горечью наполнен в этом рассказе крик души итальянского майора, потерявшего любимую жену, когда он утверждает, что человек не должен жениться: «Если уж человеку суждено всё потерять, он не должен ещё и это ставить на карту. Он должен найти то, чего нельзя потерять» - становится лейимотивом нравственного поиска Хемингуэя в те годы.

Человек живёт в мире жестокости, он одинок и беззащитен, его душевные связи с другими людьми, даже с самыми близкими, зыбки и непрочны.

Свой первый роман «Фиеста» / «И восходит солнце», 1926 г./, принесший ему мировую славу, Хемингуэй не раз называл трагическим.

Война вообще занимала значительное место в творчестве Хемингуэя.

В книге «Зелёные холмы Африки» (1935 г.) он вспоминал, как, перечитывая «Севастопольские рассказы» Толстого, одну из своих любимых книг, он задумался «о том огромном преимуществе, которое даёт писателю военный опыт. Война одна из самых важных тем, и притом такая, когда труднее всего писать правдиво. В предисловии к роману «Прощай, оружие!» Хемингуэй заявляет: «Писатель не может оставаться равнодушным к тому непрекращающемуся наглому, смертоубийственному, грязному преступлению, которое представляет собой война.»

Хвала тем, кто борется за мир и права человека,

А я уже был на войне двадцать первого века!

В безлюдном Чернобыле под небом безоблачно - синим

Себя я почувствовал, как в Хиросиме...

Оцеплена зона. Окончилась эвакуация.

И здесь только мы. И противник вокруг - радиация.

Коварный, невидимый, сильный «дозиметр» зашкаливает,

Но мы наступает без крики «ура» и без славы

Мы грунт зараженный надежно в могильник хороним,

За нами всё чище и чище становится зона.

С утра и до ночи устало рычат наши тракторы,

Где фосфорецируют обломки реактора...

Нахрапом берём. К такой мы войне не готовы,

Броня - то крепка. Толку нет о неё никакого.

Министр обороны! Примите горячий привет,-

Нас не защищает армейский защитный комплект!

А противогазы - ненужные вовсе игрушки.

Мы на радиацию идем, как с ножами на пушки! .

И нет здесь окопов. И невозможна отсидка.

Здесь нерв на пределе. И пухнет к утру щитовидка

Нас насквозь пронзают пентгены, БЭРы, кюри...

Не вылечат после, - за это врачей не кори.

Хворь неизвестная нам будет подолгу ломать.

Чернобыль - проверка. И это нельзя забывать.

Проверка готовности

к тому, что нельзя допустить.

А то, что случилось,

нельзя ни понять, ни простить.

Живи, человече!

Но только не плюй в потолок.

Запомни навечно

Четвёртый взорвавшийся блок!

Валентин Филатов.

«Я  был на войне»

Из «Чернобыльской тетради».

Война сама по себе является трагедией. А любовь на войне, среди страданий, крови и смерти, тем более трагична. Любовь героев романа заканчивается катастрофой. Сбываются слова главной героини Кэтрин: «Мне кажется, с нами случится всё самое ужасное». Рок настигает их уже в тихой, мирной Швейцарии, куда Фредрик Генри дезертирует с любимой женщиной. Кэтрин умирает во время родов. «Вот чем всё кончается. Смертью. Не знаешь даже, к чему всё это. Не успеваешь узнать. Тебя просто

швыряют в жизнь и говорят тебе правила, и в первый же раз, когда тебя застанут врасплох, тебя убьют.»

Ощущение безысходности, бессмысленности жизни достигает своего апогея в рассказе «Там, где чисто, светло».

«Всё - ничто, да и сам человек - ничто» - таков вывод безнадежный, к которому приходит один из героев рассказа.

Старик Сантьяго в повести «Старик и море» живёт в ином мире. Он не ищет спасения в природе, он принадлежит ей. Он не только прожил свою долгую жизнь в единении с природой, с морем - он частица этого мира природы. В старике Хемингуэй нашёл наконец того гармоничного героя, которого искал всю свою писательскую жизнь. В Сантьяго гармонично сочетаются смирение и гордость: «Он был слишком простодушным, чтобы задуматься о том, когда пришло к нему смирение. Но он знал, что смирение пришло, не принеся с собой ни позора, ни утраты человеческого достоинства.»

Старик точно знает, зачем он родился на свет: «Ты родился, чтобы стать рыбаком, как рыба родилась, чтобы стать рыбой».

Он ведет свою титаническую борьбу с огромной рыбой один на один, как и положено герою. Поединок этот, когда победа склоняется то на одну, то на другую сторону, всё больше начинает напоминать подвиги героев мифов. Герой мифа должен вести борьбу в одиночестве, только тогда он может проявить всё своё мужество, стойкость, отвагу, умение.

Борьба старика с рыбой, заканчивается его победой, но его трофей крадут у него акулы. Сторик сражается с ними изо всех сил, он не хочет сдаваться.

И вот тогда старик произносит самые главные слова, в которых воплощён весь смысл повести: «Человек не для того создан, чтобы терпеть поражения... человека можно уничтожить, но его нельзя победить.»

В этих словах, можно сказать, и заключается весь смысл творчества и Валентина Филатова (и Хемингуэя).

Поэтому ему так дорог Э. Хемингуэй. И ещё потому, что он ему близок и как человек - не святой, а человек - со всеми своими грехами, умевший любить, наслаждаться жизнью, звавший с собой к океану! В Париж! В В Тамтону! - жить по правилам «честной игры.»

Хемингуэй.

Устали ветры крыльями тяжёлыми

Качать поникшие в опушках сосны.

Устали корневища слушать кроны,

Просящие води и пищи, -

Он устали просто, корневища.

Устало поле вспоминать в /кронах/ всходах,

И на закатах молча засыпало,

Устало лето быть всегда горячим.

И поле заковало синим льдом.

На льды садились тихо самолеты,-

Усталые измученные птицы,

И в них сидели люди в забытьи.

Не думали, не спали, а молчали.

Ещё не воевали, а устали

Устали верить в то, что будет утро,

Устали верить в то, что будет вечер,

Устали верить в то, - что будет ветер,

И перестали верить в своих женщин,

А женщины устали быть собою.

И медленно застыл на месте век

В сплетеньи остывающих абстракций,

Но где -то шёл с котомкой человек,

Единственный, который улыбался.

Единственный, который верил в силу,

Единственный, который верил в веру,

Единственный, который знал, что сможет

Расшевелить планету и людей!

Он шёл и звал с собою к океану,

На белые снега Килиманджаро,

На Африки зелёные холмы!

В Париже! В Памплону! В праздник! На фиесту!

А если надо, - и на мордобой!

Ругался и кричал, и пил из фляги

Прозрачное холодное вино.

От крика начинался в мире ветер!

А ветер - это значит кое - что!

Валентин Филатов. Из цикла «Великие».

Любил Валентин Иванович людей. И на любовь эту люди отвечали ему взаимностью.

Переводы.

Переводы Фелерiко Гария Лорки. Федерико Горсия Лорка - испанский поэт.

Лiрика (Лирика).

На росiйську мову переклад мiй.

(Деэ)

Валентин Филатов,

(перевод с украинского).

«Кiилька десятилiть минуло з того свiтанку, коли фалфнгiсти (фишисты) розстрiляли Лорку, та це вже так безконечно далеко. Так безмежно глибоко утвердився образ поета в свiдомостi людей, закоханих в його пiдгiрклi вiд смутку «циганськi балади», так незаперечно усталив генiальний аналузець свiй безсмертний набуток у поезii — i з'явився легендою, i зник як легенда.»

(«Поезiя Федерiко Гарсiя Лорки». Iван Драч.)

/Переклав з icпaнськоi

Iсклав пpiмiтки Микола Лукаш/.

/Кивська книжкова фабрика «Жовтень»/

Ну i, pir безсумнiвна, Лорка добре був обiзнаний з европейською поезiею. /И, без сомнения, своим талантом Лорка был обязан европейской поэзии очень многим./ /Валентин Филатов восторгался теми людьми, которых знал, и его не оставляет без интереса жизнь таких великих людей/.

Незадолго до того, як був розстрiиляний. Лорка, поет Хорхе Гiльэн говорив батьковi Федерiко: «Коли буде переворот i вцiлiе один - однснький спанец, це буде Федерико». З поетв, як вдмо. не вцлв лише Лорка.

Фаланисти прийшли до влади в Гранадь Вбили сестриного чоловка, розстрлювати суудв i знайомих. Лорчине вдчуття було раздвоеним - з одного боку вн не вipив, що його, поета, славного на всю Iспаню i Латинську Америку, автора ще не закнчених «Сонетв тьмяного кохання» i богатьох пес, можуть убити. Та, з ншого боку, його, людину лвих переконань, ненавидли фалангисты, тому передчуття загибел назривало. До того ж вн з таким знаниям i любов'ю оспвував протягом всього творчого життя трагчну смерть, i «смерть його вкусила в губи».

/Друзья не могли и спасти друга Лорка Луса Росалеса, который был выдан фашистам.../ Федерко Гарсия Лорка 19 червня 1936 року в Мадрд сали дописував останн роздли драми «Дм Бернарди Альби», в яких лунав заклик не втрачати мужност: «Без лементу! Смерт належить дивитися прямо в обличчя... Сльози тльки на самоп! Bci тонемо в мор жалоби. Мовчати. Мовчати!»

Федерко Гарсия Лорку фасисти разстрляли 19 серпня 1936 року. Де? Кажуть, на околицях Гранади. Точно про це мр би сказати, то з них, хто притиснув чоботом тьло поета до земл i вистрелив в обличчя. А може, i вш не запам'ятав - розстрлювати богатьох i добивали в обличчя тех багатьох. Списки були у начальства.

На багатостраждальнй земл Icпaн, де римуеться «1а mutrte» I «lа suerte» («смерть» и «доля»), зацвла така густо -чорна кривава троянда, од моторошного запаху яко стало паморочитися в голов богатьох за Тренеями. Фашисти рострляли ///геня?/// (У В.И. Филатова).

МемеNто.

Коли я помру,

Покладть мене и мою гтару

в пскову труну

Коли я помру

поховайте мене в pyтi - м' - ят,

в миртовм гаю.

Коли я помру,

прапорцем на дах мене поставте - хай помайорю.

Коли я помру...

Помните! /перевод/. В. Филатов.

Когда умру

схороните меня с гитарой

в речном песке.

Когда умру,

в апельсиновой роще старой, в любом цветке.

Когда умру,

Буду флюгером я на крыше - на ветру,

Тише...

Когда умру...

Друзья мои,

Прекрасен наш союз!

Он как Душа

Неразделим и вечен!

А.С. Пушкин.

Книга подарена В.И. Филатову другом во время службы в С А.

Надпись: Рвив Охе,

сочтем за великое счастье, посланное Богом, прожить жизнь так, как прожил этот изумительный

человечище. (5 смарта 1970 г.

/Наш маленький юбилей - исполнилось 16 мес. службы в СА или 1/3 небытия.../ С уважением: Унтер (подпись) Николай Григурко. -

Друг Валентина Ивановича, писатель - поэт Украины, с которым они дружили с 26 лет, еще познакомившись на Украине - в годы службы в рядах СА, в ракетных войсках.

Ещё в молодости дается клятва этими людьми прожить её достойно, как он. И уже, конечно, исповедь - остаться в памяти народной...

С таких юных лет уметь дружить и знать цену дружбе. А это уже так много... можно сказать... Человек состоялся.

Да, были у Валентина Ивановича и настоящие преданные друзья, которые никогда его не предавали.

Николай Григурко...

Юрий Мартыненко - писатель - прозаик - диссидент. Живёт в г. Астрахани. Печатается. С ними Валентин Иванович вёл переписку. А письма этих людей - «чудо художественного совершенства». Письма в стихах, написаны с юмором, наполнены оптимизмом, верой в жизнь, жизнерадостные, даже в трудное время. Но было в них многое и о нашей жизни... иногда они заканчивались так: «К нам приезжала Вьетнамская принцесса» /Что означало Великие потрясения или перемены в жизни.../

Привожу вам несколько переводов

Палiмпсести I Micтo

Стол1тше1 лю у MicTo

деревами зал1з,

а сам же вш у мор

то лс.

Жзижчать в повтр стрли,

а миж коралв - вiт розсипались загони

бойов

над новими домами густой дубняк прс,

с срзь дуги кришталев на неб угор.

Город (перевод В.И. Филатова)

Извечный гул сосновый

Стоит над городком,

Но сами эти сосны

Давно на дне морском

Свистят в округе стрелы

И войско при щитах,

Но битва заблудилась –

В коралловых кустах

И только отголоски

Лесные сберегло

морского небосвода

волнистое стекло.

Схематичный ноктюрн.

Kpin, зм1я очерет.

FlaxiT, слщ i сутшки.

Земля, небо й самота.

/До мкяца ступанка/.

Перевод:

Мята, змея, полуночь.

Запах, шуршанье, тени.

Ветер, земля, сиротство.

/Лунные три ступени/.

В. Филатов.

Мисливец.

Ой високий 6ip!

Чотири голубки в He6i голуб1м.

Чотири голубки

линуть - майорять,

о чотири TiHi

добувают ран.

Похилився 6ip...

Чотири голубки на земл1 сирш.

Перевод:          Охотник.

Лес высок!

Четыре голубки летят на восток

Четыре голубки

Летели, вернулись.

Четыре их тени

Упали, метнулись

Лес высок?

Четыре голубки легли на песок.

В. Филатов.

Серпень.

Серпень-

р1внодшова

соку персика i цукру.

Солнце в TixiM надвеч!р' i

наче юсточка у фрук т!

Вашхаться тредо й цшо

жовт1 зуби кукурудзи.

Серпень.

1дять д1тй

чорний хл1б i мюяць круглий.

Август. Август -

Персики и цукаты.

И в медовой росе покос.

Входит солнце в янтарь заката.

Словно косточка абрикос...

Крепкозубый налит початок.

Смехом жёлтым, как летний зной.

Снова август.

И детям сладок

Смуглый хлеб со спелой луной.

В. Филатов.

Ноктюрни вжна.

ч. II.

В в1кно мое просунулась

Honi рука смаглява

На нш з води зап'ястя

химерним блиском грали.

Душа моя купалась

но голуб1м екран!.

Пливли, минали хвшп,

що ix годинник ранив.

Перевод:

+ + + В окно постучала полночь,

И стук её был беззвучен!

На смуглой руке блестели

Браслеты речных излучин,

/как красиво!/

Рекою душа играла

Под синей ночною кровлей.

А время на циферблатах

Уже истекало кровью.

В. Филатов.

В талантливых руках поэта стихотворение звучит иначе: красивее, благозвучнее, как бы излучая свет - «на смуглой руке блестели браслеты речных излучин» - сразу всё оживает, становится выразительным, до боли затрагивает душу; это уже ясно, реально, происходит именно с тобой - «рекою душа играла под синей ночною кровлей» - ты это чувствуешь, ощущаешь. А где ещё вы встретите, у какого поэта, такое сравнение:

«А время на циферблате так

Уже истекало кровью?                                        Чудесно! Вот это поэт!

Краевид.

Десь Benip помилився,

що в холодок од!вся

За тьмяними шибками

/чи так задалося дггям?/

 запуркало пташками

дерев шафране в1ття.

Прилк до р1чки веч1р –

чи не води напиться?

Тремтить рум'янцем яблучним

на кр!влях черепица.

Перевод:       Пейзаж.

Студят вечернюю тишь

дни - ветрогоны.

Дети глядят из темниц

в мир заоконный.

Где превращаются в птиц

жёлтые клёны.

Вечеру в зябкой воде

Что - то не спится.

Яблочный отсвет зардел

На черепице.

Валентин Филатов

Вийшла гулять Аделина.

Чи е в мopi помаранч!,

чи в Севщы е любов?

Позич, д1вча, парасольки,    -/какое смешное выражение/

Бо згорю за будь здоров!      Тут Микола Лукаш оказался мастером

На лице мое горячее

холодком вшне лимон,

в слова тво мов рибки,

будуть плавати кругом

Чи е в Mopi помаранч1? А любов?

Чи в Севшы е любов?

Перевод: Аделинна на прогулке.

/Посмотрите какое шуточное, веселое, как сам В.И. Филатов, который всегда любил пошутить. А ведь это самое драгоценное чувство человека. Говорят, если оно ещё есть, значит не всё потеряно. И человек живёт, а не существует, не несёт просто бремя жизни./

Нету в море апельсинов,

И любви в Севилье нет.

Дай твой зонтик, я остыну,

 Слишком ярок этот свет.

А под зонтиком зелёным

Сам я выгляжу лимоном,

И за мною тут как тут –

Рыбки слов твоих плывут.

Нету в море апельсинов

Слишком ярок этот свет!

А любви в Севилье нет!

Вал. Филатов.

Гранада, 1850.

Чую i3 к!мнати

Журкгг водограю.

А промшчик солнця

й павпъ винограду

у моему серщ

вказують на рану.

У серпнев1м He6i

пропливають хмари.

Марю, що не марю

у т1м водогра

Перевод:

Слышу, как источник

Искрится струёй.

В пальцах винограда

Луч, как остриё,

И готов он сердце

Отыскать моё.

И не наяву ли,

Глядя в облака,

Я себе приснился

Струйкой родника.

Валентин Филатов

Прелюд1я               V

Хоч минаються топол1,

та слщи по co6i с в пять.

Хоч минаються Tononi,

заминать людям втер.

По р!чках уплить пускають

вщгомони, cpi6Hi свщки.

Налетши свштяки в

Moi згадки хтозна - звщки.

Пом1ж пальщв др!бним др1бно

Простае серця квггка.

V- в переводах Ф.Г. Лорка

таким знаком, как мне кажется, В.И. отмечал стихи о вечном, об итоге жизненного пути.

Перевод: А тополя уходят.

Но свет их озёрный светел.

А тополя уходят,

Но нам оставляют ветер.

А он умирает ночью,

Обряженный чёрным крепом.

Но нам оставляет эхо.

Плывущее вниз по рекам.

Но мир светляков нахлынет

И прошлое в нём утонет

И маленькое сердечко

Раскроется на ладони.

/Валентин Филатов/.

V Пiсня всохлого

 помаранчевого дерева.

Дроворубе,

зрубай мою тшь!

хай не мучусь, хай не бачу

себе в наготi.

Поставлено, мов на кару,

Мене мiж дзеркала.

День, як хоче мене кривить,

Чiч дражнить зркалами,

Як себе не буду бачить,

Стануть реп'яшки

Мен за лист, а мурашки

то немов пташки.

Драворубе,

Зpy6ai мою тнь!

хай не мучусь, хай не бачу

себе в нагот1.

Перевод: Песня сухого апельсинового дерева.

Отруби поскорей

 тень мою, дровосек,

чтоб своей наготы

мне не видеть вовек!

Я томлюсь меж зеркал:

День мне облик удвоил,

Ночь меня повторяет

В небе каждой звездою.

О не видеть себя!

И тогда мне приснится:

Муравьи и пушинки –

Мои листья и птицы.

Отруби поскорей

Тень мою, дровосек,

Чтоб своей наготы

Мне не видеть вовек!

Валентин Филатов.

Смысл этого стихотворения заключается, я думаю, в том, что поэту надоела «двойная», двуликая жизнь между двух зеркал - как между двух огней. И он не хочет видеть этого своего двуличия, стыда, позора - «чтоб своей наготы мне не видеть вовек!»

И только тогда поэт станет свободным, обретёт крылья, когда не будет идти наперекор своей совести, когда внешний «облик» будет соответствовать внутреннему «содержанию».

«И тогда мне приснится:

Муравьи и пушинки -

Моя листья и птицы» (им. ввиду «крылья свободы»).

Чужа невiрниця.

/Это стихотворение можно отнести к циклу, который я назвала «Она была» - стихотворение о Любви!/

... Да й у берег 'ii зав1в я –

за д1вчину iiмав,

а вона булла зам!жня.

Булла шчка петр1вчана,

весшьно! грали Tim –

лихтар! якраз погасли,

а цикади заблимтши.

Я торкнув iй соннi перса,

як виходили за мюто,

i вони mihi розкрились,

мов дв! китищ ряснисть.

Накрохмалена спщниця

ув ушу мен1 шамшша,

наче шовк ш!стьма ножами

шматував хтось що е сили.

Верби звшьна колисали

безср1берне верхов!ття,

i невговканими псами

o6pifl гавкав iз зар!ччя.

За ожинником колючим

кинув я ii горшиць,

що аж коси буйнокосм!

у вологу pihb урились.

я 1зняв i3 себе шарф,

вона сукню 1 сшдницю,

я зияв ремшь з кобурою,

вона штири шнуровищ.

Южтше тжних конволш

оксамитилося тшо,

ясшм ясного кршиталю

при зорях воно ряхтшо.

Стечна полохко пручались,

мов дв1спшмаш рибини,

то кригою гоголши,

то жеврши жаром битим

Toi ноч1 я лггав

кр1зь провалля по прившлю

на едвабнш кобилищ

без стремлении i без повщдя.

Що вона мет шептала,

не подоба говорити,

та я знаю те, що знаю

я в щм дш добре битий.

Захлюскану й заласкану,

з берега ii пов1в я

свггом, як меч1 - лше!

люто краяли пов1тря.

Я пов1вся, як годиться,

 бо я таки щирий циган:

дав но шитво ш шкатулку

/нехай тшиться, cynira/,

а кохатися не став,

зради 1й простить не зmir я,

бо сказала, що д1вчша,

а булла уже зам!жня.

Перевод: И в полночь

На край долины

увёл я жену чужую.

А думал - она невинна.

То было

Ночью в Сант - Яго.

И, словно сговору рады

Вокруг фонари погасли,

И замерцали цикады.

Я сонных грудей коснулся,

Последний проулок минув,

И жарко они раскрылись

Кистями ночных жасминов.

Любили ли мы друг друга?

Ворчали деревья глухо.

И дальним собачьим лаем

За нами гналась округа,

за голубой ежевикой

у тростникового плёса.

Я в белый песок впечатал

Её смолёные косы.

И юбка, шурша крахмалом,

В ушах звенела, дрожала,

Как полог тугого шёлка под

сталью пяти кинжалов.

И бедра её метались,

Как пойманные форели,

то льдом обжигающим стыли,

то жарким огнём горели.

И лучшей в мире дорогой

До первой утренней птицы

меня этой ночью мчала

Атласная кобылица.

А гордость идет цыгану.

Слова, что она /сказала/ шептала,

Я вам повторять не стану.

В песчанках и поцелуях

Ушла она на рассвете.

А гневные стебли лилий

Клинками рубили ветер.

Я вёл себя так, как должно.

Цыган - до смертельного часа.

Я дал ей ларец на память.

И больше не стал встречаться,

запомнив обман той ночи.

В объятьях речной долины...

Она ведь была замужней.

А мне клялась, что невинна.

Валентин Филатов.

Гiтара.

Як заридала

моя птара, -

розбилась досвпку

криштальна чара.

Ой заридала

моя птара...

Хочу упшить -

надармо,

хочу упшить -

намарно.

Плаче, як вода,

що рине з яру,

плаче, як впер,

що жене хмару.

Хочу впинити /остановить/

надармо,

вона ридае

за даллю

Плаче nicoK гарячий,

кличе бше латаття,

плаче стрща цшлю,

веч1р кличе свггання,

плаче в пшм rbuii

пташка остання.

А- ой, птарю!

у сердщ п'ять нож1в

одним ударом! /эти строки удачнее - смысл глубже!/

Перевод: Гитара:

Начинается плач гитары

Разбивается

Чаша утра.

Начинается плач гитары

О не жди от неё молчания!

Не проси у неё молчания

Неустанно

Гитара плачет. Как ветра над снегом плачут.

Так плачет без неба птица.

Так плачет стрела по цели.

Так песок раскалённый плачет

По прохладной красе камелий.

Так плачет усталая птица

Под угрозой

змеиного жала.

О гитара!

Бедная жертва

Пяти проворных кинжалов!

В. Филатов.

/Если кинжалы проворные - это струны - то смысл тоже глубокий. Один удар по гитарным струнам - и вот душа ожила, или, наоборот: «душа болит, а сердце плачет»./

/А иногда гитарист - художник берет в руки гитару, когда больно на душе, и невольно она звучит - как отзвук, отголосок душевной боли - и вот уже гитара становится «жертвой» пяти проворных струн» или как у Миколы Лукаш: удары струн саданули по сердцу, словно пять острых кинжалов.»

Нiч.

Люстра, св1чадо,

Свггич, св1ча.

Ото суз1р'я

стршьця - сшвця.

Золот! вжонця

мирить - тремтять,

хрести на перехрестях

хочуть свггать.

Люстра, св1чадо,

Свпич, св1ча.

Перевод:          Ночь.

Светляк и фонарик,

Свеча и лампада...

Окно золотистое

в сумерках сада

колышет крестов силуэты.

Светляк и фонарик,

Свеча и лампада

Созвездье

Севильской саэты.¹ (¹коротенькие песни).

В. Филатов

Хрест.                                                Крест, (перевод).

Хрест                                                                                  Крест.

(Крапка в кiнцi шляху).                                (Точка в конце пути)

Задивився в р1вчак                                     Засмотрелся в пропасть

(Багато крапок).                                            (Многоточие).

/Всего два...стишия - а какой глубокий смысл всего в двух строчках!

Газели.¹ /Цикл. Тамаринянский диван ²/.

VIII Газела про темну смерть.

XoTie би заснути, як засинають яблука, i спати здесь далеко вщ цвинтарного гамору. XoTiB би заснути, як та мала дитина, що в 4icTiM Mopi Mpie co6i разкраять серце.

¹ Газели и касиди - особые поэтические (в1ршовй)

формы арабской поэзии лирического, реже лиро - эпического характера.

² Диван - поэтический сборник у арабов, персов...

Перевод: УIII Газела о чёрной смерти.

Хочу уснуть я сном осенних яблок,

Чтоб убежать от сутолоки кладбищ.

Хочу уснуть я сном того ребёнка,

Что так хотел забросить сердце в море.

В. Филатов.

…

Бо хочу я заснути, як засинають яблука,

навчитися плачу, що вщ земл1 очистить

бо хочу буди разом з дитиною сумного,

що в чиспм Mopi Mpie co6i разкраять серце

Перевод: Хочу уснуть я сном осенних яблок

И научиться плакать незаметно.

Ведь я хочу быть тем ребёнком грустным.

Что так хотел

забросить сердце в море.

В. Филатов.

Касиди.

…

II. Касида про плач.

Як закрив балкон,

Щоб плачу не чути,

та з - за cipHX i похмурих Mypie

все одно шчого, KpiM плачу, не чути.

Даже мало янпхгпв сшвучих,

дуже мало i собак гавкучих,

тисяча скрипок мет увшде в руку.

Але плач - то величезний пес,

плач - то величезний янгол,

плач - то величизна в1тер,

сльози душать вггер,

i шчого, кр1м плачу, не чути.

Перевод:      Касида о плаче.

Я закрыл балкон,

Чтоб не слышать плача,

Но за серыми и хмурыми стенами

Всё равно ничего, кроме плача, не слышно.

Очень мало ангелов поющих.

Очень мало и собак орущих.

Тысяча скрипок придёт к моим рукам

Но плач - это громадный пёс.

Плач - это огромный ангел.

Плач - это огромная скрипка.

Слёзы душат ветер,

И ничего, кроме плача, не слышно.

Валентин Филатов.

Примечание: знаком V отмечены также следующие произведения: - «Заручини»

• «Прощания». V
• «Вщгмш». V
• «Песня всохлого помаранчевого дерева» - V

«Песня сухого апельсинового дерева» - перевод, /дан на стр курсовой работы- стр. 168./

• «Статуя Потернае». V
• «Прелюдiя» - стр. 166-167 смотри!

Привожу пример: «Заручини» V

/без перевода/

Киньте в воду

цього персня.

(Тьма поклала свошальщ

вже меш на плеч1).

Киньте в воду без мороки

Меш бшьше як сто роюв

Bci питания не до peni.

Киньте в воду

цього персня.

Перевод

мой:               Завещание

Сто судеб, повинуясь Закону, /Божьему рока судьбы/

Над моей головой пролетело.

И смерть моя уже пришла.

Свои руки протянула

и на плечи положила.

Киньте в воду - словно перстень -

Не жалейте! Люди! обо мне!

Всё напрасно.

Киньте в воду меня, люди!

Словно перстень. Не жалейте!

С роком спорить - Всё напрасно.

/Ганагина М.Р./

Прощания. V

В час мого скону

не закрывайте балкона.

Дитина icTb помаранчу –

я з балкона побачу.

Жнивар у пол1 жнивуе –

я з балкона почую.

В час мого скону

не закривайте балкона!

Перевод мой:                       Прощальная.

В час моего скоану

Не закрывайте балкона.

Буду я видеть с балкона,

Как зацветают /отцветают/ лимоны.

Как жнец в поле косит почую

В час мой последний /предсмертный/,

Люди, прошу я,

Прошу я-

Не закрывайте балкона.

/Ганагина М.Р./

Как у Б. Окуджавы -

«Не закрывайте вашу дверь -

Пусть будет дверь открыта».

Вiдгомiн. V

Розпустилась  квтом

свтова з1рниця.

(Пам'ятаеш

той бездоний веч!р?)

Мюяц бшим нардом

лле холодш пахощi.

(Пам'ятаеш

той узорний серпень?)

перевод                    Вспоминания.

мой: '                         Распустила косы

/2 Варианта/             Алая зарница.

Помнишь тот бездонный

Наш с тобою вечер?

В Месяц белым рогом

В лес холодный светит.

Помнишь ли тот август –

В памяти - узорный.

вариант                     Распустила косы

2.                                Алая зарница.

В памяти – бездонный

Наш с тобою вечер.

Месяц белым светом

(Льёт)   Лил холодный лучик,

Помнишь ли тот август,

Как узор, колючий???

Или:      В памяти - тот август.

Как узор, колючий.

/Ганагина М.Р./

Статуя потерпае. V

Хмшль.

Хай буде шемрiт, хай буде хмiль,

Дим.

Хай духмяше, хай куриться дым.

Ильки не хочу спогад!в марних,

Бляклого кольору давшх годин...

Бiль.

Хай буде лютий, як мапя, бить.

Бiй.

Хай буде сутий, забрьоханий бш.

Тшьки не хочу, щоб Ti невидимки

Вiчно ходили через мiй д1м.

Перевод                Будь что будет.

мой:                       Но я остаюсь самим собой.

При соприкосновении с этой книгой мне ближе стал украинский язык. А помогли мне в этом переводы Валентина Ивановича Филатова - язык украинского народа предстал в ярком, выразительном свете. Чудесные сравнения, эпитеты, олицетворения. Но это и поэзия Федерико Гарсия Лорки - предстала для людей разных народностей. Наверно, всего этого хотел для нас - В.И. Филатов.

Ведь украинцы (хохлы) рука об руку живут с нами рядом - они - часто наши соседи, /с кем и мы/, и они с нами, делятся и хлебом, и солью, и всем необходимым. Спасибо, родной, Валентин Иванович. Много сделал для этого и украинский Поэт- Микола Лукаш

Быть России.

…     Мы, наверно, трижды русские,

Коль умеем ещё выживать!

Валентин Филатов. «Каждый день выносить перегрузки»

…      И Россия всегда понимала,

Отдавала и хлеб, и соль,

И Россия всегда спасала,

Принимая чужую боль...

Отдаляйтесь, никто не осудит,

Расправляйте свои крыла.

А Россия - Россиею будет,

Как столетья ею была!

Валентин Филатов. «Быть России».

…      Божий храм, переживший Батыя,

Погибал на мои глазах.

В. Филатов. «Помню храм».

Ах, как много святынь растоптали!

Ах, как много сломали церквей!

 Но душою богаче не стали,

И, наверно, не стали умней...

В. Филатов. «Ах, как много святынь растоптали».

Я песнь пою на паперти страны

Разодранной униженной и нищей...

В. Филатов. «Беженец».

Дай же, Боже, великие силы,

Чтоб согреться в ненастной мгле,

Чтоб очаг возродить свои милый

На загубленной милой земле!

В. Филатов. «На пепелище».

... Нет ни в чём ей уже отрады,

Сердце плачет, зовёт и болит...

В. Филатов. «Плач Ярославны» -

перевод с древнерусского.

Такого нету в России века,

чтобы без смуты,

Такого нету человека,

чтоб не унизили,

Такого нету в России храма,

чтоб не взрывали,

Такого нету в России дня,

чтоб не рыдали.

Россия, матушка седая.

Россия, Бог тебя храни!

                                            ….

... И стоят на Руси пожарища

Выгорающей доброты.

... Мы давно забыли Всевышнего,

Он для нас оказался лишний.

Мы легко обижаем ближнего,

Потому, что он самый ближний.

В. Филатов. «Болезнь».

... Вы давно уже сбили

К недовесу весы,

Вы давно искривили

Взлётный путь полосы...

Чтобы нашей России

Никогда не взлететь,

Чтоб подачку просили

Мы, боясь умереть...

В. Филатов. «Торговцам Россией»

... Доколь жить нам

С пороком сердца,

Осложнённым склерозом совести?

В. Филатов. «Болезнь».

Поэта страстно волновала судьба России, родины... быть или не быть России. Эту тему поэт затрагивает в разных своих циклах: «Ссадины», «Черное эхо», «Из Чернобыльской тетради».

Ещё в 18 веке А.С. Пушкин дает отпор «клеветникам России»:

О чём шумите вы, народные витии?

Зачем анафемой грозите вы России?

Что возмутило вас? Волнения Литвы?

Оставьте: этот спор славян между собою,

Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою,

Вопрос, которого не разрешите вы.

Уже давно между собою

Враждуют эти племена;

Не раз клошилась под грозою

То их, то наша сторона,

Кто устоит в неравном споре:

Кичливый лях иль верный росс?

Славянские ль ручьи сольются в русском море?

Оно ль иссякнет? вот вопрос.

Оставьте нас: вы не читали

Сии кровавые скрижали;

Вам непонятна, вам чужда

Сия семейная вражда;

Для вас безмолвны Кремль и Прага;

Бессмысленно прельщает вас

Борьбы отчаянной отвага -

И ненавидите вы нас...

За что ж? ответствуйте: за то ли

Что на развалинах пылающей Москвы

Мы не признали наглой воли

Того, под кем дрожали вы?

За то ль, что в бездну повалили

Мы тяготеющей над царствами кумир,

И нашей кровью искупили

Европы вольность, честь и мир?..

Вы грозны на словах - попробуйте на деле!

Иль старый богатырь, покойный на постеле,

Не в силах завинтить свой измаильский штык?

Иль русского царя уже бессильно слово?

Иль нам с Европой спорить ново?

Иль русский от побед отвык?

Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды,

От финских хладных скал до пламенной Колхиды,

От потрясенного Кремля

До стен недвижного Китая,

Стальной щетиною сверкая,

Не встанет русская земля?..

Так высылайте ж нам витии,

Своих озлобленных сынов:

Есть место им в полях России,

Среди нечуждых им гробов.

А.С. Пушкин.  «Клеветникам России».

С детства с молоком Матери впитала я песни о родине, о России, иногда сама пела их с гордостью за мою родную землю.

Мама брала иногда меня с собой в хор, и там они пели: «Я люблю тебя, Россия, дорогая наша Русь!

Нерастраченная сила, неразгаданная грусть.

/Неразгаданная сила, нерастраченная грусть/.

Ты размахом необъятна,

Нет ни в чем тебе конца,

Ты веками непонятна

Чужеземным мудрецам.

«Родина», /сл. М. Ножкина/.

И сначала по напечатанному тексту, а потом осознанно, я пела с гордостью за нашу Родину, Россию, гордилась тем, что я именно в России родилась, на Урале.

Много раз тебя пытали –

Быть России иль не быть.

Много раз в тебе пытались

Душу русскую убить.

Но нельзя тебя, я знаю,

Ни сломить, ни запугать

Ты мне, Родина родная

Вольной волей дорога.

Ты добром своим и лаской,

Ты душой своей сильна,

Нерассказанная сказка,

Синеокая страна.

Я в берёзовые ситцы

Нарядил бы белый свет,

Мне всю жизнь тобой гордиться,

Без тебя мне счастья нет.

Отец с трёх лет водил нас с братишкой Юрой в лес на лыжах. И мы, впитывая запах хвойного леса и морозного воздуха, влюблялись в этот лес, могучие кедры, высокие сосны, пушистые ели и стройные березы. А иногда мелькали среди белых пушистых шапок маленьких ёлочек алые /почти пунцовые/ гроздья рябин.

И обязательно хотелось попробовать горьковато - сладковатый вкус замороженных ягод. И мне почему - то казалось, что рябина - это дерево - символ Урала. /И по гороскопу я - «рябина»/. Красота этого дерева как будто отражала Душу уральского народа, с его горькой и нелегкой судьбой, но богатой, широкой, нежной, хрупкой русской Душой. И в то же время стойкого в лихую годину и Великой Отечественной войны, и в мирные трудовые дни

Уральская рябинушка.

Вот послушайте!

Вечер тихой песнею над рекой плывёт.

Дальними зарницами светится завод.

Где - то поезд катится точками огня.

Где - то под рябинушкой парни ждут меня.

Ой, рябина кудрявая, белые цветы,

Ой, рябина, рябинушка,

Что взгрустнула ты?..

Лишь гудки певучие смолкнут над водой,

Я иду к рябинушке тропкою крутой.

Треплет над кудрявою ветер без конца

Справа кудри токаря, слева - кузнеца.

Днем в цеху короткие встречи горячи,

А сойдёмся вечером, сядем и молчим.

Смотрят звезды летние молча на парней,

Но не скажут ясные, кто из них милей...

Укрывает инеем землю добела.

Песней журавлиною осень проплыла

Но всё той же узкою тропкой между гор

Мы втроём к рябинушке ходим до сих пор.

Кто из них желаннее, руку сжать кому?

Сердцем растревоженным так и не пойму...

Хоть ни в чем не схожи - оба хороши...

Милая рябинушка, сердцу подскажи.

Ой, рябина, рябинушка,

Оба хороши.

Ой, рябина, рябинушка,

Сердцу подскажи!

/Сл. Пилипенко/

В этой песне вся душа уральцев, моего детства, всё это мне так близко, так дорого. Потому, что, гуляя вечерами, я видела в вечерней ночи всегда горящие огни завода, и слышался где - то вдалеке гудок паровоза и разносящийся по тайге шум колес, а мелькающие огни пассажирских вагонов звали к счастью, и думалось о светлом... о будущем...

Люди - уральские - мои любимые земляки - гостеприимные, простые, всегда готовые помочь, умеющие и работать, и отдыхать, и любить.

Возможно, вы убедились в этом, если вам удалось посмотреть передачу «Играй, гармонь, любимая!» (С Урала). Ее участники - в основном, все трудятся на заводах тяжёлой металлургии. А это нелёгкий, изнурительный труд, отнимающий у людей много здоровья. Но люди не унывают и, мне кажется, они самые оптимистичные, жизнерадостные.

Отец мой с 14 лет труженик. Оставшись за главу семьи, т.к. Мать его - осталась без мужа в 38 лет /это мой дедушка - председатель колхоза - умер от сердечной болезни/.

Отец в летние каникулы мыл золото на Медиошахтинских рудниках /п. Турьинские рудники - затем г. Кранотурьинск Свердловской области, где я родилась/.

У Бабушки было огромное хозяйство: корова, лошадь, козы, птица. И Отцу моему приходилось всю работу взвалить на свои ещё неокрепшие плечи. А Бабушка боялась, чтобы сын не надорвался. И раз сама подняла стог сена - её увезли в больницу (надорвалась) - делали операцию, еле спасли. Кроме Отца в семье была старшая сестра, которая училась в медицинском техникуме в г. Свердловске на акушера - фельдшера. Её тоже нужно было «кормить». А приезжала она домой редко - помощи никакой. Сами сажали картошку, сами убирали. Так и жили. Потом год в рядах СА- в Венгрии /писарь/. Из Армии Отца через год вернули, т.к. его Мать жила одна.

9 мая 1945 года Краснотурьинский Богословский алюминиевый завод дал первый металл. Отец тогда ещё учился, но уже мечтал посвятить свою жизнь заводу.

С 18 лет, когда закончил 10 классов, он работал там /горяч^любит и сейчас, будучи на пенсии - ему 61 год - свой завод/ сначала рабочим, затем аппаратчиком, мастером смены /заочно учился в УПИ - Уральском политехническом институте/. Закончил институт в 1975 г. Инженером цветных металлов, с отличием.