Стратегии взаимодействия в семье
консультация

"Семьи бывают разные. Поручиться за то, что семья воспитывает, как следует, нам нельзя, говорить, что семья может воспитывать, как хочет, мы не можем. Мы должны организовать семейное воспитание". 

А.С. Макаренко

Стратегии взаимодействия

Влияние семейного воспитания может быть как положительным, так и отрицательным для эмоционально-волевой сферы ребенка.  Немалую роль в этом играют стратегии семейного воспитания.

Под стратегиями семейного воспитания понимают способ отношений родителей к ребенку.

Стратегия: "Отдадим его профессионалам"

Наиболее распространенный вариант - это, конечно, молодые яппи, "планомерно и разумно" решающие вопрос с родительством, так же как и все остальные вопросы, требующие "грамотного менеджмента". Другой вариант — это материально обеспеченная семья, для которой следование этой стратегии родительства — способ подтверждения ее материального и социального статуса. По сути, все содержание жизни такого ребенка готово быть оплачено как услуга, которую родители надеются получить "извне". Рационализируется эта позиция через вполне внятные и разумные аргументы о цивилизованном распределении труда: почему, собственно, не поручить воспитание, выхаживание, нахождение общего языка с ним, мало пока нам понятным, не говоря уже о каком-нибудь лечении и спорте и т.д., специалистам, а не нам, дилетантам-родителям.

Чем она может быть опасна. Ребенок тоскует, скучает - видимо, не слишком душевная няня должна быть дополнена хорошей; ребенок какой-то подавленный — отправим его в детский клуб; играть что-то не играет, а все больше сидит в углу, поэтому купим ему больше игрушек.

Последствия же очевидны — не просто потеря нормальной родительской осведомленности о бытовых подробностях жизни ребенка, не говоря уже о жизни внутренней, а в целом — эмоционального контакта, который, как понятно, есть основа нормального взаимопонимания и управления ребенком и в раннем детском, и уж тем более в подростковом возрасте.

Отдельная тема такого опосредования детско-родительского взаимодействия — деньги. Часто именно деньги являются осознанным или неосознанным заменителем и компенсатором отсутствующих эмоциональных отношений. Известно, что у много работающих родителей, а в нашей культуре - в особенности матерей, развивается чувство вины за недостаточное или недостаточно ответственное, "душевное" выполнение своих обязанностей. Одно из средств совладания с ним — стратегия оплачивания "недоработанного", также реализующая порочный круг "все большего опосредования".

Любопытно, что часто возникающие как следствие нарушения нормального эмоционального контакта детско-родительские проблемы проявляют себя именно на языке денег. Например, детское воровство часто является неосознанным ответом на такой способ регуляции семейных отношений. Профессиональная работа семейного психолога, например, предполагает, что семья получит в результате такой помощи прежде всего налаженные детско-родительские отношения, хороший уровень эмоционального контакта и способности родителей эффективно управлять ребенком, а не еще одного "хорошего родителя".

"Большая загруженность" родителей часто -  результат эмоциональных проблем, "накопленных", когда нынешние родители сами были детьми, и за нею стоит психологический страх родительства, лежащий тяжелым грузом на ищущих рациональные способы совладания с ним.

Стратегия: "Он должен, просто обязан"

Как это выглядит. Чтение в 2 года, обучение английскому языку в 4, мамы, плачущие от того, что сын отстает по скорости чтения в подготовительном классе и что дочь не может назвать все планеты Солнечной системы. Бесконечная гонка по секциям, клубам, репетиторам, курсам. Уже взмахнули финишным флажком, кто не успел, тот опоздал. Жизнь такой семьи, чаще, конечно, матери, подчинена строгому ежедневному распорядку и громадью планов всей выстроенной — иногда на несколько лет вперед — программы достижений. Любая заминка на этом пути может восприниматься как проблема, вызывать тревогу и растерянность родителя.

Детско-родительские взаимоотношения выступают здесь как напряженная система взаимоотношений, в которой одобрение, похвала, радость родителя в существенной степени зависят от того, что сделал и что не сделал ребенок. Здесь, как правило, отсутствуют нормальное для детского времяпровождения бесполезное «дуракаваляние», игра с "простыми" соседскими мальчиками, "пустая мечтательность", поскольку здесь они вызывают тревогу. При этом связь родителей с ребенком или, по крайней мере с одним из родителей часто интенсивнее, чем обычно, что, случается, ведет к обеднению, а то и к исключению его нормальной связи с ровесниками. Собственная тревога родителей перешла в повышенную активность по поводу собственных детей.

Представляется, что с некоторой стабилизацией социальных условий жизни эта активность стала несколько спадать и перестала носить такой стихийный характер. Однако конкурентные условия существования остаются, и это в существенной степени определяет детско-родительские отношения сегодня.

Это часто приводит к парадоксальному результату: наращиваемые многолетними усилиями успехи разрушаются при первом личностном кризисе в жизни ребенка, если они не нанизаны на основу этой базовой любви и принятия, если не сформирована самоценность и самопринятие ребенка, способность реалистично воспринимать себя и окружающих, которые как раз существенно страдают в такой системе взаимоотношений.

Родителям же чрезвычайно трудно бывает смириться с крахом надежд, возложенных на детей, поскольку в силу принципиального неосознания границы между собственной личностью и личностью ребенка крах воспринимается ими как их личное поражение.   Этим  стоит проблема психологически переживаемой родителями собственной недореализованности   или нереализованности, компенсатором которой в такой семье назначается ребенок.

Стратегия: "Духовное, только духовное!"

Как это выглядит. Это воспитание, как бы осененное высшими духовными ценностями, осознающимися как противопоставленные "проказе и чуме" окружающего мира. Семья, исповедующая эту стратегию воспитания, видит свою задачу в необходимости заложить прочный фундамент "подлинных ценностей и смыслов", довольно жестко контролируя качество духовной пищи. Например, только советские мультфильмы, только выставки и театры, достойная бедность, когда джинсы ребенку приходится выпрашивать месяцами. Или вариант жесткой патриархальной морали. При этом речь здесь идет не столько о собственно развитии или закладывании прочной основы для будущих социальных успехов, сколько о стремлении заложить максимальное число "верных принципов", предпочтений, правил жизни. В такой семье существуют обычно твердые представления относительно достойного и недостойного, признаваемого и непризнаваемого. Они разделяются (по крайней мере, на определенном этапе) всеми членами семьи (часто, кстати, многодетной) и выступают как бы своеобразной религией, которой подчинены все живущие в семье. Тем самым здесь часто задается как бы стирание возрастных границ, предпочтения младших, как бы само собой разумеется, совпадают с предпочтениями старших.

Часто в этих семьях особое, можно сказать, трепетное отношение к книге и чтению. Все это создает как бы особую атмосферу жизни такой семьи, которая, в противоположность семье социально ориентированной, может быть определена как диссидентская (А. Я. Варга). Вольно или невольно здесь возникает пафос собственной, присущей "только нам идеологии" и противостояния окружающему.

Эта стратегия является реакцией на культурный шок, созданный новыми массамедийными возможностями, западной массовой культурой и проч. Многие нынешние родители с тоской переживают несовпадение воспитательных ориентиров собственного детства с диктуемыми сейчас. Часто поэтому за выбором этой стратегии стоит попытка хотя бы на уровне "собственной крепости" создать тот микроклимат, который будет соответствовать прежним "вечным" идеалам, принципам и даже стилевым предпочтениям родителей. Она становится спасительной защитой от "опасной, глупой или нездоровой" окружающей реальности. Во многом этот тип воспитания обуславливает и сильно возросшее религиозное влияние, освещающее противостояние "пагубным " тенденциям.

Чем она может быть опасна. Безусловно, готовность семьи трудиться над духовным и душевным воспитанием ребенка должна только приветствоваться. Очевидно также и то, что создание такой "культурно плотной среды" действительно необходимо для возникновения у ребенка творческих интересов и устремлений.

Однако часто ситуация, в которой дети, казалось бы, обеспечены главным — культурными и "глубоко неравнодушными" родителями — может приводить к неожиданным, иногда прямо обратным результатам — нездоровой страсти к походам за вожделенным гамбургерам и бесконечному интересу к лейблам на штанах соседского мальчика.

Проблема возникает тогда, когда жизнь и принципы такой семьи задают жесткое противопоставление окружающему. Известно, что прекращение нормального взаимообмена с окружающей средой ведет к распаду и хаосу внутри любой системы, к энтропии. В некотором смысле это может происходить в такой семье. Именно поэтому здесь часты разрывы в детско-родительских отношениях, которые, следствие существования в слишком тесном, слишком связанном мире такой семьи. Нормальный процесс постепенного отделения детей от родителей, интереса ребенка к нормальным подростковым сообществам, новых, не освященных семьей интересов часто воспринимается родителями болезненно, как предательство семейных ценностей. За такое "попрание" семейной религии детям часто приходится дорого платить отлучением от благосклонности и понимания. Чем сильнее уверенность, что кодекс семьи разделяется, что навсегда счастливое единение в ценностях и нравственных ориентирах, тем тяжелее крах этого мифа. Важно понимать, что миссия семьи — не только создать необходимую воспитательную среду, но и позволить ребенку постепенно заложить основу тому, что станет потом его собственной, не сводимой к существованию в родительской семье, жизненной задачей. Очевидно, что если бы все духовные потребности реализовывались в родительской семье, то невозможно было бы возникновение основы для построения собственной семьи. Осознание этого — существенный шаг в преодолении проблем, возникающих при реализации этой стратегии воспитания. Принципы и идеалы семьи не должны скрывать социальную некомпетентность и тревогу. Необходимо налаживание нормального взаимообмена семьи с окружающим миром, его реалистического принятия, которое позволит детям, вырастающим в ней, обрести способность нормально выживать в соревновательной среде "большого мира".

Стратегия: "Ему можно все"

Как это выглядит. Здесь также есть строгий диктат ценностей и нравственных ориентиров, но существуют они преимущественно для родителей, принявших близко к сердцу идею "не навреди". В воспитании такие родители движимы идеей, что их дитя — самоценность, в котором заложены многие глубины, безжалостно стираемые социализацией и вообще всякой регламентацией. На родителей как бы возложена миссия сохранить для мира "самобытность" их чада. За любым его проявлением видятся мощные творческие проявления, за любым капризом — проявление самобытности и характера. Ради этого они жертвуют не только собственным элементарным комфортом, но зачастую и здравым смыслом. Именно здесь можно увидеть визжащего, бьющегося в истерике ребенка младшего возраста, на которого с умилением взирают воспитавшие уже в себе необходимую душевную стойкость родители. Часто явственно ощущается, как родители... боятся своего ребенка. Жизнь родителей трудна и трудоемка. Им приходится иметь дело с явным или неявным социальным порицанием, постепенно отказывающимися от визита в их дом друзьями, душевной измотанностью и усталостью. Надо признать, что и жизнь ребенка психологически нелегка. Ребенку трудно в плохо структурированной среде, когда любая его интенция как бы не встречает сопротивления. Это вызывает тревогу, невозможность осознать собственные и чужие границы.

Часто подобные идеи воспитания порождены осознанной или неосознанной реакцией на реальную или мнимую жесткую регламентированность и повышенную "социальность" собственного детства. Часто за ней стоят именно идейные разногласия с "официальной" традицией воспитания. С другой стороны она — результат счастливого осознания новых "либеральных" времен с отсутствием жесткой и уравнивающей системы, когда необходимо было опробовать новые возможности, не существовавшие в собственном детстве сегодняшних родителей.

Чем она может быть опасна. Понимание родителями потребности ребенка в физической и психологической свободе, спонтанности, возможности перемазаться, от души набегаться, фантазировать и самовыражаться — прекрасно. Это жизненно необходимые условия нормального счастливого детства. Но только до того момента, пока они не блокируют возможность решить другую немаловажную задачу — подготовить ребенка к его будущему социальному существованию. Сложности очевидны: низкая готовность таких детей к нормальному социальному взаимодействию, умению адаптироваться, выживать в нормальных конкурентных условиях. Такой неуправляемый ребенок больше подвержен различным бытовым опасностям просто в силу того, что он непослушен, у него как бы не формируется "симметричного" понимания "если это так мне, то, как это другому", его интенции и потребности не умеют существовать в пространстве других воль. Все это порождает у него при столкновении с окружающими агрессию и бессилие. Родители же, раз, за разом проигрывая в стремлении договориться "по-хорошему", увещевая и терпя, часто вынуждены подавлять естественное раздражение, которое, накапливаясь, уж если проявляется, то "бурей".

Как справляться с проблемой. Должна быть признана двойственность родительской воспитательной задачи, о которой говорилось выше. Родители должны получить разумные и нетравмирующие средства управления ребенком и овладеть ими. Им необходимо признать их собственные потребности и права и вытекающую из этого необходимость разумной регламентации и контроля поведения ребенка.

Стратегия: Матриархальная модель воспитания, или "Ребенку нужна мать!... ну и иногда отец"

Эта стратегия реализуется в семьях с "новыми возможностями" не реже, чем в традиционной семье. Основная ее особенность проста — воспитание ребенка передано здесь матери. Предполагается, что этим шагом главное сделано — ребенок с тем, кем ему предписано быть биологией, культурой, с "самым важным человеком" в его жизни.[ 3с.372]

Характерно для этого типа воспитания то, что муж здесь, как правило, не равноправный его участник, а некий малодоступный ребенку, а то и жене, авторитет. Он не определяет повседневный, наполненный многими деталями ход жизни ребенка или делает это очень опосредованно. Родительские функции в такой семье разграничены гораздо жестче, чем в семье, где оба родителя совмещают рабочие и родительские обязанности. Как правило, ребенок в такой семье не ходит в садик до последнего предшкольного года, и его основным социализатором является мать, максимально полно опосредуя его связь с внешним миром, так же как и ее жизнь оказывается предельно опосредованной необходимостью взаимодействия с ним.

Эта модель поддерживается скорее консервативно ориентированной частью общества, в том числе и религиозными институтами, которые продолжают напоминать о недопустимости нарушения традиционного порядка, предопределенности такого распределения обязанностей и проч. За этой стратегией можно увидеть протестную реакция на "современные западные тенденции", следование ей видится одним из решений так наболевших демографических проблем.

Чем она может быть опасна. Очевидно, что саму по себе включенность родителей и прежде всего, матери в воспитание ребенка психологи могут только приветствовать. При этом сама по себе ситуация несколько несимметричного участия супругов в ежедневной рутине воспитания как будто ничего опасного в себе не таит. Неэффективной эта в целом нормальная тенденция становится тогда, когда за ней скрывается нарушение супружеской иерархии, дисгармоничные супружеские отношения и внутреннее неблагополучие матери. За решением посвятить себя воспитанию детей могут скрываться уже существующие сложности социальной адаптации и самореализации. Ребенок тогда оказывается в известном смысле оправданием такого способа жизни. С другой стороны, женщина успешно реализовавшаяся ранее, испытывает сложности переживания социальной и профессиональной депривации. Очевидно, что в обоих случаях может возникать то, что психологи называют проекцией материнской тревоги и психологического неблагополучия на ребенка.

При этом в силу нарушенности супружеской иерархии часто родительская позиция жены ниже, чем мужа, что существенно затрудняет ее возможности управления ребенком. Подобно же всякому другому кругу нарастания проблем, возникающие проблемы решаются такой семьей в русле "значит, недостаточно занимаешься", хотя на деле это означает призыв принять управление ситуацией и совладать с ней, направленный к тому, кто реальной властью не обладает.

Запрет на прямую канализацию материнской тревоги и неудовлетворенности часто приводит к нарастанию порочного круга и симптоматизации ребенка. В нашей культуре благополучие личное, как правило, не является достаточным аргументом для изменения ситуации, в то время как неблагополучие детское, а в особенности болезнь, безусловно, является тем фактором, который как бы может вернуть отсутствующего отца в семью. Именно таким образом формально ответственные, готовые "создать все условия", чтобы семья "жила и проблем не знала", мужья получают вечно проблемного ребенка с постоянно и упорно борющейся за его здоровье, успеваемость, достаточное физическое развитие матерью.

Главное здесь — нахождение более комфортной и отражающей интересы обоих супругов семейной модели распределения функций. Речь идет об укреплении самоценности как женщины, так и мужа (поскольку за его "принципами", как правило, также стоят определенные психологические проблемы). Необходимо усиление собственно супружеской системы и преодоления существующей коалиции матери с ребенком, взамен которой должна возникнуть полноценная родительская система управления, пусть и с несколько разным объемом временного и физического участия.

Стратегия: Воспитание в многопоколенной семье — "бабушка наше все"

Как это выглядит. Все основные каждодневные обязанности семьи по уходу за ребенком переданы бабушке. Она кормит, гуляет, по мере сил играет, забирает из школы, проверяет уроки, развозит по секциями и музыкальным занятиям. Иногда удобство такого устройства дел становится столь очевидным, что ребенок на всю неделю передается бабушке, а с родителями видится только на выходные. В порядке вещей — отправление ребенка на несколько лет к бабушке, пока решаются семейные трудности. Внуки даже иногда рождаются, чтобы бабушке не было скучно. Предполагается, что такая ситуация предпочтительнее той, в которой ребенком занимается "посторонний человек". Бабушка как бы освещает факт продолжающейся молодости родителей, освобождая "детей своих" от чрезмерных трудностей и тягот нынешней непростой жизни (которая, как понятно, непроста всегда). В неполной семье бабушка исполняет роль матери, а молодая женщина — роль зарабатывающего супруга.

Совместное существование нескольких поколений диктует особое распределение функций в семье и задает особую иерархию, в которой вес бабушки может быть очень велик. При этом семья распределяет функции так, что родители в лучшем случае перемещаются на место зарабатывающих или временно опекающих детей, в худшем — просто на позицию старших детей в семье. Бабушка же оказывается основным стратегическим центром организации семейной жизни.

Трудно спорить с тем, что нормальный контакт с бабушкой — ценный эмоциональный и развивающий опыт для детей. Такое общение, с одной стороны, может быть более спонтанным и эмоциональным: и ребенок, и бабушка часто более "свободные люди", с другой — дает ребенку более глубокую перспективу освоения жизни. Однако чрезмерная включенность бабушки в жизнь семьи ведет к нарушению нормальной детско-родительской иерархии. В самом деле, для нее нынешние родители — это дети. При этом каждый член многопоколенной семьи оказывается в двойственной ролевой позиции: и сама бабушка, и родители, и дети, Нормальная иерархическая структура нарушается, и именно поэтому неудачны бывают периодические попытки молодых родителей взять в такой ситуации власть в свои руки. Бабушка, получившая права на управление жизнью молодой семьи, от няни отличается принципиальной неуправляемостью, именно потому, что ее участие не технично, не поддается формализации, а "глубоко родственно". При этом такая повышенная включенность бабушки в жизнь "молодой семьи", как правило, является результатом несостоявшейся сепарации нынешних родителей с собственными родителями, то есть с нынешними бабушками и дедушками.

Как справляться с проблемой. Очевидно, что у решения этой проблемы есть существенный социальный аспект. Необходимо, чтобы родители овладели отсутствующими навыками управления ребенком и поддержания эмоционального контакта с ним. Существенным оказывается и восстановление в общем культурно чуждых нам понятий — "личной жизни" бабушки и личного пространства "молодой" семьи.

Список используемых источников

1.Андреева, Т. В. Социальная психология семейных отношений / Т. В. Андреева. – СПб. 2018. – 245 с.

2.Болотова, А.К. Социальные коммуникации. Психология общения: Учебник и практикум для академического бакалавриата / А.К. Болотова, Ю.М. Жуков, Л.А. Петровская. - Люберцы: Юрайт, 2016. - 327 c.

3.Ильин, Е.П. Психология общения и межличностных отношений / Е.П. Ильин.. - СПб.: Питер, 2013. - 576 c.

4.Коноваленко, М.Ю. Психология общения: Учебник для СПО / М.Ю. Коноваленко, В.А. Коноваленко. - Люберцы: Юрайт, 2016. - 468 c.

5.Минияров В.М. Психология семейного воспитания (диагностико-коррекционный аспект). – М.: Московский психолого-социальный институт; Воронеж: Издательство НПО «МОДЭК», 2000.– 256 с.

6.Мухина В. С. Возрастная психология: феноменология развития, детство, отрочество: Учебник для студ. вузов.- 6-е изд., стереотип. – М.: Издательский центр «Академия», 2000. – 456с.

7.Фомина Л. К. Понятие и типы детско-родительских отношений // Молодой ученый. — 2014. — №2. — С. 704-707. —https://moluch.ru/archive/61/9043/ (дата обращения: 21.10.2019).

8.Швецова Н. И. Методика взаимодействия с семьей // Молодой ученый. — 2015. — №5. — С. 554-556. — URL https://moluch.ru/archive/85/16027/ (дата обращения: 21.10.2019).