Адаптация 2года...
книга (младшая группа) на тему

МОУ «ВЕРБОТОН»

«Лабиринт души»

терапевтические сказки для успешной адаптации детей младшей группы

(под редакцией Хухлаевой О.В., Хухлаева О.Е.)

(для воспитателей младшей группы)

Подготовила: педагог-психолог

                     Кириллова Т.В.

Хабаровск2009г.

Введение  для Родителей

—Вы хотите получше узнать своего ребенка?

—Вы хотите стать ребенку ближе, сделать так, чтобы у вас получалось лучше понимать друг друга?

• Вам кажется, что у вашего ребенка психологические про
  блемы и трудности?
• Вам хочется развлечь своего ребенка так, чтобы это при
  носило пользу?
• Вам нужно помочь ребенку справиться с естественны
  ми возрастными трудностями?

Тогда эта книга специально для Вас!

Зачем нужны сказочные истории?

Рассказывание историй — древнейший способ человеческого общения и, пожалуй, один из наиболее подходящих детям.

Так пишет про это известный психолог и психотерапевт Д. Бретт. «Нам, взрослым, следует помнить, что если мы хотим научить ребенка чему-либо или передать ему какую-то важную мысль, нужно делать так, чтобы это было узнаваемо, удобоваримо и понятно. Если мы хотим объяснить что-то сложное французу, то, разумеется, преуспеем в этом больше, если будем говорить на французском языке. Общаясь с детьми, старайтесь говорить с ними на языке, который им понятен и на который они лучше отзываются,— на языке детской фантазии и воображения.

Рассказы, в особенности сказки, всегда были самым эффективным средством общения с детьми. Сказки передавались и передаются из поколения в поколение на протяжении веков и находят отражение в культурах разных народов. В своей книге, посвященной сказкам, Бруно Беттельхейм подчеркивает их исключительно важную роль, так как они помогают детям преодолеть тревоги и конфликты, с которыми им приходится сталкиваться.

В сказках поднимаются важные для детского мировосприятия проблемы. В «Золушке», например, говорится о соперничестве между сестрами. В сказке о Гензеле и Гретель основная тема — боязнь быть покинутым. «Мальчик-с-пальчик» рассказывает о беззащитности маленького героя, который оказался в мире, где все подавляет своими размерами, масштабами и мощью. В сказках противопоставляется добро и зло, альтруизм и жадность, смелость и трусость, милосердие и жестокость, упорство и малодушие. Они говорят ребенку, что мир,— очень сложная штука, что в нем есть немало несправедливостей, что страх, сожаление и отчаяние — в такой же степени часть нашего бытия, как радость, оптимизм и уверенность. Но самое главное — они говорят ребенку, что если человек не сдается, даже когда положение кажется безысходным, если он не изменит своим нравственным принципам, хотя искушение и манит его на каждом шагу, он, в конце концов, обязательно победит.

Слушая эти рассказы и сказки, дети невольно находят в них отголоски своей собственной жизни. Они стремятся воспользоваться примером положительного героя в борьбе со своими страхами и проблемами. Кроме того, рассказы и сказки вселяют в ребенка надежду, что чрезвычайно важно.

И на самом деле, рассказывание историй — для родителей вещь уникальная. Вы сами знаете, что вечернее чтение ребенку — одно из лучших средств примирения. Дело в том, что дети — в каком-то роде инопланетяне на нашей «взрослой» планете, прилетевшие в гости и, по воле судьбы, решившие остаться здесь навсегда. Они видят мир совершенно по-другому, чем мы. Они наблюдают взрослых, слушают их, стараются понять и стать похожими на них. Однако этого хватает не всегда.

Дети постоянно сталкиваются с проблемами, схожих с которыми нет во «взрослом» мире. Даже если они и встречаются — все равно наши способы решения бесполезны для них. Объяснения и увещевания отлетают «как от стенки горох» — не правда ли знакомая картина? В результате дети, мышление которых подчас предельно однозначно («да—нет», «плохо—хорошо»), приходят к выводу о том, что вы им помочь не можете.

Иногда взрослый, желая что-то подсказать ребенку «по-жиз-ни» или просто выразить свои чувства, не может найти для этого подходящих слов, не знает, как можно дать понять ребенку, что он не оставлен «один на один» со своими проблемами.

Выход здесь такой — самому погрузиться в мир фантазии и волшебства, в котором ребенок чувствует себя «как рыба вводе» . В мир, где возможны самые непредсказуемые сочетания событий, героев и пр., но из которого ребенок с легкостью берет информацию для жизни в реальном мире. Надо отметить еще раз — фантазия абсолютно реальна для детей. И не потому, что дети не видят настоящей жизни. Просто фантазия является для детей наилучшим способом анализа окружающего мира. Это их язык, который мы, взрослые, успешно забыли.

Значит, надо вспоминать, — и именно в этом вам помогут сказочные истории. Огромную роль здесь могут сыграть самые обычные волшебные сказки, которые вы читаете или читали на ночь своему ребенку. Волшебная сказка — веками наработанная ценнейшая информация высочайшей плотности, детским языком поднимающая по-настоящему философские проблемы осмысления мира. Она настолько универсальна, что ее структура одинакова во всем мире — от Сибири до Южной Америки.

Однако каждый ребенок постоянно сталкивается с конкретными проблемами, подчас требующими «приземленного» и прагматичного решения, приносящего облегчение «на месте ». Именно здесь вам помогут сказочные истории, написанные специально для наших с вами детей и ориентированные на конкретные проблемы. Эти истории помогут вашим детям найти выход из сложных ситуаций, с честью выдержать любые удары судьбы и быть Вам благодарными за это — ведь именно Вы прочитаете их своим детям.

Немного о содержании

Все истории, которые вы найдете в этой книге, являются проблемно-ориентированными. Иными словами, каждая из них предназначена для решения какой-то одной проблемы или нескольких сразу. Однако в русское название таких сказок закрадывается слишком большая однозначность,— как бы сказки «для проблем». Берешь ребенка «с проблемой», читаешь ему сказку, и... о чудо, да здравствует исцеление!

Английский же вариант звучит гораздо проще и мягче — «ргоblеm-solving», сконцентрированные на проблеме. Это говорит о том, что сказка скорее позволяет ребенку сосредоточиться на решении проблемы, показывает возможность, но не дает жестких рекомендаций. Ведь если нет двух одинаковых жизней,— значит и нет общих на всех способов приближения к счастью.

Безусловно, каждая из этих историй имеет определенную направленность. Такая история — это рассказ об определенных ситуациях, схожих с теми, в которые часто попадает ребенок. Также в ней описываются чувства, возникающие у ребенка, которые могут быть связаны с совершенно различными событиями жизни.

Что могут дать такие истории вашим детям?

Во-первых, они рождают у ребенка ощущение, что вы его понимаете, что вас интересуют его проблемы, что вы не «стоите в стороне», а готовы оказать посильную помощь. Реакция ребенка на эти истории может оказаться для него единственным способом, которым он «откроет» вам свою душу, расскажет о своих трудностях.

Во-вторых, в результате работы с «помогающими» историями у детей формируется «механизм самопомощи». Они усваивают такой подход к жизни: «ищи силы для разрешения конфликта в себе самом, ты их обязательно найдешь и наверняка победишь трудности». Таким образом, они начинают следовать основной идее наших историй: «в сложной ситуации необходимо искать ресурсы внутри самого себя, и это обязательно приведет к у спеху».

В-третьих, истории представляют детям россыпи возможных вариантов выхода из сложнейших жизненных ситуаций. Они показывают детям, что выход есть всегда, надо только внимательно посмотреть, поискать — и окончание обязательно будет счастливым.

В книге вы найдете истории, предназначенные для трех возрастов: дошкольного, младшего школьного и подросткового, Это деление во-многом условно. Для вас основным критерием должен служить интерес ребенка к сказке и его живая реакция, отклик на события, описываемые в ней. Если он присутствует — сказка «идет».

Перед каждой сказкой обозначена ее направленность: круг проблем, на разговор о которых ориентирована сказка. В конце книги можно найти «проблемный указатель», где основные проблемы перечислены в алфавитном порядке с указанием" номера соответствующих историй.

Однако любая история, приведенная здесь, будет полезна каждому ребенку — конечно, в большей или меньшей степени. Дело в том, что в сказочных историях можно выделить четыре группы тем, которые они поднимают.

1. Трудности, связанные с общением (со сверстниками и родителями).

Это естественные для каждого ребенка конфликты, противоречия, обиды и

пр., возникающие в детском саду, в школе, дома и на улице.

2.        Переживание ощущения себя человеком, у которого
«что-то не так». Чувство неполноценности.

Практически все агрессивное поведение — результат ощущения собственной «малозначимости» и попытка таким способом доказать обратное. Ребенок, досаждающий вам и другим детям и тем самым демонстрирующий собственное Я, часто ощущает себя гораздо более неполноценным, чем ребенок, кажущийся слабым и «забитым».

3.        Страхи и тревоги по самым различным поводам.
Здесь самое важное не то, чего именно ребенок боится, а

то, как он боится. Если он использует страхи для саморазвития, преодолевает их и на этом учится жизни — все в порядке. Если страх «тормозит» развитие, концентрируя на себе все внимание ребенка,— тогда требуется помощь. Еще надо помнить, что дети, отчаянно отстаивающие то, что они ничего не боятся, как раз и боятся-то больше всего. Просто они даже боятся признаться себе в своем.страхе.

4.        Проблемы, связанные со спецификой возраста.

Каждый возраст приносит ребенку новые трудности. Дошкольник сталкивается с тем, что ему нужно научиться обходиться одному, без мамы, научиться быть самостоятельным. Дальше ребенок идет в школу — и оказывается под ворохом самых разных трудностей, связанных с учебой. Подросток же встречается с необходимостью утвердить себя как самостоятельную личность. Все это связано с многочисленными трудностями, большинство их которых отражено в этой книге.

Как использовать сказочные истории?

Самый простой и естественный способ — чтение ребенку вслух. Даже если ребенок прекрасно читает, важно, чтобы это делали вы, В этом случае содержание сказки как-бы автоматически одобряется вами и разрешается для обсуждения. Да и потом, какое несказанное удовольствие можно получить от того, что «тебе читают!», хотя, в общем, уже совершенно не обязаны этого делать.

Если же вашему ребенку 12 и больше лет, да и к тому же он мальчик, начинающий относиться со скепсисом к тому, что «не круто»,— ваша задача сложней. История должна быть выучена наизусть и достаточно естественно вставлена в будничные семейные разговоры. Как бы «ненароком», вы рассказываете «байку», анекдот или просто «забавный случай», не показывая того, что вас вообще интересует его (ее) реакция. Конечно, в этом случае истории, приведенные в этой книжке, нуждаются в переделке — необходимо использование слов и способа мышления, присущих именно вашему ребенку. Однако результат, если все прошло удачно, может быть совершенно ошеломляющим. Здесь можно привести такое сравнение: воспитание детей чем-то похоже на рулетку — размер выигрыша изменяется в зависимости от поставленной суммы (сил, вложенных в детей).

Вернемся к детям более младшего возраста. Читая ребенку сказку, необходимо внимательно смотреть за тем, как он слушает. Если беспокойный обычно ребенок замер — это говорит об актуальности темы сказки. Если спокойный ребенок начинает вертеться — значит, либо тема абсолютно незначимая, либо сказка по форме трудна для понимания. Может быть еще третий вариант: тема «болезненная» настолько, что даже упоминание о ней совершенно в ином контексте приводит к отторжению. Однако здесь за невниманием ребенка легко разглядеть высочайшее внутреннее напряжение, связанное с любыми разговорами на данную тему.

В процессе чтения можно просить ребенка высказывать свое мнение относительно течения сказки. Может быть, он что-то добавит (например: на что еще обиделся мишка), что-то наоборот изменит, выскажет свое мнение по поводу действий героев и сюжета.

Вне зависимости от активности ребенка во время чтения, закончив, необходимо обсудить сказку. Здесь уже ваши возможности безграничны,— спрашивайте все, что вам придет в голову, делитесь своими мыслями и чувствами с ребенком. В качестве основы для обсуждения можно использовать примерные вопросы, приведенные после каждой истории. Однако необходимо соблюдать два основных правила.

Во-первых, ребенок должен иметь возможность сказать все, что он думает. Это значит, что вы не оцениваете ни единого слова из того, что он говорит. Вы вообще не употребляете выражения «правильно», «неправильно», «верно», «неверно», а говорите только «мне кажется», «на его месте я бы...» и т. п. Ребенок должен четко знать, что ни одно из его высказываний не будет подлежать осуждению.

Во-вторых, подталкивая ребенка на обсуждение истории, высказывая свое мнение, нужно по-возможности отдавать «бразды правления» в этом разговоре ребенку. Как только он хочет что-то сказать,— заканчивайте и слушайте его. Лучше всего если он будет сам задавать вам вопросы, а вы будете искренне на них отвечать.

Однако не стоит «затягивать» обсуждение. Если ребенок устал — это значит, что длительная эмоциональная активность такого рода для него сложна или сама тема отбирает очень много сил. Мы, взрослые, можем устать от получаса тяжелых переживаний больше, чем от дня работы. Поэтому лучше вернуться к обсуждению через день, чем сформировать у ребенка отвращение к подобным занятиям. Ведь основной принцип свободного диалога — удовлетворение желаний обеих сторон, то есть как ваших, так и ребенка.

Если ребенок не хочет ничего говорить,— не заставляйте его. Через некоторое время «дар слова» придет к нему, но это произойдет только при очень мягком и ненавязчивом игровом отношении с вашей стороны.

После обсуждения можно попросить нарисовать рисунок, иллюстрирующий эту сказку. Наилучшим вариантом было бы, если бы вы тоже приняли в этом участие, отдельно от ребенка нарисовав свой рисунок.

Рисование является важным закрепляющим фактором, а также при необходимости расслабляет и успокаивает ребенка, снимая напряжение, вызванное обсуждением проблемной темы.

После рисования (не обязательно сразу же, может быть, завтра или послезавтра), предметом обсуждения может стать уже сам рисунок. Дело в том, что ребенок скорее выберет сюжет наиболее значимый для него, значит, содержание рисунка может вам много сказать о реакции ребенка на сказку. Прояснить все свои соображения вы можете, обсудив с ребенком рисунок, задавая ему вопросы о том,

что он нарисовал, рассматривая каждую деталь. Вы можете говорить и об истории в

целом, однако центром вашей беседы будет тот момент, который изображен на рисунке.

Возможно, вас поразит, что ребенок создал рисунок, не совсем «правильно» иллюстрирующий сказку. Это нормально — так он выделяет наиболее значимые моменты и вносит коррективы в саму сказку, а также выражает свое отношение к сюжету.

Последний этап работы со сказкой сравнится с фигурами «высшего пилотажа». Это настолько же трудно для родителей, насколько эффективно для ребенка. Это — драматизация или «проигрывание» сказки или ее частей. Конечно, трудно всем, однако помните, что здесь отнюдь не необходимы какие-либо актерские таланты. Только уверенность в себе, отсутствие стеснения и желание помочь своему ребенку.

Вы начинаете с того, что раздаете роли, решаете с ребенком, кто будет кем. Желательно, чтобы выбор здесь сделал сам ребенок. При большом количестве персонажей вы можете: привлечь родственников, взять на себя дополнительные роли (тогда нужно будет каждый раз обозначать — «теперь я такой-то») или превратить обычные предметы (ручки, стулья и т. п.) в недостающих героев (озвучивать их будете вы и ребенок). Затем вы выстраиваете «сказочное» пространство: «диван будет морем, стул — горой, коврик — домом».

Теперь можно начинать. Строгое, согласование с текстом сказки отнюдь не обязательно. Ненужные для сюжета элементы можно опускать, сам текст как угодно сокращать, при этом, однако, акцентируя внимание на ключевых моментах. Если в сказке главное — обида, необходимо, чтобы ситуация обиды вышла четкой и яркой и не затерялась в общем сюжете. Идеальный вариант — если всю режиссуру берет ребенок, оставляя вам роль исполнителя. Тогда можете не сомневаться — ничего из того, что необходимо не будет упущено, ваша же задача — просто быть самим собой, играя и развлекаясь.

Однако так бывает не часто. Для многих детей ситуация «театра с мамой» (именно так можно назвать все эти действия), может быть настолько непривычной, что от них будет трудно ожидать активности, по крайней мере, в начале. Более того, дети привыкают к определенным схемам, правилам, и их нарушение (пусть даже и «приятное») может пугать ребенка. Тогда он, возможно, будет сопротивляться вашим попыткам поиграть с ним, говорить, что он не хочет, что он это не любит.

Здесь можно дать один совет — доверяйте своим чувствам. Старайтесь «расшевелить» ребенка, не перегнув при этом палку. Если вы будете ненавязчиво и мягко пытаться играть с ним — рано или поздно он ответит вам, привыкнув и почувствовав безопасность. И, как только появляется малейшая инициатива,— поддерживайте и лелейте ее, как ценное растение, требующее осторожности при уходе.

Итак, что же в результате? Вы прикладываете массу усилий, а ребенок никак не становится таким, как вы хотите. Все верно. Ребенок станет таким, каким ему нужно стать (хотя он сейчас этого и не понимает), вследствие его особенностей, характера его неповторимой личности. И в том, что он не собьется на этом тернистом и скользком пути, не упадет в коварную трещину, вы можете быть уверены. Почему? Потому, что именно вы даете ребенку ту поддержку, которая ему необходима и которую кроме вас не может дать никто.

Введение для Психологов(воспитателей)

Теперь мы обращаемся непосредственно к вам, дорогие коллеги. Мы надеемся, что вы уже прочитали введение для родителей. Если нет,— настоятельно советуем вам сделать это, вернувшись назад.

Дело в том, что каждый психолог — в такой же степени родитель, как и все остальные, пускай хотя бы и в будущем. Одна из сложностей нашей профессии в том, что приходится совмещать две на самом деле различные роли — психолога и родителя (то есть «обычного», «нормального» человека). Это две совершенно разные жизненные позиции. Распространенная иллюзия говорит о том, что хороший родитель — всегда психолог и наоборот. Но ведь достаточно ясно, что родитель — это «от бога», «от сердца»; воспитание собственных детей — это жизнь в самом глубоком и сокровенном понимании этого слова; это позиция максимальной «включенности* в процесс — любой «взгляд со стороны» будет отдавать фальшью и неискренностью. Психолог же — это профессия, работа, которой учатся; по определению, здесь присутствует позиция «снаружи» ситуации, т. к. «внутрь» мы только «путешествуем» чтобы узнать проблему. Можно обойтись и без долгих доказательств: психолог не «живет жизнь» со своим клиентом, родитель же делает именно это.

Итак, «разобравшись» со своим «внутренним родителем», можно «потешить» и «внутреннего психолога».

Эффективная работа со сказочными историями возможна и без всякой подготовки, здесь вы можете найти прекрасное приложение своей профессиональной интуиции. Однако часто возникает необходимость понять, что и как мы делаем. Анализ может принести сомнения, но это не означает его ненужности.

Сказочные истории, которые вы найдете в этой книге, имеют достаточно узкое и строгое определение — терапевтические метафоры. Этот термин возник и употребляется чаще всего в рамках НЛП, но нам кажется, что его использование не связывает нас каким-то одним подходом и, следовательно, возможно провести его объективное рассмотрение.

Метафора — непростой термин по причине своей широкой распространенности и нечеткости употребления. Поэтому мы посчитали необходимым кратко изложить основные узловые элементы в теоретическом понимании метафоры, раскрывая специфику именно терапевтической метафоры.

Терапевтическая метафора — что это такое?

Метафора, в самых общих чертах, это перенесение свойств одного

объекта на другой по принципу сходства или контраста. «Задача метафоры

вскрыть смысл описываемого предмета» (7, с. 379). Что она успешно делает, характеризуя словом, принадлежащим к одному классу, слово из совершенно другого класса.

Общеизвестно, что метафора представляет собой определенный способ мышления, ведь «перенос значения с известного на неизвестное (описываемое) — один из способов усвоения новой информации» (14, с. 70), Юбер и Мосс (см. 8) утверждали, что метафора выражает «ассоциацию по сходству». Наиболее распространенная точка зрения говорит о том, что метафора сравнивает одно с другим (два различных фрагмента действительности), взаимно обогащая их новыми смыслами (4, б, 11).

С этим положением нельзя не согласиться. Однако метафора — не обычное сравнение. К.И. Алексеев справедливо замечает, что основное отличие сравнения от метафоры заключается в том, что при сравнении сохраняется понятийная структура классификации. Если мы говорим: «Этот человек ведет себя как лиса», то мы не меняем принадлежности человека к классу людей, а лисы — к классу животных. Просто мы утверждаем, что человек здесь обладает определенными характеристиками, присущими лисе,— сравниваем.

Когда мы, разгоряченно произносим: «Этот человек — лиса!», тогда для нас перестают быть важными классификационные отличия людей и животных. Мы строим новую классификацию, где данный человек и лиса стоят рядом. Мы создаем новый класс: «хитрые».

Здесь нельзя не упомянуть О.М. Фрейденберг, рассматривающую метафору как продукт распада семантически тождественного мифологического образа. В архаичном обществе, «качество» объекта (та же хитрость) мыслилось как его неотъемлемый «двойник». Сказать «человек как лиса*, здесь значило провести тождество между человеком и лисой, то есть построить семантически тождественный мифологический образ,

В процессе разграничения субъекта и объекта «двойник» отделялся и получал возможность жить самостоятельной жизнью. Соответственно, мышление получило возможность различать отдельные качества и сравнивать объекты не целиком, а по отдельным параметрам (например, таким как «хитрость*).

Так появилась метафора — теперь человек и лиса могли быть объединены «хитростью», оставаясь при этом разными объектами. Однако метафору не стоит путать с понятиями, которые рождались на первый взгляд сходным образом. Основа метафоры — всегда образное, конкретное сходство. Логика понятия — от абстрактного к конкретному: понятие «хитрость» не может служить для обобщения лисы и человека как объектов разных классов. Понятие выразит это проще: «Этот человек — хитрый». Метафора же строит свою альтернативную классификацию. В том и заключается специфика метафоры, что о понятии, лежащем в ее основе, не говорится вслух. Это своего рода «разговор без слов», передача смысла без его открытого предъявления.

Законы организации метафоры лежат не в понятийной классификации, а в образном представлении мира. Метафора — это обобщение образов на основе пересечения их внешних характеристик. Причем характеристики эти могут быть как наблюдаемые (я знаком с хитрым человеком), так и культурные: «лиса—хитрость, заяц—трусость». Поэтому то, что возникает на пересечении этих образов, «погибает» при попытке высказаться напрямую: образ принципиально не является понятием. Значит, передать можно только саму схему, путь этого образного обобщения, которое будет делать сам человек, услышав фразу: «Этот человек — лиса!». Поэтому каждая метафора, в отличие от понятия, несет в себе неповторимый аромат индивидуальности и дает ощущение со-творчества автору.

Именно здесь лежит разгадка необычайной эффективности метафоры при работе с детьми. Детская картина мира представляет собой набор преимущественно образных и, следовательно, метафорических обобщений. Соответственно наиболее перспективным способом ее изменения будет предоставле-. ние ребенку новых образных обобщений — терапевтических метафор.

Надо подчеркнуть, что метафора — хрупкое «создание», разрушаемое при соприкосновении с понятиями. Следовательно, при создании терапевтической метафоры и при ее обсуждении следует быть очень осторожным. Необходимо внимательно следить за тем, чтобы не нарушить образную целостность, чтобы результат работы психолога не сводился к усвоению понятий: «драться — плохо», «бояться — не нужно» и пр. Понятие все равно не будет усвоено должным образом, но метафорический образ может потерять целостность, а значит и эффективность.

Следуя этому дискурсу, необходимо проводить различие между символом, метафорой и мифом. Символ есть, скорее всего, порождение образного мира взрослых. Это как бы метафора «наоборот» — совмещение двух обобщений в некоем едином образе. Так розы как символ любви объединяют в образе букета цветов два понятия — «цветы-розы» и «любовь». Это обобщение служит «прочувствованию* понятий, привнесению образной «свежести» в мир абстракций.

Метафора же — это, напротив, обобщение образов, причем предельно эмпирическое, приземленное. Дети гораздо большие прагматики, чем мы, им нужны непосредственные «руководства к действию», облаченные в метафорические «одежды».

Так же кардинальные различия отделяют метафору от мифа.

В психологической литературе часто смешивают волшебные сказки, мифы и специально придуманные метафоры (2,5). Однако эти феномены являются порождением совершенно разных форм мышления. Миф—'способ мышления образами, которые представляют собой систему изначальных тождеств. Мифологический образ несет функцию тождества; «система первобытной образности — это система восприятия мира в форме равенств и повторений» (13, с. 51).

Сказки же, кроме бытовых анекдотов,— продукт мифологического мышления, несмотря на изменения, дошедший до наших дней в структурной сохранности. Сказки родились из мифов. Соответственно, задача сказки — не дать ребенку конкретное руководство к действию и не показать область пересечения нескольких образов, что делает метафора. Волшебная сказка предназначена для того, чтобы показать ребенку внутреннее тождество всего мира (и, тем самым, осмысленность, законченность) на том языке, который понятен ребенку. Показать то тождество, которое мы с взрослением теряем и находим только в вере во что-либо.

Волшебная сказка — это своего рода «абстракция для детей», говорящая «обо всем мире сразу*.

Метафора принципиально сосредоточена на конкретных образах, отличающихся друг от друга, однако чем-то схожих. Если вернуться к практике,

можно сказать, что необходимость в метафоре возникает только тогда, когда рушится «волшебное тождество». К несчастью или к счастью, в наше время это происходит очень и очень рано.

Итак, метафора есть по сути дела наиболее удобная форма для передачи детям терапевтических сообщений. Однако надо понимать, что это требует немалого искусства и от нас — терапевтические послания должны нести форму образов и не быть похожими на абстракции, «выдернутые из рецептурного справочника» способы справиться с проблемой.

Беседа о природе терапевтической метафоры будет неполным, если мы не поговорим о самой форме их предъявления. С точки зрения эриксонианского подхода (10,15), чтение метафор есть работа с трансовыми состояниями сознания. Транс здесь понимается как состояние, когда фокус внимания предельно сужен и отрешен от обычного повседневного сознания. Это высоко мотивированное для обучения состояние.

Определение транса как «обучения, зависимого от состояния»,-безусловно, относится и к метафоре. Распознавание и интерпретация метафор — внутренний индивидуальный процесс; в отличие от понятий, они не подаются «в готовом» виде. Мы лишь предъявляем материал, на основе которого ребенок произведет образное обобщение — создаст метафору. Исключительная зависимость этого процесса от состояния — налицо. Значит особое внимание, вне зависимости от психологических концепций, на которых мы основываемся в нашей работе, следует уделять форме предъявления историй и созданию условий концентрации внимания и сосредоточения.

Терапевтическая метафора в индивидуальной работе

При проведении индивидуальных коррекционных и психотерапевтических занятий с ребенком использование метафоры может оказать неплохую поддержку для повышения эффективности вашей работы.

Во-первых, метафора является прекрасным средством установления контакта с ребенком. Тем самым она снимает напряжение с психолога, переживающего о том, «как начать». «Привет, сейчас я расскажу тебе интересную историю»,—такое знакомство сразу переводит ваше общение в плоскость сотрудничества с ребенком, уничтожая монолог, ведет к диалогу. Для ребенка, в свою очередь, вы сразу становитесь фигурой, которую он может легко «вставить» в свою картину мира — «тем, кто рассказывает сказки».

Во-вторых, метафора является богатейшим материалом для процессуальной диагностики психологических трудностей ребенка. Его поведение во время чтения сказки, характер рисунка, выбранный сюжет, специфика обсуждения сказки — все это может дать информацию об актуальном психологическом состоянии ребенка.

Однако здесь нельзя давать строгих методологических указаний по принципу рецептов. Интерпретация должна быть сугубо индивидуальна. Так, повышенное внимание, например, к ситуации бегства из дома может говорить либо о реальном чувстве обиды на родителей, либо о ситуации гиперопеки (когда ребенок сам выдумывает мотивы для «разрыва»). Значит, использование историй дает скорее материал для анализа и очерчивает рамки основных направлений исследования.

Вам становится интересно, любопытно, что вызвало такую реакцию ребенка,— теперь вам уже не нужно задумываться о том, что же делать дальше.

В-третьих, метафора может являться основой для дальнейшего построения вашей психотерапевтической работы. Она как бы вскрывает пласты глубинных переживаний, требующих непосредственной психотерапевтической проработки. Чаще всего с детьми используется работа с рисунками. В таком случае рисунок воспринимается как проекция сознания ребенка и, значит, организованное его обсуждение есть опосредованная работа с сознанием..

Такая работа требует специальных навыков, мы лишь можем обратить внимание на подробнейшее изложение стадий психотерапевтического процесса с продуктами творчества ребенка, приведенное В. Оклендер (9, с. 63—66).

В-четвертых, метафора имеет собственную ценность. С одной стороны, это предоставление ребенку различных вариантов преодоления жизненных трудностей и разрешения конфликтов. Задача психолога здесь — помочь ребенку усвоить главную идею сказки и увидеть возможности ее применения в его жизни.

С другой стороны, длительная работа со сказками приводит к формированию у ребенка «механизма самопомощи».

Дело в том, что систематическое предъявление детям метафор, даже не всегда соответствующих реальным проблемам ребенка, приводит к усвоению ими основной идеи метафоры: <<в сложной ситуации необходимо искать ресурсы внутри самого себя, и это обязательно приведет к успеху».

Таким образом, у ребенка развивается «механизм самопомощи». Он сознает, что необходимо искать силы для разрешения конфликта в себе самом. В этом случае силы обязательно найдутся, и «ты наверняка победишь трудности».

Групповая работа с использованием терапевтических метафор.

Полностью все возможности терапевтической метафоры раскрываются на групповых занятиях с детьми. Здесь не имеет большого значения форма ваших занятий — тренинг, развитие внимания или урок английского. Метафора органично «вписывается» в контекст любой вербальной деятельности человека,

 Организация работы здесь предельно проста и строится по триаде «рассказ-рисунок-драматизация», уже описанной нами, когда мы обращались к родителям.И, безусловно, каждый этап только выиграет от подробного обсуждения с детьми сюжета сказки, тем рисунков и их чувств, вызванных разыгрыванием истории.

Необходимо, чтобы у детей в группе были равные возможности рассказать о своем рисунке, выразить отношение или принять участие в игре. Если вы ставите сказку — имейте в виду, что каждый желающий должен получить возможность побыть ее главным героем.

Наибольшую сложность всегда вызывает именно драматизация, поэтому мы остановимся на ней подробнее.

Занимаясь с детсадовской группой, ведущий назначает главного героя, а тот в свою очередь сам выбирает остальных. Оставшиеся дети — зрители, однако необходимо по-возможнос-ти привлекать и их — в качестве «массовки» (звери в лесу и т. п.). После распределения ролей, дети размещаются в «сказочном пространстве» (например в домике из стульев) и ведущий начинает читать текст, одновременно давая инструкции детям, что им нужно делать. Вся прямая речь должна быть четко проговорена каждым героем (повторена за вами). По возможности герой должен озвучивать свои мысли: «зайчик обиделся на свою маму» — ребенок с обиженным лицом говорит «я обиделся на маму, мне обидно».

Ключевые фразы обязательно акцентируются четкостью и громкостью проговаривания, а также повторениями. Необходимо приветствовать любые детские импровизации, мягко направляя их развитие в основное русло повествования.

Особое внимание необходимо уделить окончанию. Оно должно быть торжественно по форме и эмоционально по содержанию и обязательно включать в себя «залог» на будущее: «с этого дня.., теперь зайчик стал...».

Интересно, что часто дети, идентифицируя себя с героями сказок, сообщают об этом группе. Иногда дети говорят, что и у них когда-то был подобный случай. Так, Андрей (6 лет) после прочтения сказки о «зайчике, который обиделся на свою маму» высказался так: <<И со мной похожее было,— я разбросал вещи, мама меня поругала, а я обиделся».

Важно, чтобы ведущий в этой ситуации еще раз обратил внимание детей на положительный финал сказки, помог перенести его в конкретную ситуацию жизни ребенка.

С младшими школьниками разыгрывание сказки может проходить более «вольно». После того как дети освоятся с подобной деятельностью, можно начинать организовывать самостоятельные постановки, в которых роль режиссера выполняет один из детей. Дети 3—4 классов могут читать текст на память, сверяясь с полученным от вас материалом. Ваша роль здесь — либо «супервизора», стороннего наблюдателя, либо равноправного участника, играющего вместе с детьми, что, конечно же, более эффективно.

Также здесь могут начаться сложные импровизации либо развивающие сюжет сказки, либо «уводящие» в сторону. Причем последние могут дать вам очень интересную информацию, являющуюся поводом для размышления о причинах такого «ухода» и их исследования. Все интересующие вас вопросы можно и нужно обсуждать в процессе групповой работы — часто это может превзойти эффект, полученный непосредственно от метафор, от их сюжета.

Часто уже в процессе обсуждения дети делают достаточно серьезные выводы. Так, после работы со сказкой «Облачко» мальчик Стае (10 лет) сказал, что некрасивый неуклюжий человек может быть красивым душой, добрым и приносить больше помощи людям, чем красивый. Галя (9 лет) заметила, что, если к некрасивому человеку относиться с теплом и с любо--вью, он станет намного красивее.

Иногда дети обращаются к содержанию сказки в последующие дни. «Как тот ежик» — через полгода после чтения сказки говорили дети о ребенке, который привлекал к себе внимание деструктивными выходками.

Если же вы собираетесь использовать метафоры в работе с подростками, то здесь ситуация одновременно и сложней и проще. Проще — потому, что у них больше возможностей самостоятельной работы. Сложней — потому, что подростков не так-то просто подвести к необходимости участия в такой работе. Здесь уже трудно давать конкретные советы. Можно лишь подчеркнуть, что результат вашей работы будет находиться в прямой зависимости от вашего отношения к детям. Основа для общения с подростками — это естественность, искренность, уважение точки зрения другого и принятие их как личностей. Отнюдь не нужно под них подстраиваться — необходимо просто быть самим собой.

Хухлаев О.Е.

Литература

Алексеев К.И. Метафора как объект исследования в филосо
фии и психологии / / Вопросы психологии. 1996, №2.

1. Баркер Ф. Использование метафор в психотерапии.
   Воронеж, 1996.
2. Бретт Д. «Жила-была девочка, похожая на тебя»: Психо
   терапевтические истории для детей. М., 1996.

4. Брудный А.А. Психологическая герменевтика. М., 1998.
5. Гордон Д. Терапевтические метафоры. Канск, 1994.

6.. Кулагина Н.В. Символ как средство мировосприятия и миропонимания. М.; Воронеж, 1998.

7. Литературоведческий энциклопедический словарь. М.,
   1990.
8. Маранда М. Метаморфные метафоры //От мифа к
   литературе. М., 1993.
9. Оклендер В. Окна в мир ребенка. Руководство по детской
   психотерапии. М..,1997,

10. Розен С. Гипнотические истории Милтона Эриксона. М.,
    1998.
11. Сапогоеа Е.Е. Метафора и нонсенс в детском воображе
    нии / / Вопросы психологии. 1996. №2.
12. Фрейденберг ОМ. Миф и литература древности, М., 1998.
13. Фрейденберг ОМ. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997.
14. Черниговская Т.Е., Деглин В.Л. Метафорическое и
    силлогистическое мышление как проявление функциональ
    ной ассимметрии мозга / / Семиотика пространства и
    пространство семиотики. Труды по знаковым системам 19.
    Тарту, 1986,
15. Эриксон М., Росси Э., Росси Щ. Гипнотические реальнос
    ти. М., 1999.
16. Юнг К.Г. Конфликты детской души. М., 1995.

1. Как Кенгуреныш стал самостоятельным

Возраст: 2~5 лет.

Направленность: Страх расставания с мамой. Переживания, тревога, связанные с одиночеством. •  

 Ключевая фраза: «Не уходи. Я боюсь один».

Жила-была большая мама-Кенгуру. И однажды она стала самой счастливой Кенгуру на свете, потому что у нее родился маленький Кенгуреныш. Поначалу Кенгуреныш был очень слабеньким, и мама носила его в своей сумочке на животе. Там, в этой маминой сумочке, Кенгуренышу было очень уютно и совсем не страшно. Когда Кенгуреныш хотел пить, мама поила его вкусным молоком, а когда хотел поесть, мама-Кенгуру кормила его кашкой с ложечки. Потом Кенгуреныш засыпал, и мама могла в это время убираться в доме или готовить еду.

Но иногда маленький Кенгуреныш просыпался и не видел рядом мамы. Тогда он начинал очень громко плакать и кричать до тех пор, пока мама не приходила к нему и не клала его опять в свою сумочку. Однажды, когда Кенгуреныш вновь заплакал, мама попыталась положить его в свою сумочку; но в сумочке оказалось-очень тесно и ножки  Кенгуренок не помещались. Кенгуренок испугался и заплакал еще сильнее: он очень боялся, что теперь мама уйдет и оставит его одного. Тогда Кенгуренок изо всех сил сжался, поджал коленки и пролез в сумочку.

Вечером они с мамой пошли в гости. В гостях были еще дети, они играли и веселились, звали Кенгуренок к себе, но он боялся уходить от мамы и поэтому, хотя ему и хотелось пойти поиграть со всеми, он все-таки просидел все время в маминой сумочке. Весь вечер к ним с мамой подходили взрослые дяди и тети и спрашивали, почему такой большой Кенгуренок боится оставить маму и пойти играть с другими ребятами. Тогда Кенгуренок совсем испугался и спрятался в сумочку так, что даже головы не было видно.

День за днем в маминой сумочке становилось все теснее и неудобнее. Кенгуренок очень хотелось побегать по зеленой полянке возле дома, построить куличики из песка, поиграть с соседскими мальчишками и девчонками, но так страшно было уходить от мамы, поэтому большая мама-Кенгуру не могла оставить Кенгуренок и сидела с ним все время. Однажды утром мама-Кенгуру ушла в магазин. Кенгуренок проснулся, увидел, что он один, и заплакал. Так он плакал и плакал, а мама все не приходила.

Вдруг в окно Кенгуренок увидел соседских мальчиков, которые играли в салки. Они бегали, догоняли друг друга и смеялись. Им было очень весело. Кенгуренок перестал плакать и решил, что он тоже сможет сам, без мамы умыться, одеться и пойти к ребятам. Так он и сделал. Ребята с радостью приняли его к себе в игру, и он бегал и прыгал вместе со всеми. А вскоре

пришла мама и похвалила его, что он такой смелый и самостоятельный.

Теперь мама может каждое утро ходить на работу и в магазин — ведь Кенгуренок уже совсем не боится оставаться один, без мамы. Он знает, что днем мама должна быть на работе, а вечером она обязательно придет домой, к своему любимому Кенгуреноку.

Вопросы для обсуждения

Чего боялся Кенгуренок? Ты боялся того же?

Почему теперь Кенгуренок не боится оставаться один, без мамы?

2. Сказка о подсолнечном семечке

Возраст: 3-5 лет.

Направленность: Тревога и беспокойство, связанные с отрывом от матери и вхождением в детский коллектив (детский сад). Страх самостоятельности, общая боязливость.

Ключевая фраза: «Не уходи. Я боюсь!»

В огороде на высоком подсолнухе жила большая семья семечек. Они жили дружно и весело.

Однажды — дело было в конце лета — их разбудили странные звуки. Это был голос Ветра. Он шелестел все громче и громче. «Пора! Пора!! Пора!!!»— звал Ветер.

Семечки вдруг поняли, что им действительно пора покидать корзинку родного подсолнуха. Они заторопились и стали прощаться друг с другом.

Одних забирали птицы, другие улетали вместе с ветром, а самые нетерпеливые сами выпрыгивали из корзинки. Те, кто остался, с увлечением обсуждали предстоящее путешествие и то неизвестное, что ожидало их. Они знали, что их ждет какое-то необычайное превращение.

Только одно семечко грустило. Ему не хотелось покидать родную корзинку, которую все лето грело солнышко и в которой было так уютно.

«Куда вы торопитесь? Вы никогда раньше не покидали дома" и не знаете, что там, снаружи! Я никуда не собираюсь уходить! Я останусь здесь!*— говорило оно.

Братья и сестры смеялись над семечком, говорили: «Ты трус! Как можно отказаться от такого путешествия?». И с каждым днем в корзинке их оставалось все меньше и меньше.

И вот, наконец, пришел день, когда семечко осталось в корзинке одно-одинешенько. Никто над ним больше не смеялся, никто не называл его трусом, но и никто не звал его больше с собой. Семечку вдруг стало так одиноко! Ах! Ну почему оно не покинуло корзинку со своими братьями и сестрами! «Может я и правда трус?»— думало семечко.

Пошел дождь. А тут еще и похолодало, и ветер стал злым и уже не шептал, а свистел: «Торопис-с-с-с-с-сь!». Подсолнух гнулся до земли под порывами ветра. Семечку стало страшно оставаться в корзинке, которая, казалось, вот-вот оторвется от стебля и покатится неизвестно куда.

«Что будет со мной? Куда унесет меня Ветер? Неужели я больше никогда не увижу своих братьев и сестер? — спрашивало оно себя.— Я хочу быть вместе с ними. Я не хочу оставаться здесь один. Неужели я не смогу преодолеть свой страх? <>.

И тут семечко решилось. «Будь, что будет!»— и, собравшись с силами, прыгнуло вниз.

Ветер подхватил его, чтобы оно не ушиблось, и бережно опустил на мягкую землю. Земля была теплой, где-то наверху Ветер уже завывал, но отсюда его шум казался колыбельной песней. Здесь было безопасно. Здесь было так же уютно, как когда-то в корзине подсолнуха, и семечко, утомленное и измученное, незаметно для себя уснуло.

Проснулось семечко ранней весной. Проснулось и не узнало самого себя. Теперь это было уже не семечко, а нежный зеленый росток, который тянулся к ласковому солнцу. А вокруг было множество таких же ростков, в которые превратились его братья и сестры-семечки.

Они все были рады встретиться снова, а особенно они радовались нашему семечку. И теперь уже никто не называл его трусом. Все говорили ему: «Ты молодец! Ты оказался таким смелым! Ведь ты остался один, и некому было тебя поддержать». Все гордились им.

И семечко было очень счастливо.

Вопросы для обсуждения

Л        Чего боялось семечко?

Что решило сделать семечко? Правильно ли оно поступило

или нет?

Чтобы произошло, если бы семечко продолжало бояться?

3. Белочка-Припевочка

Возраст: 3-6 лет.

Направленность: Несамостоятельность

. Ключевая фраза: «Помогите, я сама не умею!»

В одном самом обыкновенном лесу, на одной из зеленых елей жила-была самая обычная беличья семья: мама, папа и дочка — Белочка-Припевочка. На соседних елях тоже жили белки. Ночью все спали, а днем собирали орехи, потому что очень их любили.

Мама и папа учили Белочку-Припевочку, как доставать орешки из еловых шишек. Но каждый раз Белочка просила помочь ей: «Мамочка, я никак не могу справиться с этой шишкой. Помоги мне, пожалуйста!». Мама доставала орешки, Белочка ела их, благодарила маму и прыгала дальше. «Папочка, у меня никак не получается достать орешки из этой шишки!». «Белочка!— говорил ей папа,— ты уже не маленькая и должна делать все сама». «Но у меня не получается!»— плакала Белочка. И папа помогал ей. Так Припевочка прыгала, веселилась, а когда ей хотелось съесть орешек, она звала на помощь маму, иапу, тетю, дядю, бабушку или еще кого-нибудь.

Проходило время. Белочка росла. Все ее друзья уже хорошо собирали орехи и даже умели делать запасы на зиму. А Белочка всегда нуждалась в помощи. Она боялась сделать что-то сама, ей казалось, что она ничего не умеет. У взрослых уже не было достаточно времени, чтобы помогать Белочке. Друзья стали звать ее неумехой. Все бельчата веселились и играли, а Припевочка стала печальной и задумчивой. «Я ничего не умею и ничегошеньки не могу сделать сама»,— грустила она.

Однажды пришли дровосеки и срубили зеленый ельник. Пришлось всем белкам и бельчатам отправиться на поиски нового Дома. Они разошлись в разные стороны и договорились встретиться вечером и рассказать друг другу о своих находках. И Белочка-Припевочка тоже отправилась в дальний путь. Страшно и непривычно было ей прыгать по веткам в одиночестве. Потом стало весело, и Белочка была очень довольна, пока совсем не устала и не захотела есть. Но как же ей достать орехи? Никого нет рядом, не от кого ждать помощи.

Прыгает Белочка, ищет орехи — нет их и нет. День уже близится к концу, наступает вечер. Села Белочка на ветку и горько плачет. Вдруг смотрит, а на веточке шишка. Сорвала ее Припевочка. Вспомнила, как ее учили орешки доставать. Попробовала — не получается. Еще раз — опять неудача. Но Белочка не отступала. Она перестала плакать. Подумала немножко: «Попробую-ка я свой способ орешки доставать!».

Сказано — сделано. Поддалась шишка. Достала Белочка орешки. Поела, развеселилась. Огляделась, а вокруг большой ельник. На еловых лапах шишек видимо-невидимо. Перепрыгнула Белочка на другую елку, сорвала шишку — там орешки, другую сорвала — и та полная. Обрадовалась Белочка, собрала немного орешков в узелок, запомнила место и поспешила на назначенную встречу с ветки на ветку, с ветки на ветку. Прибежала, видит ее родные и друзья сидят грустные. Не нашли они орешки, устали,

проголодались. Рассказала им Припевочка про ельник. Достала орешки из узелка, накормила. Обрадовались мама и папа, улыбнулись друзья и родные,

стали Белочку хвалить: «Как же мы тебя неумехой звали — всех обогнала, всем силы придала и новый дом нашла! Аи, да Белочка! Аи, да Припевочка!».

На следующее утро белки пришли на то место, о котором рассказала Припевочка. И действительно, орехов там оказалось очень много. Устроил и праздник-новоселье. Орешки ели, да Белочку-Припевочку хвалили, песни пели и хоровод водили.

Вопросы для обсуждения

Почему так получилось, что Припевочку стали звать неумехой?

Что помогло Припевочке достать орешки из шишки?

4. Случай в лесу

Возраст: 3~6 лет.

Направленность: Неуверенность в себе. Тревожность. Страх самостоятельных действий, Ключевая фраза: «У меня не выйдет!»

В одном лесу жил маленький Зайчонок. Больше всего на свете ему хотелось быть сильным, смелым и сделать что-нибудь доброе, полезное для окружающих. Но наделе у него никогда ничего не получалось. Он всего боялся и не верил в себя. Поэтому все в лесу прозвали его «Зайчишка-трусишка». От этого ему становилось грустно, обидно, и он часто плакал, когда оставался один. Был у него один-единственный друг — Барсучонок.

И вот, как-то раз они вдвоем отправились играть к реке. Больше всего им нравилось догонять друг друга, бегая через небольшой деревянный мостик. Первым догонял Зайчонок. Но когда Барсучонок пробегал по мосту, одна доска вдруг сломалась и он упал в реку. Барсучонок не умел плавать и стал барахтаться в воде, прося о помощи. А Зайчонок, хотя и умел немного плавать, но очень испугался. Он бегал по берегу и звал на помощь, надеясь, что кто-нибудь услышит и спасет Барсучонка. Но никого поблизости не было. И тогда Зайчонок понял, что только он может спасти своего друга. Он сказал себе: «Я ничего не боюсь, я умею плавать и спасу Барсучонка!» Не думая об опасности, он бросился в воду и поплыл, а потом вытащил своего друга на берег. Барсучонок был спасен!

Когда они вернулись домой и рассказали про случай на реке, никто сначала не мог поверить, что Зайчонок спас своего друга. Когда же звери убедились в этом, то стали хвалить Зайчонка, говорить, какой он смелый и добрый, а потом устроили большой веселый праздник в его честь. Этот день для Зайчонка стал самым счастливым. Все гордились им и он сам гордился с.обой, потому что поверил в свои силы, в то, что способен делать доброе и полезное. Он на всю жизнь запомнил одно очень важное и полезное правило: «Верь в себя и всегда и во всем • полагайся только на свои силы!» И с тех пор больше никто и никогда не дразнил его трусишкой!

Вопросы для обсуждения

Почему Зайчонку было плохо и грустно?

Какое правило запомнил Зайчонок? Согласен ли ты с ним?