Русские народные сказки о красоте
занимательные факты (подготовительная группа)

Сказки о красоте

Марья Моревна

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был Иван-царевич; у него было три сестры: одна Марья-царевна, другая Ольга-царевна, третья –Анна-царевна. Отец и мать у них померли; умирая, они сыну наказывали:–Кто первый за твоих сестер станет свататься, за того и отдавай –при себе не держи долго !Царевич похоронил родителей и с горя пошел с сестрами в зеленый сад погулять. Вдруг находит на небо туча черная, встает гроза страшная.

–Пойдемте, сестрицы, домой! –говорит Иван-царевич.

Только пришли во дворец –как грянул гром, раздвоился потолок, и влетел к ним в горницу ясен сокол, ударился сокол об пол, сделался добрым молодцем и говорит:

–Здравствуй, Иван-царевич! Прежде я ходил гостем, а теперь пришел сватом; хочу у тебя сестрицу Марью-царевну посватать.

–Коли люб ты сестрице, я ее не держу, –пусть идет! Марья-царевна согласилась, сокол женился и унес ее в свое царство.Дни идут за днями, часы бегут за часами –целого года как не бывало; пошел Иван-царевич с двумя сестрами во зеленый сад погулять. Опять встает туча с вихрем, с молнией.

–Пойдемте, пойдемте, сестрицы, домой! –говорит царевич. Только пришли во дворец –как ударил гром, распалась крыша, раздвоился потолок, и влетел орел, ударился об пол и сделался добрым молодцем:

–Здравствуй, Иван-царевич! Прежде я гостем ходил, а теперь пришел сватом. И посватал Ольгу-царевну. Отвечает Иван-царевич:

–Если ты люб Ольге-царевне, то пусть за тебя идет; я с нее воли не снимаю.Ольга-царевна согласилась и вышла за орла замуж; орел подхватил ее и унес в свое царство.

Прошел, еще один год; говорит Иван-царевич своей младшей сестрице:

–Пойдем, во зеленом саду погуляем! Погуляли немножко; опять встает туча с вихрем, с молнией.

–Вернемся, сестрица, домой! Вернулись домой, не успели сесть –как ударил гром, раздвоился потолок и влетел ворон; ударился ворон об пол и сделался добрым молодцем; прежние были хороши собой, а этот еще лучше.

–Ну, Иван-царевич, прежде я гостем ходил, а теперь пришел сватом; отдай за меня Анну-царевну

.–Я с сестрицы воли не снимаю; коли ты полюбился ей, пусть идет за тебя. Вышла за ворона Анна-царевна, и унес он ее в своё государство. Остался Иван-царевич один; целый год жил без сестер, и сделалось ему скучно.

–Пойду, –говорит, –искать сестриц. Собрался в дорогу, идет и видит –лежит в поле рать-сила побитая. Спрашивает Иван-царевич:

–Коли есть тут жив человек –отзовись! Кто побил это войско великое? Отозвался ему жив человек:

–Все это войско великое побила Марья Моревна, прекрасная королевна. Пустился Иван-царевич дальше, наезжал на шатры белые.

Выходила к нему навстречу Марья Моревна, прекрасная королевна:–Здравствуй, царевич, куда тебя бог несет –по воле аль по неволе?Отвечал ей Иван-царевич:–Добрые молодцы по неволе не ездят!–Ну, коли дело не к спеху, погости у меня в шатрах.Иван-царевич тому и рад, две ночи в шатрах ночевал, полюбился Марье Моревне и женился на ней.Марья Моревна, прекрасная королевна, взяла его с собой в свое государство; пожили они вместе сколько-то времени, и вздумалось королевне на войну собираться; покидает она на Ивана-царевича все хозяйство и приказывает:–Везде ходи, за всем присматривай; только в этот чулан не заглядывай!Он не вытерпел; как только Марья Моревна уехала, тотчас бросился в чулан, отворил дверь, глянул –а там висит Кощей Бессмертный, на двенадцати цепях прикован.

Просит Кощей у Ивана-царевича:–Сжалься надо мной, дай мне напиться! Десять лет я здесь мучаюсь, не ел, не пил –совсем в горле пересохло! Царевич подал ему ведро воды, он выпил и еще запросил:–Мне одним ведром не залить жажды, дай еще!Царевич подал другое ведро; Кощей выпил и запросил третье, а как выпил третье ведро –взял свою прежнюю силу, тряхнул цепями и сразу все двенадцать порвал.–Спасибо, Иван-царевич! –сказал Кощей Бессмертный. –Теперь тебе никогда не видать Марьи Моревны, как ушей своих! –И страшным вихрем вылетел в окно, нагнал на дороге Марью Моревну, прекрасную королевну, подхватил ее и унес к себе.А Иван-царевич горько-горько заплакал, снарядился и пошел в путь-дорогу:–Что ни будет, а разыщу Марью Моревну!

Идет день, идет другой, на рассвете третьего видит чудесный дворец, у дворца дуб стоит, на дубу ясен сокол сидит. Слетел сокол с дуба, ударился оземь, обернулся добрым молодцем и закричал:–Ах, шурин мой любезный! Как тебя господь милует?Выбежала Марья-царевна, встретила Ивана-царевича радостно, стала про его здоровье расспрашивать, про своё житьё-бытьё рассказывать.Погостил у них царевич три дня и говорит:–Не могу у вас гостить долго; я иду искать жену мою, Марью Моревну, прекрасную королевну.–Трудно тебе сыскать ее, –отвечает сокол. –Оставь здесь на всякий случай свою серебряную ложку: будем на нее смотреть, про тебя вспоминать.Иван-царевич оставил у сокола свою серебряную ложку и пошел в дорогу.Шел он день, шел другой, на рассвете третьего видит дворец еще лучше первого, возле дворца дуб стоит, на дубу орел сидит. Слетел орел с дерева, ударился оземь, обернулся добрым молодцем и закричал:–Вставай, Ольга-царевна! Милый наш братец идет!Ольга-царевна тотчас выбежала навстречу, стала его целовать-обнимать, про здоровье расспрашивать, про своё житьё-бытьё рассказывать. Иван-царевич погостил у них три денька и говорит:–Дольше гостить мне некогда: я иду искать жену мою, Марью Моревну, прекрасную королевну.Отвечает орел:–Трудно тебе сыскать ее; оставь у нас серебряную вилку: будем на нее смотреть, тебя вспоминать.Он оставил серебряную вилку и пошел в дорогу.

День шел, другой шел, на рассвете третьего видит дворец лучше первых двух, возле дворца дуб стоит, на дубу ворон сидит.Слетел ворон с дуба, ударился оземь, обернулся добрым молодцем и закричал:–Анна-царевна! Поскорей выходи, наш братец идёт.Выбежала Анна-царевна, встретила его радостно, стала целовать-обнимать, про здоровье расспрашивать, про своё житьё-бытьё рассказывать.Иван-царевич погостил у них три денька и говорит:–Прощайте! Пойду жену искать –Марью Моревну, прекрасную королевну. Отвечает ворон:–Трудно тебе сыскать её; оставь-ка у нас серебряную табакерку: будем на нее смотреть, тебя вспоминать.Царевич отдал ему серебряную табакерку, попрощался и пошел в дорогу.День шел, другой шел, а на третий добрался до Марьи Моревны.Увидела она своего милого, бросилась к нему на шею, залилась слезами и промолвила:–Ах, Иван-царевич! Зачем ты меня не послушался –посмотрел в чулан и выпустил Кощея Бессмертного.–Прости, Марья Моревна! Не поминай старого, лучше пойдем со мной, пока не видать Кощея Бессмертного, авось не догонит!

Собрались и уехали. А Кощей на охоте был; к вечеру он домой ворочается, под ним добрый конь спотыкается.–Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду? Отвечает конь:–Иван-царевич приходил, Марью Моревну увез.–А можно ли их догнать?–Можно пшеницы насеять, дождаться, пока она вырастет, сжать ее, смолотить, в муку обратить, пять печей хлеба наготовить, тот хлеб поесть, да тогда вдогонь ехать –и то поспеем!Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича.–Ну, –говорит, –первый раз тебя прощаю, за твою доброту, что водой меня напоил, и в другой раз прощу, а в третий берегись –на куски изрублю!Отнял у него Марью Моревну и увез; а Иван-царевич сел на камень и заплакал.

Поплакал-поплакал и опять воротился назад за Марьей Моревною, Кощея Бессмертного дома не случилося.–Поедем, Марья Моревна!–Ах, Иван-царевич! Он нас догонит.–Пускай догонит, мы хоть часок-другой проведем вместе.Собрались и уехали. Кощей Бессмертный домой возвращается, под ним добрый конь спотыкается.–Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду?–Иван-царевич приходил, Марью Моревну с собой взял.–А можно ли догнать их?–Можно ячменю насеять, подождать, пока он вырастет, сжать, смолотить, пива наварить, допьяна напиться, до отвала выспаться да тогда вдогонь ехать –и то поспеем!Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича:–Ведь я ж говорил, что тебе не видать Марьи Моревны, как ушей своих!Отнял ее и увез к себе.Остался Иван-царевич один, поплакал-поплакал и опять воротился за Марьей Моревной; на ту пору Кощея дома не случилося.–Поедем, Марья Моревна!–Ах, Иван-царевич! Ведь он догонит, тебя в куски изрубит.–Пускай изрубит! Я без тебя жить не могу. Собрались и поехали.

Кощей Бессмертный домой возвращается, под ним добрый конь спотыкается.–Что ты спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду?–Иван-царевич приходил, Марью Моревну с собой взял.Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича; изрубил его в мелкие куски и поклал в смоленую бочку; взял эту бочку, скрепил железными обручами и бросил в синее море, а Марью Моревну к себе увез.В то самое время у зятьев Ивана-царевича серебро почернело.–Ах, –говорят они, –видно, беда приключилася!Орел бросился на сине море, схватил и вытащил бочку на берег, сокол полетел за живой водою, а ворон за мертвою. Слетелись все трое в одно место, разбили бочку, вынули куски Ивана-царевича, перемыли и склали как надобно.Ворон брызнул мертвою водою –тело срослось, соединилося; сокол брызнул живой водою –Иван-царевич вздрогнул, встал и говорит:–Ах, как я долго спал!–Еще бы дольше проспал, если б не мы! –отвечали зятья. –Пойдем теперь к нам в гости.–Нет, братцы! Я пойду искать Марью Моревну! Приходит к ней и просит:–Разузнай у Кощея Бессмертного, где он достал себе такого доброго коня.

Вот Марья Моревна улучила добрую минуту и стала Кощея выспрашивать.Кощей сказал:–За тридевять земель, в тридесятом царстве, за огненной рекою живет баба-яга; у ней есть такая кобылица, на которой она каждый день вокруг света облетает. Много у ней и других славных кобылиц; я у ней три дня пастухом был, ни одной кобылицы не упустил, и за то баба-яга дала мне одного жеребеночка.–Как же ты через огненную реку переправился?–А у меня есть такой платок –как махну в правую сторону три раза, сделается высокий-высокий мост, и огонь его не достанет!Марья Моревна выслушала, пересказала все Ивану-царевичу и платок унесла да ему отдала.Иван-царевич переправился через огненную реку и пошел к бабе-яге. Долго шел он не пивши, не евши.

Попалась ему навстречу заморская птица с малыми детками.Иван-царевич говорит:–Съем-ка я одного цыпленочка.–Не ешь, Иван-царевич! –просит заморская птица. –В некоторое время я пригожусь тебе. Пошел он дальше, видит в лесу улей пчел.–Возьму-ка я, –говорит, –сколько-нибудь медку. Пчелиная матка отзывается:–Не тронь моего меду, Иван-царевич! В некоторое время я тебе пригожусь.Он не тронул и пошел дальше, попадает ему навстречу львица со львенком.–Съем я хоть этого львенка; есть так хочется, ажно тошно стало!

–Не тронь, Иван-царевич, –просит львица. –В некоторое время я тебе пригожусь.–Хорошо, пусть будет по-твоему!Побрел голодный, шел, шел –стоит дом бабы-яги, кругом дома двенадцать шестов, на одиннадцати шестах по человечьей голове, только один незанятый.–Здравствуй, бабушка!–Здравствуй, Иван-царевич! Почто пришел –по своей доброй воле аль по нужде?–Пришел заслужить у тебя богатырского коня.–Изволь, царевич! У меня ведь не год служить, а всего-то три дня; если упасешь моих кобылиц –дам тебе богатырского коня, а если нет, то не гневайся –торчать твоей голове на последнем шесте.Иван-царевич согласился, баба-яга его накормила-напоила и велела за дело приниматься.

Только что выгнал он кобылиц в поле, кобылицы задрали хвосты, и все врозь по лугам разбежались; не успел царевич глазами вскинуть, как они совсем пропали. Тут он заплакал-запечалился, сел на камень и заснул.Солнышко уже на закате, прилетела заморская птица и будит его:–Вставай, Иван-царевич! Кобылицы теперь дома. Царевич встал, воротился домой; а баба-яга и шумит, и кричит на своих кобылиц:–Зачем вы домой воротились?–Как же нам было не воротиться? Налетели птицы со всего света, чуть нам глаза не выклевали.–Ну, вы завтра по лугам не бегайте, а рассыпьтесь по дремучим лесам.Переспал ночь Иван-царевич, наутро баба-яга ему говорит:–Смотри, царевич, если не упасешь кобылиц, если хоть одну потеряешь –быть твоей буйной головушке на шесте.

Погнал он кобылиц в поле, они тотчас задрали хвосты и разбежались по дремучим лесам. Опять сел царевич на камень, плакал-плакал да и уснул.Солнышко село за лес, прибежала львица:–Вставай, Иван-царевич! Кобылицы все собраны. Иван-царевич встал и пошел домой; баба-яга пуще прежнего и шумит, и кричит на своих кобылиц:–Зачем домой воротились?–Как же нам было не воротиться? Набежали лютые звери со всего света, чуть нас совсем не разорвали.–Ну вы завтра забегите в сине море.

Опять переспал ночь Иван-царевич, наутро посылает его баба-яга кобылиц пасти:–Если не упасешь –быть твоей буйной головушке на шесте.Он погнал кобылиц в поле; они тотчас задрали хвосты, скрылись с глаз и забежали в сине море; стоят в воде по шею. Иван-царевич сел на камень, заплакал и уснул.Солнышко за лес село, прилетела пчелка и говорит:–Вставай, царевич! Кобылицы все собраны; да как воротишься домой, бабе-яге на глаза не показывайся, пойди в конюшню и спрячься за яслями. Там есть паршивый жеребенок –в навозе валяется, ты укради его и в глухую полночь уходи из дому.

Иван-царевич встал, пробрался в конюшню и улегся за яслями; баба-яга и шумит, и кричит на своих кобылиц:–Зачем воротились?–Как же нам было не воротиться? Налетело пчел видимо-невидимо со всего света и давай нас со всех сторон жалить до крови!Баба-яга заснула, а в самую полночь Иван-царевич украл у нее паршивого жеребенка, оседлал его, сел и поскакал к огненной реке. Доехал до той реки, махнул три раза платком в правую сторону –и вдруг, откуда ни взялся, повис через реку высокий мост. Царевич переехал по мосту и махнул платком на левую сторону только два раза –остался через реку мост тоненький-тоненький!

Поутру пробудилась баба-яга –паршивого жеребенка видом не видать! Бросилась в погоню; во весь дух на железной ступе скачет, пестом погоняет, помелом след заметает.Прискакала к огненной реке, взглянула и думает: “Хорош мост!”Поехала по мосту, только добралась до середины –мост обломился, и баба-яга упала в реку; тут ей и лютая смерть приключилась! Иван-царевич откормил жеребенка в зеленых лугах, стал из него чудный конь. Приезжает царевич к Марье Моревне; она выбежала, бросилась к нему на шею:–Как же ты опять живой?–Так и так, –говорит. –Поедем со мной.–Боюсь, Иван-царевич! Если Кощей догонит, быть тебе опять изрубленым.–Нет, не догонит! Теперь у меня славный богатырский конь, словно птица летит.

Сели они на коня и поехали.Кощей Бессмертный домой ворочается, под ним конь спотыкается.–Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду?–Иван-царевич приезжал, Марью Моревну увез.–А можно ли их догнать?–Бог знает! Теперь у Ивана-царевича конь богатырский лучше меня.–Нет, не утерплю, –говорит Кощей Бессмертный, –поеду в погоню.Долго ли, коротко ли –нагнал он Ивана-царевича, соскочил наземь и хотел было сечь его острой саблею; в те поры конь Ивана-царевича ударил со всего размаху копытом Кощея Бессмертного и размозжил ему голову, а царевич доконал его палицей. После того положил царевич груду дров, развел огонь, спалил Кощея Бессмертного на костре и пепел его пустил по ветру.Марья Моревна села на Кощеева коня, а Иван-царевич на своего, и поехали они в гости сперва к ворону, потом к орлу, а там и к соколу.

Куда ни приедут, всюду встречают их с радостью:–Ах, Иван-царевич, а уж мы не чаяли тебя видеть. Ну, да недаром же ты хлопотал: такой красавицы, как Марья Моревна, во всем свете поискать –другой не найти! Погостили они, попировали и поехали в свое царство. Приехали и стали себе жить-поживать, добра наживать да медок попивать.

Арысь-поле

У старика была дочь красавица, жил он с нею тихо и мирно, пока не женился на другой бабе, а та баба была злая ведьма. Не возлюбила она падчерицу, пристала к старику:

–Прогони ее из дому, чтоб я ее и в глаза не видала.

Старик взял да и выдал свою дочку замуж за хорошего человека; живет она с мужем да радуется и родила ему мальчика.

А ведьма еще пуще злится, зависть ей покоя не дает; улучила она время, обратила свою падчерицу зверем Арысь-поле и выгнала в дремучий лес, а в падчерицыно платье нарядила свою родную дочь и подставила ее вместо настоящей жены.

Так все хитро сделала, что ни муж, ни люди –никто обмана не видит. Только старая мамка одна и смекнула, а сказать боится. С того самого дня, как только ребенок проголодается, мамка понесет его к лесу и запоет:

Арысь-поле! Дитя кричит,

Дитя кричит, пить-есть хочет.

Арысь-поле прибежит, сбросит свою шкурку под колоду, возьмет мальчика, накормит; после наденет опять шкурку и уйдет в лес.

«Куда это мамка с ребенком ходит?» –думает отец. Стал за нею присматривать; увидал, как Арысь-поле прибежала, сбросила с себя шкурку и стала кормить малютку.

Он подкрался из-за кустов, схватил шкурку и спалил ее.
–Ах, что-то дымом пахнет; никак моя шкурка горит! –говорит Арысь-поле.
–Нет, –отвечает мамка, –это, верно, дровосеки лес подожгли.

Шкурка сгорела, Арысь-поле приняла прежний вид и рассказала все своему мужу.

Тотчас собрались люди, схватили ведьму и сожгли ее вместе с ее дочерью.

Василиса-прекрасная

В некотором царстве жил-был купец. Двенадцать лет жил он в супружестве и прижил только одну дочь, Василису Прекрасную. Когда мать скончалась, девочке было восемь лет. Умирая, купчиха призвала к себе дочку, вынула из-под одеяла куклу, отдала ей и сказала:
- Слушай, Василисушка! Помни и исполни последние мои слова. Я умираю и вместе с родительским благословением оставляю тебе вот эту куклу. Береги ее всегда при себе и никому не показывай, а когда приключится тебе какое горе, дай ей поесть и спроси у нее совета. Покушает она - и скажет тебе, чем помочь несчастью. Затем мать поцеловала дочку и померла.

После смерти жены купец потужил, как следовало, а потом стал думать, как бы опять жениться. Он был человек хороший; за невестами дело не стало, но больше всех по нраву пришлась ему одна вдовушка. Она была уже в летах, имела своих двух дочерей, почти однолеток Василисе, - стало-быть, и хозяйка и мать опытная. Купец женился на вдовушке, но обманулся и не нашел в ней доброй матери для своей Василисы. Василиса была первая на все село красавица; мачеха и сестры завидовали ее красоте, мучили ее всевозможными работами, чтоб она от трудов похудела, а от ветру и солнца почернела, - совсем житья не было!

Василиса все переносила безропотно и с каждым днем все хорошела и полнела, а между тем мачеха с дочками своими худела и дурнела от злости, несмотря на то, что они всегда сидели сложа руки, как барыни. Как же это так делалось? Василисе помогала ее куколка. Без этого где бы девочке сладить со всею работою! Зато Василиса сама, бывало, не съест, а уж куколке оставит самый лакомый кусочек, и вечером, как все улягутся, она запрется в чуланчике, где жила, и потчевает ее, приговаривая:

- На, куколка, покушай, моего горя послушай! Живу я в доме у батюшки - не вижу себе никакой радости. Злая мачеха гонит меня с белого света. Научи ты меня, как мне быть и жить и что делать?

Куколка покушает, да потом и дает ей советы и утешает в горе, а наутро всякую работу справляет за Василису; та только отдыхает в холодочке да рвет цветочки, а у нее уж и гряды выполоты, и капуста полита, и вода наношена, и печь вытоплена. Куколка еще укажет Василисе и травку от загару. Хорошо было жить ей с куколкой.

Прошло несколько лет. Василиса выросла и стала невестой. Все женихи в городе присватываются к Василисе, на мачехиных дочерей никто и не посмотрит. Мачеха злится пуще прежнего и всем женихам отвечает: "Не выдам меньшой прежде старших!" - а проводя женихов, побоями вымещает зло на Василисе.

Вот однажды купцу понадобилось уехать из дому на долгое время по торговым делам. Мачеха и перешла на житье в другой дом, а возле этого дома был дремучий лес, а в лесу на поляне стояла избушка, а в избушке жила Баба-яга. Никого она к себе не подпускала и ела людей, как цыплят. Перебравшись на новоселье, купчиха то и дело посылала за чем-нибудь в лес ненавистную ей Василису, но эта завсегда возвращалась домой благополучно: куколка указывала ей дорогу и не подпускала к избушке Бабы-яги.

Пришла осень. Мачеха раздала всем трем девушкам вечерние работы: одну заставила кружева плести, другую чулки вязать, а Василису прясть, и всем по урокам. Погасила огонь во всем доме, оставила только одну свечку там, где работали девушки, а сама легла спать. Девушки работали. Вот нагорело на свечке. Одна из мачехиных дочерей взяла щипцы, чтоб поправить светильню, да вместо того, по приказу матери, как будто нечаянно, и потушила свечку.

- Что теперь нам делать?-говорили девушки. -Огня нет в целом доме, а уроки наши не кончены. Надо сбегать за огнем к Бабе-яге!

- Мне от булавок светло! - сказала та, что плела кружево. - Я не пойду!

- И я не пойду,- сказала та, что вязала чулок, - мне от спиц светло!

- Тебе за огнем идти, - закричали обе,- ступай к Бабе-яге! - и вытолкали Василису из горницы.

Василиса пошла в свой чуланчик, поставила перед куклою приготовленный ужин и сказала:

- На, куколка, покушай да моего горя послушай: меня посылают за огнем к Бабе-яге. Баба-яга съест меня!

Куколка поела, и глаза ее заблестели, как две свечки.

- Не бойся, Василисушка! - сказала она.

- Ступай, куда посылают, только меня держи всегда при себе. При мне ничего не станется с тобой у Бабы-яги.

Василиса собралась, положила куколку свою в карман и, перекрестившись, пошла в дремучий лес. Идет она и дрожит. Вдруг скачет мимо нее всадник: сам белый, одет в белом, конь под ним белый и сбруя на коне белая, - на дворе стало рассветать.

Идет она дальше, как скачет другой всадник: сам красный, одет в красном и на красном коне,- стало всходить солнце.  Василиса прошла всю ночь и весь день, только к следующему вечеру вышла на полянку, где стояла избушка Бабы-яги.

Забор вокруг избы из человечьих костей, на заборе торчат черепа людские с глазами. Вместо верей (столбов) у ворот -ноги человечьи, вместо запоров - руки, вместо замка - рот с острыми зубами. Василиса обомлела от ужаса, стала как вкопанная. Вдруг едет опять всадник: сам черный, одет во всем черном и на черном коне. Подскакал к воротам Бабы-яги и исчез, как сквозь землю провалился,- настала ночь.

Но темнота продолжалась недолго: у всех черепов на заборе засветились глаза, и на всей поляне стало светло, как середи дня. Василиса дрожала со страху, но, не зная куда бежать, оставалась на месте.Скоро послышался в лесу страшный шум: деревья трещали, сухие листья хрустели, выехала из лесу Баба-яга - в ступе едет, пестом погоняет, помелом след заметает. Подъехала к воротам, остановилась и, обнюхав вокруг себя, закричала:

- фу, фу! Русским духом пахнет! Кто здесь?

Василиса подошла к старухе со страхом и, низко поклонясь, сказала:

- Это я, бабушка! Мачехины дочери прислали меня за огнем к тебе.

- Хорошо,- сказала Баба-яга,- знаю я их, поживи ты наперед да поработай у меня, тогда и дам тебе огня, а коли нет, так я тебя съем! - Потом обратилась к воротам и вскрикнула: - Эй, запоры мои крепкие, отомкнитесь, ворота мои широкие, отворитесь!

Ворота отворились, и Баба-яга въехала, посвистывая, за нею вошла Василиса, а потом опять все заперлось.

Войдя в горницу, Баба-яга растянулась и говорит Василисе:

- Подавай-ка сюда, что там есть в печи; я есть хочу.

Василиса зажгла лучину от тех черепов, что на заборе, и начала таскать из печки да подавать Бабе-яге кушанье, а кушанья настряпано было человек на десять. Из погреба принесла она квасу, меду, пива и вина. Все съела, все выпила старуха; Василисе оставила только щец немножко, краюшку хлеба да кусочек поросятины.

Стала Баба-яга спать ложиться и говорит:

- Когда завтра я уеду, ты смотри - двор вычисти, избу вымети, обед состряпай, белье приготовь да пойди в закром, возьми четверть пшеницы и очисть ее от чернушки. Да чтоб все было сделано, а не то - съем тебя!

После такого наказу Баба-яга захрапела, а Василиса поставила старухины объедки перед куклою, залилась слезами и говорила:

- На, куколка, покушай, моего горя послушай! Тяжелую дала мне Баба-яга работу и грозится съесть меня, коли всего не исполню. Помоги мне!

Кукла ответила:

- Не бойся, Василиса Прекрасная! Поужинай, помолися да спать ложися: утро мудреней вечера!

Ранешенько проснулась Василиса, а Баба-яга уже встала, выглянула в окно: у черепов глаза потухают. Вот мелькнул белый всадник - и совсем рассвело. Баба-яга вышла на двор, свистнула - перед ней явилась ступа с пестом и помелом. Промелькнул красный всадник - взошло солнце. Баба-яга села в ступу и выехала со двора, пестом погоняет, помелом след заметает. Осталась Василиса одна, осмотрела дом Бабы-яги, подивилась изобилью во всем и остановилась в раздумье: за какую работу ей прежде всего приняться. Глядит, а вся работа уже сделана; куколка выбирала из пшеницы последние зерна чернушки.

- Ах ты, избавительница моя! - сказала Василиса куколке. - Ты от беды меня спасла!

- Тебе осталось только обед состряпать,- отвечала куколка, влезая в карман Василисы, - состряпай с богом, да и отдыхай на здоровье!

К вечеру Василиса собрала на стол и ждет Бабу-ягу. Начало смеркаться, мелькнул за воротами черный всадник - и совсем стемнело, только светились глаза у черепов. Затрещали деревья, захрустели листья - едет Баба-яга. Василиса встретила ее.

- Все ли сделано? - спрашивает Баба-яга.

- Изволь посмотреть сама, бабушка! - молвила Василиса.

Баба-яга все осмотрела, подосадовала, что не за что рассердиться, и сказала:

- Ну, хорошо! - Потом крикнула: - Верные мои слуги, сердечные други, смелите мою пшеницу!

Явились три пары рук, схватили пшеницу и унесли вон из глаз. Баба-яга наелась, стала ложиться спать и опять дала приказ Василисе:

- Завтра сделай ты то же, что и нынче, да сверх того возьми из закрома мак да очисти его от земли по зернышку: вишь, кто-то по злобе земли в него намешал!

Сказала старуха, повернулась к стене и захрапела, а Василиса принялась кормить свою куколку. Куколка поела и сказала ей по-вчерашнему:

- Молись богу да ложись спать; утро вечера мудренее, все будет сделано, Василисушка!

Наутро Баба-яга опять уехала в ступе со двора, а Василиса с куколкой всю работу тотчас исправили. Старуха воротилась, оглядела все и крикнула:

- Верные мои слуги, сердечные други, выжмите из маку масло!

Явились три пары рук, схватили мак и унесли из глаз. Баба-яга села обедать; она ест, а Василиса стоит молча.

- Что ж ты ничего не говоришь со мною? - сказала Баба-яга. - Стоишь как немая!
- Не смела,- отвечала Василиса, - а если позволишь, то мне хотелось бы спросить тебя кой о чем.
- Спрашивай, только не всякий вопрос к добру ведет: много будешь знать - скоро состаришься!
- Я хочу спросить тебя, бабушка, только о том, что видела. Когда я шла к тебе, меня обогнал всадник на белом коне, сам белый и в белой одежде. Кто он такой?
- Это день мой ясный! - отвечала Баба-яга.
- Потом обогнал меня другой всадник на красном коне, сам красный и весь в красном одет. Это кто такой?
- Это мое солнышко красное! - отвечала Баба-яга.
- А что значит черный всадник, который обогнал меня у самых твоих ворот, бабушка?
- Это ночь моя темная - всё слуги мои верные! Василиса вспомнила о трех парах рук и молчала.
- Что ж ты еще не спрашиваешь? - молвила Баба-яга.
- Будет с меня и этого, сама ж ты, бабушка, сказала, что много узнаешь - состаришься!
- Хорошо, - сказала Баба-яга, - что ты спрашиваешь только о том, что видела за двором, а не во дворе! Я не люблю, чтоб у меня сор из избы выносили, и слишком любопытных ем! Теперь я тебя спрошу: как успеваешь ты исполнять работу, которую я задаю тебе?
- Мне помогает благословение моей матери, - отвечала Василиса.
- Так вот что! Убирайся же ты от меня, благословенная дочка! Не нужно мне благословенных!

Вытащила она Василису из горницы и вытолкала за ворота, сняла с забора один череп с горящими глазами и, наткнув на палку, отдала ей и сказала:
- Вот тебе огонь для мачехиных дочек, возьми его: они ведь за этим тебя сюда и прислали.

Бегом пустилась домой Василиса при свете черепа, который погас только с наступлением утра, и наконец, к вечеру другого дня добралась до своего дома. Подходя к воротам, она хотела было бросить череп. "Верно, дома, -думает себе,- уж больше в огне не нуждаются". Но вдруг послышался глухой голос из черепа:

- Не бросай меня, неси к мачехе!

Она взглянула на дом мачехи и, не видя ни в одном окне огонька, решилась идти туда с черепом. Впервые встретили ее ласково и рассказали, что с той поры, как она ушла, у них не было в доме огня. Сами высечь никак не могли, а который огонь приносили от соседей - тот погасал, как только входили с ним в горницу.

- Авось твой огонь будет держаться! - сказала мачеха.

Внесли череп в горницу, а глаза из черепа так и глядят на мачеху и ее дочерей, так и жгут! Те было прятаться, но куда ни бросятся - глаза всюду за ними так и следят. К утру совсем сожгло их в уголь, одной Василисы не тронуло.

Поутру Василиса зарыла череп в землю, заперла дом на замок, пошла в город и попросилась на житье к одной безродной старушке. Живет себе и поджидает отца. Вот как-то говорит она старушке:

- Скучно мне сидеть без дела, бабушка! Сходи, купи мне льну самого лучшего, я хоть прясть буду.

Старушка купила льну хорошего. Василиса села за дело - работа так и горит у нее, и пряжа выходит ровная да тонкая, как волосок. Набралось пряжи много; пора бы и за тканье приниматься, а таких берд не найдут, чтобы годились на Василисину пряжу; никто не берется и сделать-то. Василиса стала просить свою куколку, та и говорит:

- Принеси-ка мне какое-нибудь старое бердо, да старый челнок, да лошадиной гривы: я все тебе смастерю.

Василиса добыла все, что надо, и легла спать, а кукла за ночь приготовила славный стан. К концу зимы и полотно выткано, да такое тонкое, что сквозь иглу вместо нитки продеть можно. Весною полотно выбелили, и Василиса говорит старухе:

- Продай, бабушка, это полотно, а деньги возьми себе. Старуха взглянула на товар и ахнула:

- Нет, дитятко! Такого полотна, кроме царя, носить некому. Понесу во дворец.

Пошла старуха к царским палатам, да все мимо окон похаживает. Царь увидал и спросил:

- Что тебе, старушка, надобно?

- Ваше царское величество,- отвечает старуха,- я принесла диковинный товар. Никому, окроме тебя, показать не хочу.

Царь приказал впустить к себе старуху и, как увидел полотно, - вздивовался.

- Что хочешь за него? - спросил царь.

- Ему цены нет, царь-батюшка! Я тебе в дар его принесла.

Поблагодарил царь и отпустил старуху с подарками.

Стали царю из того полотна сорочки шить. Вскроили, да нигде не могли найти швеи, которая взялась бы их работать. Долго искали. Наконец, царь позвал старуху и сказал:

- Умела ты напрясть и соткать такое полотно, умей из него и сорочки сшить.

- Не я, государь, пряла и соткала полотно, - сказала старуха,-это работа приемыша моего - девушки.

- Ну, так пусть и сошьет она!

Воротилась старушка домой и рассказала обо всем Василисе.

- Я знала, - говорит ей Василиса, - что эта работа моих рук не минует. Заперлась в свою горницу, принялась за работу. Шила она, не покладываючи рук, и скоро дюжина сорочек была готова.

Старуха понесла к царю сорочки, а Василиса умылась, причесалась, оделась и села под окном. Сидит себе и ждет, что будет. Видит: на двор к старухе идет царский слуга, вошел в горницу и говорит:

- Царь-государь хочет видеть искусницу, что работала ему сорочки, и наградить ее из своих царских рук.

Пошла Василиса и явилась пред очи царские. Как увидел царь Василису Прекрасную, так и влюбился в нее без памяти.- Нет, - говорит он, - красавица моя! Не расстанусь я с тобою, ты будешь моей женою.

Тут взял царь Василису за белые руки, посадил ее подле себя, а там и свадебку сыграли. Скоро воротился и отец Василисы, порадовался об ее судьбе и остался жить при дочери. Старушку Василиса взяла к себе, а куколку по конец жизни своей всегда носила в кармане.

Финист-ясный сокол

Жил да был крестьянин. Умерла у него жена и остались три дочки. Хотел старик нанять работницу в хозяйстве помогать, но меньшая дочь, Марьюшка, сказала:

–Не надо, батюшка, нанимать работницу, сама я буду хозяйство вести.

Ладно. Стала дочка Марьюшка хозяйство вести. Все-то она умеет, все-то у нее ладится. Любил отец Марьюшку: рад был, что такая умная да работящая дочка растет. И из себя-то Марьюшка красавица писаная. А сестры ее завидущие да жаднющие, из себя некрасивые, а модницы - перемодницы –весь день сидят да белятся, да румянятся, да в обновки наряжаются, и платья им –не платья, сапожки –не сапожки, платок –не платок.

Поехал отец на базар и спрашивает дочек:

–Что вам, дочки, купить, чем порадовать?

–Купи по полушалку, да такому, чтоб цветы покрупнее, золотом расписанные.

А Марьюшка стоит да молчит. Спрашивает ее отец:

–А что тебе, доченька, купить?

–А мне, батюшка, купи перышко Финиста –ясна сокола.

Приезжает отец, привозит дочкам полушалки, а перышка не нашел. Поехал отец в другой раз на базар.

–Ну, –говорит, –дочки, заказывайте подарки.

–Купи нам по сапожкам с серебряными подковками.

А Марьюшка опять заказывает;

–Купи мне, батюшка, перышко Финиста –ясна сокола.

Ходил отец весь день, сапожки купил, а перышка не нашел. Приехал без перышка. Ладно. Поехал старик в третий раз на базар, а старшая и средняя дочки говорят:

–Купи-ка ты нам по пальто.

А Марьюшка опять просит:

–А мне батюшка, купи перышко Финиста –ясна сокола.

Ходил отец весь день, а перышка не нашел. Выехал из города, а навстречу старенький старичок:

–Здорово, дедушка!

–Здравствуй, милый! Куда путь-дорогу держишь?

–К себе, дедушка, в деревню. Да вот горе у меня: меньшая дочка наказывала купить перышко Финиста –ясна сокола, а я не нашел.

–Есть у меня такое перышко, да оно заветное, но для доброго человека, куда ни шло, отдам.

Вынул дедушка перышко и подает, а оно самое обыкновенное. Едет крестьянин и думает: "Что в нем Марьюшка нашла хорошего?"

Привез старик подарки дочкам, старшая и средняя наряжаются, да над Марьюшкой смеются:

–Как была ты дурочка, так и есть. Нацепи свое перышко в волосы да красуйся!

Промолчала Марьюшка, отошла в сторону, а когда все спать полегли, бросила Марьюшка перышко на пол и проговорила:

–Любезный Финист –ясный сокол, явись ко мне, жданный мой жених!

И явился ей молодец красоты неописанной. К утру молодец ударился об пол и сделался соколом. Отворила ему Марьюшка окно, и улетел сокол к синему небу.

Три дня Марьюшка привечала к себе молодца; днем он летает соколом по синему поднебесью, а к ночи прилетает к Марьюшке и делается добрым молодцем.

На четвертый день сестры злые заметили и наговорили отцу на сестру.

–Дочки мои милые, –говорит отец, –смотрите лучше за собой!

"Ладно, –думают сестры, –посмотрим, как будет дальше".

Натыкали они в раму острых ножей, а сами притаились, смотрят. Вот летит ясный сокол. Долетел до окна и не может попасть в комнату Марьюшки. Бился, бился, всю грудь изрезал, а Марьюшка спит и не слышит. И сказал тогда сокол:

–Кому я нужен, тот меня найдет. Но это будет нелегко. Тогда меня найдешь, когда трое башмаков железных износишь, трое посохов железных изломаешь, трое колпаков железных порвешь.

Услышала это Марьюшка, вскочила с кровати, посмотрела в окно, а сокола нет, и только кровавый след на окне остался. Заплакала Марьюшка горькими слезами, смыла слезками кровавый след и стала еще краше. Пошла она к отцу и проговорила:

–Не брани меня, батюшка, отпусти в путь-дорогу дальнюю. Жива буду –свидимся, умру –так, знать, на роду написано.

Жалко было отцу отпускать любимую дочку, но отпустил. Заказала Марьюшка трое башмаков железных, трое посохов железных, трое колпаков железных и отправилась в путь-дорогу дальнюю, искать желанного Финиста –ясна сокола. Шла она чистым полем, шла темным лесом, высокими горами. Птички веселыми песнями ей сердце радовали, ручейки лицо белое умывали, леса темные привечали. И никто не мог Марьюшку тронуть: волки серые, медведи, лисицы –все звери к ней сбегались. Износила она башмаки железные, посох железный изломала и колпак железный порвала. И вот выходит Марьюшка на поляну и видит: стоит избушка на курьих ножках - вертится. Говорит Марьюшка:

–Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом! Мне в тебя лезть, хлеба есть.

Повернулась избушка к лесу задом, а к Марьюшке передом. Зашла Марьюшка в избушку и видит: сидит там баба-яга –костяная нога, ноги из угла в угол, губы на грядке, а нос к потолку прирос.

Увидела баба-яга Марьюшку, зашумела:

–Тьфу, тьфу, русским духом пахнет! Красная девушка, дело пытаешь аль от дела лытаешь?

–Ищу, бабушка, Финиста—ясна сокола.

–Ох, красавица, трудно тебе будет его искать! Твой ясный сокол за тридевять земель, в тридевятом государстве. Опоила его зельем царица-волшебница и женила на себе. Но я тебе помогу. Вот тебе серебряное блюдечко и золотое яичко. Когда придешь в тридевятое царство, наймись работницей к царице. Покончишь работу –бери блюдечко, клади золотое яичко, само будет кататься. Станут покупать –не продавай. Просись Финиста –ясна сокола повидать. Поблагодарила Марьюшка бабу-ягу и пошла. Потемнел лес, страшно стало Марьюшке, боится и шагнуть, а навстречу кот. Прыгнул к Марьюшке и замурлыкал:

–Не бойся, Марьюшка, иди вперед. Будет еще страшнее, а ты иди и иди, не оглядывайся.

Потерся кот спинкой и был таков, а Марьюшка пошла дальше. А лес стал еще темней.

Шла Марьюшка, шла, сапоги железные износила, посох поломала, колпак порвала и пришла к избушке на курьих ножках. Вокруг тын, на кольях черепа, и каждый череп огнем горит.

–Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом! Мне в тебя лезть, хлеба есть.

Повернулась избушка к лесу задом, а к Марьюшке передом. Зашла Марьюшка в избушку и видит: сидит там баба-яга –костяная нога, ноги из угла в угол, губы на грядке, а нос к потолку прирос.

Увидела баба-яга Марьюшку и зашумела:

–Тьфу, тьфу, русским духом пахнет! Красная девушка, дело пытаешь аль от дела лытаешь?

–Ищу, бабушка, Финиста –ясна сокола.

–А у моей сестры была?

–Была, бабушка.

–Ладно, красавица, помогу тебе. Бери серебряные пяльцы, золотую иголочку. Иголочка сама будет вышивать серебром и золотом по малиновому бархату. Будут покупать –не продавай. Просись Финиста –ясна сокола повидать.

Поблагодарила Марьюшка бабу-ягу и пошла. А в лесу стук, гром, свист, черепа лес освещают. Страшно стало Марьюшке. Глядь, собака бежит. Сказала собака марьюшке:

–Ав, ав, Марьюшка, не бойся, родная, иди. Будет еще страшнее, не оглядывайся.

Сказала и была такова. Пошла Марьюшка, а лес стал еще темнее стал. За ноги ее цепляет, за рукава хватает... Идет Марьюшка, идет и назад не оглянется. Долго ли, коротко ли шла –башмаки железные износила, посох железный поломала, колпак железный порвала. Вышла на полянку, а на полянке избушка на курьих ножках, вокруг тын, а на кольях лошадиные черепа, каждый череп огнем горит.

–Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом!

Повернулась избушка к лесу задом, а к Марьюшке передом. Зашла Марьюшка в избушку и видит: сидит там баба-яга –костяная нога, ноги из угла в угол, губы на грядке, а нос к потолку прирос. Увидела баба-яга Марьюшку, зашумела:

–Тьфу, тьфу, русским духом пахнет! Красная девушка, дело пытаешь, аль от дела пытаешь?

–Ищу, бабушка, Финиста –ясна сокола.

–Трудно, красавица, тебе будет его искать, да я помогу. Вот тебе серебряное донце, золотое веретенце. Бери в руки, само прясть будет, потянется нитка не простая, а золотая.

–Спасибо тебе, бабушка.

–Ладно, спасибо после скажешь, а теперь слушай, что тебе накажу: будут золотое веретенце покупать –не продавай, а просись Финиста –ясна сокола повидать.

Поблагодарила Марьюшка бабу-ягу и пошла, а лес зашумел, загудел: поднялся свист, совы закружились, мыши из нор повылезли, да все на Марьюшку. И видит Марьюшка –бежит навстречу серый волк. Говорит серый волк Марьюшке:

–Не горюй, –говорит он, –а садись на меня и не оглядывайся.

Села Марьюшка на серого волка, и только ее и видели. Впереди степи широкие, луга бархатные, реки медовые, берега кисельные, горы в облака упираются. А Марьюшка всё скачет и скачет. И вот перед Марьюшкой хрустальный терем. Крыльцо резное, оконца узорчатые, а в оконце царица глядит.

–Ну, –говорит волк, –слезай, Марьюшка, иди и нанимайся в прислуги.

Слезла Марьюшка, узелок взяла, поблагодарила волка и пошла к хрустальному дворцу. Поклонилась Марьюшка царице и говорит:

–Не знаю, как вас звать, как величать, а не нужна ли вам будет работница?

Отвечает царица:

Давно я ищу работницу, но такую, которая могла бы прясть и ткать и вышивать.

–Все это я могу делать.

–Тогда проходи и садись за работу.

И стала Марьюшка работницей. День работает, а наступит ночь –возьмет Марьюшка серебряное блюдечко и золотое яичко и скажет:

–Катись, катись, золотое яичко, по серебряному блюдечку, покажи мне моего милого.

Покатится яичко по серебряному блюдечку, и предстанет Финист –ясный сокол. Смотрит на него Марьюшка и слезами заливается:

–Финист мой, Финист –ясный сокол, зачем ты меня оставил одну, горькую, о тебе плакать!

Подслушала царица ее слова и говорит:

–А, продай мне, Марьюшка, серебряное блюдечко и золотое яичко.

–Нет, –говорит Марьюшка, –они непродажные. Могу я тебе их отдать, если позволишь на Финиста –ясна сокола поглядеть.

Подумала царица, подумала.

–Ладно, –говорит, –так и быть. Ночью, как он уснет, я тебе его покажу.

Наступила ночь, и идет Марьюшка в спальню к Финисту –ясну соколу. Видит она –спит ее сердечный друг сном непробудным. Смотрит Марьюшка, не насмотрится, целует в уста сахарные, прижимает к груди белой, –спит не пробудится сердечный друг. Наступило утро, а Марьюшка не добудилась милого...

Целый день работала Марьюшка, а вечером взяла серебряные пяльцы да золотую иголочку. Сидит, вышивает, сама приговаривает:

–Вышивайся, вышивайся, узор, для Финиста –ясна сокола. Было бы чем ему по утрам вытираться.

Подслушала царица и говорит:

–Продай мне, Марьюшка, серебряные пяльцы, золотую иголочку.

–Я не продам, –говорит Марьюшка, –а так отдам, разреши только с Финистом –ясным соколом свидеться.

–Ладно, –говорит, –так и быть, ночью я тебе его покажу.

Наступает ночь. Входит Марьюшка в спаленку к Финисту –ясну соколу, а тот спит сном непробудным.

–Финист ты мой, ясный сокол, встань, пробудись!

Спит Финист –ясный сокол крепким сном. Будила его Марьюшка –не добудилась.

Наступает день. Сидит Марьюшка за работой, берет в руки серебряное донце, золотое веретенце. А царица увидала: продай да продай!

–Продать не продам, а могу и так отдать, если позволишь с Финистом –ясным соколом хоть часок побыть.

–Ладно. А сама думает: "Все равно не разбудит".

Настала ночь. Входит Марьюшка в спальню к Финисту –ясну соколу, а тот спит сном непробудным.

–Финист ты мой –ясный сокол, встань, пробудись!

Спит Финист, не просыпается. Будила, будила –никак не может добудиться, а рассвет близко. Заплакала Марьюшка:

–Любезный ты мой Финист –ясный сокол, встань, пробудись, на Марьюшку свою погляди, к сердцу своему ее прижми!

Упала Марьюшкина слеза на голое плечо Финиста –ясна сокола и обожгла. Очнулся Финист –ясный сокол, осмотрелся и видит Марьюшку. Обнял ее, поцеловал:

–Неужели это ты, Марьюшка! Трое башмаков износила, трое посохов железных изломала, трое колпаков железных поистерла и меня нашла? Поедем же теперь на родину.

Стали они домой собираться, а царица увидела и приказала в трубы затрубить, об измене своего мужа оповестить.

Собрались князья да купцы, стали совет держать, как Финиста –ясна сокола наказать.

Тогда Финист –ясный сокол говорит:

–Которая, по-вашему, настоящая жена: та ли, что крепко любит, или та, что продает да обманывает?

Согласились все, что жена Финиста-ясна сокола –Марьюшка.

И стали они жить-поживать да добра наживать. Поехали в свое государство, пир собрали, в трубы затрубили, в пушки запалили, и был пир такой, что и теперь помнят.

Марья-краса долгая коса

В некотором царстве, в некотором государстве жили-были царь с царицей. И была у них единственная дочь Марья-краса –долгая коса. Жили они хорошо и счастливо.

Вдруг пришла на них страшная беда. Налетел на царство-государство страшный Змей о девяти головах, о девяти хоботах, о девяти хвостах. С ним два сына Змееныша. Старший о шести головах, младший о трех. Закричал Змей такие слова:

–Слушайте, царь с царицей и весь народ! Все я царство огнем сожгу, пеплом развею. Все леса повыдеру, все реки-озера повыплесну, все поля, луга притопчу, всех людей погублю! А хотите живыми быть, кормите меня с сыновьями по самую смерть. Чтобы каждый день к вечерней заре оставляли на Буян-горе девушку молодую. Нам на съеденье, вам на спасенье. Что тут делать?

Заплакал весь народ горько, да делать нечего. Стали с той поры каждый день к вечеру брать по девушке молодой, вели ее на Буян-гору, к столетнему дубу приковывали.

Налетали тут змеи, девушку пожирали, косточки в озеро бросали.

В ту пору, в то время был у бедной бабушки-задворенки на краю города любимый внук Ваня.

Увидал раз Иван, как у синего моря на золотом песке Марья-краса –долгая коса хороводы водила, и полюбил ее без памяти.

Вдруг весть пришла, что завтра царевне на съеденье к Змею идти.

Встал поутру Иван, говорит бабушке:

–Готовь мне, бабушка, льняную рубашку чистую, пойду я биться со Змеем лютым –или живым не буду, или Марью-царевну освобожу.

Заплакала тут бабушка, приготовила ему льняную рубаху, побежала в огород, принесла жгучей крапивы, стала из жгучей крапивы вторую рубаху плесть. Плетет рубаху, сама от боли плачет.

–Вот, –говорит, –Ванечка, надень ты эту рубаху. Будет Змей тебя кусать –языки обожжет.

–Хорошо, –говорит Иван. Вот на вечерней заре обрядился Иван. Взял острую косу, железную палицу, надел льняную рубаху, сверху крапивную, попрощался с бабушкой и пошел на гору Буян.

Стоит на горе Буян столетний дуб. У дуба Марья-краса –долгая коса золотой цепью прикована. Увидела она Ивана –заплакала.

–Ты зачем пришел, добрый молодец? Мой черед смерть принимать, горячую кровь проливать, а тебе за что пропадать? Прилетит сейчас Змей и тебя сожрет.

–Не бойся, красна девица! Авось не сожрет –подавится.

Подошел Иван к царевне, ухватил золотую цепь богатырской рукой, разорвал, как гнилую веревочку. Потом лег на песок, положил голову Марье-красе на колени и говорит:

–Я посплю, царевна, недолгим сном, а ты на море смотри. Только туча взойдет, ветер зашумит, море всколыхнется, тотчас разбуди меня!

Заснул Иван богатырским сном. А Марья-краса на море смотрит. Вдруг туча надвинулась, ветер зашумел, море всколыхнулось, из синей волны трехголовый у змей идет.

Разбудила Марья-царевна Ивана. Только тот на ноги вскочил, а Змей уже тут как тут.

–Ты, Иван, зачем пожаловал? Богу молись, с белым светом простись да полезай скорей сам в мою глотку, тебе же легче будет.

–Врешь, проклятый Змей! Не проглотишь! Подавишься.

Схватил Иван острую косу, размахнулся во все плечо и скосил у Змея все три головы. Поднял серый камень, собрал три головы. Языки вырезал, в сумку спрятал, головы под камень положил, туловище в море столкнул, сам на песок упал, заснул богатырским сном. Стоит Марья-краса –долгая коса ни жива ни мертва. Не знает –плакать или радоваться. Села на песок, подняла голову Ивана, на колени себе положила, шелковым платком пот вытерла. Вдруг видит: туча надвинулась, ветер зашумел, море всколыхнулось. Лезет из синего моря Змей, на Буян-гору поднимается. Стала царевна Иванушку будить. А Иван спит богатырским сном. Ухватила его царевна за волосы.

–Проснись! Проснись, Иванушка! Наша смерть идет!

Тут вскочил Иван на ноги. Увидал его шестиглавый Змей, заворчал, зафыркал.

–Жалко мне тебя, добрый молодец! Тебя есть –вкусу в тебе нет. Проглочу тебя разве не разжевывая.

–Ничего, –говорит Иван, –авось подавишься!

Схватил Иван свою острую косу, размахнулся широко рукой, отрубил Змею три головы. А три головы огнем палят, дымом дышат, глаза выжигают. Ухватила Марья-краса свою долгую косу, стала золотой косой Змея по глазам хлестать. Обернулся Змей в ее сторону. Подскочил тут Иван, отрубил Змею оставшиеся три головы. Языки вырезал, головы под камень спрятал, туловище в море столкнул. Сам упал на крутой берег, уткнулся в золотой песок и заснул богатырским сном.

Подняла Марья-краса его голову, себе на колени положила, шелковым платочком пот вытерла. Вдруг туча надвинулась, ветер зашумел, море всколыхнулось.

Выходит из моря старший Змей о девяти головах, о девяти хоботах, о девяти хвостах. Каждый хвост в свою сторону бьет, каждый хобот своим напевом поет, каждая голова зубами щелкает.

Испугалась Марья-краса пуще прежнего, стала Ивана будить.

–Вставай, вставай, Иванушка! Старший Змей идет, нас с тобой сожрет!

Спит Иван непробудным сном. Плачет над ним царевна, слезами обливается.

–Проснись, проснись, Иванушка! Русский человек смерть лежа не встречает, перед нею на ногах стоит!

Тут проснулся Иван, встрепенулся Иван, схватился за косу острую.

Налетел тут на него девятиголовый Змей, закричал, зафыркал.

–И хорош ты, и пригож ты, добрый молодец! Да не быть тебе живому. Съем я тебя, да и с косточками.

–Врешь, проклятая гадина! Подавишься. Начали они биться смертным боем. Лес кругом на корню шатается, песок столбом поднимается, по синему морю волны идут. Змей огнем пышет, дымом душит. Иван косой косит. Коса у него в руках докрасна раскалилась. Семь голов Иван отрубил –две одолеть не может. Ухватил его было Змей поперек, да выплюнул. Крапивная рубашка язык обожгла.

Подбежала тут Марья-царевна, стала Змея по глазам косой хлестать.

Обернулся Змей в ее сторону, а тут Иван подскочил, две последние головы Змею ссек. Языки вырезал, головы под камень спрятал, туловище в море столкнул. Пала Марья-царевна Ивану в ноги.

–Спасибо тебе, Иванушка! Меня освободил, всю землю Русскую избавил. Будешь ты моим суженым, батюшке помощником, моей матушке –любимым сынком.

Сняла она с руки золотой перстенек, Ивану на мизинный палец надела.

А Иванушка на ногах шатается, кровавый пот по лицу бежит. Упал Иван на сырой песок, заснул богатырским сном, –видно, смертно намаялся. Села Марья-царевна около него, сон оберегает, комаров-мух отгоняет.

Ехал мимо царский воевода на белом коне. Сам страшный, голова стручком, руки-ноги граблями. Видит, Марья-царевна сидит, крепким сном Иван спит, под камнем головы валяются. Ухватил он Марью-царевну за косу, посадил ее на коня с собой рядом, завез в густой дремучий лес и давай нож точить.

Спрашивает его Марья-царевна:

–Что ты, добрый человек, делать собираешься?

–Я нож точу, тебя убить хочу!

Заплакала царевна.

–Не режь меня, добрый человек! Я тебе ничего худого не сделала.

–Скажи отцу, что я тебя от смерти избавил, Русскую землю от гадов освободил, посулись, что будешь ты мне верной женой, –тогда помилую.

Ничего не поделаешь, пришлось Марье-царевне согласие дать.

Повез ее воевода во дворец. Привез к царю, змеиные головы показал.

–Вот, –говорит, –кто тебя от беды избавил!

Обрадовался царь, обнял воеводу.

–Через три дня, –говорит, –честным пирком да за свадебку!

Марья-краса плачет, а слово сказать боится. Только через три дня к вечеру проснулся Иван, видит –один он на Буян-горе, нет рядом Марьи-царевны, нет под серым камнем змеиных голов. Пошел Иван в город, пришел к бабушке. Обрадовалась бабушка. Пироги на стол тащит, жаркую баньку топит.

А Иван говорит:

–Пойди-ка, бабушка, в город, послушай, что люди говорят.

Сбегала бабушка в город, послушала, что люди говорят, воротилась назад, рассказывает:

–Идет по народу молва, что будет сегодня у царя великий пир –честная свадьба. Выдает царь Марью-царевну за воеводу. А ты думал, Иванушка, она за бедняка пойдет!

Иванушка в бане вымылся, чистую рубаху надел, стал молодец хорош-пригож –лучше не надо! Вечером пошел во дворец. Там пир идет. Гости пьют-едят, всякими играми забавляются.

Ходит воевода по горницам, хорохорится.

–Кто вас, хлопцы, от смерти спас? Вы мне теперь слова поперек не молвите!

Марья-царевна сидит бела, как мел, глаза наплаканы.

Взял Иван золотой кубок, налил в него меду сладкого, опустил в него золотое кольцо, позвал девку-чернавку и говорит:

–Поклонись Марье-царевне, пускай выпьет до самого дна за того, кто ее от смерти спас. Поднесла чернавка кубок Марье-царевне. Выпила Марья-краса до самого дна. Подкатился к ее губам золотой перстенек. Вынула его Марья-царевна, обрадовалась.

–Батюшка, –говорит, –не тот меня от смерти избавил, кто рядом со мной сидит, хорохорится, а тот меня спас, что меж гостями стоит, кому я этот перстень дала, кого суженым назвала. Выйди сюда, Иванушка!

Вышел Иван на середину горницы. Марья-царевна к нему подошла. Гости разахались, переглядываются. Вскочил воевода, ругается:

–Ах ты, этакой! Людей честных обманывать! Кто Змея убил, тот и головы срубил, тот их и во дворец приволок.

А Иван ему в ответ:

–Если ты Змея убил, ему головы срубил, скажи, какой в головах «изъян?

–Никакого изъяну в головах нет –они целехоньки. Я его не ранил, не колол, с одного разу голову ссек.

Поднял головы змеиные Иван, пасти раскрыл.

–Вот, –говорит, –какой в головах изъян! Языков-то в них нет! Они у меня в сумочке.

Тут Марья-царевна подошла и говорит:

–А вот мой платочек шелковый. На нем кровь и пот Иванушки.

Тут царь разгневался, приказал воеводу плетьми прогнать, а Ивана обвенчал с Марьей-красой –долгой косой тем же вечером.

Тут и сказке конец, а кто слушал –молодец.

Беседа о Пушкине

Воспитатель: Послушайте, ребята. Я расскажу вам стихотворение.
Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдаленные седой зимы угрозы. (из стихотворения «Осень»)

Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя,
То по кровле обветшалой
Вдруг соломой зашумит,
То, как путник запоздалый,
К нам в окошко застучит.... (из стихотворения «Зимний вечер»)

У лукоморья дуб зеленый (из поэмы А.С. Пушкина)

У лукоморья дуб зеленый;
Златая цепь на дубе том:
И днем и ночью кот ученый
Все ходит по цепи кругом;
Идет направо –песнь заводит,
Налево –сказку говорит.

Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;

Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там королевич мимоходом
Пленяет грозного царя;
Там в облаках перед народом
Через леса, через моря
Колдун несет богатыря;

В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою Ягой
Идет, бредет сама собой;
Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русской дух… там Русью пахнет!
И там я был, и мед я пил;
У моря видел дуб зеленый;
Под ним сидел, и кот ученый
Свои мне сказки говорил.
Одну я помню: сказку эту
Поведаю теперь я свету…

Скажите, ребята: Кто автор этих поэтических строк?
Дети: Александр Сергеевич Пушкин

2. Основная часть
Воспитатель: Что вы знаете о Пушкине? (Ответы детей) Александр Пушкин –великий русский поэт. Его стихи известны во всем мире. Он родился очень давно (6 июня 1799 года) в большой семье. У него была старшая сестра и младший брат. Еще у маленького Саши была няня –Арина Родионовна. Она была очень доброй, и она знала много интересных сказок. Александр Сергеевич Пушкин писал свои произведения и для взрослых, и для детей. Во многих городах есть памятники Пушкину. А в нашем городе – Нижнем Новгороде, именем Пушкина назван театр оперы и балета.
Воспитатель: А почему сказки Пушкина называются сказками, а не рассказами?
(В сказках много чудес, волшебства, колдовства, а рассказы похожи на правду.)
Воспитатель: Какие чудеса вам встречаются в сказках Пушкина?(Волшебная белка. Тридцать три богатыря, злой волшебник Черномор, русалка на ветвях дуба, учёный кот, волшебное зеркальце, царевна-лебедь, золотая рыбка и т. д.)
Воспитатель: Посмотрите, в волшебном сундучке рыбка. (Сказка о рыбаке и рыбке.) Рыбка предлагает нам поиграть.

Игра «Подбор признаков к предметам» 
Рыбка – золотая, добрая, справедливая, умная, красивая, волшебная.
Море – синее, неспокойное, почерневшее
Старуха – злая, грубая, сварливая, жадная.
Старик – добрый, веждивый, справедливый.
Землянка – ветхая, старая, дряхлая, дырявая.

Воспитатель: Посмотрите, в волшебном сундучке лежит яблоко. (Сказка о мертвой царевне и семи богатырях)
Как описывает Пушкин яблоко? (Молодое, наливное, золотое, соку спелого полно, так свежо и так душисто, так румяно-золотисто, будто мёдом налилось! Видны семечки насквозь.)
Как выражает пёс свое предчувствие беды? (На доске иллюстрации)
(Жалко смотрит, грозно воет, Словно песье сердце ноет, словно хочет ей сказать: Брось! Лает, к старухе не пускает, он лесного зверя злей.)
Как выражает царица свое хорошее настроение, после того, как зеркальце ответило, что царица всех милее, всех румяней и белее? (На доске иллюстрации) (А царица хохотать, И плечами пожимать, И подмигивать глазами, И прищелкивать перстами, И вертеться подбочась, Гордо в зеркальце глядясь.)

Физкультминутка
Ветер по морю гуляет (поднимают руки вверх)
И кораблик подгоняет (помахивают руками)
Он бежит себе в волнах (сцепляют пальцы в замок)
На раздутых парусах (опускают руки)
Мимо острова крутого (садятся на корточки)
Мимо города большого (встают)
Пушки с пристани палят (хлопают в ладоши)
Кораблю пристать велят (топают ногами)
(повторить 2 - 3 раза)