Исследовательская работа "Старец Силуан Афонский"
материал на тему

Тамбовское областное государственное бюджетное  образовательное учреждение среднего профессионального образования «Педагогический колледж г.Тамбова»

Исследовательская работа:

«Старец Силуан Афонский»

                                                Выполнила:

                                                                         студентка группы ПНК-31

Заболотникова Т.

Тамбов

2012

Содержание

Введение

1. Детство и молодые годы
2. Внешность и беседы Старца
3. Монашеские подвиги
4. Воспоминания

Введение

Жил на земле человек, муж гигантской силы духа, имя его Симеон. Он долго молился с неудержимым плачем: «помилуй меня»; но не слушал его Бог.

Прошло много месяцев такой молитвы, и силы души его истощились; он дошел до отчаяния и воскликнул: «Ты неумолим!» И когда с этими словами в его изнемогшей от отчаяния душе еще что-то надорвалось, он вдруг на мгновение увидел живого Христа: огонь исполнил сердце его и все тело с такой силой, что если бы видение продлилось еще мгновение, он умер бы. После он уже никогда не мог забыть невыразимо кроткий, беспредельно любящий, радостный, непостижимого мира исполненный взгляд Христа, и последующие долгие годы своей жизни неустанно свидетельствовал, что Бог есть любовь, любовь безмерная, непостижимая.

За девятнадцать веков христианской истории прошли целые сотни свидетелей любви Христовой, и все же в необъятном океане человечества их так мало, они так редки.

Редки подобные свидетели потому, что нет подвига более трудного, более болезненного, чем подвиг и борьба за любовь: потому, что нет свидетельства более страшного, чем свидетельство о любви: и нет проповеди более возвышающей, чем проповедь любви.

Иисус Христос безмерно возлюбил мир: и эту любовь дано было действенно пережить Старцу Силуану, который и сам в ответ полюбил Христа и долгие годы провел в чрезвычайном подвиге за то, чтобы никто и ничто не отнял у него этого дара, и под конец жизни он мог бы, подобно великому Павлу, сказать: «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?... Я уверился, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь, не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 8, 35— 39).

Старец Силуан скончался 11/24 сентября 1938 года. При жизни немногие почитали его за святого. В этом нет ничего странного. "Прежде кончины никого не ублажай", - говорят на Афоне. Да и сам старец вполне усвоил обычай Святой Горы вести себя так, чтобы ничем внешне не выражать свои необычайные духовные дарования. Теперь каждый может молиться о том, чтобы и нам было явлено заступничество старца, так как он является одним из прославленных святых нашей Церкви.

1.Детство и молодые годы

Преподобный Силуан Афонский (Семен Иванович Антонов) родился в селе Шовском (Тамбовская губерния) в крестьянской семье. В 19 лет он пережил благодатное посещение. Когда вскоре молодая жизнь стала заглушать память о нем, зов был повторен Самой Богородицей. Семен коренным образом изменил свою жизнь и решил уйти в монастырь. По окончании военной службы Семен пробыл дома лишь одну неделю и уехал на Афон; в русский монастырь святого великомученика Пантелеимона он прибыл осенью 1892 г. Первым послушанием брата Симеона стала работа на мельнице; на стезю духовного подвига его вводил Афонский вековой уклад. Скоро он получил от Пресвятой Богородицы великий и редкий дар: его молитва стала “самодвижной”. Вместе с тем неопытный инок подвергался разнообразным демоническим нападениям. По прошествии полугода борьбы с ними брат Симеон изнемог: он почувствовал полную оставленность, его душу охватила адская тоска. Спустя час молодому послушнику явился Господь Иисус. Преподобный принадлежал к тому редкому роду подвижников, которые в начале своего пути получают ту меру Благодати, которая обычно дается совершенным. Они особенно остро переживают ее неизбежное умаление и с напряжением, неизвестным другим, стремятся обрести утраченное: “Знают они, что потеряли”. Когда действие благодати стало слабеть, Симеона охватило “скучание о Господе”. Чтобы Христос мог пребывать в нем, ему предстояло “разумным подвигом” очистить себя от страстей. Постриженный в 1886 г. в мантию, отец Силуан по-прежнему несет монастырские послушания, в глубине сердца обучаясь “умному трезвению” - борьбе с помыслами; несет подвиг отсечения своей воли и предания себя на волю Божию. Спит он сидя, один-два часа в сутки урывками по 15-20 минут, ночь отдавая Иисусовой молитве. В непрестанной борьбе проходит пятнадцать лет. И однажды ночью, когда, несмотря на все старания, чисто молиться не давалось, монаха Силуана охватило болезненное томление: столько лет предельных для человека усилий, и еще скрывается желанный Господь! Отец Силуан произнес в сердце своем: “Господи <...> что я должен делать, чтобы молиться Тебе чистым умом? <...> чтобы смирилась моя душа?”. И был ему ответ в сердце от Бога: Держи ум твой во аде, и не отчаивайся.

Военную службу Семен отбывал в Петербурге, в Лейб-Гвардии, в Саперном Батальоне. Уйдя на службу с живой верой и глубоким покаянным чувством, он не переставал помнить о Боге.

В армии его очень любили, как солдата всегда исполнительного, спокойного, хорошего поведения, а товарищи, как верного и приятного друга: впрочем это было нередким явлением в России, где солдаты жили очень по-братски.

2.Внешность и беседы Старца

Внешне Старец держался очень просто. Ростом он был выше среднего; крупный, но не великан. По телу он не был сухим, но не был также и грузным. Сильный торс, крепкая шея, крепкие, пропорциональные торсу ноги с большими ступнями. Рабочие руки, сильные, с большими ладонями и крупными пальцами. Лицо и голова очень гармонических пропорций. Красивый, округлый умеренный лоб, чуть больший длины носа. Нижняя челюсть крепкая, волевая, но без чувственности и жестокости. Глаза темные, небольшие; взгляд спокойный, мягкий, по временам проницательно-пристальный; часто усталый от многого бдения и слез. Борода большая, густая, несколько с проседью. Брови густые, несросшиеся, низкие, прямые, как у мыслящих людей. Волосы на голове темные, до старости умеренно густые. Его несколько раз фотографировали, но всегда он выходил неудачно. Крепкие, мужественные черты его лица выходили сухими, жесткими, грубыми, тогда как в жизни он производил впечатление, скорее, приятное своим мирным и благодушным лицом, которое от малого сна и многого поста и умиления часто бывало бледным, мягким, совсем не суровым.

Так бывало обычно, но иногда он преображался до неузнаваемости. Бледное, чистое лицо с каким-то особым просветленным выражением бывало настолько поразительным, что смотреть на него не было сил; глаза при взгляде на его лицо опускались. Невольно вспоминалось Священное Писание, где говорится о славе лица Моисея, на которую не мог взирать народ.

Жизнь его была умеренно суровая, с совершенным невниманием к внешности и большим небрежением о теле. Как большинство афонских подвижников, тела своего он не мыл. Одевался грубо, как рабочие монахи; носил на себе много одежды, потому что за годы полного небрежения о теле часто простужался и страдал от ревматизма. Во время своего пребывания на Старом Русике он сильно простудил себе голову, и мучительные головные боли вынуждали его ложиться в постель. Ночи тогда он проводил вне стен собственно Монастыря, в большом помещении продовольственного склада, которым заведовал; делал он это ради большего уединения.

Такова была простая и скромная внешность этого человека. Но если мы захотим говорить о его характере и внутреннем облике, то встанем пред очень трудной задачей.

В те годы, когда нам пришлось его наблюдать, он являл зрелище исключительной гармонии душевных и телесных сил.

Он был малограмотный, в детстве ходил в сельскую школу только «две зимы», но от постоянного чтения и слышания в церкви [на Афоне во время ночных служб и особенно всенощных бдений, которые длятся по 8 и 9 и более часов, читают вслух много поучений из Святоотеческой письменности] Священного Писания и великих творений Святых Отцов, он очень развился и производил впечатление начитанного в монашеском отношении человека. От природы у него был живой, сообразительный ум, а долгий опыт духовной борьбы, внутренней умной молитвы, опыт исключительных страданий и исключительных Божественных посещений — сделал его нечеловечески мудрым и проницательным.

Старец Силуан был человек удивительно нежного сердца, умиленной любви, чрезвычайной чуткости и отзывчивости на всякую скорбь и страдание, при полном отсутствии болезненной женственной чувствительности. Постоянный, глубокий духовный плач никогда не впадал в слезливую сентиментальность. Неусыпная внутренняя напряженность не имела и тени нервозности.

Достойно немалого удивления великое целомудрие этого мужа при его столь могучем и сильном теле. Он крепко хранил себя даже от всякого помысла, неугодного Богу, и несмотря на это, совершенно свободно, ровно и непринужденно, с любовью и мягкостью общался и обращался со всеми людьми независимо от их положения и образа жизни. В нем не было и тени гнушения даже нечисто живущими людьми, но в глубине души он скорбел об их падениях, как любящий отец или мать скорбят о преткновениях своих нежно-любимых детей.

Искушения он встречал и переносил с великим мужеством.

Это был человек вполне бесстрашный и свободный, но вместе с тем в нем не было и намека на дерзость. Бесстрашный, он пред Богом жил в страхе: оскорбить Его хотя бы помыслом дурным — он действительно боялся.

Большого мужества, он в то же время был исключительной кротости. Мужество и кротость — какое редкое и необычной красоты сочетание.

Старец был человек глубокого подлинного смирения, смирения и пред Богом, и пред людьми. Он любил отдавать предпочтение другим, любил быть меньшим, первым приветствовать, взять благословение от носителей священного сана, особенно епископов и игумена, но делал это без всякого человекоугодия или заискивания. Он искренно почитал людей с саном и положением, или образованных, но никогда в нем не было ни зависти, ни унижения, быть может, потому, что он глубоко сознавал тленность всякого мирского положения, или власти, или богатства, или даже научных познаний. Он знал, «как много любит Господь Своих людей», и по любви к Богу и людям — он воистину ценил и уважал всякого человека.

Внешнее поведение сего мужа было очень простым, и в то же время его несомненным качеством было внутреннее благородство, если хотите, аристократизм в высшем смысле этого слова. При общении с ним в самых разнообразных условиях человек даже самой тонкой интуиции не мог бы заметить в нем грубых движений сердца; отталкивания, неуважения, невнимания, позы и подобного. Это был воистину благородный муж, как может быть благородным только христианин.

Старец никогда не смеялся до звука; никогда не говорил двусмысленно, не насмехался и даже не подшучивал над людьми. На обычно серьезно спокойном лице его иногда намечалась едва уловимая улыбка, не раскрывавшая губ, если только при этом он не произносил слова.

В нем не было гнева, как страсти; но при удивительной мягкости, редкой уступчивости и послушании у него была великая твердость сопротивления всему ложному, лукавому, гнусному, не прилеплялось к нему осуждение, пошлость, мелочность и подобное; здесь проявлялась его упорная неподатливость, но так, чтобы не оскорбить принесшего что-либо подобное, не оскорбить не только внешне, но, что главное, и движением своего сердца, потому что чуткий человек уловит и его. Достигал он это тем, что, молясь внутренне, оставался спокойным, невосприимчивым ко всему дурному.

Редкой силы воля — без упрямства; простота, свобода, бесстрашие и мужество — с кротостью и мягкостью; смирение и послушание — без униженности и человекоугодия — это был подлинно человек, образ и подобие Бога.

Прекрасен мир, — творение великого Бога, но нет ничего прекраснее человека, подлинного человека — сына Божия.

3.Монашеские подвиги

Явление Христа брату Сименон, несомненно, наиважнейшее событие его жизни. Оно не могло не отразиться самым существенным образом на всем ее дальнейшем развитии, не могло не произвести самых глубоких изменений в его душе и сознании. Внешне, однако, течение жизни мало изменяется: он остается на том же «послушании» — на мельнице, и распределение времени продолжает быть тем же, что и прежде — это общий порядок Монастыря; келлейное правило, многочасовые богослужения в храме, трудовой день с обычными человеческими нуждами — питанием, отдыхом, сном. Порядок общий для всех, но жизнь у каждого разная, «своя». И если у каждого есть своя личная жизнь, то тем более была она у Симеона.

В момент явления ему Бога он всем своим существом был «извещен», что грехи ему прощены. Исчезло адское пламя, что гудело вокруг него, прекратилась адская мука, которую он испытывал в течение полугода. Теперь ему было дано переживать особую радость и великий покой примирения с Богом; его душой овладело новое сладостное чувство любви к Богу и к людям, ко всякому человеку. Прекратилась молитва покаяния, ушло то неудержимое горячее искание прощения, которое не давало ему смежить очей сном. Но означало ли это, что теперь он спокойно мог предаться сну? Конечно, нет.

Познавшая свое воскресение и увидевшая свет подлинного и вечного бытия, душа Симеона первое время после Явления переживала пасхальное торжество. Все было хорошо: и мир великолепен, и люди приятны, и природа невыразимо прекрасна, и тело стало иным, легким, и сил словно прибавилось, и слово Божие радует душу, и ночные бдения в храме и особенно молитвы в келлии наедине — стали сладостны. От избытка радости душа жалела людей и молилась за весь мир.

Через некоторое время, в праздничный день, после всенощного бдения в храме, утром, когда брат Симеон прислуживал в общей трапезе, его вторично посетила благодать, подобная по роду первой, но с несколько меньшей силой, и затем постепенно ощутимое действие ее стало слабеть. Память о познанном сохранялась, но мир и радость в чувстве и сердце умалялись, а на смену им приходили недоумение и боязнь потери.

Что же делать, чтобы не допустить этой потери?

Подвиг бдения, поста и молитвы остается неизменно напряженным, и однако свет и любовь умаляются, а душа тоскует и скучает об удаляющемся Господе.

Началось внимательное искание ответа на растущее недоумение в советах духовника и в творениях Святых Отцов-аскетов. Молодой монах узнает о себе, что он удостоился дара редкого, исключительного, но не понимает, почему же ум его, исполнившийся света богопознания, несмотря на весь подвиг хранения заповедей, снова омрачается видением бесов, которые исчезли первое время после Явления Господа?

4.Воспоминания

Старец Силуан вспоминал, как в отрочестве он слушал продавца книг - атеиста. Тот уверял, что никакого Бога нет, что все это выдумки попов. "Где Он, Бог-то?", - спрашивал книгоноша отца мальчика. Тот молчал, а маленький Семен - так звали старца до пострига - думал: "В самом деле, где Бог? Вырасту - пойду искать Бога..." Так встреча с атеистом оказалась важной для всей дальнейшей судьбы Семена. Бога он искал до конца жизни, стремился только к Нему, оставляя все прочее, как прах, как преходящую тень вечных сокровищ Царства Небесного.

Старец был очень кротким и смиренным человеком. Эти черты передались ему от отца, о котором он не раз говорил, что меры его не достиг. "Он "Отче наш" читал с ошибкой, но был кроткий и мудрый человек", - говорил старец. Вот один из его рассказов о семейной атмосфере отцовского дома.

Как-то летом в пятницу Семен, забыв о посте, сварил мясо, отнес в поле, где шла жатва. Семья была большая, жили дружно и трудились вместе. Отец перекрестился, стал есть, и все ели. Только через полгода, когда уже настала зима, как-то отец сказал с мягкой улыбкой: "Сынок, помнишь, как ты накормил меня в поле свининой? А ведь была пятница. Знаешь, как тяжело мне было есть". Семен ахнул: "Что же ты не сказал мне?" - "Не хотел тебя смутить", - ответил отец.

"Вот такого старца я хотел бы иметь, - говорил Силуан уже много лет спустя. - Он никогда не раздражался, был ровный и кроткий. Подумайте, полгода терпел, чтобы поправить меня, не смутив при этом!".
Семен физически был очень крепок. Вел он вполне обычную для молодого здорового сельского юноши жизнь. Любил погулять и пошуметь, поднимал большие тяжести, мог долго и трудно работать. Но сила его однажды и подвела.

На праздник он встретил сапожника - огромного парня. Тот был пьян и стал задирать Семена. Тот сначала хотел уступить, а потом ему показалось обидно, что над ним станут смеяться, - и ударил сапожника в грудь. Тот тяжело ударился о землю. Изо рта у него потекла кровавая пена. Сапожник отлеживался два месяца, и никто не знал, выживет ли он. Случай этот произвел на Семена сильное впечатление. Сознание греха не давало ему покоя.

После окончания военной службы, Семен поехал к отцу Иоанну Кронштадтскому за благословением на монашество. Его юноша не застал, но попросил молитвы в записке, и уже на следующий день ощутил, что вокруг него "гудит адское пламя". После молитвы кронштадтского праведника это адское гудение преследовало юношу, не переставая, до самого Афона, и даже позже, в монастыре.

Первым делом новоначального послушника на Святой Горе была исповедь. Несколько дней по обычаю он оставался в затворе, чтобы вспомнить все грехи и записать их, а потом рассказать духовнику. После исповеди духовник сказал ему: "Радуйся, что все грехи твои прощены Богом. Отныне ты в пристани спасения, положи начало новой жизни".

Радостный Симеон, услышав о прощении, весь отдался новому восторженному чувству. Напряжение спало, он расслабился, и тут же образы мирской жизни встали перед ним как наяву. Особенно досаждал ему блудный помысл. "Женись, - нашептывал лукавый, - и живи, как все. Ты еще молод, у тебя многое впереди". Опять он пошел на исповедь и принял от духовника наказ не вступать в беседу с помыслами. Симеон был потрясен: он по неопытности считал, что здесь он безопасно будет проводить духовную жизнь, и вдруг оказалось, что враг действует и здесь, что и в монастыре возможно страшное падение. Теперь помысл стал гнать его в затвор, в пустыню, чтобы там, в полном уединении, получить возможность спасения. Но Симеон твердо сказал себе: "Помысл гнал меня сначала в мир, теперь гонит в пустыню. Не буду его слушать. Лучше умру здесь за грехи мои". И остался в монастыре.

В новой для него монастырской жизни он особенно полюбил Иисусову молитву. Симеон молился горячо, зная свою немощь, и очень скоро получил великий дар непрестанной молитвы. Тогда он еще не знал, как редко Господь дает ее в столь недолгом времени. Послушнику явилась Сама Богородица, и с тех пор молитва сама стала твориться в его сердце.

Но следом за этим стали по ночам в его келье появляться и бесы. То демоны говорили ему, что он святой, и теперь труды излишни, то повергали в уныние, заявляя, что он никогда не спасется. Он спал урывками, сидя на стуле, всего по полтора-два часа в сутки, в то же время тяжело работал, перенося неподъемные мешки с мукой на мельнице. Напряжение духовной борьбы все нарастало, и конца ей было не видно. Силы Симеона заканчивались, и как-то после тяжелого дня, сидя вечером в келье, он дойдя до крайнего отчаяния, подумал: "Бога умолить невозможно". Душа его исполнилась адского томления и муки.

Но в тот самый день за вечерним богослужением ему явился Сам Господь и наполнил его душу Божественным огнем Своей благодати. Позже старец Силуан писал, что когда Господь является душе, то она не может не узнать в Нем своего Творца и Бога.

Гудение адского пламени оставило подвижника, он узрел нетварный Свет, узнал опытно, что грехи его прощены, и исполнился великой любви к людям. Душа его молилась за весь мир. И все же благодать Божия не осталась с ним навсегда, ощутимое действие ее стало постепенно ослабевать, борьба подвижника продолжалась, но теперь он уже имел опытное познание того, к чему он хотел стремиться. Жизнеописатель старца говорит, что тот испытывал по временам ощущение богооставленности, продолжалась борьба с бесами, а явления благодати были редки и непродолжительны.

Так продолжалось целых пятнадцать лет. Но для человека, хоть один раз видевшего Свет безначального бытия, испытавшего сладость и полноту любви Божией, в мире не остается ничего, что может его прельстить. Он стремится к утерянному раю всеми силами души. И, конечно, все силы ада восстают, чтобы ему воспрепятствовать. Как-то раз, когда Силуан, стоя на ночной молитве, хотел сделать земной поклон перед иконой Спасителя, он вдруг увидел перед собой огромную темную фигуру беса, ждущего, когда ему поклонятся. "Господи, что делать?" - возопил Силуан. И услышал в сердце ответ - "Гордые всегда страдают от бесов. Держи ум свой во аде и не отчаивайся". Откровение Божие было живительно для Силуана. С тех пор он часто повторял: "Скоро я умру, и окаянная моя душа сойдет в тесный черный ад, и я один буду томиться там в мрачном пламени и плакать по Господе: где Ты, Свет души моей? Зачем Ты оставил меня? Я не могу жить без Тебя".

С тех пор благодать навсегда поселилась в его сердце. И все же присутствие ее не было полным. И еще пятнадцать лет плакал он, когда действие благодати умалялось, и лишь на исходе этих лет он получил силу одним действием ума отражать нападения невидимого врага. Тогда Силуан восскорбел о мире, не знающем Бога, и главной для него стала молитва о людях. "Молиться за людей - это кровь проливать", - говорил он. До самых последних дней он говорил всем, кто окружал его: "Молитесь за народ Божий, любите народ Божий".

Самое ценное в учении старца Силуана составляет, конечно, не догматическое богословие. Он не любил читать, потому что это мешало молитве, которая совершалась в его сердце постоянно. Но он любил слушать чтение, и так как на Афоне постоянное чтение святых отцов во время богослужения в практике, он производил впечатление человека весьма начитанного. Архимандрит Софроний (Сахаров), говоря об этой необычной стороне его личности объясняет, что старец имел со святыми отцами общий духовный опыт и потому не только легко запоминал многое из их творений, но и долго помнил, что дело очень нелегкое. Но общий опыт святости позволял ему усваивать многое и принимать, как свое.

Старец Силуан выделял три главных этапа жизни христианского подвижника. Существуют три таких этапа, учил старец. Первый - получение благодати, второй - потеря ее, третий - возвращение благодати или новое ее стяжание через подвиг смирения. Многие получили первую благодать, но никто не удержал ее навсегда. И лишь очень немногие снова стяжали ее. Но лишь они имеют подлинное духовное ведение.

Смирение - это ключевое слово в учении старца. Через смирение стяжается благодать, и, наоборот, через гордость она теряется. "Землю железом сверлит человек - говорил старец, - чтобы из недр ее добыть нефть, и достигает поставленной цели. Небо рассудком сверлит человек, чтобы похитить огонь Божества, но отвергается Богом за гордость".

Борьба с гордостью - это пролитие крови. На пути к возвращению благодати подвижника ждут многие испытания, доходящие до ощущения полной богооставленности. Но так только кажется. В своей брани с врагами рода человеческого старец перенес много страданий, но теперь мог говорить: "Господь оставляет Своего раба побороться, а Сам смотрит на него, как смотрел на Великого Антония, когда тот боролся с бесами. В житии святого Антония говорится, что он поселился в гробнице, там бесы избили его до потери чувств... Совершенно больной он не мог стоять на ногах и молился лежа. Снова подвергся он жестокому нападению бесов, и когда терпел тяжкие болезни от них, возвел очи и увидел свет, то познал в нем пришествие Господа и сказал: "Где же был Ты, милостивый Иисусе, когда враги уязвляли меня?". А Господь ему ответил: "Я был здесь, Антоние, и смотрел на мужество твое"".

Заключение

Удивителен путь православного подвижника. Жизнеописатель старца говорит: "Где бы мы ни взяли христианскую жизнь, она предстанет нам как во всем противоположная обычному ходу человеческой жизни и мерилам ее. Во всем мы увидим странную парадоксальность. Христианин в сердце своем смиряется до последней степени, нисходит в своем сознании "ниже всякой твари" и через это смирение возносится к Богу и бывает выше всякой твари... через Христа снова обретает его в себе, но уже совершенно иным образом, и становится связанным с ним "союзом любви" на всю вечность... Все отвергая, со всем порывая, все "ненавидя", христианин получает дар вечной духовной любви ко всем и ко всему..."

Старец учил о том, что в каждом искушении Господь рядом с нами и видит нашу борьбу, поэтому надо не устрашаться и быть мужественными, чтобы получить от него венец.