Учебно-методические материалы к урокам русского языка в 7 классе
учебно-методический материал по русскому языку

7 класс

1. Русский язык как развивающееся явление.

1. Прочитайте текст. Определите стиль и тип речи. Спишите текст, вставляя пропущенные буквы и объясняя свой выбор графически. (Орфограммы определяются согласно с задачами урока).

«Есть книга, коей каждое слово истолковано, объяснено, проповедано во всех концах земли, применено к всевозможным обстоятельствам жизни и происшествиям мира; из коей нельзя повторить ни единого выражения, которого не знали бы все наизусть, которое не было бы уже пословицею народов; она не заключает уже для нас ничего неизвестного; но книга сия называется Евангелием, — и такова ее вечно новая прелесть, что если мы, пресыщенные миром или удрученные унынием, случайно откроем ее, то уже не в силах противиться ее сладостному увлечению и погружаемся духом в ее божественное красноречие» (А.С. Пушкин).

2. Определите тему, идею текста, тип и стиль речи.

Выпишите существительные 3 склонения, местоимения, глаголы I спряжения. Выполните фонетический разбор глагола из 3 предложения.

«Я думаю, что мы никогда не дадим народу ничего лучше Писания... Его вкус становится понятным, когда начинаешь читать Писание, потому что в нем находишь всю человеческую жизнь. Религия создала искусство и литературу; все, что было великого в самой глубокой древности, все находится в зависимости от этого религиозного чувства, присущего человеку так же, как и идея красоты вместе с идеей добра... Поэзия Библии особенно доступна для чистого воображения. Мои дети будут читать вместе со мною Библию в подлиннике... Библия — всемирна» (А.С.Пушкин).

2. Причастие как часть речи.

3.Много раз являлась Пресвятая Богородица отдельным великим святым, обычно в сопровождении одного или двух апостолов Христовых, а преподобному Серафиму Саровскому являлась и одна. Но никогда и никому не являлась Она в такой славе, как в константинопольском Влахернском храме, в этот великий праздник, именуемый Ее Покровом.

В храме было множество народа, и в его числе стояли блаженный Андрей, Христа ради юродивый, с учеником своим Епифанием.

Совершалось всенощное бдение. Народ горячо молился об избавлении от нашествия варваров, которые уже подошли к самому Константинополю.

Около четырех часов утра блаженный Андрей внезапно увидел под сводами храма стоящую на облаках Пресвятую Богородицу, окруженную сонмом Ангелов, апостолов, пророков, святителей и множеством великих святых.

Блаженный Андрей спросил Епифания: «Видишь ли ты Госпожу и Царицу Мира?» — «Вижу, отец мой духовный, и ужасаюсь», — ответил Епифаний.

На глазах их обоих Пресвятая Богородица сошла вниз, вошла в алтарь и долго молилась Богу, стоя на коленях пред престолом. Потом встала, вышла на амвон и, сняв с себя сиявшее небесным светом и блиставшее молниями большое покрывало, распростерла его над всем молящимся народом.

На этом внезапно окончилось чудесное видение Андрея и Епифания.

Утром всем стало известно, что на рассвете варвары сняли осаду Константинополя и ушли.

(«Объяснение праздника» Святитель Лука (Войно-Ясеиецкий)

5.Христос воскрес! Опять с зарею

Редеет долгой ночи тень,

Опять зажегся над землею

Для новой жизни новый день.

Еще чернеют чащи бора;

Еще в тени его сырой,

Как зеркала, стоят озера

И дышат свежестью ночной;

Еще в синеющих долинах

Плывут туманы… Но смотри:

Уже горят на горных льдинах

Лучи огнистые зари!

Они в выси пока сияют.

Недостижимой, как мечта,

Где голоса земли смолкают

И непорочна красота.

Но, с каждым часом приближаясь

Из-за алеющих вершин,

Они заблещут, разгораясь,

И в тьму лесов, и в глубь долин;

Они взойдут в красе желанной

И возвестят с высот небес,

Что день настал обетованный,

Что Бог воистину воскрес!

(«Христос воскрес»  Иван Бунин)

3. Деепричастие как часть речи.

1.Из истории иконы

Преподобный Андрей Рублев жил в нелегкий, но знаменательный период русской истории. Обескровленная и униженная чужеземным игом Русь вставала с колен, расправляла плечи и начинала готовиться к освобождению от гнёта Золотой Орды. То было время горькое и одновременно радостное, пора жестоких поражений и блистательных побед.

Разорительные татаро-монгольские нашествия показывали, что русским князьям следует прекратить междоусобную вражду, жить в мире и согласии. Только объединившись, они смогут окончательно избавиться от вражеского гнёта. Именно в это время, среди смут и волнений, среди постоянного разорения земли Русской, над захоронением преподобного Сергия Радонежского, в Троицком соборе является творение преподобного Андрея Рублева – икона «Троица».

2. В.А. Никифоров-Волгин «Заутреня Святителей»

Белые от снежных хлопьев идут вечерними просторными полями Никола Угодник, Сергий Радонежский и Серафим Саровский.

Стелется поземка, звенит от мороза сугробное поле. Завевает вьюжина. Мороз леденит одинокую снежную землю.

Никола Угодник в старом овчинном тулупе, в больших дырявых валенках. За плечами котомка, в руках посох.

Сергий Радонежский в монашеской ряске. На голове скуфейка, белая от снега, на ногах лапти.

Серафим Саровский в белой ватной свитке, идет сгорбившись, в русских сапогах, опираясь на палочку…

Развеваются от ветра седые бороды. Снег глаза слепит. Холодно святым старцам в одинокой морозной тьме.

— Ай да мороз, греховодник, ай да шутник старый! — весело приговаривает Никола Угодник и, чтобы согреться, бьет мужицкими рукавицами по захолодевшему от мороза полушубку, а сам поспешает резвой стариковской походкой, только знай шуршат валенки.

— Угодил нам, старикам, морозец, нечего сказать… Такой неугомонный, утиши его. Господи, такой неугомонный! — смеется Серафим и тоже бежит вприпрыжку, не отставая от резвого Николы, гулко только стучат сапоги его по звонкой морозной дорожке.

— Это что еще! — тихо улыбается Сергий. — А вот в лето 1347, вот морозно было. Ужасти…

— Вьюжит. Не заблудиться бы в поле, — говорит Серафим.

— Не заблудимся, отцы! — добро отвечает Никола. — Я все дороги русские знаю. Скоро дойдем до леса Китежского, а там в церковке Господь сподобит и заутреню отслужить. Подбавьте шагу, отцы!…

— Резвый угодник! — тихо улыбаясь, говорит Сергий, придерживая его за рукав. — Старательный! Сам из чужих краев, а возлюбил землю русскую превыше всех. За что, Никола, полюбил народ наш, грехами затемненный, ходишь по дорогам его скорбным и молишься за него неустанно?

— За что полюбил? — отвечает Никола, глядя в очи Сергия. — Дитя она — Русь!… Цвет тихий, благоуханный… Кроткая дума Господня… дитя Его любимое… Неразумное, но лю1бое. А кто не возлюбит дитя, кто не умилится цветикам? Русь — это кроткая дума Господня.

— Хорошо ты сказал, Никола, про Русь, — тихо прошептал Серафим. — На колени, радости мои, стать хочется перед нею и молиться, как честному образу!

— А как же, отцы святые, — робко спросил Сергий, — годы крови 1917, 1918 и 1919? Почто русский народ кровью себя обагрил?

— Покается! — убежденно ответил Никола Угодник.

— Спасется! — твердо сказал Серафим.

— Будем молиться! — прошептал Сергий. Дошли до маленькой, покрытой снегом лесной церковки. Затеплили перед темными образами свечи и стали служить заутреню.

За стенами церкви гудел снежный Китежский лес. Пела вьюга. Молились святители русской земли в заброшенной лесной церковке о Руси — любови Спасовой, кроткой думе Господней.

А после заутрени вышли из церковки три заступника на паперть и благословили на все четыре конца снежную землю, вьюгу и ночь.

4. Наречие как часть речи.

1.Великий Четверг

В Великий четверг варили пасхальные яйца. По старинному деревенскому обычаю варили их в луковичных перьях, отчего получались они похожими на густой цвет осеннего кленового листа. Пахли они по-особенному – не то кипарисом, не то свежим тесом1, прогретым солнцем. Лавочных красок в нарядных коробках мать не признавала. «Это не по-деревенски, не по нашему свычаю», – говорила она.

На улице звон, бегут снеговые ручейки, по-весеннему гремят телеги. Солнце выпивало последний снег, и с деревьев стекала быстрая капель. Я ловил ее в ладонь и пил. Говорят, что от нее голова болеть не будет.

В 10 часов ударили в большой колокол. Звонили уже не по-великопостному (медлительно и скорбно), а полным частым ударом. Сегодня вся семья причащалась Святых Христовых Тайн.

Шли в церковь по весеннему лесу, и думалось, что скоро-скоро эти бурые склоны покроются травами, покажется «весень» (первые цветы)...

В церкви было все по-другому. Сегодня уже звучала теплая, слегка успокоенная скорбь. Священник был не в черной ризе, а в голубой. Девушки в белых платьях были похожи на весенние яблони. Какая-то барыня, глядя на мою рубашку, сказала: «Чудесная русская вышивка!». Я был счастлив за свою мать, которая вышила мне такую ненаглядную рубашку.

Вечером дома лежу в постели, и сквозь тонкий сон слышу, как отец тачает сапог и тихо по-старинному напевает.

(По рассказу В.Никифорова-Волгина «Причащение»)

1 Тес – тонкие доски (тесовые ворота; обшить дом тесом).

Дефис в наречиях

2.Где живет совесть?

Как-то на дороге валялась Совесть, оплеванная, затоптанная ногами пешеходов, которым недосуг было призреть ее. Они спешили перегнать друг друга, чтобы волей-неволей поймать на лету кусок, по-свойски обмануть ближнего, попусту понаушничать, кого-нибудь начернооклеветать, вовремя польстить, напоказ сыграть хорошую роль.

Настрадалась Совесть досыта. Кое-как на день-другой найдет себе хозяина: сначала кабатчика, потом купца, но они, не выдержав ее суда, по-новому запросто выбрасывали бедняжку куда-нибудь прочь.

«Сделай по-моему, Господи, — в сердцах взмолилась она, — отыщи мне маленькое дитя, раствори меня в нем — и исчезнут на веки вечные все неправды и насилия». (По М. Е. Салтыкову-Щедрину)

Задания к тексту

1. О чем этот текст, какова его тема?

2.Определите стиль и тип текста. ( Художественный, повествование )

3. Сформулируйте основную мысль. (Совесть заставляет совершать добрые дела и стыдиться плохих, а это не всем нравится.)

4. Слова какой части речи помогают ее раскрыть? ( Глаголы: валялась, обмануть, понаушничать, польстить; настрадалась, выбрасывали и т.д., причастия: оплеванная,затоптанная)

5. Какова роль наречий? (Они уточняют, обозначают, связывают, выражают).

3. Над землей догорала сегодняшняя литургийная песнь: «Да молчит всякая плоть человеча, и да стоит со страхом и трепетом». Вечерняя земля затихала. Дома открывали стеклянные дверцы икон. Я спросил отца:

— Это для чего?

— В знак того, что на Пасху двери райские отверзаются!

До начала заутрени мы с отцом хотели выспаться, но не могли. Лежали на постели рядом, и он рассказывал, как ему мальчиком пришлось встречать Пасху в Москве.

— Московская Пасха, сынок, могучая! Кто раз повидал ее, тот до гроба поминать будет. Грохнет это в полночь первый удар колокола с Ивана Великого, так словно небо со звездами упадет на землю! А в колоколе то, сынок, шесть тысяч пудов, и для раскачивания языка требовалось двенадцать человек! Первый удар подгоняли к бою часов на Спасской башне...

Отец приподнимается с постели и говорит о Москве с дрожью в голосе:

— Да... часы на Спасской башне... Пробьют, — и сразу же взвивается к небу ракета... а за ней пальба из старых орудий на Тайницкой башне — сто один выстрел!.. Морем стелется по Москве Иван Великий, а остальные сорок сороков вторят ему, как реки в половодье! Такая, скажу тебе, сила плывет над Первопрестольной, что ты словно не ходишь, а на волнах качаешься маленькой щепкой! Могучая ночь, грому Господню подобная! Эх, сынок, не живописать словами пасхальную Москву!

Отец умолкает и закрывает глаза.

— Ты засыпаешь?

— Нет. На Москву смотрю.

— А где она у тебя?

— Перед глазами. Как живая...

— Расскажи еще что-нибудь про Пасху!

— Довелось мне встречать также Пасху в одном монастыре. Простотой да святолепностью была она еще лучше московской! Один монастырь-то чего стоит! Кругом — лес нехоженый, тропы звериные, а у монастырских стен — речка плещется. В нее таежные дерева глядят, и церковь, сбитая из крепких смолистых бревен. К Светлой заутрени собиралось сюда из окрестных деревень великое множество богомольцев. Был здесь редкостный обычай. После заутрени выходили к речке девушки со свечами, пели «Христос Воскресе», кланялись в пояс речной воде, а потом — прилепляли свечи к деревянному кругляшу и по очереди пускали их по реке. Была примета: если пасхальная свеча не погаснет, то девушка замуж выйдет, а погаснет — горькой вековушей останется! Ты вообрази только, какое там было диво! Среди ночи сотня огней плывет по воде, а тут еще колокола трезвонят и лес шумит!

— Хватит вам вечать то, — перебила нас мать, — выспались бы лучше, а то будете стоять на заутрене соныгами!

Мне было не до сна. Душу охватывало предчувствие чего-то необъяснимо огромного, похожего не то на Москву, не то на сотню свечей, плывущих по лесной реке. Встал с постели, ходил из угла в угол, мешал матери стряпать и поминутно ее спрашивал: «Скоро ли в церковь?»

— Не вертись, как косое веретено! — тихо вспылила она. — Ежели не терпится, то ступай, да не балуй там!

До заутрени целых два часа, а церковная ограда уже полна ребятами. Ночь без единой звезды, без ветра и как бы страшная в своей необычности и огромности. По темной улице плыли куличи в белых платках — только они были видны, а людей как бы и нет.

В полутемной церкви, около Плащаницы, стоит очередь охотников почитать Деяния апостол. Я тоже присоединился. Меня спросили:

— Читать умеешь?

— Умею.

— Ну, так начинай первым! Я подошел к аналою и стал выводить по складам: «Первое убо слово сотворих о Феофиле», и никак не мог выговорить «Феофил». Растерялся, смущенно опустил голову и перестал читать. Ко мне подошли и сделали замечание:

— Куда же ты лезешь, когда читать не умеешь?

— Попробовать хотел!..

— Ты лучше куличи пробуй, — и оттеснили меня в сторону.

В церкви не стоялось. Вышел в ограду и сел на ступеньку храма. «Где-то сейчас Пасха? — размышлял я, — Витает ли на небе, или ходит за городом, в лесу, по болотным кочкам, сосновым остинкам, подснежникам, вересковыми и можжевельными тропинками, и какой она имеет образ?» Вспомнился мне чей-то рассказ, что в ночь на Светлое Христово Воскресение спускается с неба на землю лествица, и по ней сходит к нам Господь со святыми апостолами, преподобными, страстотерпцами и мучениками. Господь обходит землю, благословляет поля, леса, озера, реки, птиц, человека, зверя и все сотворенное святой Его волей, а святые поют «Христос воскресе из мертвых»... Песня святых зернами рассыпается по земле, и от этих зерен зарождаются в лесах тонкие душистые ландыши... Время близилось к полночи. Ограда все гуще и полнее гудит говором. Из церковной сторожки кто-то вышел с фонарем.

— Идет, идет! — неистово закричали ребята, хлопая в ладоши.

— Кто идет?

—Звонарь Лександра! Сейчас грохнет!

И он грохнул... От первого удара колокола по земле словно большое серебряное колесо покатилось, а когда прошел гуд его, покатилось другое, а за ним третье, и ночная пасхальная тьма закружилась в серебряном гудении всех городских церквей.

Меня приметил в темноте нищий Яков.

— Светловещанный звон! — сказал он и несколько раз перекрестился.

В церкви начали служить «великую полунощницу». Пели «Волною морскою». Священники в белых ризах подняли Плащаницу и унесли в алтарь, где она будет лежать на престоле, до праздника Вознесения. Тяжелую золотую гробницу с грохотом отодвинули в сторону, на обычное свое место, и в грохоте этом тоже было значительное, пасхальное, — словно отваливали огромный камень от гроба Господня.

Я увидал отца с матерью. Подошел к ним и сказал:

— Никогда не буду обижать вас! — прижался к ним и громко воскликнул:

— Весело-то как!

А радость пасхальная все ширилась, как Волга в половодье, про которое не раз отец рассказывал. Весенними деревьями на солнечном поветрии заколыхались высокие хоругви. Стали готовиться к крестному ходу вокруг церкви. Из алтаря вынесли серебряный запрестольный крест, золотое Евангелие, огромный круглый хлеб — артос, заулыбались поднятые иконы, и у всех зажглись красные пасхальные свечи.

Наступила тишина. Она была прозрачной и такой легкой, что если дунуть на нее, то заколеблется паутинкой. И среди этой тишины запели: «Воскресение Твое, Христе Спасе, ангели поют на небеси». И под эту воскрыляющую песню заструился огнями крестный ход. Мне наступили на ногу, капнули воском на голову, но я почти ничего не почувствовал и подумал: «Так полагается». Пасха! Пасха Господня! — бегали по душе солнечные зайчики. Тесно при-жавшись друг к другу, ночными потемками, по струям воскресной песни, осыпаемые трезвоном и обогреваемые огоньками свечей, мы пошли вокруг белозорной от сотни огней церкви и остановились в ожидании у крепко закрытых дверей. Смолкли колокола. Сердце затаилось. Лицо запылало жаром. Земля куда-то исчезла — стоишь не на ней, а как бы на синих небесах. А люди? Где они? Все превратилось в ликующие пасхальные свечи!

И вот, то огромное, чего охватить не мог вначале, — свершилось! Запели «Христос Воскресе из мертвых».

Три раза пропели «Христос Воскресе», и перед нами распахнулись высокие двери. Мы вошли в воскресший храм, — и перед глазами, в сиянии паникадил, больших и малых лампад, в блестках серебра, золота и драгоценных каменьев на иконах, в ярких бумажных цветах на куличах, вспыхнула Пасха Господня! Священник, окутанный кадильным дымом, с заяснившимся лицом, светло и громко воскликнул: «Христос Воскресе!», и народ ответил ему грохотом спадающего с высоты тяжелого льдистого снега: «Воистину Воскресе!».

Рядом очутился Гришка. Я взял его за руки и сказал:

— Завтра я подарю тебе красное яйцо! Самое наилучшее! Христос Воскресе!

Неподалеку стоял и Федька. Ему тоже пообещал красное яйцо. Увидел дворника Давыда, подошел к нему и сказал:

— Никогда не буду называть тебя «подметалой мучеником». Христос Воскресе!

А по церкви молниями летали слова пасхального канона. Что ни слово, то искорка веселого быстрого огня: «Небеса убо достойно да веселятся, земля же да радуется, да празднует же мир видимый же и невидимый. Христос бо возста, веселие вечное...»

Сердце мое зашлось от радости, — около амвона увидел девочку с белокурыми косами, которую приметил на выносе Плащаницы! Сам не свой подошел к ней, и, весь зардевшись, опустив глаза, я прошептал:

— Христос Воскресе!

Она смутилась, уронила из рук свечечку, тихим пламенем потянулась ко мне, и мы похристосовались... а потом до того застыдились, что долго стояли с опущенными головами.

А в это время с амвона гремело пасхальное слово Иоанна Златоуста:

«Аше кто благочестив и боголюбив, да насладится сего доброго и светлого торжества... Воскресе Христос, и жизнь жительствует!»

(«Светлая заутреня» В.Никифоров-Волгин)

5. Служебные части речи.

1.Когда креста нести нет мочи...

Когда креста нести нет мочи,

Когда тоски не побороть,

Мы к небесам возводим очи,

Творя молитву дни и ночи,

Чтобы помиловал Господь.

Но если вслед за огорченьем

Нам улыбнется счастье вновь,

Благодарим ли с умиленьем,

От всей души, всем помышленьем

Мы Божью милость и любовь?

 (Константин Романов)

2.Тот не считается красивым,

 В ком нет душевной красоты…

Смеялись розы над крапивой,

 Кривя карминовые рты:

- Подумаешь, какая цаца! –

сказала ей одна из роз.

 Кому нужна ты, разобраться?

 А на меня великий спрос.

Я людям радость приносила,

 Я на груди у них цвела.

 - А я людей в войну кормила

и тем довольная была.

Архимандрит Павел (Груздев)

4.Как происходит явление Благодатного огня? Об этом разные путешественники и паломники писали по-разному. Одни свидетельствовали, что Благодатный огонь исходит прямо от Гроба Господня, освященного пречистым телом Спасителя; другие – что перед этим появляется облако, из которого выпадает роса; третьи указывали, что цвет Благодатного огня – сначала синий, потом он делается светлым, а некоторые называли цвет огня красным. Рассказы очевидцев сводятся к тому, что огонь этот невещественный, и нисходит он в Великую субботу по молитве первых иерархов только православной церкви.