Глоссарий по истории России IX-XVII вв и сборник проверочных тестов
методическая разработка по истории (11 класс) по теме

«ПРОЕКТНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СТАРШЕКЛАССНИКОВ КАК ШАГ В НАУКУ»

Стенгач Людмила Николаевна

МОУ «Лицей «Дубна», учитель истории и обществознания

                                                По законам аэродинамики шмель не может                                                 летать, но он этого не знает и потому                                                         летает»        

С этих слов я начала родительское  собрание в своем 9 классе в этом году. Потому что уверена, что только вера взрослых в силы ребенка способна сделать из него творца, Моей задачей является вовлечение в процесс научного творчества не только моих учеников, но и их родителей, что, безусловно, сработает на  пользу  научному проекту моих ребят. 

Одна из важнейших задач учителя — воспитать небезразличную, активную, мыслящую личность. Для этого необходимо найти дополнительные формы образовательной деятельности, в которых школьники могли бы принять участие на добровольной основе – основе интереса к тому или иному направлению.

        В процессе проектной деятельности ребята могут совершенствовать свои знания в определенной научной области, развивать свои интеллектуальные способности, приобретать умения и навыки учебно-исследовательской и опытно-экспериментальной деятельности. Идея создания такой формы деятельности учеников позволит повысить самооценку детей, комфортность их самореализации.        

        На протяжении нескольких  лет  я вместе с моими старшеклассниками стараемся не пропускать ни одной возможности представить свои проекты на конференциях разных уровней: от городской до вузовских, региональных и всероссийских. Я наблюдаю, с каким неподдельным интересом ребята окунаются в мир науки и исследования. Думаю, что сегодня, когда подготовка к ЕГЭ занимает основное внимание и учителей, и выпускников, научно-исследовательский проект может стать настоящей отдушиной для ищущих умов. Ведь в процессе работы ребята не только работают с огромным количеством литературы, но и, что особенно важно, проводят свое социологическое исследование. Именно такая работа помогает им почувствовать вкус настоящего исследования, увидеть прикладной смысл своей деятельности. Мои коллеги были свидетелями рождения двух научных проектов по теме «Толерантность» от начала до конца. Оба проекта стали победителями на городской научно-практической  конференции в 2009 году. Волею судеб, в прошлом году мне не удалось достаточно активно поработать со своими учениками над проектами. В этом году мои девятиклассники представят ряд научных проектов по темам, которые их взволновали: «Подросток и толпа. Почему так не хочется выделиться?», «Подросток в мире потребителей», «Ювенальная юстиция. Нужна ли она современной России?». В свете последних событий в Москве ребята заинтересовались темой «Этническая толерантность в современной России. Что с нами происходит?» Ребята сами придумывают вопросы анкетирования, проводят его. Но, конечно, этому предшествуют длительные беседы на семинарах в классе. Кстати, огромной сложностью является заставить не только учеников, но и их родителей критически оценивать новостные программы, да и просто смотреть и обсуждать их. Но именно семейные проекты становятся наиболее интересными и нужными для ребят.

        Совсем недавно мы закончили работу над серьезным проектом «Сравнительный анализ безработицы в Дубне, Дмитрове и Зарайске» вместе с учеником 11 класса Кивалиным Павлом. В работе нам помогали и Службы занятости этих городов, и работники городских администраций, а, значит, автор работы увидел, что его труд не напрасен, что он имеет выход. Кроме того, проект был направлен на конкурс, который проводит ВШЭ и конкурс им. Вернадского.

И здесь, безусловно, действовало правило шести «П».

        Поверьте, как бы красиво мы не рассказывали нашим ученикам о том, как надо работать над проектом, мы не зажжем их желания сделать это, пока наши юные реалисты не увидят, что эта работа имеет практическую ценность. Сейчас мои ребята очень заинтересованы в участии во всевозможных вузовских конкурсах: «Покори Воробьевы Горы!», конкурс им. Вернадского, «Три шага до мечты», который проводит МГИМО. Закончена работу над сложным, на мой взгляд, проектом по теме «Способность человека к справедливости делает демократию возможной, но его склонность к несправедливости делает ее необходимой» (одна из тем, предложенных в конкурсе ученических проектов МГИМО). Казалось бы, тема больше теоретическая, ее сложно привязать к практике… Но последние события в Москве заставили нас и пересмотреть свое отношение к теме, и более пристально взглянуть на многие вещи. Авторы проекта много общались и с футбольными фанатами, и с ребятами «кавказской национальности», которые учатся в Дубне. Для некоторых это были первые встречи с реальной политикой. А мне очень приятно, что в условиях «натаскивания» к ЕГЭ у моих учеников есть возможность творить.        

        Необходимо учитывать и то обстоятельство, что исследовательская работа, выполняемая в течение всего учебного года, не должна отнимать много времени. Ведь не надо забывать и о том, что существует учебная программа, домашние задания по другим предметам, о том, что многие ученики помимо школы посещают и другие учебные заведения (музыкальные, спортивные секции, кружки).

        В настоящее время широкое распространение получает использование элементов продуктивного обучения (проектов) как во внеурочной деятельности, так и непосредственно в образовательном процессе. Владение методикой работы над проектом является неотъемлемой частью подготовки современного выпускника школы. И чем раньше он познакомится с проектной деятельностью, тем больше шансов у него добиться значительных результатов и в последующей профессиональной деятельности.

        Подобная работа не только повышает престиж знаний, но и культуру общения молодых людей; развивается личность ученика, формирует у него навык критического мышления, что, безусловно, важно в будущей адаптации наших выпускников в жизни. Они выходят из стен лицея уверенными в своих силах, получившие первый навык деловитости, что, безусловно, обогатит их социальный опыт. А, значит, школа выполнит свою основную задачу – не только образование, но и воспитание подрастающего поколения, продолжение процесса его социализации.

«РАБОТА С ОДАРЕННЫМИ ДЕТЬМИ»

Стенгач Людмила Николаевна

МОУ «Лицей «Дубна», учитель истории и обществознания

                                                «По законам аэродинамики шмель не                                                         может летать, но он этого не знает

                                                и потому летает»        

С этих слов я начала родительское  собрание в своем 9 классе в этом году. Потому что уверена, что только вера взрослых в силы ребенка способна сделать из него творца, Моей задачей является вовлечение в процесс научного творчества не только моих учеников, но и их родителей, что, безусловно, сработает на  пользу  научному проекту моих ребят. 

Чем хорошо профильное обучение? Прежде всего тем, что можно экспериментировать, придумывать новые и интересные формы работы и, наконец, начинать заниматься научной деятельностью.

В своей работе я уже в 9 классе начинаю использовать различные методы в преподавании, с помощью которых легче достичь главной задачи: из учителя-передатчика знаний превратиться в учителя-соратника, сотрудника в процессе добывания знаний учениками.

Свои методы и формы работы я разместила в виде некоей лестницы восхождения от простого к сложному, лестницы преодоления стереотипов.

«Смыслу не учат, смысл воспитывается»,- неоднократно повторял выдающийся отечественный психолог Алексей Николаевич Леонтьев, стремясь донести кардинальное различие между обучением и воспитанием личности.

Итак, лекция. Это, безусловно, монолог учителя. Но я стараюсь не навязывать ученикам свое отношение к теме, свою позицию, а предлагаю им выбирать из многих концепций, подходов. Тот, который ближе им. И чем больше расхождение в их мнениях, тем интереснее пройдут семинары по теме… Итак, начинается восхождение к науке, восхождение сложное, долгое, но интересное. Потому что с этого начинается работа интеллекта, работа души.

Я обозначаю схематически лекцию значком -  У  (учитель).

Следующий шаг к научно-исследовательской работе – семинар. Здесь уже иная расстановка акцентов. Роль учителя – слушатель и аналитик, только направляющий ход дискуссии, практически не вступая в нее. Проявляется активный  участник  – классный коллектив. Семинары могут проходить в разных формах: групповые или коллективные. Вопросы на семинар предлагаются  классу заранее на основании всего объема пройденного материала. Я обозначаю семинар значком – У + л (лицеист).

Коллоквиум – это уже форма работы, максимально приближенная к самостоятельной исследовательской. На этом этапе ученики обмениваются друг с другом знаниями, полученными в процессе самостоятельной работы с учебной и популярной литературой, в Интернете. Безусловно, на учителе лежит огромная нагрузка – регулировать ход коллоквиума, чтобы он не превратился в базар вместо дискуссии. Конечно, надо быть в курсе всех или большинства материалов, которыми пользуются ученики. Поэтому важно не только советовать ребятам работать с той литературой, которую прочитал и знает сам учитель. Важно – очень много читать и знать. Только тогда будешь с ними на равных, будешь восприниматься ими как партнер. На коллоквиуме учитель – мудрый регулировщик, хозяева положения – ученики-лицеисты.

Поэтому обозначу эту стадию значком – у + Л 

Теперь мы вместе подошли к новой форме работы, серьезной и сложной, но к ней уже готовы практически все ученики.

Реферат - форма работы, в чем-то параллельная коллоквиуму. Это – напряженная работа мысли учеников, когда учитель самоустраняется из процесса, возвращаясь в него только на последнем этапе собеседования. Он может, конечно, проявить себя и на промежуточном этапе, но только по просьбе самого ученика. Темы рефератов предлагаются в большом объеме, на выбор. На основе наиболее удачных рефератов мы начинаем готовить научные проекты.

Но вот что интересно: если получился удачно реферат в 10 классе, как правило, ребята сразу же приступают к подготовке следующей работы, и в 11 классе у них уже несколько серьезных рефератов, научный проект. Я называю это – вошли во вкус. А именно ради этого все и начиналось: воспитать из своих учеников исследователей, способных самостоятельно добывать знания и легко адаптироваться потом в вузовских научных обществах.

Обозначаю эту стадию также значком – у + Л

И, наконец, главное, к чему мы шли вместе с учениками – научные проекты.

Одна из важнейших задач учителя — воспитать небезразличную, активную, мыслящую личность. Для этого необходимо найти дополнительные формы образовательной деятельности, в которых школьники могли бы принять участие на добровольной основе – основе интереса к тому или иному направлению.

        В процессе проектной деятельности ребята могут совершенствовать свои знания в определенной научной области, развивать свои интеллектуальные способности, приобретать умения и навыки учебно-исследовательской и опытно-экспериментальной деятельности. Идея создания такой формы деятельности учеников позволит повысить самооценку детей, комфортность их самореализации.        

        На протяжении нескольких  лет  я вместе с моими старшеклассниками стараемся не пропускать ни одной возможности представить свои проекты на конференциях разных уровней: от городской до вузовских, региональных и всероссийских. Я наблюдаю, с каким неподдельным интересом ребята окунаются в мир науки и исследования. Думаю, что сегодня, когда подготовка к ЕГЭ занимает основное внимание и учителей, и выпускников, научно-исследовательский проект может стать настоящей отдушиной для ищущих умов. Ведь в процессе работы ребята не только работают с огромным количеством литературы, но и, что особенно важно, проводят свое социологическое исследование. Именно такая работа помогает им почувствовать вкус настоящего исследования, увидеть прикладной смысл своей деятельности. Мои коллеги были свидетелями рождения двух научных проектов по теме «Толерантность» от начала до конца. Оба проекта стали победителями на городской научно-практической  конференции в 2009 году. В этом году мои девятиклассники представят ряд научных проектов по темам, которые их взволновали: «Подросток и толпа. Почему так не хочется выделиться?», «Подросток в мире потребителей», «Ювенальная юстиция. Нужна ли она современной России?». В свете последних событий в Москве ребята заинтересовались темой «Этническая толерантность в современной России. Что с нами происходит?» Ребята сами придумывают вопросы анкетирования, проводят его. Но, конечно, этому предшествуют длительные беседы на семинарах в классе. Кстати, огромной сложностью является заставить не только учеников, но и их родителей критически оценивать новостные программы, да и просто смотреть и обсуждать их. Но именно семейные проекты становятся наиболее интересными и нужными для ребят.

        Совсем недавно мы закончили работу над серьезным проектом «Сравнительный анализ безработицы в Дубне, Дмитрове и Зарайске» вместе с учеником 11 класса Кивалиным Павлом. В работе нам помогали и Службы занятости этих городов, и работники городских администраций, а, значит, автор работы увидел, что его труд не напрасен, что он имеет выход. Кроме того, проект был направлен на конкурс, который проводит ВШЭ и конкурс им. Вернадского, где был признан одним из лучших (пока на региональном уровне).

И здесь, безусловно, действовало правило шести «П».

        Поверьте, как бы красиво мы не рассказывали нашим ученикам о том, как надо работать над проектом, мы не зажжем их желания сделать это, пока наши юные реалисты не увидят, что эта работа имеет практическую ценность. Сейчас мои ребята очень заинтересованы в участии во всевозможных вузовских конкурсах: «Покори Воробьевы Горы!», конкурс им. Вернадского, «Три шага до мечты», который проводит МГИМО. Закончена работу над сложным, на мой взгляд, проектом по теме «Способность человека к справедливости делает демократию возможной, но его склонность к несправедливости делает ее необходимой» (одна из тем, предложенных в конкурсе ученических проектов МГИМО). Казалось бы, тема больше теоретическая, ее сложно привязать к практике… Но последние события в Москве заставили нас и пересмотреть свое отношение к теме, и более пристально взглянуть на многие вещи. Авторы проекта много общались и с футбольными фанатами, и с ребятами «кавказской национальности», которые учатся в Дубне. Для некоторых это были первые встречи с реальной политикой. А мне очень приятно, что в условиях «натаскивания» к ЕГЭ у моих учеников есть возможность творить.        

        Необходимо учитывать и то обстоятельство, что исследовательская работа, выполняемая в течение всего учебного года, не должна отнимать много времени. Ведь не надо забывать и о том, что существует учебная программа, домашние задания по другим предметам, о том, что многие ученики помимо школы посещают и другие учебные заведения (музыкальные, спортивные секции, кружки).

        В настоящее время широкое распространение получает использование элементов продуктивного обучения (проектов) как во внеурочной деятельности, так и непосредственно в образовательном процессе. Владение методикой работы над проектом является неотъемлемой частью подготовки современного выпускника школы. И чем раньше он познакомится с проектной деятельностью, тем больше шансов у него добиться значительных результатов и в последующей профессиональной деятельности.

        Подобная работа не только повышает престиж знаний, но и культуру общения молодых людей; развивается личность ученика, формирует у него навык критического мышления, что, безусловно, важно в будущей адаптации наших выпускников в жизни. Они выходят из стен лицея уверенными в своих силах, получившие первый навык деловитости, что, безусловно, обогатит их социальный опыт. А, значит, школа выполнит свою основную задачу – не только образование, но и воспитание подрастающего поколения, продолжение процесса его социализации.

Стенгач Людмила Николаевна, учитель истории и обществознания МБОУ «Лицей «Дубна»

Реализация права личности на самореализацию находит свое практическое воплощение в различных концепциях и теориях дифференцированного образования, в том числе в теории и практике организации профильной дифференциации содержания образования на старшей ступени средней общеобразовательной школы.
Профильное обучение обусловлено личностно ориентированным подходом, является выражением новой парадигмы образования, когда школьник признается субъектом образовательного процесса, а его развитие и самореализация рассматриваются в качестве приоритетной задачи.
Ранняя профилизация обучения предполагает направленность на некоторую заданную предопределенность, что ограничивает пространство самореализации личности, и, в конечном счете, входит в противоречие с задачами данной системы обучения. Не случайно в концепции профильного обучения в качестве возможного решения этих проблем признается необходимость обеспечения психолого-педагогического сопровождения профессионального самоопределения школьников, самостоятельного выбора ими траекторий предпрофильного и профильного обучения. Одним из возможных и актуальных направлений такого сопровождения является создание психологических условий для личностной самореализации учащихся.
Активный характер личностной самореализации наполняет будущее смыслом, структурирует его и делает человека субъектом собственного становления, что очень важно на этапе личностного и профессионального самоопределения в юношеском возрасте

Анализ существующих исследований по проблеме самореализации личности позволяет выделить основные условия, его определяющие, такие как: свободу, рефлексию, систему ценностей, развитую волю, коммуникативную деятельность, положительный смысл «Я».

: Процесс личностной самореализации учащихся в системе профильного обучения будет эффективным, если:
1. средством и организационной формой его реализации является развивающее взаимодействие субъектов образовательного процесса;
2. содержательной основой развивающего взаимодействия субъектов образовательного процесса выступают особые психологические условия, способствующие разрешению противоречий самореализации''личности в образовательной практике профильного обучения, а именно:

- социальные группы, которые выступают трансляторами необходимой системы ценностей и обеспечивают пространство для личностной самореализации школьников (школа, класс, семья), характеризуются высоким уровнем развития системы межличностных отношений
- личностная самореализации для старшеклассников выступает как ценность

- сформирована потребность в ее осуществлении, в том числе в рамках профиля обучения;
- сформирована внутренняя готовность к осуществлению процесса личностной самореализации, предполагающая развитие Я-концепции, внутреннего фокуса контроля, рефлексии.

Н.Л. Кулик считает, что основополагающим способом самореализации является деятельность и понимает самореализацию как «реальный процесс диалектического превращения деятельностных характеристик (сущностных сил) человека в способ человеческого бытия, в предметный мир человеческой культуры». Труд, творчество и самореализация, по его мнению, являются диалектически тождественными феноменами, расхождение между ними начинается на уровне их конкретного проявления.
Труд — это самореализация личности в формах творческого созидания. Творчество — это труд как самореализация сущностных сил человека. Самореализация - это постоянное творение самого себя через труд.
Обязательным условием самореализации личности является свобода, то есть деятельность в соответствии со своими внутренними интересами, потребностями и целями.

Одним из ключевых направлений деятельности образовательного учреждения повышенного уровня обучения становится стимулирование креативности учащихся. Исследовательская работа лицеистов представляет собой хорошую школу умственного труда с высоким содержанием творчества, с одной стороны, и строгости в результатах - с другой. Опыт организации ученических исследований в лицейском научном обществе представляет интерес для всех коллег, кто понимает особую роль исследовательской (и вообще эвристической) деятельности в развитии познавательной мотивации школьников в любых типах и видах образовательных учреждений.

Развитие творческого потенциала личности учащегося является одним из ведущих направлений деятельности лицея «Дубна». У нас сложилась определенная система работы с одаренными детьми: это и создание авторских учебных программ, работа факультативов и спецкурсов, разнообразных конференций, олимпиад. На сегодняшний день накоплен серьёзный опыт организации исследовательской деятельности учащихся в школьном ученическом научном обществе (УНО). УНО лицея было создано с целью организации учебно-исследовательской деятельности одаренных учащихся в профильных классах, формирования у детей исследовательского типа мышления, научного мировоззрения

Целесообразность научной работы в средней школе еще иногда вызывает сомнения у некоторых родителей. В качестве основных аргументов против научных исследований школьников выступают доводы о чрезмерной перегрузке учащихся и о сомнительности новизны и научной значимости результатов таких работ. Логика противников исследовательской работы школьников представляется несостоятельной, поскольку основана на неверных посылках. Полезная, интересная и правильно организованная деятельность учащихся не создает перегрузки.

Что же касается тезиса о сомнительности новизны и научной значимости результатов ученических работ, то не следует подходить к этим работам с мерками академической науки. Учебная исследовательская работа, как правило, преследует цель не достижения нового научного результата, а обучения алгоритму проведения такого исследования. Иными словами, первостепенной задачей является обучение учащихся постановке цели и поиску оптимальных путей достижения поставленной цели.

Мы убедились, что в процессе школьного исследование действительно иногда можно получить научные данные, соответствующие требованиям актуальности, новизны и практической значимости исследования, предъявляемым к научным работам разного уровня.

Работа в научном обществе даёт ученикам огромные возможности для закрепления многих учебных навыков и приобретения новых компетенций:

- развивает у школьников творческие способности и вырабатывает  у них исследовательские навыки (реферирование литературы, оформление библиографии, создание структуры работы и оформление её);

- формирует аналитическое  и критическое мышление  в процессе творческого поиска и выполнения исследований;

- даёт возможность проверить свои наклонности, профессиональную ориентацию, готовность к предстоящей трудовой деятельности;

- воспитывает  целеустремленность и системность в учебной, и трудовой деятельности;

- благодаря достижению поставленной цели и представлению полученных результатов способствует их самоутверждению.

Кроме того, ученики получают  дополнительную научную информацию, которая существенно помогает им при освоении наук не только школьной программы, но и в дальнейшем обучении в высших учебных заведениях.

Организация работы УНО строится по следующим принципам:

• интегральности, т.е. объединения и взаимовлияния учебной и исследовательской деятельности учащихся, когда опыт и навыки, полученные в УНО, используются на уроках и содействуют повышению успеваемости и развитию психологической сферы;

• непрерывности - процесса длительного профессионально ориентирующего образования и воспитания в творческом объединении учащихся различных возрастов и научных руководителей;

• межпредметного многопрофильного обучения, в котором погружение в проблему предполагает глубокое систематизированное знание предмета и широкую эрудицию в разных областях, формирование навык исследовательского труда.

• свободы выбора учащимися дополнительной образовательной программы и видов деятельности в ее границах;

• индивидуализации образовательной траектории учащихся;

• создания условий для самореализации личности;

• социально-педагогической поддержки детей, проявивших способности к научно-исследовательской деятельности;

Общие образовательно-воспитательные задачи в процессе организации научно-исследовательской деятельности учащихся решаются нами на трех уровнях:

• информационном, заключающемся в получении учащимися новых знаний;

• эмоциональном - через радость творчества, более глубокое и многогранное восприятие окружающего мира, осознание внутренней свободы и самодостаточности своей личности;

• нравственно-психологическом - через формирование психологической устойчивости, воспитание воли, нравственных принципов научного сообщества

Если говорить о непосредственных целях и задачах научного общества учеников, то они заключаются в следующем:

Целями являются:

1) выявление и поддержка учеников, склонных к занятиям исследовательской деятельностью;

2) развитие интеллектуальных, творческих способностей учащихся;

3) поддержка научно-исследовательской работы в лицее.

Исходя из поставленных целей, можно сформулировать задачи УНО:

1) формирование у учащихся представлений о целостной картине мира;

2) широкое привлечение учеников к участию в научно - исследовательской работе;

2) пропаганда научных знаний об окружающем мире, интеллектуальных ценностей и авторитета знаний;

3) знакомство с современными методами научно-исследовательской работы;

4} участие в лицейских, городских олимпиадах, научно-практических конференциях, вузовских конкурсах

5) формирование у учащихся творческого мышления, трудолюбия, высоких нравственных качеств и духовной культуры;

6) развитие интереса учащихся к научно-исследовательской деятельности, к углубленному изучению различных областей науки и техники;

7) ранняя профессиональная ориентация учащихся;

8) создание системы взаимодействия «школа – Вуз».

Такая форма работы позволяет избегать «эффекта выученной беспомощности», когда ученик неоднократно убеждается в неподконтрольности ситуации, в невозможности что-либо изменить своими действиями и отказывается от поиска, переходит в вечный пассив. Такой ученик исполнителен, послушен и… неинтересен. Он боится «ошибиться», «не угадать», а потом и «не угодить».

На мой взгляд, нет ничего хуже, чем беспрекословное подчинение ребенка взрослому. Он рождает страх быть осмеянным, страх осуждения. Страх быть виноватым и подвергнуться наказанию.  Эти качества могут сделать нового человека беззащитным в реально опасной для него ситуации. Почему? Потому что взрослые часто не видят в нем личность и не уважают ее право мыслить…

На заседаниях УНО мои ученики получают возможность отстаивать свою точку зрения, главное – чтобы в их словах была логика, доказуемость, чтобы они были подкреплены знаниями. Здесь происходит творческое взаимодействие учеников друг с другом, которое трудно переоценить. Причем, тема заседания – это не всегда итог изучения какой-то темы. Она может возникнуть и спонтанно, как реакция на услышанное, увиденное. Таким весьма полезной и удачной стала для нас беседа после демонстрации по TV программы «Гастарбайтеры» или после прочтения ряда статей по теме «Дети индиго», «Полевое общение» и др.

Как писали Боуден и Мэртон: «Если вы не представляете, с какими ситуациями могут столкнуться ваши ученики в будущем, учите их тому, что они могут применить в любых ситуациях».

Поэтому особенно важно, чтобы наши школьники овладели именно теми компетенциями, которые впоследствии могут быть использованы в жизни. В свете этого главной задачей учителя становится мотивация учащихся на проявление инициативы и самостоятельности. Необходимо организовывать самостоятельную деятельность учащихся, в которой каждый мог бы реализовать свои способности и интересы. А, значит, учитель создает условия, ту «развивающую среду», в которой становится возможной выработка каждым подростком на уровне развития его интеллектуальных  и других способностей, определенных компетенций в процессе реализации им своих интересов и желаний, в процессе приложения усилий, взятия на себя  ответственности и осуществления действий в направлении поставленных целей. И получается, что во многом именно мы, учителя,  выстраиваем траекторию жизни для своих учеников. А это огромная ответственность.

Компетентностный подход в образовании в противоположность концепции «усвоения знаний» ( а на самом деле сведений) предполагает освоение учащимися различных умений, позволяющих им в будущем действовать эффективно в ситуациях профессиональной, личной и общественной жизни. Причем особое значение придается умениям, позволяющим действовать в новых, неопределенных, проблемных ситуациях, для которых заранее нельзя наработать соответствующих средств.

Таким, образом, учитель , каким бы высоким авторитетом он ни обладал, не может научить «на всю жизнь». Во взрослой жизни нашим ученикам придется самим находить средства в процессе решения подобных ситуаций и достигать требуемых результатов. Компетентностный подход, таким образом, является усилением прикладного, практического характера всего школьного образования.

Для современных молодых людей особенно важно овладеть такими ключевыми компетенциями, как способность работать самостоятельно, брать на себя ответственность по своей инициативе, замечать проблемы и искать пути их решения, анализировать новые ситуации, учитывать опыт и обратную связь с окружающими, умение принимать решения на основе здравых суждений и т.д. Компетенция – это способность успешно отвечать на индивидуальные или общественные требования или выполнять задание (вести деятельность).

Таким образом, наши ученики должны быть готовы к решению проблем, грамотному применению новых технологий, к самообразованию, к социальному взаимодействию и должны обладать коммуникативной компетентностью

 Известный социолог И. Кон справедливо отметил: Каждое поколение «стоит на плечах» предыдущего, хотя они не всегда это осознают». А значит, для реального прогресса системы образования необходима преемственность с некоторыми традициями прошлого. Нам есть чем гордиться в своей истории, хотя бы стратегией воспитания гражданина – патриота своей страны. А если мы забудем о том, что на наших плечах стоят наши дети, наши ученики, если в социальной технологии наших взаимоотношений с новым поколением не будет места для самостоятельного выбора, то наши дети в поисках новой точки опоры для своей индивидуальности уйдут за пределы школы. В школе они будут «вести себя», а за ее пределами ЖИТЬ. Может, это и есть сокрытое сокровище образования – неразрывная связь поколений? Ведь «без прошлого нет будущего».

В. Малявин

Россия между Востоком и Западом: третий путь?

У литературы о России есть одно примечательное свойство: русская жизнь, русская культура с завидным постоянством характеризуются в ней, скорее, отрицательным образо

м. То, что лежит на поверхности российского бытия, кажется, скорее, чем-то призрачным и нереальным, душу же России так часто ищут в том, чего в зримом ее образе и не увидишь. Где еще, кроме России, серьезный и тонко чувствующий мыслитель может сказать о своей родине:

"Оглянитесь кругом себя. Разве что-нибудь стоит прочно на месте? Все - словно на перепутье. Ни у кого нет определенного круга действия, нет ни на что добрых навыков, ни для чего нет твердых правил, нет даже и домашнего очага, ничего такого, что бы привязывало, что пробуждало бы наши симпатии, нашу любовь, ничего устойчивого, ничего постоянного: все исчезает, все течет, не оставляя следов ни вовне, ни в нас. В домах наших мы как будто в лагере; в семьях мы имеем вид пришельцев; в городах мы похожи на кочевников, хуже кочевников, пасущих стада в наших степях, ибо те более привязаны к своим пустыням, нежели мы - к своим городам...

Опыт времен для нас не существует. Века и поколения протекли для нас бесплодно. Наблюдая нас, можно бы сказать, что здесь сведен на нет всеобщий закон человечества. Одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего у мира не взяли, мы не внесли в массу человеческих идей ни одной мысли, мы ни в чем не содействовали движению вперед человеческого разума, а все, что досталось нам от этого движения, мы исказили..." (1)

Эти знаменитые слова Чаадаева стали отправной точкой свободного - "философического" (по Чаадаеву) размышления русских о России. И одновременно, кажется, указали конец этого самого размышления. Ибо, как знали еще древние, нельзя размышлять о ТОМ, ЧЕГО НЕТ. Впрочем, если это небытийное нельзя помыслить и "понять", то его можно угадать, ощутить в чувстве и даже обозначить словом. Обозначить самим ПРЕДЕЛОМ слова, каковое есть не что иное, как неизбывное молчание, неразгаданная тайна.

"Власть в России, с одной стороны, не имела своим обязательным долгом устроение земли. С другой стороны, она всегда стояла в трудной обязанности интерпретировать молчание, осеняющее неустроенную землю, - не просто выжидательное и нерешительное, а смиренное и терпеливое молчание, родственное мудрости. Молчание там, где должно прозвучать определяющее слово - почти нечеловеческий вызов тем, в чьих руках оказывалась власть. Слово власти оказывается поэтому, как правило, оговоркой, оговором или заговариванием..." (2)

Молчание предельного постижения, ставящего предел словам, вовсе не равнозначно простому отсутствию, некоей чистой небытийности. Как раз наоборот: оно возвещает о неопределимой, извечно изменчивой и потому сокровенной полноте бытийственности. Оно - ничто для "текущего момента", но оно есть все "в свете вечности". Нет ничего более осмысленного, более содержательного, чем эта вечно отсутствующая глубина опыта. В ней есть даже то, чего не было и не бывает, но именно поэтому... не может не быть! В России, вероятно, многого нет. Но зато так многое возможно. Россия - страна чаемого и грядущего; страна БАСНОСЛОВНЫХ обещаний.

И со времен Пушкина, не исключая даже и самого Чаадаева (3), не стихает в России ропот, то робкий, то патетический, чаще же почти неслышный, против отрицательных "понятий-пределов", затворяющих правду России в неразгаданных и таинственных подземельях души.

Жизнь в России ушла в бессловесную глубь...

И русские люди в своей стране как чужие... (Мережковский)

Но кто знает: быть может, жизнь подлинная как раз и таится глубоко под землей, ниже даже почвы земного, внешнего бытия - там, где зреют семена всего живого. Отдаленным эхом-перекличкой с инвективой Чаадаева звучат слова Эрна о сокровенных обетованиях русской души: "В сердце России - вечная Фиваида. Все солнечное, все героическое, все богатырское, следуя высшим призывам, встает покорно со своих мест, оставляет отцов, матерей, весь быт и устремляется к страдальному сердцу родимой земли, обручившись с Христом, - к Фиваиде. И все, что идет по этой дороге, - по пути подвига, очищения, жертвы, - дойдя до известного предела, вдруг скрывается с горизонта, одевается молчанием и неизвестностью. Семена божественного изобилия точно землею покрываются, и растут, и приносят плоды в тайне, в тишине, в закрытости... Таинство русской жизни творится в безмолвии" (4).

Но довольно цитат. Всякий, живущий в современной России, знает, что декларации, подобные приведенным выше, ничуть не утратили своей значимости и сегодня. Как и прежде, безмолвие плотным облаком окутывает тело России, не давая ей исторгнуть из себя общепонятное слово логически ясной истины, заглушая деловито-ровную речь "здравого ума" фрагментарной, взрывчатой, пронзительной, всегда иносказательной речью чувства. Русский человек инстинктивно боится простых и доступных истин, все норовит спрятаться за недоговоренности и шутки, всюду ищет потаенный смысл, на пустом месте выдумывает тайну. В России нет подлинной общественности, все публичное и ясное воспринимается в ней как ложь и зло. Сегодня, как и полтора столетия тому назад, дискутируется вопрос о том, как России надлежит "вернуться в цивилизованное сообщество" и каким образом она оказалась вне этого сообщества. Но это дело политиков и журналистов. Народ же, как пятьсот и тысячу лет назад, "безмолвствует". И кулак авторитарной власти вязнет в вате неустроенного, текучего, на удивление равнодушного ко всяким внешним воздействиям русского быта... Если все-таки пытаться обозначить хотя бы контуры безмолвия русской земли, этой "мистической аморфности русского пейзажа" (Ф.Степун), то следовало бы сказать, что это странное свойство духовной реальности России предстает в нескольких разных, но внутренне взаимосвязанных измерениях: оно может выступать и как неприятие того или иного цивилизационного уклада, как знаменитый русский "нигилизм" и бунт во всех его многообразных проявлениях или, наоборот, как готовность принять любой уклад и порядок, познать любой опыт, хотя бы ценой самого неумеренного самоумаления и самого экстравагантного смешения идей и культур. Мы находим признаки этой жизненной пружины русской души и в равнодушии русских к обустройству собственного государства и даже собственного дома, в русской мечтательности, устремленности к другим мирам, зачарованности нездешним, "запредельным" светом внутреннего созерцания - во всей этой эстетизированной мистике русской теософии, русского космизма, русской агни-йоги, русского кришнаизма и пр.

Есть у этого "русского удела" и особенная, чисто российская грань, проистекающая из геополитического положения России как евразийской державы. Безмолвие русской земли есть, помимо прочего, и неопределенность ее промежуточного положения между Востоком и Западом. Об этом много говорили уже во времена Пушкина. Но еще и в историософии Даниила Андреева судьба России определяется как заполнение пустого пространства, "пространственного резерва", тянувшегося от Европы до Тихого океана (5).

В самом деле: колонизация Уральского региона и Сибири - фундаментальнейший факт российской истории - свершилась вполне стихийно, почти без участия государства, зачастую без явных экономических мотивов. Это был, воистину, исход племени, избравшего своим домом весь мир и потому не бежавшего от своего прошлого, но, напротив, возвращавшегося к себе. Этот мир - вечно отсутствующая полнота бытия, неразгаданная будущность. В сознании же русских людей их исход питал образ "прекрасной пустыни", столь милой сердцу русских людей. Пустыня, пустынь и есть подлинный фокус русской жизни. Евразийская "пустыня" - это место России в мире. И в этом месте Европа и Азия, Запад и Восток не только встречаются друг с другом, но и соприсутствуют. Не будучи ни Западом, ни Востоком, Россия ОБЪЕМЛЕТ собою и Запад, и Восток.

Излишне повторять, что молчание священной "пустынности" духа не есть пустое небытие. Оно откликается на тысячи голосов сообразно вопрошаниям человека о себе и своем месте в мире; оно отвечает безусловным присутствием правды даже прежде всех человеческих вопросов. Понять Россию - значит опознать исторически обусловленные отклики "священного безмолвия" души на вызов цивилизации. Феноменология России имеет своим предметом самоотсутствие духа.

Россия как "субъект" должна быть рассматриваема, таким образом, в двух плоскостях: во-первых, в плане современной критики цивилизации и критики современной цивилизации и, во-вторых, в плане взаимодействия цивилизаций Востока и Запада. Без учета двух этих факторов всякая характеристика российской действительности будет заведомо неполной и неадекватной. Невозможно говорить о судьбе России, о "русской идее", не определив отношения России и к Западу, и к Востоку. Что же касается влияния, оказываемого самой Россией как на Восток, так и на Запад, то эта проблема, почти незамечаемая и не осознанная сегодня, в будущем, несомненно, приобретет огромное значение. Но прежде чем обратиться к России, попробуем определить, о каких, собственно, типах культуры идет речь, когда мы сопоставляем Запад и Восток?


К типологии цивилизаций Востока и Запада

Сравнительный анализ цивилизаций Запада и Востока в наши дни не вызывает большого энтузиазма среди ученых, и на то есть веские причины. Слишком долго теоретики культуры под влиянием политической конъюнктуры удовлетворялись поверхностными, с плакатной простотой выписанными оппозициями между "прогрессивным", "материалистическим", "деятельным" Западом и "отсталым", "квиетистским", "мистически ориентированным" Востоком. Главная ошибка сравнительной культурологии прошлого заключалась в стремлении искать социальный, психологический или интеллектуальный субстрат той или иной культуры, зафиксировать предметное содержание того или иного "национального характера". Увы, любая метафизика "народной" души - такой же миф, как образ "доброго" или, если угодно, "злого" дикаря. Этот миф неизбежен и при известных обстоятельствах даже полезен как диалектический момент общественного самопознания. Но он становится дьявольски опасен, когда превращается в идеологический штамп и орудие политической борьбы.

Жизнеспособная теория культуры должна исходить из посылки о своего рода двухфокусности видения мира: она должна признавать, что существует ИНАЯ человечность, отличающаяся от нашей, но являющаяся частью нашего общего, всечеловеческого существования. Оттого же человек как творец культуры не есть некая "данность" - будь то данные умозрения или опыта. Встреча с иной культурой, иным опытом - это прежде всего испытание для нас самих, побуждающее нас к самопреодолению, превозмоганию самих себя. Человека нельзя выдумать; его можно только открыть. И только бесконечно разнообразный мир является подлинно человечным миром. Мир же, сведенный к тем или иным "данностям", к системе правил и принципов, остается глубоко бесчеловечным, даже если он - продукт воли и ума человека.

Понятно, что человеческая природа не вмещается в те или иные внешние образы человека. Ее подлинная сущность - полнота жизни в духе, превосходящая всякую данность и потому доступная только символическому выражению.

Рассматриваемая сквозь призму культуры, эта внутренняя, символическая, но всегда конкретная реальность являет собой ТРАДИЦИЮ, т.е. опыт вечной преемственности творческого духа, неопредмеченную и непредметную полноту бытийствования, чистое Присутствие, совпадающее с предельной открытостью и, следовательно, просветленностью сознания. Такое понимание традиции как условия и возможности размышления предваряет даже философскую рефлексию, которой, казалось бы, положено быть нетрадиционной уже в силу своего критического характера (6). Можно сказать, что традиция - это условие очеловечивания человека, реализуемое, однако, через осознание внутренних разрывов опыта, через опознание нечеловеческого. В самых разных культурах традиция указывает на присутствие сокровенного, внутреннего проточеловека, "Небесного", "Предельного" или "Великого" человека, равнозначного полноте (всегда символической!) бытийствования. Этот прото- и сверхчеловек, бесконечно превосходя все внешние образы человека, как раз и делает возможными собственно человеческие качества жизни. Традиция - реальность не столько антропоморфная, человекообразная, сколько, так сказать, человекопорождающая, антропогенная. Это реальность духовной трансценденции, всегда заданная человеческому пониманию и удостоверяемая лишь неисповедимым, несказанным и несказанным опытом Того, кто пришел первым - и вечно пребудет; кто возвращается в мир с каждым мгновением сознательного существования.

Если культура есть "принцип человеческой сопричастности, в котором объединяются тождество и различие" (7), то традиция в качестве внутреннего принципа культуры выступает именно как предел сообщительности, делающий возможным всякое сообщение. Непостижимый Бог создает верующего. Непроницаемый для постороннего взгляда учитель дает жизнь ученику. Безмолвие выявляет смысл слов. Сама же культура предстает пространством пересечения разнонаправленных тенденций: в своем внутреннем самоопределении она есть жизнь осознанная и сознательно прожитая, но одновременно она служит опознанию этой внутренней реальности через внешние образы, через остранение, осуществляемое языком, нормами поведения, мировоззренческими стереотипами и т.п. Область культуры - это драма потери и обретения человеком самого себя, запечатленная в религии, искусстве, философии - во всем том, что принято считать "культурным богатством".

Наконец, формы объективации символизма культуры определяют лицо соответствующей цивилизации. Последняя живет и развивается по своим собственным законам, которые могут заслонить собою внутреннее содержание культуры. Цивилизация, как нам сегодня отлично известно, вовсе не препятствует одичанию человека, т.е. утрате знания о связи внутреннего и внешнего в человеческой культуре. Цивилизация не терпит внутренней глубины безмолвия, она непрерывно говорит, а говорит она языком идеологии и политики, языком технократического овладения миром. 

Итак, традиция, культура и цивилизация составляют три уровня, три измерения человеческой практики, причем культура занимает промежуточное, посредническое положение между традицией и цивилизацией. Удобным же критерием различения типов цивилизации - и, в частности, цивилизаций Запада и Востока - может служить характер опредмечивания символизма культуры. Этот процесс может выступать в двух видах: как объективация "данности" опыта и как объективация самих пределов данности. В первом случае реальность приобретает умопостигаемый (идеальный) или эмпирический (материальный) характер. Во втором случае сохраняется память о символической природе опыта, и реальность не имеет своего единственно "истинного" образа. В целом первый путь определил лицо западной цивилизации, тогда как цивилизация Дальнего Востока являет собой наиболее законченный в мировой истории продукт второй тенденции.

С античных времен цивилизацию Запада отличали ориентация на объективирование духовной практики, стремление дать этой практике предметное и понятийное выражение и в конечном счете свести ее к технике, оперирующей идеями и понятиями. Речь идет в конце концов о стремлении представить бытие духа в виде системы объективных истин - доказуемых или догматически установленных. За этим демаршем мысли стоит, разумеется, определенное понимание человеческой личности: фундаментальная догма европейской мысли заключена в представлении о неизменяющемся в потоке времени эго, о реальности замкнутого, внутренне однородного "я", имеющего свой центр, свой умственный фокус, будь то "трансцендентальный субъект", индивидуальная душа или "неповторимая личность". Желая устранить неопределенность нашего присутствия в мире (ибо преемственность личности открывается нам именно через разрывы в нашем опыте), произвольно пытаясь очертить границу нашего "я", сводя наш мир к внутренне однородному субъекту, мы оказываемся в западном круге цивилизации, где в философы допускаются только люди "в здравом уме и трезвой памяти".

Соответственно западная цивилизация так или иначе основывалась на отождествлении познания с размежеванием субъекта и объекта и поглощении объекта субъектом. Отсюда и та ее устремленность к опредмечиванию действительности, которая породила цивилизацию технократическую, т.е. полностью отчужденную от внутреннего источника знания и подчиняющую практику абстрактному критерию эффективности (8). Этот фундаментальный "вызов" (слово А.Мальро) Запада миру несет в себе прометеевский заряд противопоставления человека природному миру, утверждения собственно гуманитарных качеств знания, что ведет к усилению трагических мотивов в культуре, если понимать под трагедией патетическое утверждение гуманитарных ценностей в акте свободного выбора. (В этом качестве трагедия является, конечно, исключительным достоянием Запада.)

В своем стремлении опредметить жизненный опыт европейская мысль вольно или невольно исходит из посылки о том, что порядок языка соответствует порядку бытия, так что истины, сформулированные в языке, суть не что иное, как отражение истин, объективно существующих в мире. Это движение мысли достигло своей кульминации в немецком идеализме, попытавшемся окончательно замкнуть мир в имманентизме (слово Эрна), т.е. признать реальностью лишь

РОССИЯ: МЕЖДУ ЗАПАДОМ И ВОСТОКОМ

Триста лет — со времён Петра Первого — Россия ориентирована на Запад и считает себя западной страной. Более того, русские люди называют себя европейцами. Тем более странно для русского человека узнавать при личном взаимодействии с европейцами, что сами они считают русских не европейцами, а скорее азиатами или даже варварами.

Почему так?

Начнём с XVIII века. Великий император русских Пётр Первый в противодействии с крымскими татарами и турками завоевал тогда новую землю: от сторожевой Белгородской черты до Азовского моря. Огромное пространство. И как всякий покоритель новых земель он решил основать новую столицу России на берегах Азова. Но императорский духовник, первый епископ Воронежский святитель Митрофан называет иное место — Санкт-Петербург. Удивительно, не правда ли? Один из правящих архиереев того времени на триста лет вперёд указывает базовый вектор интересов России. И ещё более удивительное заключается в том, что Пётр отказывается от укоренившейся логики завоевателей и действительно основывает новую столицу на берегах Балтийского моря.
Российский император также оставляет завещание, смысл которого заключается в том, что мы европейцы и что Европа — наш дом. Он считал, что мы должны по уши сидеть в европейских делах.
Кто же он, наш святитель Митрофан, всея России чудотворец? Это одна из наиболее таинственных личностей в истории России. Святитель стоит в ряду наиболее значимых русских святых — строителей нашей государственности. Среди существующих оценок его личности есть и такая: «Один из наиболее богоблизких святителей». То есть ориентация на Запад для России — воля Божия, переданная через святителя Митрофана Воронежского.
В чём же заключается эта воля Божия? В том, что Россия должна стать европейской страной?

Какие ещё существуют варианты?

Россия может выполнить роль мостика, соединяющего Запад и Восток, — в этом суть так называемого евразийского проекта. Вспомним Гумилёва, который, умирая, говорил, что спасение России в евразийстве. Существует ещё вариант: Россия — великая восточная держава, как Китай, как Индия. Итак, три подхода: Россия — европейская держава; Россия — восточная держава; Россия — евразийская держава, то есть некое соединение, коммуникация между Западом и Востоком.
Если схематично нарисовать евразийский проект, то он будет выглядеть следующим образом: Запад — Россия — Восток.
Но что-то в русском сердце по этой схеме не складывается. Не складывается евразийская схема и по результатам распада СССР: у русских не оказалось евразийских союзников, как, впрочем, и
европейских друзей. Провал евразийского проекта как в виде Российской империи, так и в форме СССР обуславливает идеологические метания современной российской власти в выборе метаидеи. Это приводит как к попыткам присоединиться к Западу, так и к дипломатическому заигрыванию с Востоком. Хуже всего, что сейчас заговорили о том, что надо не думать о своём месте в мире, а просто жить, без всяких там метаидей, а желательно и без идей тоже. Вся эта эклектика диагностирует идеологический тупик. Для полноты описания роли и статуса России вспомним ещё один вариант, который почему-то всегда остаётся на задворках всех дискуссий о месте России в мире. А именно: быть самими собой. России суждено быть Россией, и ничем иным. Русским быть русскими и, следовательно, быть православными, а не некими советскими людьми, интернационалистами и кем-либо ещё. Отказываясь от своих родителей, от своих предков, от веры отцов, мы отказываемся от самих себя и становимся никем. А никто и не существует. Здесь уместно привести слова святого праведного Иоанна Кронштадтского: «Перестали понимать русские люди, что такое Русь! Она есть подножие Престола Господня. Русский человек должен понять это и благодарить Бога за то, что он русский».
Следовательно, мы, русские, находимся под взором Сущего. Но под взором Сущего находится не Запад и не Восток, не разделённое, но целое.
С другой стороны, оставаясь на позициях логики, противостоять Западу может только Запад, а Востоку — Восток, поскольку мы имеем дело с процедурами удвоения сущности, которые и есть как бы две «ноги», позволяющие человечеству двигаться в своём развитии.
Но современный Запад достаточно целостен, и существующие противоречия внутри англосакской цивилизации не угрожают его структуре ценностей. Восток же раздвоен на Восток мистический (Индия, Китай) и Восток магический (Латинская Америка). И в этой схеме сразу определяется место Запада как связующего элемента. Схематично это будет выглядеть следующим образом: Восток магический — Запад — Восток мистический.

А где же место России?

Россия в этой схеме — это Вселенское, целостное, объемлющее всё и вся, несущее в себе православную мистику и православный обряд, а также коммуникативную культуру Запада. Именно этого коммуникативного, связующего момента не хватает в тотальной полноте нам, русским. Именно эти особенности Запада и завершают вселенскую полноту русского православного человека. Именно в этой части мы последние 300 лет движемся по воле Божией и по заповеди святителя Митрофана Воронежского. Это та вселенскость, о которой поминает Достоевский, говоря, что широк русский человек, сократить бы его. А Господь расширяет русского человека...
Но имеет право на существование и исторический подход к теме «Разделение Запада внутри себя» в период античности, которое носило сущностный характер. Древняя Греция отвечала на исторически поставленный вопрос «Что?»: что есть человек и что есть мир. А Древний Рим отвечал на вопрос «Как?», то есть каким способом человек должен сосуществовать с другими людьми и с миром.
Две великие европейские цивилизации ответили на эти вопросы, породив два механизма ответов: философию (рефлексию) и право (регламентацию). Таким образом, Древняя Греция проложила интерес к онтологии, к сущности, к Единому, к Объемлющему. А Древний Рим — к регламентации частной жизни человека, то есть к коммуникативной культуре. Эти механизмы ответов были так глубоко освоены европейцами, что указанное разделение присутствует и в современном мире. А именно — разделение мира на Запад и Восток, Запад и Россию.
Таким образом, разделение Европы на Западную и Восточную является далеко не случайным. Древняя Греция — Византия — Россия. Здесь присутствует целостность, абсолютизм, державность, ведь главное — в этом векторе исторического движения есть смысл, идея, а право здесь — инструмент для поддержания этой целостности. Древний Рим — Западная Римская империя—Западная Европа. В этом векторе исторического движения проступает регламентированная коммуникативная культура, чистенькая, без признаков варварства и без базовых ценностей, если таковыми не признавать формулы западных отношений — как межличностных, так и между государством и личностью.
Здесь уместно сделать отступление, вспомнив цитату из тютчевского письма: «Я не без грусти расстался с этим гнилым Западом, таким чистым и полным удобств, чтобы вернуться в эту многообещающую в будущем грязь милой Родины».
Да, в Европе легко жить, если не задаваться вопросом, зачем жить. Теми онтологическими вопросами, которые достались нам от древних греков. И в этой логике трудно представить себе становление права как типологии жизни и модели поведения человека в России, где право всегда было Правдой, Справедливостью.
Современное религиозное разделение Западной Европы и России, конечно же, несёт воздействие культурных традиций и античной Греции (православие), и античного Рима (католицизм). В богословии православия доминирует онтологическая проблематика, в то время как в католицизме иная философская традиция — римский эклектизм. Поэтому мировоззренческий стиль западной теологии более историчен, а стиль восточной теологии более космологичен. Базовые характеристики западного мировоззрения — свобода, индивидуализм, правовое государство, то есть Право (Рим). Базовые же характеристики русского мировоззрения — соборность, община, держава, объединённая национальной идеей, то есть философия (Греция).
Запад историчен, то есть там доминирует временная координата, а Россия космологична, то есть выходит на первый план координата пространственная (что нашло отражение, как мы видим, в территории государства). Европеец живёт во времени, русский — в пространстве (поэтому для него потеря даже маленького острова столь болезненна), для русского времени нет (то есть оно идёт, а ничего не меняется — для внешнего наблюдателя). Для европейцев главный противник — пространство, поэтому они строят дороги. Для русских противник — время, поэтому мы такие терпеливые. Всё это, несомненно, присутствует в реальной практике, и без учёта этих факторов нельзя говорить о длительных прогнозах усвоения римского права в России. Правомерней, с нашей точки зрения, говорить в отношении России об интеграции права и правды, что находится в русле философской политической концепции «Москва — третий Рим».
То есть Россия не как особый путь, а как объемлющее, интегрирующее, объединяющее разделённые сущностно Древний Рим и Древнюю Грецию, Право и Правду, Значение и Смысл, Право и Философию. Такая форма освоения действительности — это уже не тотальность, а Всеединство (охват полем нравственности многообразия действительности, охват полем смысла многообразия значения, охват полем справедливости многообразия общественных отношений, охват правдой правовых норм и т. д.). Такое понимание пути России открывает для неё «смысловое небо» и, следовательно, Дорогу, Путь.

После многонациональности

Валерий Тишков
(опубликовано в журнале "Знамя" №3, 2002 с. 179-194)

Понимание этнического

В моем очерке содержится ревизия теоретической догмы и общественно-политической практики в области так называемого национального вопроса. В поле зрения автора господствующие в российском обществе, включая науку и просвещенную публицистику, ментальные навыки осмысления этнического, построенная на них государственная политика и общественно-политическая жизнь в целом. Мой диагноз ситуации - это почти летальный исход нашей способности понимать сферу этнокультурных различий и их взаимодействия в собственной стране. В отношении этнического фактора мы остаемся интеллектуально беспомощными. А то, что сделали, - напереиздавали и забили книжные полки устаревшими или изначально паранаучными книгами о нации, этносе и этнопсихологии (Н. Бердяев, Г. Шпет, С. Широкогоров, Л. Гумилев и другие) и насочиняли новые, но изложенные старым и беспомощным языком тексты по поводу этноса как демиурга социальной жизни и индивидуальной судьбы. Как и десять-пятнадцать лет назад, раздается все тот же плач по концепции правильной "национальной политики". Вместе со старым-новым гимном на главном павильоне ВДНХ, некогда посвященном СССР, теперь выбили старую-новую формулу: "Дружба народов - единство России". Кажется, еще немного усилий воли, денег, человеческого добра - и все встанет на свои места, как когда-то было или как должно быть в "многонациональной России".

Позволю себе усомниться в этом и выскажу тревожную мысль, что наше осмысление "национальных проблем" за последние годы отошло если не назад, то куда-то далеко в сторону. Наша теория, законы и политические документы остаются такими же саморазрушительными, как они были в СССР. Только тогда в качестве сильнодействующего нейтрализатора безответственных и нереализуемых деклараций насчет "прав наций на самоопределение вплоть до отделения" существовали КГБ, газета "Правда", армия пропагандистов "интернационализма" и клеймителей "буржуазного национализма", а также индустрия "национальных литератур" и "культурных декад".

Сейчас мы живем во времена более ответственных понятий. Если говорим о дружбе народов, то должно предполагать и право на то, чтобы раздружиться. Если в Конституцию записали о "многонациональном народе", тогда следует забыть о стране как нации, о лидере нации, о здоровье нации, о национальной экономике или национальной идее. Все это может быть только "многонациональным" или "общенациональным". Один озабоченный смысловой точностью читатель написал в газету "Известия": "В России не может быть национальной идеи, потому что у нас много наций. Может быть только общенациональная идея как идея, общая для всех наций". А читательница из Новосибирска так изложила свои мысли в той же газете: "В свое время власть призвала народ искать "национальную идею"... Забыли сообщить одну маленькую деталь: "национальную идею" производить от слова "нация" или "национальность"? Но здесь народ сообразил сам, поскольку понятия "нация" у нас никогда не существовало, СССР был всегда "многонациональным государством". Ну вот кое-кто и откликнулся на призыв властей и провозгласил "Россия - для русских!", и начал проводить национальную идею в жизнь... Именно этим мы и отличаемся от других народов. Я неплохо знаю Францию, там все граждане - французы и составляют "НАЦИЮ ФРАНЦУЗОВ". Отсюда - национальной является любая идея, служащая процветанию СТРАНЫ... Так что, по-моему, надо четко сформулировать сначала, хотим ли мы создать у себя "НАЦИЮ" вместо суммы "национальностей", тогда и объединяющую идею легче будет найти".

Этими двумя читательскими письмами обозначилась суть фундаментального противоречия, точнее - двусмыслия. Что называть нацией в России: этническую общность или согражданство россиян? Или и то, и другое, только в общероссийском контексте употреблять слово "общенациональный(ая)", то есть иметь в виду наличие некой "общенации". Казалось бы, это двусмыслие чисто языковое. И многие люди понимают, что в наше время никто ничего формировать и строить, сближать и сливать не собирается. Россия есть состоявшееся государство. Ее этническое многообразие существовало до объявления "социалистических наций и народностей", и оно будет существовать после них. Как оно существует во всем мире, ибо человечество становится более единым, но этнически не менее многообразным.

Сохранение многообразия, в том числе и культурно-языкового, - это условие человеческой эволюции. Не может быть поле только из одинаковых растений и лес из одинаковых деревьев. Не может быть человечества и его отдельных сообществ, в которых люди были бы во всем похожи друг на друга: говорили на одном языке, жили в одинаковых жилищах, одинаково одевались и питались, одним богам поклонялись и одинаковые праздновали праздники. Таким человечество никогда не было и никогда не будет. Даже культурно единообразных стран не существует, разве что только в островной изоляции. Вопрос в том, какое значение каждое отдельное общество придает этому многообразию и какое выстраивается к нему отношение, в том числе и со стороны государства.

Речь здесь идет не о том, чтобы "расчленить" или "упразднить" нации и "создать" новую российскую нацию, а о том, как найти более адекватные смыслы и как совершать более адекватные политические действия. Ибо смутный язык порождает смутную политику. Что можно сделать? Какие новации возможны в условиях сложных российских трансформаций и их неадекватного восприятия значительной частью населения? Далеко не все зависит от науки, однако гораздо больше, чем многие полагают.

Я предлагаю не научный трактат, а размышления на основе моих исследований и наблюдений. Собственно говоря, "включенное наблюдение" и есть основа этнографического анализа. Этнологи редко проводят формальные опросы или занимаются макроанализом, как это делают социологи, экономисты или демографы. Но их выводы могут обладать не меньшей объяснительной силой.

Этническое многообразие в мировом контексте

В последние десятилетия ХХ века многоэтничные государства стали ареной грандиозных политических потрясений и масштабного насилия. Этническое многообразие из статистической реальности и этнографической музейности все больше становится исследовательским полем социально-культурной антропологии, и прежде всего для лучшего понимания законов жизни общества, организации государственности и управления в сложных сообществах, предотвращения и разрешения конфликтов. Этнический фактор - от митинговой риторики до текстов законов и международных деклараций - зримо присутствует в современной политике.
Впервые вопрос об этническом многообразии возникает в мировой политике после Первой мировой войны, когда страны-победители сформулировали доктрину самоопределения на этнокультурной основе как механизм упразднения имперских государств Австро-Венгрии, Оттоманской Турции, имперской Германии и царской России. Расплывчатая формула "национального самоопределения" постепенно стала утверждаться в качестве международной нормы государствообразования. За ней стояло представление, что общество должно быть культурно гомогенным, а государство - это собственность некоего этнически определяемого народа (венгры, сербы, албанцы, хорваты, поляки и т.п.) и, конечно, говорить он должен на одном языке и, по возможности, иметь одну религию. Вполне естественно, что здесь же, в Европе, одновременно возникает проблема "национальных меньшинств" и необходимость защиты их прав из-за несоответствия доктрины "национального самоопределения" в этническом смысле и создаваемых "национальных государств", которые все равно всегда оказывались многоэтничными.

Для большинства населения мира дебаты и ползание по физической карте Европы тогдашних лидеров держав-победительниц Клемансо, Вильсона и Ллойд-Джорджа с целью нарисовать "справедливые границы" для "национальных государств" Центральной и Юго-Восточной Европы ровным счетом ничего не значили. Подавляющая часть этнокультурного многообразия мира, то есть большинство народов Азии, Африки, Океании и Карибского бассейна, находилась в орбите колониальных административных образований, где этничность, раса и религия пребывали в причудливых сочетаниях и взаимодействиях и использовались как подспорье для более эффективного управления.

В ряде крупных государств и колониальных образований зарождался собственный национализм, подвергающий сомнению существующий порядок, как, например, общеиндийский национализм и его местные этнические варианты или финский, украинский и польский национализм в царской России, прибалтийский и грузинский национализм в СССР, баскский и каталонский национализм в Испании.

Радикальное изменение глобальной политической географии после Второй мировой войны изменило общую обстановку вокруг вопроса об этническом разнообразии. Появился феномен "этнических чисток", или насильственных перемещений населения по этническому признаку, ради достижения культурной гомогенности политически очерченных территорий или установления так называемых справедливых границ. Наиболее масштабные исторические эксперименты с этническим национализмом имели место в Восточной Европе, Индии и на бывшей территории Палестины. В "социалистическом лагере" этнический национализм был официально конституирован в виде "права наций на самоопределение вплоть до отделения", но при этом находился под жестким тоталитарным правлением, не позволявшим какой-либо реализации этого отростка социалистической утопии.

Дебаты о правах национальных меньшинств сникли в условиях послевоенного мира, занятого экономическим восстановлением и перевариванием политических итогов войны в замкнутых пространствах государств и блоков-коалиций. Самоопределение оставили только для колониальных народов, а территориальную целостность государств сделали высшим принципом. Статья шестая Декларации ООН о предоставлении независимости колониальным странам и народам четко устанавливала, что "какая-либо попытка с целью частичного или полного нарушения национального единства и территориальной целостности страны несовместима с целями и принципами Хартии ООН". Отметим, что под "национальным единством" понималось гражданское единство многоэтничного населения государств, то есть "национальное единство" "многонационального народа", если попытаться применить эту формулу к России. А под термином "народ" международное право всегда имело в виду территориальное сообщество, а не этническую общность.

Огосударствление политической карты мира в период деколонизации и обустройства новой глобальной единицы деления мира - "национального государства" - потребовало сконструировать миф о национальной консолидации или национальном единстве как обязательной характеристике современного государства. А возникшие новые государства занялись "нациестроительством". Несмотря на трудности организации сложных сообществ, их большое политическое разнообразие, а также вспыхивающие открытые конфликты, этот глобальный проект в целом осуществлялся успешно. Проблемы межобщинных трений и этнорасовое недовольство воспринимались как трудности переходного периода на пути национальной интеграции. Культурно отличающиеся от доминирующей "нормы" части населения, особенно иммигрантские группы, рассматривались как "переходные группы", которые должны были влиться в существующее "национальное ядро". В моде была политика интеграции: в США из чиканос, итальянцев и индейцев делали американцев, в Индонезии из яванцев, китайцев, голландцев - индонезийцев, в Пакистане из дюжины разных этнических групп - пакистанцев, в Нигерии из сотни племенных образований формировали нигерийскую идентичность, в Индии из сотен этнических, кастовых, религиозных групп формировалось представление об индийской нации.

Биполярное деление мира времен холодной войны способствовало стабильности государственных единиц, не оставляя особых ресурсов и общественного пространства для дебатов по поводу внутригосударственной гетерогенности и культурного партикуляризма. Последний жестоко эксплуатировался только в геополитическом соперничестве, но никогда не признавался в качестве самодовлеющего фактора мировой и государственной политики. Так было, например, с внутренними войнами и вооруженными выступлениями в китайском Тибете, в Кашмире, во многих странах Африки, которые поддерживались супердержавами США и СССР.

Последняя четверть двадцатого века вместе с экономическими достижениями, ослаблением глобального противостояния, либерализацией многих политических режимов, усилением мировых миграционных потоков снизила одержимость "нациестроительством". В культурном смысле обнаружилась тщетность самого этого проекта. Вместе с гомогенностью и ассимиляцией сохранялись языковые и другие культурные различия, а некоторые, казалось бы этнически однородные нации, стали гораздо более сложными по составу из-за приема в свои ряды новожителей-мигрантов. По мере улучшения социальных условий жизни культурные различия приобретали все большее значение для отдельных людей и для малых сообществ. В состоятельных странах общественные движения за гражданские права стали включать в себя борьбу против расовой, религиозной и этнической дискриминации, за устранение исторически сложившегося неравенства отдельных групп населения и регионов их преимущественного проживания. В более бедных странах групповые коалиции на основе родоплеменного деления, религии, касты и т.п. стали использоваться как основа для борьбы за власть и за доступ к ограниченным ресурсам, как средство изменить характер государственных режимов или изменить сами государства путем автономизации или раздела (сецессии).

Противоречивый триумф этнического национализма в одном случае нашел свое выражение в распаде трех многоэтничных федераций по принципу "этнонаций" - Югославии, СССР и Чехословакии, в другом - в объединении двух германских государств. Внезапное появление двадцати новых государств с невнятной доктриной этнического самоопределения вызвало серию открытых этнических конфликтов и войн, многие из которых продолжаются до сих пор. Дробление государств с целью политического оформления этнической однородности, как и столетие назад, оказалось трудно реализуемой стратегией, ибо ее логика требовала упразднения системы современных государств. Вместо ООН как объединения многоэтничных наций-государств, некоторым известным политическим теоретикам и общественным лидерам стало мечтаться о создании системы некоей "организации объединенных этнонаций" - очередной утопии, но уже ХХI века. В нашей стране такая утопия воплотилась в конституционном проекте академика Андрея Сахарова о создании "Соединенных государств Европы и Азии" на основе 53 так называемых национально-государственных образований в рамках СССР и в мечтах Галины Старовойтовой о приведении государственных границ африканских стран в соответствие с этническими территориями.

Опасная эскалация конфликтов и насилия на этнической и религиозной основе, особенно войны в Боснии, Либерии, Сомали, Афганистане, Шри-Ланке, Грузии, Азербайджане, Таджикистане, России, принесли глобальную озабоченность по поводу этнического самоопределения и разрушительной политизации проблемы национальных меньшинств. Наиболее востребованным оказался опыт управления многоэтничностью в рамках одного государства к общей пользе представителей больших и малых групп. Все большее число экспертов и политиков стало приходить к выводу, что не только для их собственных стран, но и для всего остального мира более универсальным рецептом является не политика деления государств или перемещения населения для достижения "национальной однородности", а улучшение социально-культурных условий жизни и системы управления многоэтничными сообществами.

Одним из основополагающих принципов здесь является признание культурного разнообразия современных политических образований и невозможность совпадения этнокультурных и государственно-административных границ. Другим принципом внутреннего самоопределения является более широкое участие в общественно-политическом процессе представителей разных культур и религий без создания этнорасовых и кастово-племенных перегородок или заповедников, включая "собственные этнические территории" и т.п. Третий важный момент - осознание того, что меньшинства, в том числе диаспорные группы, спонсируемые внешними манипуляторами, могут стать источниками насилия и даже масштабного террора, особенно когда терроризм использует идеологические и психологические формы обработки своих рекрутов.

Доктрина мультикультурализма

В свете новых проблем представляет интерес доктрина и практика так называемого мультикультурализма (многокультурности), которые могут довершить прорыв в подходе к "национальному вопросу".

Что есть многокультурность в ее современном философско-антропологическом смысле, какая произошла эволюция данного понятия и основанной на нем политики и возможен ли мультикультурализм в России? Тем более что сам термин и его варианты (например, "поликультурность" и "полиэтничность") уже употребляются в отечественном научном языке и в общественной практике. Один из авторитетных словарей по социологии дает следующее определение: "Мультикультурализм есть признание и утверждение культурного плюрализма в качестве характеристики многих обществ. Мультикультурализм приветствует и стремится защищать культурное разнообразие, как, например, языки меньшинств, и в то же самое время обращает внимание на часто неравные отношения меньшинства с доминирующими культурами".

Эта достаточно упрощенная формулировка требует дополнительного осмысления. Можно выделить три разных уровня или сферы применения понятия многокультурности. Существует уровень демографического или описательного использования, когда этим словом просто определяются общества, имеющие сложный этнический состав. Последние часто называются полиэтничными или мультикультурными (в отечественном варианте - "многонациональными"). Есть идеологическая или нормативная сфера, где определяются понятия и установки многокультурности, помимо признания существования культурно сложного сообщества, прежде всего государства. Наконец, можно выделить сферу программатики и политики, через которые идеология и желаемая нормативность претворяются в целенаправленное коллективное действие.

Иными словами, многокультурность - это не просто процедура эмпирического установления и признания наличия культурных различий у разных групп населения в том или ином обществе или государстве, хотя последнее также имеет свой смысл, как бы это ни казалось странным для россиян. Ибо существует много государств (в прошлом их было еще больше), где сам факт полиэтничности не признается и официально отвергается как несовместимый с доктриной нации-государства и с задачей обеспечения национального единства.

Многокультурность может воплощаться в правовые нормы, отражаться в характере общественных институтов и в повседневной жизни людей. Главное - она должна обеспечивать поддержку культурной специфики и ее сочетание с возможностью индивидуумов и групп полноправно участвовать во всех сферах общественной жизни от экономики до политики и культуры.

Несмотря на большое количество литературы, посвященной мультикультурализму, и активные дебаты, существует проблема восприятия и готовности серьезно обсуждать связанные с ним вопросы. Довольно часто противники многокультурности просто отмахиваются от нее, считая надуманной проблемой. Французский социолог Мишель Вьевиорка подтвердил такую позицию ссылкой на поведение части французских интеллектуалов, которые, чтобы не обсуждать данный вопрос применительно к Франции, просто добавляют к слову "мультикультурализм" определение "американский" и тем самым дискредитируют саму идею как абсолютно для них чуждую.

Реакция отторжения и трудного восприятия мультикультурализма наблюдается и в постсоветском пространстве, где "многонациональность" конституирована, тиражируется в лозунгах и в печатных текстах, распевается в песнях, произносится в застольных тостах. Идее многокультурности здесь места нет, ибо она грозит нарушить официально предписанный и ставший привычным порядок вещей. Если во Франции многокультурность как бы угрожает давней идее единой французской нации, то в России доктрина многих культур может восприниматься как угроза замещения наций в их этническом смысле.

Татарин, русский или осетин не могут быть кем-то еще, и культурная сложность, например, русский еврей или башкиро-татарин, однозначно видится как аномалия. Среди российских этнологов, психологов и социологов даже существует направление, которое изучает этот феномен как "маргинальность". В то же самое время в России сам факт множественности культур в виде отличительных по целому параметру признаков настолько признан, а правовые нормы, государственные институты и общественные усилия по утверждению групповой отличительности настолько масштабны, что найти новую нишу для многокультурности непросто. Многим представляется, что все это уже было или есть. Отчасти это действительно так, но только отчасти.

Возможен ли мультикультурализм в России?

Этнокультурный облик нашей страны отличается большим разнообразием. Оно обусловлено обширностью территории, природными различиями, характером формирования государства и его политикой в отношении культурно разнородного населения. Этническая пестрота Поволжья и Северного Кавказа, а также Сибири и Севера существует уже веками. Поэтому многокультурность как демографический факт была присуща российскому государству с момента его возникновения, однако не всегда осознавалась. Российская империя, СССР и Российская Федерация никогда не брали на вооружение доктрину гражданского нациестроительства. Общая идентичность жителей страны обеспечивалась подданством царю, православием, а затем советским патриотизмом, а также общей исторической памятью и русским языком.

Вопрос о признании самого факта культурно сложного населения в России не возникал, как это было, например, в послевоенных Германии или Франции. В СССР "многонациональность" и "дружба народов" были своего рода визитными карточками страны, а в реальной политике советского времени "национальная форма социалистической культуры" была в частичном смысле той же самой политикой мультикультурализма.

При всех издержках и даже преступлениях, имевших место в советской политике в отношении меньшинств, этническое разнообразие признавалось и поощрялось, причем не только в сугубо культурных областях (искусство, литература, наука, образование), но и в социально-экономической и политической сферах. В СССР как нигде в мире осуществлялось интенсивное культурное производство. Это было связано с тем, что существовавший строй, не способный обеспечить преимущества в хозяйственном обустройстве людей, тратил огромные материальные и пропагандистские усилия на развитие культуры и образования. Несмотря на жесткий идеологический контроль, излишнюю поддержку престижной профессиональной культуры за счет пренебрежения культурой массовой, спонсирование культурно-этнической мозаики в ущерб общегражданским ценностям, нельзя отрицать огромные достижения, которые во многом сохранились и сегодня. Нет такого региона в мире, где бы в течение XX века, как это было в Советском Союзе, фактически сохранилась вся культурная мозаика огромного государства. В других регионах мира за это время исчезли сотни малых культур. И это касается не только стран Азии, Африки и Латинской Америки, но и Европы, где вполне достаточно средств для поддержки культурного многообразия.

Вместе с тем Россия не является уникальным регионом с точки зрения этнокультурного многообразия, как это нам представляется в силу нашего незнания остального мира. Другое дело, что в России существует своя особенность, связанная с чрезмерной значимостью этнокультурного фактора. В нашей стране этнокультурному фактору придавалось особое значение - от паспортной записи до государственно-административного устройства. Плохо это или хорошо - особый вопрос. Однако понимание того, как соотносится культурная партикулярность с гражданским обществом, с государством и с задачами управления - это важная проблема, решению которой поможет осмысление мирового опыта мультикультурализма.

Впервые политика мультикультурализма начала проводиться в 70-е годы ХХ столетия в Канаде с целью избежать раскола нации на две общности - англофонов и франкофонов. Она помогла смягчить поляризацию канадского общества по этнорелигиозному принципу. Вслед за Канадой такую же политику стала проводить Австралия, чтобы уйти от расистского образа "белой страны". Красочное представление с участием австралийских аборигенов на открытии Олимпийских игр в Сиднее стало новой визитной карточкой многокультурной Австралии.

Однако в России мультикультурализм в его канадско-австралийском понимании может привести к дальнейшему, и без того излишнему, делению населения на группы. Не стоит забывать, что за последние десять-пятнадцать лет наука сделала важные шаги в понимании того, что такое культура и какова ее роль в человеческой эволюции. Понимание культуры как сложного феномена, то есть представление об отсутствии жесткой культурной нормы, а также жестких культурных комплексов - это одна из важных теоретических новаций, с точки зрения которой нужно смотреть на нашу собственную действительность.

Порой мы слишком одержимы восстановлением некоей утраченной идеальной культурной нормы, которая на самом деле никогда не существовала, или же пытаемся установить культурные различия на групповом уровне, игнорируя, презирая и отвергая гораздо более значительные схожести. Так в рамках в общем-то единой российской не только гражданской, но и, конечно, социально-культурной общности появляются сконструированные образы гордых дикарей или бандитов-террористов, заслоняющие целые этнические группы, как, например, чеченцев, схожесть которых с другими народами Северного Кавказа, да и с остальным населением нашей страны, гораздо больше, чем различие. То, что можно назвать этнографическим романтизмом, содержит в своей глубине патерналистский смысл, а по сути дела - своего рода культурный фундаментализм.

Известно, что степень адаптации человека, человеческих сообществ к культурным инновациям велика. Распространенная трактовка исторического опыта российской культуры ("что немцу хорошо, то русскому - смерть") расходится с более тонким подходом: современный человек постоянно изобретает традиции и способен жить во многих культурах. Однако культурный релятивизм себя не изжил, и, самое печальное, он имеет жесткие политические проекции. В этой связи в России часто ощущается некая абсолютизация культуры: мало культуры быть не может, ее может быть только много, и чем больше, тем лучше. Абсолютизация культуры как некоей панацеи - серьезная теоретическая и общественно-политическая проблема. Это проблема рационального культурного воспроизводства и сбалансированного культурного развития. Невозможно в принципе осуществить некрасовскую мечту: "Когда мужик не Блюхера и не милорда глупого, Белинского и Гоголя с базара понесет". Так же невозможно навязывать людям весь современный жизненный репертуар в исполнении малых ("национальных") языков. Как бы жестко это ни звучало, но для каждого жителя страны важнее свободно и без акцента говорить на русском языке, чем свободно владеть "родным языком" и только им. Для науки и для общественных активистов важно сохранять и развивать все языки, даже самых малочисленных народов. Но для каждого отдельного человека его рациональная жизненная стратегия заключается в другом, и этот интерес нужно уважать. Мультикультурализм помогает малым культурам, добавляя им возможностей в сравнении с доминирующей в обществе культурой. Но при ограниченных ресурсах и при этноцентристском управлении на уровне отдельных регионов и общин именно доминирующая культура, столь важная для социальной конкуренции, может быть принесена в жертву местной культурной специфике. Такое, к сожалению, происходит в ряде наших республик.

Существует проблема культуры и конфликта. Культурный аргумент нередко становится основным в производстве насилия. С опорой на культурные аргументы рождаются ксенофобия, нетерпимость и, в конечном итоге, открытое физическое насилие. Мы заблуждаемся, когда думаем, что есть какие-то традиционные культурные механизмы или миротворчество, которое в нас дремлет и которое в нужный момент можно использовать для преодоления конфликтов. Мы заблуждаемся, когда думаем, что так называемые приниженные меньшинства - это всегда страдающие от господствующего большинства группы, лишенные возможности удовлетворения базовых культурных потребностей.

На самом деле меньшинства становятся инициаторами насилия как раз через культурные аргументы, через то, что они должны сохранить, возродить или защитить свою культуру. Но при этом информация о возможных путях достижения этого крайне сужена и основана лишь на радикальном отторжении существующего порядка вещей и на революционаризме. По этой причине меньшинства (точнее - их лидеры и активисты) стали инициаторами насилия или конфликтов, которые в последнее время произошли на территории бывшего Советского Союза и в других регионах мира.

Говоря о культурном аргументе, я имею в виду не только этнические, языковые, но и религиозные, и прочие различия. В этом аспекте мультикультурализм дает только умеренные по своему воздействию инструменты политики. Он может снижать напряженность, но не решает саму проблему насилия и обеспечения безопасности общества и государства.

Об этноцентризме и противоядии

Итак, я предлагаю более научное и политически более рациональное определение российского общества как многоэтничного или многокультурного вместо политически и эмоционально нагруженной формулы "многонациональность". Хотя последняя формула закреплена в тексте Конституции и представляет собой один из молельных образов для многих специалистов и политиков, утверждение современного подхода здесь более важно, чем умственная инерция и оглядки доморощенной политкорректности. "Как же можно отказываться от термина "многонациональность", если мы в республиках проводим свои исследования, а это можно сделать только при хороших отношениях?" - услышал я однажды от одного из своих коллег. Однако мой опыт подсказывает, что комплиментарность со стороны ученых в отношении этнонационализма и домашнего клише "многонациональности" ничего не прибавляет ни в человеческих отношениях, ни в научных объяснениях.

И в политике ставка на этнонационализм имеет серьезные ограничители. Хотя конкретная ситуация - электоральная поддержка, договоренности и стабильность в отношениях центра и периферии, консолидация против "врагов нации" и т.п. - иногда делает необходимым обращение к этнической солидарности, а противников такой политики принуждают к сдержанности и даже к поощрению трудно приемлемого для них курса. Один из крупных федеральных политиков мне сказал: "Слишком много сейчас на Шаймиева всего свалилось - и приведение в соответствие с федеральной нормой республиканских конституции и законов, и тормоз на смену кириллицы на латиницу, и выделение в ходе переписи новых этногрупп из татар. В чем-то, наверное, нужно уступить и решать вопрос политически". Примерно тот же вариант, но только с более широким воздействием и с трудными последствиями заключался и в заявлении Б.Н. Ельцина о раздаче неограниченного суверенитета российским республикам.
В политической риторике и в сиюминутной стратегии этнонационализм не всегда проявляет свою неприглядность и разрушительный потенциал. Он может выглядеть привлекательным и даже смыкаться с риторикой и ценностями, которые исповедуют приверженцы демократии, поборники прав человека, борцы против колониализма и противники дискриминации. Но при более внимательном взгляде и в более отдаленной перспективе этнонационализм бесплоден и даже опасен.

Возможно, нынешние татарстанские и дагестанские власти укрепят свои позиции тем, что не признают малые этнические сообщества в ходе переписи населения 2002 года. Как запальчиво объявил один из татарстанских ученых Д. Исхаков, "нам удалось отстоять единство татарской нации", имея в виду предпереписную кампанию под призывом: "запишись татарином". Более скрыто, но в том же направлении действовали власти и научный истеблишмент Дагестана, убедив федеральное правительство и Госкомстат России, что в республике только 14 "официальных народов" и только по этому списку нужно считать этнический состав населения.

Но как поведут себя в не очень далеком будущем те же кряшены в Татарстане или андийцы и дидойцы в Дагестане, если уже сейчас идет поток письменных обращений и жалоб? Письмо дидойцев в адрес президента Путина содержит несколько тысяч подписей! Искусственно сконструированные в свое время алтайцы также распадаются на более мелкие группы, чтобы стать субъектами нового федерального закона о государственной поддержке коренных малочисленных народов. На горизонте - крупные дрязги и серьезные конфликты по поводу того, кто есть народ и сколько народов живет в России. Решать эти вопросы в рамках старых подходов невозможно.

Все те, кто писал восторженные или невосторженные книги и статьи, сочинял платформы и концепции по поводу "национальных движений", "национального возрождения", "национальных интересов народов", "межнациональных отношений" в СССР и в постсоветских государствах в последние 10-15 лет, сегодня смущены нулевыми результатами своих усилий, как и их коллеги, писавшие в еще более ранние времена о социалистическом интернационализме и сближении советских наций. Этничность (этнонация как социально-исторический организм) уже поспособствовала свершившимся тектоническим общественно-политическим переменам, многие из которых оказались разрушительными и потребовали заплатить неадекватную цену. Многонациональность как политический лозунг и как форма государственного устройства оказалась изначально тяготеющей к разделительности и к исключению, а не к интегративности и к признанию.

Такой подход не безобиден и не может быть сведен к невинному научному многоголосию. Он порождает не просто неэффективную и конфликтную политику. Он своим языком и представлениями утверждает в головах людей деструктивные установки, оправдывает дискриминацию и насилие. Мы пока об этом говорили и писали крайне мало, а действовали еще меньше. Наука должна обратиться к некоторым корням данных явлений, причем не только к социальной реальности, но и к тому, что называется ментальным представлением, выражаемым языком науки и политики. Когда Ролан Барт сказал, что "язык - это фашизм", он имел в виду именно предписывающие и мобилизующие функции слов. При всем эпатажном звучании этой метафоры, нельзя не видеть, что в языке существует определенный смысл, который содержит в себе репрессивную практику, несет скрытую дискриминацию и даже насилие.

Предлагаемое мною вместо многонациональности понятие культурной мозаики заключает в себе феномен культурно сложного населения страны, имея в виду существование не только большого числа этнических общностей, но и наличие множества и множественных идентичностей на групповом и на личностном уровнях. В это же понятие я включаю культурное производство и культурное взаимодействие трех субстанций: этнокультуры, общероссийской культуры на основе русского языка и масс-культурного потока.

Культурные различия часто устанавливаются и провозглашаются либо в политических целях, либо для усиления академической внушительности - чтобы открыть и исследовать культурный пласт, родовую структуру или новый этнос. Некоторым ученым это кажется более значимым, чем показать, что между россиянами - армянами, евреями, татарами, русскими, украинцами, чеченцами и т.п. схожести на порядок больше, чем различий. Мое личное общение и мои наблюдения за участниками международной конференции "Великий Волжский путь", которая проходила в несколько этапов на борту теплохода летом 2001 и 2002 годов, показали, что от одежды и жизненного распорядка до стиля бесед и поведения за столом собственно этнические различия между татарами и русскими фактически отсутствовали. Различия были заметны между возрастными группами, между представителями академической и чиновничье-предпринимательской среды, между светским (неверующим) большинством и теми немногими, кто соблюдает исламскую традицию, включая обаятельного и умного муфтия Татарстана Хазрата Исхакова.

Если говорить о современности, то едва ли кто-то сможет описать "межнациональные отношения" на примере депутатского корпуса, работников академического института или промышленной корпорации, студенческого коллектива, городского сообщества или сотрудников администрации, покупателей и продавцов оптового рынка, участников чеченской войны, наконец, читателей библиотеки. Однако именно в читальных залах могут сочиняться абстракции на тему отношений между нациями с демонстрацией цифр и даже психосемантических полей, якобы отличающих один этнос от другого.

Психологизация этноса стала одной из фирменных фишек неофитов в сфере этнических интерпретаций. Разброс установок и восприятия, обусловленый бомбежками и человеческими травмами, показом жертв или газетными страстями, некоторые ученые, политики и журналисты навязчиво объясняют категориями фундаментальных ментальных различий и "национальных характеров" разных "этносов". В конечном итоге, этот своего рода этнофашизм транслируется в кинообразы, литературные произведения и в тексты эстрадной попсы. Скинхеды - это лишь арьергард неадекватного восприятия этнического.

Зеркальным ответом на проявления конфликтного этнического поведения становится та же самая эссенциалистская формула "дружбы народов", через которую старая наука и нынешняя власть пытаются преодолеть "обострение межнациональных отношений". Создаются "ассамблеи народов России", собираются "всемирный конгресс татар" или "съезд народов Чечни", по случаю приезда президента Путина в республику вывешиваются на дорогах лозунги "Россия и Башкирия - дружба навеки". Некоторым романтическим политикам мечтается возродить утраченную "вековую дружбу народов". Однако суть проблемы в гораздо более глубоких заблуждениях российского подхода и его многочисленных авторов. Само представление "о мире, состоящем из этносов, а не из государств" (здесь обычно ссылаются на ученого и политика из Татарстана Рафаэля Хакимова), несостоятельно: если есть "народы России" или "народы Чечни", тогда где здесь место народу России или народу Чечни? Если желательна "дружба народов", тогда почему не воспользоваться возможностью раздружиться. Если можно "любить народ", тогда почему нельзя его ненавидеть?

В том и состоит смысл выстраивания мифических коллективов по этническим параметрам, чтобы обрести дополнительный аргумент и реальное преимущество в тех сообществах, которые более значимы и действительно более фундаментальны - от местных и республиканских до общегосударственных. Ссылка на мнение "мировых татар" или на татарскую древность и величие необходимы, чтобы реализовать вполне утилитарные стратегии в рамках политического (государственного) образования, будь это страна или республика. Казалось бы, не от этноса индивид получает должность и пенсию, не по законам этноса, а по законам государства оформляет все важнейшие акты и собственность, не этнос, а государство защищает от бандита или посылает преступника в тюрьму. Ссылка на этническую субстанцию нужна, как правило, для усиления аргументов с целью достижения желаемого результата.

Но сама по себе эта ссылка только в своей малой части реалистична. Редко кто ложится спать и встает утром с мыслью о своей национальности или о своей нации. И только для очень малой части людей она значима: труднее поступить в республиканский вуз из-за "неправильной" национальности, не дали гражданство или не позволили избираться на должность из-за незнания языка и т.п. В реальной повседневности этнический аргумент ("мы - древнее", "мы - другие", "нас убивали" и т.п.) спекулятивен и его мифологичность легко обнаруживается. Это, кстати, хорошо чувствует рядовой обыватель, когда укоряет в неприличности соседа по улице или по лестничной клетке, если он пытается "качать права" или унижать другого из-за этнической принадлежности. Это не менее чутко воспринимают и коллеги, если вдруг один ученый будет претендовать на научный грант или на отстаивание своей правоты по той же самой причине. Однако то, что неприлично на уровне человеческой повседневности, более чем приемлемо на уровне академических теорий, концепций "государственной национальной политики", думских или теле- и газетных дебатов.

Хотя этнос или "родовую общину" в суд не приведешь и денежную компенсацию выплачивают не "депортированному народу", а только конкретному человеку, но закон про этнос и про его реабилитацию, про родовую общину и родовые угодья (в угодьях - вот где ключевой момент!) принять все равно, оказывается, можно, как и выделить деньги на государственную программу развития культуры части граждан, этническая идентичность которых связана с той или иной языковой группировкой. Языковые классификации и группировки вполне годятся для научной конференции лингвистов и историков, но никак не для программ государственной поддержки "народов". Тем не менее, все это происходит в России: принята программа по угро-финским народам, обсуждается по российским немцам, сочинена по тюркским народам, обсуждается по славянским. Остались палеоазиатские, андо-цезские, иранские и еще с десяток "семейных народов".

Казалось бы научная несостоятельность и политическая разрушительность этноцентризма более чем очевидны. Уже кровью заплачено за национальное (в смысле этническом) "возрождение" или "самоопределение", и государственную поддержку не удается дать одному и не дать другому, потому что он не "угро-финн" или не "тюркоязычный", но все равно число людей, пишущих и рассуждающих про этносы, не уменьшается. В книжных магазинах полки ломятся от работ Л.Н. Гумилева про этносы и этногенез, и книги эти будут выходить, пока... Пока что? Пока есть интерес и потребность знать про то, что сидит глубоко в человеке на подсознательном уровне, можно ожидать обычный ответ. И этот ответ будет ошибкой. Книги Гумилева и им подобные "про это" будут продаваться до тех пор, пока сначала ученые, а затем и популяризаторы не напишут другие книги с другой интерпретацией и не покажут несостоятельность предыдущих "гениальных теорий этноса".

Не только во внешнем мире, но и в нашей собственной стране многонациональность, понимаемая как "много наций", а межнациональные отношения, трактуемые как межгрупповые взаимодействия, все больше утрачивают свой смысл. Эти понятия не способны охватить сложность изучаемых явлений, а самое главное - они противоречат тенденциям, и тем более - перспективам развития России. Главный порок доминирующих подходов состоит не просто в этноцентризме, но и в порожденных им идеологии и методологии группизма, когда через разные академические и бюрократические процедуры (от социологического вопросника до программы переписи) осуществляется изначальное четкое разделение населения по группам. Эти сконструированные группы на основе доступного или в данный момент известного культурного материала и под воздействием текущих политических факторов наполняются дополнительным значением через текст закона, бюджетную строку, государственную программу. Через митинговую декларацию, массмедийные интерпретации они как бы возвращаются назад обществу, овладевая его сознанием, и тем самым становятся жесткой реальностью.

Злоключения переписи населения

О том, что непереводимая ни на какие языки российская "многонациональность" терпит крах, свидетельствует проведенная в конце 2002 года перепись населения. Больше всего проблем возникло по поводу так называемого списка народов или национальностей. На этом сюжете мне хотелось бы остановиться особо, учитывая его актуальность. Групповая принадлежность в нашем авторитарном обществе всегда имела исключительный смысл, ибо пиво продавали только членам профсоюза, а беспартийным нельзя было поехать за рубеж или занять руководящую должность. С записью "из рабочих и крестьян" легче было поступить в институт, получить орден или перейти в еще более престижную категорию единственной партии. Человек не мог быть вне идеологически сконструированной группы и именно поэтому он был несвободен.

Огромный смысл имела также оформленная государством принадлежность к той или иной этнической общности, особенно к доминирующей и престижной (прежде всего - русские), имеющей "свою государственность" и "свою этническую территорию". Значимость этой принадлежности еще более возросла в последние годы на фоне краха других форм социальных коалиций людей, таких, как советский народ, рабочий класс, комсомол, интеллигенция и прочие. Роль этнической принадлежности и основанной на ней солидарности возросла в условиях политической либерализации и появления рынка идентичностей, когда интерес к партикулярным культурным различиям и обращение к групповым связям могли обеспечить многие преимущества, включая доступ к власти, особенно на региональном уровне, льготную приватизацию и дополнительную конкурентность, а иногда - просто более надежную систему общения или получение государственных субсидий. Мягче (пока без госсубсидий), но в том же плане начал использоваться и закон о национально-культурной автономии, а также международно-правовые нормы в отношении национальных меньшинств. Кстати, доктрина и политика национальных меньшинств родились вместе с понятием многонациональности в начале ХХ века. Оба эти концепта с большим трудом перекочевывают в ХХI век, который вполне может оказаться веком большинств, у которых тоже есть свои "базовые потребности", права и озабоченности.

Если говорить о России, то возросший интерес к этническому, к малым культурным сообществам отражает и более общий процесс реакции на нивелировку культурного арсенала той или иной общности под воздействием глобализации и ассимилиции со стороны более мощных культурных систем. Этот процесс также направлен на исправление прошлой несправедливости, связанной с политикой репрессий и непризнания целого ряда этнических групп. Но опять же не допущенная несправедливость, а именно факторы современного рационального или иррационального коллективного или индивидуального расчета (поведения) определяют нынешнюю динамику этнической ситуации в России. В равной мере и этнические конфликты происходят по поводу современных проблем между современными участниками социального пространства и во имя современных целей и устремлений.

Имидж родовой исключительности той или иной группы уже домысливается, а ссылка на историческую глубину происходящих коллизий есть один из механизмов усиления современной аргументации. "Мы много узнали от чеченцев за эти дни: о том, как их депортировали в скотных вагонах и как половина населения погибла в депортации. Всего этого об их жизни мы не знали", - рассказывал на радиостанции "Эхо Москвы" продюсер мюзикла "Норд-Ост" Георгий Васильев, после пережитой драмы пребывания в заложниках. Не только террористы, но даже их отцы уже родились после возвращения из мест депортации, то есть сами эти чеченцы ее не испытали, как и я не провел четыре года в немецком плену, - это был мой отец. Но ссылка на историю народа тут необходима, чтобы оправдать свои действия и загнать противника в клетку стокгольмского синдрома (сочувствие жертвы к террористу).

С разными целями наука и политика создают групповые категории и делят на них население страны. Сама основополагающая категория - "население страны" создается именно переписью как наиболее точной и легитимной процедурой всеобщего подсчета. Государство и проводит перепись, чтобы стать в полном смысле государством. Без легитимно установленного факта наличия населения нет и государства. Но на этом переписная процедура не заканчивается. Население делится на разные группы, причем не только по половому, возрастному и социальному статусу, но и по этносу. Не будь первой советской переписи 1926 года, не родился бы и список наций и народностей, ибо до этого принцип группирования населения по культурному признаку строился на языке и религии. Этническую структуру страны по более ранней переписи 1897 года реконструировали уже позднейшие интерпретаторы. С тех пор "нации и народности" стали не просто отражением существующей в стране этнической мозаики, но гораздо большим - они стали основой государственно-административного устройства и других форм институализации этнического в жестких формах кровного происхождения и обязательного исключительного (только по одному из родителей) выбора. Наука в этом эксперименте этнической процессуальности играла, вместе с политикой, ключевую роль. "Я родила на свет сотни тысяч узбеков" - шутливо, но очень точно высказалась известный этнограф, специалист по Средней Азии Елена Пещерева, принимавшая участие в выработке подходов к переписи населения 1926 года в этом регионе, когда разные по самосознанию группы были объединены в узбекскую нацию. Так введенный в общественную практику тот или иной принцип обретает собственную логику существования, ибо в него вкладываются интересы, ресурсы и эмоции многих людей.

Еще задолго до прошлогодней переписи населения мне представлялось, что встречный список народов России, построенный по принципу одномерной (только однопорядковые группы без подгрупп) и взаимоисключающей идентичности (или русский, или татарин; или еврей, или русский) будет работать с большим трудом в условиях общественной либерализации, как и сам принцип отбора в список только признанных наукой или государством групп по набору четких критериев: язык, территория проживания, самоназвание и другие. Если посмотреть перечень основных национальностей в предыдущих переписях, то их примечательная особенность в том, что они не совпадали не только по численности, но и по содержанию. Это свидетельствует о подвижности процессов идентификации под влиянием миграции, ассимиляции и реконфигурации групп, смены по разным причинам названий и других воздействий.

Трудно сегодня сказать, сколько возможностей рождения "новых этносов" таит в себе культурная мозаика России и прибывающее в нее население. Многое зависит от того, что некоторые специалисты называют этническими процессами, своего рода объективными явлениями современного культурогенеза или этногенеза (ясно, из ничего и сразу народ, а тем более крупная общность появиться не могут). Но не меньше зависит и от того, что я называю этнической процессуальностью (по каким критериям, кого и как считать).

Если перепись 2002 года выйдет на численность 170-190 этнических групп, примерно как после переписи 1926 года, то это совсем не означает, что произойдет восстановление той самой, наиболее полной, этнической структуры населения, которая была 76 лет тому назад и которая, пребывая в подавленном состоянии, смогла сохраниться и заявить о себе в новой демократической России.

Следуя академической инерции и опыту прошлых переписей, Институт этнологии и антропологии РАН принял предложение Госкомстата России и составил список из примерно 800 возможных этнических самоназваний, а также примерный список основных национальностей России. Такие списки были необходимы, ибо невозможно, зафиксировав по самоидентификации весь набор встречающихся групповых самоназваний, их местные и языковые варианты, обработать этот материал и обнародовать его как "Перечень основных национальностей Российской Федерации".

Открытый вопрос об этнической принадлежности с последующим использованием списка - более либеральный вариант, чем переписная практика некоторых государств (например, США), где перечисляется несколько групп в самом листе (закрытый список), куда должны занести себя жители страны. Американский вариант фиксации этнорасовых категорий позволяет избежать методологического и политического коллапса только благодаря возможности давать множественный ответ даже на вопрос о расе. В итоге перепись 2000 года выявила, что в США проживают 126 "наций и народностей", но там они называются по-другому и обсуждение этой стороны общественной жизни идет в другом ключе - как расовые, социальные и этнические проблемы внутри американской нации, культурная гетерогенность которой всегда существовала и со временем только возрастает, а не уменьшается.

Аналогичная ситуация и в других странах, где политики и государство желают знать этнический состав, точнее - разбить население на группы по этнокультурному самосознанию, а не по религиозному или языковому принципу. Но и в этом случае такая процедура возможна, только если само население способно понять суть задаваемого вопроса, ибо в большинстве стран мира люди просто могут не понять, о чем их спрашивают. Это постсоветским людям кажется, что человек не может быть без национальности и каждый должен знать ее от рождения. На вопрос журналиста Дмитрия Воеводина, который неистово ищет по стране "исчезающие народы", какая у тебя национальность, мальчик в карельском селе ответил: "Я - ленинградец". "Ты - русский" - поправил рядом стоящий отец. Так под телекамерой еще один россиянин был обучен национальности.

На основе полевых и других материалов, включая многочисленные жалобы после предыдущих переписей, мы внесли в список этнических категорий учета населения два-три десятка новых групп. Их представители до этого причислялись к другим культурно близким группам, но в последние годы смогли самоорганизоваться и заявить о себе, в том числе и политически, например, в форме создания национально-культурных автономий (кряшены, нагайбаки, сибирские татары, коми-ижемцы и другие).

Политика признания в этой сфере всегда более конструктивна, чем политика отрицания, хотя понятно, что каждая новая группа (если это не новая иммигрантская группа, как, например, прибывшие в СССР испанцы в 1930-е годы или кубинцы в 1970-1989-е годы) появляется не извне, а выделяется из той или иной общности, куда она причислялась до того. А это значит, что какая-то группа должна отдать часть своих членов другой, на что одни реагируют спокойно (например, удмурты в отношении выделившихся бессермян), а другие негативно и даже истерично (например, татары в отношении кряшен и нагайбаков).

Я являюсь стойким приверженцем признания, но и не менее стойким противником неоправданного расширения списка народов России, ибо увеличение этнической номенклатуры в нынешних российских условиях усложняет политику и управление в данной сфере. Так, первый вариант, подготовленный в Институте этнологии, включающий 191 название, мною было предложено сократить примерно на 30 названий за счет, главным образом, ставших совсем немногочисленными групп иностранцев (от австрийцев и англичан до французов и японцев), которые по переписи 1989 года входили в список 128 основных народов России. А также за счет недостаточно оправданного (главное - преждевременного) выделения ряда групп, культурно-языковую отличительность которых в последние годы установили ученые в результате этнографических и лингвистических исследований, но которые сами о себе политически не заявили и потребности в этом на коллективном уровне не испытывают (например, астраханские татары или тептяри).

Выделение только по научным рекомендациям или по причине наличия этих групп в прошлых переписях является опережающим научным предписанием, которое может стать внешним стимулом для возможного оформления отличительной общности, если даже сегодня она наблюдается по ряду параметров, но не осознается ее представителями (иногда основанием служит вообще набор семейных фотографий, где дед изображен в казачьей черкеске). В конце концов нами был представлен список из 158 названий. Но его судьба стала предметом политической драматизации и давления, а также новых корректировок со стороны Госкомстата, восстановившего, например, вышеупомянутые группы иностранцев, хотя им вполне могло быть отведено достойное место в категории "другие национальности", чтобы не раздувать список народов России.

Следует понимать, что перепись - это всегда компромисс науки и политики и идеального варианта нет даже и у самой науки. И все же нами был сделан важный шаг в сторону признания возможности множественной идентичности у жителей России, пока только по линии вертикальной групповой иерархии (принцип группа-подгруппа). Теперь у нас появятся не два новых народа эрзя и мокша вместо мордвы (как это случилось во время промежуточной переписи 1994 года) и не два народа дигорцы и иронцы вместо осетин, а мордва-эрзя и мордва-мокша, осетины-иронцы и осетины-дигорцы. Хотя могут быть и просто мордва или осетины, особенно из числа проживающих за пределами республик, когда низовая групповая идентификация не имеет смысла или утрачена. Могут быть и просто эрзя, которые отрицают свою мордовскость и хотят быть записанными отдельно, а не через дефис или "в том числе".

Есть и более трудные ситуации, когда, например, фактически все кряшены не желают самоназываться как татары-кряшены, но одни из них (особенно на территории Татарстана) согласны войти в подгруппу татар, а другие - нет (особенно в Удмуртии и других регионах). Как здесь быть, сказать сейчас сложно. Хуже всего эту проблему "решать политически" как элемент торга центра и этнической периферии.

Еще более сложен вопрос признания казачества как одной из российских национальностей. Горизонтальная двойная идентичность переписью и наукой пока не признана: здесь только взаимоисключающий принцип - или русский, или казак; или казак, или калмык. В этой ситуации наша позиция - не признавать казаков как отдельную этническую общность. Но агитация со стороны лидеров казачества может дать наличие в первичных материалах переписи большой группы населения, которая назовет себя казаками. Переписывать их в русских или в калмыков по косвенным данным о владении языками по ряду причин не представляется возможным. Видимо, часть мужей, в отличие от большинства их жен, станут новым (старым) народом, но что будет дальше, сказать трудно. Российское общество должно научиться более спокойно воспринимать этническую мозаику, в том числе ее сложность и динамичность, и самое главное - не связывать с этим фундаментальные вопросы организации гражданской жизни и политического управления.

Перспективы этнической динамики в России

В ожидании результатов переписи 2002 года могу сказать, что в ближайшее десятилетие не должно произойти драматических изменений в составе и в пропорциях основных этнических общностей России. Но изменения будут, и некоторые из них свидетельствуют о значимых тенденциях. Я не считаю себя футурологом, однако некоторые перспективы ученый обязан видеть и помогать выстраивать рациональную, а не утопическую и разрушительную управленческую стратегию.

Три важнейших фактора определяют этнический состав населения России: естественное движение населения (смертность/рождаемость), миграции и смена идентичностей. Роль двух последних факторов будет возрастать, первого - снижаться. Но первый фактор сохраняет свою значимость, хотя только по темпам рождаемости и по уровню смертности прогноз в данной сфере делать противопоказано, как и в отношении общей численности населения. И все же, о чем свидетельствует перепись и некоторые другие данные?

Как известно, первые данные об общей численности населения уже посрамили прогнозы о вымирании России, как они посрамят прогнозы о вымирании русских или малочисленных народов Севера и Сибири. Общая численность населения объявлена Госкомстатом в 145,1 миллионов человек. Это на два миллиона больше, чем гласила текущая статистика, и на три миллиона меньше, чем было в 1989 году. Недоучет населения объявлен в 7%. Это много для всеобщей переписи, а в реальности, возможно, еще больше. Но даже если взять самую минимальную цифру незарегистрированных (их называют нелегальными) иммигрантов в три миллиона, которые были очень плохо посчитаны в ходе переписи, тогда наличное население страны будет таким же, как в 1989 году. Будь перепись обязательной, как это делается во всех других странах, и не будь откровенной "мочиловки" переписи со стороны неофитствующей журналистики (чего стоят газетные заголовки "Посчитают сколько нас осталось" и т.п.) и части младополитиков, население России вполне могло бы выйти на численность в 150 миллионов человек. Снижение численности населения по итогам переписи - это прежде всего расплата за нашу некомпетентность и мигрантофобию, а не плата за шоковую терапию или рыночную экономику.

По моим прогнозам, доля русских в России останется на уровне 80-83%, благодаря миграционной составляющей и благодаря сохраняющейся в нашей стране престижности быть русским, когда потомки смешанных браков, хотя и не в прежних объемах, но предпочитают выбирать русскую идентичность. Последний фактор сохранит свою значимость в определении численности русских и на будущее, как, кстати, и для других крупных нерусских народов на территории соответствующих республик. Русские будут пополнять свои ряды и за счет более расширительного (инклюзивного) понимания самой русскости, независимо от звучания фамилии или фенотипа. Сейчас этот процесс слабо просматривается, но скоро наступит время, когда Аману Тулееву не нужно будет жаловаться на то, что он "больше русский, чем многие другие, считающие себя русскими, хотя глядя на мою физиономию, кто в это поверит".

Страна вернется, должна вернуться к ситуации, которая была в предыдущие эпохи, когда русскими считались все православные или великороссы, малороссы и белорусы. Но вернуться должно не само содержание формулы русскости, а принцип, что русские фамилии могут оканчиваться на "ян" или на "ко", а внешний облик вообще не имеет отношения к этнической идентификации. Вернется формула Петра Струве: "русский - это тот, кто участвует в культуре". У А.С. Пушкина были обидные клички за его "эфиопскую внешность", но только в те времена никому не приходило в голову не считать его русским человеком. Н.В. Гоголь одновременно считался русским и малороссом. Узко этническая нагрузка понятия "русский" пришла в Россию уже после революции 1917 года, когда начали конструироваться социалистические нации, и без русской нации эта номенклатура была бы неполной. Тем не менее, еще в переписи 1926 года, когда в стране впервые поделили население на категории под названием "национальность", в инструкции переписчикам было предписано уточнять у опрашиваемого, если он называет себя русским, не является ли он малороссом или белорусом.

Сегодня эти три формы идентичности сильно разошлись. Но в самой России миллионы украинцев, белорусов, евреев, армян и многие другие, а также миллионы потомков смешанных семей считают себя, а значит, и являются русскими. Внятно заявлять об этом они пока не научились, будучи обременены бытовой стереотипизацией ("какой он русский с такой фамилией?!"), уродливой процедурой фиксации этнической идентификации в форме вопроса "ваша национальность?" (перепись 2002 года упустила шанс исправить эту формулировку) и этнонационалистическим обществознанием.

На все эти три фактора можно оказать воздействие. Сначала умными и не зашоренными научными трудами, корректными текстами законов и официальных документов. Затем эти мысли подхватит журналистика. А в поголовно грамотном российском обществе и народ уже на следующий день говорит языком газет и телепередач. Хочу подчеркнуть этот свой вывод. Именно расширение понятия русскости, зауженное в недавние времена, и ассимиляция в пользу русских, существующая в стране уже веками, будут основными механизмами, замещающими сравнительно более низкую рождаемость среди культурно доминирующей этнической общности России.

Мне представляется существенным пространственное изменение размещения русских в соотношении с другими группами. Недавняя динамика пространственного движения населения показывает, что число и доля русских и других так называемых нетитульных народов сокращается в большинстве этно-территориальных автономий, особенно в республиках Северного Кавказа. Этот процесс вызван не экономикой и даже не проблемой безопасности (не берем в расчет Чечню), а политикой и морально-психологическим климатом. Квартиры и должности, места в вузах для собственных отпрысков оказываются важнее, чем перспектива стагнации без квалифицированных кадров и обострение внутригрупповых противоречий, которое сглаживалось присутствием русских.

Скорее всего, северокавказцы будут продолжать так себя вести, ибо так же точно ведут себя подмосковные и рязанские братки, громя торговые палатки и разрушая бизнес "неместных" конкурентов. Ситуация может стать еще хуже, если молодых парней из Ингушетии, Дагестана, Кабарды или Адыгеи будут унижать и подвергать насилию в других регионах страны, и в результате они станут воздерживаться от миграции и внешних контактов в собственной стране, ограничивая жизненное пространство "своей" республикой. В результате более высокой рождаемости эти регионы страны окажутся этнически гомогенными, с избытком трудовой силы и с завышенными социальными ожиданиями образованного населения. Уже сейчас многие родители в республиках боятся посылать своих детей учиться в вузы остальной России. Это более чем тревожная тенденция.

Некоторые ученые-демографы говорят о том, что начался эпохальный исторический процесс стягивания этнического ядра, обратного движения русских, сокращения ареала их основного расселения. Это своего рода ответ на пространственную экспансию прошлых столетий. Внешне ситуация действительно выглядит так. Действительно, у нас на Севере 10 миллионов человек, Чукотка и Камчатка перенаселены. Губернатор Роман Абрамович справедливо считает, что Чукотка, потеряв 50% населения, может еще потерять 20% без ущерба для развития и к пользе для среды и для людей. Возвращение русского населения на Дальний Восток также нереально. Вся внутренняя и другая миграция будет тяготеть к Центральному округу, который, по выражению российского демографа Жанны Зайончковской, станет "засасывающей воронкой" для мигрантов.

Однако позволим себе усомниться в фундаментальном значении вывода об обратном "собирании русского этноса". Во-первых, отъезд людей из арктических и субарктических регионов затрагивает в равной степени все многоэтничное население, кроме аборигенного. В этих регионах пропорционально украинцев не меньше, чем русских. Во-вторых, Сибирь и Дальний Восток, разворачивая индустриальные проекты и другую привлекательную для человека деятельность, еще способны привлечь русское и другое население и гораздо лучше самовоспроизводиться, чем стагнирующие сельские регионы Центра. В-третьих, передвижение в южном (за исключением северокавказских республик) и североевропейском направлениях вполне может продолжаться и его замедление есть отражение общего процесса замедления пространственной миграции в последнее десятилетие.

Естественный прирост населения между двумя переписями произошел в малом числе регионов и среди небольшого числа этнических групп. Только дагестанцы, чеченцы и ингуши, да еще, возможно, две-три группы северокавказских народов имели прирост за счет высокой рождаемости. Возможно, она даже выше, ибо общие данные о численности населения республик ухудшаются отъездом русских: тысяча родившихся ингушей и тысяча уехавших русских дают нулевой рост населения. Более высокая рождаемость среди северокавказцев и некоторых других нерусских народов будет сохраняться, и состав первой десятки самых многочисленных народов изменится под влиянием этого фактора. В середину десятки поднимутся чеченцы, что означает необходимость более внимательного и конструктивного отношения всего российского общества к трагической ситуации в Чечне и противодействия чеченофобии. В первую десятку могут войти аварцы, казахи, узбеки.

Для некоторых других групп (армяне и азербайджанцы) продвижение в первую десятку произойдет за счет недавней иммиграции представителей молодого возраста и выигрыша от этого в сфере рождаемости. В целом будут расти численно и увеличивать свою долю в населении России представители народов так называемой исламской традиции. Первую десятку могут покинуть удмурты, немцы, башкиры, но во второй они останутся. При должной реакции на эти изменения, в том числе и через демобилизацию и разгосударствление этничности, эти тенденции не сулят особых коллизий для российского народа как единого гражданского и социокультурного сообщества. При этом Россия останется многоэтничной нацией или "многонародной нацией", как ее назвал И.А. Ильин еще в начале прошлого века. Только необходимо научиться выговаривать эту формулу вместо пустословного "многонационального народа". Вот и вся ревизия, болезненная, может быть, для спецов по "национальному вопросу", но полезная для всей страны.

После многонациональности

Многокультурность может воплощаться в правовые нормы, отражаться в характере общественных институтов и в повседневной жизни людей. Главное — она должна обеспечивать поддержку культурной специфики и ее сочетание с возможностью индивидуумов и групп полноправно участвовать во всех сферах общественной жизни от экономики до политики и культуры

Понимание этнического

В моем очерке содержится ревизия теоретической догмы и общественно-политической практики в области так называемого национального вопроса. В поле зрения автора господствующие в российском обществе, включая науку и просвещенную публицистику, ментальные навыки осмысления этнического, построенная на них государственная политика и общественно-политическая жизнь в целом. Мой диагноз ситуации — это почти летальный исход нашей способности понимать сферу этнокультурных различий и их взаимодействия в собственной стране. В отношении этнического фактора мы остаемся интеллектуально беспомощными. А то, что сделали, — напереиздавали и забили книжные полки устаревшими или изначально паранаучными книгами о нации, этносе и этнопсихологии (Н. Бердяев, Г. Шпет, С. Широкогоров, Л. Гумилев и другие) и насочиняли новые, но изложенные старым и беспомощным языком тексты по поводу этноса как демиурга социальной жизни и индивидуальной судьбы. Как и десять-пятнадцать лет назад, раздается все тот же плач по концепции правильной "национальной политики". Вместе со старым-новым гимном на главном павильоне ВДНХ, некогда посвященном СССР, теперь выбили старую-новую формулу: "Дружба народов — единство России". Кажется, еще немного усилий воли, денег, человеческого добра — и все встанет на свои места, как когда-то было или как должно быть в "многонациональной России".

Позволю себе усомниться в этом и выскажу тревожную мысль, что наше осмысление "национальных проблем" за последние годы отошло если не назад, то куда-то далеко в сторону. Наша теория, законы и политические документы остаются такими же саморазрушительными, как они были в СССР. Только тогда в качестве сильнодействующего нейтрализатора безответственных и нереализуемых деклараций насчет "прав наций на самоопределение вплоть до отделения" существовали КГБ, газета "Правда", армия пропагандистов "интернационализма" и клеймителей "буржуазного национализма", а также индустрия "национальных литератур" и "культурных декад".

Сейчас мы живем во времена более ответственных понятий. Если говорим о дружбе народов, то должно предполагать и право на то, чтобы раздружиться. Если в Конституцию записали о "многонациональном народе", тогда следует забыть о стране как нации, о лидере нации, о здоровье нации, о национальной экономике или национальной идее. Все это может быть только "многонациональным" или "общенациональным". Один озабоченный смысловой точностью читатель написал в газету "Известия": "В России не может быть национальной идеи, потому что у нас много наций. Может быть только общенациональная идея как идея, общая для всех наций". А читательница из Новосибирска так изложила свои мысли в той же газете: "В свое время власть призвала народ искать "национальную идею"... Забыли сообщить одну маленькую деталь: "национальную идею" производить от слова "нация" или "национальность"? Но здесь народ сообразил сам, поскольку понятия "нация" у нас никогда не существовало, СССР был всегда "многонациональным государством". Ну вот кое-кто и откликнулся на призыв властей и провозгласил "Россия — для русских!", и начал проводить национальную идею в жизнь... Именно этим мы и отличаемся от других народов. Я неплохо знаю Францию, там все граждане — французы и составляют "НАЦИЮ ФРАНЦУЗОВ". Отсюда — национальной является любая идея, служащая процветанию СТРАНЫ... Так что, по-моему, надо четко сформулировать сначала, хотим ли мы создать у себя "НАЦИЮ" вместо суммы "национальностей", тогда и объединяющую идею легче будет найти".

Этими двумя читательскими письмами обозначилась суть фундаментального противоречия, точнее — двусмыслия. Что называть нацией в России: этническую общность или согражданство россиян? Или и то, и другое, только в общероссийском контексте употреблять слово "общенациональный(ая)", то есть иметь в виду наличие некой "общенации". Казалось бы, это двусмыслие чисто языковое. И многие люди понимают, что в наше время никто ничего формировать и строить, сближать и сливать не собирается. Россия есть состоявшееся государство. Ее этническое многообразие существовало до объявления "социалистических наций и народностей", и оно будет существовать после них. Как оно существует во всем мире, ибо человечество становится более единым, но этнически не менее многообразным.

Сохранение многообразия, в том числе и культурно-языкового, — это условие человеческой эволюции. Не может быть поле только из одинаковых растений и лес из одинаковых деревьев. Не может быть человечества и его отдельных сообществ, в которых люди были бы во всем похожи друг на друга: говорили на одном языке, жили в одинаковых жилищах, одинаково одевались и питались, одним богам поклонялись и одинаковые праздновали праздники. Таким человечество никогда не было и никогда не будет. Даже культурно единообразных стран не существует, разве что только в островной изоляции. Вопрос в том, какое значение каждое отдельное общество придает этому многообразию и какое выстраивается к нему отношение, в том числе и со стороны государства.

Речь здесь идет не о том, чтобы "расчленить" или "упразднить" нации и "создать" новую российскую нацию, а о том, как найти более адекватные смыслы и как совершать более адекватные политические действия. Ибо смутный язык порождает смутную политику. Что можно сделать? Какие новации возможны в условиях сложных российских трансформаций и их неадекватного восприятия значительной частью населения? Далеко не все зависит от науки, однако гораздо больше, чем многие полагают.

Я предлагаю не научный трактат, а размышления на основе моих исследований и наблюдений. Собственно говоря, "включенное наблюдение" и есть основа этнографического анализа. Этнологи редко проводят формальные опросы или занимаются макроанализом, как это делают социологи, экономисты или демографы. Но их выводы могут обладать не меньшей объяснительной силой.

Этническое многообразие в мировом контексте

В последние десятилетия ХХ века многоэтничные государства стали ареной грандиозных политических потрясений и масштабного насилия. Этническое многообразие из статистической реальности и этнографической музейности все больше становится исследовательским полем социально-культурной антропологии, и прежде всего для лучшего понимания законов жизни общества, организации государственности и управления в сложных сообществах, предотвращения и разрешения конфликтов. Этнический фактор — от митинговой риторики до текстов законов и международных деклараций — зримо присутствует в современной политике.

Впервые вопрос об этническом многообразии возникает в мировой политике после Первой мировой войны, когда страны-победители сформулировали доктрину самоопределения на этнокультурной основе как механизм упразднения имперских государств Австро-Венгрии, Оттоманской Турции, имперской Германии и царской России. Расплывчатая формула "национального самоопределения" постепенно стала утверждаться в качестве международной нормы государствообразования. За ней стояло представление, что общество должно быть культурно гомогенным, а государство — это собственность некоего этнически определяемого народа (венгры, сербы, албанцы, хорваты, поляки и т.п.) и, конечно, говорить он должен на одном языке и, по возможности, иметь одну религию. Вполне естественно, что здесь же, в Европе, одновременно возникает проблема "национальных меньшинств" и необходимость защиты их прав из-за несоответствия доктрины "национального самоопределения" в этническом смысле и создаваемых "национальных государств", которые все равно всегда оказывались многоэтничными.

Для большинства населения мира дебаты и ползание по физической карте Европы тогдашних лидеров держав-победительниц Клемансо, Вильсона и Ллойд-Джорджа с целью нарисовать "справедливые границы" для "национальных государств" Центральной и Юго-Восточной Европы ровным счетом ничего не значили. Подавляющая часть этнокультурного многообразия мира, то есть большинство народов Азии, Африки, Океании и Карибского бассейна, находилась в орбите колониальных административных образований, где этничность, раса и религия пребывали в причудливых сочетаниях и взаимодействиях и использовались как подспорье для более эффективного управления.

В ряде крупных государств и колониальных образований зарождался собственный национализм, подвергающий сомнению существующий порядок, как, например, общеиндийский национализм и его местные этнические варианты или финский, украинский и польский национализм в царской России, прибалтийский и грузинский национализм в СССР, баскский и каталонский национализм в Испании.

Радикальное изменение глобальной политической географии после Второй мировой войны изменило общую обстановку вокруг вопроса об этническом разнообразии. Появился феномен "этнических чисток", или насильственных перемещений населения по этническому признаку, ради достижения культурной гомогенности политически очерченных территорий или установления так называемых справедливых границ. Наиболее масштабные исторические эксперименты с этническим национализмом имели место в Восточной Европе, Индии и на бывшей территории Палестины. В "социалистическом лагере" этнический национализм был официально конституирован в виде "права наций на самоопределение вплоть до отделения", но при этом находился под жестким тоталитарным правлением, не позволявшим какой-либо реализации этого отростка социалистической утопии.

Дебаты о правах национальных меньшинств сникли в условиях послевоенного мира, занятого экономическим восстановлением и перевариванием политических итогов войны в замкнутых пространствах государств и блоков-коалиций. Самоопределение оставили только для колониальных народов, а территориальную целостность государств сделали высшим принципом. Статья шестая Декларации ООН о предоставлении независимости колониальным странам и народам четко устанавливала, что "какая-либо попытка с целью частичного или полного нарушения национального единства и территориальной целостности страны несовместима с целями и принципами Хартии ООН". Отметим, что под "национальным единством" понималось гражданское единство многоэтничного населения государств, то есть "национальное единство" "многонационального народа", если попытаться применить эту формулу к России. А под термином "народ" международное право всегда имело в виду территориальное сообщество, а не этническую общность.

Огосударствление политической карты мира в период деколонизации и обустройства новой глобальной единицы деления мира — "национального государства" — потребовало сконструировать миф о национальной консолидации или национальном единстве как обязательной характеристике современного государства. А возникшие новые государства занялись "нациестроительством". Несмотря на трудности организации сложных сообществ, их большое политическое разнообразие, а также вспыхивающие открытые конфликты, этот глобальный проект в целом осуществлялся успешно. Проблемы межобщинных трений и этнорасовое недовольство воспринимались как трудности переходного периода на пути национальной интеграции. Культурно отличающиеся от доминирующей "нормы" части населения, особенно иммигрантские группы, рассматривались как "переходные группы", которые должны были влиться в существующее "национальное ядро". В моде была политика интеграции: в США из чиканос, итальянцев и индейцев делали американцев, в Индонезии из яванцев, китайцев, голландцев — индонезийцев, в Пакистане из дюжины разных этнических групп — пакистанцев, в Нигерии из сотни племенных образований формировали нигерийскую идентичность, в Индии из сотен этнических, кастовых, религиозных групп формировалось представление об индийской нации.

Биполярное деление мира времен холодной войны способствовало стабильности государственных единиц, не оставляя особых ресурсов и общественного пространства для дебатов по поводу внутригосударственной гетерогенности и культурного партикуляризма. Последний жестоко эксплуатировался только в геополитическом соперничестве, но никогда не признавался в качестве самодовлеющего фактора мировой и государственной политики. Так было, например, с внутренними войнами и вооруженными выступлениями в китайском Тибете, в Кашмире, во многих странах Африки, которые поддерживались супердержавами США и СССР.

Последняя четверть двадцатого века вместе с экономическими достижениями, ослаблением глобального противостояния, либерализацией многих политических режимов, усилением мировых миграционных потоков снизила одержимость "нациестроительством". В культурном смысле обнаружилась тщетность самого этого проекта. Вместе с гомогенностью и ассимиляцией сохранялись языковые и другие культурные различия, а некоторые, казалось бы этнически однородные нации, стали гораздо более сложными по составу из-за приема в свои ряды новожителей-мигрантов. По мере улучшения социальных условий жизни культурные различия приобретали все большее значение для отдельных людей и для малых сообществ. В состоятельных странах общественные движения за гражданские права стали включать в себя борьбу против расовой, религиозной и этнической дискриминации, за устранение исторически сложившегося неравенства отдельных групп населения и регионов их преимущественного проживания. В более бедных странах групповые коалиции на основе родоплеменного деления, религии, касты и т.п. стали использоваться как основа для борьбы за власть и за доступ к ограниченным ресурсам, как средство изменить характер государственных режимов или изменить сами государства путем автономизации или раздела (сецессии).

Противоречивый триумф этнического национализма в одном случае нашел свое выражение в распаде трех многоэтничных федераций по принципу "этнонаций" — Югославии, СССР и Чехословакии, в другом — в объединении двух германских государств. Внезапное появление двадцати новых государств с невнятной доктриной этнического самоопределения вызвало серию открытых этнических конфликтов и войн, многие из которых продолжаются до сих пор. Дробление государств с целью политического оформления этнической однородности, как и столетие назад, оказалось трудно реализуемой стратегией, ибо ее логика требовала упразднения системы современных государств. Вместо ООН как объединения многоэтничных наций-государств, некоторым известным политическим теоретикам и общественным лидерам стало мечтаться о создании системы некоей "организации объединенных этнонаций" — очередной утопии, но уже ХХI века. В нашей стране такая утопия воплотилась в конституционном проекте академика Андрея Сахарова о создании "Соединенных государств Европы и Азии" на основе 53 так называемых национально-государственных образований в рамках СССР и в мечтах Галины Старовойтовой о приведении государственных границ африканских стран в соответствие с этническими территориями.

Опасная эскалация конфликтов и насилия на этнической и религиозной основе, особенно войны в Боснии, Либерии, Сомали, Афганистане, Шри-Ланке, Грузии, Азербайджане, Таджикистане, России, принесли глобальную озабоченность по поводу этнического самоопределения и разрушительной политизации проблемы национальных меньшинств. Наиболее востребованным оказался опыт управления многоэтничностью в рамках одного государства к общей пользе представителей больших и малых групп. Все большее число экспертов и политиков стало приходить к выводу, что не только для их собственных стран, но и для всего остального мира более универсальным рецептом является не политика деления государств или перемещения населения для достижения "национальной однородности", а улучшение социально-культурных условий жизни и системы управления многоэтничными сообществами.

Одним из основополагающих принципов здесь является признание культурного разнообразия современных политических образований и невозможность совпадения этнокультурных и государственно-административных границ. Другим принципом внутреннего самоопределения является более широкое участие в общественно-политическом процессе представителей разных культур и религий без создания этнорасовых и кастово-племенных перегородок или заповедников, включая "собственные этнические территории" и т.п. Третий важный момент — осознание того, что меньшинства, в том числе диаспорные группы, спонсируемые внешними манипуляторами, могут стать источниками насилия и даже масштабного террора, особенно когда терроризм использует идеологические и психологические формы обработки своих рекрутов.

Доктрина мультикультурализма

В свете новых проблем представляет интерес доктрина и практика так называемого мультикультурализма (многокультурности), которые могут довершить прорыв в подходе к "национальному вопросу".

Что есть многокультурность в ее современном философско-антропологическом смысле, какая произошла эволюция данного понятия и основанной на нем политики и возможен ли мультикультурализм в России? Тем более что сам термин и его варианты (например, "поликультурность" и "полиэтничность") уже употребляются в отечественном научном языке и в общественной практике. Один из авторитетных словарей по социологии дает следующее определение: "Мультикультурализм есть признание и утверждение культурного плюрализма в качестве характеристики многих обществ. Мультикультурализм приветствует и стремится защищать культурное разнообразие, как, например, языки меньшинств, и в то же самое время обращает внимание на часто неравные отношения меньшинства с доминирующими культурами".

Эта достаточно упрощенная формулировка требует дополнительного осмысления. Можно выделить три разных уровня или сферы применения понятия многокультурности. Существует уровень демографического или описательного использования, когда этим словом просто определяются общества, имеющие сложный этнический состав. Последние часто называются полиэтничными или мультикультурными (в отечественном варианте — "многонациональными"). Есть идеологическая или нормативная сфера, где определяются понятия и установки многокультурности, помимо признания существования культурно сложного сообщества, прежде всего государства. Наконец, можно выделить сферу программатики и политики, через которые идеология и желаемая нормативность претворяются в целенаправленное коллективное действие.

Иными словами, многокультурность — это не просто процедура эмпирического установления и признания наличия культурных различий у разных групп населения в том или ином обществе или государстве, хотя последнее также имеет свой смысл, как бы это ни казалось странным для россиян. Ибо существует много государств (в прошлом их было еще больше), где сам факт полиэтничности не признается и официально отвергается как несовместимый с доктриной нации-государства и с задачей обеспечения национального единства.

Многокультурность может воплощаться в правовые нормы, отражаться в характере общественных институтов и в повседневной жизни людей. Главное — она должна обеспечивать поддержку культурной специфики и ее сочетание с возможностью индивидуумов и групп полноправно участвовать во всех сферах общественной жизни от экономики до политики и культуры.

Несмотря на большое количество литературы, посвященной мультикультурализму, и активные дебаты, существует проблема восприятия и готовности серьезно обсуждать связанные с ним вопросы. Довольно часто противники многокультурности просто отмахиваются от нее, считая надуманной проблемой. Французский социолог Мишель Вьевиорка подтвердил такую позицию ссылкой на поведение части французских интеллектуалов, которые, чтобы не обсуждать данный вопрос применительно к Франции, просто добавляют к слову "мультикультурализм" определение "американский" и тем самым дискредитируют саму идею как абсолютно для них чуждую.

Реакция отторжения и трудного восприятия мультикультурализма наблюдается и в постсоветском пространстве, где "многонациональность" конституирована, тиражируется в лозунгах и в печатных текстах, распевается в песнях, произносится в застольных тостах. Идее многокультурности здесь места нет, ибо она грозит нарушить официально предписанный и ставший привычным порядок вещей. Если во Франции многокультурность как бы угрожает давней идее единой французской нации, то в России доктрина многих культур может восприниматься как угроза замещения наций в их этническом смысле.

Татарин, русский или осетин не могут быть кем-то еще, и культурная сложность, например, русский еврей или башкиро-татарин, однозначно видится как аномалия. Среди российских этнологов, психологов и социологов даже существует направление, которое изучает этот феномен как "маргинальность". В то же самое время в России сам факт множественности культур в виде отличительных по целому параметру признаков настолько признан, а правовые нормы, государственные институты и общественные усилия по утверждению групповой отличительности настолько масштабны, что найти новую нишу для многокультурности непросто. Многим представляется, что все это уже было или есть. Отчасти это действительно так, но только отчасти.

Возможен ли мультикультурализм в России?

Этнокультурный облик нашей страны отличается большим разнообразием. Оно обусловлено обширностью территории, природными различиями, характером формирования государства и его политикой в отношении культурно разнородного населения. Этническая пестрота Поволжья и Северного Кавказа, а также Сибири и Севера существует уже веками. Поэтому многокультурность как демографический факт была присуща российскому государству с момента его возникновения, однако не всегда осознавалась. Российская империя, СССР и Российская Федерация никогда не брали на вооружение доктрину гражданского нациестроительства. Общая идентичность жителей страны обеспечивалась подданством царю, православием, а затем советским патриотизмом, а также общей исторической памятью и русским языком.

Вопрос о признании самого факта культурно сложного населения в России не возникал, как это было, например, в послевоенных Германии или Франции. В СССР "многонациональность" и "дружба народов" были своего рода визитными карточками страны, а в реальной политике советского времени "национальная форма социалистической культуры" была в частичном смысле той же самой политикой мультикультурализма.

При всех издержках и даже преступлениях, имевших место в советской политике в отношении меньшинств, этническое разнообразие признавалось и поощрялось, причем не только в сугубо культурных областях (искусство, литература, наука, образование), но и в социально-экономической и политической сферах. В СССР как нигде в мире осуществлялось интенсивное культурное производство. Это было связано с тем, что существовавший строй, не способный обеспечить преимущества в хозяйственном обустройстве людей, тратил огромные материальные и пропагандистские усилия на развитие культуры и образования. Несмотря на жесткий идеологический контроль, излишнюю поддержку престижной профессиональной культуры за счет пренебрежения культурой массовой, спонсирование культурно-этнической мозаики в ущерб общегражданским ценностям, нельзя отрицать огромные достижения, которые во многом сохранились и сегодня. Нет такого региона в мире, где бы в течение XX века, как это было в Советском Союзе, фактически сохранилась вся культурная мозаика огромного государства. В других регионах мира за это время исчезли сотни малых культур. И это касается не только стран Азии, Африки и Латинской Америки, но и Европы, где вполне достаточно средств для поддержки культурного многообразия.

Вместе с тем Россия не является уникальным регионом с точки зрения этнокультурного многообразия, как это нам представляется в силу нашего незнания остального мира. Другое дело, что в России существует своя особенность, связанная с чрезмерной значимостью этнокультурного фактора. В нашей стране этнокультурному фактору придавалось особое значение — от паспортной записи до государственно-административного устройства. Плохо это или хорошо — особый вопрос. Однако понимание того, как соотносится культурная партикулярность с гражданским обществом, с государством и с задачами управления — это важная проблема, решению которой поможет осмысление мирового опыта мультикультурализма.

Впервые политика мультикультурализма начала проводиться в 70-е годы ХХ столетия в Канаде с целью избежать раскола нации на две общности — англофонов и франкофонов. Она помогла смягчить поляризацию канадского общества по этнорелигиозному принципу. Вслед за Канадой такую же политику стала проводить Австралия, чтобы уйти от расистского образа "белой страны". Красочное представление с участием австралийских аборигенов на открытии Олимпийских игр в Сиднее стало новой визитной карточкой многокультурной Австралии.

Однако в России мультикультурализм в его канадско-австралийском понимании может привести к дальнейшему, и без того излишнему, делению населения на группы. Не стоит забывать, что за последние десять-пятнадцать лет наука сделала важные шаги в понимании того, что такое культура и какова ее роль в человеческой эволюции. Понимание культуры как сложного феномена, то есть представление об отсутствии жесткой культурной нормы, а также жестких культурных комплексов — это одна из важных теоретических новаций, с точки зрения которой нужно смотреть на нашу собственную действительность.

Порой мы слишком одержимы восстановлением некоей утраченной идеальной культурной нормы, которая на самом деле никогда не существовала, или же пытаемся установить культурные различия на групповом уровне, игнорируя, презирая и отвергая гораздо более значительные схожести. Так в рамках в общем-то единой российской не только гражданской, но и, конечно, социально-культурной общности появляются сконструированные образы гордых дикарей или бандитов-террористов, заслоняющие целые этнические группы, как, например, чеченцев, схожесть которых с другими народами Северного Кавказа, да и с остальным населением нашей страны, гораздо больше, чем различие. То, что можно назвать этнографическим романтизмом, содержит в своей глубине патерналистский смысл, а по сути дела — своего рода культурный фундаментализм.

Известно, что степень адаптации человека, человеческих сообществ к культурным инновациям велика. Распространенная трактовка исторического опыта российской культуры ("что немцу хорошо, то русскому — смерть") расходится с более тонким подходом: современный человек постоянно изобретает традиции и способен жить во многих культурах. Однако культурный релятивизм себя не изжил, и, самое печальное, он имеет жесткие политические проекции. В этой связи в России часто ощущается некая абсолютизация культуры: мало культуры быть не может, ее может быть только много, и чем больше, тем лучше. Абсолютизация культуры как некоей панацеи — серьезная теоретическая и общественно-политическая проблема. Это проблема рационального культурного воспроизводства и сбалансированного культурного развития. Невозможно в принципе осуществить некрасовскую мечту: "Когда мужик не Блюхера и не милорда глупого, Белинского и Гоголя с базара понесет". Так же невозможно навязывать людям весь современный жизненный репертуар в исполнении малых ("национальных") языков. Как бы жестко это ни звучало, но для каждого жителя страны важнее свободно и без акцента говорить на русском языке, чем свободно владеть "родным языком" и только им. Для науки и для общественных активистов важно сохранять и развивать все языки, даже самых малочисленных народов. Но для каждого отдельного человека его рациональная жизненная стратегия заключается в другом, и этот интерес нужно уважать. Мультикультурализм помогает малым культурам, добавляя им возможностей в сравнении с доминирующей в обществе культурой. Но при ограниченных ресурсах и при этноцентристском управлении на уровне отдельных регионов и общин именно доминирующая культура, столь важная для социальной конкуренции, может быть принесена в жертву местной культурной специфике. Такое, к сожалению, происходит в ряде наших республик.

Существует проблема культуры и конфликта. Культурный аргумент нередко становится основным в производстве насилия. С опорой на культурные аргументы рождаются ксенофобия, нетерпимость и, в конечном итоге, открытое физическое насилие. Мы заблуждаемся, когда думаем, что есть какие-то традиционные культурные механизмы или миротворчество, которое в нас дремлет и которое в нужный момент можно использовать для преодоления конфликтов. Мы заблуждаемся, когда думаем, что так называемые приниженные меньшинства — это всегда страдающие от господствующего большинства группы, лишенные возможности удовлетворения базовых культурных потребностей.

На самом деле меньшинства становятся инициаторами насилия как раз через культурные аргументы, через то, что они должны сохранить, возродить или защитить свою культуру. Но при этом информация о возможных путях достижения этого крайне сужена и основана лишь на радикальном отторжении существующего порядка вещей и на революционаризме. По этой причине меньшинства (точнее — их лидеры и активисты) стали инициаторами насилия или конфликтов, которые в последнее время произошли на территории бывшего Советского Союза и в других регионах мира.

Говоря о культурном аргументе, я имею в виду не только этнические, языковые, но и религиозные, и прочие различия. В этом аспекте мультикультурализм дает только умеренные по своему воздействию инструменты политики. Он может снижать напряженность, но не решает саму проблему насилия и обеспечения безопасности общества и государства.

Об этноцентризме и противоядии

Итак, я предлагаю более научное и политически более рациональное определение российского общества как многоэтничного или многокультурного вместо политически и эмоционально нагруженной формулы "многонациональность". Хотя последняя формула закреплена в тексте Конституции и представляет собой один из молельных образов для многих специалистов и политиков, утверждение современного подхода здесь более важно, чем умственная инерция и оглядки доморощенной политкорректности. "Как же можно отказываться от термина "многонациональность", если мы в республиках проводим свои исследования, а это можно сделать только при хороших отношениях?" — услышал я однажды от одного из своих коллег. Однако мой опыт подсказывает, что комплиментарность со стороны ученых в отношении этнонационализма и домашнего клише "многонациональности" ничего не прибавляет ни в человеческих отношениях, ни в научных объяснениях.

И в политике ставка на этнонационализм имеет серьезные ограничители. Хотя конкретная ситуация — электоральная поддержка, договоренности и стабильность в отношениях центра и периферии, консолидация против "врагов нации" и т.п. — иногда делает необходимым обращение к этнической солидарности, а противников такой политики принуждают к сдержанности и даже к поощрению трудно приемлемого для них курса. Один из крупных федеральных политиков мне сказал: "Слишком много сейчас на Шаймиева всего свалилось — и приведение в соответствие с федеральной нормой республиканских конституции и законов, и тормоз на смену кириллицы на латиницу, и выделение в ходе переписи новых этногрупп из татар. В чем-то, наверное, нужно уступить и решать вопрос политически". Примерно тот же вариант, но только с более широким воздействием и с трудными последствиями заключался и в заявлении Б.Н. Ельцина о раздаче неограниченного суверенитета российским республикам.
В политической риторике и в сиюминутной стратегии этнонационализм не всегда проявляет свою неприглядность и разрушительный потенциал. Он может выглядеть привлекательным и даже смыкаться с риторикой и ценностями, которые исповедуют приверженцы демократии, поборники прав человека, борцы против колониализма и противники дискриминации. Но при более внимательном взгляде и в более отдаленной перспективе этнонационализм бесплоден и даже опасен.

Возможно, нынешние татарстанские и дагестанские власти укрепят свои позиции тем, что не признают малые этнические сообщества в ходе переписи населения 2002 года. Как запальчиво объявил один из татарстанских ученых Д. Исхаков, "нам удалось отстоять единство татарской нации", имея в виду предпереписную кампанию под призывом: "запишись татарином". Более скрыто, но в том же направлении действовали власти и научный истеблишмент Дагестана, убедив федеральное правительство и Госкомстат России, что в республике только 14 "официальных народов" и только по этому списку нужно считать этнический состав населения.

Но как поведут себя в не очень далеком будущем те же кряшены в Татарстане или андийцы и дидойцы в Дагестане, если уже сейчас идет поток письменных обращений и жалоб? Письмо дидойцев в адрес президента Путина содержит несколько тысяч подписей! Искусственно сконструированные в свое время алтайцы также распадаются на более мелкие группы, чтобы стать субъектами нового федерального закона о государственной поддержке коренных малочисленных народов. На горизонте — крупные дрязги и серьезные конфликты по поводу того, кто есть народ и сколько народов живет в России. Решать эти вопросы в рамках старых подходов невозможно.

Все те, кто писал восторженные или невосторженные книги и статьи, сочинял платформы и концепции по поводу "национальных движений", "национального возрождения", "национальных интересов народов", "межнациональных отношений" в СССР и в постсоветских государствах в последние 10-15 лет, сегодня смущены нулевыми результатами своих усилий, как и их коллеги, писавшие в еще более ранние времена о социалистическом интернационализме и сближении советских наций. Этничность (этнонация как социально-исторический организм) уже поспособствовала свершившимся тектоническим общественно-политическим переменам, многие из которых оказались разрушительными и потребовали заплатить неадекватную цену. Многонациональность как политический лозунг и как форма государственного устройства оказалась изначально тяготеющей к разделительности и к исключению, а не к интегративности и к признанию.

Такой подход не безобиден и не может быть сведен к невинному научному многоголосию. Он порождает не просто неэффективную и конфликтную политику. Он своим языком и представлениями утверждает в головах людей деструктивные установки, оправдывает дискриминацию и насилие. Мы пока об этом говорили и писали крайне мало, а действовали еще меньше. Наука должна обратиться к некоторым корням данных явлений, причем не только к социальной реальности, но и к тому, что называется ментальным представлением, выражаемым языком науки и политики. Когда Ролан Барт сказал, что "язык — это фашизм", он имел в виду именно предписывающие и мобилизующие функции слов. При всем эпатажном звучании этой метафоры, нельзя не видеть, что в языке существует определенный смысл, который содержит в себе репрессивную практику, несет скрытую дискриминацию и даже насилие.

Предлагаемое мною вместо многонациональности понятие культурной мозаики заключает в себе феномен культурно сложного населения страны, имея в виду существование не только большого числа этнических общностей, но и наличие множества и множественных идентичностей на групповом и на личностном уровнях. В это же понятие я включаю культурное производство и культурное взаимодействие трех субстанций: этнокультуры, общероссийской культуры на основе русского языка и масс-культурного потока.

Культурные различия часто устанавливаются и провозглашаются либо в политических целях, либо для усиления академической внушительности — чтобы открыть и исследовать культурный пласт, родовую структуру или новый этнос. Некоторым ученым это кажется более значимым, чем показать, что между россиянами — армянами, евреями, татарами, русскими, украинцами, чеченцами и т.п. схожести на порядок больше, чем различий. Мое личное общение и мои наблюдения за участниками международной конференции "Великий Волжский путь", которая проходила в несколько этапов на борту теплохода летом 2001 и 2002 годов, показали, что от одежды и жизненного распорядка до стиля бесед и поведения за столом собственно этнические различия между татарами и русскими фактически отсутствовали. Различия были заметны между возрастными группами, между представителями академической и чиновничье-предпринимательской среды, между светским (неверующим) большинством и теми немногими, кто соблюдает исламскую традицию, включая обаятельного и умного муфтия Татарстана Хазрата Исхакова.

Если говорить о современности, то едва ли кто-то сможет описать "межнациональные отношения" на примере депутатского корпуса, работников академического института или промышленной корпорации, студенческого коллектива, городского сообщества или сотрудников администрации, покупателей и продавцов оптового рынка, участников чеченской войны, наконец, читателей библиотеки. Однако именно в читальных залах могут сочиняться абстракции на тему отношений между нациями с демонстрацией цифр и даже психосемантических полей, якобы отличающих один этнос от другого.

Психологизация этноса стала одной из фирменных фишек неофитов в сфере этнических интерпретаций. Разброс установок и восприятия, обусловленый бомбежками и человеческими травмами, показом жертв или газетными страстями, некоторые ученые, политики и журналисты навязчиво объясняют категориями фундаментальных ментальных различий и "национальных характеров" разных "этносов". В конечном итоге, этот своего рода этнофашизм транслируется в кинообразы, литературные произведения и в тексты эстрадной попсы. Скинхеды — это лишь арьергард неадекватного восприятия этнического.

Зеркальным ответом на проявления конфликтного этнического поведения становится та же самая эссенциалистская формула "дружбы народов", через которую старая наука и нынешняя власть пытаются преодолеть "обострение межнациональных отношений". Создаются "ассамблеи народов России", собираются "всемирный конгресс татар" или "съезд народов Чечни", по случаю приезда президента Путина в республику вывешиваются на дорогах лозунги "Россия и Башкирия — дружба навеки". Некоторым романтическим политикам мечтается возродить утраченную "вековую дружбу народов". Однако суть проблемы в гораздо более глубоких заблуждениях российского подхода и его многочисленных авторов. Само представление "о мире, состоящем из этносов, а не из государств" (здесь обычно ссылаются на ученого и политика из Татарстана Рафаэля Хакимова), несостоятельно: если есть "народы России" или "народы Чечни", тогда где здесь место народу России или народу Чечни? Если желательна "дружба народов", тогда почему не воспользоваться возможностью раздружиться. Если можно "любить народ", тогда почему нельзя его ненавидеть?

В том и состоит смысл выстраивания мифических коллективов по этническим параметрам, чтобы обрести дополнительный аргумент и реальное преимущество в тех сообществах, которые более значимы и действительно более фундаментальны — от местных и республиканских до общегосударственных. Ссылка на мнение "мировых татар" или на татарскую древность и величие необходимы, чтобы реализовать вполне утилитарные стратегии в рамках политического (государственного) образования, будь это страна или республика. Казалось бы, не от этноса индивид получает должность и пенсию, не по законам этноса, а по законам государства оформляет все важнейшие акты и собственность, не этнос, а государство защищает от бандита или посылает преступника в тюрьму. Ссылка на этническую субстанцию нужна, как правило, для усиления аргументов с целью достижения желаемого результата.

Но сама по себе эта ссылка только в своей малой части реалистична. Редко кто ложится спать и встает утром с мыслью о своей национальности или о своей нации. И только для очень малой части людей она значима: труднее поступить в республиканский вуз из-за "неправильной" национальности, не дали гражданство или не позволили избираться на должность из-за незнания языка и т.п. В реальной повседневности этнический аргумент ("мы — древнее", "мы — другие", "нас убивали" и т.п.) спекулятивен и его мифологичность легко обнаруживается. Это, кстати, хорошо чувствует рядовой обыватель, когда укоряет в неприличности соседа по улице или по лестничной клетке, если он пытается "качать права" или унижать другого из-за этнической принадлежности. Это не менее чутко воспринимают и коллеги, если вдруг один ученый будет претендовать на научный грант или на отстаивание своей правоты по той же самой причине. Однако то, что неприлично на уровне человеческой повседневности, более чем приемлемо на уровне академических теорий, концепций "государственной национальной политики", думских или теле— и газетных дебатов.

Хотя этнос или "родовую общину" в суд не приведешь и денежную компенсацию выплачивают не "депортированному народу", а только конкретному человеку, но закон про этнос и про его реабилитацию, про родовую общину и родовые угодья (в угодьях — вот где ключевой момент!) принять все равно, оказывается, можно, как и выделить деньги на государственную программу развития культуры части граждан, этническая идентичность которых связана с той или иной языковой группировкой. Языковые классификации и группировки вполне годятся для научной конференции лингвистов и историков, но никак не для программ государственной поддержки "народов". Тем не менее, все это происходит в России: принята программа по угро-финским народам, обсуждается по российским немцам, сочинена по тюркским народам, обсуждается по славянским. Остались палеоазиатские, андо-цезские, иранские и еще с десяток "семейных народов".

Казалось бы научная несостоятельность и политическая разрушительность этноцентризма более чем очевидны. Уже кровью заплачено за национальное (в смысле этническом) "возрождение" или "самоопределение", и государственную поддержку не удается дать одному и не дать другому, потому что он не "угро-финн" или не "тюркоязычный", но все равно число людей, пишущих и рассуждающих про этносы, не уменьшается. В книжных магазинах полки ломятся от работ Л.Н. Гумилева про этносы и этногенез, и книги эти будут выходить, пока... Пока что? Пока есть интерес и потребность знать про то, что сидит глубоко в человеке на подсознательном уровне, можно ожидать обычный ответ. И этот ответ будет ошибкой. Книги Гумилева и им подобные "про это" будут продаваться до тех пор, пока сначала ученые, а затем и популяризаторы не напишут другие книги с другой интерпретацией и не покажут несостоятельность предыдущих "гениальных теорий этноса".

Не только во внешнем мире, но и в нашей собственной стране многонациональность, понимаемая как "много наций", а межнациональные отношения, трактуемые как межгрупповые взаимодействия, все больше утрачивают свой смысл. Эти понятия не способны охватить сложность изучаемых явлений, а самое главное — они противоречат тенденциям, и тем более — перспективам развития России. Главный порок доминирующих подходов состоит не просто в этноцентризме, но и в порожденных им идеологии и методологии группизма, когда через разные академические и бюрократические процедуры (от социологического вопросника до программы переписи) осуществляется изначальное четкое разделение населения по группам. Эти сконструированные группы на основе доступного или в данный момент известного культурного материала и под воздействием текущих политических факторов наполняются дополнительным значением через текст закона, бюджетную строку, государственную программу. Через митинговую декларацию, массмедийные интерпретации они как бы возвращаются назад обществу, овладевая его сознанием, и тем самым становятся жесткой реальностью.

Злоключения переписи населения

О том, что непереводимая ни на какие языки российская "многонациональность" терпит крах, свидетельствует проведенная в конце 2002 года перепись населения. Больше всего проблем возникло по поводу так называемого списка народов или национальностей. На этом сюжете мне хотелось бы остановиться особо, учитывая его актуальность. Групповая принадлежность в нашем авторитарном обществе всегда имела исключительный смысл, ибо пиво продавали только членам профсоюза, а беспартийным нельзя было поехать за рубеж или занять руководящую должность. С записью "из рабочих и крестьян" легче было поступить в институт, получить орден или перейти в еще более престижную категорию единственной партии. Человек не мог быть вне идеологически сконструированной группы и именно поэтому он был несвободен.

Огромный смысл имела также оформленная государством принадлежность к той или иной этнической общности, особенно к доминирующей и престижной (прежде всего — русские), имеющей "свою государственность" и "свою этническую территорию". Значимость этой принадлежности еще более возросла в последние годы на фоне краха других форм социальных коалиций людей, таких, как советский народ, рабочий класс, комсомол, интеллигенция и прочие. Роль этнической принадлежности и основанной на ней солидарности возросла в условиях политической либерализации и появления рынка идентичностей, когда интерес к партикулярным культурным различиям и обращение к групповым связям могли обеспечить многие преимущества, включая доступ к власти, особенно на региональном уровне, льготную приватизацию и дополнительную конкурентность, а иногда — просто более надежную систему общения или получение государственных субсидий. Мягче (пока без госсубсидий), но в том же плане начал использоваться и закон о национально-культурной автономии, а также международно-правовые нормы в отношении национальных меньшинств. Кстати, доктрина и политика национальных меньшинств родились вместе с понятием многонациональности в начале ХХ века. Оба эти концепта с большим трудом перекочевывают в ХХI век, который вполне может оказаться веком большинств, у которых тоже есть свои "базовые потребности", права и озабоченности.

Если говорить о России, то возросший интерес к этническому, к малым культурным сообществам отражает и более общий процесс реакции на нивелировку культурного арсенала той или иной общности под воздействием глобализации и ассимилиции со стороны более мощных культурных систем. Этот процесс также направлен на исправление прошлой несправедливости, связанной с политикой репрессий и непризнания целого ряда этнических групп. Но опять же не допущенная несправедливость, а именно факторы современного рационального или иррационального коллективного или индивидуального расчета (поведения) определяют нынешнюю динамику этнической ситуации в России. В равной мере и этнические конфликты происходят по поводу современных проблем между современными участниками социального пространства и во имя современных целей и устремлений.

Имидж родовой исключительности той или иной группы уже домысливается, а ссылка на историческую глубину происходящих коллизий есть один из механизмов усиления современной аргументации. "Мы много узнали от чеченцев за эти дни: о том, как их депортировали в скотных вагонах и как половина населения погибла в депортации. Всего этого об их жизни мы не знали", — рассказывал на радиостанции "Эхо Москвы" продюсер мюзикла "Норд-Ост" Георгий Васильев, после пережитой драмы пребывания в заложниках. Не только террористы, но даже их отцы уже родились после возвращения из мест депортации, то есть сами эти чеченцы ее не испытали, как и я не провел четыре года в немецком плену, — это был мой отец. Но ссылка на историю народа тут необходима, чтобы оправдать свои действия и загнать противника в клетку стокгольмского синдрома (сочувствие жертвы к террористу).

С разными целями наука и политика создают групповые категории и делят на них население страны. Сама основополагающая категория — "население страны" создается именно переписью как наиболее точной и легитимной процедурой всеобщего подсчета. Государство и проводит перепись, чтобы стать в полном смысле государством. Без легитимно установленного факта наличия населения нет и государства. Но на этом переписная процедура не заканчивается. Население делится на разные группы, причем не только по половому, возрастному и социальному статусу, но и по этносу. Не будь первой советской переписи 1926 года, не родился бы и список наций и народностей, ибо до этого принцип группирования населения по культурному признаку строился на языке и религии. Этническую структуру страны по более ранней переписи 1897 года реконструировали уже позднейшие интерпретаторы. С тех пор "нации и народности" стали не просто отражением существующей в стране этнической мозаики, но гораздо большим — они стали основой государственно-административного устройства и других форм институализации этнического в жестких формах кровного происхождения и обязательного исключительного (только по одному из родителей) выбора. Наука в этом эксперименте этнической процессуальности играла, вместе с политикой, ключевую роль. "Я родила на свет сотни тысяч узбеков" — шутливо, но очень точно высказалась известный этнограф, специалист по Средней Азии Елена Пещерева, принимавшая участие в выработке подходов к переписи населения 1926 года в этом регионе, когда разные по самосознанию группы были объединены в узбекскую нацию. Так введенный в общественную практику тот или иной принцип обретает собственную логику существования, ибо в него вкладываются интересы, ресурсы и эмоции многих людей.

Еще задолго до прошлогодней переписи населения мне представлялось, что встречный список народов России, построенный по принципу одномерной (только однопорядковые группы без подгрупп) и взаимоисключающей идентичности (или русский, или татарин; или еврей, или русский) будет работать с большим трудом в условиях общественной либерализации, как и сам принцип отбора в список только признанных наукой или государством групп по набору четких критериев: язык, территория проживания, самоназвание и другие. Если посмотреть перечень основных национальностей в предыдущих переписях, то их примечательная особенность в том, что они не совпадали не только по численности, но и по содержанию. Это свидетельствует о подвижности процессов идентификации под влиянием миграции, ассимиляции и реконфигурации групп, смены по разным причинам названий и других воздействий.

Трудно сегодня сказать, сколько возможностей рождения "новых этносов" таит в себе культурная мозаика России и прибывающее в нее население. Многое зависит от того, что некоторые специалисты называют этническими процессами, своего рода объективными явлениями современного культурогенеза или этногенеза (ясно, из ничего и сразу народ, а тем более крупная общность появиться не могут). Но не меньше зависит и от того, что я называю этнической процессуальностью (по каким критериям, кого и как считать).

Если перепись 2002 года выйдет на численность 170-190 этнических групп, примерно как после переписи 1926 года, то это совсем не означает, что произойдет восстановление той самой, наиболее полной, этнической структуры населения, которая была 76 лет тому назад и которая, пребывая в подавленном состоянии, смогла сохраниться и заявить о себе в новой демократической России.

Следуя академической инерции и опыту прошлых переписей, Институт этнологии и антропологии РАН принял предложение Госкомстата России и составил список из примерно 800 возможных этнических самоназваний, а также примерный список основных национальностей России. Такие списки были необходимы, ибо невозможно, зафиксировав по самоидентификации весь набор встречающихся групповых самоназваний, их местные и языковые варианты, обработать этот материал и обнародовать его как "Перечень основных национальностей Российской Федерации".

Открытый вопрос об этнической принадлежности с последующим использованием списка — более либеральный вариант, чем переписная практика некоторых государств (например, США), где перечисляется несколько групп в самом листе (закрытый список), куда должны занести себя жители страны. Американский вариант фиксации этнорасовых категорий позволяет избежать методологического и политического коллапса только благодаря возможности давать множественный ответ даже на вопрос о расе. В итоге перепись 2000 года выявила, что в США проживают 126 "наций и народностей", но там они называются по-другому и обсуждение этой стороны общественной жизни идет в другом ключе — как расовые, социальные и этнические проблемы внутри американской нации, культурная гетерогенность которой всегда существовала и со временем только возрастает, а не уменьшается.

Аналогичная ситуация и в других странах, где политики и государство желают знать этнический состав, точнее — разбить население на группы по этнокультурному самосознанию, а не по религиозному или языковому принципу. Но и в этом случае такая процедура возможна, только если само население способно понять суть задаваемого вопроса, ибо в большинстве стран мира люди просто могут не понять, о чем их спрашивают. Это постсоветским людям кажется, что человек не может быть без национальности и каждый должен знать ее от рождения. На вопрос журналиста Дмитрия Воеводина, который неистово ищет по стране "исчезающие народы", какая у тебя национальность, мальчик в карельском селе ответил: "Я — ленинградец". "Ты — русский" — поправил рядом стоящий отец. Так под телекамерой еще один россиянин был обучен национальности.

На основе полевых и других материалов, включая многочисленные жалобы после предыдущих переписей, мы внесли в список этнических категорий учета населения два-три десятка новых групп. Их представители до этого причислялись к другим культурно близким группам, но в последние годы смогли самоорганизоваться и заявить о себе, в том числе и политически, например, в форме создания национально-культурных автономий (кряшены, нагайбаки, сибирские татары, коми-ижемцы и другие).

Политика признания в этой сфере всегда более конструктивна, чем политика отрицания, хотя понятно, что каждая новая группа (если это не новая иммигрантская группа, как, например, прибывшие в СССР испанцы в 1930-е годы или кубинцы в 1970-1989-е годы) появляется не извне, а выделяется из той или иной общности, куда она причислялась до того. А это значит, что какая-то группа должна отдать часть своих членов другой, на что одни реагируют спокойно (например, удмурты в отношении выделившихся бессермян), а другие негативно и даже истерично (например, татары в отношении кряшен и нагайбаков).

Я являюсь стойким приверженцем признания, но и не менее стойким противником неоправданного расширения списка народов России, ибо увеличение этнической номенклатуры в нынешних российских условиях усложняет политику и управление в данной сфере. Так, первый вариант, подготовленный в Институте этнологии, включающий 191 название, мною было предложено сократить примерно на 30 названий за счет, главным образом, ставших совсем немногочисленными групп иностранцев (от австрийцев и англичан до французов и японцев), которые по переписи 1989 года входили в список 128 основных народов России. А также за счет недостаточно оправданного (главное — преждевременного) выделения ряда групп, культурно-языковую отличительность которых в последние годы установили ученые в результате этнографических и лингвистических исследований, но которые сами о себе политически не заявили и потребности в этом на коллективном уровне не испытывают (например, астраханские татары или тептяри).

Выделение только по научным рекомендациям или по причине наличия этих групп в прошлых переписях является опережающим научным предписанием, которое может стать внешним стимулом для возможного оформления отличительной общности, если даже сегодня она наблюдается по ряду параметров, но не осознается ее представителями (иногда основанием служит вообще набор семейных фотографий, где дед изображен в казачьей черкеске). В конце концов нами был представлен список из 158 названий. Но его судьба стала предметом политической драматизации и давления, а также новых корректировок со стороны Госкомстата, восстановившего, например, вышеупомянутые группы иностранцев, хотя им вполне могло быть отведено достойное место в категории "другие национальности", чтобы не раздувать список народов России.

Следует понимать, что перепись — это всегда компромисс науки и политики и идеального варианта нет даже и у самой науки. И все же нами был сделан важный шаг в сторону признания возможности множественной идентичности у жителей России, пока только по линии вертикальной групповой иерархии (принцип группа-подгруппа). Теперь у нас появятся не два новых народа эрзя и мокша вместо мордвы (как это случилось во время промежуточной переписи 1994 года) и не два народа дигорцы и иронцы вместо осетин, а мордва-эрзя и мордва-мокша, осетины-иронцы и осетины-дигорцы. Хотя могут быть и просто мордва или осетины, особенно из числа проживающих за пределами республик, когда низовая групповая идентификация не имеет смысла или утрачена. Могут быть и просто эрзя, которые отрицают свою мордовскость и хотят быть записанными отдельно, а не через дефис или "в том числе".

Есть и более трудные ситуации, когда, например, фактически все кряшены не желают самоназываться как татары-кряшены, но одни из них (особенно на территории Татарстана) согласны войти в подгруппу татар, а другие — нет (особенно в Удмуртии и других регионах). Как здесь быть, сказать сейчас сложно. Хуже всего эту проблему "решать политически" как элемент торга центра и этнической периферии.

Еще более сложен вопрос признания казачества как одной из российских национальностей. Горизонтальная двойная идентичность переписью и наукой пока не признана: здесь только взаимоисключающий принцип — или русский, или казак; или казак, или калмык. В этой ситуации наша позиция — не признавать казаков как отдельную этническую общность. Но агитация со стороны лидеров казачества может дать наличие в первичных материалах переписи большой группы населения, которая назовет себя казаками. Переписывать их в русских или в калмыков по косвенным данным о владении языками по ряду причин не представляется возможным. Видимо, часть мужей, в отличие от большинства их жен, станут новым (старым) народом, но что будет дальше, сказать трудно. Российское общество должно научиться более спокойно воспринимать этническую мозаику, в том числе ее сложность и динамичность, и самое главное — не связывать с этим фундаментальные вопросы организации гражданской жизни и политического управления.

Перспективы этнической динамики в России

В ожидании результатов переписи 2002 года могу сказать, что в ближайшее десятилетие не должно произойти драматических изменений в составе и в пропорциях основных этнических общностей России. Но изменения будут, и некоторые из них свидетельствуют о значимых тенденциях. Я не считаю себя футурологом, однако некоторые перспективы ученый обязан видеть и помогать выстраивать рациональную, а не утопическую и разрушительную управленческую стратегию.

Три важнейших фактора определяют этнический состав населения России: естественное движение населения (смертность/рождаемость), миграции и смена идентичностей. Роль двух последних факторов будет возрастать, первого — снижаться. Но первый фактор сохраняет свою значимость, хотя только по темпам рождаемости и по уровню смертности прогноз в данной сфере делать противопоказано, как и в отношении общей численности населения. И все же, о чем свидетельствует перепись и некоторые другие данные?

Как известно, первые данные об общей численности населения уже посрамили прогнозы о вымирании России, как они посрамят прогнозы о вымирании русских или малочисленных народов Севера и Сибири. Общая численность населения объявлена Госкомстатом в 145,1 миллионов человек. Это на два миллиона больше, чем гласила текущая статистика, и на три миллиона меньше, чем было в 1989 году. Недоучет населения объявлен в 7%. Это много для всеобщей переписи, а в реальности, возможно, еще больше. Но даже если взять самую минимальную цифру незарегистрированных (их называют нелегальными) иммигрантов в три миллиона, которые были очень плохо посчитаны в ходе переписи, тогда наличное население страны будет таким же, как в 1989 году. Будь перепись обязательной, как это делается во всех других странах, и не будь откровенной "мочиловки" переписи со стороны неофитствующей журналистики (чего стоят газетные заголовки "Посчитают сколько нас осталось" и т.п.) и части младополитиков, население России вполне могло бы выйти на численность в 150 миллионов человек. Снижение численности населения по итогам переписи — это прежде всего расплата за нашу некомпетентность и мигрантофобию, а не плата за шоковую терапию или рыночную экономику.

По моим прогнозам, доля русских в России останется на уровне 80-83%, благодаря миграционной составляющей и благодаря сохраняющейся в нашей стране престижности быть русским, когда потомки смешанных браков, хотя и не в прежних объемах, но предпочитают выбирать русскую идентичность. Последний фактор сохранит свою значимость в определении численности русских и на будущее, как, кстати, и для других крупных нерусских народов на территории соответствующих республик. Русские будут пополнять свои ряды и за счет более расширительного (инклюзивного) понимания самой русскости, независимо от звучания фамилии или фенотипа. Сейчас этот процесс слабо просматривается, но скоро наступит время, когда Аману Тулееву не нужно будет жаловаться на то, что он "больше русский, чем многие другие, считающие себя русскими, хотя глядя на мою физиономию, кто в это поверит".

Страна вернется, должна вернуться к ситуации, которая была в предыдущие эпохи, когда русскими считались все православные или великороссы, малороссы и белорусы. Но вернуться должно не само содержание формулы русскости, а принцип, что русские фамилии могут оканчиваться на "ян" или на "ко", а внешний облик вообще не имеет отношения к этнической идентификации. Вернется формула Петра Струве: "русский — это тот, кто участвует в культуре". У А.С. Пушкина были обидные клички за его "эфиопскую внешность", но только в те времена никому не приходило в голову не считать его русским человеком. Н.В. Гоголь одновременно считался русским и малороссом. Узко этническая нагрузка понятия "русский" пришла в Россию уже после революции 1917 года, когда начали конструироваться социалистические нации, и без русской нации эта номенклатура была бы неполной. Тем не менее, еще в переписи 1926 года, когда в стране впервые поделили население на категории под названием "национальность", в инструкции переписчикам было предписано уточнять у опрашиваемого, если он называет себя русским, не является ли он малороссом или белорусом.

Сегодня эти три формы идентичности сильно разошлись. Но в самой России миллионы украинцев, белорусов, евреев, армян и многие другие, а также миллионы потомков смешанных семей считают себя, а значит, и являются русскими. Внятно заявлять об этом они пока не научились, будучи обременены бытовой стереотипизацией ("какой он русский с такой фамилией?!"), уродливой процедурой фиксации этнической идентификации в форме вопроса "ваша национальность?" (перепись 2002 года упустила шанс исправить эту формулировку) и этнонационалистическим обществознанием.

На все эти три фактора можно оказать воздействие. Сначала умными и не зашоренными научными трудами, корректными текстами законов и официальных документов. Затем эти мысли подхватит журналистика. А в поголовно грамотном российском обществе и народ уже на следующий день говорит языком газет и телепередач. Хочу подчеркнуть этот свой вывод. Именно расширение понятия русскости, зауженное в недавние времена, и ассимиляция в пользу русских, существующая в стране уже веками, будут основными механизмами, замещающими сравнительно более низкую рождаемость среди культурно доминирующей этнической общности России.

Мне представляется существенным пространственное изменение размещения русских в соотношении с другими группами. Недавняя динамика пространственного движения населения показывает, что число и доля русских и других так называемых нетитульных народов сокращается в большинстве этно-территориальных автономий, особенно в республиках Северного Кавказа. Этот процесс вызван не экономикой и даже не проблемой безопасности (не берем в расчет Чечню), а политикой и морально-психологическим климатом. Квартиры и должности, места в вузах для собственных отпрысков оказываются важнее, чем перспектива стагнации без квалифицированных кадров и обострение внутригрупповых противоречий, которое сглаживалось присутствием русских.

Скорее всего, северокавказцы будут продолжать так себя вести, ибо так же точно ведут себя подмосковные и рязанские братки, громя торговые палатки и разрушая бизнес "неместных" конкурентов. Ситуация может стать еще хуже, если молодых парней из Ингушетии, Дагестана, Кабарды или Адыгеи будут унижать и подвергать насилию в других регионах страны, и в результате они станут воздерживаться от миграции и внешних контактов в собственной стране, ограничивая жизненное пространство "своей" республикой. В результате более высокой рождаемости эти регионы страны окажутся этнически гомогенными, с избытком трудовой силы и с завышенными социальными ожиданиями образованного населения. Уже сейчас многие родители в республиках боятся посылать своих детей учиться в вузы остальной России. Это более чем тревожная тенденция.

Некоторые ученые-демографы говорят о том, что начался эпохальный исторический процесс стягивания этнического ядра, обратного движения русских, сокращения ареала их основного расселения. Это своего рода ответ на пространственную экспансию прошлых столетий. Внешне ситуация действительно выглядит так. Действительно, у нас на Севере 10 миллионов человек, Чукотка и Камчатка перенаселены. Губернатор Роман Абрамович справедливо считает, что Чукотка, потеряв 50% населения, может еще потерять 20% без ущерба для развития и к пользе для среды и для людей. Возвращение русского населения на Дальний Восток также нереально. Вся внутренняя и другая миграция будет тяготеть к Центральному округу, который, по выражению российского демографа Жанны Зайончковской, станет "засасывающей воронкой" для мигрантов.

Однако позволим себе усомниться в фундаментальном значении вывода об обратном "собирании русского этноса". Во-первых, отъезд людей из арктических и субарктических регионов затрагивает в равной степени все многоэтничное население, кроме аборигенного. В этих регионах пропорционально украинцев не меньше, чем русских. Во-вторых, Сибирь и Дальний Восток, разворачивая индустриальные проекты и другую привлекательную для человека деятельность, еще способны привлечь русское и другое население и гораздо лучше самовоспроизводиться, чем стагнирующие сельские регионы Центра. В-третьих, передвижение в южном (за исключением северокавказских республик) и североевропейском направлениях вполне может продолжаться и его замедление есть отражение общего процесса замедления пространственной миграции в последнее десятилетие.

Естественный прирост населения между двумя переписями произошел в малом числе регионов и среди небольшого числа этнических групп. Только дагестанцы, чеченцы и ингуши, да еще, возможно, две-три группы северокавказских народов имели прирост за счет высокой рождаемости. Возможно, она даже выше, ибо общие данные о численности населения республик ухудшаются отъездом русских: тысяча родившихся ингушей и тысяча уехавших русских дают нулевой рост населения. Более высокая рождаемость среди северокавказцев и некоторых других нерусских народов будет сохраняться, и состав первой десятки самых многочисленных народов изменится под влиянием этого фактора. В середину десятки поднимутся чеченцы, что означает необходимость более внимательного и конструктивного отношения всего российского общества к трагической ситуации в Чечне и противодействия чеченофобии. В первую десятку могут войти аварцы, казахи, узбеки.

Для некоторых других групп (армяне и азербайджанцы) продвижение в первую десятку произойдет за счет недавней иммиграции представителей молодого возраста и выигрыша от этого в сфере рождаемости. В целом будут расти численно и увеличивать свою долю в населении России представители народов так называемой исламской традиции. Первую десятку могут покинуть удмурты, немцы, башкиры, но во второй они останутся. При должной реакции на эти изменения, в том числе и через демобилизацию и разгосударствление этничности, эти тенденции не сулят особых коллизий для российского народа как единого гражданского и социокультурного сообщества. При этом Россия останется многоэтничной нацией или "многонародной нацией", как ее назвал И.А. Ильин еще в начале прошлого века. Только необходимо научиться выговаривать эту формулу вместо пустословного "многонационального народа". Вот и вся ревизия, болезненная, может быть, для спецов по "национальному вопросу", но полезная для всей страны.

Два евразийства

«… Разоблачение расистских и шовинистических тенденций в выборной кампании. «Россия для русских» – главный лозунг грядущих выборов. Безответственный националистический популизм партий вместо взвешенного предотвращения опасностей в переломный для России момент. Блок Глазьева – Бабурин, «РОС», «Спас», право-националистическая риторика – дешёвый ура шовинизм вместо серьёзной идеологии. Денонсация блока Глазьева как шовинистического проекта. (...) В связи с этим партия «Евразия» – являясь политическим инструментом, выражающим интересы не только русских, но и малых народов России, традиционных конфессий, общин – считает невозможным для себя участие в блоке Глазьева, получившем неадекватный формат, дискредитирующий молодого талантливого политика и его здравые экономические идеи».

24 сентября 2003 года пресс-конференция председателя партии «Евразия» Александра Дугина 

* * *

Последнее десятилетие XX века в русском постсоветском образованном сословии возродился интерес к доктрине евразийства. Политического развития этот интерес развития не получил, однако имел важное идеологическое значение. Прежде чем рассмотрим место и значение евразийства для русского национального самосознания, сразу скажем, что в русской истории следует четко различать два «евразийства»: постсоветское евразийство им. Александра Гельевича Дугина (90-х гг. XX века) и собственно Русское евразийство (20-30-е гг. XX века).

Большевики были остервенелыми европеизаторами России, и бескомпромиссными продолжателями западнических традиций русской интеллигенции. Прежде всего, они были убежденными антипатриотами России. В 1917-18 гг. «за патриотизм» расстреливали как за разновидность контрреволюции. Русские патриоты-националисты  - прежде у интеллигенции носили кличку «черносотенцы-погромщики», теперь «русские фашисты» - всегда рассматривались большевиками как главные принципиальные враги советской власти (и были таковыми в действительности). Вожди большевизма отличались животной ненавистью ко всему русскому (черта вполне типичная для «русской» интеллигенции). В совдепии русский патриотизм обзывался «великодержавным шовинизмом» и беспощадно преследовался. Всё русское подвергалось глумлению и запрету, - русская история была упразднена вовсе и не преподавалась ни школьникам, ни студентам, русский образованный класс планомерно истреблялся, большевицкие пропагандисты издевались над самим русским именем. Ощутить накал преследований русских можно из сделанной С. Обогуевым подборки: Русский национальный вопрос и XII съезд РКП(б).

Во второй половине 30-х годов Сталин, окончательно утвердив свою власть, отказался от традиционной для большевиков открытой антирусской ориентации. В школы и вузы была возвращена русская история, прекратилось глумление над русскими культурой и обычаями, дозволили уважать кое-кого из русских национальных героев. Советские марксисты пересмотрели взгляд на Россию как исключительно сплошь реакционное явление в мировой истории, «тюрьму народов», стоящую на пути Прогресса человечества. За Россией признали некоторую прогрессивную роль в истории и определенный вклад в мировую культуру (хотя, конечно, общая отсталость и «реакционность» по сравнению с Европой сомнению никогда не подвергались). В дальнейшем Сталин возродил некоторые институты и атрибуты Российской империи. Заметим, что подражание царизму и традиционному русскому государству - весьма умеренное и острожное - евреями большевиками (которым принадлежала ведущая роль в партийном и государственном аппарате, в карательных органах) было встречено с крайним недовольством, с озлоблением.

Сталин дезавуировал традиционную большевистскую  антирусскую риторику не из русского патриотизма, не из симпатии к русским людям, а по соображениям вполне прагматичным. В Германии к власти пришли нацисты. Национализм демонстрировал превосходство над коммунизмом. СССР готовился к большой войне, в которой Сталин предполагал опереться на традиционный народный русский патриотизм, использовать государственный инстинкт русского народа в интересах советского государства. Советская социальная демагогия о братстве трудящихся всех стран в официальной пропаганде продолжала занимать первое место, но в способность интернационализма мобилизовать народ на тяжелую войну советские вожди обоснованно сомневались. В 30-е окончательно реабилитировали понятия Родины и патриотизма. Марксистское положение «у пролетариата нет отечества!» убрали с переднего плана пропаганды. Акцент переставили на Советский патриотизм и любовь к Социалистическому отечеству. По существу, конечно, никакого настоящего советского патриотизма тогда не было и быть не могло. Советскую направленность старались придать народному русскому патриотизму (собственно советский патриотизм возник не ранее победы в войне 1941-45 гг.).

Надо признать, что расчеты Сталина на русский патриотизм вполне оправдались. Коммунисты лишь использовали русских и их патриотизм в своих политических интересах и не более того, антирусская природа советской власти всегда брала свое. После смерти Сталина во времена «оттепели» советская интеллигенция вместе с «ленинскими нормами партийной жизни» принялась возрождать антирусские большевистские традиции, и одновременно яростно бороться с «великодержавным шовинизмом». У шестидесятников стало принято ассоциировать русское с ненавистным сталинизмом. Фундаментальной причиной «культа личности» объявили  исконное рабство русского народа, исказившего светлые идеалы коммунизма. Главной жертвой «нарушения социалистической законности» была признана павшая во внутрипартийной борьбе «ленинская гвардия» - жуткие убийцы и палачи русского народа.

Отсюда реакция советских русских на «оттепель» и «преодоление культа личности» - нарочитое почитание Сталина как победителя в Великой Отечественной войне. Кроме того, возникло соперничество между сформировавшейся в сталинскую эпоху нееврейской номенклатурой и рвущимися к прежней власти и влиянию потомками реабилитированных еврейских комиссаров. Для послесталинского СССР характерно идеологическое противостояние еврейских коммунистов, возрождателей «ленинских норм партийной жизни», и советских «реакционеров» - русских сталинистов.

В брежневскую эпоху установился известный идеологический компромисс: русскую культуру, историю, русский патриотизм не третировали, но русский национализм считали принципиально недопустимым и по-прежнему жестоко преследовали как «великодержавный шовинизм». Считалось, что советское это и есть русское, его, русского, высшее и лучшее выражение.

Напротив, с нерусскими национализмами советская власть заигрывала. Они были дозволены, пока не принимали явно антисоветской направленности. Просоветские национализмы поощрялись. Русский национализм для советской власти идеологически и политически был абсолютно неприемлем даже как просоветский.

В СССР единственным легальным прибежищем русского национального самосознания была так называемая деревенская проза. Русским писателям «деревенщикам» дозволялось скупыми слезами оплакивать мучительную гибель русской деревни, трагедию русского крестьянства (на сущность и масштаб этой трагедии можно было лишь косвенно намекать).

Часто путают известный антисемитизм части советской номенклатуры с русским национализмом. Однако корни номенклатурного «антисемитизма» лежат не в русском национализме. Как мы уже отмечали, это была реакция нееврейских номенклатурных кругов (в большинстве происходящих из русских крестьян) на агрессивные претензии на власть потомков «незаконно репрессированных» при Сталине большевицких комиссаров. Здесь тоже был установлен идеологический компромисс: большую часть «ленинской гвардии» реабилитировали, но наиболее видным вождям еврейского коммунизма – Троцкому, Зиновьеву, Каменеву и пр. – было отказано в реабилитации, их по-прежнему официально считали «антипартийной» «антиленинской» группировкой.

Советская интеллигенция к русским относилась (и относится по сию пору) с презрением, а к русскому национализму – с омерзением. Вожди и авторитеты советской интеллигенции, преимущественно евреи, во времена «оттепели» исповедовали революционную коммунистическую романтику. Среди «шестидесятников» созрело убеждение, что, кроме злодея Сталина, в искажении и опошлении светлых идеалов Коммунизма и Революции виновен склонный к деспотизму и рабству «азиатский» русский народ. Впоследствии, когда неудовлетворенная брежневскими идеологическими компромиссами шестидесятническая интеллигенция обратилась в сторону антисоветизма и либерализма, русский народ – злобный и отсталый «азиатец» - оказался виновен в пришествии на Землю злодейского коммунизма и ответственен за все его преступления на планете (в прошлом, настоящем и будущем).

Надо сказать, что поскольку в СССР единственной дозволенной формой выражения русского национального самосознания была «деревенская проза», то интеллигенции было довольно легко объявлять русский патриотизм-национализм явлением глубоко реакционным, следствием деревенской ограниченности и крестьянской отсталости русского народа. Вообще куда бы ни повернулись идеологические симпатии Прогрессивной Интеллигенции – от коммунизма до антикоммунизма и либертарианства – на пути Прогресса, как бы его не понимали в этот раз, оказывалась тысячелетняя византийская русская дикость и «некультурность», и их худшая форма – русский патриотизм-национализм. К национализмам всех иных народов – от ичкерийского до прибалтийского – советская интеллигенция относилась с неизменной симпатией или, по крайней мере, с уважением. Достаточно напомнить, что либеральная интеллигенция прощала (или «не замечала») нерусским националистам («национальным демократам», как их стали именовать в перестройку) активное и добровольное соучастие в истреблении нацистами евреев во время Второй мировой войны («холокост»).

В той или иной мере в номенклатурной и около номенклатурной среде течения национал-коммунистического толка легально существовали во всем социалистическом лагере, включая республики Советского Союза. Поэтому вместо государств социалистических после распада Восточного блока органично возникли государства национальные с националистической идеологией. Исключение составляла одна РСФСР. Русских коммунистов, которых бы заботили собственно Русские Национальные интересы, никогда не существовало. Считалось, что русские должны быть счастливы от одного наличия советской власти, в ней их главный и единственный интерес. Возразить советской интеллигенции было некому. Русский образованный класс был истреблен или бежал из России в первые годы после революции.

* * *

Евразийство, как идеологическое течение, явилось реакцией на русскую катастрофу 1917 года. Русский образованный класс, запутавшись в европейских социальных доктринах, погубил и себя и Отчизну. Большинство, им еще повезло, оказались выброшены в эмиграцию на западные помойки.

Русское образованное сословие уже два века было практически 100% европеизировано (в культурном отношении). Европа для русских была и недосягаемым образцом, и учителем, и источников вдохновения, и священным Храмом Культуры, которому истово поклонялись. Русские ощущали себя европейцами и имели к тому основания, считали себя своими для Запада. А вот насчет последнего, как показал 1917 год, они жестоко заблуждались.

Внезапно открылось, что Россия не нужна Европе как европейское государство. Бывшие союзники по мировой войне с легкой душой отдали Россию на растерзание большевикам (германским ставленникам, что для того времени было немаловажным обстоятельством). В эмиграции в русском образованном сословии возникло понимание этнической чуждости русских Западу и гибельности для России наивных упований на «Европу». Свержение большевиков с западной помощью могло привести лишь к расчленению России европейскими державами, превращении ее в колонию или полуколонию. Запад смотрит на Россию как на добычу, это понимали многие из антисоветски настроенных русских эмигрантов, принадлежавших самым разным политическим направлениям.

Как результат трагического исторического опыта, осознания трагедии русского западничества - тщетности и ущербности упований на Просвещенную Европу - возникло русское антизападничество – евразийство. Наиболее видные идеологи  Н.С.Трубецкой (1890-1938), П.Н.Савицкий (1895-1968), Г.В.Вернадский (1888-1973). Евразийцы предложили русским отказаться от европоцентризма, не рассматривать Россию как заблудшую часть Европейской Цивилизации, которая в силу драматических обстоятельств – татаро-монгольского ига – опала от Европы, и теперь мучительно ищет путей вернуться в семью просвещенных европейских народов. Евразийцы доказывали, что Россия отдельная, самостоятельная цивилизация, отличная от враждебной ей романо-германской цивилизации. Причина крушения России – слепое западничество правящего класса, бездумное подражание российского государства чуждым русскому народу европейским социальным институтам, несамостоятельность мышления русского образованного сословия, интеллектуальная и духовная зависимость от Запада.

 Для западников «Европа» это прежде всего «Культура» и только культура. Евразийцы указывали на ошибочность такого рода воззрений – Запад этнически иноприроден русским.

Надо сказать, что, начиная с Петра I, западники господствуют в России в самой грубой и деспотичной форме. И, тем не менее, нельзя утверждать, что западничество в России исторически кругом неправо и представляет собой одно кромешное преступление против русского народа. Неприятная особенность западников заключается в том, что они не желают считаться с издержками западничества, заведомо пренебрегают всякими потерями, не допускают мысли о цене «модернизации» и «прогресса». Евразийцы издержки западничества тщательно калькулировали. Однако они не были принципиальными противниками заимствований у Европы вообще (в культуре, технике и т.п.). Евразийцы желали сделать Россию не хуже, не слабее Запада, оставаясь при этом русскими, избегнув духовного порабощения. Так называемая общечеловеческая культура, навязываемая русскими либералами России, по мнению евразийцев была формой духовно-нравственного одичания и этнической деградации.

Евразийцы полагали, что границы Российской империи примерно соответствуют границам самобытной Евразийской цивилизации, вмещающей народы во многих отношениях более близких друг другу, чем окружающим, и что евразийские народы заинтересованы в существовании единого государства. Евразийцы искали естественнонаучные основания этничности. Научные представления евразийцев в значительной мере устарели. И все же они внесли значительный вклад в изучение и понимание феномена этничности, в русское национальное самосознание. Часть их наследия и поныне представляет познавательный интерес.

Другим ярким положением евразийской доктрины была идеократия. Здесь, несомненно, сказалось влияние случившихся по ходу Первой мировой войны глобальных политических и социальных потрясений, дискредитировавших либеральную демократию. Возникшие большевистские и фашистские режимы были идеократичны, то есть отдавали приоритеты обязательной для всех граждан идеологии. Однако для евразийской идеократии существенен не политический аспект, в смысле первенства той или иной социально-политической доктрины как идеологической опоре политической диктатуры. Евразийцы задумывались о русской национальной идеологии, основанной не на отвлеченных началах, но национальном самопознании, и выражающей общенациональный интерес. По их мнению единое национальное мировоззрение должно прежде всего сплачивать правящий класс, русскую национальную элиту.

До 1917 года имея к тому все предпосылки, русский национализм как весомая политическая сила не сформировался. Не сформировался по одной причине – не была сформулирована Русская Национальная идеология. Исторически идеологией русского народа было Православие. Однако в XIX веке православие окончательно утратило интеллектуальный авторитет в глазах русского образованного сословия. Мысли русских занимали западные философии и социально-политические учения. Русская интеллигенция к зачаткам русского национализма изначально относилась крайне враждебно, проповедовала ценности «общечеловеческие». Русскому обществу в качестве идеологии навязывали некритично заимствованные на Западе конкурирующие интернациональные/космополитичные социальные доктрины.

А ведь если бы русский национализм существовал как решающая политическая сила, то удалось бы избегнуть катастрофы 17 года и последующих кошмаров ГУЛАГа.

Советская Россия попала в известную политическую и культурную полу изоляцию от Запада, выпала из системы европейских держав. Евразийцы увидели в этом шанс обретения русскими духовной независимости, надеялись, что большевики будут вынуждены пойти национальным путем, инстинкт самосохранения принудит советскую власть защищать национальные и государственные интересы России, и со временем страна изживет коммунизм. Евразийцы доказывали, что классовая марксистская идеология сплачивает многонациональный СССР в единое государство лишь временно – этнический распад неизбежен. И предлагали евразийство как общий для советских народов национализм при сохранении национальной самобытности. Утопия, конечно…

Хотя, как посмотреть. Если бы кампания «борьбы с космополитизмом», проходившая в конце сталинской эпохи, продлилась не 2-3 года, а лет 20-30, то вполне возможно, что надежды евразийцев на формирование русского и общесоветского национализма оправдались.

В целом, русская эмиграция евразийство не приняла. Идеалы Февраля были глубоко дискредитированы, большинство русских эмигрантов качнулось от либерализма и демократии в сторону русского консерватизма (монархизма, православия, патриотизма). Русской эмиграции евразийство было странно и ненужно (зачем переименовывать Россию в Евразию?!). Евразийство исповедывала маленькая группка русских интеллектуалов.

Западники-либералы евразийство естественно сильно невзлюбили, для них оно было сродни кощунству. Евразийцам предъявляли бессодержательные претензии в отказе от европейской культуры, обвиняли в «азиатчине». Полемика велась, главным образом, вокруг второстепенных исторических вопросов (типа, было ли «татаро-монгольское иго» игом или союзом Руси и Орды против Запада).

Допускать в СССР евразийские идеи никто не собирался. Да и вряд ли они там были кому понятны и близки. Это не мешало обвинять евразийцев в связях с ГПУ, объявлять евразийство чекистской провокацией.

Вообще говоря, участие евразийцев в политике – малозначительный исторический эпизод, не представляет существенного интереса

Далее мы собираемся рассмотреть взгляды современных западников на евразийство. Предмет поневоле занудный, приходится идти на обширное цитирование. Читатель без особых потерь может пропустить текст до следующих звездочек.

* * *

«- Ты изменник! – завопил мальчик. – Ты мыслепреступник! Ты евразийский шпион! Я тебя расстреляю, я тебя распылю, я тебя отправлю на соляные шахты!

Они принялись скакать вокруг него, выкрикивая «Изменник! Мыслепреступник!» - и девочка подражала каждому движению мальчика». Д.Оруэлл «1984»

Евразийство указывало как на источник многих русских бед и главную причину катастрофы 1917 года – безоглядную прозападную ориентацию русского правящего (образованного) класса. Как же советские и постсоветские западники объяснили историю России XX века, что сочли нужным возразить на евразийскую концепцию? Да, в общем, ничего. И на то есть свои причины.

Формально практика большевизма порывает с прежними русскими западническими традициями, предполагавшими сделать из России копию Европы. Большевики старательно воплощали в России футуристические западные идеи, ставили перед собой задачу сделать Россию Западом, который обязательно будет в скором Светлом Будущем. Большевизм - своего рода западнический футуризм, однако, это лишь внешний отказ от традиций русского либерального западничества. Ведь по существу дела русские западники насаждали в России свою мечту о Западе, некую далекую  от реальности фантазию на тему «Европа», и даже если и не совершенный вымысел, то всегда за образец берется какой-либо аспект европейской жизни, оторванный от своих подлинных этнических корней. С XIX века русская интеллигенция ощущает себя, по выражению Герцена, «европейским классом» в отсталой азиатской России. Фактически для образованных русских Запад есть идеологическая и культурная метрополия, Отечество их сознания. В глазах интеллигенции моральную санкцию на власть получал тот, кто предлагал наиболее радикальную программу европеизации России. Отмороженные авангардисты-западники большевики имели в интеллигентской среде решающее моральное превосходство над традиционными западниками-либералами. К тому же большевики обладали еще и тем немаловажным преимуществом, что даже формально большевизм не был связан с наличествующими в реальной жизни европейскими образцами и получал полную свободу рук (хотя следует признать, что за свою историю советская власть не изобрела ничего оригинального). Большевистский западнический авангардизм вполне логичен, и его историческая победа над «умеренным» либеральным западничеством закономерна.

Февральская революция в России, бесспорно, прозападная, направлена против «азиатского самодержавия». Советский переворот, во многом подражавший Французской революции и Парижской коммуне, ставил перед собой планетарные цели. Россия мыслилась вождями большевизма как «слабое звено» в глобальной цепи капитализма. Советская Россия должна была послужить плацдармом Мировой Революции, стать подручным революционного европейского пролетариата (фактически, европейских социалистических партий). Изначально построение социализма в отсталой России без помощи цивилизованных стран Запада (или хотя бы западного «рабочего класса») идеологами большевизма не представлялось возможным. Однако после Второй мировой войны резкие политические противоречия СССР и консолидированного Запада, соперничество за мировое идеологическое и политическое первенство замаскировали метафизическую и идеологическую вторичность советской власти по отношению к Западу. Интеллектуально и морально СССР не был самостоятелен, для него было крайне важно западное общественное мнение. Советская власть имела моральную санкцию на существование лишь до тех пор, пока могла позиционировать себя, хотя бы в своих собственных глазах, как социально-политический авангард Запад, и в силу этого обстоятельства морально была крайне уязвима.

В головах советской интеллигенции антиевропейской доктрине евразийства места не было. Советский проект – насаждение в России передового Европейского социального учения (марксизма) – беспощадное тотальное западничество. Антисоветские «либеральные реформы» 90-х годов XX века тоже являются западничеством, но уже противоположного толка – насаждение Передового западного учения о Свободном Рынке (либертарианство). Для советской интеллигенции евразийцы были «реакционеры», «буржуазные националисты», «великодержавные шовинисты» и «черносотенцы». Постсоветская либеральная интеллигенция собственно русской точкой зрения принципиально не интересуется. По её просвещенному мнению «русский» «народ» это сплошная реакционная масса, которая в силу своего врожденного «тысячелетнего византийского рабства» препятствует прогрессу страны «Россия», и всё, что не есть стояние на коленях перед священными коровами Либерализма, то заведомо считается «русским фашизмом».  И уж, разумеется, в эту категорию угодило и русское евразийство (особенности «евразийства» проповедоваемого Дугиным рассмотрим позже). Так что отыскивать вменяемые суждения теперешних либералов-западников о евразийстве тщетное занятие, - проблематика евразийства находится за горизонтом понятий и представлений постсоветской либеральной интеллигенции.

Причем нельзя сказать, что евразийство забыто и поэтому не актуально. Труды «последнего евразийца» Л.Н.Гумилева широко издавались в начале 90-х и довольно популярны. Однако в РФ либеральная интеллигенция, не мудрствуя, просто господствует в СМИ, и опускаться до идеологических диспутов с кем бы то ни было из оппонентов не считает нужным (да, кажется, и не способна к интеллектуальным дискуссиям). Последние полтора десятилетия «свободы слова» неудобные либералам (западникам) точки зрения тотально подавляются.

И все же имеется одно исключение, современная русская западническая концепция, оспаривающая евразийство, была сформулирована. Обратимся к работе Д.Е.Галковский «Русская политика и русская философия», где изложены взгляды современного русского западника. Хотя точка зрения Галковского вполне оригинальна, но в основе традиционна для русского западничества.

Европеизированный русский интеллектуальной элите, Белым Людям, противостоит дикое и злобное «азиатское» море (по существу, русский народ). Русская интеллигенция также в массе «азиатская». «Азиатчина» это не какие-то действительные влияния Востока, но просто неполноценная европейскость. То есть русская интеллигенция недостаточно европеизирована, овладела лишь внешним видом европейства,  а внутренней сутью европейца, эзотерической технологией устраивать жизнь по-западному – не прониклась. Согласно Галковскому, революция 1917 г. – «азиатская реакция», протест азиатских русских масс и полуазиатской русской интеллигенции против чуждой Русской Европейской элиты, антиколониальное восстание против созданного Петром Великим Русского Государства, которое внутри России играло роль Европейской Метрополии и колониальной администрации, по мере сил европеизирующей туземцев.. 

В рамках концепции Галковского, если отбросить привходящие исторические обстоятельства, определяющая причина трагических результатов Февральской революции та, что русское образованное сословие не умело, а русский народ не мог и желал жить по-европейски. Русская интеллигенция не понимала (и поныне не понимает) внутренних механизмов западного общества, предлагаемые ею для установления в России формально европейские социально-политические институты, были и чужды крестьянской массе, и вообще нежизнеспособны.

Мы не будем подробно пересказывать статью Галковского. Советуем читателю с ней ознакомиться. Хотя у нас и есть к ней претензии (какого рода, будет ясно далее), там содержится немало верных наблюдений.

Галковский подверг уничтожающей критике евразийство. Прежде чем начать цитировать Галковского, уточню одно немаловажное обстоятельство. Бесспорно, сменовеховство цинично эксплуатировалась большевиками в своих политико-идеологических целях. Однако оружие это было обоюдоострое, требовало острожного использования внутри СССР. И поэтому, а также в связи с обострившейся внутрипартийной борьбой, во второй половине 20-х годов сменовеховское движение было большевиками ликвидировано. 

«Попыткой вторичного производства со стороны марксизма определённой "идеологии", призванной обслуживать своеобразно понимаемые интересы потребителя, явились течения "сменовеховства" (сменовеховство фактически лишь ранний этап евразийства.) и "евразийства" - политико-философские конструкции, специально собранные для экспортных нужд советского государства на сумасшедшей фабрике коммунистического марксизма».

«Евразийство - было первой "идеологией" русского государства, первой идеей, специально сконструированной для кого-то с целью сознательной дезориентации и использования. Характерно, что сам по себе социализм как социальная практика не нуждался в идеологии. Внутри России потребителей сколько-нибудь сложных мифологических конструкций не осталось, и евразийство изначально создавалось для внешнего потребления».

«Евразийство похоже на современный ему национал-социализм, с той только разницей, что действия советского государства совершенно не нуждались в каком-либо оправдании или даже объяснении. Евразийство оправдывало и объясняло действия по азиатизации России, но оправдание и объяснение нужно только европейскому сознанию, его же как раз и искореняли. Поэтому евразийство в сущности является издевательством - объяснением уничтожаемым европейцам, почему их следует уничтожать. Национал-социализм был псевдоазиатизацией Европы - временной реакцией на крушение её восточного фланга. Лозунг Гитлера - борьба против внутренних (евреи) и внешних азиатов азиатскими методами прямого подавления. Это несвойственная новой Европе переоценка Азии, возведение её в ранг противника, а не колониального материала, то есть отказ от основной идеи колониализма: "не соперничество, а использование". Если евразийство соединить с государственной риторикой СССР, мы получим стиль гитлеровского национал-социализма».

«При знакомстве с текстами евразийцев бросается в глаза декларативность, полная укладываемость в две-три фразы. Больше всего это напоминает "легенду" прилежного диверсанта (8). "Эвакуировался в тыл, отстал от эшелона". Многочасовые допросы никакой новой информации не добавляют. Из подвала доносится всё то же монотонное бубнение. "Отстал от эшелона. Не помню. Эвакуировался в тыл." В первых строчках евразийских статей размашистой кистью провинциального журналиста рисуется грандиозная панорама: "великая равнина", "континент Евразия". Хорошо. Заинтригованный читатель ждёт, "что дальше". Но увы - дальше ничего нет (9)».

«... Уже первый съезд евразийцев в Берлине (начало 1925 года) проводился на деньги ГПУ, многие лекции на нём читали шпионы и диверсанты, которым придумали "интересные мысли" (автора!) и которые они выучили вплоть до "полемики": "Ты будешь говорить то, а я тебе возражать это". После же использования большинство евразийцев вывезли в СССР и расстреляли».

Галковский сознательно смешивает сменовеховство и евразийство (возникшие почти одновременно в 1921 году). Высказанные им претензии можно отнести к сменовеховству, но не к евразийству. Первоначально идейный лидер сменовеховского движения, идеолог «национал-большевизма» Н.В.Устрялов (1890-1937) примыкал к евразийству, и тем интереснее увидеть принципиальные расхождения евразийства с национал-большевизмом.

Нельзя сказать, что тот же Устрялов с симпатией относился к большевизму или к коммунизму самим по себе. Тем не менее, он призывал русскую интеллигенцию к терпимому отношению к советской власти. Устрялов полагал, что объективная реальность неизбежно принудит большевиков стать на государственническую точку зрения, государственное строительство заставит отдать приоритет реальным государственным интересам, а не химерам мировой революции. Национал-большевизм рассчитывал на перерождение советской власти в национал-государственном духе, и что в результате заданной логикой государственной жизни эволюции советская власть неизбежно получит русское национальное содержание. Устрялов исходил из убеждения,  что любое государство в границах Российской империи неотвратимо природной силою вещей, в конце концов, окажется русским. Предполагалось, что коммунистическая риторика, «мировая революция» могут быть превращены в орудие державных интересов России в мире.

По сути Устрялов выступил против основополагающей идеи русской интеллигенции: разрушение государства как радикальный путь народной свободы. Антигосударственные устремления интеллигенции, её враждебность и органическая неспособность к государственной жизни привели Россию и русский народ к катастрофе 1917 года. Императив устряловского национал-большевизма: служить государству. И если это государство советское, то следует служить советскому государству, уповая на его перерождение в национальном духе. Справедливости ради следует отметить, что Устрялов вел серьезную публичную полемику с идеологами большевизма, а не лишь воспевал успехи советской власти на путях государственного строительства.

Устрялов справедливо указывал, что крушение советской власти приведет к интервенции западных держав (в той или иной форме), расчленению и окончательной гибели России. Он считал большевизм органической частью русской национальной истории (аналогичной петровским реформам) и отказывался верить, что советская эпоха – прекращение русской истории, не имеет никакого отношения к России. С последними утверждениями, пожалуй, согласились бы и евразийцы.

Причиной идеологической враждебности к Западу евразийства и национал-большевизма был отнюдь не западный антисоветизм, - как не пытается Галковский уверить нас в обратном, - но враждебность Запада русскому народу и русской государственности.

А вот и отличие евразийства от национал-большевизма. Для евразийцев первично не государство, а его этническое содержание. Нет никаких оснований считать, что большевики окажутся именно русскими государственниками. Евразийцы не рассматривали национальное как простое производное от государственного. Для евразийцев государство лишь орудие, сами по себе государственные атрибуты без русского содержания ценности не имеют.

Поэтому евразийцы на идеологические компромиссы с большевиками не шли (хотя возможно, что левое крыло евразийства как и сменовеховство инспирировалось и манипулировалось чекистами). Устрялов обманулся, недооценил антируссского фундаментализма советской власти, и этот самообман погубил его (в 1935 г. уехал из Харбина в СССР, в 1937 г. расстрелян как «японский шпион» в связи с делом Тухачевского). Во всяком случае, он честно расплатился за свои убеждения. Однако нельзя сказать, что надежды Устрялова на национал-государственническое перерождение советской власти были вовсе бессмысленны. Сталин вынужденно перешел на державные позиции и уничтожил коммунистов больше, чем все антикоммунисты вместе взятые.

На обвинения в сменовеховстве и сотрудничестве с большевиками в свое время исчерпывающе отвечали сами евразийцы.

Н.С.Тубецкой («Наш ответ: евразийство и белое движение», сентябрь 1925):

«… клеветническим наветом упомянутых выше врагов евразийства является утверждение, что евразийство есть особая форма сменовеховства и соглашательства. (…) Сменовеховцы - это люди, которые прежде боролись с коммунистами, но потом, когда коммунисты одержали верх над белыми армиями и путем сыска и террора подавили и раскрыли в России все антибольшевистские заговоры, решили идти к коммунистам "в Каноссу", т.е. попросить у коммунистов прощения за свои прежние "грехи" и лояльно служить им, повинуясь во всем и не позволяя себе не только мечтать о свержении коммунизма, но даже и критиковать политику коммунистов. А как возникло евразийство? После крушения белого движения евразийцы поняли, что неудачи этого движения коренились главным образом в том, что прежние его идеологи выступили в походе с негодным и недостаточным идейным багажом, что эта проявившаяся на опыте негодность идейного багажа была следствием прежнего, дореволюционного уклона развития русской мысли и что, следовательно, для продолжения и успешного завершения борьбы с коммунизмом необходимо пересмотреть прежние идеалы русской интеллигенции и заменить их новыми. Таким образом, и сменовеховцы и евразийцы увидали факт поражения белых армий коммунистами; но в то время как сменовеховцы из этого факта сделали практический вывод, что надо безоговорочно сдаться и прекратить всякую борьбу с коммунистами, евразийцы, наоборот, стали искать новых, более действенных путей борьбы с ними. Теоретики сменовеховства указывают на то, что коммунистическая идеология является логическим выводом из того направления умов, которое в русской интеллигенции было господствующим, и приводят этот факт как аргумент в пользу коммунизма, как доказательство того, что русский интеллигент должен принять коммунизм. Евразийство тоже признает органическую и логическую связь коммунистической идеологии с господствовавшим до революции умонастроением русской интеллигенции, но из этого факта делает как раз обратный вывод, а именно вывод, что все это дореволюционное умонастроение русской интеллигенции было в корне порочным, что его следует безоговорочно и окончательно откинуть: ибо коммунизм есть зло, а все, органически приводящее к злу, тоже есть зло».

«… между евразийством, отвергающим социализм и утверждающим религию и национальную индивидуальность, и коммунизмом, по существу безбожным и интернационалистическим, существует такое глубокое, коренное различие, при котором о соглашении в сколько-нибудь существенных пунктах речи быть не может».

Как видим, евразийство не было поздним этапом сменовеховства, и вообще враждебно сменовеховству. Отдельные доктринальные пересечения с национал-большевизмом в этом факте ничего не меняют.

Продолжателем евразийской традиции был Лев Николаевич Гумилев, разработавший оригинальную концепцию этногенеза. Вот как Галковский интерпретирует мотивы, по которым Гумилев исповедовал евразийство.

«Дальше через 30 лет пошёл Лев Гумилёв. Во время следствия его допрашивали два еврея - один разбивал прикладом шейные позвонки, а другой хохотал за столом, крутя карандашик: "Бей этого гоя по голове - он умный!" Отмотав срока и выйдя из зоны с манией преследования и кривящейся набок шеей, "умный гой" стал разрабатывать теорию "этногенеза" - несчастную попытку умного и талантливого человека сохранить достоинство путём интеллектуальной мимикрии. Злейшие враги России и русской культуры изображались в его парадоксальных книгах природными союзниками и чуть ли не добрыми учителями, а антисоветчики-европейцы - кровожадными упырями и ненавистниками России.

Из-за особенностей гуманитарного знания исследования Гумилёва всё равно имеют самостоятельное значение (важен любой автономный и независимый взгляд на исторические события), но с точки зрения философской это более чем наглядная иллюстрация извращённого метода советской некультуры. В сущности, изображая самым лучшим и чистым, что было в России, монголо-татарское иго, одно упоминание о котором веками вызывало у русских приступ рвоты, Гумилёв попытался создать миф Нероссии. То есть миф СССР. Точно так же, по его же словам, Латинская Америка в своё время в попытке достижения независимости сделала всё возможное и невозможное для превращения себя в Неиспанию, поставив в центр своей религиозной жизни антикатолическое франк-масонство».

Да, это любопытная аналогия между Латинской Америкой и Россией. Либеральная креольская интеллигенция, воспитанная в европейских университетах на идеях Европейского Просвещения, наверное, тоже видела в Испании источник «азиатчины» (что при желании можно делать даже с большим основанием, чем в отношении России). В первой четверти XIX в. «освобожденные» – под руководством прогрессивных англосаксов -  от испанского ига латиноамериканские государства получили самые либеральные конституции в мире. Дальнейшая история известна.

Но причем же тут евразийцы?! Какая им может быть укоризна в истории европеизации Латинской Америки под руководством либерального масонства?  Ведь та Неиспания, в которую мечтали превратить Латинскую Америку туземные западники, это именно «Европа». Точно так же, как намеревались в 1917 году обратить Россию в «Европу» русские либералы-западники. Их затея окончилась для России трагически. Но в чем же тут вина изобличаемой Галковским «азиатской реакции»? Однажды сколько-то лет тому назад в Нью-Йорке выключили электричество, и тоже наступила азиатская реакция (ненадолго, правда, вскоре аварию ликвидировали, и европейский порядок в городе восстановили).

Теперь разберем прямой упрек Галковского Гумилеву: «Злейшие враги России и русской культуры изображались в его парадоксальных книгах природными союзниками и чуть ли не добрыми учителями, а антисоветчики-европейцы - кровожадными упырями и ненавистниками России». Допустим, Галковский прав, и монголы и тюрки есть злейшие враги русских (хотя Гумилев доказывал обратное, его аргументацию. Галковский не счел нужным разбирать). Но ведь с не меньшим успехом можно утверждать, что сам Галковский, как и все западники, представляет лучшими друзьями русских их злейших и опаснейших врагов – романо-германцев. Но есть и существенное отличие: евразийцы изображали друзьями русских и приписывали им разнообразные благородные возвышенные черты врагам России - как то в отношении Европейцев делают западники, - сгинувших в далекой истории. А западники навязывают русским благостный взгляд на врагов современных. Евразийцев можно оправдать хотя бы тем, что они делают прививку русскому сознанию от бездумного западничества. А западников чем оправдать?

И про «антисоветчиков-европейцев» Гумилев ничего не писал. К чему этот выпад у Галковского? Не говоря уж о том, что далеко не все и не всегда европейцы были антисоветчиками.

Галковский хочет представить дело таким образом, что евразийцы и Гумилев не любили Запад, поскольку считали его врагом советской власти. Это не соответствует действительности. Ни Гумилев, ни ведущие идеологи евразийства вообще не симпатизировали советской власти и коммунизму. Однако они считали, что под предлогом противостояния коммунизму Запад ведет борьбу с Россией и русскими. Как мы знаем из прошедшей на наших глазах истории распада СССР, евразийцы были правы (справедливости ради отметим, что это понимали не одни евразийцы, но евразийское понимание имело системный характер).

И, к сожалению, крайне неприятное впечатление производит объяснение Галковским внутренних мотивов творчества Л.Н.Гумилева, - «интеллектуальная мимикрия», вбитый навечно пытками и лагерями страх перед советской властью. Тут видно лишь одно желание избежать полемики по существу вопроса, заранее дискредитировать оппонента посредством оскорбительных интерпретаций фактов его биографии (отбыл 17 лет в ГУЛАГе, в результате навсегда испугался советской власти, оставшуюся жизнь стремился угодить своим мучителям).

Не может не насторожить, что в качестве иллюстрации «азиатскости» русской интеллигенции Галковский приводит князя С.Н.Трубецкого. Поневоле начнешь подозревать, что через отца намереваются косвенно дискредитировать сына – Н.С.Трубецкого, ведущего идеолога евразийства. 

«… можно привести пример казалось бы максимально невыигрышный - личность Сергея Николаевича Трубецкого, князя, ректора Московского университета, специалиста по античной философии. Его философские работы - это произведения аккуратной и трудолюбивой посредственности. Видно, что это "служба", то, чем человек занимается "на работе". Но дома, "в халате" Трубецкой занимался другим - писал газетные фельетоны, грязные, с подзаборной руганью и, в отличие от Салтыкова-Щедрина, тоже потерявшего культурную связь со своей средой и полностью "обинтеллигентившегося", лишённые крупицы таланта. Трубецкой, усвоивший самые отвратительные замашки русской интеллигенции, с бешеным темпераментом обрушивался на своих "идеологических противников". Тряслись руки, текла слюна:

"В пику газете "Фактор прогресса" профессора Хамоватого Мартын Обезьянников стал издавать газету "Здравый смысл". Проезжая по Красной площади, Обезьянников многозначительно взглянул на памятник Минина и Пожарского... Кроме самого Обезьянникова редакторами были славянин неопределённой национальности Войцех Войцеховович Трепачек, публицисты Василий Вышибалов и Тигран Жердябов. Потом шли фельетонисты Платон Целковомудренный под псевдонимом Старуха-Лепетуха, Евлампий Бутонов и Максим Петров Нетронь-Завоняйка. В Петербурге было два корреспондента - князь Содомский и генерал Поросятин, писавший под псевдонимом Рельсопрокатный... "

И далее, обозвав своих оппонентов хамскими прозвищами (а это весь славянофильский лагерь от Льва Тихомирова до Розанова), князь с обстоятельностью начинает обливать грязью каждого из них в отдельности. Один пишет у него статью "Каким я был негодяем", другой посылает в газету сообщение из Франции: "Все французские сердца бьются в унисон с русскими - загипнотизированная общественным настроением сука родила щенка с пятном в виде двуглавого орла на брюхе". И т.д. и т.п.».

«Из всего этого неумного одесского остроумия видно, что никакой полемики Трубецкой вести не мог "по определению": все люди, несогласные с его точкой зрения, казались ему в лучшем случае мелкими подлецами, в худшем - опасными преступниками, подлежащими уголовному преследованию. То есть весь европеизм, вся образованность князя были блефом, "внешним лоском". Плохо не то, что здесь мы видим поверхностный РАЦИОНАЛИЗМ, а то, что он ПОВЕРХНОСТНЫЙ. Русские интеллигенты верили в чертей, сглаз, гадали на кофейной гуще. Их европеизм выражался только в том, что это делалось "не на виду", а на тайных собраниях. Иначе бы русские интеллигенты и не проиграли всё за 6 МЕСЯЦЕВ». …

С.Н.Трубецкой русский либерал-западник, пусть неумный и неталантливый (хотя в свое время заметная и авторитетная фигура), но причем же тут «азиатство» и евразийство? Если уж ректор Московского университета, известный философ князь Трубецкой по Галковскому сокровенный азиатец, то кто же тогда они, подлинные русские европейцы?..

В действительности мы наблюдаем парадоксальный феномен, что безудержное западничество ведет к одичанию («азиатчине», в западнической терминологии). Чем, по существу, полемические нападки против евразийства самого Галковского отличаются от «неумного одесского остроумия» русских западников в отношении «славянофилов»? Разве что за прошедший век наблюдается известный моральный прогресс, и теперь европейски просвещенные люди предпочитают использовать приемы «черной пропаганды».

В сущности, из сказанного Галковским следует, что русские никакие не европейцы (как не европеец и сам Галковский). Но ведь именно европейскую природу России и отрицали евразийцы. Разница лишь в том, что евразийцы не видят в этом факте трагедии, а Дмитрия Евгеньевича Галковского это огорчает до боли, и он предлагает русским как можно более мучительно покончить с собой.

«Свободная личность, если это несчастье произошло с тобой и ты есть, - беги из страшного русского мира. Ты не обретёшь ни счастья, ни сочувствия, ни справедливого воздаяния, ни даже свободы от русских снов, - тебя ждёт так мало, так глупо: всего лишь мир, где тебе не нужно будет СДАВАТЬСЯ, и где сам факт своего бытия ты не будешь осознавать как нечто ошибочное, нечто порочное. Ведь ожидающая тебя в противном случае позиция "современного русского интеллектуала" есть гнусность, ибо после всего произошедшего с Россией единственно возможное рациональное отношение к миру - это равнодушное презрение ко всему и вся. Долгожданный (но характерно, что более чем запоздавший) антитезис евразийства, собственно, "восточничества", показал, что подлинная сердцевина русских это бездушная и артистическая "манипуляция". "Система Станиславского", с бездушным интеллектуализмом спланировавшая анфиладу взаимообразно опускающихся и поднимающихся занавесов - дверей и окон в Азию и Европу, чтобы очередная группа впущенных на сцену русской истории "чудаков" послужила удобными статистами, "человеческим материалом" для чудовищного по уровню своей предумышленности спектакля - русской истории. Русские здесь могут быть садистами или мазохистами, но это неизбежно их спектакль и ставят они его в общем-то для своего удовольствия. Это - мир, сообразный их менталитету, мир, где они наиболее сильны и где наиболее осуществляются их способности - мир, пахнущий гримом и пОтом театральной уборной, мир подлого театрального "коллектива", именно своей подлостью и уродством и отрицающего саму форму коллективной жизни, столь ненавистную западному одиночке, но столь же неизбежную, как налёт монголоидности, свойственный типичному русскому лицу - иногда просто азиатской маски с европейски разработанной лицевой мускулатурой, скрывающей азиатскую кукольную неподвижность и кукольную же азиатскую подвижность: механические улыбки и насекомоподобную злобу».

 * * *

Начиная с петровских реформ, русское образование и сознание европеизированы. В XIX веке образованные русские ощущали себя почти европейцами (правда, европейцами провинциальными). Евразийство было небольшим течением в среде после революции эмигрировавших на Запад русских европейцев (т.е. русского образованного сословия). Группка русских интеллектуалов пришла к выводу о необходимости отказаться от западничества и европоцентризма. При всей на первый взгляд с точки зрения русского национализма экзотичности евразийской доктрины, - провозгласившей Россию наследницей Евразийской цивилизации, продолжательницей традиций Тюркского каганата и империи Чингисхана, - она позволяла легализовать русские национальные интересы безотносительно их признания Европой и избавиться от бесплодных переживаний, насколько Россия близка тем или иным образцам западной жизни. Евразийство предлагало заняться собой, а не тщетными попытками ассимилироваться в Европу, чтобы наконец уподобиться природным романо-германцам. Евразийство было для русских европейцев логичным шагом на пути освобождения от европоцентризма в сторону формирования идеологии полноценного Русского Национализма.

Лев Николаевич Гумилев, историк, - последний Русский евразиец. Последний буквально. Во второй половине XX века поколение Русских европейцев ушло из жизни. Потомки эмигрантов, дети и внуки, ассимилировались, перестали быть русскими. А советская интеллигенция не была европейской. Таким образом, как доктрина Русское евразийство утратило политическую актуальность. Замысловатый извив русской мысли о России-Евразии теперь представляет лишь теоретический интерес.

Тем не менее, в последние советские годы Л.Н.Гумилев (1912-1992)  добился необыкновенной известности и славы. Его труды по истории, широко публиковавшиеся в начале 90-х годов, были необыкновенно популярны у русского образованного сословия. Правда, сообщество профессиональных советских историков продолжало относиться к Гумилеву с нескрываемым раздражением.

Гумилев разработал оригинальную концепцию этногенеза и популяризировал её в своих талантливо написанных книгах по истории России и человечества. Веденное им понятие о «пассионарности» вошло в широкий оборот, словечко это теперь весьма популярно. Советские историки сочли концепцию Гумилева «ненаучной». Хотя серьезной вдумчивой критики Гумилева мне встречать не приходилось, - преимущественно мелкие придирки и прямое нежелание всерьез рассматривать чуждые сложившимся академическим школам концепции. Откровенно говоря, основная причина неприятия Л.Н.Гумилева «профессиональными историками» - узкий идеологический горизонт и элементарно низкая интеллектуальная квалификация сообщества советских историков. Они не сумели и не захотели понять место и значение работ Гумилева. Ведь среди отечественных историков фигур мирового значения до сих пор не было.

Труды Гумилева носят историософский характер, в них изложена общая точка зрения на законы и механизмы, движущие человеческой истории. Это не ординарные исторические монографии, по жанру Гумилев скорее близок Тойнби. От отечественных историков требовалось не вступать в полемику с Гумилевым (которую они пока вести едва ли в состоянии), но лишь сопроводить книги Льва Николаевича почтительными комментариями. Увы, столь простое дело наши историки сочли ниже своего профессионального достоинства.

Мы вовсе не утверждаем, что выдвинутые Гумилевым исторические реконструкции, интерпретации и пр. не могут быть оспорены, а его теория этногенеза безусловно во всём верна и не подлежит критике. Суть дела в другом, Л.Н.Гумилев первым развил концепцию, согласно которой история человечества по сути есть история этническая. Это не то, что история может быть написана (изложена) как история народов, но история человечества в принципе есть история жизни народов (этносов), а все иное – возможные точки зрения.

При всей известности и популярности книг Гумилева по изложенным выше причинам никаких органических оснований продолжения евразийства не существует. И, тем не менее, в 90-х годах философ и политолог А.Дугин возродил «евразийство». Из прежнего евразийства были формально заимствованы некоторые идеи. Однако советское евразийство Дугина и Русское евразийство не просто разные течения, они идеологически строго противоположно направлены.

Главным принципиальным врагом советской власти всегда был «великодержавный шовинизм», то есть русское национальное самосознание. Интеллигенцией, большевиками, советской властью изначально было признано, что русские повинны в угнетении народов Российской империи и обязаны искупить свою историческую вину перед ними. Россия была раздроблена на национальные советские государства (республики). За годы советской власти коммунисты сумели этнически расколоть русский народ на «украинцев», русских и белорусов. Русскими стало принято именовать одних лишь великороссов. Малороссов приучили к унизительной кличке «украинец». Повсеместно была выращена агрессивная «национальная интеллигенция», за исключением великороссов. Великороссы, в отличие от прочих многочисленных советских народов, не получили свою национальную советскую республику, РСФСР была подобием СССР. Также в виде исключения в составе КПСС не была создана компартия РСФСР.

Национализм нерусских народностей, если он не был открыто антисоветским, считался советскими коммунистами делом извинительным, приемлемым политическим фактором, с которым следует считаться, идти ему на уступки за счет русских (то же впоследствии касалось и восточноевропейских социалистических стран). Перерыв в борьбе с «великодержавным шовинизмом» случился лишь в 1941-45 гг. и плюс краткий период «борьбы с космополитизмом» незадолго до смерти Сталина. За указанным небольшим исключением традиционно для советского общества русским людям внушались комплексы вины и неполноценности перед другими народами. Порядочному советскому человеку ощущать себя русским было морально неудобно, стыдно («старший брат», который всем должен, перед всеми виноват, обязан терпеть хамские выходки «младших»). Напротив, числиться «нацменом» со всех точек зрения было выгодно и удобно. Для нацменов были уготованы масса послаблений и преференций. Советская власть также любила назначать начальниками над русскими лиц нерусской национальности (и не только администраторами, но и руководителями русской культуры). Такое вот советское отношение к русским в совокупности и являлось «советским интернационализмом»: все советские народы в той или иной мере получали от советской власти преференции за счет русских, и в разной степени в душе презирали русских одновременно как угнетателей и прекраснодушных дурачков.

Поэтому революции в соцлагере рубежа 80-90-х годов имели демократическую форму, но националистическое содержание. А «либеральная» и «демократическая» революция в РСФСР была антинациональной (антирусской) по сути.  После распада Советского союза во всех образовавшихся государствах русские люди, в лучшем случае, оказались гражданами второго сорта. В общем, так же обстоят дела и в Российской Федерации – русские угнетаемое большинство, бесправное податное население. Русское национальное самосознание в России маргинализировано, власть и собственность в руках этнических мафий.

Русское население и теперь в массе настроено против русского национализма, опасается его. Ведущую роль играет тотальная антирусская пропаганда либеральных СМИ (русских СМИ, придерживающихся русской точки зрения, не существует). Сказывается привычное, психологически комфортное для советского русского обывателя состояние национальной идиотии. Распространена тщетная надежда, усердно внушаемая СМИ, что ежели русские национально разоружаться и морально капитулируют, то инородцы поступят так же и не будут русских обижать. Либеральный агитпроп постоянно шантажируют русских развалом Российской Федерации, если русские посмеют отстаивать свои национальные права и интересы. Многие боятся.

Вот в такой морально психологической атмосфере в 90-е возникло дугинское евразийство. Нельзя сказать, что оно имеет какой-то существенный общественный вес, но в интеллектуальных кругах оппозиционных российскому либерализму Александр Гельевич Дугин один из самых известных идеологов и философов, имеет немалый авторитет.

А.Дугин ведет свою идейную родословную от русских евразийцев, но лишь формально поминает их труды, фактически в своих построениях на наследие русских евразийцев нисколько не опирается. Его вариант философии «евразийства» - это причудливая смесь западной эзотерики и восточной мистики в западной же аранжировке. Собственно говоря, при всем восточном колорите риторики Дугин не антизападник. Корни Дугинского евразийства западноевропейские, интеллектуально питаются от европейских нелиберальных «право консервативных» течений, склонных к эзотерическим мистическим построениям. Единственно как бы научная составляющая дугинского учения – геополитика (он автор толстенного труда по геополитике, создал школу геополитики).

Что можно сказать о геополитике. Когда-то век назад геополитика начиналась как наука, но полноценной наукой так и не стала. Не то чтобы в геополитических рассуждениях нет и крупицы здравого смысла, рациональные зерна встречаются. Однако современная геополитика не более чем псевдонаучная риторика, использующая яркие художественные и мифологические образы, форма политической демагогии, идеологическая глушилка, которую применяют как маскировку - идеологическое прикрытие для проведения тех или иных реальных интересов.

Самого Дугина в геополитическом коварстве подозревать не приходится. Он выбрал разновидность геополитики по литературному жанру скорее близкую фэнтези. Смелыми мазками Дугин рисует волшебную картину братства евразийских народов, куда у него входят и народы бывшего СССР, и китайцы, и индийцы, и иранцы, и кто только туда не входит. А противостоят евразийскому братству коварные народы моря – «атлантисты» капиталисты и их подручные. Построения Дугина весьма утешительны для советского человека, тешат его внушенные советской властью интернациональные комплексы. Дугин создает иллюзорную картину трансцендентного существования Советской Империи, со всеми ее бывшими союзами.

Когда в конце 80-х обрушилась идеология коммунизма, был дискредитирован марксизм, то исчезли идеологические основания советского образа мысли и интернационализма в том числе. По существу, постсоветское «евразийство» и есть попытка подвести новый идеологический фундамент под традиционную советскую национальную политику, воспрепятствовать зарождению Русского национализма. Дугинское евразийство – это советская идеология интернационализма без марксизма и коммунизма. Мистически переиначенный советский консерватизм, занятная философская богема. Предлагаемое Дугиным евразийство по сути дела удовлетворяет стремлению советского человека уклониться от бремени быть/стать Русским, а под именем «евразийца» и впредь пребывать советским.

При всем при том, сам Александр Гельевич Дугин бесспорно талантливый русский литератор (назвать его «философом» у меня не поворачивается язык), человек неглупый и квалифицированный. К сожалению, занят ерундой. Вредной ерундой.

* * *

«Тот, кто говорит "Россия для русских", либо непорядочные люди, которые не понимают, что говорят, и тогда они просто придурки, либо это провокаторы». В.В.Путин, 18.12.2003 

СОБЛАЗН ЕВРАЗИЙСТВА

В последние годы становятся популярными идеи евразийцев, что понятно: российская общественность ищет возможности третьего пути после трагического опыта советского коммунизма и десятилетия демократии абсурда. Евразийцы тоже пытались в противовес сталинизму, с одной стороны, и западным демократиям, с другой, обрести органичный российский путь. Но в праведном порыве они поддались основным заблуждениям эпохи и породили новые соблазны. Творчество евразийцев содержит достижения в отдельных областях истории, культурологии, лингвистики, они поставили многие актуальные проблемы, особенно вопрос отношения России к Европе и Азии, правомерно критиковали европоцентристскую экспансию и стремление Запада навязать унифицированную мировую цивилизацию: "Как шовинизм, так и космополитизм европоцентризма с позиций Науки вредны для всех неромано-германских этносов, как переливание крови несовместимых групп. Причем одинаково вредны как теория, так и практика европоцентризма... Космополитизм, как и любая другая форма навязывания своих навыков иным суперэтносам, является разновидностью шовинизма" (Л.Н.Гумилев). Некоторые научные идеи евразийцев развиваются современными учеными. Но в основных философских и политических концепциях евразийцы пошли путем, который может быть полезным только в качестве предостережения - чтобы сегодня не повторять порочных утопий.

В 1921 году в Софии вышел первый сборник евразийцев "Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев", со статьями экономиста П.Н.Савицкого, искусствоведа П.П. Сувчинского, философа Г.В.Флоровского, этнолингвиста Н.С.Трубецкого. Авторы пытались по-новому осмыслить проблему взаимоотношений России и Запада, декларировали "возврат к себе, намерение жить, не отрываясь от своих корней", пытались осознать процессы, происходящие в СССР, через трактовку русской революции как знака рождения новой России. Вскоре от евразийцев отошел Г.В. Флоровский, который стал глубокомысленным богословом и подверг евразийцев резкой критике. Евразийские теории развивал философ Л.П. Карсавин. Учение о государстве разрабатывал специалист в области философии и права Н.Н. Алексеев. Участвовали в развитии идеологии евразийства Д. Святополк-Мирский, С. Эфрон, П. Арапов. Новое учение покоилось на четырех основных идеях: 1) Россия как Евразия идет особым путем развития; 2) человечество, культуры и нации являются симфоническими личностями; 3) все идеалы утверждаются на началах православия; 4) идеальным является идеократическое государство.

Особость России-Евразии объясняет концепция месторазвития, которая утверждает географическое, культурное и этнографическое единство и особую миссию народов российского мира. Русская нация не сводится к славянскому этносу, ибо в ее образовании большую роль сыграли тюркские и угро-финские этносы. Русская нация объединила различные народы в единую многонародную нацию евразийцев, а Евразию - в единое государство - Россию. Традиционную триаду российской ментальности - "православие, самодержавие, народность" - евразийцы дополняют модернисткой триадой: "централизация, дисциплина, самопожертвование". В оппозиции и западникам, и славянофилам утверждается серединная евразийская культура, которая не сводится ни к европейской, ни к азиатским культурам, а представляет собой синтез "русского" и "туранского" начал. "Совокупность народов, населяющих хозяйственно самодовлеющее (автаркическое) месторазвитие и связанных друг с другом не расой, а общностью исторической судьбы, совместной работой над созданием одной и то же культуры или одного и того же государства, - вот то целое... Оно наделено признаком индивидуального бытия, будучи субъектом истории" (Н.С.Трубецкой). Дух Евразии выражается в исторической эстафете органичного синтеза социального и духовно-культурного единства: империя Чингизидов (первый опыт государственного объединения евразийских народов) - Московское царство - Российская империя - Советский Союз. Невероятное разнообразие этих образований перевешивается тем, что их объединяет - территорией. Получается, что либо действующим субъектом, объединяющим совокупность народов и создающим целое культуры и государственности, оказывается ни раса, ни народ, а само месторазвитие, либо все процессы культурообразования идут на этом месторазвитии совершенно стихийно. На таких же основаниях можно было бы утверждать, что современная североамериканская цивилизация является наследницей индейской, а Стамбул является столицей современных ромеев. Основные концепции евразийцев ограничены натуралистическими преставлениями, что и было одной из причин их заблуждений.

Евразийцы правомерно утверждали, что европейская романо-германская цивилизация не является общечеловеческой и находится в упадке, ведет человечество в тупик, что подтверждается и мировыми войнами, и разрушительными идеологиями, которые инициируются на Западе. Все попытки модернизации России по западно-европейским сценариям всегда были и будут разрушительными для евразийских народов. Евразийская критика западноевропейской культуры была во многом справедливой, но в утверждении российской специфики они впадали в крайности: без татарщины не было бы России, татарщина "не замутила национального творчества. Велико счастье Руси, что в момент, когда в силу внутреннего разложения она должна была пасть, она досталась татарам и ни кому другому" (П.Н.Савицкий). Евразийцы утверждают, что таращина, не нарушая русской религиозности, положительно повлияла на жизнь русского народа: татары ввели на Руси общегосударственную сеть почты и путей сообщения, Русь вошла в общую финансовую систему монгольского государства, заимствовала строение административного аппарата и военное искусство монголов. "К этому времени относится кипучая творческая работа во всех областях религиозного искусства, повышенное оживление наблюдается и в иконописи, и в церковномузыкальной области, и в области художественной религиозной литературы" (Н.С.Трубецкой). При этом евразийцы микшируют тот факт, что татаро-монгольское нашествие разрушило до основания большинство цветущих русских городов, истребило огромное количество русских людей, прервало культурный расцвет Руси, где на два века прекратилось каменное строительство, иконопись явно упростилась по сравнению с домонгольским периодом, прервалась традиция высокой культуры аристократии и грамотности городского посада. По существу был уничтожен книжный фонд домонгольской Руси, по оценке современных ученых до нас дошли только десятые доли процентов от него. Это значит, что не замутившая национального творчества татарщина напрочь уничтожила величайшее культурное достояние эпохи. Из-за симпатий к евразийским концепциям Л.Н.Гумилев вполне безобидно оценивает опустошительное монгольское нашествие: "Оставить открытой границу с мобильным противником - безумие; поэтому монголы воевали с половцами, пока не загнали их за Карпаты, ради этого совершили глубокий кавалерийский рейд через Русь". Такой вот рейд на два столетия. Да и какая открытая граница - в направлении Китая, Ирана, Европы, и где за Карпатами загнанные половцы?

По евразийской концепции татары сыграли выдающуюся роль в образовании русской государственности, Московское царство возрождало в новом обличии Золотую орду, когда произошла "замена ордынского хана московским царем с перенесением ханской ставки в Москву" (Н.С.Трубецкой). Русские цари развивали именно татарское государственное устройство: "Московское царство возникло благодаря татарскому игу... По сравнению с крайне примитивными представлениями о государственности, господствовавшими в домонгольской удельно-вечевой Руси, монгольская, чингисхановская государственная идея была идеей большой, и величие ее не могло не произвести на русских самого сильного впечатления" (Н.С.Трубецкой). Но сам факт военных побед монголов еще не свидетельствует о величии их государственной идеи: великое римское государство разрушили племена варваров, не имеющие никакой государственности. А чингисхановское "великое" государство стало рассыпаться после смерти создателя. Тезис же о примитивности киевской государственности опровергается ее расцветом. Но вопреки историческим фактам евразийцы убеждены, что само русское государство сохранилось благодаря татарам: "Сохранение Новгорода в пределах России... во многом - заслуга татар, научивших русскую конницу приемам степной войны" (Л.Н.Гумилев).

Как известно, татары были индифферентны к религиям завоеванных высших культур. В этом они проявлялись, как и всякие варвары-завоеватели, поскольку язычество и шаманизм вообще не ставит каких-либо религиозных вопросов, требующих напряженного осмысления и отстаивания. Этим и объясняется их веротерпимость, ибо монголы, принимающие ислам, переставали быть веротерпимыми. Николай Трубецкой верно указывал на то, что "Религия верховного хана, единственная религия, мистически обосновывающая его власть, оказывалась в глазах подданных этого хана религией низшей. Постепенно все высшие чины и большинство рядовых представителей кочевнического правящего элемента перешли от шаманизма, либо в буддизм, либо в мусульманство... Но с точки зрения буддизма или мусульманства власть верховного хана оказывалась религиозно необоснованной". Что и было одной из причин распада монгольской империи. Но, в таком случае, в чем же высота монгольской государственности? Для апологии государственной идеи Чингисхана приходилось преувеличивать и значение монгольской религии. В полемике с Николаем Трубецким Лев Гумилев утверждает, что монголы исповедовали некую религию бон, которая одновременно является и древним поклонением космосу, и теистической системой (одно исключает другое), этика которой практически не отличается от этики буддизма, который, в свою очередь, вообще антитеистичен. При всем этом евразийцы вынуждены признавать и влияние Византии на формирование русского государства, но в виде некой химеры: "Идеи Чингисхана вновь ожили, но уже в совершенно новой, неузнаваемой форме, получив христианско-византийское обоснование... Так случилось чудо превращения монгольской государственной идеи в государственную идею православно-русскую" (Н.С.Трубецкой). Действительно "чудо": русская государственность построена на христианско-византийских основаниях, в совершенно неузнаваемой монгольской форме, но, тем не менее, является монгольской. Татарофилия отзывается явными историческими искажениями по всей русской истории: оказывается война 1812 года "была выиграна в значительной мере за счет монгольских традиций (партизанской войны)" (Л.Н.Гумилев).

С другой стороны, евразийцы сознают, что "Иноземное иго воспринято было религиозным сознанием как кара Божия за грехи" (Н.С.Трубецкой). Что тоже было благом для Руси, ибо такие эпохи свидетельствуют "о глубинном потрясении духовной жизни нации, создают духовную атмосферу, благоприятную для выковывания нового национального типа, и являются предвестниками начала новой эры в истории нации" (Н.С.Трубецкой). Но зло, являющееся наказанием Божиим, не перестает быть злом, добро же состоит только в сопротивлении ему: "Обогащает не само зло, обогащает та духовная сила, которая пробуждается для преодоления зла" (Н.А.Бердяев). Все достижения Руси были не благодаря, а вопреки татарскому нашествию, в том числе и опыт разнообразной защиты от татарщины.

Тезис о татарских истоках русской государственности обосновывается евразийцами чисто натуралистически: русские цари присоединяли те земли, которые ранее принадлежали монгольской империи. Отсюда и нарушение исторической логики, и многие фактические исторические натяжки евразийцев. Чингисхан впервые осуществил великую историческую миссию: "Евразия представляет из себя некую географически, этнологически и экономически цельную, единую систему, государственное объединение которой было исторически необходимо... С течением времени единство это стало нарушаться. Русское государство инстинктивно стремилось и стремится воссоздать это нарушенное единство и потому является наследником, преемником, продолжателем исторического дела Чингисхана" (Н.С.Трубецкой). Но "после того" не означает "поэтому". Освоение огромных территорий русским народом мотивировалось, конечно же, совершенно иными причинами. Присоединялись те территории, которые являлись источником непрерывной смертельной опасности для Руси (Казанское царство, Астраханское ханство, Крымское ханство), либо народы, получающие защиту российского государства (Грузия, Армения, территории Казахстана, Финляндия), и осваивались территории, не имеющие государственности и культурного развития (Урал, Сибирь). Поэтому Россия никогда не претендовала на монгольское "наследие" в Центральной Азии, Китае и в самой Монголии, русский народ колонизировал огромные пространства, которые не имели никакого отношения к Монгольской империи - Север евразийского континента, Аляску, Русскую Калифорнию.

Лев Карсавин развивал основополагающую для евразийской теории концепцию симфонической личности как единства многообразия, в противоположность европейскому индивидуализму, где личность является самодостаточным социальным атомом. Индивид становится личностью в органичном единстве с целым - семьей, сословием, классом, народом, человечеством, которые, в свою очередь, являются симфоническими личностями. Объективацией симфонической личности является культура: "Культура - органическое и специфическое единство, живой организм. Она всегда предполагает существование осуществляющего себя в ней субъекта, особую симфоническую личность" (Л.П.Карсавин). "Наряду с частночеловеческими личностями существуют личности многочеловечекие - как частнонародные, так и многонародные... Каждая личность есть (фактически или потенциально) индивидуация другой, более "объемной" личности. Существует как бы особая иерархия личностей - по признаку вхождения их друг в друга" (Н.С.Трубецкой). В данном случае совершено смешение понятий: личностью по определению может быть только индивидуальная субстанция, личностями являются Ипостаси Божественной Троицы, которые являют собой Собор Святой Троицы. Карсавин неправомерно расширяет понятие личности на множественные образования, сообщества, которые действительно являют собой живой организм. Другое дело, что человеческий индивидуум становится личностью в той степени, в какой обретает соборное единство с человеческим сообществом: семьей, народом, человечеством. Таким образом, либо соборный живой организм, либо индивидуальная личность. Всякая философская ошибка не только влечет теоретические заблуждения, но и порождает ложные жизненные установки. Концепция симфонической личности гипертрофирует значение коллективного за счет умаления роли человеческой личности, что дало философское оправдание тоталитарным теориям.

Евразийцы считали, что православие, соборно единящее всех верующих, является средоточием не только русской, но и всей евразийской культуры. Православная Церковь является подлинно вселенской религией и единственно верным истолкованием христианства, поэтому весь мир призван стать православным. Евразийские представления о православии соединяли верные, но тривиальные суждения с ходульными концепциями, ибо их мысль не достигла степени воцерковленности. Натуралистическое сознание евразийцев было неспособно понять сакральное значение Церкви, почему они и пытались строить на православии политическую концепцию тоталитарно-теократического государства.

К совершенно порочным выводам привела евразийская концепция симфонической личности в учении об идеократическом государстве. Развивая концепцию всеединства Владимира Соловьева, Лев Карсавин заменяет соловьевское понятие теократии (как выражения идеала всеединства на земле) понятием идеократии - власти идеи как высшей формы самореализации симфонической личности - суперличности. Государство нового типа - идеократия - объединяет все сферы не церковного евразийского мира, стремится стать Церковью, градом Божиим. Для достижения этого идеала государство призвано ограничивать свободу-произвол человека и выстраивать жизнь силой и принуждением. Носителем идеократии является демократический правящий слой, который отбирается из народа и выражает общенародную идеологию. Но, несмотря на слитность с народом, правящий слой вынужден обуздывать неизбежную стихийность и деструктивность народных масс, для чего сам правящий слой должен подчиниться жесткой дисциплине, стремится к сохранению чистоты рядов и преданности общему мировоззрению. Сама же идеология государства является абсолютным авторитетом и не подлежит критике, поэтому в идеократическом государстве не допускается какое-либо инакомыслие. Но идеология является созданием идеологов, культ которых неизбежен в таком государстве. Это образец очередной социальной утопии, историческая реализация которой неизбежно приводит к кровавому тоталитаризму.

Евразийцы многое в своей концепции идеократии списывали с большевистского режима, хотя и оговаривались, что сталинизм испорчен коммунистической идеей прозападного типа. Считая коммунистов бессознательными исполнителями воли хитрого Духа истории, они наивно надеялись использовать структуры большевистской власти для вытеснения коммунистической идеологии православно-евразийской идеологией. Не имея мистического опыта воцерковленности сознания, евразийцы как-то не заметили, что хитрым духом истории может быть только известный персонаж - дух лжи, но никак не провидение Божие. К тому же диктатура православно-евразийской партии, заменяющая диктатуру коммунистической партии, противоречит концепции самих же евразийцев о едином месторазвитии, как доме всех народов Евразии, многие из которых далеко не православны. Евразийцы противопоставляли идеократию безответственным факторам демократий: "Одною из основ евразийства является утверждение, что демократический строй современности должен смениться строем идеократическим... Под идеократией разумеется строй, в котором правящий слой отбирается по признаку преданности одной общей идее-правительнице... Идеократическое государство имеет свою систему убеждений, свою идею-правительницу (носителем которой является объединенный в одну-единственную государственно-идеологическую организацию правящий слой) и в силу этого непременно должно само активно организовать все стороны жизни и руководить ими. Оно не может допустить вмешательства каких-либо не подчиненных ему, неподконтрольных и безответственных факторов - прежде всего частного капитала - в свою политическую, хозяйственную и культурную жизнь и потому неизбежно является до известной степени социалистическим... Готовность жертвовать собой ради идеи-правительницы здесь является одним из основных селекционных признаков правящего слоя... Идеей-правительницей подлинно идеократического государства может быть только благо совокупности народов, населяющих данный автаркический особый мир... связанное с понятием идеократии требование планового хозяйства и государственной регулировки культуры и цивилизации... При идеократическом строе должны будут исчезнуть эти последние остатки индивидуализма, и человек будет сознавать не только самого себя, но и свой класс, и свой народ как выполняющую определенную функцию часть органического целого, объединенного в государство. При этом следует подчеркнуть, что все это должно быть не только теоретически принято, но и глубоко осознано и заложено в психику человека грядущей идеократической эпохи" (Н.С.Трубецкой). Понятно, что здесь без расстрельного пафоса большевиков сформулированы те же идеалы тоталитарной утопии и тотального духовного рабства. Более того, и советский, и гитлеровский режимы еще далеки от идеала евразийцев, и "Европа к подлинной идеократии может прийти лишь после кровавых и глубоких потрясений" (Е.Н.Трубецкой). Естественно, что "с разных точек зрения идеократическому государству необходима автаркия " (Н.С.Трубецкой), то есть, неизбежен железный занавес, который неизбежно обрекает страну на деградацию, что и подтвердилось крахом советского коммунизма в 1991 году.

Действительно, первоисточником всех тоталитарных режимов XX века было всеобщее помрачение умов европейских интеллектуалов. Прав был Н.А.Бердяев, констатируя: "Учение о симфонической личности глубоко противоположно персонализму и означает метафизическое обоснование рабства человека". Антиперсоналистическая метафизика всегда порождает античеловеческие идеологии. Панлогизм Гегеля дал философское "добро" на умаление достоинства личностного бытия, и его диалектический идеализм закономерно породил диалектический материализм. Умаление личности человеческой за счет "личностей" коллективных оказалось не безобидным и у евразийцев: их идеократия принимает вполне тоталитарный характер. Идеократическое государство евразийцев по существу является ничем иным, как государством "евразийского фашизма". Знаменательно, что на русской почве это единственная фашистская концепция, и та носит "интернациональный" характер.

Таким образом, можно согласиться с прот. Георгием Флоровским: "Судьба евразийства - история духовной неудачи. Нельзя замалчивать евразийскую правду. Но нужно сразу и прямо сказать, это - правда вопросов, не правда ответов, правда проблем, а не решений... Евразийцам первым удалось... расслышать живые и острые вопросы творимого дня. Справиться с ними, четко на них ответить они не сумели и не смогли. Ответили призрачным кружевом соблазняющих грез... В евразийских грезах малая правда сочетается с великим самообманом... Евразийство не удалось. Вместо пути проложен тупик". Поставив вопрос об историческом и этнокультурном своеобразии России, евразийцы полностью лишили России ее подлинного историко-культурного своеобразия. В своих духовных исканиях евразийцы не смогли вырваться из границ мифотворческого сознания русской интеллигенции: их сил хватило на то, чтобы отказаться от иллюзии "русского Запада", но взамен они строят миф "русского Востока". Исход к Востоку оказался исходом к новой утопии.

Евразийское движение прекратило существование в середине 30-х годов из-за явного его утопизма. Но в конце XX века идеи евразийства становятся в России вновь привлекательными. В 70-е годы формируется своеобразное "неоевразийство", выражавшееся в характерной протуранской оценке истории и перспектив России. Эти настроения охватывали широкий идейный спектр: идеологов просоветского неоимпериализма и авангардистов (И.Бродский с его "Азиопой") объединяло неприятие исторической России. Философия истории и теория этногенеза Льва Гумилева во многом развивают евразийские подходы, произведения талантливого плодовитого историка по существу размывают духовную самобытность русского народа и русской цивилизации. Распад СССР и социалистического лагеря, идеологическая и военно-политическая экспансия Запада на территорию "Евразии" стимулировали интерес к евразийским концепциям как возможной исторической альтернативе. Для теоретиков, воспитанных советской идеологией, химера евразийства оказывается привлекательней и понятней, чем реальная тысячелетняя русская история и культурная традиция. Так, например, видит актуальность Евразийства один из авторов "Новейшего философского словаря": "Основными характерными чертами идеологии, теории и практики общественного и государственного строительства современного Евразийства (во многом созвучного Евразийству "классическому") правомерно полагать следующее: 1) признание сильного государственного властного начала обязательным источником и двигателем социально-экономических реформ, осуществляемых в интересах большинства населения; 2) отказ от политической конфронтации "на местах", формирование структур исполнительной власти "сверху вниз"; 3) возложение ответственности за основной массив стратегических решений вкупе с "направленностью и духом" законодательных инициатив на всенародно избираемого главу государства; 4) наделение представительных органов функциями-правами детальной проработки и канонизирования персонифицированных решений лидера нации и государства; 5) ориентация на гармоничное сочетание государственной и частной собственности, не допускающая подмену практики регулярных волеизъявлений и актов политической воли лидера государства по проблемам общенациональной значимости - осуществлением политических программ в интересах различных финансово-экономических групп; 6) приоритет интересов сотрудничающих общественных групп в противовес неограниченным индивидуальным потребностям асоциальных индивидов; 7) стремление к достижению сбалансированности между нравственными ценностями и "чистой" экономической целесообразностью; 8) доминирование православия как религии, органично интегрирующей значимую совокупность догматов евразийских региональных вероисповеданий и т.д. Пафос концепции Евразийства - мечта о едином "богочеловеке", о всеедином человечестве - противостоит в начале 3 тысячелетия процессам "американизации" мира"... Определенные центростремительные тенденции в геополитическом пространстве Евразии рубежа 20-21 вв. как результат усилий ряда политических деятелей, ориентирующихся в своей активности на принципиально нетрадиционный обновленческий пафос 21 столетия, демонстрируют глобальный потенциал идеи Евразии" (А.А.Грицанов).

В общем, логика очевидна: все благое - это наше, евразийское, все плохое же - от врагов евразийства. Понятно, что эти прекраснодушные политологические декларации отражают, прежде всего, реакцию на разрушительную либерал-большевистскую политику девяностых годов, на ее принципиально нетрадиционный обновленческий пафос, на процессы американизации мира. Но исторического сознания современных мыслителей хватает только на то, чтобы дотянуться до евразийцев, при этом, не разобравшись даже и в них. В результате строится очередная утопия. Ни в истории евразийского континента, ни у самих евразийцев нигде не было ни всенародно избираемого главы государства, ни формирования структур исполнительной власти сверху вниз, ни таких представительных органов с такими функциями, тем более никаких олигархов - финансово-экономических групп. Практически ничего из провозглашенных принципов невозможно найти ни в какой туранской культуре Евразии - тем более ориентации на гармоничное сочетание государственной и частной собственности. Хотя кое-что из сказанного можно было бы обнаружить в истории русской государственности. Но вглубь российской цивилизации взгляд перекрыт - табуирован русофобской цензурой сознания. Когда же говорится о чем-то из русской истории, то за гранью реальности: никто из православных не способен признать доминирования православия как религии, органично интегрирующей значимую совокупность догматов евразийских региональных вероисповеданий. И вряд ли кто из представителей региональных вероисповеданий - ислама, иудаизма, буддизма, шаманизма - согласится, что совокупность их догматов интегрируется православием. Утверждать этакое - значит ничего не понимать ни в религии, ни в истории. Впрочем, это закон природы - утопия исключает историю.

Сегодня кого-то евразийство привлекает постановкой актуальных проблем. Евразийский подход созвучен атмосфере современной эпохи, в которой распространены глубинный натурализм и нечувствие к сакральным основам жизни, сочетание прагматических приоритетов с идеоманией. Евразийство соблазнительно для русских людей похожестью на русскую соборность, православных оно привлекает декларированием "православной идеи", самолюбие нерусских народов тешит микшированием русского элемента туранскими приоритетами. При этом разными группами используются отдельные фрагменты евразийского учения, без осознания его духовных и мировоззренческих оснований. Показательна в этом отношении книга "Евразийская цивилизация" И.Б.Орловой, в которой говорится много важных истин о российской истории и современности, непонятно только почему все это квалифицируется как "евразийское". Так автор считает, что "кратко современную евразийскую идею можно сформулировать так: Благо совокупности народов, населяющих евразийский мир. Самобытное неподражательное развитие. Модернизация без вестернизации". Эти вполне верные выводы вполне проистекают из российской истории и русской культуры, безо всякого искусственного привнесения евразийской идеи.

Историческая память современных евразийцев не способна дотянутся до базовых ценностей русской цивилизации, они видят Россию только через призму евразийства. При этом обнаруживают немало положительных явлений, которые являются достоинствами реальной России, а не мифической "Евразии". Современные евразийцы солидарны со своими классиками в отстаивании самобытности различных цивилизаций и культур, в утверждении единства исторической судьбы евразийских (то есть российских) народов, в критике западноцентризма, навязывающего унифицированную мировую цивилизацию. О главном же у евразийцев - о новом идеократическом соборном организме - в нашу "демократическое" время ни слова. В целом можно сказать, что евразийский эклектический мираж имеет некоторое отношение к реальной истории, но не схватывает главных ее реалий, что, очевидно, соответствует сумеречному сознанию эпохи. Большинство же современных "евразийцев" (лидеры Татарии, Казахстана, например) пользуют евразийство как осознанную альтернативу возрождению русского государствообразующего народа, а значит для борьбы с возрождением российской культуры и государственности. Так евразийство оказалось соблазном на пути национального исторического сознания к реальной России: химера "Евразии" перекрывает путь к постижению православия, как стержня русской культуры и истории.

Сегодня евразийцами называют себя люди с совершенно разными мировоззрениями и политическими позициями. Но можно выделить некий инвариант неоевразийской мифологии: 1. "Евразия" - это самобытное историческое и геополитическое пространство. Но в одних случаях евразийцы говорят о территории дореволюционной России или Советского Союза, в других в "Евразию" включаются и Китай, и Индия, и Средний Восток. То есть территориальная идентичность в евразийских концепциях отсутствует. 2. Существует некая евразийская цивилизация. Хотя не понятно, какой язык является ее носителем, какова территория этой цивилизации, какова ее культурная типология. Без чего эта концепция совершенно мифологична. 3. Почти все евразийцы - этатисты, то есть пытаются в формах и традициях государственности обрести незыблемые исторические ценности. Но поскольку они не ощущают реального исторического субъекта - народа государствообразователя, то их государственность утопична: в прошлом они видят Чингиз-Московию, в настоящем насаждают идеократию. Неведомо евразийцам и та истина, что государство не самодостаточно, но является только историческими одеждами народа, защищающими национальный организм. Без народа-носителя государство - ветошь. 4. Этатизм евразийцев вынуждает их к апологии большевиков, якобы воссоздавших российскую государственность в "великом" Советском Союзе. При этом игнорируется тот факт, что сталинский режим был самым людоедским в мировой истории, причем "потреблял" более всего своих же людей. И что коммунистический режим привел государство и страну к катастрофе девяностых годов XX века. 5. Евразийский "материк" и евразийская цивилизация противостоят мировой экспансии западной цивилизации. Надо признать, что евразийская критика западной цивилизации во многом справедлива, но мировоззренческие основания для критического восприятия "Атлантизма" очевидны и без евразийского синдрома. Военная и духовная экспансия Запада осуществлялась не на мифическую Евразию, а на православную Россию. 6. Евразийцам присуща монголофилия, неоевразийцам - тюркофилия, то есть преувеличение исторической роли нерусских народов России. 7. Это делается для умаления исторической роли русского народа, вплоть до русофобии. Сегодня эти взгляды подкрепляются убеждением, что русский этнос вымирает, а тюркский, исламский, напротив, увеличивается численно и набирает пассионарность.

В итоге можно утверждать, что евразийские концепции сегодня используются в основном теми, кто сознательно или неосознанно стремится легализовать превращение русской государственности - России, в "многонациональную", а, по сути, тюркскую государственность - Евразию. Новая историческая утопия навязывается современной действительности, но очередная реализация утопии неизбежно приведет к очередной исторической катастрофе. Если же исходить из исторических реалий, то понятие "Евразия" правомочно и полезно употреблять только для обозначения геополитического пространства, которое не может быть каким-либо субъектом исторического действия. Таковым историческим субъектом на евразийских пространствах является русский народ. В русский многонациональный народ через обряд православного крещения, через присоединение к русской культуре и русскому языку входило множество народов, народностей и отдельных представителей других народов. Русский народ всегда являлся государствообразующим, он создал русскую культуру и русскую православную цивилизацию. Вместе с тем, русский народ строил не национальное государство, а огромную многонациональную империю, сохранившую все ее народы. Наряду с цивилизационно образующей русской культурой и благодаря ей в России развивались многие национальные культуры. Но только присоединение к русской культуре выводило российские народы к евразийским и мировым измерениям. Русский народ-государствообразователь является созидательной основой российской нации, также как русская православная цивилизация - стержнем самобытной российской цивилизации. Среди этих доминирующих исторических реальностей на евразийском континенте никогда не было "евразийского народа" или "евразийской цивилизации", которые в лучшем случае могут быть художественными образами, либо в большинстве своем разрушительно-утопическими мифами. Другое дело, что современное российское государство может входить в блоки в тех или иных формах с различными государствами евразийского континента и создавать "Евразийский союз" либо "Евразийское сообщество". Все формы региональной интеграции весьма полезны и создают возможности сопротивления негативным тенденциям глобализации. Но плодотворные "сообщества" и "союзы" доступны только тем народам и государствам, которые обрели свою историческую идентичность.

Таковая может исходить только из того непреложного факта, что сегодня в многонациональной России русских восемьдесят пять процентов, то есть больше, чем французов во Франции, которая считается мононациональной страной. Отсюда понятно, что подлинное российское возрождение пролагается через русское национальное возрождение - духовное (православное), культурное, государственное. Жизненный интерес каждого народа России в том, чтобы возродилось Российское государство, которое только и может предоставить возможность для дальнейшего существования и культурного развития всех народов в России. Жизненный интерес каждого представителя элиты - страны, каждой территории и каждой национальности - в том, чтобы возродилась российская государственность, в пределах которой может реализоваться и карьера, и служение, и личные интересы. Без единой России все ее губернии и республики превращаются в аморфные территории огромной колонии индустриальных стран, а все элиты - в раболепных аборигенов. Отсюда понятно, что подлинный жизненный интерес всех без исключения российских народов и всех элит состоит в национальном пробуждении русского народа-государствообразователя, являющимся стержнем российской нации. Ибо, повторяем, русский народ тысячелетие отстраивал государство для всех народов России, и нет никаких исторических оснований и сегодня подозревать его в самовозвеличении и национализме. Русский народ всегда был и остается многонациональным, соборным, веро- и национально терпимым. Таковая позиция, выражающая стремление к национальному согласию на евразийских просторах России, может называться и евразийством.

По существу, на современный исторический вызов звучат два ответа: либо воссоздавать историческую Россию на основе русского национального возрождения, либо насаждать химерическую Евразию, расчищая площадку для хозяев нового мирового порядка. Не случайно противники России сейчас очень активно используют понятие "Евразия", так же как в недавнем прошлом использовали понятие "Советское" для вытеснения всякой памяти о российском, о русском.

Виктор Аксючиц

ЮРИЙ КАГРАМАНОВ

Какое евразийство нам нужно

Каграманов Юрий Михайлович — публицист, культуролог. Родился в 1934 году в Баку. Окончил исторический факультет Московского университета. Автор книги статей “Россия и Европа” (1999) и многочисленных публикаций в толстых журналах, “Литературной газете”, а также в научных изданиях преимущественно на темы историософии и зарубежной культуры. Постоянный автор “Нового мира”.

О главном не подумали

Удивительное дело: наше многословное евразийство оказалось совершенно не готово платить по главному счету, выдвинутому ныне фактом «двусоставности» российского населения и касающемуся взаимоотношений христиан и мусульман в их конфессиональном качестве.

И это, конечно, не случайный «недогляд». Изначальное (20-х годов) евразийство явилось, по сути, апологией варварства, де-факто затопившего российские пределы. Оно (евразийство) имело перед глазами «ходящих в простоте» и потому ориентировалось на элементарные составляющие жизни и низовые уровни культуры, где у русских с азиатцами было и есть немало общего («пятитонная гамма» народного пения, некоторые движения танца и т. д.). То же — в части религии. Евразийцы полагали, что русских объединяет с «татарами» (как называли в России народы тюркского, или туранского, происхождения, включая сюда, кроме собственно татар, башкир, чувашей, алтайцев, азербайджанцев и т. д.), составляющими основную часть азиатцев, «бытовое исповедничество», что фактически означает сведение религии к определенным образом организованному быту. Н. С. Трубецкой, например, утверждал, что характер русского народа несет на себе отпечаток туранского психического типа: «И там и здесь религиозное мышление отличается отсутствием гибкости, пренебрежением к абстрактности и стремлением к конкретизации, к воплощению религиозных переживаний и идей в формах внешнего быта и культуры»1. Оттого-то «пятитонную гамму» Трубецкой приметил, а о главном не подумал. Такой подход характеризует прежде всего самих евразийцев, согнувшихся под давлением времени, которое чуралось «абстрактности», как ее понимал Трубецкой.

Время благоволило к материализму всех сортов и оттенков. Быть может, лучше других это выразил Макс Шелер в работах, относящихся к тем же 20-м годам. Онтологически устойчивым в этом мире является все грубое и простое, считал Шелер. Чем ниже порядок бытия, тем он крепче: «Низшее изначально является мощным, высшее бессильным»2. Шелер не был материалистом, напротив, он считал, что дух выше жизни и способен идти ей наперекор; но свет его, по мере того как он проникает в толщу бытия, становится все более рассеянным и слабым.

Время, однако, переменчиво: за истекшее без малого столетие оно внесло в картину бытия некоторые существенные поправки. Низшие его слои отнюдь уже не представляются незыблемо устойчивыми. Так выглядит дело даже с точки зрения физики. Как ни велики и тяжелы горы, сильнее гор «ветер, который заставляет их танцевать» (пользуюсь выражением Джалаледдина Руми).

Нас здесь, естественно, интересует история. Традиционные формы быта, освященные религией и казавшиеся незыблемо устойчивыми, давно уже разложились; живы лишь какие-то их остатки. Произошла и другая перемена. До революции разноверческие общины сохраняли еще относительную замкнутость; контакты меж ними были из числа тех, которые социологи называют «пограничными». Советский котел всех перемешал, имея целью сотворить из исходного «материала» «новую историческую общность». Мы знаем, что до конца это ему сделать не удалось, но всему, что попало в котел, приходится не без некоторых усилий восстанавливать свой прежний цвет, запах и вкус. В частности, самоидентификация по религиозному признаку требует усилий ума и воли и, следовательно, в гораздо большей степени является сознательной, чем до революции. А значит, и взаимоотношения религиозных общин, в первую очередь православной и мусульманской, обещают стать более осмысленными, чем в прежние времена.

Кроме того, мы сейчас больше захвачены мировой жизнью, а в мире за последнее время идет выстраивание христиан (по своему родословию) и мусульман друг против друга, по принципу веры. Что особенно опасно для России. Задача из неотложных: искать и находить в православии и мусульманстве созвучия и подобия, точки схождения и моменты единочувствия.

Архангел Джебраил сказал

Заметим, что возражение против сведения русской религиозности к «бытовому исповедничеству» прозвучало даже в рамках самого евразийства. «...ничего „туранского”, ничего „среднеазиатского”, — писал П. М. Бицилли, — нет в глубокой религиозности русского народа, в его склонности к мистицизму и религиозной экзальтации, в его иррационализме, в его неустанных духовных томлениях и борениях»3. По уровню духовности с Россией, на взгляд Бицилли, сравним другой, более отдаленный Восток — Иран, Индия.

Но и это суждение, в свою очередь, напрашивается на возражение. Что туранский психический тип, в общем, более «приземлен», если сравнивать его с иранским, вряд ли может быть оспорено; но отсюда еще не следует, что «духовные томления и борения» ему не знакомы. Странно было бы судить таким образом о народах, давших Алишера Навои и Габдуллу Тукая. И между прочим, духовно открытых как раз в сторону Ирана и многим ему обязанных в религиозно-культурном смысле4.

Так что искать созвучия и подобия надо не на уровне «бытового исповедничества», но в области духовного опыта, на уровне «прозрений сердца» (Хафиз), так или иначе опознающих в мире сущее, которое выше мира.

До сих пор все, что связано с исламом, воспринимается нами, немусульманами, как чужое и хотя бы чуть-чуть враждебное. Отторжение вызывает уже символика: дух пустыни вошел в нее, изгнав все человекообразное. Арабская вязь и производная от нее орнаментика по-своему изящны, но являют собою резкий контраст при сравнении с европейской графикой (к тому же письмо ложится на поверхность материала справа налево, наоборотно тому, как принято писать в Европе). Чудится некий холодок, некая избыточная жестокость в этих причудливых завитках и излучаемом ими духе.

Шейхи молятся, строги и хмуры...

Экзотика мусульманских стран по-своему, конечно, привлекательна, но она мало связана с исламом. К примеру, сказки «Тысячи и одной ночи», пленившие европейское воображение, в большинстве своем имеют доисламское происхождение и лишь условно «приведены в соответствие» с господствующей религией.

Чтобы «заглянуть в душу» мусульманскому миру, надо обратиться к его поэзии. Та, что есть на русском языке, — это главным образом персидская классическая поэзия XI — XV веков; точнее, поэзия на языке фарси, служившем литературным языком для всего Среднего и отчасти Ближнего Востока. Как раз ее-то нам и надо. Нас не должна смущать некоторая ее временнбая отдаленность. У мусульман иное чувство времени, что является результатом известной «заторможенности» в развитии мусульманских обществ на протяжении уже многих столетий (Лариса Рейснер из Афганистана 20-х годов: «О дворе Гаруна аль-Рашида говорят, как о чем-то бывшем вчера»).

Не говорю уж о том, что по своим литературным и иным достоинствам поэзия эта не могла «устареть» за несколько веков. Видный просветитель конца XIX века Исмаил бей Гаспринский, выступавший от имени всех российских «татар», писал: «красоты Гафиза» и «человечность Саади» — это навсегда «наше». В XX веке индо-пакистанский поэт Мухаммад Икбал написал строки, которые легко найдут отзвук в любом уголке мусульманского мира (во всяком случае, неарабской его части): «Моя душа — Хиджаз (где Мекка. — Ю. К.), / А струны сердца — из Шираза, его боготворят». Имеется в виду, конечно, классический Шираз.

И в данном случае никак нельзя сказать, что поэзия — это одно, а ислам — совсем другое. Ибо поэзия здесь обнаруживает неизменную зависимость от ислама, а зачастую и непосредственно переплетается с богословием. Естественно, что в советское время эту зависимость старались «не замечать», поскольку такое было возможно. (Справедливости ради замечу, что советское время есть за что поблагодарить: именно в этот период был переведен основной корпус поэзии на фарси; точнее, поблагодарить следует, конечно, подсоветских переводчиков.) Сейчас приспело время обратить на нее внимание.

Речь идет в данном случае об исламе в его суфийском изводе. О суфизме существует уже довольно значительная, в основном переводная, литература на русском языке5, поэтому я могу ограничиться здесь указанием на его тесную связь с поэзией. В принципе, высокий статус поэзии в мусульманском мире санкционирован самим пророком. Согласно Сунне (преданию), в достопамятную ночь мираджа (мистического восхождения в небесные сферы) Мухаммед увидел под самым небесным престолом закрытую на замок палату. На вопрос, что это такое, обращенный к архангелу Джебраилу, последовал ответ: «Это сокровищница глубоких мыслей, а языки поэтов общины твоей — ключи к ней». Сунна, правда, не Коран, но тоже авторитетная для мусульман книга.

Уже первая из известных суфиев, подвижница VIII века Раби’а ал Адавийя (в миру бывшая певицей) слагала стихи, которые, правда, до нас не дошли6. Кстати говоря, примечательно, что заметную роль среди суфиев всегда играли женщины, в ортодоксальном исламе задвинутые на самые невидные роли. В сочинении Джами «Дуновение дружбы» (XV век) приведены биографии шестисот шестнадцати видных суфиев, из них тридцать четыре — женщины.

Низами Гянджеви, бывший суфием, — как практически все известные поэты, писавшие на фарси, — следующим образом определил свое и своих собратьев по перу место в подлунном мире: «два друга у Друга», то есть у Аллаха, первый из которых пророк, а второй поэт.

Поясню: высшее выражение суфизма — в аскетическом самоочищении, открывающем доступ к знанию, которое идет «от сердца к сердцу» и в каламе (перо) не нуждается. И уже как бы в помощь ему возникает поэзия, которая имеет дело с чувственным миром, но творчески его переосмысливает, устремляя взгляд

В то сокровенное горнило,
Где первообразы кипят...

Я не без умысла привел строки из поэмы А. К. Толстого «Иоанн Дамаскин». Великий христианский богослов, аскет и песнопевец (умер, по новейшим данным, между 749 и 753 годами) продолжительное время служил при дворе халифа в Дамаске, и считается в высокой степени вероятным, что он так или иначе повлиял на первых суфиев. Тем более, что в целом влияние христианства на формирование суфизма бесспорно; сами суфии его не отрицали (об этом ниже).

Суфийская святость в достаточной мере эзотерична, по крайней мере для немусульман. Малодоступна на русском и суфийская философия, поскольку таковая существует отдельно от поэзии. Другое дело поэзия: дух суфийского мусульманства она объективирует в общепонятных «словах и звуках» и тем самым делает его доступным для непосвященных. Она, наконец, легкодоступна в практическом смысле: книги великих поэтов-суфиев можно найти едва ли не в любой библиотеке7. Углубитесь в них — и вам откроется еще одна, восточная, «страна святых чудес».

Попробуем понять, что сближает суфийское мусульманство с христианством и христианской культурой.

Птица Симург бьется в силке

Основное, по моему впечатлению, самоощущение поэта-суфия — «на пороге / Как бы двойного бытия...» (Тютчев). Это естественное и с христианской точки зрения самоощущение художника, вообще человека, объективно поставленного между Богом и космосом. По слову Хакани, «мир — силок», а поэт — «сказочная птица Симург» (языческий образ — кстати говоря, залетевший в Киев при Владимире Святом в его дохристианский период — использован не по своему первоначальному назначению), что стремится вырваться из него. «Вся красная мира», говоря по-русски, одновременно и влечет поэта-суфия, и отталкивает его. Саади жаловался, что не мог «музыку оставить» оттого, что «плотские желания брали верх»; музыка, таким образом, прилепляется к плоти мира, но затем лишь, чтобы увлечь ее к небесному. Распространенный образ у поэтов — михраб; эта пустая ниша в мечети, к которой обращено лицо молящегося, получает у них совершенно другое значение — «брови красавицы» (или «красавца»: в персидском языке нет рода, а гомосексуальные увлечения, нередкие на мусульманском Востоке, допускают и такой перевод). Взор поэта обращен к земной красавице (красавцу), но «сквозь нее» («сквозь него») устремляется к иному, недостижимому. Например, к «небесной Зухре», как у Джами (аналог «Вечной женственности»?).

В той неясной мере, в какой она остается земной, любовь неизбежно пронизывается печалью. Хакани: «Печальные лица влюбленных должны быть шафранно-желты». Меджнун (еще один распространенный образ, с которым отождествляет себя поэт-суфий), или «безумец», любит Лейлу (Лейли) именно потому, что она для него недостижима. Она даже не обязательно красива, во всяком случае, на посторонний взгляд; чтобы влюбиться в нее, надо быть Меджнуном, способным видеть нечто «за нею». У Руми Лейла так отвечает халифу, не нашедшему в ней красоты: «Чтоб зреть красу, ты должен быть Меджнуном / И свет его нести в своих глазах...» Недостижимость Лейлы — принципиальна, ибо полнота любви возможна только в мире ином. Низами: «Жизнь не любил он и любить не мог... / Любовь к Лейли — спасительный предлог, / Чтоб обольщаться на пути скорбей / Надеждою на миг свиданья с ней». Замечу кстати, что Низами, как и большинство персов его времени (XII век), был суннитом, но в суфийском изводе суннит неизбежно приближается к шииту с его заветом «Выбери скорбь». Это скорбь, которая не ждет и не ищет облегчения в этом мире. Хакани: «За целебный бальзам боли гибельной вам не отдам».

Таким образом, «анакреонтические» мотивы в суфийской поэзии не должны вводить в заблуждение читателя: мы видим здесь высокие примеры сублимации — трансцендирования любви за пределы ее непосредственного объекта. Вместе с тем художник есть художник — он может быть дервишем, но как художник остается человеком мира сего, и его бесконечные воздыхания о возлюбленной зачастую оставляют впечатление двусмысленности: то ли чувство здесь преодолевает земную тяжесть, то ли остается в ее плену.

Птица Симург бьется в силке — это, повторю, естественное самоощущение художника, но у поэта-суфия оно усугубляется тем, что в исламе отсутствует «средостение» между небесным и земным. В христианстве такое «средостение» есть — это Христос.

Другой момент. Все в ту же ночь мираджа пророк был поставлен перед выбором: ему были предложены мед, вино и молоко. Он выбрал последнее. Не без некоторого вызова (притом оставаясь, по собственному убеждению, в рамках ислама) поэт-суфий останавливает свой выбор на вине (напомню, что вино — один из символов христианства). У Хафиза читаем: «Хафиз хотел испить вина, аскет — воды Кавсара8... / Меж тем желанья Божества запрятаны глубоко!» То есть поэт позволяет себе отступиться от ортодоксии, лишь идя навстречу неким тайным знакам, подаваемым свыше. Речь идет, конечно, о вине духовном, у которого «нет чаши», на что часто прямо указывается. Хайям: «Вином любви мы пьяны, не лоз вином, поверь!» Хотя и здесь двусмысленность сохраняется: во многих случаях, особенно часто у того же Хайяма, стихи «пахнут» самым натуральным вином, тем, что подают в мейхане, то бишь трактире (при том, что Хайям вряд ли перешагнул ее порог хоть единожды в жизни).

Заметим, что и «вино любви», в том смысле, в каком говорят о нем суфии, есть зелье, опасно соседствующее с языческой оргийностью (опасно с духовной точки зрения, а не с точки зрения культуры). Важно, однако, что поэт сам видит эту опасность. Еще лучше видит ее суфийский вали (святой) и просто монах-дервиш (если он «настоящий», а не прикидывающийся). Высоко оценивая экстатические состояния (и выработав некоторые техники, облегчающие достижение их), суфии еще выше ценят самообладание. Как знать, где достигается мистическое общение с Богом, а где имеет место самообман? Считается, что только опытный шейх (наставник) способен уберечь от ошибки.

Фактически мы уже коснулись вопроса о свободе. Суфий тем выше ценит ее, чем больше ее сковывает ортодоксальный ислам. Строки Хафиза «Нбоги свободным не свяжешь! / Хафиза в том, что ушел, не вини...», имеющие в виду уход от догмы, могут быть отнесены и к некоторым другим поэтам, прежде других к Хайяму, не только гениальному поэту, но и мыслителю, пожалуй, уровня Паскаля (кстати говоря, необходим, на мой взгляд, прозаический перевод его стихов, который передал бы все оттенки мысли, не принося их в жертву размеру и рифме). «Всем сердечным движениям волю давай», — зовет Хайям (сравним с Розановым: «Гуляй, душенька...»). И паденье не так страшно, когда знаешь, что оно есть именно паденье. Хафиз: «Сердце, пьяное от страсти, своему паденью радо: / Низко пав, оно основу под ногами возымело».

Свобода предполагает «право на неверие» (куфр суфийской философии). У Хайяма, «поэта трансцендентной иронии», по выражению Б. П. Вышеславцева, «бунтом полон крик»: «назло» Богу он готов отстаивать некую ожесточенную посюсторонность. Например: «Буду пьянствовать я до конца своих дней, / Чтоб разило вином из могилы моей» (как обычно, остается неясным, о каком вине идет речь, — можете думать, что натуральном). Сходные мотивы находим у Джами: «И пускай развеют ветры по лицу земли мой прах, / Будет каждая пылинка веять прежнею (любовной. — Ю. К.) тоской» (узнаем «Любовь мертвеца» Лермонтова). Но все это диалектические моменты в постоянном «диалоге», который поэт ведет с Богом, — «диалоге», полном колебаний и сомнений, но таких колебаний и таких сомнений, которые, вообще говоря, необходимы для закалки духа.

При всех эскападах не подвергается сомнению ценность догмы как таковой. На Западе получил распространение взгляд на суфизм как внеконфессиональное учение (нередко — как на совокупность психических техник, способных доставить индивиду «мир и радость»). В русле суфизма действительно имеют место выходы за рамки ислама — например, в сторону гностицизма или в сторону буддизма. Но это движения в целом для него нетипичные. Как правило, поэт-суфий считает себя твердокаменным мусульманином или заявляет о себе как о таковом. Иногда такая позиция объясняется, хотя бы отчасти, осторожностью; и все-таки важнее другое: естественная потребность иметь твердые основания в духе. Хафиз недаром берет себе красноречивый псевдоним (хафиз — профессиональный знаток и чтец Корана). Хакани находит, что его стихи были бы уместны на вратах Каабы. Хайям, кстати говоря, богослов и вообще универсальный для своего времени ум, полон «оригеновской» (как сказал бы христианин) веры в милосердие Божие и решительно отводит от себя обвинения в таких, например, стихах: «Уж если я такой как есть — неверный, / То правоверных — в мире не найти».

Бунтарские по отношению к вышним силам мотивы в суфийской поэзии отчасти объясняются, по-видимому, избыточной жестокостью ислама, чрезмерным упором на предопределение и страх Божий. У Хайяма бывает почти физическое ощущение тяжести «неба», нависшего над смертным и заранее рассчитавшим все его движения, вплоть до смертного часа. Дает о себе знать отсутствие Христа (в качестве Сына Божия9) как «средства сближения» между человеком и Богом. Отсюда и нередкое у суфия гностическое (неоплатоническое) восприятие мира сего как тюрьмы — зиндана.

«Твердокаменное» мусульманство иной раз не мешало поэту-суфию признаться в том, как его «обаяет» христианство. Строка Джами «Тоскую я средь мулл по христианам» отнюдь не уникальна в своей откровенности. Процитирую Хафиза: «Всюду, где благочестие мусульманского отшельничества являет / Свою красоту, / Звучат колокола христианского монастыря». Особенно выразителен нередкий в суфийской поэзии образ мальчика-христианина, который служит виночерпием. А поэт Хорезми (XIV век) зашел так далеко, что призывал единоверцев «учиться настоящему мусульманству» (то есть истинной вере) у христиан. Положим, такого рода высказывания все-таки исключительны, но для суфийской поэзии в целом характерна некоторая открытость в сторону христианства — вне суфизма в мусульманстве немыслимая. Она тем заметнее, чем больше было у поэта общения с христианами. Без такого общения вряд ли могло появиться на свет, к примеру, стихотворение Хакани «Ты христианская красавица, душа в твоем сияет взоре». (У Хакани, так же как у Низами, это общение начиналось на самом интимном уровне: у того и другого матери были гречанки, насильственно обращенные в ислам.)

Как мусульманским поэтам сходили с рук процитированные выше стихи? Вероятно, общественное сознание сближало их с юродивыми, а юродивым обычно прощалось все — как и в православии (напомню, что западное христианство юродов не знало). Юродство — крайнее выражение суфизма; считается, что непосредственное общение с Богом дает юродивому особое духовное знание, позволяющее ему пренебрегать общепринятыми мнениями и даже элементарными приличиями: производить бесчиние в мечети, разбрасывать товары на рынке и т. д.

Суфизм дал мощный толчок развитию культуры на мусульманском Востоке, вступавшей в некоторое противоречие с религией. У Навои есть образ мальчика, у которого «от лица неправой веры сотни отблесков в лице»; это демон, раскрывающий богатство мира сего. Но зримым оно становится только тогда, когда на него падает белый луч правоверия. Здесь, между прочим, предвосхищено знаменитое учение Гёте о цветах. Цвет, показал Гёте, возникает только там, где свет наталкивается на тьму; то есть цвет есть первая ступень тьмы. Я не помню, вкладывал ли Гёте в свою физическую теорию также и метафизический смысл, но таковой в ней, безусловно, есть. Разнообразие культуры тоже есть результат «встречи» вышнего света с «нижними» слоями бытия; последние загораются яркими цветами — ценою ослабления вышнего белого луча. Таков, в частности, смысл Ренессанса.

Мусульманский мир тоже имел свой Ренессанс, начавшийся значительно раньше10. Многое из того, что в дальнейшем получило развитие в Европе, в зародышевой форме обозначилось на мусульманском (суфийском) Востоке. Например, пантеизм. Или эстетизм, в той или иной степени оторванный от религиозной первоосновы. Или определенный релятивизм, сочувственно подмеченный тем же Гёте (кстати говоря, нашедшем в суфийской поэзии «вторую родину») у Хафиза; на фетву шариатского судии, требующего отличать змеиный яд от меда, Хафиз, согласно Гёте, отвечает отказом: «Злейший яд и лучшее лекарство — / Для него почти одно и то же, / Этот не убьет, а то не лечит» («Западно-восточный диван»). А прометеизм, столь прочно связываемый с европейской культурой, — признаки его можно найти и в суфийской поэзии. Джами мечтает о том, чтобы «управлять царством джиннов», что, по легенде, удавалось только Сулейману-ибн-Дауду (библейскому Соломону, сыну Давидову). Хайям не видит возможности противостоять вышним силам, но будь его воля, «воздвиг бы другое, разумное небо». У Хайяма можно также найти, в зародышевой форме, элементы сразу и вольтерьянства, и руссоизма, у Джами — утопию коммунистического типа, и так далее, и так далее.

И еще важная черта: суфийская поэзия стремится быть народной поэзией. Нет, поэт-суфий не может быть равнодушен к шахским садам, что полны роз и павлинов, и не вполне чужд куртуазности (обычной для арабской традиционной поэзии): он может прочесть или, точнее, пропеть под звуки чанга касыду (оду) эмиру или шаху и получить за нее горсть бриллиантов в рот или даже потребовать, как Хакани, шахскую дочь себе в жены. Но это у него проявления человеческой слабости; высшей своей целью он ставит порицание властителей, а не восхваление их. Вообще истинно мусульманский Восток никогда не хотел быть «Востоком Ксеркса», а суфиям всякое раболепство особенно чуждо. В идеале суфий, даже если он отмечен поэтическим гением и в чем-то существенном не может не быть эзотеричным, стремится затеряться среди «простых людей», разделяя все их горести и несчастья. Следующие строки Низами обращает в конечном счете к самому себе: «Пользу вящую видели люди разумные в том, / Чтоб изведал ты бедность, лишился бы вьюка с ослом / И к духовным вратам, Иисусу подобно, проник бы, / Без осла и без вьюка конечной стоянки достиг бы».

Главную свою задачу поэт-суфий видит в том, чтобы нести в народ свет веры. Ибо, как сказал еще в XI веке суфийский философ аль-Газали, хотя от одного слушания Корана многие теряют сознание, еще лучше доходит до людей пение благочестивых стихов.

Поэзия важнее истории

Хочу еще специально коснуться одной из тем суфийской поэзии, имеющей косвенное отношение к вопросу русско-мусульманских связей. Это — тема Искендера (Искандера, Искандара). В отличие от западных «александрий», которые сейчас интересуют только историков литературы, восточные «искендерии» создавались, среди других, первостатейными поэтами и входят в золотой фонд суфийского наследия. Я, естественно, могу говорить только о тех произведениях, что есть в русском переводе: «Искендер-наме» Низами, «Книга о мудрости Искандара» Джами и «Стена Искандера» Навои.

Первые «искендерии» создавали преимущественно негативный образ их героя, особенно в Персии, что естественно: Александр Великий — человек Запада, грек по воспитанию, погубитель древней персидской державы. В дальнейшем этот образ несколько смягчается благодаря тому, что создается или, точнее, используется легенда о его якобы восточном происхождении (взятая из первой западной «александрии», называемой «Псевдо-Каллисфеном»). Так, в «Шах-наме» Фирдоуси македонский царь оказывается незаконным сыном Дарбы (Дария).

Величайший, по моему впечатлению, поэт мусульманского мира Низами порвал с такой трактовкой героя и создал совершенно новую традицию. Отныне Искендер — безоговорочно человек Запада, посланец «славного Рума» (Рум, то есть Рим, — Византия, но расширительно, как в данном случае, также и античная Греция). При этом он столь же безоговорочно положительный герой, а Дара, напротив, «оплот зависти и зла». Более того, он идеальный властитель, справедливый и великодушный, «зерцало» для всех властителей мира сего. Создается во многом фантастический образ мудреца на троне, всю свою короткую жизнь стремящегося «пить из родника наук». Даже его великий завоевательный поход есть средство к познанию мира; Джами: «Мир Искандар решил завоевать, / Чтоб явное и тайное узнать». У Навои «прекрасноликого румийца» на его путях постоянно сопровождает целый сонм греческих мудрецов — кроме Аристотеля это Платон, Сократ, Архимед и даже Гермес Трисмегист и Аполлоний Тианский (Навои, сам, кстати, принадлежавший к числу сильных мира, был хорошо образованным человеком и знал, что упомянутые личности жили в разное время и уже по этой причине не могли быть приближенными Александра, но, как говорит тот же Аристотель, поэзия важнее истории), этакая странствующая академия. Перед нами, по сути, ренессансный образ универсального человека, пытающегося все узнать, все испытать, но в итоге убеждающегося, что есть предел познанию, как есть предел власти человеческой.

Мариэтта Шагинян, немало потрудившаяся над тем, чтобы исказить фигуру Низами в угоду советским представлениям, верно, однако же, заметила, что его Искендер — мусульманский Фауст. Это относится и к двум другим «искендериям», о которых здесь идет речь.

Став на путь прославления Александра-Искендера, мусульманские поэты не могли не связать его как-то с исламом. Впрочем, такая  связь измышлена уже в самом Коране: фигурирующий в нем пророк по имени Зу-л-карнайн, «Двурогий» (сура «Пещера», 82 — 98), экзегетами идентифицируется как македонский царь. Кстати, его двурогость у Навои получает такое символическое объяснение: он хотел «Восток в себе и Запад совместить». Низами делает Искендера еще и суфием: властитель ценит аромат, исходящий от «смиренных, простых, благородных», от «радостных нищих» и т. д.; в заключительном эпизоде  «Искендер-наме» он называет высшим благом отшельническое уединение и созерцательную жизнь.

Но и с учетом такого рода натяжек удивительна широта поэта-суфия, распространившаяся в данном случае на политическую сферу: западный царь сделан эталоном героя-мудреца (чему не помешало даже то обстоятельство, что в некоторых, хоть и малоизвестных, «искендериях» он объявлен христианином).

Когда люди «царства Рус», назвавшего себя наследником «царства Рум», явились на мусульманский Восток, чтобы им завладеть, такая широта стала для них неожиданностью: «Московский телеграф» (в № 16 за 1833 год) с чувством приятного изумления сообщал, что «все великое и чудесное» связывают здесь с образом Искендера, ставшего героем «предания народного». Это маленькое открытие можно было сделать гораздо раньше — еще при завоевании Казани. Если б поинтересовались, узнали бы, что основоположником Волжской Булгарии, с которой они себя идентифицируют, татары (без кавычек — волжские татары) считают самого Искендера, якобы однажды покорившего здешние края11.

Согласимся ли с утверждением Мухаммада Икбала, что в идею Искендера «рок всадил в итоге нож»? Всегда рискованно «предавать земле» то, чей возраст исчисляется столетиями и даже тысячелетиями.

«Заман ве макан»

Надеюсь, что мой дилетантский «набег» на конца-краю не имеющую тему все же дает некоторое представление о степени сродства между суфизмом в его поэтическом преломлении и христианством.

А теперь с высоты поэзии спустимся до уровня верующих масс. Мы тем самым повторим движение самого суфизма, с конца первого тысячелетия христианской эры осуществлявшего спуск «в народ», что отвечало и отвечает стремлению суфия к самоумалению и растворению среди «простых людей», о чем я говорил выше. Роль организационного центра здесь играла ханакба — суфийская обитель. Пророк запретил создавать стационарные монастыри по христианскому образцу, поэтому ханака, даже если она была постоянной, для каждого отдельного дервиша служила временным пристанищем, чем-то вроде караван-сарая. По сути же она была своеобразной духовной школой. Джами сообщает, между прочим, что первая ханака была основана в г. Рамлы, в Палестине, неким «христианским эмиром», обратившим внимание на сходство суфиев с христианами.

Уча других и учась сам, дервиш, которого среди остальных правоверных выделяла хиркба (власяница «с плеч» христианских отшельников; потом ее сменило обыкновенное рубище), странствовал от ханаки к ханаке, и маршруты его передвижений становились своего рода капиллярами, вдоль и вокруг которых создавались суфийские братства (их называют также орденами, но термин «братство» мне представляется более уместным), уже в первой половине второго тысячелетия по Р. Х. охватившие ббольшую часть населения мусульманского мира. У каждого братства свой тарикбат — путь духовного возрастания, осуществляющийся под руководством опытного шейха; и своя силсилба — духовная родословная, на которую опираются сами шейхи. В официальном исламе братства ничего не меняют, они лишь дополняют и углубляют его; во всяком случае, так утверждают шейхи.

Суфизм распространялся не только вниз, но и вширь, охватывая племена, дотоле исламом не затронутые. Облаченный в нищету, как в одежды царского достоинства, дервиш уходил в северные степи и леса — на Север Кавказа, в Трансоксанию (регион к северу от Амударьи), в район Волги и Камы и т. д., принося слово Аллаха туда, куда не доходили мусульманские вои. Те распространяли ислам «на острие меча», а дервиш всегда приходил с миром.

И куда бы он ни приходил, дервиш всматривался в тех людей, которых он хотел обратить на свой «путь», вникал в их обычаи, в особенности их психологии. В Коране сказано: «И склоняй свои крылья пред тем, кто следует за тобой из верующих» (сура «Поэты», 215). Суфий понял это так, что надо приспосабливать высоту полета к уровню восприятия конкретной аудитории. Или, иначе, говорить с людьми на том языке, который они понимают, к которому они привыкли. На языке Турана (единственном из восточных языков, в какой-то степени мне знакомом) это называется заман ве макан, «учет времени и места». Всякое племя существует в пространстве-времени, со своими обычаями, культурными традициями etc., и, проникая в его среду, луч трансцендентной истины неизбежно преломляется определенным образом. Ясно, что на берегах Волги и Камы, например, восприятие ислама не может быть таким же, как на «глубоком Юге». Природный покров уже создает определенный настрой. «Степей холодное молчанье» и «лесов безбрежных колыханье» «говорят» о том же, о чем «говорят» пустыни Аравии, но — иначе (примечательно смущение, которое сопровождает у «наших» мусульман пятую, последнюю, на дню молитву: она предполагает иссиня-черную ночь, а в наших широтах в летнее время соответствующий час еще мистически светел). Да и быт, если не кланяться ему, как кланяется Трубецкой, надо признать что-то в этом отношении значащим.

Делая поправку на «сопротивление среды», суфий стремился, елико возможно, донести до нее истину или то, что он принимает за истину, хотя бы и ценою некоторых искажений и некоторых потерь. Принцип заман ве макан облегчил, таким образом, распространение ислама и вместе с тем превратил умму в нечто более разнокачественное, чем она была изначально.

Этой задаче объективно служит и насажденный суфиями — помимо официального ислама и в известной мере наперекор ему — культ святых. Большинство суфийских святых — местночтимые; как правило, это люди «своего» племени и «своей» культуры. Кубба, гробница святого, является не только предметом поклонения, но нередко также и местом постоянных молитвенных собраний. Как и в христианстве, святой выступает в качестве покровителя простых смертных, заступника их перед Богом. В тех краях, где ислам вытеснил христианство, фактически сохранился культ некоторых христианских святых в новом обличье; так, св. Георгий Победоносец и св. Сергий (мученик, приявший смерть за веру в Кесарии Каппадокийской в 304 году) под другими именами стали суфийскими святыми.

Хотя суфии всегда старались ладить с официальным исламом и в тарикате усматривали никоим образом не альтернативу шариату, а лишь дополнение к нему, тем не менее всегда существовала определенная напряженность в отношениях между ними и богословами-начетчиками, способными видеть «не дальше алифа» (первая буква арабского алфавита, означающая также «Единый», то есть Аллах). Всемирность ислама для последних означает, что слово Корана должно звучать как бы поверх мира сего (в этой гулкой пустоте сегодня получил развитие ваххабизм). Напротив, художественно-мистическое, позволительно так его назвать, мышление суфиев объемлет мир сей и возвышается над ним одновременно.

Не случайно название самого распространенного на территории бывшего СССР, равно как и нынешней России, суфийского братства, Накшбандийя, выводится из слова накшбанди, «художники» (существуют, правда, и другие версии его этимологии).

Братства росли под звуки суфийских стихов и песен, которые слагались на языке, в буквальном и переносном смысле местному населению понятном и родном. Суфии использовали уже сложившийся фольклор, по-своему его просветили и одухотворили, тем самым дав сильнейший толчок дальнейшему его развитию. К примеру, татарские мунаджаты (арабское слово, означающее «беседа с самим собою») или казахские дастаны (персидское слово, означающее «поэма», «история») содержат, как говорят исследователи, доисламский пласт, но в большей своей части представляют суфийское по духу творчество. Многие произведения фольклора народов Турана развивают некоторые темы суфийской поэзии вроде темы Лейлы и Меджнуна или просто пересказывают стихи известных суфийских поэтов.

Случалось, что во главе братств становились шейхи, более всего известные именно в качестве поэтов. Так, Руми, чья кубба сохраняется в анатолийском городе Конье (куда шейх прибыл издалека специально ради общения с монахами тамошнего христианского монастыря), стал основоположником едва ли не самого знаменитого из суфийских братств — «Кружащихся дервишей» (члены этого братства исполняют экстатический танец, имитирующий движение небесных сфер).

Братства в принципе — интернациональные организации, но внимание, какое уделяет суфизм психологическому «рельефу» каждого отдельного племени, способствовало тому, что под сенью его складывалось самосознание различных племен и народов. Туркмены, например, в этом смысле считают себя обязанными шейху Махтумкули, поэту, которого они ставят рядом с пророком Мухаммедом и чьи стихи, как говорят, нередко заменяют им Коран.

Спуск «в народ» имел для суфизма не только положительную, но и отрицательную сторону: некоторые его элементы  неизбежно подверглись упрощению и огрублению, а то и прямому искажению. Так, своеобразное «таинство» суфиев, состоящее в ритуальном экстатическом танце (зикр) — возможно, изначально рискованном в духовном смысле, поскольку рискованны всякие обращения к стихиям, — местами, особенно в тех краях, где еще не умерло шаманство, выродилось в подобие языческого радения (знакомого и некоторым христианским, в частности протестантским, сектам — выразительное описание одного такого радения дал Марк Твен в «Жизни на Миссисипи»). Удивительно ли, что оставленные о нем свидетельства крайне разноречивы?12

К тому же в число дервишей сыздавна вошло немало шарлатанов. Отсюда устоявшееся на мусульманском Востоке отношение к страннику в одеянии дервиша — осторожное: он может оказаться настоящим дервишем, а может оказаться обманщиком. При всем том «простым людям» дервиш всегда был ближе и в каком-то смысле понятнее улема (ученого богослова).

Павлин и лев

Упадок ислама в XIX и на протяжении большей части XX века, быть может, больнее всего задел именно суфизм. Крупнейший мусульманский поэт XX века Мухаммад Икбал (1877 — 1938), не мысливший себя вне суфийской традиции, лучше многих других отдавал себе в этом отчет: «Землетрясение тряхнуло суфийский винный погребок, / И впали старцы в размышленье, уставив очи в потолок». «Землетрясение», о котором идет речь, вызвано западными «волшебниками» — это радикальное переустройство человеческого бытия, которое не могло не коснуться также и Востока и не потрясти умы его обитателей.

По некоторым признакам суфизм антитетичен тому умонастроению, которое давно уже является на Западе господствующим. Запад рационален и активен — суфизм иррационален и созерцателен. Особенно «отсталым» он выглядит оттого, что слишком уж у него сегодня, как считают, «простонародное» лицо. Хотя к нему по-прежнему тяготеет значительная часть интеллигенции, особенно художественной. На взгляд многих, не только на Западе, но и на Востоке, суфизм — «фольклорная» религия, которую исповедуют «темные» массы, еще не преодолевшие влияния босоногих и зачастую дурно пахнущих дервишей. Чем больше Европы вкусил мусульманин, тем скорее он расстается со своим суфийским прошлым. Татарский национальный поэт Габдулла Тукай (1886 — 1913), глубоко пропитавшийся русской культурой, почти уже отрекается от суфизма («Суфием я себя считал...»), хотя суфийские мотивы продолжают звучать в его стихах, какова бы ни была его сознательная позиция по отношению к прошлому.

Широчайшие массы в мусульманском мире остаются приверженными суфизму. А в Турции, например, суфийские братства восстанавливают свое влияние после длительного периода гонений, начатых Ататюрком. Нечто подобное происходит и на территории бывшего СССР, где в прежние времена суфизмом было «охвачено» почти все мусульманское население13. При всем том на суфизме в целом сохраняется печать «отсталости»; во многих братствах, как утверждают, от подлинного суфизма осталась одна оболочка, поддерживаемая лишь силою традиций.

«Трещит по швам хирка на [мусульманской] Азии», — с сожалением констатировал Мухаммад Икбал (между прочим, не только поэт, но и один из самых значительных мыслителей Азии первой половины XX века). Спасение Икбал видел в отказе от односторонней созерцательности и переходе к творческой, преобразовательской деятельности; надо, писал он, «ходить под Богом», но в то же время «не бояться ошибиться», ибо не бывает творчества без ошибок.

Объективно такая возможность была заложена в высоком суфизме, о чем я уже говорил. Павлину как символу созерцательности (его пышный хвост будто отражает звездное небо) в суфийской мифологии противостоял лев как символ мужественности и «тайного искусства». Алхимики называли «зеленым львом» философский камень, долженствующий преобразить железо в золото, каковое, в свою очередь, есть символ Божественного света. Философского камня алхимики не нашли, но создали новую религиозно-культурную парадигму, встав на путь «усовершенствования» природы, иначе говоря, сотворчества с Богом. Этот путь рано оборвался на мусульманском Востоке: лев уступил павлину; он был продолжен в Европе, приявшей алхимию (ал-химию) из мусульманских рук (впрочем, сами мусульмане взяли алхимическую идею из рук Гермеса Трисмегиста).

Очевидно, что от пересмотра отношений между павлином и львом зависит будущее суфизма. И что результат его будет иметь значение не только для мусульманского мира. Взаимопонимание христиан и мусульман зависит от того, насколько будет реализована внутренняя способность ислама к движению и разнообразию.

Ars vivendi для XXI века

«Воспользуемся твоим писанием и Писанием моим» — так говорил Иоанн Дамаскин, обращаясь к «сарацину» (мусульманину), дабы разобраться в вопросах, разделяющих ислам и христианство («Беседа сарацина с христианином»). Примечателен здесь миролюбивый тон; хотя, естественно, христианин не мог уравнять две священные книги (только одна из них пишется им с большой буквы).

Ситуацию, сложившуюся на Ближнем Востоке во времена Дамаскина (отчасти и в позднейшие времена), некоторые современные исследователи называют «религиозным фронтиром». Ее черты: подвижность, неустойчивость. Различные религии легко приобретают новых адептов и столь же легко их теряют; находятся люди, кто по нескольку раз переходит из одной веры в другую. И речь отнюдь не идет только об исламе и христианстве. Распределение конфессиональных предпочтений здесь гораздо более сложное: другие религии, такие, как зороастризм или манихейство, тоже борются за души смертных, а главное, само православие расколото догматическими спорами, в результате которых из него выделились монофизиты, несториане, маркиониты... В этой ситуации Дамаскину пришлось «держать» сразу несколько «фронтов»: не только против ислама, но и против ересей; и самый ислам он рассматривает как одну из ересей. Мусульмане утверждают тварность Духа и Слова, но так же думают ариане. Мусульмане почитают Иисуса как только человека (пророка) — но так же относятся к Нему и несториане. Мусульмане отвергают всякие изображения святости — но разве не так же поступают иконоборцы, одержавшие верх (на время) в самом Константинополе?

Так что в догматическом плане мусульмане — не единственный и, может быть, даже не главный противник. Другое дело, что в практическом плане они завоеватели и хозяева положения, и с этим приходится считаться. И что здесь задевает внимание: Дамаскин, как и позднее св. Григорий Палама, хорошо знаком с исламом и умеет разговаривать с мусульманами.

Показательно сравнение с западноевропейскими выступлениями против ислама, например, с трактатом кардинала Торквемады 1465 года, в котором «прбелестник Магомет» награждается такими эпитетами, как stultus, delirius, bestialis, reprobus, scelerissimus (глупый, безумный, зверообразный, отвратительный, погрязнувший в злодеяниях), а иногда и еще худшими.

А к истории я обратился потому, что нынешняя Россия (и не только она) тоже обретает черты «религиозного фронтира», хоть и не столь резко выраженного. Чересполосица вер такая, какой никогда не было в прежние времена. Притом остается мощный резерв «невозделанных земель» (наследие атеистического режима) — тех, кто не определился с верой. С разных сторон идет наступление сект. И, наконец, ислам; все больше случаев добровольного перехода русских в ислам, чего раньше тоже практически никогда не бывало.

Разброд намечается и среди мусульман. Огрубляя, можно выделить у них два направления: одно, пока еще преобладающее, — традиционалистское, второе — так или иначе тяготеющее к ваххабизму. Успехи «нивеляторов» от ваххабизма не случайны: за годы советской власти была основательно вытоптана почва, на которой в былые века пророс суфизм; да и мировые поветрия сейчас таковы, что почва от них только сохнет. А ваххабизм упрощенно-рационален и адресуется к «человеку вообще»; в рамках ислама это наиболее сильно выраженный тип религиозного законничества (аналог фарисейства у иудеев). О суфизме можно сказать, если сравнивать его с официальным исламом, что он одновременно более земной и более небесный, а ваххабизм — «выше леса стоячего, но ниже облака ходячего». Наконец, ваххабизм настроен на борьбу с внешними (по отношению к религиозной общине) врагами, что легко находит отклик на постсоветском пространстве; джихад для него не менее, а иногда и более важен, нежели задачи внутреннего устроения.

Речь идет, согласно кораническому разделению, о «малом джихаде» — борьбе с «неверными». Суфии тоже не сторонились ее, когда находили ее необходимой. Достаточно напомнить о дервишах, вдохновлявших османов на штурм Константинополя в 1453 году, или о шейхе Мансуре, ставшем организатором сопротивления северокавказских племен русскому нашествию. И все же на первом месте для суфия всегда был «большой джихад» — борьба с «неверным» в самом себе.

Вообще же сейчас сложилось несколько преувеличенное представление об изначальном и роковом предрасположении мусульман к джихаду («малому»). Их дебют на мировой арене был действительно воинственным: в считанные годы воины Аллаха «на острие меча» распространили ислам по всему Ближнему Востоку и Северной Африке. Но надо учитывать, что их действия в какой-то степени были спровоцированы фактом раскола христиан, часть которых сама призвала их на помощь. В дальнейшем огонек джихада теплился в душах мусульман довольно-таки условным пламенем, лишь на отдельных участках истории разгораясь в большой пожар.

Примечательна в этом отношении эпоха крестовых походов. Когда отряды фаранги (франков, то есть вообще западноевропейцев) явились на Восток, мусульмане посчитали, что они просто ищут себе там «земли и воды»; в их глазах это было продолжение вяловатых войн с Византией, в которых с обеих сторон давно уже поубавился религиозный пыл. Прошли годы, прежде чем мусульманская сторона уразумела, что европейским рыцарям нужна не вообще земля, но Священная земля и Гроб Господень в ней. В то время один арабский автор писал, не скрывая восхищения: «Фаранги легко расстаются с жизнью, чтобы защитить свою религию... Единственная причина, побуждающая их воевать и жертвовать собою, состоит в их преданности Тому, Кому они поклоняются, и в желании славы ради веры»14. Мусульманская публицистика первой половины XII века полна сетований на недостаток религиозного рвения у правоверных, она гремит против либертенов и либертинок, создавших в обществе атмосферу расслабленности в дни, когда суровый враг вознес свои стяги на холмах Иерусалима. Ситуация, почти наоборотная той, какую мы наблюдаем сегодня.

Где нынче возгорается джихад, ответ должен быть, как выражаются политики, адекватный. Призыв Габдуллы Тукая «Вал Искандера построить — ограду от зла векового» («румийскому» царю приписывали идею сооружения вала, защищающего от варварских нашествий) звучит еще более своевременно, нежели столетие назад; конечно, имеем в виду вал не только в географическом смысле — хотя и в географическом тоже. Но «по сю сторону» вала надо заново осваивать искусство жить с мусульманами — не условными, но вполне реальными. Ars vivendi, которое, может быть, окажется в нынешнем веке самым необходимым...

Еще раз проведу сравнение с дореволюционными временами. Тогда шла мощная экспансия русской культуры, волны которой захватывали также и «внутренних» мусульман или по крайней мере их культурную верхушку. Характерно раздвоение того же Тукая между исламом и, условно говоря, Пушкиным (из стихотворения «Пушкину»: «Идти повсюду за тобой — мой долг, мое стремленье, / А то, что веры ты другой, имеет ли значенье?»). Сейчас степень вовлеченности «внутренних» мусульман в общероссийскую жизнь несравненно большая, но влекущая сила — скорее цивилизация, чем культура. А цивилизация — теплохладная вещь, не способная в достаточной мере удовлетворить потребности ума и сердца (к тому же она нынче сильно хромает, особенно в российском варианте); на роль «соперницы» религии она подходит гораздо меньше, чем культура. Поэтому вряд ли я ошибусь, если скажу, что в предстоящие годы самоидентификация по религиозному признаку будет только возрастать (данные социологов о количестве «реально верующих», скажем, по Татарии и Башкирии не должны обманывать на сей счет: пока еще постсоветское, мусульманское в частности, население не вполне пробудилось от атеистического сна). Ergo, повторюсь, надо искать созвучия и подобия на высоте веры.

Оставим в покое догматику. На догматическом уровне между исламом и христианством есть много общего (принцип Откровения через избранных мужей, единобожие, схема движения времени от поэтапного сотворения мира и грехопадения к концу истории и Последнему Суду, почитание Иисуса Христа — у мусульман как пророка, — рожденного от Девы Марии наитием Духа, и так далее), но есть и принципиальные различия, которые, вероятно, останутся до конца времен. Догматика имеет острые углы, и с этим ничего нельзя поделать. Другое дело — духовная жизнь. Скажем так: если догматика — скала, духовная жизнь — льнущее к ней облако. Так вот, на уровне этого облака возможна такая близость между христианским миром и «просвеченным» суфизмом мусульманством, о какой многие, как мне кажется, до сих пор даже не подозревают.

Особенная близость возможна между русским православным миром и мусульманством, поскольку Запад в своих бесконечных эволюциях утратил или полуутратил нечто существенное из того, что когда-то было общим достоянием христианского мира.

Уточню. Россия есть неотъемлемая часть Европы и христианского мира — таков факт, с которым тем, кому он не нравится, придется, скрепя сердце, смириться. И в деле борьбы с мусульманским экстремизмом Россия была бы обязана целиком и полностью быть солидарной с Западом даже в том случае, если бы сама от экстремизма не страдала.

Но это, так сказать, квалификация по основным признакам; а картина объективно складывающихся «симпатий» и «антипатий» может быть более сложной. Есть вещи, которые сближают русское православие с суфийской традицией: страдальческое в своей глубине переживание жизни (подготавливающее к восприятию жизненных невзгод, а равно и катастроф, без которых вряд ли обойдется XXI век); острое чувство греха и покаяния; склонность к созерцанию (для постижения мира по меньшей мере столь же необходимого, как и активное отношение к нему) и к художественному мышлению; способность испытывать «пианственные» восторги от лицезрения Творения — без участия вина или каких-либо других одуряющих средств (при том, однако, что экстатические состояния, граничащие с оргиазмом, православием не приемлются), но в обязательном сочетании с трезвостью, не в смысле рассудочности, а в смысле приятия объективного порядка вещей; смирение и готовность «терять себя» в религиозном Предмете; понимание того, что посмертная часть есть главная часть бытия человека. Сюда можно приплюсовать некоторые частности, такие, как способность ценить убожество (не любое, а то, которое «у Бога») или традиция «замкнутой жизни женщин» (И. А. Ильин), хотя в православии она, конечно, далека от тех крайних форм, какие принимает в мусульманстве. Христианский по своим корням Запад от всего этого мало что сохранил; хотя ничего «архаического» в перечисленных чертах нет: человек действительно оказался более пластичным, чем это можно было предполагать, кажется даже, что в иных случаях его можно просто «размазать» по тем или иным внешним обстоятельствам, но есть же в нем и несминаемое, вложенное в него Творцом и — будем думать — «ждущее» часа, когда оно сможет проявиться.

Если сравнить вышнюю истину с солнцем, тогда христианство есть область попадания прямых его лучей, а ислам — косых (это, разумеется, точка зрения христианина, с которой мусульманин не сможет согласиться). Но оттого, что небо христианства стало слишком непрозрачным («Бога за сором не видно», — как говорится в одной русской дореволюционной повести), иной раз приходится признать временное преимущество за теми, кому доступны хотя бы косые лучи.

В каком-то ограниченном смысле возможно даже союзничество между русским православным миром и суфийским мусульманством: оно было бы направлено и против некоторых аспектов западного мышления и образа жизни (психологический натурализм, плоская рассудочность, нечувствие онтологии и, как следствие, избыточная самонадеянность), но, главным образом, против новейших эволюций мусульманства, по сути, представляющих собою болезненную реакцию против верховенства европейского культурного мира. И прежде всего: оно могло бы пригасить нынешнюю его (мусульманства) воинственность.

Вот такое, узко понятое, евразийство могло бы сыграть определенную позитивную роль в будущей нашей истории.

1 “Евразийский временник”. Кн. 4. Берлин, 1925, стр. 373.

2 Scheler M. Die Stellung des Menschen im Kosmos. Darmstadt, 1928, S. 77.

3 “На путях”. Кн. 2. Берлин, 1922, стр. 336.

4 Между XVI и XVIII веками в Иране возобладал шиизм, а те мусульмане, что вошли в состав Российской империи, остались суннитами (кроме азербайджанцев); естественно, что их отношения с Ираном испортились. Но так как схизма не имеет обратной силы, наследие суннитского Ирана остается важной частью их духовного багажа.

5 Изучение суфизма, в частности в плане поэзии, было начато в России такими видными востоковедами, как Вал. Ал. Жуковский и Е. Э. Бертельс. Оба — великолепные знатоки суфийской поэзии, но, будучи, насколько я могу судить, лично нерелигиозными, они не уделили достаточно внимания ее религиозному содержанию. В советское время изучение суфизма фактически оборвалось, так что сейчас все надо начинать сначала.

6 Дошли ее импровизированные молитвы, порою напоминающие стихотворения в прозе. Например, такая: “О Господи, звезды светят, сомкнулись очи людей, закрыли цари врата свои... Всякий влюбленный уединился со своей возлюбленной, а я теперь одна с Тобою. О Господи, если я служу Тебе из страха перед адом, то спали меня в нем, а если я служу Тебе в надежде на рай, изгони меня из него. Если же служу я Тебе ради Тебя Самого, то не скрой от меня Своей вечной красы” (цит. по кн.: Бертельс Е. Избранные труды. Т. 3. М., 1965, стр. 18).

7 Другой вопрос, насколько они читаются. Взяв в заурядной московской библиотеке пятитомник Низами, я оказался первым его читателем за все пятнадцать лет, что он томился на полке.

8 Кавсар — живительный источник в раю.

9 Мусульманский Иса, сын Мариам, — всего лишь один из пророков, правда, самый важный после (а по времени — до) Мухаммеда.

10 Лет сорок назад академик Н. И. Конрад распространил явление Ренессанса на Восток, исследовав его на примере мусульманского мира и Китая. Но он фактически выхолостил это понятие, употребляя его в чересчур широком смысле: у Конрада оно означает просто возрождение в определенный период времени чего-то забытого или полузабытого. Например, возрождение конфуцианства в Китае в Сунскую эпоху. Между тем понятие Ренессанса имеет специфический смысл: оно означает обращение к конкретике тварного мира с исходной трансцендентной высоты (в ущерб последней или в прибыток — на сей счет возможны разные мнения). К Китаю с его слабым чувством трансцендентного это понятие, вероятно, неприменимо вообще. А вот в мусульманском мире действительно имело место нечто однотипное с Ренессансом. И там, как и в Европе, для “реабилитации” языческой культуры было привлечено античное (у мусульман — только греческое) наследие. И там, как и в Европе, были оценены по достоинству не только великолепие культуры древних греков, но и бедность, даже нищета их в религиозной сфере. Откуда предупреждение Рудаки: верующий в Аллаха “в иссохшем ручье Эллады не станет искать воды...”.

11 Писатель Леонид Соловьев (автор “Повести о Ходже Насреддине”), в 20-х и 30-х годах собиравший современный ему среднеазиатский фольклор, зафиксировал, что во многих песнях, сказах и т. д. (тех именно, что ставили целью легитимировать советскую власть в глазах мусульман наиболее доступным им образом) Ленин выставляется преемником Искендера. В одном киргизском сказе, где Ленин назван “младшим братом Искендера”, забавным образом спутаны “румийский” властитель и старший брат вождя Александр.

12 Разноречивые свидетельства могут встретиться у одного и того же автора — таков Теофиль Готье, путешествовавший по Алжиру и Турции в середине XIX века. Вот его впечатление от зикра одного из суфийских братств: “Бред, каталепсия, гипнотический экстаз, воспаление мозга и прочие нервные нарушения, выражавшиеся в рыданиях, судорогах, столбняке, заставляли спазматически сокращаться их мышцы и искажали лица, в которых не осталось ничего человеческого”. Но вот другое братство (“Кружащихся дервишей”), другой зикр — и совершенно другое впечатление: “Ни у Фьезоле, ни у Моралеса, ни у фра Бартоломео, ни у Мурильо, ни у Сурбарана нет таких просветленных, мистических лиц, исполненных веры и опьяненных неведомыми райскими видениями” (Готье Т. Путешествие на Восток. М., 2000, стр. 65, 166).

13 В июне 1925 года, на восьмом году революции, ташкентская газета “Красный рубеж” писала: “Влияние тасавуфа (духовного пути суфиев. — Ю. К.) на уклад жизни мусульман (в СССР. — Ю. К.), освященное обычаем, установилось очень прочно”.

14 Цит. по кн.: Religionsgesprдche im Mittelalter. Wiesbaden, 1992, S. 210 — 211.

Евразийство: от философии к политике

Неоевразийцы перешли на позиции политического центризма 

В конце апреля сторонники евразийских идей учредили на своем съезде Общероссийское политическое общественное движение "Евразия". Как оказалось, разделяют или сочувствуют положениям евразийства люди различных национальностей, общественных групп, религий и конфессий. Председателем политсовета "Евразии" был избран основной докладчик съезда Александр Дугин, давно разрабатывающий евразийские идеи, прежде участвовавший в создании "Единства", а также являвшийся членом политсовета организационного съезда движения "Россия", руководимого Геннадием Селезневым. 

ЕВРАЗИЙСКАЯ философия выражает основные константы русской истории. В нашей истории были разные периоды. Менялись идеология, модель государственного устройства, место, которое наш народ и наше государство занимали в контексте других народов и государств. Но всегда, от Киевской Руси до нынешней демократической России, пройдя через времена страшного упадка и невероятного взлета (когда влияние нашего государства простиралось на половину мира), Россия сохраняла нечто неизменное. То, без чего не было бы самого понятия "Российское государство", не было бы единства нашего культурного типа.

Философия евразийства стремится охватить и обобщить именно этот вектор. Неизменный, сохраняющий свою внутреннюю сущность и вместе с тем постоянно развивающийся.

Основным принципом евразийской философии является "цветущая сложность". Никогда в истории нашей страны мы не имели моноэтнического государства. Уже на самом раннем этапе русский народ формировался через сочетание славянских и финно-угорских племен. Затем в сложный этнокультурный ансамбль Руси влился мощнейший чингисхановский, татарский импульс. Русские не являются этнической и расовой общностью, имеющей монополию на государственность. Мы существуем как целое благодаря участию в нашем государственном строительстве многих народов, в том числе мощного тюркского фактора. Именно такой подход лежит в основании философии евразийства.

Евразийство сегодня существует в крайне сложной международной ситуации. Сегодня евразийский принцип "цветущей сложности" является точным аналогом многополярности, о которой говорится в доктрине национальной безопасности Российской Федерации. Как прежде Российское государство строилось как евразийское сочетание различных самобытных элементов, так и теперь (уже на международной арене) Россия выступает как поборник сложного многополюсного мира. Можно сказать, что сама концепция нашей национальной безопасности уже заключает в себе фундаментальный принцип евразийства…

История возникновения евразийской идеологии сложна и драматична. Ее выстрадали лучшие русские умы в наиболее драматический период российской истории. Впервые его основы сформулировали великие русские мыслители: князь Николай Трубецкой, Петр Савицкий, Николай Алексеев, Георгий Вернадский (сын величайшего русского ученого), Владимир Ильин, Яков Бромберг, Лев Карсавин, Петр Сувчинский, Сергей Эфрон и другие лучшие люди России. К сожалению, в то время идеология евразийства в полной мере не была востребована. Тогда в России победил марксизм...

Однако евразийцы не считали большевиков абсолютным злом, как это делали многие в эмигрантской среде. Оценивая советский период российской истории, они пришли к парадоксальному выводу: в Советском Союзе реализовалась специфическая, экстремальная, если угодно, еретическая разновидность евразийства. Если рассматривать евразийство как язык, то евразийцы считали советский период диалектом этого языка, крайне противоречивой его разновидностью, обреченной на крах. Евразийцы лишь немного ошиблись в расчетах, так как неожиданная мобилизация патриотического, национального инстинкта во время Второй мировой войны несколько оттянула неизбежный конец.

При этом евразийцы видели в советском государстве положительные, созидательные аспекты: последовательное отстаивание национальных интересов и подлинно идеократический строй (хотя и базирующийся на губительной для России идеологии).

Евразийцы утверждали, что у России есть свой собственный путь. И этот путь не совпадает с основным путем западной цивилизации. Россия и Запад - разные цивилизации, они реализуют разные цивилизационные модели, у них разные системы ценностей. Это не пропагандистское клише времен холодной войны. Вся мировая история последнего тысячелетия показывает противоположность "пестрого" евразийского мира и западной цивилизации. Евразийцы считали, что это противостояние никуда не исчезло и никуда исчезнуть не может. Здесь евразийцы вплотную подошли к основному закону геополитики, утверждающему, что между евразийской метацивилизацией, ядром которой является Россия, и западным атлантическим сообществом изначально существует неснимаемое противоречие.

Это особенно очевидно сегодня, когда Запад из благодушного поставщика просроченных консервов словно по волшебству превратился в жесткого и прагматичного претендента на мировое господство. Запад игнорирует наши приоритеты в Восточной Европе, расширяет свои военные блоки, проводит собственную, не учитывающую наши интересы политику на Кавказе, осуществляет масштабные PR-кампании по дискредитации нашей страны. Все это иначе как "холодной агрессией" против современной, демократической (!) России, не назовешь.

Евразийцы были абсолютно правы, когда утверждали, что никакое изменение нашего политического строя, никакое приспособление нашей идеологии к "общечеловеческой" (на самом деле западной, точнее - американской) не избавят Российское государство от жесткой оппозиции со стороны Запада. Любопытно, что этот тезис евразийцев полностью подтверждает виднейший идеолог современного Запада Збигнев Бжезинский. В своей книге "Великая шахматная доска" он недвусмысленно заявляет, что для американца хорошая Россия - это несуществующая Россия. Россия расчлененная. Россия угнетенная. Россия, разбитая на несколько секторов и освоенная соседними государствами. Отпраздновав победу в холодной войне, Запад "взял" Россию как контрибуцию, и поступать он с ней намерен соответствующим образом.

Все это не ново. За последние несколько столетий мы неоднократно убеждались, что за гуманистической, просветительской риторикой Запада стоит неумолимость колонизатора, жестко отстаивающего свои интересы, лишенного сантиментов по отношению к покоренным народам.

Все вышеизложенное, а также насущная необходимость в национальной идее делают евразийство крайне важным стратегическим, философским и социально-политическим инструментом, необходимым элементом нашей внутренней и внешней политики.

НЕОЕВРАЗИЙСТВО

Интерес к евразийству в 80-е годы ХХ века был тесно связан с ростом популярности трудов Льва Николаевича Гумилева - последнего евразийца старой плеяды. Однако параллельно с интересом к отцам-основателям евразийства в научной среде стала формироваться идеология неоевразийства, основанная на новом прочтении этой глубокой, исполненной творческой интуиции философии.

К началу 90-х годов сбылись предсказания лучших представителей старой школы евразийства. Советская идеология не справилась с вызовом времени. Марксизм, которому были принесены в жертву наши духовность и национальное самосознание, рухнул. Великое евразийское государство стало неудержимо распадаться. Обращение к евразийской идеологии в этот момент давало шанс избежать трагедии. Можно было не идти на поводу у Запада и, сохранив мощь советского государства, постепенно демонтировать архаичную идеологию, тормозящую наше развитие, мешающую нам занять подобающее место в стремительно меняющемся мире. К величайшему сожалению, в тот момент евразийство оказалось невостребованным. И тогда идейный вакуум временно заполнил губительный для России атлантизм…

Решающий вклад в создание неоевразийской идеологии внесла совпадающая с ней по своим основным ценностным ориентирам российская геополитическая школа, практически созданная (или воссозданная) мной и моими сподвижниками в конце 80-х - начале 90-х годов. Современная геополитика дала неоевразийской философии научный арсенал, рациональную и действенную методологию, актуальность и применимость к реальной политике. Отцы-основатели евразийства исходили из гениальных догадок и интуиций. Благодаря геополитике их наработки приобрели научный характер. Научное изложение евразийской геополитики изменило статус евразийского мировоззрения. Теперь это не только философская идея, это еще и инструмент стратегического планирования. Ведь практически все сферы нашей внутри- и внешнеполитической деятельности, любые масштабные проекты могут быть в той или иной степени проиндексированы по критерию: "Евразийство это или атлантизм".

Кроме того, евразийство было обогащено традиционалистской философией и историей религии, так как этот аспект у отцов-основателей евразийства был развит достаточно фрагментарно. Сейчас неоевразийская философия представляет собой стройный историко-религиоведческий аппарат, позволяющий осмыслить и осознать тончайшие нюансы в религиозной жизни различных государств и народов.

В неоевразийстве были развиты и оригинальные экономические модели, представляющие "гетеродоксальную экономическую традицию", - как бы третий путь между классическим либерализмом и марксизмом. Этот третий путь можно назвать неортодоксальным либерализмом, или неортодоксальным социализмом, как кому нравится. Когда мы обращаемся к отцам-основателям этой гетеродоксальной экономической школы (к Фридриху Листу, Сисмонди, Сильвио Гезеллю, Йозефу Шумпетеру, Густаву Шмоллеру, Франсуа Перру, даже к Кейнсу) и применяем их подходы к современной российской ситуации, мы получаем идеальные модели для решения всех задач, стоящих перед российской экономикой. Трагическим недоразумением следует признать то, что "третий путь" в экономике не сменил марксизм в России в начале 90-х. Вместо этого мы из одной губительной для России догматической ортодоксии (марксистской) перешли к другой не менее губительной догматической ортодоксии (гипер-либеральной).

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ ЕВРАЗИЙСТВА В ПОСЛЕДНЕЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ

В конце 80-х годов при крахе советской системы в российском обществе возобладали атлантистские, проамериканские ценности, модели, тенденции, ориентации. Если марксизм был "диалектом" евразийства, "евразийской ересью", то атлантизм является не "ересью", а полной антитезой евразийства, его абсолютной противоположностью. А поскольку наше государство изначально основано на евразийских ценностях, то ни к чему хорошему либерально-демократические "реформы" (одностороннее, экстремистское западничество) привести не могли.

Следуя за нашей философией, за нашей системой взглядов и ценностей, мы были вынуждены оказаться в политической оппозиции проатлантистскому режиму. Эта оппозиция не была оппозицией государству, власти. Евразийцы всегда поддерживали государственный принцип, стремились к усилению национальной безопасности, стратегического могущества государства, были апологетами и поборниками социальной, национальной и религиозной гармонии. Но модель "переходного периода", которая сложилась в последнее десятилетие и во внешней, и во внутренней политике, была выстроена не таким образом, чтобы утвердить государственные институты, сделать наше государство, наш народ более сильным, более процветающим, более свободным. Это был самоубийственный курс. Все, что делалось в атлантистском ключе, творилось сознательно (возможно, кем-то бессознательно) против России, против всех народов, населяющих Российскую Федерацию. Было ослаблено, почти разрушено государство, была проведена незаконченная и непоследовательная, неумная, фрагментарная экономическая "реформа", в результате которой мы очутились на краю пропасти.

В этот период носители евразийских идей, представители евразийского мировоззрения солидаризовались с тем патриотическим флангом в нашем обществе, который громогласно предупреждал о гибельности данного курса. Причем само по себе евразийство не являлось и не является ни правым, ни левым, ни либеральным, ни социалистическим. Евразийцы готовы поддержать представителей любого идеологического лагеря, защищающих элементы государственности, других евразийских ценностей. Изменническая позиция политического руководства того времени возможность такой поддержки исключала. Неудивительно, что доминация атлантизма в первой половине 90-х годов сопровождалась искусственной маргинализацией евразийских идей.

Большинство евразийских научных центров, изданий, евразийский анализ текущих политических и экономических событий не могли в этот период пробить себе дорогу на авансцену политической и культурной жизни. Евразийство в период доминации атлантистских ценностей, в период "идеологической оккупации" России (которая, слава Богу, сейчас заканчивается) было признано "неполиткорректным".

После публикации "Великой войны континентов" в 1991 году, где я впервые предложил ввести индекс деления на евразийцев и атлантистов в качестве методологической модели в политике, экономике, культуре и т.д., тогдашний министр иностранных дел Андрей Козырев заявил: "По такой классификации я - атлантист. Ну и что? Я этим горжусь". Симметричное заявление, например в США, просто немыслимо. Если бы какой-либо высокопоставленный американский чиновник или политический деятель заявил, что он - евразиец, такой человек был бы просто интернирован, поскольку подобное высказывание - нарушение всех принятых там неписаных правил, дерзкий вызов нормативам американской атлантистской политкорректности. Америка выстраивает свою стратегическую модель планетарной политики как противостояние евразийскому цивилизационному и стратегическому пространству. Это константа атлантистской геополитики начиная с эпохи мирового владычества Англии описана во всех учебниках геополитики.

В России же происходила невероятная вещь: министр иностранных дел (!) заявлял о своем атлантизме. А ведь это означает, что интересы американского государства и западного атлантического блока НАТО для него, российского государственного деятеля, важнее интересов собственного народа… Это, конечно, был триумф атлантизма...

Большинство отечественных СМИ также, прямо или косвенно, исходило из атлантистских антигосударственных и антинациональных представлений. Последовательнее всех атлантистские позиции отстаивало НТВ. По мнению господ Гусинского и Киселева, на свете есть только американские, западные интересы, тождественные абсолютному благу для России и всего остального мира… Есть только одна модель идеального социально-политического устройства - это модель Соединенных Штатов Америки и ее аналоги. Есть только одни "правильные" стратегические проекты - это проекты западного мира, НАТО. Те, кто противостоит США и их глобальным интересам, - нецивилизованные "варвары", "дикари", "реваншисты" и т.д. В такой ситуации, при катастрофическом атлантистском перекосе, евразийская идея, конечно же, не могла пробиться на экраны телевидения, получить широкое освещение в прессе… Как могли проходить в данной ситуации парламентские слушания по евразийству? Как могло быть положено начало адекватному евразийскому обучению и воспитанию, преподаванию геополитики в школах и вузах? Понятно, что тогда это было нереально…

Эти десять лет мы боролись с таким положением дел. Боролись радикально, любыми способами. Мы боролись за наше государство, за возрождение России, за мир между народами, за глубокий, активный, содержательный (а не поверхностно "гуманитарный") межконфессиональный диалог.

Евразийство особое внимание уделяет истории религии, межконфессиональным отношениям. Среди евразийцев (и особенно неоевразийцев) наличествуют очень серьезные и глубокие знатоки основных классических традиционных религий, православия в первую очередь, а также ислама, иудаизма, буддизма. С нашей точки зрения, тонкие материи религии, духа, метафизики, которыми часто пренебрегают при решении экономических и социально-политических задач, играют огромную, подчас решающую роль. Религиозный фактор - не предрассудок, чудом сохранившийся с древнейших времен. Это активная, глубокая жизненная позиция, формирующая основы человеческой культуры, психологии, социальные и даже хозяйственные рефлексы.

Несмотря на формы прямого уничтожения, прямой агрессии против веры и религии, которая практиковалась в течение долгих десятилетий, никто не смог выжечь веру из сердец представителей евразийских народов: православных, мусульман, иудеев, буддистов. Евразийское благочестие, общеобязательная нравственность - одни из важнейших императивов евразийства. И в этом отношении между различными конфессиями и религиями нет принципиальной разницы в поддержке курса государства на утверждение базовых нравственных критериев. Однако в тот период мы были вынуждены оппонировать атлантистским элементам в руководстве страны, атлантистскому уклону российской власти. Конструктивное сотрудничество было невозможным…

Но ситуация стала меняться уже с середины 90-х годов. Российское руководство после беспрецедентного крена в атлантизм постепенно начало понимать, что это убийственное для страны направление. Несмотря на наши шаги навстречу Западу, НАТО не прекращает расширяться на Восток, западные "партнеры" жестоко убивают наших братьев-сербов. Стало совершенно очевидным, что Запад воспринял наше доброжелательное к нему отношение как признак слабости, еще раз доказав, что гуманитарная риторика - не более чем "дымовая завеса". Единственный понятный Западу язык - это язык силы. С сильным они считаются, слабого презирают, унижают, третируют. И вот после того как российское общество столкнулось с этим напрямую, увидело несостоятельность атлантистских реформ, всю гибельность и самоубийственность этого курса, отношения к евразийской тематике начало меняться. Вначале были отстранены от власти откровенные атлантисты. В частности, тот самый господин Козырев. Очевидно, таким образом ему "аукнулось" легкомысленное заявление про атлантизм. Одновременно начался медленный, мучительный процесс выхода российской власти, российского общества, российского бизнеса, российских средств массовой информации и российского научного сообщества из атлатистского тупика.

В последние годы правления Ельцина мы уже видели судорожные, крайне неуклюжие попытки нащупать иной курс, затормозить падение в бездну, предложить нечто более соответствующее интересам нашего государства. Но, видимо, идеологические и личностные аспекты стали преградой для того, чтобы окончательный поворот состоялся при прежнем президенте.

Даже в моей личной судьбе в эти годы, с 1997 по 1998 год, происходят достаточно показательные перемены. В 1998 году я стал советником председателя Государственной Думы, позитивно рассматривая постепенную эволюцию российского руководства в евразийском направлении. В тот период я окончательно убедился в неспособности так называемой патриотической оппозиции (несмотря на колоссальную поддержку большинством населения) воплотить в жизнь ее правильные лозунги. Постепенно эта оппозиция выродилась в популистское оппонирование правительству и президенту, в тупиковую и безответственную эксплуатацию ностальгических эмоций населения.

Важнейшей вехой в истории неоевразийского мировоззрения в России стал приход к власти Владимира Владимировича Путина. Здесь те евразийские тенденции, которые давно отчаянно стучались в дверь российской власти, как по мановению волшебной палочки, получили санкцию со стороны власти. За год нахождения у власти Путина зеленый свет уже получили практически все евразийские инициативы, накопившиеся за эти годы, начиная с Евразийского экономического сообщества, предложенного Нурсултаном Назарбаевым. В прошлом году Евразийское экономическое сообщество было наконец провозглашено. Решение о его создании подписали главы пяти стран Таможенного союза. Интенсифицировался процесс объединения России с Белоруссией, который, кстати, был инициирован еще при Ельцине Дмитрием Рюриковым, который является членом Центрального совета движения "Евразия", нашим единомышленником. Сейчас он занимает должность полномочного посла Российской Федерации в Республике Узбекистан.

Постепенно стало очевидным, что нынешнее российское руководство однозначно, хотя и не резко, без рывков (как положено осмотрительным и ответственным политикам) переходит на евразийские позиции.

Подтверждением адекватности нашей оценки эволюции российской власти в евразийском направлении было программное заявление Путина в Брунее на съезде глав стран Тихоокеанского региона. В своем эксклюзивном интервью для интернетовского сайта Strana.Ru Владимир Владимирович сделал четкое, однозначное заявление: "Россия является евроазиатской страной". Для тех людей, которые понимают смысл сказанного, это не просто географическая констатация или ничего не значащее проходное утверждение президента. В этой фразе содержится целая программа. И мы - знатоки евразийства, разработчики неоевразийского проекта - прекрасно понимаем, что из этого следует.

Постепенно, шаг за шагом, пусть медленнее, чем нам хотелось бы, но евразийские шаги новым российским руководством делаются. Мы видим, что сегодня взят курс на укрепление государственности, на усиление вертикали власти, на гармоничное решение межконфессиональных и межэтнических проблем, на оздоровление российской экономики, на переход в режим автономной экономической политики, когда мы отказываемся от кредитов Международного валютного фонда. В такой ситуации мы, неоевразийцы, осознаем необходимость окончательного и полного перехода на позиции политического центризма, потому что курс нынешней власти, Центра в основных своих параметрах соответствует выстраданной и выношенной нами системе взглядов. Принципиальные установки эволюции российской власти совпали с установками неоевразийства по основным параметрам.

Многие сегодня поддерживают президента с оговорками. Мы поддерживаем его радикально. Поэтому мы определяем нашу позицию как радикальный центр. Если с точки зрения нашего анализа что-то в действиях президента не соответствует строгим евразийским критериям, мы полагаем, что и в этом случае они должны не подвергаться критике, а исправляться путем реальных действий.

Сегодня центристский фланг в партийном аспекте достаточно многообразно представлен. Четыре фракции и депутатские группы объединились в пропрезидентский блок. К этому процессу мы относимся крайне положительно. Это очень хорошо. Чем больше центристских партий будет в Государственной Думе, чем большей поддержкой законодателей будет пользоваться президент, тем лучше. Но существующие партии, к сожалению, созданы во многом по конъюнктурным соображениям. Они представляют собой постоянный политический класс, готовый поддержать и реализовывать волю практически любой власти с любыми идеями (или оппонировать ей, если партия занимает "протестную нишу"). Полноценной демократической партийной системы в России не сложилось, а с точки зрения евразийской идеологии и не может сложиться. У нас другая страна, другая история, другое общество… Полноценные парламентские партии Запада отражают в себе политический опыт западной цивилизации и логику их истории. Наша же партийная система пока находится в эмбриональном, зачаточном состоянии. Даже конъюнктурный партийный центр, поддерживающий президента, к которому мы крайне положительно относимся, вызывает у нас некоторые опасения. Дело в том, что этот же центр (практически те же самые люди) совсем недавно поддерживал самые невероятные, разрушительные, экстремистские, антигосударственные, антипатриотические тенденции. Так что цена их нынешней поддержки президента невелика. Опора на конъюнктурных "профессиональных политиков", особенно в переломный для страны момент, - вещь ненадежная. Это конформистский, ситуативный центр. Наш центр, наши евразийские позиции, наша радикальная поддержка президента являются, напротив, центризмом по евразийскому убеждению. Мы поддерживаем президента сознательно, созидательно, активно. Мы поддерживаем его как евразийского лидера и стремимся не просто заявить об этом, но делегировать колоссальные наработки евразийской философии, евразийской стратегии, евразийского методологического аппарата (в том числе и научного) нынешнему руководству страны. Мы готовы теснейшим образом и в любых формах сотрудничать с ним, для того чтобы помочь судьбоносному явлению, которым являются евразийские реформы Владимира Путина.

ЦЕЛЬ СОЗДАНИЯ "ЕВРАЗИИ"

Мы хотим создать движение нового типа, движение, которое не ставит своей задачей бросаться в предвыборную гонку, не стремится становиться еще одним политическим кланом, в котором коррупция свила бы еще одно гнездо. Мы создаем движение, которого в Российской Федерации пока еще нет, движение, основанное на мировоззренческом подходе. Это мировоззренческое, евразийское движение. Наша цель - не прийти к власти и не бороться за власть, наша цель - бороться за влияние на власть. Это разные вещи.

Партийная модель предполагает определенный шантаж власти. Партии могут покинуть заседание Государственной Думы, могут поставить ультиматум, могут отклонить нужный исполнительной власти закон. Это форма торга. Нам кажется, что такая, свойственная Западу, форма демократии в российских условиях порождает лишь клановость и коррупцию. По большому счету следовало бы весь парламент сделать беспартийным и пропрезидентским (к чему мы, похоже, скоро придем), своего рода "законодательным отделом" при администрации президента. Мы полагаем, что действительно эффективное влияние на власть должно проходить по другим каналам и схемам. Мы должны выдвигать обоснованные евразийские проекты, предлагать эти проекты российскому руководству...

Есть несколько направлений, которые способна освоить исключительно евразийская философия. В первую очередь это межнациональные, межконфессиональные конфликты. Их разрешение обычно видят в тихом и мирном сосуществовании людей, прохладных к собственной вере и поэтому безразлично относящихся к вероисповеданию других. Это конъюнктурные пацифисты межконфессионального толка. Они присутствуют на различных круглых столах по утихомириванию межрелигиозных конфликтов. Само по себе это, может быть, и неплохо, но, увы, большого толку от этого, как правило, не бывает. Другая крайность - так называемые фанатики или радикалы, призывающие к жестокому межконфессиональному или межэтническому противостоянию. Это, безусловно, еще хуже, поскольку наносит сокрушительный удар нашему народу, стравливает между собой силы, которые должны были бы вместе во имя благочестия и веры (у каждого своей) ополчиться на современные, безнравственные, псевдоэтические культурные клише, диктуемые Западом.

Евразийство для решения межконфессиональных проблем предлагает третий путь - диалог активных, глубоко и фундаментально верующих людей (если угодно, фундаменталистов в своих религиозных традициях), стратегический союз созидательных фундаменталистов, как в России, так и шире - в странах СНГ и в мире. Такой подход должен стать новой моделью межконфессионального диалога, основанного на понимании глубин своей собственной традиции и понимании глубин традиций другого народа. Мы как бы объединяем полюса, призываем людей, глубоко и живо переживающих уникальность своей веры, не к слиянию, но к глубинному взаимопониманию и стратегическому альянсу традиций.

Не для кого не секрет, как обострились сейчас межконфессиональные проблемы на Северном Кавказе. Новый очаг напряженности возникает в Татарстане, других исламских регионах России. С нашей точки зрения, для органичного сосуществования (как это было веками) мусульман и православных как полноправных граждан нашей общей державы евразийский проект предлагает идеальную модель. Частично этот проект уже сейчас отрабатывается нами на Северном Кавказе.

Точно так же на евразийской платформе решаются межэтнические конфликты. Уникальность евразийского подхода заключается в том, что в нем не противопоставляются национализм и интернационализм. Еще отец-основатель классического евразийства князь Трубецкой говорил об общеевразийском национализме, когда самоутверждение каждого народа и каждой нации в составе России поддерживается Центром. Только такой позитивный, созидательный, гармоничный, симфонический (если использовать церковную терминологию) евразийский принцип позволяет решить все возникающие в России межнациональные конфликты.

Наше мировое положение и мировое призвание неоспоримы. Мы поставлены географически на грани двух стран света, двух миров, двух цивилизаций, в ясном сознании всего прошлого в истории человечества, и в предчувствиях чего-то таинственного, что кроется в загадочных странах и народах Востока, пред которым мы стоим одни из всех европейских народностей прямо и непосредственно, лицом к лицу. По временам мы слышим на Востоке какие-то глухие раскаты громов, мы видим прорезывающие тьму молнии, мы предчувствуем какие-то назревающие мировые события. Кто, как не мы, по географическому положению и по историческому призванию, должны встретиться первыми с этими грядущими событиями? (..Протоиерей Иван Восторгов.)

Наряду с западной цивилизацией принято говорить о мусульманской, индо-буддийской, конфуцианско-буддийской (китайской) и других. И только наше отличие от Запада подается как изгойский знак отверженности и отсталости, исторической незадачливости и культурной несостоятельности. Наши западники обречены презирать Россию, ибо, отказывая ей в специфической цивилизационной идентичности, они прилагают к ней западный эталон и винят за несоответствие этому эталону. (Александр Панарин)

Таким образом, вопрос о цивилизационной идентичности России, о ее праве быть не похожей на Запад, иметь собственное призвание, судьбу и традицию, на наших глазах превращается в вопрос о нашем праве на существование вообще, о национальном бытии как таковом. (А.Панарин)

расистскими "культурологами" зарекомендовали себя основатели постсоветского режима в России. Они потому и постарались вывести Россию из состава СССР, что не верили в демократический потенциал "внутреннего Востока", как не верили и в потенциал просвещения, равно преобразующего умы и сердца людей, безотносительно к их этнической и цивилизационной принадлежности. Если бы речь шла о демократизации как этнически и цивилизационно нейтральном процессе, незачем было бы ломать Советский Союз. Следовало бы, на основе демократического сдвига, ожидать перехода от тоталитарного союза к демократическому союзу.

Но наши демократы, с подачи своих западных наставников, мыслили иначе. (А.Панарин)

Положительное решение данного вопроса возможно при условии, если мы отыщем такую цивилизацию, которая не имеет никаких поползновений решать проблемы сепаратным образом, вынося за скобки всю мировую проблематику (в том числе западную) и сосредоточившись на своей исключительности. Не отвечает ли указанному критерию российская цивилизация? Будучи отличной от Запада и сознающей свое отличие (о западнических эпигонах мы здесь не говорим), она тем не менее никогда не обнаруживала склонности ни к сепаратному обустройству, ни к тому, чтобы свалить с себя ответственность за судьбы мира. Впервые выразившие ее самосознание на современном философском языке, славянофилы никогда не были ни изоляционистами-почвенниками, ни националистами! (А.Панарин)

Не вправе ли мы полагать, что на сегодня главный вопрос, касающийся всей глобальной проблематики, состоит в том, как в новых условиях глобального мира заново утвердить приоритеты культуры и морали, защитить право так называемых "неадаптированных" (а к ним относится большинство человечества) на существование, скорректировать социал-дарвинистскую стихию рынка процедурами, позволяющими сохранить разнообразие человеческих практик, в особенности относящихся к высшему "постматериальному" типу (А.Панарин)

В отличие от других стран, в основание выделения и определения русского идеального национального "Я" не могут быть положены ни территориально-географические, ни этнические, ни церковно-религиозные, ни государственно-политические признаки. При всей важности их учета для понимания того, что есть "Россия" и "русскость", -- наше национально-культурное "ядро" несводимо ни к одному из этих начал и из них невыводимо. Россия представляет собой уникальный культурно-географический МИР-МАТЕРИК, соборно и ненасильственно единящий различные народы и национальные традиции (Андрей Иванов)

Россия не есть некая географическая евроазиатская химера, чья цивилизационная специфика определяется эклектическим сочетанием противоположных идей, традиций, хозяйственных укладов и верований. Совсем наоборот: расположенная на перепутье между буржуазно-техногенной рационалистической цивилизацией Запада и общинно-земледельческой интуитивно-созерцательной цивилизацией Востока и органически впитавшая в себя достижения этих противоположных культурно-географических миров, Россия приобрела глубоко самобытные черты цивилизационного бытия.(Андрей Иванов)

Общий же политический вывод, мне думается, состоит в следующем: для преодоления общенационального кризиса и совершения цивилизационного прорыва к власти в России должна прийти патриотически настроенная интеллектуальная элита, во-первых, ясно осознающая перспективы и цели мирового развития; во-вторых, опирающаяся в своей деятельности на отечественные духовные традиции и ценности; в-третьих, отличающаяся высокой нравственностью, способностью к системному анализу существующих противоречий и политической волей к их разрешению.

Если мы победим в битве за Великую Россию -- в мире не будет проигравших; если мы проиграем битву за Великую Россию -- в мире не будет победителей. (Андрей Иванов)

Почему Россия могла стать семьей народов? Не последнюю роль сыграло географическое расположение страны, ставшей своеобразным мостом между Европой и Азией. Кто такие русские, европейцы, проникнувшие в Азию, азиаты, населяющие Европу? И те, и другие – "евразийцы".

"Евразийство" – так называлось идейное течение, возникшее после революции в русских эмигрантских кругах. Для евразийцев Россия – это Запад и Восток одновременно, "синтез двух с преобладанием последнего" (8). Европейская цивилизованность и азиатская самобытность – вот наше предназначение. Русским присущи открытость другим культурам, терпимость, стремление понять и принять . инакодумающего и инаковерующего. Ужиться с ним. Симбиоз двух культурных регионов, постоянный диалог между ними в пределах одной страны определил лицо нашей культуры.

Отсюда характерная черта, подмеченная Достоевским, – "всемирная отзывчивость", то есть способность откликнуться на чужую беду, пережить ее как свою, помочь, порадоваться радости другого, принять его в свою среду, перевоплотиться самому. "Русская душа... гений народа русского, может быть, наиболее способны из всех народов вместить в себя идею всечеловеческого единения, братской любви, трезвого взгляда, прощающего враждебное, различающего и извиняющего несходное, снимающего противоречия" (9). Это – Достоевский. Его позицию можно сравнить с позицией Ивана Солоневича: "Русская национальная идея всегда перерастала племенные рамки и становилась сверхнациональной идеей, как русская государственность всегда была сверхнациональной государственностью" (10). А вот мнение Бердяева: "Русский народ не чисто европейский и не чисто азиатский народ. Россия есть целая часть света, огромный Востоко-Запад, она соединяет два мира; всегда в русской душе боролись два начала – восточное и западное" (11). (Арсений Гулыга)

Русская нация полиэтнична, имеет много корней. Поэтому она так многочисленна. Русская нация вообще – не родство "по крови", важно здесь – не происхождение, а поведение, тип культуры. Русским можно не родиться, важно стать. Но вовсе не обязательно становиться. В России множество народов, но русских всегда отличала национальная терпимость, именно она превратила Россию в мощное государство, каким была наша страна в течение веков. Хватит болтать об отсталости России! Наша родина была цветущей страной, опорой европейской культуры. Кто кормил Европу хлебом? Кто дал Европе лучшую литературу? Кто спас Европу от нашествий Наполеона и Гитлера? Русских славили – в начале прошлого века немцы, французы – в середине нынешнего. Так проникнемся же гордостью за нашу родину, возлюбим ее, сделаем все для ее возрождения. (Арсений Гулыга)

Ильин И. О грядущей России. Джорданвилл, 1991

Булгаков С. Из размышлений о национальности. М., 1914, с, 3.

Хомяков Д. Православие. Самодержавие. Народность

Лосский Н. Условия абсолютного добра. М., 1990, с. 323.

Иванов В. Родное и вселенское. М., 1994, с. 100 – 101.

Солоневич И. Народная монархия. М., 1991, с. 16.

Янов А. Русская идея и 2000 гоЛев Николаевич, давайте вернемся к вашим книгам, и в частности к теории пассионарности, то есть энергетического потенциала этносов. Применяя ее к нашей стране, на каком уровне находимся мы?

- Как ни парадоксально, при всех наших неурядицах, на подъеме. Ведь мы относительно молодой этнос, лет на шестьсот моложе Европы. Древняя Русь относится к России примерно так, как древний Рим к Италии.

- Значит, у нас, если верить вам, все впереди?

Опыт времен для нас не существует. Века и поколения протекли для нас бесплодно. Наблюдая нас, можно бы сказать, что здесь сведен на нет всеобщий закон человечества. Одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего у мира не взяли, мы не внесли в массу человеческих идей ни одной мысли, мы ни в чем не содействовали движению вперед человеческого разума, а все, что досталось нам от этого движения, мы исказили..." (1)

Эти знаменитые слова Чаадаева стали отправной точкой свободного - "философического" (по Чаадаеву) размышления русских о России. И одновременно, кажется, указали конец этого самого размышления. Ибо, как знали еще древние, нельзя размышлять о ТОМ, ЧЕГО НЕТ. Впрочем, если это небытийное нельзя помыслить и "понять", то его можно угадать, ощутить в чувстве и даже обозначить словом. Обозначить самим ПРЕДЕЛОМ слова, каковое есть не что иное, как неизбывное молчание, неразгаданная тайна.(В.Малявин)

Пустыня, пустынь и есть подлинный фокус русской жизни. Евразийская "пустыня" - это место России в мире. И в этом месте Европа и Азия, Запад и Восток не только встречаются друг с другом, но и соприсутствуют. Не будучи ни Западом, ни Востоком, Россия ОБЪЕМЛЕТ собою и Запад, и Восток.

Излишне повторять, что молчание священной "пустынности" духа не есть пустое небытие. Оно откликается на тысячи голосов сообразно вопрошаниям человека о себе и своем месте в мире; оно отвечает безусловным присутствием правды даже прежде всех человеческих вопросов. Понять Россию - значит опознать исторически обусловленные отклики "священного безмолвия" души на вызов цивилизации. Феноменология России имеет своим предметом самоотсутствие духа.

Россия как "субъект" должна быть рассматриваема, таким образом, в двух плоскостях: во-первых, в плане современной критики цивилизации и критики современной цивилизации и, во-вторых, в плане взаимодействия цивилизаций Востока и Запада. Без учета двух этих факторов всякая характеристика российской действительности будет заведомо неполной и неадекватной. Невозможно говорить о судьбе России, о "русской идее", не определив отношения России и к Западу, и к Востоку. Что же касается влияния, оказываемого самой Россией как на Восток, так и на Запад, то эта проблема, почти незамечаемая и не осознанная сегодня, в будущем, несомненно, приобретет огромное значение. Но прежде чем обратиться к России, попробуем определить, о каких, собственно, типах культуры идет речь, когда мы сопоставляем Запад и Восток? (В.Малявин)

Возникает желание спросить: не состоит ли мировое призвание России в том, чтобы служить посредником между Западом и Востоком именно потому, что в России и благодаря России обнажаются коллизии и противоречия человеческого бытия, маскируемые цивилизацией? Приметами этой миссии России, открытости русских абсолютным, предельным ценностям человеческого существования предстают столь свойственные русским людям интерес к "последним вещам", к неизбывным, "проклятым" вопросам жизни, нетерпимость ко всякому мнению, выдающему душевную праздность, равнодушие к правде, безразличие к ближнему. И если людям Запада (а равно и Востока) жизненная позиция русских часто кажется бесцеремонностью и просто глупостью, то русским в "цивилизованной" жизни все чудится мертвенная холодность сердца. Что ни говори, а в России гораздо меньше, чем на Западе или на Востоке, той наращиваемой цивилизацией брони, которая затрудняет или даже делает невозможным подлинное, непосредственное соприкосновение людских сердец (В.Малявин)

Россия - свидетель неуправляемости и одновременно мощи бытия, перед которым бессильны все цивилизации. Она - страна прапочвы, символической реальности, предвосхищающей все сущее и потому не удерживающей в себе ничего предметного, оформленного, опознанного. Страна, отрешенная от всего внешнего.

"Евразийское пространство" России есть тот мир, в котором и предпосылки и самое существо вышеназванного выбора проступают с особенной очевидностью. В России и благодаря России как нигде более наглядно проступает самобытная природа традиции, культуры и цивилизации; различия между этими важнейшими измерениями человеческой практики не затушеваны здесь никакими идеологическими системами. Не менее явственно ощущается в России и различие между социальностью внутренней и внешней, между "кругом посвященных" и толпой профанов, пусть даже различие это долго представало в искаженном виде противостояния "интеллигенции" и "народа". Проблема в том, что мы еще не способны даже вообразить цивилизацию, которая типизировала бы сам разрыв между традицией и идеологией и тем самым как бы устранила сама себя. Во всяком случае, это будет внезрелищная цивилизация - цивилизация сообществ, научившихся жить внутренним опытом и по этой самой причине отпустивших на волю все образопорождающие силы души: свои страхи и мечты, самые смутные воспоминания и самые темные фантазии.

Это будет цивилизация, которая впервые в истории не подавит, не исказит инстинкт, но ПРОЯСНИТ его.

Главная задача русских людей в ближайшем будущем будет состоять в том, чтобы научиться жить в неоднородном и, более того, иерархизированном обществе, где все внешнее будет служить лишь защитой и опорой внутреннего, где дерзания духа не будут подавлять чувство причастности к телу Одного Человека. В конце концов только свобода от внешнего даст нам свободу жить во внешнем мире. В России не нужно ничего менять. Нужно только помочь русскому сердцу осознать свою ТАЙНУЮ СВОБОДУ... Русская "косность" должна когда-нибудь сойтись с русской "удалью". (В.Малявин)

Тест 1  IX – XIV вв.

Напишите термины и понятия (одним словом)

1. Воинственные племена, осуществлявшие экспансию на всем протяжении морского побережья Европы – выходцы из Скандинавии - …………………………………………

2. Название общины в Древней Руси - ……………………………………………………..

3. Дань, собиравшаяся русскими князьями для выплаты в Золотую Орду- ……………..

………………………………………………………………………………………………….

4. Бояре, детские, гриди - …………………………………………………………………….

5. Славянское и древнерусское языческое божество неба, отец солнца…………………..

6. Свободные земледельцы-общинники, несшие повинности в пользу князя и платившие ему дань………………………………………………………………………………………….

7. Совокупность различных видов собственности, прав на землю, которые передавались по наследству…………………………………………………………………………………….

8. Воин - ………………………………………………………………………………………….

9. Безземельный крестьянин, отдававший половину урожая землевладельцу………………

……………………………………………………………………………………………………..

10. Объезд русским князем с дружиной своих вассальных владений с целью сбора дани…

……………………………………………………………………………………………………..

11. Ордынский сборщик дани……………………………………………………………………

12. Простолюдин, заключивший с господином договор и обязанный выполнить какие-то работы в соответствии с этим соглашением……………………………………………………

13. Размер дани……………………………………………………………………………………

14. Зависимое население Киевской Руси, занятое в хозяйстве феодала………………………

15. Чиновник Золотой Орды, производивший перепись населения в целях обложения данью - …………………………………………………………………………………………….

16. Льготная грамота монголо-татарских ханов подвластным светским и духовным феодалам - …………………………………………………………………………………………

17. Языческий храм у славян - …………………………………………………………………...

18. Категория крестьян, взявшая в долг у господина деньги и в связи с этим обязанная выплачивать проценты деньгами или нести в пользу феодала отработочные повинности - ……………………………………………………………………………………………………...

19. Места сбора дани - ……………………………………………………………………………

20. Славянское языческое божество, покровительствовавшее скоту - ……………………….

21. Отработочная рента, заключавшаяся в обязанности крестьянина обрабатывать поле феодала или выполнять другие хозяйственные работы за полученный в пользование от владельца определенный участок земли - ……………………………………………………

22. Вырезанный из дерева или каменный истукан, которому приносили жертвы язычники - …………………………………………………………………………………………………….

23. Маленькое сельское поселение в Древней Руси, которое позже будет называться деревней - …………………………………………………………………………………………

24. Народное собрание горожан для обсуждения важнейших дел - …………………………..

25. Древнерусское государство можно охарактеризовать как монархию - …………………..

……………………………………………………………………………………………………...

Тест 2   IX – XIV вв.

Напишите термины и понятия (одним слово).

1. Теория, объясняющая  происхождение древнерусской государственности от скандинавов, называется - ……………………………………………………………………..

2. Столица Византийской империи Константинополь на Руси назвалась - ………………..

……………………………………………………………………………………………………

3. Князя, проведшего практически всю свою жизнь в походах и предупреждавшего своих противников: «Иду на вы»,- звали -…………………………………………………………….

4. Налог в пользу церкви - ………………………………………………………………………

5. Название собора, которое происходит от греческого слова «мудрость»………………….

……………………………………………………………………………………………………..

6. Общинник в Киевской Руси, взявший ссуду на договорных началах на определенный срок - ………………………………………………………………………………………………

7. Ростово-Суздальский князь, постоянно стремившийся расширить свою территорию и подчинить себе Киев, получил прозвище - ……………………………………………………..

8. Современное название местности, которым в XII веке владел боярин С.Кучка - ………...

……………………………………………………………………………………………………...

9. Галицко-Волынский князь, получивший за свои знания и мудрость прозвище - …………

……………………………………………………………………………………………………...

10. Глава исполнительной власти в Новгороде - ……………………………………………….

11. Второе название церкви в честь Богородицы, построенной в Киеве греческими мастерами в конце X века - ………………………………………………………………………

12. Город на Руси, прозванный монголо-татарами «Злым городом»………………………….

13. Русское название боевого построения немецких рыцарей - ………………………………

14. Лица в Древней Руси, вышедшие из своей социальной категории (крестьяне, порвавшие связи с общиной, вольноотпущенные или выкупившиеся холопы, князья, лишившиеся своих княжеств) - ………………………………………………………………….

15. Командир объединения монголо-татарского войска из 10 тысяч воинов - ………………

……………………………………………………………………………………………………...

16. Военный предводитель новгородского ополчения, ближайший помощник главы городской исполнительной власти - …………………………………………………………….

17. Языческий бог грозы и молний - …………………………………………………………….

18. Низшие сословия средневекового общества - ……………………………………………...

19. Дворовые люди феодала, слуги, прислуга - ………………………………………………...

20. Укрепление внутри города вокруг княжеского дворца - …………………………………..

21. Языческий бог ветра - ………………………………………………………………………...

22. Легкая стена, отделяющая в православном храме алтарь от средней части, на которой в определенном порядке установлены изображения святых - …………………………………..

23. Вассальная зависимость Руси от золотоордынских ханов - ……………………………….

24. Единица обложения податями, отождествляемая с одним двором - ……………………...

25. Языческий священник, жрец, волшебник, чародей, знахарь - …………………………….

Тест 3  XV – XVI вв.

Напишите термины и понятия (одним словом)

1. Бедное, иногда бездворовое  (безземельное) население России, часто инвалиды, из-за отсутствия земли не имевшие возможности нести государственное тягло. Жили в людях захребетниками или в сторожах, пастухах, батраках - ………………………………………

……………………………………………………………………………………………………

2. Высшее сословие феодалов в Русском государстве - ……………………………………..

3. Собрание житий святых и других церковных источников, составленных под руководством митрополита Макария в 30-40 г.г. XVI века - ………………………………..

……………………………………………………………………………………………………..

4. Глава военного отряда, правитель провинции, города - ……………………………………

5. Глава администрации в сельской местности в XIV – XVI в.в. - ……………………………

6. Крестьяне, издавна пользовавшиеся своим земельным участком - ………………………...

……………………………………………………………………………………………………...

7. Церковный собор, проходивший во времена Ивана IV, установивший нормы внутренней жизни духовенства и его отношения с государством, ограничивший церковные владения и финансовые привилегии церкви, назывался - ………………………

……………………………………………………………………………………………………..

8. Категория служилых людей, набиравшихся из свободного населения, служба которых была пожизненной и наследственной, несшими между военными походами сторожевую службу, получавшие иногда землю и жившие со своими семьями в слободах - …………..

…………………………………………………………………………………………………….

9. Неофициальное правительство России, собранное Иваном Грозным и осуществившее ряд реформ - ……………………………………………………………………………………..

10. Глава Челобитенного приказа в 1550 – 1560 г.г. - …………………………………………

11. Система вознаграждения бояр, осуществляющих судебно-административные функции, путем предоставления им прав облагать податями в свою пользу население управляемой ими местности - …………………………………………………………………………………...

12. Глава Посольского приказа в 1550 – 1560 г.г. - …………………………………………….

13. Река, на которой было «стояние» московских и монголо-татарских войск, называется - ……………………………………………………………………………………………………...

14. Право на занятие той или иной должности в государстве в зависимости от знатности и служебного положения предков - ……………………………………………………………….

15. Сборник законов средневековой Руси - ……………………………………………………..

16. Титул Ивана IV с 1547 года - ………………………………………………………………...

17. В отношении нашего государства стали использовать термин «Россия» при великом князе Московском - ………………………………………………………………………………

18. Высший совещательный орган при великом князе, состоявший из представителей наиболее родовитых семейств - ………………………………………………………………….

19. Территория Русского государства, не вошедшая в состав земель Ивана IV в 1565 году - ……………………………………………………………………………………………………

20. Собор в Москве, построенный в память о взятии Казани в 1552 году - ….........................

……………………………………………………………………………………………………...

21. Битва, в которой польские, литовские и смоленские полки навсегда положили конец агрессии крестоносцев на восток, называлась - ………………………………………………..

22. Идеологическое направление в русской общественно-политической церковной мысли, родоначальником которого был Нил Сорский - ………………………………………………..

23. Центральные государственные учреждения, ведавшие отдельными отраслями управления в Московском государстве в XVI – XVII в.в. - …………………………………...

24. Архитектурный стиль в церковном строительстве в XVI – XVII в.в -……………………

……………………………………………………………………………………………………..

25. Крупнейший русский иконописец конца XV – начала XVI в., создавший фрески Рождественского собора Ферапонтова монастыря - …………………………………………...

Тест 4  XV – XVI вв.

Напишите термины и понятия (одним словом)

1. Символ власти монарха в виде золотого шара с крестом наверху - ………………………

……………………………………………………………………………………………………..

2. Идеологическое направление, которое предполагало тесное сотрудничество церкви и государства, точное следование ритуалам в церковной жизни, защиту монастырского землевладения и суровое преследование всех видов ересей - ……………………………….

3. Часть Московского государства, выделенная в личный удел царя в 1565 – 1572 г.г. - ….

……………………………………………………………………………………………………..

4. В ходе битвы на реке Шелони была решена судьба города…………………………………

5. Расширенный представительный орган при царе, в который входили лица различных, в основном служилых слоев населения, созывавшийся периодически для решения наиболее важных государственных дел -…………………………………………………………………...

6. Тезис о Москве – «третьем Риме», был выдвинут псковским монахом - ………………….

……………………………………………………………………………………………………...

7. Вопросы, касающиеся роли и места знати в управлении феодальным государством, нашли отражение в переписке Ивана IV и князя………………………………………………..

8. Талантливый зодчий итальянского Возрождения, строивший Московский кремль в XVв

……………………………………………………………………………………………………

9. Отрядом вольных казаков, разбивший хана Кучума, командовал…………………………

10. Годы, в которые был запрещен крестьянский переход от одного владельца к другому, назывались - ………………………………………………………………………………………

11. Последний царь династии Рюриковичей - ………………………………………………….

12. Еретическое движение во второй половине XV в. в Новгороде и Москве, отрицавшее догматы православия, святыни, ритуала и иерархию православной церкви -………………..

……………………………………………………………………………………………………...

13. Сроки сыска беглых крестьян, введенные в конце XVI века -……………………………..

14. Выдающийся русский иконописец, современник Ф.Грека, оставивший фрески в Успенском соборе во Владимире, создавший иконы Звенигородского чина, Троицкого собора в Сергиевом Посаде - …………………………………………………………………….

15. Потомственный дворянин знатного рода, издревле служащий «на Москве», фамилию предков которого заносили в родословные книги, именовался………………………………..

16. Грамота с прошением или жалобой - ………………………………………………………..

17. Первая русская датированная книга XVI в. - ……………………………………………….

18. Церковный праздник, которым датировались начало и конец хозяйственного года, срок внесения оброка, срок крестьянского отказа - ………………………………………………….

19. Патриаршество на Руси было введено при царе ……………………………………………

20. Плата,  которую перед уходом крестьянин платил землевладельцу за проживание на его земле - …………………………………………………………………………………………

21. Глава регентского совета при царе Федоре Ивановиче…………………………………….

22. Не ограниченная государственными учреждениями власть монарха и система государственного управления, основанная на такой власти -………………………………….

23. Объединение двух государств (церквей) в одно -…………………………………………..

24. Главные, основные церковные праздники, которых в году насчитывалось 12 - ………...

……………………………………………………………………………………………………...

25. Русскими войсками, разбившими крымского хана у села Молоди, командовал…………

……………………………………………………………………………………………………...

Тест 5  XVII век.

Напишите термины и понятия (одним словом)

1. Свод законов, принятый Земским собором 1648 – 49 гг. - ……………………………..

2. Опекунский совет, правивший за малолетнего Ивана IV или олигархическое боярское правительство, образовавшееся после свержения Василия Шуйского - ………………….

3. Восстание в Москве, главной причиной которого были изменения в денежной системе государства - ……………………………………………………………………………………

4. Свод постановлений царя Василия Шуйского, по которому срок сыска беглых  крестьян устанавливался в 15 лет - ……………………………………………………………………….

5. Период мятежей, раздоров, беспорядков, распри в борьбе за власть рубежа XVI – XVII вв. - ………………………………………………………………………………………………..

6. Военное формирование во время войны для помощи регулярной армии, набиравшееся из свободных крестьян, дворян, горожан - …………………………………………………….

7. Присвоение чужого имени и звания в корыстных политических целях - …………...........

8. Насильственное вмешательство одного или нескольких государств во внутренние дела другого государства, нарушение его суверенитета - …………………………………………..

9. Собрание представителей украинского народа, которое приняло решение о воссоединении Украины с Россией - ……………………………………………………………

10. Наивысшее проявление обострения борьбы крепостных крестьян и городских низов против угнетения со стороны феодалов - ……………………………………………………….

11. XVII век вошел в историю как век…………………………………………………………...

12. Совокупность религиозных групп и церквей в России, не принявших церковную реформу патриарха Никона и ставших оппозиционными или враждебными официальной православной церкви - ……………………………………………………………………………

13. Периодически организуемые в установленном месте торги, рынки товаров - …………..

……………………………………………………………………………………………………...

14. Свод правил, укрепивший позиции русского купечества на внутреннем рынке, обнародованный в 60-е г.г. XVII века - …………………………………………………………

15. Волнения городских низов в Москве, вызванное вздорожанием соли на фоне общего тяжелого положения народа  - …………………………………………………………………..

16. Воинские части, сформированные из «охочих» вольных людей, казаков, иностранцев, позднее – из даточных людей, по образцу западноевропейской армии - ………………........

17. Тяжелая кавалерия в русской армии с XVII века, в основном, из иностранцев-наемников -………………………………………………………………………………………..

18. Один из главенствующих стилей в искусстве конца XVI – середины XVIII в.в., тяготевший к тожественности, контрастности, динамичности, стремлению к величию и пышности - ………………………………………………………………………………………..

19. Официальное название со второй половины XVII века Европейской части Российского государства с преобладающим русским населением - …………………………………………

20. Первое высшее образовательное российское учебное заведение в Москве, готовившее образованных людей для церкви и государственной службы, осуществлявшее цензуру духовных книг, в котором осуществлялся суд над отступниками от православия - ………...

……………………………………………………………………………………………………

21. Название мирного соглашения, подписанного в Москве между Россией и Речью Посполитой, в котором за Россией «навсегда» закреплялись Левобережная Украина с Киевом, Запорожье, Северская земля, Чернигов и Смоленск - ……………………………….

22. Чиновники, назначаемые после Смутного времени в города и уезды с целью укрепления власти на местах и имевшие в своих руках военную и гражданскую власть - …

……………………………………………………………………………………………………...

23. Выборный глава казачьего войска на Украине……………………………………………..

24. Денежная единица в России, равная двум копейкам, позднее – полкопейки……………..

25. Жизнеописание исторических лиц, причисленных церковью к лику святых - …………..

……………………………………………………………………………………………………

Тест 6  XVII век

Напишите термины и понятия (одним словом)

1. Название Русского государства в иностранных источниках XVI – XVII вв.…………….

…………………………………………………………………………………………………….

2. Глава, старейшина рода, общины. Высший духовный сан в православии, титул главы автокефальной поместной православной церкви - ……………………………………………

3. Система взимания прямых налогов в XVII – начале XVIII в.в. с податного населения, при которой налог распределялся на каждый двор - ………………………………………….

4. Отделение от Русской православной церкви части верующих, не признавших церковно-обрядовой реформы Никона - …………………………………………………………………..

5. Каждый, кому становилось известно о злых умыслах по отношению к царю, обязан был под страхом смертной казни донести об этом властям, сказав фразу:……………………….

6. Общее название лиц, находившихся на государственной службе в Русском государстве -……………………………………………………………………………………………………..

7. Длинный склеенный свиток бумаги, на котором записывались различные документы (на местах склейки стояла подпись дьяка или подъячего) - ………………………………………

8. Подписание должностными лицами документа в XVI – XVII вв. - ……………………….

9. Беглое письмо, отличающееся раскованностью написания букв: слитным написанием в словах, изменением формы букв, широким использованием выносных литер - …………….

10. Исторические сочинения, знакомившие читателя со всемирной историей от сотворения мира - ………………………………………………………………………………………………

11. Громадный колокол, находившийся на колокольне Ивана Великого в Московском Кремле, отлитый при царе Алексее Михайловиче - ……………………………………………

12. Первая печатная историческая книга, ставшая первой доступной учебной книгой по русской истории с древнейших времен - ………………………………………………………..

13. Примером перерастания религиозной борьбы на почве неприятия реформы Никона в борьбу социальную является восстание - ……………………………………………………….

14. Беглые из южных и центральных областей России, которых привлекала донская вольница, были защищены на Дону действием неписанного закона, суть которого выражалась фразой - ……………………………………………………………………………...

15. Глава русской православной церкви Филарет кроме церковного титула имел и светский - ………………………………………………………………………………………….

16. По инициативе К.Минина в период Смуты создается временное правительство -………

……………………………………………………………………………………………………...

17. Произведение портретного жанра, тесно связанное с иконописью (плоскостное письмо, особая иконная узорность), выполнялось на досках яичными красками -…………..

……………………………………………………………………………………………………...

18. При Михаиле Романове вводится новая государственная печать, а в царский титул включаются слова - ………………………………………………………………………………

19. Прерывание наследования власти в связи с отсутствием в правящей семье наследника трона или его недееспособности - ………………………………………………………………

20. Отмена в 1682 году местничества означала, что при служебных назначениях выдвигается принцип - …………………………………………………………………………..

21. Дочь царя Алексея Михайловича Софья, правившая в 1682 – 1689 г.г., носила официальный титул - ……………………………………………………………………………..

22. Поход 1667 года неимущих (голутвенных) казаков под руководством С.Разина получил название - ………………………………………………………………………………..

23. Прозвище царя Алексея Михайловича - …………………………………………………….

24. При декоративном оформлении зданий в XVII в. использовались «солнечные плитки», имевшие с задней стороны специальный выступ типа коробки для вмазывания в стену, которые назывались - …………………………………………………………………………….

25. Первый военный корабль, построенный голландцами в царствование Алексея Михайловича, получил название - ……………………………………………………………..

Задача 1
Анастасия Никифорова (19 год) и Виктор Кузнецов (17 лет) решили пожениться. Работники ЗАГСа, в котором они решили зарегистрировать брак, указали на необходимость несовершеннолетнему Кузнецову получить согласие на заключение брака органа местного самоуправления по месту жительства. Кузнецов
считал, что такое разрешение ему не нужно, так как он решением суда объявлен
полностью дееспособным.
Обоснованы ли действия работников ЗАГСа?
Эмансипированный  согласно ст. 27 ГК РФ  несовершеннолетний не  приобретает брачную дееспособность в силу только одного факта эмансипации. Для вступления в брак он должен получить соответствующее разрешение в органах местного самоуправления на общих основаниях.

Задача 2
40-летний Василий Егоров 28 сентября 1997 года зарегистрировал брак со Светланой
Дмитриевой (26 лет). Вскоре у него обнаружили СПИД. В результате проверки выяснилось, что его жена Светлана также является носителем ВИЧ-инфекции, и вероятнее всего Егоров заразился именно от неё. 16 мая 1998 года В.Д.Егоров умер. Дочь
Егорова от первого брака Елизавета Розенберг обратилась в суд с требованием о
признании брака своего отца и Дмитриевой недействительным по основанию п.3
ст.15 СК РФ.
Может ли быть удовлетворено требование Е.Розенберг?
Согласно п.1 ст. 28 СК РФ с требованием о признании брака недействительным вследствие сокрытия при вступлении в брак одним из супругов ВИЧ-инфекции вправе обратиться в суд только пострадавший супруг.

Задача 3
Воспитанница детского дома Умида Мирзаева  8 июня 1996 года вышла замуж за Ильхама Гафортдинова. Спустя 1 год и 4 месяца у них родился сын Хамид. Гульнар Юлдашев, племянник Ильхама Гафортдинова, перебирая старые письма своей бабушки Заремы обнаружил, что отец Ильхама долгое время проживал в маленьком селе Самагалтай республики Тува, где в то же время проживала мать Умиды, впоследствии умершая от рака печени, когда дочери было три года. Кроме того, у Умиды и отца Ильхама было обнаружено редкое заболевание, которое могло передаваться и наследственным
путем. Ильхам Гафортдинов таким заболеванием не страдал. Прокурор,
поставленный в известность Юлдашевым, потребовал признания брака Ильхама и
Умиды недействительным. Супруги возражали, ссылаясь на то, что они фактически создали семью, горячо любят друг друга, а также то, что признание брака недействительным может пагубно сказаться на судьбе их сына. К тому же есть вероятность, что Ильхам и Умида всё-таки не являются единокровными братом и сестрой, так как мать Ильхама не отличалась верностью своему мужу. Отсутствие родства по их мнению, также подтверждается отсутствием  у И.Гафортдинова упомянутого заболевания.
Как должен поступить суд?
В случае если факт родства подтвердится, брак должен быть признан недействительным в соответствии с п.1 ст. 27 СК РФ.

Тема 2 
Личные и имущественные правоотношения супругов

Задача 1
Е.Ю.Молчанов  дважды получал крупное наследство, которое регулярно пропивал. В том числе автомобиль "Москвич", дом в деревне, деньги, видеомагнитофон. Пьяные
сборища на квартире Молчанова часто сопровождались оскорблениями в адрес жены,
нередко с применением физического насилия и угрозы убийством. При расторжении брака в суде супруга Молчанова Татьяна Загорная потребовала определить доли супругов в общей собственности с учётом стоимости перечисленного имущества. По её мнению Молчанов расходовал его в ущерб интересам семьи.
Как должен поступить суд?  
Суд должен отклонить требование Т.Загорной в отношении перечисленного имущества, так как оно принадлежит только Молчанову (п.1 ст.36 СК РФ), который может распоряжаться им по своему усмотрению. 

Задача 2
Александра Луговцева и Дмитрий Смоленский решили заключить брак. В
совместном заявлении о заключении брака кроме всего прочего они указали что, при вступлении в брак хотели бы взять общую фамилию Луговцевы-Смоленские.
Решение о соединении  фамилий Александра Луговцева обосновывала стремлением передать будущим детям более индивидуализирующую фамилию, что по её мнению должно способствовать развитию личности детей. В субъекте Российской Федерации, в органах ЗАГСа которого решили зарегистрировать свой брак Дмитрий и Александра, не
принимался закон, запрещающий соединение фамилий при вступлении в брак. Возможно ли присвоение Александре Луговцевой выбранной ими фамилии? Изменится ли решение задачи, если Дмитрий захочет оставить себе добрачную фамилию?
Нет. Согласно п.2 ст.28 Федерального закона "Об актах гражданского состояния" от 15 ноября 1997 года общая двойная фамилия образуется посредством присоединения фамилии жены к фамилии мужа, а не наоборот. Согласно п.1 ст. 32 СК РФ супруг вправе при вступлении в брак присоединить к своей фамилии фамилию другого супруга. Поэтому во втором случае Александра может взять фамилию Луговцева-Смоленская (ФЗ "Об актах гражданского состояния" такой возможности не предусматривает).

Задача 3
Супруги Анисимовы, прожив 20 лет в браке, решили заключить брачный договор. В число
условий договора входило соглашение о том, что Василий Анисимов обязывался в
течение года составить завещание в пользу дочери Ларисы, лишив права наследования
своего сына от первого брака 27-летнего Генадия. Спустя 4 месяца такое завещание было составлено и надлежащим образом оформлено. А через 8 месяцев Василий Анисимов умер. Генадий Анисимов  обратился в суд с требованием о признании завещания недействительным, так как оно составлено в соответствии в условиями брачного договора, а согласно п.3 ст. 42 СК РФ брачный договор не может содержать положений, ограничивающих правоспособность сторон, в частности свободу завещания.
Действительно ли завещание?

В соответствии со ст. 44, п.3 ст.42 СК РФ условия брачного договора, ограничивающие правоспособность супругов ничтожны, то есть не влекут никаких правовых последствий, кроме последствий признания их недействительными.
Завещание должно быть признано действительным.

Тема 3 
Права родителей и детей

Задача 1
В.В.Фёдоров обратился в органы записи актов гражданского состояния с просьбой об
исправлении записи о рождении ребенка. На исправление записи получено согласие
от матери ребенка и лица, записанного отцом. Как следует поступить работникам ЗАГСа?
В данном случае речь идёт не об исправлении актовой записи, а об аннулировании её
части: аннулировании сведений об отце ребёнка и внесении в неё сведений о другом лице. Согласно п.3 ст.47 ГК РФ этот вопрос подлежит решению судом.

Задача 2
30 мая 1997 года Владимир Иванов подал иск об оспаривании отцовства. Свои требования
он основывал на том, что не является отцом, так как дал согласие на искусственное оплодотворение своей жены. Суд в соответствие с п.1 ст. 129 ГПК РСФСР отказал в принятии искового заявления, так как ст. 52 СК РФ исключает возможность оспаривания отцовства в данном случае. Правильно ли поступил суд?   
В данном случае нельзя отказать в принятии искового заявления. Это бы противоречило ч.1 ст. 46 Конституции РФ, гарантирующей право на судебную защиту. Однако п.3 ст. 52  СК РФ предусмотрена невозможность удовлетворения требований об оспаривании
отцовства  в случае применения искусственного оплодотворения. Поэтому суд должен отказать в удовлетворении иска.

Задача 3
Симпатичная брюнетка Луиза Масленникова во время нахождения весной 1995 года в командировке в Петрозаводске очень близко познакомилась с В.Л.Петровым, администратором гостиницы. 21 декабря 1995 года в городе Старая Русса у незамужней Масленниковой родился сын Дмитрий. Петров, узнав о рождении ребёнка, отказался признать отцовство. 14 ноября 1996 года Масленникова обратилась в суд с иском к Петрову об установлении отцовства. В ходе разбирательства Петров настойчиво отрицал отцовство. Масленникова настаивала на проведении генетической экспертизы, а также вызова в качестве свидетелей сотрудников гостиницы, участников геодезической экспедиции, членами  которой являлись и она с Петровым. На основании каких фактов суд может признать Петрова отцом? Как должен поступить суд?
Согласно ст. 48 КоБС РСФСР  при установлении отцовства в случае рождения ребёнка у родителей, не состоящих в браке суд принимает во внимание следующие обстоятельства : совместное проживание и ведение общего хозяйства матерью ребёнка и ответчиком до рождения ребёнка, совместное воспитание либо содержание ребёнка, доказательства, с достоверностью подтверждающие признание ответчиком отцовства. В данном случае отсутствуют основания для признания В.Л.Петрова отцом ребёнка.

Тема 4 
Алиментные обязательства

Задача 1
Ирина Григорьева решила прекратить выплаты алиментов на  содержание своего пасынка 
Аващенко Михаила. Григорьева объясняла свой шаг тем, что решение суда о выплате алиментов было принято 10 декабря 1994 года, то есть до введения в действие Семейного кодекса РФ, в котором не предусматривается возможность взыскания алиментов с фактических воспитателей на их воспитанников. Но на всякий случай она обратилась за помощью в юридическую консультацию. Какое  разъяснение следует ей дать?

Изменение законодательства  не прекращает исполнение ранее вынесенных решений. Поэтому алименты придётся выплачивать.

Задача 2
13 июня 1997 года 29-летняя Мария Ольченко предъявила иск об установлении отцовства и взыскании алиментов к Сидорчуку В.Т. При этом Ольченко требовала взыскать с него средства на содержание ребёнка за прошедший со дня рождения ребёнка срок (с 16 февраля 1997 года) в соответствии со п.2 ст.107 СК РФ, так как Сидорчук всячески уклонялся содержания детей: несколько раз менял место работы и место жительства.
27 августа 1997 года суд удовлетворил иск, признав Сидорчука В.Т. отцом и обязав
его выплачивать алименты со дня обращения М.Н.Ольченко в суд. Во взыскании
средств за прошедшее время суд отказал. Правильно ли поступил суд?
Пленум Верховного Суда РФ в п.8 Постановления от 25 октября 1996 года №
9 "О применении судами Семейного кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел об установлении отцовства и взыскания алиментов" указал, что в случае одновременного предъявления требований об установлении отцовства и взыскании алиментов, возможность взыскания средств на содержание ребёнка за прошлое время исключается, поскольку до удовлетворения иска об установлении  отцовства ответчик в установленном порядке не был признан отцом ребёнка. В соответствии с п.2 ст.107 СК РФ алименты присуждаются с момента обращения в суд.

Задача 3
Мария Фёдорова предъявила иск об уплате алиментов на двоих детей своему мужу майору милиции Фёдорову С.И., уже полгода проживавшему отдельно. В числе
доходов мужа, с которых Фёдорова требовала взыскать алименты она указала
денежную компенсацию за обмундирование и продовольственный паёк, полученную
мужем по месту службы, а также процентную надбавку за выслугу лет. Какое решение должен принять суд?
При определении размеров  алиментов не должна учитываться денежная компенсация за обмундирование и натуральное довольствие. Этот вид доходов отсутствует в "Перечне видов заработной платы и иного дохода, из которого производится удержание алиментов на несовершеннолетних детей" утверждённого Постановлением Правительства РФ от 18 июля 1996 года № 841.

Общество, человек, духовная сфера, познание.

Часть 1

А1 Переход к постиндустриальному обществу характеризуется:

        1)формированием рыночной экономики

        2)ограничением социальной мобильности

        3)развитием средств массовых коммуникаций

        4)организацией фабричного производства

А2 Преобразование какой-либо стороны общественной жизни, не уничтожающее основ существующей социальной структуры,- это

        1)реформа

        2)контрреволюция

        3)эволюция

        4)революция

А3 Примером влияния общества на природу является

        1)изобретение громоотводы

        2)строительство пирамид в Древнем Египте

        3)загрязнение вод мирового океана

        4)открытие закона всемирного тяготения

А4 Приобщение к культуре обязательно требует от человека

        1)посещения концертов и музеев

        2)самостоятельных духовных усилий

        3)высшего образования

        4)устойчивого материального положения

А5 Какой из примеров иллюстрирует новаторство в развитии культуры?

        1)выразительное чтение стихотворения

        2)ежегодный бал выпускников школы

        3)просмотр кинофильма

        4)изобретение телефона

А6 Известно, что крестоносцы привезли в Европу с Востока ряд культурных норм, например, привычку мыть руки перед едой. О какой тенденции в развитии культуры свидетельствует этот факт?

        1)о сохранении самобытности

        2)о возрождении традиций

        3)о национальной изоляции

        4)о взаимном обогащении

А7 Рациональное познание в отличие от чувственного

        1)присуще только образованным людям

        2)формирует понятие о предмете

        3)является критерием истины

        4)приводит к полезным результатам

А8 Какой из перечисленных примеров относится к научным знаниям?

        1)мифы о героях

        2)мудрость: «Тише едешь – дальше будешь»

        3)наблюдение: при удалении размеры предмета уменьшаются

        4)теория относительности

А9 Мысль, отражающая предметы или явления в их общих и существенных признаках, называется

        1)понятием

        2)представлением

        3)восприятием

        4)выводом

А10 Человеческую деятельность от поведенческих реакций животного отличает

        1)создание идеального образа ожидаемого результата

        2)использование предметов, данных природой

        3)целесообразная активность

        4)поиск средств удовлетворения потребностей

А11 Верны ли следующие суждения о познавательной деятельности человека?

        А. Человек овладевает знаниями в ходе практической деятельности

        Б. Человек овладевает знаниями в процессе изучения основ наук

        1)верно только А

        2)верно только Б

        3)верны оба суждения

        4)оба суждения неверны

А12 Деятельность государства по управлению обществом представляет собой пример деятельности

        1)экономической

        2)духовной

        3)социальной

        4)политической

Часть 2

В1 Запишите слово, пропущенное в схеме:

                                …………………………

Биологические                престижные                экзистенциальные                духовные

В2 Ниже приведен перечень терминов. Все они, за исключением одного, характеризуют понятие «искусство».

        Образность, эмоциональность, фантазия, обоснованность, субъективность.

Найдите и укажите термин, относящийся к другому понятию.

Ответ:_______________________________

В3 Установите соответствие между характеристиками и формами чувственного познания:    

                Характеристика                                        Форма

А)отражение предметов и их свойств в виде                        1)ощущение

   целостного образа

Б)сохраняющийся в памяти обобщенный                                2)представление

   чувственно-наглядный образ предмета

В)отражение в сознании человека отдельных

   свойств предметов

В4 Найдите в приведенном списке проявления экономической (хозяйственной) деятельности людей и обведите цифры, под которыми они указаны.

        1)строительство новой транспортной развязки

        2)выборы депутатов парламента

        3)изменение ставки банковского процента

        4)оказание парикмахерских услуг

        5)репетиция новой пьесы в театре

        6)покупка в кредит квартиры

Ответ:__________________________________

В5 Прочитайте текст, каждое предложение которого пронумеровано.

(1)Преуменьшение опасности новой мировой войны в современных условиях неоправданно. (2)По официальным сведениям на Земле насчитывается около 70тысяч единиц ядерного оружия. (3)Проведенные расчеты показывают, что этот арсенал способен полностью уничтожить жизнь на планете. (4)Считаем, что обращение к мировому сообществу с призывом к разоружению крайне необходимо.

Определите, какие положение текста носят

        А)фактический характер

        Б)характер оценочных суждений

В6 Прочитайте приведенный ниже текст, в котором пропущен ряд слов.

        «Общество динамично: и отдельные люди, и социальные группы постоянно изменяют свой________________________________(1).Это явление получило название социальной____________________________(2). Социологи различают несколько её типов. Перемещения, не изменяющие социального положения индивидов и групп, называют________________________________________(3) мобильностью. Примерами являются переход из одной возрастной группы в другую, смена места работы, а также переселение людей изодной местности или страны в другую, т.е.________________________(4). ____________________________________________(5) мобильность предполагает качественное изменение социального положения человека. Примерами могут служить получение или лишение дворянского титула в феодальном обществе, профессиональная карьера – в современном и т.п. Каналами мобильности выступают социальные____________________________(6): семья,школа, собственность, церковь, армия и т.п.»

        А)миграция

        Б)мобильность

        В)горизонтальная

        Г)институт

        Д)статус

        Е)вертикальная

        Ж)группа

        З)стратификация

        И)маргинализация

Часть 3

С5 Укажите четыре отличия человека от животного.

С6 Назовите два проявления социальной функции науки и приведите два примера ее осуществления.

С7 Как-то А.Эйнштейн с женой посетили крупную американскую обсерваторию. Осматривая телескоп, имеющий зеркало диаметром 2,5 метра, жена учёного поинтересовалась предназначением столь грандиозного прибора. Директор пояснил, что он необходим, чтобы узнать строение Вселенной. «А мой муж обычно делает это на обороте старого конверта», - сказала супруга учёного.

Назовите два метода научного исследования, о которых идет речь, охарактеризуйте каждый изних.

С8 Вам предстоит составить план ответа на вопрос «Направления развития современного образования»

С9 Выберите тему и напишите эссе

        1)Философия        «Те сомнения, которые не разрешает теория, разрешит тебе практика»

                                                                        (Л.Фейербах)

        2)Социальная   «Семья является первичным лоном человеческой культуры»

            психология                                                        (И.Ильин)

        3)Социальная   «Без многого может обойтись человек, только не без человека»

            психология                                                        (Л.Берне)

        4)Социальная   «Способность не может возникнуть вне соответствующей конкретной                 

           психология    деятельности»                                        (Б.Теплов)

                                           Средневековая   христианская философия.

1. Период средневековья в западной философии датируют:

        а) IV - XV вв

        б) V - XV вв

        в) VI - XIV вв

2. Апологии - это:

        а) сочинения, которые защищают конкретную позицию философа, отрицая другие

        б) сочинения, защищающие христианство

        в) сочинения. которые оправдывают любые идеи, в том числе и заблуждения

3. По философии Филона Бог:

        а) трансцендентен и не может вступить в контакт с человеком

        б) высшее существо, стоящее вне времени и пространства

        в) это - Солнце

        г) верно все

4. “Если не уверуете, то не уразумеете...”- эти слова принадлежат:

        а) Августину Аврелию

        б) Бонавентуре

        в) Клименту Александрийскому

5. Мистицизм учит:

        а) до грехопадения человек был духовной световой субстанцией

        б) человек - есть образ и подобие Бога

        в) природа человека греховна

6. Личностное понимание Бога на основе принципа супернатурализма впервые дано:

        а) Иоанном

        б) Аврелием Августином

        в) Филоном

7. Логос - это мировой порядок, красота, гармония, сотворенный Богом дух. Это утверждал:

        а) Филон

        б) Бонавентура

        в) схоласты

8. Важнейшая задача философии, по мнению Сенеки:

_______________________________________________________________________________________________________________________________________________________

9. Христианские мыслители придают сверхъестественному роль:

       а) трансцендентности

       б) определяющего начала в мире

       в) от него зависит существование природы, человека, общества

10. Сотериологизм - это:     ____________________________________________________________________________ ________________________________________________________________________
11.  Креационизм проповедует:

      а) постоянное творение мира Богом вновь

      б) из природы изымается творческое начало

      в) верно все

12. “Раздвоение человека - это “болезнь души”, - сказал:

      а) Августин

      б) Сенека

      в) Виндельбанд

13. Эсхатология - это:

      __________________________________________________________________________

14. Вставьте пропущенное слово:

     “_____________________только обсуждают, систематически доказывают, выводят до бесконечности следствия, не проверяя оснований...”

15. В одном высказывании встречаются понятия “Христос”, “Логос”, София” у:

      а) Августина

      б) Абеляра

      в) Даккийского

Философия эпохи Возрождения.

1. Эпоха Возрождения датируется:

     а) XV - XVIII вв

     б) XVI - XVIII вв

     в) XV - XVII вв

2. Уберите неправильный вывод:

     а) Возрождение противопоставляет себя христианству

     б) Возрождение - итог развития средневековой культуры

     в) центральная фигура в философии Возрождения - Богочеловек

3. Человек - это:

     а) свободное существо, творец себя

     б) греховное существо

     в) тот, кто удовлетворяет свои земные нужды

4. Основная идея пантеизма :

5. Учение о совпадении противоположностей принадлежит:

     а) Николаю Кузанскому

     б) Николаю Копернику

     в) Джордано Бруно

6. “Существуют бесчисленные солнца, бесчисленные земли, которые кружится вокруг солнц, подобно тому, как наши семь планет кружатся вокруг нашего солнца,”- эти слова принадлежат:

     а) Николаю Копернику

     б) Николаю Кузанскому

     в) Джордано Бруно

Метод научного исследования в философии.

1. Афоризм “Знание - сила” принадлежит:

     а) Бэкону

     б) Декарту

     в) Канту

2. Уберите лишнее из логического ряда:

     а) идолы рода

     б) идолы пещеры

     в) идолы площади

     г) идолы обмана

     д) идолы театра

3. Разработка философского метода индукции принадлежит:

     а) Декарту

     б) Бэкону

     в) Канту

4. Декарт провозгласил исходным пунктом всякого исследования:

     а) ум

     б) сомнение

     в) отрицание

5. “Я мыслю, следовательно, я  существую, ”- говорил:

     а) Бэкон

     б) Декарт

     в) Локк  

Немецкая  классическая  философия.

1. Кант делает предметом философии:

     а) предмет знания

     б) специфику познающего субъекта

     в) критический анализ

2. К эмпирическому уровню субъекта Кант относит:

     а) надиндивидуальное начало в человеке

     б) человек как представитель человечества

     в) индивидуально - психологические особенности человека

3. Объективность по Канту отождествляется с:

     а) наукой и опытом

     б) качествами и свойствами

     в) всеобщностью и необходимостью

4. К врожденным формам подхода к действительности субъекта относятся ( уберите лишнее):

    а) пространство

    б) время

    в) чувственность

    г) формы рассудка

    д) формы восприятия

5. “Существуют вещи сами по себе” - этот вывод принадлежит:

    а) Канту

    б) Фихте

    в) Гегелю

6. “Движение сознания - это восхождение от абстрактного к конкретному” - это слова:

    а) Фейербаха

    б) Канта

    в) Гегеля

7. Автор понятия “индивидуальная интуиция”:

    а) Шеллинг

    б) Фихте

    в) Гегель

8. Ощущения, упорядоченные формами чувственности (пространством и временем) фиксируются как:

    а) восприятия

    б) длительность

    в) явления

9. Человек, по мнению Канта, может знать:

    а) только восприятия

    б) только явления

    в) и восприятия и явления

10. Разум по Канту - это...:

11. Антиномии - это:

     а) представления о цели

     б) способность субъекта ставить цели

     в) противоречивые положения

12. Чувственности человека открыт мир:

     а) умопостигаемый мир

     б) мир “вещей самих по себе”

     в) практический разум

13. Категорический императив Канта гласит:

14. Исходное понятие системы Фихте:

     а) “Я”

     б) “не - Я”

     в) “чистое Я”

15. Продолжите цитату Фихте:

     “Человеческая история - лишь......”

16. Механизм  саморазвития описывает:

     а) закон перехода количественных изменений в качественные

     б) закон отрицания отрицания

     в) закон взаимопроникновения противоположностей

17. Способность предмета определенным образом соотноситься с другими предметами:

     а) качество

     б) способность

     в) мера

18. Продолжите  фразу:

     “Предельные количественные значения, которые может принимать данное качество, границы количественных интервалов, в рамках которых оно существует, называется.....”

19. Скачок означает, что:

     а) старого качества уже нет

     б) нового качества еще нет

     в) прежнее качество еще есть

     г) новое качество уже есть

     д) верно все

     е) верно а) и в)

20. При характеристике закона взаимопроникновения противоположностей Гегель оперирует категориями:

    а) тождество

     б) различие

     в) противоположность

     г) противоречие

     д) отрицание

     Уберите лишнее.

21. “Сущность христианства - есть духовная сущность человека, которая, однако, обособляется от человека и представляется как самостоятельное существо”:

     а) Фихте

     б) Фейербах

     в) Гегель

Кто автор?

Русская религиозная философия.

1. Философская мысль России начинает зарождаться :

     а) в XII веке

     б) в XI веке

     в) в X веке

2. Соотнесите цитаты и авторов:

     а) “Только православие гармонически сочетает свободу и необходимость, индивидуальную религиозность с церковной организацией”

     б) “Бог - это космический разум, существо сверхличное, особая организующая сила, действующая в мире.”

     в) “От всякой попытки прикоснуться щупальцами разума к вере - вера гибнет.”

     а) В.Соловьев

     б) Л Шестов

     в) А.Хомяков

3. Воплощенное противоречие по П.Флоренскому - это........

A1

Понятие "общество" включает в себя

окружающий мир
природную среду обитания
способы взаимодействия людей
отсутствие связи с природой

А2

Какой из признаков характеризует общество как систему?

постоянное развитие
часть материального мира
обособление от природы
форма объединения людей

A3

К функциям общества относится (-ятся)

производство материальных благ и услуг
воспроизводство и социализация человека
распределение продуктов труда
все перечисленное

A4

Какая черта не относится к обществу как системе?

статичность развития
альтернативность развития
незавершенность развития
непредсказуемость развития

А5

В понятие "институт общества" не входит

школа
брак
армия
дружба

A6

Определение "Направленное развитие, для которого характерен переход от низшего к высшему, от менее совершенного к более совершенному" относится к понятию

стагнация

прогресс
регресс
модернизация

A7

Характерной чертой эволюционных изменений в жизни общества является (-ются)

регрессивная направленность
революционные изменения
постепенные процессы
скачкообразные перемены

A8

Определение "Процесс перехода от традиционного, аграрного общества к обществам современным, индустриальным" относится к понятию

модернизация
эволюция
революция
реформа

A9

На смену индустриальному обществу приходит общество

техногенное
информационное
нетрадиционное
аграрное

A10

К признакам традиционного общества относится

распределение материальных благ в соответствии с положением личности в социальной иерархии
преобладание фабричного производства
господство частной собственности
независимость от природно-климатических условий

A11

К глобальным проблемам современности относится (-ятся)

энергетическая проблема
проблема освоение недр в странах Востока и Латинской Америки
развитие стран СНГ
все перечисленные

A12

Верны ли следующие суждения об обществе?
А. Общество - это население Земли, совокупность всех народов.
Б. Общество - это определенная группа людей, объединившихся для общения, совместной деятельности, взаимопомощи и поддержки друг друга.

верно только А
верно только Б
верны оба суждения
оба суждения неверны

A13

Верны ли следующие суждения о критериях общественного прогресса?
А. Критерием общественного прогресса может быть совершенствование нравственности людей.
Б. Критерием общественного прогресса может быть развитие человеческого разума.

верно только А
верно только Б
верны оба суждения
оба суждения неверны

A14

Верны ли следующие суждения о революциях?
А. Революции представляют собой преобразования, не затрагивающие фундаментальных основ общества.
Б. Революции всегда являются долговременными.

верно только А
верно только Б
верны оба суждения
оба суждения неверны

A15

Верны ли следующие суждения о регрессе в обществе?
А. Регресс в обществе представляет собой движение вперед к более совершенному.
Б. Регресс в обществе имеет всегда пространственную и временную характеристику.

верно только А
верно только Б
верны оба суждения
оба суждения неверны

A16

Верны ли следующие суждения о модернизации?
А. Модернизация - революционный переход от доиндустриального общества к индустриальному.
Б. Модернизация осуществляется путем комплексных реформ, растянутых во времени.

верно только А
верно только Б
верны оба суждения
оба суждения неверны

A17

Верны ли следующие суждения о причинах глобализации?
А. К причинам глобализации относится использование новых коммуникационных технологий.
Б. К причинам глобализации относится переход от национальной экономики к мировой.

верно только А
верно только Б
верны оба суждения
оба суждения неверны

A18

В обществе Б. господствует натуральное сельское хозяйство, принадлежность к коллективу определяет образ жизни человека, вся совокупность отношений, сложившихся в данном обществе, освещается религией. К какому типу относится общество Б.?

постиндустриальному
информационному
традиционному
индустриальному

A19

Общество Д. характеризуется открытостью и подвижностью социальных структур, широким применением механизмов и технологий. Какая дополнительная информация позволит сделать вывод, что общество Д. является постиндустриальным?

широкое внедрение новых информационных технологий в различные области жизни
превращение промышленных корпораций в центре социальной организации
углубление разделения труда, развитие его специализации
наличие тесного взаимодействия с другими странами

A20

В стране К. новое правительство, пришедшее к власти, ввело всеобщее среднее образование, медицинское страхование, пособия по безработице. Какие реформы были проведены в стране К.?

экономические
социальные
политические
законодательные

A21

В стране Н. в целях изменения социальных институтов и образа жизни людей осуществлялась закупка зарубежного оборудования и патентов, заимствование чужой технологии, приглашение иностранных, обучение своих работников за рубежом. Какой процесс имел место в стране Н.?

революция
регресс
модернизация
стагнация

A22

Определение "Культура, создаваемая привилегированной частью общества, либо по ее заказу профессиональными творцами" относится к понятию

народная культура
массовая культура
элитарная культура
национальная культура

A23

К народной культуре не относится

миф
легенда
салонная музыка
сказ

A24

Особая форма общественного сознания, регулирующая действия людей в обществе с помощью норм, называется

В1
искусством
моралью
массовой культурой
народной культурой

В2 Ниже приведен перечень терминов. Все они, за исключением одного, связаны с понятием "прогресс"

Социальная реформа; стагнация; социальная революция; общественное развитие; модернизация.

Найдите и укажите термин, относящийся к другому понятию. Запишите его с заглавной буквы.

Ваш ответ:

В3 Установите соответствие между видами деятельности и её проявлениями: к каждой позиции, данной в левом столбце, подберите соответствующую позицию из второго столбца.

ПРОЯВЛЕНИЕ ДЕЯТЛЬНОСТИ                                 ВИДЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
А) создание художественных ценностей                    1) материальная
Б) осуществление научного открытия                         2) духовная
В) проведение реформ в обществе
Г) осуществление глобального моделирования
Д) совершенствование технологий производства

Запишите получившуюся последовательность цифр в графе ответа (заглавными буквами, без пробелов и каких-либо символов)

Ваш ответ:

В4 Найдите в приведенном ниже списке признаки морали и запишите цифры, под которыми они указаны.

1) совокупность поддерживаемых общественным мнением норм
2) отражение действительности в художественных образах
3) высшая форма познания
4) оценка поступков с позиции добра и зла
5) выражение государственной воли
6) регулирование общественных отношений

Ваш ответ:

В5  Прочитайте приведенный ниже текст, каждое положение которого пронумеровано.

(1) Концепции локальных культур и цивилизаций возникли в тот период, когда перед человеком встали со всей остротой глобальные проблемы и угрозы. (2) Считается, что проблемы цивилизации должны рассматриваться и решаться на глобальном уровне. (3) С точки зрения исследователей, возникновение глобальных проблем вызвало новый взлет интереса к анализу цивилизационной проблематики. (4) По-видимому, ответ на глобальные вызовы может быть найден не в рамках той или иной локальной культуры,  в масштабе всей планеты, усилиями всего человечества.

Определите, какие положения текста носят
А) фактический характер
Б) характер оценочных суждений
Запишите получившуюся последовательность букв (без запятых и иных знаков) в графе ответа

Ваш ответ:

В6 Прочитайте приведенный ниже текст, в котором пропущен ряд слов.

"Исторический _____ (1) растянулся на тысячелетия и рассматривает разные этапы развития человеческого общества вплоть до наших дней. Он интегрирован в социальные _____ (2), являющиеся неотъемлемой его сущностью: _____ (3) людей (индивидов, социальных групп), продукты человеческой _____ (4) (материальные, духовные), суждения, высказывания (теории, идеи, концепции). Его основу составляют _____ (5), т.е. те или иные произошедшие или происходящие факты или явления общественной жизни. Именно в них воплощаются экономические, социальные, политические и культурные связи и _____ (6)".

Слова в списке даны в именительном падеже, единственном числе. Каждое слово может быть использовано только один раз.
Выбирайте последовательно одно слово за другим, мысленно заполняя словами каждый пропуск. Обратите внимание на то, что в списке слов больше, чем вам потребуется для заполнения пропусков.
А) отношение
Б) регресс
В) фактор
Г) процесс
Д) опыт
Е) действие
Ж) события
З) деятельность
И) структура

Последовательность букв без пробелов и иных символов запишите в графе ответа.

Ваш ответ:

«ПРОЕКТНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СТАРШЕКЛАССНИКОВ КАК ШАГ В НАУКУ»

Стенгач Людмила Николаевна

МОУ «Лицей «Дубна», учитель истории и обществознания

По законам аэродинамики шмель не может                 летать, но он этого не знает и потому летает»        

С этих слов я начну свое выступление. Потому что уверена, что только вера взрослых в силы ребенка способна сделать из него творца, Моей задачей является вовлечение в процесс научного творчества не только моих учеников, но и их родителей, что, безусловно, сработает на  пользу  научному проекту моих ребят. 

        В процессе проектной деятельности ребята совершенствуют свои знания в определенной научной области, развивают свои интеллектуальные способности, приобретают умения и навыки учебно-исследовательской и опытно-экспериментальной деятельности. Идея создания такой формы деятельности учеников позволит повысить самооценку детей, комфортность их самореализации.        

Лицейскому ученическому научному обществу нашего лицея уже 3 года, за этот период были созданы десятки исследовательских работ.  Развитие творческого потенциала личности учащегося является одним из ведущих направлений деятельности лицея «Дубна». У нас сложилась определенная система работы с одаренными детьми: это и создание авторских учебных программ, работа факультативов и спецкурсов, разнообразных конференций, олимпиад. На сегодняшний день накоплен серьёзный опыт организации исследовательской деятельности учащихся в школьном ученическом научном обществе (УНО). УНО лицея было создано с целью организации учебно-исследовательской деятельности одаренных учащихся в профильных классах, формирования у детей исследовательского типа мышления, научного мировоззрения

Такая форма работы позволяет избегать «эффекта выученной беспомощности», когда ученик неоднократно убеждается в неподконтрольности ситуации, в невозможности что-либо изменить своими действиями и отказывается от поиска, переходит в вечный пассив. Такой ученик исполнителен, послушен и… неинтересен. Он боится «ошибиться», «не угадать», а потом и «не угодить».

На мой взгляд, нет ничего хуже, чем беспрекословное подчинение ребенка взрослому. Он рождает страх быть осмеянным, страх осуждения. Страх быть виноватым и подвергнуться наказанию.  Эти качества могут сделать нового человека беззащитным в реально опасной для него ситуации. Почему? Потому что взрослые часто не видят в нем личность и не уважают ее право мыслить…

На заседаниях УНО мои ученики получают возможность отстаивать свою точку зрения, главное – чтобы в их словах была логика, доказуемость, чтобы они были подкреплены знаниями. Здесь происходит творческое взаимодействие учеников друг с другом, которое трудно переоценить. Причем, тема заседания – это не всегда итог изучения какой-то темы. Она может возникнуть и спонтанно, как реакция на услышанное, увиденное. Таким весьма полезной и удачной стала для нас беседа после демонстрации по TV программы «Гастарбайтеры» или после прочтения ряда статей по теме «Дети индиго», «Полевое общение» и др.

Как писали Боуден и Мэртон: «Если вы не представляете, с какими ситуациями могут столкнуться ваши ученики в будущем, учите их тому, что они могут применить в любых ситуациях».

        На протяжении нескольких  лет  я вместе с моими старшеклассниками стараемся не пропускать ни одной возможности представить свои проекты на конференциях разных уровней: от городской до вузовских, региональных и всероссийских. Я наблюдаю, с каким неподдельным интересом ребята окунаются в мир науки и исследования. Думаю, что сегодня, когда подготовка к ЕГЭ занимает основное внимание и учителей, и выпускников, научно-исследовательский проект может стать настоящей отдушиной для ищущих умов. Ведь в процессе работы ребята не только работают с огромным количеством литературы, но и, что особенно важно, проводят свое социологическое исследование. Именно такая работа помогает им почувствовать вкус настоящего исследования, увидеть прикладной смысл своей деятельности.

На мой взгляд, важно не перестараться с выбором темы исследовательского проекта; она должна полностью соответствовать возрастным особенностям ученика. Странно слушать подростка 14-16 лет, представляющего проект о разводах и советующего, как правильно надо вести себя в этой ситуации. Поэтому главное – чтобы первый посыл в выборе темы принадлежал ученику, а не учителю. Важно помнить, что проект направлен на решение конкретной проблемы, на достижение заранее запланированного результата. Ученица 10 класса Пискарева Виктория второй год работает над проектами, посвященными роли СМИ в жизни молодых людей. В прошлом учебном году она исследовала, какую роль в жизни подростков играет мобильный телефон и убедила ребят в особой важности вербального общения. В этом году тему своего проекта она сформулировала как «Можно ли безоговорочно доверять СМИ?» Проведя целую серию опросов, обработав их, девушка сделала вывод о том, что интернет более предпочтителен, чем телевидение, но и здесь надо пользоваться информацией по принципу «доверяй, но проверяй». Проект Виктории занял I место на городской научно-практической конференции школьников и вышел во II тур конкурса школьных проектов в Высшей школе экономики. На заседаниях члены нашей секции УНО «КЛИО» не просто слушают проекты, но и обсуждают их слабые и сильные стороны; работают «черные» и «белые» оппоненты. Особенно ребятам нравится ситуация, когда им приходится отстаивать не свою собственную, а противоположную точку зрения. И они обязаны найти весомые доказательства в ее поддержку. Таким образом они учатся слушать и слышать своих оппонентов, уважать мнение другого человека. Например, именно так активно прошло наше  занятие на тему «Суд над декабристами».

Когда ученик начинает заниматься проектированием с самого начала обучения в лицее, вдвойне интересно наблюдать за тем, как растет качество исследования, меняются подходы к нему, «взрослеют» выводы. На уже упоминавшейся мной традиционной городской научно-практической конференции школьников 2012 года мои ученики представили проекты по следующим темам: «Товары Гиффена. Проявление парадокса Гиффена в Дубне», «Особенности социализации детей в годы Великой Отечественной войны», «Воспитание межличностной толерантности. Проблема отцов и детей.», «Политическая активность современной российской молодежи», «Можно ли безоговорочно доверять СМИ?»  И все они стали победителями. Ребята сами придумывают вопросы анкетирования по своим темам, проводят его. Но, конечно, этому предшествуют длительные беседы на семинарах в классе. Кстати, огромной сложностью является заставить не только учеников, но и их родителей критически оценивать новостные программы, да и просто смотреть и обсуждать их со своими детьми. Но именно такие семейные проекты становятся наиболее интересными и нужными для ребят. Этот учебный год стал победным для многих членов УНО «КЛИО». Шесть проектов вышли во 2 тур конкурса им. Вернадского, пять – стали лауреатами в конкурсе проектов, проводимом ВШЭ. Басс Полина и Кучма Ирина удостоились чести представить свой проект «Угличское дело» на Всероссийском конкурсе им.Вернадского в апреле 2012 года. Тема этого проекта логически проявилась после нашего занятия «Борис Годунов. Белое и черное».

        В прошлом году очень успешным оказался проект «Сравнительный анализ безработицы в Дубне, Дмитрове и Зарайске» вместе с учеником 11 класса Кивалиным Павлом. В работе нам помогали и Службы занятости этих городов, и работники городских администраций, а, значит, автор работы увидел, что его труд не напрасен, что он имеет выход. Кроме того, проект был направлен на конкурс, который проводит ВШЭ и региональный этап конкурса им. Вернадского. На всех уровнях проект был оценен как перспективный. Павел сейчас уже студент экономического факультета Академии им. Плеханова, и он не забыл свою работу, положив ее в основу своей курсовой работы. На мой взгляд, именно ради такой преемственности и стоит заниматься научным проектированием, это и есть непрерывная траектория образования. И это не единичный случай. А девушка, работавшая над проектом «Можно ли доверять СМИ?» готовится поступать на факультет рекламы в ВШЭ.

        Поверьте, как бы красиво мы не рассказывали нашим ученикам о том, как надо работать над проектом, мы не зажжем их желания сделать это, пока наши юные реалисты не увидят, что эта работа имеет практическую ценность. Сейчас мои ребята очень заинтересованы в участии во всевозможных вузовских конкурсах: «Покори Воробьевы Горы!», конкурс им. Вернадского, «Три шага до мечты», который проводит МГИМО. Закончена работа над сложным, на мой взгляд, проектом по теме «Способность человека к справедливости делает демократию возможной, но его склонность к несправедливости делает ее необходимой» (одна из тем, предложенных в конкурсе ученических проектов МГИМО). Казалось бы, тема больше теоретическая, ее сложно привязать к практике… Но последние события в стране заставили нас и пересмотреть свое отношение к теме, и более пристально взглянуть на многие вещи. Авторы проекта много общались и с футбольными фанатами, и с ребятами «кавказской национальности», которые учатся в Дубне, и с представителями городской власти и политических партий не только в Дубне, но и в Кимрах, Киржаче, Талдоме. Для некоторых это были первые встречи с реальной политикой. А мне очень приятно, что в условиях «натаскивания» к ЕГЭ у моих учеников есть возможность творить.

Необходимо учитывать и то обстоятельство, что исследовательская работа, выполняемая в течение всего учебного года, не должна отнимать много времени. Ведь не надо забывать и о том, что существует учебная программа, домашние задания по другим предметам, о том, что многие ученики помимо школы посещают и другие учебные заведения (музыкальные, спортивные секции, кружки). Так или иначе,  школа действительно может рассматриваться, как зона риска, если она  будет игнорировать детоцентризм в организации своей деятельности, личностно ориентированный подход в обучении и разумное дозирование домашнего задания. Традиционная организация образовательного процесса создает у ребят постоянные стрессовые перегрузки, которые приводят к поломке механизмов саморегуляции физиологических функций и способствуют развитию хронических болезней. В результате  такая  система школьного образования имеет здоровье затратный характер.
        В настоящее время широкое распространение получает использование элементов продуктивного обучения (проектов) как во внеурочной деятельности, так и непосредственно в образовательном процессе. Владение методикой работы над проектом является неотъемлемой частью подготовки современного выпускника школы. И чем раньше он познакомится с проектной деятельностью, тем больше шансов у него добиться значительных результатов и в последующей профессиональной деятельности.

        Подобная работа не только повышает престиж знаний, но и культуру общения молодых людей; развивается личность ученика, формирует у него навык критического мышления, что, безусловно, важно в будущей адаптации наших выпускников в жизни. Они выходят из стен лицея уверенными в своих силах, получившие первый навык деловитости, что, безусловно, обогатит их социальный опыт. А, значит, школа выполнит свою основную задачу – не только образование, но и воспитание подрастающего поколения, продолжение процесса его социализации.

Эссе «Без многого может человек обойтись, только не без человека» (Берне)

Я полностью согласна с мнением знаменитого немецкого публициста Берне в том, что человек, будучи существом не только биологическим, но и социальным, не  может обойтись без социума, то есть без общества, без взаимодействия с другими людьми. Ведь эту нужду человека в человеке определяют его потребности – состояния живого существа, выражающие его зависимость от того, что составляет условия его существования. Например, согласно теории психолога А. Маслоу, базисные человеческие потребности составляют:

- физиологические (в пище, дыхании, движении, жилище, воспроизводстве рода, отдыхе и т. д.);

- экзистенциальные (в безопасности собственного существования, уверенности в завтрашнем дне и т. п.);

- социальные (в общении, привязанности, участии в совместной деятельности, заботе о другом);

- престижные (в уважении, признании, достижении успеха, служебном росте);

- духовные (в самоактуализации, самовыражении).

Причём, социальные потребности, как и престижные, духовные, психолог относит к приобретённым, то есть с момента формирования общества социальные потребности стали неотъемлемой частью человеческого существования.

Конечно, истории известны неоднократные случаи сожительства человека и животных в диких условиях, вдали от общества («синдром маугли»). Как раз подобные случаи и являются типичными примерами деградации человека, его уподобления животным, когда в нём исчезает всё социальное и остаётся лишь биологическое. Ведь этот человеческий индивид не получает дальнейшего развития, а потому у него нет шансов стать личностью и проявить свою индивидуальность, так как это возможно только в процессе социализации, то есть в процессе усвоения культурных норм, социального опыта, системы социальных связей и отношений и освоения социальных ролей. Этот процесс опять-таки может протекать только в обществе - сложной динамической системе, основным элементом которой являются люди с их связями, взаимодействиями и отношениями.

Мне приходилось наблюдать подобный процесс: с того момента, как наши соседи усыновили маленького ребёнка из детского дома, я замечаю, как его воспитывают, как он взрослеет, как формируется его личность, как он из замкнутого мальчика превращается в общительного, весёлого ребёнка.

И в своём высказывании Берне вовсе не имел в виду какую-то физиологическую, жизненно важную потребность в человеке, а именно необходимость его социального существования. То есть, по мнению публициста, индивид с одними только природными инстинктами уже не человек, а животное и понятие человека с ним не может быть связано.

Таким образом, я с автором солидарна и потому считаю, что он  был совершенно прав, когда писал о невозможности существования человека без человека.

Эссе «Гораздо важнее прививать людям нравы и обычаи, чем давать им законы и суды» (Мирабо)

Я согласен с мнение автора этих строк. Потому что в наше время политика правительств многих стран направлена на укрепление правовых основ жизни общества, на закрепление верховенства права и закона, на построение правового государства. Но данное направление предполагает подчинение всех сфер жизни общества закону, равенство всех перед законом и судом. Однако, если общество не принимает законы, оно не будет им подчиняться. Можно привести простой пример. Человек совершил преступление: он украл какую-то ценную вещь у другого человека. Закон в этом случае установил, что вещь попросту должна быть возвращена владельцу. Но тогда решение суда будет противоречить сложившимся представлениям о справедливости, иными словами, в следующий раз люди будут уклоняться от исполнения закона и решать проблемы по своему разумению или самоуправством. Причина этого проста: моральные и нравственные нормы, нравы и обычаи, т.е. соответствующие, сложившиеся принятые образцы поведения, сформировались раньше закона. Тем более, что закон – это нормативно-правовой акт, действие которого обеспечивается принудительной силой государства. Однако, каждая личность имеет свой духовный мир, свои убеждения, знания, стремления и пр., поэтому, если закон противоречит личностным потребностям людей, то уважения к закону не будет.

Нравы и обычаи складывались по мере развития самого общества, они отражают систему ценностей этого общества. Кроме того, само право во многом определяется нравами (это одна из концепций возникновения права), и законы государств, в большинстве своем, представляют официально принятые и законодательно закрепленные моральные и нравственные нормы и обычаи. Иными словами, им просто дана конкретная формулировка. Более того, известнейший и наиболее надежный источник права – это правовой обычай, т.е. установленная форма принятия решения в случае пробела в течение судебного процесса. Иными словами, закон, право основываются, действительно, на нравах и обычаях общества, поэтому важно, чтобы надежной и гуманной была именно эта база. А в случае, если закон будет идти в разрыв, к примеру, с моими убеждениями, я еще подумаю, прежде, чем обратиться в суд, решение которого для меня сомнительно.

Эссе: «Создает человека природа, но развивает и образует его общество» (Белинский)

Я согласна с великим русским литературным критиком В.Г. Белинским, потому что, как известно, человек – это существо биологическое и социальное. То есть в нем неразрывно связано природное и общественное начало. Автор хотел сказать, что без общества человек не может полностью проявить все свои характеристики. Всю свою жизнь человек проходит процесс социализации – приобщению к традиционным ценностям и устоям окружающего мира. Этот процесс ограничен двумя полюсами: рождением и смертью. С раннего детства человека окружают первичные агенты социализации: семья, детский сад, школа. Формирование характера и мировоззрений – вот главные задачи первичных агентов. Вторичные агенты социализации (вузы, профессиональные учреждения, рабочее место) формируют картину огромного окружающего мира и места в нем человека. Благодаря агентам социализации, человек становится личностью, проявляет свои индивидуальные особенности и способности во взаимодействии с людьми. Человек может определить, кто он, сравнивая себя с другими людьми, прислушиваясь к мнению других. По теории А. Маслоу, существует шкала человеческих потребностей. Ее фундаментом являются биологические потребности (жажда, голод, сон,, продолжение рода); в середине находятся  социальные потребности ( труд, самореализация), и самыми высшими считаются духовные потребности человека (познание, самовыражение, мировоззрение). Все потребности тесно связаны между собой. Человек не может жить без еды, воды, воздуха, позже – без общения с другими людьми. Истории известны факты того, что без общения с другими людьми человек сходит с ума, деградирует как человеческий индивид, а, не развивая свои интеллектуальные способности, он перестает быть личностью и живет на природном уровне, удовлетворяя только биологические потребности (синдром «маугли». Ощущение одиночества знакомо и мне. Для меня это самое непереносимое состояние. Я не имею в виду то состояние, когда хочется побыть одной, поразмыслить. Но когда человеку не с кем поделиться своими мыслями, не с кем разделить горе или радость – это непереносимо. Каждый из нас выносит во взрослую жизнь многие установки своей семьи: понимание добра и зла, справедливости и несправедливости, навыки общения и взаимопомощи. Мои соседи усыновили маленького мальчика, взяв его из детского дома, и мы наблюдали, как стремительно менялся 4-летний малыш, получая от своих новых родителей много ласки, заботы и внимания. Он оказался включенным в нормальную жизнь своих родителей, много общался с ними, наблюдал за всеми нами. Так на моих глазах происходит процесс, который и называется социализацией.

Таким образом, В.Г. Белинский был прав в том, что «создает человека природа, но развивает и образует его общество».

Работа с историческим документом.

Уровни анализа документа:

- анализ исторической ситуации;

        В текстах заданий ЕГЭ имеются  задания - на анализ исторической ситуации. Ситуация - это сочетание условий и обстоятельств, создающих определенную обстановку, положение.

Для анализа всегда берется поворотная историческая ситуация, связанная с выбором дальнейшего пути развития. Этот выбор могут делать государство, общество или отдельные социальные группы, отдельные исторические деятели. И целью полноценного научного анализа поворотной исторической ситуации должно быть выяснение причин данного выбора.

Атрибуты исторической ситуации, которые нужно выделить для ее анализа:

- время действия ситуации (хронологические рамки, исторический период или год/месяц/день);

- место действия (страна, регион, город/село);

- событие или совокупность событий, определивших содержание конкретной ситуации;

- люди, причастные к этой ситуации как участники или очевидцы событий/творцы или жертвы сложившихся обстоятельств/защитники или противники создавшегося положения;

- материальные предметы, имевшие отношение к деятельности людей в данной ситуации как цель, средство или результат;

- источники, в которых засвидетельствована данная ситуация и ее последствия, часто противоречащие друг другу и расходящиеся в изложении деталей и комментариев. 

- главный вопрос.

Пример.

Рассмотрите историческую ситуацию, связанную с работой Уложенной комиссии, ответьте на главный вопрос: почему результаты работы комиссии оказались столь ничтожны?

А. Укажите время действия – 1767 год.

Б. Укажите место принятия решения – Москва.

В. Укажите основные события и явления, связанные с ситуацией:

-   огромное количество указов и  устаревшее Соборное уложение 1649 года,

-    неудачная попытка составления нового уложения при Петре I,

-    политика Екатерины в духе просвещенного абсолютизма,

-    реформаторская деятельность Екатерины.

Г. Какие люди или группы людей были причастны к данной ситуации:

- депутаты от дворян, представители торгово-ремесленного населения, государственные крестьяне, казаки, нерусские народы, кроме крепостных.

Д. Укажите исторические документы, имеющие отношение к ситуации, и кратко охарактеризуйте их суть:

- Наказ императрицы Екатерины II,

- наказы от избирателей:

 * дворян – о земле, жаловании, побегах крепостных,  конкуренции с купцами в предпринимательской деятельности,

* горожан  - об исключительном праве занятий торговлей и предпринимательством, недовольство  торгово-промышленной деятельностью крестьян,

* крестьяне – жалобы на недостаток земель, их захват дворянами и посадскими жителями, заводчиками,

* нерусские народы – тяготы и повинности.

 Главный вопрос: почему результаты работы комиссии оказались столь ничтожны?

        В ходе работы Комиссии сразу же выявились непримиримые противоречия между сословиями. Дворянство требовало ужесточить сыск беглых крестьян и жаловалось на торговую конкуренцию со стороны купцов и предпринимателей. Депутаты городов рассматривали сферу торговли как исключительное право городских слоев, в первую очередь купечества. Крестьяне, депутаты от народов России жаловались на переход в частные руки государственных земель, на нехватку земель для собственного пользования.

              Во время работы Комиссии и обсуждения наказов прозвучало требование ликвидации крепостного права, что вызвало резкую отповедь дворянства. Страсти накалялись. Особенно это стало очевидным, когда Комиссия перешла к обсуждению самих статей будущего свода законов. Работа затягивалась. В конце 1768 года Уложенная комиссия была распущена, поскольку не выполнила своей задачи. Екатерина убедилась в неосуществимости выработки нового Уложения.

        Критики Уложенной комиссии правы в  одном — она не выполнила главной своей задачи, не составила нового Уложения. Важный  итог  деятельности Уложенной комиссии состоял в укреплении положения Екатерины на троне — после переворота и гибели супруга она остро нуждалась в опровержении репутации узурпатора власти.  Поднесение императрице титула «Матери Отечества» являлось не чем иным, как общественным признанием ее прав на трон. Для упрочения своего положения на троне, подтверждения звания просвещенной монархини на троне Екатерине нужно было провести ряд  реформ, чтобы укрепить государственное устройство, положение дворян и улучшить экономическое положение в стране.

Стенгач Людмила Николаевна, учитель истории и обществознания МБОУ «Лицей «Дубна»

Реализация права личности на самореализацию находит свое практическое воплощение в различных концепциях и теориях дифференцированного образования, в том числе в теории и практике организации профильной дифференциации содержания образования на старшей ступени средней общеобразовательной школы.
Профильное обучение обусловлено личностно ориентированным подходом, является выражением новой парадигмы образования, когда школьник признается субъектом образовательного процесса, а его развитие и самореализация рассматриваются в качестве приоритетной задачи.
Ранняя профилизация обучения предполагает направленность на некоторую заданную предопределенность, что ограничивает пространство самореализации личности, и, в конечном счете, входит в противоречие с задачами данной системы обучения. Не случайно в концепции профильного обучения в качестве возможного решения этих проблем признается необходимость обеспечения психолого-педагогического сопровождения профессионального самоопределения школьников, самостоятельного выбора ими траекторий предпрофильного и профильного обучения. Одним из возможных и актуальных направлений такого сопровождения является создание психологических условий для личностной самореализации учащихся.
Активный характер личностной самореализации наполняет будущее смыслом, структурирует его и делает человека субъектом собственного становления, что очень важно на этапе личностного и профессионального самоопределения в юношеском возрасте

Анализ существующих исследований по проблеме самореализации личности позволяет выделить основные условия, его определяющие, такие как: свободу, рефлексию, систему ценностей, развитую волю, коммуникативную деятельность, положительный смысл «Я».

: Процесс личностной самореализации учащихся в системе профильного обучения будет эффективным, если:
1. средством и организационной формой его реализации является развивающее взаимодействие субъектов образовательного процесса;
2. содержательной основой развивающего взаимодействия субъектов образовательного процесса выступают особые психологические условия, способствующие разрешению противоречий самореализации''личности в образовательной практике профильного обучения, а именно:

- социальные группы, которые выступают трансляторами необходимой системы ценностей и обеспечивают пространство для личностной самореализации школьников (школа, класс, семья), характеризуются высоким уровнем развития системы межличностных отношений
- личностная самореализации для старшеклассников выступает как ценность

- сформирована потребность в ее осуществлении, в том числе в рамках профиля обучения;
- сформирована внутренняя готовность к осуществлению процесса личностной самореализации, предполагающая развитие Я-концепции, внутреннего фокуса контроля, рефлексии.

Н.Л. Кулик считает, что основополагающим способом самореализации является деятельность и понимает самореализацию как «реальный процесс диалектического превращения деятельностных характеристик (сущностных сил) человека в способ человеческого бытия, в предметный мир человеческой культуры». Труд, творчество и самореализация, по его мнению, являются диалектически тождественными феноменами, расхождение между ними начинается на уровне их конкретного проявления.
Труд — это самореализация личности в формах творческого созидания. Творчество — это труд как самореализация сущностных сил человека. Самореализация - это постоянное творение самого себя через труд.
Обязательным условием самореализации личности является свобода, то есть деятельность в соответствии со своими внутренними интересами, потребностями и целями.

Одним из ключевых направлений деятельности образовательного учреждения повышенного уровня обучения становится стимулирование креативности учащихся. Исследовательская работа лицеистов представляет собой хорошую школу умственного труда с высоким содержанием творчества, с одной стороны, и строгости в результатах - с другой. Опыт организации ученических исследований в лицейском научном обществе представляет интерес для всех коллег, кто понимает особую роль исследовательской (и вообще эвристической) деятельности в развитии познавательной мотивации школьников в любых типах и видах образовательных учреждений.

Развитие творческого потенциала личности учащегося является одним из ведущих направлений деятельности лицея «Дубна». У нас сложилась определенная система работы с одаренными детьми: это и создание авторских учебных программ, работа факультативов и спецкурсов, разнообразных конференций, олимпиад. На сегодняшний день накоплен серьёзный опыт организации исследовательской деятельности учащихся в школьном ученическом научном обществе (УНО). УНО лицея было создано с целью организации учебно-исследовательской деятельности одаренных учащихся в профильных классах, формирования у детей исследовательского типа мышления, научного мировоззрения

Целесообразность научной работы в средней школе еще иногда вызывает сомнения у некоторых родителей. В качестве основных аргументов против научных исследований школьников выступают доводы о чрезмерной перегрузке учащихся и о сомнительности новизны и научной значимости результатов таких работ. Логика противников исследовательской работы школьников представляется несостоятельной, поскольку основана на неверных посылках. Полезная, интересная и правильно организованная деятельность учащихся не создает перегрузки.

Что же касается тезиса о сомнительности новизны и научной значимости результатов ученических работ, то не следует подходить к этим работам с мерками академической науки. Учебная исследовательская работа, как правило, преследует цель не достижения нового научного результата, а обучения алгоритму проведения такого исследования. Иными словами, первостепенной задачей является обучение учащихся постановке цели и поиску оптимальных путей достижения поставленной цели.

Мы убедились, что в процессе школьного исследование действительно иногда можно получить научные данные, соответствующие требованиям актуальности, новизны и практической значимости исследования, предъявляемым к научным работам разного уровня.

Работа в научном обществе даёт ученикам огромные возможности для закрепления многих учебных навыков и приобретения новых компетенций:

- развивает у школьников творческие способности и вырабатывает  у них исследовательские навыки (реферирование литературы, оформление библиографии, создание структуры работы и оформление её);

- формирует аналитическое  и критическое мышление  в процессе творческого поиска и выполнения исследований;

- даёт возможность проверить свои наклонности, профессиональную ориентацию, готовность к предстоящей трудовой деятельности;

- воспитывает  целеустремленность и системность в учебной, и трудовой деятельности;

- благодаря достижению поставленной цели и представлению полученных результатов способствует их самоутверждению.

Кроме того, ученики получают  дополнительную научную информацию, которая существенно помогает им при освоении наук не только школьной программы, но и в дальнейшем обучении в высших учебных заведениях.

Организация работы УНО строится по следующим принципам:

• интегральности, т.е. объединения и взаимовлияния учебной и исследовательской деятельности учащихся, когда опыт и навыки, полученные в УНО, используются на уроках и содействуют повышению успеваемости и развитию психологической сферы;

• непрерывности - процесса длительного профессионально ориентирующего образования и воспитания в творческом объединении учащихся различных возрастов и научных руководителей;

• межпредметного многопрофильного обучения, в котором погружение в проблему предполагает глубокое систематизированное знание предмета и широкую эрудицию в разных областях, формирование навык исследовательского труда.

• свободы выбора учащимися дополнительной образовательной программы и видов деятельности в ее границах;

• индивидуализации образовательной траектории учащихся;

• создания условий для самореализации личности;

• социально-педагогической поддержки детей, проявивших способности к научно-исследовательской деятельности;

Общие образовательно-воспитательные задачи в процессе организации научно-исследовательской деятельности учащихся решаются нами на трех уровнях:

• информационном, заключающемся в получении учащимися новых знаний;

• эмоциональном - через радость творчества, более глубокое и многогранное восприятие окружающего мира, осознание внутренней свободы и самодостаточности своей личности;

• нравственно-психологическом - через формирование психологической устойчивости, воспитание воли, нравственных принципов научного сообщества

Если говорить о непосредственных целях и задачах научного общества учеников, то они заключаются в следующем:

Целями являются:

1) выявление и поддержка учеников, склонных к занятиям исследовательской деятельностью;

2) развитие интеллектуальных, творческих способностей учащихся;

3) поддержка научно-исследовательской работы в лицее.

Исходя из поставленных целей, можно сформулировать задачи УНО:

1) формирование у учащихся представлений о целостной картине мира;

2) широкое привлечение учеников к участию в научно - исследовательской работе;

2) пропаганда научных знаний об окружающем мире, интеллектуальных ценностей и авторитета знаний;

3) знакомство с современными методами научно-исследовательской работы;

4} участие в лицейских, городских олимпиадах, научно-практических конференциях, вузовских конкурсах

5) формирование у учащихся творческого мышления, трудолюбия, высоких нравственных качеств и духовной культуры;

6) развитие интереса учащихся к научно-исследовательской деятельности, к углубленному изучению различных областей науки и техники;

7) ранняя профессиональная ориентация учащихся;

8) создание системы взаимодействия «школа – Вуз».

Такая форма работы позволяет избегать «эффекта выученной беспомощности», когда ученик неоднократно убеждается в неподконтрольности ситуации, в невозможности что-либо изменить своими действиями и отказывается от поиска, переходит в вечный пассив. Такой ученик исполнителен, послушен и… неинтересен. Он боится «ошибиться», «не угадать», а потом и «не угодить».

На мой взгляд, нет ничего хуже, чем беспрекословное подчинение ребенка взрослому. Он рождает страх быть осмеянным, страх осуждения. Страх быть виноватым и подвергнуться наказанию.  Эти качества могут сделать нового человека беззащитным в реально опасной для него ситуации. Почему? Потому что взрослые часто не видят в нем личность и не уважают ее право мыслить…

На заседаниях УНО мои ученики получают возможность отстаивать свою точку зрения, главное – чтобы в их словах была логика, доказуемость, чтобы они были подкреплены знаниями. Здесь происходит творческое взаимодействие учеников друг с другом, которое трудно переоценить. Причем, тема заседания – это не всегда итог изучения какой-то темы. Она может возникнуть и спонтанно, как реакция на услышанное, увиденное. Таким весьма полезной и удачной стала для нас беседа после демонстрации по TV программы «Гастарбайтеры» или после прочтения ряда статей по теме «Дети индиго», «Полевое общение» и др.

Как писали Боуден и Мэртон: «Если вы не представляете, с какими ситуациями могут столкнуться ваши ученики в будущем, учите их тому, что они могут применить в любых ситуациях».

Поэтому особенно важно, чтобы наши школьники овладели именно теми компетенциями, которые впоследствии могут быть использованы в жизни. В свете этого главной задачей учителя становится мотивация учащихся на проявление инициативы и самостоятельности. Необходимо организовывать самостоятельную деятельность учащихся, в которой каждый мог бы реализовать свои способности и интересы. А, значит, учитель создает условия, ту «развивающую среду», в которой становится возможной выработка каждым подростком на уровне развития его интеллектуальных  и других способностей, определенных компетенций в процессе реализации им своих интересов и желаний, в процессе приложения усилий, взятия на себя  ответственности и осуществления действий в направлении поставленных целей. И получается, что во многом именно мы, учителя,  выстраиваем траекторию жизни для своих учеников. А это огромная ответственность.

Компетентностный подход в образовании в противоположность концепции «усвоения знаний» ( а на самом деле сведений) предполагает освоение учащимися различных умений, позволяющих им в будущем действовать эффективно в ситуациях профессиональной, личной и общественной жизни. Причем особое значение придается умениям, позволяющим действовать в новых, неопределенных, проблемных ситуациях, для которых заранее нельзя наработать соответствующих средств.

Таким, образом, учитель , каким бы высоким авторитетом он ни обладал, не может научить «на всю жизнь». Во взрослой жизни нашим ученикам придется самим находить средства в процессе решения подобных ситуаций и достигать требуемых результатов. Компетентностный подход, таким образом, является усилением прикладного, практического характера всего школьного образования.

Для современных молодых людей особенно важно овладеть такими ключевыми компетенциями, как способность работать самостоятельно, брать на себя ответственность по своей инициативе, замечать проблемы и искать пути их решения, анализировать новые ситуации, учитывать опыт и обратную связь с окружающими, умение принимать решения на основе здравых суждений и т.д. Компетенция – это способность успешно отвечать на индивидуальные или общественные требования или выполнять задание (вести деятельность).

Таким образом, наши ученики должны быть готовы к решению проблем, грамотному применению новых технологий, к самообразованию, к социальному взаимодействию и должны обладать коммуникативной компетентностью

 Известный социолог И. Кон справедливо отметил: Каждое поколение «стоит на плечах» предыдущего, хотя они не всегда это осознают». А значит, для реального прогресса системы образования необходима преемственность с некоторыми традициями прошлого. Нам есть чем гордиться в своей истории, хотя бы стратегией воспитания гражданина – патриота своей страны. А если мы забудем о том, что на наших плечах стоят наши дети, наши ученики, если в социальной технологии наших взаимоотношений с новым поколением не будет места для самостоятельного выбора, то наши дети в поисках новой точки опоры для своей индивидуальности уйдут за пределы школы. В школе они будут «вести себя», а за ее пределами ЖИТЬ. Может, это и есть сокрытое сокровище образования – неразрывная связь поколений? Ведь «без прошлого нет будущего».

Роль выездных экскурсий в воспитании классного коллектива.

                                                        Стенгач Людмила Николаевна,

                                                        учитель истории и         обществознания

                                                        Лицей «Дубна» г.Дубны Московской обл

        Экскурсионные поездки играют солидную роль в воспитательном процессе не только целостной личности, но и, что на мой взгляд немаловажно, в воспитании человека мира, легко адаптирующегося в любой обстановке и с разными людьми…

        Как значимо и важно, чтобы в жизни подростка было побольше разнообразных событий, новых людей! Ведь наша жизнь – это события и воспоминания. И важно, чтобы ребятам было, что вспоминать, чтобы в их мозгу запечатлевались прекрасные секунды бытия. Это разнообразие сильно и ярко влияет на их будущую жизнь.

        Лицейские девятые классы имеют существенное отличие от таких же классов в других школах, где, как правило, к этому моменту уже сложились классные коллективы со своими лидерами и аутсайдерами. У нас в девятый класс все ребята приходят из разных учебных учреждений города. И здесь им предстоит менять некоторые установки своей жизни, входить в совершенно новый коллектив. Причем это происходит с каждым 9-классником! И именно это облегчает задачу классного руководителя и психолога: нет «новеньких» и «стареньких», все работают на всех и поэтому – на себя. Для меня главной задачей становится воспитание коллектива-команды, в котором сами собой уходят серьезные проблемы взаимоотношений, и  сам собой проявляется лидер, настоящий, а не формальный, чей авторитет никто не оспаривает. К 15 годам человек уже имеет определенный багаж знаний и умений. Но продолжается процесс формирования взглядов на жизнь, на друзей, процесс обретения своих жизненных ценностей. Важную роль в этом процессе играют внеклассные мероприятия, и особенно, поездки и экскурсии. Именно там, в неформальной обстановке, ребята лучше всего проявляются и узнают друг друга.

        Кроме того, вспоминая, как часто наши родители возили нас по городам и весям, по музеям и театрам, мы благодарим их за то, сколько  сегодня знаем о своей стране, о Москве, С.-Петербурге, жемчужинах «Золотого кольца» России… Ничего подобного нет в жизни наших учеников сейчас! Современные родители практически полностью посвятили себя работе, им некогда ездить с детьми в маленькие и большие путешествия.  Главное – чтобы дети прилично учились и потом поступили в вуз.

        Конечно, поехать в Египет, Хорватию, Турцию, Грецию полежать на пляже с детьми, чтобы отдохнуть от своей тяжелой работы, это здорово! Но много ли познавательного в таких поездках? Учат ли они любить свою Родину и ее историю? Насколько они важны для развития личности ребенка? Если спросить об этом многих родителей, они очень удивятся, ведь во время поездки они общаются с ребенком, проводят с ним свое время…

        На первом классном родительском собрании в 9 классе я говорю своим новым родителям о том, в какие поездки и когда мы будем ездить с детьми… Москва, Мышкин, Углич, Сергиев Посад, Александров, города, входящие в  Золотое Кольцо России… Наибольший интерес вызывают поездки в Англию, Швецию, Чехию, Францию. Почему? А что смотреть в России? Вот Европа – это да! Родители сами не знают свой край, свою страну, да и не хотят.

Поэтому из всех поездок мы привозим огромное количество фотографий и сувениров, и ребята  несут их домой показать родителям. И многим родителям становится интересно поехать туда, где были их дети. Вот так получается, что дети воспитывают родителей!

Нашей первой поездкой традиционно является поездка по маршруту Дубна – Углич – Мышкин.

Удивительный маленький Мышкин, который сделал себя из ничего, из маленького предания о том, как мышь спасла русского князя от змеи! На этом город сделал себе историю и стал туристическим центром. Там в каждом доме музеи и музейчики, где ребята не только наблюдают процесс создания глиняного горшка на гончарном круге, но и сами могут выступить в роли гончара или кузнеца. На каждом шагу продают массу забавных сувениров, сделанных здесь же местными умельцами. Городок просто сказочный!  В ходе этой экскурсии и рождается удивление и гордость за свою «малую» Родину. После поездки мы проводим классный час и делимся впечатлениями. В лицее учатся ребята из Кимр, и они в этой беседе сетуют, что у их-то города есть настоящая великая история, а туристов нет, да и некуда их вести… Обычно начинается разговор о том, как сделать г. Кимры привлекательным для туристов, и ребята предлагают очень много интересного. И уже начинается дискуссия, беседа, есть общая тема для обсуждения. А значит, есть и коллективная работа!

        Поездка в Москву на подворье бояр Романовых в Зарядье – одна из самых интересных . Побывать в настоящем боярском доме, где восстановлена вся обстановка, утварь, очень интересно. Ребята впервые воочию видят историю: поднимаются по потайной лестнице между стен на второй женский этаж, заходят в подвалы, где стоят сундуки и хранится оружие. И обитателей дома можно увидеть, это большие куклы, которые «занимаются» своим делом: прядут, ткут, тренируются в искусстве кулачного боя. Это очень захватывает даже 11-классников. Экскурсоводы вовлекают ребят в разговор, отыгрывают с ними разные жизненные ситуации, характерные для боярского быта. И опять у ребят появляется возможность для совместного творчества! Продолжением этой работы может быть классный час с игровыми моментами на тему «Один день в гостях у бояр Романовых».

        Перед поездкой в Александров мы много вспоминаем о времени Ивана Грозного, говорим о диктатуре, тирании, роли Грозного в истории России. Поэтому экскурсия становится более эмоционально наполненной, по-настоящему познавательной и воспитывающей. Огромное впечатление на ребят производит посещение подвалов с толстенными стенами, где пытали людей, а их крики никто не мог слышать. Становится действительно жутковато, когда твой собственный крик глохнет в толщине стен. Экскурсоводы делают все, чтобы экскурсантам было интересно в Александровском кремле. В палатах звучит музыка XVI века (в том числе и музыка, написанная самим И.Грозным!). Когда на уроке я говорю о том, что Иван Грозный писал музыку, стихи, занимался литературой, ребята воспринимают это как обычную словесную информацию и просто верят мне как учителю.

Но когда они слышат саму музыку, красивую, сильную, они понимают, что кровавый тиран был человеком, умевшим любить, страдать, петь, в конце концов! А потом наступает, пожалуй, самый интересный момент экскурсии: сватовство, в котором участвуют сами ребята. Это очень веселый момент экскурсии, но он проходит непринужденнее у 11-классников, 9-классники еще очень стесняются.

        На примере этих поездок можно увидеть, что удовольствие получат не только ребята, но и учителя. Плюс в такие моменты мы очень сближаемся со своими учениками, потому что после каждой такой поездки мы еще долго говорим друг другу: а помнишь? Такие совместные припоминания дорогого стоят, так как это золотые минуты полного доверия друг другу. И никакие путешествия в Интернете не могут заменить живого контакта с историей и совместного творчества друг с другом!

        Я не говорю о том, что надо отрешиться от заграничных поездок и путешествовать только по России. Ни в коем случае! Ведь мы теперь должны растить и воспитывать граждан мира! Традиционными для нас стали поездки весной по маршруту Финляндия – Швеция, а осенью – Прага. Впечатлений всегда много, ведь это одни из самых красивых городов в мире! Но в эти поездки едут  люди, уже имеющие опыт путешествий по своей стране, способные правильно и без визга оценить красоту другой страны и уважать при этом культуру своей. В этих поездках происходит активный познавательный процесс, творческий, умный, зрелый. Ведь в процессе познания  участвуют люди, любящие свою Родину и поэтому уважающие  другую, иную культуру!

        Когда в сове время Президент Путин В.В. побывал с экспедицией в Туве и после его рассказа об этой увлекательной поездке, один из корреспондентов заметил, что ему можно только позавидовать. На что Путин В.В., улыбнувшись, ответил: «Зависть – не очень хорошее чувство. Рекомендую вам собраться в дорогу, съездить и посмотреть самим. Это не сложно. Слава богу, это всё Россия – очень большая и многообразная страна».