Э-Х. Галшиев "Зерцало мудрости". Материалы к классному часу, литературе Бурятии
методическая разработка по теме

Материалы к классному часу «Зерцало мудрости» Э-Х Галшиева

 как источник духованости и мудрости»

«ЗЕРЦАЛО МУДРОСТИ» Э.-Х. ГАЛШИЕВА -ПАМЯТНИК БУРЯТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

К выдающимся памятникам дореволюционной бурятской ли тературы относится сочинение «Зерцало мудрости, разъясняющее принимаемое и отвергаемое по двум законам», по-монгольски: «Хойор йосон-у абаху огуруху-йи угулэгчи билиг-ун теши хэмэг-дэху», по-тибетски: «луге гньис-гьи блан дор брджод-па шес-раб мелонг шес-бьа-ба». Под двумя законами — тиб. луге ньис — имеется в виду два рода нравственных закона - мирской и духовный. Сочинение было написано сначала на монгольском, а затем и на тибетском языке, о чем ясно пишет в колофоне тибетского списка этого сочинения автор его дорамба-лама Кодунского дацана Эрдыни-Хайбзун Галшиев. Редакция уйгуро-монгольского текста принадлежит ученику этого ламы Чойдаку Ванчукову.

Сочинение это к монету нашего знакомства и публикации было почти неизвестно в науке. 7 апреля 1961 года на отчетной научной конференции по итогам 1960 года Бурятского КНИИ СО АН СССР нами было сделано сообщение о «Зерцале мудрости» и было принято решение продолжать его изучение и готовить к публикации. Впервые о существовании такого сочинения мы узнали от знатоков бурятской литературы на тибетском и монгольском языках Б. Д. Дандарона (1914 - 1974) и Л. Ж. Ямпилова (1909 г. р.), за что еще раз приносим благодарность. В сентябре 1960 года во время своей научной командировки в Бу рятию акад. Ц. Дамдинсурэн ознакомился с этим сочинением и, выступая об итогах командировки перед сотрудниками БКНИИ, отметил его как интересное. У него же имелся один неполный экземпляр рукописи, подаренный ему известным бурятским ма стером, резчиком по дереву Содномом Бодиевым (1881 - 1970).

Монгольский текст «Зерцала мудрости» и сейчас распростра нен в рукописях среди любителей старой литературы. Достаточносказать, что, например, во время поездки весною 1965 г. в экспе дицию на территории хоринских бурят, нам довелось видеть около десяти рукописей. Хотя не удалось тоща обнаружить тибетский его экземпляр под вышеприведенным названием и на 75 листах обычного среднего формата. •

Эрдэни-Хайбзун Галшиев

Автор «Зерцала мудрости» Эрдыни-Хайбзун Галшиев (1855-1915) среди хоринских бурят был популярен и звали его «Хайб-' зун дооромбо», «Марханзайн дооромбо». В конце своего сочине ния он называет себя «научившийся читать попугай рабжамба Нагдбанг Лэгсбшад». Тибетское выражение Нагдбанг Лэгебшад оригинал, но видевшие его старики рассказали, что имелся один (обладающий языком доброй проповеди) и является его литера турным именем.

В Центральном государственном архиве Бурятской ССР хранятся некоторые документы, относящиеся к биографии Эрдыни-Хайбзуна Галшиева.

В числе штатных лам Кодунского дацана на I мая 1901 года встречаем упоминание о нем в следующей записи: «...Гылун Эрдыни-Хайбзун Галшиев, от роду 46 лет. Из ясачных. Поступил в хувараки - 1897 июня 24. Утвержден б звании Банди на основа нии § 22 положения Бандидо Ханбо Ламою, 1897 декабря 31. Утвержден в звании гылуна Г. Военным Губернатором Заб. области 1898 мая 31»[. Эта запись дает возможность установить, во-первых, год рождения Э.-Х. Галшиева (1855.) на основании его возраста; во-вторых, время возвращения его из Тибета в родные места (на основе даты поступления его в Кодунский дацан). Из рассказов стариков нам известно, что он свыше десятка лет находился в Лхасе, из\-чая б>адизм, и получил там одни из высших буддийских ученых степеней - доромба в монастыре Брайбун на факультете гоман. Выходит, что он вернулся из Тибета летом 1897 года.

В архиве имеется также уведомление Бандидо-Хамбе от исполняющего обязанности ширетуя Кодунского дацана от26 мая 1915 года, в котором сообщается, что «по причине болезни лама нашего дацана ХаЙбзун Галшиев не может исполнять свои обязанности и посылается вместе с этим его подлинное прошение об освобождении от обязанности ламы»2.

Очевидно, здесь речь идет об освобождении его от обязанно стей цанид-ламы, т. е. руководителя в изучении гелунами буддизма.

Следующим архивным документом является уведомление ши-рстуя Кодунского дацана от 27 июня 1915 года о том, что «гелун лама нашего дацана Хайбзун Галшиев умер 26 июня с. г.»3

Кроме того, биографические данные об Эрдыни-Хайбзун Гал-шиеве можно было почерпнуть из устных рассказов ныне здравствующих людей старшего поколения, которые или встречались с ним, или же запомнили сведения о нем с чужих слов. Среди этих рассказов, само собою понятно, поскольку речь идет о таком уважаемом и почитаемом лице, много и таких, оценивая юэторых сам автор процитировал бы из своего «Зериала мудрости», что «дошедшие через многие уста рассказы становятся то короткими, то длинными и то кривыми, то крючковатыми». Поэтому нет нужды пересказывать все известные нам рассказы, а приведем здесь лишь те немногие, которые внушают доверие.

Распространен рассказ о том, как на обратном из Лхасы пути Галшиев вызвал на диспут ученых лам монастыря Лаврана, и диспут продолжался в течение трех дней. В конце концов настоя тель монастыря будто заявил, что «нам не победить его, так как он не только отлично выучил тексты и знает догматы, но и обладает природной мудростью». Этот рассказ передается со ссылкой на слова известного в свое время ученого ламу Д. Зерваина, который был очевидцем данного случая и предупредительно рассказал о нем ученым ламам Цугольского дацана, когда они возымели желанием пригласить Галшиева на диспут.

Очевидцы старики рассказывают также о той скромной жизни, которую вел Галшиев в Кодунском дацане. Жил он в маленьком неказистом домике, не обставлял его дорогими вещами, даже бож ница была скромной и небольшой. Он редко выезжал исполнять требы. Когда люди приходили к нему, он не имел обыкновения, как это было присуще многим ламам, делать торжественно и чинно благословленил посетителю, а просто обращался к пришедшему: «За, за, Ьуу!» (Ладно, ладно, сядь!)

Бытование подобных рассказов, по-видимому, объясняется тем, что образ жизни Галшиева был не совсем обычным по сравнению с образом жизни других лам высшего звания, что между, с одной стороны, его высоким званием доромбы, с другой -скромной, без пышностей и блеска жизнью существовала, на взгляд тогдашние обычных мирян, известное несоответствие, которое для них было трудно объяснимым.

На самом же деле, если попытаться понять этот образ жизни Галшиева, то он мало чем отличался от требовательно понятого и строго соблюдаемого образа жизни цанитских лам, т. е. лам, занятых изучением догматики и теории буддизма.

Известный монголист, проф. А. М. Позднеев так описывает жизнь цанитских лам: «Помимо вышеописанных лам-монахов, жи вущих по монастырям, имеющим различные посвящения, совершающих хуралы, несущих разные монастырские должности и состоящих в ближайшем отношении к миру, вследствие необхо димости    удовлетворять    духовные    потребности    своих милостынедателей прихожих, в буддийских монастырях яатяются еще ламы, не имеющие отношений к миру, но всецело посвятивших себя изучению буддизма и его научных трактатов по части богословия, философии, астрологии, алхимии и пр...    Это так называемые «цанитские аймаки лам»... Состав данигских аймаков пополняется нз обыкновенных монастырских монахов, но никто не приходит сюда иначе как по сознательной и доброй воле, влекущей его к науке. Понятно, что при этом условии, число ианитских лзм никогда не бывает велико... (Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства в Монголии в связи с отношениями сего последнего к народу». (СПб., 1887, стр. 192 - 193 ). В тоже время на основании подчеркнуто скромной жизни Галшиева можно сказать, что подобным образом он в известном смысле, в рамках требований духовного обета, выражал свое человеколюбие, мысль о равенстве людей, независимо от их имущественных и должностных рангов. Об этом он неоднократно пишет в своем сочинении.

Таковы некоторые сведения об авторе «Зерцала мудрости». По рассказам стариков, перу Галшиева принадлежали также некоторые сочинения об изучении цанита, комментарии к сочинениям.

178

Самым же крупным и основным сочинением Галшиева является «Зерцало мудрости». Точную дату написания его трудно установить. Судя по послесловию к монгольскому переводу, где сказано, что автор «накануне достижения облика нирваны» предложил перевести свое сочинение на монгольский язык, можно предположить, что оно было закончено примерно к концу его жизни, т.е к 1915 году.

По своему жанру сочинение «Зерцало мудрости» относится к «субхашита», традиционному жанру индийской литературы. Слово «субхашита» акад. Л. П. Варенников переводит «красиво сказанное» и характеризует этот жанр: «Краткие изречения облеченные в художественную рамку и блещущие оригинальностью мыслей и образов...» Излюбленными темами индийских субхашит были «идеи морального порядка, правила жизненной мудрости и особенно часто эротические мысли, любовная лирика»4.

Известно, что жанром субхашита широко пользовались тибетские и монгольские авторы. Выдающееся место среди произведений этого жанра занимает «Субхашита» Гунгажалцана (XIII в.), который известен в истории тибетской литературы, по прозвищу «пандита сакъяский». Именно этого тибетского автора называетГалшиев своим предшественником, когда з послесловии к своему «Зерцалу мудрости» пишет: «Держась вслед за двумя доброй проповедью о двух законах, принадлежащей нашему первому монгольскому духовному учигелю пандите сакъяскому, руководствуясь другими шастрами, я собрал...».

Если сравнить сочинение Галшиева с сочинением Гунгажал цана, то мы, действительно, обнаруживаем черты сходства. Оба они написаны четверостишиями, в первом двустишии высказы вается основная мысль строфы, а во втором - поэтически оформ ленное подтверждение ее.

У Галшиева встречаются отдельные выражения, поэтические образы, намеки на сказочные сюжеты, которые имеются и в «Субхашите» Гунгажалцана. Об этих образах можно сказать, что они составляют фонд общей литературной традиции. Такиепоэтические образы, как образы слона, светильника, зайца, вороны, филина, течения воды, гуся, льва, луны, к которым прибегает Галшиев, встречаются во многих индийских, тибетских, монгольских сочинениях. И Гунгажалцан, и Галшиев использо вали и умножили образные средства поэтического арсенала жан ра субхаш ига.

Создавая произведение в жанре индийско-тибетско-монголь-ской субхашнта, Галшиев написал, безусловно, выдающееся со чинение.

В санскритском сочинении «Капли рашияна», приписываемом Нагарджуна, всего 90 двустиший, группирующихся вокруг четырех вопросов: быть прямым и правдивым; учиться наукам; соблюдая предписания учения, творить добродетель; действовать незамедлительно, без лени. В «Субхашите» Гунгажалцана же девять глав, содержащих 457 двустиший. Эти главы с>ть: признаки мудрого, признаки высших, признаки невежд, противоположные признаки доброго и дурного, признаки дурных поступков, признаки сущности обычных явлений, признаки непривлекательных явлений, признаки подходящих поступков, признаки согласных с духовным законом поступков.

Как видно, «Зерцало мудрости» превосходит оба упомянутых сочинения по количеству стихов, по тематике, а изложение же вопросов и последовательность их в нем является совершенно оригинальным.

Связь «Зерцала мудрости» с бурятской действительностью, оригинальность его проявляется также (наряду с содержанием) в системе доказательств, которым пользуется Галшиев. Вторые двустишия,   как   отмечено   выше,   представляют   собою доказательство тезиса первого. По характеру вторые двустишия состоят иэ двух родов доказательств - логических фигур или художественных образов. При этом и те, и другие по содержанию и материалу могут быть отнесены к одному из следующих групп: бытовые, психологические, рационалистические, традиционно-литературные, религиозно-догматические. Подавляющее большинство доказательств имеет бытовое, рационалистическое содержание, причем среди бытовых образов, рассуждений много примеров, взятых из бурятской действительности. Другой 180

характерной чертой сочинения Галшиева является пронизывающее ее тонкое авторское знание человеческой психологии.

11ерсвод сочинения «Зерцало мудрости», как мы уже отмечали, широко известен среди хоринских бурят.

Около десяти копий разных лет, с которыми нам удалось ознакомиться, совпадают по содержанию, за исключением отдельных незначительных лексических, орфографических особенностей. Сравнение обнаруженных рукописей показывает наличие двух списков монгольского текста. Характерными а этом отношении являются два списка: один, хранившийся у Нимбуева Дашижамцо (село Кулак Хоринского аймака) и другой -у Доржина Цыремпила (с. Кижинга Хоринского аймака).

В основу нашего перевода на современный бурятский и рус ский языки принята рукопись, переданная нам Л. Ж. Ямпиловым, который был опубликован в !966 году. Рукопись эта написана фиолетовыми чернилами на оберточной бумаге желтого цвета, текст переписан на 79 страницах разною формата. Переписана она неким Доржи в 1948 году.

Список принадлежи! к спискам, группирующимся вокруг «списка Доржина». Очевидно, он является точной копией списка. В конце рукописи переписчик Доржи от себя приписал: «Перед богом и ламой прошу извинения, если у меня, Доржи, точно переписывавшего с подлинника, произошла вина и допущены погрешности, ошибки в отношении слов и смысла.

1948 года сентября 6-го во второй день недели закончена». Однако во многих местах рукописи имеются ошибочные против классических правил написания слов, встречаются разные написания одних и тех же слов. Эти отклонения и ошибки существенных затруднений в понимание смысла сочинения не вносят, но могут представить интерес для историков языка и палеографов.

В данной рукописи не хватало всего 21 -го четверостишия, они оказались отсутствующими в тексте издания 1966 года.

После 1966 года ученый лама Жимба Эрдынеев (1907 -1990) сличил монгольский и тибетский оригиналы, выписал пропущенные четверостишия, перевел на монгольский и все этовместе с тибетской рукописью подарил мне, сказав, что и последующем издании можно исправить. Теперь это время наступило, и я исполняю его желание. Приношу благодарность хамбо-ламе Жимбе Эрдынееву за помощь и указание на мои ошибки.

При переводе на русский язык ставились задачи: без изменений передать смысл оригинала, логическое построение и образное оформление стихов; а чтобы перевод был, как говорят, «читабельным», мы иногда отказывались следовать точному буквальному переводу, который встречается под названием филологического, и о котором бурятские переводчики раньше говорили: «прикованный к слову перевод» (хадамал оршуулга).

На основе четко выраженных в строфах монгольского оригинала четырех смысловых единиц нами в переводных текстах выделены стихотворные строки четверостиший.

ЗЕРЦАЛО МУДРОСТИ,

РАЗЪЯСНЯЮЩЕЕ ПРИНИМАЕМОЕ И ОТВЕРГАЕМОЕ ПО ДВУМ ЗАКОНАМ

Поклоняюсь Великому Могущему*. который воздерживался от всех

прегрешений,

достиг всея добродетелей

и стоя достойным почитания всеми

земными.

В меру своих возможностей, придерживаясь шастр*.

я изложу словами различие приемлемого и неприемлемого

в поступках злодея.

О, Друзья!

1

Вставайте рано,

как жаворонок в летнюю пору.

Данный возраст человека так же продолжителен,

как зимний день.

2

'   Следите за чистотой во дворе и ограде, в юрте и доме, словно за чистотой своего лица.

Если будет порядок и чистота, люди всех десяти сторон

света

зайдут к тебе и отведают кушанья.

3

,,   Следите за чистотой улицы и околицы, словно за чистотой в доме и юрте. Если окружить дом кучами кала и мочи, это сравнимо с местом, где привязана злая собака.

4

Дом, в котором живешь сам, строй так, чтобы он был полезен здоровью и приятен душе. Если построишь что-нибудь вроде навеса для свинья, это станет источником всех болезней,

8

И узкую и широкую дверь жилища укрепляй,

словно вход в военную крепость,

Ведь никому не трудно

обить дверь двумя-тремя слоями железа.

9

Не скупись

и угости чужих вкусной пищей.

Если сам скушаешь ту пищу,

она потеряна без пользы.

25

Скитающемуся по миру нищему

подавай еду и питье, как званому гостю.

Иначе он станет посыльным,

разглашающим о тебе дурную славу по всему царству,

26

Никогда не выгоняй из дому тех, то устал с дальней дороги.

Иначе, хотя и обладаешь богатым имуществом,

все оставят тебе без внимания,

как плодоносное дерево на могиле.

Благодетельному отцу и матери воздавай почет,

согласно учению.

Все земные говорят:

 они - живые воплощения богов в этой жизни.

Лучше глаза береги ,'   желудок - основу питания жизни. 1

   Ослепнешь - можешь еще долго жить,

  испортишь желудок - долго не проживешь.

75

Никогда не принимайся за новую еду, не усвоив предыдущую.

Любая пища покажется вкусной и пойдет на пользу,

 если желудок испытывает небольшой голод.

76

Ешь пораньше, чтобы не нажить болезней

и чтобы восстановить силу тела.

Знатоки учат,

что если есть перед сном, наживешь болезнь.

77 Если поел перед сном,

то на следующий день рано утром не принимай пищу.

Есть, ложась спать и вставая,

равносильно проглатыванию одного яда за другим.

78

Также рано утром прими немного кипяченой воды, если поел перед сном. Это - привычка народа китайской земли.

79

Если не поел вечером перед сном, прими пищу в начале следующего дня. Это - правило шраманов-аскетов, следующих вслед за Шакьясским ханом.

80

Половину желудка уделяй

разжевываемой зубами пище, плодам и фруктам.

 Оставлять верхнюю полость полой и ненасыщенной -правило знатока-лекаря.

81

Хотя будешь богат, с жадностью не ищи поесть

каждый раз сладкую пищу.

Она малополезна,

поскольку долго не удерживается во рту.

82

Не считай за самую лучшую пищу сахар и другие сладости.

 Ведь сахар проглатывают вместе со слюной,

которую надо выплюнуть на землю.

83

Постоянно не проглатывай слюну и сопли,

как будто они являются пищей и питьем.

Если проглатывать их постоянно,

это равносильно тому,

что выпивать каждый день по одному помойному ведру

слюны и соплей.

84

Не употребляй связанную с грехами пищу, думая, что она полезна твоему телу.

Иначе ты попадешь в огненный дом царства ада - тама,

где эта пища будет гореть в каждой твоей поре, в корнях

желтых волосинок.

85

Также не употребляй связанную с грезами пшцу,

думая, что она помогает от болезни.

Когда будешь блуждать по царству тама,

она станет пищей, вызывающей Неизлечимые болезни.

О знании

Если стремишься к полному совершенству в чего-нибудь,

 то основой исполнения этого явится наука.

211

Хотя и велико значение знатности происхождения и

наследуемого богатства, старательно приобретай любое знание.

Если не имеешь украшающего тебя знания, ты гол,

хотя и происходишь из высокой знатной кости.

212

Даже будучи невеждой, постоянно, словно течение воды,

 следуй стремлению познать науку.

Если будешь каждый день заучивать хотя бы по одному

слову, в скором времени намного увеличишь пройденное

расстояние.

213

Даже будучи невеждой, в худшем случае с усердием овладей письмом на

родном языке. Не умеющий прочесть послание, намекающее ему или

помощь, или вражду, действительно одинаков со енотом.

214

Если обладаешь прирожденным талантом,

тем более познай науку.

Если же иметь крылья, но не летать,

то польза небольшая.