Романтизм. Поэты пушкинского круга. Урок литературы в 8 классе.
презентация к уроку по литературе (8 класс) на тему

Баллада — стихотворный рассказ, в основу которого положена легенда или какое-нибудь историческое событие; реальное в балладе нередко сочетается с фантастическим. Сюжет баллады обычно заимствуется из фольклора. Баллады часто кладутся на музыку. Этот жанр возник во Франции в конце XIII века. Он был популярен в Германии в конце XVIII — начале XIX века, в период развития романтизма. Содержание немецкой баллады имеет мрачный, фантастический характер. Пример тому — баллада Гёте «Лесной царь» (1818). Эта баллада подчёркнуто немецкая по жанру и национальному колориту. Жуковский был знаком с великим немецким поэтом, его классический перевод «Лесного царя» был данью уважения к Гёте и вместе с тем творческим соревнованием, стремлением перевести знаменитое произведение не просто на русский язык, но и на язык новой русской культуры. «Лесной царь» В.А. Жуковского — это перевод баллады Гете «Erlkonig», сюжег которой немецкий поэт-философ заимствовал в датском народном эпосе. Жуковский отступил от подлинника, однако его перевод по совершенству формы сразу же был признан лучшим.

2)    Образ рассказчика в балладе. В балладе «Лесной царь» мы слышим проникновенный голос рассказчика, которому жаль больное дитя, принимающее горячечный бред за действительность. Поэт не просто передает разговор отца с сыном, он сам ощущает страх ребёнка и бессилие отца помочь ему.

Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?
Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул:
Он в желтой короне, с густой бородой,
О нет, то белеет туман над водой.

С каждым четверостишьем нарастает драматизм баллады. Автор держит в напряжении своих читателей, невольно задающих себе вопрос: кто победит в этом единоборстве: дух или человек?

3)    Художественные особенности баллады. В балладе реальное и фантастическое соединяются, но по сути баллада В.А. Жуковского «Лесной царь» —- очень лирична. Мечтательно-лирический колорит баллады достигается картиной одинокой скачки в мрачном лесу отца и маленького сына и внезапным страшным явлением иззябшему, больному ребёнку (отец его не видит) могучего и злого лесного царя, пленившегося красотой мальчика и сулящего ему золото и жемчуга, радости жизни в лесу и игры своих прекрасных дочерей. Чудовище гонится за отцом и сыном, настигает их, это олицетворённая болезнь, ведущая к смерти. В жизни есть ужасное, злое, наваждение, страх, тяжёлый сон, бред болезни, приводящей к смерти. Это сама беспощадная смерть гонится за ним, коварно манит его в небытие, суля неземные радости. Ребёнок умирает от страха. Лесной царь — его поэтичное, но болезненное видение, скрытое от отца и читателей. Лесной царь при этом воспринимается романтическим злодеем, искушающим невинную душу.

Дитя, оглянися; младенец, ко мне;
Веселого много в моей стороне:
Цветы бирюзы, жемчужны струи;
Из золота слиты чертоги мои...

Эмоциональное и художественное воздействие произведения настолько велико, что нам кажется, будто мы физически ощущаем страдания ребёнка, его боль, ужас и трепет перед лесным царем.

Родимый, лесной царь нас хочет догнать,
Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать.
Ездок оробелый не скачет, летит,
Младенец тоскует, младенец кричит...

И неожиданный конец совершенно обескураживает: где добро и справедливость, которые должны торжествовать? Их нет в нашем мире.

Ездок погоняет, ездок доскакал...
В руках его мёртвый младенец лежал.

-    Какой фантастический элемент появляется в балладе? (разговор младенца с лесным царём)

-    Какие художественные средства используются в стихотворении? (эпитеты — «лесной царь», «ездок оробелый», метафора — «ездок ...не скачет, летит», олицетворения — «лесной царь нас хочет догнать» и др.)

-    Какие синонимы используются в стихотворении к слову «ребёнок»? («дитя», «малютка», «младенец»)

Кубок

«Кто, рыцарь ли знатный иль латник простой,

   В ту бездну прыгнёт с вышины?

Бросаю мой кубок туда золотой.

   Кто сыщет во тьме глубины

Мой кубок и с ним возвратится безвредно,

Тому он и будет наградой победной».

Так царь возгласил и с высокой скалы,

   Висевшей над бездной морской,

В пучину бездонной, зияющей мглы

   Он бросил свой кубок златой.

«Кто, смелый, на подвиг опасный решится?

Кто сыщет мой кубок и с ним возвратится?»

Но рыцарь и латник недвижно стоят;

   Молчанье - на вызов ответ;

В молчанье на грозное море глядят;

   За кубком отважного нет.

И в третий раз царь возгласил громогласно:

«Отыщется ль смелый на подвиг опасный?»

И все безответны... вдруг паж молодой

   Смиренно и дерзко вперёд;

Он снял епанчу и снял пояс он свой;

   Их молча на землю кладёт...

И дамы и рыцари мыслят, безгласны:

«Ах! юноша, кто ты? Куда ты, прекрасный?»

И он подступает к наклону скалы,

   И взор устремил в глубину...

Из чрева пучины бежали валы,

   Шумя и гремя, в вышину;

И волны спирались, и пена кипела,

Как будто гроза, наступая, ревела.

И воет, и свищет, и бьёт, и шипит,

   Как влага, мешаясь с огнём,

Волна за волною; и к небу летит

   Дымящимся пена столбом;

Пучина бунтует, пучина клокочет...

Не море ль из моря извергнуться хочет?

И вдруг, успокоясь, волненье легло;

   И грозно из пены седой

Разинулось чёрною щелью жерло;

   И воды обратно толпой

Помчались во глубь истощённого чрева;

И глубь застонала от грома и рева.

И он, упредя разъярённый прилив,

   Спасителя-бога призвал...

И дрогнули зрители, все возопив, -

   Уж юноша в бездне пропал.

И бездна таинственно зев свой закрыла -

Его не спасёт никакая уж сила.

Над бездной утихло... в ней глухо шумит...

   И каждый, очей отвести

Не смея от бездны, печально твердит:

   «Красавец отважный, прости!»

Всё тише и тише на дне её воет...

И сердце у всех ожиданием ноет.

«Хоть брось ты туда свой венец золотой,

   Сказав: кто венец возвратит,

Тот с ним и престол мой разделит со мной! -

   Меня твой престол не прельстит.

Того, что скрывает та бездна немая,

Ничья здесь душа не расскажет живая.

Немало судов, закружённых волной,

   Глотала её глубина:

Все мелкой назад вылетали щепой

   С её неприступного дна...»

Но слышится снова в пучине глубокой

Как будто роптанье грозы недалёкой.

И воет, и свищет, и бьёт, и шипит,

   Как влага, мешаясь с огнём,

Волна за волною; и к небу летит

   Дымящимся пена столбом...

И брызнул поток с оглушительным ревом,

Извергнутый бездны зияющим зевом.

Вдруг... что-то сквозь пену седой глубины

   Мелькнуло живой белизной...

Мелькнула рука и плечо из волны...

   И борется, спорит с волной...

И видят - весь берег потрясся от клича -

Он левою правит, а в правой добыча.

И долго дышал он, и тяжко дышал,

   И божий приветствовал свет...

И каждый с весельем «Он жив! - повторял. -

   Чудеснее подвига нет!

Из тёмного гроба, из пропасти влажной

Спас душу живую красавец отважной».

Он на берег вышел; он встречен толпой;

   К царёвым ногам он упал

И кубок у ног положил золотой;

   И дочери царь приказал:

Дать юноше кубок с струёй винограда;

И в сладость была для него та награда.

«Да здравствует царь! Кто живёт на земле,

   Тот жизнью земной веселись!

Но страшно в подземной таинственной мгле...

   И смертный пред богом смирись:

И мыслью своей не желай дерзновенно

Знать тайны, им мудро от нас сокровенной.

Стрелою стремглав полетел я туда...

   И вдруг мне навстречу поток;

Из трещины камня лилася вода;

   И вихорь ужасный повлёк

Меня в глубину с непонятною силой...

И страшно меня там кружило и било.

Но богу молитву тогда я принёс,

   И он мне спасителем был:

Торчащий из мглы я увидел утёс

   И крепко его обхватил;

Висел там и кубок на ветви коралла:

В бездонное влага его не умчала.

И смутно всё было внизу подо мной,

   В пурпуровом сумраке там,

Всё спало для слуха в той бездне глухой;

   Но виделось страшно очам,

Как двигались в ней безобразные груды,

Морской глубины несказанные чуды.

Я видел, как в чёрной пучине кипят,

   В громадный свиваяся клуб,

И млат водяной, и уродливый скат,

   И ужас морей однозуб;

И смертью грозил мне, зубами сверкая,

Мокой ненасытный, гиена морская.

И был я один с неизбежной судьбой,

   От взора людей далеко;

Один меж чудовищ, с любящей душой,

   Во чреве земли глубоко,

Под звуком живым человечьего слова,

Меж страшных жильцов подземелья немого.

И я содрогался... вдруг слышу: ползёт

   Стоногое грозно из мглы,

И хочет схватить, и разинулся рот...

   Я в ужасе прочь от скалы!..

То было спасеньем: я схвачен приливом

И выброшен вверх водомёта порывом».

Чудесен рассказ показался царю:

   «Мой кубок возьми золотой;

Но с ним я и перстень тебе подарю,

   В котором алмаз дорогой,

Когда ты на подвиг отважишься снова

И тайны все дна перескажешь морскова».

То слыша, царевна, с волненьем в груди,

   Краснея, царю говорит:

«Довольно, родитель, его пощади!

   Подобное кто совершит?

И если уж должно быть опыту снова,

То рыцаря вышли, не пАжа младова».

Но царь, не внимая, свой кубок златой

   В пучину швырнул с высоты:

«И будешь здесь рыцарь любимейший мой,

   Когда с ним воротишься ты;

И дочь моя, ныне твоя предо мною

Заступница, будет твоею женою».

В нём жизнью небесной душа зажжена;

   Отважность сверкнула в очах;

Он видит: краснеет, бледнеет она;

   Он видит: в ней жалость и страх...

Тогда, неописанной радостью полный,

На жизнь и погибель он кинулся в волны...

Утихнула бездна... и снова шумит...

   И пеною снова полна...

И с трепетом в бездну царевна глядит...

   И бьёт за волною волна...

Приходит, уходит волна быстротечно -

А юноши нет и не будет уж вечно.

ПЕРЧАТКА

Баллада

Перед своим зверинцем,

С баронами, с наследным принцем,
Король Франциск сидел; 
С высокого балкона он глядел
На поприще сраженья ожидая;
За королем, обворожая
Цветущей прелестию взгляд,
Придворных дам являлся пышный ряд.

Король дал знак рукою —
Со стуком растворилась дверь,
И грозный зверь
С огромной головою,
Косматый лев
Выходит;
Кругом глаза угрюмо водит;
И вот, все оглядев,
Наморщил лоб с осанкой горделивой,
Пошевелил густою гривой,
И потянулся, и зевнул,
И лег. Король опять рукой махнул —
Затвор железной двери грянул,
И смелый тигр из-за решетки прянул;
Но видит льва, робеет и ревет,
Себя хвостом по ребрам бьет,
И крадется, косяся взглядом,
И лижет морду языком,
И, обошедши льва кругом,

Рычит и с ним ложится рядом.
И в третий раз король махнул рукой —
Два барса дружною четой
В один прыжок над тигром очутились;
Но он удар им тяжкой лапой дал,
А лев с рыканьем встал...
Они смирились,
Оскалив зубы, отошли,
И зарычали, и легли.

И гости ждут, чтоб битва началася.
Вдруг женская с балкона сорвалася
Перчатка... все глядят за ней...
Она упала меж зверей.
Тогда на рыцаря Делоржа с лицемерной
И колкою улыбкою глядит
Его красавица и говорит:
«Когда меня, мой рыцарь верный,
Ты любишь так, как говоришь,
Ты мне перчатку возвратишь».

Делорж, не отвечав ни слова,
К зверям идет,
Перчатку смело он берет
И возвращается к собранью снова.

У рыцарей и дам при дерзости такой
От страха сердце помутилось;
А витязь молодой,
Как будто ничего с ним не случилось,
Спокойно всходит на балкон;
Рукоплесканьем встречен он;
Его приветствуют красавицыны взгляды...
Но, холодно приняв привет ее очей,
В лицо перчатку ей
Он бросил и сказал: «Не требую награды».