Онтохонууд
учебно-методический материал

Буряад арадай онтохон

«Баабгай хүн»

1  Урда нэгэ сагта нэгэ хүн үдэртөө агнахамни гэжэ ойдо ошодог байжа, нэгэтэшье юушье барижа гэртээ асардаггүй байба. Үбгэнэйнгөө иигэжэ бүхэли үдэрөөрөө ябаад xoohoop ерхэдэ, һамганиинь ехэ гайхадаг болобо. "Намайгаа агнанаб гэжэ энэ хун мэхэлнэ", — гэжэ һамганиинь һанадаг боложо, нэгэ үдэр энэ үбгэнэйнгээ иигээд гарахада, хойноһоонь ошожо гэтэбэ.

Ошоһон харгыгаарань тээ хойноһоон дахажа ябаад, нэгэ болдогой саана орожо хоргодоод һууба. Харахадань, үбгэниинь талын ори ганса модоной хажууда хүрэһөөр буугаа хаяад, модоо гурба тойрожо нара буруу гүйгөөд, баабгай болоод ой руу гүйжэ ябашаба.

2  Һамганиинь үдэшэ болотор хараад һууба. Үдэшэ болоходо, баабгай модон coohoo гүйжэ ерээд, тэрэ модо нара зуб гурба эрьеэд, хүн бэеэ бэелээд, буугаа абаад, гэр тээшээ ерэбэ. Һамганиинь үбгэнһеен үрдэжэ, түрүүлжэ ерээд. мэдэгшэгүй болон һурана:

— Мүнөөдэр юу асарбаш?

— Мүнөөдэр юушье хараагүйб, баряашьегүйб. Ганса улаагана түүжэ эдеэд ерэбэб, — гэбэ.

Хойто үдэрынь үбгэнөө дахаад, баһа ойдо хойноһоонь дахалдаад гараба. Харахадань, үбгэниинь 6aha тэрэ модонойнгоо хажууда хүрэжэ модоо гурба тойроод, баабгай болоод ой руугаа гүйшэбэ. Үдэшэниинь баһа модонойнгоо хажууда ерэжэ, тойрожо гүйгөөд, хүн болоод гэртээ ерэбэ.

3  Гурбадахи үдэртөө һамганиин дахажа ошоод, үбгэнэйнгөө баабгай болоод модон соогоо ябашхадань, тэрэ модыень таһа сабшажа унагаажархиба.

"Үбгэмни яагаад хүн бэеэ бэелэгшэ ааб?" — гэжэ хараад үдэшэ болотор һууба.

Үдэшэ болоходо, ой coohoo баабгай гүйжэ ерээд харахадань, талын ганса модон таһа сабшаатай хэбтэбэ. Баабгай тэрэ модоёо тойроод хэдышье гүйбэшье, хүн бэеэ бэелжэ шадабагүй. Харанхы болотор гүйгөөд, юушье ядаад, бархирһаар баабгай ой тээшээ гүйшэһээр ерэбэгүй тэрэ гэһээр.

Тиигээд баабгай хүн шэнги байдаг (үбшэгдөөд байхадаа, илангаяа), мяханиинь хүнэй бэедэ эм болодог гэлсэдэг.

Богатырь Хоридой

Не так далеко от Байкала, где теперь живут эхириты, раньше, когда еще не было ни коров, ни коней, жили-были три брата: Булагат, Эхирит и Хоридой, сыновья старого охотника Бурядая.

Жили те братья и горя не знали, пока не случилось несчастье. А несчастье-то на голову им свалилось нежданно-негаданно. В прежние годы братья ходили на охоту и приносили столько дичи и зверя, что хватало им на целые месяцы, А в тот год, как им поссориться, беда стряслась: солнце всю землю высушило, на зверей и птиц мор поднялся. Ходили братья на охоту, прохаживали целые дни от потемков дотемна, но убить никого не могли. Начали они было голодать, а тут пофартило: убили Булагат и Эхирит шесть больших косуль. Хоридой с охоты пришел позже и застал братьев за едой. Те оставили ему только одну косулю. Видит он, что братья с ним не по праву поступают, и говорит:

— Нас трое, косуль было шесть, пошто мне одну оставили, тут две должно быть.

Братья посмотрели на него, видно, стыдно им стало, и говорят:

— Мы, братец дорогой, считать-то не шибко горазды.

Рассердился Хоридой, поломал стрелы у братьев и пошел на юг Байкала. Тут он видит: в воде плескаются лебеди, а одна из них на берегу. Он подкрался к платьям и взял одно себе за пазуху. Вышли лебеди из воды, все оделись, а одна не может. Показался Хоридой из-за кустов, те вспорхнули и полетели, а эта стоит и говорит:

— Отдай мне мою одежду — в обиде не останешься. Ежели хочешь, я за тебя замуж пойду и принесу доброго сына.

Хоридой отдал ей одежду. Она оболоклась в нее и стала походить на шаманку. Они вместе ушли к Саянам и там стали жить. Вскоре у них родился сын, потом — другой.

Так и пошел род за родом тункинских бурят. Может, в то время Саяны еще небольшой горкой казались, а домашняя скотина, как дикие звери, по тайге бегала. Про то правда говорится, что наши тункинские буряты из-за Иркута пришли.

Легенда о девушке-лебеди

Жил на берегу Байкала на острове Ольхон парень по имени Хоридой. Был он хорошим охотником и удачливым рыбаком. Однажды рыбачил он на берегу Байкала, наловил много рыбы и сидел, отдыхал, трубку свою курил. Солнце уже на закат пошло. Тут откуда ни возьмись, прилетели три белых лебедя, сели на воду.

Хоридой потихоньку спрятался в кусты, затаился. А три лебедя вдруг скинули свои крылышки и обернулись тремя прекрасными девушками и стали в воде резвиться, плескаться. Хоридой от такой красоты чуть не ослеп. Пробрался он потихоньку к крыльям, что на берегу лежали, схватил одну пару, что сверху лежала, и опять спрятался. Три девушки, наигравшись и насмеявшись, прибежали крылья свои надевать.

Тут самая красивая девушка закричала, заплакала: крылья пропали. Обегали, обыскали всё вокруг, ничего не нашли. Причитали, горевали девушки, делать нечего, улетели два лебедя, оплакивая свою сестру. А третья, самая красивая, оставшись одна, прикрылась длинными волосами до пят и сказала громко: 

— Если тот, кто крылья мои взял, в отцы мне годится, то буду я тебе дочерью послушной, старость твою украшу. Отдай мои крылья! Если тот, кто крылья мои взял, в мужья мне годится, стану я женой примерной. Верни мне перья! Если ты девушка, стану я тебе верной сестрой. Выйди, покажись!

Вышел тут Хоридой, крылья белые несёт, сам от радости пляшет. Такая красавица женой его станет! Протянула руки к крыльям своим девушка, но Хоридой не дал, за спину спрятал. Так и стала девушка-лебедь женой охотника. Стали с ним жить в бедной юрте Хоридоя. Все умела, оказывается, девушка-лебедь. Стала она хорошо хозяйничать, так умело готовить, мужу угождать, что радости Хоридоя  не  было конца-краю.  Богато и  весело зажили.  

И  детки пошли у них, один друг друга краше и здоровее. Что ни попросит жена, Хоридой всё сделает. Только как она ни просила, крыльев он ей не отдавал, боялся, что улетит.

Так и жили, душа в душу, много-много лет. Стал Хоридой старый, одиннадцать сыновей его уже подросли, сердце отца радовали. Девушка-лебедь тоже состарилась, но всё такая же ловкая, трудолюбивая осталась и всё так же на небо с тоской поглядывает. Однажды попросила она старого Хоридоя: 

— Время моё ушло, уж не летать мне, видно, никогда. Дай напоследок на крылышки мои поглядеть, молодость вспомнить, поплакать.

Сильно любил жену Хоридой, не смог отказать. Достал он крылья белоснежные к жене протянул. Обрадовалась жена, крылья на себя набросила и вмиг лебедем обернулась. Схватил Хоридой её руками, запачканными в саже, за ноги, но вырвалась жена, лишь лапки почернели (поэтому у всех лебедей лапки черные). Вылетела она из юрты через дымовое отверстие, крикнула: 

— Прощайте, детки. Прощай, муж! Не ругайте меня, я домой возвращаюсь! А вы без меня уж не пропадёте!

И растаяла в небе, как не было. Плакали дети, ругал-корил себя старик Хоридой, делать нечего. Стали жить дальше потихоньку. Одиннадцать сыновей скоро женились, свои дети пошли. У тех — ещё дети. Стали потомки Хоридоя называть себя одиннадцатью хоринскими родами. И ещё начали тогда хори почитать птицу-лебедь.

Буряты говорят: предок наш — лебедь, берёза — коновязь. Как увидят, что лебеди, так брызгают вслед молоком, деву-лебедь свою благодарят, молятся. Бить лебедя — дело последнее, нечестивое. Обижать лебедя никак нельзя, праматерь всех хоринских родов всё-таки!

Аморгол

В древнее, старое время жила-была красавица Аморгол. Не сыскать было такой красавицы во всем свете. Буряты со всей земли съезжались к ней свататься, но ни за кого она не хотела выйти замуж. Говорят, она не хотела, чтобы из-за нее ссорились молодые женихи.

А женихов у ней было столько, что можно было запрудить великую Ангару от Байкала до самого Енисея.

Так она и жила одна-одинешенька, не зная тоски, не испытав радости быть матерью. В конце концов злые языки зависти к ее красоте разнесли слух, что она великая шаманка. Она, дескать, способна делать то, чего не могут и помыслить другие знаменитые шаманы и шаманки. Она может разговаривать со зверями и птицами, может остановить ветер, по ее велению может идти дождь и снег, она может заставить солнце светить круглый год. 

Но все это говорили про нее напрасно. Она не была шаманкой. Она была дочь бедного бурята из Саян и переняла красоту тех мест, где родилась и выросла. 

Аморгол не потеряла своей красоты и прелести до самой старости. Когда она стала совсем старухой по годам, то все равно все думали, что она молодая, и от женихов не было отбоя.

Свою красоту она поддерживала тем, что пила настои трав. Она знала такую траву, которая растет в Саянах, и настойку ее пила всю жизнь.

После Аморгол никто не мог найти такой травы: она была известна только ей. Когда в глубокой старости Аморгол умерла, ее с большими почестями похоронили в цветущей долине, где круглый год росли цветы. Именем Аморгол и названа та долина.

Пришли в эту долину русские и буряты. Им сказали, что это место зовется Аморгол, что значит по-русски «спокойная долина». 

Ангара

В старые времена могучий Байкал был весёлым и добрым. Крепко любил он свою единственную дочь Ангару. Красивее её не было на земле. Днём она светла - светлее неба, ночью темна - темнее тучи. И кто бы ни ехал мимо Ангары, все любовались ею, все славили её.

Даже перелётные птицы гуси, лебеди, журавли спускались низко, но на воду садились редко. Они говорили:

- Разве можно светлое чернить?

Старик Байкал берёг дочь пуще своего сердца.

Однажды, когда Байкал заснул, бросилась Ангара бежать к юноше Енисею.

Проснулся отец, гневно всплеснул волнами. Поднялась свирепая буря, зырыдали горы, попадали леса, почернело от горя небо, звери в страхе разбежались по всей земле, рыбы нырнули на самое дно, птицы унеслись к солнцу. Только ветер выл да бесновалось море-богатырь. 

Могучий Байкал ударил по седой горе, отломил от неё скалу и бросил вслед убегаюшей дочери.

Скала упала на самое горло красавице. Взмолилась синеглазая Ангара, задыхаясь и рыдая, стала просить:

- Отец, я умираю от жажды, прости меня и дай мне хоть одну капельку воды...

Байкал гневно крикнул:

- Я могу дать только свои слёзы!

Сотни лет течёт Ангара в Енисей водой-слезой, а седой и одинокий Байкал стал хмурым и страшным. Скалу, которую он бросил вслед дочери, назвали люди Шаманским камнем. Там приносились Байкалу богатые жертвы. Люди говорили: "Байкал разгневается, сорвёт Шаманский камень, вода хлынет и зальёт всю землю"

Только давно это было, теперь люди смелые и Байкала не боятся...

Будамшуу

Жил парень по имени Будамшу. Однажды он поспорил с попами. Как-то воткнул он в землю палку перед домом богача и сидит себе.

Вышел богач из дома и спрашивает его:

— Что ты тут делаешь?

— Меня зовут Накорми до отвала. В эту нору забежала рыжая лиса. Вот и закрыл я её. Ты покарауль здесь. Я зайду к вам, попью водички, а эта лиса пусть будет вашей,- отвечает Будамшу.

Обрадовался богач, позарился на лису и говорит парню:

— Ладно, останусь я.

Зашёл Будамшу в дом богача и долго разговаривал с его женой. Богач ждал-ждал его и стал звать:

— Накорми до отвала, иди сюда!

Услышала голос мужа его жена и очень удивилась:

— О чем он кричит? Накорми до отвала… Зачем он велит кормить этого бедняка?

Снова богач кричит:

— Накорми до отвала!

Шибко удивляется жена богача и много еды ставит перед Будамшу.

Так смекалистый Будамшу и наелся досыта.

Гурбан таабари

1. Аха дүү хоёр байгаа һэн ха урдань. Тиигээд ахань үгытэй, дүүнь баян. Дүүнь ахадаа үнеэгээ һаалгаа юм ха. Нэгэ хэды болоод үнеэгээ абахам гэжэ хаанда заажа ошобо, сүүдлэхэм гэжэ. Хаанда ошоходонь хаан хэлэбэ ха:
2. — Гурбан юумы тааһан хүнтнай тэрэ үнеэгээ абаха,— гээд иимэ юумэ хэлэбэ:
Дэлхэй дээрэ юун зөөлэн бэ?
Юун тарган бэ?
Юун хурдан бэ?
Баяниинь иигэжэ хэлэбэ:
— Манай оро дэбисхэрнай зөөлэн. һамгантайгаа инаг юумабди. Манай гахай тарган, манай зээрдэ морин хурдан.
3. Иимэ харюу үгэһэн байна. Ахань хадаа ехэ бэрхэ, ухаатай басагатай байгаа ха.
Басагандаа ерээд хэлэбэ эсэгэнь:
— Хаанай гурбан юумые таагаа хадаа, үнеэгээ абаха юм,— гээд ехэл бодолгото болшоод ло байна.
— Ямар тиимэ гурбан юумэ бии юм бэ? — гэжэ һураба басаганиинь.
— Хаанай гурбан таабари иимэ юм, иигэжэ асууба:
Дэлхэйн зөөлэн юум?
Тарган юум?
Хурдан юум? — гэжэ. Эдэни тааха ёһотойбди.
— Юундэ иимэ бодолгото болообта? Арга олдонол бэзэ,— гэжэ басаганиинь эсэгэдээ хэлэбэ.— Бүхы юумэнһээ үргэһэн зөөлэн, дэлхэй тарган, нюдэн хурдан,— гэнэ басаганиинь.
4. Хаандаа ошожо хэлэхэдэнь, тэрэнь иигэжэ хэлэбэ:
— Үнеэгээ абаха болоолштаа. Үнеэгээ абахаяа ерэхэдээ, басаганшни харгыгаар бү ерэг, харгүйшгүйгөөр бү ерэг, ябагаарш бү ерэг, нюсэгөөрш бү ерэг, хубсаһатайш бү ерэг. Тиигэбэл хадаа үнеэгээ абахаш,— гэбэ эсэгэдэнь.
Басагандаа ерээд лэ эсэгэнь хэлэбэ:
— Шамайемни хаан харгыгаар, харгүйшгүйгөөр бү ерэг, морёоршье, ябагааршье бү ерэг, нюсэгөөршье, хубсаһатайшье бү ерэг,— гэжэ захяа һэн.— Энэ хайшан гэхэ хүмши? — гэжэ эсэгэнь ехэ һанаата болоод байна.
— Баабай, тэрээндэ һанаагаа бү зобогты. Бараг юумэ тэрэтнай. Нэгэл арга олдонол бэзэ,— гэжэ хэлэнэ басаганиинь.
5. Тиигээд тэрэ ухаатай басаганиинь загаһанай хашарһаар бэеэ оройгоод, ямаа унаад, харгын далан мүшхүүлээд, ямаагаараа ошоо ха хаандаа. Ошоод, ямаанай хоёр урда хүлынь боһогын досоо тээнь оруулаад, газаа тээнь хойто хүлынь байлгаад:
— Хаан баабай, би ерээб! — гэжэ ооголходонь, хаан гарша хараа юм ааб даа.
Тиигээд лэ тэрэ хаан тэрэ бэрхэ ухаатай басагаар һамга хэжэ, жаргажа һууһан юм гэлсэдэгэл даа.

Зоригтой хулгана

Сэбэр тунгалаг нуурай эрьэдэ зохидхон хуурай нүхэн соогоо бишыхан боро хулгана байдаг байгаа һэн ха. Хүршэ hyyhay амитадтаяа тон эбтэй, тайбан, бэе бэеэ дэмжэлсэжэ һуудаг байһан юм. Харин тэрэ yyyphaa уһалха гэжэ нэгэ дэрбэгэр шэхэтэй заан ерэдэг болобо.

Садатараа yha уужархёод наадаха дурэн хүрэжэ, бишыхан боро хулганын нүхэндэ сэб хүйтэн yha дүүрэншудхажархидаг болобо ха. Норожо бээрэшэһэн бишыхан боро хулгана нүхэн сооһоон гаража, наранда дулаасадаг һэн. Дэрбэгэр шэхэтэй заан иигэжэ хэдэн үдэр үргэлжэ наадаба.

Бишыхан боро хулгана дэрбэгэр шэхэтэй заанай дахинаа ерэжэ yha шудхаһанай һүүлээр:

— Тэсэхэ аргам һалаа! Өөрөө өөртөө туһалаагүй haaм ондоо хэн туһалха һэм! гэжэ шиидэбэ.

Үглөө үглөөниинь дэрбэгэр шэхэтэй заан хуушан зангаараа нуурта уһалхаа ерэбэ ха. Наадаха дуран хүрэжэ хамараараа дүүрэн yha абажа бултыень бишыхан боро хулганын нүхэ рүү шудхажархёод, тон ехээр хүхин шэшэртэрээ энеэжэ байтараа гэнтэ хамар соонь нэгэ жаахан бамбагар юумэнэй орошоод байһые мэдэрхэдээ дороо энеэхээ болишобо.

Тиигээд дэрбэгэр шэхэтэй заамнай толгойгоо ехэ ууртайгаар иишэ тиишэнь һэжэржэ:

— Һyye! Хэн бэ? Хэн хамар соом орошооб? Амилжа шаданагүйб, үтэр гарагты! гэжэ һуухирхэдэнь бишыхан боро худгана тиимэ бэлээр.гаража үгэхөө һанабагүй.

Тиигээд заанай хамарай гүнһөө:

—       Хулисыт! Би эндэ байрлаха һанаатайб! гэжэ шанга дуугаар хашхархадань дэрбэгэр шэхэтэй заан:

—       Юун гэнэ гээшэбта?! Энэтнай минии хамар хаям, досоонь байрлажа болохогүйл! гэжэ ехэл айшаба.

Тиихэдэнь бишыхан боро хулгана арай гэжэ энеэдэеэ барижа ядан:

— Эрхим заан Та минии нүхые хэды дахин yhaap дүүргэжэ намайе һүйдхэһэндэтнай би өөртөө шэнэ байра олохо баатай болооб. Эндэтнай минии хуушан нүхэнтэймни жэшэшэгүй гоё дулаахан байна! гэжэ харюусаба.

Тиигэжэ хэлэмсээрнь дэрбэгэр шэхэтэй заамнай хамар соонь хэнэй юундэ орошогшгень ойлгожорхиходоо, тархияа һэжэрхээ болижо, нюдэеэ уһатуудан аалин дуугаар:

—      Бишыхан хонгор хулганамни, намайгаа хүлисыт даа! Тон ехээр эшэдэһэм хүрэжэ байна. Бэшэ хэзээшье иигэжэ наадахаа болёоб! гэжэ амалба.

—       Нээрээ гү?

—       Нээрээ.

—       Заа, тиигээ haa, болоо гээд бишыхан боро хулгана газаашаа гараба ха.

Тэрэ гэһэн carhaa хойшо дэрбэгэр шэхэтэй заан 'бишыхан боро хулганын нухые холуур тойрожо ябадаг болоо юм гэлсэдэг. Бэень жааханшье haa, өөрыгөө хамгаалжа шадаха гэһэн үгэ энэ үльгэрһөө удхатай юм.

Могой ба шоргоолжон

Нэгэтэ шоргоолжон yha pyy унаад, шэнгэжэ эхилбэ. Хашхархыень дуулаһан нугаһан ерэжэ, эрье дээрэ гаргаа һэн.

Тэрээнһээ хойшо нилээд саг үнгэрөө.

Нугаһан уурхайгаа заһажа, үндэгэеэ дараха гэжэ һууба.

Энэ үедэ хомхой хорото могой дахажа ороо бэлэй. Уурхайһаа тэрэ халташье холодохоёо айна. Ожорһон доогуур иамнажа оруулна. Эрьедэшье гараад үзэнэ. Яахаяашье ядахадаа, уһан дээрэ ошожо һууба. Могой һэмээхэн шунгаад, һабарыень орёохоёо һанаба.

Сошоһондоо нугаһан ниидээд туршаба. Хүндэ могойгоо даажа ядахадаа, эрье дээрэ унашоо һэн ха.

Һалахаяа байтарынь, тэрэниие шоргоолжон обёороод, нүхэдөө дуудаба.

Хэдэн мянган шоргоолжод бутаһаа гаража ерээд, могойдо аһашоо бэлэй. Нугаһаяашье алдаһан могой:

— Шоргоолжод, намайе табиит даа, би таанарта һаалта хэнэгүй ха юмбиб,— гэбэ.

— Ямар һаймши! Нугаһан теэд шамда һаалта хээ юм аал?

Иигэжэ могой үхэлөө олоһон бай га а. Хорогүй һайн амитадта добтолходо иимэл даа.

Модон хүн

1.Урда дүрбэн хүн ябаа: нэгэниин модошо, нэгэниин шэршэ, нэгэниин мяха уруулааша, нэгэниин ами уруулааша.

Модошо хүниин гансаараа урда ябана. Модоор хүү хэшхэбэ. Түүнэй* һүүлдэ шэршэ хүн ябаад:

— Ай, эндэ модошо ябаахиим, модоор хүү хээхиим, бай, би энээни шэрдэжэ орхихомни, — гээд шэрдэжэрхибэ. Түүни һүүлдэ мяха уруулааша хүн ябаад ла;

— Ой, эндэ модощэ шэршэ хоёр ябаад, нэгэниин модоор хүү хээхиим, нэгэниин шэрдээхиим, бай, би энээндэ мяха, яһа уруулашхамни*. — гээд мяха, яһа уруулашхиба. Түүнэй һүүлдэ ами уруулааша хүн ябаад:

2  — Ай, эндэ минии нүхэд ябаахиим, нэгэниин модоор хуу хээ-хиим, нэгэниин шэрдээхиим, нэгэниин мяха, яһа уруулаахиим, бай, 6и ами энээндэ уруулашха һам, — гээд ами уруулба ха.

Тиихэдэнь тэрэ модой хуниин хүнэй харшагүй һайхан басаган болобо. Тэрээнээ абаад, тэрэ хүн саашаа ябана ха. Байрадаа хүрэбэ. Байрадаа ошоходонь, нөхөһиин баран байрадаа байба.

— Энээни хаанаһаа иимэ һайхан басага асараабши? — гэжэ hурана.

— Энээни хүн модоор хэжэрхиһэн байгаа, тэрээни би ами уруулаад асарбаб, — гэнэ.

3  — Би анхан урда ябаад, модоор хүү хэжэрхёо һом, энэ тиихэдээ минии болхымхиим.

Түүни һүүлдэ ябаһан шэршэ хэлэнэ:

— Би шэрдээ һэм, энэ минии болхымхиим, — гэбэ. Түүни һүүлдэ ябаһан мяхэ уруулааша хэлэнэ:

— Би мяха, яһа уруулаа һам, энэ минии болхымхиим, — гэбэ.

Түүнэй һүүмэ:

— Би ами уруулаа һам, минии болхо, — гэжэ ами оруулааша* хэлэнэ.

Тиигээд дүрбүүлэн буляалдаба.

4  — Минии модоор хээгүй хада энэ хүн xaaнahaa гархым, минии болхо, — гэнэ ха модошо хүн.

Шэршэ хэлэнэ ха:

— Минии шэрдээгүй хадя хаанаһаа һайхан болхым, минии болхо, — гэнэ,

Мяха, яһа оруулааша хэлзнэ:

— Минии мяха, яһа оруулаагүй хада яагаад энэш хүн болхым, би абахамни, — гэбэ.

Ами оруулааша хэлэнэ:

5  – Минии ами оруулаагүй хада юун болхо һом, минии болхо зэргэтэй, — гэбэ.

Дүрбүүлэн буляалдажа эахадаа гаража ядахадаа, олон ами-тани суглуулжа, сүүд хэхэ болобо. Олон зон сүүд хэхэдээ:

— Урда ябаад модоор хэһэн хуниин эсэгэнь болоо. Түүни хойно ябаад шэрдэһэниин нүхэрынь болоо. Түүни хойно ябаад липса, яһа оруулһаииин эхэнь болоо. Түүни хойно ябаад ами оруулһаниин докторонъ* болоо. Шэрдэһэн хүндээ үгэгты. Та бу буляалдагты, — гэбэ ха.

Снег и Заяц

Снег говорит зайцу:

— Что-то у меня голова заболела.

— Наверное, ты таешь, оттого у тебя и голова заболела, — ответил заяц. Сел на пенек и горько заплакал:

— Жалко, жалко мне тебя, снег… От лисицы, от волка. От охотника я в тебя зарывался, прятался. Как теперь жить буду? Любая ворона, любая сова меня увидит. Заклюет. Пойду к хозяину леса, попрошу его. Пусть он тебя, снег, сохранит для меня.

А солнце уже высоко ходит, жарко припекает, снег тает. Ручьями бежит с гор.

Затосковал заяц, еще громче заплакал. Услышал зайца хозяин леса, просьбу его выслушал и сказал:

— С солнцем спорить не берусь. Снег сохранить не могу. Шубу твою белую сменю на серенькую, будешь ты летом легко прятаться среди сухих листьев, кустарника и травы. Никто тебя не заметит.

Обрадовался заяц.

С тех пор он всегда меняет зимнюю белую шубу на летнюю — серую.