Стихи о войне
книга по истории на тему

Петр Давыдов

Приходят ветераны на парад –

Сверкая переливами наград.

И дружно, взявшись за руки, идут.

Их громко поздравляют там и тут.

Надеть медали каждый в праздник рад,

Но все короче их нестройный ряд…

Пока нам есть, кого благодарить,

Давайте будем помнить и любить.

Давайте, будем помогать, пока,

Они не вознеслись на облака.

Пусть далеко от нас ушла война,

Тех, кто остался, подержи, страна!..

Пока они приходят на парад,

Пока глаза их радостно горят,

Как блики солнца в звездочках наград…

... Пока еще идет нестройный ряд.

Петр Давыдов

«ВЕЛИКАЯ ВОЙНА»

Была война в сороковых,

Там на смерть дрались за свободу,

За то, чтоб не было невзгоды,

За то, чтоб не было войны.

На носилках, около сарая,

На краю отбитого села,

Санитарка шепчет, умирая:

- Я еще, ребята, не жила...

И бойцы вокруг нее толпятся

И не могут ей в глаза смотреть:

Восемнадцать - это восемнадцать,

Но ко всем неумолима смерть...

Через много лет в глазах любимой,

Что в его глаза устремлены,

Отблеск зарев, колыханье дыма

Вдруг увидит ветеран войны.

Вздрогнет он и отойдет к окошку,

Закурить пытаясь на ходу.

Подожди его, жена, немножко -

В сорок первом он сейчас году.

Там, где возле черного сарая,

На краю отбитого села,

Девочка лепечет, умирая:

- Я еще, ребята, не жила...

Юлия Друнина

На минах танки подрывались,

Солдаты на смерть там сражались.

И в восемнадцать лет свои,

За нас отдали жизнь они.

То, что случилось, не забудем,

И до конца мы помнить будем

Про подвиг тот в сороковых,

Про тех, кого уж нет в живых.

1943

Я столько раз видала рукопашный,

Раз наяву. И тысячу - во сне.

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне

И это Юлия Друнина... Всего 4 строчки, а как много значат...

МИНУТА МОЛЧАНИЯ

Минута величья и славы,

Минута признанья и слез…

Пусть будут ушедшие правы,

Пусть хватит им праздничных звезд!

В молчании много печали.

У каждого счеты свои.

Мы помнить про Вас не устали!

Примите признанья в любви…

Мудрее на новом этапе

Смирились с далекой войной.

И я вспоминаю о папе,

Который вернулся домой.

С годами все кажется ближе,

Все стало ценнее вдвойне.

Спасибо за то, что ты выжил

На той беспощадной вой

И еще Юлия Друнина

Ты должна!

Побледнев,

Стиснув зубы до хруста,

От родного окопа

Одна

Ты должна оторваться,

И бруствер

Проскочить под обстрелом

Должна.

Ты должна.

Хоть вернешься едва ли,

Хоть "Не смей!"

Повторяет комбат.

Даже танки

(Они же из стали!)

В трех шагах от окопа

Горят.

Ты должна.

Ведь нельзя притворяться

Пред собой,

Что не слышишь в ночи,

Как почти безнадежно

"Сестрица!"

Кто-то там,

Под обстрелом, кричит...

Роберт Рождественский

БАЛЛАДА О КРАСКАХ

Был он рыжим,

как из рыжиков рагу.

Рыжим,

словно апельсины на снегу.

Мать шутила,

мать веселою была:

«Я от солнышка сыночка родила...»

А другой был чёрным-чёрным у неё.

Чёрным,

будто обгоревшее смолье.

Хохотала над расспросами она,

говорила:

«Слишком ночь была черна!..»

В сорок первом,

в сорок памятном году

прокричали репродукторы беду.

Оба сына, оба-двое, соль Земли —

поклонились маме в пояс.

И ушли.

Довелось в бою почуять молодым

рыжий бешеный огонь

и черный дым,

злую зелень застоявшихся полей,

серый цвет прифронтовых госпиталей.

Оба сына, оба-двое, два крыла,

воевали до победы.

Мать ждала.

Не гневила,

не кляла она судьбу.

Похоронка

обошла её избу.

Повезло ей.

Привалило счастье вдруг.

Повезло одной на три села вокруг.

Повезло ей.

Повезло ей!

Повезло!—

Оба сына

воротилися в село.

Оба сына.

Оба-двое.

Плоть и стать.

Золотистых орденов не сосчитать.

Сыновья сидят рядком — к плечу плечо.

Ноги целы, руки целы — что еще?

Пьют зеленое вино, как повелось...

У обоих изменился цвет волос.

Стали волосы —

смертельной белизны!

Видно, много

белой краски

у войны.

1972 г.

Константин Симонов

Товарищ

Вслед за врагом пять дней за пядью пядь

Мы по пятам на Запад шли опять.

На пятый день под яростным огнем

Упал товарищ, к Западу лицом.

Как шел вперед, как умер на бегу,

Так и упал и замер на снегу.

Так широко он руки разбросал

Как будто разом всю страну обнял.

Мать будет плакать много гороьких дней,

Победа сына не воротит ей.

Но сыну было - пусть узнает мать -

Лицом на Запад легче умирать.

1941 г.

. А ведь эти стихи были написаны в самом начале войны, когда немецкие войска наступали, но как эти люди верили в Победу!

В.Высоцкий

Братские могилы

На братских могилах не ставят крестов,

И вдовы на них не рыдают,

К ним кто-то приносит букеты цветов,

И Вечный огонь зажигают.

Здесь раньше вставала земля на дыбы,

А нынче — гранитные плиты.

Здесь нет ни одной персональной судьбы —

Все судьбы в единую слиты.

А в Вечном огне виден вспыхнувший танк,

Горящие русские хаты,

Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,

Горящее сердце солдата.

У братских могил нет заплаканных вдов —

Сюда ходят люди покрепче.

На братских могилах не ставят крестов,

Но разве от этого легче?..

1964

В одном из выступлений он сказал: «Для меня война-особое потрясение, поэтому я так много пишу о ней». Конечно, Высоцкий не мог воевать. Но его военные стихи были трагически - исповедальны, полны боли и переживаний человека, прошедшего через это горнило

Он не вернулся из боя

Почему все не так? Вроде все как всегда:

То же небо — опять голубое,

Тот же лес, тот же воздух и та же вода,

Только он не вернулся из боя.

Мне теперь не понять, кто же прав был из нас

В наших спорах без сна и покоя.

Мне не стало хватать его только сейчас,

Когда он не вернулся из боя.

Он молчал невпопад и не в такт подпевал,

Он всегда говорил про другое,

Он мне спать не давал, он с восходом вставал,

А вчера не вернулся из боя.

То, что пусто теперь, — не про то разговор,

Вдруг заметил я — нас было двое.

Для меня будто ветром задуло костер,

Когда он не вернулся из боя.

Нынче вырвалась, будто из плена, весна,

По ошибке окликнул его я:

— Друг, оставь покурить! — А в ответ — тишина:

Он вчера не вернулся из боя.

Наши мертвые нас не оставят в беде,

Наши павшие — как часовые.

Отражается небо в лесу, как в воде,

И деревья стоят голубые.

Нам и места в землянке хватало вполне,

Нам и время текло для обоих.

Все теперь одному. Только кажется мне,

Это я не вернулся из боя.

1969

Ольга Берггольц

Блокадная ласточка

Сквозь года, и радость, и невзгоды

вечно будет мне сиять одна -

та весна сорок второго года,

в осажденном городе весна.

Маленькую ласточку из жести

я носила на груди сама.

Это было знаком доброй вести,

это означало: "Жду письма".

Этот знак придумала блокада.

Знали мы, что только самолет,

только птица к нам, до Ленинграда,

с милой-милой родины дойдет.

...Сколько писем с той поры мне было.

Отчего же кажется самой,

что доныне я не получила

самое желанное письмо?!

Чтобы к жизни, вставшей за словами,

к правде, влитой в каждую строку,

совестью припасть бы, как устами

в раскаленный полдень - к роднику.

Кто не написал его? Не выслал?

Счастье ли? Победа ли? Беда?

Или друг, который не отыскан

и не узнан мною навсегда?

Или где-нибудь доныне бродит

то письмо, желанное, как свет?

Ищет адрес мой и не находит

и, томясь, тоскует: где ж ответ?

Или близок день, и непременно

в час большой душевной тишины

я приму неслыханной, нетленной

весть, идущую еще с войны...

О, найди меня, гори со мною,

ты, давно обещанная мне

всем, что было,- даже той смешною

ласточкой, в осаде, на войне...

1945

Алексей Сурков

А мы с тобой, брат, из пехоты,

А летом лучше, чем зимой.

С войной покончили мы счеты...

Бери шинель - пошли домой.

Война нас гнула и косила.

Пришел конец и ей самой.

Четыре года мать без сына...

Бери шинель - пошли домой.

К золе и пеплу наших улиц

Опять, опять, товарищ мой,

Скворцы пропавшие вернулись...

Бери шинель - пошли домой.

А ты с закрытыми очами

Спишь под фанерною звездой.

Вставай, вставай, однополчанин,

Бери шинель - пошли домой.

Что я скажу твоим домашним,

Как встану я перед вдовой?

Неужто клясться днем вчерашним?

Бери шинель - пошли домой.

Мы все - войны шальные дети,

И генерал, и рядовой

Опять весна на белом свете...

Бери шинель - пошли домой.

(А. Барто)

В дни войны  

Глаза девчонки семилетней

Как два померкших огонька.

На детском личике заметней

Большая, тяжкая тоска.

Она молчит, о чем ни спросишь,

Пошутишь с ней, – молчит в ответ.

Как будто ей не семь, не восемь,

А много, много горьких лет.

(В. Берестов)

Мужчина  

Отца на фронт призвали.

И по такой причине

Я должен жить отныне,

Как следует мужчине.

Мать вечно на работе.

Квартира опустела.

Но в доме для мужчины

Всегда найдётся дело.

Полны водою вёдра.

Подметена квартира.

Посуду мыть несложно –

На ней ни капли жира.

С трёх карточек талоны

Стригут мне в гастрономе.

Кормилец и добытчик.

Мужчина. Старший в доме.

Я искренне уверен,

Что стал отцу заменой.

Но в жизни той далёкой,

Блаженной, довоенной,

Отец не занимался

Подобными делами.

Мать заменила папу.

Я помогаю маме.

(Б. Пастернак, 1941 г.)

Страшная сказка  

Все переменится вокруг.

Отстроится столица.

Детей разбуженных испуг

Вовеки не простится.

Не сможет позабыться страх,

Изборождавший лица.

Сторицей должен будет враг

За это поплатиться.

Запомнится его обстрел.

Сполна зачтется время,

Когда он делал, что хотел,

Как Ирод в Вифлееме.

Настанет новый, лучший век.

Исчезнут очевидцы.

Мученья маленьких калек

Не смогут позабыться.

(С. Маршак)

"Не" и "Ни"  

Мне рассказывал смоленский

Паренек:

– В нашей школе деревенской

Шел урок.

Проходили мы частицы

"Не" и "ни".

А в селе стояли фрицы

В эти дни.

Обобрали наши школы

И дома.

Наша школа стала голой,

Как тюрьма.

Из ворот избы соседской

Угловой

К нам в окно глядел немецкий

Часовой.

И сказал учитель: "Фразу

Дайте мне,

Чтобы в ней встречались сразу

"Ни" и "не"."

Мы взглянули на солдата

У ворот

И сказали: "От расплаты

НИ один фашист проклятый

НЕ уйдет!"

(А. Барто)

Мне не забыть  

Приехал издалёка я,

Приехал я с войны...

Теперь учусь на токаря,

Нам токари нужны.

Теперь стою я

За станком

И вспоминаю мать,

Она звала меня

Сынком

И тёплым,

Клетчатым платком

Любила укрывать.

Мне не забыть,

Как мать вели,

Я слышал крик её

Вдали...

Братишка был

Ещё живой,

Он бился,

Звал отца,

Штыком

Фашистский часовой

Столкнул его

С крыльца.

Мне не забыть,

Как мать вели,

Мелькнул платок её

Вдали…

(Ю. Воронов)

В блокадных днях мы так и не узнали…  

В блокадных днях

Мы так и не узнали:

Меж юностью и детством

Где черта?

Нам в сорок третьем

Выдали медали,

И только в сорок пятом —

Паспорта.

И в этом нет беды…

Но взрослым людям,

Уже прожившим многие года,

Вдруг страшно оттого,

Что мы не будем

Ни старше, ни взрослее,

Чем тогда…

(Муса Джалиль)

Они с детьми погнали матерей...  

Они с детьми погнали матерей

И яму рыть заставили, а сами

Они стояли, кучка дикарей,

И хриплыми смеялись голосами.

У края бездны выстроили в ряд

Бессильных женщин, худеньких ребят...

Нет, этого я не забуду дня,

Я не забуду никогда, вовеки!

Я видел: плакали, как дети, реки,

И в ярости рыдала мать-земля...

Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,

Он падал, издавая вздох тяжелый.

Детей внезапно охватил испуг, –

Прижались к матерям, цепляясь за подолы.

И выстрела раздался резкий звук...

– Я, мама, жить хочу. Не надо, мама...

(З. Александрова)

(Из "Мурзилки" военных лет.)

Моя сестра  

Была обыкновенная

Она ещё вчера.

Теперь сестра военная,

Военная сестра.

Сестре на складе выдали

Большие сапоги.

В один сапог — мы видели —

Влезают две ноги.

Нога мала, — смущённые

На складе говорят.

И выдали суконную

Шинель до самых пят.

Ей все шинели мерили,

Но меньше так и нет.

И там сестре не верили,

Что ей семнадцать лет.

У ней косичка белая

Вчера ещё была.

Моя сестрёнка — смелая,

Хоть ростом так мала.

Когда летал над крышами,

Над нашим домом враг —

Она всегда с мальчишками

Влезала на чердак.

Шумел пожар над городом,

Дрожал огромный дом.

Она стояла гордая

С пожарным рукавом.

В дымящие развалины

Влетала, как стрела,

Откапывала раненых,

В укрытие несла.

Теперь сестра учёная,

Военная сестра,

На ней шинель с погонами,

Сестре на фронт пора.

Она в подарок платьице

Своё мне отдала.

У мамы слёзы катятся:

— Уж больно ты мала!

А сердце-то, как правило,

По маленьким болит. —

Сестра ремни поправила

И тихо говорит:

— Что голову повесила?

Я, мама, на посту —

И добавляет весело: —

На фронте подрасту!

.С.Гудзенко

ПЕРЕД АТАКОЙ

Когда на смерть идут — поют,

а перед этим

можно плакать.

Ведь самый страшный час в бою —

час ожидания атаки.

Снег минами изрыт вокруг

и почернел от пыли минной.

Разрыв —

и умирает друг.

И значит — смерть проходит мимо.

Сейчас настанет мой черед,

За мной одним

идет охота.

Будь проклят

сорок первый год —

ты, вмерзшая в снега пехота.

Мне кажется, что я магнит,

что я притягиваю мины.

Разрыв —

и лейтенант хрипит.

И смерть опять проходит мимо.

Но мы уже

не в силах ждать.

И нас ведет через траншеи

окоченевшая вражда,

штыком дырявящая шеи.

Бой был короткий.

А потом

глушили водку ледяную,

и выковыривал ножом

из-под ногтей

я кровь чужую

Ю.Воронов

Младшему брату

Из-под рухнувших перекрытий -

Исковерканный шкаф, как гроб...

Кто-то крикнул: - Врача зовите!.. -

Кто-то крестит с надеждой лоб.

А ему уже, плачь - не плачь,

Не поможет ни бог, ни врач.

День ли, ночь сейчас - он не знает,

И с лица не смахнёт мне слёз.

Он глядит - уже не мигая -

На вечерние гроздья звёзд.

Эту бомбу метнули с неба

Из-за туч среди бела дня...

Я спешил из булочной с хлебом.

Не успел, ты прости меня

А. Твардовский

Я убит подо Ржевом,

В безымянном болоте,

В пятой роте, на левом,

При жестоком налете.

Я не слышал разрыва,

Я не видел той вспышки.

Словно в пропасть с обрыва -

И ни дна, ни покрышки.

И во всем этом мире,

До конца его дней -

Ни петлички, ни лычки

С гимнастерки моей...

Константин Симонов

Жди меня, и я вернусь.

Только очень жди,

Жди, когда наводят грусть

Желтые дожди,

Жди, когда снега метут,

Жди, когда жара,

Жди, когда других не ждут,

Позабыв вчера.

Жди, когда из дальних мест

Писем не придет,

Жди, когда уж надоест

Всем, кто вместе ждет.

Жди меня, и я вернусь,

Не желай добра

Всем, кто знает наизусть,

Что забыть пора.

Пусть поверят сын и мать

В то, что нет меня,

Пусть друзья устанут ждать,

Сядут у огня,

Выпьют горькое вино

На помин души...

Жди. И с ними заодно

Выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь,

Всем смертям назло.

Кто не ждал меня, тот пусть

Скажет: — Повезло.

Не понять, не ждавшим им,

Как среди огня

Ожиданием своим

Ты спасла меня.

Как я выжил, будем знать

Только мы с тобой, —

Просто ты умела ждать,

Как никто другой.

Ю.Друнина

Целовались.

Плакали

И пели.

Шли в штыки.

И прямо на бегу

Девочка в заштопанной шинели

Разбросала руки на снегу.

Мама!

Мама!

Я дошла до цели...

Но в степи, на волжском берегу,

Девочка в заштопанной шинели

Разбросала руки на снегу.

Ю. Шмидт

Земля вокруг дышала тишиной,

Трава росой упавшей умывалась.

Спала страна - июньский выходной,

Но до войны мгновение осталось.

Мистически задуманный блиц- криг

Взревели танки, взвыли самолеты.

Земли родной протяжный жуткий крик,

Под сапогами вражеской пехоты.

Н. Андриянова

22 июня

Все на рассвете мирно спали,

Ночь таяла как - будто тень

И жители Земли ещё не знали

Какой рождался страшный день.

Не знали, что в двадцатом веке

Он станет самым чёрным днём,

От крови покраснеют реки,

Земля опалится огнём.

Тот день всю жизнь на "до" и "после"

Разделит раз и навсегда,

Никто не мог представить вовсе,

Что в этот день придёт война.

Н. Браун

Ещё той ночью игры снились детям,

Но грозным рёвом, не пустой игрой,

Ночное небо взрезав на рассвете,

Шли самолёты на восток.

Их строй

Нёс, притаясь, начало новой ноты,

Что, дирижёрским замыслам верна,

Зловещим визгом первого полёта

Начнёт запев по имени — война.

Среди сугробов и воронок

В селе, разрушенном дотла,

Стоит, зажмурившись ребёнок -

Последний гражданин села.

С. Я. Маршак

Испуганный котёнок белый,

Обломок печки и трубы -

И это всё, что уцелело

От прежней жизни и избы.

Стоит белоголовый Петя

И плачет, как старик без слёз,

Три года прожил он на свете,

А что узнал и перенёс.

При нём избу его спалили,

Угнали маму со двора,

И в наспех вырытой могиле

Лежит убитая сестра.

Не выпускай, боец, винтовки,

Пока не отомстишь врагу

За кровь, пролитую в Поповке,

И за ребёнка на снегу.

Д. Кедрин

Над проселочной дорогой

Пролетали самолеты...

Мальчуган лежит у стога,

Точно птенчик желторотый.

Не успел малыш на крыльях

Разглядеть кресты паучьи.

Дали очередь – и взмыли

Вражьи летчики за тучи..."

(А. Твардовский)

... Молчание. Ни голоса не слышно.

Победу нынче празднует страна...

А сколько их, девчонок и мальчишек,

Осиротила подлая война?!..

…Прошла война, прошла страда,

Но боль взывает к людям:

Давайте, люди, никогда

Об этом не забудем.

Пускай во всем, чем жизнь полна,

Во всем, что сердцу мило,

Нам будет памятка дана

О том, что в мире было.