Методический материал у уроку краеведения "Удельный период истории Городца"
учебно-методический материал по краеведению (7 класс) по теме

        Понятие «удельный период» таит в себе два основных смысла. С одной стороны, оно выступает как синоним термина «феодальная раздробленность». Последний многие сейчас предпочитают не использовать, отдавая предпочтение дореволюционному «удельному периоду». Под ним, как правило, подразумевается отрезок времени от начала распада Древнерусского государства со столицей в Киеве (XII в.) до объединения основных северо-восточных и северо-западных русских земель вокруг Москвы (XV в.). В этом смысле удельный период коснулся многих старинных русских городов.

С другой стороны, под «удельным периодом» можно понимать время, когда тот или иной город являлся столицей удела, удельного княжества или входил в его состав. Такой этап был в истории далеко не каждого города. Одним из таких городов является Городец. Более того, в его прошлом можно выделить два удельных периода.

В последней трети XIII – начале XIV в. Городец — столица удела в составе главного политического образования Северо-Восточной Руси — великого княжества Владимирского. Во второй половине XIV – начале XV в. город являлся центром удела великого княжества Нижегородского — одного из трёх великих княжеств со своими династиями, выросших из великого княжества Владимирского.

Впервые Городец был выделен в качестве удела третьему сыну Александра Невского Андрею после смерти его отца — вероятнее всего, по духовной грамоте последнего, реализованной в 1263 г. В результате успешной борьбы Андрея за владимирский великокняжеский стол произошло возвышение и его удельной столицы. В 1304 г. Андрей скончался, а Городецкое княжество, вероятно, наследовал его сын Михаил. Около 1310 года удел оказался выморочным и по существовавшим правовым нормам слился с территорией Владимирского княжения.

Картина: Двор удельного князя.

Подробнее остановимся на втором удельном периоде Городца.В 1341 г. хан Золотой орды Узбек выделил из состава великого княжества Владимирского поволжскую территорию с городами Городцом и Нижним Новгородом и передал её суздальскому князю Константину Васильевичу. Последний перенёс свою столицу в Нижний Новгород. Княжество получило статус великого, т.е. стало самостоятельным государственным образованием, четвёртым великим княжеством Северо-Восточной Руси наряду с Московским, Тверским и Рязанским. Каждое из них вело самостоятельную не только внутреннюю (как и удельные), но внешнюю политику в отношении друг друга и прочих соседей, а также, что наиболее важно, имело право прямых контактов с Золотой ордой. Поскольку русские земли находились в зависимости от ордынских ханов, то и статус княжеств определялся во взаимоотношениях с ними.

После смерти Константина Васильевича (1355 г.) княжество унаследовали его четыре сына: Андрей, Дмитрий (в крещении — Фома), Борис и Дмитрий Ноготь. К этому времени относится новое возникновение Городецкого удела.

Известные учёные А.Е. Пресняков и В.А. Кучкин писали о наделении Бориса Городцом по отцовскому завещанию. А.В. Экземплярский считал, что Городец был пожалован Борису старшим братом Андреем, когда тот после смерти отца по праву старшинства занял Нижний Новгород. Однако сведений об этом в источниках нет, но есть чёткое указание на передачу интересующей нас территории Дмитрием-Фомой, когда он вокняжился в Нижнем Новгороде.

Произошло это так. В начале 60-х гг. XIV в. Дмитрий-Фома ввязался в борьбу за владимирский великокняжеский стол, обладатель которого считался старшим из русских князей. В 1363 г. он был изгнан из Владимира московскими войсками и бежал в Суздаль, где был осаждён в течение нескольких дней до заключения мира. В том же году, по сообщению летописей, Дмитрий совершил поездку из Суздаля в Нижний Новгород. «Братъ же его молодшии князь Борисъ не съступися ему княжениа», и Дмитрий вынужден был вернуться в Суздаль. Очевидно, присутствие в городе младшего брата не было сюрпризом для Дмитрия. Поездка носила торжественный характер, в ней участвовала мать — княгиня Алёна — и суздальский епископ Алексей. При этом известно, что Андрей Константинович был жив. Он умер только в 1365 г. Не преуспев в переговорах с Борисом, Дмитрий обратился за военной помощью к Москве и получил её в обмен на привезённый сыном в конце 1364 г. ярлык на Владимир и, соответственно, отказ от борьбы за лидерство. Поход совместной московско-суздальской рати не достиг конечной точки своего маршрута, поскольку Борис выехал навстречу с предложением мира. Тогда Дмитрий "подѣлишася княжениемь Новогородскымъ…, самъ сѣде на княжении въ Новѣгородѣ въ Нижнемъ, а князю Борису… вдасть Городець". В Новгородской Карамзинской: «дал брату своему Городец, а сам сѣде на новгородском княжении». В Новгородской IV: «дал братоу своемоу Городець, а сам седѣ на великомъ княжении в Новѣгородѣ». Это первое свидетельство о принадлежности Борису Городца.

Итак, при описании событий 1363–1364 гг. не указывается на то, откуда и когда появился в Нижнем Новгороде Борис. Мы не знаем точно, в каком состоянии находился Андрей. Очевидно лишь, что в тяжёлый для судеб княжества момент, когда старший князь не смог или не захотел править, рядом оказался третий по старшинству брат, а не второй, занятый другими делами. Но это совсем не доказывает факта княжения Бориса в Городце в 1355–1363 гг.

Наиболее вероятным кажется такой вариант событий, когда каждый из братьев получил свой «удел» на территории родового Суздальского княжества. Возможно, существовало совладение самим Суздалем, как это было в Московском княжестве в отношении Москвы. Летописи в период 1355–1363 гг. постоянно упоминают в связи с Суздалем Дмитрия-Фому, который бежит «въ его градъ въ Суждаль», собирает войска «въ его отчинѣ въ Суждали» и т.п. Однако его доминирование здесь выглядит вполне объяснимо, если учесть, что Андрей занял стольный Нижний Новгород, а из оставшихся братьев Дмитрий-Фома являлся старшим. К тому же, он привлекал к себе внимание составителей летописей своей активной политической позицией в вопросе о старшем столе Северо-Восточной Руси. По-видимому, нижегородско-городецкая часть как особый великокняжеский «примысел» принадлежала при Константине и Андрее непосредственно главе династии. Выделение Городца в качестве отдельной территориально-политической единицы в рамках Нижегородского великого княжества произошло только в 1364 г.

От периода княжения в Нижнем Новгороде Дмитрия-Фомы сведений о новых переменах в устройстве княжества нет. После его смерти в 1383 г. в соответствии с родовым принципом наследования Нижний Новгород как столица всего княжества достался Борису, который получил соответствующий ярлык в Орде: «Царь же Токтамышь, то слышав въ Ордѣ преставление, въдасть княжение Нижнего Новагорода князю Борису Костянтиновичу, брату его, тогда сущу ему въ Ордѣ и со своимъ сыномъ Иваномъ. И выиде на Русь тое же осени князь Борисъ… и сѣеде на княжении болщемъ на столѣ на своеи отчинѣ. В 1388 г. на Русь вернулся Василий Кирдяпа — старший сын Дмитрия-Фомы, томившийся в Орде после похода Тохтамыша на Москву в 1382 г. [Во время похода хана к Москве Дмитрий Константинович послал навстречу двух своих сыновей Василия и Семёна, чтобы отвести угрозу от своего княжества. После сдачи Москвы Семён был отпущен, а Василий уведён в Орду] По сообщению летописей Василий привёз с собой ярлык на Городец: «поручи ему царь, вда ему Городець».

Полагаем, что в 1383 г. была восстановлена ситуация, существовавшая при Константине и Андрее, когда нижегородско-городецкой территорией владел глава династии. Однако через пять лет произошли новые изменения. Вмешательство хана во внутренние дела княжества, которое выразилось в санкции на обособление Городца, вело к большей зависимости Суздальских Рюриковичей от Орды. Борису в 1364 г. Городец «вдал» великий князь нижегородский. В результате Борис послушно «ходил под рукой» Дмитрия. А в 1388 г. Василию Кирдяпе Городец «вдал царь». Соответственно, и служить Василий должен был в первую очередь хану.

В том же году Василий с младшим братом Семёном ополчились против дяди Бориса, испросили помощь у Дмитрия Ивановича московского, пришли к Нижнему Новгороду. Выступление Дмитриевичей закончилось тем, что «князь Борисъ съступися имъ волостеи Ноугородскыхъ, а они ему отъступишася его удѣловъ». Традиционно считалось, что данная фраза означает капитуляцию Бориса, его возвращение в Городец и вокняжение в Нижнем Новгороде Василия Кирдяпы. Соответственно, новая поездка Бориса в Орду и возвращение в 1391 г. на Русь воспринималась как получение ярлыка и восстановление его власти в Нижнем Новгороде . Однако недавно А.А. Горский указал, что «летописный рассказ не даёт оснований для такого вывода — в нём говорится не о занятии Василием нижегородского стола, а об уступке Борисом племянникам «волостей новгородских», т.е. какой-то части территории Нижегородского княжества. В обмен Борису были возвращены «его уделы» — очевидно, определённые территории в пределах Городецкого или Суздальского княжеств». Исследователь также отметил отсутствие в летописях данных о том, что, вернувшись в 1391 г., Борис «сел» в Нижнем Новгороде на княжение, а это значит — он его и не терял.

Действительно, если бы произошёл обмен важнейшими составляющими княжества, летопись сообщала бы о соответствующих городах, как это было при описании кризиса 1363–1364 гг. Понимать под «волостями» столичный город нет оснований. Но в таком случае и под «уделами» нельзя иметь в виду Городец. Слишком уж неэквивалентным выглядит обмен и незначительными результаты похода Дмитриевичей: вместо только что пожалованного Городца со всей «тянувшей» к нему территорией — несколько волостей в нижегородской округе. Представляется, что под «уделами» в данном контексте нужно понимать суздальские владения Бориса, вероятно, предварительно захваченные Дмитриевичами.

Специалисты выделяют серию монет великокняжеского ранга Василия Кирдяпы, связывая их именно с Нижним Новгородом. Этому тоже находится объяснение. По мысли А.А. Горского данные монеты могут свидетельствовать не о вытеснении Бориса из Нижнего Новгорода, а о том, что после получения «волостей новгородских» Василий стал считаться совладельцем Нижегородского княжества и тоже обрёл право на титул великого князя.

В целом такое понимание оставляет интересующую нас ситуацию в рамках санкционированного Тохтамышем порядка. Вряд ли шесть лет, проведённые Кирдяпой в Орде, где он принял «велику истому», выработали у него желание сопротивляться воле ордынского «царя». Таким образом, с 1364 г. по 1383 г. существовал Городецкий удел Бориса Константиновича, а с 1388 г. до падения независимости Нижегородского великого княжества в 1392 г. — Городецкий удел Василия Дмитриевича Кирдяпы.

В 1392 г. ярлык на Нижегородское великое княжество перекупил в Золотой орде московский великий князь Василий I. Мнение о том, что до 1403 г. Василий Кирдяпа сохранял власть над Городцом, представляется недостаточно обоснованным. Есть основания полагать, что ярлык распространялся на всё Нижегородско-Суздальское княжество.

В дальнейшем представители суздальских Рюриковичей неоднократно восстанавливали свою власть в Нижнем Новгороде, в том числе с получением ярлыков. Однако сведения источников об этих событиях настолько фрагментарны, что делать какие-либо определённые выводы о специфике ярлыков, о перспективах распределения власти и территорий между участниками предприятия — довольно сложно.

В политической системе Москвы новые земли, вплоть до конца княжения Василия I, попали в особое положение. Нижний Новгород продолжал восприниматься как особый княжеский стол. В этих условиях новый глава княжества передал Городецкий удел своему двоюродному дяде Владимиру Андреевичу Серпуховскому. Однако после 1408 г. Городец был заменён ему на Тошну. Это событие стало результатом нашествия Едигея, разгрома Городца и начала борьбы представителей второй ветви рода суздальских князей (Борисовичей) за восстановление княжества.

Следующий известный нам этап истории Городецкого княжества — это передача его в 1448–1449 гг. внуку Семёна Дмитриевича Ивану Васильевичу Горбатому, который перешёл на службу к Василию II. Но, строго говоря, удельным считать его нельзя, т.к. владелец был не удельным князем, а служилым. В системе Московского великого княжества обладать уделами могли только члены правящей династии, берущей своё начало от Даниила Александровича.

В заключение хотелось бы отметить, что история периода раздробленности традиционно не считается заслуживающей большого внимания широкой общественности. Воспитательно-патриотический потенциал эпохи, по понятным причинам, считается низким. С появлением на исторической арене Москвы всё внимание исследователей, а вслед за ними и интересующихся историей, волей-неволей сосредотачивается на столице нашей Родины. Только деятельность московских князей в любых ситуациях считается оправданной и героической. Как говорил выдающийся отечественный учёный А.А. Зимин, история пишется «с подмосковной колокольни». Не случайно, что за весь ХХ в. даже об основном противнике Москвы, Тверском великом княжестве, была написана только одна монография, и притом — зарубежным автором. По сути, данная установка являлась идеологической и соответствовала великодержавным традициям царской, а позже — советской власти.

Такое положение не соответствует современной демократической организации общества, когда многообразие, многоконфессиональность, различие культур не подавляются, а приветствуются. Русское средневековье — интереснейший пример многообразия, связанного со спецификой самых разных земель и княжеств. Представляется, что в самопрезентации малых городов России, в использовании их историко-культурного потенциала удельный период мог бы занимать более значительное место.

Чеченков П.В. Городецкие чтения. Городец, 6 декабря 2008 года