Поэзия. Судьба. Эпоха. (М.Цветаева)
материал по литературе на тему

Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение «Средняя общеобразовательная школа №12 имени воинов-интернационалистов»

Литературно-музыкальная композиция

«Поэзия.

Судьба.

Эпоха».

Учитель

русского языка и литературы

 Ондар Аида Васильевна

Марина Цветаева ( под звон колоколов):

Красною кистью                                 День был субботний:

Рябина зажглась.                                Иоанн Богослов.

Падали листья.                                    Мне и доныне

Я родилась.                                         Хочется грызть

Спорили сотни                                   Жаркой рябины

Колоколов.                                          Горькую кисть.

Ведущий: Так написала о дне своего рождения Марина Цветаева – одна из неугасимых звезд на небосклоне русской поэзии. Рябина навсегда вошла в геральдику ее поэзии. Так же она стала символом ее судьбы.

Марина Цветаева: … Мне было шесть лет, и это был мой первый музыкальный год… был, как это тогда называлось, публичный вечер – рождественский. Давали сцену из «Русалки», потом Рогнеду.

Фрагмент увертюры к опере Чайковского «Евгений Онегин». 

Ведущий: Теперь мы в сад перелетим,

                   Где встретилась Татьяна с ним.

Ведущий: Скамейка. На скамейке – Татьяна. Потом приходит Онегин, но не садится, а она встает. Оба стоят. И говорит только он, все время, долго, а она не говорит ни слова.

Под музыку выходят.

Мать: Что же, Муся, тебе больше всего понравилось?

Марина: Татьяна и Онегин.

Мать: Что? Не «Русалка», где мельница, и князь, и леший? Не Рогнеда?

Марина: Татьяна и Онегин.

Мать: Но как же это может быть?.. Ну, что ты там могла понять?

Марина Цветаева: Молчу…

Шопен «Вальс» (№7 – до – диез минор); учащиеся танцуют вальс.

Ведущий: Осенью 1910 года 18-летняя гимназистка отнесла в частную типографию сборник своих стихов «Вечерний альбом». В книгу вошли стихи, написанные в 15-17 лет (некоторые еще раньше), которые получили высокую оценку известного поэта М.Волошина.

Марина Цветаева: Он предстал мне впервые в дверях нашего дома в Трехпрудном. Звонок. Открываю. На пороге цилиндр. Из-под цилиндра непомерное лицо в оправе вьющейся бороды. Вкрадчивый голос.

Волошин: Можно мне видеть Марину Цветаеву?

Марина: Марина я.

Волошин: А я Макс Волошин. К вам можно?

Марина: Очень.

Марина Цветаева: Прошли наверх, в детские комнаты.

Волошин: Вы читали мою статью о Вас?

Марина: Нет.

Волошин: Я так и думал и потому Вам ее принес.

Марина Цветаева: Вся статья – самый беззаветный гимн женскому творчеству и семнадцатилетью.

Волошин: Она давно появилась, больше месяца назад, неужели вам никто не сказал?

Марина: Я газет не читаю и никогда не вижу. Мой отец до сих пор не знает, что я выпустила книгу. Может быть, знает, но молчит. И в гимназии молчат.

Волошин: А Вы в гимназии? Да, Вы ведь в форме. А что Вы делаете в гимназии?

Марина: Пишу стихи.

Марина Цветаева: И вот беседа – о том, что пишу, как пишу, что люблю, как люблю – полная отдача другому, вникание, проникновение, глаз не сводя с лица и души другого… Через день письмо, открываю: стихи.

Волошин:  К вам душа так радостна влекома!

О, какая веет благодать

От страниц Вечернего Альбома!

(Почему альбом, а не тетрадь?)…

Кто Вам дал такую ясность красок?

Кто Вам дал такую точность слов,

Смелость все сказать: от детских ласок

До весенних новолунных снов?

Ваша книга – это весть оттуда,

Утренняя благостная весть.

Я давно ж не приемлю чуда,

Но как сладко слышать: чудо – есть!

Ведущий: Как поэт и личность она развивалась стремительно. Перепробовала разные маски, разные голоса и темы. Все это оставило в ее творчестве прекрасные и яркие стихи. Через всю жизнь, через все скитания, беды и несчастья она пронесла любовь к Родине, русскому слову, к русской истории. В одном из ее стихотворений – «Генералам двенадцатого года» - речь идет о братьях Тучковых, участниках Бородинского сражения, двое из которых погибли в бою.

Исполняется романс на стихотворение М.Цветаевой «Генералам двенадцатого года».

Ведущий: Посвящено это стихотворение мужу Марины – Сергею Яковлевичу Эфрону. Замуж Марина вышла в январе 1912 года. Она писала много, вдохновленная Эфроном. Если сказать, что Марина любила мужа, значит ничего не сказать: она его боготворила.

Чтец: Писала я на аспидной доске,

        И на листочках вееров поблеклых,

        И на речном, и на морском песке,

        Коньками по льду и кольцом на стеклах, -

        И на стволах, которым сотни зим…

        И, наконец, - чтоб было всем известно! –

        Что ты любим! любим! любим! любим! –

        Расписывалась – радугой небесной.

        Как я хотела, чтоб каждый цвел

        В веках со мной! Под пальцами моими!

        И как потом, склонивши лоб на стол,

        Крест-накрест перечеркивала имя…

        Но ты, в руке продажного писца

        Зажатое! ты, что мне сердце жалишь!

        Непроданное мной! внутри кольца!

        Ты – уцелеешь на скрижалях.

Звучит романс А.Петрова «Под лаской плюшевого пледа» на стихи М.Цветаевой.

Ведущий: Вряд ли найдется человек, который не слышал бы этих удивительных строк:

        Мне нравится, что Вы больны не мной,

        Мне нравится, что я больна не Вами,

        Что никогда тяжелый шар земной

        Не поплывет под нашими ногами.

Как свежо и современно звучат стихи, а ведь написаны они в 1915 году.

Звучит романс М.Таривердиева «Мне нравится» на стихи М.Цветаевой.

Ведущий: До революции Цветаева выпустила три книги, сумев сохранить собственный голос. А потом… Война. Жалость, боль и печаль переполнили сердце поэтессы. Трагично, горестно, бедственно звучат стихи, вызванные войной. Голос в защиту страдающего человека в стихах Цветаевой хорошо слышен. Бедствие народа – вот что пронзало ее душу.

Чтец: Простите меня, мои горы!

        Простите меня, мои реки!

        Простите меня, мои нивы!

        Простите меня, мои травы!

        Мать крест надевала солдату,

        Мать с сыном прощалась навеки…

        И снова из сгорбленной хаты:

        «Простите меня, мои реки!»

Ведущий: С 1917 года для Цветаевой настает пора испытаний. В ноябре 1927 года ее муж Сергей уехал на Дон, где формировались первые части Белой армии. Почти три года жила Марина в голодной красной Москве, не получая вестей от Сергея. На руках две дочери: Ариадна – старшая, и Ирина – трех лет. Терпела не просто нужду, а нищету. По совету знакомых отдала своих девочек в приют, но вскоре забрала оттуда заболевшую Алю, в феврале 20-го года потеряла маленькую Иру, погибшую в приюте от голода и тоски.

Чтец: Две руки, легко опущенные

        На младенческую голову!

        Были – по одной на каждую –

        Две головки мне дарованы.

        Но обеими – зажатыми –

        Яростными – как могла! –

        Старшую у тьмы выхватывая –

        Младшей не уберегла.

        Две руки – ласкать-разглаживать

        Нежные головки пышные.

        Две руки – и вот одна из них

        За ночь оказалась лишняя.

        Светлая – на шейке тоненькой –

        Одуванчик на стебле!

        Мной еще совсем не понято,

        Что дитя мое на земле.

Ведущий: Таково было ее хождение по мукам. Теперь из ее стихов навсегда ушли прозрачность, легкость, певучая мелодика, искрящаяся жизнью и задором.

Чтец:  Пригвождена к позорному столбу

        Славянской совести старинной,

        С змеею в сердце и с клеймом на лбу,

        Я утверждаю, что – невинна.

        Я утверждаю, что во мне покой

        Причастницы пред причастьем,

        Что не моя вина, что я с рукой

        По площадям стою – за счастьем.

        Пересмотрите все мое добро,

        Скажите – или я ослепла?

        Где золото мое? Где серебро?

        В моей руке – лишь горстка пепла!

        И это все, что лестью и мольбой

        Я выпросила у счастливых.

        И это все, что я возьму с собой

В край целований молчаливых.

Ведущий:  С 1919 по 1920 год Марина Цветаева пишет непрерывно, но ни одной книги не вышло. Однажды, отвечая корреспонденту, что ее, Цветаеву, «не помнят» в России, она ответила: «Нет, голубчик, меня не «не помнят», а просто не знают».

Ведущий: В 1922 году Марина Цветаева едет к мужу, который волной отступления был унесен в Чехию. Так началась ее семнадцатилетняя одиссея за рубежом. В эмиграции Цветаева не прижилась. Вместе с разочарованием в эмиграции приходило понимание, что ее читатель там, на родине, что русское слово может найти отклик прежде всего в русской душе.

Стихотворение «Тоска по родине!» на грампластинке.

Ведущий: Стихи, преодолевая все препоны, воздвигнутые на их пути при сталинском режиме, текли в Россию, их везли знакомые и незнакомые, их заучивали и запоминали. Стихи ее не печатались, публичных выступлений не было… «Здесь я не нужна, там я невозможна»,- говорила Марина Цветаева.

Ведущий: Вернулась в Россию Марина Цветаева в жестокие 30-е годы. В начале войны Марина Цветаева вместе с сыном эвакуировалась в составе писательской организации в Чистополь, а затем в небольшой городок Елабугу. Здесь доведенная до отчаяния унижением, непризнанием, черствостью она сама поставит точку в своей жизни.

Перевод стихотворения «Уж сколько их упало в эту бездну…» читает учитель русского языка и литературы Чамзыран С.А.

Звучит «Аве Мария» И.Бах, Ш.Гуно или «Ностальгия» - в исполнении Ф.Гойи (гитара).

Марина Цветаева: Моим стихам, написанным так рано,

        Что и не знала я, что я – поэт,

        Сорвавшимся, как брызги из фонтана,

        Как искры из ракет,

        Ворвавшимся, как маленькие черти,

        В святилище, где сон и фимиам,

        Моим стихам о юности и смерти

        - Нечитанным стихам! –

        Разбросанным в пыли по магазинам

        (Где их никто не брал и не берет!),

        Моим стихам, как драгоценным винам,

        Настанет свой черед.