Когда школа была большая. Статья для школьной газеты. 2005 год. Школа № 36 г.Озерска
статья по теме

Когда школа была большая…

Опрометчиво пообещала написать заметку в газету про свои «школьные годы чудесные», и пожалела о своей самонадеянности. Потому как, в стенах родной школы прошла целая жизнь, наполненная событиями, впечатлениями и образами,  так сразу все на один лист не  уместишь, роман-трилогию написать можно. Но написать что-то не  «можно, а нужно». Ладно, думаю, напишу о главном. Час от часу не легче -  что было главным, а что – неглавным, что важным, а что неважным?..

Начало моей жизни в школе 1 сентября 1984 г. было желто-золотистого цвета. Все было наполнено и расцвечено яркими осенними красками. Нарядная новая школьная форма (это, конечно, не бальное платье Наташи Ростовой, но с поправкой на детский возраст,  чувствовала я себя также), букет цветов и давно уже забытое чувство держать маму за руку, когда мама выше тебя на метр. Выпускной праздник в детском саду, родители и окружающие подготовили детское сознание к тому, что этот день самый важный и самый праздничный. И праздник был… «линейка», фотографы, «божья коровка» на белой шапке одноклассника,  старшеклассники на булавку  крепят желтые листья из бумаги с колокольчиком. Первая учительница, зовут ее Галина Николаевна, приглашает всех в теперь уже наш класс. Первый классный час…

 Никаких стрессовых состояний,   и кризисов в связи с началом учебы у меня не было (ничего такого, не помню). Первые месяцы в школе ассоциируются с солнечным светом,  все  было залито, пропитано солнечным светом… Солнце за окном, солнце в классе, солнце в медовых кудряшках одноклассницы, солнце в сочных  желтых грушах, которые мы едим на переменах. И, правда, ученье – свет… Я иногда удивляюсь, когда захожу в некогда нашу  рекреацию на первом этаже. Удивляюсь несоответствию детского  и моего теперешнего восприятия. Эта не та рекреация, та была огромная (к подоконнику не надо было наклоняться)  и светлая, а эта маленькая и темная…  

И еще помнится то, что уже стало частью истории и к культуре повседневности уже не относится (то, чего мои ученики не знают, не понимают, и могут увидеть только в фильмах или прочитать, изучая советский период). Это пластмассовые пеналы, ранцы (а не рюкзаки),   белые манжеты и воротнички, которые, уууууууууу, аккуратные девочки должны стирать и пришивать раз в неделю, фартуки: черный – для повседневной носки, белый – для праздников. Если пуговицу на форме у мальчиков намазать мелом, то можно на лице нарисовать синяк. Два особо торжественных момента в начальной школе: прием в октябрята (прикалывается значок с изображением «когда был Ленин маленький, с кудрявой головой») и прием в пионеры (уже другой значок и галстук). Это было особенно радостно и почетно. Принимали не сразу и не всех. Принимали в три захода. Меня приняли в числе первых. Нами это воспринималось как таинство, обряд,  сродни религиозному. К седьмому классу слово «пионер» уже в подростковой среде было ругательным, теперь дети в таких случаях говорят «ботаник», и мы, поправ, данную однажды клятву, галстуки носить стеснялись, постоянно их снимали, несмотря на запреты. Сейчас принято смеяться над пионерским детством… А тогда я была командиром «звездочки», мы ходили на совет дружины, с трясущимися руками и дрожащим голосом выступали на школьном радио, ходили по квартирам – «сбор макулатуры», один раз даже помню сбор металлолома. Да, и, конечно же, ноябрьские и майские демонстрации с флажками, шариками, транспорантами.

Затем была перестройка, гласность, плюрализм. Понятия, ничего не значащие для нынешних старшеклассников. С недоумением - это же было так недавно?! Какого вы года рождения? Ах,  89-го… Ну тогда записываем: гласность – это…

1991-1992 учебный год был переломным не только для СССР «как субъекта международного права и геополитической реальности, прекратившего свое существование», но и для нас, учащихся 9 класса, выпускников неполной средней школы № 36. Это было начало новой жизни для всех, новая веха для всего народа.

Была весна, «пора надежд и грусти нежной», экзамены и девичьи мечты. С подругами Леной и Оксаной перед моим экзаменом по английскому бродим босиком в уже теплой озерной воде. Я слежу, чтобы тюльпаны для Нины Андреевны, плавающие у берега (они не должны завянуть),  не унесло волной. И опять было солнце, которое озеро, переливаясь и искрясь, отражало. Солнце, которое для евразийской страны, то ли Запада, то ли Востока, 24 раза уходит на Запад, чтобы обязательно взойти на Востоке.