Сценарий "9 Мая"
материал по теме
Предварительный просмотр:
ДЕНЬ ПОБЕДЫ
СЦЕНА 1
На сцену выбегает девочка, смотрит по сторонам.
- Девчонки, скорей сюда, никого нет, успеем прорепетировать.
ФОНОГРАММА: «Зонтик»
Малыши танцуют танец. Когда они заканчивают, входят подростки.
- Вы чего здесь скачете?
- И вовсе мы не скачем. Мы репетируем, у нас концерт для ветеранов.
- Давайте, давайте отсюда.
- У нас здесь сейчас урок будет, так что топайте со своей репетицией.
- А как же мы? Нам тоже надо. Вечно эти взрослые…
Малыши уходят. Подростки садятся за парты. На партах лежат листы и ручки. Входит учитель.
ФОНОГРАММА: «17 мгновений весны»
Ребята! Вы все знаете, что сейчас вся наша страна готовится к празднованию 60-летия Победы в Великой Отечественной войне. Поэтому сегодня мы пишем с вами сочинение на тему «Страницы Великой битвы». Впрочем, кто хочет, можете выбрать тему о войне произвольно.
Кто-то поднимает руку. Учитель позволяет задать вопрос. Подросток говорит задумчиво, будто рассуждая. Учитель уходит.
Что могу о войне написать?
Я не видел ее, ведь прошло шестьдесят…
Ни родились тогда ни отец мой, ни мать.
Да и дед о войне лишь из книг мог узнать.
Что могу о войне написать?
Теперь мы реже стали вспоминать
Дорог орловских взорванную гать,
Орешников помятые кусты
И пахнущие ельником мосты…
Теперь мы реже стали видеть сны
С пожарами и вспышками ракет.
Во сне не закричим «Гасите свет!»
В кино не вздрогнем, слыша пулемет,
Копна соломы не напомнит дзот…
Возьмут с собою многое года
И лишь одно оставят навсегда,
Лишь одного им не стереть с земли –
Победы, что мы в битвах обрели!
Ребята произносят слова, стоя, и замирают каждый как в почетном карауле и своих парт.
Забыть тот горький год неблизкий
Мы никогда бы не смогли.
По всей России обелиски
Как души рвутся из земли.
Они легли на поле боя, -
- 2 -
Жить начинавшие едва,
Чтоб было небо голубое,
Была зеленая трава.
В десятилетиях не утонули
Их лица, подвиги и имена,
У их могил в почетном карауле
Стоит сегодня вся страна.
С другой стороны выходит подросток в военной форме. Пока он говорит, школьники уходят.
Мы все уставы знаем наизусть.
Что гибель нам? Мы даже смерти выше.
В могилах мы построились в отряд
И ждем приказа нового. И пусть
Не думают, что мертвые не слышат,
Когда о них потомки говорят.
ФОНОГРАММА: «Журавли» Композиция с лентами.
СЦЕНА 2
ФОНОГРАММА: «Офицеры» 1 куплет потом пауза.
Выходят подростки в гимнастерках, раскладывают костер и садятся вокруг. Один разбирает вещмешок, второй пишет письмо, третий ест из котелка, четвертый перевязывает пятому голову и т.д. Заводят разговор после первого куплета.
Я все время спрашиваю себя: почему, зачем? Что случилось тогда? Нет, ни в сорок первом, когда страшные жернова войны уже вовсю перемалывали тысячи человеческих жизней. Когда это началось?
Может, в том году спокойном, двадцать третьем,
Когда мой мальчик только родился,
Уже присматривалась к нашим детям
Та сторона, ощеренная вся.
Гигантский город видел я когда-то
В зеленых вспышках мертвенных реклам.
Он был набит тщеславием, как ватой,
И смешен с маргарином пополам.
В том городе дрались и целовались,
Рожали или гибли ни за что,
И пели «Дойчланд, Дойчланд юбер аллес…»
Все было этим лаком залито…
Меж тем убийцы наших сыновей
Спят сладко, запеленаты в пеленки,
Спят и не знают участи своей.
Вчера мы писали диктанты,
Чертили на досках круги,
А утром уже интенданты нам выдали сапоги.
В широкой армейской шинели
Мы ростом казались малы,
Мы песни заливисто пели,
Скребли, провинившись полы.
Когда же, идя на ученья, мы путали ногу подчас:
- Двадцать пятого года рожденья!
С усмешкой кивали на нас.
Но фронт наступил! Мы мужали
- 3 -
В сражениях день ото дня,
С соседом до битвы сдружаясь,
Друзей после битв хороня.
ФОНОГРАММА: «Офицеры» 2 и 3 куплет «Голос»
Нас в армию девчата провожали,
С которыми до памятной зимы,
Делили мы и радость и печали,
С которыми учились вместе мы.
Я вижу их шубейки и гребенки
И странную растерянность их глаз,
Они стояли – все еще девчонки,
Но было им по-бабьи жалко нас.
В какой-то миг особым женским взором
Они сквозь дым увидели поля,
По длинным госпитальным коридорам
Унылое мельканье костыля.
Им виделись шершавые шинели,
Костры, потери нашего полка,
А может быть, себя они жалели,
Не сознавая этого пока.
Новый чемодан длиной в полметра,
Кружка, ложка, ножик, котелок…
Я заранее припас все это,
Чтоб явиться по повестке в срок.
Как я ждал ее! И наконец-то
Вот она желанная в руках!
Пролетело, отшумело детство
В школах, в пионерских лагерях.
Молодость девичьими руками
Обнимала и ласкала нас,
Молодость холодными штыками
Засверкала на фронтах сейчас.
Молодость за все родное биться
Повела ребят в огонь и дым,
И спешу я присоединиться
К возмужавшим сверстникам моим.
СЦЕНА 3
ФОНОГРАММА: «Метель», «Реквием»
Год 41-ый. 8 сентября началась блокада Ленинграда.
Прорвались все-таки. Бомбят.
Горят Бадаевские склады.
В огне пожаров Ленинград.
Пришел он – первый день блокады.
Их будет много – девятьсот.
Но город наш, со смертью споря
Все одолеет, все снесет:
Обстрелы, холод, голод, горе.
- 4 -
За время блокады фашисты выпустили по городу 150 тысяч тяжелых артиллерийских снарядов, сбросили 5 тысяч фугасных бомб и 10 тысяч зажигательных бомб.
Полностью было разрушено и сожжено 3174 здания и сильно повреждено 7143 здания.
Не работал водопровод, канализация, не было электричества, топлива. А на улице самая холодная зима – 41.
В метельной ночи Ленинграда
Померк Петропавловский шпиль.
С твоими ветрами, блокада,
Клубится морозная пыль.
Склонившись под мглой снеговою,
Девчонка с ведерком пустым
Чуть движется, а за Невою
Клубится пожарища дым.
А там, меж сугробов горбатых,
Где трудно и взрослым шагать,
На саночках узких ребята
Везут свою мертвую мать.
Девочка протягивает зрителям кусочек хлеба, потом разламывает его надвое и половину кладет на парту перед девочкой, которая будет читать дневник Тани Савичевой.
С 20 ноября 41 года в пятый раз сокращается норма выдачи хлеба: рабочим 250 г хлеба, состоящего на 2\3 из примесей клея, целлюлозы и технических жиров детям и служащим 125 г хлеба в день.
Ладога. Дорога жизни. Она начала действовать с 21 ноября 1942 года. Скорее единственная ниточка связывающая людей с жизнью, единственная вена, по которой еще струится кровь.
Дорогой жизни шел к нам хлеб,
Дорогой дружбы многих к многим.
Еще не знают на земле
Страшней и радостней дороги.
И сквозь остывшую планету
На Ленинград машины шли:
Он жив еще. Он рядом где-то.
На Ленинград, на Ленинград!
Там на два дня осталось хлеба,
Там матери под темным небом
Толпой у булочной стоят,
И дрогнут, и молчат, и ждут,
Прислушиваются тревожно:
- К заре, сказали, привезут…
- Гражданочки, держаться можно…
Шестнадцать тысяч матерей
Пайки получат на заре –
Сто двадцать пять блокадных грамм,
С огнем и кровью пополам.
Все это называется – блокада,
И детский плач в разломанном гнезде…
Детей не надо в городе, не надо,
Ведь родина согреет их везде.
Детей не надо в городе военном.
- 5 -
Боец не должен сберегать паек,
Нести домой. Не смеет неизменно
Его преследовать ребячий голосок.
И в свисте пуль, и в завыванье бомбы
Нельзя нам слышать детских ножек бег.
Бомбоубежищ катакомбы
Не детям бы запоминать навек.
Они вернутся в дом.
Мать будет матерью.
И муж вернется мужем.
И дети будут здесь.
Но не сейчас. Потом.
И детей вывозили. И путь был единственный – Ладога. На грузовиках и пешком, под непрестанной бомбежкой. На Большую землю было переправлено более полумиллиона человек.
Самый страшный путь из моих путей!
На двадцатой версте
Как я мог идти!
Шли навстречу из города сотни детей…
Сотни детей!.. Замерзали в пути…
Одинокие дети на взорванном льду –
Эту теплую смерть
Распознать не могли они сами, -
И смотрели на падающую звезду
Непонимающими глазами.
Мне в атаках не надобно слова «вперед»,
Под каким бы нам не бывать огнем –
У меня в зрачках черный ладожский лед,
Ленинградские дети лежат на нем.
Все подходят к партам. На сцене остается одна девочка. Когда она читает дневник и произносит имя погибших родственников, каждый раз загорается новая свеча. Затем свечи одновременно гасятся.
Из дневника Тани Савичевой:
Женя умерла 28 декабря в 12.30 утра. 1941 год. Женя – это моя сестра. Бабушка умерла 25 января в 3 часа. 1942 год. Лека умер 17 марта в 5 часов утра. 1942 год. Лека – это мой брат. Дядя Вася умер 13 апреля в 2 часа ночи. Дядя Леша – 10 мая в 4 дня. Мама – 13 мая в 7.30 утра 1942 года. Савичевы умерли. Умерли все. Осталась одна Таня.
Глаза девчонки семилетней
Как два померкших огонька.
На детском личике заметней
Большая, тяжкая тоска.
Она молчит, о чем ни спросишь,
Пошутишь с ней – молчит в ответ,
Как будто ей не семь, не восемь,
А много, много горьких лет.
Вдруг словно ветер свежий
Пройдет по детскому лицу,
И, оживленная надеждой,
Она бросается к бойцу.
- 6 -
Защиты ищет у него:
- Убей их всех до одного!
642 тысячи ленинградцев умерло от голода во время блокады.
Ленинградец душой и родом,
Болен я сорок первым годом.
Пискаревка во мне живет.
Здесь лежит половина города
И не знает, что дождь идет.
Память к ним пролегла сквозная,
Словно просека, через жизнь,
Больше всех на свете, я знаю,
Город мой ненавидел фашизм.
Наши матери, наши дети
Превратились в эти холмы.
Больше всех,
Больше всех на свете
Мы фашизм ненавидим, Мы!
СЦЕНА 4
Ни кола, ни двора и ни хаты –
Вся деревня под снегом живет.
Эти годы, что были когда-то,
Горечь детства забыть не дает.
Мы великих дел не вершили
И по трижды чужой вине,
Как солдаты, в землянках жили,
Умирали, как на войне.
Есть в Белоруссии кладбище, может быть самое страшное и печальное кладбище на свете – кладбище деревень. 9200 деревень были сожжены фашистами. И остались от них лишь серые могильные плиты да горсть земли из бывшей деревни.
Хатынь. Это слово стало символом скорби. 22 марта 43 года. Из 149 человек сожженных заживо – 76 дети. Спаслись лишь трое – семилетний Витя Желобкович, двенадцатилетний Антон Барановский и кузнец Иосиф Каминский. Но смогли ли они забыть крики горящих заживо людей, лай овчарок, следящих, чтоб никто случайно не уцелел?
Только в Белоруссии были уничтожены 433 деревни. 186 уже никогда не были восстановлены. Их некому было восстанавливать. За годы Великой Отечественной войны в Белоруссии погиб каждый четвертый житель.
ФОНОГРАММА: «Однажды в Америке»
Выходит девушка в крестьянской одежде. В руках теребит вышитое полотенце. Говорит тихо, буднично.
Повечерял. Детям повидла дал, во столько, но дал… А раненько я возле печи завозилась. Он встал, оделся, умылся, «Гут морген» свой сказал, опять умылся, зубы почистил… А потом… Сначала меня убил. А потом… Пошел к деткам…
Девушка поворачивается спиной к зрителям, вскидывает руки, будто призывая небо в свидетели. Платок падает на пол.
Еще недавно дым струился над трубой,
Пекла хозяйка хлеб, и бегали ребята…
- 7 -
За этот детский труп в траве перед избой
Любая казнь – дешевая расплата.
СЦЕНА 5
Перед войной, как говорится, все равны.
Она как жернов перемелет судьбы.
Но те, кто развязать ее смогли,
Скажите мне вы звери или люди?
Разве можем мы быть равнодушными к злу?
Страшный призрак я вижу сквозь смрадную мглу:
Черным прахом дымятся на страшных кострах
Миллионы людей, превращенных в золу.
А их, как взрослых отвели в барак.
Их матери от ужаса кричали.
На детских худеньких таких руках
Им номер точно взрослым написали.
И крематория смертельный дым
Не разбирал, где ребенок, где взрослый.
И кто-то в десять стал совсем седым,
А кто-то так и не смог стать взрослым.
В Бухенвальде было уничтожено 56 тысяч человек.
В Дахау – 70 тысяч
В Маутхаузене – более 122 тысяч
В Майданеке – более 1,5 миллионов
В Освенциме – более 4 миллионов.
Если память каждого погибшего во второй мировой войне почтить минутой молчания потребовалось бы 38 лет. Вдумайтесь 38 лет тишины.
Нам говорили, 25 миллионов погибли в кровавой той бойне. Неправда! Кто их считал - не родившихся, их детей, и детей их детей, чьи матери погибли тогда или вдовами стали раньше, чем матерями?
Не рожден, не рожден в 41-ом,
Не рожден, не рожден в 43-ем,
Не рожден, не рожден в 45-ом.
Не кричат не рожденные дети.
Нет ни плит, нет ни ветров над вами,
Нет ни солнечных дней, ни туманных.
Нужно тело, чтоб вспыхнуло пламя,
Нужно имя, чтоб стать безымянным.
Чтоб письмо в треугольном конверте,
Чтобы слезы тяжелые стыли,
Нужно жить хоть минуту для смерти,
Ну а вы и того не прожили.
Не рожден, не рожден в 41-ом.
Не рожден, не рожден в 43-ем.
Не рожден, не рожден в 45-ом.
Память вечная павшим солдатам!
ФОНОГРАММА: «Аве Мария»
- 8 -
Во время слов на сцену выходят маленькие дети, на них белая одежда, в руках белые игрушки и белые цветы. Они замирают в стоп-кадре, изображая скульптурную группу играющих детей.
Представьте, огромное небо,
Райский сад, о каком лишь мечтают.
А на небе играют дети,
Что о жизни земной и не знают,
Что родиться тогда не успели,
И теперь уж не смогут родиться.
Среди них, может, были и гении,
И могли бы мы ими гордиться…
Может, врач среди них был великий,
Что открыл бы вакцину от рака,
А, быть может, родился б политик,
Что весь мир бы избавил от страха.
ФОНОГРАММА: «Аве Мария»
Мы в землю стольких положили,
Мы столько стойких пережили,
Мы столько видели всего –
Уже не страшно ничего…
И, если все-таки про войны
Я думать не могу спокойно,
И если против войн борюсь –
Не потому, что войн боюсь –
Не за себя боюсь – за тех,
Кто нам теперь дороже всех,
Кого пока что век наш нежил,
И кто пока еще и не жил,
Кто ни слезы не уронил,
Кто никого не хоронил.
Ты о прошлом не забудь. Войны не допусти!
А забудешь – господи тебя прости!
ФОНОГРАММА: Пропаганда «Молитва»
СЦЕНА 6
ФОНОГРАММА: «Мир» вступление
Сверкает гром победного салюта.
Причастна к славе каждая минута.
Упала с окон темнота.
Москва сегодня светом залита,
И радость над разливом площадей
Сияет в окнах, как в глазах людей.
Мы о такой Победе и мечтали,
Стараясь заглянуть за край войны,
Но дымом заволакивало дали
И только прибавлялось седины.
Сверкает гром победного салюта.
- 9 –
Причастна к славе каждая минута.
Пускай несется времени река,
Пускай другие народятся люди –
Они увидят этот блеск орудий
И этот гром услышат сквозь века.
Нет дня, чтоб не было войны
На нашей голубой планете.
Когда же взрослые поймут,
Что жить хотят любые дети.
Скажите, вы разве не смотрите,
Как спит ваш малыш на рассвете?
А разве не так же дороги
Другим матерям их дети?
Вы о войне вспоминаете только 9-го Мая,
А потом обо всем забываете,
Так легче вам жить, забывая.
А мне от этого страшно.
А я смотреть боюсь новости.
И вы, забыв о вчерашнем,
Не допустите новой подлости.
От вас зависит многое.
От вас и от вас, от каждого.
Мир для нас – это самое главное
Ну, хватит нам войн, ну, пожалуйста.
Если однажды все тетеньки,
Если однажды все дяденьки,
Хоть на одну минуточку
Забудут вдруг о войне.
Какой же тогда замечательной,
Какой удивительно детскою,
Какой же тогда прекрасною
Станет жизнь на нашей Земле!
ФОНОГРАММА: «Мир»