Фестиваль художественного слова
методическая разработка по теме

Моторина Надежда Викторовна

Нам Циолковский напророчил,
Что в космос выйдет человек.
В его мечтах поставил точку
Мятежный наш двадцатый век.
Прочь, страх, неверие, сомненья,
И россиянин это смог:
Прорвав земное притяженье,
Он сделал над Землей виток.
Всего один виток - начало
Неведомого нам пути…
А уж мечтатели сказали:
- На Марсе яблоням цвести!
Так будет ли? Пока не знаем -
И на Земле проблем не счесть…
Но "ближний космос" обитаем,
И в этом все же что-то есть!
Пусть не за тысячу парсеков,
Немного ближе - на Луну
Нога ступила человека,
Преграду взяв еще одну.
И спутники к далеким звездам
Весть о землянах унесли -
Прими, великий космос, грозный,
Привет от маленькой Земли!

Ольга Берггольц “В Госпитале”.

Солдат метался: бред его терзал.
Горела грудь. До самого рассвета
Он к женщинам семьи своей взывал,
Он звал, тоскуя: – Мама, где ты, где ты? –
Искал ее, обшаривая тьму...
И юная дружинница склонилась
И крикнула – сквозь бред и смерть – ему:
– Я здесь, сынок! Я здесь, я рядом, милый!–
И он в склоненной мать свою узнал.
Он зашептал, одолевая муку:
– Ты здесь? Я рад. А где ж моя жена?
Пускай придет, на грудь положит руку.–
И снова наклоняется она,
Исполненная правдой и любовью.
– Я здесь,– кричит,– я здесь, твоя жена,
У твоего родного изголовья.
Я здесь, жена твоя, сестра и мать.
Мы все с тобой, защитником отчизны.
Мы все пришли, чтобы тебя поднять,

Вернуть себе, отечеству и жизни.–
Ты веришь, воин. Отступая, бред
Сменяется отрадою покоя.
Ты будешь жить. Чужих и дальних нет,
Покуда сердце женское с тобою.

«Космос»

Я хотела бы слетать на луну,

В неразгаданный мир окунуться.

И подобно красивому сну

К самой яркой звезде прикоснуться.

Долететь до далёких орбит,

Неизвестных всем нам измерений,

Где загадочный космос хранит

Много тайн необъятной вселенной.

На планетах других побывать,

О которых наука не знает,

Бенюх Алина «Спасибо за победу»

Война, война, как много в этом слове

И ужаса, и горечи потерь.

Скажи мне, сколько на Земном покрове

Убила дочерей и сыновей.

Когда пришла стопою ты широкой,

И рухнула ты на святую Русь

Все люди встали ратию высокой

И все они слились в одно «Клянусь!»

Клянусь я до последнего бороться,

Бороться за победу, за народ!

Клянусь я с той победою вернуться,

Вернуться, направляя жизнь вперёд!

А ежели  в бою убьют по лету

Ты, матушка, ты, Родина, прости,

Что этот свой кирпичик до победы,

Увы, уж не смогу я донести.

Когда-то гений Пушкин так сказал:

Мой друг, Отчизне посвятим мы душу.

О, сколько смысла нам он передал,

И смысл этот я здесь не нарушу!

Всё: душу, сердце и себя

Вы отдавали за Россию нашу,

И чаша уж весов была полна.

С победой чаша, наша чаша!

Потерей много понесли тогда…

И существ неземных повидать,-

Что на странных тарелках летают.

Расспросить, как живётся им там,

Есть ли осень, зима или лето,

С какой целью всегда летят к нам –

На забытую Богом планету…

Все о чёмто мечтают всегда,

И стремятся чего-то добиться.

Только космос, увы, никогда

Не захочет наверно открыться…

И многие давно лежат в землице.

Но ведь война! И даже сквозь года

Всё отражается у ветеранов в лицах.

«Спасибо! – от души вам говорим,-

За то, что даровали вы народу!

И это мы не раз вам повторим:        

Спасибо, дорогие за свободу!»

Владимир Высоцкий «Братские могилы»

На братских могилах не ставят крестов,

И вдовы на них не рыдают,

К ним кто-то приносит букеты цветов,

И Вечный огонь зажигают.

Здесь нет ни одной персональной судьбы –

Все судьбы в единую слиты.

А в Вечном огне виден вспыхнувший танк,

Горящие русские хаты, Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,

Горящее сердце солдата.

У братских могил нет заплаканных вдов –

Сюда ходят люди покрепче.

На братских могилах не ставят крестов,

Но разве от этого легче?

Николай Рубцов «Звезда полей»

Звезда полей во мгле заледенелой,

Остановившись, смотрит в полынью.

Уж на часах двенадцать прозвенело,

И сон окутал родину мою…

Звезда полей! В минуты потрясений

Я вспоминал, как тихо за холмом

Она горит под золотом осенним

Она горит над зимним серебром…

Звезда полей горит, не угасая,

Для всех тревожных жителей земли,

Своим лучом приветливым касаясь

Всех городов, поднявшихся в дали.

Но только здесь, во мгле заледенелой,

Она восходит ярче и полней.

И счастлив я, пока на свете белом

Горит, горит звезда моих полей…

Николай Рубцов «Видения на холме»

Взбегу на холм и упаду в траву

И древностью повеет вдруг из дола!

И вдруг картины грозного раздора

Я в этот миг увижу наяву.

Пустынный свет на звёздных берегах

И вереницы птиц твоих, Россия,

Затмит на миг

В крови и жемчугах

Тупой башмак скуластого Батыя…

Россия, Русь куда я ни взгляну

За все твои страдания и битвы

Люблю твою, Россия, старину,

Твои леса, погосты и молитвы,

Люблю твои избушки и цветы,

И небеса, горящие от зноя,

И шёпот ив у омутной воды,

Люблю навек, до вечного покоя…

Россия, Русь! Храни себя, храни!

Смотри, опять в леса твои и долы

Со всех сторон нагрянули они

Иных времён татары и монголы.

Они несут на флагах чёрный крест,

Борис Палийчук «Незабудки»

Берлинский парк. Надгробных плит накаты,

Размах гигантской каменной волны…

Здесь спят орлы-советские солдаты,

Чей смертный час пришёл в конец войны.

Здесь тихо всё, торжественно и светло,

Сюда идёт простой берлинский люд,

Порой, из зоны западной солдаты

Здесь разговор в полголоса ведут.

А на холме стоит наш Воин-грозный,

Фашистский крест под ноги пал ему.

Стоит наш воин вылитый из бронзы,

Прижав ребёнка к сердцу своему.

И как-то раз, когда рассветом чутким

Побеждена была ночная тьма,

Принёс старик берлинец незабудки,

И положил к подножию холма.

Незнаю, как цветы простые эти

Зовутся на немецком языке

Но, я спросил: Кому он предназначен,

Букет цветов, кому и от кого…

-Бойцу Ивану, что в бою горячем

Спас из огня внучонка моего:

Горел наш дом, вся лестница пылала,

Минута, кровля рухнет-и конец!

-Пропал мой мальчик!-моя дочь кричала

-Где он?-спросил бегущий ваш боец.

Она стоит ни слова от испуга,

Прижав к лицу холодную ладонь.

Но в плащ-палатку завернувшись туго,

Солдат отважно бросился в огонь.

Вот он ребёнка вынес в плащ-палатке,

И молча подал дочери моей,

А на лице ожогов отпечатки,

Суровый взгляд и складка меж бровей.

Я портсигар сую ему добротный, старый,

Они крестами небо закрестили,

И не леса мне видятся окрест,

А лес крестов в окрестностях России.

Кресты, кресты…

Я больше не могу!

Я резко отниму от глаз ладони

И вдруг увижу: смирно на лугу

Траву жуют стреноженные кони.

Заржут они – и где-то у осин

Подхватит эхо медленное ржанье,

И надо мной-бессмертных звёзд Руси,

Спокойных звёзд безбрежное мерцанье…

Имел когда-то склонность к серебру.

-Спрячь, говорит, к чему тут портсигары.

Я не наёмный, платы не беру.

-Как ваше имя?-Можешь звать Иваном,

Но толковать мне некогда старик.

Проулком нашим пыльным и туманным,

Исчез солдат к рейхстагу напрямик

И вот я в скромном памятнике этом

Узнал черты знакомого лица.

Пришёл вот с этим маленьким букетом,

Почтить геройство русского бойца.

Жив ли герой, доподленно не знаю,

Но перед тем, кто в бронзе возрождён,

Свою седую голову склоняю,

И славлю то, за что сражался он.

Я был на этом месте через сутки

Всё тот же парк, старик давно исчез,

А на граните сером незабудки,

Как синие осколочки небес.

Не зря их незабудками назвали

В моей, хорошей памятью стране.

Нет никогда, нигде не забывали

Простые люди мира о войне.

Степан Кадашников «Летела с фронта похоронка»

Летела с фронта похоронка

На молодого пацана,

А он живой лежал в воронке…

Ах, как безжалостна война!

И проходили мимо танки…

Чужая речь…а он лежал,

И вспоминал сестру и мамку,

Лежал и тихо умирал.

Пробита грудь была на вылет,

И кровь стекала в чёрный снег,

А он глазами голубыми

Встречал последний свой рассвет.

Нет, он не плакал, улыбаясь,

И вспоминал родимый дом,

И пересилив боль поднялся,

И автомат подняв с трудом,

Он в перекошенные лица

Горячий выплеснул свинец,

Приблизив этим на минуту

Войны, безжалостный конец.

Летела с фронта похоронка,

Уже стучался почтальон,

Солдат, глаза закрыв в воронке,

На миг опередил её.

Константин Симонов «Майор привёз мальчишку…»

Майор привёз мальчишку на лафете.

Погибла мать. Сын не простился с ней.

За десять лет на том и этом свете

Ему зачтутся эти десять дней.

Его везли из крепости, из Бреста.

Был исцарапан пулями лафет.

Отцу казалось, что надёжней места

Отныне в мире для ребёнка нет.

Отец был ранен, и разбита пушка.

Привязанный к щиту, чтоб не упал,

Прижав к груди заснувшую игрушку,

Седой мальчишка на лафете спал.

Мы шли ему навстречу из России.

Проснувшись, но махал войскам рукой…

Ты говоришь, что есть ещё другие,

Что я там был и мне пора домой…

Ты это горе знаешь понаслышке,

А нам оно оборвало сердца.

Кто раз увидел этого мальчишку, домой прийти не сможет до конца.

Я должен видеть теми же глазами,

Которыми я плакал там, в пыли,

Как тот мальчишка возвратится с нами

И поцелует горсть своей земли.

За всё, чем мы с тобою дорожили,

Призвал нас к бою воинский закон.

Теперь мой домна там, где прежде жили,

А там где отнят у мальчишки он.

Плотникова Данна «Мой дедушка»

Я часто слышала рассказ

От мамы, бабушки и брата,

Что был прадедушка у нас,

Который славился отвагой.

Он прошагал весь путь войны,

И был неоднократно ранен.

С осколком боевым в груди,

Он жил, но не был никогда печален.

И звали дедушку Иван.

Былинное, простое имя.

И прошагал солдат Иван

От «Орлеана» до Берлина!

Такую надпись на стене

Рейхстага сделал он углями.

И видел он салют победы,

И возвратился с орденами.

Горжусь я прадедом своим.

И с вами я делюсь рассказом.

Да! Был солдат!

Хвостов Иван!

Жаль мы не виделись ни разу!

Владимир Фирсов «Чувство Родины»

Родина, суровая и милая,

Помнит все жестокие бои…

Вырастают рощи над могилами,

Славят жизнь по рощам соловьи,

Что грозы железная мелодия,

Радость или горькая нужда?!

Всё проходит.

Остаётся Родина-

То, что не изменит никогда

С ней живут,

Любя, страдая, радуясь,

Падая и поднимаясь ввысь.

Над грозою

торжествует радуга,

а над смертью

торжествует жизнь!

Медленно история листается,

Летописный тяжелеет слог.

Всё стареет.

Родина не старится,

Не пускает старость на порог.

Мы прошли столетия с Россиею

От сохи до звёздного крыла.

А взгляни-всё то же небо синее

И над Волгой та же тень орла.

Те же травы к солнцу поднимаются,

Так же розов не отцветший сад,

Так же любят, и с любовью маются,

И страдают, как века назад.

И ещё немало будет пройдено,

Коль злвут в грядущее пути.

Но светлей и чище чувства Родины

Людям никогда не обрести.

Медленно

История листается

Всё пройдёт,

А Родина останется.

Владимир Фирсов «Первый учитель»

Я помню сожжённые сёла

И после победного дня

Пустую холодную школу

Где четверо кроме меня

Где нам однорукий учитель

Рассказывал про Сталинград

Я помню поношенный китель

И пятна, следы от наград,

Он жих одиноко, при школе,

И в класс приходил налегке

И медленно, левой рукою

Слова выводил на доске.

Мелок под рукою крошился

Учитель не мог нам сказать,

Что заново, с нами учился

Умению ровно писать.

Ему мы во всём подражали

Таков был ребячиё закон,

И пусть мы не ровно писали

Зато мы писали как он.

Зато из рассказов недлинных

Под шорох осенней листвы

Мы знали про взятье Берлина

И про оборону Москвы.

Дымок от землянок лучился

Жестокой печалью земли.

«любите ребята Отчизну,

Её мы в боях сберегли»

И слово заветное это

Я множество раз выводил.

И столько душевного света

В звучанье его находил.

А после, поношенный китель

Я помню как злую судьбу

Лежал в нём мой первый учитель

В некрашеном белом гробу.

Ушёл, говорили до сроку

Все беды теперь позади

Рука его так одиноко

Лежала на впалой груди.

Могилу землёй закидали

И женщины тихо рыдали

И кто-то негромко сказал:

«медалей, то бабы-медалей!

Ить он никогда не казал»

Мой первый учитель

Не вправе забыть о тебе никогда

Пусть жил ты и умер не в славе

Ты с нами идёшь сквозь года

Тебе я обязан всем чистым,

Всем светлым, что есть на земле

И думай о судьбах Отчизны

Что нёс ты на светлом челе!

Эдуардас Межелайтис «Пепел»

Эта рыжая пыль под ногами,щебёнка

Из костей-не осколки ль, покрытые ржой?

Это,может быть, резвые ножки ребёнка,

Что за белою бабочкой гнался межой;

Или ручки-дитя ими тянется к маме,

Обнимая за шею, ласкается к ней…

Или был этот пепел большими руками,

Что с любовью к груди прижимает детей.

Этот пепел, который разносится ветром,

Был глазами, смеялся и плакал порой,

Был губами, улыбкою, музыкой, светом,

Поцелуями был этот пепел седой.

Был сердцами, тревогою, радостью, мукой,

Был мозгами, сплетеньем извилин живых.

Слово «жить» до конца, словно буква за буквой,

Точно белым по чёрному вписано в них.

Эти волосы-локоны, косы и пряди,

Что навалены мёртвой косматой горой,

Кто-нибудь расплетал, и взволнованно гладил,

Михаил Черкасов «Милая Родина»

Милая Родина-поле да речка

Сплетни сорочьи, черёмухи цвет,

По вечерам на тесовом крылечке

Древних старух постоянный совет.

В рощах берёзовых летняя дрёма,

Травы укосные тропок обочь.

Из-за ограды притихшего дома

Трактор глазеет в притихшую ночь

Неподдающийся водопроводу,

За огородом стоит журавель.

Милая Родина, ты мне, как воздух,

В полдень июльский и в злую метель.

Только не часто мы вместе бываем.

Больше одна ты

Я тоже один.

Утро меня поднимает не лаем,

Не петухами, а гудом машин.

Видно не зря, как грудному младенцу,

Мне повторяла покойная мать:

Чтоб оценить то что дорого сердцу

Надо однажды его потерять,

Я не винюсь, не вздыхаю истомно,

Модно сходить в покаяньи с ума,-

В том, что ушёл я из отчего дома,

Ты виновата немного сама.

Ты виновата, что утром весёлым

Мне рассказала (простая душа!)

То, что тропинки ведут на просёлок,

Ну а просёлок ведёт на большак

Вот и ушёл я. Зачем? Неизвестно.

Маюсь и мучаюсь, словно больной.

Может, затем, чтобы новая песня

Не обходила тебя стороной!?

Милая Родина, стёжки-допрожки,

В небе высоком стрижей канитель,

Снова не сплю, жду-вот-вот за окошком

Хрипло окрикнет меня коростель.

И сухими губами касался порой.

Чистый трепет сердец, вдохновенные речи,

Золотые надежды, сияние глаз…

Крематориев страшных горячие печи.

Пепел…Пепел.Лишь пепел остался от вас.

Пролетая над проволокою колючей,

Птица мягко касается краем крыла

Дикой розы, на диво багровой и жгучей,

Что на этой кровавой земле расцвела

Боль, которой ещё моё сердце не знало,

Превратилась в колючий, солёный комок

И, как пуля, в гортани навеки застряла,

Чтоб дышать я не мог и забыть я не мог.

Я тяжёлый, невидящий взгляд поднимаю

И от неба его не могу отвести,

Всем своим существом к человеку взываю,

Человеческий пепел сжимая в горсти.

Виктория Дёмина «Родина»

Как понять? Как сказать?

Что на сердце легло?

Как узнать, разгадать

От чего так светло?

Ну подумаешь клин журавлиный летит

Ну подумаешь шмель над цветочком жужжит

И всего то лишь дождь лёг слезинкой в ладонь

А в душе моей глухой клокочет огонь.

Я пытаюсь понять как простой колосок

Мог причиною стать стольких путаных строк.

Этот шёпот листвы, этот шорох травы

Уж которую ночь бередит мои сны

В непонятном волнении дух затаив

Слышу я где-то в дали колыбельный мотив

Среди гор золотых, средь заморских пиров

Не найти мне простых этих, ласковых слов

И кудаб не несли меня волны маня

Нет прекрасней земли чем Отчизна моя!

Моя радость и боль, моя светлая Русь!

И летящему клину твоих журавлей

И слепящему солнцу и раздолью полей

В этой жизни простой можно много понять

Если сердцем любить

Нашу Родину Мать!