Литературно-художественная композиция "Павшие"
методическая разработка на тему

Памяти павших, памяти вечно молодых солдат и офицеров, оставшихся на полях ВОВ

Памяти погибшим в немецкой оккупации и  концлагерях

Памяти ушедших в забвение… посвящается

4 года шла война – это 1418 дней! 34 тысячи часов и 26 миллионов погибших людей!

Если по каждому погибшему из 26 миллионов, в стране объявить минуту молчания, страна будет молчать…34 года!

26 миллионов  на 2,5 тысячи километров – это значит 7, 5 тысяч убитых на километр, 16 человек на каждые 2 метра земли!

26 миллионов за 1418 дней – это значит, 14 тысяч убитых ежедневно, 600 тысяч человек в час, 10 человек в каждую минуту.

Слушайте!

Это мы
     говорим.
Мёртвые.
Мы.
Слушайте!
Это мы
     говорим.
Оттуда.
Из тьмы.
Слушайте!
     Распахните глаза.
Слушайте до конца.
Это мы
     говорим,
мёртвые.
Стучимся
     в ваши сердца…

- Не доучились и не до строили…

-НЕ до мечтали и не до любили …

Не до сказали и не до пели…

- А я хотел жить и учиться, ещё бы чуть-чуть и я бы стал доктором…

-В нашем селе не было учителя биологии и я мечтала ею стать…

-А мы дом строили, добротный, бревенчатый с окнами на реку…

- Я готовилась стать матерью. «Будет сын»-говорил муж, а я смеялась и говорила «Ага, сын с косичками»…

Есть слова нетленные, живые - 
Завещания, где слышится мне горе:
Ветром по Отчизне, по пустыне
Говорят погибшие герои:

"Приказ выполнен. Ура Россия!
Но меня сегодня уж не будет..."

"Бился, знаю, честно, но без сил я,
А живые строго пусть не судят".

"Мамочка, не жди и не печалься,
Завтра расстреляют, мне нестрашно.
За меня со всеми попрощайся.
Мама, очень жить хочу! Неважно..."

"Знаешь, мама, умирать обидно,
Что мечте моей рассвет не видеть.
Хоть ещё пожить бы! Как наивно...
Не давай себя врагу обидеть!"

Есть истории, написанные кровью,
В исцеление глухим, слепым.
В каждом завещаньи рядом с болью - 
Просьба - передать привет живым.

- Это последнее моё письмо. Сегодня шестой день войны. Мы остались вдвоём – я и Пашка, сидим в изуродованном танке, жара невыносимая… У вас, оставшихся в живых, будет такая красивая жизнь как цветы, яркая – яркая. А мне было 24…

-2 часа ночи, получил донесение, что враг в 4 км с левого фланга… Мы стоим на пятачке одной ногой, другую поставить некуда, зарево по всему горизонту, ребята пока спят, мы тёртые калачи, нас так просто не испугаешь. Представляешь, только вот подошёл политрук и сунул мне два печенья, откуда достал – не представляю, но не съел, принёс мне…

Меня нашли у кукурузного поля – кровавая дыра во лбу и семь штыковых проколов, а в кармане это письмо  

- Здравствуй, моя Варя! Нет, мы не встретимся с тобой. Из трёх танкистов остался я один. Никогда я не прожил бы жизнь так хорошо, если бы не ты. Спасибо тебе, родная. Придёт время, люди залечат раны, вырастят новые сады, новые песни будут петь. У тебя будут расти красивые дети, ты ещё будешь любить. А я счастлив, что ухожу от вас с великой любовью к тебе, твой Иван

-Помогите мне! Спасите меня. Я не хочу умереть. Маленький кусочек свинца в сердце, в голову – и всё? И моё горячее тело уже не будет горячим? Пусть будут страдания, Кто сказал, что я боюсь страдать? Это дома я много боялся. Дома. А теперь я всё уже узнал, всё попробовал. Я ведь пригожусь для жизни. Ведь это даже смешно – убивать человека, который ничего не успел совершить. Я даже 10 класса не кончил… я всё пройду. Буду стрелять, не спать, мучиться, но пройду, всё пройду. До самого конца.

До чего же мне хочется жить

Умирать мне, друзья, неохота

Только б жить и страдать, и любить

Снова тратить бы годы без счёта

Только б жить, и любить, и гореть

А уж жизни осталось немного

Для чего ж нам пришлось одолеть

Эту трудную нашу дорогу

-Завтра я умру, мама. Ты прожила 50, а я лишь 24. Мне хочется жить, ведь я так мало сделал…  Они издевались надо мной, но я ничего не сказал…

 Не плачь, мама! Я смерти не боюсь, ты получишь письмо, а меня уже не будет на свете. А как бы хотелось ещё пожить и посмотреть, какая будет дальше жизнь. Ладно, отбрасываю мечты…

-Для того, чтобы сломить- меня били электрическими проводами. Было очень Больно, чтобы не заплакать я прикусила губы. Я  искусала их  в кровь…В крови были не только мои губы. В крови был весь деревянный топчан, на котором меня били…Как я могла говорить, когда молчала Улька Громова, которой на спине выжгли пятиконечную звезду, молчал Ваня Земнухов, который не произнёс ни слова со дня его ареста, молчали все. Меня расстреляли последней, надеясь выведать у меня шифр радиопередатчика. Ребят не стало 31 января. Меня же мучили ещё до 7 февраля. Перед расстрелом мне удалось отправить моей маме записку «Прощай , мама, твоя дочь уходит в сырую землю!». Ротенфюрер СС, ведший меня на расстрел, хотел поставить меня на колени и выстрелить в затылок, но я не стала на колени и приняла пулю в лицо

- Здравствуйте, дорогие мои! Меня в феврале арестовали, мне было очень тяжело, мамочка, но я перенесла это. Каждый день ожидала расстрела, о жизни больше не думаю. Я исполнила свой долг, милые мои, вы гордитесь тем, что я не запятнала вашей фамилии и своей чести. Труп мой будет в городе Острове за тюрьмой, у дороги. Будет надето, мамочка, моё шерстяное платье и тобой купленная на 19 – летие трикотажная кофточка. Ваша дочь Зоя, прощайте, прощайте

 -Отворяют дверцы вагонов и нагайками выгоняют людей; через громкоговоритель даются приказания: всем надо сдать вещи и одежду, даже костыли и очки......Потом начинается марш... Справа и слева проволочные заграждения, а сзади десятки нацистов с винтовками. Мужчины, женщины, девушки, дети, младенцы, безногие калеки, все идут толпой. На повороте, у входа в здание, стоит, ухмыляясь, эсэсовец и объявляет ласково: «Ничего дурного вам не сделают.. Вы только должны дышать поглубже. Это  необходимо для дезинфекции». МЫ  начинаем догадываться, какая судьба нам уготована. Ужасная, всепроникающая, вонь обнаруживает истину. МЫ подымаются по нескольким ступенькам — и уже видим непредотвратимое…

-Солнечным утром 22 марта 1943 года большой отряд фашистских карателей плотным кольцом окружил нашу белорусскую деревню Хатынь. Всех жителей - мужчин, женщин, стариков, детей – выгнали из домов. А затем под дулами автоматов всех согнали в большой сарай. Объятые ужасом люди стояли, тесно прижавшись, друг к другу. Что задумали палачи? И вдруг вспыхнуло пламя – фашисты подожгли сарай!«Люди бросились к воротам. Стали колотить ногами, плечами навалились, треснули ворота, распахнулись; свежим ветром дохнуло в овин, свинцовым ливнем хлестануло…автоматные очереди карателей уложили всех, кто попытался вырваться из огненного плена. Пламя разгоралось все сильней и сильней. Наконец, рухнула объятая огнем крыша. Хатынь была стерта с лица земли. Нас было – 149 человек, заживо сожженных: стариков, женщин и детей.

Продолжается жизнь.
И опять
     начинается день.

Без нас..
Это —
     ваша судьба.
Это —
     общая наша
               судьба...
Так же птицы
          поют на земле
без нас.
И черешни
        цветут на земле
без нас.
И светлеет
          река.
И летят облака

 Без нас…

Помяни нас, Россия, в декабрьскую стужу 
Перед тем, как сойдешься за праздничный стол, 
Вспомни тех, кто присяги тебе не нарушил, 
Кто берег тебя вечно и в вечность ушел.

Помяни нас, засыпанных пеплом и пылью, 
Пулеметами врезанных в скальную твердь, 
Запиши нас в историю горестной былью 
И рубцом материнское сердце отметь.

Помяни нас, Россия, и злых, и усталых, 
Одуревших от зноя, без сна, без воды, 
Отмеряющих жизнь от привала к привалу, 
От звезды до звезды, от беды до беды.

Помяни нас, Россия в извечной печали, 
Златорусую косу свою расплетя, 
Мы оставшимся помнить и жить обещали, 
Жить, как коротко прожили мы для тебя!..