Распятие (казнь)

Распятие (реконструкция)

Распятие — исторический вид смертной казни.

Описание

Осуждённому на смерть прибивали гвоздями или деревяными кольями руки и ноги к концам креста или фиксировали конечности при помощи верёвок. Гвозди или колья при этом вбивали не в ладони, а в запястья, так как вбитые в ладони гвозди не удерживали тело на кресте, под тяжестью казнимого гвозди прорезают ткани конечностей и казнимый может упасть с креста.[1]

Крест использовался деревянный, как правило, Т-образный, существовали и другие его формы. Иногда в центре креста прикреплялся небольшой выступ, на который распятый мог опереться ногами. Затем крест закрепляли вертикально на всеобщее обозрение. Часто самому распятию предшествовала позорная процессия, в ходе которой осуждённый должен был нести так называемый патибулум, деревянный брус, который потом служил горизонтальной перекладиной креста.

Исследователи обращают внимание на то, что изображения Распятия, даже канонические, не соответствуют тому, как проводили казнь на самом деле. Осужденный нес на спине только перекладину креста. По прибытии на место осуждённого укладывали на землю и деревянными кольями или гвоздями приколачивали руки к концам перекладины, которую затем с помощью веревок подтягивали на вершину заранее вкопанного в землю столба. При этом ноги осужденного либо оставались на земле, либо опирались на небольшую подставку. Ноги подгибались, тело свисало вниз, а руки, разведенные в стороны приобретали вид буквы «V».

Казнь была известна в Вавилонии, Греции, Палестине, Карфагене.

Особое распространение получила в Древнем Риме, где стала основным видом мучительной смертной казни. Так казнили особо опасных преступников (бунтовщиков, изменников, убийц и т. д.). После подавления восстания Спартака все взятые в плен рабы, то есть примерно 6000 человек, были распяты вдоль Аппиевой дороги от Капуи до Рима. Красс так и не отдал приказа снять тела с крестов, они висели на них годами, а, возможно, десятилетиями (Красс умер через 18 лет после разгрома Спартака).[2][3][4][5][6]

В Древнем Риме в случае убийства хозяина дома все проживавшие в доме рабы вне зависимости от пола и возраста подлежали распятию. Распяты были и участники восстания Спартака. Согласно христианскому вероучению, распятию был подвергнут Иисус Христос, что сделало крест символом христианской религии. Казни через распятие были преданы и ряд христианских святых (апостолы Андрей и Пётр, мученик Клеоник Амасийский).

В Иерусалиме, в музее Рокфеллера, у Шхемских ворот, выставлен страшный экспонат: кость ноги с застрявшим в ней ржавым гвоздем. Эта находка была сделана археологом Василиос Цаферис (Vassilios Tzaferis)[7] в 1968 году при раскопках горы Скопус в местности Гив'атха-Мивтар (по-арабски Рас эл-Мазареф) в северной части Иерусалима. В этой местности было обнаружено четыре пещеры представлявшие собой семейные усыпальницы, с костями людей погибших от насильственной смерти - от удара меча, пущенной стрелы и распятия. В каждой из пещер был туннель, ведущий в гробницу. Во многих склепах благодаря повышенной влажности кости хорошо сохранились. Всего в них было 15 известняковых склепов, в которых хранились останки 35 человек. По найденным в первой гробнице глиняным предметам, удалось установить, что захоронение относится к временному отрезку между концом II века до н.э. и 70 годом I века н.э. В последней гробнице под названием Йоханан Бен Хагалгал было обнаружены останки взрослого мужчины и ребёнка. Останки обследовал доктор Хаас, сотрудник отделения анатомии Еврейского иерусалимского университета и Медицинского института "Хадасса". Итоги экспертизы были опубликованы в журнале "Израэл эксплорейшн джорнэл" (т.20, 1970). Вследствие обследования было обнаружено, что у мужчины пяточная кость при распятии была пронзена большим гвоздём длинной около 17 сантиметров, а также перебиты обе голени, причём намеренно, а смерть наступила от нехватки воздуха. Данное открытие является первым достоверным археологическим подтверждением точности евангельского рассказа. Оно наглядно демонстрирует, как именно осуществляли римские солдаты «правильное» распятие.[8][9]

При массовом характере крестных казней, практически каждый из римских легионеров должен был уметь произвести казнь. Срубить дерево, грубо зачистить два бруса — вертикальный и поперечный, вбить три гвоздя, каждый уверенно одним ударом — два в руки и третий в обе ноги, на уровне щиколоток, насквозь. Иногда четвертым ударом нижний гвоздь загибался, чтобы надежнее держать ноги пригвожденного. Все это делалось одним подручным орудием — боевым топором.

Технические подробности ярко и наглядно представлены в Храме Гроба Господня в Иерусалиме, на запрестольной мозаике в католическом приделе Голгофы. Он так и называется: придел Пригвождения к Кресту. Основной причиной смерти при распятии является асфиксия, вызванная развивающимся отёком легких и утомлением участвующих в процессе дыхания межреберных мышц и мышц брюшного пресса. Основной опорой тела в данной позе являются руки, и при дыхании мышцы брюшного пресса и межрёберные мышцы должны были поднимать вес всего тела, что приводило к их быстрому утомлению. Также сдавливание грудной клетки напряжёнными мышцами плечевого пояса и груди вызывало застой жидкости в лёгких и отёк лёгких. Дополнительными причинами смерти служили обезвоживание и потеря крови.

Возможность опоры на прикреплённый к кресту выступ несколько облегчала дыхание, но в целом лишь затягивала процесс смерти. Для ускорения казни осуждённым перебивали дубиной голени, что лишало их дополнительной опоры.

Распятый погибал долго и мучительно, обычно в течение 5-6 дней.

Распятие как вид смертной казни до сих пор существует в законодательстве Судана и Саудовской Аравии. Но перед самим распятием выполняется предварительное повешение осуждённого, то есть распинают уже мёртвое тело.

Казнь использовалась боевиками по отношению к русским военнопленным по крайней мере во время Первой чеченской войны[10].

Тип казни

Далеко не всегда при распятии применялись гвозди, как раз наоборот. К кресту обычно привязывали, и тогда мучения могли длиться несколько дней, когда распятый умирал медленно, буквально вялясь заживо, под лучами солнца. Гвозди стали применять намного позже и использовали в случаях, когда хотели усилить мучения. Такое усиление, однако, приводило к тому, что смерть наступала намного быстрее. К эпохе Империи распятие вообще проводилась в самых разнообразных позах, и зависела от прихоти солдат, проводивших казнь. К столбу одним гвоздем прибивали наложенные пятки, руки могли прибыть тоже одним гвоздем в области стянутых локтей, практиковалась распятие вниз головой и.т.п. Именно к этому времени и возникло учение Свидетелей о казни на столбе - для таких распятий "одним гвоздем" крест был попросту не нужен. 89.254.243.64 18:52, 25 апреля 2008 (UTC)

'''Так казнили особо опасных преступников (бунтовщиков, изменников, убийц и т. д.).'''Бред полный. Убийц-римских граждан казнили сбрасыванием с Тарпейской скалы. Других уголовников заключали в тюрьмы на неопределенное время, или высылали, лишив гражданства. Это и было самое страшное наказание для римских граждан.

 Основные и дополнительные причины смерти на кресте

По мнению авторов статьи "Распятие" "основной опорой тела в данной позе являются руки".Чуть ниже они указывают на "возможность опоры на прикреплённый к кресту выступ" (известный под названием "седалище")и на наличие опоры для ног,ибо только так можно понять слова о том,что перебивание голеней "лишало их (распятых -А.К.) дополнительной опоры" (известной под названием "подножие"). Таким образом, по собственному утверждению авторов статьи, вес тела осуждённого распределялся между тремя точками опоры.Поэтому и речи не может быть о том, что "при дыхании мышцы брюшного пресса и межрёберные мышцы должны были поднимать вес всего тела".Мышцы брюшного пресса не делают этого ни при каком варианте распределения нагрузки. Более того:если расстояния между перекладиной,седалищем и подножием были стандартными (а об ином нет никаких сведений вообще нигде),то распределение нагрузки прямо зависело от особенностей телосложения осуждённых,что в ряде случаев должно было приводить к полному отсутствию нагрузки на руки. Указав на быстрое утомление мышц,авторы тут же переходят к "сдавливанию грудной клетки напряжёнными мышцами плечевого пояса и груди",которое "вызывало застой жидкости в лёгких и отёк лёгких".Авторы путают напряжение с натяжением:натянутые мышцы плечевого пояса и груди не сдавливают,а как раз раздвигают грудную клетку,и она находится в состоянии принудительного вдоха.Следовательно,и речи быть не может ни о самом сдавливании,ни о сдавливании как причине отёка лёгких. В качестве дополнительной причины смерти авторы называют обезвоживание организма.Отёк лёгких на фоне опасного для жизни обезвоживания - нонсенс. "Перебивание голеней мечом или топором" называется не перебиванием,а перерубанием.Авторы опять перепутали. Вывод:статья,в которой каждое следующее утверждение опровергает предыдущее,есть не что иное,как ничего не значащий набор слов.83.102.233.50 09:55, 15 января 2009 (UTC)Андрей Корольков

Интересно, кто-то возразит или Андрей Корольков может переписывать статью?--Max 09:26, 29 января 2009 (UTC)

Евангельское повествование

О распятии Иисуса Христа повествуют все четыре евангелиста и каждый сообщает свои подробности:

 Действующие лица и атрибуты

Распятие
(Матиас Грюневальд, 1500—1508)

 Свидетели казни

Согласно сообщениям евангелистов при распятии Иисуса присутствовали:

1. Мария, мать Иисуса Христа, традиционно Богородица;
2. Иоанн Богослов (ему Иисус вверил заботится о своей матери: «Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жено! се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее к себе» (Ин.19:26-27);
3. Мария Магдалина;
4. Мария Клеопова;
5. Два разбойника, распятые по сторонам от Иисуса;
6. Римские воины во главе с сотником, именуемым в апокрифах Лонгином;
7. Народ, первосвященники и книжники, которые насмехались над Иисусом.

Восхождение на Крест
(русская икона, XVI век)

 Орудия Страстей

Предметы, использовавшиеся при распятии Иисуса вошли в число орудий Страстей Христовых и стали почитаемыми христианскими реликвиями. К ним относятся:

1. Крест Животворящий, на котором был распят Иисус, является священной реликвией христианства.
2. Титло INRI — табличка со словами «Иисус Назорей, Царь Иудейский» написанными по указанию Пилата (Ин.19:19).
3. Гвозди, которыми тело Иисуса было прибито к Кресту.
4. Губка, с которой Иисуса напоили уксусом.
5. Чаша Грааля, в которую, по преданиям, собрали кровь Иисуса Христа.
6. Копье Лонгина, которым пронзили подреберье мёртвого Иисуса, чтобы убедиться в его смерти.
7. Лестница, с помощью которой сняли тело мёртвого Иисуса с Креста.
8. Клещи, которыми вынимали гвозди.

 Голгофа

Кровь Христа омывает череп Адама (фрагмент фрески Фра Беато Анджелико)

Основная статья: Голгофа

Голгофа (ивр. גולגלתא‎, «лобное место» от арам. gûlgaltâ, букв. «череп») — невысокий холм за границей городских стен Иерусалима. Был традиционным местом публичных казней.

Своё название холм получил от того что имел форму черепа. Также существует предание, что Ной перед потопом взял череп и кости Адама в ковчег, а по его окончании Сим похоронил череп и две кости на Голгофе.[1]

Христианские богословы считают, что кровь Христа омыла захороненный на Голгофе по промыслу Божьему череп Адама и в его лице всё человечество от греховной скверны, даровав этим возможность спасения. В изобразительном искусстве изображение главы Адама, омываемой кровью Иисуса, известно с IX века.[2]

 В искусстве

Три этапа Страстей Христовых: Возведение на крест, Распятие, Снятие с креста. 1645 год. Вклад царя Михаила Федоровича. Собор Успения Богородицы Кирилло-Белозерского монастыря. (Клейма царских врат)

Отличительный признак католического Распятия — скрещенные и пробитые одним гвоздём обе ступни Христа. В православной традиции Христос изображается распятым на четырёх гвоздях: как руки, так и ноги прибиты каждая своим гвоздём. Также на православном Распятии ладони Христа обязательно открыты. Вопрос о недопустимости изображения согнутых пальцев Христа под католическим влиянием поднимал в 1553 году дьяк Висковатый и, хотя дьяк был осуждён за рассуждения об иконописи, доводы о необходимости изображения открытых ладоней были признаны верными и спорные иконы были переписаны.

Скульптурное изображение распятого Христа (см. Распятие), является традиционным атрибутом убранства западных церквей, в православной церкви в храмах традиционно используют резные деревянные распятия (иногда с предстоящими).

1. Крест
2. Меж двух разбойников
3. Слова Иисуса на Кресте
4. Распятие
5. Распятие (декоративно-прикладное искусство)
6. Форма орудия казни Иисуса

Воскресение Иисуса Христа

[править]

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Эта версия страницы ожидает проверки и может отличаться от последней подтверждённой, проверенной 24 июня 2011.

Стабильная версия была проверена 24 июня 2011. Имеются непроверенные изменения в шаблонах или файлах.

Перейти к: навигация, поиск

«Воскресение», картина Эль Греко

Воскресение Иисуса Христа — одно из наиболее известных событий, описанных в книгах Нового Завета. Вера в воскресение Иисуса является одной из основных доктрин христианства.

Пророчества о воскресении Христа

Ветхозаветные пророчества о Христе антиномичны: темы страдающего Мессии и грядущего во славе Царя часто сменяют одна другую. Наиболее отчётливо это выражено в пророчестве Исаии (Ис.53):

Воскресением Христа из мёртвых разрешается и другая антиномия: Мессия есть обычный человек и бессмертный Бог: Пс. 2, 44, 109, 9:6, Иер.23:5, Мих.5:2, Мал.3:1. Пророчества о вечном Царстве Израиля понимаются как возглавление Христом, пребывающим после Вознесения в вечности, Церкви в земной истории, а также как предсказания о Втором пришествии: Быт.49:1, 2Цар.7:13, Пс.131:11, Дан.7:13-14.

В день Пятидесятницы ап.Пётр в первой проповеди христианской Церкви говорил о пророчествах в псалмах Давида (Деян.2:22-36):

Типологическое толкование Библии рассматривает исторические события Ветхого Завета как прообразы событий Нового Завета, так по словам св. ап. Павла, ветхозаветный закон был «детоводителем ко Христу» и «тенью будущих благ» (Гал.3:24; Евр.10:1). События ветхозаветной Пасхи — Исхода евреев из Египта представляет наиболее ёмкие прообразы Воскресения Христа, в частности:

1. Ангел, видя знаки крови пасхального жертвенного агнца на дверях еврейских домов, проходит мимо (Пасха — досл. евр. «проходить мимо»), из-за чего еврейские первенцы спасаются — это есть прообраз спасения всех людей Кровью Христа как Агнца закланного за грехи мира.
2. С другой стороны, прообразом самого пасхального (избавительного) агнца является овен, которого обнаружил Авраам на горе Иегова-ире (досл. «Бог узрит»)

1. — первосвященники, вспомнив, что Христос говорил о своем воскресении на третий день, просят Пилата поставить стражу на три дня, чтобы ученики не украли тело, изобразив тем самым воскресение учителя из мертвых. Пилат сказал им: у вас есть стража, сами и охраняйте (Мф.27:65). Первосвященники пошли и поставили у гроба своих воинов, и опечатали гроб.

1. Воскресение Христово (первый день после субботы) — после субботнего покоя ко гробу идут жены-мироносицы. Перед ними на гроб сходит Ангел, и происходит землетрясение, из-за чего камень отворяет гроб, а стража повергается в страх. Ангел говорит женам, что Христос воскрес, и предварит их в Галилее. Мария Магдалина, пришедшая ко гробу ранее всех, возвращается и сообщает апостолам Петру и Иоанну, что тело Учителя унесли. Петр и Иоанн спешат ко гробу. Первый подбегает Иоанн, но не решаясь войти, видит в гробе только пелены. Петр же сразу входит в гробницу и замечает, что сударь, повитый вокруг головы, лежит не с ризами, но особо. Иоанн, видя аккуратно сложенные пелены и зная запрет касания иудеями мертвого тела, первый из апостолов уверовал в воскресение Христа. Петр же «отъиде, в себе дивяся бывшему» (Лк.24:12).

Стража сообщила происшедшее первосвященникам. Первосвященники же дали им много денег, чтобы те говорили, что ночью, когда они спали, ученики Иисуса украли Его. Воины так и поступили, как научены были.

Воскресение Христа в иконографии, культуре и живописи

Распространенный мотив западного происхождения — Христос выходит или даже взмывает вверх из отверстого гроба, рядом находятся ангелы, воины повергаются на землю или разбегаются. Иногда рядом присутствуют жены-мироносицы или апостолы. Данный сюжет не вполне соответствует евангельскому изложению событий, где Христос воскресает до того, как камень отворяет гроб, вследствие схождения Ангела. Однако со времен Средневековья западная иконопись использует его, меняя только детали и способ выражения. Для этого иконографического канона также часто характерна деталь — Христос держит крест или флаг с изображением креста. Живопись

Явление Христа Магдалине в саду. Медная гравюра. А. Заделер

Неверие святого Фомы. Рембрандт, 1634, Москва, ГМИИ им. А. С. Пушкина

А. Иванов. Явление Христа Марии Магдалине после воскресения. 1835

Сюжет «Не прикасайся ко Мне» (лат. Noli me tangere — слова Христа Марии Магдалине при первом Его явлении ей) получил широкое распространение не только в иконографии, но и в светской живописи, начиная с эпохи Возрождения. Различными способами художники и иконописцы старались показать динамичность события и его эмоциональную окраску — рвение Марии к неожиданно воскресшему Учителю, и Его отстранение от неё, но при этом не холодно-отчужденное, а исполненное любви и в то же время строгости. В некоторых работах в руки Христа вложена лопата, таким образом авторы объясняют ошибку Марии, почему она приняла Христа за садовника.

Тема воскресения Христа была популярным сюжетом у великих живописцев средневековья и эпохи Возрождения. Картины, посвящённые воскресению и явлениям воскресшего Христа ученикам, создали Караваджо, Маттиас Грюневальд, Альбрехт Альтдорфер, Петер Пауль Рубенс и многие другие. Эпизод с уверением апостола Фомы изображён на картинах Караваджо и Рембрандта.

Кисти Микеланджело принадлежит несколько графических эскизов «Воскресение Христа». В Сикстинской капелле Ватикана есть фреска XVI века с изображением воскресшего Спасителя.

Моление о чаше

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Моление о чаше, Эль Греко, 1605 год

Моление о чаше — молитва Иисуса Христа в Гефсиманском саду, описанная в Евангелиях. Согласно евангельскому повествованию, Иисус пришёл для своей молитвы перед арестом в Гефсиманский сад, расположенный внизу склона Елеонской горы около ручья Кедрон, восточнее от центра Иерусалима. Место, где молился Иисус Христос, в настоящее время находится внутри католической Церкви всех наций, построенной в 1919 — 1924 годах. Перед её алтарём находится камень, на котором, по преданию, молился Христос в ночь своего ареста.[1]

Моление о чаше описано всеми евангелистами, кроме Иоанна, который только сообщает, что «Иисус вышел с учениками Своими за поток Кедрон, где был сад» (Ин.18:1).

Все три евангелиста описывают моление Христа одинаково, только Лука упоминает о явлении ангела и о кровавом поте Иисуса. Также только Лука называет причину сна учеников Иисуса Христа — «нашел их спящими от печали».

Матфей и Марк повествуют о троекратной молитве Иисуса:

1. Первый раз Он молился об отвращении от Него чаши страданий — «да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты»;
2. Второй раз изъявляет уже прямую покорность воле Божией (у Луки ему был послан ангел, чтобы укрепить Его в этой воле) и восклицает — «да будет воля Твоя»;
3. Третий раз он повторяет своё второе моление и возвращается к ученикам сказать о приближении предателя: «вот, предаётся Сын Человеческий в руки грешников. Встаньте, пойдём; вот, приблизился предающий Меня».

Согласно евангельскому повествованию, Иисус пришёл для своей молитвы перед арестом в Гефсиманский сад, расположенный внизу склона Елеонской горы около ручья Кедрон, восточнее от центра Иерусалима. Место, где молился Иисус Христос, в настоящее время находится внутри католической Церкви всех наций, построенной в 1919 — 1924 годах. Перед её алтарём находится камень, на котором, по преданию, молился Христос в ночь своего ареста.[1]

Церковь всех наций или Бази́лика Аго́нии Госпо́дней (лат. Basilica Agoniae Domini) — францисканский католический храм в Гефсиманском саду, построенный на той скале, где, согласно преданию, Иисус Христос совершил Моление о чаше (Мк.14:32-42) в последнюю ночь перед арестом.

Богословы видят в словах гефсиманской молитвы Иисуса подтверждение того, что он имел две воли: божественную (общую с Богом ) и человеческую (полученную в связи с рождением от смертной). Гефсиманское моление Иисуса Христа, с точки зрения богословов, было выражением его страха перед смертью, свойственного человеческой природе.

Моление о чаше относится к популярным сюжетам в западноевропейской живописи. Обычно художники при изображении данного сюжета точно следовали евангельскому повествованию и изображали молящегося Христа, и ангела с чашей в руке, троих спящих учеников и вдалеке идущих Иуду и стражей.

Художники стремились подчеркнуть в молении о чаше трагическое одиночество Иисуса Христа. Он, стоящий на коленях всегда является центром композиции, Иуду со стражей помещали на заднем плане, а спящих учеников — на переднем, подчёркивая их сном значимость слов Христа, обращённых к ним: «Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна» (сон учеников противопоставляется бодрствованию и молитве Христа).

Крестный путь

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Перейти к: навигация, поиск

Ведение на Голгофу, икона, ок. 1497

Несение креста (Уголино ди Нерио, 1324—1325)

Крестный путь (лат. Via Crucis) — составная часть Страстей Христовых, включающая в себя Несение креста, с кульминацией — Распятием. В католицизме — богослужение, воссоздающее в памяти верующих основные моменты страданий Иисуса Христа.

В переносном смысле «крестный путь» — дорога страданий, жизнь, полная стойко переносимых бедствий.

 Евангельское повествование

О крестном пути повествуют все четыре евангелиста, причем Матфей и Марк совершенно одинаково: «встретили одного Киринеянина, по имени Симона; сего заставили нести крест Его». Иоанн описывает этот эпизод очень кратко, ничего не сообщая о Симоне Киринейском, но говоря про Иисуса что он «неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа» (Ин.19:17). Наиболее подробно о крестном пути рассказывает Лука:

 Описание богослужения

12-ое стояние. Иисус умирает на кресте

Богослужение состоит из 14 стояний, представляющих собой различные моменты Страстей Христа, а также вступления и заключения.

Традиционно на стенах католических храмов помещаются по периметру четырнадцать картин или скульптурных композиций, соответствующих четырнадцати стояниям крестного пути. Таким образом, молящиеся во время богослужения обходят весь храм.

Стояния крестного пути:

1. I: Господа Иисуса осуждают на смерть
2. II: Иисус берёт крест на свои плечи
3. III: Иисус падает в первый раз
4. IV: Иисус встречает свою Мать по пути на Голгофу
5. V: Симон Кириниянин помогает Христу нести крест
6. VI: Св. Вероника отирает лицо Господу Иисусу
7. VII: Иисус падает второй раз
8. VIII: Иисус Христос утешает плачущих женщин.
9. IX: Иисус падает третий раз.
10. X: Иисуса Христа обнажают.
11. XI: Иисуса прибивают ко кресту.
12. XII: Иисус умирает на кресте.
13. XIII: Иисуса снимают с креста.
14. XIV: Погребение Иисуса Христа.

Каждое стояние состоит из следующих элементов:

1. Возглашение названия стояния.
2. Молитва крестного пути. В качестве молитвы крестного пути могут использоваться различные тексты схожего содержания:

«Поклоняемся Тебе Христе, и благословляем Тебя. Ибо Ты Святым Крестом Своим искупил мир».

«Поклоняемся Тебе, Христос, и благословляем Тебя. Ибо Ты Святым Крестом Твоим мир искупил»

«Поклоняемся Тебе, Господи Иисусе Христе, здесь и во всех церквях Твоих, какие есть во всём мире, и благословляем Тебя, ибо Ты Святым Крестом Своим искупил мир» и др.

1. Чтение размышления. Размышление представляет собой текст произвольной формы, побуждающий участников богослужения глубже задуматься над тем или иным моментом Страстей Господних.
2. Молитва (Отче наш, Аве Мария или другая).
3. Процессия к следующему стоянию.

Традиции

Крестный путь в Риме, 2007 год

Обычно богослужения крестного пути проводятся во время Великого поста, особенно по пятницам. Обязательно проводится крестный путь в Великую пятницу — день распятия и смерти Христа.

Во многих католических странах, где есть монастыри или почитаемые храмы, расположенные в горах или удалённых местах, вдоль дороги ведущей к святилищу устанавливаются скульптурные или живописные изображения стояний крестного пути. Богослужение крестного пути, таким образом, может быть совмещено с паломничеством.

В Иерусалиме в Страстную Пятницу проводится богослужение крестного пути на улицах города вдоль предполагаемой дороги, которой вели Христа на Голгофу, так называемой Виа Долороза.

Ви́а Долоро́за (лат. Via Dolorosa, букв. «Путь Скорби») — улица в Старом городе Иерусалима, по которой, как считается, пролегал путь Иисуса Христа к месту распятия. На Виа Долороза находятся девять из четырнадцати остановок Крестного пути Христа. Последние пять остановок находятся на территории Храма Гроба Господня.

Маршрут Крестного пути начинается от школы Аль-Омарийа (en:Umariya Elementary School), от места где когда-то стояла римская крепость Антония, и ведёт на запад по Старому Иерусалиму до Храма Гроба Господня.[1] Описание данного маршрута было впервые дано в конце XIII века доминиканским миссионером Рикольдо да Монтекроче [2] , а установлен он был в XIV веке монахами-францисканцами из Кустодии Святой Земли.

Известно, однако, что сам Иерусалим был полностью разрушен ещё в I веке после иудейского восстания 66—71 годов, описаного Иосифом Флавием[3]. Руины находились в запустении несколько десятков лет. В 130 году на месте Иерусалима был построен римский город Элия Капитолина[4].

Иерусалим. Виа Долороза и Храм Гроба Господня

Миллиард девятьсот миллионов... Столько людей на нашей планете веруют во Христа. Мечтой подавляющего большинства христиан является желание посетить те места, где Он родился, проповедовал, был распят, воскрес и вознесся в Своё Небесное Царство.

Паломничество родилось уже в первые века от Рождества Христова, но устойчивый, массовый характер оно обрело только тогда, когда крестоносцы создали для этого базу. И число паломников превысило самые смелые предположения. Вплотную встал вопрос о необходимости формирования тех традиций, которых не было ранее. Так, к XIII - XIV в.в., родился маршрут Скорбного (Крестного) пути Иисуса, получивший название Виа Долороза.

Вначале он включал в себя только те места, которые были упомянуты в Евангелиях. Затем, обрастая домыслами и легендами, он, наконец, стал тем, каким он есть на сегодняшний день: маршрутом, знаменующим 14 остановок (станций) на пути Иисуса Христа от места Суда до места Его Распятия на Голгофе.

Каждую пятницу в 15:00 очередные тысячи христиан возлагают на себя символический Крест Иисуса и проносят его от францисканского монастыря, поставленного на месте Бичевания Иисуса, до Голгофы, на вершине которой Он был распят. Пройдём вместе с ними и назовём эти станции теми именами, которые они получили в процессе формирования традиции...

Первая станция - Преториум.

Здесь располагалась одна из резиденций римского префекта, где он проводил суд над обвиняемыми. Она находилась на территории крепости Антония, от которой сегодня ничего не сохранилось. На месте, расположенном невдалеке от Львиных ворот Старого города, находится в н.в. мусульманская женская школа, вход в которую воспрещён.

Вторая станция - Бичевания и Возложения Креста.

Восстановим события... Распятию на кресте, по римским законам, предшествовало бичевание. Пилат велел бичевать Его «легко». Несколько палачей (lictor) наносили удары со всех сторон. Их бичи (flagellum), представлявшие собой ремни с вложенными в них острыми, костяными или свинцовыми шариками, врезались в Его тело и рвали до крови, струёй лившейся на пыль площади. А пока плотники заканчивали изготовление креста, воины придумали себе забаву над «царём Иудейским»: накинули на Иисуса лохмотья красного плаща, водрузили на голову колючую ветку терновника «и плевали на Него, и, взявши тростник, били Его по голове» («От Матфея» 27:30). А затем возложили на Него крест и шествие отправилось в Его последний путь Страданий по дороге к Искуплению.

На этом месте в XII веке крестоносцы возвели церковь. Почти полностью разрушенная к середине XIX века, она была передана францисканцам в 1838 г. египетским правителем Ибрагим-пашой. Землетрясение 1927 года нанесло повреждения многим зданиям в Иерусалиме, в том числе и этой церкви. Было принято решение о её реставрации. Она была поручена выдаюшемуся францисканскому архитектору Антонио Барлуцци (смотрите о нём «прогулку» № 24). Архитектор принял решение о полном сносе старого здания.

Вновь отстроенная капелла представляет собой однонефную базилику с куполом над алтарной частью. Как и во всех храмах А.Барлуцци, это стилизованная под византийскую золотая мозаика. Вся внутренняя полусфера купола занята огромным терновым венцом. А.Барлуцци делает нас очевидцами предсмертных пыток, через которые прошёл Иисус. Без мук, без страданий - нет победы над Злом, а, следовательно, нет Спасения. На которое указывают, просвечивающиеся сквозь шипы и иглы венца, яркие звёзды, символы Победы, которую Спаситель Своим Крестом и Воскресением одержал над Грехом и Смертью. Этим настроением насыщены и витражи в хорах, сюжеты которых: (слева - направо) «Пилат умывает руки», «Поругание Христа» и «Освобождение Вараввы» (работа витражиста Пиккирини по эскизам художника Камбелотти). К зданию капеллы Барлуцци намеревался пристроить высокую, квадратную колокольню, но из-за нехватки денег его замысел не реализовался.

Раскопки 1901-1903 г.г., осуществлённые на месте нынешнего двора монастыря, обнажили также остатки почти квадратной в плане трёхнефной средневековой капеллы, в которой четыре мощные колонны поддерживали купол над древним римским помостом, называемым Литостротосом (дословно: «каменное мощение»). Это место традиция определила тем, на которое Иисус был выведен из крепости во внутренний двор. Над фундаментами капеллы была поставлена новая церковь, которая названа церковью или капеллой Осуждения.

Построенная монахом-францисканцем Венделином Герлихом Мандельским (в 1903 - 1904 г.г.), она не претендует на обладание теми высокими художественными достоинствами, которые есть у её соседки церкви Бичевания. Но у неё тоже есть свои функции: хранителя материальных свидетельств римского периода (остатков плит внешнего двора Преториума) и мистического присутствия героев разворачивавшихся здесь некогда событий.

И, наконец, несколько слов о расположенном здесь же францисканском Музее. Это центр духовного и богословского факультета «Studium Biblicum Franciscanum», деятельности которого мы обязаны выдающимся открытиям в области археологии Святой Земли, библейской истории и теологии в целом. Музей открыт для посещений. В нём находятся интереснейшие экспозиции с экспонатами, собранными со всех раскопок производившихся на францисканских объектах.

Церковь Бичевания и церковь Осуждения - Орден францисканцев.

Францисканский музей.

Studium Biblicul Franciscanum.

Все данные смотрите в предыдущей информации. Часы посещения: 08:00 -12:00.

В соответствии с предварительной договоренностью можно согласовать посещение монастыря. Вход - бесплатный. Информацию о Музее можно получить на сайте израильских музеев:

Третья станция - Первое падение Иисуса.

На этом месте Иисус первый раз упал неся на Себе крест. На перекрёстке улиц Виа Долороза и ха-Гай находится капелла (принадлежит Армянской католической Патриархии) над дверями которой помещён рельеф с изображением падающего Иисуса (работа польского скульптора Тадеуша Зелинского).

Примечание: часовни на маршруте, как правило, закрыты. Посетить их можно по пятницам в 15:00 во время Крестного хода или в соответствии с предварительной договоренностью.

Четвёртая станция - Место встречи Иисуса со Своей Матерью.

Богородица молила Пилата о помиловании. Но безуспешно. Успела обогнать процессию и стояла здесь в немой скорби. Над фундаментами византийской церкви армянами-католиками была поставлена в 1881 г. новая церковь Богоматери Великомученицы. В период строительства были обнаружены византийские мозаики, в центре которых сохранились следы от подошв сандалий Девы Марии.

А рельеф над дверью, с изображением встречи Матери с Сыном, сделан тем же мастером Тадеушем Зелинским, который изобразил падающего Иисуса на III-ей станции.

Пятая станция - Помощь Симона Киренеянина в несении креста.

«И заставили проходящего некоего Киренеянина, Симона, отца Александрова и Руфова, идущего с поля, нести крест Его».

«От Марка» (15:21).

Так Симон, случайно проходивший мимо, попал в Историю. А Иисус, облокотившись на камень, оставил в нём углубление, к которому с трепетом притрагиваются все паломники. Кроме того, рядом стоит дом «злого богача». Помните притчу Иисуса о богаче и Лазаре? («От Луки» 16:19). Так это происходило здесь. Так определила традиция.

Шестая станция - Встреча с Вероникой.

Традиция приписывает этот дом Св.Веронике, которая отёрла измождённое лицо Иисуса платком, вследствие чего он стал обладать целительными качествами. История приобрела невероятную популярность, и время от времени вновь и вновь попадает на страницы газет и журналов. Имеет огромную библиографию, привести которую не представляется возможным. Станция отмечена колонной, вросшей в здание. Существует верхняя церковь и крипта, к восстановлению которой был привлечён архитектор Антонио Барлуцци в 1953 году, что говорит о значении этого места для христианской традиции.

Седьмая станция - Второе падение Иисуса.

Место отмечено церковью, находящейся в пользовании коптов-католиков. Традиция определяет, что она находится над порогом Судных врат, о который споткнулся Иисус.

Восьмая станция - Обращение Иисуса к дщерям Иерусалима.

«И шло за Ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нём. Иисус же, обратившись к ним, сказал: дщери Иерусалимские! Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших, ибо приходят дни, в которые скажут: «блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы не питавшие!» тогда начнут говорить горам: «падите на нас!» и холмам: «покройте нас!». Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?». 

«От Луки» (23:27/31).

Станцию, находящуюся несколько в стороне от маршрута, на улице Св.Франциска, отмечает круглый камень, вмонтированный в стену.

Девятая станция - Третье падение Иисуса.

Попасть к этой станции можно тоже, только отклонившись от маршрута. Обычно это не делают, ограничиваясь констатацией возможности. Станция отмечена колонной, расположенной около ворот эфиопского монастыря. Само по себе посещение этого комплекса представляет несомненный интерес и осуществить его, конечно же, необходимо, если у Вас есть на то время. К тому же, это ещё одна возможность попасть непосредственно во двор Храма.

Оставшиеся станции Виа Долороза находятся внутри Храма Господня. Поэтому, мы сейчас прервёмся для рассказа о нём, а затем, уже войдя вовнутрь, продолжим маршрут Скорбного Пути.

Много лет тому назад, при первом посещении Храма, у меня возник вопрос: неужели «это» и есть самое святое для христиан место? - нет, не может быть: закопченные стены, хаос внутреннего пространства, полная разностильность капелл и т.д. Что-то здесь не так?! И я ни у кого ничего не спрашивая, остался в Храме на ночь. Не я один оказался подобным умником. Нас было несколько человек, молча ходивших по помещениям, каждый со своей целью. Всё погрузилось во мрак и только свет, исходивший от догоравших свечей лампад, позволял осторожно передвигаться. Полная, но совсем не зловещая, тишина воцарилась во всех помещениях. Мне стало ясно то, что здесь меня не может обидеть никто, ибо здесь царствуют Божественное Присутствие, многочисленный отряд ангелов, серафимов, херувимов и ещё кто-то, в чьём присутствии злое свершиться не может. Я понял, что этот Храм нельзя украшать позолотой, может быть даже белить, а уж тем более реставрировать невообразимо неухоженные картины колоннады. Это Вам не Кёльн и не Париж! Это - Храм Гроба Господня! Иисус, в Свои последние часы, был в грязном, пропитанном потом и кровью рубище. И Его Храм должен выглядеть так же, а не быть похож на ватиканский собор, роскошь которого вызывает ассоциацию с тонким ароматом дорогой парфюмерии, исходящим от начищенного одеяния монаха. Красивых Храмов в мире не пересчесть, а Храм Гроба Господня - один!

Храм Гроба Господня.

Каноническое название - Храм Воскресения Христова. История его настолько насыщена драматическими событиями, что может быть изложена только в виде книги или хронологии. Я выбираю для нашей «прогулки» второе...

325 г. - Император Византии Константин I Великий принимает решение о

строительстве Храма на месте Воскресения Христова.

335 г. - окончание строительства Храма. 14.09 Храм освящён.

614 г. - Храм разрушен персами.

630 г. - Храм реконструирован.

1009 г. - Храм разрушен в период правления халифа аль-Хакима (996 - 1021 г.г.).

1042 - 1048 г.г. - Император Византии Константин Мономах переделал

Ротонду в церковь.

1149 г. - новый Храм освящен крестоносцами 15.07.

1244 г. - Храм разрушен мусульманами.

1719 г. - Храм восстановлен.

1808 г. - Храм уничтожен пожаром.

1810 г. - Храм восстановлен.

Восстановим мысленно события того дня, когда Иисус восходил на Голгофу… Справа - городская стена тех лет (напомню, что Голгофа находилась вне черты города). Иисус был выведен из города и распят на Голгофе, затем возложен на камень, с целью приготовления к захоронению, и помещён в гробницу, принадлежавшую Иосифу Аримафейском. Прибыв в Палестину, царица Елена начала поиск святого места, определила его и обрела там Святой Крест. Над этими реликвиями, по повелению императора Константина I Великого, был возведен Храм.

Войдём во двор современного сооружения.

Слева от нас расположены: церковь Св.Иакова, посвящённая брату Иисуса, первому епископу Иерусалима, соединённая проходом с храмом Марии Магдалины; церковь Сорока мучеников. Справа: капелла Франков и часовня Св.Марии Египетской; капелла Архангела Михаила; капелла апостола Иоанна и монастырь Авраама. Я лишь перечисляю названия, т.к. посетить можно только коптскую капеллу Архангела Михаила. Остальные объекты, для свободного посещения, закрыты. Подняв взгляд кверху мы увидим колокольню, находящуюся над церковью Сорока мучеников. Ныне она трёхэтажная, хотя изначально была выстроена в пять этажей. Но приблизимся наконец ко входу. Перед нами массивная пара дверей, одна из которых замурована. Слева, как правило, сидит привратник. Он турок по национальности и история его должности невероятно интересна, полюбопытствуйте, зайдите на сайт: http://www.domovoy.ru/0112/golight/opit.asp и прочтите его рассказ-монолог. Справа от входа лестница, как скоро выяснится - из 18 ступеней. На Голгофу. Поднимемся по ней. Настал час продолжить Крестный путь Иисуса...

Десятая станция - придел деления риз.

Эта станция находится справа, у начала нефа, который в 1937 году отреставрировал Антонио Барлуцци. Сюжеты мозаик достаточно разнообразны: от изображений Христа, Богородицы, до аналогии происходящего с жертвоприношением Авраамом своего сына Ицхака. Созданные разными художниками, они обладают, соответственно, и разными художественными достоинствами. Но происходящее настолько известно любому, кто хоть немного интересовался Библией, что расшифровка просто не требуется: можно переходить от алтаря к алтарю, двигаясь справа-налево и всё будет понятно.

Одиннадцатая станция - Прибитие к Кресту.

В алтаре можно осмотреть серебряный ковчег, дар герцога Тосканского. На его шести плоскостях изображены сцены Страстей Господних.

Двенадцатая станция - Смерть Иисуса на Кресте.

Станция принадлежит греко-ортодоксальной Церкви. Обилие росписей, лампад, икон, плюс возможность коснуться рукой самой священной скалы. Распятая фигура Иисуса с каноническим расположением Матери и Иоанна (евангелиста).

Тринадцатая станция - Снятие тела Иисуса с Креста.

Латинский алтарь, посвящённый Скорбящей Богоматери. Вы видите его под аркой, разделяющей латинский и православный приделы. Здесь написаны слова: «Stabat Mater dolorosa» - «Мать скорбящая стояла». Под стеклом, на алтаре, установлена деревянная статуя Богородицы, подаренная королевой Португалии Марией I Браганской (годы правления 1777 - 1816) в 1778 году. К Камню миропомазания, на который был положен Иисус для умащения тела, в соответствии с еврейским обрядом, мы подходим после того, как спустимся с Голгофы. Он стоит в главном притворе храма и принадлежит всем шести конфессиям, которые представлены в Храме: латинской, греко-ортодоксальной, русской православной, армянской, коптской и сирийской. Правда, число и расположение лампад - не равнозначное, они зависят от очень многих причин, о которых Вам расскажет гид на месте. Это одно из двух мест, на которое паломники кладут приносимые ими вещицы с целью их освящения. Проходя отсюда к Гробнице, обратите внимание на находящуюся слева часовню. Это капелла Трёх Марий. Евангелист Матфей пишет: «Там были также и смотрели издали многие женщины, которые следовали за Иисусом из Галилеи, служа Ему, между ними были Мария Магдалина и Мария, мать Иакова и Иосии, и мать сыновей Заведеевых».

(«От Матфея» 27:55/56).

Она принадлежит армяно-григорианской Церкви.

Четырнадцатая станция - Положение во Гроб.

Ротонда. Кувуклия. Гробница Иисуса Христа.

В центре большой Ротонды (диаметр - 32 м.), называемой по-гречески «Анастазис» - «Воскресение», находится древнейшая святыня христианства - Гробница Иисуса Христа. Она помещена в небольшую часовню (католическое название - «эдикула», православное - «кувуклия»), возведенную на том месте, на котором когда-то находилась подлинная иудейская гробница.

Размеры Кувуклия - 8 х 6 м. Он состоит из двух частей: западной, шестиугольной в плане (в ней размещён Святой Гроб), и восточной, почти прямоугольной (3.4 м. х 3.9 м.), где находится придел Ангела. С противоположной от входа западной стороны расположена маленькая коптская капелла, к которой тоже выходит подножие гробницы. Когда как, но по большей части длинная очередь ждёт тех, кто хочет войти в Кувуклий. Он вмещает не более 3-5 человек и поэтому по молчаливой договоренности люди заходят не более, чем на пару минут. Входя, окиньте беглым взглядом мраморное убранство дверей. На левом косяке их изображены фигурки жен-мирроносиц, а на правом - простирающий к ним руку ангел. Я думаю, что после посещения Назарета у Вас нет вопросов о его имени? - конечно же, это ангел благовествующий - Архангел Гавриил. Над дверью размещены на греческом языке его слова: «Что ищете живого среди мёртвых? Его нет здесь, Он воскрес». В приделе Ангела, в мраморном ларце, хранится святыня - остаток камня, некогда прикрывавшего входную дверь в Гробницу. А в стенах проделаны два отверстия, через которые на Пасху подаётся Святой Огонь, трепетно ожидающим его верующим. Сама Пещера Гроба (207 см. х 193 см.) занята наполовину каменным ложем, «лавицей», на котором покоилось тело Христа. На мраморном пологе находятся три иконы «Воскресения»: от латинской, греческой и армянской Церквей, как основных христианских исповеданий. Поэтому здесь и совершаются ежедневно три литургии. Под средней иконой - надпись на греческом языке: «Христос Воскресе!». Подавляющее большинство паломников кладут на плиту различные вещицы, которые хотят таким образом освятить.

А выйдя, осмотритесь по сторонам и полюбуйтесь окружающей Ротонду колоннадой из 18 колонн. Да и самой Ротондой. Паломникам из России будет любопытно узнать, что купол Ротонды над Кувуклием был перестроен в 1865 - 1869 г.г. по совместному проекту русского и французского архитекторов М.И.Эппингера и К.Мосса за счёт русских, французских и турецких денег. А притолока Кувуклия украшена резными серебрянными сенями с 12 иконами святых апостолов. Они выполнены в технике ростовской финифти и появились здесь с 1859 года, когда Великий Князь Константин Николаевич, брат русского царя, глава российского Военно-Морского ведомства, посетил вместе со своей супругой, Александрой Иосифовной, Храм Гроба Господня.

Напротив входа в Кувуклий находится греко-православная Церковь Вознесения, называемая Кафоликон.

Кафоликон.

Кафоликон - соборный Храм, являющийся кафедральным для Иерусалимского Патриарха. Слово «кафолическая» было введено Св.Игнатием Богоносцем («где Христос, там и кафолическая Церковь»), и применялось с того времени в смысле целостности, нераздельной целокупности каждой церковной общины. Оно вошло в латынь как «экклесия кафолика», на славянские языки переведено, как «соборная», а по-гречески «кафоликон» - главная церковь общины. Кафоликон уже много лет находится в состоянии реставрации и процесс этот из-за отсутствия средств тянется очень медленно. Можно привести цитату из книги Епископа Мефодия «Святая Земля» (Париж 1961 г.) о церкви до реставрационных работ, начатых в 1967 году: «В первом ярусе высокого пятиярусного иконостаса - прекрасные, в золотых ризах, русские иконы. Верхние ярусы мраморные, с резными фигурами вместо икон. Венчает иконостас большое распятие с предстоящими Пресвятой Богородицей и Иоанном Богословом». От себя добавлю, что среди икон находятся две парные иконы Св.Александра Невского и Марии Магдалины, небесных покровителей Александра II и императрицы Марии Александровны, кисти замечательного живописца, академика Т.А.Неффа (1805 - 1875 г.г.), известного своими работами в Храме Христа Спасителя в Москве. А три роскошных паникадила подарены императором Николаем I.

Неизменное любопытство туристов вызывает нечто подобное на каменную вазу, стоящую, как правило, посреди базилики. Это так называемый «Пуп земли», мистический центр Вселенной. Возвратившись в Ротонду - начнём обход объектов по часовому кругу.

Гробницы Иосифа Аримафейского и Никодима.

Напротив коптской капеллы есть вход, который ведёт в систему древних иудейских захоронений, высеченных прямо в скале. Христианская традиция определяет в их числе и гробницы Иосифа Аримафейского и Никодима.

Алтарь явления Христа Марии Магдалине.

Всё дальнейшее пространство к юго-востоку до Капеллы явления Христа Его Матери посвящено явлению Иисуса Христа Марии Магдалине. Как известно, Мария первая пришла к гробу и обнаружила пустую гробницу. Дальнейшие события Явления Христа Марии известны. Эта сцена изображена на скульптурной композиции алтаря, принадлежащего францисканцам. А небольшая францисканская капелла явления Христа Своей Матери логично появляется следующей за алтарём. Событие, как известно, не упоминается в Евангелиях, но оно прочно вошло в традицию и отмечается на этом месте уже начиная с периода крестоносцев. Современное помещение освящено в 1965 году.

Следующая дверь ведёт во францисканскую Ризницу, являющуюся своеобразным небольшим музеем различных реликвий. Она закрыта для посещений, но, как правило, монахи не отказывают в просьбе их осмотреть. Меч и шпоры короля крестоносцев Готфрида Бульонского, рыцарские кольчуги и доспехи, облачения монахов различных периодов погружают нас в мир Ордена Хранителей Святой Земли. А если уточнить у монахов время вечернего обхода Храма, то можно получить незабываемое впечатление от их пения под аккомпанемент органа. Что-что, а акустика в Храме отменная.

Идя дальше, мы выходим из Ротонды и проходим к Часовне Уз Христовых через коридор, называемый Амбулаториумом или Аркадами Пресвятой Девы. В нём размещены археологические находки самых ранних периодов существования Храма: обломки колонн, детали украшений, камни стен и т.д.

Часовня Уз Христовых.

Мрачное, тёмное помещение, в полу которого видны отверстия для кандалов, которыми заковывались заключённые, вполне соответствует названию «Темница Христа». Само помещение, алтарь и икона изображающая Иисуса в оковах принадлежат грекам-ортодоксам. Выйдя отсюда и продолжая движение дальше мы осмотрим три придела: 

Придел Св.Лонгина.

Именно он прободил копьём бок Христа. Каким он был в жизни, этот командир римской центурии, прибывшей в Иерусалим в апреле 33-го года с отрядом префекта Иудеи Понтия Пилата? Наверное, крутой и честный вояка, привычный к дисциплине, служивший не за страх, а за совесть. Потом был назначен сопровождать приговоренных на Голгофу. Никому из смертных ни до, ни после не выпадала участь распять Сына Божия.

И произошло невозможное: Бог воскрес в римском центурионе раньше, чем умер на Кресте. Убийца отождествил себя с Жертвой. И тогда, с тем же римским автоматизмом, центурион Лонгин - «Длинный» становится яростным, упорным проповедником Воскресшего Господа. И остановить Лонгина в его благовестническом подвиге могла уже только смерть. Которая и настигла его в 58 году в Кессарии Каппадокийской, где он погиб за веру мученической смертью. Алтарь открыт в память о нём. Он принадлежит грекам-ортодоксам, которые разместили в алтаре триптих, изображающий житие святого. Любопытства ради упомяну, что Лонгин считается целителем в православной народной медицине. Она говорит, что как сам Лонгин прозрел для новой жизни, так и обращение к нему в молитвах помогает верующим в исцелении глазных болезней.

Следующая капелла Ризоразделения принадлежит армянам. Она отмечает то место, на котором по преданию, равноапостольная царица Елена нашла хитон Иисуса, брошенный здесь стражниками. Есть несколько вариантов дальнейшей судьбы хитона, гид расскажет о них Вам в процессе экскурсии.

Минуем на несколько минут спуск в Капеллу Св.Елены и осмотрим...

Придел Поругания.

Придел принадлежит грекам-ортодоксам. Тема - уничижение Христа, которое Он претерпел от толпы. Под алтарём находится обломок колонны, на котором сидел Иисус, увенчанный терновым венцом.

И, наконец, опустимся вниз, в самостоятельную часть комплекса Храма - капеллу Св.Елены и капеллу Обретения Креста.

Эта часть Храма возможно самая древняя, т.к. в соответствии с традицией Крест был обретен самой царицей Еленой, а капелла являлась криптой Мартириума, построенного ещё при императоре Константине. Капеллы принадлежат армяно-григорианской Церкви.

Сюжет одной из картин наглядно иллюстрирует мой рассказ из главы об армянской церкви о просветительской деятельности Св.Григория и о крещении им Армении. Главный алтарь посвящён царице Елене, а находящийся от него слева -тому разбойнику (Дисмасу), который был распят вместе с Иисусом и внимал Его словам. В капелле, по традиции, стоит кресло, в котором сидела царица Елена, наблюдая за поиском Креста.

Который обнаружили, всё же, в нижней капелле, где когда-то располагались каменоломни. Количество преданий, легенд, сказаний, которые связаны с Крестом невозможно привести даже в одной отдельной книге. Не будем и пытаться это сделать. Всё что осталось - покрыто стеклом, т.к. были случаи, когда пытались даже что-то отгрызть зубами. Поднявшись наверх и продолжив прогулку мы попадаем в капеллу Адама.

Традиция издавна приписывает место захоронения черепа Адама Голгофе. Оно и получается, вроде бы, логично и красиво: крест сделан из дерева, с которого наша праматерь Ева сорвала запретный плод, череп захоронен под местом Распятия Спасителя, кровь которого его омыла, искупив тем самым первородный грех. Здесь просто обязана быть капелла! Не так давно имели место быть и гробницы иерусалимских королей периода крестоносцев, но в н.в. от них остались лишь плиты. Кстати, у входа-выхода в Храм, под деревянным люком, находится ещё одна любопытная плита, говорящая о том, что здесь захоронен славный рыцарь-крестоносец Филипп де Обиньи (Filippus de Aubingni). Ну а теперь можно и по второму разу обойти Храм, уже спокойно останавливаясь лишь там, где хочется.

Сад Гефсиманский

Вечер, как всегда на юге, наступал быстро.

Сгущались сумерки. Тень Сиона и Иерусалима покрыла собой Иоасафатову долину, поднималась на противоположной стороне по Елеонской горе всё выше и выше. Мрачная долина Иосафата, долина смерти, где, по преданию, будет происходить Страшный суд, была наполнена мраком. Словно призрак, белел в глубине, у Кедронского потока, памятник Авессалома. Лишь на вершине Елеонской горы сверкал ещё последний золотой луч заката.

Здесь тёмной ночью, после Тайной Вечери, проходил Христос. Узенькая тропинка вьётся змейкой по крутым склонам гор, идёт по краям обрывов. Наверху чернели стены Иерусалима, молчаливого, заснувшего. Спало всё. Не спали только в ту ночь ненависть и любовь.

Христос шёл по этой узенькой тропинке, направляясь в Гефсиманский сад. Спаситель любил Елеонскую гору, с масличными садами, покрывавшими её склоны. Он часто удалялся сюда от шума суетного города. Он удалился сюда, в тишину этих садов, плакать и молиться и в ту ночь, предшествовавшую Его страданиям. Его взяли на том месте, которое Он так любил.

Остатки Гефсиманского сада принадлежат теперь католикам. Здесь сохранилось восемь деревьев, про которые предание говорит, что они уцелели с того времени. Восемь старых масличных деревьев, с дряхлыми, растрескавшимися стволами. Они слышали вздохи смятенной души, доносившиеся с того места, где молился Христос. Зелень масличных деревьев всегда покрыта белым налётом. И ветераны-деревья кажутся седыми от старости. Сад окружён высокой каменной стеной. Этих безмолвных свидетелей великой ночи приходится защищать стенами, решётками, металлическими сетками от вандализма поклонников и туристов, желающих унести веточку на память.

Вы входите за ограду сада и останавливаетесь, неприятно поражённый. Зачем всё это? Разве нуждалось такое место в украшениях? Почему ему не дали уцелеть в его первобытном виде, в том виде, в котором оно было, когда здесь молился Христос? В тысячу раз было бы красивее, трогательнее, прекраснее, если бы простой зелёный ковёр покрывал пространство между деревьями. Этот уцелевший уголок Гефсиманского сада превратили в цветник. Он производит впечатление музея. Около каждого дерева разбита клумба цветов, и каждая клумба окружена каменной оградой. Словно витрины. Дорожки, мощёные камнем. Всё это производит впечатление банальной, шаблоннейшей рамы, в которую зачем-то вставили картину дивной, редкой, божественной красоты.

Недалеко от этого уцелевшего уголка Гефсиманского сада находится принадлежащий католикам же грот, который предание называет местом моления о чаше. Около входа в сад, в глубине узенького коридорчика, в стене видна сломанная колонна пожелтевшего от времени мрамора. Здесь, по словам предания, Иуда подошёл ко Христу, со словами:

— Радуйся, равви!

По дороге между гротом и остатком этой колонны, из земли выступают два огромных пласта каменной скалы. Здесь, по словам предания, оставались апостолы, пока Спаситель молился невдалеке.

Сюда подходил Христос и, видя учеников спящими, говорил им:

— Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна.

Ещё недавно это место, такое священное по преданию, было свидетелем печальных событий.

Дух любви далеко, о, далеко не всегда живёт здесь, около этих священных мест.

Представители различных христианских вероисповеданий всеми силами стараются захватить себе места, освящённые преданиями. Года три тому назад, католические монахи хотели обратить эти камни в свою собственность и обнесли их стеной. Греки сочли это незаконным захватом и явились разрушать стену. Произошла свалка, во время которой были пущены в ход даже револьверы.

В конце концов, в дело вмешались турецкие власти. Стену снесли, камень апостолов и колонна, где был предан Христос, были объявлены местами, принадлежащими одинаково всем вероисповеданиям, и только таким образом удалось водворить спокойствие и тишину в месте, где даже шум шагов кажется профанацией священной тишины, полной таких воспоминаний.

Католическое духовенство очень любезно разрешило мне провести несколько часов вечером в этом священном уголке. Испанец, францисканский монах, с глубоким поклоном пожелал мне покоя и мира и удалился в свою келью, увитую плющом, закрытую пышно разросшеюся сиренью. Я остался один с глазу на глаз с великим прошедшим.

На вершине Елеонской горы погас последний луч заката. В небе вспыхнули бледные звёзды, они разгорались всё ярче и ярче, и ночь засверкала своими бриллиантами.

Наступила тьма. В ней исчезла вся эта шаблонная рамка чудной картины: клумбы, изгороди, решётки, дорожки. Во мраке вставали только тёмные силуэты старых оливковых деревьев, словно призраки прошлого. Сад дышал нежным, еле уловимым ароматом цветов. В эту холодную ночь цветы лили нежный, еле слышный аромат со своих чашечек. Было холодно, как в ту ночь, когда слуги первосвященника должны были раскладывать костры, чтобы греться. Было тихо, и когда пробегал лёгкий ночной ветер, листья старых деревьев тихо, тихо шелестели, словно вспоминали и шептали друг другу о том, что они слышали, чему были свидетелями в ту ночь.

Этот шелест листьев над головой, словно шёпот неба, доносился с вышины, словно шёпот сверкающих звёзд. И когда стихал этот шёпот, снова воцарялась тишина, в которой погребены слова, раздававшиеся здесь когда-то.

Эти восемь свидетелей того, что было. Они видели несколько тёмных силуэтов людей, пришедших с той стороны долины, от Иерусалима. Они видели как отделился Один, удалился и пал на колени с мольбой. До них доносился шёпот молитвы о чаше. Смущённые они молчали, внимая шёпоту, вздохам и стонам, и своей тишиной навевали сон на утомлённых апостолов. В благоговейной тишине они внимали скорбной молитве Спасителя мира.

Послышался стук шагов по каменистой тропинке и голоса. Священная тишина была прервана. Под этими деревьями замелькали факелы.

Когда их дрожащий свет мелькнул по листьям, казалось, деревья вздрогнули от страха и предчувствия беды.

При этом свете факелов они видели всё, что произошло дальше. И поражённые мужеством Пленника лица воинов и слуг, и насмешливой улыбкой искажённое лицо предателя, говорившего:

— Радуйся, равви!

И смущённые лица апостолов, и благородное негодование на лице Петра, извлёкшего меч на защиту Учителя. И среди этих лиц спокойный лик Спасителя, кроткий и добрый.

— Кого ищете?

— Иисуса Назорея.

— Это Я.

Здесь прозвучал звук поцелуя предателя, того поцелуя, который отравил сомнением все поцелуи мира.

Эти безмолвные свидетели слышали полный скорби вопрос:

— Лобзанием ли ты предаёшь Сына человеческого?

Своей тенью они покрывали убегавших и видели Христа, оставленного одного среди врагов.

По ним в последний раз скользнул красноватый отблеск факелов, и всё снова погрузилось во тьму.

Яркими точками сверкали удалявшиеся факелы.

Замирал стук шагов и голоса, доносившиеся издали, и под этими деревьями воцарилась тишина, в которой было похоронено виденное и слышанное.

Лишь когда ночной ветерок пробегал по листве, деревья тихо, смущённо шептали. Словно вздох срывался у них.

И я стоял здесь, на этом самом месте, дрожащий от воспоминаний, окружавших меня. И в сердце просыпался страх, тот невольный страх, который испытываете вы, касаясь стопой священного места. Страх, который испытывал Моисей, подходивший к кусту, который горел и не сгорал.

Это было здесь, на этом самом месте.

Я глядел на звёзды, свет которых доносился так ярко сквозь прозрачный горный воздух. Тогда была такая же тихая, холодная, звёздная весенняя ночь Палестины.

И нежный аромат цветов поднимался к небу, как тихая молитва Гефсиманского сада.

Крестный путь

12 Нисана 3793 года здесь, среди яростных криков и воплей исступлённой толпы, окружённой римскими легионерами, изнемогая под тяжестью креста, шёл Христос, одинокий, покинутый. За ним шли с торжествующим видом старейшины народа, ликовавшие двойную победу: победу над ненавистным римским правителем, которого они только что заставили утвердить их приговор и победу над опасным Учителем, Которого ещё несколько дней тому назад народ встречал восторженно, как царя, криками: «Осанна», с пальмовыми ветвями, устилая Его путь своими одеждами.

Теперь старейшины могли сказать этому народу:

— Смотрите, вот Тот, пред Которым вы преклонялись. Вы видите, достаточно было нашего слова, чтобы Он пошёл на казнь.

Те, кто верили в Него, как в Мессию, быть может, ждали чуда. Ждали, что небеса развернутся, и легионы ангелов, блистая огненными мечами, поразят Его врагов, освободят Его и, вместо Голгофы, поведут в храм, как Мессию и Царя.

Но чуда не совершалось, восторженная вера заменялась ненавистью, озлоблением за несбывшиеся надежды.

Те, кто верили глубже в Его учение, колебались и сомневались, видя, что Он осуждён всеми и идёт за Своё учение на позорную казнь.

И только женщины, видя перед собой одни страдания, рыдали и плакали, не боясь злобы разъярённой толпы. Только к женщинам и обратился Спаситель на Своём последнем, скорбном пути.

С тех пор прошли века.

По этим священным местам прошли миллионы людей, победителей, побеждённых, верующих, неверных.

Здесь раздавались молитвы, крики победы и вопли поражения, стоны умирающих, пение гимнов и дикий вой азиатских орд.

Здесь благоговейно разыскивали священные места, на которые указывали история и предание, и строили великолепные храмы. Затем храмы разрушались, разыскивались снова и снова сравнивались с землёй. При каждом завоевании над Иерусалимом сбывалось пророчество о том, что камень не останется на камне.

Здесь, в 70 году от Р. Х., прошли железные легионы Тита, подавляя восстание, мстя, всё разрушая на своём пути.

Через 60 лет легионы Адриана здесь всё сравняли с землёй, превращая город Сиона в Элию Капитолину, стирая с лица земли даже самое имя Иерусалима.

Здесь св. равноапостольный император Константин строил храмы, величием и блеском затмевавшие всё, что знали Рим и Византия.

Здесь в 614 году, словно ураган, прилетевший из степей средней Азии, пронеслись орды огнепоклонников персидского царя Хозроя, превратив всё в груды мусора и осколков.

Здесь в течение двух веков грабили и разрушали возобновлённые храмы арабские калифы, наследники великого калифа Омара.

Здесь в 1009 году безумный египетский султан Хакем, вообразив себя богом, приказал до основания разрушить все храмы, где поклонялись не ему.

Здесь в 1099 году, в белых одеяниях, надетых на кольчуги и латы, убивая и с пением гимнов, по колено в крови, с пальмовыми ветвями и мечем, прошли крестоносцы.

И каждое из этих нашествий оставляло новый слой мусора, щебня, обломков. Земля, покрытая поцелуями верующих, покрывалась пылью веков, пропитанной кровью и слезами.

За 18 веков эта кора прошлого наросла в несколько метров, и чтобы из света, зноя и шума теперешних улиц погрузиться в тишину, тьму и холод прошлого, вы должны глубоко спуститься под землю. Широкие улицы тогдашнего Иерусалима лежали гораздо ниже теперешнего лабиринта извилистых, узких улиц-коридоров.

Где начинался Крестный путь?

Этот вопрос разрешён Православным Палестинским обществом.

Нами был куплен у коптского священника участок земли на той улице, которую католическое предание называет Крестным путём.

Сначала здесь хотели строить консульство, но уже поверхностные раскопки этого места показали, что мы находимся на могиле великого прошлого. Первые же поверхностные раскопки дали находки, очень интересные и важные в археологическом отношении. Тогда, по инициативе Его Высочества Великого Князя Сергия Александровича, при его материальной помощи, под руководством тогдашнего главы нашей иерусалимской миссии, покойного архимандрита Антонина, были произведены глубокие и тщательные раскопки.

Из-под груд мусора, из-под толстого слоя исторической пыли и праха поднялось прошлое, — колонны храма Константина. Этот храм обширнейший и великолепнейший заключал в себе весь скорбный путь от Лифостратона до Голгофы. Он покрывал своей сенью все места страдания и победы. Он простирался над преторией Пилата, над Голгофой, над Гробом Господним. Страдание, смерть и воскресение, — все эти воспоминания жили в храме императора Константина.

Эта колоннада высилась над местом особо священным по воспоминаниям. Среди колонн лежала большая плита дикого камня. По ней, очевидно, проходили тысячи и тысячи людей. Она вся истёрта ступавшими по ней ногами. На ней сохранились углубления, служившие при запоре ворот.

Это был порог Судных дверей, «ворот Ефремовых», через которые вела дорога на Голгофу.

На это место указывали и история, и предание, и топография местности. Только через эти ворота, ворота второй Неемиевой стены, и можно было выйти из города на Голгофу.

Этого порога касалась стопа Божественного Страдальца, когда Он, изнемогая под бременем креста, вышел из города, чтобы совершить свой путь, теперь уже краткий, на Голгофу.

При выходе из этих ворот, вероятно, стояли и плакали иерусалимские женщины, к которым Он обратился со скорбным пророческим словом о гибели города, который покидал. Отсюда дорога поднималась круто на возвышенность Голгофы. Здесь, на краю рва, окружавшего иерусалимские стены, рва, существование которого открыто теперь при раскопках, Христос упал под тяжестью креста, и возвращавшийся с поля в город Симон Киринеянин взял крест, чтобы внести его в гору, на Голгофу, теперь уже близкую.

Среди колонн Константинова храма поднялось и возвышенное место Лифостратон, с которого был объявлен смертный приговор.

Здесь была претория Пилата.

Стена Неемии делала здесь зигзаг, чтобы окружить четырёхугольник, укреплённое место, нечто вроде цитадели. Здесь, словно сторонясь от города, который он презирал, жил Пилат. Это было тревожное, смутное время, полное мрачных предчувствий. Одно указание на то, что Некто называет Себя царём иудейским, кидало в дрожь римского правителя. Не следует забывать, что это было время, предшествовавшее восстанию.

Пилат жил здесь, забившись в этот уголок Неемиевой стены, где он со своим отрядом чувствовал себя в безопасности на случай возмущения, где он, как в цитадели, мог защищаться, где до него не могли добраться мятежники. Сюда приходили к нему за утверждением смертных приговоров, и он, поглумившись над народом, который ненавидел и которого боялся, с возвышенного помоста объявлял своё решение.

На этом Лифостратоне Пилат умыл себе руки, — на этом пёстром тогда помосте, на который требовавшие смерти не решались войти пред праздником Пасхи, чтоб не оскверниться. Сколько презрения и отвращения кипело тогда друг к другу с обеих сторон!

Пилат весь сказался в этом умовении рук. И не только Пилат, но и весь его век.

Это был человек, предпочитавший умывать руки и брезгливо отходить в сторону во всех затруднительных случаях. Эпикуреец и циник в том смысле, в каком теперь понимается слово «цинизм», он не интересовался ничем, презирал всё, что ни касалось лично его, его благополучия, и только пожимал плечами, когда говорили об истине.

— Что такое истина?

И он даже не дождался ответа, так мало это его интересовало.

Он был истинным сыном своего времени. Это было время языческого «конца века». Вера в богов была потеряна, и то, что прежде было священными сказаниями, превратилось только в отличные сюжеты для поэтических сказок, которые так красиво писал Овидий Назон. Это был век, когда религия перестала быть религией и превратилась только в поэзию. В богов не верил никто, — это было накануне того, как потерявшие веру в богов императоры сами объявляли себя богами. Истина, справедливость, — это были отличными темами для красивых парадоксов, и как предметы, не имевшие никакого отношения к наслаждению краткой, богатой, красивой жизнью, — не интересовали никого.

Быть может, в ту минуту, когда Пилат спросил: «Что такое истина?!» — ему вспомнился целый ряд блестящих парадоксов философов языческого конца века, — и он, конечно, не мог понять, как можно жертвовать жизнью из-за истины, — из-за того, что может служить только темой для остроумного, изящного, лёгкого спора.

И он умыл себе руки, потому что вопрос шёл о предметах, нисколько не интересных для него — и он сказал самую циничную фразу, которая когда-либо звучала в мире:

— Неповинен я в крови этого Праведника.

Он считал Осуждённого правым и всё-таки посылал Его на казнь, — потому что от этого страдала только истина и ничего более. А что такое истина?

Всё, чем заинтересовался Пилат в суде над Христом, это возможностью лишний раз поглумиться над ненавистным и презираемым народом.

В то время смертные приговоры синедриона, требовавшие утверждения римского правителя, постановлялись редко. Гордый синедрион старался избегать встреч с ненавистным и оскорблявшим правителем. И вот они явились. Священники, старейшины, народ. Они стояли около помоста, считая для себя осквернением даже приблизиться к порогу дома язычника; Пилат читал в их глазах затаённое, скрытое отвращение и вражду, — и, сознавая свою силу, глумился над ненавидевшей его, бессильной толпой.

Здесь воины Пилата, во внутреннем дворе претории, бичевали Иисуса, и надевали на него багряницу, и возлагали на Него терновый венец, — для того, чтоб Пилат мог, выведя окровавленного, замученного Страдальца, с насмешкой крикнуть толпе:

— Вот Царь ваш!

Отсюда измученного Христа отправляли к правителю Ироду, чтоб Он вернулся сюда и выслушал смертный приговор.

Оба правителя обменивались любезностями, предоставляя друг другу судить Христа. И оба состязались в изобретательности и остроумии в насмешках, — Пилат, отправляя Христа в терновом венце, а Ирод, одевая Его, поруганного и избитого, в светлые одежды. Всё это происходило здесь, в пределах теперешних русских раскопок, под этим огромным, величественным зданием-шатром, где свет, падающий из нескольких ярусов окон, ярко освещает и помост, и камень, служивший порогом ворот, и указывающие на это великое историческое место колонны Константинова храма.

Католическое предание, существующее со времён крестоносцев, указывает иное место претории Пилата, гораздо далее от Голгофы, на месте так называемой цитадели Антония.

Но у этого камня, служившего порогом Судных ворот, сходятся все предания.

Католическая Via dolorosa[4] ведёт через это место. Угол русских построек заставляет её немного уклониться, чтобы обогнуть этот угол. Эта Via dolorosa[4] ведёт прямо к камню Судных ворот.

Не отказываясь, в силу исторической давности и привычки, от традиционного места претории, католики признают порог Судных ворот и считают его «святыней, которая должна быть сохранена неприкосновенной» (статья аббата Монике).

Все предания сходятся у этого исторического камня, которого касалась стопа Спасителя, когда Он шёл на Голгофу.

Via dolorosa

«Via dolorosa[4]» такое поэтичное название носит крестный путь, указываемый старым католическим преданием.

«Via dolorosa[4]» начинается с того места, где была так называемая цитадель Антония. Место, бесспорно, историческое, освящённое страданиями Спасителя.

Здесь жил Ирод, правитель Галилеи, приехавший перед праздником Пасхи в Иерусалим.

Ирод — это ничтожнейшее из действующих лиц той страшной и великой мировой драмы, которая происходила в те дни в Иерусалиме. Христос, разговаривавший даже с Пилатом, ни слова не ответил ни на один вопрос Ирода. Правитель Галилеи, Ирод, много слышал о Христе, Его учении, чудесах, и даже обрадовался, когда к нему привели Иисуса. Это его очень заинтересовало, он надеялся, что Христос покажет ему какое-нибудь чудо. Он забросал Христа вопросами, но Пленник молчал и ни одного из праздных вопросов не удостоил ответом. Тогда разозлённый правитель надругался сам над Беззащитным, приказал надругаться своим воинам, — чтобы не отставать в остроумии от Пилата, приказал одеть Христа в светлые одежды и отправил Его к правителю Иудеи.

Это был обмен любезностей между Пилатом и Иродом, бывшими в ссоре и желавшими примириться. Пилат отправил Христа на суд правителя Галилеи, как галилеянина. А Ирод спешил ответить на любезность любезностью и признавал право суда над Пленником за Пилатом. И после итого между ними воцарились мир и дружба.

Так два правителя обменивались любезностями и состязались в остроумии над Беззащитным, в то самое время, когда история мира делилась на две половины.

Старое католическое предание указывает на цитадель Антония, как на место претории Пилата.

Здесь находится арка, вероятно, остаток триумфальной римской арки, которую предание называет «Ecce Home»[5].

В те времена улицы Иерусалима были вдвое шире теперешних. Триумфальная арка, перекинутая через тогдашнюю улицу, теперешнюю улицу покрывает одной своей половиной. Другая половина арки уходит в монастырь дервишей.

В этой-то арке, по словам католического предания, Пилат показал народу истерзанного, измученного Христа, со словами: «Се человек!»

Место, где Христа подвергали пытке, по католическому преданию, находится в десятке саженей от этой арки, против теперешних турецких казарм. Там были казармы легионеров, и там скучавшие в Иудее грубые римские солдаты варварски издевались над Пленником, представителем побеждённого и ненавистного народа.

На месте указываемой преданием претории находится женский монастырь Notre-Dame de Sion[6].

Мы осматривали этот монастырь вместе с небольшой группой католических поклонников.

В то время, как русское паломничество в Святую Землю, благодаря Православному Палестинскому обществу, всё растёт и растёт, паломничество из католических стран, сравнительно, невелико. На тысячи русских паломников, прибывающих в Иерусалим к празднику Пасхи, едва можно насчитать сотни паломников-католиков. В то время, как караваны православных паломников, отправляющихся в Назарет, в 1.000—1.500 человек, явление самое обычное, католические караваны редко превышают 100—200 человек. Католический караван в 300 паломников — это в Палестине уже событие.

Мы вошли в монастырь Notre-Dame de Sion[6] с маленькой труппой поклонников в несколько десятков человек.

Надо отдать полную справедливость католикам: они относятся к своим святыням с величайшим вниманием, содержат их в идеальном порядке. На всём, что мы видели здесь, в этом монастыре, лежал отпечаток нежной женской руки, заботливо относящейся к святыне.

Нас встретила молодая, ещё красивая сестра с печальным лицом. Её бледность ещё больше выделялась на белом фоне этих огромных лопастей, которые украшают головной убор католических монахинь. И печальное бледное лицо, и тихая скорбь, которая светилась в её глазах, и её голос, в котором звучала грусть, — всё это удивительно гармонировало с теми преданиями, которые связаны с этими печальными местами.

Она ввела нас в большую церковь, простой архитектуры, алтарь которой составляла хорошо сохранившаяся древняя арка.

От этих линий, простых, строгих и суровых, от гладких колонн, без всяких украшений, поддерживавших свод, от свода арки, словно вычерченного циркулем, веяло Римом. Какая разница между линиями этого стиля и воздушными, изящными, красивыми, слегка выпуклыми, словно живыми линиями древнегреческой архитектуры. Суровым римским владычеством дышит эта уцелевшая арка.

Мы взяли зажжённые свечи и вошли под своды тёмных боковых коридоров монастыря.

Стук шагов по каменному помосту глухо отдавался под сводами.

— Это Лифостратон! — послышался торжественный и печальный голос нашей проводницы.

Толпа остановилась, замерла, словно боясь извлекать звуки из этих камней, молчащих о том, что они видели.

Многие опускались на колени и целовали эти холодные, вылощенные человеческими ногами камни. Становилось как-то жутко касаться ногой этих камней, которых касались устами столько сот тысяч человек, столько поколений.

Когда толпа двинулась дальше, стук шагов стал уже значительно тише. Все шли на цыпочках, стараясь как можно осторожнее касаться этих камней. Теперь шум шагов раздавался как шёпот под тёмными сводами.

Я остановился, чтобы при свете свечи рассмотреть одну плиту, всю изрезанную какими-то линиями, полустёршимися от времени. Эта плита служила для игры в кости римским солдатам, смертельно скучавшим в покорённой варварской стране.

Толпа поклонников отдалилась, и теперь, в глубине катакомбы, при дрожащем свете восковых свечей, они казались толпою теней с мелькающими между ними призрачными огоньками.

Шелест шагов стих. Из конца коридора послышался голос сестры:

— Здесь Господь наш принял на Себя крест, чтобы идти на Голгофу.

Поклонники упали на колени.

И из-за этой коленопреклонённой толпы, шептавшей молитвы, на меня взглянуло измученное, мертвенно-бледное лицо с каплями крови, катившимися по щекам.

В глубине пещеры стояла статуя, склонившаяся под тяжестью креста и готовая упасть на колени, как пала теперь толпа поклонников.

В полутьме, при мерцающем свете лампады, освещённая дрожащим светом свечей, статуя, казалось, шевелилась. Эффект несколько театральный, но производящий потрясающее впечатление на поклонников.

В коленопреклонённой толпе послышались всхлипывания, сдержанные рыдания; какая-то женщина, не в силах сдержать подступавшие к горлу слёзы, рыдала всё громче и громче.

Поклонники, шепча молитвы, на коленях подползали к статуе и целовали край одежды изображения, смотревшего среди этого полумрака с таким бесконечным страданием и скорбью.

От монастыря Сионской Богоматери Via dolorosa[4] спускается по узенькой улице, чтобы круто повернуть влево.

На углу лежит поверженная колонна. Здесь, по католическому преданию, на повороте улицы, Христос изнемог и в первый раз упал под тяжестью креста. Здесь же стояла, по одному древнему преданию, Богоматерь, и здесь Она увидала Своего Сына, идущего на казнь, изнемогавшего от мук.

Это место, священное для католиков, находится во владении армянского католического монастыря. Все, вообще, священные места Via dolorosa[4] находятся в руках католиков. Это щедрый подарок, сделанный султаном католической церкви после крымской кампании. Франция всегда была покровительницей католичества на Востоке, и султан, желая отблагодарить Наполеона III, подарил католикам все те места на Via dolorosa[4], на которые указывали их предания.

По крутой лестнице мы спускаемся в подземную церковь монастыря. Монахиня подводит нас к престолу, устроенному в нише, и свечей освещает нам место под престолом.

Старинная мелкая розоватая мозаика, по которой чёрным контуром выложены следы двух женских ног.

— Здесь стояла Святая Дева, когда встретила Господа, идущего на Голгофу.

В глубине ниши за престолом скульптурная группа изображает это событие: Христа, падающего под тяжестью креста, и Божию Матерь, поддерживающую Его в эту минуту.

Этот кусок мозаики, с изображением стоп женской ноги, открыт при раскопках. Это, вероятно, остаток храма, построенного крестоносцами на том священном месте, на которое им указало предание.

Вас не должно смущать это точное до одного сантиметра указание священных мест на Via dolorosa[4].

Пусть это ошибочно, но отнеситесь с величайшим почтением к этому шёпоту старого предания. Это шёпот веры крестоносцев, донёсшийся к нам через 8 веков.

Они пришли сюда, бросив всё — семьи, дома, одушевлённые горячей верой в Христа. Эти закованные в сталь и железо люди, только босою ногой решавшиеся касаться святой земли. Они пришли сюда с сердцем, переполненным верой и открытым для шёпота легенд и преданий. Здесь всё казалось им святым, каждый вершок земли, которую они всю покрывали поцелуями. И когда им говорили: «Вот здесь происходило то-то и то-то», они строили храмы с тёплою, чистою, наивною верой во всякое слово предания. Пусть этот шёпот, указывающий через 1864 года с такой пунктуальностью даже где кто стоял в те времена, — и наивен. Но отнеситесь к нему с великим почтением в силу той веры, трогательной и восторженной, которая слышится в нём, в честь тех слёз, прекрасных и чистых, которые исторгал этот шёпот у поколений людей, в память той крови, которая лилась за эти священные места. Пусть точное знание указывает нам, где в действительности происходил скорбный путь; эти места всё же священны: они освящены миллионами чистых, восторженных поцелуев верующих.

От этого места, на которое старое предание указывает как на место скорбной встречи Богоматери с Христом, Via dolorosa[4] идёт некоторое время по совершенно ровной улице, чтобы круто повернуть вправо, в гору.

На этом повороте снова поверженная колонна и снова католическая часовня, где скульптурная группа изображает тот момент, когда Симон Киринеянин принимает на себя крест изнемогшего Спасителя. Молодой римский воин, остановившись и опираясь на копьё, нетерпеливо ждёт, когда возобновится прерванное шествие, и словно хочет крикнуть:

«Скорей».

Старое предание говорит, что это случилось здесь, на углу двух улиц.

Отсюда Via dolorosa[4] поднимается не особенно круто в гору.

Под палящими лучами весеннего солнца, с лицом, облитым кровью от израненного чела, шёл Христос, и здесь, по преданию, Его встретила блаженная Вероника.

Её дом был на пути, и она, увидав приближающееся шествие, не обращая внимания на разъярённую толпу, повинуясь только прекрасному голосу женского сердца, полная сострадания, вышла навстречу и подала Христу кусок полотна, чтобы хоть чем-нибудь облегчить страдания. И эта трогательная заботливость не осталась без награды. На полотне, которым она вытерла слёзы и кровь, остался слезами и кровью начертанный образ Спасителя мира.

Через маленькую часовенку мы со свечами спускаемся под старые своды, поддерживаемые колоннами, вероятно, какого-нибудь разрушенного храма.

Это, по католическому преданию, и есть остатки дома Вероники.

Эти своды производят сильное впечатление. Это настоящий храм сострадания, храм милосердия, высших и лучших проявлений человеческой души.

В то время, как одни видели в распятии акт правосудия, акт справедливости, другие — акт, необходимый в интересах политики, — словно бриллиант, словно звезда на тёмном небе, сияло и сверкало среди всех этих высоких соображений одно соображение, родившееся в душе, продиктованное сердцем, — милосердие. Изменились понятия о правосудии, и справедливость уж начали находить не там, где находили её раньше, и взгляды на интересы политики стали уж не те, и только одно понятие, понятие о милосердии, осталось нетронутым, неизменённым, незыблемым, и маленький акт милосердия светит из глубины и мрака веков своим тёплым, своим мягким лучом. И светлой звёздочкой сверкает на мрачном, грозном, тёмном фоне тех событий. И приводит нас в сумрак этого дома, священного потому, что он носит имя Вероники, у которой было доброе сердце. Имя, никогда не меркнущее, как никогда не меркнет одно милосердие.

Пройдя это место, осенённое такими прекрасными воспоминаниями, мы чрез несколько шагов доходим до русской постройки, где находится порог Судных ворот.

Отсюда скорбный путь уже становится общим для всех вероисповеданий.

Дорога поднимается круто в гору, скорее по лестнице, чем по улице.

Via dolorosa[4] вьётся по закоулкам арабских улиц, исчезает в полутьме и прохладе крытых восточных базаров и останавливается у маленькой калитки в стене.

Чрез эту калитку вы входите на площадку пред храмом Воскресения.

Здесь пёстрая шумная толпа. Здесь слышится речь на всевозможных языках.

Здесь когда-то толпилась тоже разноязычная толпа, тоже собравшаяся в Иерусалим на праздник Пасхи.

Здесь стояли они, глядя на страшное зрелище. Здесь проходящие кивали головой и говорили:

— Разрушающий храм и в три дня созидающий его, сойди со креста!

Здесь эта разноязычная толпа, собравшаяся из разных уголков света на праздник Пасхи, кричала: «Он зовёт Илию спасти Его», когда с Голгофы прозвучал полный страдания голос:

— Элои! Элои! Ламма савахфани!

Голгофа

По ступеням мраморной лестницы я поднимаюсь на высоту 7 аршин и вступаю в тишину и полумрак двух церквей, православной и католической, соединённых вместе.

Оттуда, снизу, доносится шум толпы, наполняющей храм. Слышится нестройный смешанный хор песнопений на арабском, греческом, абиссинском, латинском языках. Словно молитвы всего мира доносятся сюда, в эту тишину, в эту полутьму, наполненную шёпотом, вздохами, глухими рыданиями. В это место, где витают самые страшные воспоминания, в этот храм страданий и смерти, в это святейшее из святых мест, потому что здесь совершилось искупление.

Какое жуткое чувство испытываешь здесь, стоя среди этих коленопреклонённых людей, принёсших сюда, к подножию креста, свои скорби и муки. Словно чёрные силуэты скорби слетелись сюда со всех концов мира и столпились здесь, наполняя воздух вздохами и тихим плачем.

Каким таинственным полумраком наполнено всё кругом. Над моей головой висят бесчисленные разноцветные лампады, закрывающие весь потолок. Они кажутся гирляндами разноцветных цветов, повисшими в воздухе. Они наполняют мрак своими розовыми, голубоватыми, алыми, как кровь, зелёными, как блеск изумруда, тихими, трепетными, угасающими лучами. А передо мной, покрытая мрамором, золотом, священными изображениями, драгоценными камнями, цветами, в блеске свечей сияет Голгофа.

На белом мраморном помосте, словно почерневшие раны на мёртвом теле, зияют три круглых отверстия. Небольшое отверстие, в котором был укреплён святой крест, по сторонам и несколько дальше, немного сзади его, в двух аршинах расстояния, два больших круглых отверстия, где были кресты двух разбойников.

Чтобы видеть её, настоящую Голгофу, под этой драгоценной одеждой из мрамора, золота, камней, вы наклоняетесь над помостом, над длинным отверстием, отделанным серебром. Монах опускает в это отверстие свечу, и при её трепетном свете вы видите тёмно-серый треснувший камень, трещину в скале. Это глубокая морщина, которая легла на челе земли, когда совершалось преступление. В ней живёт воспоминание о страшной минуте, от которой вздрогнула земля. В двух шагах от креста, — это та расселина, которая образовалась, когда задрожала от ужаса земля, когда мрак охватил всё кругом. И в этом мраке прозвучал громкий голос:

«Совершилось!»

С ужасом вы наклоняетесь над этой трещиной, смотрите на эту тёмно-серую, безмолвную скалу, и вам вспоминается старое предание, что эта трещина проникает до центра земли. По её краям текла струйка крови от креста и медленными каплями падала вниз, туда, в эту тьму.

Я стою под гирляндами разноцветных лампад, в этом полусумраке, наполненном таинственным шёпотом, поражённый блеском, великолепием пышного убранства Голгофы; и из-под этого мрамора, из-под этого золота, из-под этих драгоценных камней и цветов передо мной встаёт облитая солнечным светом, раскалённая тёмно-серая скала. Одна из тех скал, которых много в горах Иудеи, которые превращают склоны этих гор в печальную серую пустыню.

Я вижу очертания этой скалы, такие страшные, что её зовут черепом — «Голгофой». Она похожа на голову сфинкса, созданного природой. Она стоит, как memento mori[7], близ города, у дороги, ведущей к городским воротам. Стоит, возбуждая суеверный страх. От неё веет страшной загадкой, загадкой сфинкса, загадкой смерти.

Над нею витают легенды. В пещере, над которой возвышается эта мёртвая голова, полагают могилу Мельхиседека, таинственного царя, только раз сошедшего с вершины Сиона, чтобы приветствовать Авраама, и снова ушедшего на вершину горы, где всё было окружено великою тайной.

Предание шепчет, что здесь таится могила Адама. Старая еврейская легенда говорит, что здесь, на вершинах этих гор, встретились после долгой разлуки и обитали праотцы Адам и Ева. Изгнанные из рая архангелом с огненным мечом, полные стыда, раскаяния, горя, сожалений, они разошлись, как говорит предание, в разные стороны. Они не могли видеть друг друга без того, чтобы в их сердцах не просыпались горе и тяжёлые воспоминания. Они напоминали друг другу о потерянном рае. Они олицетворяли друг для друга их совесть, возмущённую, страдающую. Они не могли видеть страданий друг друга и не могли простить друг другу своих собственных страданий. Они бежали друг от друга, как сообщники преступления, для которых вид товарища преступления напоминает страшные минуты. В те времена жизнь и молодость длились столетиями. Проблуждав века, измученные одиночеством, они встретились здесь, на вершине Сиона, под лазурным небом Палестины, при блеске золотого солнца. Встретились и простили друг другу былой грех. Здесь жили они до глубокой старости, окружённые многочисленной семьёй. Здесь были впервые испытаны радости человеческого общежития. Здесь же были первые могилы. Здесь Сиф похоронил праотцов на вершине Сиона.

Когда же разгневанное небо залило всё потоками воды, и земля утонула в слезах, которые лило небо об её бесчестии, тогда эта вода, покрывавшая вершины гор, размыла могилы праотцов.

Мир был к жизни возвращён. Обнажались высокие утёсы и долины, казавшиеся чёрными, глубокими пропастями. Ни шелеста ни звука. И солнце, восходя и закатываясь, освещало бесконечную, мёртвую пустыню, мокрую, как будто от слёз. Но вот, словно зеленоватым лучом осветились склоны гор. Изумрудом засверкали долины. И земля улыбнулась небу цветами. С вершины Арарата разбегались звери, разлетались птицы, наполняя звуками, криками, песнями оживавшую пустыню. Длинный караван лентой потянулся по горам будущей Иудеи. На вершину Сиона пришёл Ной поклониться могилам праотцов. Он нашёл кости Адама и похоронил их под скалой-черепом, возвышавшейся словно надгробный мавзолей.

Такое предание исстари веков витало над Голгофой, пугавшей воображение своей странной загадочной формой. Христианство, приняв старое предание, продолжило его. По этому христианскому преданию, капля крови Спасителя, стёкшая через трещину скалы, коснулась черепа Адама. И праотец проснулся от тысячелетнего сна, ожил и явился многим в Иерусалиме, возвещая радостную весть искупления.

Какая странная судьба Голгофы, этого места ужаса и радости искупления. Там, где сейчас стоит коленопреклонённая толпа и громко сказанным словом не смеет встревожить таинственного молчания, разлитого в воздухе, там раздавались исступлённые крики сатурналий в честь богини любви и наслаждений.

Император Адриан решил совсем покончить с Иерусалимом. Город был казнён. Всё было срыто с лица земли. Иерусалима больше не существовало. Был город Элия Капитолина. Все места, священные для евреев, и, тогда уже многочисленных, христиан, были посвящены богам. Пусть самого воспоминания об их вере не будет!

Там, где солнце привыкло освещать золотую крышу Соломонова храма и золотую лозу, венчавшую эту крышу, оно освещало теперь колонны храма Юпитера Капитолийского.

Место между Голгофой и Святым Гробом было сравнено, засыпано мусором и щебнем. Над местом Гроба Господня возвышался храм Юпитера-Сераписа, а над Голгофой стояло капище Венеры-Астарты.

Император Адриан, строя эти пышные капища на святейших местах мира, конечно, не думал, что оказывает величайшую услугу христианству. Когда император Константин принял христианство, благодаря постройкам Адриана, было легко отыскать святые места. Капища Сераписа и Астарты, как великолепные мавзолеи, указывали на могилы, где погребены величайшие христианские святыни.

Теперь сюда пред эту сверкающую драгоценностями Голгофу, в этот таинственный сумрак приходят люди со всех концов мира, приносят сюда свои скорби, страдания и муки, и наполняют эту тишину своими вздохами и плачем, в которых слышится мольба грешника, молившегося на кресте:

— Помяни меня, Господи, когда придёшь в Своё царство.

Он, Тот, Который страдал здесь, Чья кровь падала на эту скалу, Он пришёл в мир, чтобы спасти грешников, а не праведников. И первым праведником христианства был раскаявшийся разбойник.

Таинственный сумрак этого места, вам кажется, шепчет:

— Вы, кто приходит сюда с сердцем, переполненным отчаянием и ужасом, молитесь. Вы, кто приходит сюда под бременем грехов, скорбей и печалей, — плачьте. Вы, кто отчаялся в небесном милосердии и считает себя недостойным прощения, — падайте ниц пред бесконечностью милосердия Бога. Здесь лилась за вас Святая Кровь. Здесь раскаявшийся разбойник обратился с мольбой. Здесь всё было прощено и забыто.

И с большого распятия глядит Лик Христа, любящий и кроткий, и говорит вам:

— Приидите ко Мне все, кто страдает, все, кто обременён печалью и горем, и Я успокою вас.

Прекрасный и величественный православный алтарь греческой церкви находится там, где стояли кресты. Рядом с ним возвышается пышный католический алтарь на месте, где пригвождали ко кресту.

Здесь лежал крест, и на него положили Страдальца, чтоб прибить гвоздями руки и ноги.

Даже для того жестокого времени это казалось слишком жестоким, и римские солдаты предложили Осуждённому напиток, туманивший сознание. Но Осуждённый не принял. Среди стука молотков не раздалось ни одного стона, ни одной жалобы. Поражённые стояли римские воины. И когда подняли крест, внизу, в толпе, на том месте, откуда и теперь доносится разноязычный говор и шум толпы, раздались крики и хохот.

Эти несчастные существа — люди — им нужно только очень близко видел страдания, чтоб в их сердце проснулось состраданье!

Мы спускаемся с Голгофы, чтоб зайти в пещеру праотца Адама, находящуюся под скалой. Снова монах берёт свечу, освещает ею отверстие в стене, — и оттуда глядит на нас скала с тёмной трещиной, уходящей вглубь.

В преддверии храма, куда мы выходим теперь, толпа паломников спешит расступиться, оставить свободным широкий проход.

По каменным плитам раздаётся мерный металлический стук палок кавасов.

В пышных красных турецких костюмах, в высоких фесках, кавасы медленно проходят в храм, и за ними показывается высокий монах.

Это греческий патриарх. Сегодня Страстная пятница. Он идёт к выносу плащаницы.

На нём никаких знаков его сана. Он в чёрном одеянии простого монаха. Он приближается к находящемуся против входа, осенённому лампадами, розоватому камню, снимает клобук, опускается на колени, молится несколько секунд и целует камень долгим поцелуем верующего, смиренного сердцем христианина.

Это камень миропомазания. На этом камне Иосиф и Никодим в этот день обвили полотном и благоухающими маслами умастили тело Христа.

Вслед за патриархом к камню подходит его свита. Архиереи, архимандриты, все в чёрных одеяниях простых иноков, попарно медленно приближаются к розовому камню, опускаются на колени, целуют камень, встают, и их чёрные силуэты скрываются в сумраке входа в храм.

Это чёрное шествие тянется медленно, молчаливое, торжественное, печальное, как наступающая минута.