уроки и статьи по истории, краеведению и т.д.
материал по истории на тему

СУД  ИСТОРИИ.

МИФОЛОГЕМЫ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ ХХ ВЕКА.

                Но вихрь встает - и бездна пролегла

                                              От правого  - до левого крыла!

От научного подхода к изучению прошлого принципиально отличается мифологическое изображение истории. Термин «миф» определяется как «повествование о богах, духах, обожествленных героях и первопредках, возникшие в первобытном обществе…. Особенность мифологического сознания – установление мнимых связей между различными явлениями».^[1]

Можно было бы подумать, что создание мифов, легенд, былин и саг канули в прошлое вместе с обожествленными героями Древней Греции, Рима, Скандинавии, Германии, Руси и т.д. Но бурный ХХ век, век войн и революций, крупномасштабных социальных экспериментов, фантастических научных открытий, век взлета и падения Человека, доказал, что мифотворчество будет сопровождать человека всегда, чтобы приукрасить действительность, выдать желаемое за то, что есть.

Среди первопричин распространения исторических мифов можно выделить:

1. низкий уровень исторического сознания и недоверия к официальным версиям властей (народные мифы);
2. заинтересованность государства или определенных политических сил и отдельных авторов в навязывании обществу тех или иных исторических концепций, рисующих прошлое в угодном для них политико-идеологическом ракурсе;
3. стремление отдельных личностей в силу психологических особенностей или корыстных интересов выдвинуть собственное объяснение конкретных исторических событий или исторических периодов, отрицающее имеющиеся факты или предполагающее абсолютно новое толкование собранных до этого исторических материалов.

Особенно активно к мифологизации своей идеологии, прогнозированию будущего, перекраиванию истории под свой стандарт прибегали создатели и адепты тоталитарных государств ХХ века для того, чтобы защитить, оправдать и упрочить преступную идеологию, преступную власть и преступное государство. Созданные ими мифы очень живучи, на них выросли несколько поколений, и одна из основных трудностей современного общества – это утрата за время тоталитарных диктатур исторической памяти и замена ее мифами. Что приводит к тому, что современная молодежь равнодушна к истории своей страны и слепо верит любым мифам официальных властей и демагогов всех мастей.

Сегодняшняя политическая элита страны, провозгласив в одностороннем порядке лозунг «согласия и примирения» и вернувшись к старому советскому гимну, на деле идеологически оправдывает и защищает былые мифологемы тоталитаризма и продолжает идейное противоборство с национально-патриотическими устремлениями народов, мотивируя успокоением общества. Многие идут на уступки и соглашение и готовы примириться и простить преступления былых времен, ради того же успокоения.  Но не стоит забывать мудрого высказывания Б. Франклина, что «общество, выбирающее вместо свободы безопасность, вскоре лишается и того, и другого» - вся всеобщая история ХХ века эту мысль подтвердила и ее актуальность грозит сегодняшней России.

Идут попытки «строительства» России с «чистого листа», вне национально-исторического контекста, с опорой на былые вымышленные, зыбкие идеи и мифы. Внеисторичность в значительной степени способствовала социально-политической дезориентации значительной части людей, послужила катализатором для возрождения советчины, что может привести к катастрофическому развитию событий.

70-летняя тираническая власть большевиков привела к духовно-нравственной и моральной деградации общества, нанесла немыслимый ущерб генофонду народа, его физическому и духовному здоровью. В ноябре 1942 г. Совет НТС принял в Берлине документ «Схема национально-трудового строя», в частности, в нем говорилось:

«ХХ век показал, что горе тому обществу и народу, над которым восторжествует вооруженные всеми средствами современной техники человекоподобные существа.… Тогда все достижения цивилизации начинают служить либо изощренному насилию немногочисленного организованного меньшинства над массами, либо взаимоистреблению человеческого рода. Наиболее ярким, наиболее циничным примером такого насилия, организованного в государственных масштабах, явилась власть большевиков над народами России».^[2]

Одно из требований сегодняшнего дня – это не замалчивание, не «согласие и примирение» с преступлениями и мифами тоталитарного прошлого, а необходимость всенародного покаяния и окончательного очищения от греховности содеянного в ХХ веке, осуждение всех преступников, ответственных за массовые убийства, репрессии и террор. Необходимо открыто заявить о преступлениях тоталитаризма и провести Суд Истории и Международный Трибунал /подобный судам над нацистской Германией и милитаристской Японией в Нюрнберге и Токио/ над коммунистической идеологией, партиями и их репрессивными органами, по тем же пунктам по каким осудили фашизм, нацизм, расизм и милитаризм.

*  *  *

Когда мы ложь и мифы советской эпохи продолжаем полагать правдой – мы только усугубляем болезнь. Ложь – удел рабов, правда – выбор свободных.

 Большевистский переворот 1917 г. принес стране не просто кровавую гражданскую войну, уничтожение тысячелетней российской государственности, но и стал объявлением многолетней войны против собственного народа. Пусть кого-нибудь не смущает слово «переворот» -   сами большевики до 1927 г. называли так свою акцию, и только в десятую годовщину появился высокопарный миф о «Великой Октябрьской социалистической революции». Но еще раньше, с первых дней подаренной власти и после, большевики сопровождали свое правление искажением истории России, созданием системы тотальной лжи и мифологизацией своего предназначения.  Каких только мифологем не было создано в течение всей этой власти: о «врагах народа, шпионах и вредителях», «кулаках», «непобедимости Красной Армии», «преступности и антинародности Белого движения», «величии большевистских лидеров и добром дедушке Ленине», «Павлике Морозове», «исправлении и перековке лагерным трудом», «вероломном нападении Германии», «предателях и изменниках – власовцах», «изобилии социалистической экономики», «что жить стало лучше и веселее»…  И этот список бесконечен.

С огромными усилиями историков некоторые мифы перестали существовать, но сегодняшние победившие национал-социалисты пытаются создавать или точнее реанимировать, прикрываясь псевдопатриотическими намерениями, мифы о былом могуществе Советской империи, забывая или намеренно искажая факты, на что это «могущество» опиралось. Они же ратуют за чуть ли не канонизацию маршала Жукова, восхваляя его «гениальные победы», не говоря о том, что они одерживались при многократном превосходстве; при этом не жалея своих солдат, гнал этот «святой Георгий» на верную смерть полки за полками, заваливая телами немецкие позиции, благо «пушечного мяса» для таких побед еще хватало /вспомните как жестко об этом высказывался солдат и писатель Виктор Астафьев/.

Великая Отечественная война занимает особое место в историческом мифотворчестве ХХ века (сам термин «Великая Отечественная война спорен). Ею успешно манипулируют сотни политических демагогов всех мастей, забывая, что это была война двух тоталитарных государств, родственных во всех отношениях.  Забывая или специально умалчивая о:

• миллионах солдат, сдавшихся немцам в первый год войны;
• миллионе солдат и офицеров в русских и мусульманских формированиях вермахта, добровольно шедших против Советской власти;
• сталинском любимце, герое обороны Киева генерале Власове, который призвал русский народ бороться и против Сталина, и против Гитлера;
• казаках, дивизии которых не на жизнь, а на смерть бились в рядах немецкой армии со своим самым страшным врагом – большевиками;
• брошенных в Керчи Буденным и Мехлисом на верную гибель советских армиях, а в Севастополе адмиралом Октябрьским;
• заградотрядах и штрафных ротах;
• армиях ЗК, на крови которых забуксовали немецкие танки в Курской битве и т.д. и т.п.

«Но придет время, когда умы людей освободятся от влияния искажений, и начнутся поиски правды» - верил капитан В.К. Штрик-Штрикфельд, сотрудник и друг генерала А.А. Власова.

И этот поиск правды интенсивно уже идет, несмотря на тысячи препон со стороны властей, беспринципных политиков  и главных  врагов России – невежества, агрессивности, зависти и профессиональной неграмотности, лени и мании величия, расположенных внутри самого общества и нас самих. Тоталитарные власти, уступая шаг за шагом, эту борьбу за правду, опирается на все еще очень живучие мифы и выдумывает изощренные способы сохранения своего влияния, реставрирует идеологические мифологемы призванные оправдать всевозможные преступления партийно-большевистской номенклатуры. Под нажимом демократических сил власти подсунули обществу видоизмененный праздник Согласия и примирения, таким образом, фактически призывая к согласию и примирению с преступлениями большевизма и его адептов. А затем, видя, что это не проходит, «вспомнили» вдруг о XVII веке.

 Необходимо же учредить День Скорби и Непримиримости и День Всенародного Покаяния. Как гласит древнеегипетская мудрость: «Объяви преступление свое, - и ты освободишься от него». Только возненавиденье своего преступления, только горячее раскаяние в нем делают исповедь истинной и целительной.

«Откажитесь от злых дел отцов, выбросите дела их в пропасть, исправьте в меру сил последствия и не ходите вслед отцов в преступлениях их, не оправдывайте их только потому, что они отцы ваши». Сделаем так, и возродятся, освободившись от родового греха, души наши, а возродятся души людей – возродится и Россия. Если же не откажемся, то станем соучастниками отцов в грехах их…

*  *  *

Суд памяти над преступлениями большевизма

не имеют сроков давности и забвения

Вскоре после открытия Нюрнбергского процесса (ноябрь 1945) главный обвинитель от США Роберт Джексон в своей вступительной речи заявил:

«Наше доказательство будет ужасающим, и вы скажете, что я лишил вас сна. Но именно эти действия заставили содрогнуться весь мир и привели к тому, что каждый цивилизованный человек выступил против нацистской Германии.  Германия стала одним обширным застенком. Вопли ее жертв были слышны на весь мир и приводили в содрогание все цивилизованное человечество.

…Здравый смысл человечества требует, чтобы закон не ограничивался наказанием мелких людей за совершенные ими незначительные преступления. Закон также должен настичь людей, которые приобретают огромную власть и используют ее преднамеренно и совместно, для того, чтобы привести в действие зло, которое не щадит ни один домашний очаг в мире»^[3].

Нацистскую Германию осудили по следующим пунктам:

а) преступления против мира; б) военные преступления; в) преступления против человечности; г) принадлежность к определенным категориям преступной группы или организации, объявленной преступной Международным военным трибуналом.

Но на западе от России никто упорно не слышал или специально затыкал уши, чтобы не услышать, и никто не лишал их сна, не содрогался весь мир от воплей жертв сталинского террора и репрессий, и не видел зла, которое не щадило ни одного домашнего очага в России.

Все пункты обвинений, предъявленные нацистской Германии на Нюрнбергском процессе и на основании неопровержимых доказательств осудившие высших военных и гражданских чиновников Третьего Рейха, нацистскую идеологию, партию и ее репрессивные и военные организации, можно и нужно предъявить высшим военным, политическим и гражданским чиновникам большевистской России, большевистско-коммунистической идеологии, партии и ее репрессивным органам. И хоть все главные обвиняемые – виновники многолетней трагедии России умерли естественной смертью или их самих же раздавило и уничтожило то уродство, которое они создали, но их преступления и зло, выпущенное и совершенное ими, сроков давности и забвения не имеют; и их наследие, немного видоизмененное, еще живет и оно должно быть осуждено.

В нацистской Германии (1933–1945гг.) и в большевистской России (1917–1980-е гг.), в двух тоталитарных государствах–близнецах, творились одинаковые преступления против мира (это доказуемо); военные преступления (и это доказуемо); преступления против человечности (и это тоже доказуемо), чуть отличаясь масштабами, направленностью, целью и оправданиями.

Нацистская Германия, как верная и последовательная ученица, успешно обучалась у старшего товарища и шла по его проторенному пути террора, но по планомерному геноциду и истреблению собственного народа не превзошла своего учителя.

«Большевизм и фашизм – две стороны одной и той же медали. Медали вселенского зла. Целью большевистского террора было создание якобы идеального бесклассового общества, идеологически чистого, как дистиллированная вода. Гитлеровский террор был более предсказуемым: очистить для начала Европу, а затем и весь мир от неполноценных народов, прежде всего славян и евреев

…Советский Союз после гитлеровского разбоя – все эти ужасы, даже вместе взятые, не идут ни в какое сравнение с тем, что представляла собой наша Родина после семи неполных лет ленинской тирании»^[4].

Можно сгруппировать, приблизительно, все преступления, совершенные большевизмом:

1. Преступления против мира:

• тайное сотрудничество с Гитлером, раздел Польши и аннексия прибалтийских государств, Северной Буковины и Бессарабии;
• агрессия против Финляндии (30 ноября 1939г.);
• поддержка нападения Сев. Кореи  на Южную в 1950г., 25 июля;
• вторжение в Афганистан 27 дек.1979г.

2. Военные преступления:

• ликвидация польских офицеров в Катыни (4,5 тыс.);
• убийства и смерть в лагерях ГУЛАГа тысяч немецких и японских военнопленных;
• массовое изнасилование солдатами Красной Армии женщин в оккупированной Германии;
• систематическое разграбление пром. предприятий в странах, занятых Красной Армией.

3. Преступления  против человечности:

• «красный террор»;
• раскулачивание 1930-32 гг.;
• введение системы заложничества и концлагерей, расстрелы без суда и следствия десятков тысяч заложников и находящихся в местах заключения лиц и убийства сотен тысяч взбунтовавшихся рабочих и крестьян в период 1918 –1922 гг.;
• голод 1921-1922 гг., послуживший причиной смерти 5 млн. человек;
• уничтожение и депортация донских казаков в 1920 г.;
• гибель сотен тысяч заключенных концлагерей в 1918 –1930 гг.;
• Большой террор 1936-1938 гг., в ходе которого было уничтожено около 690 тыс. чел. (Р. Конквест: 6 млн. – арестованных, 3 млн. – казненных, 2 млн. – похороненных в лагерях);
• депортация 2 млн. кулаков в 1930-1932 гг.;
• уничтожение посредством неоказания помощи во время организованного властями голода («голодомор») – 6,5 – 7 млн. умерших (в том числе 4 млн. на Украине) в 1932-1933 гг.;
• депортация сотен тысяч поляков, украинцев, жителей государств Прибалтики, Молдавии и Бессарабии в 1939- 1941 гг. и в 1944-1946 гг.;
•  депортация крымских татар; чеченцев, ингушей и ряда др. кавказских народностей в 1944 г.;

На Нюрнбергском процессе неоднократно обсуждалась проблема использования нацистами голода в политических целях. С Советской стороны тоже был представитель обвинения, но им не было сказано, что отказ правительства СССР по политическим мотивам участвовать в Женевской конвенции 1929 года стал одной из главных причин катастрофического положения советских военнопленных в немецких лагерях, в результате чего уже к весне 1942 г. погибли около 2 млн. человек. Вина нацистов в массовой смертности советских военнопленных не меньше, чем вина сталинского государства, отказавшегося от защиты собственных граждан и объявивших их «врагами народа». На этом процессе он не упоминал о массовой смертности мирного населения Ленинграда, т.к. пришлось бы объяснять, почему нужно было такими жертвами среди мирного населения оборонять этот город и, почему не были обеспечены условия, предотвращающие угрозу смерти не эвакуированных и брошенных правительством Сталина стариков, женщин и детей от голода и истощения.

Не упоминал он, что еще задолго до нацистов Сталин и его адепты применяли голод как инструмент массовых политических репрессий, но этот голод отличался от репрессий нацистов: во-первых, голод в советской стране использовался против граждан собственной страны; во-вторых, он был организован в мирное время; в-третьих, число жертв довоенного голода 1932-1933 гг. значительно превосходил суммарно численность погибших от голода советских военнопленных и жителей блокадного Ленинграда во время войны.

Еще одно сравнение:

С 1825–1917 гг. в России было приговорено к смертной казни за политические преступления 6360 человек, в 3932 случаях приговоры были приведены в исполнение (191 – с 1825 по 1905 г. и 3741 – с 1906 по 1910 г.) но большевики превысили эти цифры уже к марту 1918 г., за 4 месяца пребывания у власти.

В своей статье А.Н. Яковлев, бывший высший партийно-номенклатурный работник, кратко объясняет, за что большевизм не должен уйти от ответственности:

«…за насильственный государственный переворот в 1917 году и начавшуюся вслед за ним политику «красного террора».

…за развязывание братоубийственной гражданской войны, в результате которой была разрушена страна, а в ходе бессмысленных и кровавых боев было убито, умерло от голода, эмигрировало более 13 млн. человек.

…за уничтожение российского крестьянства.

…за уничтожение христианских храмов, буддистских монастырей, мусульманских мечетей, иудейских синагог, молельных домов, за расстрелы священнослужителей, за гонения на верующих, за преступления против совести, покрывшие страну позором.

…за уничтожение традиционных сословий российского общества – офицерства, дворянства, купечества, корневой интеллигенции, казачества, банкиров и промышленников.

…за практику неслыханных фальсификаций, ложных обвинений, внесудебных приговоров, за расстрелы без суда и следствия, за истязания и пытки, за организацию концлагерей, в том числе для детей-заложников, за применение отравляющих газов против мирных жителей. В мясорубке ленинско-сталинских репрессий погибло более 20 млн. человек.

…за уничтожение всех партийных движений, в том числе демократической и социалистической ориентации.

…за бездарное ведение войны с гитлеровским фашизмом, особенно на ее первоначальном этапе, когда вся регулярная армия, находившаяся в западных районах страны, была пленена или уничтожена. И только стена из 30 млн. погибших заслонило страну от иноземного порабощения.

…за преступления против бывших советских военнопленных, которых из немецких концлагерей перегнали, как скот, в советские тюрьмы и лагеря. Практически все крупнейшие стройки СССР стоят на костях политзаключенных. Ими сооружались химические заводы, урановые рудники, северные поселения и многое другое.

…за организацию травли ученых, литераторов, мастеров искусств, инженеров и врачей, за колоссальный урон, нанесенный отечественной науке и культуре. По преступным идеологическим мотивам были подвергнуты остракизму генетика, кибернетика, прогрессивные направления в экономике и языкознании, в литературном и художественном творчестве.

…за организацию расистских процессов (против Еврейского антифашистского комитета, «космополитов – антипатриотов», «врачей-убийц»), направленных на разжигание межнациональной розни, на возбуждение низменных инстинктов и предрассудков.

…за организацию преступных кампаний против любого инакомыслия. Все, кто рассуждал или писал не по его директивам, неотвратимо обрекались на тюрьмы, ссылки, спецпоселения, психбольницы, увольнения с работы, изгнание за границу, травлю в печати, другие изощренные издевательства над личностью.

…за сплошную и всеохватывающую милитаризацию, в результате чего народ вконец обнищал, а развитие общества катастрофически затормозилось. До сих пор радетели большевистской милитаризации саботируют переход военного производства на гражданское.

…за установление диктатуры, направленной против человека, его чести и достоинства, его свободы. В результате преступных действий большевистской власти погублено более 60 млн. человек, разрушена Россия. Большевизм, будучи разновидностью фашизма, проявил себя главной антипатриотической силой, вставшей на путь уничтожения собственного народа. Эта неудержимо злобная сила нанесла немыслимый ущерб генофонду народа, его физическому и духовному здоровью».

И не стоит забывать, что большевизм-коммунизм – это не только внутренняя беда России, потерявшей в результате коммунистического экспериментирования такое огромное число своих граждан, но это и международное явление - общее количество понесенных миром жертв составляет более 90 млн. человек и это еще не предел.

Поэтому так важно провести Суд Истории и Международный Трибунал, чтобы окончательно «поставить вне закона большевистскую идеологию человеконенавистничества, всеобщей борьбы, равно как и организации, исповедующие насилие, агрессивный национализм и национальную рознь, антисемитизм и шовинизм. Только излечившись от большевизма, Россия может рассчитывать на сегодняшнее и грядущее здоровье и благополучие»^[5].

Если этого не сделаем, так и будет жива эта химера, этот призрак, так и будет продолжаться раздрай России. Одни, например, будут отмечать 7 ноября как День Великого Октября, продолжая поклоняться старым мифам и идолам; другие как День Согласия и Примирения, наивно веря в соглашение с многоликим большевизмом и примиряясь с его преступлениями и жертвами Вселенского зла; третьи как День Скорби и Непримиримости, веря в покаяние, очищение и излечение России, что, только окончательно излечившись от наших болезней и грехов, можно давать рецепты как жить другим странам, четвертые будут отмечать, чуть раньше, День освобождения от польских интервентов – еще один надуманный, «мыльный» праздник, подсунутый, чтобы успокоить толпу.

Главный редактор журнала «Посев», председатель исполкома Совета НТС Александр Штамм «выдвинул условия, при которых приснопамятный день согласия и примирения мог бы стать Днем Согласия, Примирения и Скорби. Эти условия включают:

1. Установление правопреемственности Российской Федерации от исторической России;
2. Признание на государственном уровне преступности советского режима;
3. Признание КПСС и КГБ преступными организациями;
4. Запрещение коммунистических и коммуно-шовинистических организаций;
5. Проведение декоммунизации страны;
6. Признание юридически ничтожными всех приговоров, вынесенных коммунистами борцам за свободу и всех других приговоров по политическим мотивам;
7. Возвращение всем политэмигрантам из России и их потомкам с их согласия российского гражданства;
8. Возвращение российским городам и весям их исторических имен, уничтожение имен коммунистических палачей на карте страны, повсеместный демонтаж всех памятников им;
9. Установка памятных досок и знаков на местах казней и пыток людей советским режимом;
10. Открытие архивных материалов, касающихся политических репрессий».

*  *  *

«Была Россия, был великий, ломившийся от всякого скарба дом, населенный могучим семейством, созданный благословенными трудами многих и многих поколений, освященный богопочитанием, памятью о прошлом и всем тем, что называется культом и культурой. Что же с ним сделали? Заплатили за свержение домоправителя полным разгромом буквально всего дома и неслыханным братоубийством, всем тем кошмарно- кровавым балаганом, чудовищные последствия которого неисчислимы… Планетарный же злодей, осененный знаменем с издевательским призывом к свободе, братству, равенству, высоко сидел на шее русского «дикаря» и призывал в грязь топтать совесть, стыд, любовь, милосердие… Выродок, нравственный идиот от рождения, Ленин явил миру как раз в разгар своей деятельности нечто чудовищное, потрясающее, он разорил величайшую в мире страну и убил миллионы людей, а среди бела дня спорят: благодетель он человечества или нет?»

Нынешний большевизм – красно-коричневый. Он рвется к полной власти с остервенением маньяка. Способ захвата тот же – тотальная ложь. Ложь о гибнущей России, о потерянном рае, о «великих завоеваниях социализма»… Как в свое время Ленин лгал и клеветал на все, что мешало ему захватить власть, а Геббельс только повторил его, требуя былинной клеветы на все тот же «проклятый» демократический Запад, так и сейчас эта практика продолжается их преемниками.

Это вероучение, несмотря на уже доказанную историей теоретическую абсурдность и практическую несостоятельность, дышит и сегодня. Благодаря лжи и  мифологизации истории, оно мимикрирует, приспосабливается, извивается, крутит хвостом во все стороны. Будучи злейшим врагом демократии, большевизм активно паразитирует на ее принципах с тем, чтобы, захватив власть, похоронить демократию, как уже случилось после октябрьской контрреволюции в 1917 году.

Поэтому раз и навсегда необходимо остановить шествие Вселенского Зла, прекратить политику его умиротворения, когда власти предоставляют ему такие уступки как День Согласия и Примирения и продолжают потворствовать распространению старых советских и новых псевдопатриотических мифологем и лжи. Мир одумается и проведет свой Суд Истории, и я надеюсь, что в своей заключительной  речи кто-то скажет, как когда-то высказался главный обвинитель от СССР Р.А. Руденко в Нюрнберге:

«Господа судьи!

Перед Вами прошли все подсудимые – люди, лишенные чести и совести, ввергшие мир в бездну несчастий и страданий, причинившие огромные бедствия собственному народу.

Ныне наступил час расплаты».

Список литературы

1. Александров К. Сталинский голодомор. // ж. «Посев», №9,№10; 2003
2. Измозик В.С. Легенды и мифы в отечественной истории // ж. «Преподавание истории и обществознания в школе», №5, 2003
3. Крымов И. «Православный сталинизм» в степях Украины // ж. «Посев», №9, 2003
4. Куртуа Стефан… Черная книга коммунизма. Преступление. Террор. Репрессии. // М. «Три века истории», 1999
5. Ни давности, ни забвения… по материалам Нюрнбергского процесса. // М., Юрид. лит., 1985
6. Пушкарев Б. Сопротивление // ж. «Посев», №11, 2001
7. Станиславский Ю. В Москве // ж. «Посев», №12, 2002
8. Цурганов Ю. 85-я годовщина красного террора // ж. «Посев», №10, 2003
9. Штамм А. Послекоммунистический уклон // ж. «Посев», №10, 2003

ВЕЛИКИЕ  РУССКИЕ  ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ  ОТКРЫТИЯ .

ЭКСПЕДИЦИЯ  Э. В. ТОЛЛЯ.

История России есть история страны, которая

                                                    колонизируется. Область колонизации в ней

                                            расширялась вместе с государственной ее

                                                территорией. То падая, то поднимаясь, это

                                                вековое движение продолжается до наших

                                                      дней.

Ключевский   В.О.

         В школьном курсе истории Отечества практически не выделена тема «Великие русские географические открытия», а об освоении Северного морского пути не говорится вообще. Эта тема очень важна и актуальна не только как познавательно-информационная, но и воспитывающая нравственно, патриотично и гражданственно.

        Открытия, совершенные русскими землепроходцами, промышленниками, исследователями, являлись составной частью Великих мировых географических открытий, поэтому у учителя не может быть проблем, куда поместить и как сформулировать, раскрыть эту тему: в программе курса истории средних веков или в программе истории Отечества с Х1 века до сегодняшнего дня.

      А какие личности, персонажи!… Для учителя, затронувшего эту тему, это кладезь, неисчерпаемый источник примеров мужества, стойкости, самопожертвования, патриотизма и подвига. Ведь личность на грани выживания и психологической напряженности очень привлекает и поучает. Сюжеты достойные сценарной работы не только для уроков, но и десятков художественных и документальных фильмов.

     Россия с ее территорией, обращенной «фасадом» к Северному Ледовитому океану, с ее населением, живущим на территории более 60 % северной и приравненной к северным условиям, почти не знает истории открытий и освоения Севера. А не знать этого нам – гражданам России стыдно!

      Некоторые учителя побаиваются, что такие уроки будут, возможно, ура - патриотичными, но я думаю, этого бояться не следует. Через новое понимание патриотичности и любви к истории, гуманизма, мы осознаем себя великим народом. А рассказ о ХХ веке, советской эпохе освоения Севера с ее системой ГУЛАГа, перевертыванием и извращением истории, необходим вдвойне. Как извратили историю экспедиции Э.В. Толля, вымарав из нее имя  А.В. Колчака. Одних на пьедестал, других в утиль и на «свалку истории»…Переосмысливаем, переоцениваем.… И, слава Богу, что уже нет или почти нет такого детского максимализма, деления на черное и белое, точнее на «красных» и  «белых». Появились оттенки, цветовая гамма в историографических оценках, появились новые слова: компромисс, альтернатива, консенсус. Их можно, конечно, заменить на более понятные – русские, но не в этом суть. И сейчас нередки переборы, но это болезнь роста, неожиданно полученной свободы. Мы это переживем, и думаю, что с водой не выльем ребенка./Хотя недавний инцидент с запрещением поместить мемориальную доску А.В. Колчаку на здании Морской академии  говорит о еще долгой борьбе с косностью, мракобесием и леностью ума/.

     В силу многих причин, каждая эпоха рождает свои задачи. Стояли они и перед российскими первопроходцами, промышленниками и географами. Открытия происходили примерно в такой последовательности:

• с Х1-ХV вв. – освоение Северо – Восточной Руси и

                                             побережья Беломорья;

• ХVI-XVII вв. –  освоение Сибири, юга и юго-востока Руси,          

                                                продвижение  вглубь Сибири до Дальнего

                                                Востока, Камчатки;

•  ХVIII в.  -     Великая Северная экспедиция Витуса Беринга;
•  ХIХ в.  -        начало планомерного освоения Северного

                                            морского пути;

                                      исследования на Чукотке, Аляске, экспедиции  

                                      к  Южному полюсу;    

• ХХ в. –  освоение и хозяйственное использование

                                    Северного морского пути.

 Одна из самых замечательных историй в этой цепи безумных, отважных, трагических и великих открытий и исследований – это история экспедиции Э.В. Толля.

 На виду два краеугольных камня, два рациональных зерна, два конфликта в этой истории:

1. Главная цель экспедиции – поиск Земли Санникова;
2. Участие в ней  лейтенанта А.В. Колчака.

  Для персонажей, героев этого урока экспедиция явилась своеобразным перекрестком их судеб. Потом у многих судьбы пересекались, ибо их общая судьба – Россия, верное ей служение, их выбор в переломные дни, в лихолетье.  

   Вниманию коллег предлагается материал одного из уроков темы, которую можно полностью изучить с использованием модульной технологии.

   Урок 1. Русская полярная экспедиция 1900 – 1903 гг.

         План:  1. Краткие сведения о полярных исследованиях.

                         Освоение Северного морского пути как часть  

                         Великих мировых географических открытий.                    

                     2.  Мечты, загадки в Х1Х-ХХ вв. Доклад Э.В. Толля

                      3. Русская полярная экспедиция Э.В. Толля и судьбы

                          ее участников

Урок 2. Александр Васильевич Колчак (04 /16/.11.1874, Петербург-  

                                                                     07/15. 01. 1920, Иркутск)

          План :  1. Начало пути, мечты и свершения.

                      2.  Лихолетье, смута. Выбор и «крест власти».

                      3.  Лидер в демократии и гражданин в демократии.

    Любой модуль обязательно содержит блок информации       /содержание модуля/, систему заданий для учеников, советы учителя. Можно использовать различные формы и методы работы, проблемные вопросы и задания :

• Есть ли в нашей реальной жизни безудержные мечтатели и искатели приключений?  Являетесь ли вы такими?
• Диктатура и демократия. В каком соотношении находятся в переломные, смутные времена?
• Став Верховным правителем, диктатором, Колчак, возможно, пытался решить этот вопрос. Каким образом?
• Как поступили бы вы? Что бы предприняли на его месте?

Возможен урок – семинар, диспут, например, по личности Колчака, обсудив различные периоды его жизни. Особое внимание следует уделять умению самостоятельно оценивать изучаемые явления, процессы, исторические документы. Это умение тесно связано со способностью логически мыслить, подбирать документы для обоснования собственной точки зрения. Это очень важно, так как противоречивы источники и официальная литература по многим историческим вопросам. До сих пор, например, замалчивается роль в экспедиции А.В. Колчака, его стараются обойти стороной, не рисковать, обходятся старыми штампами.

Ученики учатся мыслить самостоятельно и смело на примерах полярных экспедиций, учатся самопожертвованию и самоотречению во имя истины, Отечества, убеждаются, что есть место в жизни мечтам и подвигам.

Возможно проведение ролевых игр. Например, суд над спутниками барона Толля. Обвинение выдвигается в преступной халатности и безответственности, доведшей до смерти начальника экспедиции. Обвинение лейтенанту Матисену – оставление Толля и его спутников на о.Беннетта, отвод судна к Тикси, отказ от поисков; обвинение лейтенанту Коломейцеву – командир покинул судно перед самым ответственным плаванием к Новосибирским островам, ссора с Толлем; обвинение лейтенанту Колчаку – плохая организация поисков, дал возможность Матисену увести судно в Тикси.

Кстати, обвинение лейтенанту Матисену предъявляли и раньше, например, известный советский полярный исследователь В.Ю. Визе писал, что решение Матисена прекратить попытки пройти к острову Беннетта «…стоили жизни Толлю и его спутникам»/В.Ю. Визе. Моря советской Арктики Главсевморпути. 1949, с.272/.

Особое обвинение могут выдвинуть и выдвигали коммунисты Никифору Бегичеву, что во время поисков барона Э.В. Толля и его спутников, он несколько раз спасал от гибели А.В. Колчака – будущего «кровожадного диктатора» в годы гражданской войны.

Но все эти замыслы возможно реализовать, если учитель и ученики располагают максимальной информацией, ибо однобокость и узость информированности ведет к крайним суждениям и жестоким обвинениям.

Поэтому, поработав с первоисточниками, привожу только направляющие векторы, дальше все зависит от фантазии и грамотности учителя и возможностей учеников.

Оборудование урока: фрагменты кинофильма «Земля Санникова»;

                                     аудиозапись песни из фильма; карта побережья Северного ледовитого океана; раздаточный документальный и справочный материал и фотографии; контурные карты.

                                           Часть 1

Ценой огромных лишений и жертв доставались человечеству почти все великие географические открытия прошлых веков.

Едва ли когда-либо приходилось первопроходцам претерпевать большие лишения, чем в походах по морям Ледовитого океана.

Выдающаяся роль в географическом познании Земли принадлежит русским землепроходцам и мореходам. В результате их «хождений» и походов «студеными морями», открытие ими Шпицбергена /Груманта/ и Новой Земли, плаваний до Мангазеи и дальше на восток, вдоль берегов Таймыра, походов Семена Дежнева, В. Атласова , работ Великой Северной экспедиции в 1733-1743 гг., а также многих других российских первопроходцев, были обследованы и нанесены на карту земли от Урала до Тихого океана, все побережье Ледовитого океана, открыты Камчатка, Северо - Западная Америка, многочисленные острова в Тихом океане, доказано раздельное существование Азии и Америки.

С ХI века окраины Руси раздвигались беспорядочно, хаотично, от случая к случаю. Простой люд и купечество, промышленники и «гулящий люд» в поисках «мягкой рухляди», свободных земель и просто свободы начали осваивать бескрайние просторы на северо-востоке и востоке Руси. Это о них потом писал А.И. Герцен: «Горсть казаков и несколько сот бездомных мужиков перешли на свой страх океаны льда и снега, и везде, где оседали усталые кучки в мерзлых степях, забытых природой, закипала жизнь, поля покрывались нивами и стадами, и это от Перми до Тихого океана».

«На севере, - пишет исследователь южного мореплавания Ю.П. Тушин, - морская граница тянулась на многие тысячи верст; никто не препятствовал русским людям на кочах выходить из многоводных рек в море и идти вдоль берега или «голоменью». Здесь они беспрепятственно ловили рыбу, били зверя и птицу, ставили зимовья, чувствуя себя хозяевами безграничной тундры и моря. С малочисленным коренным населением вели торг…сами заимствовали у племен Севера их самобытную культуру, великолепно приспособленную к тайге, тундре, океану, к условиям «стран полуношных» /Тушин Ю.П. Русское мореплавание на Каспийском, азовском и Черном морях ХVII в., М., 1978, с.159/.

С появлением в Х веке выходцев из Новгорода на берегах Белого моря, в начале ХI века на Кольском полуострове, начинается освоение побережья «студеного» океана. Занимаясь морским промыслом, прокладывая морские пути, русские полярные мореплаватели эпохи средневековья стали, по существу, первыми исследователями арктических морей. Уже в первой половине ХI века русские мореплаватели достигли островов архипелага Новая Земля. Именно этот период можно считать началом освоения Северного морского пути.

В поисках новых земель, богатых пушниной и «рыбья зубу», так в старину называли высокоценные моржовые клыки, русские поморы в конце ХI-XII веков освоили западное побережье Новой Земли и прилегающие к нему морские пространства.

В XIV-XV веках русские мореплаватели интенсивно осваивают восточную и северную часть Баренцева моря между Новой Землей и архипелагом Шпицберген /Грумант/. В первой четверти XVI века появилась первая известная нам карта бассейна Северного Ледовитого океана от устья Северной Двины до Оби, которая была составлена по чертежу и географическим полярным сведениям Д.И. Герасимова.

Первая половина XVI века становится временем интенсивного освоения поморами западного участка Северного морского пути – от Северной Двины до Тазовской губы в устье реки Обь, который получил название «мангазейского морского пути».

В целях дальнейшего развития зверобойных промыслов в морях Ледовитого океана Иван Грозный в 1556 году предоставил многочисленные льготы монастырям и даровал грамоту на право беспошлинного ввоза китового жира Печенегскому монастырю, которая оказывала поморам немалую помощь в освоении новых земель.

Около 1572 года в низовьях реки Таз появился полярный порт поморов, на месте которго в 1601 году возникла «златокипящая Мангазея» – форпост дальнейшего освоения Северного морского пути.

В XVI- XVII веках поморы уже совершали регулярные промысловые плавания на Новую Землю и Шпицберген. С конца XVI века они наладили регулярное морское сообщение с заполярным портовым городом Мангазея /Западная Сибирь/, откуда по рекам и сушей торговые и служилые люди устремились к Енисею и Лене. Но «…из-за своей «простонародности» походы русских мореходов долгое время оставались неизвестными, а имена их – забытыми», - заметил писатель К.С. Бадигин. Так, открытие в 1648 году пролива, разделяющего Азию и Америку, было к петровским временам прочно позабыто и «отписки» о плавании Семена Дежнева обнаружены в Якутске историком Г.Ф, Миллером лишь в 1737 году.

Существуют и косвенные указания на то, что еще за девяносто лет до Дежнева, то есть во времена Ивана Грозного, русские кочи прошли до устья Лены вокруг Чукотки и, видимо, побывали на Аляске,

Истощение пушных богатств освоенной восточной части Сибири /соболя практически выбили/ заставило русских людей искать новые земли, новые пушные и рыбные запасы. Одновременно велись и поиски новых путей в далекие восточные страны. Уже с XVII века российские землепроходцы подбирались к Камчатке. В конце века это были Морозко Старицын и Владимир Атласов, собравший огромный материал и летом 1699 года построивший Нижне – Камчатский острог. В 1716 году на Камчатку была предпринята морская экспедиция. В 1719 г. экспедиции И. Евреинова и Ф. Лужина поручили узнать «сошлися ли Америка с Азиею». Это был наказ Петра I: «Взяв провожатых, ехать до Камчатки и далее куда указано, описать тамошние места, сошлась ли Америка с Азиею, что подлежит тщательно сделать не только сюйд и норд, но и ост, и вест, и все на карту поставить».

Неизвестно, как воспринял Петр проекты поисков Северного морского пути, представленные архангельским вице-губернатором А.А. Курбатовым и мастером Олонецкой верфи Р.С. Салтыковым, но то, что он вынашивал мысль о поисках кратчайшего северного пути в Индию и Китай, бесспорно. А для этого надо было знать, «сошлась ли Америка с Азией».

Чтобы выяснить это, за три дня до смерти Петра отправилась из Петербурга Первая Камчатская экспедиция Витуса Беринга. Летом 1728 г. бот экспедиции «Святой Гавриил» поднялся севернее Чукотки, но так и не обнаружил берегов Америки.

Вторая Камчатская экспедиция 1733 – 1743 гг., или, как ее часто называют, Великая Северная экспедиция, была крупнейшим русским предприятием на море. Из восьми отрядов пять работали на северном побережье и три на берегах Дальнего Востока: выполняли съемку побережий Северного Ледовитого океана от Белого моря до Берингова пролива. Морем удалось картографировать побережье от Белого моря до устья Оби – отряду Малыгина – Скуратова, от Енисея до Оби – отряду Овцына, с запада Таймыр – отряд Минина, с востока – отряд Прончищева – Харитона Лаптева.

Семен Челюскин первым побывал со съемкой на самой северной точке Евразии. Отряд Ласиниуса – Дмитрия Лаптева к востоку от Лены пробился до Колымы. Берингом и Чириковым были открыты берега Америки и острова Алеутской гряды, М. Шпанбергу удалось посетить Японию.

Попытки отыскать северо – западный проход вдоль берегов Северной Америки предпринимала снаряженная на средства Н.П. Румянцева в 1815-1818 гг. экспедиция О.Е. Коцебу на бриге «Рюрик».в 1820 г. экспедиция Фаддея Беллинсгаузена и Михаила Лазарева на шлюпах «Восток» и «Мирный» открыла Антарктический материк.

Одновременно с их экспедицией для поисков арктического прохода в Атлантический океан из Берингова пролива отправилась на шлюпах «Открытие» и «Благонамеренный» экспедиция М.П. Васильева и Г.С. Шишмарева.

На рубеже XIX – XX столетий остались последние, сокровенные уголки земного шара. Так, «Вега» А. Норденшельда прошла северо – восточным проходом из Атлантического в Тихий океан, а «Йоа» Руаля Амундсена – вдоль берегов Северной Америки северо – западным проходом. Легендарный «Фрам» Фритьофа Нансена проник с дрейфующими льдами в глубь Центрального Арктического бассейна.

Наконец, происходит покорение географических полюсов Земли:

Северного – Ф. Куком и Р. Пири в 1908-1909 гг. и южного – Амундсеном и Р. Скоттом в 1911-1912 гг. это была не только героическая веха в полярных исследованиях, но и как тогда казалось и последняя страница в летописи географических открытий новых земель на нашей планете. Все материки, большие и малые земли, архипелаги и крупные острова были нанесены на географическую карту.

Правда, еще полярные исследователи А.Э. Норденшельд и Э.В. Толль высказывали обоснованные предположения о возможности существования суши к северу от Таймырского полуострова. На эти предположения не обратили должного внимания и они оказались позабытыми. Правда, в 1883 г. датская экспедиция А. Ховгарда намеревалась проникнуть к Северному полюсу вдоль восточного берега «Большой Земли», которая, по мнению Ховгарда, должна была находиться к северу от мыса Челюскина. Однако в Карском море экспедиционное судно «Димфна» было затерто льдами. Датчане после вынужденной зимовки вернулись на родину. И вот история преподнесла сюрприз.

В 1913 году облетело сенсационное сообщение об открытии русскими к северу от Таймырского полуострова новой неизвестной земли. Честь открытия и водружения на ней русского национального флага принадлежала гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана на судах «Таймыр» и «Вайгач», руководимой в 1913-1915 гг. Борисом Андреевичем Вилькицким. В начале открытый архипелаг участники экспедиции между собой называли Землей Тайвай по первым слогам названий ледокольных пароходов. Но официально открытая Земля была названа Землей Николая II/ 11 января 1926 г. Президиум ЦИК СССР своим постановлением переименовал ее в Северную Землю.

Практически, это было последнее великое географическое открытие XX века. Этому предшествовало одно событие, которое меня очень заинтересовало.

                                            ЧАСТЬ II

 В конце XIX века и начале ХХ самым ценным русские ученые считали получение широких достоверных сведений о природе неведомой Центральной Арктики. П.И Крузенштерн писал в середине XIX в.:

  -   Чувство любви к славе нашего Отечества заставляет желать, чтобы честь удовлетворительного разрешения настоящего вопроса принадлежала великой и могучей России.

            Что представляет собой Северный Ледовитый океан? Среди географов и мореплавателей не было единодушия. Одни считали, что океан покрыт мощной льдиной, другие полагали, что в околополюсной области находится немалая суша, а возможно, и материк. Поэтому вместо океана рисовали узкое, потянувшееся вдоль берегов России Ледовитое море. Третьи решительно утверждали, что за поясом арктического пака /льда/ в околополюсной области находится незамерзающее, свободное ото льдов, море.

Открытие Земли Франца–Иосифа, сообщение о землях Петермана и Оскара придали еще больший интерес проблеме северного континента, который в то время назывался Арктидой. Земля Франца–Иосифа, Врангеля и другие открытые острова отдельные ученые рассматривали как «остатки прежнего полярного континента», который в течение тысячелетий разрушается Гольфстримом.

Именно в это время, конец XIX – начало ХХ вв., в Ледовитом океане числилось несколько виденных кем-то издали, но необследованных земель. Эти гипотетические земли столетиями притягивали как магнит внимание ученых, многочисленными экспедициями были сделаны не один десяток географических открытий.

Велико было убеждение в существовании новых земель к северу от Новосибирских островов. К тому же к востоку была нанесена на карты «по описанию сержанта Андреева в 1762 году землица Тикиген, обитаемая народами хрякай».

И еще было множество таких таинственных земель в Арктике: Земля Бредли, Земля Кенана, Земля Так-пука, Земля Президента – в Канадском секторе, Земля Крестьянки – к северу от о. Врангеля, Земля Муханова – к северо-востоку от о. Генриетты; Земля Петермана и Земля Короля Оскара – севернее Шпицбергена. Землю Макарова в районе Земли Франца-Иосифа не только видели в 1899 г. с ледокола «Ермак», но даже пеленгами определили ее размеры.

Одной из экспедиций, шедшей на поиски одной из таких загадочных земель, была Русская Полярная экспедиция барона Эдуарда Васильевича Толля. Она шла на поиски легендарной Земли Санникова и для выяснения условий плавания в водах, омывающих северо-восток Сибири. Э.В. Толль считал, что Новосибирские острова и Земля Санникова, в существование которой он твердо верил, являются остатками некогда большого «мамонтового материка».

Имя Толля, ученика знаменитого исследователя Сибири А. Миддендорфа, было хорошо известно в научных кругах конца XIX в. в 1886 г. молодой ученый отправился в свое первое полярное путешествие на Новосибирские острова. Совместно с доктором Бунге, возглавлявшим экспедицию Академии наук, Толль обследовал этот архипелаг.

13 августа, находясь на северном берегу острова Котельного, Толль увидел далеко в море очертания какой-то земли.

«Горизонт совершенно ясный, - записал ученый в своем дневнике в этот день. – Вскоре после того, как мы снялись с устья реки Могур-урях, мы в направлении на NE 14-18о ясно увидели контуры четырех гор, которые на востоке соединялись с низменной землей. Таким образом, сообщение Санникова полностью подтвердилось. Мы вправе, следовательно, нанести на соответствующем месте на карту пунктирную линию и подписать на ней «Земля Санникова»».

С тех пор достижение этой земли стало заветной мечтой Толля.

Первые сообщения об этой земле относятся к началу XIX века. В 1810 году промышленник – якут Яков Санников, участник экспедиции М.М. Геденштрома, проводившей инструментальную съемку островов, заметил ее с северного побережья острова Новая Сибирь. В следующем, 1811 году, Санников снова увидел неведомую землю с северной оконечности острова Котельного. Двукратная попытка Санникова достичь ее не удалась: помешала широкая полынья и льды. По словам Санникова, от острова Котельного до этой земли было около 70 верст.*

В 1821 году лейтенант П.Ф. Анжу, руководитель экспедиции Адмиралтейского департамента, предпринял попытку побывать на этой земле. Он прошел по морскому льду к северу от острова Котельного почти 70 верст, до 76 о31 /   с.ш. и 137 о   26  / в.д., но, несмотря на хорошую видимость, никаких признаков земли не обнаружил.

И вот, в конце XIX века «Земля Санникова» вновь приковала к себе внимание всего мира.

В 1893 году Норвежская полярная экспедиция на «Фраме» под руководством Ф. Нансена находилась у Новосибирских островов.

«18 сентября… Что принесет нам завтрашний день? Разочарование или надежду? – записал Нансен в своем дневнике. – Если все пойдет хорошо, мы должны прийти к Земле Санникова, на которую еще не ступала нога человека…

20 сент…Придерживаясь кромки льда, мы продвигаемся вперед в северо-западном направлении. Хотелось бы знать – нет ли впереди какой-нибудь земли? Что-то удивительно много стало попадаться разных птиц. Встретилась стайка куликов. Они сопровождали нас некоторое время, а затем повернули к югу. Вероятно, они летели с какой-нибудь земли, лежащей севернее…

позже мы видели еще стаю небольших куликов, что тоже указывало на близость земли. На следующий день погода прояснилась, но никакой земли мы так и не увидели. Мы находились значительно севернее того места, где, по указанию Толля, должен был находиться южный берег Земли Санникова, по примерно той же долготе. По всей вероятности, эта земля является лишь небольшим островом и во всяком случае, далеко к северу простираться не может».

Вопрос о существовании остался открытым.

В 1898 г. Э.В. Толль выступил с докладом на заседании Географического общества:

- Уважаемое собрание, - начал Толль свою речь. – В ясные летние дни с северного мыса острова Котельного, 76 о с.ш., можно увидеть четыре возвышенности, едва поднимающиеся на севере над горизонтом – это Земля Санникова, область, на которую еще  никогда не ступала нога человека…

Подробно изложив свой план организации экспедиции для поисков этой земли, Толль заключил речь следующими словами:

- Наши смелые моряки прошлого и начала этого столетия, пользуясь примитивными способами снаряжения экспедиций в научном и материальном отношении, показали небывалое самоотвержение при съемке берега Ледовитого океана и при отыскании новых земель на N от последнего.

Девятнадцатое столетие приходит к концу и оставляет нам многое еще сделать для довершения работ в области научных завоеваний на русском Севере, давшихся рядом тяжелых жертв со стороны первых русских исследователей. Кому, как не русским, приличествует выполнить эту задачу?

План барона Толля был поддержан Ф. Нансеном и вскоре Академия наук создала комиссию по снаряжению Русской полярной экспедиции. В ее состав вошли академики Ф.Б. Шмидт, А.П. Карпинский, О.А. Баклунд, Ф.Н. Чернышев, М.А. Рыкачев и другие. Проект поддержали Д.И. Менделеев и С.П. Макаров и президент Академии наук великий князь Константин Константинович Романов.

Но прошло еще несколько месяцев, пока наконец, после долгих и утомительных проволочек и мытарств были отпущены средства на организацию экспедиции. Эта радостная весть настигла Толля по пути в Ньюкасл на борту ледокола «Ермак», когда он, потеряв было надежду на осуществление своего проекта, собирался отправиться в Арктику с Макаровым. Барон отправился в Норвегию, где он провел шесть дней. При поддержке Ф. Нансена была приобретена Яхта «Заря», бывшая китобойная шхуна.

Переоборудовал ее для плавания во льдах знаменитый строитель «Фрама» Колин Арчер.

А Толль спешил…Была сформирована команда, подбиралась не случайно, большинство были люди порядочные и зарекомендовали себя к тому времени как профессионалы, честны и преданы делу и России, что доказали их дальнейшие судьбы. Почти все они оставили свой след не только на картах побережья Северного Ледовитого океана, но и в истории Отечества.

Командиром «Зари» стал лейтенант Николай Николаевич Коломейцев. Он с восторгом принял приглашение, хотя для этого пришлось оставить очень перспективное в смысле карьеры место наблюдающего за строительством нового русского крейсера «Варяг» в Сан-Франциско. Он был опытным моряком, прекрасно знавшим штурманское и минное дело, но главное, что он был уже заражен к этому времени «полярным микробом». В 1890 и 1891 гг. Коломейцев участвовал в гидрографических работах в Северном Ледовитом океане под руководством известных гидрографов  Майделя и Жданко, а через год в Енисейской экспедиции Л.Ф. Добротворского.

Помощниками командира судна были лейтенант Матисен Федор Андреевич и Колчак Александр Васильевич. Научный персонал экспедиции состоял из сотрудников Академии наук: астронома Фридриха Георгиевича Зееберга, зоолога Алексея Андреевича Бялыницкого-Бирули, врача и орнитолога Германа Эдуардовича Вальтера.

До приглашения участвовать в экспедиции А.В. Колчак ходил на крейсере «Рюрик» и на «Крейсере».

«Во время моего первого плавания главная задача была чисто строевая на корабле, но кроме того, я специально работал по океанографии и гидрологии. С этого времени я начал заниматься научными работами. Я готовился к южно-полярной экспедиции, но занимался этим в свободное время: писал записки, изучал южно-полярные страны. У меня была мечта найти Южный полюс; но я так и не попал в плавание на Южном океане… Когда я в 1899 году вернулся в Кронштадт, я встретился там с адмиралом Макаровым, который ходил на «Ермаке» в свою первую полярную экспедицию. Я просил взять меня с собой, но по служебным обстоятельствам он не мог этого сделать, и «Ермак» ушел без меня. Тогда я решил снова идти на Дальний Восток, полагая, что, может быть, мне удастся попасть в какую-нибудь экспедицию, - меня очень интересовала северная часть Тихого океана в гидрографическом отношении…

Но тут произошли большие изменения в моих планах. В сентябре месяце я ушел на «Петропавловске» в Средиземное море, чтобы через Суэц пройти на Дальний Восток, и в сентябре прибыл в Пирей. Здесь я совершенно, неожиданно для себя получил приглашение барона Толля принять участие в организуемом Академией наук под его командованием северной полярной экспедиции. Мои работы и некоторые печатные труды обратили на себя внимание барона Толля. Ему нужно было трех морских офицеров, и из морских офицеров он выбрал меня. Я получил предложение через Академию наук участвовать в этой экспедиции. Предложение я это принял немедленно, так как оно отвечала моим желаниям…Мне было предложено, кроме гидрологии, принять на себя еще и должность второго метролога экспедиции… Для того, чтобы подготовить меня к этой задаче, я был назначен на Главную физическую обсерваторию в Петрограде /тогда он еще назывался Петербургом/ и затем в Павловскую магнитную обсерваторию. Там я три месяца усиленно занимался практическими работами по магнитному делу для изучения магнетизма. Это было в 1900 году».

А Толль спешил… Узнав о планах Петербургской Академии наук, новой землей заинтересовались американцы, а канадский исследователь Бернье заявил, что во время следующей ледовой экспедиции Земля Санникова будет его базой. Поэтому не дожидаясь прибытия яхты в Россию, Толль послал Колчака в Норвегию, в Христианию /Осло/, к Нансену осваивать последние новинки западной исследовательской техники, которыми в изобилии была оснащена яхта.

 Боцманом «Зари» был назначен Никифор Алексеевич Бегичев. До этого он проплавал с мая 1897 г. учеником-квартирмейстером, а затем боцманматом на крейсерском полуброненосном фрегате первого ранга «Герцоге Эдинбургском». О нем потом слагали легенды на Таймыре. Его биограф Н.Я. Болотников писал о нем:

- Был он рыбаком и моряком, искателем новых земель и траппером, как американцы называют северных охотников на песцов и диких оленей, был другом и товарищем многих и недругом отдельных людей, верным мужем одной женщины и любящим отцом шестерых детей. Был он просто человеком, и ничто человеческое не оставалось ему чуждым. Нет, нет, не был он праведником, не был он и угодником. Просто он был самим собой. Как и все люди, он ошибался. Но главное, делал большие дела, прославив ими свою Родину, свое имя.

Кроме Н. Бегичева, в состав палубной команды числились и моряки-добровольцы с разных военных кораблей: старший рулевой Василий Железняков, матросы Сергей Толстов, Иван Безбородов, Николай Малыгин /его в Александровске-на-Мурмане списали за недисциплинированность и пьянство/, Алексей Семяшкин /списан по болезни/ и Семен Евстифеев.

Машинная команда тоже была укомплектована из моряков военного флота. Обязанности механика исполнял Эдуард Огрин, машинистами и кочегарами шли Эдуард Червинский, Иван Клух, Гавриил Пузырев и Трифон Носов.

Обслуживающий персонал состоял лишь из одного повара и стюарда Фомы Яскевича.

Перед отплытием на «Зарю» приезжали президент Академии наук великий князь К.К. Романов, греческая королева Ольга, даже сам император удостоил своим посещением судно. Интерес к экспедиции и ее целям был огромен.

21 июня в 2 часа дня «Заря», отчалив от набережной Большой Невы, прошла Морским каналом в Кронштадт.

23 июня в 1 час 45 минут пополудни «Заря» отдала швартовы. Кронштадт, флот, русские моряки и вице-адмирал С.О. Макаров проводили отважных мореплавателей, шедших навстречу неизвестности.

В начале августа 1900 года Русская полярная экспедиция миновала Югорский Шар и вышла на просторы Карского моря. На шестые сутки плавания открылся остров Диксон. 12 августа в полночь яхта вошла в бухту.

«Толль, доктор Бируля, командир Коломейцев и Матисен поехали на вельботе и я сними, - писал Бегичев в своих мемуарах, - убили 7 медведей. На другой день вывезли двух человек снимать с медведей шкуры…

еще видели много медведей, но начальник не приказал убивать : они много отнимали у нас времени».

Вечером 18 августа «Заря» снялась с якоря и медленно направилась в Карское море проливом Вега. Перед отъездом с острова Толль оставил в избушке, выстроенной здесь в 1894 году командой судна «Скуратов», следующую записку:

- Русская полярная экспедиция пробыла здесь в гавани Диксона от 30/VII до 5/VIII-1900 г./по ст.ст./. Сегодня «Заря» направляется к мысу Челюскина. Я надеюсь в течение недели прибыть в намеченную зимнюю стоянку на восточном берегу Таймырского полуострова. Работы разворачиваются успешно. Все участники экспедиции здоровы. «Заря», 5/18/ августа 1900 г. Толль.

Через несколько часов Диксон скрылся за горизонтом.

«Нам нельзя жаловаться, писал Толль в своем дневнике об этих днях плавания, - тепло, светло и свежая провизия, также нет недостатка в необходимых материалах для снаряжения, нет недостатка  и в терпении по крайней мере у меня и у Коломейцева. Менее высказывает спокойствие Колчак. Он находит страну гиблой. «Что это за страна?» – восклицает он».

«Что это за страна? – восклицаем мы. – Неужели так России и оставаться «немытой», варварской, непредсказуемой и умом непонимаемой? Или, может, хватит?! Неужели мы недостойны своих славных предков? Неужели и наши потомки будут так же восклицать: «Что это за страна?!»

У северных берегов Таймыра яхта была остановлена льдами и зазимовала в бухте Колина Арчера, в той самой бухте, которую Нансен рекомендовал Толлю как наиболее удобную и безопасную для зимовки.

До первой зимовки экспедиция на судне «Заря» плавала у берегов Западного Таймыра, который только в общих чертах был нанесен на карту, и сразу же приступила к описанию его берегов. Появилось более 250 географических названий, в том числе и остров Расторгуев в Таймырском заливе, который до 1937 года на морских картах значился под названием остров Колчак.

В первую санную поездку во время зимовки Толль на двух собачьих упряжках в сопровождении гидрографа Колчака и каюров направился на восток, на мыс Оскара, для организации продовольственного депо. Стоял трескучий мороз. Легкий поземок тянул по гладкому, только что устоявшемуся, льду. Для того, чтобы держать курс к невидимому берегу Таймырского залива, достаточно было направить нарты под определенным углом к гонимому ветром снегу. Толль с каюром Расторгуевым то и дело покрикивал по-якутски:

• Смотри – песец!
• Там хижина!
• Гляди, что-то черное!

 Этот умышленный обман действовал на псов всегда с неизменным успехом: они с воем бросались вперед.

Толль, обладавший опытом полярных зимовок, знал, как бывает пагубно безделье в подобных условиях, поэтому он требовал от каждого выполнения определенных обязанностей. В повседневной напряженной работе проходили дни. Создавали опорный пункт, базируясь на который можно было бы предпринять дальние походы в восточную часть Таймыра, вели метеорологические наблюдения, наблюдения над колебанием уровня моря, бактериологическими исследованиями и так далее. Толль знал, что «с севером шутки плохи»/по выражению полярников/. Долгие годы не знали причины гибели участников многих экспедиций в полярные широты. Во время таких экспедиций человек проводит дни между жизнью и смертью. Это яркий пример вечного противоборства человека со стихией и самим собой. Если человек силен духом, верит в себя – он использует отпущенные ему природой возможности и обязательно выйдет победителем.

В дневнике штурмана В.И. Альбанова, с погибшей экспедиции лейтенанта Г.Л. Брусилова на шхуне «Святая Анна» в 1913 году, есть запись:

- Казалось, так просто бороться: не слушаются, запинаются ноги, - а я вот возьми и нарочно буду за ними следить и ставить в те точки, куда я хочу. Не хочется шевелиться, хочется покойно посидеть, - нет, врешь, не обманешь, нарочно встану и пойду. Разве это трудно?

И он выжил! Дошли вдвоем из всей экспедиции.

Очень легко остановиться и спасовать перед трудностями. Как часто нам самим хочется уйти от проблем, отсидеться в тихой гавани, полениться. Не заниматься, не учиться – дескать все равно не пригодиться. Альбанов и Толль были правы – надо преодолевать себя, свой страх, лень и рабскую покорность судьбе. Как у Высоцкого: «не быть пылинкой на луче».

Другая проблема, с которой сталкиваются все экспедиции, а особенно на зимовках – как заполнить свободное время после работы и выполнения обязанностей. Интересный пример представили первая зимовка экспедиции Э.В. Толля. Судовая команда дала в праздничные дни «гала - представление». Программа этого шоу представляла собой нечто изумительное, поэтому привожу ее полностью.

                                 Театр на яхте «Заря»

                          воскресенье, 31 декабря 1900 г.

                                     1 отделение

1. Русский гимн.

                             Исп. все участвующие

2. Вариации на мотивы латышских народных песен.

                        Исп. на цитре Э. Огрини /механик Огрин/

3. «Русский посланец». Комический монолог.

                             Исп. Ф. Фомини /повар Яскевич/

4. «Парикмахер»

«Укротитель зверей»

Комический выход клоунов.

                          Исп. С. Танти /матрос Толстов/,

                                   П. Луиджи /кочегар Пузырев/

                                   Н. Боцмани /боцман Бегичев/

                            Антракт 15 минут

                                II отделение

1. «Надо разжевать»

«Только не хочу»

Магический фокус с куплетами

                            Исп. Э. Огрини

2. Выход музыкальных клоунов.

                                  Исп. С. Танти и П Луиджи

3. «В гостях». Сцена из жизни.

                                  Исп. госпожа Акулина Огрини

                                           Господа С. Танти и Ф. Фомини

                              Антракт 15 минут

                                 III отделение

1. «Мы слесаря». Трио

                                Исп. Э. Огрини, П. Луиджи, С. Танти

2. «Накинув плащ». Серенада.

«Среди долины…», народная песнь.

                            Исп. все участвующие

3. «Камаринский». Народный танец.

                                 Исп. все участвующие и кардебалет

                                Антракт 15 минут

                                   IV отделение

1. «Прощание старого года». Монолог.

                                  Исп. Э. Огрини

2. «Новый год». Живая картина.

                                         Конец

                   Начало ровно в 8 часов вечера.

«В общем, праздник провели сносно», - запишет потом Бегичев в своем дневнике.

  И еще немаловажная проблема в экспедициях и в любом изолированном от общества замкнутом пространстве: психологическая. Русская полярная экспедиция не была исключением и прошла эту проверку, это сито. И не выдержала, команда распалась. Почти с начала экспедиции между начальником экспедиции и командиром судна «Заря» Коломейцевым возникли резкие разногласия по вопросу взаимоотношения кают-компании с рядовыми экспедиции – матросами.

Разошлись и мнения лейтенантов. Колчак явно был на стороне Коломейцева, требовавшего в отношении нижних чинов строгой военной дисциплины. Матисену больше импонировало желание Толля установить в экспедиции демократические и равноправные отношения. Перед стихией ведь все равны. Это мнение поддержало большинство ученых.

Такие расхождения наметились еще после случая с матросом Малыгиным. У берегов Скандинавии, в Тромсе, Малыгин, которого отпустили на берег в баню, напился и устроил дебош. Пришлось задержаться с выходом в море, пока Матисен выручал матроса из полицейского участка. На следующее утро Малыгин, давая объяснение Коломейцеву, надерзил. Коломейцев написал рапорт на имя Толля с требованием отдать матроса под суд за оскорбление. Толль счел наказание суровым и не утвердил его. Коломейцев расценил «либерализм» начальника как подрыв авторитета. Произошел крупный разговор, в котором выяснились их позиции.

Мнения об этом инциденте различны, как спор о демократии и диктатуре. Я думаю, что Толль был не прав, в автономном плавании авторитет командира должен быть незыблем. Никакой демагогии ради общего дела и безопасности.

Матросы стали называть ученых и Толля по имени и отчеству, что для Коломейцева было большим нарушением дисциплины. Произошел разрыв, в результате которого Коломейцев подал рапорт с просьбой освободить его от обязанностей командира судна и отправить на материк.

В официальной версии отъезд Коломейцева связывался с необходимостью организации вспомогательной угольной станции на острове Диксон, на случай возвращения «Зари» на запад, и на острове Котельном, если «Заря» обогнет мыс Челюскина.

3 февраля 1901 года Коломейцев с каюром С. Расторгуевым направился на собаках к устью реки Таймыры, намереваясь по ней достичь Хатанги и оттуда с помощью местных жителей добраться до Енисея.

Из-за несовершенства имевшихся нарт найти устье Таймыры не удалось, хотя обнаружили устье неизвестной реки, которую Толль назвал рекой Коломейцева. К тому же забыли примусные иголки, и из-за повышенного расхода керосина, нехватки продовольствия пришлось возвращаться на «Зарю». Почти такой же случай с примусными иголками произошел с отважным японским путешественником Мицурой Оба в 1995 году.

Не увенчался успехом и второй поход. Упряжка из одиннадцати псов совершенно не способна была двигаться по почти голой от снега тундре. Тогда решили пробиваться к устью Енисея вдоль морских берегов Таймыра. Этот путь был много длиннее пути через Хатангу и при этом приходилось рассчитывать только на собственные силы. Коломейцев и Расторгуев достигли Гольчихи только за 40 дней. В течение всего маршрута, как и во время первых двух неудавшихся, Коломейцев постоянно вел съемку берегов.

В навигацию 1901 года Коломейцев доставил на Диксон 100 т. угля, большой запас, на 20 человек, одежды и табаку. Но ни «Заря», ни собиравшийся да так и несобравшийся пройти на Диксон ледокол «Ермак» ими не воспользовались. Лишь в последних числах августа 1901 года «Заря» освободилась от ледового плена, прошла, отсалютовав ему, мимо мыса Челюскина в море Лаптевых и направилась к предполагаемому месту нахождения Земли Санникова.

«Начальником была обещана премия тому, кто первым увидит Землю Санникова, - рассказывал потом боцман «Зари». – Увы, сколько ни смотрели в трубы, земли не видели. А на другой день ударил шторм, такой сильный, что ходу мы дать не могли и легли в дрейф».

10 октября «Заря» попала в шторм и при плохой видимости подошла к кромке тяжелых льдов к северу от о. Котельного. В это время года видимость была постоянно плохой, кругом стояли льды, и Толль решил идти к о. Беннетта и зазимовать у его берегов. Но в осеннее время не так легко было отыскать и этот остров. Он неожиданно появился в туманном мраке на горизонте.

«Теперь совершенно ясно, что можно было десять раз пройти мимо Земли Санникова, не заметив ее», - записал Толль в дневнике.

В лагунах Нерпалах, у западного берега о. Котельного , судно встало на вторую зимовку. Затертая льдами «Заря» стала вновь геофизической и метеорологической станцией. Толль регулярно отправлял людей в короткие научные маршруты. Время перехода к зиме, к полярной ночи живописно описал в своем дневнике Ф. Нансен во время экспедиции на «Фраме» 1893 году:

• …26 сентября… Бродил вечером по льду. Нет ничего изумительнее, ничего прекраснее полярной ночи! Это сказочная картина нежнейших оттенков. Это как бы расцвеченный эфир. Один тон словно от легкого дуновения переходит в другой, и не знаешь, где собственно кончается этот, где начинается тот, и вместе с тем все красочное многообразие налицо. Твердых очертаний нет, все мерцает, переливается музыкальною гаммою красок, далекою бесконечною мелодией невидимых струн. Но разве не так же возвышенна, тонка и чиста, как эта ночь, и всякая красота жизни? Дайте ей краски поярче, и это уже не будет так прекрасно. Небо высится над тобой как необъятный купол – синее в вышине, зеленое ближе к горизонту, лиловое и фиолетовое совсем внизу. По ледяным полям бегут холодные сине-лиловые тени, и розовеют края льдин, обращенные к отсвету исчезнувшего дня. Наверху, в синеве купола, мерцают так же мирно, как всегда, наши неизменные друзья – звезды. Луна повисла на юге огромным красно-желтым шаром с желтым кольцом вокруг, и легкие золотистые облака плывут по синему своду. И вдруг северное сияние расстилает на нем свое серебристое покрывало, оно отливает то желтым, то зеленым, то красным, то разрывается, то собирается в волнистые складки, сверкающие серебром в изломах, колышется, зыблется. Ярко вспыхивают снопы огней и гаснут на миг, и вдруг взметываются к зениту огненные языки, внезапно прорезают снизу от самого горизонта мощный луч, и все это покрывало тает в лунном сиянии.

               «Теперь, - писал Нансен 7 октября, - нас уносит все дальше от дома. Мы все удаляемся и удаляемся от него. Но недалек тот час, когда снова начнем приближаться к дому. Сколько глубочайшей красоты и сколько бесконечной печали в этих вспыхивающих, как мечты, вечерах! Исчезающее солнце бросает в тишину ледяной пустыни скорбный прощальный луч. Закат солнца всегда навевает грусть, даже на родине. Потому-то он здесь так и дорог и так несказанно тосклив! Красная, пылающая кровью полоса на западе и холодный- холодный снег кругом. А скоро солнце совсем покинет нас, и мы останемся в потемках».*

Сколько красоты и величия в природе, и сколь мал и физически, и нравственно человек. Так его тянет к определенному месту жительства, к своему ареалу. И от страха перед вечной природой, космосом он пытается прыгнуть выше своей головы, что приводит часто к страшным катаклизмам и к его же гибели. Но человек как бы мал не был физически, пытается взлететь в мечтах. И это показала экспедиция Э.В. Толля. Не только участники экспедиции, но и вся Россия пыталась взлететь нравственно. Судьбы многих людей пересеклись благодаря этой экспедиции.

Приведу лишь один пример.

Метеорологические и гидрологические наблюдения экспедиции Э.В. Толля обрабатывал генерал-лейтенант Ю.М. Шокальский, внук Анны Петровны Керн. Его мать – Екатерина Ермолаевна была дочерью А.П. Керн, а он сам другом младшего сына А.С. Пушкина Григория Александровича.

На северном берегу острова Котельного в это же время находилась стоянка вспомогательной санной партии Русской полярной экспедиции, возглавляемой геологом К.А. Воллосовичем.

Группа Воллосовича перешла на Новосибирские острова у Усть-Янска в марте 1901 г. на пяти собачьих и двух оленьих упряжках. В ее задачи, помимо геологических исследований, входило устройство ряда спасательных депо на случай гибели «Зари».

Отряд состоял из 11 человек: Воллосовича, двух его помощников политссыльных, студента-естественника Варшавского университета О.Ф. Ционглинского и инженера-технолога М.И. Бруснева* и восьми каюров.

Когда наступила весна, Матисен с отрядом промышленников посетили Землю Бунге и о.Фаддеевский, где основали продовольственные склады для партии, которая должна была отправиться позже на о. Новая Сибирь.

В начале мая 1902 года вместе с матросом Стрижевым ушел вглубь о. Котельный А.В. Колчак.

«Вы должны будете по реке Балыхстах дойти до морского берега и исследовать Землю Бунге», - дал ему поручение начальник Экспедиции.

«Наш гидрограф Колчак – прекрасный специалист, преданный интересам экспедиции», - напишет в своем дневнике Толль.

Мнение же боцмана  Бегичева о Колчаке было другим или, скорее всего, оно стало другим позднее, когда советские историографы переписали всю историю России.

Вот что писал И. Болотников, биограф Н. Бегичева, о Колчаке:

- Яркой противоположностью Матисену был Колчак. Он хорошо знал и нес службу, усердно занимался географическими исследованиями, но в быту, в отношениях с подчиненными лейтенант был высокомерен и заносчив. В присутствии Толля Колчак сдерживался, но как только начальник уехал на материк, его прорвало.

Бегичев так описывает этот инцидент:

- Как-то мы обкладывали снегом борт судна у командного жилого помещения. На вахте стоял Железняков. Его Колчак послал привезти несколько бревен в магнитный домик. Через несколько времени выходит Колчак из кают-компании и кричит вахтенного, но его нет. Он зовет меня и говорит: «Где у тебя вахтенный?» Я говорю, что «вы его сами куда-то послали». Он меня обругал. Я очень озлился на несправедливость и обругал его и сказал: «Раз офицер его величества так ругается, то мне, наверно, совсем можно». Он сказал: «Я на тебя донесу морскому министру», а я сказал, «хотя бы и императору, я никого не боюсь». Он крикнул: «Я тебя застрелю!» Я схватил железную лопату и бросился к нему. Но он тут же ушел в каюту.

У меня этот эпизод вызывает только недоумение, подозрение и недоверие к писателю.

«У него никогда ничего не было, кроме чемодана со сменой белья и походным мундиром, а ведь ему приходилось до этого командовать лучшими флотами России, - пишет от имени А.В. Тимиревой драматург Максимов  В.Е. в книге «Заглянуть в бездну». – Теперь им пугают детей, изображают исчадием ада, кровожадным чудовищем с мертвыми глазами людоеда, а он всю жизнь мечтал о путешествиях и о тайном уединении в тиши кабинета над картами открытых земель. На своем долгом веку я не встречала человека более простого и уживчивого. Он был рожден для любви и науки, но судьба взвалила ему на плечи тяжесть диктаторской власти и ответственность за будущее опустошенной родины».

Все хорошо знали его слабости: крайнюю вспыльчивость со столь же крайней отходчивостью, крутым и зачастую беспричинным упрямством, а к тому же доверчивым расположением к первому встречному, обладай только этот встречный покладистым характером. Слишком субъективно, предвзято описан инцидент Колчака с Бегичевым. Он является показателем, до чего может довести «либерализм» и излишний демократизм, доходящий до демагогии в сложных экстремальных условиях, когда нужна дисциплина и мобилизация всех сил, и самодисциплина. Возможно, это одна из причин гибели начальника экспедиции и его группы.

Кстати, как расценить тот факт, что в марте 1904 года, когда Колчак от Новосибирских островов добрался до Иркутска и венчался с Софьей Федоровной Омировой, его шафером на свадьбе был Никифор Бегичев?! Потом Бегичев и Колчак вместе уехали во Владивосток и Порт-Артур.

Но это будет после, а пока, как описывает Болотников, они в ссоре.

Барон Толль лихорадочно готовился к походу на о.Беннетта, к северо-востоку от о.Котельного.

«Мне нужен только один ясный день, - объяснял Толль лейтенанту Матисену, - чтобы с вершин Беннетта осмотреть северный горизонт и увидеть Землю Санникова».

Еще раньше Толль рассказывал:

• Мой каюр ламут /эвенк/ Джергели семь раз летовал на Новосибирских островах и клялся мне, что он тоже не один раз видел Землю…Когда я как-то спросил его: «Джергели, хотелось бы тебе достичь далекой Земли?» – Как хорошо, с какой искренней горячностью воскликнул этот сын тундры: «Раз ступить на нее ногой и умереть!»

               «Раз ступить ногой на Землю Санникова и умереть, - теперь на это готов был и сам Толль. – Для меня путь домой лежит только через гавань Беннетта».

                 План Толля заключался в следующем: Э.В. Толль, Ф. Зееберг и два каюра – якут В. Горохов и эвенк Н. Протодьяконов на паре собачьих упряжках с запасом провианта и снаряжения должны пересечь о. Котельный, проехать вдоль южных берегов Земли Бунге и о. Фаддеевский, перебраться по льду через Благовещенский пролив на Новую Сибирь и уже с нее отправиться на остров Беннетта. На случай, если встретиться чистая вода, путешественники брали с собой две байдарки. Летом, по чистой воде, «Заря» должна была забрать партию Толля.

5 июня, покидая зимовку, Толль передал Матисену пакет с инструкциями: «Предел времени, когда вы можете отказаться от дальнейших стараний снять меня с о. Беннетта, определяется тем моментом, когда на «Заре» будет израсходован весь запас топлива до 15 тонн угля. Если поиски наших следов приведут к отрицательным результатам, сразу возвращайтесь в бухту Тикси».

После отъезда партии Толля жизнь на судне шла своим чередом. Вернулся с Земли Бунге Колчак.

«Иногда мы с гидрографом подолгу засиживались вечером, клубы дыма наполняли кают-компанию, и дыма не очень ароматного. Табак мы курили третий сорт, запас которого был неистощим, а папиросную бумагу употребляли, какую могли найти». – писал потом врач экспедиции, бывший политссыльный Катин-Ярцев, заменивший умершего 3 января 1902 года, доктора Германа Вальтера.

Позднее Колчак так оценивал поступок своего начальника:

- Шансов было очень мало, но барон Толль был человеком, верившим м свою звезду, и вто, что ему все сойдет, и пошел на это предприятие.

  В начале августа «Заря» сделала первую неудачную попытку выйти в море. Сильный ветер нагнал лед в лагуну, и яхта повредила корпус. Только 21 августа «Заря» снова вышла в море. Обогнуть Котельный с севера не удалось, там стояло непроходимое ледовое поле. Яхта обогнула остров с юга, но застряла в торосах.

«У мыса Высокого встретили непроходимый лед. Мы повернули обратно и стали огибать юго-восточную сторону Новой Сибири. Обогнули, пошли по направлению Беннетта, но встретили непроходимый лед. Тогда уклонились еще к северо-востоку и врезались в лед. – пишет Бегичев. – Идти было нельзя: стоял всюду сплошной, непроходимый лед… Кое-как выбрались изо льдов и пошли обратным путем, еще попытаться обойти остров с северо-запада. Но было бесполезно: лед стоял стеной, ни с какой стороны не давал прохода. Подходил сентябрь месяц: ночи стали уже темные, угля на судне осталось только дойти до устья реки Лены. Тогда командир повернул на юг».

Колчак в далеком 1920 году на допросе тоже вспоминал эти дни:

- В 1902 году, весной, барон Толль ушел от нас с Зеебергом с тем, чтобы потом больше не возвращаться : он погиб во время перехода обратно с земли Беннетта. Лето мы использовали на попытку пробраться на север к земле Беннетта, но это нам не удалось. Состояние льда было еще хуже. Когда мы проходили северную параллель Сибирских островов, нам встречались большие льды, которые не давали проникнуть дальше. С окончанием навигации мы пришли к устью Лены, и тогда к нам вышел старый пароход «Лена» и снял всю экспедицию с устья Тикси. Коллекции были перегружены на «Лену», и мы вернулись в Якутск, затем Иркутск и в декабре месяце 1902 года прибыли в Петроград /тогда он еще назывался Петербургом – замечание мое/. На заседании Академии Наук было доложено общее положение работ экспедиции и о положении барона Толля».

Председатель Академии Наук великий князь Константин Романов отклонил предложение Макарова пробиваться к о. Беннетта на «Ермаке». Решено было снова отправиться на поиски на «Заре».

«Как командир корабля, заявил на заседании Матисен, - я не могу противиться приказу. Однако предупреждаю, в трюмах «Зари» течь, корпус требует капитального ремонта. В таких условиях отправлять яхту во льды – значит обречь спасателей на неудачу, если не гибель».

Выход из положения предложил гидрограф экспедиции - «пробраться на землю Беннетта и, если нужно, даже на поиски барона Толля на шлюпках. Предприятие это было такого же порядка, как и предприятие барона Толля, но другого выхода не было, по моему убеждению…Со мной согласились идти еще двое из моих матросов из экспедиции – Бегичев и Железняков».

План спасательной экспедиции предусматривал посылку двух отрядов – сухопутного и морского.

Предполагалось, что первый отряд, возглавляемый Брусневым, обследует на оленьих и собачьих упряжках Фаддеевский остров и Новую Сибирь. Помощником Бруснева был назначен матрос Толстов, зимовавший на «Заре», которая осталась в бухте Тикси.

Второй, морской отряд под начальством Колчака, которому подчинялся и отряд Бруснева, должен был по зимнему пути переправиться со шлюпкой на о. Котельный, где им следовало ожидать вскрытия моря, и по чистой воде добираться до острова Беннетта.

В середине апреля 1903 года спасательная экспедиция прибыла в Тикси и сняла вельбот с «Зари». Через месяц 36-пудовую шлюпку на двух нартах удалось перетащить, прорубаясь в торосах, на Новосибирские острова. Друг Колчака, политссыльный Оленин, взялся отвести собак на материк, остальные остались на Котельном ждать вскрытия моря.

В далеком 1920 году, на допросе перед Чрезвычайной Следственной Комиссией в Иркутске, Колчак скучно, не вдаваясь в подробности, описал эту спасательную экспедицию:

- Я с шестью спутниками остался на мысе Медвежьем ожидать вскрытия моря и занимался главным образом охотой, чтобы прокормить себя. Затем, в июле месяце, море вскрылось, и я на вельботе, который был там подготовлен, с шестью спутниками, и в тот же день, как только лед тронулся от берега, пошел вдоль южного берега Сибирских проливов и вдоль Котельного, направился в Благовещенский пролив между островами Новой Сибири. Затем, пробираясь через этот пролив, я вышел на северо-западную часть Новой Сибири – это был ближайший пункт, с которого надо было идти в открытый океан на землю Беннетта. Затем, передохнув на Новой Сибири, мы отправились дальше на север. В противоположность предшествующему 1902 году, когда все море в этом месте было забито льдами, я встретил совершенно открытое море: не было даже льда достаточно большого, чтобы можно было вылезть и отдохнуть. Приходилось сидеть все время в шлюпке, все время был свежий ветер. Наконец, мы добрались до земли Беннетта 5 августа, на Преображение, - этот мыс я назвал мысом Преображение, высадился на о. Беннетта».

Более эмоционально потом описал этот переход Никифор Бегичев:

- Есть нечего, кроме овсянки, и той очень мало. Сварили трапон/сухая питательная смесь – мое примечание/ полбанки, которая на 100 человек порция, но и это не помогло. Мы семь человек съели все и остались голодными…Совершенно голодные пошли прямо в море, на высокий мыс острова Фаддеева попутным свежим ветром. Все время шел мокрый снег и был туман. Мы шли 12 часов, зашли в раздробленный лед. В тумане ничего не было видно. Сильно уставшие, голодные и промокшие мы решили на высокой льдине ночевать, которая стояла на мели. Пристали к ней, вельбот вытащили на льдину, поставили палатку. На примусе сварили часть овсянки - геркулесу, трапон и бульон. Но эта дребедень не идет никому в горло. Колчак ест и хвалит, а я ему сказал, что эту пищу тому, кто сидит в кабинете и ничего не делает, а после этого съест еще несколько хороших котлет. Для такого же путешествия и такой усиленной работы эти экстракты и трапоны ни к черту не годятся. Он очень обиделся и сказал мне: почему он сыт, а я один голодный, остальные, кроме меня никто ничего не говорит. «Ты этим хочешь взбунтовать остальных». Я ему сказал, что вы, говорите сыты…- это вздор. Вы эту «провизию» сами покупали и ее хвалите, но сами же совершенно голодны…Я команду не хочу взбунтовать, а, наоборот, они мне давно говорили, что все время от этих трапонов голодные. Если возможно будет подойти к берегу, то я заявляю, что высажусь на берег и до тех пор будем стоять…пока я не убью диких оленей…Он со мной совсем не стал говорить и остальные тоже никто ничего не сказал. Так все мокрые легли в палатке на льдине спать».

Опять конфликт между Колчаком и Бегичевым. Ранее этот конфликт односторонне трактовался в пользу Бегичева, ведь личность колчака была столь одиозно – кровава  и , перекраивая историю, советские историки искали и «находили» подтверждения этой кровожадности Колчака задолго до гражданской войны.

15 августа начался поход на о. Беннетта.

«Море стояло в тумане гладкое, как стекло, - пишет Бегичев. – Мы беспрерывно гребли 12 часов и хотели на первой попавшейся льдине отдохнуть, но к сожалению ни одной не встретили. Все время туман, ничего не видать».

Наконец, заметив большую льдину, которую сильным ветром гнало на север, экспедиция высадилась на нее. Вытащили вельбот, поставили палатку. «На казенный счет едем», - радовались все. На следующий день Колчак определил по солнцу местонахождение льдины и заявил, что их относит к западу от о. Беннетта. Пришлось, не теряя времени, спускать вельбот на воду. Через 16 часов вельбот пристал к узкой полоске берега острова Беннетта. Почти сразу Железняков увидел сверкнувший на солнце металлический предмет – крышку алюминиевого котелка. Значит, партия Толля до острова добралась.

Скоро заметили и другие следы. На берегу лежали несколько ящиков с геологическими коллекциями, а в маленькой избушке, наполовину засыпанной снегом, нашли приборы и пакет, адресованный Академии наук. Но самого Толля и его спутников на острове уже не было. Они ушли в конце октября прошлого года.

Краткий отчет Толля:

- В сопровождении астронома Ф.П. Зееберга и двух промышленников, тунгуса Николая Дьяконова и якута Василия Горохова, я отправился 5 июля из зимней гавани Заря, губы Нерпичьей острова Котельного. Мы шли по северным берегам о. Котельного и Фаддеевского к мысу Высокому острова Новая Сибирь. 13 июля взяли курс на о. Беннетта. Лед был в довольно разрушенном состоянии. 25 июля в расстоянии трех миль от мыса Высокого лед был окончательно разломан ветром. Приготовляясь к плаванию на байдарах, еще убили здесь последних собак. Отсюда нас несло на льдине нашего лагеря в течение полутора суток 49 миль по курсу. Заметив затем удаление нашей льдины на 10 миль к югу, оставили ее 31 июля. Проплыв благополучно на двух байдарах оставшиеся 23 мили до о. Беннетта, 3 августа высадились у мыса Эмма…Пролетными  птицами явились: орел, летевший с юга на север; сокол – с севера на юг и гуси, пролетевшие стаей с севера на юг. Вследствие туманов, земли, откуда прилетели эти птицы, так же не было видно, как и во время прошлой навигации, - земли Санникова.

Мы оставили здесь следующие инструменты. Отправимся сегодня на юг. Провизии имеем на 14-20 дней. Все здоровы.

76º 88´ северной широты, 149º 42´ восточной долготы. Э. Толль.

Только крайняя необходимость, считал Колчак, могла заставить Толля покинуть остров в полярную ночь, когда температура понижается до -40º С, когда по ледяной каше невозможно двигаться ни на собаках, ни на шлюпках, ни пешком. Партия, конечно, вся погибла. Тогда я увидел, что моя задача разрешена, что Толль ушел на юг, значит, оставалось сделать последний переход на Сибирские острова и осмотреть все склады, которые были там заложены, чтобы узнать, не оставался ли где-нибудь барон Толль. Эту задачу частью выполнил Оленин. Затем я в августе отправился обратно, на Новосибирские острова. Осмотрел по дороге склады, которые были заложены. Все было цело, никаких признаков возвращения барона Толля не было. Факт его гибели оставался почти несомненным».

О судьбе Толля тревожился и его друг Ф, Нансен.

«Я, - писал Нансен академику Ф.Б. Шмидту 21 марта 1904 года, - постоянно думаю о Толле и не могу себе представить, что с ним могло случиться. Или с ним произошло какое-то несчастье, или он дрейфует вместе со льдом, ибо Новосибирские острова тщательно исследованы, что возможность нахождения там его или его спутников нужно считать исключенной».

Позже, из России, он получил исчерпывающую информацию об отряде Толля, о запасах и снаряжении, с которым тот вышел по льдам с о. Беннетта к Новой Сибири, берега которой ему так и не удалось достичь.

«К несчастью, -  писал он 8 апреля 1904 года председателю полярной комиссии Петербургской Академии наук Ф.Б. Шмидту, - вероятность того, что Толль еще жив, становится все меньше. Вначале мне казалось весьма загадочным, каким образом такой опытный путешественник, как Толль, мог потерпеть аварию на таком сравнительно коротком расстоянии от земли Беннетта до Новой Сибири… Тогда я, конечно, не знал, сто они плохо снаряжены для путешествия с земли Беннетта… Если они действительно унесены дрейфом, то, по-моему, вряд ли вероятно, чтобы они могли спастись… Баронесса Толль написали мне и задала вопрос, совершенно ли исключена возможность, что Толль – в случае, если он находился в дрейфе, - мог чудом спастись на Земле Франца-Иосифа? На этот вопрос я не мог ответить абсолютным нет, хотя эта вероятность чрезвычайно мала. Я не решился прямо сказать баронессе Толль, что, согласно последним сведениям, нет никакой надежды на то, чтобы удалось найти Толля живым. Я чувствую, как это страшно, и сам не могу заставить себя быть окончательно убежденным в том, хотя и вынужден сделать этот вывод. Но я напишу госпоже Толль и буду говорить так откровенно, как только возможно. Это очень печальная история».

Спустя четыре недели Нансен написал Эвелине Николаевне Толль…

                                              *   *   *

В навигацию 1913 года о. Беннетта посетила русская гидрографическая экспедиция на «Таймыре» и «Вайгаче» под начальством Б.Д. Вилькицкого. На вершине полуострова Эммелины /Эвелины/ Толль моряки воздвигли большой крест и прибили к нему медную доску. На ней было высечено:

«Памяти погибших в 1902 г.:

Начальника экспедиции барона

         Эдуарда Толля,

астронома

       Фридриха Зеберг,

проводников:

       Василия Горохова

                    и

  Николая Протодъяконова

гидр. эксп. сев. лед. океана

      5 сентября 1913 г.»

                                                   *   *   *

Каждый может задать себе вопросы: Во имя чего погибли Толль и его спутники? Во имя чего пустились они в этот поход, почти заведомо зная об огромном риске, которому подвергали они свои жизни? Почему Г. Седов отправился к Северному полюсу, больной, на верную погибель? Во имя чего многие другие путешественники, исследователи, пионеры отправлялись и еще отправятся в неизведанное и к неиспытанному до них?

Любопытство? Деньги? Жажда славы и риска? Ненасытное стремление познать, приоткрыть тайну и дать ее людям?

Конечно же, все это в комплексе и в большинстве всех открытий лежит вечное стремление человека к совершенству, к истине.

Еще одну удивительную мысль рождает эта экспедиция – о перекрестках человеческих судеб. Сколько удивительных людей своего времени столкнулись на этом перекрестке: Фритьоф Нансен, Эдуард Толль, Николай Коломейцев, Федор Матисен, Александр Колчак, Никифор Бегичев, адмирал С.О. Макаров, Борис Вилькицкий и многие другие.

Проследим дальше судьбы наследия экспедиции и ее участников. И как решился вопрос о Земле Санникова.

                                                *   *   *

Первый капитан «Зари» Н.Н. Коломейцев. Первое время после экспедиции командовал «Ермаком», затем в составе 2-й Тихоокеанской эскадры вице-адмирала Рожественского ушел на Дальний Восток

Участник похода, а впоследствии писатель А.С. Новиков – Прибой описывает его в романе «Цусима»:

- Худощавый блондин, проницательно серые глаза, задумчивый лоб, прямой нос, маленький рот с плотно сжатыми губами, закрученные кверху усики, бородка кисточкой. Но под этой обычной для многих офицеров внешностью скрывалось непоколебимая сила воли, смелость и находчивость. Начитанный и образованный, он знал несколько иностранных языков…

В решительную минуту Цусимского сражения, когда потерпевший ход флагманский броненосец «Суворов» стал беззащитной мишенью японского флота, миноносец Коломейцева «Буйный» бросился спасать штаб эскадры. Официальный историограф и участник Цусимы В. Семенов в трилогии «Расплата» писал:

- Коломейцев сделал то, что можно сделать только раз в жизни, только по вдохновению…Он пристал к наветренному борту искалеченного броненосца, мотаясь на волне, миноносец то поднимался своей палубой почти в уровень со срезом, то уходил далеко вниз, то отбрасывался от броненосца, то стремительно размахивался в его сторону, каждое мгновение рискуя пропороть свой тонкий борт о любой выступ неподвижной громады… .

Коломейцев много сделал для укрепления отечественного флота и развития арктического мореплавания. Он был участником многих авторитетных комиссий, профессором Морской академии, командовал линкором «Слава», а затем, в чине контр-адмирала – первой дивизией крейсеров на охваченной в 1914 году войной Балтике. В 1915 году в своей большой статье «Северный путь к устьям Оби и Енисея» он ратовал за широкое и научное использование Севморпути «в интересах всей России и, в частности, Сибири». 

КОЛОМЕЙЦЕВ Николай Николаевич (1867 —1944 ),  исследователь Арктики, вице-адмирал. Потомственный военный. Четырнадцатилетним поступил в морское училище, окон-

чил его в 1887 в чине мичмана. После годичного курса в Кронштадтской астрономической обсерватории плавал на кораблях Балтийского флота, производил гидрографические работы в Белом море. Затем —учеба в минном офицерском классе и зачисление в минные офицеры. В 1895 совершил плавание из английского порта Дурбантона Карским морем в устье Енисея. В том же году перешел на Тихоокеанский флот. Выйдя в запас, совершал рейсы из портов Европейского Севера России во Владивосток и обратно. В 1899 назначен командиром  парусного судна «Заря »Петербургской АН, переоборудовал его в Норвегии для полярной эксп. Э. Толля и перевел с Балтики в Карское море. В

эксп. выполнял гидрографические работы, во время зимовки совершил несколько санных поездок, в т.ч. от арх. Норденшельда до устья Енисея. В 1902 —1904 Коломейцев —командир ледокола «Ермак». Участвовал в Цусимском сражении, был тяжело ранен, попал в плен. Награжден за хра-

брость Золотой саблей ордена Св. Георгия 4-й степени. В 1906 —1908 —член комиссии по разработке технического задания на постройку ледокольных пароходов типа «Таймыр »и планов будущей гидрографической эксп. в Северный Ледовитый океан. В годы первой мировой войны в

звании контр-адмирала командовал 1-й бригадой крейсеров Балтийского флота, Чудской озерной флотилией и оборонительными позициями Псков —Нарва. В октябре 1917 произведен в вице-адми-

ралы и уволен в отставку по болезни. В нач.1918 арестован, заключен в Петропавловскую крепость. По освобождении эмигрировал в Финляндию. В гражданской войне выступал на стороне белой гвар-

дии, командовал отрядом ледоколов в Черном море. Умер в Париже. Именем Коломейцева названы острова в арх. Норденшельда, бухта в Карском море, река на п-ове Таймыр, гора на о-ве Расторгуева в Пясинском зал., пролив в шхерах Минина (Карское море) XIX в.

                                             *   *   *

Штурман «Зари», а после ухода Коломейцева, второй капитан – Федор Андреевич Матисен. После разоружения «Зари» он также участвовал в переходе Тихоокеанской эскадры и Цусимском бою старшим штурманом крейсера «Жемчуг». Потом командовал миноносцем, был старшим офицером крейсера «Диана». В 1907 г. его назначили наблюдающим за постройкой ледокольного парохода Таймыр» на Невском заводе. На этом судне Матисен отправился вокруг Европы на Дальний Восток. Лишь нелепая случайность – посадка судна на мель в Средиземном море, по другой версии – авария с котлами, не позволила ему участвовать в работах Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана, подготовке которой он отдал много сил.

Затем он выполнял отдельные поручения Главного гидрографического управления, командовал канонерской лодкой «Ураган» и отрядом кораблей Амурской военной флотилии.

В 1920 году возглавил первую советскую экспедицию в восточный сектор Арктики, которая обследовала главную судоходную протоку реки Лены, открыла Согинское угольное месторождение и наметила контуры будущего морского арктического порта Тикси. Однако, завершил экспедицию его помощник Н.И. Евгенов, так как во время командировки в Дальневосточную республику Матисен заразился тифом и 23 декабря 1921 года умер в Иркутске.

МАТИСЕН Федор Андреевич (1872 —1921 ),морской офицер, гидрограф, исследователь Арктики. Родился в Санкт-Петербурге. Окончив Морской кадетский корпус (1892), служил на кораблях Балтийского флота. В 1895,после учебы в Штурманском офицерском классе, совершил переход на крейсере «Рюрик »на Дальний Восток. В 1899 на транспорте «Бакан » обеспечивал работы Градусной эксп. на Шпицбергене, (эксп. провела замеры длины дуги меридиана в один градус). В качестве старшего офицера, затем командира шхуны «Заря» участвовал в поляр-ной  эксп. Э. Толля (1900 —1903). Провел самостоятельные исследования: в первуюзимовку — маршрутную съемку арх. Норденшельда по меридиану от моря Лаптевых до 77 °с.ш.; на карту впервые были нанесены ряд островов и  пролив; во время второй зимовки команда Ф. Матисена

исследовала о-в Бельковский (Новосибирские о-ва),перемещаясь на санных упряжках. После гибели Э. Толля Ф. Матисен возглавил эксп., которая в 1903,обследовав бух. Тикси, пришла к выводу о необходимости строительства здесь морского порта. Во время русско-японской войны Ф. Матисен участвовал в походе Второй Тихоокеанской эскадры и в Цусимском сражении. В 1907 он был

назначен наблюдающим за постройкой ледокольного парохода «Таймыр»и до 1909 командовал им, позднее вернулся служить на Балтику. С 1919 —начальник партии Гидрографической эксп. Вос-точно-Сибирского р-на Северного Ледовитого ок., провел рекогносцировку дельты Лены и в подтверждение собственных прогнозов о судоходности ее верховьев проложил (эксп.1913)по реке фарватер для выхода судов в бух. Тикси. Умер от тифа. Именем Матисена названы пролив в арх.

Норденшельда, мыс на о-ве Подкова (Карское море, шхеры Минина)и скалистая вершина ледника (нунатак)на о-ве Шпицберген.

Почтовые открытки конца XIX в.

                                            *     *    *    

В Иркутске, годом раньше, 15 января 1920 года, без суда Иркутский ревком расстрелял А.В. Колчака.

«Кладем трупы на сани-розвальни, подвозим к реке и спускаем в прорубь, - вспоминал потом один из ревкомовцев. – Так «верховный правитель всея Руси» адмирал Колчак уходит в свое последнее плавание».

Это его, не называя имени, описал академик В.А. Обручев в своем знаменитом романе «Земля Санникова»:

- Первая половина торжественного заседания ученого общества, посвященного сообщениям членов экспедиции, снаряженной для поисков пропавшего без вести барона Толля и его спутников, подходила к концу. На кафедре, у стены, украшенной большими портретами сановных покровителей и представителей общества, находился морской офицер, совершивший смелое плавание в вельботе через Ледовитое море с Новосибирских островов на остров Беннетта, на который высадился барон Толль, оттуда не вернувшийся.

Мужественное лицо докладчика, обветренное полярными непогодами, оставалось в полутени зеленого абажура лампы, освещавшей рукопись его доклада на кафедре и его флотский мундир с золотыми пуговицами и орденами…

- Итак, - провозгласил докладчик, повысив голос, - двадцать шестого октября 1902 года барон Толль, астроном Зееберг и промышленники якут Василий Горохов и тунгус Николай Дьяконов покинули остров Беннетта и пустились по льду на юг к Новосибирским островам. Но на последние они не прибыли – наши поиски не обнаружили никаких следов. Куда же девались смелые путешественники? – Нет никакого сомнения, что они погибли в пути. В конце октября в этих широтах дня уже нет, только два-три часа около полудня тянутся сумерки. Морозы доходят до сорока градусов; часть свирепые пурги. Но море еще не замерзло и богато полыньями. Путешественники, очевидно, попали во время пурги в полынью, едва затянувшуюся льдом, и провалились. Или погибли, выбившись из сил, от голода и холода в борьбе с торосами, потому что собак у них не было и они сами тащили нарты, нагруженные байдарками и всем имуществом. Или, наконец, пытаясь переплыть на утлых байдарках в полярную ночь через незамерзающее море, они потонули во время бури. Так или иначе, но они нашли вечный покой на дне Ледовитого океана, а Земли Санникова, которую Толль искал так долго и тщетно, не существует».

Этот доклад Колчака состоялся только после русско-японской войны, когда он вернулся не только героем - спасателем группы Толля, но и героем этой войны. 

КОЛЧАК Александр Васильевич (1874 —1920 ), адмирал, исследователь Восточной Арктики, «Верховный правитель»России.  Вырос в среде потомственных морских офицеров, в 1894

закончил морское училище. При выпуске отказался от предложенного ему первого  места, считая более достойным своего товарища. В качестве помощника вахтенного начальника броненосца совершил в 1895 плавание из Кронштадта во Владивосток. После подготовки в Христиании (Осло) у Ф. Нансена в 1900 получил приглашение участвовать в полярной эксп. Э. Толля. В должности старшего офицера экспедиционного судна «Заря »А. Колчак занимался промером глубин, гидроло-гическими и  магнитными наблюдениями. Зимовал на Таймыре, был дважды на Новосибирских о-вах, на о-ве Котельном провел две зимовки. В 1903 А. Колчак возглавил работы по поиску Толля и его спутников. В августе того же года на о-ве Беннетта обнаружил последнюю его стоянку, научные коллекции и документы пропавшей экспедиции. За исследования в Арктике РГО присудило Колчаку

Большую золотую (Константиновскую)медаль. В русско-японской  войне А. Колчак был ранен и попал в плен; вернулся в Санкт-Петербург в апреле 1905. В дальнейшем проходил службу в Морском Генеральном штабе, участвовал в разработке технических заданий на постройку ледокольных  паро-ходов «Таймыр»и «Вайгач »для изучения Северного морского пути. Командуя «Вайгачем », в 1909 совершил плавание из Кронштадта во Владивосток, во время которого занимался гидрологическими и океанографическими работами. В 1916 назначен командующим Черноморским флотом. Возмущен-ный решением делегатов собрания комитетов флота об изъятии оружия у офицеров (июнь 1917), Колчак выбросил свой кортик  в море. Позднее его подняли со дна моря и вручили владельцу

с надписью «Рыцарю чести адмиралу Колчаку от Союза офицеров армии и флота». Временное правительство отозвало его в Петроград и откомандировало в США. На Дальнем Востоке летом 1918 Колчак сформировал вооруженные силы для борьбы с «германо-большевиками», приняв титул «Верховного правителя»Российского государства. По согласованию с руководством Антанты в январе1920 был выдан белочехами  вместе с эшелоном с золотым запасом эсеро-меньшевистскому «Политическому центру», а он передал адмирала Иркутскому военно-революционному комитету.  7 февраля по указанию Ленина Колчак был тайно расстрелян, тело

сброшено в прорубь на Ангаре.

«Колчак все время вел себя спокойно…, - вспоминал Иван Бурсак, командовавший расстрелом, - на мое предложение завязать глаза Колчак ответил отказом…

Я даю команду:

- Взвод, по врагам революции – пли!

Оба падают. Кладем трупы на сани-розвальни, подвозим к реке и спускаем в прорубь. Так «Верховный правитель всея Руси» адмирал Колчак уходит в свое последнее плавание».

                                           *   *   *

БЕГИЧЕВ Никифор Алексеевич (1874 —1927 ), военный моряк, исследователь Арктики. В составе эксп. Э. Толля (1900 —1902)плавал в Северном Ледовитом ок., доходил до

о-ва Беннетта (арх. Де-Лонга). Весной 1903 в поисках Толля прошел на нартах с собаками от устья Яны до о-ва Котельный, а в августе на вельботе достиг о-ва Беннетта и отыскал зимовье пропавших членов экспедиции. Найденное там письмо свидетельствовало о гибели всей группы. В пути Н. Беги-чев вызволил провалившегося в полынью начальника поисковой партии А. Колчака, будущего адмирала, белогвардейского «Верховного правителя»России времен гражданской войны (1918 —1920). С лета 1906 Бегичев промышлял пушного зверя на Таймыре. На географических картах того времени у выхода из Хатангского зал. был обозначен полуостров. В 1908 исследователь обогнул его по воде и доказал, что на самом деле это —остров (Большой Бегичев);к западу от него обнаружил вторично после Х. Лаптева другой остров (Малый Бегичев). В 1915,возглавляя отряд по вызволению части экипажей ледокольных пароходов «Таймыр»и «Вайгач»,проследовал от оз. Пясино на север, перевалил западную часть хр. Бырранга (гряда Бегичева)и открыл три небольших реки. В нач. июля добрался до места зимовки норвежского судна «Эклипс». У берегов Карского моря, преодолев почти 320 км, ему навстречу вышли 52 русских моряка с «Таймыра »и «Вайгача ». Бегичев благополучно вывел всех к устью Енисея. Летом 1921 он возглавил партию по поискам двух затерявшихся норвежцев, направленных Р. Амундсеном с почтой. Поисковый отряд обнаружил на южном побережье п-ова Михайлова (130 км севернее устья Пясины)три кострища и различные предметы

походного снаряжения и одежды. (Спустя полвека окончательно установлено, что это была стоянка потерпевших крушение участников эксп. В. Русанова.) В 1922,работая в геологическом отряде Н. Урванцева, Бегичев обследовал р. Пясину. К западу от ее устья, на берегу Пясинского зал., он нашел два больших пакета с документами эксп. Р. Амундсена, много разрозненных бумаг и мелкие вещи, включая часы и обручальное кольцо. Еще западнее, близ пос. Диксон, наткнулся на скелет челове-ка—останки одного из двух посланцев Амундсена (прах другого так и не был найден). Летом 1926 с промысловой артелью Бегичев спустился по Пясине к устью и после тяжелой зимовки умер от цинги. В пос. Диксон в 1964 ему поставлен памятник.

                                                                            *   *   *

Печальна судьба яхты «Заря». После окончания экспедиции в 1903 году наиболее ценное оборудование и снаряжение были сняты, а судно передано якутской торговой фирме. Однако воспользоваться им новым владельцам не пришлось, так как большая осадка не позволила «Заре» выйти в Лену. Брошенное судно постепенно разрушалось в бухте Тикси, пока его остов окончательно не скрылся под водой.

                                           *   *   *

Неужели эта экспедиция была столь неудачной и бесполезной, раз не разрешила главную задачу – найти Землю Санникова и «мамонтовый материк»? Неужели все жертвы и усилия были напрасны?

Русская полярная экспедиция 19000-1902 годов Э.В. Толля установила своеобразный рекорд номинаций на Красноярском севере, дав свыше 250 новых географических названий. Вклад ее в изучение берегов Таймыра исключителен. Она дала ценный научный материал о природе Новосибирских островов, о морских льдах вокруг них и режиме вод, омывающих их берега.

Имена участников экспедиции золотом вписаны в книгу исследователей Арктики. Кроме имени А.В. Колчака, которое было вымарано из лоций и морских карт, а его книги, по которым училось поколение полярников начала ХХ века долгое время были запрещены и забыты. В Карском море, в заливе Таймырском, находится небольшой остров Расторгуев. До 1937 года этот остров на морских картах значился под названием остров Колчака.

Вопрос о Земле Санникова оставался открытым еще несколько десятилетий. По просьбе академика Обручева, в конце 30-х гг., заслуженный штурман СССР Валентин Аккуратов несколько раз пролетал над загадочным местом, но так  ничего и не обнаружил. Но гипотезы, версии, мнения об этой таинственной земле существуют до сих пор.

Известный полярник, академик А.Ф. Трешников пишет:

- Недавно была высказана мысль, что Земля Санникова все же существовала, но она исчезла с лица земли, растаяла, как растаяли на нашей памяти остров Васильевский, Семеновский, а в ХVIII веке – остров Святого Диомида в проливе Дмитрия Лаптева. Ископаемый лед, из которого были сложены исчезнувшие острова, в теплые летние дни под разрушающим действием морских волн растаял, а тонкий слой отложений песка и глины, покрывающий их сверху, осел на морское дно., образовав отмели. Мысль о возможности существований в прошлом земли к северо-западу от Котельного не лишена поэтому оснований. Вероятно, Толль принял за гористый остров мощные нагромождения льда, приподнятые над горизонтом рефракцией, так же как принял их вначале за землю исследователь Анжу, который, подойдя ближе, сумел, однако, убедиться в своей ошибке.

На много миль к северу от Новосибирских островов простирается мелководье, среди которого немало и совсем мелких мест. Торосистые мощные льды, находящиеся в этом районе в непрерывном движении, садятся на мели, и вокруг них образуется целые острова…

Помимо всего арктические дали в светлое время года зачастую обманчивы…Кроме огромных нагромождений льда – целых ледяных островов часто в заблуждение вводят устойчивые туманы над полыньями среди дрейфующих льдов.

Еще одна версия. Недалеко от о. Беннетта сравнительно недавно с искусственных спутников Земли был замечен след извержения неизвестного вулкана. Такое в Арктике никогда прежде не наблюдалось. А тут вулканологи определили мощность, примерно равную грандиозному извержению вулкана Толбачик.

Вулканологи вспомнили, что в прошлом веке Де - Лонг видел возле этого острова возвышающийся над водой конус, который он принял за вулкан. И вот их заключение:

- Вулканические купола, образующиеся при подводных извержениях, зачастую состоят из шлаков, и морские волны смывают их за считанные недели… Определенная связь между легендами о «Земле Санникова» и действительностью прослеживается. Так что вопрос о Земле Санникова не закрыт. И как доказывает история, нужно верить в легенды, сказки, что между ними и реальностью есть связь, нужно стремиться осуществить мечту.

Э.В. Толль как-то рассказывал боцману Бегичеву о том дне 13 августа 1886 г., когда он увидел с возвышенности о. Котельного в мареве горизонта очертания земли:

               -   Понимаешь, боцман, я не мог ошибиться. Ведь не я же один ее наблюдал. Мой каюр ламут Джергели семь раз летовал на Новосибирских островах и клялся мне, что он тоже, не один раз, видел Землю…

  Когда я как-то спросил его: «Джергели, хотелось бы тебе    достичь Земли?» Как хорошо, с какой искренней горячностью воскликнул этот сын тундры: «Раз ступить на нее ногой и умереть!»

В газете «Труд» за 30 апреля 1998 года в конце статьи Юрия Ленского о том, как Дмитрий и Матвей Шпаро впервые в истории пересекли Берингов пролив на лыжах по льду, пишется:

- Существует множество способов преодоления и испытания себя: восхождение на вершины восьмитысячников, сплав по горным рекам, спуск в глубокие пещеры, горные лыжи, прыжки с парашютом...

Но только полярные путешествия имеют такой потрясающий исторический и культурный контекст, такие имена предшественников: Витус Беринг, Семен Дежнев, Джеймс Кук, Роберт Пири, Руал Амундсен…В этих именах, в этой истории извечного стремления человека на Север – взросление и мужание человечества, его интеллектуальный культурный рост, летопись его нравственной безупречности. Самому быть причастным к этому – на мой взгляд – большая удача…

А к чему причастны мы, сидящие у телевизоров в наших городских квартирах? К «великой культуре» нынешних поп-звезд и «желтых» газет? К нравственной безупречности политиков?…

И почему не мы стояли на той лыжной тропе меж постоянно дрейфующих торосов, на лютом ветру Берингова пролива между Аляской и Чукоткой?…

                                               *   *   *

                                      ПРИМЕЧАНИЯ

С. 10  -  70 верст, 1 верста = 1150 м., значит 70 верст = 80,5 км.

С. 19  -  описание перехода к полярной ночи взято из книги Ф.  

              Нансена «Фрам» в полярном море», ч.1, с. 223-224.  

При достаточной подготовленности учитель может

дать ученикам, способным к этому виду деятельности,

этот отрывок и задание представить, пофантазировать

и нарисовать эту картину природы, которая предстала

перед Нансеном и всеми другими полярными путеше-

ственниками. Если есть знакомый художник-профес-

сионал, можно попросить его сделать то же самое и

сравнить его рисунок с ученическими.

С. 19  -  Михаил Иванович Бруснев/1864-1937/ - организатор

                                   одной из первых социал-демократических групп в

                         России, принимал участие в революционном движе-

                         нии с 1881 года. В апреле 1892 г. группа была раз-

                         громлена полицией. Бруснев был приговорен к 6 года

                         тюремного заключения и 10 годам ссылки в Верхо-

                         янск. Здесь он помогал Толлю в его первой экспеди-

                         ции. По его рекомендации Бруснев был приглашен на

                         работу в экспедицию Воллосовича. Вернувшись из

                         ссылки, Бруснев отошел от активной революционной

                         работы. После Октябрьского  переворота работал в

                         советских учреждениях.

                      СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Пасецкий В.М. Фритьоф Нансен. 1861-1930 годы. –М., «Наука», 1986
2. Кублицкий Г.  …И северным океаном. Красноярское книжное изд., 1988
3. Попов С.В.  Берега мужества. – Красноярское кн. изд., 1982

Автографы на картах. – Архангельск, Сев.-Западное кн. изд., 1990

4. Егоров Г.В.  Колчак Александр Васильевич – последние дни жизни. Барнаул, Алтай. кн.изд., 1991
5. Трешников А.В.  Мои полярные путешествия. – М. «Мысль», 1985
6. Болотников Н.  Никифор Бегичев.  – М.,Географгиз,1954
7. Воронов.  Как адмирал Колчак искал Землю Санникова – ж. «Техника – молодежи», №12, 1991
8. Белов М.И. Русские арктические экспедиции XVII-XX вв. - Л., Гидрометеоиздат, 1964
9. Максимов В.  Заглянуть в бездну. – М., «Советская Россия», 1991
10. Стругацкий В. К полюсам земли. – Лениздат, 1984
11. Обручев В.А. Плутония. Земля Санникова. – М.,Детгиз,1958
12. Дорогами тысячелетий. Сборник исторических очерков и статей. Книга 2, М., «Молодая Гвардия», 1988

Приложения

Донесение начальника Русской полярной экспедиции

барона Э.В. Толля президенту Императорской Академии наук

Великому князю Константину Константиновичу,

составленное в январе 1901 г.

«Ваше Императорское Высочество.

Имею счастье довести до сведения Вашего Императорского Высочества, что судно вверенной мне экспедиции «Заря», несмотря на неблагоприятные условия для плавания в нынешнем году, благополучно прошло все Карское море до северо-западной оконечности Таймырского полуострова. Здесь барриер несломанного в этом году льда и наступление зимы заставили меня 13(26) сентября стать на зимовку.

…О плавании яхты «Заря» до Югорского шара известно Вашему Императорскому Высочеству из телеграмм…

…13(26) августа мы прошли траверс мыса Стерлегова и подвинулись сравнительно много вперед, но на другое утро встретили сплошной лед. Только на востоке открылся вход в залив или пролив, о котором мы, не имея в последнее время вследствие тумана определения местности, предположили, что это, быть может, Таймырский пролив. Поэтому я решил войти в этот залив, чтобы ориентироваться и исследовать его до перемены состояния льда к лучшему.

…В этом заливе экспедиция невольно провела время от 15(28) августа по 3(16) сентября. На западе Таймырского полуострова он является первым изученным заливом, поэтому я предлагаю назвать его в память первого научного исследователя Таймырского края А.Ф. Миддердорфа, совершившего свою достопамятную экспедицию по поручению Императорской Академии наук в 1843 г., заливом Миддердорфа.

…Лейтенант Коломейцев снял компасом и дальномером большую часть залива Миддердорфа, притом он же и, кроме того, лейтенанты Матисен и Колчак проверяли глубины залива.

…3(16) сентября «Заря» благополучно вышла из залива Миддендорфа, но пройти далеко к северу нам не удалось.

…Пробиваясь через лед, мы вошли в одну бухту, где первый раз могли ориентироваться по экскизу карты, которую вручил мне Нансен, рекомендуя гавань «Колин Арчера» как лучшее место первой зимовки; мы прошли теперь именно эту гавань в западной части Таймырского пролива. Здесь, в двух милях от последней гавани, на рейде, защищенном со всех сторон от напора льдов, «Заря» пришвартовалась к не ломанной с прошлого года льдине на зимовку.

…Зоологические и гидрологические станции делались во время плавания до залива Миддендорфа почти каждый день раз в сутки, но отсюда, ввиду трудности борьбы со льдами, они производились только во время стоянок в заливах.

…Станции начинались всегда гидрологическими работами, которыми заведовал лейтенант А.В. Колчак; эта научная работа выполнялась им с большой энергией, несмотря на трудности соединить обязанности морского офицера с деятельностью ученого. Сейчас после окончания гидрологических работ начинались работы зоологические. Станция занимала каждый раз от 2 до 3 часов времени. О гидрологических работах составил отчет лейтенант А.В. Колчак.

…С наступлением светлого времени начнутся санные путешествия. Исследование восточной части Таймырского полуострова является теперь, вследствие местоположения нашей зимовки, конечно, более затруднительным, чем это было бы в том случае, если бы удалось зимовать на восточной стороне Таймырского полуострова, к северу от устья Хатанги. С целью устранить по возможности эти трудности я предпринял перед наступлением зимней ночи, в конце октября, с лейтенантом Колчаком санную поездку на двух собачьих нартах, при которых служили каюрами Расторгуев и матрос Носов, к фиорду Гафнера, открытому Нансеном на западном берегу Восточного Таймырского, или Челюскина, полуострова…

…Командование «Зарею» я передал старшему офицеру, лейтенанту Матисену.

Вашего Императорского Высочества

всепокорнейший слуга Э. Толль.

Яхта «Заря», в январе 1901 г.».

Известия Императорской Академии наук. 1901. Т. 15. №4. С. 335, 341-342, 346-347, 349, 352.^[1]1

Отчет лейтенанта А.В. Колчака о гидрологических работах, произведенных в навигацию 1900 г. в составе Русской

полярной экспедиции под начальством барона Э.В. Толля,

составленный 7 октября 1900 г.

«…Со времени вступления в Карское море одновременно с наблюдениями над поверхностным слоем воды велись записи о форме и состоянии встречаемого льда. …Объемный анализ на содержание Cl в море производился очень редко, так как опыты в этом отношении показали, что на ходу эта работа связана со многими неудобствами, не имеющими места на якорной стоянке. Поэтому для титрования брались пробы, а работы по объемному анализу были выполнены на якоре в порте Диксона, фиорде Миддендорфа и на месте зимовки на рейде «Зари».

…Всего с 1 августа до 15 сентября сделаны наблюдения на 32 станциях. Из них 17 произведено в открытом море, а 15 относятся к якорным стоянкам у берегов и в бухтах Западного Таймыра…

Заведующий гидрологическими работами экспедиции

флота лейтенант Александр Колчак.

Рейд «Зари», Западный Таймыр,

1900 г., октября 7 дня н.с.».

Известия императорской Академии наук. 1901. Т. 15. №4. С. 361-364.

Репрессии в Арктике

План

1. Амнезия. Мифологемы и ложь тоталитарных систем.
2. Краткий обзор репрессий в СССР. Специфика и статистика.
3. Репрессии в Арктике, на Таймыре.
4. Персоналии. Воспоминания и судьбы.
5. Об исторической памяти. Актуальность тему.

1. Амнезия

Человечество страдает

хронической потерей

памяти

Габриела Миграль

(нобел. лауреат за 1945 г.)

1. Неизвестная страна

«Мы проходим трудный отрезок своей истории. В такие времена абсолютно решающее значение имеет настрой народных масс. Но именно сейчас дух российской нации пребывает на опасно низкой точке…

В немалой степени это плод работы вредоносных мифов…

Пока мы не уберем искажающее наслоение, наша родина будет оставаться, по большому счету, неизвестной страной. Неизвестной даже для нас самих»^[1]

Закономерна задача продолжения исторического преемства, передачи исторической памяти от отцов – детям. Но необходимо вначале очистить ее от лжи и наслоений, созданных советской эпохой тотальной неправды и незыблемо существующих поныне. Восстановить истину, какой бы неприглядной она не была, пока еще остались свидетели и свидетельства той эпохи, ликвидировать все «белые пятна» и мифы, созданные в угоду тоталитарной политики и идеологии. Сделать Родину известной даже для нас самих, отделить зерна от плевел.

«Нравственная история Отечества не написана. Дела предков не выверены по шкале правды. Семьдесят лет мы лгали и учили лжи. И мы так свыклись с ложью, что перестали верить в правду, правда релятивизировалась»^[2]

«Объяви преступление свое, - и ты освободишься от него» – гласит древнеегипетская мудрость – «откажитесь от злых дел отцов, выбросите дела их в пропасть, исправьте в меру сил последствия и не ходите вслед их, только потому, что они отцы ваши». Сделаем так, - возродится, освободившись от родового греха, души наши, а возродятся души людей – возродится и Россия. Если же не откажемся, то станем соучастниками отцов в грехах их.

Задача, вернувшись в то время, лихолетья ХХ века, понять, что тогда происходило, что двигало поступками людей того времени, и, «объявив их преступления», воздать должное, «отказаться от их злых дел», восстановить истину и справедливость, найти правду.

Осудить преступления тоталитаризма в Советском Союзе, вплоть до созыва Международного Суда и Трибунала, подобные судам над преступлениями фашистской Германии и Японии, проходившим после Второй Мировой войны.

Тогда же мировой общественности надо было осудить еще более тяжкие преступления, совершенные коммунистическими режимами во всем мире.

Необходимо возродить наследие Древней Руси, Российской империи, не сломленного духа Белой эмиграции, окончательно объединить две России – зарубежную и бывшую советскую.

Современный духовный кризис в России характеризуется, в том числе очень важной чертой, которую можно назвать амнезией, или потерей памяти. В отличие от Европы, в которой нельзя помыслить нацию со столь короткой и извращенной памятью. Для почтенных и благородных европейских народов такие россияне останутся народом с задержкой в развитии, варварским, непредсказуемым и не уважающими не только чужую, но и свою историю.

Через всенародное покаяние и осуждение к созиданию Новой России – не забывающей своего прошлого и его уроков, обладающей исторической памятью, без лжи и мифологем, как прошлых, так и настоящих, с единственной национальной идеей – толерантность и возрождение духа всех россиян.

2. Мифы и реалии советской эпохи.

                                                                                   Кто прячет прошлое ревниво,

тот вряд ли с будущим в ладу.

А. Твардовский^[3] 

Кто-то скажет: зачем вновь и вновь перетряхивать бабушкин сундук, выносить сор из российской избы, на потеху благообразной Европы и ура-патриотичных американцев? Зачем вновь унижать «великий русский народ»?

Но посмотрите на улицы наших городов и весей – не увидите ли вы  на них черты времен предвоенной Германии и СССР 20 - 30-х годов. Еще немного и по ним будут вновь маршировать подобия чернорубашечников или колонны с красными галстуками, скандируя лозунги «Россия – для русских», «Да здравствует новый фюрер», вновь происходит деление народов на наших и не наших, идет поиск виновных и охота на ведьм внутренних и внешних, в угоду небольшой кучки беспринципных дельцов.

Поднимают голову, чувствуя экономическую и политическую поддержку, всевозможные фашисты, «нашисты», необольшевики, националисты и т.п.

Одна из  причин – долговременное замалчивание правды о прошлом и перенос мифологем из прошлого в сегодняшний день.

Поэтому нужна правда – иначе мы вынуждены будем повторять все свои преступления и ошибки. Но не всем понятно, это стремление во что бы то ни стало, выявить и вылечить этот нарыв. Еще очень сильно влияние вредоносных мифов и лжи, созданной в предшествующие годы.

Есть несколько первопричин распространения исторических мифов, среди которых можно выделить:

• Низкий уровень исторического сознания и недоверия к официальным версиям властей (т.н. народные мифы);
• Заинтересованность государства или определенных политических сил и отдельных авторов в навязывании обществу тех или иных исторических концепций, рисующих прошлое в угодном для них политико-идеологическом ракурсе;
• Стремление отдельных личностей в силу психологических особенностей или корыстных интересов выдвинуть собственное объяснение конкретных исторических периодов, отрицающее имеющиеся факты или предлагающее абсолютно новое толкование собранных до этого исторических материалов.^[4]

О возникновении мифов и лжи говорил Александр Исаевич Солженицын в своей знаменитой нобелевской лекции:

«…насилие не живет одно и не способно жить одно: они непременно сплетено с ложью. Между ними самая родственная, самая природная глубокая связь: насилию нечем удержаться, кроме как насилием. Всякий, кто однажды провозгласил насилие своим методом, неумолимо должен избрать ложь своим принципом. Рождаясь, насилие действует открыто и даже гордиться собой. Но едва оно укрепится, утвердится, - оно ощущает разрежение воздуха вокруг себя и не может существовать дальше иначе, как затуманиваясь в ложь, прикрываясь ее сладкоречием. Оно уже не всегда, не обязательно прямо душит глотку, чаще оно требует от подданных только присяги лжи, только соучастие во лжи.

И простой шаг простого мужественного человека: не участвовать во лжи, не поддерживать ложных действий. Пусть это приходит в мир и даже царит в мире, но не через меня. Писателям же и художникам доступно больше: победить ложь!…

А едва развеяна будет ложь, - отвратительно откроется нагота насилия – насилие дряхлое падет»^[5]

Особенно широко, с размахом, ложью и мифотворчеством пользовались создатели и апологеты тоталитарных государств ХХ века, для того, чтобы защитить, оправдать, прикрыть и упрочить преступную идеологию, преступную власть и преступное государство. Созданные ими мифы и ложь очень живуче даже в XXI веке, и в этом одна из основных трудностей развития и выздоровления современного общества. Одно из требований сегодняшнего дня – это не замалчивание, не «согласие и примирение» с преступлениями прошлого и завуалирование их ложью, а необходимость всенародного покаяния и окончательного очищения от греховности содеянного в прошлом, осуждения всех преступников, ответственных за массовые убийства, террор и репрессии.

70-летняя тираническая власть большевиков привела к духовно-нравственной деградации общества, наступившаяся в результате многолетнего истребления режимом лучших представителей генофонда русского и других народов России.

Когда же мы ложь той эпохи продолжаем полагать правдой, мы только усугубляем болезнь. Ложь – удел рабов, правда – выбор свободных.

Главный обвинитель от СССР Р.Л. Руденко на Нюрнбергском процессе в своей обвинительной речи против преступлений фашизма сказал:

«Господа судьи!

Перед Вами прошли все подсудимые – люди, лишенные чести и совести, ввергшие мир в бездну несчастий и страданий, причинившие огромные бедствия собственному народу.

Ныне наступил час расплаты».^[6]

Но его гневная справедливая речь относится не только к преступлениям фашизма. Большевизм и коммунизм во всем мире тоже не должен уйти от ответственности. Им были совершены еще более страшнейшие преступления против мира, военные преступления и преступления против человечности.

Рассмотрим в этой работе только часть этих злодеяний. А именно – террор и репрессии против своего собственного народа. От общего, в масштабе всей страны, к частному, - репрессии в Арктике, на Таймыре.

2. Репрессии в СССР  (Краткий обзор)

Звезды смерти стояли над нами,

                                                                         И безвинная корчилась Русь

                                                                    Под кровавыми сапогами

                                                                            И под шинами черных марусь.

А. Ахматова. Requiem ^[7].

Постепенно появляются публикации о терроре и репрессиях в СССР и мире, или возвращаются из-за границы ранее опубликованные исследования. Это книги начала перестройки и гласности, книги Солженицына, Шаламова и т.д., исследования Мельгунова, Конквеста и др. Новейшие публикации, такие как «Черная книга коммунизма», с интереснейшим предисловием А.Н. Яковлева, в которой он перечисляет, систематизирует  и клеймит все преступления большевизма, настойчиво призывая к тому, чтобы большевизм не ушел от ответственности.

К вопросу о числе жертв сталинского террора.

По данным В.А. Поцелуева, что «точное число жертв сталинского террора еще не подсчитано, но о его масштабах свидетельствуют данные о численности заключенных в лагерях НКВД (в среднем за год): 1934 г. – 620 тыс. человек; 1935г. – 794 тыс.; 1936г. – 836 тыс.; 1937 – 994 тыс.; 1938 – 1313 тыс.; 1939 – 1340 тыс.; 1941 – 1560 тыс. человек»^[8]

Он же пишет, что «на 1 марта 1940 г. ГУЛАГ состоял из 53 лагерей, 425 исправительно-трудовых колоний, 50 колоний несовершеннолетних. Кроме того, в январе 1932г. в спецпоселках находилось 14000000 высланных «кулаков» и членов их семей».

К концу сталинской эпохи «в начале 1953 года в ГУЛАГе содержалось 2500000 заключенных, …к ним следует добавить еще 2750000 спецпоселенцев, также находящихся в ведении ГУЛАГа» ^[9]

3. Репрессии в Арктике, на Таймыре

1. Специфика репрессивной системы в Арктике.

Из-за особенностей местоположения, удаленности и суровости климата, экономической значимости, сюда в основном ссылали, это было местом содержания, изоляции и «исправительно-трудовых работ» многих тысяч репрессированных  из других территорий СССР и «ближнего зарубежья».

«Администрация ГУЛАГа направляла в особые лагеря усиленного режима, расположенные в районах самого тяжелого климата (на Колыме и в Арктике) тех политических заключенных, которые обвинялись в «принадлежности к троцкистской организации» или организации «правых уклонистов», а также осужденных за принадлежность к другой «контрреволюционной партии», за шпионаж, терроризм и предательство. В этих лагерях смертности ежегодно достигала 30%. Указ от 22 апреля 1943 г. узаконил «каторгу усиленного режима» (символично – в день рождения В.И. Ленина - [прим. - мое]), настоящие лагеря смерти, где заключенных эксплуатировали в условиях, не оставляющих им шанса на выживание: изнурительная работа, двенадцатичасовой рабочий день на золотых приисках, в угольных шахтах, на свинцовых рудниках, рудниках по добыче радиоактивных руд, расположенных, в основном, в районе Колымы и Воркуты»^[10]

Территория Арктики входила в т.н. «лагерно-индустриальный комплекс»

«Концлагеря меняли свою функцию. Их превращали из мест содержания настоящего или мнимых противников вначале в места их использования на производстве, а потом, совсем отбросив фикцию о каком-то его «преступлении», в механизм откровенной эксплуатации. Государство использовало ГУЛАГ как главный механизм комплектования рабочей силой предприятия, находящихся в областях, куда добровольно не поехал бы ни один рабочий. Вся система НКВД-МГБ-МВД была самым большим «работодателем» в СССР, как по количеству занятых, так и по количеству предприятий»^[11]

2. Репрессии на Таймыре

«В июне 1935г. правительство начало новый проект, реализовать который можно было только силами заключенных, - строительство никелевого комбината в Норильске за Полярным. Концлагерь в Норильске насчитывал в период расцвета ГУЛАГа в начале 50-х годов 70000 заключенных»^[12]

Но помимо строительства заключенными и спецпоселенцами Норильска и других северных городов и поселков, на Таймыре находилось множество других концлагерей. Но, к большому сожалению, по понятным причинам, литературы раскрывающей эту тему нет. Крайний Север, по большому счету, остается загадочным и засекреченным до сих пор.

60% нашей территории – это Арктика и приравненные к ней территории, а знаем мы о них крайне мало. Только трудом и упорством краеведов можем хоть что-то узнать. Увлеченные и «больные» задачей поиска истины и пропаганды величия истории края и любви к нему, они искренне пытаются раскрыть все «белые пятна» истории малых родин, а через это помогают познать всю историю страны в целом.

Например, Алексеев Сергей Владимирович, 1951 г.р., гидрограф Диксонской гидробазы, с 1959 г. на Диксоне, в гидрографии с 1965 г., с 13 лет вначале юнгой, матросом, рабочим экспедиций ходил на различных гидрографических судах и ледоколах, исходил почти все побережье Таймыра, окончил Ленинградский гидрометеорологический институт. Очень много работал в архивах, встречался в экспедициях с очень интересными людьми. О концлагерях на Таймыре знает, по воспоминаниям очевидцев, с некоторыми из которых лично встречался.

4. Персоналии. Воспоминания и судьбы

Хотелось бы всех поименно назвать,

                                                                    Да отняли список, и негде узнать.

А. Ахматова. Requiem. 

Репрессии коснулись всех без исключения. В своей книге З.И. Каневский называет фамилии известнейших полярников, хорошо знакомых каждому, кто когда-либо интересовался историей освоения и исследования Арктики в ХХ веке.^[13]

Это -  знаменитый Рудольф Лазаревич Самойлович и его соратники: Ермолаев М.М. (восемь леи лагерей в Воркуте), Плисецкий М.Э. (бывший генеральный консул СССР на Шпицбергене, начальник треста «Арктикуголь», отец знаменитой балерины Майи Плисецкой), Молчанов И.А. (изобретатель радиозонда, был с Самойловичем на «Графе Цеппелине»), Орас И.Ю. (комиссар ледокола «Красин»), Шмидт Н.Р. (в 1928г. принял сигналы бедствия из лагеря Нобиле), Орловский П.В. (первый начальник гидрографического управления ГСМП^[14]), Евгенов Н.И., Урванцев Н.Н., Лавров Б.В. (главный строитель Игарки, начальник треста «Нордвикстрой»), Рожков Б.Н. Дуплицкий Д.С., Хлебников Ю.К., Корельский В.П., Корельский А.Г., Фарих Ф.Б., Махоткин В.М., Кекушев Н.Л. и …

5. Об исторической памяти и соучастии во лжи.

«Ничто так повредить России не может как оправдание большевицкого режима»^[15]- из обращения 1946г.

«Бесы» Достоевского – казалось, провинциальная кошмарная фантазия прошлого века, на наших глазах расползаются по всему миру, в такие страны, где и вообразить их не могли, - и вот угонами самолетов, захватами заложников, взрывами и пожарами последних лет сигналят о своей решимости сотрясти и уничтожить цивилизацию!

«…необычайно важно, чтобы мир не отождествлял советскую власть с народом российским. Недопустимо поэтому замалчивать зло, ею творимое, воздерживаться от осуждения и, тем более, оправдывать – из опасения якобы повредить России». Ничто так повредить России не может, как оправдание большевицкого режима и большевицкой агрессивности.

Надо правду называть правдой, ложь – ложью и преступление – преступлением.

Антон Деникин.

Александр Николаевич Яковлев писал:

«Чем больше у власти спадают штаны, тем больше она нуждается в поддержке. И поскольку не находится ни ума, ни средств найти эту поддержку в современной жизни, в развитии реальной экономики, технологии, свободе, инициативе людей, народовластии, она начинает копаться в мусорных ямах прошлого: нельзя ли там найти какой-нибудь изумруд. А если такового нет, то нельзя ли что-нибудь почистить и выдать коровью лепешку за парижские духи. Отсюда и восхваление откровенных убийц – Ленина, Сталина, Дзержинского»^[16]

ВЕЛИКИЕ РУССКИЕ ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ ОТКРЫТИЯ

и

А.С. ПУШКИН

(из цикла: ПОЭТ и ИСТОРИЯ)

Часть I.

 Давно, усталый раб, замыслил я побег

А.С. Пушкин.

ПРОЛОГ

В течение всей своей жизни, почти ежедневно, дети и взрослые соприкасаются, так или иначе, с творчеством Александра Сергеевича Пушкина. Начиная с самого простого – с его сказок, и продолжая поэзией, прозой, публицистикой и историческими исследованиями. У каждого поколения свой Пушкин и каждый открывает для себя свою грань его неисчерпаемого таланта.  Так же и для меня он открывался из года в год своими новыми сторонами, которые становились подобно открытию новой планеты, в уже, казалось бы, исследованном созвездии.  И это было здорово! Постепенно, шаг за шагом, мое отношение к нему менялось, от восторженно-детского, до понимающего и принимающего, но все равно восторженного.  Даже с детства знакомые сказки осмысливаются теперь по-другому, а в 9 классе написала экзаменационное сочинение по литературе «Пушкин в музыке», вновь пытаясь открыть для себя одну из сторон его влияния на послепушкинскую эпоху и послепушкинских людей. Прекрасно осознаю, что писать о Пушкине – это большая ответственность, т.к. считаю, что если касаешься его жизни и творчества, то надо не только высказывать о нем свое мнение, но и постараться не быть елейной и сладкоречиво восхвалять Великого Пушкина.  Идеальных людей не бывает, как не идеален и Пушкин.  Но не надо и тут бросаться в другую крайность – очерняя, до идеально черного, дьявольского цвета.  Так, например, Писарев утверждал, что Поэт – ничто, нуль, пустое место, а директор Лицея Е.А. Энгельгардт говорил, что у Пушкина «совершенно поверхностный, французский ум», а «его сердце холодно и пусто; в нем нет ни любви, ни религии: может быть, оно так пусто, как никогда еще не бывало юношеское сердце».^[1]* Достоевский, что он - все, всечеловек.

По поводу нашего метания по крайностям, Ф.А. Степун говорил, что «ее (Россию – прим. мое) ничто не сможет возродить, кроме живительного духа подлинного консерватизма, которым был так щедро наделен Пушкин и которым была так бедна и народная, и интеллигентская Россия. Дух консерватизма есть, прежде всего, отрицание крайностей, той апологии полярности, которую Мережковский односторонне считал сущностью России.^[2]**

В своей работе я не стремлюсь к пустому славословию – ее и так без меня предостаточно и, к сожалению, преподавание литературы в школе часто нас к этому подталкивает, ограничивая и отвращая от дальнейшего знакомства и вдумчивого переживания великих произведений.

Говорить о Поэте без велеречивости и идолопоклонства, и без пошлых обезличивающих штампов – вот задача, которую я бы хотела выполнить.  Но ведаю, что для этого нужны знания, опыт и полет, и, возможно, некоторые скажут, что «не по Тришке кафтан».  В этом случае, я вспоминаю, что сказал Лев Толстой молодому Бунину о только что выставленной картине «Гонец»: «Вы обратили внимание, что на картине человек в челне гребет не к поселку, куда должен попасть, а выше по течению, потому что все равно река снесет. Так вот так же и в жизни, надо ставить более высокие идеалы, абсолютные задачи – жизнь снесет».^[3]***

Мы должны говорить о Пушкине так же, как он хотел написать свои исторические полотна (см. выделенное ниже), не взирая субъективно на него из нашего «попсового» XXI века, а толерантно понять и принять. 

И. Зданевич, в далеком 1924 году, в Сорбонне, на чествовании 125-летия Поэта, сказал: «Общепризнанно, что печальна судьба великих людей в России. Гении в искусствах или науке, деятельность которых /в любой другой стране/ вырыла бы глубокие следы в истории страны, у нас непопулярны обычно, или забыты. Иногда наоборот – признанье, преклоненье, но такое, что горше забвенья.  Вот удел А.С. Пушкина.

В продолжение века традиция возводила вокруг поэта невероятные сооружения, за которыми живого поэта теперь и не видно. А.С. Пушкин в плену у невежд.

…посредственность распорядилась великим именем, монополизировала его и сделала А.С. Пушкина самым постыдным орудием худшей литературной реакции.

…поэт разобран, заприходован, сообразно их убожеству, обезличен, обесчещен, точно поэзию можно рассматривать в микроскоп, будто близорукость способна что-либо различить в этом блеске, не видя дальше собственного носа»^[4]****

Большое поле для исследований представляют рукописи Пушкина, в которых мы находим огромное число намеченных, начатых, а иногда лишь незавершенных лирических стихотворений, поэм и драм, критических и исторических статей и других произведений.  Эти многообразные замыслы, не воплощенные Пушкиным по самым разным причинам (личным, творческим, житейским, цензурным), составляют не менее трети наследия поэта и известны нам только из рукописей.

«…о мемориальном значении рукописей сам Пушкин написал незадолго до  смерти в статье «Вольтер»: «Всякая строчка великого писателя становится драгоценной для потомства. Мы с любопытством рассматриваем автографы, хотя бы они были не что иное, как отрывок из расходной тетради или записка к портному об отсрочке платежа. Нас невольно поражает мысль, что рука, начертавшая эти смиренные шифры, эти незначащие слова, тем же самым пером написала и великие творения, предмет нашего изучения и восторгов».^[5]*****

С одной малоизученной гранью творчества Пушкина меня познакомил мой папа. Он учитель истории и увлекается темой «Великие Русские географические открытия», и всегда негодует, когда рассматривает красочные буклеты иностранных издательств, посвященные географическим открытиям, но ни разу не упоминающие открытия, совершенные русскими мореплавателями и путешественниками. О том, что Поэт увлекался русской историей, я знала давно, еще со времени изучаемой «Капитанской дочки» в курсе литературы. Но, что его интересовали Великие Русские географические открытия, узнала со слов моего папы. Соприкоснувшись с этой темой, открыла для себя нового многоликого, как бог Янус, Пушкина и его необычных друзей, его необычное время. К сожалению, специальной литературы посвященной этой теме мы не нашли, поэтому многое пришлось домысливать и исследовать самостоятельно.

Первоначально привлекла наше внимание заметка известного пушкиниста П.В. Анненкова:

- Вместе с материалами для «Истории Петра Великого» в бумагах Пушкина должны остаться и так называемые «Камчатские дела» – другой памятник его деятельности /речь идет о части текста, так называемом «Заметок при чтении «Описания земли Камчатки» С.П. Крашенинникова /1837/ неоконченного и, вероятно, последнего труда Пушкина – примечание/. Это также свод всех сказаний и данных о приобретении Камчатки и укреплении там русского владычества, с тем случайностями завоевания и казачьих похождений, какими исполнена история этой отдаленной земли».

Заинтересовавшись, я начала поиск и, как говорят документы, оказалось, что Пушкин действительно скрупулезно работал над книгой С.П. Крашенинникова, изучал предания и жил подвигами и приключениями В. Атласова, а также в его библиотеке находилась книга Г. Шелехова о Русской Америке.

Он географически очертил круг своих исследований, отмечая в записях: «Соседи Камчатки Америка, Курильские острова и Китай».

Таким образом, из пушкинских рукописей, мы выяснили, какие Великие Русские географические открытия его интересовали, и постараемся выяснить, почему они привлекли его внимание, и почему, возможно, он хотел отправиться туда.

Общие познания Пушкина в географии были обширными, «судя по описи, в библиотеке поэта было 127 географических книг. Вся жизнь Пушкина была наполнена путешествиями; ученые подсчитали, что цифра преодоленных им километров насчитывает расстояние, почти равное окружности земного шара».^[6]*****^[7]* ««Охота к перемене мест» отправляла его на Урал, на Кавказ, на Кубань и в другие места необъятной России.

Правда, «большие дороги» поэта были не всегда добровольными, часть из них были вынужденными. «Путешествие нужно мне нравственно и физически», - признавался поэт».^[8]******^[9]*

В 1833 году Александр Сергеевич высказал интересную мысль о долге историка, тогда он писал «Историю Пугачевщины», и можно только сожалеть, что «Камчатские дела» не были завершены:

- Я оставил вымысел и написал «Историю Пугачевщины». Не знаю, можно ли мне будет ее напечатать, по крайней мере, я по совести исполнил свой долг историка: изыскивал истину с усердием и излагал ее без криводушия, не стараясь льстить ни силе, ни модному образу мыслей.^[10]1 - (Выделено мною)

Видя, какой живой интерес вызывала история открытия и освоения Камчатки и территории Русской Америки у Пушкина и его современников, невольно задаешь вопросы: Кто такие: С.П. Крашенинников, В. Атласов, Г. Шелехов? Что это за территория такая – Русская Америка и почему она и Камчатка смогли так привлечь внимание Поэта?

Попытаемся ответить на эти вопросы. Возьмемся за начало цепи и по звеньям будем ее раскрывать.

*  *  *

Звено первое

КАМЧАТСКИЙ ЕРМАК

К середине XVII столетия русские служилые люди, поморы и промышленники, в своем беспримерном движении «встречь солнцу», открывая новые земли в Сибири, достигли крайних восточных рек России – Яны, Индигирки, Алазеи, Колымы и поэтапно на небольших суденышках –кочах прошли почти весь Северный морской путь. Конечно, их открытия носили прагматический характер. С. Цвейг начинал свою книгу «Подвиг Магеллана» словами «Вначале были пряности», так же, немного переделав, можно начать главу и о русских открытиях XI - XVII веков словами «Вначале была «мягкая рухлядь»».

Главной целью и причиной первых открытий на востоке и севере России был поиск мест богатых пушным зверем, где также добывали моржовую /«рыбья зубу»/ и мамонтовую кости, жир; ставили по речным берегам крепости – остроги, занимались сбором ясака /дани/ с местных народностей.

Закономерным продолжением этого периода стихийных русских географических открытий XI–XVII веков было открытие и освоение Камчатки, и продвижение далее - «встречь солнцу». Это произошло в годы правления Петра Великого и последующие, которые можно назвать эпохальными для истории России, в общем, и истории Великих открытий, в частности.

Они приобретают совершенно другое значение, более высокий имперский и научный смысл, или как позднее скажет М. Ломоносов:

- Могущество и обширность морей окружающих требует … рачения и знания. Между протчими северный Океан есть пространное поле, где … усугубиться может Российская Слава, соединенная с беспримерною пользою, через приобретение Восточно-северного мореплавания.

А.С. Пушкин, оценивая напряженный труд русских людей по освоению далеких окраин, писал:

- Завоевание Сибири постепенно совершилось. Уже все от Лены до Анадыри реки, впадающие в Ледовитое море, были открыты казаками, и дикие племена, живущие на их берегах или кочующие по тундрам северным, были уже покорены смелыми сподвижниками Ермака.^[11]2

Один из первых отрядов, отправленных зимой 1697 года на Камчатку «для прииску новых неясачных людей», возглавлял Владимир Васильевич Атласов.  Пушкин называл его «Камчатским Ермаком».

Родился В. Атласов в семье устюжского крестьянина в 1661 году, в Якутске дослужился до пятидесятника, в 1695 году был назначен приказчиком Анадырского острога.

В поход выступил с отрядом в 120 человек, из которых половина была русские служилые люди, а остальные ясачные юкагиры, которые позже почти все переметнулись на сторону восставших коряков, воспротивившихся выплате ясака.

Летом с большими трудностями, воюя и терпя лишения, спустились в долину реки Камчатки, где у ее поворота в сторону океана Атласов поставил крест с надписью: «7205 году, июля 18 дня, поставил сей крест пятидесятник с товарищи 65 человек».

В последующих записях он описывал то, что видел:

- А как плыли по Камчатке – по обе стороны иноземцев гораздо много – посады великие, юрт ста по три и по четыре и по пять сот и больши есть.…  А вышеописанные иноземцы державства никакого над собой не имеют, только, кто у них в каком роду богатее – того болши и почитают.… А юрты у них земляные, а летные на столбах, вышиною от земли сажени на три, намощено досками и покрыто корьем, а ходят в те юрты по лестницам.… А у Камчадальцев бывают лодки, которые поднимают человек по 10 и по 20, а иных судов не видали…. А питаютца рыбой и зверем, а едят рыбу сырую мерзлую: кладут в ямы и засыпают землею, а та рыба изноет, и тое рыбу вынимая, кладут в колодцы и наливают водою, и розжегши каменья кладут в те колодцы и воду нагревают, и ту рыбу с тое водою розмешивают и пьют, а от тое рыбы исходит смрадный дух, что русскому человеку по нужде терпеть мочно.

Разгромив нижних ительменов и обложив их ясаком, Атласов пошел на запад, к Охотскому морю. На реке Ичи он повстречал полоненного камчадалами в 1695 году Денбея из «Узакинского царчтва» – феодального японского княжества, «подоблет кабы гречанин: сухощав, ус невелик, волосом черен».

Вернулись они в Анадырь 2 июля 1699 года, всего 15 казаков и 4 юкагира; с собой захватили и Денбея, а в 1701 году он был представлен Петру Великому как первый японец в России. Царь, преследуя далеко идущие цели, нашел ему применение – затеял с его помощью обучать русских японскому языку.

Рассказы Атласова вызвали большой интерес в Москве, его живописное описание жителей Камчатки – камчадалов, ительменов, айнов /«курильских мужиков»: «…на камчадалов схожи, только видом чернее, да и бороды не меньше»/, и богатство тех мест, которые они прошли:

- А рыба в тех реках в Камчацкой земле морская, породою особая, походит она на семгу и летом красна, а величиною болши семги, а иноземцы называют ее овечиною. А иных рыб много – 7 родов розных, а на Русские рыбы не походят. И идет той рыбы из моря по тем рекам гораздо много и назад та рыба в море не возвращаетца, а помирает в тех реках и в заводех. И для той рыбы держитца по тем рекам зверь – соболи, лисица, выдры…

В одной из своих «сказок» Атласов говорил о «Необходимом Носе» /от слов «не обойти»/ между Колымой и Анадырем. Было прямо сказано, что против него в море лежит большой остров, откуда зимой по льду «приходят иноземцы, говорят своим языком и приносят соболи». Атласов держал в руках этих аляскинских соболей, но отмечал, что они хуже сибирских.

В 1706 году Атласов, с двумя пушками и служилыми людьми, был послан приказчиком на Камчатку. Собирал ясак и «призывал под государеву самодержавную высокую руку», не обижая и себя. Правил своевольно и твердо, и в 1711 году казаки взбунтовались против произвола и сместили силой Атласова. Тот бежал в Нижне – Камчатский острог, надеясь переждать там, но казаки его отыскали и убили.

*  *  *

Звено второе

ОПИСАНИЕ ЗЕМЛИ КАМЧАТКИ

За несколько дней до своей смерти А.С. Пушкин составил план и набросок статьи о Камчатке. В работе он опирался, в основном, на книгу С.П. Крашенинникова «Описание Земли Камчатки», конспект которой составил перед этим, обратив внимание на историческую часть книги.

«20 января. Среда. (1837г.)

Утром Пушкин работает над задуманным им очерком, посвященным истории освоения далекой восточной окраины России – Камчатки.

На рабочем столе у поэта двухтомное сочинение профессора Академии наук С.П. Крашенинникова «Описание Земли Камчатки», издания 1786 года. Уже не первый день Пушкин штудирует этот труд замечательного русского ученого, о котором Н. Новиков с глубоким уважением писал: «Он был из числа тех, кои не знатностью породы … возвышаются, но сами собою, своими качествами, своими трудами и заслугами прославляют свою породу и и вечного воспоминания делают себя достойными». В конспекте, составленном Пушкиным при чтении книги Крашенинникова, 84 параграфа.

На рукописи, озаглавленной «Камчатские дела», стоит помета «20 янв. 1837». Уже набросаны план и первая страница будущего исторического очерка, в котором Пушкин собирался писать не только об успешном продвижении русских на восток, но и о судьбах малых народов, о насилиях, резне, бунтах»^[12]********

Степан Петрович Крашенинников родился в Москве, в бедной солдатской семье в тот год, когда от рук взбунтовавшихся казаков пал Атласов. В тринадцать лет, проявив незаурядные способности, поступил в Славяно-греко-латинскую академию, хотя в то время существовал запрет Синода «помещиковых людей и крестьянских детей, также непонятных и злонравных, отрешить и впредь таковых не принимать».

Его современник вспоминал, что Крашенинников «превосходил товарищей ревностью и прилежанием в науках, впрочем, и в поступках был человеком честного обхождения».

В это время организуется Великая Северная или Вторая Камчатская экспедиция /1733-1743 гг./ как результат настойчивой деятельности передовых людей того времени: Петра Великого, Лейбница, Ф.С. Салтыкова, Ф.И. Соймонова, И.К. Кирилова, Ф.М. Апраксина, Н.А. Нартова, Н.Ф. Головина.

Согласно подписанному Анной Иоанновной указу, Сенат 2 мая 1732 года «учинил решение», где предписывал Витусу Берингу на морских судах «идтить для проведывания новых земель, лежащих между Америкой и Камчаткою», обследовать острова, «продолжающиеся к Японии», для установления «торгов или где неподвластные о взятье ясаку чинить» и проведать «водяной проход до устья реки Амур и далее до Японских островов», нежели возможно, «завесть с японами торг».

Окончательный результат огромнейшей по масштабу съемки должен был ответить на вопрос, «есть ли соединение камчатской земли с американскою, також имеется ли проход северным морем» из Архангельска на Камчатку.

Эта работа была возложена на несколько отрядов, кроме того, в экспедицию включался академический отряд, куда входили ученые, направленные Петербургской Академией наук для исследования в историческом и естественнонаучном отношении Сибири, Камчатки и вновь открытых земель. В помощь ученым были приданы пять студентов, в их числе был С.П. Крашенинников. Позже Ломоносов заметит, что «из коих удался один Крашенинников, а прочие от худова присмотру все испортились».

Путь из столицы на Камчатку занял долгих четыре года. Крашенинников описывает свой путь со всеми подробностями как географ и этнограф.

Осенью 1737 года высаживается на Камчатке и уже там, терпя лишения, неустроенность быта и нехватку продовольствия, он упорно занимается научной работой, совершает поездки по полуострову, сочиняет историю завоевания края, историю камчатского народа.

Он вошел в историю науки как один из первых научных исследователей Камчатки. Его описание края – один из наиболее блестящих трудов мировой географической и этнографической литературы, органически дополняет и расширяет «сказки» Атласова.

Например, описание входа в юрту камчадалов:

- Входят в юрты по лестницам – стремянкам, под которыми обыкновенно очаг бывает, и для того во время топления юрты непривычному трудно входить и выходить из юрты; ибо и лестница так горяча бывает, что ухватиться нельзя, и, проходя сквозь дым, должно переводить дух, чтобы не задохнуться.^[13]3

Помимо рыбы, ягод, дичи и так далее у камчадалов «в большом употреблении» в пищу была березовая кора, «ибо жители, оскобля у сырого дерева корку, рубят оную топориками, как лапшу, мелко, и едят с сушеною икрою с таким удовольствием, что в зимнее время не минуешь камчатского острожка, в котором бы бабы не сидели около березового сырого кряжа и не крошили объявленной лапши каменными или костяными топориками своими».^[14]4

Долгое время Крашенинников ищет следы Атласова на Камчатке, и выясняет, как сгинул тот от рук казаков:

-  Пришедши под Нижней острог тайно и ставши за протокою Камчатки реки, составили они ложную грамоту к Володимеру Атласову и послали оную с тремя служилыми, которые, пришедши к Володимеру Атласову, подали ему помянутую составную грамоту, и как стал он читать … то ево Григорей Шибанко нечаянно ножом в бок заколол, а в то время при Володимире Атласове никово не случилось, и так оным убийцам к прочим бунтовщикам без вреда уйти удалось.

Весной 1741 года Крашенинников получил приказ о возвращении в столицу. Через четыре года его произвели в адъюнкты, позднее поручили обработать все камчатские материалы.

Наконец, в 1752 году Ломоносов М.В. дает отзыв о книге академика С.П. Крашенинникова, – «которую признаю за достойную напечатания ради изрядных об оной земле известий».

Умер 12 февраля 1755 года.

Что могло привлечь внимание А.С. Пушкина к экспедициям В.В.  Атласова и С.П. Крашенинникова?

Думаю, что, во-первых, это грандиозность и героизм подвига первооткрывателей – «Камчатский Ермак», т.е. Поэт сопоставляет завоевание Сибири – Ермаком и Камчатки - Атласовым; во-вторых, это бунт казаков против своеволия Атласова, в-третьих, это необычность описываемых Атласовым и Крашенинниковым мест и народов, живущих там. В основном, Пушкина как историка всегда привлекали в истории России, или бунт – «бессмысленный и беспощадный» (русский народ, с его точки зрения, стихийно свободолюбив, наивен и мятежен; и подтверждение этому мы находим во многих произведениях Пушкина – поэта, прозаика, историка, критика) и смутное время (когда кипят страсти и характер обнажен), во-вторых, величие подвига пионеров (таких как Крашенинников, Шелехов) и реформаторов.

*  *  *

Звено третье

ВДОХНОВЕННЫЕ БРОДЯГИ

Многие известные русские писатели и поэты обращали свой патриотический взор на историю Великих русских географических открытий, их привлекали эти страницы мужества и величия подвига первопроходцев.  Эта тема была популярна в XIX веке, особенно история открытия и освоения Камчатки и Русской Америки. Помимо Пушкина, этим интересовался Н. Гоголь, который мечтал о создании книги описания племен и народов России, для этого читал книги с описанием Сибири и Русской Америки, и еще в юности собирался отправиться за океан. Виссарион Белинский тоже мечтал совершить поездку в «северо-американские российские владения» и поступить на службу в Новоархангельск.

Николай Некрасов в сотрудничестве с Н. Станицким /А.Я. Панаевой – Головачевой/ написали роман «Три страны света», где нарисовали картины народной жизни от Петербурга до Русской Америки. Источником рассказов одного из персонажей этого романа – морехода Антипа Хребтова была книга С.П. Крашенинникова, оттуда же взяли описание быта жителей Камчатки, Чукотки и Аляски. Очень подробно описаны Аляска, остров Ситка.

Н.С. Лесков также описывал русских землепроходцев и называл их очень поэтично – «ВДОХНОВЕННЫЕ БРОДЯГИ»…

Что такое Русская Америка знают многие; это было закономерное продолжение Великих русских географических открытий, совершенных «вдохновенными бродягами», идущих «встречь солнцу».

Русская Америка – так именовалась Аляска, нынешний штат США, и кусочек штата Калифорния, когда в XVIII-XIX веках эти земли официально принадлежали России. Аляска была продана Александром II в 1867 году США /тогда они именовались САСШ – Северо-Американскими Соединенными Штатами/. Калифорнийскую часть Русской Америки – крепость и поселение Форт Росс – Россия потеряла еще в 1841 году, основанный в 1813 году он был продан частному лицу.

Различают временные периоды освоения русскими Аляски.

В первый период – от появления там русских в первой четверти XVIII века до образования в 1799 году Российско-Американской компании /РАК/ - дело ограничивалось главным образом добычей пушного зверя; до оседания на Аляске трудовых колонистов, в период разрозненных торгово-промысловых экспедиций действия русских в полной мере характеризовались грубыми, жесткими методами первоначального накопления.

Важнейшей особенностью второго периода русской истории Аляски, начинающегося с образования РАК и окончившегося продажей Аляски, стала тенденция к созданию экономической базы для прочного освоения колоний.

Русская Америка стала очень важным флангом великого продвижения русского народа на Восток.

Особенно большой вклад в открытие и освоение этой территории сделали Григорий Шелехов – «Колумб Росский» и его компания, Александр Баранов – «Пизарро Российский» и его сотоварищи, простые промышленники и офицеры русских кругосветных плаваний.

В 1831 году Пушкин получает разрешение на работу в архивах. Чуть ли не ежедневно изучает источники. Плетнев вспоминает:

- Он каждое утро отправлялся в какой-нибудь архив, выигрывая прогулку возвращением оттуда к позднему своему обеду. Даже летом, с дачи, он ходил пешком для продолжения своих занятий.

Так, работая в архивах, Пушкин пытался раскрыть для читателей лучшие страницы российской истории, чтобы доказать народу, что он «достоин своего освобождения».

Кто же они такие – пионеры Русской Америки?

После плаваний В. Беринга и А. Чирикова было много других «хождений» на Алеутские острова и Аляску во второй половине XVIII века: купца Бичевина, С. Глотова, П. Дружинина, П. Креницына, М, Левашова, И, Кобелева и др.

В это время в Сибирь пришел из городка Рыльска Григорий Шелехов. В 1783 году он построил три корабля и достиг острова Кадьяк. Через два года был послан отряд для исследования территории между берегами Кадьяк и Аляски.

Шелехов писал:

- И по усердному нашему желанию американских предел помощью божиею уже дошли и через годичное время здесь и в Кенаях немало народов нашли.… И торг с сей стороны с обитателями завели, места с их угодьями, частью осмотря, описали на карту и план положили…

Русские начинали обживать Новый Свет. В 1786 году Шелехов, покидая Кадьяк, приказал остающимся:

- Поступать расселением российских артелей для примирения американцев и прославления российского государства по изъясненной земле Америке и Калифорнии до 40 градуса.

Его вызвали в Петербург, наградили похвальной грамотой, шпагой и медалью на Андреевской ленте.

Тогда же Шелехов познакомился с Г. Державиным, чьи четыре поэтические строки потом были высечены золотом на надгробной плите Шелехова:

• … Колумб здесь Росский погребен,

Преплыл моря, открыл страны безвестны,

Но, зря, что все на свете тлен,

Направил паруса во океан небесный…

   В 1789 году в Охотске Шелехов занимается проблемами устройства русских дел в Новом Свете. В его  планы входило «для узнания берегов американской земли, лежащих к Северному полюсу крейсировать одним судном из Кадьяка на Северный полюс» и разведывание Северо-западного прохода «из устья Лены, Индигирки или Колымы – прямо на противолежащие американские берега, для измерения тут широты и познания путей в сей части Ледовитого моря»

В 1790 году была напечатана книга «Российского купца Григория Шелехова странствование в 1783 году из Охотска по Восточному океана к американским берегам». В этот же год он подписал договор с А. Барановым:

- … Мы, нижеподписавшиеся, Рыльский именитый гражданин Григорий Иванов сын Шелехов, каргопольский купец, иркутский гость Александр Андреев сын Баранов постановили, сей договор о бытии мне, Баранову, в заселениях американских при распоряжении и управлении Северо-Восточной компании, тамо расположенной.

Баранов уехал управлять делами компании на Кадьяке и Аляске. Шелехов рассказывал 14 ноября 1791 года в Иркутске А. Радищеву о подвигах Баранова, о бедствиях, пережитых им и его людьми, о голоде, когда разговеться удавалось лишь куском гнилой китовины, о стычках с индейцами-колошами и другое.

В 1794 году Шелехов учредил в Иркутске контору своей Северо-Американской компании и там через год он скончался. Но его мечты – планы продолжили. И «Колумб Росский», и «Пизарро Российский» /Баранов/ мечтали и действовали – Шелехов приказывал повелителю Аляски основать на американском материке город Славороссию. В нем должны быть широкие улицы, просторные площади, украшенные обелисками «в честь русских патриотов».

«… А для входа и для въезда сделать большие крепкие ворота, кои наименовать по приличеству «Русские ворота», или «Чугацкие», или «Кенайские», или иначе как, то есть «Слава России» или «Слава Америки». Пусть столица Русской Америки будет как можно больше заселена туземцами, дабы множеством людей скорее и удобнее можно было все обработать и возделывать, через что и американцы скорее и удобнее приучатся к нашей жизни…».

Шелехову хотелось, чтобы утром в этом городе при подъеме флага били барабаны, играла музыка, чтобы славороссийский гарнизон был в мундирах и носил на портупеях штыки.

Баранов с усердием претворял в жизнь эти мечты. В 1795 году он занял берега Якутатского залива, начал заселение Ситки /Ситхи/. В 1799 году построил на берегу Ситкинского залива крепость Архангельскую, а после ее сожжения индейцами начал строительство Новоархангельска – столицы Русской Америки.

В 1799 году образовалась Российско-Американская компания. Директором ее с титулом «первенствующего» был назначен зять Шелехова – купец из Великого Устюга Михайло Булдаков. Второй зять «Колумба Российского» - блистательный екатерининский вельможа, камергер и бывший начальник канцелярии Державина – Николай Резанов, также стал во главе РАК.

Николая Петровича Резанова /1764 – 1807/ стоит упомянуть особо. Наше поколение прекрасно помнит знаменитую рок-оперу «Юнона и Авось» – она о нем, его любви, и его людях. Ф. Брет-Гарт, поэт А. Алланд и многие другие также воспевали эту историю. Возможно, об этом написать хотел и А.С. Пушкин.

В далекой Русской Америке в поте лица, страдая от невзгод и отбиваясь от нападений индейцев, сжегших и учинивших резню в его столице Ситке, Баранов создавал Славороссию. К ней в 1803 году направилась первая русская кругосветная экспедиция И.Ф. Крузенштерна и Ю.Ф. Лисянского на кораблях «Надежда» и «Нева». Попутно Александр I отправил с ними посла к японскому императору для переговоров об условиях будущей торговли. Послом и комиссаром экспедиции был назначен Н.П. Резанов, командор и кавалер большого мальтийского креста святого Иоанна Иерусалимского. Так как он был зятем Г.Шелехова и его наследником, то он еще имел задачу осмотреть владения РАК.

Русское посольство в Японии потерпело неудачу, поэтому через некоторое время Резанов оказался в Новоархангельске.

В 1805 году в Ситке было голодно, люди валились с ног от недоедания и цинги, вновь нависла угроза войны с индейцами. В феврале Баранов проводил на корабле «Юнона» Николая Резанова в Калифорнию, для продажи товара и закупки продовольствия. На пути туда командор хотел зайти в устье Колумбии, осмотреть места, где Баранов собирался построить верфи и поселения. Шторм не дал кораблю подойти к побережью, и он совершенно неожиданно появился в порту, близ миссии Сан-Франциско. Командор сумел очаровать в Монтерее и Сан-Франциско всех испанцев и особенно дочь коменданта Сан-Франциско, прекрасную Консепсию де Аргуэлло. Резанов к тому времени был вдовцом: его жена, дочь Г. Шелехова, умерла за несколько лет до этого. «Ежедневно куртизируя гишпанскую красавицу» и, завоевав расположение испанцев, он добился разрешения продать в Калифорнии русские товары и закупить съестные припасы. Братья Консепсии  помогли ему в заготовках. Погрузив продовольствие, он отплыл к Ситке, и ее жители были спасены от голодной смерти. Затем Николай Резанов спешит в Петербург уладить все дела, родители Консепсии обращаются к Папе Римскому за разрешением брака дочери с русским. Но этим мечтам не удалось сбыться… Командор умер в пути в Петербург, над его могилой в Красноярске был поставлен памятник – чугунная коринфская ваза на гранитном кубе, к сожалению, до нас не дошедший. А Консепсия де Аргуэлла его ждала, долгие годы…

*  *  *

Звено четвертое

ДОМ У СИНЕГО МОСТА

А.С. Пушкин очень много знал о Камчатке и Русской Америке не только из книг С.П. Крашенинникова, Г. Шелехова, которые были в его библиотеке, не только из устных народных преданий, и не только из архивов, но и из живописных рассказов очевидцев, своих друзей – будущих декабристов, не раз бывавших в той части света, которая так манила Поэта.

Близ Синего моста в Санкт-Петербурге стоял большой дом с изображением двуглавого орла. В двадцатые годы XIX века в нем находилось управление РАК. В нижнем этаже дома помещалась квартира Кондратия Рылеева, правителя дел канцелярии Главного управления РАК. В то время он был озабочен делами далекой части России, судьбой форта Росс; хлопочет о делах Росса перед Сперанским и Мордвиновым. Он ревниво следил за всем тем, что появлялось в печати о Русской Америке и РАК, и им было написано «Извлечение из колониальных депеш».  Он даже обращался в цензурный комитет с просьбой «не пропускать никаких сведений о компании без ведома» /из-за «Северной пчелы», которая напечатала описание Новоархангельска, взяв материалы из рижской немецкой газеты, не проверив их в доме у Синего моста/. Он поддержал предложение Владимира Романова, первого из моряков, будущих декабристов, посетивших Русскую Америку. Позже он показал на следствии, что «в начале 1823 года подал я начальству прожект об описи нашей Северной Америки, на счет проекта одобрял меня капитан-командор Крузенштерн». В проекте «экспедиции от реки Медной до Ледовитого моря и Гудзонова залива» он писал:

- Ежели мыс Доброй Надежды и Новая Голландия обратили внимание Англии, то северо-западная часть Америки заслуживает таковое внимание от нашего правительства.

Рылеев думал, что от этой экспедиции «принесется компании не только слава, что первые русские рассмотрят тот край, ибо ни одна европейская нога не была в оном, но и польза, что заведется сношение с Гудзонской компанией, а может быть, еще откроется новая ветвь промышленности».

В 1825 году Рылеев подписал распоряжение РАК о постройке в Русской Америке новых крепостей вдоль всего течения реки Медной. - «Взаимные пользы, справедливость и самая природа того требуют». Но император предупредил членов компании, чтобы они «не выходили из границ купеческого сословия».

В том же доме у Синего моста также жили: один из директоров компании И. Прокофьев, Александр Бестужев, Орест Сомов – столоначальник канцелярии. У Прокофьева останавливался и жил барон В. Штейнгель – подполковник, будущий декабрист, член Северного общества, позднее приговорен был к двадцати годам каторги.

Рылеев водил Штейнгеля обедать в гостиницу «Лондон» – «на балконе, который по удалению от сообщества он называл Америкою». В.И. Штейнгель был связан с аляскинскими делами со времен Резанова, когда он мичманом в Охотске мечтал о службе у Баранова в Ситке. «Резанов, - писал он, - дал мне слово, что возьмет меня с собою в Нью-Йорк для сопутствования ему, через Орегон в Калифорнию, в порт Сан-Франциско, где намерен был жениться на дочери коменданта».

Дом у Синего моста, этот «благодетельный ковчег», был местом, где велись самые недозволенные разговоры и затевались большие дела. В гостиной Прокофьева, на третьем этаже, собирались не раз Рылеев, Бестужевы, Д. Завалишин, Кюхельбекеры, Батеньков, Якубович, Муханов, Торсон и другие. Частые сборища были и внизу – у Рылеева. Там бывали, кроме будущих декабристов, историк Алеутских островов и Аляски В. Берх, великий мореплаватель В. Головин, Н.Н. Греч с Ф.В. Булгариным.

Наверняка, если бы Пушкин был в это время в столице, он частенько посещал бы этот дом на Мойке.

В своей программе «Русская Правда» полковник Вятского полка Павел Пестель упомянул об «устроении флота на Восточном океане». Ему приписывают рукопись «Открытие торговли морем вокруг мыса Доброй Надежды между Россией, Китаем, Японией, Филиппинскими островами и Камчаткой».

В 1825 году на корабле РАК в кругосветное плавание собирались лейтенанты Михаил Карлович Кюхельбекер, Николай Арбузов и Николай Бестужев.  М. Кюхельбекер и П. Арбузов уже были в Русской Америке, Арбузов – во время первого кругосветного плавания Ю.В. Лисянского на корабле «Нева» в 1803-1806 годах, а Кюхельбекер ходил в 1822 году на шлюпе «Аполлон» в Новоархангельск. Осенью 1823 года на смену «Аполлону» в Русскую Америку пришел фрегат «Крейсер». На его борту были Павел Нахимов, Михаил Лазарев и Дмитрий Завалишин – люди, оставившие глубокий след в истории России. Дмитрий Завалишин высадился в Новоархангельске с наполеоновскими планами, он назвал себя «великим магистром Ордена Восстановления», а Калифорнию – солнечною «Землею Свободы». Хотел продолжить начатое Шелеховым и Барановым по созданию там Славороссии. Написал много трудов по истории Форта Росс, о Калифорнии и людях Аляски, составил план преобразования Русской Америки, разработал проект торговых связей РАК с Сан-Доминго /Гаити/: через посредничество бывшего наполеоновского генерала Бонэ, мулата с острова Гаити, родственника президента Гаитянской республики, который в 1812 году под Березиной  был пленен, женился на крепостной девушке, жил в Казани и Петербурге.

Этот проект почти уже начинал осуществляться.

Когда в 1823 году Завалишин был в Сан-Франциско, он посетил дом отца прекрасной Консепсии – дона Аргуэлло. Консепсия была в расцвете своей грустной красоты, все еще ждала приезда Резанова, глядя на море с мыса. Завалишин объясняется в любви к Марии Меркадо – ее родственнице. Вновь причудливо переплетаются судьбы!

Дмитрий Завалишин проходил по делу декабристов, до своего ареста, предчувствуя его, он писал императору:

- Когда мне отказано было в дозволении вступить в службу Росийско-Американской компании, государь, ты был несправедлив.

Во время следствия, в показаниях он отмечает:

- Человек, желающий возвышения, в течение четырех месяцев умоляет тщетно о дозволении заточить себя в дикие колонии Северной Америки.

Он со всеми силами рвется туда, где оставил «Землю Свободы» и Марию. Неугомонный, из крепости он отсылал Николаю I записки о Калифорнии, «о владычестве над Тихим океаном», о китайской торговле, о русском «наблюдательном флоте» в Тихом океане. Отбывал каторгу в Нерчинских рудниках. В 1839 году поселился в Чите. После амнистии в 1856 году ряд лет жил в Сибири.

11 декабря 1825 года из дома у Синего моста была послана с курьером РАК депеша в Москву. «Мы уверены в 1000 солдат», - сообщалось в этом письме И.И. Пущина к генерал-майору М.Ф. Орлову.

В этом доме обсуждались планы восстания 14 декабря и из него же вышел К. Рылеев на Сенатскую площадь и поздно ночью здесь же был арестован.

Тогда же был взят под стражу Орест Сомов. Такой диалог состоялся позднее при его допросе:

Николай I: Где вы служите?

О. Сомов: В Российско-Американской компании.

Николай I /в бешенстве/: То-то хороша у вас собралась там компания.

Действительно, РАК лишилась в те дни многих своих сотрудников. Даже те, кто был в это время на территории Русской Америки, был под подозрением, например, Кирилл Хлебников. Многие декабристы, как Д. Завалишин и Владимир Раевский, просили о том, чтобы заключение в крепости и каторгу заменили ссылкой на Алеутские острова и Аляску.

А.С. Пушкин в те годы, как свидетельствуют его друзья, мечтал о побеге в Америку, на территорию Славороссии, которая свободолюбивого поэта не могла не манить, и о которой он прекрасно знал из рассказов своих друзей – декабристов и из фантастических, скандальных анекдотов о Федоре Ивановиче Толстом – Американце, а позднее слышал рассказы о его путешествиях от него самого.

На свете счастья нет, а есть покой и воля

Давно завидная мечтается мне доля,

Давно, усталый раб, замыслил я побег

В обитель дальнюю трудов и чистых нег

( Из послания к жене «Пора, мой друг, пора»)

*  *  *

Звено пятое

ИНДЕЙСКИЙ ЦАРЬ

Раскроем предысторию встреч Пушкина с Толстым и судьбу их взаимоотношений.

Для этого вернемся в начало XX века, когда после долгих усилий формируется первая русская кругосветная экспедиция И.Ф. Крузенштерна и Ю.Ф. Лисянского. Мы уже знаем, что Александр I отправил на ней посла Резанова. Посла сопровождала свита, как их рекомендовали, из «благовоспитанных молодых людей». Одним из этих «благовоспитанных» был гвардии поручик граф Ф.И. Толстой /1782-1846/, который уже в то время начал внушать ужас и восхищение у своих современников. Все в нем было необыкновенно и дико, это был человек крайностей и беспокойного характера, он даже стал офицером Преображенского полка, окончив Морской корпус.

7 августа 1803 года «Надежда» и «Нева» вышли в море. «Благовоспитанный» Толстой в течение всего плавания создавал для капитана массу хлопот и проблем. Мало того, что тот затеял на корабле картежные игры и попойки, но и пустился в самые дерзкие шалости.

Однажды, напоив корабельного священника до бесчувствия, припечатал его бороду к полу казенной сургучной печатью, а когда тот проснулся, напугал его тем, что ломать ее запрещено, так что тому пришлось отстричь бороду.

Когда экспедиция, обогнув Южную Америку, достигла Маркизских островов, и остановились у острова Нукагива, местный король Тапега и королевский огнезажигатель  охотно проводили время с графом Толстым на «Надежде». За большой топор огнезажигатель татуировал графа, рассекая кожу острой раковиной и смазывая раны соком растений. Экзальтированный граф мужественно стерпел мучительные боли и через несколько дней его кожа покрылась удивительными узорами, птицами, змеями и листьями.

Когда корабль находился между Нукагивой и Гавайями, Федор Толстой, не поделив в очередной раз чего-то с капитаном, выкинул еще шалость, насолив самому Крузенштерну.

Федор Иванович вез из Бразилии обезьяну /по поводу которой ходил позже шокирующий слух, что граф спит с ней, как с женой, а потом убил ее и съел, вероятно, слух распространен был им самим – так любил он удивить и потрясти «благовоспитанное общество»/. Обезьяна к нему очень привязалась и подражала во всем: тасовала карты, разливала вино, раскуривала трубки.

Затащив обезьяну в пустую капитанскую каюту, он на ее глазах залил чернилами лист чистой бумаги и ушел, оставив ее там. Через некоторое время Крузенштерн зашел в каюту и увидел обезьяну, сидевшую на столе и аккуратно лист за листом поливавшую чернилами судовой журнал. Все записи о путешествии были испорчены.

Не стерпев очередного хулиганства, Крузенштерн высадил молодого графа в Петропавловске вместе с «диким французом» Кабри, взятом у людоедов Маркизских островов. После француз поступил к камчатскому губернатору в лакеи, также был учителем в Кронштадте. А неугомонный Толстой, оставленный в Петропавловске, через некоторое время съездил на купеческом судне на Аляску, побывал на Алеутских островах, в Ситке. Уверял, что приходилось странствовать с индейцами-колошами, доказывая это, показывал образ Святого Спиридония на своей груди, и говорил, что 12 декабря 1804 года в лесах Аляски ему было видение Спиридония. С тех пор он носил образ как память о блаженных годах. Рассказывал, что аляскинские колоши выбрали его властелином и долго не хотели его отпускать в Россию, что чуть ли не сделался индейским царем. Вернулся в столицу чуть ли не пешком в 1805 году. Остались от походов: татуировка на теле, свой домашний музей, в котором можно было видеть одежду, утварь и оружие индейцев Аляски и алеутов. И получил замечательное отличительное прозвище – Американец.

Жила в нем кипучая энергия, страсть быть живой легендой, человеком – скандалом /он даже женился на цыганке, певице А. Тугаевой, в 1821 г./. Слухи и вымыслы о нем ходили самые невероятные, частенько сам Толстой им подыгрывал.

Задира, скандалист, пьяница и картежник, знаменитый авантюрист и дуэлянт, стоя под дулом пистолета, он проявлял необыкновенную храбрость /вспомните рассказ Пушкина «Выстрел», где описана реальная дуэль с участием Толстого - Американца/. По свидетельству современника, Федор Иванович, доказывая друзьям свою меткость, велел стать жене-цыганке на стол, и прострелил ей каблук.

Был случай, когда приятеля Толстого вызвали на дуэль, и он попросил графа быть его секундантом. Утром он заехал за Федором Ивановичем, но слуга его не пустил, утверждая, что барин спит и не велел будить. Приятель в волнении оттолкнул слугу, ворвался в спальню и бросился будить графа. Тот рассказал, что соперник уже убит им, что накануне Толстой к нему придрался, был вызван на дуэль, они стрелялись ранее назначенного времени дуэли приятеля. И продолжил сон…

/Почему я заостряю внимание на то, что он был отличным стрелком и бретером, и как это связано с Пушкиным, поймете позже/.

Это еще малая толика того, что он натворил, и что о нем говорили. Герцен писал о нем:

- … удушливая пустота и немота русской жизни странным образом соединяется с живостью и даже бурностью характера, развивает в нас всякие уродства… в буйных преступлениях Толстого – Американца я слышу родственную ноту, знакомую всем, но которая у нас ослаблена образованием или направлена на что-нибудь другое…

Милые пенаты были тесны ему, поэтому была так понятна в нем его влюбленность в Русскую Америку, где было столько простора для Русской отваги и удали. «Индейский царь», великий грешник и любознательный человек, в нем было то же, что и в пионерах Камчатки, Русской Америки – мятежная душа и стремление в страну безграничных просторов и свободы.

Он был прототипом многих литературных героев того времени, как Сильвио у Пушкина, граф Турбин-старший и Дорохов у Л.Н. Толстого, который был двоюродным племянником Федора Ивановича и говорил о дяде, что это «необыкновенный, преступный и привлекательный человек», для него это был не только рыцарь зеленого стола. Булгарин отмечал, что «он был прекрасно образован, говорил на нескольких языках, любил музыку и литературу, много читал. Умен он был, как демон, и удивительно красноречив». Один из его друзей с гордостью вспоминал: «Для него не было невозможного, и все ему покорялось». Это был красавец брюнет, человек редкой физической силы и блестящего остроумия, обожаемый женщинами. Он всегда и во всем должен был быть первым. Его любовь к друзьям и ненависть к врагам не знали границ. «Ночной разбойник, дуэлист» – это о нем рассказывает Чацкому Репетилов в «Горе от ума» Грибоедова. Сам Федор Иванович, прочитав эту рукопись, себя узнал и при встрече с автором попросил изменить строчку в своей характеристике:

Но голова у нас, какой в России нету,

Не надо называть – узнаешь по портрету:

Ночной разбойник, дуэлист,

В камчатку сослан был, вернулся алеутом

И крепко на руку нечист,

Да умный человек не может быть не плутом,

Когда ж об честности высокой говорит,

Каким бы демоном внушаем,

Глаза в крови, лицо горит,

Сам плачет, и мы все рыдаем.

Он переправил строчку сам «и крепко на руку нечист», конкретизируя ее – «в картишках на руку нечист» и приписал пояснение: «Для верности портрета сия поправка необходима, чтобы не думали, что ворует табакерки со стола». В таких вопросах он был щепетилен.

Потомок старинного, но обедневшего дворянского рода, человек большого и оригинального ума, громадной воли и темперамента, поражал чудовищными выходками, намеренно нарушая все мыслимые законы и все современные ему правила приличия и морали.

Вяземский в письме А.И. Тургеневу в 1818 году писал:

Американец и цыган,

На свете нравственном загадка,

Которого как лихорадка

Мятежных склонностей дурман

Или страстей кипящих схватка

Всегда из края мечет в край,

Из рая в ад, из ада в рай,

Которого душа есть пламень,

А ум – холодный эгоист,

Под бурей рока – твердый камень,

В волненьи – легкий лист.

Неугомонный скандалист и бретер, хладнокровно убивший на дуэлях 11 человек, пьяница и обжора, нечистый игрок в карты, опасный сплетник и в то же время храбрец среди индейцев в дебрях Аляски и на войне, когда шел простым ратником^[15]b сражаться под Бородином, где его бесстрашие – на сей раз не под дулом дуэльного пистолета, а под картечью французов – было отмечено крестом Святого Георгия и ему вернули чин и награды; он был верным и самоотверженным другом, человеком, заслужившим уважение и дружбу ряда выдающихся людей его времени. Таких как Вяземский, одного  из умнейших людей России, Денис, Батюшков и Баратынский.

Болтун красноречивый,

Повеса дорогой –

Прошу тебя забыть

Нахальную уловку,

И крепс и монтировку^[16]c

И страсть людей губить… -

Ему в послании писал Денис Давыдов.

Его портрет нарисовал и Булгарин: «Федор Иванович был среднего роста, плотен, силен, красив и хорошо сложен, лицо его было кругло, полно и смугло, вьющиеся волосы были черны и густы, черные глаза его блестели, а когда он сердился, страшно было заглянуть ему в глаза».^[17]5

В нем была уникальная, горючая смесь преступности, авантюризма и благородства. Притягивающая, магнетическая и противоречивая личность.

Очень драматично складывались у него взаимоотношения с А.С. Пушкиным – от первого знакомства осенью 1819 года, уезжая на юг, по его собственным словам, «расстался с ним приятелем», до крупной ссоры и скандала, едва не дошедшего до дуэли, а затем дружбы и близкой поверенности в делах любовных.

В 1820 году Толстой–Американец оскорбил Пушкина, распустив сплетню о том, что будто бы Поэта высекли в полиции. Этот слух дошел до Александра Сергеевича, когда он был в изгнании, в Кишиневе, но авторство сплетни он не знал. Он неистовствовал, негодовал, метался, как раненый лев, но сделать в отдалении ничего не мог. Мысли бродили, захлестывали – вплоть до убийства императора как косвенного виновника и до самоубийства. В это время о своих чувствах он написал в эпилоге к поэме «Руслан и Людмила»:

Так, мира житель равнодушный,

На лоне праздной тишины,

Я славил лирою послушной

Преданья темной старины…

Я пел – и забывал обиды

Слепого счастья и врагов,

Измены ветреной Дориды

И сплетни шумные глупцов…

               .  .  .

На крыльях вымысла носимый,

Ум улетал за край земной;

И между тем грозы незримой

Сбиралась туча надо мной!..

Я погибал…

Это был один из тяжелых периодов в жизни Пушкина, страшные удары судьбы, отрезвившие и низвергнувшие его с мечтательного юношеского Олимпа: «Я погибал…»

Когда авторство сплетни стало известно, вызова на дуэль не последовало, так как Поэт еще находился в ссылке, свое негодование и презрение он выплеснул в эпиграмме:

В жизни мрачной и презренной

Был он долго погружен,

Долго все концы Вселенной,

Осквернял развратом он,

Но, исправясь понемногу,

Он загладил свой позор,

И теперь он, славу богу,

Только что картежный вор.

Затем резкими выпадами в послании «Чаадаеву» (1821) и отказался от намерения взять эпиграф к «Кавказскому пленнику» («Под бурей рока твердый камень…») из стихотворения И. Вяземского, посвященного Толстому.

Толстой не остался в долгу, ответил также – эпиграммой («Сатиры нравственной язвительное жало…). Узнав о ней, Пушкин грозился представить его «во всем блеске в 4-й главе «Онегина».

Состоялась язвительная дуэль эпиграммами, дело осталось за дуэльными пистолетами.

В 1822 году Пушкин писал из Кишинева в Москву И.А. Вяземскому:

- … мое намерение было не заводить остроумную литературную войну, но резкой обидой отплатить за тайные обиды человека, с которым расстался я приятелем и которого с жаром защищал всякий раз, как представлялся тому случай. Ему показалось забавно сделать из меня неприятеля и смешить на мой счет письмами – я узнал обо всем, будучи уже сослан, и, почитая мщение одной из первых христианских добродетелей – в бессилии своего бешенства закидал издали Толстого журнальной грязью…Куда не досягает меч законов, туда достает бич сатиры… Намерение мое было ехать в Москву, где только и могу совершенно очиститься. Столь явное нападение на графа Толстого не есть малодушие. Сказывают, что он написал на меня что-то ужасное.

Пушкин нашел утешение в переписке с друзьями, особенно с Чаадаевым, но затаил право на мщение.

«Я тайно изнывал, страдалец

утомленный,

В минуту гибели над

бездной потаенной…»

В Михайловском Поэт готовился к поединку, упражнялся в стрельбе и утешался гаданием ворожеи, предсказавшей, что убьет его человек белокурый, а Толстой был волосом черен и кудряв.

«Около 1818 года, - рассказывает Вульф, - в бытность поэта в Петербурге, одна славная тогда в столице ворожея сделала зловещее предсказание Пушкину, когда тот посетил ее с одним из приятелей. Глядя на их руки, колдунья предсказала обоим насильственную смерть. На другой день приятель Пушкина, служивший в одном из гвардейских полков ротным командиром, был заколот унтер-офицером. Пушкин же до такой степени верил в зловещее пророчество ворожеи, что, когда впоследствии, готовясь к дуэли с известным «американцем» графом Толстым, стрелял вместе со мною в цель по десять раз повторял:

- Этот меня не убьет, а убьет белокурый, так колдунья пророчила…

И точно, Дантес был белокур».

В сентябре 1826 года, вырвавшись из ссылки, Пушкин тотчас же, даже не сменив дорожного платья, послал друга Соболевского к Американцу с требованием назначить час дуэли; по счастью, тот был в отъезде, иначе случилось бы непоправимое, зная опыт и меткость Толстого, итог был бы предрешен.

Позже противники помирились, и Толстой стал не только приятелем Пушкина, но он же ввел поэта в дом Гончаровых, передавал записки, и ему поручил Пушкин быть сватом.

Например, в мае 1829 года Пушкин писал Н.Н. Гончаровой:

- На коленях, проливая слезы благодарности, должен был бы писать вам теперь, после того как граф Толстой передал мне ваш ответ. … Если у вас есть для меня какие-либо приказания, благоволите обратиться к графу Толстому, он передаст их мне.

Пушкину симпатична была эта личность, видел его неуемное стремление к свободе и освобождению от связывающих светских рамок, к чему стремился сам. Оба являли свободу всем своим существом и существованием. А молодое общество жаждало именно этого в то время, почему они были так популярны.

Впоследствии Толстой познал, что есть Отечество. Князь Вяземский свидетельствует об этом:

-  Когда появились первые восемь томов истории государства Российского, он прочел их одним духом и после чего говорил, что только от чтения Карамзина узнал он, какое значение имеет слово Отечество, и получил сознание, что у него Отечество есть.

В последние свои годы он угомонился от своей бурной жизни, жил семьянином, сохранив страсть только к вину и обедам, а с приближением старости стал богомолен. А. Герцен так описывает нашего бывшего светского Ноздрева в старости:

- Один взгляд на наружность старика, на его лоб, покрытый седыми кудрями, на его сверкающие глаза и атлетическое тело показывал, сколько энергии и силы было дано ему от природы.

В.А. Жуковский сказал в слове на смерть Толстого в 1846 году:

-  В нем было много хороших качеств.… Все остальное было ведомо только по преданию, и у меня всегда к нему лежало сердце, и он был добрым приятелем своих приятелей.

Дружба Пушкина с Толстым-Американцем, неминуемость сказочных рассказов о своих приключениях, о Камчатке и Русской Америке – это еще один важный толчок (еще одно звено) для Пушкина написать историю освоения и красоту этих мест

Вот так затейливо переплелись судьбы великих людей XIX века с историей Великих русских географических путешествий.

*  *  *

Последнее звено

«ДИКОСТЬ, ПОДЛОСТЬ И НЕВЕЖЕСТВО НЕ УВАЖАЮТ ПРОШЕДШЕГО»

Великий Поэт и мыслитель пытался осмыслить историю, понять ее и правдиво преподнести читателю факты. По словам князя Вяземского, «в Пушкине было верное понимание истории; свойство, которым одарены не все историки. Принадлежностями ума его были: ясность, проницательность и трезвость. Он был чужд всех систематических, искусственно составленных руководств, не только был им чужд, но он был им враждебен… Он не историю воплощал бы в себя и в свою современность, а себя перенес бы в историю и в минувшее… Пушкин был одарен воображением и, так сказать, самоотвержением личности своей настолько, что мог отрицать себя от присущего и воссоздать минувшее, уживаться с ним, породниться с лицами, событиями, правами, порядками, давным-давно замененными новыми поколениями, новыми порядками, новым общественным и гражданским строем».

Прочитав эту характеристику, становится жалко, что Пушкин не успел доделать всего, что задумал.

В письме шефу жандармов Бенкендорфу в январе 1835 года Поэт просил о дозволении прочесть хранившееся в архиве пугачевское дело и сделать выписки, «если не для печати», то для «успокоения исторической моей совести»^[18]********* (Курсив мой)

Как современно звучат слова Поэта сейчас:

-  Дикость, подлость и невежество не уважают прошедшего. И у нас иной потомок Рюрика более дорожит звездою двоюродного дядюшки, чем историей своего дома, то есть историей своего Отечества.

Любовь к родине, к лучшим страницам ее прошлого, в том числе к истории Великих русских географических открытий, была в глазах Пушкина залогом будущего нации. «Греция, - писал он в связи с греческим восстанием против турецкого владычества, - в самом своем унижении помнили славное происхождение свое, и тем самым уже были достойны своего освобождения»  (Курсив мой).

Мы также должны помнить наше славное происхождение и подвиги наших предков, и быть достойными настоящего своего освобождения.

А.В. КОЛЧАК. КРЕСТ ВЛАСТИ

(УРОК – СУД  НАД АДМИРАЛОМ)

      Основная цель урока: обобщение и закрепление знаний, полученных в ходе изучения тем «Великие русские географические открытия», «Войны России в начале ХХ века: русско-японская, первая мировая и гражданская. А.В. Колчак».

       Занятие способствует развитию умения давать оценку историческим событиям и их современникам, высказывать аргументированные суждения, вести дискуссию, анализировать различные точки зрения, мнения, принципы и позиции, «читать» документы и драматизировать их.

        Материал урока и форма его проведения позволяют показать возможность и необходимость оценок, формирует представление о многообразии, многозначности и многогранности исторических явлений, о влиянии неординарной личности на окружающий социальный мир и воздействии внешних условий на судьбы людей, позволяет раскрыть многие ключевые вопросы истории России ХХ века.

         Проведение такого урока требует длительной и серьезной подготовки. Учащиеся, выступающие в роли свидетелей, тщательно изучают источники, документы, а учитель помогает школьникам вжиться в образ, ощутить дух времени, понять, как мыслили, чувствовали, поступали люди того времени; помогает обыграть, драматизировать персонаж. Итогом этой совместной работы будут свидетельские показания и активная деятельность адвоката и прокурора на суде.

           Ученики, которым сценарий урока отводит роли адвоката и прокурора, могут заранее познакомиться с письменными свидетельскими показаниями и составить свои речи. Те же, кому предстоит выступить в качестве присяжных заседателей, изучают события, готовят вопросы свидетелям.

          Учитель выполняет функции арбитра, председателя суда. Он кратко представляет свидетелей, отклоняет неуместные вопросы, сам  задает наводящие вопросы, помогающие ребятам глубже понять смысл событий, о которых идет речь, помогает абстрагироваться и ощутить эпоху. При этом он старается занимать нейтральную позицию. Только после того как будет объявлено решение присяжных, преподаватель может высказать собственное мнение и мнение современников – историков, например, об А.В. Колчаке, его роли и судьбе в истории Отечества начала ХХ века.

*         *          *

  Суд   начинается  вступительным  словом учителя. Главная мысль, что потомков всегда интересуют и привлекают люди, оставившие глубокий след в истории страны и всего человечества. К числу таких людей, бесспорно, относится адмирал Александр Васильевич Колчак. О подобных личностях у каждого человека есть свое мнение, часто эти мнения противоположны и подчас формируются под прессингом политики и идеологии победившего. Так, для одних, Колчак – это    «кровожадный диктатор», «политическое ничтожество и простая игрушка в руках Антанты», «кровопийца, изверг и вешатель». Для других – «истинный рыцарь подвига», «прославленный адмирал», «ученый, полярный исследователь, крупнейший в мире специалист по минным морским заграждениям»,  «национальный вождь».

             Объективная оценка событий истории России начала ХХ века и самой личности возможна лишь в том случае, если отказаться от односторонних, предвзятых и идеологизированных суждений. Подвиг, завершившийся драмой, всегда волнует.

             УЧИТЕЛЬ: «Давайте попробуем взглянуть на это время и одного из наиболее ярких ее представителей глазами его современников – людей разных убеждений и судеб.

             Я объявляю открытым судебный процесс по делу гражданина Колчака Александра Васильевича, родившегося 4/16/ ноября 1874 года в Петербурге, на Обуховском заводе, обвиняемого в преступлениях против человечности, в организации кровавой бойни собственного народа».

              Далее начинается работа прокурора и адвоката, звучат показания свидетелей и их ответы на вопросы присяжных, прокурора и адвоката. В качестве свидетелей защиты могут выступить, например, Георгий Гинс – управляющий делами Омского правительства, А.В. Тимирева, Софья Федоровна Омирова-Колчак, Н.А. Соколов - следователь, занимавшийся расследованием убийства семьи Романовых и т.д.

               Свидетелями обвинения могут быть: кто-нибудь из участников допроса Колчака, например, К.А. Попов, И. Бурсак, очевидцы колчаковского режима, инженер Постников и другие.

               В  одном из моих старших классов был проведен такой урок. Вот как подготовила свою обвинительную речь Иванова Кира: «Сейчас о Колчаке вспоминают как о герое. Но под маской благородства скрывался кровожадный монстр. Весь жизненный путь этого человека – кровь и разрушения. Он словно кровавый смерч прошелся по русской земле. Всю свою жизнь «великий» адмирал лицемерил и лгал. Нет, это не необоснованные обвинения.

           Свою морскую карьеру Колчак начал с преступления, почти убийства. Он в 1900 г. участвовал в экспедиции барона Толля в Ледовитый океан.

            Толль с тремя спутниками отправился к загадочной Земле Санникова и пропал. Маленькая горстка беспомощных людей потерялась среди ледяных просторов без надежды на спасение. Им грозила ужасная смерть от холода. Основная экспедиция не дождалась отважных исследователей и вернулась. Адмирал Колчак бросил Эдуарда Васильевича и его спутников на произвол судьбы, обрек их на страшную гибель.

            Правда, в 1902 г. Колчак собрал новую экспедицию и как ее начальник вторично отправился в Ледовитый океан на поиски партии Толля. Но было уже поздно кого-то спасать.

            Такое страшное начало карьеры было у Колчака. И подобные преступления он совершал на протяжении всей своей жизни.

     Следующие обвинения предъявлялись ему еще при жизни: что он был пруссаком и помещиком, что в угоду немцам он сдал Черноморский флот, списав корабли и их экипажи под видом ветхости и непригодности к военным действиям, что уничтожил лучший корабль флота «Императрица Мария».

      И он еще смел утверждать, что все делает для России и ее величия! Но сказать можно все, что угодно, главное - действия, а поступки адмирала Колчака говорили сами за себя. Он подтачивал силы великой державы, делая ее уязвимой для внешних и внутренних врагов.

     Будучи тайным монархистом, Колчак делал все для восстановления династии Романовых, и в то же время утверждал, что полностью принял новую власть. Его подлая, лицемерная натура раскрывалась полностью.

     В ноябре 1918 г. Колчака назначили Верховным Правителем, и с этим назначением в Сибири началась эра ужаса и беззакония. Вернее, закон был, но только один - сила. При Колчаке расцвела «военщина», людей пороли и вешали сотнями. Колчак оказался настоящим мясником.

     Как Верховный правитель, адмирал утвердил должность начальника края на Урале и назначил на эту должность инженера Постникова. Но фактически вся власть принадлежала ему. Урал впал в крайнюю нищету, люди голодали, промышленность не развивалась. Белогвардейская диктатура процветала. И всем этим ужасам Сибирь обязана адмиралу. Вызывается свидетель обвинения - инженер Постников. Он действовал как генерал-губернатор, но был подчинен командующему армией.

     ПОСТНИКОВ: «В апреле 1919 года я ушел в отставку, формально по причине переутомления. По существу же, главные основания следующие:

1. Диктатура военной власти.

…военные власти распоряжаются в гражданских делах, минуя гражданскую непосредственную власть. Незакономерность действий, расправа без суда, порка даже женщин, смерть арестованных «при побеге», аресты по доносам, предания гражданских дел военным властям, преследование по кляузам и проискам, когда это проявляется на гражданском населении –начальник края может только быть свидетелем происходящего.

2. Продовольствия на Среднем и Северном Урале нет, потому что железная дорога его не перевозит. Все использовано под эшелоны. Население доводится до отчаяния, а с голодными рабочими наладить и даже удержать промышленность не могу.
3. Мы не знаем деятельности министерства торговли и промышленности в Омске, но для нас она не существует. Ни одно обращение к нему не получает ответа.
4. По рабочему вопросу каждое ведомство действует по - своему
5. Земельный вопрос остается в рамках газетных сообщений, и определенных ответов населению давать нет возможности.
6. На голодном Урале недостаток рабочих, и, пока хлеб не придет, они не прибудут… Военные не понимают, что значит ни во что не считать тыл…

 10. Земские учреждения действуют с освобождения, расходы на них идут, а притока средств нет. Налоги за 1918 год и 1919 еще не утверждены. Главные плательщики, округа и заводы, без средств.

    Ходатайство о ссуде в Омск  предоставлено, но еще не решено. В опоздании обращения за ссудой виновато само земство, но учреждения его, школы, больницы в том не повинны, и деньги давно нужны, и в больших суммах. Необходима помощь Правительства. Большевики давали керенки во все стороны, а новая власть не дает, и нужда на местах острая, вызывающая ропот.… Теперь же много не поправить и деньгами.

  11. В губернии тиф, особенно в Ирбите. Там ужасы в лагерях красноармейцев: умерло за неделю 178 из 1600. Здоровые питаются по 90 коп. в сутки, немытые, на голом полу.… В Екатеринбурге 730 больных.

  12. Никто спокойно не работает:  все опасаются преследования…

   Руководить краем голодным, удерживаемым в скрытом спокойствии штыками - не  могу. Не могу удержать промышленность в таких условиях здесь, при бездействии министерства торговли и промышленности в Омске. Не могу бороться с военной диктатурой. Не могу изменить порядок хода дел в Омске: для того не призван и не компетентен».

    Прокурор продолжает: «За все свои зверства Колчак расплатился в 1921 г., когда был расстрелян в Иркутске. Но и перед смертью этот человек не мог вести себя достойно. Он пытался скрыть свою вину, обвинить других, не имея смелости признаться. У него не было даже мужества достойно принять свое наказание. Колчак был простой пешкой в руках Антанты, политически безликой фигурой. Вызываются  свидетели обвинения: Попов К.А., бывший председатель Чрезвычайной Следственной Комиссии в Иркутске, и Бурсак И., комендант Иркутска».

  ПОПОВ К.А.: «Мне пришлось участвовать в допросах Колчака, производившихся Чрезвычайной Следственной Комиссией в Иркутске.

   На последнем допросе Колчак очень нервничал, все - таки проявил большую осторожность в показаниях; он остерегался и малейшей возможности дать материал для обвинения отдельных лиц, которые уже попали или могли еще попасть в руки восстановленной Советской власти, и - малейшей возможности обнаружить, что его власть, направленная на борьбу с исчадием ада – большевиками, дышащими только насилием и произволом, сама могла действовать вне всякого закона, боялся, как бы его допрос не помог сдернуть с этой власти покров, которым он старался ее прикрыть в течение всех своих показаний, - покров неуклонного стремления к законности и порядка.

   В.И. Ленин в своей речи об обмане народа лозунгами свободы и равенства говорил: «Довольно неумно порицать Колчака только за то, что он насильничал против рабочих и даже порол учительниц за то, что они сочувствовали большевикам. Это вульгарная защита демократии, это глупые обвинения Колчака. Колчак действует способами, которые он находит».

   Важна, однако, не эта черта допросов, а важно то отношение, которое проявляет сам носитель военной, типично фашистской контрреволюционной диктатуры к актам насильничания. Если комиссия была склонна и «довольно неумно порицать за них Колчака», то сам Колчак все время обнаруживает стремление либо замазать эти факты, либо свалить их на бесчинства отдельных лиц и групп вопреки воле диктатора и его правительства, либо найти им законное основание. Совершенно откровенно, рисуя себя безоговорочным сторонником и проводником идеи противопоставления белогвардейской военной диктатуры  диктатуре большевиков, он не хочет, не имеет мужества принять на себя всю ответственность за последствия этой диктатуры, за те способы ее осуществления, которые были для нее и неизбежны, и единственно возможны.

    Белогвардейская военная диктатура /это отчетливо видно из показаний Колчака/ из диктатуры централизованной превратилась в диктатуру отдельных генералов и казачьих атаманов, из насилия, твердо руководимого из единого центра, - в насильничание над Сибирью отдельных шаек, ускользнувших от подчинения «Верховному Правителю» и его правительству. Но она все-таки была единой диктатурой, сверху донизу, строящейся по одному и тому же образцу, действующей одними и теми же методами. И разница между верхом и низами этой диктатуры была только одна: верх стремился стыдливо прикрыть в глазах своих руководителей - империалистических держав Антанты – то, что совершенно свободно, открыто, без всякого намека на стыдливость, развертывали в своей «работе», низы с их контрразведками и караульными отрядами, с их Волковыми, Красильниковыми и Анненковыми.

    Эта разница сказалась в показаниях Колчака. Он давал их не столько для допрашивавшей его власти, сколько для буржуазного мира. Он знал, что его ожидает. Ему не было нужды, что – то скрывать для своего спасения. Спасения он не ждал, ждать не мог и не делал ради него попытки хвататься за какие бы то ни было соломинки…

    Как держался он на допросах?

    Держался, как военнопленный командир проигравшей кампанию армии, и с этой точки зрения держался с полным достоинством. Но в одном он близко подходит к своим гражданским соратникам, разделившим с ним пребывание в одиночном корпусе Иркутской тюрьмы. Все они, как на подбор, были совершеннейшими политическими ничтожествами. Ничтожеством в политическом отношении был и их глава – Колчак. Он – политически  безличная фигура. Он – простая игрушка в руках Антанты. У него с его голой идеей военной диктатуры и скрытой мыслью восстановления монархии, нет никакой политики, кроме той, которая диктуется ему противоречивыми влияниями и этих держав, и окружающих его групп и группочек военщины и торгово-промышленных кругов, с их сомнительного качества политическими руководителями. В этих противоречивых влияниях он безнадежно путается и запутывается тем больше, чем сильнее становится напор наступающей Красной Армии, пока, наконец, не предается своими же вчерашними союзниками – чехословаками, конечно, с ведома тех же держав Антанты, поставивших его во главе контрреволюции».

    После показаний Попова заслушиваются воспоминания Ивана Бурсака о последних минутах жизни Колчака, о его «последнем плавании».

     В конце своей речи прокурор говорит, что после смерти этого чудовища остались невинные жертвы – две женщины, две его жены. Колчак попрал законы Божьи и людские – он был двоеженцем, безбожником.  

      Словно паук, он завлек в свои сети две жертвы. Его первой женой была Софья Омирова. Она безгранично любила Колчака и ради него готова была на любые безумства. Так в 1903 г., будучи невестой, когда жених находился в полярной экспедиции, Софья Федоровна решила поехать к нему и одна проделала путь с Капри в Усть – Янск на Ледовитом океане.

      И эту самоотверженную и любящую его женщину Колчак бросил, словно ненужную вещь, когда она надоела ему. Софья Федоровна вынуждена была покинуть Россию и вместе с сыном Ростиславом уехать во Францию, где она и умерла в 1956 г.

     Вторая жена, «гражданская», - Анна Васильевна Тимирева. Ради Колчака она бросила мужа, разрушила семью и последовала за ним. Ее любовь была столь велика, что она даже самоарестовалась в 1920 г. вместе с Александром Васильевичем, чтобы последние дни его жизни провести вместе с ним. Но он не оценил такую любовь, и на допросе, когда его спросили об Анне Васильевне, назвал ее просто своей  «хорошей знакомой».

      Анна Тимирева, по вине Колчака, 37 лет провела в советских лагерях и тюрьмах, там же у нее погиб сын, вся ее жизнь была разрушена. Лишь в 1960 г. она была реабилитирована. Вот как писатель В.Максимов в романе «Заглянуть в бездну» описал смерть сына Анны Васильевны:

   «…сердобольный вертухай на Карагандинском лагпункте расскажет ей, как ссученные урки забивали ее сына насмерть в лагерной бане, как кричал он и рвался из-под их звериного нахрапа, как с номерной биркой на ноге сброшен был в общую яму за зоной, и она горько пожалеет тогда, что не сгинул он в самом начале и что вообще появился на свет по ее вине для подобной участи».

       После всего этого можно ли называть адмирала Александра Васильевича Колчака, этого морального урода, убивавшего и насиловавшего свой собственный народ, «героем» и «великим исследователем»?»

       Ученица 11 класса Цыцер Ксения вела защиту А.В. Колчака во время урока - суда: ««Мы должны брать из прошлого огонь, а не пепел», - говорил Жан Жорес. И я прошу Вас перенестись на почти 100 лет назад, посмотреть на «огонь прошлого» глазами современников, обсудить просчеты и ошибки того времени.

    На Ваш справедливый суд вынесено дело об адмирале А.В. Колчаке. Постараемся объективно оценить достижения, проступки и ошибки Колчака. Вашему вниманию будут представлены исторические факты событий практически вековой давности. Мы знаем, что не существует абсолютной истины, что в жизни есть не только черные и белые цвета, но и множество других оттенков. Если оценивать исторически личность адмирала, можно заметить, что им было сделано больше хорошего и вечного, чем плохого, которое он совершил под давлением обстоятельств и собственного непонимания многого в политической неразберихе того времени. Нам много рассказывали о судьбе Колчака, о его трагедиях и подвигах, и мы много спорили о том, виновен ли он или нет. Попробуем четко и ясно обсудить данную проблему. Итак, первое обвинение было вынесено Колчаку в том, что в 1902 г. во время опаснейшей экспедиции он бросил барона Толля в Ледовитом океане. Прояснить ситуацию нам поможет человек, который был очевидцем этих событий. Прошу судью вызвать первого свидетеля для дачи показаний Матиссена Федора Андреевича, помощника капитана Н.Н. Коломейцева, командовавшего шхуной «Заря», на котором совершал свое путешествие Эдуард Васильевич Толль.

   - Объясните, пожалуйста, цель и суть экспедиции барона Толля.

   - Какова была роль Колчака в этом путешествии?

   - Как бы Вы оценили всю трехлетнюю работу Колчака во время этой экспедиции? Назвали бы Вы его ученым с большой буквы?

  (Составляется небольшая историческая справка)

            -   Как получилось, что Вы оставили барона Толля во льдах Северного Ледовитого океана?

            -      Кто возглавил экспедицию для розысков партии барона Толля? Правда ли, что, уже найдя дневники Толля, Колчак продолжает опасное плавание на маленьком вельботе в этом океане смерти и льдов?

     Второе обвинение было вынесено адмиралу в том, что он являлся монархистом. Это обвинение мне не понятно. Вся семья Колчака была военного характера и всегда присягала на верность тому правителю, который правил в то время в России. Это равносильно тому, чтобы обвинять ребенка в том, что он родился у неугодных родителей. Хотя это была обычная политика большевиков. У них все было без суда и следствия. Все были врагами пролетариата, всех косили под одну гребенку. Я хотела бы зачитать слова обвиняемого на вопрос о монархии на допросе  в 1920 г.: «Я считал себя совершенно свободным от всяких обязательств по отношению к монархии, и после совершившегося переворота стал на точку зрения, на которой я стоял всегда, - что я, в конце концов, служил не той или иной форме правительства, а служу родине своей, которую славлю выше всего, и считаю необходимым признать то правительство, которое объявило себя тогда во главе российской власти».

   Третье обвинение, которое было вынесено Колчаку, что он погубил Черноморский флот, выводя из строя суда. Наоборот, им было сделано все, чтобы Россия господствовала на этом театре военных действий. Он «хотел вести флот по пути славы и чести, хотел дать родине вооруженную силу, как он ее понимал, для решения тех задач, которые так или иначе рано или поздно будут решены, но бессмысленное и грубое правительство и обезумевший дикий (лишенный подобия), неспособный выйти из психологии рабов, народ этого не захотели». В июне 1917 года матросы – большевики вломились к Александру Васильевичу во флагманскую каюту с нелепым постановлением судового комитета о его смещении и аресте. У них не было причин подозревать его в чем-либо или за что-то ненавидеть: он не лукавил с ними и был к ним неизменно справедлив, но в тогдашней торжествующей возбужденности и не чувствовалось ни обиды, ни злости, а лишь одно ликующее упоение властью над тем, что еще вчера оставалось им неподвластно. Широко известна сцена, когда Колчак в порыве отчаяния выбросил за борт Георгиевское оружие. И не кортик был важен ему, а то, что рушилась стена обычных человеческих отношений и ценностей, все становилось продажным, о чести, совести и справедливости забыли.

     По обвинению  его в безбожии могу сказать, что Александр Васильевич был верующий, православный человек, со строгим, даже аскетически-монашеским воззрением. У него были духовники-монахи, и он, будучи командующим Черноморским флотом, навещал одного старца в Георгиевском монастыре в Крыму. Когда его арестовали в 1920 году, то единственным занятием плененного адмирала в перерывах между допросами была молитва. Всю жизнь он был верен Богу и в час испытаний не отрекся от своей веры, наподобие Иова, а принял их со смирением и молитвой. Именно трепетное отношение его к религии может помочь понять и почувствовать причину многих поступков Колчака. Так им, было, положено начало расследованию чудовищного убийства царской семьи в Екатеринбурге, он лично побывал в том печально знаменитом Ипатьевском доме, где еще сохранились кровавые недавние следы варварского злодеяния, где стены взывали к отмщению. Против этого сатанинского большевистского правительства он объявил крестовый поход и верен был этому обету до конца. Дополнительно к этому я хотела бы привести выдержку из дневника барона Будберга, хорошо знавшего адмирала: «На свой пост Адмирал смотрит как на тяжелый крест и великий подвиг, посланный ему свыше, и, мне думается, что едва ли есть на Руси другой человек, который так бескорыстно, искренне, убежденно, проникновенно и рыцарски служит идее восстановления единой великой и неделимой России. Истинный рыцарь подвига, ничего себе не ищущий и готовый всем пожертвовать, безвольный, бессистемный и беспамятный, детски и благородно доверчивый, вечно мятущийся в поисках лучших решений и спасительных средств; вечно обманывающийся и обманываемый, обуреваемый жаждой личного труда, примера и самопожертвования; не понимающий совершенно обстановки и не способный в ней разобраться; далекий от того, что вокруг него и его имени совершается».

    Колчак взвалил на себя непосильное бремя власти. Его чувствительная ко всем несправедливостям душа не смогла вынести жестокость, коррупцию, продажность, ложь и кровь вокруг него и любимой им России. Это требовало от него ответных действий, заставляло защищаться от всех нападений. Россия захлебывалась в крови, между людьми царили звериные законы, виновные и невинные - все перемешалось в один ревущий и самоубийственный клубок. Ни одному человеку не под силу было выдержать весь ужас тех лет и остаться в стороне, равнодушно взирая на агонию целого народа. Русская православная церковь благословила адмирала Колчака на святое дело освобождения Руси от сатанинского правительства, что может засвидетельствовать епископ омский Сильвестр, подаривший Колчаку после благословения маленькую икону - золотой складень. Еще один факт отношения адмирала к вопросам веры описан в романе В. Максимова, что перед казнью он отдал своим тюремщикам яд, который хранился у него давно. И на удивленный вопрос, почему он не воспользовался им, ответил, что может это, пригодится самим тюремщикам:

 « - Вы безбожник, уважаемый, для вас это будет легче.

   - Думаю, что мне это вряд ли пригодится.

   - Кто знает, уважаемый, кто знает, не зарекайтесь…»

   Главное обвинение, выдвинутое против адмирала Колчака, состоит в преступлении против человечности и в организации кровавой бойни собственного народа. Прошу суд вызвать бывшего управляющего делами Омского правительства Георгия Гинса, ставшего очевидцем и близким участником политической борьбы в Сибири с 1918 по 1920 годы.

     Вопросы:

•     Вкратце перескажите нам, что происходило в эти два года?
•  Расскажите о своем разговоре с Колчаком о проблеме взаимоотношений между гражданской и военной властями.

ГЕОРГИЙ ГИНС: «В течение года имя адмирала произносилось в глубине России с благоговением. Его ждали, как избавителя. Его имя - это имя целого движения, целой эпохи русской революции.

      Адмирал Колчак – одна из наиболее ярких фигур нашего военного дела. Он был хорошо известен за границей еще во время Великой войны, заслужил славу одного из наиболее храбрых и способных морских офицеров и пользовался большим авторитетом.

       В 1900 году он был приглашен участвовать в опаснейшей экспедиции барона Толля, снаряженной Академией Наук в Ледовитый океан для исследования полярных сибирских морей.

       В 1902 году  адмирал вторично отправился в Ледовитый океан, в качестве уже самостоятельного начальника новой экспедиции для розысков партии барона Толля.

      Уже найдены дневники Толля, но упорно продолжает он опасное плавание в этом море смерти и льдов. Только окончательно убедившись в гибели барона Толля, он возвращается обратно…Назначенный начальником новой экспедиции к устью Лены, адмирал в Иркутске узнает об объявлении Русско-японской войны и отправляется на театр военных действий в распоряжение адмирала Макарова. В Порт-Артуре он командует миноносцем, совершившим ряд смелых нападений на сильнейшую эскадру противника, а последние два с половиной месяца осады командует батареей морских орудий на сухопутном фронте крепости. За Порт- Артур он получил Золотое оружие. Уважая храбрость, японцы ему одному из немногих, оставили в плену оружие, а потом, не дождавшись конца войны, предоставили свободу.

       Затем Колчак привлекается к разработке большой морской программы и помогает защищать эту программу во время рассмотрения бюджета в законодательных учреждениях.

    Во время войны с Германией Колчак отличается сначала на Балтийском море, где маленький русский флот отстаивает побережье от нападения крупных морских сил Германии, а затем, в должности командующего Черноморским флотом, он обеспечивает господство России в Черном море.

  …Впоследствии, адмирал, считая военные силы России разрушенными, предпочел выехать из России и отправился в Америку с официальным ответным визитом американским морякам…

    До последнего времени адмирал больше всего ненавидел «керенщину» и, может из ненависти к ней, допустил противоположную крайность – излишнюю «военщину»…Адмирал сделал все, что мог, и прошел крестный путь.

    Мы, современники и участники событий, не можем быть судьями, но мы вправе, и обязаны поделиться впечатлениями о том, что пока незаметно прошло для культурных наций…

    Судьба сделала меня не только свидетелем, но и близким участником происходящей в Сибири с 1918 по 1920 годы двухлетней политической борьбы.

    Два года были не пережиты, а выстраданы. Работы не было, была только борьба. Во всем чувствовалась переходная эпоха, ломалась психология, менялись взгляды.

    Сейчас, оглядываясь на прошлое, я чувствую, что мы должны с полной откровенностью и безжалостностью к самим себе рассказать о том, что видели и познали, потому что, делая это, чувствуешь, как во мраке скорби о прошлом загорается огонь надежды на будущее и освещаются новые пути.

     Избрание Верховного Правителя оказалось актом вынужденным, последствием партийной борьбы и военного заговора. История знает диктатуру, сила которой покоилась на народном избрании – этого в Омске не было. Идея диктатуры была выдвинута малочисленною группой населения.

     Адмирал принял избрание… Он был смущен предложенным званием «Верховного Правителя», ему казалось достаточным звание Верховного Главнокомандующего с полномочиями в области охраны внутреннего порядка…

    Совет Министров согласился, не продумав значения и последствий своего решения. На этот раз ошибка оказалась несомненной, но обнаружилось, что адмирал фактически не был и не мог быть Главнокомандующим, так как был силен на море, а не на суше.

    Потом эта проблема взаимоотношений между гражданской и военной властями стала еще острее.

   Так у меня состоялся такой разговор с Колчаком:

  КОЛЧАК: «Работайте только для армии, неужели вы не понимаете, что, какие бы хорошие законы мы не писали, все равно нас расстреляют, если мы провалимся!

•  Отлично! Но мы должны писать хорошие законы, чтобы не провалиться.
•  Нет, дело не в законах, а в людях. Мы строем из недоброкачественного материала. Все гниет. Я поражаюсь, до чего все испоганились. Что можно создать при таких условиях, если кругом либо воры, либо трусы, либо невежи!

И министры, честности которых я верю, не удовлетворяют меня, как деятели. Я вижу, в последнее время по их докладам, что они живут канцелярским трудом; в них нет огня, активности. Если бы вы вместо ваших законов, расстреляли бы пять – шесть мерзавцев из милиции или пару – другую спекулянтов, это нам помогло бы больше. Министр может сделать все, что он захочет. Но ничто сам ничего не делает…

Адмирал начал волноваться. С обычною своею манерою в минуты раздражения, он стал искать на столе предмет, на котором можно было бы вылить накопившее раздражение.

•  Я знаю, - прибавил он, - вы имеете в виду военное положение, милитаризацию и т.д. Но вы поймите, что от этого нельзя избавиться. Гражданская война должна быть беспощадной. Я приказываю начальникам частей расстреливать всех пленных коммунистов. Или мы их перестреляем, или они нас. Так было в Англии во время Алой и Белой Розы, так неминуемо должно быть и у нас и во всякой гражданской войне. Если я сниму военное положение, Вас немедленно переарестуют большевики или эсеры, или ваши же члены Экономического Совещания вроде Алексеевского или ваши губернаторы вроде Яковлева».

  В своей работе «Мои заметки» Готье Ю.В. вспоминал о том времени:

•  Сейчас беседовал В.С. Миролюбовым, издателем «Журнала для всех». Он встречал Ленина и К°, живя за границей в 1908-1913 годах, и говорил мне о напористости и беспринципности Ленина и о том, как мало у нас честных людей. Действительно, честности было мало при старом режиме, который облит весь нечестностью; но этот строй, сам построенный на лжи и обмане, еще более подходит ко всякого рода мерзавцам и подлецам. Все, что было лживого нечестного при царях, теперь расцвело, а все честное ими отвергнуто, принижено и растоптано.

…Уехать из Москвы – это, кажется, самая страстная мечта жизни. Уехать, чтобы не видеть этих ужасных горилл, диких, самодовольных и глупых…

Чтобы далее ни случилось, я более чем когда-либо, понимаю и убеждаюсь, как глубоко я был прав, сторонясь от русской политической жизни, где, кроме интриг и кружковщины, ничего не было и, – увы! – не будет. Все партии – только вывеска для честолюбцев и капканы для дураков; а партия господствующая еще вдобавок орудие для мерзавцев.

…Они сообщают об успехе над Колчаком; этот успех не слишком велик, даже совсем незначителен; однако все же пробуждаются самые пессимистические мысли о будущем; быть может, сорвется и эта, последняя, надежда, и тогда перед нами годы разорения, смуты, анархии, из которых не будет никакого исхода».

Такие надежды возлагала на Колчака здравомыслящая Россия. И он всеми силами пытался эти надежды оправдать. Свидетели обвинения и прокурор могут привести доказательства террора, чинимого на территории, подчиненной Колчаку. Что за эти бесчинства ответственность несет лично подсудимый. Прокурор утверждает, что для него нет сомнений в виновности А.В. Колчака, призывает господ присяжных осудить его за преступления против человечности, за террор против собственного народа.                            

  Адвокат продолжает:                                                                            

   -  Главной своей целью Александр Васильевич ставил создание боеспособной армии, победу над большевизмом и установление законности и правопорядка, дабы народ мог беспрепятственно избрать себе образ правления, который он пожелает, и осуществить великие идеи свободы, ныне провозглашенные по всему миру. И для достижения этих целей ему приходилось быть жестоким. Но ни в какое сравнение это не идет с тем, что «творили» большевики.

 Последнее в чем обвиняют Колчака, на мой взгляд, обвиняют от недостатка улик, это обвинение в двоеженстве. Во - первых, у него была только одна жена – Софья Федоровна Омирова, от этого брака у них остался сын Ростислав, с ней он расстался весной 1917 года. А потом у него появилась другая женщина,  с которой он был счастлив два последние года своей жизни – Анна Васильевна Тимирева, но она не стала его женой. Во - вторых, тогда и сейчас во всем цивилизованном мире эта проблема не ставится в ряд смертного греха, она касалась только их. Не хотелось бы сейчас переходить на эмоции и давить на чувства присутствующих,  т.к. это все-таки суд, но прокурор вынуждает сделать это. Кто-нибудь из Вас умеет отвечать за свои чувства, за свое сердце? Я думаю, нет. Почему мы должны делать исключение для адмирала Колчака? Он был таким же как мы – обычным человеком с обычными человеческими страстями и привязанностями. И я считаю, что его любимые женщины, после его смерти пережившие страшные времена, будут ему не судьями и обвинителями, а защитниками.

Поэтому я предоставляю слово им  - великим женщинам России.

/После рассказов каждой о себе и о Колчаке следуют вопросы адвоката /

  Вопросы к Анне Тимиревой:

• Вы, прекрасно знавшая Александра Васильевича, могли бы назвать его «кровожадным чудовищем», «убийцей невинных»?
• Достойны ли все его поступки осуждения? Возможно, на ваш женский взгляд, он был слишком жесток?
• Это правда, что для Вас он был учителем жизни? Был ли поддержкой в трудные годы и даже после его смерти Вы не осуждаете себя за те два мимолетных года, прожитых с ним, и не жалеете о том, что пришлось просидеть почти 40 лет в советских тюрьмах и лагерях, просто за то, что близко знали Колчака? Возможно, это просто красивые слова? Я исхожу только из ваших воспоминаний и стихов, предоставленных суду.

Цитирую: «Как трудно писать то, о чем молчишь всю жизнь, - с кем я могу поговорить об Александре Васильевиче? Все меньше людей, знавших его, для которых он был живым человеком, а не абстракцией, лишенной каких бы то ни было человеческих черт. Но в моем ужасном одиночестве нет уже таких людей, какие любили его, верили ему, испытывали обаяние его личности, и все, что я пишу, сухо, протокольно и ни в какой мере не отражает тот высокий душевный строй, свойственный ему. Он предъявлял к себе высокие требования и других не унижал снисходительностью к человеческим слабостям. Он не разменивался сам, и с ним нельзя было размениваться на мелочи – это ли не уважение к человеку?

    И мне он был учителем жизни, и основные его положения: «ничто не дается даром, за все надо платить и не уклоняться от уплаты» и, «если что-нибудь страшно, надо идти ему навстречу – тогда не так страшно» - были мне поддержкой в трудные часы, дни, годы».

   Что бы Вы сказали суду в заключении?…

  Перед вами прошло много свидетелей. Мне остается подвести итоги. Почти во всех показаниях Колчак предстает в роли прославленного русского адмирала, ученого, исследователя, путешественника, организатора и законотворца. Никто, естественно, не снимает с адмирала его груза ответственности. Но не забывайте, господа, что такое гражданская война, что не им она была развязана, что совесть, честь и судьба втянули его, а хаос гражданской войны. Ответственность за нее несут все, но чей груз крови и грехов тяжелее, естественно, рассудит История, но попытайтесь ей помочь. На все обвинения можно ответить словами Наполеона I: «Невзирая на положения, я не боюсь за свою репутацию: будущее меня оправдает. Истина восторжествует и добро, сделанное мною, будут судить наравне с моими ошибками».

   После выступления адвоката проводится голосование присяжных, которые могут кратко обосновать свое решение. Завершается урок заключительным словом учителя. В виде исторической справки он может сообщить о судьбе участников этой исторической драмы, о том, что палачи скоро сами стали жертвами.…И может зачитать отрывок из воспоминаний Г. Гинса:

       «Пусть же пережитые Россией уроки не пропадут даром. Надо знать ошибки прошлого. Чтобы не повторить их в будущем.

Мы не можем быть судьями, но мы не можем малодушно и виновато молчать, когда предан и убит тот, кто любил только Россию и ничего не хотел для себя, когда целиком опорочивают всю деятельность правительства, которое, быть может, заблуждалось или действовало неумело, но ставило себе задачи благоразумные и честные, отвечавшие национальным стремлениям и интересам…

Основные идеи, лозунги и даже метод действий были даны…не адмиралом, а эпохой. Судить за них адмирала никто не вправе, выполнение же зависело не от вождя.

Общепризнанный гений Наполеона не спас его армий ни в России, ни в битве при Ватерлоо, и гений бессилен там, где общие условия делают невозможной победу.

Перелистывая страницы непродолжительной, но бурной истории гражданской войны Сибири с большевиками, мы найдем много ошибок адмирала и в подборе лиц и в способах действий, но надо знать обстановку и условия работы, чтобы судить, можно ли поступать иначе.

  Будущая Россия оценит благородство адмирала Колчака и воздвигнет ему памятник благодарности, но и нам современникам, стыдно не отдать светлой памяти мужественному и самоотверженному Правителю. Мы должны оградить его имя от несправедливых, клеветнических обвинений. Он был не «врагом народа», а его слугой, но, если ему не суждено было сделать для народа то, к чему российское правительство искренне и упорно стремилось, то это не его вина. Он хотел улучшить благосостояние народной массы, но это оказалось невозможным в условиях непрекращавшейся войны и разрушенного транспорта.

Скорбный образ адмирала Колчака, с его проницательными и печальными глазами и мученическими линиями лица, будет долго памятен.

Как постоянный укор, будет он преследовать и тех, кто взял на себя неблагодарную роль предателей, и тех, чья вина привела гражданскую войну к финалу.

Тех же, кто любит Россию, этот образ заставит склонить голову и мучительно вспомнить о неизмеримой глубине бедствий, переживаемых великим государством».

В заключении учитель дает ученикам задание продумать предполагаемое последнее слово А.В. Колчака, – что он мог бы сказать о себе, о том времени и о нас – его потомках?

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1.  Егоров Г.В.     Колчак Александр Васильевич – последние дни жизни. – Барнаул: Алтайское книжное издательство, 1991.

2.   Воронов А.     Как адмирал Колчак искал Землю Санникова.

                              Журнал «Техника – молодежи», №12, 1991.

3.   Максимов В.   Заглянуть в бездну.

                               М., «Советская Россия», 1991.

4.   Готье Ю.В.     Мои заметки.

                               Журнал «Вопросы истории», №№4-5, 1992.

5.  Мельгунов С.  Красный террор в России.

                                М., 1990.

АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ КОЛЧАК

                               Если бы полярные путешественники

                                      существовали во времена Данте, он,

                                      наверное, не преминул бы устроить

                                      в аду отделеньице, где бы царил мороз,

                                      непрерывно бушевал леденящий шторм…

                                         Э. Микельсен. По следам жертв ледяной

                                                                     пустыни.

                                      Мы должны брать из прошлого огонь, а не

                                      пепел.

                                                     Жан Жорес.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ВВЕДЕНИЕ

«Мы привыкли произносить слова и слушать слова, не отдавая себе отчета в их реальном содержании и их реальном весе, - писал в первый год первой мировой войны Н.А. Бердяев, - … в общественной жизни условная, но ставшая привычной фразеология приобретает иногда власть почти абсолютную. Ярлыки-слова – самостоятельная общественная сила».

Кажется, теперь мы можем спокойно, без ложного пафоса называть вещи и явления настоящими именами – но, увы, разучились это делать.

В нашем сознании прочно укоренились самые странные и уродливые представления о значении многих терминов, исторических явлений и личностей.

Инерция марксистского словоупотребления и сознания до сих пор самым серьезным образом влияет на ту картину прошлого, которую рисуют на уроках учителя, отнюдь не считающие себя сторонниками экономического детерминизма и коммунистических идей. Так, по инерции или по лености, трактуются темы истории ХХ столетия.

По словам А.И. Солженицына, «всякая революция всегда сопровождается вихрем клевет /на старый строй/ и небылиц /о ходе событий/».

Бурные события перестроечного и постперестроечного времени заставили нас отказаться от многих стереотипов. Некоторые словосочетания, казавшиеся невозможными еще десяток лет назад, сегодня уже не режут слух. Мы научились не поморщившись выговаривать: «бессмысленная гражданская война» или «отбросившая общество на несколько лет назад революция». Слово «революция» хотя и сохранило некоторую двусмысленность, все же отслоилось от большевистской плакатности, романтики и пафоса советской эпохи или заменяется более соответствующим словом «переворот».

Общество, долго молчавшее, попыталось за несколько лет наверстать упущенное и здесь таится опасность «перегнуть палку» или впасть в другую крайность. Мы, учителя, конечно же не можем предугадать, где, как и когда отзовется наше слово, но несем ответственность и в состоянии избежать тех ошибок, к которым ведет смешение терминов общественных наук с политическими ярлыками.

                                      ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Родословная

Из семейной хроники, написанной сыном А.В. Колчака Ростиславом Александровичем:

- Род Колчака внесен во вторую часть родословной книги дворян Херсонской губернии. Вторая книга, как известно, включает роды, получившие потомственное дворянство чинами военными… по семейным преданиям, семья получила и русское подданство, и русское дворянство, и русский герб в начале царствования Императрицы Елисаветы Петровны около 1745 года…

Колчаки происхождения половецкого… «Кончак» значит «штаны», а «колчак» – «боевая рукавица» /от слова «кол» – «рука»/. Это стальной панцирь, покрывающий правую руку до локтя, кончающийся рукавицей из материи /левая рука прикрывалась щитом/…

Во всяком случае, первый Колчак, о котором имеются исторические записи в связи с русской историей, появляются в Боснии в XVII столетии и встречается с русской армией Петра Великого во время прутского злосчастного похода.

По хронике Ивана Никулки, молдавского гетмана, этот Колчак был серб, родом из Боснии, принявший мусульманство. Он при Пруте был «булюбаш», то есть «полковник» катанов – маленький племенной вождь.

Колчак-паша был пленен после взятия крепости Хотин Минихом в 1739 году и был вывезен в Петербург.

…прадед адмирала Александра Васильевича – Лукьян Колчак был сотником Бугского казачьего войска во времена Императора Павла и Александра I.

У сотника Лукьяна Колчака было два сына. Старший – иван Лукьянович, унаследовал часть имения, но продав ее, купил дом в Одессе и поступил на гражданскую службу. У Ивана Лукьяновича было много дочерей и три сына, из которых старший, Василий Иванович, и был отцом адмирала.

Василий Иванович Колчак родился в Одессе в 1837 году. Вот выписка из статьи о нем, напечатанной в «Военной энциклопедии»:

- В 1854 году поступил на службу юнкером в морскую артиллерию. Во время Севастопольской компании был отправлен конвоировать транспорт пороха в одну тысячу пудов из Николаева в Севастополь. По сдаче пороха в Севастополе получил назначение на Малахов Курган, где состоял помощником командира батареи на глосиле около башни. 4 августа того же года, за заложение ложеметов перед главной батареей на Малаховом Кургане, награжден знаком отличия Военного ордена. При последовавшем штурме Малахова Кургана 26 августа был ранен, взят в плен французами и отправлен на Принцевы острова в Мраморном море. По возвращении из плена, Колчак окончил курс в институте военных инженеров и был командирован на Уральские горные заводы для практического занятия металлургией. С 1863 года он служил на Обуховском сталелитейном заводе. Там родился в 1874 году его сын – Александр Васильевич.

Мать адмирала Александра Васильевича, Ольга Ильинична, урожденная Посохова /«видный одесский гражданин» – по выражению де Рибаса, в его книге «Старая Одесса»/. Посоховы из донских казаков…

Александр Васильевич был очень верующий, православный человек, его характер был живой и веселый /во всяком случае, до революции и Сибири/, но с довольно строгим, даже аскетически-монашеским воззрением. У него были духовники – монахи, и я слышал, как он, будучи командующим Черноморским флотом, навещал одного старца в Георгиевском монастыре в Крыму. Вероятно, эти черты в нем заложены его матерью…

 А.В. Колчак возвратился из полярной экспедиции на Землю Беннетта в Иркутск 6 декабря 1903 года и с разрешения Главного Морского Штаба отправился в Порт-Артур в распоряжение командующего флотом Тихого океана вице-адмирала Макарова. Он был сначала назначен вахтенным начальником на крейсер «Аскольд», потом артиллерийским офицером на минный транспорт «Амур» и потом командиром эскадренного миноносца «Сердитый». Во время осады Порт-Артура он командовал 120-мм и 47-мм батареей вооруженного сектора Скалистых гор, был награжден орденом Святой Анны 4-ой степени с надписью «За храбрость», а впоследствии, уже вернувшись из    японского плена, в 1905 году пожалован за отличие под Порт-Артуром золотой саблей с надписью «За храбрость» и орденом Святого Станислава 2-ой степени с мечами. Он тогда был в чине лейтенанта, в капитаны 2-го ранга произведен он был в 1908 году…

Она /его жена – Софья Федоровна   Омирова/ была человек очень незаурядной и «сложной крови».

Софья Федоровна родилась в Каменец-Подольске в 1876 году, где ее отец, действительный статский советник, Федор Васильевич Омиров, был начальником Казенной Палаты.

Мать же Софьи Федоровны была Дарья Федоровна Каменская – дочь генерал – майора Ф.А. Каменского, директора Лесного института, и сестра известного скульптора Федора Федоровича Каменского. Софья Федоровна Колчак была похожа на свою мать и, по видимому, унаследовала ее волевой и независимый характер – воспитанная в Смольном институте, она была очень образованна, знала семь языков, из которых французский, английский и немецкий превосходно. Проявила себя несколько раз в жизни необыкновенно.

Будучи невестой в 1903 году, когда Александр Васильевич был в полярной экспедиции, она решила к нему поехать, и одна, девушкой 26 лет, проехала с Капри в Усть-Янск на Ледовитом океане. Для того времени это было довольно удивительно. Возвращаясь на собаках и на оленях из Верхоянска, Якутска в Иркутск вместе со своим женихом, она в Иркутске узнала о начавшейся войне с Японией. Так как Александр Васильевич, вместо отпуска после экспедиции, подал рапорт о назначении его в действующий флот, то их свадьба была в Иркутске. Из семьи мог приехать один Василий Иванович Колчак, и через несколько дней после свадьбы, Александр Васильевич уехал в Порт-Артур, а его жена со своим свекром вернулась в Петербург.

Софья Федоровна выехала из России с сыном в апреле 1919 года во Францию. Уехать в Сибирь к мужу она уже не могла. Во Франции она осталась до своей смерти. Скончалась Софья Федоровна в госпитале Лонжюмо около Парижа в 1956 году. Ей было немного меньше 80 лет.

                                                  Часть третья. Служение Отечеству.

«У меня была мечта найти Южный полюс».

Судьба распорядилась иначе, зато он участвовал в Русской полярной экспедиции и искал Землю Санникова.

После обороны Порт–Артура и плена Колчак был освидетельствован комиссией врачей и признан «совершенным инвалидом». Первым делом Александр Васильевич привел в порядок и передал в Академию научные труды по экспедиции.

Тогда же получил Большую Константиновскую золотую медаль от Русского географического общества. Кроме него только 3 человека к тому времени получили ее, среди них Нильс Адольф Эрик Норденшельд и Фритьоф Нансен.

После этого другая задача поглотила все его помыслы – «идея возрождения нашего флота и морского могущества». Он стоял у истоков формирования морского генштаба и активно защищал план перевооружения и оснащения новыми кораблями военно-морского флота России в законодательном органе власти. Его политические взгляды того времени раскрываются в материалах допроса в 1920 году.

Колчак: Моя семья была чисто военного характера и военного направления. Я вырос в чисто военной семье. Какими-либо политическими задачами и вопросами я почти не интересовался и не занимался… когда я   поступил в корпус, я начал заниматься исключительно военным делом и затем меня увлекали точные научные знания…

Алексеевский: …вы участвовали в русско-японской войне, …не могли не видеть, что наши морские неудачи определялись политическими обстоятельствами. Вы тогда не пришли… к выводу, что необходимы политические перемены, во что бы то ни стало, хотя бы даже и путем борьбы?

Колчак: …главную причину я видел в постановке военного дела у нас во флоте, в отсутствии специальных органов, которые бы занимались подготовкой флота к войне, отсутствием образований. Флот не занимался своим делом, вот главная причина, и из первого объяснения вы видите мое отношение к этому вопросу. Я считаю, что политический строй играл в этом случае второстепенную роль. Если бы это дело было поставлено как следует, то при каком угодно строе вооруженную силу создать можно, и она могла бы действовать.

Председатель: Каково  было ваше идейное отношение к этому делу? /речь идет о революции 1905 года/

Колчак:      Я этому делу не придавал большого значения. Я считал, что есть выражение негодования народа за проигранную войну, и считал, что главная задача, военная, заключается в том, чтобы воссоздать вооруженную силу государства. Я считал своей обязанностью и долгом работать над тем,  чтобы исправить то,  что нас привело к таким позорным последствиям…

Алексеевский: У нас есть поговорка, что рыба начинает разлагаться с головы. Не приходили ли вы к убеждению, что именно сверху нет ничего, кроме слов, в отношении ответственности и руководства?

Колчак: Я считал,  что вина не сверху, а вина была наша – мы ничего не делали. Так что я повторяю, - вооруженная сила может быть создана при каком угодно строе, если методы работы и отношения служащих к своему делу будут порядочные. Наоборот, при каком угодно строе, если такого отношения не будет, вы вооруженной силы не создадите.

Алексеевский: Таким образом, вы из неудачи войны с Японией не делали никаких политических выводов?

Колчак:  Нет. Вспышку 1905-1906 годов я приписываю исключительно народному негодованию, оскорбленному национальному чувству за проигранную войну. Но повторю, что я например приветствовал такое явление. Как Государственная Дума, которая внесла значительное облегчение во всей последующей роботе по воссозданию флота и армии…

 Моя точка зрения была просто точкой зрения служащего офицера, который этими вопросами не занимался. Я считаю, что при нашей присяге моя обязанность заключается в несении службы так, как эта присяга того требовала.

  Я относился к монархии, как к существующему факту, не критикуя и не вдаваясь в вопросы по существу об изменении строя. Я был занят тем, чем занимался. Как военный, я считал обязанностью выполнять только присягу, которую я принял, и этим исчерпывалось все мое отношение… меня выдвинула война.

Попов:       Были ли вы тогда монархистом или нет?

Колчак:     Я был монархистом и нисколько не уклоняюсь. Тогда этого вопроса: «Каковы у вас политические взгляды?» никто не задавал. Я не могу сказать, что монархия – это единственная форма, которую я признаю. Я считал себя монархистом и не мог считать себя республиканцем, потому что тогда такового не существовало в природе. До революции 1917 года я считал себя монархистом. Когда совершился переворот…Этот факт я приветствовал всецело…Когда последовал факт отречения государя, ясно было, что уже монархия наша пала и возвращения назад не будет. Я об этом получил сообщение в Черном море, принял присягу вступившему тогда первому нашему временному правительству. Присягу я принял по совести, считая это правительство, как единственное правительство, которое необходимо  было при тех обстоятельствах признать, и первый эту присягу принял. Я считал себя совершенно свободным от всяких обстоятельств по отношению к монархии, и после совершившегося переворота стал на точку зрения, на которой я стоял всегда, - что я в конце концов, служил не той или иной форме правительства, а служу родине своей, которую славлю выше всего, и считаю необходимым признать то правительство, которое объявило себя тогда во главе российской власти.

   Для меня было ясно, что монархия не в состоянии довести эту войну до конца и должна быть какая-то другая форма правления, которая может закончить эту войну.

Алексеевский: Но перед вами должен был встать вопрос о дальнейшем, - какая форма государственной власти должна существовать после того, как это будет доведено до конца?

Колчак:    Да, я считал, что этот вопрос должен быть решен каким-то представительным учредительным органом, который должен установить форму правления, и этому органу каждый из нас должен будет подчиниться и принять эту форму государственного правления, которую этот орган установит. Я считаю, что это должна быть воля Учредительного собрания или Земского Собора. …Сам народ должен установить в учредительном органе форму правления, и какую бы форму он не выбрал, я бы подчинился. Я считал, что монархия будет, вероятно, совершенно уничтожена. Для меня было ясно, что восстановить прежнюю монархию невозможно, а новую династию в наше время уже не выбирают. Я считал, что с этим вопросом уже покончено, и думал, что, вероятно, будет установлен какой-нибудь республиканский образ правления, и этот республиканский образ правления я считал отвечающим потребностям страны.

После Февральской революции долгое время Черноморский флот не лихорадила революционная горячка, не сильны были демагоги и плутократы; одной из главных причин этого спокойствия был личный авторитет Адмирала. Но хаос неотвратимо наступал, «горлопаны - главари» побеждали. Уже в Кронштадте погибло несколько сот офицеров, в том числе и адмирал Непенин.

В начале июня 1917 года шел дальнейший развал на Черноморском флоте. Обвинениям подвергается А.В. Колчак /как когда-то древнегреческий лидер демократии в Афинах – стратег Перикл/:

- Обвинялся я, во-первых, в том, что являюсь вроде русского агрария; во-вторых, - и это уже обвинение совершенно странного свойства – что я ослабляю Черноморский флот выводом из строя судов…

В ответ на это я потребовал слова и сказал, что мое положение материальное определяется следующим. С самого начала войны, с 1914 года, кроме чемоданов, которые я имею и которые моя жена успела захватить с собой из Либавы, не имею даже движимого имущества, которое погибло в Либаве. Я жил там на казенной квартире вместе со своей семьей…Я сказал,  что если кто-нибудь укажет или найдет у меня какое-нибудь имение или недвижимое имущество, или какие-нибудь капиталы обнаружит, то я могу их охотно передать, потому что их не существует в природе.

Позднее корабельные заводилы вломились к нему во флагманскую каюту с нелепым постановлением судового комитета о его смещении и аресте. У них не было причин подозревать его в чем-либо или за что-то ненавидеть: он не лукавил с ними и был к ним неизменно справедлив, но в их тогдашней торжествующей возбужденности и не чувствовалось ни обиды, ни злости, а лишь одно ликующее упоение властью над тем , что еще вчера оставалось им неподвластно.

«Сколько разговоров, сколько мифов и легенд распускалось потом о выброшенном Адмиралом за борт Георгиевском кортике! На самом деле, все происходило обыденней и короче, без красивых жестов и аффектаций. По правде говоря, он не прочь был даже подчиниться: в конце концов, что собственно означал для него этот самый кортик, если рушилась сама основа, которая еще сообщала смысл каким-либо ценностям или отличиям, но победительная ухмылка главаря – в прошлом знающего и покладистого боцмана – вызвала в нем такой прилив черного бешенства, что на минуту он потерял контроль над собой:

- Руки прочь, не ты мне его давал,  - кортик со свистом рассек синеву за распахнутым настежь иллюминатором, - не ты его и отберешь».^[1]

«Как человек, адмирал подкупал своей искренностью, честностью и прямотой. Он, будучи скромен и строг к себе, отличался добротой и отзывчивостью к другим. Чистота его души находила выражение в его обворожительной улыбке, делавшей обычно строгое лицо адмирала детски привлекательным.

Адмирал был лишен свойств неограниченного властителя. Войскам, желавшим видеть того, за кого они сражаются, он сказал так:

- Вы сражаетесь не за меня, а за родину, а я такой же солдат, как и вы.

Адмирал был человеком кабинетным, замкнутым. Проводить время за книгою было его любимым занятием. Очень часто он становился угрюмым, неразговорчивым, а когда говорил, то часто терял равновесие духа, обнаруживал крайнюю запальчивость к людям, которые были постоянно возле него, и говорил с ними охотно и откровенно. Умный, образованный человек, он блистал в задушевных беседах остроумием и разнообразными знаниями, и мог, нисколько не стремясь к тому, очаровать своего собеседника.

Тех, кто знал все неприятности, все интриги, окружавшие адмирала, могли только сочувствовать ему и страдать за него. Но те, кто не знал всей обстановки работы Верховного Правителя, выносили часто глубокое разочарование и даже раздражение из-за несдержанности и неуравновешенности его характера. Что-то глубоко трагическое чувствовалось в наружности и характере человека, который был выдвинут судьбой на первое место в антибольшевистской России…

Адмирал сделал все, что мог и прошел крестный путь… Адмирал связал свое имя с идеей, во имя которой велась гражданская война – идеей величия России».^[2]

До этого события, как-то в апреле 1917 года, у Александра Васильевича произошла по совету Родзянко встреча с Плехановым, чтобы тот посоветовал, как лучше поступить в той политической неразберихе на флоте.

«Я поехал к Плеханову, изложил ему создавшееся положение и сказал, что надо бороться с совершенно открытой и явной работой разложения, которая ведется…, - вспоминал Колчак на допросе. – Я лично думаю, - сказал Плеханов, - что все идет не так, как мы хотели или предполагали, события принимают стихийный характер, и в этом случае отдельные лица или отдельные группы могут только до известной степени задерживать или способствовать течению, но я сомневаюсь, чтобы мы могли в ближайшие дни что-нибудь делать».

Прав был, тысячу раз прав был А.С. Пушкин, когда учил нас в «Капитанской дочке»:

- Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердые, кому чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка.

/Учитель может предложить выдержки из документов и высказываний для анализа того времени и российского менталитета – см. в конце статьи/^[3]

Часть третья. Гражданская война.

Судьба любого политического строя, государства зависит от достоинств ее руководителей, особенно в демократическом обществе. Мифы о демократии отводят слишком большую роль неограниченному суверенитету народа, но постое большинство не может заменить руководство. В лихолетье путь спасения – в руководителях, способных вновь привести в движение присущие обществу механизмы управления необузданными порывами человека в самосовершенствовании, поскольку социальных реформ здесь недостаточно. Именно вожди способны повернуть ход истории, событий к лучшему или худшему. Они повинны в самых тяжких и безответственных преступлениях, опозоривших человечество.

Но они же вдохновили человечество идеями свободы личности. Социальной справедливости, религиозной и расовой терпимости.

Государственный деятель, действуя в кризисной обстановке и не располагая исчерпывающей информацией, вынужден постоянно лавировать для привлечения большинства на свою сторону. Перемены всегда отпугивают, а новые идеи нередко воспринимаются как покушение на основы миропорядка.

«У реформы тогда, - писал Макиавелли, - много врагов среди тех, кому выгоден старый порядок, а друзей, по сути дела, нет; есть лишь слабодушные попутчики из числа тех, кому новый порядок пойдет на пользу. Нерешительность этих попутчиков объясняется отчасти страхом перед могущественными противниками, а отчасти обычным недоверием людей ко всему новому и это недоверие сохраняется до тех пор, пока новшества не будут проведены самой жизнью».

В условиях мирной жизни, спокойного развития, диалектика компромисса преобладает на всех уровнях снизу доверху. Государственный деятель должен всегда согласовывать свои действия с другими людьми. Но во время лихолетья необходимы волевые решения лидеров, нельзя «играть в демократию», собирать народ для совета. Вспомним историю Древней Греции, «золотой век Афин», когда во время Пелопонесской войны /431-404 гг. до н.э./ спартанцы окружили Афины; лидер Афинской демократии – Перикл решил не проводить народное собрание, чтобы распаленные гневом граждане не приняли неблагоразумного решения. Подобно тому, как во время шторма, капитан отдает приказания, не обращая внимания на советы и вопли испуганных путешественников.

«Знаете, - говорил адмирал в беседе с Г.Гинсом, - я безнадежно смотрю на все ваши гражданские законы и оттого бываю иногда резок, когда вы меня ими заваливаете. Я поставил себе военную цель: сломить красную армию. Я главнокомандующий и никакими реформами не задаюсь. Пишите только те законы, которые нужны моменту. Остальное пусть делают в Учредительном собрании.

• Но мы должны писать хорошие законы, чтобы не провалиться.
• Нет, дело не в законах, а в людях. Мы строим из недоброкачественного материала. Все гниет. Я поражаюсь, до чего все испоганились. Что можно создать при таких условиях, если кругом либо воры, либо трусы, либо невежи… Вы правы, что надо поднять настроение в стране, но я не верю ни в съезды, ни в совещания. Я могу верить в танки, которые никак не могу получить от милых союзников; в заем, который бы исправил финансы; в мануфактуру, которая бы ободрила деревню… Но где я это возьму? А законы все-таки ерунда, не в них дело. Если мы потерпим новые поражения, никакие реформы не помогут; если начнем побеждать, сразу и повсюду, приобретем опору»

Несмотря на колоссальные различия между обществом и государственными деятелями, у них есть одна общая черта: и те, и другие должны делать выбор. И, конечно же, в данном случае выбор выбору рознь. Граждане должны выбрать направление. Деятели принимают решения, соответствующие этим направлениям.

Адмирал сделал свой выбор.

В конце июля 1917 г. по приглашению американцев он уезжает в США. Только в конце октября он решил вернуться в Россию. Сообщения о перевороте большевиков и Брестском мире задержали его в Японии. «Тогда я пошел к английскому посланнику в Токио сэру Грину и высказал ему свою точку зрения на положение, заявив, что этого правительства я не признаю и считаю своим долгом, как из представителей бывшего правительства, выполнить обещание союзникам… и желаю участвовать в войне, хотя бы Россия и заключила мир при большевиках…прошу принять меня в английскую армию на каких угодно условиях».^[4] 

   Он получил предложение отправиться в Месопотамию, но по просьбе Российского посланника в Пекине, возвратился с дороги и принял участие в организации военных сил на Дальнем Востоке. После избрания Директории он направился к Деникину через Сибирь, но в Омске его попросили остаться. Директория, желая привлечь популярного адмирала в состав правительства, предложила ему пост министра по военным и морским делам.

Жаждавшие твердой власти общественные круги уже замышляли в это время свержение Директории и остановили свой выбор на адмирале, наметив его в качестве военного диктатора. Георгий Гинс, бывший член Омского правительства, утверждал, что «адмирал ничего не знал об этом, и стал «верховным правителем» неожиданно, до последнего дня не зная о павшем на него жребии».

«Он – русский до мозга костей. Очень любил Россию. Больше всего на свете, - пишет Егоров Г.В. в книге «Колчак Александр Васильевич – последние дни жизни». – Я не скажу, что он случайно, по недоразумению попал в стан врагов Советской власти. Нет. Он был убежденным и ярым противником этой власти. И боролся с большевизмом до конца дней своих неотступно. Не думаю, что он предвидел буквально тот итог, к которому коммунистическая партия большевиков сегодня привела страну. Но то, что большевизм явление антинародное – он в этом не сомневался, то, что русский народ ошибся, пойдя за Лениным, на слово поверил его обещаниям – в этом он был убежден. Поэтому более непримиримого врага, чем большевизм, у него не было. Он это подчеркивал всегда».

Он, как и вся антибольшевистская общественность того времени, был на стороне союзников, рассматривал борьбу с большевизмом как продолжение антигерманской войны.

Как ни мечтал в начале века о полярных путешествиях и открытии Южного полюса, реальность революции и лихолетье гражданской войны захватили его. Колчак не мог остаться в стороне и связал свое имя с идеей Великой России. «Его непорочная репутация служила залогом честности движения, и под его знамя встали противники большевизма», - писал Г. Гинс.

Тот год, который судьба отвела ему на борьбу с большевизмом, был, наверное, самым бурным и деятельным для него. Весь год он посвятил и обустройству российской государственности. Не будучи профессиональным политиком, он взвалил на себя этот крест – неимоверную тяжесть поисков и создания новой государственности.

18 ноября 1918 года, став Верховным правителем, адмирал Колчак обратился к населению со следующим воззванием:

• Всероссийское временное Правительство распалось. Совет Министров принял всю полноту власти и передал ее мне – адмиралу Александру Колчаку.

Приняв крест этой власти в исключительно трудных условиях гражданской войны и полного расстройства государственной жизни, объявляю, что не пойду ни по пути реакции, ни по гибельному пути партийности.

Главной своей целью ставлю создание боеспособной армии, победу над большевизмом и установление законности и правопорядка, дабы народ мог беспрепятственно избрать себе образ правления, который он пожелает, и осуществить великие идеи свободы, ныне провозглашенные по всему миру.

Призываю вас, граждане, к единению, к борьбе с большевизмом, к труду, к жертвам.

Мотивы передачи власти Колчаку указаны в опубликованном 20 ноября правительственном сообщении о перевороте:

• Сосредоточение власти, отвечающее общественным настроениям, остановить, наконец, не прекращающиеся покушения справа и слева на неокрепший еще государственный строй России – покушения, глубоко потрясающие государство в его внутреннем и внешнем положении и подвергающие опасности политическую свободу и основные начала демократического строя.

Сосредоточение власти необходимо как для деятельной борьбы против разрушительной работы противогосударственных действий партий, так и для прекращения самоуправных действий отдельных воинских отрядов, вносящих дезорганизацию в хозяйственную жизнь страны и общественный порядок и спокойствие.

8 февраля Верховный Правитель отбыл на фронт. Встречаясь лицом к лицу с деятелями общественности, с земскими и городскими представителями, он разъяснял им программу и цели Правительства.

«Не первый раз за мою поездку, - сказал Верховный Правитель на торжественном заседании Екатеринбургской Думы, - мне приходится встречаться с представителями земств, городов и общественности, и я с глубоким удовлетворением должен установить отсутствие разногласия взглядов моих и Правительства, которое я возглавляю, с пожеланиями, что слышал до сих пор от местных людей. Я должен отметить глубокое значение этого факта, что безвозвратно прошло то время, когда власть могла себя противопоставить общественности, как силе ей чуждой и даже враждебной. Новая свободная Россия должна строиться на фундаменте единения власти и общественности.

Население ждет от власти ответа на вопросы о задачах власти, и ему открыто об этом следует сказать. Борьба, не допускающая никаких колебаний, никаких соглашений, - вот первая задача и цель Правительства, которое я возглавляю. Вторая задача – установление законности и порядка в стране. Большевизм слева, как отрицание морали и долга перед родиной и общественной дисциплины, большевизм справа, базирующийся на монаршеских принципах, но в сущности, имеющий с монархизмом столько же общего, сколько большевизм слева имеет общего с демократизмом, и подрывающий государственные основы страны – еще много времени после этого потребуют упорной борьбы с собой. Я не мыслю себе будущего ее строя иначе, как демократический. И не может он быть иным, и теперь, быть может, только суровые военные задачи заставляют иногда поступаться, и условия борьбы вынуждают к временным мероприятиям власти, отступающим от тех начал демократизма, которые последовательно проводит в своей деятельности Правительство.

В области аграрного законодательства Правительство стоит на точке зрения укрепления и развития мелкой земельной собственности за счет крупного землевладения.

Вот те ближайшие задачи, которые поставило себе Правительство, мною возглавляемое. Оно считает, что русский народ является единственным хозяином своей судьбы, и, когда он через своих свободно избранных представителей в Национальном Учредительном Собрании выразит свою свободную волю об основных началах политического, национального и социального бытия, то я и Правительство, мною возглавляемое, почтем своим долгом передать ему всю полноту власти, нам ныне принадлежащей».

Чтобы получить военную и моральную поддержку, «танки от милых союзников», Колчак, 3 июня 1919 года, дал разъяснение иностранным державам по некоторым политическим вопросам:

1. 18 ноября 1918 года я принял власть и не намерен удерживать ее ни на один день дольше, чем это требуется благом страны. В день окончательного разгрома большевиков моей первой задачей будет назначение выборов в Учредительное Собрание. Ныне спешно работает комиссия по подготовке выборов, которая установит их условия и порядок на основах всеобщего избирательного права. Признавая себя ответственным перед этим Учредительным Собранием, я передам ему всю власть, дабы оно свободным решением определило будущее устройство государства. В этом была мною принята присяга перед Высшим Российским Судом - хранителем законности нашего государства. Все мои усилия направлены к тому, чтобы закончить возможно скорее гражданскую войну сокрушением большевизма и предоставить, наконец, русскому народу возможность действительно свободного волеизъявления.
2. Я высказываю вместе с тем готовность уже теперь обсудить с державами все связанные с Россией международные вопросы в свете тех идей сокращения вооружений, предотвращения войн и миролюбивой, и свободной жизни народов, завершением которых является Лига наций. Правительство, однако, считает долгом отметить, что окончательная санкция всех решений от имени России принадлежит Учредительному Собранию. Россия в настоящее время и впоследствии может быть только государством демократическим, в котором все вопросы, касающиеся изменения территориальных границ, и международных отношений, должны получить ратификацию представительного органа.

7. переходя к вопросам внутреннего устройства, могущим самоуправления непременное интересовать державы, поскольку они являются показателями политического направления Российского Правительства, я повторяю, что не может быть возврата к режиму, существовавшему в России до февраля 1917 года. То временное решение земельного вопроса, на котором остановилось мое Правительство, имеет в виду удовлетворение интересов широких кругов населения и исходит из сознания, что только тогда Россия будет цветущей и сильной, когда многомиллионное крестьянство наше будет в полной мере обеспечено землей. Равным образом, при управлении освобожденными частями России, Правительство не только ставит препятствие свободной деятельности земских и городских учреждений, но видит в их работе и в укреплении начал условие возрождения страны и помогает этим органам самоуправления всеми имеющимися у него средствами.

8. Поставив себе задачей водворить в стране порядок и правосудие и обеспечить личную безопасность усталому от насилий населению России, Правительство признает, что все сословия и классы равны перед законом. Все они, без различия религий и национальностей, получат защиту государства и закона. Напрягая все силы и ресурсы страны к достижению указанных выше задач, Правительство, мною возглавляемое, высказывается в эти решительные дни от имени всей национальной России. Я уверен, что после сокрушения большевизма мы сможем в полном согласии разрешить все вопросы, в которых,  одинаково заинтересована каждая из народностей, связанных своей государственной жизнью с Россией.

                                                        Адмирал Колчак.

Барон Будберг, хорошо знавший Колчака, характеризует его так:

- На свой пост Адмирал смотрит как на тяжелый крест и великий подвиг, посланный ему свыше, и, мне думается, что едва ли есть на Руси другой человек, который так бескорыстно, искренне, убежденно, проникновенно и рыцарски служит идее восстановления единой великой и неделимой России. Истинный рыцарь подвига, ничего себе не ищущий, и готовый всем пожертвовать, безвольный, бессистемный и беспамятный, детски и благородно доверчивый, вечно мятущийся в поисках лучших решений и спасительных средств; вечно обманывающийся и обманываемый, обуреваемый жаждой личного труда, примера и самопожертвования; не понимающий совершенно обстановки и не способный в ней разобраться; далекий от того, что вокруг него и его именем совершается…

В ночь с 16 на 17 июля 1918 в доме инженера Ипатьева в Екатеринбурге была расстреляна содержавшаяся там после переезда из Тобольска царская семья. Вместе с Николаем II и Александрой Федоровной были без суда убиты пять их несовершеннолетних детей, врач, слуги – всего 11 человек. Тела казненных были сожжены кислотой и сброшены в шахту. Расстрел был осуществлен по настоянию местных чекистов и санкционирован высшим большевистским руководством, включая Свердлова и Ленина. Основанием для казни послужила опасность захвата Екатеринбурга белыми,  в результате чего царская семья могла стать «знаменем контрреволюции».

3 марта 1919 года Верховный Правитель А.В. Колчак был в этом еще пахнущем злодеянием доме и поручил Н.А. Соколову расследование этого убийства.

В связи с этим американский исследователь русской революции Р. Пайпс писал:

- Когда правительство присваивает себе право убивать людей не потому, что они что-то сделали, или даже могли сделать, а потому, что в их смерти есть «необходимость», мы вступаем в мир, в котором действуют совершенно новые нравственные законы. В этом и состоит символическое значение события, случившегося… в Екатеринбурге… .

Гражданские войны, во время которых брат идет на брата, всегда отличаются особой жестокостью. Пытки, бессудные расстрелы, захваты заложников применяли и красные, и белые. Садисты из белой контрразведки ничем не уступали садистам из ЧК.

Причинами зверств становились месть, корысть, вседозволенность, да и просто психические отклонения. Но только большевики провозгласили террор на государственном уровне, возвели массовое истребление безоружных людей в ранг политики. Особенностью красного террора было то, что он направлялся не против активных противников режима, а против целых социальных групп: буржуазии, офицерства, казачества и т.д.

    В марте 1919 года войска Колчака прорвали центр Восточного фронта Красной Армии. Закрыть образовавшуюся брешь шириной в 150 км. Большевикам оказалось нечем. На южном Урале красные части вынуждены были уже в середине марта оставить Орск, Актюбинск и отойти к Оренбургу. Впоследствии Колчак вспоминал:

- Весеннее наступление, начатое мною в самых тяжелых условиях и с огромным риском… явилось первым ударом по Советской республике, давшим возможность Деникину оправиться и начать в свою очередь разгром большевиков на юге. Троцкий понял и открыто высказал, что я являюсь главным врагом Советской республики, и врагом беспощадным и неумолимым. На мой фронт брошено все, что только было возможно, и было сделано все, что можно было сделать, чтобы создать у меня большевизм и разложить армию.

Критическое положение на Восточном фронте заставило большевистское руководство признать этот фронт главным. К концу апреля, когда войска Колчака уже подходили к Самаре и Казани, на восток были направлены значительные подкрепления. Войска фронта были разделены на две группы: Южную под командованием М. Фрунзе и Северную под командованием В.И. Шорина. Южная группа двигалась на Уфу, а Северная – на Пермь. Наступление Южной группы началось 28 апреля 1919 года. Проведя три последовательные операции: Бугурусланскую, Белебейскую и Уфимскую, красные 19 июня вышли к предгорьям Урала. Северная группа в первой половине июня заняла Сарапул, Ижевск и Воткинск и к 20 июня вышла на дальние подступы к Перми. Таким образом, менее чем за два месяца войска Колчака были отброшены на 350-400 км. И потеряли почти всю занятую территорию. В конце июня - начале августа 1919 г. красные овладели крупнейшими промышленными центрами Урала: Пермью, Екатеринбургом, Златоустом и Челябинском. Войска Колчака оказались рассечены на две группировки: одна отступала в Сибирь, другая – в Туркестан.

После тяжелых встречных боев в августе о октябре 1919 года белые отступили за Тобол и отошли на рубеж реки Иртыш. Однако, растущее разложение армии, превратившейся в толпу беженцев и мародеров, заставило Верховного Правителя оставить Омск и выехать на восток. Правительство Колчака ранее перебралось в Иркутск. 14 ноября Омск был занят советскими войсками. В плен попало около 30 тысяч солдат и офицеров, красным достались трофеи: 3 бронепоезда и 41 орудие.

В декабре 1919 – январе 1920 гг. войска Восточного фронта совместно с партизанами заняли Томск, а затем окружили остатки войск Колчака южнее Красноярска и вынудили их слаться. Только группа генерала Каппеля прорвалась из окружения и ушла на восток через Енисей.

В декабре 1919 г. в Иркутске произошло восстание, организованное местным Политическим центром, который возглавляли ненавидевшие Колчака эсеры. Взяв власть, Центр потребовал смещения Колчака. 6 января 1920 года адмирал сложил с себя звание Верховного Правителя и объявил о передаче его Деникину, военную и гражданскую власть в Иркутской губернии и к востоку от Байкала Колчак передавал атаману забайкальских казаков Семенову.

15 января 1920 года Колчак, которому союзники выделили один вагон без конвоя, был арестован чехами, стремившимися обеспечить продвижение своих частей на восток, и выдан новым иркутским властям. Одновременно чехи передали Политическому центру эшелон с золотым запасом России. (В руках Колчака находилась большая часть этого запаса – 645 млн. золотых рублей, захваченных чехами в Казани в августе 1918 г. Однако, Колчак не желал использовать золото для приобретения оружия, т.к. считал его «достоянием всего русского народа», которым вправе распоряжаться лишь Учредительное Собрание. Только отказ союзников разморозить закрытые после октября 1917 года кредиты вынудили адмирала прибегнуть к продаже золота. К ноябрю 1919 г. оставалось ценностей на 408 млн. рублей).

21 января, в связи с приближением отступающих на восток каппелевцев, Политический центр передал власть Иркутскому ВРК и тогда же начался допрос Колчака. 7 февраля 1920 года по постановлению Иркутского ВРК, без суда, на берегу Ангары Александр Васильевич Колчак был расстрелян вместе с последним председателем своего правительства В.И. Пепеляевым и сброшен в реку – «отправлен в последнее плавание».

Формально ответственность за расстрел взяли на себя иркутские большевики. Однако, сохранились документы, свидетельствующие о том, что решение принималось в Москве.

Ленин телеграфировал заместителю председателя РВСР Э.М. Склянскому:

- Пошлите Смирнову /РВС-5/… шифром. Не распространяйте никаких вестей о Колчаке, не печатайте ровно ничего, а после занятия нами Иркутска пришлите строго официальную телеграмму с разъяснениями, что местные власти до нашего прихода поступили так под влиянием угрозы Каппеля и опасности белогвардейских заговоров в Иркутске. Ленин. Подпись тоже шифром. Беретесь ли сделать архинадежно?

Председатель Сибирского ревкома И.Н. Смирнов передал по радио исполкому Иркутского Совета:

- Ввиду движения каппелевских отрядов на Иркутск и неустойчивого положения советской власти в Иркутске настоящим приказываю вам находящихся в заключении у вас Адмирала Колчака, председателя совета министров Пепеляева с получением сего немедленно расстрелять.

                     Причины поражения белого движения.

На практике политика, осуществляемая белыми на занятых территориях, оказалась иной. Реальная власть принадлежала не гражданским должностным лицам и даже не командованию, а верхушке офицерства, охваченной жаждой мщения, примитивными реставраторскими мечтаниями.

«Колчак, - свидетельствовал очевидец, - не сумел справиться с атаманщиной, с проявлением грубой военщины, со своеволием генералов».

Если от большевиков крестьян отталкивала политика продовольственной диктатуры, то от белых – реквизиции. Не случайно большевистские агитаторы, призывавшие крестьян вступать в РККА, получали записки «Долой Колчака! Долой Советскую власть!». Солдаты белых армий обращались к своим противникам с листовками: «Товарищи красногвардейцы, перебейте своих комиссаров, а мы убьем своих офицеров и вместе создадим настоящую советскую власть».

Но большевики, по крайней мере, дали крестьянам землю, а белые лишь обещали вынести окончательное решение аграрного вопроса на Учредительное собрание. Практические же действия белых офицеров заставляли деревню предполагать, что в случае их победы возвращение помещиков станет неизбежным. Даже крестьянство Сибири, где помещичьего землевладения никогда не было, оказалось настроено враждебно по отношению к колчаковскому режиму, принесшему карательные экспедиции и массовые расправы.

Белое движение было разношерстно и мировоззренчески эклектично /от социалистов до монархистов/, что просто органически не было способно солидарно сфокусироваться в едином авторитетном лидере.

Колчак был прежде всего военный моряк, высокоодаренный полярный исследователь и гидролог – воевать на суше с обезумевшими соотечественниками был не его удел, не по его способностям и личным качествам, где побеждали люди беспринципные, бессовестные, бесчестные, беспощадные к своим, безбожники.

Стремясь прекратить анархию и восстановить твердый порядок, Колчак предоставил командующим военными округами право объявлять местность на военном положении, закрывать органы печати, выносить смертные приговоры. На деле это порождало произвол.

«Мы были совершенно искренни, когда в своих политических выступлениях выступали против всякого рода насилия, за общественную самостоятельность. Но исполнители на местах, воспитанные на старых навыках общаться с народом, творили безобразия, пороли без разбора и старых, и малых, виновных и невиновных, реквизировали крестьянское добро за мизерное вознаграждение», - сетовал впоследствии глава колчаковского правительства Вологодский.

Множилось дезертирство, на контролируемых белыми армиями территориях усилилось партизанское движение. К середине 1919 года в тылу колчаковских войск партизаны действовали в Алтайской, Томской, Енисейской и Иркутской губерниях.

«Во всем чувствуется неблагоустроенная и некультурная окраина, которой напряжение войны не по силам. Устройство власти – это не менее важный вопрос, чем ресурсы страны и снабжение. Я понимаю, что большевики действуют, как шайка, повсюду насадила своих агентов и не только дисциплинировала их, как было в казацкой вольнице, но и заинтересовала привилегией положения. Я не имею партии, никогда не соблазняю преимуществами и не верю, чтобы деньгами или чинами можно было преобразовать наше мертвое чиновничество, но даже если можно как – нибудь изменить систему управления, то я хотел бы этого»^[5], - сокрушался А.В. Колчак.

В конце концов Адмирал остался почти один: его бросила армия, окружение, конвой, подло и унизительно предали союзники, его головой расплатившись с комитетчиками за беспрепятственный проезд через Байкальские туннели на восток.

Единственный человек, которого он нашел в тяжкую годину лихолетья и до конца бывший с ним все это время, это была слабая, беззащитная женщина, т.н. «гражданская жена», - Тимирева Анна Васильевна /об их взаимоотношениях написал Владимир Максимов в романе «Заглянуть в бездну»/.

Позднее она написала в заявлении о реабилитации:

- Я была арестована в поезде адмирала Колчака и вместе с ним. Мне было тогда 26 лет, я любила его, и была с ним близка, и не могла оставить этого человека в последние дни его жизни. Вот, в сущности, и все.

Из ее дневника:

- Как трудно писать то, о чем молчишь всю жизнь, - с кем я могу говорить об Александре Васильевиче? Все меньше людей, знавших его, для которых он был живым человеком, а не абстракцией, лишенной каких бы то ни было человеческих черт. Но в моем ужасном одиночестве нет уже таких людей, кто любил его, верили ему, испытывали обаяние его личности, и все, что я пишу, сухо, протокольно и ни в какой мере не отражает тот высокий душевный строй, свойственный ему. Он предъявлял к себе высокие требования и других не унижал снисходительностью к человеческим слабостям. Он не разменивался сам, и с ним нельзя было размениваться на мелочи – это ли не уважение к человеку?

И мне он был учителем жизни, и основные положения его: «ничто не дается даром, за все надо платить» и, «если что – нибудь страшно, надо идти ему навстречу – тогда не так страшно» – были мне поддержкой в трудные часы, дни, годы».

«У него никогда ничего не было, кроме чемодана со сменой белья и парадным мундиром, а ведь ему приходилось до этого командовать лучшими  флотами России, - вспоминает Анна Васильевна, - теперь им пугают детей, изображают исчадием ада, кровожадным чудовищем с мертвыми глазами людоеда, а он всю жизнь мечтал о путешествиях, о тайном уединении тиши кабинета над картами открытых земель. На своем долгом веку я не встречала человека более простого и уживчивого. Он был рожден для любви и науки, но судьба взвалила ему на плечи тяжесть диктаторской власти и ответственность за будущее опустошенной родины».

*        *         *

                     Дон Кихот ХХ века пытался найти загадочную Землю Санникова, воевал с ветряными мельницами гражданской войны, послужив Отечеству верой и правдой, пером и кортиком, и, беззаветно любя Россию, наивно мечтал об ее великом будущем.

ПРИМЕЧАНИЯ

АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ КОЛЧАК

                               Если бы полярные путешественники

                                      существовали во времена Данте, он,

                                      наверное, не преминул бы устроить

                                      в аду отделеньице, где бы царил мороз,

                                      непрерывно бушевал леденящий шторм…

                                         Э. Микельсен. По следам жертв ледяной

                                                                     пустыни.

                                      Мы должны брать из прошлого огонь, а не

                                      пепел.

                                                     Жан Жорес.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ВВЕДЕНИЕ

«Мы привыкли произносить слова и слушать слова, не отдавая себе отчета в их реальном содержании и их реальном весе, - писал в первый год первой мировой войны Н.А. Бердяев, - … в общественной жизни условная, но ставшая привычной фразеология приобретает иногда власть почти абсолютную. Ярлыки-слова – самостоятельная общественная сила».

Кажется, теперь мы можем спокойно, без ложного пафоса называть вещи и явления настоящими именами – но, увы, разучились это делать.

В нашем сознании прочно укоренились самые странные и уродливые представления о значении многих терминов, исторических явлений и личностей.

Инерция марксистского словоупотребления и сознания до сих пор самым серьезным образом влияет на ту картину прошлого, которую рисуют на уроках учителя, отнюдь не считающие себя сторонниками экономического детерминизма и коммунистических идей. Так, по инерции или по лености, трактуются темы истории ХХ столетия.

По словам А.И. Солженицына, «всякая революция всегда сопровождается вихрем клевет /на старый строй/ и небылиц /о ходе событий/».

Бурные события перестроечного и постперестроечного времени заставили нас отказаться от многих стереотипов. Некоторые словосочетания, казавшиеся невозможными еще десяток лет назад, сегодня уже не режут слух. Мы научились не поморщившись выговаривать: «бессмысленная гражданская война» или «отбросившая общество на несколько лет назад революция». Слово «революция» хотя и сохранило некоторую двусмысленность, все же отслоилось от большевистской плакатности, романтики и пафоса советской эпохи или заменяется более соответствующим словом «переворот».

Общество, долго молчавшее, попыталось за несколько лет наверстать упущенное и здесь таится опасность «перегнуть палку» или впасть в другую крайность. Мы, учителя, конечно же не можем предугадать, где, как и когда отзовется наше слово, но несем ответственность и в состоянии избежать тех ошибок, к которым ведет смешение терминов общественных наук с политическими ярлыками.

                                      ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

Из семейной хроники, написанной сыном А.В. Колчака Ростиславом Александровичем:

- Род Колчака внесен во вторую часть родословной книги дворян Херсонской губернии. Вторая книга, как известно, включает роды, получившие потомственное дворянство чинами военными… по семейным преданиям, семья получила и русское подданство, и русское дворянство, и русский герб в начале царствования Императрицы Елисаветы Петровны около 1745 года…

Колчаки происхождения половецкого… «Кончак» значит «штаны», а «колчак» – «боевая рукавица» /от слова «кол» – «рука»/. Это стальной панцирь, покрывающий правую руку до локтя, кончающийся рукавицей из материи /левая рука прикрывалась щитом/…

Во всяком случае, первый Колчак, о котором имеются исторические записи в связи с русской историей, появляются в Боснии в XVII столетии и встречается с русской армией Петра Великого во время прутского злосчастного похода.

По хронике Ивана Никулки, молдавского гетмана, этот Колчак был серб, родом из Боснии, принявший мусульманство. Он при Пруте был «булюбаш», то есть «полковник» катанов – маленький племенной вождь.

Колчак-паша был пленен после взятия крепости Хотин Минихом в 1739 году и был вывезен в Петербург.

…прадед адмирала Александра Васильевича – Лукьян Колчак был сотником Бугского казачьего войска во времена Императора Павла и Александра I.

У сотника Лукьяна Колчака было два сына. Старший – иван Лукьянович, унаследовал часть имения, но продав ее, купил дом в Одессе и поступил на гражданскую службу. У Ивана Лукьяновича было много дочерей и три сына, из которых старший, Василий Иванович, и был отцом адмирала.

Василий Иванович Колчак родился в Одессе в 1837 году. Вот выписка из статьи о нем, напечатанной в «Военной энциклопедии»:

- В 1854 году поступил на службу юнкером в морскую артиллерию. Во время Севастопольской компании был отправлен конвоировать транспорт пороха в одну тысячу пудов из Николаева в Севастополь. По сдаче пороха в Севастополе получил назначение на Малахов Курган, где состоял помощником командира батареи на глосиле около башни. 4 августа того же года, за заложение ложеметов перед главной батареей на Малаховом Кургане, награжден знаком отличия Военного ордена. При последовавшем штурме Малахова Кургана 26 августа был ранен, взят в плен французами и отправлен на Принцевы острова в Мраморном море. По возвращении из плена, Колчак окончил курс в институте военных инженеров и был командирован на Уральские горные заводы для практического занятия металлургией. С 1863 года он служил на Обуховском сталелитейном заводе. Там родился в 1874 году его сын – Александр Васильевич.

Мать адмирала Александра Васильевича, Ольга Ильинична, урожденная Посохова /«видный одесский гражданин» – по выражению де Рибаса, в его книге «Старая Одесса»/. Посоховы из донских казаков…

Александр Васильевич был очень верующий, православный человек, его характер был живой и веселый /во всяком случае, до революции и Сибири/, но с довольно строгим, даже аскетически-монашеским воззрением. У него были духовники – монахи, и я слышал, как он, будучи командующим Черноморским флотом, навещал одного старца в Георгиевском монастыре в Крыму. Вероятно, эти черты в нем заложены его матерью…

 А.В. Колчак возвратился из полярной экспедиции на Землю Беннетта в Иркутск 6 декабря 1903 года и с разрешения Главного Морского Штаба отправился в Порт-Артур в распоряжение командующего флотом Тихого океана вице-адмирала Макарова. Он был сначала назначен вахтенным начальником на крейсер «Аскольд», потом артиллерийским офицером на минный транспорт «Амур» и потом командиром эскадренного миноносца «Сердитый». Во время осады Порт-Артура он командовал 120-мм и 47-мм батареей вооруженного сектора Скалистых гор, был награжден орденом Святой Анны 4-ой степени с надписью «За храбрость», а впоследствии, уже вернувшись из    японского плена, в 1905 году пожалован за отличие под Порт-Артуром золотой саблей с надписью «За храбрость» и орденом Святого Станислава 2-ой степени с мечами. Он тогда был в чине лейтенанта, в капитаны 2-го ранга произведен он был в 1908 году…

Она /его жена – Софья Федоровна   Омирова/ была человек очень незаурядной и «сложной крови».

Софья Федоровна родилась в Каменец-Подольске в 1876 году, где ее отец, действительный статский советник, Федор Васильевич Омиров, был начальником Казенной Палаты.

Мать же Софьи Федоровны была Дарья Федоровна Каменская – дочь генерал – майора Ф.А. Каменского, директора Лесного института, и сестра известного скульптора Федора Федоровича Каменского. Софья Федоровна Колчак была похожа на свою мать и, по видимому, унаследовала ее волевой и независимый характер – воспитанная в Смольном институте, она была очень образованна, знала семь языков, из которых французский, английский и немецкий превосходно. Проявила себя несколько раз в жизни необыкновенно.

Будучи невестой в 1903 году, когда Александр Васильевич был в полярной экспедиции, она решила к нему поехать, и одна, девушкой 26 лет, проехала с Капри в Усть-Янск на Ледовитом океане. Для того времени это было довольно удивительно. Возвращаясь на собаках и на оленях из Верхоянска, Якутска в Иркутск вместе со своим женихом, она в Иркутске узнала о начавшейся войне с Японией. Так как Александр Васильевич, вместо отпуска после экспедиции, подал рапорт о назначении его в действующий флот, то их свадьба была в Иркутске. Из семьи мог приехать один Василий Иванович Колчак, и через несколько дней после свадьбы, Александр Васильевич уехал в Порт-Артур, а его жена со своим свекром вернулась в Петербург.

Софья Федоровна выехала из России с Сыном в апреле 1919 года во Францию. Уехать в Сибирь к мужу она уже не могла. Во Франции она осталась до своей смерти. Скончалась Софья Федоровна в госпитале Лонжюмо около Парижа в 1956 году. Ей было немного меньше 80 лет.

                                                  *   *   *

«У меня была мечта найти Южный полюс».

Судьба распорядилась иначе, зато он участвовал в Русской полярной экспедиции и искал Землю Санникова.

После обороны Порт–Артура и плена Колчак был освидетельствован комиссией врачей и признан «совершенным инвалидом». Первым делом Александр Васильевич привел в порядок и передал в Академию научные труды по экспедиции.

Тогда же получил Большую Константиновскую золотую медаль от Русского географического общества. Кроме него только 3 человека к тому времени получили ее, среди них Нильс Адольф Эрик Норденшельд и Фритьоф Нансен.

После этого другая задача поглотила все его помыслы – «идея возрождения нашего флота и морского могущества». Он стоял у истоков формирования морского генштаба и активно защищал план перевооружения и оснащения новыми кораблями военно-морского флота России в законодательном органе власти. Его политические взгляды того времени раскрываются в материалах допроса в 1920 году.

Колчак: Моя семья была чисто военного характера и военного направления. Я вырос в чисто военной семье. Какими-либо политическими задачами и вопросами я почти не интересовался и не занимался… когда я   поступил в корпус, я начал заниматься исключительно военным делом и затем меня увлекали точные научные знания…

Алексеевский: …вы участвовали в русско-японской войне, …не могли не видеть, что наши морские неудачи определялись политическими обстоятельствами. Вы тогда не пришли… к выводу, что необходимы политические перемены, во что бы то ни стало, хотя бы даже и путем борьбы?

Колчак: …главную причину я видел в постановке военного дела у нас во флоте, в отсутствии специальных органов, которые бы занимались подготовкой флота к войне, отсутствием образований. Флот не занимался своим делом, вот главная причина, и из первого объяснения вы видите мое отношение к этому вопросу. Я считаю, что политический строй играл в этом случае второстепенную роль. Если бы это дело было поставлено как следует, то при каком угодно строе вооруженную силу создать можно, и она могла бы действовать.

Председатель: Каково  было ваше идейное отношение к этому делу? /речь идет о революции 1905 года/

Колчак:      Я этому делу не придавал большого значения. Я считал, что есть выражение негодования народа за проигранную войну, и считал, что главная задача, военная, заключается в том, чтобы воссоздать вооруженную силу государства. Я считал своей обязанностью и долгом работать над тем,  чтобы исправить то,  что нас привело к таким позорным последствиям…

Алексеевский: У нас есть поговорка, что рыба начинает разлагаться с головы. Не приходили ли вы к убеждению, что именно сверху нет ничего, кроме слов, в отношении ответственности и руководства?

Колчак: Я считал,  что вина не сверху, а вина была наша – мы ничего не делали. Так что я повторяю, - вооруженная сила может быть создана при каком угодно строе, если методы работы и отношения служащих к своему делу будут порядочные. Наоборот, при каком угодно строе, если такого отношения не будет, вы вооруженной силы не создадите.

Алексеевский: Таким образом, вы из неудачи войны с Японией не делали никаких политических выводов?

Колчак:  Нет. Вспышку 1905-1906 годов я приписываю исключительно народному негодованию, оскорбленному национальному чувству за проигранную войну. Но повторю, что я например приветствовал такое явление. Как Государственная Дума, которая внесла значительное облегчение во всей последующей роботе по воссозданию флота и армии…

 Моя точка зрения была просто точкой зрения служащего офицера, который этими вопросами не занимался. Я считаю, что при нашей присяге моя обязанность заключается в несении службы так, как эта присяга того требовала.

  Я относился к монархии, как к существующему факту, не критикуя и не вдаваясь в вопросы по существу об изменении строя. Я был занят тем, чем занимался. Как военный, я считал обязанностью выполнять только присягу, которую я принял, и этим исчерпывалось все мое отношение… меня выдвинула война.

Попов:       Были ли вы тогда монархистом или нет?

Колчак:     Я был монархистом и нисколько не уклоняюсь. Тогда этого вопроса: «Каковы у вас политические взгляды?» никто не задавал. Я не могу сказать, что монархия – это единственная форма, которую я признаю. Я считал себя монархистом и не мог считать себя республиканцем, потому что тогда такового не существовало в природе. До революции 1917 года я считал себя монархистом. Когда совершился переворот…Этот факт я приветствовал всецело…Когда последовал факт отречения государя, ясно было, что уже монархия наша пала и возвращения назад не будет. Я об этом получил сообщение в Черном море, принял присягу вступившему тогда первому нашему временному правительству. Присягу я принял по совести, считая это правительство, как единственное правительство, которое необходимо  было при тех обстоятельствах признать, и первый эту присягу принял. Я считал себя совершенно свободным от всяких обстоятельств по отношению к монархии, и после совершившегося переворота стал на точку зрения, на которой я стоял всегда, - что я в конце концов, служил не той или иной форме правительства, а служу родине своей, которую славлю выше всего, и считаю необходимым признать то правительство, которое объявило себя тогда во главе российской власти.

   Для меня было ясно, что монархия не в состоянии довести эту войну до конца и должна быть какая-то другая форма правления, которая может закончить эту войну.

Алексеевский: Но перед вами должен был встать вопрос о дальнейшем, - какая форма государственной власти должна существовать после того, как это будет доведено до конца?

Колчак:    Да, я считал, что этот вопрос должен быть решен каким-то представительным учредительным органом, который должен установить форму правления, и этому органу каждый из нас должен будет подчиниться и принять эту форму государственного правления, которую этот орган установит. Я считаю, что это должна быть воля Учредительного собрания или Земского Собора. …Сам народ должен установить в учредительном органе форму правления, и какую бы форму он не выбрал, я бы подчинился. Я считал, что монархия будет, вероятно, совершенно уничтожена. Для меня было ясно, что восстановить прежнюю монархию невозможно, а новую династию в наше время уже не выбирают. Я считал, что с этим вопросом уже покончено, и думал, что, вероятно, будет установлен какой-нибудь республиканский образ правления, и этот республиканский образ правления я считал отвечающим потребностям страны.

После Февральской революции долгое время Черноморский флот не лихорадила революционная горячка, не сильны были демагоги и плутократы; одной из главных причин этого спокойствия был личный авторитет Адмирала. Но хаос неотвратимо наступал, «горлопаны - главари» побеждали. Уже в Кронштадте погибло несколько сот офицеров, в том числе и адмирал Непенин.

В начале июня 1917 года шел дальнейший развал на Черноморском флоте. Обвинениям подвергается А.В. Колчак /как когда-то древнегреческий лидер демократии в Афинах – стратег Перикл/:

- Обвинялся я, во-первых, в том, что являюсь вроде русского агрария; во-вторых, - и это уже обвинение совершенно странного свойства – что я ослабляю Черноморский флот выводом из строя судов…

В ответ на это я потребовал слова и сказал, что мое положение материальное определяется следующим. С самого начала войны, с 1914 года, кроме чемоданов, которые я имею и которые моя жена успела захватить с собой из Либавы, не имею даже движимого имущества, которое погибло в Либаве. Я жил там на казенной квартире вместе со своей семьей…Я сказал,  что если кто-нибудь укажет или найдет у меня какое-нибудь имение или недвижимое имущество, или какие-нибудь капиталы обнаружит, то я могу их охотно передать, потому что их не существует в природе.

Позднее корабельные заводилы вломились к нему во флагманскую каюту с нелепым постановлением судового комитета о его смещении и аресте. У них не было причин подозревать его в чем-либо или за что-то ненавидеть: он не лукавил с ними и был к ним неизменно справедлив, но в их тогдашней торжествующей возбужденности и не чувствовалось ни обиды, ни злости, а лишь одно ликующее упоение властью над тем , что еще вчера оставалось им неподвластно.

«Сколько разговоров, сколько мифов и легенд распускалось потом о выброшенном Адмиралом за борт Георгиевском кортике! На самом деле, все происходило обыденней и короче, без красивых жестов и аффектаций. По правде говоря, он не прочь был даже подчиниться: в конце концов, что собственно означал для него этот самый кортик, если рушилась сама основа, которая еще сообщала смысл каким-либо ценностям или отличиям, но победительная ухмылка главаря – в прошлом знающего и покладистого боцмана – вызвала в нем такой прилив черного бешенства, что на минуту он потерял контроль над собой:

- Руки прочь, не ты мне его давал,  - кортик со свистом рассек синеву за распахнутым настежь иллюминатором, - не ты его и отберешь».^[1]

«Как человек, адмирал подкупал своей искренностью, честностью и прямотой. Он, будучи скромен и строг к себе, отличался добротой и отзывчивостью к другим. Чистота его души находила выражение в его обворожительной улыбке, делавшей обычно строгое лицо адмирала детски привлекательным.

Адмирал был лишен свойств неограниченного властителя. Войскам, желавшим видеть того, за кого они сражаются, он сказал так:

- Вы сражаетесь не за меня, а за родину, а я такой же солдат, как и вы.

Адмирал был человеком кабинетным, замкнутым. Проводить время за книгою было его любимым занятием. Очень часто он становился угрюмым, неразговорчивым, а когда говорил, то часто терял равновесие духа, обнаруживал крайнюю запальчивость к людям, которые были постоянно возле него, и говорил с ними охотно и откровенно. Умный, образованный человек, он блистал в задушевных беседах остроумием и разнообразными знаниями, и мог, нисколько не стремясь к тому, очаровать своего собеседника.

Тех, кто знал все неприятности, все интриги, окружавшие адмирала, могли только сочувствовать ему и страдать за него. Но те, кто не знал всей обстановки работы Верховного Правителя, выносили часто глубокое разочарование и даже раздражение из-за несдержанности и неуравновешенности его характера. Что-то глубоко трагическое чувствовалось в наружности и характере человека, который был выдвинут судьбой на первое место в антибольшевистской России…

Адмирал сделал все, что мог и прошел крестный путь… Адмирал связал свое имя с идеей, во имя которой велась гражданская война – идеей величия России».^[2]

До этого события, как-то в апреле 1917 года, у Александра Васильевича произошла по совету Родзянко встреча с Плехановым, чтобы тот посоветовал, как лучше поступить в той политической неразберихе на флоте.

«Я поехал к Плеханову, изложил ему создавшееся положение и сказал, что надо бороться с совершенно открытой и явной работой разложения, которая ведется…, - вспоминал Колчак на допросе. – Я лично думаю, - сказал Плеханов, - что все идет не так, как мы хотели или предполагали, события принимают стихийный характер, и в этом случае отдельные лица или отдельные группы могут только до известной степени задерживать или способствовать течению, но я сомневаюсь, чтобы мы могли в ближайшие дни что-нибудь делать».

Прав был, тысячу раз прав был А.С. Пушкин, когда учил нас в «Капитанской дочке»:

- Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердые, кому чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка.

/Учитель может предложить выдержки из документов и высказываний для анализа того времени и российского менталитета – см. в конце статьи/^[3]

*   *   *

Судьба любого политического строя, государства зависит от достоинств ее руководителей, особенно в демократическом обществе. Мифы о демократии отводят слишком большую роль неограниченному суверенитету народа, но постое большинство не может заменить руководство. В лихолетье путь спасения – в руководителях, способных вновь привести в движение присущие обществу механизмы управления необузданными порывами человека в самосовершенствовании, поскольку социальных реформ здесь недостаточно. Именно вожди способны повернуть ход истории, событий к лучшему или худшему. Они повинны в самых тяжких и безответственных преступлениях, опозоривших человечество.

Но они же вдохновили человечество идеями свободы личности. Социальной справедливости, религиозной и расовой терпимости.

Государственный деятель, действуя в кризисной обстановке и не располагая исчерпывающей информацией, вынужден постоянно лавировать для привлечения большинства на свою сторону. Перемены всегда отпугивают, а новые идеи нередко воспринимаются как покушение на основы миропорядка.

«У реформы тогда, - писал Макиавелли, - много врагов среди тех, кому выгоден старый порядок, а друзей, по сути дела, нет; есть лишь слабодушные попутчики из числа тех, кому новый порядок пойдет на пользу. Нерешительность этих попутчиков объясняется отчасти страхом перед могущественными противниками, а отчасти обычным недоверием людей ко всему новому и это недоверие сохраняется до тех пор, пока новшества не будут проведены самой жизнью».

В условиях мирной жизни, спокойного развития, диалектика компромисса преобладает на всех уровнях снизу доверху. Государственный деятель должен всегда согласовывать свои действия с другими людьми. Но во время лихолетья необходимы волевые решения лидеров, нельзя «играть в демократию», собирать народ для совета. Вспомним историю Древней Греции, «золотой век Афин», когда во время Пелопонесской войны /431-404 гг. до н.э./ спартанцы окружили Афины; лидер Афинской демократии – Перикл решил не проводить народное собрание, чтобы распаленные гневом граждане не приняли неблагоразумного решения. Подобно тому, как во время шторма, капитан отдает приказания, не обращая внимания на советы и вопли испуганных путешественников.

«Знаете, - говорил адмирал в беседе с Г.Гинсом, - я безнадежно смотрю на все ваши гражданские законы и оттого бываю иногда резок, когда вы меня ими заваливаете. Я поставил себе военную цель: сломить красную армию. Я главнокомандующий и никакими реформами не задаюсь. Пишите только те законы, которые нужны моменту. Остальное пусть делают в Учредительном собрании.

• Но мы должны писать хорошие законы, чтобы не провалиться.
• Нет, дело не в законах, а в людях. Мы строим из недоброкачественного материала. Все гниет. Я поражаюсь, до чего все испоганились. Что можно создать при таких условиях, если кругом либо воры, либо трусы, либо невежи… Вы правы, что надо поднять настроение в стране, но я не верю ни в съезды, ни в совещания. Я могу верить в танки, которые никак не могу получить от милых союзников; в заем, который бы исправил финансы; в мануфактуру, которая бы ободрила деревню… Но где я это возьму? А законы все-таки ерунда, не в них дело. Если мы потерпим новые поражения, никакие реформы не помогут; если начнем побеждать, сразу и повсюду, приобретем опору»

Несмотря на колоссальные различия между обществом и государственными деятелями, у них есть одна общая черта: и те, и другие должны делать выбор. И, конечно же, в данном случае выбор выбору рознь. Граждане должны выбрать направление. Деятели принимают решения, соответствующие этим направлениям.

Адмирал сделал свой выбор.

В конце июля 1917 г. по приглашению американцев он уезжает в США. Только в конце октября он решил вернуться в Россию. Сообщения о перевороте большевиков и Брестском мире задержали его в Японии. «Тогда я пошел к английскому посланнику в Токио сэру Грину и высказал ему свою точку зрения на положение, заявив, что этого правительства я не признаю и считаю своим долгом, как из представителей бывшего правительства, выполнить обещание союзникам… и желаю участвовать в войне, хотя бы Россия и заключила мир при большевиках…прошу принять меня в английскую армию на каких угодно условиях».^[4] 

   Он получил предложение отправиться в Месопотамию, но по просьбе Российского посланника в Пекине, возвратился с дороги и принял участие в организации военных сил на Дальнем Востоке. После избрания Директории он направился к Деникину через Сибирь, но в Омске его попросили остаться. Директория, желая привлечь популярного адмирала в состав правительства, предложила ему пост министра по военным и морским делам.

Жаждавшие твердой власти общественные круги уже замышляли в это время свержение Директории и остановили свой выбор на адмирале, наметив его в качестве военного диктатора. Георгий Гинс, бывший член Омского правительства, утверждал, что «адмирал ничего не знал об этом, и стал «верховным правителем» неожиданно, до последнего дня не зная о павшем на него жребии».

«Он – русский до мозга костей. Очень любил Россию. Больше всего на свете, - пишет Егоров Г.В. в книге «Колчак Александр Васильевич – последние дни жизни». – Я не скажу, что он случайно, по недоразумению попал в стан врагов Советской власти. Нет. Он был убежденным и ярым противником этой власти. И боролся с большевизмом до конца дней своих неотступно. Не думаю, что он предвидел буквально тот итог, к которому коммунистическая партия большевиков сегодня привела страну. Но то, что большевизм явление антинародное – он в этом не сомневался, то, что русский народ ошибся, пойдя за Лениным, на слово поверил его обещаниям – в этом он был убежден. Поэтому более непримиримого врага, чем большевизм, у него не было. Он это подчеркивал всегда».

Он, как и вся антибольшевистская общественность того времени, был на стороне союзников, рассматривал борьбу с большевизмом как продолжение антигерманской войны.

Как ни мечтал в начале века о полярных путешествиях и открытии Южного полюса, реальность революции и лихолетье гражданской войны захватили его. Колчак не мог остаться в стороне и связал свое имя с идеей Великой России. «Его непорочная репутация служила залогом честности движения, и под его знамя встали противники большевизма», - писал Г. Гинс.

Тот год, который судьба отвела ему на борьбу с большевизмом, был, наверное, самым бурным и деятельным для него. Весь год он посвятил и обустройству российской государственности. Не будучи профессиональным политиком, он взвалил на себя этот крест – неимоверную тяжесть поисков и создания новой государственности.

18 ноября 1918 года, став Верховным правителем, адмирал Колчак обратился к населению со следующим воззванием:

• Всероссийское временное Правительство распалось. Совет Министров принял всю полноту власти и передал ее мне – адмиралу Александру Колчаку.

Приняв крест этой власти в исключительно трудных условиях гражданской войны и полного расстройства государственной жизни, объявляю, что не пойду ни по пути реакции, ни по гибельному пути партийности.

Главной своей целью ставлю создание боеспособной армии, победу над большевизмом и установление законности и правопорядка, дабы народ мог беспрепятственно избрать себе образ правления, который он пожелает, и осуществить великие идеи свободы, ныне провозглашенные по всему миру.

Призываю вас, граждане, к единению, к борьбе с большевизмом, к труду, к жертвам.

Мотивы передачи власти Колчаку указаны в опубликованном 20 ноября правительственном сообщении о перевороте:

• Сосредоточение власти, отвечающее общественным настроениям, остановить, наконец, не прекращающиеся покушения справа и слева на неокрепший еще государственный строй России – покушения, глубоко потрясающие государство в его внутреннем и внешнем положении и подвергающие опасности политическую свободу и основные начала демократического строя.

Сосредоточение власти необходимо как для деятельной борьбы против разрушительной работы противогосударственных действий партий, так и для прекращения самоуправных действий отдельных воинских отрядов, вносящих дезорганизацию в хозяйственную жизнь страны и общественный порядок и спокойствие.

8 февраля Верховный Правитель отбыл на фронт. Встречаясь лицом к лицу с деятелями общественности, с земскими и городскими представителями, он разъяснял им программу и цели Правительства.

«Не первый раз за мою поездку, - сказал Верховный Правитель на торжественном заседании Екатеринбургской Думы, - мне приходится встречаться с представителями земств, городов и общественности, и я с глубоким удовлетворением должен установить отсутствие разногласия взглядов моих и Правительства, которое я возглавляю, с пожеланиями, что слышал до сих пор от местных людей. Я должен отметить глубокое значение этого факта, что безвозвратно прошло то время, когда власть могла себя противопоставить общественности, как силе ей чуждой и даже враждебной. Новая свободная Россия должна строиться на фундаменте единения власти и общественности.

Население ждет от власти ответа на вопросы о задачах власти, и ему открыто об этом следует сказать. Борьба, не допускающая никаких колебаний, никаких соглашений, - вот первая задача и цель Правительства, которое я возглавляю. Вторая задача – установление законности и порядка в стране. Большевизм слева, как отрицание морали и долга перед родиной и общественной дисциплины, большевизм справа, базирующийся на монаршеских принципах, но в сущности, имеющий с монархизмом столько же общего, сколько большевизм слева имеет общего с демократизмом, и подрывающий государственные основы страны – еще много времени после этого потребуют упорной борьбы с собой. Я не мыслю себе будущего ее строя иначе, как демократический. И не может он быть иным, и теперь, быть может, только суровые военные задачи заставляют иногда поступаться, и условия борьбы вынуждают к временным мероприятиям власти, отступающим от тех начал демократизма, которые последовательно проводит в своей деятельности Правительство.

В области аграрного законодательства Правительство стоит на точке зрения укрепления и развития мелкой земельной собственности за счет крупного землевладения.

Вот те ближайшие задачи, которые поставило себе Правительство, мною возглавляемое. Оно считает, что русский народ является единственным хозяином своей судьбы, и, когда он через своих свободно избранных представителей в Национальном Учредительном Собрании выразит свою свободную волю об основных началах политического, национального и социального бытия, то я и Правительство, мною возглавляемое, почтем своим долгом передать ему всю полноту власти, нам ныне принадлежащей».

Чтобы получить военную и моральную поддержку, «танки от милых союзников», Колчак, 3 июня 1919 года, дал разъяснение иностранным державам по некоторым политическим вопросам:

1. 18 ноября 1918 года я принял власть и не намерен удерживать ее ни на один день дольше, чем это требуется благом страны. В день окончательного разгрома большевиков моей первой задачей будет назначение выборов в Учредительное Собрание. Ныне спешно работает комиссия по подготовке выборов, которая установит их условия и порядок на основах всеобщего избирательного права. Признавая себя ответственным перед этим Учредительным Собранием, я передам ему всю власть, дабы оно свободным решением определило будущее устройство государства. В этом была мною принята присяга перед Высшим Российским Судом - хранителем законности нашего государства. Все мои усилия направлены к тому, чтобы закончить возможно скорее гражданскую войну сокрушением большевизма и предоставить, наконец, русскому народу возможность действительно свободного волеизъявления.
2. Я высказываю вместе с тем готовность уже теперь обсудить с державами все связанные с Россией международные вопросы в свете тех идей сокращения вооружений, предотвращения войн и миролюбивой, и свободной жизни народов, завершением которых является Лига наций. Правительство, однако, считает долгом отметить, что окончательная санкция всех решений от имени России принадлежит Учредительному Собранию. Россия в настоящее время и впоследствии может быть только государством демократическим, в котором все вопросы, касающиеся изменения территориальных границ, и международных отношений, должны получить ратификацию представительного органа.

7. переходя к вопросам внутреннего устройства, могущим самоуправления непременное интересовать державы, поскольку они являются показателями политического направления Российского Правительства, я повторяю, что не может быть возврата к режиму, существовавшему в России до февраля 1917 года. То временное решение земельного вопроса, на котором остановилось мое Правительство, имеет в виду удовлетворение интересов широких кругов населения и исходит из сознания, что только тогда Россия будет цветущей и сильной, когда многомиллионное крестьянство наше будет в полной мере обеспечено землей. Равным образом, при управлении освобожденными частями России, Правительство не только ставит препятствие свободной деятельности земских и городских учреждений, но видит в их работе и в укреплении начал условие возрождения страны и помогает этим органам самоуправления всеми имеющимися у него средствами.

8. Поставив себе задачей водворить в стране порядок и правосудие и обеспечить личную безопасность усталому от насилий населению России, Правительство признает, что все сословия и классы равны перед законом. Все они, без различия религий и национальностей, получат защиту государства и закона. Напрягая все силы и ресурсы страны к достижению указанных выше задач, Правительство, мною возглавляемое, высказывается в эти решительные дни от имени всей национальной России. Я уверен, что после сокрушения большевизма мы сможем в полном согласии разрешить все вопросы, в которых,  одинаково заинтересована каждая из народностей, связанных своей государственной жизнью с Россией.

                                                        Адмирал Колчак.

Барон Будберг, хорошо знавший Колчака, характеризует его так:

- На свой пост Адмирал смотрит как на тяжелый крест и великий подвиг, посланный ему свыше, и, мне думается, что едва ли есть на Руси другой человек, который так бескорыстно, искренне, убежденно, проникновенно и рыцарски служит идее восстановления единой великой и неделимой России. Истинный рыцарь подвига, ничего себе не ищущий, и готовый всем пожертвовать, безвольный, бессистемный и беспамятный, детски и благородно доверчивый, вечно мятущийся в поисках лучших решений и спасительных средств; вечно обманывающийся и обманываемый, обуреваемый жаждой личного труда, примера и самопожертвования; не понимающий совершенно обстановки и не способный в ней разобраться; далекий от того, что вокруг него и его именем совершается…

В ночь с 16 на 17 июля 1918 в доме инженера Ипатьева в Екатеринбурге была расстреляна содержавшаяся там после переезда из Тобольска царская семья. Вместе с Николаем II и Александрой Федоровной были без суда убиты пять их несовершеннолетних детей, врач, слуги – всего 11 человек. Тела казненных были сожжены кислотой и сброшены в шахту. Расстрел был осуществлен по настоянию местных чекистов и санкционирован высшим большевистским руководством, включая Свердлова и Ленина. Основанием для казни послужила опасность захвата Екатеринбурга белыми,  в результате чего царская семья могла стать «знаменем контрреволюции».

3 марта 1919 года Верховный Правитель А.В. Колчак был в этом еще пахнущем злодеянием доме и поручил Н.А. Соколову расследование этого убийства.

В связи с этим американский исследователь русской революции Р. Пайпс писал:

- Когда правительство присваивает себе право убивать людей не потому, что они что-то сделали, или даже могли сделать, а потому, что в их смерти есть «необходимость», мы вступаем в мир, в котором действуют совершенно новые нравственные законы. В этом и состоит символическое значение события, случившегося… в Екатеринбурге… .

Гражданские войны, во время которых брат идет на брата, всегда отличаются особой жестокостью. Пытки, бессудные расстрелы, захваты заложников применяли и красные, и белые. Садисты из белой контрразведки ничем не уступали садистам из ЧК.

Причинами зверств становились месть, корысть, вседозволенность, да и просто психические отклонения. Но только большевики провозгласили террор на государственном уровне, возвели массовое истребление безоружных людей в ранг политики. Особенностью красного террора было то, что он направлялся не против активных противников режима, а против целых социальных групп: буржуазии, офицерства, казачества и т.д.

    В марте 1919 года войска Колчака прорвали центр Восточного фронта Красной Армии. Закрыть образовавшуюся брешь шириной в 150 км. Большевикам оказалось нечем. На южном Урале красные части вынуждены были уже в середине марта оставить Орск, Актюбинск и отойти к Оренбургу. Впоследствии Колчак вспоминал:

- Весеннее наступление, начатое мною в самых тяжелых условиях и с огромным риском… явилось первым ударом по Советской республике, давшим возможность Деникину оправиться и начать в свою очередь разгром большевиков на юге. Троцкий понял и открыто высказал, что я являюсь главным врагом Советской республики, и врагом беспощадным и неумолимым. На мой фронт брошено все, что только было возможно, и было сделано все, что можно было сделать, чтобы создать у меня большевизм и разложить армию.

Критическое положение на Восточном фронте заставило большевистское руководство признать этот фронт главным. К концу апреля, когда войска Колчака уже подходили к Самаре и Казани, на восток были направлены значительные подкрепления. Войска фронта были разделены на две группы: Южную под командованием М. Фрунзе и Северную под командованием В.И. Шорина. Южная группа двигалась на Уфу, а Северная – на Пермь. Наступление Южной группы началось 28 апреля 1919 года. Проведя три последовательные операции: Бугурусланскую, Белебейскую и Уфимскую, красные 19 июня вышли к предгорьям Урала. Северная группа в первой половине июня заняла Сарапул, Ижевск и Воткинск и к 20 июня вышла на дальние подступы к Перми. Таким образом, менее чем за два месяца войска Колчака были отброшены на 350-400 км. И потеряли почти всю занятую территорию. В конце июня - начале августа 1919 г. красные овладели крупнейшими промышленными центрами Урала: Пермью, Екатеринбургом, Златоустом и Челябинском. Войска Колчака оказались рассечены на две группировки: одна отступала в Сибирь, другая – в Туркестан.

После тяжелых встречных боев в августе о октябре 1919 года белые отступили за Тобол и отошли на рубеж реки Иртыш. Однако, растущее разложение армии, превратившейся в толпу беженцев и мародеров, заставило Верховного Правителя оставить Омск и выехать на восток. Правительство Колчака ранее перебралось в Иркутск. 14 ноября Омск был занят советскими войсками. В плен попало около 30 тысяч солдат и офицеров, красным достались трофеи: 3 бронепоезда и 41 орудие.

В декабре 1919 – январе 1920 гг. войска Восточного фронта совместно с партизанами заняли Томск, а затем окружили остатки войск Колчака южнее Красноярска и вынудили их слаться. Только группа генерала Каппеля прорвалась из окружения и ушла на восток через Енисей.

В декабре 1919 г. в Иркутске произошло восстание, организованное местным Политическим центром, который возглавляли ненавидевшие Колчака эсеры. Взяв власть, Центр потребовал смещения Колчака. 6 января 1920 года адмирал сложил с себя звание Верховного Правителя и объявил о передаче его Деникину, военную и гражданскую власть в Иркутской губернии и к востоку от Байкала Колчак передавал атаману забайкальских казаков Семенову.

15 января 1920 года Колчак, которому союзники выделили один вагон без конвоя, был арестован чехами, стремившимися обеспечить продвижение своих частей на восток, и выдан новым иркутским властям. Одновременно чехи передали Политическому центру эшелон с золотым запасом России. (В руках Колчака находилась большая часть этого запаса – 645 млн. золотых рублей, захваченных чехами в Казани в августе 1918 г. Однако, Колчак не желал использовать золото для приобретения оружия, т.к. считал его «достоянием всего русского народа», которым вправе распоряжаться лишь Учредительное Собрание. Только отказ союзников разморозить закрытые после октября 1917 года кредиты вынудили адмирала прибегнуть к продаже золота. К ноябрю 1919 г. оставалось ценностей на 408 млн. рублей).

21 января, в связи с приближением отступающих на восток каппелевцев, Политический центр передал власть Иркутскому ВРК и тогда же начался допрос Колчака. 7 февраля 1920 года по постановлению Иркутского ВРК, без суда, на берегу Ангары Александр Васильевич Колчак был расстрелян вместе с последним председателем своего правительства В.И. Пепеляевым и сброшен в реку – «отправлен в последнее плавание».

Формально ответственность за расстрел взяли на себя иркутские большевики. Однако, сохранились документы, свидетельствующие о том, что решение принималось в Москве.

Ленин телеграфировал заместителю председателя РВСР Э.М. Склянскому:

- Пошлите Смирнову /РВС-5/… шифром. Не распространяйте никаких вестей о Колчаке, не печатайте ровно ничего, а после занятия нами Иркутска пришлите строго официальную телеграмму с разъяснениями, что местные власти до нашего прихода поступили так под влиянием угрозы Каппеля и опасности белогвардейских заговоров в Иркутске. Ленин. Подпись тоже шифром. Беретесь ли сделать архинадежно?

Председатель Сибирского ревкома И.Н. Смирнов передал по радио исполкому Иркутского Совета:

- Ввиду движения каппелевских отрядов на Иркутск и неустойчивого положения советской власти в Иркутске настоящим приказываю вам находящихся в заключении у вас Адмирала Колчака, председателя совета министров Пепеляева с получением сего немедленно расстрелять.

                     Причины поражения белого движения.

На практике политика, осуществляемая белыми на занятых территориях, оказалась иной. Реальная власть принадлежала не гражданским должностным лицам и даже не командованию, а верхушке офицерства, охваченной жаждой мщения, примитивными реставраторскими мечтаниями.

«Колчак, - свидетельствовал очевидец, - не сумел справиться с атаманщиной, с проявлением грубой военщины, со своеволием генералов».

Если от большевиков крестьян отталкивала политика продовольственной диктатуры, то от белых – реквизиции. Не случайно большевистские агитаторы, призывавшие крестьян вступать в РККА, получали записки «Долой Колчака! Долой Советскую власть!». Солдаты белых армий обращались к своим противникам с листовками: «Товарищи красногвардейцы, перебейте своих комиссаров, а мы убьем своих офицеров и вместе создадим настоящую советскую власть».

Но большевики, по крайней мере, дали крестьянам землю, а белые лишь обещали вынести окончательное решение аграрного вопроса на Учредительное собрание. Практические же действия белых офицеров заставляли деревню предполагать, что в случае их победы возвращение помещиков станет неизбежным. Даже крестьянство Сибири, где помещичьего землевладения никогда не было, оказалось настроено враждебно по отношению к колчаковскому режиму, принесшему карательные экспедиции и массовые расправы.

Белое движение было разношерстно и мировоззренчески эклектично /от социалистов до монархистов/, что просто органически не было способно солидарно сфокусироваться в едином авторитетном лидере.

Колчак был прежде всего военный моряк, высокоодаренный полярный исследователь и гидролог – воевать на суше с обезумевшими соотечественниками был не его удел, не по его способностям и личным качествам, где побеждали люди беспринципные, бессовестные, бесчестные, беспощадные к своим, безбожники.

Стремясь прекратить анархию и восстановить твердый порядок, Колчак предоставил командующим военными округами право объявлять местность на военном положении, закрывать органы печати, выносить смертные приговоры. На деле это порождало произвол.

«Мы были совершенно искренни, когда в своих политических выступлениях выступали против всякого рода насилия, за общественную самостоятельность. Но исполнители на местах, воспитанные на старых навыках общаться с народом, творили безобразия, пороли без разбора и старых, и малых, виновных и невиновных, реквизировали крестьянское добро за мизерное вознаграждение», - сетовал впоследствии глава колчаковского правительства Вологодский.

Множилось дезертирство, на контролируемых белыми армиями территориях усилилось партизанское движение. К середине 1919 года в тылу колчаковских войск партизаны действовали в Алтайской, Томской, Енисейской и Иркутской губерниях.

«Во всем чувствуется неблагоустроенная и некультурная окраина, которой напряжение войны не по силам. Устройство власти – это не менее важный вопрос, чем ресурсы страны и снабжение. Я понимаю, что большевики действуют, как шайка, повсюду насадила своих агентов и не только дисциплинировала их, как было в казацкой вольнице, но и заинтересовала привилегией положения. Я не имею партии, никогда не соблазняю преимуществами и не верю, чтобы деньгами или чинами можно было преобразовать наше мертвое чиновничество, но даже если можно как – нибудь изменить систему управления, то я хотел бы этого»^[5], - сокрушался А.В. Колчак.

В конце концов Адмирал остался почти один: его бросила армия, окружение, конвой, подло и унизительно предали союзники, его головой расплатившись с комитетчиками за беспрепятственный проезд через Байкальские туннели на восток.

Единственный человек, которого он нашел в тяжкую годину лихолетья и до конца бывший с ним все это время, это была слабая, беззащитная женщина, т.н. «гражданская жена», - Тимирева Анна Васильевна /об их взаимоотношениях написал Владимир Максимов в романе «Заглянуть в бездну»/.

Позднее она написала в заявлении о реабилитации:

- Я была арестована в поезде адмирала Колчака и вместе с ним. Мне было тогда 26 лет, я любила его, и была с ним близка, и не могла оставить этого человека в последние дни его жизни. Вот, в сущности, и все.

Из ее дневника:

- Как трудно писать то, о чем молчишь всю жизнь, - с кем я могу говорить об Александре Васильевиче? Все меньше людей, знавших его, для которых он был живым человеком, а не абстракцией, лишенной каких бы то ни было человеческих черт. Но в моем ужасном одиночестве нет уже таких людей, кто любил его, верили ему, испытывали обаяние его личности, и все, что я пишу, сухо, протокольно и ни в какой мере не отражает тот высокий душевный строй, свойственный ему. Он предъявлял к себе высокие требования и других не унижал снисходительностью к человеческим слабостям. Он не разменивался сам, и с ним нельзя было размениваться на мелочи – это ли не уважение к человеку?

И мне он был учителем жизни, и основные положения его: «ничто не дается даром, за все надо платить» и, «если что – нибудь страшно, надо идти ему навстречу – тогда не так страшно» – были мне поддержкой в трудные часы, дни, годы».

«У него никогда ничего не было, кроме чемодана со сменой белья и парадным мундиром, а ведь ему приходилось до этого командовать лучшими  флотами России, - вспоминает Анна Васильевна, - теперь им пугают детей, изображают исчадием ада, кровожадным чудовищем с мертвыми глазами людоеда, а он всю жизнь мечтал о путешествиях, о тайном уединении тиши кабинета над картами открытых земель. На своем долгом веку я не встречала человека более простого и уживчивого. Он был рожден для любви и науки, но судьба взвалила ему на плечи тяжесть диктаторской власти и ответственность за будущее опустошенной родины».

*        *         *

                     Дон Кихот ХХ века пытался найти загадочную Землю Санникова, воевал с ветряными мельницами гражданской войны, послужив Отечеству верой и правдой, пером и кортиком, и, беззаветно любя Россию, наивно мечтал об ее великом будущем.

ПРИМЕЧАНИЯ

АЛЕКСАНДР  ВАСИЛЬЕВИЧ  КОЛЧАК

/Крестный  путь  ученого, воина и борца за веру/

    Над страной, окутанною пороховым чадом.                                                  

                                                    Что безумствовала, правду и веру гоня.                                                         Возносились в бессмертие ее лучшие чада,                                                             Преданные ею и  предаваемые до сего дня…                                                Виктор Афанасьев.

 Пришло благословенное время реабилитировать одно из славных имен российской истории. В страшной гражданской войне движение, им возглавляемое, не одержало победы, а торжествующие и наивные победители, служившие, по неведенью, дьявольскому промыслу, оболгали, извратили, предали забвению и поруганию все то, что было сделано Им и всеми славными детьми России, которые мечтали о ее величии под защитой Бога и отдавшие все ради этого.                                         

«Живым напоминанием о страданиях Христовых явился в дни своих испытаний Царь  Николай II. Предан он был теми, кому доверял. Оставлен был почти всеми  приближенными, лишь немногие пошли с ним на его Голгофу. Толпы, еще недавно с восторгом встречавшие и приветствовавшие его, теперь поносили его, приветствуя тех, кто желал его казни. Как друзья Иова, недавно казавшиеся преданными ему, они обвиняли его в несовершенных им преступлениях. «Распни, распни Его / Лк. 23.21/, - слышалось всюду, и те, кто оставался верен ему, не смели возвысить голоса, скрываясь «страха ради иудейского» /Ин. 7,13./… С  терпением и кротостью переносил он все выпавшие на его долю и до дна испил чашу своих страданий», - с горечью говорит святитель Иоанн, архиепископ Шанхайский, о страданиях, испытаниях, и крестном пути императора и  предавшем        его народе.                                        

Эти  слова священника применимы ко  многим  святым и великомученикам Земли Русской. В их числе и адмирал Александр Васильевич Колчак. В нем органично были соединены ВЕРА в Бога и науку, ЛЮБОВЬ к России, и  НАДЕЖДА, что на Земле торжествующе не захохочет Сатана: «Я победил тебя, Галилеянин»…Это была его нравственная триада: ВЕРА, НАДЕЖДА И ЛЮБОВЬ, а женой его, кстати, была СОФЬЯ /Софья Федоровна Омирова /.

 Ростислав Александрович Колчак в своих воспоминаниях упоминает о религиозности своего отца: «…Ольга Ильинишна, мать адмирала, была гораздо моложе своего мужа и умерла, когда ее сыну было 20 лет /1855- 1894/. Она, по словам моей матери, была «красивая казачка», спокойная, тихая, добрая, и строгая. Воспитывалась она в Одесском институте и была очень набожная. В доме ее отца жили как будто «по старинке». Александр Васильевич ее очень любил и на всю жизнь сохранил память о долгих вечернях, на которые он ходил мальчиком со своей матерью в церковь где-то недалеко от мрачного Обуховского завода, вблизи которого они жили по службе отца.

Александр Васильевич был очень верующий, православный человек; его характер был живой и веселый /во всяком случае, до революции и Сибири/, но с довольно строгим, даже аскетически - монашеским мировоззрением. У него были духовники - монахи, и я слышал, как он, будучи Командующим Черноморским флотом, навещал одного старца в Георгиевском монастыре в Крыму. Вероятно, эти черты были в нем заложены его матерью».

В нем не было антагонизма между наукой и верой.

В молодые годы его занимали научные вопросы, он стремился к исследовательской работе: «Во время моего первого плавания главная задача была чисто строевая на корабле, но, кроме того, я специально работал по океанографии и гидрологии. С этого времени я начал заниматься  научными работами. Я готовился к южно - полярной экспедиции, но занимался этим в свободное время; писал записки, изучал южно – полярные страны. У меня была мечта найти Южный полюс; но я так и не попал в плавание на южном океане».

Его публикации за 1898 г., посвященные гидрологическим наблюдениям и выверке карт холодных течений у берегов Кореи, несомненно, представляли большой научный и практический интерес. Эти статьи привлекли внимание известного ученого и полярного исследователя барона Э. В. Толля и в 1900 г. он берет А.В. Колчака вторым штурманом и научным сотрудником Русской полярной экспедиции.

В экспедиции ему поручили вести магнитные, гидрологические, гидротехнические, гидрохимические и гидрофизические наблюдения. Но главным его увлечением становится важнейший раздел  науки о море – гляциология. Более трех лет, в течение всей экспедиции и во  время поисков пропавшей  группы Э.В. Толля, отправившейся на поиски Земли Санникова, он изучал форму и строение льда. Обнаружил уникальное явление – существование пресного льда под слоем морской воды. По мнению Колчака, эти древние ледники, пережившие трансгрессию моря /наступление суши на море/  и простирающиеся под уровнем моря, образуют вблизи берегов остров Фаддеевского и Новой Сибири настоящее ледяное дно, прикрытое только местами тонким слоем илистых отложений. Он дает объяснение этому странному феномену – образование пресного льда в соленой морской воде – и подробно разбирает ледяные метаморфозы в своей монографии «Лед Карского и Сибирского морей».

Но написание и издание статьи задержались на несколько лет. Началась война с Японией. Оставив молодую жену Софью в Иркутске, наш герой уезжает, чтобы принять участие в войне.

Только вернувшись из японского плена и обработав весь материал, 10 января 1906 г., А.В. Колчак сделал свой доклад. Совет Русского географического общества за «необыкновенный и важный географический подвиг, свершения которого сопряжено с трудом и опасностью», присудил высшую награду общества — Большую  Константиновскую золотую медаль. Вскоре он был избран действительным членом этого общества. Отделение физико-математических наук Императорской академии наук, заслушав представление академика Ф.Б. Шмидта, 22 марта 1906 г. постановило издать труд лейтенанта А.В. Колчака. Работа вышла в печать в 1909 г.

Исследование Колчака дали возможность впервые в научной литературе осветить такие разделы, как наблюдение над образованием  ледяного покрова в открытом  море, исследование развития торосования в области берегового припая Карского и Сибирского морей.  Описание различных форм  льда сделано им так тщательно и детально, что можно смело утверждать, что этот труд не имеет аналогов, что его исследования значимы и долговечны. Для проведения сравнительного анализа снежно-ледового покрова полярных морей могут с успехом быть использованы гляциологические данные, полученные Колчаком в то время, когда морские экосистемы Арктики не были подвержены  разрушительным антропогенным воздействиям, например, распределение радионуклидов во льду из-за могильников техногенных радионуклидов в морях.

 Позднее под его наблюдением и контролем осуществлялось строительство военных судов  ледокольного типа «Таймыр» и «Вайгач» на Невском судостроительном заводе. Для проведения  картографических работ специально готовился «Вайгач», и А.В. Колчака назначили его командиром. В 1910 г. под его командой была проведена комплексная экспедиция к Берингову проливу…

 Это было последнее плавание знаменитого полярника с научными целями. Начавшиеся последовательно Первая мировая и гражданская войны прервали научные исследования, но идея использования Северного морского пути в практических целях он пытался осуществить в годы гражданской войны как возможный путь для поставок в свою Сибирскую армию. В то время, когда он пытался всеми силами спасти в России – ВЕРУ, НАДЕЖДУ И  ЛЮБОВЬ…

  Народ преступил все заповеди  Христовы во время братоубийственного лихолетья. Преступил и то, что: «Всяка душа властям предержащим да повинуется: несть бо власть аще не от Бога, сущия же власти от Бога учинены суть / Рим.13.1/». И осуществилось предзнаменование, что «всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, и  дом, разделившейся сам в себе, падет» /Лк.11,17/, которое актуально для России до сих пор. Но не народ повинен в развязывании этой войны и падении «разделившегося дома». Он лишь как заблудшее стадо агнцев, ведомое на заклание теми, о ком когда-то прозорливо сказал А.С. Пушкин : «Не приведи Бог видеть русский бунт – бессмысленный  и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердые, коим чужая  головушка полушка, да и своя шейка копейка». Это они – иуды  России предали народ и предают его до сего дня.

 По отдельным фрагментам биографии Колчака, можно понять и почувствовать причину многих его поступков. Именно  он положил начало расследованию чудовищного, сатанинского убийства царской семьи в Екатеринбурге и лично побывал в том печально знаменитом Ипатьевском доме, где еще сохранились недавние кровавые следы варварского злодеяния, где стены взывали к отмщению. Против этого дьявольского большевистского правительства он объявил крестовый поход и верен был этому обету до конца.

И его вера была ему в том святом деле мечом и опорой.  Он осознанно верил, что если даже на том пути святого служения Отчизне и будет предан, то пройдет со смирением свой крестный путь на свою Голгофу.

     Анна Васильевна Тимирева, которая разделила и облегчила его путь в годы Сибирского правления, вспоминала о том времени, когда его арестовали: «Говорят, единственным занятием его в перерывах между допросами была молитва. Всю жизнь…он был верен Богу, и как видите, в час испытаний не отрекся от своей веры, наподобие Иова, а принял их, со смирением и молитвой».

Он очень трепетно, как истинно верующий, относился к вопросам религии, у него, например, всегда находилась небольшая иконка, о которой его позже спрашивали на допросе в Иркутске:

 Алексеевский: В числе вещей у вас есть икона – складень. Там как будто есть надпись, что она вам дана от императрицы Александры Федоровны, от Распутина и какого-то епископа.

Колчак:  У меня есть благословение епископа омского Сильвестра, которое я от него получил. Это маленькая икона в голубом футляре. Она принадлежала ему: он получил ее от каких-то почитателей с надписью, и так как у него другой не было, то он мне эту и подарил.

Еще один факт его отношения к вопросам веры: перед казнью он отдал своим тюремщикам яд, который  хранился у него давно. И на удивленный вопрос, почему он не воспользовался им, ответил, что может этот яд пригодится им:

• Вы безбожник, уважаемый, для вас это будет легче.
• Думаю, что это вряд ли пригодится.
• Кто знает, уважаемый, кто знает, не зарекайтесь.

    Он с честью и верой прошел свой крестный путь…

С большой надеждой обращается к нам  - потомкам, оттуда из 20-х годов ХХ в.,  Г. Гинс - бывший член Омского правительства: «Будущая  Россия оценит благородство адмирала Колчака и воздвигнет ему памятник благодарности, но и нам современникам, стыдно не отдать светлой памяти мужественному и самоотверженному Правителю. Мы должны оградить его имя от несправедливых, клеветнических обвинений. Он был не « врагом народа», а его слугой, но, если ему не суждено было сделать для народа то, к чему российское правительство искренне и упорно стремилось, то это не его вина. Он хотел улучшить благосостояние народной массы, но это оказалось невозможным в условиях непрекращавшейся войны и разрушенного транспорта. Адмирал  Колчак погиб за чужие грехи ( курсив мой – А.С.) и культурный  мир должен понять, что предательство по отношению к адмиралу – великое злодеяние не только перед Россией, которая лишилась одного из лучших своих граждан… и, наконец, перед  историей…

 Скорбный образ адмирала Колчака, с его проницательными и печальными глазами и мученическими линиями лица, будет долго памятен.

 Как постоянный укор, будет он преследовать и тех, кто взял на себя неблагодарную роль предателей, и тех, чья вина привела гражданскую войну к ее тяжелому финалу.

 Тех же, кто любит Россию, этот образ заставит склонить голову и мучительно вспомнить о неизмеримой глубине бедствий, переживаемых великим государством.

  Всецерковное прославление Венценосных мучеников в лике святых стало бы свидетельством единства и согласия земной Церкви и небесной торжеством правды над ложью и сняло бы с Отечества оковы рабства темных сил».

  «Торжеством правды над ложью» стало бы прославление жизни и деятельности Александра Васильевича Колчака, и реабилитация его имени. Это будет еще один из шагов к общему выздоровлению России и «сняло бы с Отечества оковы рабства темных сил».

 «Мы верим в то, что Россия выздоровеет от долгой и тяжкой болезни и вновь займет подобающее ей место среди мировых государств… И страшная кровоточащая борозда, проведенная десятилетним безумием большевизма, заживет. Но рубец от нее останется как память русского страстотерпчества и как суровый последний урок всему миру» (А. Куприн).

                                          Список используемой литературы:

1. А. Куприн.      Рубец. – ж. Слово, 1-6, М. 1992 .
2. В. Максимов. Заглянуть в бездну. – М., «Советская Россия»,1991.
3. Г.В. Егоров.  «Александр Васильевич Колчак – последние дни жизни»,

                               Барнаул, Алтайское книжное издательство, 1991.                                            

4. «Воскресная школа» №25, июль 1999, еженедельное приложение к газете «Первое сентября».
5. А.С. Пушкин.  Капитанская дочка.
6. В.В. Синюков.  Полярные исследования Александра Колчака в

                                 1900 -1903 гг.,

                                 «География» – приложение к газете «Первое сентября»,

                                  №20, 1996 г.

7. В.В. Синюков.   Арктические экспедиции Эдуарда Толля и Александра

                                  Колчака.

                                  «География» – приложение к газете «Первое сентября»,

                                   №7, 1997 г.

Путешествие в загадочную Арктиду.

/ игровой урок /

Опиши героев минувших и тогда  история

                                               твоя родит героев времен будущих.

                                                                                            Ф. Глинка.

Различные игровые формы урока разработаны давно и знакомы всем учителям, поэтому их задачам, методам и значению не буду уделять большого внимания. Общепризнанно, что они способствуют развитию у детей нестандартного мышления, фантазии, взаимопомощи, самоконтроля; приобретаются навыки коллективной работы, умение сопоставлять, анализировать, делать выводы; вызывают или закрепляют интерес к учебным предметам; дают представление о практическом применении полученных знаний.

  Урок является неотъемлемой итоговой частью темы «Великие мировые и русские географические открытия», состоит из двух частей или в форме урока-модуля. Учитель может по своему усмотрению распределить срок его проведения.

              Оборудование урока: глобус, физическая карта мира, атласы, контурные карты, музыкальное сопровождение, кисти и краски, пакеты с заданиями.

План урока:

1. TERRA INCOGNITA  ARCTOS.

А. Цели и загадки;

Б. источники:

• древние ненецкие легенды «Явал»;
• древнегреческие мифы о Гиперборее;
• древнеиндийские книги «Веды», «Махабхарата», «Законы  Ману»;
• древнеиранское собрание зороастрийских книг «Авеста»;
• современные данные и моделирование.

    В. Великие географические открытия в Арктике.

2. Командная игра.

Ход урока

   Урок начинается с познавательной лекции учителя или подготовленного сообщения ученика о том, как Человек веками пытался страстно познать окружающий мир, в целом, и Арктику, в частности, где преследовал три великие цели:

1. открытие и освоение северо-восточного морского пути;
2. открытие и освоение северо-западного морского пути;
3. достижение Северного полюса и открытие центральных районов Арктики.

   До этого учитель задает проблемные вопросы:

• Что мы помним об эпохе Великих географических открытий?
• Каковы их причины и цели?
• Почему начались открытия и на севере?

    Во времена средневековья всю Европу манил изобильный Восток, но все южные пути к нему контролировались турками, испанцами и португальцами. Поэтому актуальным стал поиск других путей – арктических.

   Это была грустная и величественная проза тех веков, унесшая тысячи жизней первопроходцев. И если две первые цели в Арктике понятны – поиск проходов, но зачем исследовать ледовые безжизненные районы Арктики?

 Не только сказочный Восток и «Пряные острова» притягивали взоры и чаяния европейцев, была еще одна заманчивая цель – познать неизведанное в  Арктике, так как была непоколебимая вера в то, что в ее центральных районах существует мифический материк – загадочная прародина и колыбель всего человечества. Эта уверенность подкреплялась легендарными источниками великих и малых этносов.

   В устном народном творчестве ненцев есть старинные предания – «Явал», они охватывают то время, когда ненцы только еще начинали осваивать тундру, прийдя с территории Саянского нагорья в начале первого тысячелетия н.э.  Но до самоедских племен арктическое побережье заселяла культура сиртя (сихиртя или сихирча). Предположительно, они представляли собой остатки древней цивилизации, жившей на легендарной территории в Арктике. Предания рассказывают:

  - Говорят, какой-то ненец однажды пас оленей и увидел на берегу озера девушку – сихиртя. Она сидела и шила. У нее был красивый нож. Ненец стал подкрадываться к ней, однако даже не заметил, как девушка исчезла.

     Прошло сколько-то времени. Однажды этот же ненец аргишил /кочевал/ по тундре и встретился с незнакомым молодым человеком. У него в нарты были запряжены не олени, а мамонты. Юноша позвал ненца в гости. Вот они подъехали к песчаной сопке и вошли в пещеру. В пещере было жилище сихиртя. В одной половине находились старик и старушка, а на другой половине сидела девушка и раскраивала шкуры ножом, который в тот раз так понравился ненцу. Во время угощения ненец не мог глаз оторвать от девушки и ее великолепного ножа.

    Закончив гостевать, ненец поехал обратно на свое стойбище. Через какое-то время на берегу озера он нашел нож сихиртя и взял с собой. Это видели ямальские старики.

    /Этот документ можно дать детям разобрать, указав на различия двух культур: образ жизни, жилище и уровень развития/

    Багдадский посланник Ибн Фадлан, побывавший в Х веке в «стране булгар на Волге», удивился краткости ночи. Но добавлял, что на севере есть народ «вису», где ночь длится меньше часа! «Но за «вису», говорят, - писал он, - есть еще более удивительный народ, который отдален от других морем, живет на острове, но окружен горами, и никто из людей не может проникнуть в ту область».

   В XVI в. известные картографы Ян Бушмехерс /1590/, Герард Меркатор /1595/, Оронт Финей /1535/ даже изображают этот обширный материк, кольцом окружающий Северный полюс, рассеченный на четыре части могучими реками. По первым двум картам, реки эти текут от полюса, у Финея, – наоборот, к нему, но сам Северный полюс на всех картах изображен как скала, окруженная внутриматериковым морем и написано под рисунком «гора черная и высочайшая». На каждом из четырех островов тоже своя надпись. На большом острове к северу от Новой Земли и Шпицбергена написано: «Здесь живут пигмеи, их рост около 4 футов и жители Гренландии называют их стрелингерами». Про остров у запада от земли пигмеев сказано, что он «самый лучший и самый здоровый на всем севере» и что река между двумя этими островами «каждый год три месяца находится подо льдом». Река справа от земли пигмеев «имеет пять устьев и вследствие узости и быстроты течения никогда не замерзает», а в северной части острова живут барги, упомянутые Марко Поло; их поселение отмечено и на «Большой земле» напротив этого острова, примерно там, где сегодня лежат Новосибирские острова. На четвертом острове, лежащем напротив Аляски, только написано, что «гора, которая находится над полюсом, в окружности имеет 33 лиги».*

    Невольно задаешься вопросом, - откуда на их картах появился этот таинственный материк в Арктике? Или это плод их воображения, или же, изображая его, они основывались на каких-то сведениях? Странная осведомленность и подробность описания. Очевидно, что средневековые картографы черпали информацию из более древних источников, так как в их время материка на севере не было, и путешествия туда не совершались.

    Перелистывая страницы истории древних цивилизаций, мы можем найти эти источники.

    Так, еще в античной Греции, была версия о земле на севере. «За высокими недоступными горами,** - сообщает «отец истории», древнегреческий историк Геродот /V век до н. э. /, перечислив все известные ему народы с юга на север, - живет другой народ, который спит в течение шести месяцев». Та страна «отличается столь суровым климатом, что в течение восьми месяцев здесь стоит нестерпимый холод, а пролитая в это время на землю вода не делает грязи, разве разведешь огонь». В той стране «нельзя ни смотреть вдаль, ни пройти вследствие того, что там рассыпаны перья,*** и в самом деле перьями наполнены там земля и воздух; они-то и мешают зрению».

    Но еще выше, «по ту сторону Северного ветра, на побережье, обращенном к океану, живет счастливый народ». Северный ветер – это титан Борей, живущий в Рифейских горах, потому и страна, лежащая выше, севернее, «над Бореем», у греков получила название Гиперборея, а ее жители стали именоваться гипербореями.

     Греки, еще до Геродота, имели постоянную связь с ними, которые регулярно посылали через скифов дары, завернутые в пшеничную солому. Причем дары были адресованы на остров Делос. Ибо, по мифу, когда-то остров не стоял неподвижно в Эгейском море, а носился по всему океану. И на нем укрылась дочь титанов Лето, от преследования дракона Пифона, где родила близнецов: златокудрого Аполлона и вечно юную Артемиду. Произошло это на севере, в Гиперборее. Титаны тоже связываются с Гипербореей. Там же жили Форкиды – горгоны, одну из которых – Медузу убил Персей.

     Кстати, у античных греков была легенда, объясняющая, откуда и как могли появиться пигмеи на севере. Когда Геракл победил сына Земли великана Антея и прилег отдохнуть после трудной схватки, пигмеи, жившие в норах в песке, выползли на поверхность в полном вооружении и напали на спавшего героя. Геракл пробудился ото сна, сгреб их всех в свою накидку из львиной шкуры и унес с собой, вероятнее всего, на север.

    Есть еще много данных о связях древних греков с Гипербореей: яблоки Гесперид находились там, аргонавты Зета и Калаида оттуда и т.д.

    Согласно другому источнику – книгам древнеиндийской культуры «Ведам», «Махабхарата» и «Законам Ману», именно на Севере расположен центр мироздания,  где бог-творец Брахма укрепил Дхруву /Полярную звезду/. Вокруг нее движутся Семеро Риши /Большая Медведица/, под ней находится гора Меру, где живет сам Брахма – «Великий Меру, непорочная, благая обитель». «В Меру и солнце, и месяц ходят ежедневно по кругам слева направо, также делают это и все звезды». Гору омывает Молочное море, которое периодически замерзает, и тогда образуются «плененные воды» или, принимающие красивые образы, «ниспадающие воды».

    На севере Молочного моря, к северу от Меру, лежит большой остров Шветадвига /Белый остров/. Вот там-то и находится «страна, где вкушается блаженство». «Жители той страны смелые мужи, удаленные от всякого зла…к чести – бесчестью равнодушные, дивные видом; преисполненные жизненной силой; крепки, будто алмаз, их кости.…Здесь не живет человек жестокий, бесчувственный и беззаконный».

    Попасть в ту страну почти невозможно. Когда царь Сугрива отправлял армию обезьян на поиски похищенной жены Рамы, он предупредил войско, которое послал на север, что им придется преодолеть лежащую далеко-далеко на севере область ужасного мрака, где дерзких на каждом шагу караулит смерть. Но далее лежит счастливая обитель света, где живут небесные девы «священные Муни». Там повсюду растут плоды, золотые цветы, и реки текут в золотых руслах, там вечный океан и золотая гора, вершины которой касаются неба.

    К сожалению, стране этой суждено было погибнуть от потопа. Но Ману получает предупреждение от бога и спасается на судне, куда берет с собой различных животных и растений.

    Еще один древний источник – древнеиранское собрание священных зороастрийских книг «Авеста» рассказывает о сотворении мира.

    Бог-творец Агура Мазда создавал страны одну за другой, наделяя их радостью и благодатью, а злой дух Ангра Майнью, противоборствуя добру, привносил во вновь созданные земли беды и напасти. Шестнадцать стран поочередно перечислены в «Авесте», и каждую мы узнаем, кроме одной – первой в перечне.

   Первой Агура Мазда сотворил страну Эранвез, это лучшая страна, «прекрасная обитель», где нет холода и зноя, «где много собак и птиц, и прекрасных пламенеющих огней». По просьбе людей боги поместили эту страну недалеко от собственной обители. «На великолепной золотой горе Хукайрья, с которой ниспадают могучие незапятнанные воды Ардви…на величайшей вершине гор Харайти, где вращаются звезды, луна и солнце». На Харайти /Высокая Хара/ есть озера и реки в золотых руслах. У подножья плещется огромное море Воурукама, посреди него лежит остров, где живут священные животные и растут удивительные растения. Там герой эпоса Йима основал чудесную страну Эранвез, где люди, животные и растения «самые прекраснейшие», где нет болезней и несчастий, где живут люди «прекраснейшей жизнью». Но злой дух Ангра Майнью наслал на Эранвез холода, зима уже длится целых десять месяцев и замерзают воды и земли. Агура Мазда тогда сказал Йиме:

   - Йима, благородный сын Вивангхаты! На землю низойдут губительные зимы, они принесут снег на 14 пальцев глубиною даже и на высочайших горных вершинах. И все три рода животных погибнут; поэтому сделай Вара о четырех углах и большой длины по каждой стороне. И туда собери всех, и овец, и коров, и птиц, и собак, и красный пылающий огонь.

    В следующем историческом документе, в Ветхом Завете, в книге пророка Исайи тоже говорится о земле на севере: «А говорил в сердце своем: «Взойду на небо, выше звезд Божьих вознесу престол мой, и сяду на горе в сонме богов, на краю севера»». И у Иова встречается упоминание мест, где «воды, как камень крепнут, и поверхность бездны замерзает».

*  *  *

    Есть ли еще доказательства существования материка в Центральной Арктике помимо легенд, мифов и преданий?  

    Когда в  XVIII в. в Северную Америку потянулись переселенцы из Европы, они встретили на новом изолированном, казалось бы, от их родины континенте множество знакомых животных: бобров, оленей, рысей, диких кошек, птиц и так далее. Но если для птиц океан не преграда, а животные, допустим, могли перебраться с континента на континент по ледяному мосту, то, как попала в Северную Америку пресноводная европейская щука? Ответ возможен один: между Америкой и Евразией существовал не просто мост из островов, или ледяной мост, а перешеек, по которому текли пресноводные реки.

    Какой-то наследственный инстинкт заставляет некоторые виды птиц, например, чернозобую казарку, свой сезонный перелет совершать через Центральную Арктику и его приполюсную область. А розовая чайка, гнездящаяся в Сибири, летит на север…зимовать!  Что это - генетическая память о некогда теплых краях?

    И белый медведь – этот вечный бездомный скиталец по безбрежному  негостеприимному Ледяному океану, возможно, имел когда-то, как и все другие его родичи, свой дом, свой уютный и желанный ареал обитания. Дом исчез, и поэтому пришлось ему бродить по ледяным полям Арктики.

    Возможно, цыгане тоже с Арктиды и, потеряв свой дом, они до сих пор его ищут?!... Немало спорят и о прародине легендарных ариев; многие считают, что они с Арктиды пришли в Северную Индию и на Иранское плато на заре истории, и индийцы считают их своими прародителями. В более ранних переводах названия страны Эранвез звучало как «Айрийайна Вейо», что переводится как «семя ариев».

    А если вспомнить уже упоминавшихся сихиртя и такую похожесть аборигенов Севера на антропологический тип пигмеев – их малорослость, темнокожесть и приплюснутое лицо, то невольно поверишь в то, что в Гиперборее жили пигмеи. А потом, возможно, частично ассимилировались с пришедшими с юга самоедскими племенами. Например, легендарные предания ненцев «Явал» говорят о таких браках:

    - Однажды у одной сопки жил неженатый рыбак с матерью. Рыбак иногда поднимался на сопку и в шутку стучал по земле, говоря: «Старик – сихиртя, отдай свою дочь в жены, а то разрушу твое жилище!». Так он делал не один раз. И вот однажды ночью рыбак проснулся и слышит, как снаружи кто-то говорит: «Где ты? Я уже пришла». Рыбак испугался от неожиданных слов и ничего не ответил. Тогда распахнулось входное отверстие чума, и вошла девушка. Красивая, маленького роста. Она промолвила: «Меня отец послал, чтобы ты не разрушил наше жилище». Услышав эти слова, рыбак ничего не сказал. Он весь был как в оцепенении. В это время вошедшая в чум девушка – сихиртя увидела подвешенного над костром осетра. Она сильно испугалась, выбежала из чума и больше никогда не показывалась. Рыбак же понял, что совершил грех, зря, беспокоя жителей подземелья. Он аргишил с этого места. В дальнейшем он ни разу не видел сихиртя.

       А что же говорит современная наука в ответ на древние эпосы и средневековые карты?

    Выдающийся океанограф Я.Я. Гаккель писал:

    - Многие…данные указывают на то, что более значительные, чем сейчас, участки суши существовали в позднечетвертичное время не только в пределах шельфа, но, по-видимому, и в Арктическом бассейне;  не исключено, что по простиранию крупнейших подводных хребтов здесь протягивались грядой небольшие острова, образовавшие в совокупности Арктиду.

    Когда были открыты три мощных подводных хребта, названные в честь Ломоносова, Гаккеля и Менделеева, обнаружили, что над их вершинами только сотни метров, а над океанским дном почти четыре километра. Позже с них были взяты пробы грунта, оказавшиеся надводного происхождения, это доказало, что хребты были когда-то могучими горными системами, соединявшими Америку с Евразией, а весь обширнейший арктический шельф, глубины которого составляют всего от ста до двухсот метров, а где-то и 40-60, был сушей. Глубоководные котловины, заключенные между горными хребтами, вполне могли быть внутренними морями или озерами, пока некий глобальный катаклизм не вверг все в пучину морскую.

    С учетом многих гипотез, предположений, эпосов и научных фактов, суммируя их, можно смоделировать то, что существовало в Арктике под семью звездами Большой Медведицы в древности.

    Представим, что 40-30 тысяч лет до нашей эры в центре Арктики, за могучими горными хребтами, лежит обширная страна, посреди которой плещется теплое жизнетворное море. Полноводные реки пересекают всю страну с севера на юг, соединяя внутреннее море с океаном Семизвездия, окружавшим Арктиду. Океан бездонной бушующей преградой пролег между Арктидой, берегами Евразии и Северной Америки. В южных пределах Арктиды, за горными цепями, климат резкий, суровый, с холодной снежной зимой, во время которой замерзают устья рек и океан, но в самой этой стране нет ни убийственных морозов, ни иссушающей жары. В ее благословенном климате растут пальмы и плодовые деревья, леса изобилуют дичью, воды – рыбой и морским зверем. Много «прекрасных пламенеющих огней» - вулканов.

    В этой стране, Гиперборее, живут несколько разных народов, среди которых есть и племя темнокожих низкорослых людей с крупными головами и плоскими лицами. Гипербореи имеют развитые ремесла, обладают немалыми научными познаниями, достигли определенных высот в искусствах. Они поддерживают отношения с соседними народами.

    Разом ли, постепенно, но на сказочную Гиперборею опускается беда. Климат становится все холодней, землетрясения рушат горы, извергаются вулканы. Приблизительно 12 тысяч лет назад в океанскую бездну проваливаются самые высокие горы. Исчезает каменная преграда в Атлантике, стоявшем на пути Гольфстрима, и его теплые воды меняют курс и устремляются на северо-восток, вокруг Европы. Начинается таяние ледников, освобождается ото льдов пролив между Америкой и Азией. Уровень Мирового океана быстро повышается. Тогда же, по Платону, погибла и легендарная Атлантида.

    Катастрофа разворачивалась стремительно. Море поглотило Гиперборею почти целиком, но часть жителей спаслась, успев перебраться на немногие уцелевшие острова, а с них – на северное побережье Европы и, может быть, Америки.

    Затем последующие потепления и похолодания, наступления и отступления ледников превращают жизнь арктических племен в сплошную борьбу за выживание. Начинается быстрый регресс культуры, который заканчивается возвращением в каменный век.

    Опускание арктического шельфа продолжается до сих пор. Еще в средневековье исчезли легендарные острова Ис, Лионесс, Авилон, Гельголанд и Нордштранд. Уже в тридцатых годах ХХ века скрылись под волнами острова Васильевского, а в 50-х – острова Семенковского в море Лаптевых. Менее чем сто лет назад исчез остров Фигурина.

    А если вспомнить знаменитую загадочную и легендарную Землю Санникова у Новосибирских островов, которую видел в 1810 году промышленник Яков Санников, но так найти ее и не смогли. Многие великие путешественники мечтали открыть ее и считали ее частью Арктиды, «мамонтовой земли».

*  *  *

     Тайны и загадки Центральной Арктики манили в древности, и до сих пор их пытаются разрешить исследователи и ученые. Они привлекают, я уверен, и вас тоже. Поэтому не будем откладывать в долгий ящик свои желания, смоделируем ситуации полярных экспедиций и проверим нашу готовность к столь опасному, но интереснейшему путешествию. Собираем команды и после их проверки двинемся в путь, маршрутами самых известных экспедиций, которые поэтапно помогли приоткрыть нам завесу тайн Арктики.

    Ученики всего класса делятся по нескольким командам – экипажам кораблей. Игра будет состоять из нескольких этапов, за каждый тур команда получает оценку в баллах или соревнуется на скорость и качество продвижения к цели экспедиции.

    Например, можно обыграть маршруты  экспедиций А. Норденшельда и Э.В. Толля. Цель первой команды – прохождение и исследование северо-восточного прохода, второй – проникновение в центральные районы Арктики, поиск Земли Санникова.

    Что необходимо предпринять заранее, чтобы экспедиция прошла успешно?

    Одно из главных условий – очень тщательно выбрать капитана, команду и маршрут, подготовиться к ней. Как некогда сказал О. Свердруп, легендарный полярный капитан, что «…опасное приключение является признаком того, что кто-то в чем-то сплоховал; в составлении плана или в выполнении его… преувеличение героизма полярного исследования равносильно преуменьшению его умственных способностей». /Как не вспомнить после этого печально «знаменитую» челюскинскую эпопею или недавние антарктические «героические» путешествие ледокола «М. Сомов» и полет самолета АН-3 под руководством М. Челенгарова/.

    Первый тур – «капитанский».

В этом туре проверяются профессиональные и психологические качества капитанов. Команды должны быть уверены в способностях своих капитанов руководить экспедицией. Они должны разбираться в условиях плавания, в устройстве и классификации судна. Для этого возможно проведение тестов на профессиональную пригодность, психологические и нравственные способности быть лидером. Готовясь к экспедиции, капитаны должны понимать ответственность за ее успех и безопасность каждого члена команды. Необходимо, чтобы все верили в то, что он способен руководить и довести до победного завершения. Например, капитаны должны уметь завоевывать друзей, понравится людям, поэтому даются несколько минут им на то, чтобы ответили на вопрос, что нужно для этого сделать.

        Второй тур – «командный».

     Пока капитаны размышляют, выбираем научный персонал и судовую команду экспедиции. Как вы думаете, кто нужен был в полярных экспедициях? Учитель зачитывает отрывок, команды находят в нем ошибки.

    «Известный английский путешественник Фаддей Фаддеевич Крузенштерн, который в 1903 – 1906 гг. совершил первое кругосветное путешествие на судах «Мирный» и «Восток», говорил, что для исследования полюсов «при каждой экспедиции должен быть живописец и на каждом корабле двое ученых всего же 8: для астрономии 2, для физики 1, для ботаники 2, для зоологии 1, для минералогии и геологии 2.

   Сверх того можно предположить, что астроном будет вместе и физик, и что всякий из естествоиспытателей кроме своей особенной науки будет иметь познания и в другой отрасли естественной истории…Ревность и любовь к наукам ныне столь велики и столь всеобщи, что не будет недостатка в желающих, что найдутся люди, которые охотно оставят надежду на большое жалованье или на пенсию, если только будут иметь счастие, что их употребят в экспедиции.…Во время экспедиции издержек жалеть не должно; она должна быть так снаряжена, чтобы могла принести России новую славу, наукам пользу и мореплаванию безопасность» /слова И.Ф. Крузенштерна подлинны/.

    Кто больше ошибок найдет, может первым отправляться в путь.

    В зависимости от количества человек в команде состав экипажа может быть таким:

1. судовая команда: штурман, боцман, кок, матросы и механики, каюр;
2. научный персонал: врач, гидролог, биолог и зоолог, астроном и физик, метеоролог, художник и т.д.

   Поэтапно проверяем знания, умения и уровень подготовленности команд, пригодные к длительной экспедиции в экстремальных условиях Арктики, путем тестирования по различным научным дисциплинам, моделирования ситуаций на выживание и проверки профессиональных способностей каждого члена команды с помощью ребусов, кроссвордов, проблемных и творческих заданий, текстов с ошибками и т.д. – насколько хватит фантазии и готовности учителя и ребят.

    Например, задание детям, которые любят и умеют рисовать – конкурс художников -  за 10-15 минут нарисовать картину по отрывку из полярного дневника Ф. Нансена:

    - …26 сентября.…Бродил вечером по льду. Нет ничего изумительнее, ничего прекраснее полярной ночи! Это сказочная картина нежнейших оттенков. Это как бы расцвеченный эфир. Один тон, словно от легкого дуновения переходит в другой, и не знаешь, где собственно кончается этот, где начинается тот, и вместе с тем все красочное многообразие налицо. Твердых очертаний нет, все мерцает, переливается музыкальною гаммой красок, далекою бесконечною мелодией невидимых струн. Но разве не так же возвышенна, тонка и чиста, как эта ночь, и всякая красота жизни? Дайте ей краски поярче, и это уже не будет так прекрасно. Небо высится над тобой как необъятный купол – синее в вышине, зеленое ближе к горизонту, лиловое и фиолетовое совсем внизу. По ледяным полям бегут холодные сине-лиловые тени, и розовеют края льдин, обращенные к отсвету исчезнувшего дня. Наверху, в синеве купола, мерцают так же мирно, как всегда, наши неизменные друзья – звезды. Луна повисла на юге огромным красно-желтым шаром с желтым кольцом вокруг, и легкие золотистые облака плывут по синему своду. И вдруг северное сияние расстилает на нем свое серебристое покрывало. Оно отливает то желтым, то зеленым, то красным, то разрывается, то собирается в волнистые складки, сверкающие серебром в изломах, колышется, зыблется. Ярко вспыхивают снопы огней и гаснут на миг, и вдруг взметываются к зениту огненные языки, внезапно прорезают снизу от самого горизонта мощный луч, и все это покрывало тает в лунном сиянии.

    Осуществляется выбор маршрута. Каждой команде будут даны ребусы или задания, в которых зашифрованы имя руководителя, годы и главные пункты, координаты маршрута экспедиции.

    Шхуны отплывают…Прохождение маршрута можно также обыграть познавательными различными заданиями, шифрограммами, тестами, разыгрываются ситуации, связанные с проблемой выживания людей в экстремальных условиях. Возможно, организовать конкурс на лучший вариант проведения досуга на корабле во время вынужденной зимовки во льдах океана Семизвездия или конкурс рисунков на темы «Арктида», «Великие русские географические открытия и Север». Лучше если эти задания будут приготовлены заранее.

    Делим дистанцию пути на несколько пунктов, добраться от одного до другого можно только решив задание или расшифровав название пункта. Задания групповые и индивидуальные для судовой  команды и научного персонала, ученики одной команды могут приготовить задания и вопросы для другой.

         КОМПЛЕКСНОЕ ЗАДАНИЕ КОМАНДЕ:

• Вы плывете на судне … /название корабля зашифровано/.

Из порта…/даны координаты, запишите его название, указав на карте, историческая справка/ идти вдоль берега Северной Европы на восток.

Штурману и капитану отметить на карте важнейшие координаты точек,  все моря, заливы, проливы, острова, лежащие на пути следования корабля. Научным сотрудникам экспедиции собрать сведения и дать справки об исследуемых местах…

Конечная точка вашего пути находится в пункте с координатами…

     Тесты и задания можно составить для каждого члена команды, в зависимости от способностей и выбранной им специальности. Даже для кока можно дать задание подготовить рецепт блюда в экстремальных условиях полярной экспедиции или организовать соревнование между поварами команд в быстроте и качестве чистки овощей и т.д. – насколько хватит фантазии и в зависимости от активности и подготовленности учеников.

   В перерыве, для разминки, можно зачитать следующие полярные рецепты:

    Ситуация: В 50-е гг. ХХ века на дрейфующей льдине СП-2 не предусматривалась должность повара. В. Канаки, участник дрейфа, рассказал о враче и по совместительству поваре В.Г. Воловиче:

  - Виталий Волович согласился работать поваром, имея совершенно непреоборимое желание отдать себя делу изучения Арктики. Первые его шаги на этом поприще навсегда остались в памяти людей, зимовавших с ним. Вот несколько рецептов, согласно которым Виталий готовил обед. Возьмите сушеные грибы, суньте их в кастрюлю с водой, добавьте гречневой крупы, сушеного лука, моркови и картофеля. Варить до подгорания крупы! На стол подается с опаской, но невозмутимо. Или – «борщ с бирками». Нарубите оленину. Мыть не надо /смываются витамины/. Положите в кастрюлю, добавьте несколько горстей кислой мороженой капусты, томат-пасту, лук и все сухие овощи, имеющиеся под рукой. Соль, перец и лавровый лист по вдохновению. Варить до тех пор, пока фанерные бирки, привязанные к мясу, не очистятся от надписей. Подавать из надежного укрытия…

    Проверяется психологический тест капитанов /чей ответ ближе к Карнеги/.   Как оценочный эталон ответов привожу эти правила по Д. Карнеги:

1. Искренне интересуйтесь другими людьми.
2. Улыбайтесь.
3. Помните, что имя человека – это самый сладостный и самый важный для него звук на любом языке.
4. Будьте хорошим слушателем. Поощряйте других говорить о себе.
5. Говорите о том, что интересует вашего собеседника.
6. Внушайте вашему собеседнику сознание его значимости и делайте это искренне.

Первой команде, дошедшей до финала, устраивается триумф и оценивается каждый член команды.

*  *  *

         В заключении учитель  рассказывает о том пути, которые прошли великие полярные экспедиции, маршруты которых повторили на уроке команды; какие задачи и ситуации им приходилось преодолевать в Арктике.

    Например, Русская полярная экспедиция барона Э.В. Толля на шхуне «Заря» /1900-1903 гг./, отправившаяся на поиски легендарной Земли Санникова, о ее судьбе.

    Учитель вспоминает о том, с чего начинался урок – о потерянном материке – возможной прародине человечества, о ее останках, о легендарных островах в Арктике, которые так и не были найдены, но это еще впереди. Разгадать их тайны, при этом, не исчезнув как атланты, и осуществить все свои мечты люди смогут только в любви друг к другу, как древние обитатели сказочной Арктиды.

  О такой любви гипербореев нам может поведать старая ненецкая сказка:

• Если пройдешь льды, идя все к северу, и перескочишь через стены ветров кружащих, то попадешь к людям, которые только любят и не знают ни вражды, ни злобы. Но у тех людей только по одной ноге, и каждый отдельно они не могут двигаться, но они любят и ходят, обнявшись, любя. Когда они обнимутся, то могут ходить и бегать, а если они перестают любить, сейчас же перестают обниматься и умирают. А когда они любят, они могут творить чудеса.

    Поучительная сказка в наш разобщающий, разделяющий всех, эгоистичный век. Сколько мудрости в ней, ведь недаром супруги говорят друг другу – «половинка моя!».

   Наша игра поможет почувствовать локоть друга, поддержку команды, что только вместе, как в ненецкой сказке, мы сможем «творить чудеса».

   Побывав в том месте, где когда-то была сказочная «страна, где вкушается блаженство», возможно, где были наши истоки, где был Эранвез, Гиперборея, Сарайас, Арктида, страна счастья, благополучия и любви, мы заразились ее внутренней энергетикой и нашим совместно совершенным действом. Мы – одна команда и корабль у нас всех один – Земля, который плывет в безграничном и безвременном Вселенском океане.

*  *  *

ПРИМЕЧАНИЯ

Стр. 2     *              - около 70 км

Стр.3       **            - Рифейские горы – Урал

                ***          - снег

                    СПИСОК  ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Ковалев М.          Дорогами тысячелетий.

Сборник исторических очерков и статей. Кн. 2 ,

                                     М., Молодая гвардия, 1988.

2.   Каневский З.М.,    Зачем человеку льды?

                                      М., издательство полит. литературы, 1989.

3.    Арикайнен А.И.   Во льдах Северо-Американской Арктики.

                                      Л., Гидрометеоиздат., 1989.

4.    Газета “Таймыр” ,  № 42-44

ПАМЯТИ  ПАВШИХ ПОСВЯЩАЕТСЯ…

1 ЧАСТЬ. ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ.

Голос 1 чтеца /в темноте/:

Конец 30-х годов ХХ века. Европа благодушествовала, почивала на лаврах. Беззаботно и жизнерадостно люди проводили дни и ночи. Казалось, что это счастливое время будет длиться, длиться и длиться. Отработав, люди сидели за чашечкой кофе или стаканчиком аперитива в кафе или ресторане, обсуждали насущные и далекие от них проблемы. В основном, говорили о неспокойной обстановке в Советской России, в Германии, на Дальнем Востоке. Но все эти неприятности были далеки, и их, естественно же, не коснутся, а тоталитарные государства пусть сами между собой передерутся. Поэтому, можно расслабиться и повеселиться…

/Свет. У сцены столики с отдыхающими людьми. На сцене кафешантана исполняется танец «канкан» или танец на музыку из к/ф «Кабаре»…Свист, крики «Браво!», все потихоньку затихает. Свет гаснет/.

Голос 2 чтеца:

• А в это время в Германии рос, крепчал и набирал силу фашизм. И очень скоро он захлестнет и поработит Европу.

/исполняется зловещий, эксцентрический танец «свастика» о рождении и развитии фашизма на музыку Д. Шостаковича, симф.№7. Затем происходит захват Европы, люди за столиками и танцоры кафешантана одевают полосатую робу. Люди в черном угоняют их в лагеря. Звучит часть «Бухенвальдского набата»/

     1 чтец /на фоне песни «Нас утро встречает прохладой»/:

        - Советский Союз в это же время представлял собой такое же тоталитарное государство, как и гитлеровская Германия. Мы дружно строили коммунизм и свято верили в Сталина, в непогрешимость компартии. Наша великая цель, считали мы, может оправдать всю нашу бедность, страдания, страх и репрессии. Мы распевали в то время «Нас утро встречает прохладой» и не знали, что автор этой песни – 30-летний талантливый поэт Борис Корнилов один из миллионов репрессированных, расстрелян как враг народа.

                         Стреляли гордых, добрых, честных,

                         Чтоб захватить, упрочить власть,

                          В глухих подвалах повсеместно

                          Кровь русская лилась, лилась.

    2 чтец:

       -  Катилась беда кровавого лихолетья по городам и весям страны, неся слезы и горе не только в шумные столицы, но и заглядывая даже в самые дальние села и глухие деревни.

                          Когда /ах, как просто и мудро/

                          И день и ночь, и ночь и день,

                        Крестьян везли в тайгу и тундру

                        Из всех российских деревень.

                        От всех черемух, лип и кленов,

                        От речек, льющихся светло,

                        Чтобы пятнадцать миллионов

                        Крестьян российских полегло.

1 чтец:

       - Мы с комом в горле слушали об Испании, а позднее о «Бухенвальдском набате», но не слышали набата Колымы, Печоры, Соловков, Норильска…

                        И набивались тюрьмы теми,

                        В ком были чисты долг и честь,

                        Их поглощали мрак и темень

                        Им ни числа, ни меры несть.

2 чтец:

      - Но ни с чем не сравнимая сила духа народа всегда помогала России подняться с колен. В безысходности всегда звучала мелодия спасения, жизни и счастья.

/звучит мелодия песни «Легко на сердце от песни веселой». Свет, вбегают несколько девушек и ребят в довоенной одежде, шумят и веселятся/

1 чтец:

• Какими вы юными были,

Красивыми были – когда

Часы еще те не пробили,

Но рядом стояла беда!…

О сколько на сороковые

Задумано планов у вас!

А модные ваши – ручные –

Уже приближали тот час…

«Пред вами, - кричали плакаты, -

открыты любые пути!…»

постойте, сполна их, ребята,

еще вам придется пройти.

До смерти – любить обещали!

Горела от клятв голова…

Ах, если бы только вы знали,

Что сбудутся ваши слова…

2 чтец: 

• Последнее мирное лето.

     На улицах песня гремит.

И как все нарядно одеты:

От белого света рябит!

Еще ваши голуби реют,

Садятся на старый сарай,

И мама на кухне вам греет

На примусе утренний чай…

Мальчишки еще, не герои…

Еще вас не знает страна…

Но близится двадцать второе…

Стоит у порога – война.

1 чтец:

• Вы эту минуту продлите –

Как будто беда далека,

И не с обелиска глядите,

И не с пьедестала пока…

Спешите, пока не убиты,

Допеть, долюбить, дописать,

Из бронзы потом и гранита – ни слова уже не сказать!..

Вместе:

• Кончаются юность и детство,

В последний, наверное, раз –

Нам надо на вас наглядеться,

Навеки наслушаться вас…

/на сцене происходит следующий разговор/:

- Какая ты сегодня красивая на нашем выпускном вечере, Аришка! Как жалко, что нам всем скоро придется расстаться, разъедемся все кто – куда…

- Конечно, жаль, ведь столько лет вместе за одной партой. А что ты собираешься делать после школы, работать или будешь поступать?

- Хочу поступать в военное училище, стать танкистом. Помнишь, как Николай Крючков пел: «Три танкиста, три веселых друга – экипаж машины боевой»? я восемь раз этот фильм смотрел. Как это здорово, представляешь, такая грозная машина, а такая быстрая и легкая! Пусть все наши враги знают, что нас голыми руками не возьмешь, подавятся. А вон, Колька моряком хочет стать, будет бороздить моря – океаны.

- А ты, Димка, что будешь делать после школы?

- Пока точно не знаю, но тянет на Север, как челюскинцы, Папанин, на льдину. Хочу испытать себя – смогу ли также, как они. Помните, как в фильме «Семеро смелых»? Даже начинаю закалять себя, готовлю зимние вещи. А ты, Аринка, наверное, в педагогический или в медицинский?

- Нет, я хочу стать актрисой, буду поступать в театральный, уже и вступительное стихотворение выучила.  /декламирует/. Ах ребята, как же я вас всех люблю, так не хочется расставаться! А давайте поклянемся, что все силы, старания, даже жизни отдадим за счастье всех людей в мире, чтобы не было бедных и голодных, и поклянемся, что соберемся лет этак через пять и посмотрим, кто кем стал. Представляете, Димка с такой бородищей, как у Отто Юльевича Шмидта, и с трубкой – такой полярный волк. Колька и Славка в мундирах с наградами и все наши мальчишки и девчонки – взрослые и степенные, умора! Как же это будет здорово! Ну что, клянемся?

- Клянемся!!!

- А теперь пойдемте, нас приглашают на наш последний школьный вальс, а потом все вместе пойдем встречать зарю.

/звучит довоенный вальс. Танцует танцевальная группа, к ним присоединяются выпускники/.

 Звуки вальса и смех прерывается воем самолетов и взрывами. Вновь звучит «7 симфония» Шостаковича. Ночь, багровый свет фонариков, мечущихся по сцене. Свет фонаря останавливается на чтецах в немецкой форме, произносятся «Памятка немецкого солдата» и «Заявление Гитлера».

1 чтец:

- «Война будет резко отличаться от войны на Западе. На Востоке жестокость является благом на будущее. Командиры должны пойти на жертвы и преодолеть свои колебания. Совесть – еврейская выдумка».

-  «У тебя нет сердца и нервов. На войне они не нужны. Уничтожь в себе жалость и сострадание – убивай! / Не останавливайся, если перед тобой мужчина или женщина, старик или ребенок – убивай всякого русского, советского/. Ты – германец: как подобает германцу, уничтожай все живое, сопротивляющееся на твоем пути, думай всегда о возвышенном, о фюрере и ты победишь! Завтра перед тобой на коленях будет стоять весь мир».

/Музыка усиливается и затихает. Свет на девушку в черном, которая читает стихотворение М. Джалиля «Варварство»/

1 чтец:

               -  Лес притаился, безмолвен и строг,

                  Звезды погасли и месяц не светит,

На перекрестках разбитых дорог

Распяты взрывом малые дети…

 Руки убийцы в крови и грязи,

Ржет он, клыки пожелтевшие щеря.

Мститель, над пламенем встань! Порази

В черное сердце пьяного зверя…

Земля, расступись, отомсти, покарай

За раны свои и мученья,

Сынов своих верных зови, подымай

За правое дело отмщенья…

/инсценировка стихотворения Б. Окуджавы «Ах, война, что ты подлая…»/

2 чтец:                  

• И пробил час, удар обрушен первый, -

От Сталинграда пятится злодей.

И ахнул мир, узнав, что значит верность,

Что значит ярость верящих людей.

Сценка: полянка, сидят солдаты, отдыхают во время затишья, запекают картошку, подходит боец:

• Сверни-ка мне самокруточку – «козью ножечку». Не могу никак пока хорошо управляться правой рукой, не успела еще толком зажить. Вы так шустро рванули за фрицами, что боялся не догоню и пришлось сбежать из госпиталя. Воевать –то со своими лучше. Вот кисет, а газетку в больнице взял, налетай. Да, погоди, ты, не рви, там есть интересный стишок о жене фрица, почитай-ка /читают по очереди, можно сократить/

Что получила в посылке, жена,

Из древнего города Прага?

Из Праги прислал он жене башмаки,

Нарядны, легки ее башмаки,

Из древнего города Праги.

А что получила в посылке жена

Из польской столицы Варшавы?

Из Варшавы прислал он рулон полотна.

Рулон полотна получила жена

Из польской столицы Варшавы.

А что получила в посылке жена

Из города Осло на Зунде?

Из Осло прислал он на шапочку мех,

Разве у всех на шапочке мех

Из города Осло на Зунде?

А что получила в посылке жена

Из богатого Роттердама?

Шляпку прислал он, вступив в Роттердам,

На зависть всех дам.

Made in Rotterdam.

Из богатого Роттердама.

А что получила в посылке жена

Из бельгийской столицы Брюсселя?

Из Брюсселя прислал он жене кружева

В канун Рождества

Прислал кружева

Из бельгийской столицы Брюсселя.

А что получила в посылке жена

Из сказочного Парижа?

Из Парижа прислал он искусственный шелк.

Ужасно он шел, искусственный шелк

Из сказочного Парижа.

А что получила в посылке жена

 Из Триполитанского порта?

Прислал он жене золотой амулет.

Ну что за привет, золотой амулет

Из Триполитанского порта!

А что получила в посылке жена

Из далекой холодной России?

Из России прислал он ей вдовий наряд.

Вдовий наряд, прислал ей солдат

Для поминок своих – из России.

/вынимают из углей запеченную картошку и беседуют/

  -  В честь картошки надо бы поставить памятник в России… воин наш, русский, многим обязан ей, родимой картошке!

     Фронтовы дороги длинные, расхлюпанные. Пушка идет или тащат ее; танк идет, машина идет, конь ковыляет;  солдат бредет вперед на запад, поминая к разу кого надо и не надо. А кухня отстала! Все-то она отстает, проклятая, во все времена и войны отстает. Но есть солдату надо хоть раз в сутки! Если три раза, так оно тоже ничего, хорошо-то три раза, как положено. Один же раз просто необходимо позарез.

     Глянул солдат налево – картошка растет! Глянул направо – картошка растет! Лопата при себе. Взял за пыльные космы матушку – кормилицу, лопатой ковырнул, потянул с натугой – и вот полюбуйся: розоватые либо бледно-синие, желтые иль белые, что невестино тело, картохи из земли возникли, рассыпались, лежат, готовые на поддержку тела и души.

…И вот забурлила, забормотала картоха в котелке. Про родное ведь и бормочет, клятая! Про дом, про пашню. Про огород, про застолье семейное.  …И нет уж никакой безнадежности в душе солдата, никакого нытья. Замокрело только малость в глазу, но глаз, как известно проморгается!…

• Случалось, воды нет. В костер тогда картошку, в золу, под уголья. Да затяжное это дело, и бдить все время надо, чтоб не обуглилась овощь. А когда бдить-то? В брюхе ноет, глаза на белый свет не глядят от усталости. Значит, находчивость проявляй – в ведро картошек навали, засыпь песочком либо землею, чтоб не просвистывал воздух, и через минуты какие-нибудь кушайте на здоровье продукт первой важности, в собственном пару!
• А то еще проще простого способ есть: насыпь полную артиллерийскую гильзу картох, опрокидывай ее рылом в землю, пистоном вверх, разводи на гильзе огонь, а сам дрыхни без опаски. Сколько бы ты не спал, сколько бы ни прохлаждался – картофель в гильзе изготовится так, что и шкуру скоблить ножом не надо – сама отлупится!…
• Нет, я снова о памятнике речь завожу! Картошке, из которой люди наловчились по всему белу свету готовить с лишком две тысячи блюд, опоре нашей жизни – никакого внимания. По гривеннику всем людям труда – главным картофелеедам – собрать, и пусть самые талантливые художники, самые даровитые скульпторы придумают памятник! Тот, кто умеет сочинять гимны, должен найти самые торжественные слова, и самые голосистые певцы споют картошке гимн на самой широкой площади, при всем скоплении народа.

         Не знаю, кто как, я плакал бы, слушая тот гимн!

• А что у вас здесь новенького случилось, за время моего отсутствия?
• Сочинили несколько частушек о Гитлере. Послушай-ка. /исполняются несколько частушек или солдатских баек той войны/.

        Заиграй, гармонь, под пляску

        Задаем фашистам встряску. –

        Зарекутся навсегда

Лезть на наши города

Лез к Москве фашист – насильник

Через надолбы и рвы.

Крепкий русский подзатыльник