Развитие культуры и просвещения в России в эпоху Петра I
статья по истории (7 класс) на тему

                        Развитие культуры и просвещения в России в эпоху Петра I

Введение

     Данная работа посвящена развитию культуры и просвещения в России в эпоху правления Петра I (1672 – 1725), годы царствования – 1682 – 1725. эпоха правления Петра – это переломная эпоха в истории России. В это время Россия проходила всеобъемлющий процесс модернизации  и вестернизации, приобщения к европейским культурным ценностям и образцам, процесс вхождения в ряды ведущих европейских держав.

      Процесс модернизации, процесс реформирования никогда не бывает простым и лёгким. Он связан с переустройством не только внешних форм жизни, быта, человеческого общежития, что и само по себе нелегко даётся людям, особенно в традиционном обществе, каким, несомненно, было общество Московской Руси в XVII веке, но и затрагивает сознание, мировоззрение людей, их как сейчас принято говорить, ментальные установки, их духовные, нравственные ценности, их представления о сущем и должном. И эти представления и мировоззренческие установки отливаются в определённые формы культуры, меняющиеся, как правило, очень медленно от эпохи к эпохе и представляющие собой некоторый специфический культурный код нации. Формы образования, познания мира – это всё формы очень устойчивые.

     Петровские реформы перевернули весь строй, весь уклад русской жизни. Вызванные к жизни первоначально военными потребностями войны со Швецией, реформы, разворачиваясь вширь и вглубь, затронули почти все стороны русской жизни, переделав и «перемолов» Россию, сотворив из Московской Руси Российскую империю, перековав русского человека в длиннополом платье в лощёного европейца в европейском костюме - хотя бы только дворянина и только по виду. Но ведь культура начинается с верхов общества и постепенно распространяется ниже, тем более в глубоко сословном обществе, каковым и была тогдашняя Россия. Другой высокая культура, кроме как обращённой к верхам общества, быть тогда и не могла – и не только в России, но и в самой Европе. Но – через сто лет после Петра, и благодаря Петру, русская культура породила Пушкина – гениальный, непревзойдённый синтез элитарной и народной культуры. «Мельница истории мелет медленно, но верно». Мельница русской истории, заведённая Петром, смолола золотое зерно Золотого века русской культуры. Именно в этом – величайшая заслуга царя-реформатора.

     В этой работе мы останавливаемся только на некоторых сторонах петровских культурных и образовательных реформ – на положении школы в эпоху Петра, состоянии печати и книжного дела и учреждении Академии наук. Образование, наука, книжное дело – вот три кита, на которых и держится, на наш взгляд, и поныне, культурная традиция не только России, но и любой страны, желающей быть просвещённой, современной, сильной и благоприятной для жизни граждан.  

1. Развитие школы в эпоху Петра I

    Задача европеизации и модернизации России, поставленная Петром Великим, потребовала усиленного внимания к делу развития образования и просвещения в России. До эпохи Петра Россия, по сути, не имела системы школьного образования. Военные и политические задачи, решаемые Россией в Петровское время требовали большого количества грамотных образованных людей, особенно в сфере технических, прикладных и военных знаний. Пётр I решал задачу образования в России двояким способом. Во-первых, посылкой молодых людей на учёбу за границу, в страны Западной Европы, особенно в Голландию и Англию, более всего – для обучения военно-морскому делу и кораблестроению. Во-вторых, организацией в Москве, а потом и в Петербурге специальных школ для обучения молодых людей «разного рода наукам», особенно – военным и военно-морским наукам.

     1701 году в Москве, в палатах Сухаревой башни, была учреждена «Школа математических и навигационных наук», где приезжие англичане стали обучать «добровольно хотящих, или же с принуждением набираемых» молодых людей «математическим и навигацким, то есть мореходным, хитростным искусствам» (1). В школе проходили арифметику, геометрию, тригонометрию плоскую и сферическую, навигацию, морскую астрономию, и преподавали краткие сведения из области географии. Для подготовки учеников к слушанию этих курсов при школе были устроены два начальных класса, из которых тот, где учили читать и писать по-русски, назывался русской школой, а тот, е проходили начальный счёт, именовался «цыфирной школой». Кроме перечисленный дисциплин, в школе преподавалась для желающих «рапирная наука», то есть фехтовальное искусство.

     Ученики навигацкой школы проходили все науки, назначенные им, последовательно. Определённого времени для экзаменов, переводов с курса на курс, выпусков не было, и учеников переводили из одного отделения в другое, или, как тогда говорили, «из одной науки в другую», по мере выучки; выпускали из школы по мере готовности к делу и по требованию различных ведомств. На освободившиеся места немедленно принимали или набирали новых учеников. Учение приравнивалось к службе, и ученики получали кормовые деньги – чем дальше продвигался по службе ученик, тем больше он получал.

    При поступлении в школу ученикам давались под расписку книги и учебные пособия, которые они по окончании курса обязывались вернуть в целости и сохранности. Из математических книг выдавали «Арифметику» Л. Магницкого, логарифмы и книги «морских хартин», то есть атласы, а из учебных пособий – аспидные доски, «каменные перья», то есть грифели, карандаши, но бумагу ученики должны были покупать свою. Из математических инструментов навигаторы получали различные линейки – шкалы, радиусы, инструменты для определения времени по звёздам, для определения широты и долготы, различные циркули. Часть инструментов выписывалась из-за границы, а часть изготовлялась дома, при школе, в особой мастерской старшими навигаторами.

      Ученики жили частью в школе, частью в наёмных квартирах неподалёку от школы. Надзирателем над учащимися был первый русский математик, автор первого руководства в арифметике, Леонтий Магницкий, на котором, собственно говоря, и лежало всё преподавание. В 1711 году, когда число учеников выросло до четырёхсот с лишним, в помощь Магницкому для наблюдения за школярами было велено выбрать из учеников «десятских добрых людей, и всякому из них смотреть в своём десятке или отделении, чтобы школьники не пьянствовали и от школы самовольно не отлучались, драк   ни с кем и обид никому ни в чём не чинили» (2).

     Ученики навигационной школы служили не только во флоте; в указе Петра 1710 года было особенно подчёркнуто, что «школа оная не только потребна к единому мореплаванию и инженерству, но и артиллерии и гражданству». (3). Окончившие школу отправлялись для продолжения науки «за море», то есть за границу, или же назначались сразу на службу во флот, «к бомбардирскому делу», «к инженерству», куда в 1711 году было определено 170 человек, к архитектурным и геодезическим делам, «в артиллерию». Когда стали учреждаться школы в городах при архиерейских домах и монастырях, учителями  туда стали назначать тех же навигаторов. Кроме преподавания науки, учителя школы требовались к делу каждый по своей специальности: им поручалось рассматривать со стороны пригодности для перевода математические и навигацкие книги; в 1709 году они должны были изготовить и прислать в Воронеж трубы для наблюдения затмения Солнца, вычислить самоё время затмения и сделать рисунок затмения; всеё школе, ученикам и учителям, было поручено проложить линию дороги от Москвы до Петербурга.

    В 1712 году по типу навигацкой школы в Москве были основаны ещё две школы: инженерная и артиллерийская.

    Кроме этих школ, возникших в Москве, большое значение приобрела медицинская школа, основанная в 1706 году в Москве при госпитале за Яузой. Главным доктором и преподавателем в этой школе был Николай Бидлоо, очень опытный и знающий хирург, собравший около себя 50 человек учеников из русских. Курс учения в медицинской школе длился около пяти лет, а Бидлоо в одном из донесений царю очень хвалил успехи своих учеников в медицинских науках. В 1719 году было велено набрать из школы Бидлоо человек тридцать и отдать их в науку лекарского искусства царскому лейб-медику Блюментросту в Петербург. Первым доктором из русских был П.В. Постников, ещё в 1692 году отправленный в Италию, в Падуанскую академию, для изучения медицины.

     Кроме казённых школ высшего типа, ставящих своими целями приготовление из своих учеников знающих техников-специалистов, в Москве в 1700-ых годах зарождается частная, общеобразовательная школа. В июле 1701 года ректор школы при немецкой церкви в Ново-немецкой слободе Николай Швимер был назначен в Посольский приказ переводчиком шведского, латинского, немецкого и голландского языков, причём он должен был учить тем же языкам и «русских всяких чинов людей и детей, кто к тому учению ему будут даны, и учить с непрестанным прилежанием» (4). В ноябре 1701 года Швимеру дали русских учеников и он начал их учить латинскому и немецкому языкам. Через год Швимер дал хороший отзыв об успехах своих учеников, которых у него было шесть человек. Всё это были, по его отзыву, «ребята добрые, изрядные, радетельные и учителю послушные» (5).

     В 1703 году школа Швимера была закрыта, и его ученики были отданы новому учителю, пастору Эрнсту Глюку. Это был знаменитый мариенбургский пастор Глюк, взятый в плен войсками фельдмаршала Б.П. Шереметева, и присланный Шереметевым в Москву. Именно в доме Глюка была в услужении Марта Скавронская, ставшая позднее женой Петра I и русской императрицей Екатериной I. Глюк был человек очень деятельный и образованный, прирождённый проповедник и борец за просвещение. Для школы Глюка были отведены в Москве, на Покровке, палаты умершего боярина В.Ф. Нарышкина. 25 февраля 1705 года был объявлен царский указ: «Для общей всенародной пользы учинить на Москве школу на дворе В.Ф. Нарышкина, на Покровке, а в той школе бояр, и окольничих, и думных, и ближних, и всякого служилого и купеческого чина детей их, которые своею охотой приходить и в ту школу записываться станут, учить греческого, латинского, итальянского, французского, немецкого и иных разных языков и философской мудрости» (6).

     От себя Глюк написал особое «приглашение к российским юношам, аки мягкой и к всяческому изображению угодной глине». Он, в частности, писал: «Врата умудрения ныне отпираются, сиречь врата к торговле добрых наук» (7).

     Эрнст Глюк скончался в мае 1705 года, но его школа продолжала существование. Ученики собирались в школе уже около 6 часов утра, но собственно обучение начиналось около 8 часов. Начинали с того, что читали отрывки из Нового Завета. С 9 до 10 часов в разных классах изучали “Orbis pictus” Яна-Амоса Коменского, с 10 до 11 часов изучалась грамматика, Корнелий Непот, изучение постройки фраз и вокабулы; с 11 до 12 часов изучались немецкий и французский языки; в 12 часов наступало время завтрака. С 1 до 2 часов дня время посвящалось правописанию и приготовлению уроков; с 2 до 3 часов – письменные упражнения по немецкому и латинскому языкам и каллиграфия; с 3 до 4 часов читался Вергилий и Корнелий Непот, преподавалась арифметика; с 4 до 5 часов младшим преподавали французский язык; с 5 до 6 часов был урок истории и приготовление домашних заданий. Ученики, которых было самое большое около 50 человек, жили частично при школе, частично на частных квартирах.

    Частные школы общеобразовательного характера возникали и в других городах. Так, в Казани в 1709 году держал школу арифметический учитель Лука Юргенс, а иностранка Гаоме имела школу для девочек.

      Таким образом, в 1700-ых годах в Москве были уже школы трёх типов: 1) высшая богословская – Славяно-греко-латинская академия, основанная ещё в 1687 году; 2) высшая техническая – навигацкая; 3) общеобразовательная гуманитарная – гимназия Глюка.

     В 1715 году в судьбе этих школ наступают перемены. В 1715-1716 году ученики гимназии Глюка частично переведены в Петербург, а частично посланы за границу. Навигацкая школа была переведена также в Петербург, поближе к морю, правда не вся, а только старшие классы, из этих классов в Петербурге 1 октября 1715 года была образована Морская академия, по отношению к которой московская навигацкая школа становилась подготовительным учебным заведением. В Морской академии предполагалось держать 300 учеников, а в Навигацкой школе – 500 учеников. Но скоро и при академии были открыты подготовительные классы – «русская школа» и «цыфирная школа». В академии проходились в основном математические науки: арифметика, начала алгебры, геометрия и тригонометрия, и морские: морская астрономия, навигация и морская съёмка. Арифметику проходили по учебнику Магницкому, очень тяжёлому в изложении. При этом все определения заучивались наизусть. Тогдашние учебники были составлены по образцу катехизисов – в вопросах и ответах, и от учеников требовалось, чтобы они заучивали наизусть и вопросы и ответы.

     Обе академии, Морская в Петербурге и Славяно-греко-латинская в Москве, послужили двумя исходными пунктами для целой сети низших школ по городам Российского государства. В том же году, когда из старших классов Навигацкой школы была сформирована Морская академия в Петербурге, было издано царское повеление разослать в губернии по два ученика школы, выучивших геометрию и географию, «для науки молодых робяток из всяких чинов людей» (8). В 1716 году открыты были школы в 12 городах, а к 1722 году школы существовали уже в 42 городах; так как в этих школах обучали по преимуществу арифметике и геометрии, то их стали называть «цыфирными школами». Цыфирные школы предназначались для обучения «робяток» из всяких чинов людей, туда стали приказывать идти учиться всем, но, конечно, это приказание не исполнилось. В 1720 году посадские люди (то есть горожане) были освобождены от обязательного учения, а так как дворянских детей брать в цыфирные школы было запрещено ещё в 1716 году, то в этих школах стали учиться дети солдат и дети приказных людей (то есть мелких чиновников). Высшая наука всё больше определялась как достояние дворянства: раз от дворян требовалась непрестанная служба, то стало естественным, что для этого нужна и большая подготовка. Если в первое время, когда ещё мало дворян с охотой поступали в школу и на службу, правительство охотно принимало в науку людей всех сословий, то потом, к 1715 году, когда более-менее установился весь распорядок «шляхетной» (дворянской) жизни, и дворянин, обязанный всю жизнь служить, должен был начинать свою службу со школьной выучки, высшая петровская школа стала сословной, по преимуществу дворянской школой.

    Кроме цыфирных школ, в некоторых городах возникли школы, известные под названием «адмиралтейских русских». Такие школы были в Петербурге при Адмиралтействе, а также в Кронштадте, Ревеле, Казани, Астрахани, Сестрорецке и на адмиралтейских заводах. Они были основаны, чтобы «плотничьих и прочих мастеровых людей детей обучать грамоте и цифири и планс-геометрии, дабы потом могли добрыми мастеровыми быть» (9). Учили в этих школах сначала азбуке и молитвам по букварю, потом читать часослов и псалтирь, затем следовало обучение письму, а в некоторых проходили ещё арифметику и геометрию, так что программы этих школ сливались с программой цифирных школ.

   В 1721 году, когда был издан Духовный регламент (законодательство относительно духовенства и православной церкви), архиереи прочли в нём обязательное для них правило, обязывавшее их открыть школы при своих домах «для детей священнических или прочих, в надежду священства определённых» (10). Всё устройство преподавания в архиерейских школах направлено было к тому, чтобы воспитывать будущих духовных служителей, и, таким образом, эти школы также сразу начали приобретать сословный характер. За первые пять лет после издания Духовного регламента было открыто около 50 школ, так что к последнему году царствования Петра Великого почти в каждом значительном городе образовались по две школы: одна духовная при епископском доме, другая – светская, цифирная.

    Так в России возникла школа, как нужное государству учреждение, государством же покровительствуемое и идущее к цели, поставленной государством. Особенностью школы петровских времён является то, что эта школа, в общем и целом, не ставила себе задачей цели воспитания и общего образования. Она возникла и создавалась прежде всего как школа техническая, преследующая цель определённой выучки в области тех знаний, которые были нужны государству. А государству были нужны прежде всего мастера и техники всякого рода – корабельные инженеры, артиллеристы, просто инженеры, мореходы, опытные офицеры; к этой службе школа и готовила юношество. А так как на службы разных видов брались и должны были служить люди определённых общественных слоёв, то петровская школа явно становилась сословной, предназначенная для высших, привилегированных, сословий – дворянства и духовенства.

   Общеобразовательное значение петровская школа приобретала лишь постольку, поскольку тогдашняя техническая выучка основывалась на общих принципах науки и знания. В архиерейских школах общеобразовательный элемент был шире, в цифирных школах – уже; практически же Пётр требовал от школы знающих известные отрасли профессионалов, говоря по-современному -  «узких специалистов». Правда, царь имел в виду не только удовлетворение узкопрактических нужд для пользы армии и государственного аппарата, но и строил более широкие планы о «насаждении наук» в России.

2. Учреждение газеты, печать и книжное дело при

Петре Великом

    Желанием царя, чтобы люди «смотрели и учились», было вызвано к жизни и такое могучее орудие и средство влияния на умы людей (в хорошем и дурном смысле), как пресса – газеты и журналы. Для Петра пресса была мощным инструментом просвещения народа. Ещё при царе Михаиле Фёдоровиче в Посольском приказе стали составлять для государя и его приближённых выписки из иностранных газет. Это были рукописные «Куранты» для избранного круга. Петр приказал печатать куранты для распространения в народе по образцу западноевропейских газет. В декабре 1702 года был издан царский указ о том, что «по ведомостям о воинских и о всяких делах, которые надлежат для объявления Московского и окрестных государств людям, печатать куранты» (11).

    «Ведомости», или, как их продолжали называть, «Куранты», стали выходить в январе 1703 года. Первый номер первой русской газеты был выпущен в количестве всего 1000 экземпляров, состоял из четырёх страничек по 27 строк в каждой и был отпечатан славянскими (церковнославянскими) буквами. На четырёх небольших страничках были помещены: местные московские известия о состоянии школ «штюрманской» и других, о количестве родившихся в Москве «мужеска и женска» пола человек, о положении дел погибшей под Нарвой артиллерии, затем шли краткие известия из Казани, Сибири, Олонца, Нарвы. Из Львова сообщали о польско-казацких делах, а из Амстердама – тамошние сведения о русских войсках и кораблях в Архангельске. «Ведомости» были помечены 2 января 1703 года, а, например, известия из Нарвы относились к 13 ноября 1702 года, а из Амстердама – к 10 ноября 1702 года. Всего в 1703 году вышло 39 номеров газеты.  

    Пётр сам выбрал известия для опубликования и сам держал корректуру первого номера первой русской газеты. Он и впоследствии заботливо следил за первыми шагами своего детища: сам отмечал в иностранных газетах известия, пригодные для перевода, сам просматривал приготовленный для печати материал, делал выборки из него и правил корректуру набора.

    На своё газетное предприятие Пётр Великий сознательно возложил большую культурную работу. «Ведомости», по мысли царя, должны были не только проводить и распространять новые знания в народе, но и, постоянно знакомя русских людей с иностранной жизнью, тем самым способствовать их сближению с образованным Западом, убедить русских людей не чураться «немца». Печатая в «Ведомостях» свои указы, Петр думал тем самым ближе и лучше знакомить подданных со своими планами и намерениями.

   «Ведомости» Петра Великого, действительно, стали живым отражением своего времени, надежд и стремлений преобразователя. На первом плане в первых русских «Ведомостях» стояли, конечно, военные известия и внешнеполитические известия. Это и понятно: ведь «Ведомости» стали издаваться в самые тяжёлые годы Северной войны 1700 – 1721 годов.

    В «Ведомостях» печатались также списки книг, вышедших за границей и в России, и известия о любопытных явлениях природы, сопровождавшиеся такими, например, замечаниями (относительно солнечного затмения в 1706 году): «Сие затмение, когда солнце на большую часть помрачится, у нас (если небо светло) с великим удовольствием и страхом больше двух часов видимо будет» (12).

    Очень любопытными в «Ведомостях» были известия об общественной жизни того времени. Например, описание торжеств в Москве в ноябре 1703 года, по случаю взятия Шлотбурга, Ямбурга и Копорья, или описание увеселений в Петербурге в 1719 году, когда была «гульба в вертограде царском, где же все чувства насладилися» (13).

   Таким образом, первая русская газета точно соответствовала соему заглавию, действительно была «Ведомостями о военных и иных делах, достойных памяти и знания, случившихся в Московском государстве и иных окрестных странах». Но, кроме того, газета была для Петра способом разговора с народом. «Ведомости» сообщали русским читателям множество интересных для них сведений, давали новые понятия, представления, знания, знакомили с ходом текущих дел, внутренних и внешних.

    Очень вырос и обновился при Петре Великом книжный рынок. Вероятно, не осталось в Петровское время ни одной из известных тогда отраслей наук без одной, двух или более переведённых книжек, почти всегда удачно и хорошо выбранных. Переводились книги не только нужные для разных прикладных знаний, но и касавшиеся самых общих тем. Русский историк и библиограф XIX века П.П. Пекарский составил каталог из 591 книги, изданных в России в правление Петра I, но и этот список, вероятно, не самый полный.

   Пётр не ограничивался тем, что только выбирал с чужого голоса книгу и приказывал её переводить и печатать, но он находил время следить за самой работой перевода и издания полюбившейся ему книги. В 1709 году Иван Зотов, переводивший книгу «о фортификации манеры Блонделевой», получил от царя такое наставление: «В книжке, которую переводите, остерегайтесь в том, дабы внятнее перевесть особливо те места, которые учат как делать» (14). Одной из любимых книг Петра была книга С. Пуффендорфа «Введение в историю европейских народов», которую царь хотел видеть непременно переведённой на русский язык и велел переводить её около 1716 года, когда начинал свои реформы управления и гражданские реформы. Рассказывали, что когда переводчик принёс Петру свою работу, царь жадно схватил рукопись и стал перелистывать её, разыскивая какое-то место. Он искал ту страницу, где Пуффендорф довольно резко выражается о московских людях и порядках. Но переводчик частично опустил, а частично смягчил резкие выражения оригинала. Петр, не найдя того, что ему было нужно, отбросил рукопись и, нахмурившись, сказал переводчику: «Дурак! Что я тебе велел сделать? Перевести книгу! А ты разве перевёл? Поди и сделай, что тебе было приказано!» (15). (Позднее, при императрице Анне Ивановне, этот точный перевод отбирали, и книга Пуффендорфа стала запрещённой).

       С 1708 года книги стали печатать новым, так называемым гражданским шрифтом, сменившем прежний церковнославянский шрифт. Это изменение возникло самим ходом вещей, из практики печатного дела. Кроме России, Пётр печатал русские книги за границей, в Амстердаме, и там натолкнулся на трудность, которую составлял набор церковнославянскими литерами (буквами) для наборщиков-иностранцев. Русский церковнославянский шрифт был настолько неудобен для голландцев, что они невольно начали его латинизировать. Некоторые славянские буквы в своих общих очертаниях были приближены голландскими словолитнями к латинским, резкие углы были несколько сглажены, исчезли утолщения, и литеры приобрели округлость и лёгкость, совершенно ранее несвойственную московской церковной печати.

     Во время своих заграничных поездок Пётр часто держал в руках книги иностранной печати и, как прирождённый техник и человек дела, не мог не оценить достоинств и технических удобств латинского шрифта в сравнении с трудным и тяжеловесным славянским шрифтом. Приблизить своеобразный прямоугольный шрифт русских книг к общепринятому круглому подвижному шрифту латинского Запада стало естественным желание Петра. Среди самого разгара Северной войны Пётр начал составлять образцы нового шрифта. К 1708 году были уже готовы сделанные в Голландии и в России новые шрифты.

    1 января 1708 года Пётр I издал указ о начале печатания книг новым шрифтом. В одном документе, относящемся к московской типографии, записано: «По оному указу в той типографии печатанием начались января с 14 числа того 1708 года на русском языке предписанными новоизобретёнными амстердамскими литеры разного звания гражданские книги, а том числе геометрия да азбука» (16). Первой книгой, отпечатанной гражданским шрифтом, была «Геометриа славенски землемерие». Книга печаталась в течение двух месяцев, вышла в свет в марте 1708 года и представляла собой большой том в 283 страницы с гравюрами и 135 чертежами на отдельных листах.

   Новый шрифт установился постепенно, и Пётр не раз впоследствии производил изменения в составе и количестве букв русского алфавита. Только к 1710 году установилось некоторое единообразие шрифта – после того, как царь ещё раз тщательно просмотрел оттиски букв, окончательно исправил то, что было неудачно, и решительно откинул то, что казалось ненужным. На собственноручно исправленном оттиске алфавита Пётр написал: «Сими литерами печатать исторические и мануфактурные книги» (17).

    Новые книги, напечатанные новым шрифтом, несли в жизнь русских людей петровских времён новую науку, новые знания, более того – новое миросозерцание, которые отодвигали в глубь прошлого – и устаревшего – всё то, что считала знанием и образованностью Московская Русь. «Так  и типографский шрифт, - писал В.О. Ключевский, - подобно покрою платья, становился показателем известного порядка идей и знаний, символом миросозерцания» (18).

      Разумеется, не сразу, но ясно и определённо новая школа и новая книга изменяли умственный – во многом и моральный – облик русских людей, прошедших петровскую школу и научившихся читать и ценить новые европейские книги, применять новые знания на пользу обществу и государству. Потребности общества в образовании, в просвещении были ясно поняты Петром. Приобщения к европейской культуре требовала сама жизнь государства, которое устраивалось на общеевропейский манер и которое принимало всё большее участие в европейских делах. Чтобы стоять на высоте европейских дел, надо было оставаться европейцами. Европейский «дрейф» России, начавшийся ещё до Петра, при царе-преобразователе стал определённым и решительно проложенным курсом.

3. Библиотеки, музеи и учреждение Академии наук 

     С развитием школ и книжного дела неразрывно связаны такие «столпы» просвещения, как библиотеки и музеи. Библиотеки и музеи – это хранители знания, сокровищницы наук, и Пётр это прекрасно понимал. Но ещё одной задумкой царя было учреждение в России Академии наук по образцу уже существующих в Европе академий и научных обществ – таких, как Лондонское королевское общество и Парижская академия наук. Могло показаться, что ещё слишком рано думать о «насаждении наук» в России, но царь думал на перспективу  и, конечно, понимал, что великой европейской державе, каковой становилась Россия, не обойтись в будущем без полноценных научных учреждений и развитой науки.

    В 1718 году Пётр кладёт основание библиотеке, которая к 1719 году уже так разрастается, что не помещается в Летнем дворце царя в Петербурге, и для книгохранилища было отведено особое обширное помещение. Надзирателем за книгами был поставлен некий Шумахер, которого Пётр в 1721 году отправил в Европу с поручениями по книжной и научной части. Шумахеру поручалось пригласить в Россию разных учёных, особенно знаменитого немецкого философа и естествоиспытателя Христиана Вольфа, и поговорить с ним об учреждении в Петербурге академии наук, по примеру существовавших в Париже, Лондоне и Берлине.

     Ещё во время своего первого заграничного путешествия с Великим посольством в 1697 – 1698 году молодой царь впервые увидел настоящие музейные коллекции редкостей. В Европе их начали собирать с XVI века: в эпоху Возрождения возрос интерес к античности, а после Великих географических открытий – к народам других стран и континентов, и  стало модным собирать коллекции древних и редких вещей. За границей любознательный Пётр покупал научные приборы, инструменты, книги, монеты, медали, античные памятники, экзотические диковинки – «раритеты и куриозные диковины», а также анатомические и зоологические коллекции. Вернувшись в Россию, царь разместил свои приобретения в Аптекарском приказе в Москве. Это первое собрание – «государев Кабинет» - и легло в основу петровской Кунсткамеры.

     В 1714 году Пётр велел перевезти все экспонаты и книги своего собрания в новую столицу Санкт-Петербург. Их разместили в «Кикиных палатах» около Смольного двора. Музей назвали Кунсткамерой, то есть «Кабинетом редкостей», который был открыт для всех желающих. В это же время коллекции пополнились редкими анатомическими препаратами известного голландского анатома Ф. Рюйша, зоологическими экспонатами А. Себы, минералогическим кабинетом Готвальда и другими ценными собраниями, приобретёнными Петром во время второго путешествия по Европе в 1716 – 1717 годах. Кроме того, в 1718 году Пётр издал указ о доставке в Кунсткамеру всего, что может быть найдено или появиться в России из области «раритетов, монстров и куриозите» (19).

      Немецкий философ Г. Лейбниц, состоявший в переписке с русским царём, помогал Петру вырабатывать теоретические, концептуальные основания для первого русского музея: он должен был не только удовлетворять любопытство, но и служить целям просвещения и стать «домом наук». В 1718 году началось строительство специально здания для музея на Васильевском острове. Здание, в котором Кунстакмера находится и сейчас (ныне – Музей антропологии и этнографии), было окончено уже после смерти царя, и музей был открыт в 1728 году в составе Кунсткамеры и Библиотеки, вошедших в состав только что созданной Академии наук. Это был первый в России научный и учебно-просветительский комплекс, отражавший состояние наук того времени.

     Петр часто навещал свою Кунсткамеру и даже давал в ней аудиенцию иностранным послам. Он очень хотел, чтобы музей посещался возможно большим количеством людей, и отклонял предложения сделать вход в Кунсткамеру платным: «Я хочу, чтобы люди смотрели и учились. Надлежит охотников приучать, потчевать и угощать, а не деньги с них брать!» (20). Пётр распорядился, чтобы посетителям Кунсткамеры предлагали прохладительные напитки, чай и кофе, на что определил особую сумму денег.

    Одним из важнейших деяний Петра Великого в деле просвещения и развития культуры в России было учреждение Академии наук. По сию пору Российская Академия наук – старейшее из ныне действующих научных учреждений России – остаётся центром и средоточием фундаментальной науки в России, одним из крупнейших научных учреждений мира.

    Указ об учреждении Академии наук, подписанный Петром 28 января 1724 года, то есть ровно за год до его смерти, отчётливо объяснял, для чего создаётся академия, почему она устроена с университетскими курсами и гимназией, и какова её задача в государственной жизни. Указ гласил: «Учинить академию, в которой учились бы языкам, так же прочим наукам и знатным художествам, и переводили бы книги…Понеже ныне в России здание к возвращению художеств и наук учинено быть имеет…надлежит, смотря по состоянию здешнего государства…такое здание учинить, через которое не токмо слава сего государства для размножения наук нынешним временем распространилась, но и чрез обучение и размножение оных польза в народе впредь была. При заведении простой академии наук обои намерения не исполнятся, ибо хотя чрез оную художества и науки в своём состоянии производятся и распространяются, однако ж оные не скоро в народе расплодятся, а при заведении университета меньше того, ибо когда рассудить, что ещё прямых школ, гимназиев и семинариев нет, в которых бы молодые люди началам обучиться и потом выше градусы науки восприять и угодными учинить себе могли, то невозможно, дабы при таком состоянии университет некоторую пользу учинить мог. И тако потребнее всего, чтобы здесь такое собрание заведено было, ежели б из самолучших учёных людей состояло, которые способны суть: 1) науки производить и совершить, однако ж тако, чтоб они тем наукам 2) молодых людей публично обучали, и чтоб они 3) некоторых людей при себе обучали, которые бы младых людей первый фундамент всех наук паки обучать могли. И таким бы образом одно здание с малыми убытками тое же бы с великой пользой чинило, что в других государствах три разных собрания (академия, университет, гимназия) чинят» (21).

    Академия наук была открыта уже после смерти Петра Великого, в 1725 году. Первым президентом академии был назначен лейб-медик царя Л. Блюментрост. Академики в основном были выписаны из Германии и Швейцарии, и среди них были и такие выдающиеся учёные, как Даниил Бернулли и Леонард Эйлер. Конечно, не всё задуманное царём-преобразователем воплотилось в жизнь. Академические университет и гимназия скоро захирели – не было учеников, и даже студентов стали выписывать из германских княжеств. Потребности в образовании осознавались в русском народе – и даже в высших его сословиях – туго и медленно, и должно было пройти не одно поколение, прежде чем образование и просвещение стали настоятельной необходимостью для русских людей. От Петра  I через Ломоносова и Сперанского к Лобачевскому и Менделееву – такой тернистый, но и блистательный путь должна была пройти русская наука, начало которой положил деятельный государь.

Заключение

    Мы осветили несколько направлений культурных и просветительских реформ Петра Великого – реформу школьного дела, учреждение Академии наук, преобразования в области печати, книжного дела и в учреждении музеев.

    Очевидно, что во всех реформах Петра несомненен большой элемент импровизации, экспромта, даже случайности. Это и неудивительно – царю приходилось действовать в очень тяжёлых, жёстких условиях длительной изнурительной войны, постоянно отвлекаясь на другие многочисленные нужды и дела. Культурные реформы Петра были, некоторым образом, реформы «с колёс», реформы «мимоходом». Тем удивительнее их эвентуальная длительность.

     Школьная система, основы которой были заложены в петровское время, была расширена и реорганизована в правление Екатерины II и просуществовала до начала XX века, а в некоторых чертах – и до нашего времени (классно-урочная система Коменского). Гражданским шрифтом, введённым Петром, мы пользуемся до сих пор. Любой грамотный человек без особого труда прочтёт любую русскую книгу, изданную этим шрифтом с начала XVIII века (тогда как для чтения книг, напечатанной церковнославянским шрифтом, требуется специальная подготовка). Академия наук существует и доныне, являясь крупнейшим научным учреждением России и, пожалуй, старейшим из существующих институтов российского общества (кроме православной церкви).

     Реформы «с колёс» принесли, может быть, не скорые и не сразу очевидные, но многовековые и пока неиссякающие плоды. Сохранится ли эта плодоносность насаждений великого и неутомимого царя и впредь – зависит от нас, от ныне живущих и будущих поколений граждан России.

      Примечания

1. Князьков С. Очерки из истории Петра Великого и его времени. М., 1990. С. 477 (Репринтное воспроизведение издания 1914 года).
2. Там же. С. 479.
3. Там же. С. 480.
4. Там же.
5. Там же. С. 481.
6. Там же. С. 482.
7. Там же.
8. Там же. С. 486.
9. Там же. С. 488.
10.  Там же.
11.  Там же. С. 494.
12.  Там же. С. 497.
13.  Там же. С. 497 – 498.
14.  Там же. С. 502 – 503.
15.  Там же. С. 503.
16.  Там же. С. 504.
17.  Там же. С. 506.
18.  Ключевский В.О. Курс русской истории. М., 2009. С. 908 (Лекция LXIX).
19.  Князьков С. Указ. соч. С. 492.
20.  Там же. С. 493.
21.  Там же. С. 501.

 Список источников и литературы

1. Анисимов Е.В. Время петровских реформ. Л., 1989.
2. Анисимов Е.В. Пётр I: рождение империи / Вопросы истории. 1989. № 7.
3. Брикнер А.Г. История Петра Великого. М., 2007.
4. Водарский Я.В. Пётр I. / Вопросы истории. 1993. № 6.
5. Ключевский В.О. О русской истории. М., 1993.
6. Ключевский В.О. Курс русской истории. М., 2009.
7. Князьков С. Очерки из истории Петра Великого и его времени. М., 1990 (Репринтное воспроизведение издания 1914 года).
8. Краткая Российская энциклопедия. М., 2003. Том 2.

                                        Оглавление

Введение…………………………………………………………стр. 1

1. Развитие школы в эпоху Петра I………………………...стр. 2
2. Учреждение газеты, печать и книжное дело

при Петре Великом………………………………………стр. 7

3. Библиотеки, музеи и учреждение

Академии наук……………………………………………стр. 10

 Заключение……………………………………………………...стр. 13

 Примечания……………………………………………………..стр. 14

 Список источников и литературы……………………………..стр. 15