Доклад "Миссия учителя"
статья по литературе на тему

Вместо предисловия.

Вот и закончился еще один педагогической год моей жизни, а их всего-то 11, три из которых отработаны в лихие 90-ые,  еще до университета,  на должности  учителя без  диплома,  так сказать, человека с улицы. Пять лет учебы  в РГПУ им Герцена  остались тоже где-то далеко,  за поворотом  моей извилистой  судьбы, в которой было много других профессий, других мест работы, никак не связанных со школой.  А что же за плечами?  8 лет работы в школе  – не много и не мало. Не много для педагогического стажа, для обретения профессиональных навыков, для оттачивания мастерства. Не мало – для обогащения жизненного опыта, для формирования собственного стиля общения, методики преподавания, для обретения собственного  профессионального взгляда на  школьное образование.  

В  первые годы  работы в школе было много радостей, но больше – разочарований. И главное из них – утрата всех иллюзий в отношении того, чему нас учили в университете. Вот эти мертвые вузовские штампы:  учитель на уроке – Царь и Бог, его авторитет непререкаем;  хорошая подготовка  и знание предмета – залог успеха на уроке;  все современные методики призваны облегчить деятельность учителя и помочь  ему осуществить цели и задачи урока.  Все это было прекрасно преподнесено нам – студентам филфака,  без тени сомнения в том, что педагогика с методикой - главные в иерархии всех институтских дисциплин и  что, хорошо усвоенные студентами, потом  они непременно приведут начинающего учителя к  победе над умами и душами  учеников. Многие разработчики институтских программ и не подозревали, наверное, что в школах учатся не идеальные дети, а самые обыкновенные пети и маши, которым хочется и пошалить на уроке, и обсудить последние новости, а если они и готовы что-то почитать и разобрать  с учителем, то уж поверьте, не «Войну и мир» Толстого, а в лучшем случае «Одиночество в сети» Януша Вишневского (в эпоху моего начинания это был самый популярный писатель у молодежи).

Итак,  правда жизни оказалась суровой и отрезвляющей. В первый же год работы пришлось усвоить, что твой предмет не самый основной в сетке расписания. Русский язык еще вроде как важен, ведь всем сдавать экзамены в 9 и 11 классах. А вот литературы бы поменьше, рассуждают современные ученики, особенно в старшей школе, когда и так сил не хватает на основные предметы, то есть те, которые востребованы   с точки зрения поступления в вузы.  Второе открытие сильно ударило по моему профессиональному самолюбию. Оказывается,  твое понимание предмета   и использование на уроке новейших  технологий  (а лет шесть  назад простая презентация  уже считалась  высоким уровнем владения ИКТ) еще не обеспечивают любовь учащихся к литературе  и уважение к тебе как к авторитетному  источнику знаний.  А что касается теоретических аспектов педагогики, то тут и говорить нечего. Можно только повторить вслед за Мефистофелем: «Суха теория, мой друг, а древо жизни вечно зеленеет».

Первые два года  работы в школе учителем-словесником прошли как в чаду пламени самосгорания. Я горела работой и искала пути взаимопонимания с юношами и юницами,  мне ведь  сразу достались взрослые ученики  – вся параллель 10-х классов.  Казалось, достаточно одной меня на уроке, чтобы взоры детей стали открытыми и заинтересованными, а их сердца наполнились добрым чувством взаимопонимания  и творческим огнем. Но мое горение сжигало только меня саму, никого вокруг не согревая. И пушкинский «Пророк» оказался вовсе не причем («глаголом жги сердца людей»), и «Памятник» он написал вовсе не про меня («что чувства добрые я лирой пробуждал»). А если к этому еще прибавить бесконечные  ночные бдения над учебниками, статьями, институтскими конспектами и ученическими тетрадями! А в придачу  -  панику перед каждым незапланированным вопросом ученика и  чувство моральной подавленности   после  провального урока – а такой случался почти каждый день. И плюс ко всему  постоянное ощущение какого-то необъяснимого сопротивления со стороны детей, нежелание выполнять даже тот минимум заданий, который я специально долго подбирала с целью экономии их  времени.  То можно представить себе, с каким моральным грузом невыполненных надежд и мечтаний я подошла к первому своему выпуску.

В конце второго года работы в школе мне предстояло пройти еще одно испытание – выпускные экзамены. Тогда  все сдавали литературу устно:  по билетам или в альтернативной форме – в форме рефератов;  понятие «проект» на тот момент еще не было введено в школьную практику.  Ожидание провала и на этом финише заставило меня мобилизовать все свои крошечные профессиональные резервы. Я поняла, что, по гамбургскому счету, именно сейчас мне предстоит выяснить, стою ли я чего-нибудь в этой профессии  или мне пора сходить с дистанции. А можно ведь попытаться сделать  прорыв в новое качество именно сейчас, когда на кон поставлена вся твоя дальнейшая профессиональная жизнь. И для этого были  все возможности. Человек 25 из трех 11 классов записались на рефераты – а это почти целый класс. Рефераты должны были быть исследовательскими, да и  темы были трудные:  я сама их подбирала с учетом нереализованных на уроках литературоведческих проблем. И работа закипела. Старшеклассники  были вынуждены погружаться в художественный мир произведений, ранее пройденных по сборникам  кратких содержаний, самостоятельно искать ответы на вопросы актуального  литературоведения.  Для многих из них это был настоящий прорыв в литературу,  они искренно делились своими неожиданными находками и открытиями. И поражались глубине и современности классической литературы. Для меня этот предэкзаменационный марафон стал настоящим шансом   реабилитации себя как учителя. Я поняла, что дело не только во мне, но и в том,  что традиционный путь преподавания литературы в школе, к которому нас готовили в университете, просто устарел. Школьное образование ждет от науки новых открытий в области методики и технологий, а от практикующих учителей – прежде всего смелости и новаторского вдохновения.

И вот на третьем году пребывания  в школе и начались, что называется, «мои университеты». Во-первых, необходимо было сместить акцент в проблеме  «учитель, ученик и предмет». Начинать воспитывать нужно себя. Ведь учиться никогда не поздно. И учиться можно не только по вузовским учебникам, но и у авторитетных, заслуженных учителей прошлого, оставивших в веках свой неоценимый практический опыт;   у старших коллег по работе, которые сами прошли эту нелегкую «школу мужества» и мастерства;  наконец, у своих учеников, которые являются  самыми взыскательными экзаменаторами. И первое, что мне предстояло понять на пути к своему успеху, - это формула учительского счастья. Ради чего все эти бессонные ночи, разочарования, преодоления и новые испытания?

Должен же быть в этом хоть какой-то иной смысл, кроме зарплаты и педагогического стажа. Каков он, этот успешный учитель, завоевавший любовь и преданность учеников, доверие родителей и уважение коллег? Я  решила обратиться к книгам известных авторитетов педагогики, к брошюрам современных практикующих учителей, добившихся высоких результатов в профессиональной деятельности, пообщаться с коллегами по работе, поднабраться у них уму разуму, наконец, попросить детей и их родителей высказать в адрес учителя свои пожелания. Не все сразу выстроилось в единую модель портрета современного учителя, многое пришлось отсекать, потому что не все согласуется с моими личными убеждениями  и жизненными ориентирами. Но к концу восьмого года работы в школе я для себя определила качества профессионального учителя, которые мне близки по духу и которым я стараюсь следовать и сегодня.

Современный учитель, это

• творческая личность, способная креативно мыслить и добиваться успеха, привлекая творческий потенциал свой и ученика;
• генератор идей и помощник в их осуществлении;
• сталкер, прокладывающий  путь в новое и увлекающий  за собой других;
• миссионер в том смысле, что он решает не только предметные задачи, но, прежде всего, метапредметные – культурно-нравственные;
• подвижник, который, как свеча,   сгорая сам, светит другим;
• мастер в своем деле, а не ремесленник;
• актер, призванный навечно стоять не на сцене, а у доски – а это еще большая ответственность перед теми, кто тебе доверяет;
• собеседник с широким кругозором знаний, и не только в своей области;
• наставник, помогающий найти выход в трудной ситуации;
• одаренная личность с высоким уровнем интеллекта и способностью к саморазвитию;
• духовная личность с устойчивыми  нравственными ориентирами и прочным культурными знаниями.

Миссия учителя.

Во всем мне хочется дойти

До самой сути.

В работе, в поисках пути,

В сердечной смуте.

До сущности протекших дней,

До их причины,

До оснований, до корней,

До сердцевины.

Всё время схватывая нить

Судеб, событий,

Жить, думать, чувствовать, любить,

Свершать открытья.

Б.Пастернак

Всем известно, что кредо современного учителя содержится в ответах на извечные вопросы:

-Чему учить?

-Как учить?

-Зачем учить?

На протяжении многих столетий в этих простых истинах  складывалась  концепция учительского труда. Отлично владеть своим предметом, применять современные педагогические технологии, уметь увлекать и вести за собой детей, делить с ними радость творческого проживания урока – вот актуальные требования, которые предъявляет современное общество учителю. Учитель  всегда  был главной фигурой в образовательном процессе. Его работа не ограничивается только урочными занятиями. Она значительно шире и сложней. «Учитель-профессионал не ходит на работу, не отбывает учебные часы, а совместно с детьми проживает и переживает все, что происходит каждый день в школе, соединяя воедино и кропотливое невидимое творчество по подготовке к урокам, и внеклассную работу по предмету, и всю многообразную деятельность в сотрудничестве с учащимися».^[1]

Учитель – публичный человек, всегда на виду, поэтому «безупречное владение своим ремеслом – это только первая ступень профессионализма. На втором месте стоит такое качество, как современный имидж. Далее следуют вкус к жизни, полнота бытия, умение общаться непосредственно с людьми».^[2] Исследования психологов говорят о том, что современный имидж педагога предпочтительнее для учащихся, чем для самих учителей. Ученики хотят видеть учителя своим современником и собеседником. А это значит, что

учитель должен иметь желание изменить мир к лучшему, быть толерантным, доходчивым и одеваться по моде, то есть иметь современный облик. Учителя же в том же опросе на первое место поставили авторитетность, владение дидактическими приемами и крепкое здоровье. Кстати, любовь к детям в учительском списке стоит на четвертом месте. Так что наше представление о формуле успеха учителя чаще всего не совпадает с представлениями детей. Специалисты советуют начать работу над собой именно с имиджа. В работе учителя просто необходимы положительные установки: осознание себя главным источником всего положительного; завышенная, а не заниженная самооценка; вера в доброту людей и их желание тебе помочь; позитивное отношение к жизни и неудачам; желание рисковать при здоровом инстинкте самосохранения и способности к переменам!^[3]

Известно, что современные образовательные стандарты нацелены на актуализацию личностных качеств ученика и учителя. Но воспитание человека  всегда было основной задачей школьного образования. И в этом процессе нравственный облик учителя оказывается даже важнее его профессиональных качеств. «Учитель – профессия для людей с мужественной совестью». Это, может быть, в простой жизни и рядовой человек, но в школе, да простят мне это слово,   играющий роль «прекрасного человека». Эта однажды принятая на себя роль исполняется годами и постепенно перестает быть только ролью. Учителем человека делает не педагогический институт, а многолетнее общение с детьми, для которых он должен быть лучшим. Кто-то однажды очень верно заметил, что учитель похож на актера. Актер на сцене тогда выглядит убедительным, когда вживается в свою роль, когда роль становится его вторым «я», а может, и первым. Говорят о «сверхзадаче» актера. Но вот кто постоянно живет в мире сверхзадач – так это  учитель! «Он рассказывает о деталях анатомии беспозвоночных или о тригонометрических функциях, ему нужно, чтобы дети поняли формулы и запомнили детали, но еще больше нужно ему, чтобы, выучив все, что положено, его дети стали людьми… В нынешней школе деление на естественный и гуманитарный циклы предметов условно, в школе все предметы – гуманитарные, гуманизирующие, одухотворяющие» ^[4].

Давно идут споры о том, что такое педагогика: наука иди искусство? Может ли учитель стать мастером своего дела, если не  будет обладать навыками актерской профессии. И не только актерской, но и режиссерской! Ведь школьный урок во много похож на спектакль, со своим сценарием, со своей режиссурой, со своими исполнителями главных ролей. Замечу, что на уроке нет второстепенных ролей – все роли главные! Педагогика как наука занимается методами, обсуждает их безлично, но лишь те методы хороши, которые позволяют раскрыться, развиться, освободиться как таланту педагога, так и таланту его воспитанников. Пожалуй, это единственная наука, которая признает тайну, интуицию, судьбу, оставаясь при этом строгой наукой. «А и в самом деле, разве знает художник, какой мазок он сделает сейчас и какую линию проведет? Разве знает писатель, какую штуку выкинет завтра его герой? Разве знает учитель, почему он произносит  фразу с такой, а не иной интонацией, смотрит на ученика тем, а не другим взглядом? Это все тайны искусства, их и невозможно раскрыть, они всегда останутся./…/  именно в ней, в тайне таланта, - корень мастерства, корень искусства, а следовательно, корень учительской удачи».^[5]

Педагогика – воспитанница многих наук. Сначала ею властвовала философия, потом биология, сейчас прочное шефство над ней взяла психология. И это, наверное, правильно, так как в наш век стрессов и дефицита общения именно психология способна ответить на многие вопросы педагогов и родителей. Действительно,  социопсихологии довольно точно могут  сказать, например, что дети думают о смысле жизни и как с годами изменяются эти представления. Но как научить детей думать о смысле жизни? В чем этот смысл состоит? На эти вопросы вряд ли ответит психология. И методисты с увлечением спорят: что важнее – убеждать или требовать, учить или дать возможность учиться? Социологи и педагоги до сих пор ведут дискуссии о новых Стандартах. Как лучше: по старинке вести за собой ученика и быть уверенным в качестве полученных ими знаний  или  обеспечить ученику  стартовую площадку для саморазвития, а дальше только корректировать избранный путь, не вмешиваясь в процесс самообучения?

На эти вопросы практикующему учителю приходится отвечать буквально на каждом шагу. Ведь урок – это часто непредсказуемая проблемная ситуация, в которой учителю приходится играть сразу несколько ролей: воспитателя, оппонента, координатора, психолога, судьи и т.д.  В современном педагогическом сообществе не очень принято вспоминать такого маститого советского ученого, как В.А. Сухомлинского, написавшего одну из лучших книг по практической педагогике - «Сердце отдаю детям». Название  книги точно отражает девиз ее автора. Искренняя любовь к детям и подлинная педагогическая культура, по Сухомлинскому, понятия нерасторжимые. «Уровень развития и воспитания личности  определяется значением умственного, физического, гражданского, нравственного, эстетического и трудового воспитания в становлении школьника»^[6]. По сути, те же требования выдвигает и современная педагогика. Опираясь на новые Стандарты,  школа  XXI века видит конечную цель  образования и воспитания подрастающего поколения россиян в  формировании духовно-развитой личности гражданина, способного к самореализации в различных видах деятельности. Этому должен следовать современный учитель в своей практической деятельности. Но я убеждена, вслед за Сухомлинским, что такая цель по силам лишь Высокой педагогике. И никакие высокие технологии и новаторские методики не смогут заменить  личность учителя на уроке.

Сухомлинский писал: «Я вижу искусство и мастерство воспитания в том, чтобы маленький человек жил в мире высоких идей и благодаря этому постигал свое величие и в самом деле становился великим». Настоящий человек, по Сухомлинскому, это – Великий человек. Как воспитывать Великого человека?.. Книга Сухомлинского – это собрание бесед с будущими хозяевами жизни. Их он учит смелости, стремлению к знанию, умению подчиняться долгу, умению чувствовать людей. «Когда соединяются вместе достижения педагогики и этики, когда учитель знает ребенка и знает, о чем с ним говорить, - рождается Высокая педагогика».^[7] Учитель вправе сам быть  духовным проводником  в жизни подростка или  помочь  ему в выборе  нравственного идеала. Но как быть с «трудновоспитуемыми» подростками? Будет ли толк от воспитательных бесед в классе, где царствует дух непослушания.

По собственному опыту могу сказать, что толк в нравственных беседах есть всегда, если сам учитель понимает важность этой деятельности. Недавно в своем 9 классе, не самом спокойном и податливом в плане воспитания, я провела беседу о вреде сквернословия и обзывательства. Дети очень шумно реагировали на поставленный  вопрос: нужно ли молчанием отвечать на оскорбления в свой адрес, игнорируя обидчиков, или все же надо  дать отпор, отстоять свою честь и достоинство, пусть даже кулаками. Вопрос оказался очень трудным, большинство ребят во время обсуждения предпочли держать нейтралитет, то есть просто не высказывать  своего мнения. Хотя некоторые из этого большинства как раз и являлись объектами злых насмешек и обидных прозвищ. «Сильные» дети, то есть те, кто задает  бескультурный тон общения в классе, нападали на «слабых», уверяя меня, что это всего лишь беззлобная шутка, общепринятая манера общения. И только  один человек, девочка, которая давно уже находится в оппозиции ко всему классу, попыталась выступить против оскорблений, в защиту прав человека. Но ее мало кто слушал из «говорунов». Я была в отчаянии, думая, что беседа прошла даром, что дети не услышали. После классного часа я долго сидела в раздумье, что же я не так сделала, какие  не нашла верные и убедительные слова. Одним словом, очередное педагогическое фиаско! Но проходит неделя-другая, и я замечаю, как в классе меняется  тон общения. Меньше звучит обидных слов, некоторые бывшие заводилы вдруг начинают останавливать тех, кто еще не сумел перестроиться и продолжает сыпать ругательства  и сквернословия. Конечно, сложная ситуация в классе остается, конфликт не исчерпан. Но все же, хоть и маленький, но прорыв есть. Межличностные отношения уже не такие острые, как месяц назад,  дети пытаются сдерживать свои негативные эмоции, контролировать свою речь. А это уже первая победа.

«Человек – сложнейший мир; в нем может быть не только доброе или злое… но и странное, трудно постижимое».^[8] В моем классе таких индивидуальностей 27 человек, каждый из которых требует к себе особого подхода. Пока ученые дискутируют о сильных личностях и убеждают друг друга, что и в XXI веке чувства нужны, не единым разумом жив человек, учитель каждый день наблюдает за целой палитрой разнообразных чувств, переживаний. Учителю приходится видеть  такие тонкости и глубины человеческой природы, что ему позавидует, пожалуй,  любой психолог и писатель. Но что с этим материалом делать: не диссертацию же писать! Учитель может и должен учиться на этих жизненных примерах, причем таким важнейшим, по мнению Сухомлинского, вещам, как соучастие, сопереживание, сострадание. Конечно, это не значит «нянчиться» с детьми, оберегая их от ушибов, от неминуемых ошибок и огорчений. Но проявлять живое участие в жизни детей, делить их радости и горе, помогать находить верные решения в проблемных ситуациях – это первый долг учителя-наставника. Еще один пример из школьной практики. На перемене случилось ЧП, надо найти виновных, а класс молчит, не смея выдать своих товарищей. Предательство всегда считалось главным преступлением против дружбы. Теперь модно говорить о том, что есть «ложное» товарищество, покрывающее преступление, и «неложное», помогающее оступившемуся  исправиться. Сухомлинский же еще в советские  времена говорил: «Развивайте у своих питомцев стремление к верности, помогайте им, оберегайте их от малейшего предательства». Оберегайте! А не подталкивайте к нему… Слова «товарищество» и «ложное» не могут стоять рядом никогда. Потому что детям и подросткам «необходимо какое-то поле для выражения себя  в верности, а другого поля, кроме товарищества и того, что мы, взрослые, называем круговой порукой, они пока еще не знают. Не толкайте человека на маленькое предательство, открывайте перед ним поле для большой гражданской верности». ^[9] Какие верные слова, какая актуальная мысль. Ведь для подростков реальное чувство товарищеского локтя важнее всех наших возвышенных фраз о дружбе и верности. Ведь именно так дружили первые лицеисты: Пушкин и его товарищи. Именно это чувство и стало путеводной звездой в их взрослой жизни  и не раз согревало самого  Пушкина в минуты горя и отчаяния. Чем вам не школа мужества и человечности.

Этот случай помог мне иначе взглянуть на подростков, попытаться понять их внутренний мир. Хорошей идеей стал спектакль «Лицейское братство», сплотивший ребят на долгое время существования проекта (почти полгода). Исполняя роли юношей-лицеистов и их поэтических муз, мальчики и девочки сумели реализовать свою  потребность  в дружеских чувствах через приобщение к высоким идеалам искусства. Прекрасный образец соединения жизненной необходимости и творческой возможности.

В своей деятельности учитель должен опираться на жизненный материал, учитывать особенности детей, подростков, но целью всегда должно оставаться высокое, духовное! В этом был убежден и Сухомлинский, и многие другие Великие Учителя!  Нельзя поступаться педагогическими идеалами ради сиюминутной выгоды. Правильно предвидеть самые далекие последствия сегодняшних маленьких событий в классе - еще одно важнейшее  умение учителя! На первый взгляд кажется, что учитель – законодатель и судья. Он устанавливает местные законы и выносит ежедневно приговоры. Но даже маленький конфликт может быть разрешен высоким способом, если учитель неуклонно ведет детей к идеалу, если вся деятельность его полна этического пафоса. «Нести… огонь идеального – вот в чем секреты педагогического авторитета». Не законодатель и не судья, а именно учитель – миссионер,  носитель эстетического и этического идеала, подвижник, чей нравственный свет освещает путь другим.

Теперь немного о том, что и как преподавать. Мне очень повезло, что я работаю словесником. Об этических и эстетических идеалах я могу говорить со школьниками не только в послеурочное время, но и на своих предметах, так как и русский язык, и литература теснейшим образом связаны с этикой и эстетикой. Но мы живем в эпоху смены образовательных ориентиров. Методики и технологии, которыми снабжен молодой учитель по окончании вуза,  не всегда успевают за быстро меняющейся картиной школьного образования. По моим наблюдениям, самыми консервативными учителями в школе являются именно словесники, наверное, потому что они держатся за классические образцы, которые не меняются веками. Обратившись к современным хрестоматиям по методике, я попыталась выбрать те методы, которые могут беспрепятственно обслуживать новую парадигму  образования. Кроме того, смена парадигмы ведь не отменяет известные цели изучения литературы в школе. Так, в статье Б.А. Ланина к учебнику-хрестоматии «Методика преподавания литературы» я обнаружила мысль,  на которой раньше не останавливалась, мысль о том, что важнейшей целью литературного образования остается «воспитание современного читателя, эстетически развитого и гуманистически мыслящего. У литературы – свои высокие и благородные задачи, в этом специфика литературы и как вида творчества, и как школьной дисциплины». ^[10] Эти  казавшиеся  ранее банальные, скучные истины в свете новейших требований вдруг  опять стали актуальными.  

Другим  «моим университетом»  стала книга С.П.Лавлинского «Технология литературного образования. Коммуникативно-деятельностный подход». В ней автор приводит слова известного теоретика литературы Б.Э.Эйхенбаума: «Преподавать можно и нужно только то, что служит предметом не запоминания, а усвоения, т.е. изучения, осознания  /…/ литературу можно изучать в средней школе только в том случае, если в самом художественном творчестве видеть  не просто пассивное «отражение», а особый, именно ему свойственный способ познания мира, потому что при всякой иной точке зрения этот предмет не может быть действительно ценным в программе среднего образования. /…/ основное методологическое требование: каждый писатель должен изучаться в средней школе так, чтобы ученики /…/ осознали бы связь между целым и деталями, видели бы внутреннюю закономерность между всеми его образами и понимали бы, в каком смысле и почему образы эти составляют определенную художественную систему (картину мира). Все остальное – история происхождения отдельных произведений, различные историко-литературные проблемы /…/ - все это дело высшей школы и науки /…/ И вот для такой задачи изучение литературы – предмет поистине драгоценный». ^[11]

И наконец, важнейшим этапом в моем самообразовании стала книга Е.С.Громова «Искусство и герменевтика в ее эстетических и социологических измерениях». Хотелось бы привести в пример следующую цитату из этой книги, так как именно она приблизила меня к ответственному выбору метода  преподавания литературы: «Интерпретация  художественных текстов – проблема не только эстетическая, но и социальная, педагогическая. К однозначным истолкованиям тяготеет школьное образование, что является его минусом, но и в той же мере плюсом. Без такого тяготения оно просто не может обойтись. Бесспорно, необходимо воспитывать в подрастающем поколении широту взглядов и уважение к плюральности вкусов. Но столь же необходима и надежная опора на устойчивые ценности мировой культуры. Художественный вкус – это способность к достаточно обоснованному различению прекрасного и безобразного, возвышенного и низменного, добра и зла, что немыслимо без нормирующих критериев этико-эстетического воспитания и образования». ^[12]

Опираясь на избранные постулаты традиционной и новейшей методик, я выработала для себя собственные принципы отношения к предмету не только как к источнику знаний, но и как способу формирования личного мировоззрения и мировоззрения своих воспитанников. Вот эти принципы:

1. Урок литературы  – это не просто чтение и анализ произведения, это поиск своего места в мире через личное отношение к авторскому идеалу.
2. Урок литературы должен стать событием, и даже со-бытие'м, когда личное проживание художественного произведения дает ощущение сопричастности рождению истины.
3. Сотворчество ученика и учителя дает импульс к личностному росту как ученика, так и учителя.
4. Урок литературы для учителя – это не столько возможность высказаться самому, сколько возможность выслушать чужое мнение.
5. Процесс ученичества для  учителя продолжается и на уроке и  никогда не закончится, а если учитель достигнет состояния самоуверенности и самодовольства, как герой чеховского «Крыжовника», то тогда можно смело уходить на пенсию.

При таком отношении к предмету, как мне кажется, учитель перестает уже быть просто ремесленником, узкопрофильным специалистом, а становится мастером своего дела, то есть наставником, взращивающим таланты. Такой учитель и другим дает расти и сам совершенствует свое мастерство. Это тот педагогический идеал, к которому я стремлюсь в процессе общения с детьми и самообразования.

В качестве практического пособия в своем каждодневном учительском труде я выбрала две книги. Одна -  известного заслуженного учителя-словесника Льва Айзермана «Зачем я сегодня иду на урок литературы». В этой книге я нашла объяснение многим проблемам моего неудачного профессионального старта. Например, как узнать КПД своей  работы? Или, как донести до ребят свежие открытия школьного литературоведения? И вообще, можно ли преподавать литературу, обманывая себя и не видя, что есть на самом деле? Нужно ли поднимать детей до высокого, литературоведческого уровня понимания произведения, или лучше оставаться на детском уровне восприятия, не обременяя учеников трудной аналитической работой? Все эти вопросы встают передо мной почти на каждом уроке, и ответы на них становятся  следующим шагом на пути  моего профессионального педагогического роста.

Вторая книга, «Уроки русской литературы», написана замечательным человеком, учителем с большой буквы -  Ираидой. Серафимовной Грачевой.  Мне не посчастливилось увидеть  ее в жизни, но мне посчастливилось общаться с ее учениками, на мой взгляд, лучшими представителями современной плеяды словесников. Это как раз тот случай, когда школьный учитель мог бы гордиться своими выпускниками. Каждый раз, когда я перед уроками заглядываю в эту небольшую книгу, для меня вновь оживают, казалось бы, уже затертые истины, но без которых невозможно выходить один на один к детям, особенно когда литература в школе превращается в необязательный предмет. Эти истины становятся как глоток живительной влаги в эпоху духовного обнищания русской нации, в которой теперь нам не стыдно признаться. Главная задача учителя словесности – «помочь молодым вписаться в мироздание, научить их пользоваться инструментами познания мира и самопознания». «Импрессионистический метод обучения, при котором литература только повод для разговора на уроке, а не цель, есть а) проступок по отношению к традициям русской культуры и русской школы и б) преступление по отношению к молодым». «Одно из главных условий эффективности нравственного воспитания – воспитание личностного отношения ученика к писателю, произведению, герою. Безадресное отношение к классу не может воспитать этого отношения». «Понятие о нравственном идеале человека, писателя вводится не только  и не столько для того, чтобы квалифицированно судить о творчестве или о произведении, сколько для того, чтобы дать в руки учащимся орудие познания» мира, общества, себя. «Личность отличает прежде всего самодостаточность и осознанное отношение к миру».^[13] Вооружившись этими максимами, ранним пасмурным утром я снова иду в школу с высоко поднятой головой,  в полной уверенности, что литература – самый главный предмет в жизни любого человека.

Вместо заключения.

Успех учителя во многом определяется личными отношениями с учениками, эти отношения складываются годами и не всегда в пользу учителя. Я не склонна думать, что на сегодняшний момент мои личные качества нравятся большинству детей. Учителем не рождаются, им становятся – это мое убеждение. И видимо,  мой путь самосовершенствования еще не закончен. . Иногда я слышу сетования учителей на то, что авторитет учителя вообще сошел на нет  в связи с новыми нравственными ориентирами в обществе. И поэтому учителю ничего не остается, как стать суперпрофессионалом, чтобы  «подавить» своим интеллектом еще не устоявшуюся психику подростков и заставить их беспрекословно выполнять все учебные требования. Мол, сейчас не до сантиментов. Нужно работать на результат. Будет результат (высокие показатели ЕГЭ) -  будет и повод для всеобщей радости. Позиция понятна и вполне оправдана реалиями нашего времени. Но меня почему-то коробит от такой воинствующей позиции. Себя я пока не вправе считать  суперпрофессионалом (еще очень маленький стаж работы), результатов ЕГЭ у меня на сегодняшний день тоже нет, так как я несколько лет подряд не вела выпускные классы. Есть желание работать в том направлении, которое я для себя определила, и еще есть потребность видеть на каждом уроке живые, заинтересованные лица, хотя бы пару внимательных глаз, ради которых я готова  сидеть долгими вечерами в школе,  придумывая   новые творческие задания, неожиданный ход урока, нестандартные вопросы, интересное внеклассное мероприятие. И все это для того, чтобы ученик сказал  мне однажды спасибо не за высокие баллы по литературе или русскому языку, а за то, что на уроке было интересно, за то, что творчество помогло ему обнаружить в себе  скрытые таланты, за то, что наконец он понял: чтение – это не только удовольствие, но и труд, тяжелый и благодарный труд.

Список литературы.

1. Грачева И.С. Уроки русской литературы: Методическое пособие. СПб., 1993.
2. Громов Е.С. Искусство и герменевтика в ее эстетических и социологических измерениях. СПб.: Алетейя, 2004.
3. Лавлинский С.П. Технология литературного образования. Коммуникативно-деятельностный подход. Учебное пособие для студентов-филологов. М.: Прогресс- Традиция, 2003.
4. Методика преподавания литературы: Учебная хрестоматия-практикум/ Автор-составитель Б.А.Ланин. М.: Эксмо, 2007.
5. Соловейчик С.Л. Вечная радость: Очерки жизни и школы. М.: Педагогика, 1986.
6. Сухомлинский. Сердце отдаю детям  http://lib.ru/KIDS/SUHOMLINSKIJ/serdce.txt
7. Энциклопедия современного учителя. М. 2000.