Учебное пособие по литературе "Поэзия последних десятилетий ХХ века"
учебно-методическое пособие по литературе (11 класс) на тему

ГОБУ СПО ВО  «Острогожский аграрный техникум»

С.А.ЕГОРОВА

ПОЭЗИЯ   ПОСЛЕДНИХ   ДЕСЯТИЛЕТИЙ  ХХ ВЕКА

УЧЕБНОЕ ПОСОБИЕ

        Учебное пособие по литературе предназначено для студентов всех специальностей, обучающихся на базе основного общего образования и предполагает возможность самостоятельной работы, так как содержит в себе минимум необходимых для исследований материалов.

        В пособие включены лирические тексты наиболее значительных поэтов последних  десятилетий ХХ века: Владимира Соколова, Олега Чухонцева, Бориса Чичибабина, Юрия Кузнецова, Николая Тряпкина, Александра Кушнера, Наума Коржавина, Иосифа Бродского.  В учебное пособие помещены библиографические сведения, фрагменты литературно-критических статей, суждения самих авторов о жизни и творчестве, позволяющие расширить знания об авторе и его месте в истории русской литературы.

        Предусмотрена также система упражнений, заданий, нацеленных на изучение структуры, стилистических особенностей, выразительных средств текста.

Оглавление

Введение        

I.        Творчество    поэтов        

1.        Владимир  Соколов   (1928 - 1997)        

2.        Олег  Чухонцев  (родился в 1938 году)        

3.        Борис  Чичибабин  (1923-1994)        

4.        Юрий   Кузнецов (1941 – 2003)        

5.        Николай  Тряпкин (1918 – 1999)        

6.        Александр  Кушнер  (родился в 1936 году)        

7.        Наум   Коржавин  (родился в 1925 году)        

8.        Иосиф  Бродский  (1940 – 1996)        

II.        Обобщающие   задания        

Заключение        

Список    использованной    литературы        

Введение

Цель данного пособия – охарактеризовать литературный процесс последних десятилетий ХХ века, научить студентов общаться с поэзией  через диалог с автором, освоив его поэтический язык, уяснив суть его представления о мире и месте человека в нем.

Мир поэзии в учебном пособии представлен материалом, который расположен блоками, каждый из них посвящен одному автору. В блок включены: краткие биографические сведения, поэтические тексты, вспомогательные материалы – отрывки из критических статей и литературоведческих работ, помогающих войти в художественный мир поэта, и творческие  задания.

Отбор заданий обусловлен особенностями поэтики анализируемого автора и своеобразием конкретного стихотворения. У каждого из них есть своя «изюминка». Обнаружишь ее – и в руках ключ к анализу поэтического текста: обогащение читательской практики, обсуждение спорных вопросов и оформление наблюдений над текстом.

Анализ лирического текста остается слабой стороной на уроках русского языка и литературы. Вопросы заданий сформулированы так, что подсказывают направление поисков ответа и способ оформления наблюдений над текстом. В конце пособия помещены обобщающие задания, выполнение которых станет формой контроля над совершенствованием навыков речевого и литературоведческого анализа поэтического текста.

1. Творчество    поэтов

1. Владимир  Соколов   (1928 - 1997)

Владимир Николаевич Соколов родился 18 апреля 1928 года в тверском городе Лихославле. Отец – инженер, участник Великой Отечественной войны, мать – учительница. Брат матери, Михаил Козырев, погибший на фронте в 1942 году, был известным поэтом и прозаиком. После войны Владимир Соколов поступает в Московским литературный институт, который оканчивает в 1952 году, а через 10 лет руководит в нем поэтическим семинаром. В 1948 году впервые выступил в печати, в 1953-м издал первую книгу. Но настоящее признание пришло к Владимиру Соколову лишь в середине 1960-х годов, когда совершилось как бы второе рождение поэта. Творчеству поэта присущ ярко выраженный лиризм образа и самого слова. В 1983 году стал лауреатом Государственной премии СССР за книгу «Сюжет: стихи и поэма». Владимир Соколов много занимался переводами. Болгария наградила его орденом Кирилла и Мефодия первой степени.

I.                         Муравей

Извилист путь и долог.

Легко ли муравью

Сквозь тысячу иголок

Тащить одну свою?

А он, упрямец, тащит

Ее тропой рябой

И, видимо, таращит

Глаза перед собой.

И думает, уставший

Под ношею своей.

Как скажет самый старший,

Мудрейший муравей:

«Тащил, собой рискуя,

А вот, поди ж ты, смог.

Хорошую какую

Иголку приволок».

Задания

– Какая аллегория содержится в стихотворении?

– Какие языковые средства использует Владимир Соколов для создания легкой, добродушно-ироничной атмосферы стихотворения?

–  Почему «Тащит ее тропой рябой ...»?

– Выделите в тексте все обособленные члены предложения и объясните знаки препинания при них.

II.             Упаси меня от серебра

И от золота

                   свыше заслуги.

Я не знал и не знаю добра

Драгоценнее ливня и вьюги.

Им не надо, чтоб был я иной.

Чтоб иначе глядел год от года

Дай своей померцать сединой

Посреди золотого народа.

Это страшно – всю жизнь

                   ускользать,

Уходить, убегать от ответа.

Быть единственным, а написать

Совершенно другого поэта.

                                   <1973>

Задания

– От какого ответа страшно «всю жизнь ускользать, уходить, убегать...» лирическому герою? С какой целью используется градация как прием в этом стихотворении?

– Почему «Упаси меня от серебра и от золота свыше заслуги...», «Быть единственным, а написать совершенно иного поэта...», «Дай мне померцать сединой посреди золотого народа ...» ?

– «Упаси...», «дай...» – глаголы в императиве (повелительном наклонении). К кому обращается с просьбой лирический герой?

– Определите стихотворный размер этого произведения. Как ритмический строй стихотворения помогает автору дойти до сердца читателя?

III. «...Когда Роберт Рождественский и я поступили в Литинститут, Соколов уже его закончил. Знакомство с ним и его стихами сыграло для нас огромную роль. Соколов, тактично пытаясь вывести нас из газетной риторики, учил серьезному отношению к поэзии, и если кому-то эта серьезность не нравилась – вина не Соколова. Мы всегда считали Владимира Соколова талантливее нас и трепетно прислушивались к каждому его слову: и критическому, и поэтическому.

Увидев в Болгарии старые церкви, Соколов был поражен «их ростом, приземисто-малым, и маковкам без креста». Но потом ему сказали, что турки запрещали болгарам строить слишком высокие церкви и болгары вкапывали их поглубже, чтобы сохранить – пусть невидимую – высоту. Соколов предпочитает в поэзии не высоту очевидную, лезущую в глаза, а высоту глубинную, незаметную с первого взгляда. Не случайно я посвятил ему свое стихотворение «Глубина», где были такие строки:

И я хотел бы стать волною

Реки, зарей пробитой вкось,

С неизмеримой глубиною

И с каждым камешком насквозь.

Признаюсь, что все лучшее в моей поэзии началось с учебы у Соколова.

Владимир Соколов принадлежит к числу немногих по-настоящему образованных поэтов. Он может делать со строкой все что угодно. Но именно потому – не делает. Его не влекут такие рифмы, как «заморозков речь я» – «Замоскворечья». Он себе один раз уже доказал, что это может, – и баста! А иные из нас тратят столько сил на беспрерывные доказательства своей профессиональной ловкости, не подозревая, что ловкость – это неполноценность таланта. Соколов ценит в поэзии другое: даже не возможность высказаться, а возможность к чему-то благоговейно притронуться...»

                                                                                Евгений Евтушенко

Задания

– Как аналогия со старыми болгарскими церквями помогает Евгению Евтушенко подчеркнуть своеобразие художественного мира поэта?

– Что более всего ценит в поэзии Владимир Соколов?

– Составьте схему второго предложения второго абзаца и объясните знаки препинания в нем.

IV.            И позабыть о мутном небе,

И в жарких травах луговых

Лежать, покусывая стебель

У загорелых ног твоих.

И так нечаянно промокнуть

Под самым каверзным дождем,

Таким, что не успеешь охнуть,

А весь уже до нитки в нем...

И не обидеться ни капли

На эти радужные капли

На волосах и на бровях,

И на сомкнувшихся ресницах,

И на ромашках, и на птицах,

Качающихся на ветвях...

И эту тишину лесную

Потом минуту или две

Нести сквозь бурю городскую,

Как бабочку на рукаве.

                                       <1976>

Задания

– «И позабыть.., и лежать.., и промокнуть.., и не обидеться.., и нести...» - все предложения в стихотворении односоставные безличные. Чем хотел поделиться с нами лирический герой этого произведения? Как необычная структура этого поэтического текста помогает взглянуть на мир глазами влюбленного человека? Что надо «позабыть», а что «нести.., как бабочку на рукаве»?

– Стихотворение состоит из 18 строк. В первых двух и последнем четверостишиях перекрестный способ рифмовки. В центральной части стихотворения (6 строк) – смежный и охватный (кольцевой). Почему иной способ рифмовки в выделенных многоточием стихах этого поэтического текста? Обратите внимание на структуру этого предложения.

2. Олег  Чухонцев  (родился в 1938 году)

Олег Григорьевич Чухонцев родился 8 марта 1938 года в подмосковном городе Павловский Посад, в семье работника милиции. В 1955-62 годах учился на филологическом факультете Московского областного педагогического института, а затем несколько лет работал в редакции журнала «Юность». Стихи писал с детства, печататься начал в 1958 году, но первый сборник стихов вышел лишь в 1976-м, так как его автор подвергся длительным нападкам, поскольку обвинял Ивана Грозного в антигосударственном поведении, вынуждающем Курбского к измене и эмиграции. В 1986 году стал редактором отдела поэзии журнала «Новый мир». Поэзия Чухонцева отличается подлинностью переживания, она вбирает в себя живое чувство истории и природы, мир человека из «провинциального» городка.

I.               С чем проснешься? С судьбой и дорогой?

Нет, пожалуй с дорогой одной –

с той проселочной, пыльной, широкой,

полевой, затравевшей, лесной.

Ничего-то и не было, кроме

этой дьявольской тяги колес,

в небо взмывшей на аэродроме

или вылетевшей под откос.

А судьба – это мера иная:

как поется, не свет в терему,

не бездомная песня ночная,

не слова про суму и тюрьму.

Нет, судьба – не судьба пощадила,

а дорога – дорога была,

чтобы горше душа возлюбила

все, что даром у жизни взяла.

И когда ты в тщете колченогой

ляжешь, тихий, на стол раскладной,

с чем останешься? Только с дорогой –

самой долгой, последней, родной...

                                             <1976>

II. «Образ дороги – один из самых традиционных не только в русской, но и в мировой поэзии, в устном народном творчестве. Я предлагаю проследить, как в одном стихотворении раскрывается образ: дорога–жизнь. Предложенный здесь разбор посвящен слежению за сюжетом мысли, за развитием образа, характерном для поэтики Чухонцева.

Поэт с первых строк приоткрывает смысл, указывает возможное направление развития образа, его жизненного содержания. Обратимся к первой строфе: глагол в ее начале – метафора? Может – да, а может – нет. То есть можно принять его буквальный смысл – «проснешься», пробудишься ото сна, а можно представить его метафорой рождения, появления на свет. И то и другое прочтение не противоречит смыслу, наоборот, обогащает его. В дальнейшем же тексте мы улавливаем метафорическую нагрузку на слове «дорога». «Судьба» – здесь не больше и не меньше, чем судьба. «Дорога» в данном контексте – что-то иное, чем просто дорога, что-то большее. Подумавши над второй строкой, мы уже углубляем свою догадку: не объединяет ли поэт судьбу и дорогу, не ставит ли он их – в данном случае – в один ряд, не подменяет ли одной другим, судьбу – дорогой? Но читаем следующую строфу и не видим никаких в общем конкретных штрихов, никаких признаков индивидуальной судьбы, своей дороги. Да и судьба ли – дорога? Поэт словно бы отвлекает нас в сторону от прозрачной исходной заявки... Но нет, «дьявольская тяга колес» – это все-таки дорога, метафора какого-то стремительного, может быть, даже полного опасностей движения. Это все-таки дорога – в небе, на земле. Драматизм переживания ощущается в начале строфы, в нем слышится горечь от того, что в жизни не все удалось, что бесконечное движение, бесконечные дороги отняли у человека какой-то иной смысл жизни, лишили его радости иных ощущений. И дальше мы окончательно убеждаемся, что дорога – отнюдь не аналог судьбы, что она – нечто большее (третья строфа). Так что же получается? Мы шли по ложному следу, поэт нарочно ввел нас в заблуждение? Слукавил? Лукавство как прием вообще исключается, когда речь идет о стихах Чухонцева.

Чухонцев нечасто прибегает к экспрессивной выразительности. Выражение чувства в его стихах обычно сдержанно, и на фоне этой сдержанности иногда одно слово выдает внутреннее состояние, убеждает в подлинности переживания. Вряд ли разбираемое здесь стихотворение выражает какое-то быстро преходящее состояние, это – скорее –  попытка обобщения, итоговое раздумье, вызванное, может быть, чувством разочарования, недовольства собой, не так, как хотелось бы, складывающейся жизнью. Сюжет раздумья, похоже, действительно складывается в нашем присутствии. Я окончательно перестаю сомневаться в подлинности переживания, когда поэт не воспользовался удобным моментом пожаловаться на судьбу, разжалобить читателя (четвертая строфа).

Вот какой непростой поворот в сюжете мысли, в развитии образа здесь возникает. Есть, правда, некая загадочность в антитезе «судьба - не судьба» – как ее понимать? Видимо, так и надо понимать, что человеческая судьба испытывает внешние обстоятельства, способные исказить ее смысл, испытывает влияние антисудьбы... А была – дорога, была жизнь. И – тонко, не прямо выраженный упрек себе и намек на нелегкий душевный опыт в слове «горше», выдающий подлинность переживания.

В этом же ключе прочитывается и последняя строфа стихотворения. Надо уловить в этих стихах стеснительно выраженное, едва заметное, не кликушеское осуждение себя («в тщете колченогой»), чтобы понять всю горечь итога. Что же касается горьких итоговых строк, то – судя по стихам, написанным примерно в это же время, – пора предварительных итогов действительно оказалась нелегкой для Чухонцева. В стихотворении «...И дверь впотьмах привычную толкнул...» поэт говорит:

И прожитому я подвел черту,

жизнь разделив на эту и на ту,

и полужизни опыт подытожил,

та жизнь была беспечна и легка,

легка, беспечна, молода, горька,

а этой жизни я еще не прожил.

В преддверии той зрелой, не прожитой еще жизни прошлая ее половина уже кажется беспечной, горечь ее заслоняется оптимизмом молодости. Впереди – более трудная дорога –жизнь, но идущий по ней человек обогащен опытом».

                                          Александр Михайлов

Задания

– А. Михайлов представляет один из путей анализа лирического текста, обратившись к «слежению за сюжетом мысли, за развитием образа» дороги–жизни в стихотворении «С чем проснешься? С судьбой и с дорогой?..» Постепенно, от четверостишия к четверостишию, следует он за развитием авторской мысли, образа, рождающегося на глазах у читателя.

Перечитайте стихотворение О. Чухонцева. Какие мысли, наблюдения критика показались вам наиболее интересными? Что из «пропущенного» вами подметил внимательный взгляд исследователя?

– Почему «... В тщете колченогой...» ?

– Найдите в тексте стихотворения окказионализмы. Зачем понадобилось автору их создавать? Можно ли подобрать к ним общеупотребительные синонимы?

III.       Я сойду на последней странице,

где березы обступят кругом,

где взлетит полуночная птица,

капли с ветки сбивая крылом.

Я войду в край боярской измены,

в ту страну, где секира и мох....

Вы до мозга костей современны,

реставраторы темных эпох.

Где ваш дом? У чужого предела

запрокинется в ров голова.

И лежит безымянное тело.

И в зенит прорастает трава.

Красна - девица в черном платочке.

Чем помочь? Не отпишешь пером.

Это, как говорится, цветочки,

то-то ягодки будут потом!

И не вихрь долетит до столицы,

а глухой человеческий вздох...

Я сойду на последней странице,

где безмолвие глуше, чем мох.

О  история – Слово и Дело,

славословья тебе не к лицу.

И лежит безымянное тело.

И в зенит прорастает трава.

Задания

– Интерес О. Чухонцева к истории постоянен и неподделен. Это стихотворение можно назвать своеобразным постскриптумом к прочтению исторического романа. Жизненные реалии какого века упоминаются в поэтическом тексте? Какие вневременные приметы обступят лирического героя, когда он сойдет «на последней странице»?

– Можно сойти на последней станции, на последнем полустанке. Лирический герой сходит «на последней странице». Какие аналогии рождает это образ, созданный в результате «обновления» устойчивого словосочетания?

– Какие обвинения бросает О.Чухонцев в лицо «реставраторам темных эпох»? Чем отличается подход автора к истории от их подхода?

– Почему  «Я сойду на последней странице, где безмолвие глуше, чем мох...», «...Это право живого – имя дать и творцу, и глупцу...», «...это, как говорится, цветочки, то-то ягодки будут потом!..» ?

IV.       Заколодило наши пути.

Развезло – и путей не узнаешь.

Жар еще не сошел, погоди!

Веет липой – а ты уезжаешь.

Сохнут губы, и пальцы как лед.

Что случилось? С какого недуга

так горячечно липа цветет

и глаза избегают друг друга?

Ни о чем я тебя не прошу,

уезжай – наша связь добровольна.

На вечерний перрон провожу,

уезжай, уезжай – мне не больно!

Все равно! Что тянуть канитель,

если память копейки не стоит?

Застилай на дорогу постель,

и не стоит об этом, не стоит...

И когда отшатнувшийся свет

поплывет и закружатся тени,

Я любил тебя – выдохну вслед

и – ступени, колеса, колени.

И экспресс застучит второпях,

и стремглав за экспрессом

                              летящим

горы шлака на черных путях

вдруг откроются в небе горящем.

Вот и все. И обдаст колею.

И заклинит рычаг семафора.

Ничего. Я и это стерплю. ...

И отпустит. Теперь уже скоро...

                            <1970>

Задания

– Выбор пути анализа стихотворения зависит от особенностей поэтики художника слова. А.Михайлов считает, что именно построфное, построчное следование за автором – наиболее эффективный способ «прочтения» стихотворений О. Чухонцева. Попробуйте проследить за рождением и развитием образа «разошлись пути». Будьте внимательны к каждому слову.

3. Борис  Чичибабин  (1923-1994)

Борис Алексеевич Чичибабин (подписывал стихи фамилией матери, по паспорту – Полушин, это фамилия усыновившего поэта отчима) родился в 1923 году в Кременчуге, на Украине. Отчим был военнослужащим, поэтому семья часто меняла города, в детстве жил в Кировограде, потом очень долго на Харьковщине. Окончил школу в 1940 году в Чугуеве, а в 1942-м был призван, служил в авиационных частях Закавказского фронта до окончания войны. После демобилизации в 1945 году поступил в Харьковский университет на филологический факультет. В 1946 году сдавал экзамены за два курса, но не успел: в июне 1946 года был арестован и осужден «за антисоветскую агитацию». Пять лет провел в Вятлаге.

Первая книжка стихов вышла только в 1963 году, когда оттепель шла на спад. В 1966 году был принят в Союз писателей. В свет вышли еще две книги (последняя в 1968-м), а потом были годы забвения. В 1973 году исключен из Союза писателей. Поводом были стихи о Твардовском, стихи «отъезжающим» и некоторые другие. После этого долгие года работал в трамвайно-троллейбусном парке в Харькове мастером, кладовщиком, рабочим склада. В связи с перестройкой и гласностью стихи Чичибабина стали публиковать, самого поэта восстановили в Союзе писателей. В 1993 году был награжден премией А. Д. Сахарова «За гражданское мужество писателя». Бориса Чичибабина волновали философские вопросы добра и зла, красоты, совершенства, и проблемы сегодняшнего дня – то, от чего нельзя уйти, потому что этим живет весь народ, вся страна. Распад союза поэт воспринял трагически, так и не смог его пережить и принять.

I.          Не спрашивай, что было до тебя.

То был лишь сон, давно забыл его я.

По кругу зла под ружьями конвоя

нас нежил век, терзая и губя.

От наших мук в лесах седела хвоя,

хватал мороз, дыхание клубя.

В глуби меня угасло все живое,

безвольный дух в печали  погребя.

В том страшном сне, минутная, как милость,

чуть видно ты, неведомая, снилась.

Я оживал, в других твой свет любя.

И сам воскрес, и душу вынес к полдню,

и все забыл, и ничего не помню.

Не спрашивай, что было до тебя.

Задания

– Что же было в жизни лирического героя до нее? Почему он называет ту жизнь сном? Что помогло ему воскреснуть?

– Почему «И сам воскрес, и душу вынес к полдню...», «По кругу зла под ружьями конвоя нас нежил век...», «...минутная, как милость...» ?

– Перед нами сонет. Какие особенности тематики, ритма, рифмы, строфики свидетельствуют об этом?

– Найдите обособленные обстоятельства, выраженные одиночными деепричастиями и деепричастными оборотами. Чем вы можете объяснить обильное использование этих глагольных форм в стихотворении?

II. «Есть поэты, которые поражают нас мужеством и трагедийной высотой своей мысли, самоубийственной готовностью встречаться лицом к лицу с «проклятыми вопросами» Бытия, очертя голову бросаться в его шекспировские, достоевские бездны. Другие, захватывая нас своим фламандским жизнелюбием, как бы приглашают упиваться радостной игрой красок, линий, объемов, звуков, запахов, вкусовых и осязательных ощущений, зовут нас разделить этот праздник, который всегда с ними. Третьи завораживают музыкой речи, ее магическими изворотами, перепадами, ее колдовской пластикой. Четвертые прямо обращаются к нашему гражданскому чувству, логически безупречно, эмоционально сильно формулируя то, что наболело в нас, давит на нашу совесть, подступает к горлу, хочет обрести характер жеста, лозунга, призыва к действию. И, наконец, пятые пленяют свободой и легкостью дыхания, тем блистательным, искрометным легкомыслием, в котором мудрости больше, чем в иных прославленных философских трактатах. Все эти редчайшие и ценнейшие свойства – родовые черты поэзии Бориса Чичибабина. Он –  поэт классического строя. Все смутное, размытое, разбросанное во времени и пространстве становится в его поэзии ясным, кристаллически отчетливым.

Чичибабин – стиховой голос вот этой данной минуты обыденной жизни. И глас вечности. Голос природы, народа, истории.

Дитя природы, бродячий философ, верный рыцарь своей Единственной Возлюбленной, он не испытывал к политике ни симпатии, ни доверия. Никогда не погружался в нее с головой и руками. Не вникал во все ее тонкости и хитросплетения. Он видел в политике задиристого, нахрапистого чужака, готового при первом удобном случае сбить тебя с ног, схватить за горло.

Поэт оголенного нравственного чувства, неистового стихийного напора, бешеный спорщик, бунтарь и печальник сродни Радищеву, правдоискатель, потрясатель основ, он естественно, прямодушно переходит от громовой анафемы к тихой молитве, умиленному созерцанию духовного света внутри себя и во всем Божьем мире».

                    Марк Богословский

Задания

– Марк Богославский активно использует перифраз как стилистический прием. (Перифраз – замена слова описательным выражением, указывающим на важные, существенные свойства, качества, признаки лица, предмета или явления.) Выпишите все именования Бориса Чичибабина, которые употреблены в тексте.

– Какие «родовые» черты поэзии этого яркого художника отмечает критик? Обратите внимание на форму изложения этих родовых черт.

III.                 Проклятие Петру

Будь проклят император Петр,

стеливший души, как солому!

За боль текущего – былому

пора устроить пересмотр.

От крови пролитой горяч,

будь проклят, плотник

                 саардамский,

мешок с дерьмом,

                 угодник дамский,

печали певческой палач!

Сам брады стриг? Сам главы сёк!

Будь проклят, царь – христоубийца,

за то, что кровию упиться

ни разу досыта не смог!

А Русь ушла с лица земли

в тайнохранительные срубы,

где никакие душегубы

ее обидеть не могли.

Будь проклят, ратник сатаны,

смотритель каменной мертвецкой,

кто от нелепицы стрелецкой

натряс в немецкие штаны.

Будь проклят, нравственный урод,

ревнитель дел, громада плоти!

А я служу другой заботе,

а ты мне затыкаешь рот.

Будь проклят тот, кто проклял

                               Русь –

сию морозную Элладу!

Руби мне голову в награду

за то, что с ней не покорюсь.

                                    <1972>

Задания

– Какие из перифраз, встретившихся в тексте Богославского, вы могли бы использовать, чтобы охарактеризовать лирического героя стихотворения «Проклятие Петру»?

– И сам Чичибабин строит свое произведение на расшифровке перифраз. Перечислите именования императора Петра лирическим героем стихотворения. Какой смысл вкладывает автор в каждый из перифраз?

– Почему пора устроить «пересмотр былому»? Какая боль терзает лирического героя в «текущем»? Что он не может простить Петру?

– Охарактеризуйте эмоционально-экспрессивную сторону содержания текста (в том числе и средства художественной изобразительности).

IV.       Тебе, моя Русь, не Богу, не зверю –

Молиться молюсь, а верить – не верю.

Я сын твой, я сон твоего бездорожья,

я сызмала Разину струги смолил.

Россия русалочья, Русь скоморошья,

почто не добра ecи к чадам своим?

От плахи до плахи, по бунтам, по гульбам

задор пропивала, порядок кляла, –

и кто из достойных тобой не погублен,

о гулкие кричи ломая крыла.

Нет меры жестокости ни бескорыстью,

и зря о твоем же добре лепетал

дождем и ветвями, дождями и кистью

влюбленно и злыдно еврей Левитан.

Скучая трудом, лютовала во блуде,

шептала арапу: кровцой полечи.

Уж как тебя славили добрые люди –

бахвалы, опричники и палачи.

А я тебя славить не буду вовеки,

под горло подступит – и то не смогу.

Мне кровь заливает морозные веки.

Я Пушкина вижу на жженом снегу.

Наточен топор, и наставлена плаха.

Не мой ли, не мой ли приходит черед?

Но нет во мне грусти и нет во мне страха.

Прими, моя Русь, от сыновних щедрот.

Я вмерз в твою шкуру дыханьем и сердцем,

и мне в этой жизни не будет защит,

и я не уйду в заграницы, как Герцен,

судьба Аввакумова в лоб мой стучит.

                                           <1969>

Задания

Тема Родины – главная тема в творчестве каждого большого поэта. В чем необычность воплощения этой темы в стихотворении Чичибабина? Какая Русь является его Русью?

– Почему «Тебе, моя Русь, не богу, не зверю молиться молюсь, а верить – не верю»? Какие противоречивые черты России выделяет Борис Чичибабин? Почему «судьба Аввакумова» стучится к поэту?

– Каковы лексические, грамматические приметы «России русалочьей, России скоморошьей»? Выделите архаизмы и историзмы. Какие благодаря им рождаются образы в стихотворении? («гулкие кричи». Крич (устар.) – то же, что клич, зов, оглашенье. Крич кричать, клик кликать – по Далю.) Какие устаревшие грамматические формы и обороты встречаются в этом поэтическом тексте? Выделите просторечные словоформы. Как они сочетаются с архаизмами и историзмами?

– Какой из образов поразил вас больше всего? «Расшифруйте» его.

V.  «... был... и остался – русским поэтом... Меня трудно обвинять в том, что я защитник тех людей, которые меня же и преследовали, или защитник империи. Я сам приложил руку к ее разрушению. Но, видит Бог, не такого разрушения я хотел. Если угодно, я хотел преображения. Я хотел, чтобы новая жизнь выросла из ростков лучшего, что было в нашей прежней жизни. А мы опять все разрушили и пытаемся строить на пустом месте самую бесчеловечную, самую бандитскую разновидность буржуазного государства. Почему? Потому что у них такая концепция.

И опять пошло – поехало: революция ради революции, реформа ради реформы. Не покаявшись, не очистившись от грехов, не помня о людях. Раздел страны ради раздела. Я всегда жил в Харькове и никуда из него не уезжал. Но стал человеком без Родины. Потому что моя Родина - это большая страна, по крайней мере та ее часть, что говорит и пишет по-русски. И для этой страны я писал свои стихи. А теперь меня хотят границей отделить от русской культуры, русской литературы».

                                                       Борис Чичибабин

VI.         Плач по утраченной родине

Судьбе не крикнешь: «Чур-чура,

не мне держать ответ!»

Что было родиной вчера,

того сегодня нет.

Я плачу в мире не о той,

которую не зря

назвали, споря с немотой,

империею зла,

но о другой, стовековой,

чей звон в душе снежист,

всегда грядущей, за кого

мы отдавали жизнь.

С мороза душу в адский жар

впихнули голышом:

я с родины не уезжал –

за что ж ее лишен?

И, чьи мы дочки и сыны

во тьме глухих годин,

того народа, той страны

не стало в миг один.

При нас космический костер

беспомощно потух.

Мы просвистали свой простор,

проматерили дух.

К нам обернулась бездной высь,

и меркнет Божий свет...

Мы в той отчизне родились,

которой больше нет.

     <1992>

Задания

– Как неизбывная боль поэта выплеснулась в «Плаче по утраченной родине»? Какие языковые средства использованы художником? Как совмещается «высокая» лексика с просторечьем? Какие метафоры ярче всего характеризуют состояние лирического героя?

– О какой родине «плачет в мире» лирический герой Чичибабина? В каком из значений использовано слово «мир» в приведенном выражении? Как «неуклюжесть» стиха «работает» на решение основной художественной задали?

– Какова роль кольцевого обрамления в стихотворении? «Что было родиной вчера, того сегодня нет... Мы в той отчизне родились, которой больше нет». Почему в конце используется синоним «отчизна»?

– В прозаическом отрывке часто встречается местоимение первого лица. (И этот повтор тоже становится средством выражения экспрессивности поэтическою текста.) И только раз используется местоимение третьего лица – «они» – для обозначения субъекта действия. Вместо какого имени стоит это местоимение?

– Перекликаются ли  мысли прозаического отрывка и стихотворения?

4. Юрий   Кузнецов (1941 – 2003)

Юрий Поликарпович Кузнецов родился 11 февраля 1941 года в кубанской станице Ленинградская. Отец его, кадровый офицер, в 1944 году погиб на фронте. Детство и ранняя юность прошли в Тихорецке. Учклся год в Кубанском университете в Краснодаре. В 1961–1963 годах, во время Карибского кризиса, был на Кубе. В 1966 – 1971 годах учился в Литературном институте имени Горького, после окончания которого поселился в Москве.

Писать стихи начал с детства, печатается с 1958 года, первая книга была издана в Краснодаре в 1966 году. Но подлинно зрелые произведения Юрия Кузнецова были впервые собраны в книге «Во мне и рядом даль», которая вьшла в 1974 году. Основные сочинения: «Край света – за первым углом» (1976), «Выходя на дорогу, душа оглянулась» (1978), «Отпущу свою душу на волю» (1981), «Русский узел» (1983), «Ни рано ни поздно» (1985), «Душа верна неведомым пределам» (1986), «Золотая гора» (1989), «После вечного боя» (1989), «Стихотворения и поэмы» (1990), «Пересаженные цветы» (1990), «Избранное» (1990), «Ожидая небесного знака» (1992), «До свиданья, встретимся в тюрьме» (1995), «Гроза» (1996). Сложная образность органически сочетается в поэзии Кузнецова с напряженностью интонации, энергия поэтических жестов –  с духовной углубленностью.

I.                       Атомная сказка

Эту сказку счастливую слышал  

Я уже на теперешний лад,

Как Иванушка во поле вышел

И стрелу запустил наугад.

Он пошел в направленье полета

По сребристому следу судьбы.

И попал он к лягушке в болото,

За три моря от отчей избы.

– Пригодится на правое дело! –

Положил он лягушку в платок.

Вскрыл ей белое царское тело

И пустил электрический ток.

В долгих муках она умирала,

В каждой жилке стучали века.

И улыбка познанья играла

На счастливом лице дурака.

<1968>

Задания

– Всем нам известна народная сказка «Царевна-лягушка». Иван-дурак, он же Иван-царевич, самый младший и, по общему мнению, неудачный сын оказывается мудрее своих умных братьев. Как переосмысляется «счастливая сказка» на теперешний лад? В каком значении используется слово «дурак» в несчастливом конце «атомной сказки»? Какое же «правое дело» вершит Иванушка?

– Почему стихотворение называется «Атомная сказка»?

– Почему «...в каждой жилке стучали века...», «... и улыбка познанья играла на счастливом лице дурака...»?

II.  «Пожалуй, ни одному их самых эксцентричных модернистов не удавалось так поразить читателя и по-своему взорвать его убаюканный и утрамбованный советской идеологией душевный покой, как это совершил в начале 70-х Юрий Кузнецов своими по форме сугубо традиционными стихами. Всем сразу стало ясно: в литературу, как слон в посудную лавку, вломился крупный поэт, не втискивающийся ни в какие школярские и эстетические ранжиры. От содержания, которое затягивающейся воронкой закручивалось в его темноватых, словно древнерусских, стихах, по коже пробирал мороз. Осыпанный восторгами, похвалами и возмущениями, он вскоре обругал и собственных хвалителей, и хулителей, а заодно досталось живым и мертвым классикам, признанным поэтическим авторитетам. В нем появилась некая «забронзовелость», под которой, как мне всегда казалось, бьется живое, неравнодушное сердце».

                                                                   Геннадий Красников

Задания

– Какой противоречивый характер поэта возникает перед нами в тексте Геннадия Красникова?

– Какие образные средства использует автор текста, чтобы представить нам Юрия Кузнецова?

– «Взорвал», «вломился», «не втискивается», «обругал»... – вот основные действия, которыми характеризуется бытование лирики Юрия Кузнецова в поэзии последних десятилетий. Каково отношение автора строк к личности поэта?

III.                      Возвращение

Шел отец, шел отец невредим

Через минное поле,

Превратился в клубящийся дым

Ни могилы, ни боли.

Мама, мама, война не вернет...

Не гляди на дорогу.

Столб клубящейся пыли идет

Через поле к порогу.

Словно машет из пыли рука,

Светят очи живые.

Шевелятся открытки на дне

                          сундука –

Фронтовые.

Всякий раз, когда мать

                      его ждет,–

Через поле и пашню

Столб клубящейся пыли бредет,

Одинокий и страшный.

                                       <1972>

Задания

– Можно ли охарактеризовать это стихотворение словами Геннадия Красникова: «От содержания, которое затягивающейся воронкой закручивалось в его темноватых, словно древнерусских, стихах, по коже пробирал мороз...»?

– Какая жутковатая метафора реализуется в этом стихотворении? Как она подчеркивает трагизм изложенной в поэтическом тексте ситуации?

– Почему «... Шевелятся открытки на дне сундука - фронтовые...», «... столб клубящейся пыли бредет, одинокий и страшный...»?

– Какие синтаксические средства создают напряженность интонации в стихотворении «Возвращение»?

– Определите стихотворный размер этого произведения, выделите стопы. Как усиленные стопы помогают автору создать неповторимый ритмический рисунок? Самая короткая строка – «фронтовые». Почему Кузнецов выделяет это слово в особый стих?

IV.                      Стук

Рухнул храм... Перед гордым неверьем

Устояла стена. А на ней

Нарисованы суриком двери

С приглашеньем: «Стучите сильней!»

Что жалеть? Не такие потери

Проходили за давностью дней.

Для кого предназначены двери?

Кто просил, чтоб стучали сильней?

Разве можно туда достучаться?

Все равно за стеною обрыв...

Но со стуком принес святотатца

В эту глушь запоздалый порыв.

Сам хватился убогой потери,

Да забыл он за давностью дней –

Сам взрывал... сам чертил эти двери

И просил, чтоб стучали сильней.

<1979>

Задания

– Как характеризует героя «гордое неверье»? Такая ли «убогая» потеря – потеря веры?

– Какая аллегория заключается в почти фантастических нарисованных суриком дверях на стене разрушенного храма? Почему в эти двери стучится тот, кто «сам взрывал... сам чертил эти двери» и, довольный собственным остроумием, «просил, чтоб стучали сильней»? Как именует Кузнецов своего героя?

– Вселяет ли надежду тот факт, что «устояла стена»? Что за ней?

– В стихотворении много вопросительных предложений. Являются ли риторическими эти вопросы? Есть ли на них у автора ответ?

V.                      Встреча

На мосту, где двоим разойтись ни малейшего шанса,

Одноногий поляк увидал одноногого ганса.

Ой вы, ноги мои! Тот без левой, а этот без правой.

Тот хромал Ленинграда», а этот гордился Варшавой.

– Доннер – ветер! Пся крев! –

повстречались глухие   проклятья.

Чтобы им разминуться, они обнялись, словно братья.

Ноги стали на место – сошлись на мгновенье дороги

И опять разошлись... Человечество, вот твои ноги!

VI. «В стихотворении Юрия Кузнецова эта встреча приобретает символическое значение. Читатель за этим конкретным, частным событием видит не просто представителей двух враждовавших народов, асами покалеченные, не примирившиеся народы, которых сейчас само время свело на узком мосту планетарного бытия, где жить они могут, лишь «обнявшись словно братья».

Христианин увидит в этом стихотворении неизбежность выполнения заповеди братского отношения к ближнему; ученый – отражение объективной планетарной реальности, когда не существует отдельного бытия народа, независимого от других; кто-то увидит иной смысл. И все это будет верно, подобные толкования существуют в символе этой встречи. В стихотворении есть место для этих толкований.

Мир художника и реальный мир нашей повседневной жизни – это один и тот же мир. Почему же миры отличаются друг от друга? Хотя бы потому, что каждый человек с разной степенью глубины способен познать мир, увидеть его тайну. Мир в понимании Кузнецова – это исторически закономерный мир, связанный со всей историей человечества. Это мир единого человечества. Это единый взаимозависимый мир природы и человека».

                                                                 Дмитрий Орлов

Задания

– Как вы понимаете выражение Дмитрия Орлова «узкий мост планетарного бытия»?

– Какие варианты трактовки аллегорического смысла стихотворения предлагает критик?  А каково ваше толкование символа этой встречи?

– Как критик характеризует миропонимание Юрия Кузнецова?

VII.                    Струна

В землю белый и красный легли,

Посылая друг другу проклятья.

Два ствола поднялись из земли

От единого корня, как братья.

В пыль гражданская распря

                                    сошла,

Но закваска могильная бродит.

Отклоняется ствол от ствола,

Словно дьявол меж ними

                                   проходит.

Далеко бы они разошлись,

Да отца–старика по наитью

Посетила счастливая мысль –

Их связать металлической

                                  нитью.

Слушай, слушай, родная

                               страна,

В грозовую ненастную пору,

Как рыдает от ветра струна

И разносится плач

                           по простору.

В ясный день не рыдает она,

И становятся братья родными.

И такая стоит тишина,

Словно ангел витает над ними.

<1990>

Задания

– Почти во всех стихотворениях Юрия Кузнецова присутствует ярко выраженная сюжетность. Нет, автор не пересказывает нам исторический анекдот (в устаревшем, пушкинском значении – «дней минувших анекдоты» – как предание, почти легенда), он просто строит свою систему «поэтических доказательств» для выявления поучительного смысла этого анекдота. Какой исторический анекдот лежит в основе «Струны»? Какова народнопоэтическая основа этого сюжета?

– Выявите аллегорический смысл каждого из образов этого стихотворения – «два ствола из единого корня», «старик-отец», «струна», ее рыдания от ветра в «грозовую, ненастную погоду»; тишина, когда «становятся братья родными», в ясный день.

– «Единый взаимозависимый мир природы и человека» (Д. Орлов) отражен и в этом стихотворении. Как «политическая» погода связана с событиями давно минувших дней?

5. Николай  Тряпкин (1918 – 1999)

Николай Иванович Тряпкин родился 18 декабря 1918 года в деревне Салино Тверской губернии в семье крестьянина. В 1930 году семья перебралась в Лотошино Московской области, где в 1939 году он закончил среднюю школу. В этом же году поступил в Московский историко-архивный институт. Началась война, но в армию Николая Тряпкина не взяли по состоянию здоровья, и он оказался в эвакуации в лесной деревеньке под Сольвычегорском. Здесь и определилась его творческая биография – стихи, которые начал писать еще в школе, призвали его. Осенью 1943 года вернулся в сожженное Лотошино, помогал отцу плотничать и столярничать. В 1945 году привез свои стихи в столицу, к поэту П. Антокольскому. Стихи понравились, и в 1946 году были напечатаны. В 1956-58 годах учился на Высших литературных курсах. В 1956 году вышла первая книжка –  «Белая ночь». А через два года, с выходом книги «Распевы», Николай Тряпкин предстал уже как зрелый поэт, как художник яркого дарования, соединивший казалось бы несоединимое – тяжеловесную, степенную старину с бойкой, речистой современностью. Сочетание фольклорной, песенной традиции, проповеднического пафоса и современной иронии, обращение к нравственному идеалу ярко проявились в лирических сборниках: «Перекрестки» (1962), «Заповедь» (1976), «Стихотворения» (1983), «Огненные ясли» (1985), «Излуки» (1987).

I.           Забылись песни старины,

Распались древние обряды.

И сказки старые смешны

Про заколдованные клады.

Изба веков пошла в расход

С ее резьбою и оклейкой,

И старый чертик не рискнет

Скакать с полатей на скамейку.

Мы свято разуму верны

И любим солнце в новом доме.

Но радость вечную весны

Никто не выразит в биноме.

И стены голые прикрыть

Нельзя брошюрой и газетой.

И нам бы хату освятить

Своим уставом и заветом,

Украсить век недолгий свой

Своим обрядом неподдельным,

Своею пляской игровой,

Своею песней колыбельной.

А то посмотришь: как же так?

Изба светла, а неуютна,

Изба похожа на барак,

На Дом крестьянина попутный.

И пусть нам сказки не нужны

И плохо спится на соломе,

Но радость вечную весны

Никто не выразит в биноме.

<1955>

Задания

– По поводу утраты каких дорогих сердцу поэта примет народной жизни осторожно сетует Николай Тряпкин? Как вы понимаете фразу: «Но радость вечную весны никто не выразит в биноме»? Почему наша сегодняшняя жизнь представляется автору неухоженной, неуютной?

– Как «степенная старина» соседствует в этом стихотворении с «речистой современностью»? Обратитесь к лексическому строю стихотворения.

II.  «...Грозной осенью 1941 года внезапно оказался в городе Котласе, куда забросила меня волна эвакуации... После многих скитаний я определился в одной из деревенек Сольвычегорского района, в километрах семи от Котласа. И там-то, в этой маленькой деревнюшке, и началась моя творческая биография. Коренной русский быт, коренное русское слово, коренные русские люди. Я сразу же почувствовал, что могу на что-то рассчитывать. У меня впервые открылись глаза на Россию и на русскую поэзию, ибо увидел все это я каким-то особым, «нутряным» зрением. А где-то там, совсем рядом, прекрасная Вычегда сливается с прекрасной Двиной. Деревянный Котлас и его голубая пристань – такая величавая и так издалека видная! И повсюду – великие леса, осененные великими легендами. Все это очень хорошо для начинающих поэтов. Ибо сам воздух такой, что сердце очищается и становится певучим. И я впервые начал писать стихи, которые самого меня завораживали. Ничего подобного со мной никогда не случалось. Я как бы заново родился, или кто-то окатил меня волшебной влагой».

                          Николай Тряпкин

Задания

– Почему именно здесь, в этой маленькой деревеньке, «стихи призвали» поэта?

– Почему используется в тексте троекратный повтор слова «коренной»? Какой смысл вкладывает в него Николай Тряпкин?

III.       А на улице снег, а на улице снег,

А на улице снег, снег.

Сколько вижу там крыш, сколько вижу там слег.

Запорошенных крыш, слег!

А в скиту моем глушь, а в скиту моем тишь,

А в скиту моем глушь, тишь.

Только шорох страниц да запечная мышь,

Осторожная мышь, мышь.

А за окнами скрип, а за окнами бег,

А над срубами – снег, снег...

Сколько всяких там гор! Сколько всяких там рек!

А над ними все – снег, снег...

Затопляется печь. Приближается ночь.

И смешаются печь, ночь.

А в душе моей свет. А врази мои – прочь.

И тоска моя – прочь, прочь.

Загорается дух. Занимается дых.

(А на улице – снег, снег).

Только шорох страниц. Да свечи этой вспых.

(А за окнами – снег, снег).

А в кости моей – хруст.

А на жердочке –  дрозд.

Ах, по жердочкам – дрозд, дрозд.

И слова мои – в рост. И страда моя – в рост.

И цветы мои – в рост, в рост.

А за окнами – снег. А за окнами – снег.

А за окнами – снег, снег.

Из-за тысячи гор. Из-за тысячи рек.

Заколдованный снег, снег...

<1968>

Задания

– Когда перечитываешь это стихотворение, сразу вспоминаешь о магии слова – магии народного заговора, магии колыбельной песни, магии молитвы... Все, казалось, просто и незатейливо в этом стихотворении, но простота эта спокойная, уверенная в себе, мудрая. Попробуйте разобраться, за счет каких фонетических, лексических, грамматических средств создается эта простота.

– Нарисуйте ритмическую схему стихотворения. Какие закономерности вы подметили? Почему четные стихи короче?

– Сколько рядов рифм в каждой из строф? Выпишите их. Выделите «звуковые скрепы» внутри каждой из строк.

– Определите функции троекратного повтора в начале каждой строфы.

– Почему «И слова мои – в рост. И страда моя – в рост. И цветы мои – в рост, в рост...», «А за окнами – снег, снег. Из-за тысячи гор. Из-за тысячи рек. Заколдованный снег, снег...», «А в душе моей – свет. А врази мои прочь...», «... загорается дух...»?

– Какие черты устного народного творчества вы можете выделить в стихотворении?

IV.  «...в его стихах всегда возникает ощущение ликующего полета... Бытовые подробности в его стихах отзываются певучим эхом. Они дышат, как живые. Поэт владеет своим материалом таинственно, не прилагая видимых усилий, как Емеля из сказки, у которого и печь сама ходит, и топор сам рубит».

                                                                                    Юрий Кузнецов

Задания

– Когда перечитываешь это стихотворение, сразу вспоминаешь о магии слова – магии народного заговора, магии колыбельной песни, магии молитвы... Все, казалось, просто и незатейливо в этом стихотворении, но простота эта спокойная, уверенная в себе, мудрая. Попробуйте разобраться, за счет каких фонетических, лексических, грамматических средств создается эта простота.

– Нарисуйте ритмическую схему стихотворения. Какие закономерности вы подметили? Почему четные стихи короче?

– Сколько рядов рифм в каждой из строф? Выпишите их. Выделите «звуковые скрепы» внутри каждой из строк.

– Определите функции троекратного повтора в начале каждой строфы.

– Почему «И слова мои – в рост. И страда моя – в рост. И цветы мои – в рост, в рост...», «А за окнами – снег, снег. Из-за тысячи гор. Из-за тысячи рек. Заколдованный снег, снег...», «А в душе моей – свет. А врази мои прочь...», «... загорается дух...»?

– Какие черты устного народного творчества вы можете выделить в стихотворении?

V.        Первое воспоминание

Какие тайны прошлое хранит!

Какие сны для сердца пропадают!

И только смутный звон звенит, звенит

Из тех времен, что детством называют.

Младенчество! Загадочный туман!

Извечный зов несбывшегося хмеля!

Каким я был, когда отец Иван,

Наш сельский поп, святил меня в купели?

Пускай звучат рассказы матерей

В душе у нас, как песня родовая.

Но где же ты, что ползал у дверей,

Или в пыли копался у сарая?

И где-то там, в далеком далеке, –

Какой-то свет, какой-то блик сознанья!

И я лечу в стремительном пике

К заветному окошку мирозданья –

И падаю на печку у трубы,

И зарываюсь в жаркие овчины!

И вот окошко дедовской избы

И целый пук разлапистой лучины.

А в горнице кудахчет вся родня:

Хлопочет бабка, рыскают сестренки,

И тетя крестна шлепает меня:

«Куда, сопляк, ухлопал сапожонки?»

Ах, серенькие валенки мои!

Да где же вы? На улице иль в доме?

Наверно, вас украли воробьи,

Когда я спал на солнышке в соломе...

И вижу я под мартовским окном

Солому ту – хвостатую, ржаную.

Она до крыши облегла весь дом,

Храня в сугреве душу избяную...

Пускай там шли гражданские бои,

Рубился мир во все свои печенки!

Но где же вы, те первые мои,

Пропавшие смешные сапожонки?

<1982>

Задания

– Почему поэт называет младенчество «заветным окошком мирозданья»?

– В поэтическом тексте два лирических героя. Один – взрослый, для него младенчество – загадочный туман, и из тех времен, что детством называют, до него доносится лишь смутный звон. Другой – ребенок, получивший шлепок от «тети крестны» за потерянные сапожонки. Выделите в поэтическом тексте речевые пласты взрослого лирического героя и героя-ребенка.

– А кому из героев «принадлежат» слова последнего четверостишия? Какая простая истина открывается нам в этих словах?

– Почему младенчество – «извечный зов несбывшегося хмеля», «Пускай звучат рассказы матерей в душе у нас, как песня родовая...»?

VI.  «История и современность идут в его стихах в едином потоке. Отсюда многослойность поэтического словаря Николая Тряпкина, где сосуществуют, как самостоятельные пласты, городской жаргон и нынешняя деревенская частушка, лексика древней былины и грозная торжественность летописи.

Как всякий значительный поэт, Николай Тряпкин имеет своих прямых предшественников и учителей. Чаще всего при этом называют три имени – Алексей Кольцов, Николай Клюев, Александр Прокофьев. Много дало ему знакомство со стихом Кольцова, в котором быль и стародавняя былина не отделены и не отдалены друг от друга. Лексическая яркость и самобытность поэзии Клюева помогли ему искать свою манеру письма, свой голос.

С Александром Прокофьевым роднит Николая Тряпкина любовь к слову народному, живому, «округлому», по известному выражению Гоголя, к песенной и частушечной интонации, к северному говору, сохранившему языческое буйство образности, свежесть красок. Но было бы неправомерно сводить всю школу Николая Тряпкина к этим трем замечательным мастерам. В его творчестве запечатлен опыт многих поэтов, далеких и близких по времени, от Гавриила Державина с его величавой торжественностью до Сергея Есенина с его обезоруживающей искренностью. Сперва робко, а потом все настойчивее, стучались в его стихи народное слово, народная интонация.

Слово Тряпкина, вобравшее в себя шорохи космоса и шелест простой былинки, свет сегодняшнего дня и отблеск вековой дали, полетное слово Тряпкина рождено для того, чтобы звучать над высоким небом Родины, среди тех задумчивых русских далей, которые он так любит и которые так празднично умеет изобразить».

                                                          Виктор Кочетков.

Задания

– Кого называет В.Кочетков в числе учителей и предшественников Н.Тряпкина? Что вобрало в себя слово поэта?

– Выпишите все слова с безударными гласными в корне слова и подберите к ним проверочные слова.

VII.       Земля, Вода, и Воздух, и Огонь!

Святитесь все – и ныне, и вовеки...

Лети, мой Конь! Лети, мой вечный Конь!

Через моря вселенские и реки!

Боков твоих да не коснется плеть.

И гвозди шпор в тебя да не вонзятся..

Я жить хочу. И жажду умереть.

Чтоб снова тлеть –

И заново рождаться.

Задания

– Какие языческие мотивы звучат в стихотворении Н. Тряпкина? Почему поэт обращается к Земле, Воде, Воздуху и Огню? Кто он, этот «вечный Конь», который летит «через моря вселенские и реки»?

– Какие противоречивые, на первый взгляд, желания, выраженные антонимическими словосочетаниями, возникают у лирического героя? Как воплощается в человеческой жизни идея вечного обновления в природе?

– Выберите из текста В.Кочеткова те словосочетания, которые можно использовать для анализа этого стихотворения.

6. Александр  Кушнер  (родился в 1936 году)

Александр Семенович Кушнер родился 14 сентября 1936 года в Ленинграде. В 1959 году окончил Ленинградский педагогический институт им. Герцена и десять лет преподавал в школе русский язык и литературу. Печататься начал в 1957 году. Первый же сборник Кушнера «Первое впечатление» явил читателю поэта глубокого, тонкого и в высшей степени культурного. В начале 60-х Александр Кушнер был принят в Союз писателей. В его поэзии одухотворенный быт, городские пейзажи, пронизанные литературными и живописными ассоциациями. Это серьезная философская лирика, стихи Кушнера раскрывают всеобщее и вечное в прозаизме обыденного, частного. Лирико-философские сборники «Ночной дозор» (1966), «Прямая речь» (1975), «Голос» (1978), «Канва» (1981), «Таврический сад» (1984), «Живая изгородь» (1988), «Тысячелистник» (1998), отмеченные историко-культурной ассоциативностью, воссоздают духовный и культурный мир современного интеллигента; стремление постичь вневременное в обыденной жизни.

I.          Пришла ко мне гостья лихая,

Как дождь, зарядивший сутра.

Спросил ее: – Кто ты такая?

Она отвечает: – Хандра.

– Послушай, в тебя я не верю.

– Ты Пушкина плохо читал.

– Ты веком ошиблась и дверью.

Я, видимо, просто устал.

– Все так говорят, что устали,

Пока привыкают ко мне.

Я вместо любви и печали,

Как дождь, зарядивший в окне.

О, хмурое, злое соседство...

Уеду, усну, увильну...

Ведь есть же какое-то средство.

Она отвечает: – Ну-ну!

                    <1974>

Задания

– Почему хандра – «гостья лихая»? В каком значении используется слово «лихой»?

– Все в стихотворении как-то обыденно и прозаично: дождь, «зарядивший с утра», простой разговор. Только беседует-то лирический герой с... хандрой. На использовании какого тропа строится стихотворение?

– Вместо каких чувств пришла хандра? «Вместо любви…» – это понятно, потому что любовь всегда связана с бурей чувств, ее никак нельзя сравнить с дождем, зарядившим с утра. Но почему же и «вместо любви и печали»?

– В стихотворении используется градация. Найдите ее и определите, возрастающая она или убывающая.

– Можно ли воспринять хандру как своеобразного двойника лирического героя? Есть ли основания для этого? (Найдите в стихотворении повтор и определите, из чьих уст он звучит.)

II.                     Куст

Евангелие от куста жасминового

Дыша дождем и в сумраке белея,

Среди аллей и звона комариного

Не меньше говорит, нем от Матфея.

Так бел и мокр, так эти грозди светятся,

Так лепестки летят с дичка задетого.

Ты слеп и глух, когда тебе свидетельства

Чудес нужны еще, помимо этого.

Ты слеп и глух, и ищешь виноватого,

И сам готов кого-нибудь обидеть.

Но куст тебя заденет, бесноватого,

И ты начнешь и говорить, и видеть.

<1978>

Задания

– Евангелие означает «благую весть», «благовествование» о пришествии Иисуса Христа на землю во имя спасения человечества, погрязшего в грехах. Какую «благую весть» несет нам жасминовый куст?

– В каком значении используется слово «бесноватый»?

–Что начнет «говорить» и что будет «видеть» исцеленный прикосновением жасминового куста?

– Почему «Евангелие от куста жасминового, дыша дождем и в сумраке белее, среди аллей и звона комариного...»?

III.  Александр Кушнер обладает завидным умением негромко, неторопливо, но убедительно говорить о серьезных вещах, событиях, жизненных наблюдениях. Он умеет смотреть в глубь вещей, в простом открывать философский смысл. Под его пером обычные предметы нашего обихода, стандартные изделия становятся произведениями искусства. Он как бы стирает с них пыль будничности, обновляет их, делает участниками праздника. Но главное действующее лицо на этом празднике – человек, их творец. Поэт остро и точно ощущает природу. Она присутствует в его стихах не как декорация, а как друг, собеседник, добрый советчик. Природа входит у Кушнера не только в ткань стиха, не только в образную систему – но просто в жизнь, в повседневное бытие. Деревья, травы, облака естественно соседствуют у него с раздумьями о любви, о месте человека в жизни других людей, с размышлениями о днях минувших и нынешних. Что касается формы, то Кушнер придерживается классических норм русской поэзии, но стихи его звучат вполне современно. Пишет он языком простым и доходчивым: простота эта – результат строгого отношения к своей работе, умения выбирать из многих теснящихся в уме слов и образов наиболее четкие и ясные...».

       Вадим Шефнер

Задания

– Выделите основные черты поэзии Александра Кушнера, подмеченные Вадимом Шефнером.

–  Выпишите все ряды однородных членов, которые встречаются в тексте, с главными по отношению к ним словами и определите, какими членами предложения они являются.

IV.       Времена не выбирают,

В них живут и умирают.

Большей пошлости на свете

Нет, чем клянчить и пенять.

Будто можно те на эти,

Как на рынке, поменять.

Что ни век, то век железный,

Но дымится сад чудесный,

Блещет тучка; я в пять лет

Должен был от скарлатины

Умереть, живи в невинный

Век, в котором горя нет.

Ты себя в счастливцы прочишь,

А при Грозном жить не хочешь?

Не мечтаешь о чуме

Флорентийской и проказе?

Хочешь ехать в первом классе,

А не в трюме, в полутьме?

Что ни век, то век железный.

Но дымится сад чудесный,

Блещет тучка; обниму

Век мой, рок мой на прощанье.

Время – это испытанье.

Не завидуй никому.

Крепко тесное объятье.

Время – кожа, а не платье.

Глубока его печать.

Словно с пальцев отпечатки,

С нас – его черты и складки,

Приглядевшись, можно взять.

Задания

– Каково композиционное членение этого поэтического текста? Какие части можно выделить в этом стихотворении? Можно сказать, что первая и последняя строфы «обрамляют» стихотворение одной содержащейся в них и по-разному выраженной мыслью. Сформулируйте эту общую мысль своими словами.

– Какая мысль объединяет строфы центральной части стихотворения? Проследите за системой доказательств, изложенной в этих трех строфах.

–Какой повтор обрамляет центральную часть стихотворения? В чем смысл противопоставления, содержащегося в повторе?

– Каковы функции переноса в этом стихотворении? Какие слова он выделяет? Почему?

– Выявите своеобразие способов рифмовки, организующих строфу.

V.  «Александр Кушнер – один из лучших лирических поэтов XX века, и его имени суждено стоять в ряду имен, дорогих сердцу всякого, чей родной язык русский.

Любой разговор о кушнеровской поэтической родословной кажется мне не столь существенным. Для поэта его масштаба нет необходимости украшать свою комнату портретами Пушкина, Фета, Анненского и Кузмина. Но, возможно, кое-что следует объяснить в прихожей: поэтика Кушнера есть, несомненно, сочетание поэтики «гармонической школы» и акмеизма. В наше время, сильно загаженное дурно понятым модернизмом, выбор этих средств свидетельствует не только о душевной твердости их выбравшего, он указывает прежде всего на органическую естественность для русской поэзии самих этих средств, на их универсальность, на их жизнеспособность.

Стихам Кушнера присуща сдержанность тона, отсутствие истерики, широковещательных заявлений, нервической жестикуляции. Он скорее сух там, где другой бы кипятился, ироничен там, где другой бы отчаялся. Поэтика Кушнера, говоря коротко, поэтика стоицизма, и стоицизм этот тем более убедителен и, я бы добавил, заражающ, что он не результат рационального выбора, но суть выдох или послесловие невероятно напряженной душевной деятельности».

                  Иосиф Бродский

7. Наум   Коржавин  (родился в 1925 году)

Наум Коржавин (Мандель) родился в 1925 году в Киеве. В 1944 году приехал из эвакуации в Москву, где его стихи стали вскоре широко ходить в списках – «самиздатом». В 1947 году, когда учился на 3-м курсе Литературного института, был арестован и после восьми  месяцев Лубянки выслан на поселение в Новосибирскую область. Литературный институт он окончил только в 1959 году. В конце 50-х – начале 60-х много публиковался в периодике, в 1963 году вышла в свет первая книга стихов «Года». С 1973 года живет за границей, в последние годы в Бостоне (США), но Бостон для него не более чем драматическая подробность биографии, потому что сам поэт – плоть от плоти «шестидесятников». В эмиграции Наум Коржавин печатается в эмигрантской периодике, в 1976 году в издательстве «Посев» вышла книга его стихов и поэм «Времена». С конца 1988 года стихи его стали возвращаться домой, к законному читателю. В своих произведениях, независимо от того, связаны ли они с гражданскими или с личными мотивами, Наум Коржавин стремится к обобщениям, к осознанию и фиксации в частных наблюдениях проявления Духа – к поэзии. В лирике Коржавина – осмысление судьбы его поколения в контексте русской истории 19-20 веков, утверждение абсолютной ценности внутренней свободы человека и нравственной ответственности поэта.

I.                    Вариации из Некрасова

...Столетье промчалось. И снова,

Как в тот незапамятный год –

коня на скаку остановит,

В горящую избу войдет.

Ей жить бы хотелось иначе,

Носить драгоценный наряд...

Но кони все скачут и скачут.

А избы горят и горят.

                                  <1960>

Задания

– Мы так привыкли гордиться силой, величием, удалью некрасовских героинь, что поворот темы в стихотворении Наума Коржавина поначалу ставит нас в тупик. Но в этом и сила истинной поэзии – она ломает стереотипы мышления, заставляет нас взглянуть на мир иными глазами, по-новому осмыслить привычное. Какой вам видится судьба русской женщины в стихотворении?

– Коржавин увидел долю русской женщины не глазами достаточно обеспеченного и, если быть до конца честными, со стороны наблюдающего реалии народного быта Некрасова, а глазами самой простой русской бабы, на чьих плечах во все века и времена лежала непосильная ноша. А изменилась ли ситуация в нашем столетии, в наши дни? С какой целью использованы повторы?

– Почему «... столетье промчалось...»?

II.  «...В чем природа феномена Коржавина? Почему это имя обладает устойчивой притягательностью, откуда потребность прислушаться к этому голосу? У меня объяснение такое. Существуют некоторые специфические особенности российской государственности, уходящие в глубь истории. Они вызвали к жизни ответную народную традицию – окружать почитанием и негласной защитой тех, кто в наших особенных условиях, несмотря ни на что, судит о происходящем с простодушной прямотой, компетентно и независимо. Таков пушкинский юродивый, как бы уполномоченный говорить, но и защищаемый безмолвствующим народом. Таков и пушкинский современник Чаадаев. Оба вылезают из ряда. Коржавин тоже. Герцен писал: «Фигура Чаадаева резко отделяется каким-то грустным упреком на линючем и тяжелом фоне московской знати». Разве это о прошлом столетии? Так и видишь нашу линючую литературную знать: вон они, наваливаясь на столик в ЦДЛ державными животами, привычно занимаются дележкой литфондовских дач, должностей, орденов, изданий. Решают вопросы! Конечно, не один Коржавин резко отделялся от этого державного фона, вся литература была ему грустным упреком, но в сравнении с Коржавиным наша самозваная знать выглядела особенно нелепой. Коржавин решал совсем другие вопросы. И гласность была для Коржавина естественной человеческой потребностью. И был он не тяжел, а легок, но вместе с тем – основателен, именно что не линюч.

Вопросы, с которыми Коржавин обращался и продолжает обращаться к себе и окружающим, трудны до неразрешимости. Они касаются не только отечественной поэзии, но и каждого из нас, и отечества в целом, и судеб цивилизации. Тем важнее, чтобы мы были все вместе и могли спорить до хрипа, не теряя доброжелательности к оппоненту, как это умеет делать московский поэт Наум Коржавин».

                                                             Дмитрий Сухарев

Задания

– В чем Дмитрий Сухарев видит природу феномена Коржавина?

– Как вы понимаете эпитет «не линюч» в применении к Науму Коржавину?

– Почему «... самозваная знать...»?

– Выделите в тексте все сложные предложения и назовите виды связи в них.

III.        Видать, была любовью

Ты все ж в моей судьбе.

Душой, губами, кровью

Тянулся я к тебе.

И жизнь внезапно цену

Иную обрела.

И все твоя измена

Под корень подсекла.

Что ж...Пусть...Живу теперь я

Неплохо. Ничего,

Не верю в счастье. Верю,

Что можно без него.

И жизнь на сон похожа,

И с каждым днем я злей.

И ты, наверно, тоже

Живешь не веселей.

Безверье и усталость

В душе, в судьбе, в крови...

Приходит рано старость

К живущим без любви.

                                              <1962>

Задания

– Согласны ли вы с итоговой формулировкой стихотворения: «Приходит рано старость к живущим без любви...»?

– Что скрыто за фигурами умолчания во второй строфе стихотворения?

– Какой смысловой оттенок вносят вводные слова? Как их употребление связано со словами: «И жизнь на сон похожа...»?

– В поэтическом тексте два ряда однородных членов. Их расположение позволяет говорить о градации. Эти ряды почти повторяют друг друга: «...Душой, губами кровью...» и «...В душе, в судьбе, в крови...». Случайна ли замена в последней строфе? Каково место «судьбы» в ряду ценностных ориентиров лирического героя? Почему «Безверье и усталость... в судьбе...»?

– Какие слова выделяет перенос как стилистический прием? Какова смысловая нагрузка этих слов?

IV.                  Реминисценция

И вот живу за краем света,

В тот мир беспечный занесен,

Где редко требует поэта

К священной жертве Аполлон.

Где редко Феб и вспоминает

О ней...

А спит, забыв про Суд.

Поскольку трезво понимает:

Здесь этой жертвы – не поймут.

Где жизнь – «инджой»...

А жертвы, муки

И книги всяческих судеб –

Одни лишь цифры – для науки! –

Специалиста скучный хлеб.

И где поэт – ничто до срока:

Запел, заглох и вышел весь...

Где больше дела – для пророка.

Но только камни есть и здесь.

                 <1978>

Задания

– Почему стихотворение называется «Реминисценция»? (Реминисценция (книж.) 1. Смутное воспоминание. 2. Отголосок, отражение влияния чьего-либо творчества в художественном произведении.) К какому пушкинскому стихотворению адресует нас автор в первой строфе? В последних строках возникает аллюзия (намек) из лермонтовского стихотворения. К какому лермонтовскому стихотворению отсылает нас автор? Как благодаря этому намеку мы лучше понимаем образ жизни людей «за краем света»?

– О какой священной жертве идет речь? О каком суде забывает Феб?

– «Где жизнь – «инджой»...». Это элемент макаронического стиля (от итал. – макароны), признаком которого является «смешение языков». Каковы функции этого приема? Не лучше ли сказать: «Где жизнь – наслаждение...»?

– Коржавин обновляет устойчивое словосочетание «на краю света», «на край света». Какой образ рождается в результате обновления? «Расшифруйте» его. Перечислите приметы жизни «за краем света». Почему здесь больше дела для пророка?

– Обратите внимание на синтаксический строй стихотворения. Какова функция парцелляции (нарушения границ предложения) в этом поэтическом тексте?

V.                   На вечере поэтов

Стихи все умерли со мной

Давно... А зал их – ждал.

И я не плыл за их волной –

По памяти читал.

И было мне читать их лень,

И горько душу жгла

Страсть воскресить вчерашний

                                     день,

Когда в них жизнь была.

Тогда светились их слова

В подспудной глубине...

Теперь их плоть была мертва.

И смерть жила во мне.

Они всю жизнь меня вели

И в них – вся жизнь была.

И вот живыми не дошли

Сюда... А жизнь – прошла.

<14 июля 1986 года>

Задания

– Почему поэт умирает вместе со своими стихами? Кого настигла смерть раньше – поэта или его стихи?

– Какими были стихи, «когда в них жизнь была»? Почему они умерли? (Подсказкой могут служить слова, выделенные переносом.)

VI.       Дети, выросшие дети,

Рады ль, нет, а мы в родстве.

Как живется вам на свете –

Хоть в Нью-Йорке,

                      хоть в Москве?

Как вам наше отливалось –

Веры, марши, плеск знамен?

Чем вам юность открывалась

В дни почти конца времен?

И какими вам глазами

Видеть жизнь теперь дано? –

Хоть в Париже, хоть в Казани,

Хоть в Кабуле – все равно.

Что для веры остается Вам?..

Над чем скорбеть уму?..

Как обжить вам удается

Мир, сползающий во тьму?

        <1987>

Задания

– Каково мироощущение лирического героя этого стихотворения?

– Почему он «в родстве» со всеми «выросшими детьми»? Какова функция двойного обращения «Дети, выросшие дети,...»?

–Что получили дети в наследство от своих отцов?

– Почему? «Над чем скорбеть уму?..», «Как вам наше отливалось – веры, марши, плеск знамен?..».

8. Иосиф  Бродский  (1940 – 1996)

Иосиф Бродский родился в 1940 году в Ленинграде, вместе с матерью пережил блокаду. Закончив 8-й класс школы, поступил рабочим на завод, был внештатным корреспондентом газеты, техником-геофизиком, фотолаборантом, кочегаром, грузчиком. Уйдя из школы, Бродский усиленно занимался самообразованием, самостоятельно изучил несколько языков, польскую, английскую и американскую поэзию. Он не был членом Союза писателей СССР, но входил в профгруппу при СП и зарабатывал на жизнь переводами. В 1964 году приговорен к пяти годам принудительных работ «за тунеядство», но через полтора года был освобожден благодаря заступничеству А.Ахматовой, К.Чуковского, К.Паустовского и С.Маршака. В июне 1972 года был вынужден покинуть СССР; он уезжает в Америку, где преподает в различных университетах. Первые стихи Бродского относятся в 1958 году. Некоторые были напечатаны в советских альманахах, другие ходили «самиздатом». Отличительные черты стиля – жесткость и скрытая патетика, ирония и надлом, медитативность, реализуемая через обращение к усложненным ассоциативным образам, культурным реминисценциям.

Уже в 1965 и 1970-м годах они выходили русскими изданиями в США. Оказавшись за границей, Бродский начал писать стихи и на английском языке. В 1987 году ему была присуждена Нобелевская премия по литературе. Одной из последних инициатив поэта было создание Русской Академии в Риме, куда на несколько месяцев могли бы приезжать русские поэты.

I.         Огонь, ты слышишь, начал угасать.

А тени по углам – зашевелились.

Уже нельзя в них пальцем указать,

прикрикнуть, чтоб они остановились.

Да, воинство сие не слышит слов.

Построилось в каре, сомкнулось в цепи.

Бесшумно наступает из углов,

и я внезапно оказался в центре.

Все выше снизу взрывы темноты.

Подобны вопросительному знаку.

Все гуще тьма слетает с высоты,

до подбородка, комкает бумагу.

Теперь исчезли стрелки на часах.

Не только их не видно, но не слышно.

И здесь остался только блик в глазах,

застывших неподвижно. Неподвижно...

Огонь угас. Ты слышишь: он угас.

Горючий дым над потолком витает.

Но этот блик – не покидает глаз.

Вернее, темноты не покидает.

<1962>

Задания

– Какая антитеза лежит в основе этого стихотворения? Продолжите ряд образов, воплощающих стихию тьмы, мрака: «Тени зашевелились...», «Воинство тьмы», «Взрывы темноты», ....

– Кто он, неназванный собеседник, к которому обращается лирический герой: «... , ты слышишь, ...» ? Где погас огонь? Что осталось в глазах от прежнего света, огня? Почему в конце стихотворения «этот блик – не покидает глаз. Вернее, темноты не покидает...»?

– Каковы приметы побежденных мраком глаз? А чьи это глаза, лирического героя или его таинственного собеседника?

– Смертельный поединок света (огня) и тьмы происходит в неком пространстве, где притаившиеся тени, построившись в каре, создают стены и углы вокруг лирического героя, где есть центр, формируемый мраком ( именно «в центре» оказывается лирический герой) Есть и потолок, где теперь, как пороховой чад после боя, «витает» «горючий дым». «Потолок» стал последним штрихом, замкнувшим пространство, потому что еще до исхода поединка «все выше снизу взрывы темноты», «все гуще тьма слетает с высоты». Итак, лирический герой в замкнутом пространстве, которое сотворил мрак. И это смерть. Пространство. Время. Движение. Это основные категории поэтики Бродского. Проследите за воплощением Времени и Движения в этом стихотворении.

II. «Молодой Бродский, воспринимавшийся читателями и слушателями как «новый поэт», вызывающе демонстрировал свою связь с Пушкиным. Лейтмотив последних лет пушкинской жизни – бегство, уход от низкой суеты, движение к «некоему свету». Так же как и лейтмотив последних десятилетий жизни Толстого. Так же как идея, может быть, ключевого стихотворения Лермонтова «Выхожу один я на дорогу...».

Бродский же начал с того, чем кончили его духовные предшественники. Первое стихотворение, прославившее его, – «Пилигримы» – повествовало о паломниках, вечно идущих куда-то. Это стихотворение задало один из ведущих внешних сюжетов Бродского – движение в пространстве среди хаоса предметов. Пространство раз и навсегда выдвинулось на первый план, оттеснив время. Никакой истории как процесса в стихах Бродского нет. Он живет в великом настоящем, объединившем времена, – наиболее убедительное свидетельство тому «Письма римскому другу» и «Двадцать сонетов к Марии Стюарт». Этот принцип движения в пространстве как сюжетообразующий в значительной степени объясняет и рождение только Бродскому присущего приема шквального перечисления предметов, мелькающих перед взором движущегося наблюдателя. Звезды и птицы – символ «некоего света» в вышине, маяка, путеводной меты, и символ преодоления пространства, овладение той его областью, в которую человек не может проникнуть сам по себе, – овладение высотой, возможностью вертикального движения».

                                                                     Яков Гордин

Задания

– Как реализуется принцип движения в пространстве в качестве сюжетообразующего в стихотворении «Огонь, ты слышишь, начат угасать...»?

– Сделайте морфемный анализ слов: «вызывающе», «объединившем», «преодоления». Словами каких частей речи они являются?

– Выпишите из текста все обособленные определения и обстоятельства вместе с главными по отношению к ним словами. Определите, к каким частям речи относятся главные слова?

III.       Я был только тем, чего

ты касалась ладонью,

над чем в глухую, воронью

ночь склоняла чело.

Я был лишь тем, что ты

там, внизу, различала:

смутный облик сначала,

много позже – черты.

Это ты, горяча,

ошую, одесную

раковину ушную

мне творила, шепча.

Это ты, теребя

штору, в сырую полость

рта вложила мне голос,

окликавший тебя.

Я был попросту слеп.

Ты, возникая, прячась,

даровала мне зрячесть.

Так оставляют след.

Так творятся миры.

Так, сотворив, их часто

оставляют вращаться,

расточая дары.

Так, бросаем то в жар,

то в холод, то в свет, то в темень,

в мирозданьи потерян,

кружится шар.

Задания

– Какая метафора реализуется в этом стихотворении?

– Читая это стихотворение, нельзя не обратить внимание на переносы, которые встречаются почти в каждой строке. Традиционно основная функция переноса – выделение наиболее значимых, смыслообразующих слов. Сохраняется ли эта функция у переноса в стихотворении Бродского? Какова его основная роль?

– Какие две части можно выделить в этом поэтическом тексте? Как последняя строка первой части синтаксически и стилистически «скрепляется» со второй частью? Каковы функции анафоры?

– Какая аналогия возникает благодаря анафоре во второй части? В одном ряду с чем оказывается лирический герой?

– Какова дальнейшая судьба сотворенного любимой, как Бог творил человека, лирического героя? Что позволяет судить о возможном драматическом финале?

IV.  «...Для Бродского изгнание – воздух судьбы, рок, решающая тема; это скитание начерталось, кажется, еще до первой ссылки: «На Васильевский Остров я приду умирать...».

Феномен Бродского вообще – загадка для нашей ментальности, нечто непонятное для нашей традиции. Как поэт он реализовался в русском языке, но он поэт не русский ни по духу, ни по голосоведению. Что-то ветхозаветное, пустынное, тысячелетнее. Длинные гибкие смысловые цепочки вносят в его стихи что-то английское. Он разрушает то пушкинское качество стиха, для нас фундаментальное, когда гармония либо дисгармония созидаются внутри слова, в «ядре слова», в магии звучания слова, в его существовании. Он вводит державинские интонации не с целью архаизировать слово, а именно чтобы разрушить гармонию словесных клеточек, вывести смысл за пределы этой магии. И смысл у него не созидание гармонической реальности внутри словесной ткани и не бунт этой ткани изнутри слова (два полюса русской поэтической стихии), а что-то между словами, в просветах и стыках, какой-то странный апокалипсис логики, когда связь вещей, собираемая ежесекундным усилием воли, ежесекундно же и разрушается ходом вещей, но вновь собирается усилием воли, и так бесконечно.

Можно было бы назвать поэзию Бродского поэзией изгнанничества, беспочвенности, пустыни, вакуума, заброшенности, потерянности, бездны... если бы великая американская культура не была создана сплошь изгнанниками, которые тем самым и сняли с себя клеймо. Может быть, это мировой путь, который рано или поздно откроется за стенами нынешних национальных убежищ и органичных нор? Не знаю. Но чувствую, что муза Бродского, в отличие от музы Коржавина, никогда не вернется в то лоно, которое ее породило, даже умирать. Во мне нет по этому поводу сокрушенности. Наоборот – ощущение, что через русский стих идет посыл в какую-то неведомую нам реальность будущего».

Лев Аннинский

Задания

– Почему, по мысли Л.Аннинского, феномен Бродского, реализовавшегося в русском языке, – «нечто непонятное для нашей традиции»? Тезисно оформите аргументы критика и подтвердите их примерами из поэтических текстов.

– Как вы понимаете слова Аннинского: «Странный апокалипсис логики», «нынешние национальные убежища и органичные норы», «голосоведение»?

– А вы могли бы назвать поэзию Бродского «поэзией беспочвенности, вакуума, бездны»? Почему?

V.        Точка всегда обозримей в конце прямой.

Веко хватает пространство, как воздух – жабра.

Изо рта, сказавшего все, кроме «Боже мой»,

вырывается с шумом абракадабра.

Вычитанье, начавшееся с юлы

и т.п., подбирается к внешним данным;

паутиной окованные углы

придают сходство комнате с чемоданом.

Дальше ехать некуда. Дальше не

отличить златоустца от златоротца.

И будильник так тикает в тишине,

точно дом через десять минут взорвется.

<1984-1985>

Задания

– Более 20 лет разделяет стихотворения «Огонь, ты слышишь...» и «Точка всегда обозримей в конце прямой...». Сравните их поэтику. Какие уже знакомые нам мотивы возникают в этом произведении, как реализуется категория Пространства в стихотворении 1984-85 гг.? Какие «пространственные» образы возникают здесь? Какие художественные «метаморфозы» происходят с уже известными нам образами замкнутого пространства, глаз, часов, теней, мрака? Что происходит с Движением?

– Почему «Дальше ехать некуда. Дальше не отличить златоустца от златоротца...» (по-видимому, эта словоформа образована из словосочетания «золотая рота» в значении «отбросы общества»); «Вычитанье, начавшееся с юлы и т.п., подбирается к внешним данным...»?

– Как, за счет чего разрушает Бродский «гармонию словесных клеточек», гармонию пушкинского стиха, гармонию традиционного поэтического ритма в стихотворении «Точка всегда обозримей...»?

1.    Обобщающие   задания

1. Выделите основные темы и проблемы, которые волнуют авторов в последнее десятилетие ХХ века.

2. Определите основные приметы индивидуального поэтического стиля каждого из художников слова.

3. Какие из вспомогательных материалов вам показались наиболее яркими по форме выражения мысли? Выберите одного из критиков и определите основные черты его стиля.

4. Напишите творческую работу, посвященную одному из поэтов этого раздела, на тему «Художественный мир ...». Используйте ряд сборников лирики этого поэта, обратитесь к работам литературоведческого характера.

Заключение

«Времена не выбирают, в них живут и умирают», – так определил отношение к своему времени Александр Кушнер. На долю последних десятилетий XX века выпало много: конец эпохи застоя, перестройка и связанные с ней надежды и потери. В литературный быт входит понятие «возвращенные имена», обнародуется то, что писалось «в стол», без надежды найти своего читателя. И в стихах тех, кто был знаком читательской аудитории, ярче звучат публицистические нотки. Но удел поэзии – обращение к вечному, поэтому суета наших дней только подчеркивает глубокое философское звучание лирики последних десятилетий.

Самыми яркими представителями этого поколения стали Владимир Соколов, Олег Чухонцев, Борис Чичибабин, Юрий Кузнецов, Николай Тряпкин, Александр Кушнер, Наум Коржавин, Иосиф Бродский, несостоявшееся знакомство с которыми так обеднило наш внутренний мир.

Список    использованной    литературы

1. Горшков А. И. Русская словесность. От слова к словесности. – М., 2005.
2. Гринберг И.Л. Полет стиха и поступь прозы. – М., 1996.
3. Дементьев В.В. Мир поэта: Личность. Творчество. Эпоха.  – М., 1980.
4. Михайлов А.А. Тайны поэзии: Книга критических эссе. –  М., 2000.
5. Прокушев Ю.Л. Время. Поэзия. Критика.  – М., 2001.
6. Чупринин С.И. Крупным планом. Поэзия наших дней, проблемы и характеристики.  – М., 1983.
7. Шевченко М.П. Дань уважения. Рассказы о писателях.  – М., 2002.