Осип Мандельштам. Жизнь и творчество.
учебно-методический материал по литературе (11 класс) на тему

***

Умывался ночью на дворе.

Твердь сияла грубыми звездами.

Звёздный луч – как соль на топоре.

Стынет бочка с полными краями.

На замок закрыты ворота,

И земля по совести сурова.

Чище правды свежего холста

Вряд ли где отыщется основа.

Тает в бочке, словно соль, звезда,

И вода студёная чернее.

Чище смерть, солёнее беда,

И земля правдивей и страшнее.

1921

КОНЦЕРТ НА ВОКЗАЛЕ

Нельзя дышать, и твердь кишит червями,

И ни одна звезда не говорит,

Но видит Бог, есть музыка над нами,

Дрожит вокзал от пенья Аонид,

И снова паровозными свистками

Разорванный скрипичный воздух слит.

Огромный парк. Вокзала шар стеклянный.

Железный мир опять заворожен.

На звучный пир в элизиум туманный

Торжественно уносится вагон:

Павлиний крик и рокот фортепьянный.

Я опоздал. Мне страшно. Это – сон.

И я вхожу в стеклянный лес вокзала,

Скрипичный строй в смятенье и слезах.

Ночного хора дикое начало,

И запах роз в гниющих парниках –

Где под стеклянным небом ночевала

Родная тень в кочующих толпах.

И мнится мне: весь в музыке и пене

Железный мир так нищенски дрожит.

В стеклянные я упираюсь сени.

Горячий пар зрачки смычков слепит.

Куда же ты? На тризне милой тени

В последний раз нам музыка звучит!

1921

            ***

      Мы живём, под собою не чуя страны,

      Наши речи за десять шагов не слышны,

      А где хватит на полразговорца,

      Там припомнят кремлёвского горца.

      Его  толстые пальцы, как черви, жирны,

      И слова, как пудовые гири, верны,

      Тараканьи смеются глазища,

      И сияют его голенища.

      А вокруг него сброд тонкошеих вождей,

      Он играет услугами полулюдей.

      Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,

      Он один лишь бабачит и тычет.

      Как подкову, дарит за указом указ –

      Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.

      Что ни казнь у него – то малина

      И широкая грудь осетина.

1933

ЛЕНИНГРАД

Я вернулся в мой город, знакомый до слёз,

До прожилок, до детских припухлых желёз.

Ты вернулся сюда, так глотай же скорей

Рыбий жир ленинградских речных фонарей,

Узнавай же скорее декабрьский денёк,

Где к зловещему дёгтю подмешан желток.

Петербург! я ещё не хочу умирать:

У тебя телефонов мои номера.

Петербург. У меня ещё есть адреса,

По которым найду мертвецов голоса.

Я на лестнице чёрной живу, и в висок

Ударяет мне вырванный с мясом звонок,

И всю ночь напролёт жду гостей дорогих

Шевеля кандалами цепочек дверных.  

Декабрь 1930