Настоящий друг всегда рядом
книга по литературе (5 класс)

Настоящий друг

Школьные зимние каникулы в 70-е годы уже прошлого века в Надыме часто длились долго. Все ученики их очень ждали и всегда радовались тому, что можно еще немного отдохнуть. Актированные дни объявлялись один за другим и так бывало до самой середины февраля. Морозы доходили до -54.

Январь 1974-го года тоже был холодным, но каникулы продлились всего на неделю и в последнее воскресенье, наконец, потеплело – было уже -37 градусов, хотя и с ветром метров 7 в секунду. То есть на следующий день нужно было идти в школу.

В те годы актировками считались дни при морозе от -41 и это только для 1-го класса. Если к этой цифре добавлять по градусу, то можно было понять, какому классу можно в школу не идти.

Надым только начинал разрастаться пятиэтажными домами – всего два года назад ему присвоили статус города, поэтому большинство населения жило в вагончиках.

Кому больше повезло с вагончиками, жили в Таллинских – они были немного просторнее остальных. Кому не очень повезло – жили в Бугульминских. Некоторые жили в вагончиках-бочках.

Всегда, когда не нужно идти в школу, хочется пораньше встать, чтобы весь день был твой! Чтобы побольше всего успеть – и в хоккей поиграть, и на лыжах покататься, и на санках с горы, и в «Короля» поиграть, и в войнушку…

*****

Сашка учился в пятом классе 1-й школы. Было ему 12 лет. Его друзьям, которые жили в вагончиках рядом с ним, было немного меньше – они учились в 3-их классах. Им было по 10. Но возраст дружбе не помеха! Друзей было четверо – сплоченная хоккейная четверка. В те далекие годы эти классы учились во вторую смену и в школу в понедельник им нужно было идти только к 2-м часам дня. То есть, с утра до обеда оставалось еще целых 5 часов до занятий!

Встав рано утром вместе с родителями, которые уже собирались на работу, попив чаю с бутербродом, Сашка побежал к другу – Андрею, чтобы позвать его еще разок сгонять на лыжах на сопки, которые красиво окружают небольшой городок, и покататься с горы. Сопку ту все прозвали Лысой, потому что её склон был чист от растительности, был не очень крутым и по нему было здорово нестись на лыжах вниз!

Летишь по склону, только успевай поворачивать лыжи, чтобы не улететь в сугроб! Морозный ветер обжигает лицо, уши у шапки развеваются на ветру! На кочках подпрыгиваешь, как заправский слаломист! Здорово! Как такое можно пропустить и не покататься, когда погода хорошая!

Андрей без разговоров согласился. Правда, Валерка с Сергеем не захотели ехать. Сказали, что уже за каникулы накатались и им хочется поспать.

10 минут на сборы – и ребята уже едут по проторенной лыжне друг за другом в сторону сопок от вагон-городка Приозерный. Расстояние там до сопок небольшое – около 3-х километров. Ветер был в спину и ехать было легко.

Не сказать, что день был хмурым – он, скорее, был просто не солнечным. На небе серые сплошные тучи. К 11-ти часам дня совсем рассвело, а ребята как раз уже вдоволь накатались с горы, и сияя от удовольствия собрались идти обратно.

Спустившись с сопки и выйдя на чистую от растительности местность – замерзшее зимой озерцо среди болот, ребята шли навстречу холодному ветру, немного отворачивая в сторону головы, чтобы не сильно морозило щёки.

Андрей шёл впереди. Он был младше и ходил на лыжах медленнее. Поэтому, чтобы он не отставал, Сашка пропустил его вперед.

Они прошли всего-то метров 100 от сопки, и шли по той же лыжне, по которой пришли на сопки, как вдруг под Сашкой земля ушла из-под ног, и он полетел вниз. Всего секунда, а он уже по грудь барахтался в ледяной водянистой каше. Одна лыжа сломалась пополам, вторая на счастье встала поперек полыньи. За эту лыжу Сашка и уцепился обеими руками, поэтому и не ушел под лед с головой.

Андрей, услышав ледяной хруст, мгновенно повернулся и, странное дело, не бросился прочь испугавшись, как могло произойти в таком случае с ребенком, а сделал движение на встречу другу, но Сашка ему закричал:

- Не подходи! Провалишься!

Сашка, барахтаясь в воде, пытался выбраться, но ничего не получалось.

Вода не сразу промочила насквозь одежду – на это ушло еще несколько секунд. Но когда одежда намокла, ему стало двигаться еще тяжелее.

Однако, паники в действиях друзей не было. Андрей упал на наст и протянул Сашке свою лыжную палку. Сашка уцепился за неё и пытался вылезти, но он настолько отяжелел от воды, что младшему другу, не имея опоры и в лежачем положении, не хватало сил его вытащить, и он сам всё время сползал всё ближе и ближе к полынье.

Так прошло минут 5, может меньше, кто считает минуты в такие моменты? Андрей не выпускал палку из рук, Сашка тянул её на себя. Наст под тяжестью Сашки обламывался и обламывался, в какую бы сторону он ни пытался пробовать вылезти. Полынья разрасталась. Холод чувствовался всё больше и больше. И тут Сашке пришла в голову мысль: он попробовал перевалиться через левое плечо, через левый бок, попробовал выбраться из полыньи перекатом, и это получилось.

Откатившись от полыньи на пару метров – слава Богу хватило ума не сразу встать на ноги у кромки – Сашка лежал вниз лицом, тяжело дыша. Мокрая насквозь одежда пробирала холодом до самых косточек. Андрей встал и, подбежав к другу, сказал:

- Вставай, пошли! Нельзя лежать!

- Сейчас, - переводя дыхание, ответил Сашка.

Он медленно встал, поднял лыжные палки, надел единственную уцелевшую лыжу на правую ногу, и они медленно пошли в сторону вагон-городка. Идти им оставалось три километра. Температура -37, ветер встречный 5-7 метров в секунду.

- Идём! – скомандовал десятилетний пацан, - Не отставай! – в голосе его появилась какая-то сила, решимость.

Мокрая одежда через 10 минут встала на Сашке колом. Она стала просто бетонной – не сгибались в коленях штаны, не сгибались рукава пальто. Трудно было идти на одной лыже, потому что вторая нога постоянно проваливалась в снег почти по колено.

Ноги начали замерзать первыми. Кончики пальцев на ногах заныли. Было сильное желание сесть, снять обувь и порастирать пальцы. Но это сделать было невозможно, потому что одежда превратилась в сплошной кусок льда.

Сашка медленно и молча шёл за Андреем. Андрей почти с каждым шагом оборачивался и смотрел, идет ли за ним друг.

Так они прошли минут 20. Ноги Сашки уже ныли почти у колен. Была какая-то жуткая боль, которая поднималась снизу и нарастала, нарастала и не отпускала, не проходила. Сашка шёл, стиснув зубы, терпел из последних сил, не жаловался.  Слезы на глазах появлялись сами по себе и замерзали на щеках и ресницах. Только эти льдинки вокруг глаз не чувствовались кожей, потому что боль в ногах перебивала всё.

Спустя некоторое время Сашка уже настолько устал и от постоянной поднимающейся всё выше и выше боли, и от того, что левая нога постоянно проваливалась в снег и её приходилось каждый раз вытаскивать, и снова и снова шагать вперед, что он сквозь зубы произнес:

- Андрюх, давай отдохнем? Не могу идти. Ноги не гнутся. Нога проваливается, чёрт бы её подрал!

- Ну, давай. – ответил Андрей. А сам внимательно всматривался в глаза друга, как бы выискивая ответ на вопрос, сможет его друг дальше идти или нет.

- Всё, пошли! – скомандовал младший, спустя минуту. - Нельзя стоять! Немного осталось! Уже полпути прошли! Вон, видишь, твой вагончик?

Вдали виднелись черные точки вагончиков.

- Ввиижжжу, - сквозь зубы отвечал Сашка трясущимися от холода губами.

Так они прошли еще минут 30, когда Сашка из последних сил произнёс:

- Всё, Андрюх, давай посидим? Не могу больше…

Реакция Андрея была странной для 10-ти летнего подростка – он резко повернулся и замахнувшись своей лыжной палкой на друга сказал:

- Я тебе сейчас как дам! А ну пошли! – в его голосе была такая решимость, что могло показаться, что он действительно огреет друга палкой. И, возможно, не раз!

- Нне ммогу… Нне чувствую нног. – медленно выговаривал замерзшими губами Сашка, - Мнне ужже нне холлодно. Я ужже нне замерзну. Мнне уже тепло. Только немного посидим. Нну, давай? – упрашивал Сашка.

Ему и правда уже было совсем тепло. Ноги не болели. Боль ушла выше в грудь. Перед глазами всплывали морские летние пейзажи. Летний лес. Слышалось пение птиц. Легкий теплый летний ветерок, путающийся в зеленых ветвях молодых берёзок, шелестел листиками. Тишина и покой…

- Я тебе сейчас врежу! – отозвался друг. И откуда он мог понимать тогда, что именно так и нужно действовать в таких ситуациях? – А ну, пошли! – лыжная палка в руках Андрея снова взлетела вверх, готовая обрушиться на голову Сашки.

Ребята шли еще минут сорок, пока не дошли, наконец, до первого вагончика.

Было уже время обеда и родители ребят, к счастью, были дома.

Крыльцо у входа в деревянный тамбур вагончика наполовину замело и осталось всего пройти две ступеньки, переступить которые было нужно уже из последних сил. Андрей помог Сашке отстегнуть лыжу. Подняв, насколько это возможно правую ногу, Сашка перевалил её через первую ступеньку. Затем, уцепившись за ручку входной двери обеими руками, перевалил левую ногу через вторую ступеньку.

Видимо услышав возню возле двери, из вагончика навстречу Сашке вышла его мама.

Оглядев недоуменно его сверху вниз, она спросила:

- Что случилось?

После этого вопроса Андрей, схватив свои лыжи, буквально улетел в сторону своего вагончика.

- Подд ледд прроваллилллся, - еле выговорил окоченевшими губами Сашка, и добавил, - воззллле ссопок.

- Боже! – вырвалось у матери, - Валер, иди помоги! – уже прокричав внутрь вагончика мужу, добавила она.

Вдвоем они помогли Сашке зайти в его маленькую комнатку, попробовали снять с него одежду, но не смогли. Она вся превратилась в сплошной кусок льда.

- Едрит твою налево! – выругался отец, - и быстрым шагом вышел в тамбур за секатором, который буквально на прошлой неделе принес домой для чего-то.

Мать двумя руками пыталась распрямлять одежду, отец двумя руками разрезал её секатором. Так всю и сняли её с Сашки. Отец сгрёб груду льда в охапку и вынес на улицу.

Наконец для Сашки наступило облегчение – килограммов 15 льда с него сняли. Он не сел, а буквально рухнул на свой маленький коричневый раскладной диванчик и потрогал ноги.

- Нне чуввстввую. – поднял он голову на мать и добавил, - Ккак чужжие. Оччень тяжжелые. Дввигать нне ммогу.

Мать выбежала в тамбур за тазом и на крохотной кухоньке набрала в него холодной воды из-под крана. Поставив таз с водой у ног сына возле дивана, скомандовала:

- Ставь сюда, быстро! – и сама помогла поднимать ему ступни и ставить их в таз. – Нужно растирать! Помогай!

Мать и сын вместе тёрли ноги – она левую, он правую.

Спустя несколько минут в области живота начало чувствоваться тепло, которое очень медленно стало опускаться по ногам вниз. Вместе с теплотой стала возвращаться и боль, которая снова становилась всё нестерпимее и нестерпимее!

Сашка, скрипя зубами и со слезами на глазах от боли, тёр ноги, но в конце концов нервы не выдержали и он, подняв голову вверх, заорал:

- Ааааа!!! – стиснул на пару мгновений зубы, опустил голову и, снова подняв, продолжил – Гаааадскииеее нооогиии!!!

- Терпи! Нужно растирать! – повторяла мать. И не переставая тёрла их и тёрла. Со лба матери тёк пот и капли капали в тазик. Отец, стоял рядом и, переживая, внимательно следил за происходящим, время от времени требуя, чтобы Сашка тёр сильнее. Сменив воду в тазу один раз, отец сказал, что должен идти на работу, потому что у них строгая дисциплина, и, одевшись, ушел.

Боль уходила долго. Почти целый час прошел с криками и скрежетом зубов, пока боль совсем ушла и Сашка смог немного пошевелить пальцами ног.

Мать сказала, что сыну лучше в школу не ходить, да и опоздал он уже. Она сама по пути на свою работу зайдет в школу и скажет классной руководительнице, что с Сашкой произошло.

Парень укутался в одеяло на своем диванчике и… провалился в забытьё. Скорее всего нервная система отключила сознание после дважды перенесенных страшных болей.

Очнулся он только на следующее утро, когда родители зашли к нему в комнатку, как будто почувствовал их присутствие. Он открыл глаза, они стояли рядышком друг с другом перед его диванчиком и смотрели на него, видимо ждали, что он проснется и что-то им скажет.

- Доброе утро! – как ни в чём не бывало произнес сын, улыбаясь, глядя на родителей. Откинул привычным движением одеяло, чтобы встать и… упал к ногам родителей. Ноги не слушались. Они были как два чужих бревна, которые зачем-то ему пристегнули. И тут он вспомнил, что вчера произошло…

*****

Родители, сдерживая эмоции, стараясь вообще не подавать виду, что сильно переживают, помогли ему лечь назад в постель. Мать сказала, что останется пока дома, а отца попросила зайти в больницу и вызвать скорую – позвонить они не могли, в то время не было телефонов в вагончиках.

Скорая приехала часам к 9 утра. После осмотра и расспросов, врач сказала:

- Нда, дружок, неважные дела. Сильное переохлаждение. И повернувшись к матери, добавила ничего не скрывая, - Попробуем поставить на ноги, но, скорее всего, ходить он не сможет. Всё будет зависеть от организма. Лечение назначим. Правда, мест в больнице нет. Может на дому организуем с вами лечение?

На глаза матери навернулись слёзы:

- Как же так? – спросила она задрожавшим голосом, - Может есть лекарство? Ему же только 12 лет… - и закрыла лицо руками.

Но, как будто кто-то свыше ей сказал: - Соберись! – и она, мгновенно вытерев слезы с глаз и убрав руки от лица, повернулась к сыну:

- Мы БУДЕМ ходить, правда, сын?! – с ударением на слове «будем» и еще бодрее добавила, - Мы уколов не боимся! Подумаешь, уколы!

А Сашка даже и не переживал, и смотрел то на врача, то на мать немного недоумевая, как будто знал заранее, что всё равно снова встанет на ноги и пойдёт, даже побежит, как и прежде. Ведь друзья на улице в хоккей играют каждый день, как они без него? У них же команда!

*****

Медсестра приезжала к Сашке каждый день утром и вечером. Два укола, которые ему делали, были очень болезненными. После них не то, что сидеть, лежать было больно. Пока боль утихала, проходило минут сорок. И Сашка научился и спать, и читать книжки на животе.

- Куда же тебе колоть-то? – как бы причитая спросила пожилая медсестра, которая спустя два месяца приехала вместо прежней, - Ведь живого места нет! Вся попа синяя с обеих сторон! Как ты терпишь?

- Колите куда хотите, я привык, - отвечал Сашка. – Я прочитал книжку про Мересьева, так у меня по сравнению с ним, ерунда.

- Ну, тогда, парень, терпи! – и она медленно ввела лекарство в жутко ноющие от боли синие ягодицы.

Сашка утыкался лицом в подушку каждый раз во время уколов, стискивал зубы, чтобы не кричать, и терпел. Каждый день – утром и вечером.

*****

Так прошло почти три месяца. Только спустя несколько лет Сашка признается родителям, что после двух месяцев лечения пытался ходить каждый день, когда они уходили на работу, несмотря на запреты врачей, которые требовали лежать и не делать никаких физических нагрузок на ноги. Он каждый день по два три раза заставлял свои бревна двигаться. Было больно, потому что сильно и не переставая ныли места уколов. Каждое движение приносило очень неприятную боль. Но он вспоминал про раненых бойцов Второй Мировой, о которых прочитал в книжках за это время, про Маресьева и, цепляясь за ручки дверей, вешалки на для одежды стенах, полки для книг, двери шкафов заставлял себя ходить по вагончику туда-сюда. Ноги совершенно не слушались. Это были не ноги – это были две бетонные сваи, которые нужно было переставлять, чтобы делать шаги.

За эти месяцы он успел выучить всю географическую карту, которая висела на стене над его диванчиком. И знал все полуострова и мысы, пустыни и города, реки, озера и моря наизусть.

К нему почти каждый день приходили друзья-одноклассники, которые приносили ему домашние задания и помогали разбираться в новых темах. Сашка учился на 4 и 5, и классная руководительница очень не хотела, чтобы его оставили на второй год из-за этой болезни.

Он научился рисовать и залепил всю стену возле дивана своими рисунками с собаками. Он мечтал, чтобы ему подарили щенка. Каждую неделю приходили врачи, чтобы осмотреть ноги, и они все любовались рисунками и спрашивали:

- Сам нарисовал?

- Конечно сам. Это несложно. Я люблю собак.

- Красиво, молодец!

Когда придет весна в северный городок, родители Сашке подарят щенка. Он назовет его Вулканом и они будут очень дружить, пока уже подросший пёс не пропадет в один из дней. Уже позже кто-то из знакомых скажет, что приезжие идиоты стреляют собак себе на шапки. В то время у многих были охотничьи ружья и шапки люди шили себе сами, их в магазине купить было очень сложно. Может и с Вулканом произошло то же самое, пока Сашка был в школе…

*****

Последний день марта 1974-го года был самым счастливым! Сашке разрешили идти в школу.

1-е апреля, первый урок, урок географии, проходил в кабинете химии, где есть большая кафедра, за которой сидит учитель и на которой часто стоят всевозможные приборы.

На доске висела географическая карта. Учитель, молоденькая девушка, которая только что приехала в Надым и это был её первый урок, взяв в руки классный журнал, объявила тему урока и, смотря уже в журнал, медленно выговаривая каждое слово, сказала:

- К доске пойдёт… - здесь всегда у учителей возникает некоторая пауза, пока они выбирают жертву, - Бочкарёв. Что-то тебя давно не спрашивали? – добавила она недоуменно. – Последняя оценка была в декабре прошлого года.

Ребята зашумели, а одноклассник Мишка выкрикнул громче всех:

- Он болел. Не спрашивайте его пока. Мы его подтянем.

- Нет, я пойду, - решительно сказал Сашка, и встал из-за стола. – Тихо, ребята, я знаю.

Все замолчав, недоуменно смотрели на своего одноклассника.

Он подошел к доске, взял в руки указку и повернулся к учителю как бы говоря – спрашивайте!

- Ну, хорошо. Если не ответишь, я не буду ставить тебе плохую оценку. Потом подтянешься, тогда и поставим. Покажи нам, где находится…

Сашка показал всё, что спрашивала учительница. Уже после третьего ответа, ребята одобрительно воскликнули почти хором – Ого! А Сашка продолжал показывать пустыни, полуострова, моря и реки, страны и их столицы.

Наконец учительница улыбаясь произнесла:

- Молодец! Всё знаешь. Садись, пять!

Одноклассники дружно захлопали, а мальчишки добавляли, пока он шел к своей парте:

- Молоток, Саня! Ну, ты даёшь!

Вечером дома мама перед ужином спросила:

- Ну, как первый день в школе?

- Нормально. – ответил сын. – По географии пять. По остальным пока не спрашивали.

- Ты еще и географию знаешь? – пошутил отец.

- У меня же карта на стене висит. Я её всю вдоль и поперек выучил.

*****

Так, благодаря младшему другу, его смелости, стойкости и находчивости, Сашка остался жить.

Только, к сожалению, младший друг ушел в другой мир раньше старшего… Может тот его поступок, ребяческий подвиг и был одним из его предназначений в этой жизни?

*******

О смерти друга Сашка узнал, вернувшись из долгой командировки и уже будучи довольно взрослым человеком.

Всё-таки происходят иногда на Свете вещи, которые не поддаются живым никакому объяснению…

Сашка поехал на кладбище, чтобы положить другу на могилку цветы. Но смотрителя на кладбище нет. У кого узнавать, где лежит друг, неизвестно.

Целый час он бродил среди могил, искал, искал, но могилка друга не находилась. Тогда он себе сказал:

- Всё, иду последний раз. Если сейчас не найду, попробую отыскать в городе его знакомых, может они покажут…

После смерти Андрея, его жена с дочкой уехали из города.

И Сашка свернул на очередную тропку. Прошел между еще одними рядами и тут как будто кто-то ему подсказывает:

- Иди вот здесь. Сверни налево. Поднимись на холмик. Спустись влево. Повернись…

Невероятно! На могильном кресте была надпись: Андрей Олегович… годы жизни…

Как это можно объяснить? Ведь после этого поворота Сашка собирался уходить с кладбища…

Старший друг стоял у могилы опустив голову и молча разговаривал с младшим. Со стороны можно было подумать, что действительно разговаривают два живых человека. Они и посмеялись, и погрустили… но нужно жить дальше. Теперь уже нужно поднимать своих детей, таких же непосед, какими и сами были когда-то.

*****

Вот такая история.

Вам судить, уважаемый читатель, был ли подвигом поступок 10-летнего Андрея. Но если бы не он, замерз бы Сашка в тундре среди замерзших зимой болот…