Музыкальный образ как смысловое выражение в вокальном и музыкально-драматургическом жанрах.
учебно-методический материал

МБОУ «СОШ №1 имени Ярослава Василенко»

 п.Пурпе, Пуровского района

учитель музыки

Мартынцова Наталья Ильинична

Музыкальный образ как смысловое выражение в вокальном и музыкально-драматургическом жанрах.

Обращаясь к проблеме музыкального образа в вокальном и музыкально-драматургическом жанрах, следует обратиться к изучению образа как явления музыкальной культуры.

Образ выступает как высшая категория музыкального искусства. Как мы уже отмечали выше, музыка не способна дословно рассказать о событиях и нарисовать картину, на которой все увидят очевидный факт. Музыка искусство интонируемого смысла, а значение интонации, как мы уже знаем, принадлежит области чувств, таким образом, она выступает как личностное проявление чувственного смысла. Спецификой искусства является образное отражение мира в звуках, красках, линиях, слове, движениях и т.д. Каждое искусство имеет свой выразительный язык. Музыкальный язык условен и требует специального образного мышления. Вне образа музыка превращается в совокупность комбинируемых звуков.

Музыкальный образ – является основой музыкального искусства и входит в структуру художественного образа, который определяется как всеобщая категория художественного творчества, способ и форма освоения жизни в искусстве. Смысл художественного образа в музыке, как и в других видах искусства, раскрывается лишь в определенной коммуникативной ситуации. Коммуникации в данном случае представляют собой взаимодействие автора (композитолра), интерпретатора (исполнителя) и реципиента (слушателя). Музыкальный и любой другой художественный образ произведения создаётся в опоре на функции искусства, художественную и научную картину мира конкретной эпохи.

Музыкальный образ воссоздаётся реципиентом, благодаря чувственному сознанию. Композитор в своём представлении обобщает прочувствованное им явление жизни, конкретную личность и представляет нам её в виде звуковых и ритмических созвучий, организованных в определённую музыкальную форму при помощи специфических средств музыкальной выразительности. Все средства музыкальной выразительности присутствуют непосредственно рядом и внутри человека, что делает их естественным составляющим музыки. Обобщённость музыкального образа и чувственность музыкального языка требует при восприятии музыки внимательного её потребления. Поскольку музыка обладает временным течением, этот процесс достаточно сложен и требует определённого напряжения внимания. Однако музыкальный образ, даже если он поступает в сознание слушателя, всё равно отличается особой индивидуальностью. Каждый его чувствует по-своему и «видит» не одинаково. Зрительность музыкального образа весьма относительна, так как не каждый человек может зрительно представить себе что-либо ощутимое в музыке. Часто образ слишком общий и «видения», если они есть, мозаичны, иногда же образ «вырисовывается» сознанием достаточно отчётливо, но опять же индивидуально. Эта специфика музыкального образа, как мы уже отмечали, зависит от отсутствия конкретности музыкального языка и его опоры на обобщённость и чувственность.

Для осознания музыкального образа недостаточно наличие музыкального слуха, необходим ассоциативный  и жизненный опыт.

Рассмотрим понятие «музыкальный образ» с позиции его внутренней сущности.

Музыкальный образ – это выражение специфически музыкального душевного движения, возникающего в результате переплава реалий действительности. Однако музыкальный образ не обладает чёткой структурой.

Ядром музыкального образа является интонация, она и составляет музыкальную «материю», она в этой «материи» появляется, развивается и организует её. Поток музыки не может быть неограниченным, музыка имеет начало и конец. Чтобы музыкальные интонации обрели свой законченный вид, чтобы создался определённый музыкальный образ, необходимы рамки, заключающие музыкальную материю и придающие ей стройность. Именно это способствует созданию драматического начала в музыке совместно с интонацией.

Музыкальный образ приобретает определённую «понятность», если ему сопутствует слово или драматическое действие. Действительно, музыка и слово в своём единстве, способны дать человеку более конкретный музыкальный образ, но и он будет личностным проявлением реципиента. Мы уже говорили о том, что музыка и поэзия, дополняя друг друга, могут быть либо первоначалом, либо связующим звеном.

Благодаря музыке поэтическая лирика иногда обретает вторую жизнь в новых для себя условиях. Эту жизнь стиху дает соприкосновение с музыкой, и поэтическая речь звучит заново.

Стихи имеют свои судьбы, и часто их судьбы неразрывно связаны с взаимоотношениями двух жизней стихотворения – в поэзии и музыке. Эти отношения бывают очень запутанны. Иногда музыкальный вариант стихотворения превосходит поэтический по популярности и надолго переживает его. Порой он вообще заставляет забыть о нем. Бывает, что музыкальная жизнь стихотворения оказывается его истинной жизнью, в то время как его поэтическая жизнь коротка, но бывает и наоборот. Так драма Г.Ибсена «Пер Гюнт» практически исчезла со сценических площадок, а музыка Э.Грига, написанная к ней и на сюжет этого произведения продолжает жить и сегодня.

Гармоничная соотнесённость двух жизней лирического произведения встречается не часто, чаще оригинал и музыкальное произведение вступают в острую полемику, и полемика эта тем острее, чем больше музыкальных двойников принимают в ней участие. Отношения двух жизней поэзии сложны и возникают только тогда, когда «поющийся двойник» стихотворения обладает музыкальной ценностью. В этом случае между музыкой и поэзией возникают отношения гармонического согласия или полемической напряженности.

Переложение стиха на музыку, и количество таких переложений, не гарантируют ему вторую жизнь.

У музыки не ограниченные возможности. Можно очень близко к подлиннику воссоздать синтаксический рисунок стиха, который при перенесении на музыку приобретает выпуклость и наглядность. Можно скомпоновать музыкальный материал с композицией стиха, и проиллюстрировать сюжетное развитие (Глинка романс «Я помню чудное мгновенье»).

Любой художественный перевод есть подражание оригиналу. При переводе художественного текста на язык другого искусства личный вклад интерпретатора возрастает. Переведённое на язык музыки поэтическое слово, становится ареной борьбы двух голосов» - голоса поэта и композитора. Эта борьба может иметь различные исходы в зависимости от установки композитора.

Если стихотворение избрано для того, чтобы донести мысль композитора, его эмоцию и его художественное видение мира, то его голос отстраняет голос поэта, стихи превращаются в слова, авторизируются композитором. В этом случае композитор видит в стихотворении отображение собственных чувств и идей, озвучивает текст. Лирическое «я» поэта исчезает, превращаясь в «я» автора музыки.

Если стихотворение воспринимается композитором как художественная ценность, то голос поэта остается главенствующим. Между этими полюсами располагается поле разнообразных сочетаний.

Иногда голос композитора комментирует поэтическую речь, иногда стремится усилить ее выразительность, иногда вступает в спор, заставляя комментировать музыку. Бывает, в особо счастливых случаях, оба голоса сливаются в ансамбль согласия, дуэт двух художественных и индивидуальностей.

Наряду с поэзией, увлеченной звуковыми и ритмическими воплощениями поэтической мысли, живет и развивается поэзия, придерживающаяся традиционных норм стиховой речи. За поэзией, связанной с традициями классического стиха, для композитора встает манящий облик романса.

Романс – жанр удивительный в своей гибкости, многогранности и жизнестойкости.

Переходя из эпохи в эпоху, из одной социальной среды в другую покоряя своих слушателей прямолинейной страстью и утонченной психологичностью, он гибко варьирует свой интонационный язык, стремясь сохранить ценнейшее качество эмоциональной выразительности. Сила эмоционального воздействия романса основана на его «интонационной общительности», получившей наименование «бытового» романса. Бытовой романс родился в сфере домашнего музицирования и стал достоянием коллективного сознания. Он отсортировал наиболее доходчивые, естественные, легко воспроизводимые при не профессиональном музицировании элементы профессиональной музыки, и перемешал их с оборотами народной песни и бытовых танцев. Цыганское пение усилило эмоциональность романса, что породило устойчивую систему интонационных оборотов, это открыло ему дорогу к широким слоям слушателей.

Популярность бытового романса, оказала решающее воздействие на всю камерную вокальную музыку русских композиторов. Романс стал точкой отсчета композиторов обратившихся к камерно вокальным жанрам. Таким образом, романс стал фоном для русской камерной вокальной музыки, а так же фоном для русской поэтической лирики наложив отпечаток на ее интонационный строй.

Именно в романсе музыкальный образ выступает выпукло и притягательно для исполнителя и слушателя. Композитор же, создавая романс, музыкальный образ сочетает с поэтическим образом, но только так, как этот образ пробуждается в нём самом. Именно поэтому так часто на одни и те же слова создаётся музыка разных композиторов.

Объединение романсов в сборники стало преобладающим в современной камерно-вокальной музыке. Сохраняя свои жанровые признаки, романсы обогащаются элементами других жанров. Современный камерно-вокальный жанр представляет собой многообразный мир поэта, композитора, отражает современные процессы в искусстве, приметы и особенности современного музыкального языка.

Дж. Харрис отмечал, что выражаемая в музыке эмоция всегда связана с определенной идеей, и что сама идея несет в себе определенное настроение.

«Цель музыки – возбуждать аффекты, которые могут соответствовать идее… На основе внутреннего и естественного сродства определенные идеи возбуждают в нас определенные аффекты, под воздействием которых, в свою очередь, возникают соответствующие идеи». (В психологии под аффектами понимают краткое бурное переживание, страсть).

Харрис высказывал и такую интересную мысль, что поэтический текст, давая направление музыкальному аффекту, увеличивает силу его действия: «Музыка и поэзия по отдельности ни когда не дадут такого аффекта, который достигается при их объединении. Одна поэзия неизбежно утрачивает многие из своих блестящих идей, затрачивая силы на возбуждение аффектов, тогда как при содействии своего союзника эти аффекты могут быть доведены до самого высокого уровня. Музыка же сама по себе возбуждает только аффекты, которые быстро ослабевают и без поддержки полнокровных образов поэзии гаснут».  

«Ритм и мелодия, - писал Аристотель, - содержат в себе ближе всего приближающиеся к реальной действительности отображения гнева и кротости, мужества и умеренность и всех противоположных им свойств, а так же и прочих нравственных качеств. Это ясно из опыта: когда мы воспринимаем нашим ухом ритм и мелодию, у нас изменяется душевное настроение».

Рассматривая художественный образ в музыкально-драматургических произведениях, следует помнить, что в этом случае, так же как и в вокальном искусстве, музыка и поэзия дополняют друг друга, но чаще всё-таки музыка занимает привилегированное место. Мы знаем, что нередко оперы звучат на языке оригинала, что означает невозможность осознания важности текста, если ария ранее не слушалась на родном для слушателя языке. Здесь в силу вступает сюжет, который помогает домыслить смысл арии, а музыка поглощает наше эмоциональное сознание и «рисует» чувственный образ ярко и независимо.

Важной составляющей музыкального образа выступает драматургия произведения, декорации и костюмы, то есть, все те составляющие спектакля, направленные на его создание.

В оперетте и мюзикле поэтический текст, как и в опере, имеет тип гениальности и требует к себе особого почтения только в случае, если основой текста спектакля служат поэтические сюжеты. В противном же случае, текс чаще бывает дополнением к музыке и собственно сюжету. Тем не менее, в музыкально-драматическом жанре музыка и слово выступают в осознанном единстве, для создания художественного образа.

Музыка – искусство звукового высказывания, воспроизведения окружающей жизни в звуковых образах. Как и другие виды искусства, музыка с большой художественной силой выражает все то, чем живут люди: их радость и горе, заветные думы, стремления, мечты о счастье, жизненную борьбу.

Разнообразные стороны действительности воссоздаются в музыке, прежде всего, посредством раскрытия внутреннего духовного мира человека, его переживаний.

Способность с большой впечатляющей силой передавать тончайшие оттенки чувства, воспроизводя их в процессе непрерывного развития, перехода от одного настроения или душевного состояния к другому, - отличительная особенность музыкального искусства, одна из его наиболее могущественных сторон. Внутренний смысл музыки не ограничен миром личных душевных переживаний.

Содержание многих великих произведений музыкального искусства составляют раздумья о жизни, напряженная работа мысли, стремления и волевые порывы, изображение различных человеческих характеров в их взаимном общении, столкновениях и жизненной борьбе.

Сделаем  следующие выводы.

1. На протяжении тысячелетий, начиная с древнейших времен поэзия и музыка тяготели друг к другу, вступая в теснейший контакт и создавая чрезвычайно плодотворный синтез.
2. Музыка и литература выросли из одного зерна– ритмически оформленной интонации, однако, возникнув из единого искусства, поэзия и музыка разделились и пошли каждая своим путем, сохраняя способность к интеграции.
3. Многозначность жизненных ситуаций, а, значит, и художественных образов благодаря интегративной сущности музыки и литературы послужило созданию в музыкальной культуре разнообразных жанров, прежде всего вокальных и музыкально-драматических. В то же время инструментальные жанры, опираясь на эмоциональное сознание, для осознания художественного образа, оперируют понятиями, то есть опираются на слово.
4. Музыка в соединении со словом обладает силой, превышающей часто отдельное «звучание» музыки и литературы. Слово, облачённое смыслом, даёт «зрительность» и жизненность образам, явлениям, а музыка, через обобщённое отношение автора к объектам сюжета усиливает эмоциональное «звучание» всего происходящего. То есть синтез слова и музыки – явление художественной культуры, позволяющее чувствовать острее, понимать сильнее, осознавать значимее.