Статья для научно-практического семинара "Прием двойного кодирования как реализация "двуадресности" постмодернистской литературы" (2015 г.)
статья

+УДК 82.02

Бобкова Н.Г., к.филол.н. «Лингвистическая гимназия №3» , г. Улан-Удэ, Бурятия. Прием двойного кодирования как реализация «двуадресности» постмодернистской литературы.

В статье говорится о проблеме соотношения высокой и массовой литератур, так как постмодернизм с самого начала был тесно связан с массовой литературой: критики и исследователи видят истоки постмодернизма в массовой литературе. Стирание границ между двумя модусами литературы привело к изменению содержания понятий высокая и массовая литература. Современные писатели практикуют широкое использование элементов массовой литературы в пространстве высокой  литературы и наоборот.

Ключевые слова: «двойное кодирование», функции «двойного кодирования», метод «двойного кодирования»,  детективные романы.

Bobkova N.G. Linguistic gymnasium №3, Ulan-Ude, Buryatia. Admission double coding as the implementation of "dvuadresnosti" postmodern literature.

The article refers to the problem of the relation of high and popular literature as post-modernism from the beginning was closely associated with popular literature: the critics and researchers see the origins of postmodernism in popular literature. Erase the borders between

 Key words: "double coding", function "double coding", method of "double coding", detective novels.

Понимание приема двойного  кодирования в постмодернистской парадигме весьма неоднозначно и неоднородно. Под двойным кодированием понимают  не два, а сразу несколько  кодов.  Так, любое повествование, по Р. Барту,  осуществляется  в переплетении  различных кодов. Сам теоретик выделял пять: культурный, герменевтический, символический, семиотический и нарративный.  Каждый код обладает своим содержанием, содержит свойственный этому содержанию смысл. Представляя свою концепцию,  Р. Барт полагает, что "коды –  это определенные типы уже виденного, уже читанного, уже деланного; код есть конкретная форма этого «уже», конституирующего всякое письмо" [1, с.455-456]. И.С. Скоропанова видит выражение этого принципа в двухуровневой или многоуровневой организации текста, двуязычии или многоязычии каждого из языков [6, с.71]. Реализация принципа двойного кодирования приводит к тому, что постмодернистский текст становится  следствием скрещивания самых разных смысловых полей, языков, своего рода «гибридом». Гибридность постмодернистского текста  создает, с одной стороны, основу для возможных аберраций, с другой – порождает представление о равноправности каждого литературного кода.

        У. Эко в работе «Открытое произведение»  утверждает, что поэтический текст способен порождать множество различных прочтений [8, с.412].  Как веер бесконечных прочтений, оставляющих смысл неисчерпаемым, строится роман У. Эко  «Имя розы». Так, для  исследователей истории Средних веков этот роман – полноценный исторический текст, дающий подробное описание архитектурных, художественных, бытовых особенностей того времени. Для литературоведов – роман о сложных взаимоотношениях античной и средневековой поэтики, о роли смеха в искусстве. Для интересующегося историей религии – энциклопедия религиозных условностей и  предрассудков. Для тех, кого волнуют тайны религиозно-мистических обществ, роман «Имя Розы» – настоящая энциклопедия. Для любителя детективов – история о загадочных убийствах в средневековом аббатстве. Это всего лишь поверхностная  характеристика романа: внимательный читатель обнаружит в нём гораздо больше слоёв, игры цитатами, переклички и  аллюзии. Ю.М. Лотман говорит о том, что читатели  романов этого писателя представляют собой целую галерею читателей, встретившихся на читательской конференции и убежденных в том, что читали совершенно разные книги [4, с.650]. Это объясняется типом многомерного романа, который создает У. Эко. Этот тип романа рассчитан на разного читателя.  Роли читателя автор посвятил работы «Открытое произведение» и «Роль читателя», в которых обращается к  наивному и идеальному читателю Читателю – Модели.  Детективный сюжет у писателя рассчитан на наивного читателя, который может не заметить, что перед ним такой детектив, в котором мало что выясняется, а следователь терпит поражение. Ученый полагает, что идеальному читателю предстоит обнаружить то, что не лежит на поверхности. Он сможет интерпретировать текст в таком духе, в каком создал его писатель [9, с.17].

В романе Д. Фаулза «Подруга французского лейтенанта» читатель сталкивается с тем же приемом двойного кодирования, что тоже ведет к «галерее читателей». С одной стороны, это викторианец, приверженец устаревшей морали, живущий с помощью иронии и чувств и соблюдающий условности. С другой – недальновидный читатель, поверивший в издательскую рекламу романа как  сексуального. В финале романа  автор предлагает читателю три варианта завершения романа: викторианский,  беллетристический и экзистенциальный. Викторианский вариант, закономерный для эпохи, рассчитан на элитарного читателя, понимающего, что союз Чарльза с Сарой невозможен. Читатель, как и главный герой, поставлен перед выбором: либо  он мирится со своей судьбой, женится на нелюбимой, чужой во всех отношениях Эрнестине и продолжает ненавистное  дело ее отца.  Беллетристический – для массового читателя,  ожидающего от романа любовной интриги с хорошим концом. Чарльз, презрев жестокие моральные принципы общества, остается с женщиной своего сердца, близкой ему по духу и убеждениям. Экзистенциальный финал для тех читателей, которые  остаются  вместе с героем на пути искания собственного «я», своего места  по реке жизни с ее законами и  тайнами.  Эти  заключительные варианты объясняют интенцию писателя, направленную на «горизонт читательских ожиданий», воплощенный в образе читателя. Для  каждого типа читателей писатель предлагает тот вариант, который ему подходит и удовлетворяет его вкусы и пристрастия. В свободе читательского выбора   и состоит творческая стратегия Д. Фаулза.

Современные писатели используют символический язык мифа, вследствие чего литературные произведения наполняются многочисленными аллюзиями на древние мифы. Миф являет себя на уровне сюжета, образа, мотива, аллюзии, подтекста. Д. Фаулзу близок этот тип романа: он виртуозно вплетает в свои тексты различные литературные и мифологические коды, требующие от исследователя большой эрудиции и искусства декодирования. Так, к примеру,  сборник повестей «Башня из черного дерева» отсылает читателя к образу Пабло Пикассо (образу мифологическому, т. к. ко времени создания повести  Пикассо стал мифом европейской культуры). В романе «Коллекционер» (1963) присутствует шекспировский код «Бури», в «Подруге французского лейтенанта» -  викторианский, в романе «Волхв» – «Одиссеи» Гомера, а также библейский код.

Одним из важнейших теоретических постулатов постмодернизма является разрушение границ, тезис, провозглашенный  литературоведом Лесли  Фидлером в статье 1969 г. «Пересекайте границы, засыпайте рвы».  Ученый полагает, что в постмодернизме границы стираются между текстами, жанрами,  массовой  культурой и элитарной, вследствие чего текст обрастает множественностью смыслов и становится интересен и массовому читателю, и интеллектуалу [7, с.462]. Двойное кодирование в данном случае и ведет к  разрушению границ и взаимопроникновению разных текстов, следствием чего является «двуадресность»: текст пишется для разной категории читателей. Эстет и массовый читатель  воспримут его с одинаковым интересом, т.к. каждый найдет в нем что-то свое.

        О двойном кодировании говорит и У. Эко в статье «Заметки на полях  «Имени розы». Ученый полагает, слияние массовой и элитарной литератур   объясняется тем, что модерн провозгласил своей основой нонконформизм. В поисках  оригинальности модерн уничтожает причинно-следственную связь произведения искусства, разрушает образ, доходит до абстракции,  безобразности,  чистого холста, разрушения дискурса до крайней степени, немоты, белой страницы. Но наступает предел, когда ему просто некуда идти, т.к. им выработан метаязык, описывающий невозможные тексты (концептуальное искусство). Чтобы создать произведение, которое было бы интересно и  массовому и элитарному читателю, нужно, по мнению ученого, чтобы сюжет существовал под видом цитирования других сюжетов, иронически осмысливая их, в них будет меньше конформизма, чем в цитируемых сюжетах.

О. Джумайло отмечает факт перехода современного состояния культуры в иную формацию, где постмодернистский текст нужно понимать не как «безделку с «двойным кодированием», а как «аллегорию радикальных философско–политических сомнений» [3, с.10].  Впрочем, и эта точка зрения не освобождает текст от «двуадресности», поскольку любой постмодернистский текст сохраняет принцип двойного кодирования.

Таким образом, с помощью так называемого двойного или многократного кодирования разный тип читателей может прочесть (раскодировать) ровно столько, сколько ему позволяют образование, начитанность, уровень интеллектуального развития, но в любом случае,  вне зависимости от того, сколько уровней сможет увидеть читатель, удовольствие от текста ему гарантировано, т.к. постмодернистская литература – игровая в своей основе. Постмодернизм, играя с формами, условностями, знаками, дискурсами, кодами различных эпох, стилей и направлений, позволяет и писателю, в свою очередь, играть с текстами и с самим читателем. Читатель тоже включается в игру, пытаясь найти новые нюансировки смысла, спрятанные в нем. В этой связи необходимо отметить, что постмодернизм тесно связан с массовой культурой: телевидением, компьютером, Интернетом, моделирующим искусственную реальность. Игра с виртуальной реальностью – любимый прием писателей, стремящихся не отражать реальность, а моделировать новую, вступая, таким образом, в игровые отношения не с действительностью, а со знаками культуры. Соответственно можно сделать вывод о том, что постмодернизм  лишен столь  характерного для модернизма негативного отношения к так называемой массовой культуре.  В настоящее время  в сфере пристального внимания, как литературоведов, так и писателей стоит проблема соотношения высокой и массовой литератур. Объясняется это тем, что постмодернизм с самого начала был тесно связан с массовой литературой: критики и исследователи видят истоки постмодернизма в массовой литературе. Так, Ю.С. Райнеке отмечает, что ранние исследователи постмодернизма ратовали за сближение высокой и массовой литератур, а также за уничтожение между этими полюсами границы. Стирание границы между двумя модусами литературы не привело к уничтожению ни одного из них – изменились только содержание понятий высокая литература и массовая литература [5, с.79].

Современные писатели практикуют широкое использование элементов массовой литературы в пространстве высокой  литературы и наоборот.

Список литературы

1. Барт, Р. Избранные работы. Семиотика.  Поэтика.  М.,1989.

2. Борев, Ю.Б. Литературный процесс. Теория литературы: в 4 т. М.: ИМЛИ РАН: Наследие, 2001. – Т.4.  

3. Джумайло, О. За границами игры: английский постмодернистский роман // Вопросы литературы – 2007.

4. Лотман, Ю.М. Выход из лабиринта [Электронный ресурс]

    URL: www.philosophy.ru/Library/eco/zametki.html. (26.06.2008).

5. Райнеке, Ю.С. Исторический роман постмодернизма и традиции жанра: дис… канд. филол. наук / Моск. гос. открытый пед. ун-т им. М.А. Шолохова. – М.,2002.

6.Скоропанова, И.С. Первая волна русского постмодернизма   // Русская постмодернистская литература. – М.: Флинт, Наука, 2001.

7. Фидлер, Л. Современная западная культурология.  М., 1993.

8. Эко, У.  Открытое произведение. Форма и неопределенность в современной поэтике.–  СПб. Симпозиум, 2006.  

9. Эко, У. Роль читателя. Исследования по семиотике текста / пер. с англ. и итал. С.Д. Серебряного – СПб. Симпозиум, 2005.

10. Эко, У. Имя розы  /  У. Эко; пер. с  итал. Е.А.  Костюкович – СПб.: Симпозиум, 2005.