Сценарий литературного вечера по произведениям русской классики
методическая разработка (9 класс) на тему

Сценарий литературного вечера по произведениям русской классики

Действующие лица:

Анна Павловна Шерер, слуга, литературные герои из произведений А.П.Чехова «Хирургия», «Толстый и тонкий»,  Д.И.Фонвизина «Недоросль».

Герои одеты следующим образом: дамы — в наряды стилизованные под 19 век, но Анна Павловна изысканнее, с веером, в драгоценностях. Слуга, в строгом костюме, белых перчатках, в руках у него - поднос для визиток.

На сцене стоят стулья, кресла, в центре - стол с канделябрами (или просто подсвечниками) и горящими свечами. Перед каждым героем - чашка чая. В процессе вечера гости присаживаются к столу и ведут светско-литературные беседы.

Звучит вальс из драмы «Маскарад» А. С. Грибоедова. На сцену выходит хозяйка салона - Анна Павловна.

Анна Павловна – Наташа Чиркова

Служанка - Валя

Анна Павловна. Добрый вечер, дорогие друзья! Очень рада, что вы нашли немного свободного времени и пожаловали в наш литературный салон. Надеюсь, что вы проведете здесь время с пользой и приятностью. Скоро начнут съезжаться и гости. Все бы хорошо, да вот я что-то запамятовала, кого пригласила. Ну что поделать - склероз! Лет-то мне уже немало. Помните, как писал обо мне несравненный... Кстати, а кто является моим (и не только моим!) литературным отцом! -….. Лев Николаевич Толстой. Он писал: «Анна Павловна, несмотря на свои сорок лет, была преисполнена оживления и порыва. Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтоб не обмануть ожидания людей, знавших ее, делалась энтузиасткой. Сдержанная улыбка, игравшая постоянно на лице Анны Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избалованных детей, постоянное сознание своего милого недостатка, от которого она не хочет, не может, и не находит нужным исправляться».

Друзья мои, так вы поможете мне узнать, кто же изволил пожаловать в мой салон? Сегодня у нас будут не просто визитные карточки и письма, а и сценки из литературных произведений.

Служанка:  Первый гость пожаловал! Вернее его письмо, но скоро и он сам прибудет.

Анна Павловна: Читайте же скорее!

Служанка: «Страшно разболелся зуб. Местный фельдшер чуть было не оставил меня инвалидом. Так что извините за задержку, привожу себя в порядок» 

Анна Павловна: Кто же это может быть? А давайте у ребят спросим. О каком герое идёт речь? ( )

Служанка : А вот и они пожаловали. Анна Павловна. Давайте послушаем, что расскажут нам гости.

СЦЕНКА «Хирургия» по рассказу А.П.Чехова

Курятин – Андышев  Алексей

Дьячок – Сибагатуллин Линар

Автор- Рахимова Г.З.

АВТОР:           Земская больница. За отсутствием доктора, уехавшего жениться, больных принимает фельдшер Курятин. Человек неопрятный: в поношенной жакетке и истрёпанных триковых брюках.     В приёмную входит дьячок Вонмиглазов, высокий старик  и с широким кожаным поясом. Щека перевязана платком. Лицо перекошено от зубной боли.

  Он оглядывается по сторонам в поисках образа, но не найдя такового, крестится на бутыль с карболовым раствором.

КУРЯТИН:  А –а –а… моё вам! – (зевая).  – С чем пожаловали?

ДЬЯЧОК:   С воскресным днём вас, Сергей Кузьмич…. К вашей милости….                                                     Сел намедни со старухой чай пить – и ни боже мой, ни капельки, хоть ложись да помирай…. А,а,а…. Хлебнёшь чуточку – и силы моей нету! И в самом зубе, и всю эту сторону….     Так и ломит, так и ломит!!!                                                                                                                                                                      В ухо отдаёт, извините, словно в нём  гвоздик или другой какой предмет : так и стреляет, так и стреляет! Прости, Господи! За грехи мне это, Сергей  Кузьмич, за грехи!   И на службе петь не могу, ничего не разберёшь… А какое тут пение, ежели рта раскрыть нельзя, ааааа….., всё распухши, извините, и ночь не спавши…..

КУРЯТИН: (почёсывая макушку) – М – да… Садитесь… Раскройте рот!

Дьячок садится и раскрывает рот.   Курятин со знающим видом заглядывает, хмурится…

КУРЯТИН:  - Вырвать его нужно, зуб –то! Рвать непременно, Ефим Михеич!

ДЬЯЧОК: - Вам лучше знать, Сергей Кузьмич. На то вы и обучены, чтоб это дело понимать,  что вырвать, а что каплями или прочим чем…. На то вы, благодетели, и поставлены, дай вам Бог здоровья, чтоб мы за вас молились денно и нощно, отцы родные… по гроб жизни… (крестится).

КУРЯТИН: (скромничая машет рукой) – Пустяки… Хирургия – пустяки… Тут во всём привычка, твёрдость руки… Раз плюнуть…. Вырвать можно…. Отчего ж не вырвать? Только тут без понятия  нельзя…. Зубы разные бывают. Один рвёшь щипцами, другой козьей ножкой, третий ключом… Кому как!                                                                                                                                                                                                                            (при этом роется в своих инструментах; берёт поочерёдно то один, то другой, смотрит на них вопросительно; потом кладёт и берёт в руки щипцы). Подходит со щипцами к дьячку. У того от страха расширяются глаза.

КУРЯТИН: - Ну – с, раскройте рот пошире…. Сейчас мы его…. Того…. Раз плюнуть…. Десну только подрезать по вертикальной оси… И всё.. и всё… (пытается подрезать десну).

ДЬЯЧОК: - Благодетели вы наши… Нам дуракам,  и невдомёк, вас Господь просветил…

КУРЯТИН: - Не рассуждайте, ежели у вас рот раскрыт… Этот легко рвать, а бывает так, что одни корешки….. Этот – раз плюнуть…(накладывает щипцы). Не дёргайтесь, сидите неподвижно… Это – раз плюнуть, главное, чтобы коронка не сломалась….                                                                                                                                        (Дьячок от боли изворачивается на стуле и пытается схватить за руки фельдшера)

ДЬЯЧОК: (кричит) – Отцы наши…. Мать Пресвятая….. Вввв…

КУРЯТИН: - Не тово… не тово… как его? Не хватайте руками! Пустите руки! (тянет). Сейчас… Вот, вот…  Дело – то ведь не лёгкое….

ДЬЯЧОК: (кричит ещё сильнее) – Отцы…. Радетели… Ангелы!  Ого – го…. Да дёргай же, дёргай! Чего пять лет тянешь?

КУРЯТИН: - Сразу нельзя… Вот – вот… Дело – то ведь… Хирургия! (поднимает  кверху указательный палец)

Дьячок поднимает колени до локтей, плачет и тяжело дышит. Фельдшер топчется перед ним. Щипцы срываются с зуба.

 КУРЯТИН: (почёсывая затылок) -  Ах, незадача! Сорвалось…

ДЬЯЧОК: (вскакивает и лезет руками в рот) – А! На месте! (тычет пальцем в зуб и с укором смотрит на фельдшера).

КУРЯТИН: (разводя руками) – Тянул!

ДЬЯЧОК: (передразнивая, плачущим голосом) – Тянул… Чтоб тебя на том свете потянуло! Благодарим покорно! Коли не умеешь рвать, так не берись! Света божьего не вижу….

КУРЯТИН: - А ты зачем руками хватаешь? Я тяну, а ты под руку толкаешь и разные глупые слова …. Дура!

ДЬЯЧОК: - Сам ты дура!

КУРЯТИН: - Ты думаешь, мужик,  легко зубы – то  рвать? Это тебе не на колокольне в колокола звонить! (дразнит) «Не умеешь, не берись..». Скажи, какой указчик нашёлся. Ишь ты…

ДЬЯЧОК: (держась за щёку, плача, причитает и крестится) – Света белого не вижу… Ох…Паршивый чёрт… Насажали вас тут , иродов, на нашу погибель!

Дьячок, держась за щёку, причитая, уходит.

КУРЯТИН: ( вслед ему, убирая инструменты) – Поругайся мне ещё тут! Ишь ты, пава какая! Ништо тебе, не околеешь! Невежа!

Рассматривая козью ножку и щипцы, задумчиво произносит в зал:

КУРЯТИН: - Было бы мне козьей ножкой…. Эх, оказия!        

Анна Павловна: Мы приглашаем наших героев в наш литературный салон. Располагайтесь поудобнее. Ну, что, друзья, узнали наших героев?

Служанка: Анна Павловна, письмо пришло.

Анна Павловна: И что пишут?

Служанка: «Приду не один. Прихвачу с собой своего одноклассника, намедни с ним встретились. Изменился, не узнаешь».

Анна Павловна: Кто же это такой может быть? Итак, господа —ваша версия! Пока не будет дан правильный ответ, герои войти к нам не смогут.

(Ответы «Толстый и тонкий»)

Анна Павловна: Приглашаем гостей на сцену.

СЦЕНКА «Толстый и тонкий» по рассказу А.П.Чехова

Автор: Рахимова Г.З.

Толстый: Максим

Тонкий: Саша

Жена его: Ильсина

Сын:  

Автор:      На вокзале Николаевской железной дороги встретились два приятеля: один толстый, другой тонкий. Толстый только что пообедал на вокзале, и губы его, подернутые маслом, лоснились, как спелые вишни.. Тонкий же только что вышел из вагона.  (Тонкий был навьючен чемоданами, узлами и картонками.. Из-за его спины выглядывала худенькая женщина с длинным подбородком - его жена, и высокий гимназист с прищуренным глазом - его сын.)

     Толстый - Порфирий!- Ты ли это? Голубчик мой! Сколько зим, сколько лет!

      Тонкий- Батюшки! - изумился тонкий.- Миша! Друг детства! Откуда ты взялся?

      (Приятели троекратно облобызались и устремили друг на друга глаза, полные слез. Оба были приятно ошеломлены.)

            Тонкий :Милый мой! Вот не ожидал! Вот сюрприз! Ну, да погляди же на меня хорошенько! Такой же красавец, как и был! Такой же душонок и щеголь! Ах ты, господи! Ну, что же ты? Богат? Женат? Я уже женат, как видишь... Это вот моя жена, Луиза, урожденная Ванценбах... лютеранка... А это сын мой, Нафанаил, ученик III класса. Это, Нафаня, друг моего детства! В гимназии вместе учились!

      (Нафанаил немного подумал и снял шапку.)

                 Тонкий В гимназии вместе учились! Помнишь, как тебя дразнили? Тебя дразнили Геростратом за то, что ты казенную книжку папироской прожег, а меня Эфиальтом за то, что я ябедничать любил. Хо-хо... Детьми были! Не бойся, Нафаня! Подойди к нему поближе... А это моя жена, урожденная Ванценбах... лютеранка.

      (Нафанаил немного подумал и спрятался за спину отца).

    Толстый:  Ну, как живешь, друг?  Служишь где? Дослужился?

                 Тонкий:  Служу, милый мой! Коллежским асессором уже второй год и Станислава имею. Жалованье плохое... ну, да бог с ним! Жена уроки музыки дает, я портсигары приватно из дерева делаю. Отличные портсигары! По рублю за штуку продаю. Если кто берет десять штук и более, тому, понимаешь, уступка. Пробавляемся кое-как. Служил, знаешь, в департаменте, а теперь сюда переведен столоначальником по тому же ведомству... Здесь буду служить. Ну, а ты как? Небось, уже статский? А?

       Толстый:   Нет, милый мой, поднимай повыше.  Я уже до тайного дослужился... Две звезды имею.

      Тонкий вдруг побледнел, окаменел, но скоро лицо его искривилось во все стороны широчайшей улыбкой; казалось, что от лица и глаз его посыпались искры. Сам он съежился, сгорбился, сузился... Его чемоданы, узлы и картонки съежились, поморщились... Длинный подбородок жены стал еще длиннее; Нафанаил вытянулся во фрунт и застегнул все пуговки своего мундира...

     Тонкий:   Я, ваше превосходительство... Очень приятно-с! Друг, можно сказать, детства и вдруг вышли в такие вельможи-с! Хи-хи-с.

     Толстый: Ну, полно! - поморщился толстый.- Для чего этот тон? Мы с тобой друзья детства - и к чему тут это чинопочитание!

      Тонкий:   Помилуйте... Что вы-с...- захихикал тонкий, еще более съеживаясь. Это вот, ваше превосходительство, сын мой Нафанаил... жена Луиза, лютеранка, некоторым образом...

     ( Толстый хотел было возразить что-то, но на лице у тонкого было написано столько благоговения, сладости и почтительной кислоты, что тайного советника стошнило. Он отвернулся от тонкого и подал ему на прощанье руку.

      Тонкий пожал три пальца, поклонился всем туловищем и захихикал, как китаец: "хи-хи-хи". Жена улыбнулась. Нафанаил шаркнул ногой и уронил фуражку. Все трое были приятно ошеломлены)

Анна Павловна: Мы приглашаем наших героев к нам, за столик.

Служанка: Госпожа, посыльный письмо принёс.

Анна Павловна: Так чего ждёшь? Читай быстрее!

Служанка: «Век живи, век учись, друг мой сердешный!» Всё пыталась я вразумить своего сыночка. А что из этого вышло, вы уж сами знаете. Сейчас накормлю, одену его, и придём к вам непременно».

Анна Павловна: Кто же это такие? Ваша версия?

Ответы (Денис Иванович Фонвизин «Недоросль»)

Служанка: Они уже в гостиной.

Анна Павловна: Так зови их скорее. Чего ждёшь?!

СЦЕНКА «НЕДОРОСЛЬ» по произведению Д.И.Фонвизина

Г-жа Простакова – Ильвина

Стародум – Павел

Митрофан - Никита

Г-жа Простакова (Стародуму). Хорошо ли отдохнуть изволил, батюшка? Мы все в четвертой комнате на цыпочках ходили, чтоб тебя не обеспокоить; не смели в дверь заглянуть; послышим, ан уж ты давно и сюда вытти изволил. Не взыщи, батюшка…

Стародум. О сударыня, мне очень было бы досадно, ежели б вы сюда пожаловали ране.

Г-жа Простакова. (Стародуму.) Позволь же, мой батюшка, потрудить вас теперь общею нашею просьбою. (сыну.) Кланяйся.

Стародум. Какою, сударыня?

Г-жа Простакова. Во-первых, прошу милости всех садиться.

Все садятся, кроме Митрофана

Г-жа Простакова. Вот в чем дело, батюшка. За молитвы родителей наших, – нам, грешным, где б и умолить, – даровал нам господь Митрофанушку. Мы все делали, чтоб он у нас стал таков, как изволишь его видеть. Не угодно ль, мой батюшка, взять на себя труд и посмотреть, как он у нас выучен?

Стародум. О сударыня! До моих ушей уже дошло, что он теперь только и отучиться изволил. Я слышал об его учителях и вижу наперед, какому грамотею ему быть надобно, учася у Кутейкина, и какому математику, учася у Цыфиркина.  Любопытен бы я был послушать, чему немец-то его выучил.

Г-жа Простакова:Всем наукам, батюшка.

 Митрофан. Всему, чему изволишь.

Стародум(Митрофану). Чему ж бы, например?

Митрофан (подает ему книгу). Вот, грамматике.

Стародум (взяв книгу). Вижу. Это грамматика. Что ж вы в ней знаете?

Митрофан. Много. Существительна да прилагательна…

Стародум Дверь, например, какое имя: существительное или прилагательное?

Митрофан. Дверь, котора дверь?

Стародум. Котора дверь! Вот эта.

Митрофан. Эта? Прилагательна.

 Стародум Почему же?

Митрофан. Потому что она приложена к своему месту. Вон у чулана шеста неделя дверь стоит еще не навешена: так та покамест существительна.

Стародум. Так поэтому у тебя слово дурак прилагательное, потому что оно прилагается к глупому человеку?

Митрофан. И ведомо.

Г-жа Простакова. Что, каково, мой батюшка?

Стародум Нельзя лучше. В грамматике он силен.

Г-жа Простакова. То, мой батюшка, он еще сызмала к историям охотник.

Стародум (Митрофану). А далеко ли вы в истории?

Митрофан. Далеко ль? Какова история. В иной залетишь за тридевять земель, за тридесято царство.

Стародум А! так этой-то истории учит вас Вральман?

Митрофан. Нет, наш Адам Адамыч истории не рассказывает; он, что я же, сам охотник слушать.

Г-жа Простакова. Они оба заставляют себе рассказывать истории скотницу Хавронью.

Стародум:  Да не у ней ли оба вы учились и географии?

Г-жа Простакова (сыну). Слышишь, сыночек, мой родненький? Это что за наука?

 Митрофан: (тихо матери). А я почем знаю.

Г-жа Простакова (тихо Митрофану). Не упрямься, душенька. Теперь-то себя и показать.

Митрофан(тихо матери). Да я не возьму в толк, о чем спрашивают.

Г-жа Простакова (Скотинину). Как, батюшка, назвал ты науку-то?

Стародум:  География.

Г-жа Простакова (Митрофану). Слышишь, еоргафия.

Митрофан. Да что такое! Господи боже мой! Пристали с ножом к горлу.

Г-жа Простакова. Ах, мой батюшка! Да извозчики-то на что ж? Это их дело. Это таки и наука-то не дворянская. Дворянин только скажи: повези меня туда, – свезут, куда изволишь.

Стародум. О, конечно, сударыня. В человеческом невежестве весьма утешительно считать все то за вздор, чего не знаешь.

Г-жа Простакова. Без наук люди живут и жили.

Стародум. Препохвально.

Г-жа Простакова. Батюшка мой! Да что за радость и выучиться? Мы это видим своими глазами и в нашем краю. Кто посмышленее, того свои же братья тотчас выберут еще в какую-нибудь должность.

Стародум. А кто посмышленее, тот и не откажет быть полезным своим согражданам.

Г-жа Простакова. Бог вас знает, как вы нынче судите.

Стародум (встает и все встают). Поди, мой друг; однако я с тобою не прощаюсь.

Анна Павловна: Проходите в наш салон, мы вам очень рады!

Анна Павловна: Скоро ещё гости подойдут, надо подготовиться.

Служанка: Я забыла вам доложить, что к вам ещё гости.

Анна Павловна: Зачем же вы заставляете их ждать? Немедленно зовите!

Служанка: Но вы ещё не знаете кто. Может, не захотите их принять?

Анна Павловна: Это неуважительно по отношению к гостям. Пусть заходят.

Анна Павловна: Приглашаем гостей на сцену.

Звучит музыка (Леонид Утесов. Ах, эти черные глаза…) Выходят Вася и Маша. Они танцуют, томно глядя друг другу в глаза. Маша оставляет кавалера, идет к зеркалу и явно собирается уходить. Вечеринка кончилась поздно.

Маша: Ильвина

Фигура :Делянова Лена

Вася: Саша

Вася: Обождите, радость моя... Обождите первого трамвая. Куда же вы, ей-богу, в самом деле... Тут и посидеть-то можно, и обождать, и всё такое, а вы идёте. Обождите первого трамвая, ей-богу. А то и вы, например, вспотевши, и я вспотевши... Так ведь и захворать можно по морозу...

Маша: Нет. И какой вы кавалер, который даму не может по морозу проводить?

Вася: Так я вспотевши же, (чуть не плача)

Маша: Ну, одевайтесь!

Вася Чесноков покорно надел шубу и вышел с Машенькой на улицу, крепко взяв её под руку.

Было холодно. Светила луна. И под ногами скрипел снег.

Вася:  Ах, какая вы неспокойная дамочка, (с восхищением рассматривая Машенькин профиль.)— Не будь вы, а другая — ни за что бы не пошёл провожать. Вот, ей-богу, в самом деле. Только из-за любви и пошёл.

Машенька засмеялась.

Вася: Вот вы смеётесь и зубки скалите, а я действительно, Марья Васильевна, горячо вас обожаю и люблю. Вот скажите: лягте, Вася Чесноков, на трамвайный путь, на рельсы и лежите до первого трамвая — и лягу. Ей-богу...

Маша: Да бросьте вы, посмотрите лучше, какая чудная красота вокруг, когда луна светит. Какой красивый город по ночам! Какая чудная красота!

Вася:  Да, замечательная красота, (глядя с некоторым изумлением, на облупленную штукатурку дома) Действительно, очень красота... Вот и красота тоже, Марья Васильевна, действует, ежели действительно питаешь чувства... Вот многие учёные и партийные люди отрицают чувства любви, а я, Марья Васильевна, не отрицаю. Я могу питать к вам чувства до самой смерти и до самопожертвования. Ей-богу... Вот скажите: ударься, Вася Чесноков, затылком об тую стенку — ударюсь.

Маша: Ну, поехали

Вася: Ей-богу, ударюсь. Желаете?

Вася: Ей-богу, хотите вот — брошусь в канал? А, Марья Васильевна? Вы мне не верите, а я могу доказать...

Вася Чесноков взялся за перила и сделал вид, что лезет.

Маша: Ах! — закричала Машенька.— Вася! Что вы!

(Какая-то мрачная фигура вынырнула вдруг из-за угла и остановилась у фонаря)

Фигура: Что разорались? — тихо сказала фигура, подробно осматривая парочку.

Машенька в ужасе вскрикнула и прижалась к решётке.

Человек подошел ближе и потянул Васю Чеснокова за рукав.

Фигура: Ну, ты, мымра. Скидавай пальто. Да живо. А пикнешь — стукну по балде, и нету тебя. Понял, сволочь? Скидавай!

Вася: Па-па-па, позвольте, как же так?

Фигура: Ну! — человек потянул за борт шубы.

Вася дрожащими руками расстегнул шубу и снял.

Фигура: И сапоги тоже сымай. Мне и сапоги требуются.

Вася: Па-па-па,— сказал Вася,— позвольте... мороз..

Фигура:  Ну!

Вася: Даму не трогаете, а меня — сапоги снимай, у ей и шуба и калоши, а я сапоги снимай.

Человек спокойно посмотрел на Машеньку и сказал:

Фигура:  С её снимешь, понесёшь узлом. Знаю, что делаю.

Машенька в ужасе глядела на человека и не двигалась. Вася Чесноков присел на снег и стал расшнуровывать ботинки.

Вася: У ей и шуба, и калоши, а я отдувайся за всех...

Человек напялил на себя Васину шубу, сунул ботинки в карманы и сказал:

Фигура: Сиди и не двигайся, и зубами не колоти. А ежели крикнешь или двинешься — пропал. Понял, сволочь? И ты, дамочка...

Человек поспешно запахнул шубу и вдруг исчез.

Вася обмяк, скис и кулем сидел на снегу, с недоверием посматривая на свои ноги в белых носках.

Вася: Дождались. Я же её провожай, я и имущества лишайся. Да?

Караул! Грабят!

(Потом сорвался с места и побежал по снегу, в ужасе подпрыгивая и дёргая ногами. Машенька осталась у решётки)

Анна Павловна: Да, действительно, такое бывает в жизни! Зощенко прав!  Мы приглашаем наших героев в наш литературный салон. Располагайтесь поудобнее.

Служанка: Анна Павловна, к нам гости из рассказа Фёдора Абрамова «Золотые руки»

Анна Павловна: Прошу вас, мы очень рады вам.

Мария – Ильсина

Председатель-Алина

Мария: Александр Иванович, меня на свадьбу в Мурманск приглашают. Подруга замуж выходит. Отпустишь?

Председатель: А как же телята? С телятами-то кто останется?

Мария: Маму с пенсии отзову. Неделю-то, думаю, как-нибудь выдержит.

Председатель: Поезжай, поезжай, Мария! Да только от жениха подальше садись, а то, чего доброго, с невестой перепутает.

Мария уходит.

Председатель: (обращаясь в зал) Эх, и девка! Достанется же кому-то такое сокровище!.. Красавицей, может, не назовёшь, и ростом не очень вышла, но веселья, но задора – на семерых. И работница… За сорок пять лет свои такой не видывал. Три бабёнки до неё топтались на телятнике, серьёзные, семейные, а телята дохли. А эта пришла – ещё совсем девчонка – в первый же день: «Проваливайте! Одна справлюсь». И как почала-почала шуровать, такую революцию устроила – на телятник стало любо зайти.

Мария вернулась. Мрачная. С накрепко поджатыми губами.

Председатель: Ты что так быстро со свадьбы вернулась?

Мария: Не была я на свадьбе. (с яростью, со злостью положила на стол свои руки). Куда я с такими крюками поеду? Чтобы люди посмеялись?

Председатель: Я не понимаю…

Мария: Да чего не понимать-то? Зашла на аэродроме в городе в ресторан – перекусить чего, думаю, два часа ещё самолёт на Мурманск ждать, ну и пристроилась к одному столу – полно народу: два франта да эдакая фраля накрашенная. Смотрю, а они и есть перестали. (Закричала). Грабли мои не понравились! Все растрескались, все красные, как сучья, - да с чего им понравятся?

Председатель: Мария, Мария…

Мария: Всё! Наробилась. Ищите другую дуру. А я в город поеду красоту на руки наводить, маникюры… Заведу как у этой кудрявой фрали.

Председатель: И ты из-за этого… Ты из-за этих пижонов не поехала на свадьбу?

Мария: Да как поедешь-то? Фроська медсестрой работает, жених офицер – сколько там будет крашеных да завитых? А разве я виновата, что с утра до ночи и в ледяную воду, и в пойло, и навоз огребаю… Да с чего ж у меня будут руки?

Председатель: Мария, Мария… у тебя золотые руки… Самые красивые на свете. Ей-богу!

Мария: Красивые… Только с этой красотой в город нельзя показаться.

Мария уходит.

Председатель (обращаясь к залу): Успокоилась немного Мария лишь тогда, когда переступила порог телятника. В семьдесят пять глоток, в семьдесят пять зычных труб затрубили телята от радости.

Анна Павловна: Вот и герои Драгунского пожаловали в гости.

«Тайное всегда становится явным»Драгунского

Мама- Ильсина

Дениска-

Милиционер

Дяденька

(За столом. Завтрак)

Дениска. Что это значит, мама: «Тайное становится явным»?

Мама. А это значит, что если кто поступает нечестно, все равно про него это узнают, и будет ему стыдно, и он понесет наказание.  Понял? Ешь!

Дениска. Видеть не могу манную кашу!

Мама.  Посмотри, на кого ты стал похож! Вылитый Кощей! Ешь. Ты должен поправиться.

Дениска. Я ею давлюсь!..

Мама.  Хочешь, пойдем с тобой в Кремль?

Дениска. Конечно, хочу в Кремль! Даже очень!

Мама. Ну вот, съешь всю кашу, и пойдем. А я пока посуду вымою. Только помни — ты должен съесть все до дна!

(мама ушла)

(Дениска:

-шлепает кашу ложкой

-Надо посолить! ( посолил, попробовал)

-Может, сахару? (добавил сахару, попробовал)

-Фу, какая густая. Надо долить воды! (пробует) Ужас!

-О.хрен! С хреном всё можно есть! ( добавляет, пробует, машет руками на лицо, хватает тарелку и выливает за окно)

 (входит мама)

 Мама. Ну что за Дениска, что за парень-молодец! Съел всю кашу до дна! Ну, вставай, одевайся, рабочий народ, идем на прогулку в Кремль!

(вошел милиционер).:

Милиционер  Здравствуйте!  А еще интеллигентный человек. Как не стыдно! Государство предоставляет вам новое жилье, со всеми удобствами и, между прочим, с мусоропроводом, а вы выливаете разную гадость за окно!

Мама. Не клевещите. Ничего я не выливаю!

Милиционер . Ах не выливаете?! Пострадавший!

( вошел  дяденька)

Дяденька (заикается) Главное, я иду фотографироваться... И вдруг такая история... Каша... мм... манная... Горячая, между прочим, сквозь шляпу и то... жжет... Как же я пошлю свое... фф... фото, когда я весь в каше?!

(Мама строго смотрит на Дениску).

Мама. Извините, пожалуйста,  разрешите, я вас почищу, пройдите сюда!

(трое выходят, мама возвращается)

Дениска Да, мама, ты сегодня сказала правильно. Тайное всегда становится явным!

Мама.Ты это запомнил на всю жизнь?

Дениска.Да.

Служанка: К нам сказка мчится сквозь века.

Анна Шерер:  Я очень люблю читать сказки. Когда хочется расслабиться и поверить во что-то хорошее, я читаю сказки. Прошу вас на сцену.

(Русская народная сказка «Теремок»)- начальная школа

Анна Шерер: Друзья мои, а какие книги вы любите читать?

Алексей: Книга Александра Дюма «Три мушкетёра»

(Алёша читает отрывок)

Анна Шерер: Великолепно!!!

Служанка: Можно,  я тоже прочту свой любимый отрывок?!

Все: Просим, просим!

(Валя читает)

Анна Шерер: Я в восторге от тебя, моя милая!

Служанка: Ой, забыла гостей принять. Нам какие-то пионеры пожаловали!

Анна Шерер: Пригласи их скорее!

(На сцене пионеры. Режим дня- начальная школа)

Кто-то: Анна Павловна, нам пора уже уходить. Нам хотелось бы напоследок послушать ещё какое-нибудь стихотворение.

(Валя читает стихотворение)

Толстый: Господа, лично мне уже пора возвращаться на страницы своего рассказа.

Все: И нам пора!

Анна Павловна. Что ж, будем прощаться, господа. До свидания, до новых встреч в «Литературном салоне»!