Исследовательская работа на тему: « Художественная символика в романе Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание».
материал (литература, 10 класс) по теме

Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение «Гимназия № 5» городского округа город Стерлитамак Республики Башкортостан, республиканская  научно-практическая конференция

 «Ибрагимовские чтения»,

посвященная татарскому писателю, ученому, общественному деятелю

 Галимджану Ибрагимову .

Исследовательская работа

на тему: « Художественная символика в романе Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание».

                   (секция «Методические исследования»)

 Выполнила учительница русского языка и литературы муниципального бюджетного общеобразовательного учреждения средняя общеобразовательная школа села Буриказганово муниципального района Стерлитамакский район Республики Башкортостан Балагтдинова Алсу Ниязовна, I категория.

2012 год.

Оглавление .

Введение.

Глава I.

символика названия;

идеи – символы;

религиозная символика;

Глава  II.

символика чисел;

символика цвета;

символика снов;

Заключение.

Библиография.

I.Введение.

Классические произведения искусства существуют как бы в двух измерениях: чтобы полноценно их воспринять необходимо видеть их в органической связи и с тем временем, когда они были созданы, и с нашим временем, в котором они продолжают жить.

Роман Федора Михайловича Достоевского «Преступление и наказание» был опубликован столетие с лишним лет назад – в 1866 году. Не было, пожалуй, не только в русской, но и в мировой литературе писателя, который столь обнажено лично, с такой душевной болью воспринимал бы социальные и нравственные конфликты современности и, с другой стороны, столь общечеловеческие, в масштабах истории, в масштабах мира переживал и осознавал свои, казалось бы, личные трагедии, радости, случайные встречи.

Жизнь Достоевского была богата тяжелыми и катастрофическими поворотами. Возможно ещё на каторге, в остроге, куда он был отправлен в 1850 году как государственный, политический преступник, у Достоевского зародилась мысль об «идейном» преступнике, разрешившем себе «кровь по совести». Мучила Достоевского и мысль о «Наполеонах», присвоивших себе право обрекать на гибель, «тратить» миллионы людей.

Герой «Преступления и наказания»- герой времени. Достоевский недаром подчеркивал современность своего романа.

Годы, когда создавался роман «Преступление и наказание»(1865-1866) были для Достоевского годами тяжелого одиночества, мучительных мыслей и трудных решений. В 1864 году уходят из жизни самые близкие ему люди – жена Мария Дмитриевна, брат Михаил Михайлович, поэт и критик, единомышленник Достоевского Аполлон Григорьев. Достоевский тяжело переживает уход близких ему людей. «Преступление и наказание» открывает собой период великих романов в творчестве Достоевского. Многие считают этот роман лучшим произведением писателя.

Что же такое символ?

Символ художественный(греч.-знак, опознавательная примета) – универсальная категория эстетики, лучше всего поддающаяся раскрытию через сопоставление со смежными категориями образа, с одной стороны, и знака с  другой. Всякий символ есть образ, но если категория образа предполагает предметное тождество самому себе, то категория символа делает акцент на другую сторону той же сути, на выхождение образа за собственные пределы, на присутствии некоего смысла, интимно слитого с образом, но ему не тождественного. Предметный образ и глубинный смысл выступают в структуре символа как два полюса, немыслимые один без другого, но и разведенные между собой, и порождающие между собой напряжение, в котором состоит сущность символа. Переходя в символ, образ становится «прозрачным»: смысл «просвечивает» сквозь него будучи дан именно как смысловая глубина, перспектива, требующая нелегкого «вхождения» в себя.

Кто же этот знакомый незнакомец – символы?        

Один из начальных  «предсимволов» - реальное, осязательное доказательство «протосимволического» освоения мира перволюдьми, когда целый медведь был «представителем»,т.е. символом  всего множества медведей, которых, надо было сберечь, чтобы обеспечить будущее охоты.

Вся многотысячелетняя и многотернистая история человечества пошла по этому пути и воспользовалась этим языком – языком символов. Осваивалось окружающее пространство – освоение метилось и закреплялось пространственной символикой: право, лево, верх, низ, центр, граница.^[1]

Итак, символика уходит корнями в недра дочеловеческого. Но только для человека символические формы поведения могут  приобретать более высокий статус, чем естественные формы поведения. Лишь на человеческом уровне знак важнее и насущнее, т.е. «реальнее того, что он обозначает».^[2]

Три вещи нельзя упускать из виду. Первая: сама протяженность «символической» эпохи мировосприятия. А она ни в какое сравнение не идет с длительностью эпохи «научной», технологической.  Она продолжается поныне и будет жить, пока жив человек. Мы доселе – «люди символические». Вторая особенность: символы всегда эмоциональны. И не просто эмоциональны, а необычайнее, неотразимо, глубинно. Они детища могучего духовно – психологического переживания. Причем переживания обязательно коллективного.

Сотни тысяч лет люди не « сочиняли», а проживали символику, вживались в неё сообща, всем родом, племенем, народом. Слом или дефицит символических систем мира ведет на личностном уровне к депрессиям и патологиям, на уровне социальном – к кризисам и бунтам, беспощадным именно потому, что бессмысленным, а бессмысленным потому, что без символов человеческое общество, человеческая культура остаются без смысла. Такова третья особенность символики: символы всегда ценностны.

К роману  ф.М.Достоевского «Преступление и наказание» обращались многие литературные критики: Д.И.Писарев в статье «Борьба за жизнь», Мережковский в книге «Толстой и Достоевский», В.Иванов в статье «Достоевский и роман – трагедия», Гроссман в книге «Поэтика Достоевского».

Как на основную причину преступления  Раскольникова и других аналогичных преступлений Д.И.Писарев указал на общественное неравенство, лежащее в основе современного ему социального и политического строя. Одной из основных задач Писарева было отвести от передовой молодежи 60-х годов обвинение в том, что в её идеях и настроениях содержится зерно теоретических настроений Раскольникова. Эту задачу Писарев выполнил. Но теория Раскольникова представлялась Писареву плодом логических хитросплетений героя, а не выражением определенной, обусловленной самой жизнью, общественной позицией. Писарев утверждал, что всю свою теорию Раскольников придумал для того, чтобы оправдать в собственных глазах мысль о быстрой и легкой наживе. Эта недостаточно глубокая оценка «теории»Раскольникова свидетельствовала о том, что те новые тенденции общественной жизни, на которые Достоевский стремился указать своим романом, не были поняты Писаревым.^[3]

В русской критике давно поставлен вопрос о сценическом элементе романов Достоевского. Например, книга Мережковского «Толстой и Достоевский»(1901 г.) уделяет особое внимание драматически – сценическому началу в романах Достоевского. По суждению автора, произведения Достоевского « в сущности вовсе не романы, не эпос, а трагедия». В соответствии с этим «повествовательная часть – второстепенная, служебная в архитектуре всего произведения». Мережковский также толкует о «торопливости» повествования, но это вовсе не результат небрежности или того, что повествование не дается Достоевскому как художнику. Нет, «торопливость» эта есть результат искусства и играет важную роль в формировании эмоционального тона его романов.

Несомненно , драматическое начало является поэтическим центром романа Достоевского и нужно со вниманием отнестись к наблюдениям художника Мережковского. У Достоевского подобно тому, как бывает в драме, речи героев движут действие, слова оказываются поступками, в диалоге с необыкновенной быстротой намечаются и определяются индивидуальные характеры и идеи, диалог в высочайшей степени является общением.^[4]

К драматическому началу в романе Достоевского обращается и Вячеслав Иванов в статье «Достоевский и роман – трагедия»(1911 г.). В.Иванов отмечает, что все частности романов Достоевского подчиняются «малому единству отдельных перипетий», а «эти перипетии в свою очередь, группируясь как бы в акты драмы, являются железными звеньями логической цепи, на которой висит основное событие».

В.Иванов критикует Достоевского за чрезмерную «сценичность» его романов и считает её чуть ли не художественной слабостью. Эта критика основана на мысли, будто роман для своего художественного завершения требует непременно преобладания эпического начала.^[5]

В книге Л.Гроссмана «Поэтика Достоевского» перечисляются поэтические, жанровые, стилистические, сюжетные элементы. Роман Достоевского-небывалая по сложности синтаксическая структура. Но при всей  сложности и богатстве она имеет единую поэтическую основу: драматическое строение. Итак, в романе Достоевского: диалог насквозь драматичен и каждое слово в нем – решение, поступок.

II.Глава I.

1)Символика названия.

Творчество Достоевского нужно рассматривать в движении, как в общелитературном, так и в индивидуальном.

Бахтин М.М. считал Достоевского одним из величайших новаторов в области художественной формы. Он создал совершенно новый тип художественного мышления. Бахтин путем теоретико- литературного анализа  раскрывает новаторство Достоевского.Он писал: «…Часто почти все  забывали, что Достоевский прежде всего художник, а не философ и не публицист. Специальное изучение поэтики Достоевского остается актуальной задачей литературоведения».^[6]

В художественном мире Достоевского символические образы занимают более значительное место, чем у других реалистов второй половины XVIII века.

Символ у Достоевского не маска, а объективный образ внутреннего смысла отражаемых явлений, пластически воплощенная их идея.

Символ в романах Достоевского предстает в своем динамическом развитии, проходит становление на глазах у читателя. Образ, как правило, первоначально предстает в своем прямом предметном значении и лишь затем обнаруживает свою символическую многозначность.

В символических образах сливаются голоса героев, объединяются по сущностным признакам. Функция реалистического символа заключается в том, чтобы зримо выразить внутренний смысл сопоставляемых явлений и авторский взгляд на них.

Основополагающей в «Преступлении и наказании» является мысль о трагических последствиях нарушения нравственного закона как для отдельной личности, так и для всего человечества в целом.

Роман построен на развенчании идеи нравственного нигилизма, философским выражением которой является теория Раскольникова. Ей противопоставлена идея морального обновления людей. Символика распределена между этими двумя полюсами смысловой оппозиции романа. Центральными символами в романе являются образы преступления и наказания. Они контролируют его смысловое движение  и развитие действия. Преступление главного героя сопоставлено с другими формами нарушения нравственного закона. Нравственно чистая Соня становится, по словам Раскольникова, «великой грешницей». Раскольников говорит ей: «Разве ты не то же сделала?Ты тоже переступила…смогла переступить. Ты на себя руки наложила, ты загубила жизнь…свою(это все равно!) Ты могла бы жить на Сенной…Но ты выдержать не сможешь, и если останешься одна, сойдешь с ума, как и я».

Образы преступления и наказания соотнесены с глобальными образами живой жизни и мертвой культуры. С ними сцеплены целые градации символов: с одной стороны «арифметика», «процент», «диалектика», «кровь», «топор»,  «аршин пространства», с другой – «воздух», «живая душа», «живая жизнь»,символизированные картины живой жизни. Эти образы формируются в сознании Раскольникова и играют активную роль в развитии сюжета. Мотив животворной и бесплодной мысли в своем символическом значении возникает в разговорах Раскольникова со следователем Порфирием Петровичем. Их спор предваряют слова Разумихина, который упрекает социалистов в рационализме, игнорировании органических законов жизни. «Натура не берется в расчет, натура  изгоняется, натуры не полагается! У них не человечество, развившись историческим, живым путем до конца, само собою обратится , наконец, в нормальное общество, а, напротив, социальная система, выйдя из какой – нибудь математической головы, тотчас же и устроит всё человечество и в один миг сделает его праведным и безгрешным, раньше всякого живого процесса, без всякого исторического и живого пути! Оттого то они так инстинктивно и не любят историю: « безобразия одни в ней да глупости» - и все одною только глупостью объясняется! Оттого так и не любят живого процесса жизни: не надо живой души! Живая душа потребует, живая душа подозрительна, живая душа ретроградна!» Порфирий Петрович позднее советует Раскольникову: « отдайтесь жизни прямо, не рассуждая: не беспокойтесь, прямо на берег вынесет и нам поставит». В свете этой идеи и решен финал романа.

2)Идеи-символы.

Достоевский умел изображать чужую идею. Сохраняя её полнозначность и не сливая её с собственной выраженной идеологией. Идея в его творчестве становится предметом художественного изображения, а сам Достоевский стал великим художником идеи. Образ идеи неотделим от образа человека – носителя этой идеи. Идея Раскольникова тотчас бы утратила свою прямую значимость как полноценная идея и вышла бы из того спора, в котором идея эта живет в неразрывном диалогичном взаимодействии с другими полноценными идеями – идеями Сони, Порфирия и др. Человеком идеи, образ которого сочетался бы с образом полноценной идеи, может быть только незавершенный  «человек в человеке». Таково первое условие изображения идеи у Достоевского. Глубокое понимание им диалогичной природы человеческой мысли – второе условие создания образа идеи. Она живет лишь вступая в существенные диалогичные отношения с другими чужими идеями. Достоевский никогда не излагает в монологической форме готовых идей, но он не показывает и их психологического становления в одном индивидуальном сознании. И в том, и в другом случае идеи перестали бы быть живыми.^[7]

Вспомним , например, первый внутренний монолог Раскольникова. Здесь сознание одинокого Раскольникова становится ареной борьбы чужих голосов: события ближайших дней( письмо матери, встреча с Мармеладовым), отразившись в его сознании, приняли в нем форму напряженнейшего диалога с отсутствующими собеседниками.

Раскольников ещё до начала действия романа опубликовал в газете статью с изложением теоретических основ своей идеи. Достоевский нигде не излагает этой статьи в монологичной форме. Мы впервые знакомимся с этой основной идеей Раскольникова в напряженном и страшном для Раскольникова диалоге его с Порфирием.

Сначала статью излагает Порфирий, и притом в провоцирующей форме. Затем её излагает сам Раскольников, все время перебиваемый вопросами и замечаниями Порфирия. Подает свои реплики и Разумихин. Перед нами возникает образ идеи.

В течение всего романа эта идея испытывается, проверяется, подтверждается или опровергается ими.

Ещё в самом первом из больших внутренних монологов Раскольникова предстала его «идея».

Это происходит после того, как Раскольников встретился с Мармеладовым и узнал т него историю Сони, а затем получил письмо от матери, где рассказывалось и о предполагаемом браке Дуни с Лужиным, который, по мысли матери поможет и самому Раскольникову. И вот герой размышляет об этом: «Ясно, что тут не кто иной, как Родион Романович Раскольников в ходу и на первом плане стоит. Ну как же-с, счастье его может устроить, в университете содержать, компанионом сделать в конторе… А мать? Да ведь тут Родя, бесценный Родя, первенец!(...) Знаете ли вы, Дунечка, что Сонечкин жребий ничем не сквернее жребия с господином Лужиным? Да что же вы в самом деле обо мне – то подумали? Не хочу я вашей жертвы, Дунечка, не хочу, мамаша! Не бывать тому, не бывать! Не принимаю!».

Он вдруг очнулся и остановился. «Не бывать? А что же ты сделаешь, чтоб этому не бывать? Запретишь? А право какое имеешь? Что ты можешь обещать в свою очередь, чтобы право такое иметь…». Внутренний монолог Раскольникова является великолепным образцом микродиалога: все слова в нем двуголосые. Это два голоса –Раскольникова и Дуни, а в последующих словах(« Да ведь тут Родя…» и т.д.)звучит уже голос матери с её интонациями горькой иронии, возмущения.

Это диалогическое построение проходит через весь роман, насквозь пронизывая повествование. Все, что отражается в душе Раскольникова, принимает « форму напряженнейшего диалога с отсутствующими собеседниками…и в этом диалоге он и старается свою мысль решить».

Развитие идеи предстает в «Преступлении и наказании» как развитие своего рода организма. Обратимся к самой «идее» Раскольникова, к его теории. Раскольников как бы жертвует собой ради этой идеи. Недаром Раскольников говорит Соне: « Я себя убил, а не старушонку! Тут так – таки разом и ухлопал себя навеки!..» Главный герой в своей идее выступает не только лично от себя: он постоянно как бы вслушивается в жизнь других людей и жизнь мира в целом.

Мытарства его матери и сестры, унижение пьяной девочки на бульваре, отчаяние женщины, бросающейся на глазах героя в канал – всё это как бы вопиет к Раскольникову, убеждая его в том, что дальше так продолжаться не может, что мир, где происходят подобные вещи, «незаконен», и необходимо переступить все его законы. Раскольников стремился «решить»не только для самого себя, но и за всех «униженных и оскорбленных».

В разговоре с Соней Раскольников высказывает свою идею с наибольшей обнаженностью: « Не для того, чтобы матери помочь, я убил-вздор! Не для того, чтобы, получив средства и власть, сделаться благодетелем человечества. Вздор! Я просто убил…, а там стал ли бы я чьим нибудь благодетелем, или всю жизнь , как паук, ловил бы всех в паутину и из всех живые соки высасывал, мне в ту минуту, все равно должно было быть!..Мне …надо было узнать…смогу ли я переступить или не смогу!...Я только попробовать сходил…»

Можно было бы подумать, что перед нами человеческий тип, из которого может вырасти революционер-освободитель и поработитель тиран «Наполеон». Но это явное упрощение романа. Наполеон здесь – лишь один из числа тех, кто имеет силу и дерзость переступить. Только это важно для Раскольникова в фигуре Наполеона. Для Раскольникова Наполеон-это только символ крайне дерзостного переступания всех границ: с «наполеоновской идеей» как таковой Раскольников не имеет ничего общего.^[8]

3)Религиозная символика.

Одна из центральных идей романа: человек заслуживает свое счастье страданием. Этот символ «счастье-страдание» восходит к библейской проблематике(Книга Иова).

С текстами Евангелия связана символика эпизода чтения текста Евангелия-Воскрешения Лазаря. Ф.М.Достоевский любил и часто произносил строки Огарева:

Я в старой Библии гадал,

И только жаждал и вздыхал,

Чтоб вышла мне по воле рока

И жизнь, и скорбь, и смерть пророка…

Роман «Преступление и наказание» исходит из одного евангелийского завета «Не убий!». Это составляет центр романа.

Очень важное место в романе занимает рассказ об ожившем покойнике-притча о Лазаре из Евангелия от Иоанна. Притчу обсуждают, читают вслух, её символика пронизывает текст романа. Но никто, по-видимому, не заметил, что автор уподобил Лазарю и главного героя. Мысль изобразить Раскольникова мертвецом возникла у Достоевского не сразу. В черновике мелькают фразы:точно зверь, попавший в клетку;преследуют, как зайца, как животное; точно, как зверь, вероятно, клокочет, когда его травят. В бреду Раскольникову чудится, что его травят собаками.

Сопоставление с Лазарем разработано в романе глубоко и последовательно. Достоевский начинает с того, что подробно описывает умирание своего героя.

«Был болен некто Лазарь из Вифании…»

Как и Лазарь, Раскольников заболевает. Случайно узнав, что старуха, которую он хочет убить, останется дома одна, и, стало быть, он сможет осуществить свою «мечту», он возвращается к себе как приговоренный к смерти.

Достоевский первым разработал прием, который до него в литературе никто не применял – намеренное и целенаправленное обращение не к сознанию, а к подсознанию читателя. Умирание и возвращение к жизни Раскольникова Достоевский изображает не прямо, а символически переправляя его через реку. Как известно, в русском фольклоре переправа через реку символизирует смерть, а «тот свет» у многих, если не всех, находится за широкой водной преградой, рекой или морем.

Множество раз Раскольников пересекает Неву-как бы своего рода Лету- и всякий раз Достоевский с величайшей тщательностью отмечает его переход. На мосту, словно на границе жизни и смерти, Раскольников то погибает, то оживает. После смерти Мармеладовой и первой встречи с Соней Раскольников вновь на мосту, но теперь  он возвращается в мир живых: « Прочь миражи,прочь напускные страхи, прочь привидения!..(…)Не умерла ещё моя  жизнь вместе со старою старухой!». Переходит мост он и тогда, когда идет сознаваться в убийстве. Раскольников не единственный мертвец в романе. Один из них- Соня Мармеладова. Как сурово судит себя эта девушка. Всю прошлую свою обычную детскую жизнь она почитает мертвым сном, смертью. И лишь беда близких заставляет её проснуться. «Умертвив себя» она воистину воскресла: « Я сама была Лазарь умерший, и Христос воскресил меня». Эти слова, к сожалению, сохранились лишь в черновом варианте романа.

Соня-Лазарь уже воскресший, Свидригайлов- Лазарь без надежды на воскрешение. Свидригайлов убивает себя, Раскольников размышляет о самоубийстве, Соня даже не догадывается о такой возможности. Свидригайлов-одна из самых загадочных фигур «Преступления и наказания». В отличие от Сони и Раскольникова, чьи имена «прочитываются»с первого взгляда, его так сразу не раскусишь. Достоевский постоянно и последовательно проводит параллель между двумя крайностями. Свидригайлов и Соня во всем антиподы. Она – воскрешение, он- окончательная смерть, она духовное, он- сладострастное. Она: «себя-людям», он: «всё-для меня».

Символическое значение в романе имеет и «баня». Вот что говорит Свидригайлов, сидя в «ужасном шкафу» Раскольникова вечером, когда бьется и жужжит , ударяясь с налета о стекло, большая муха: « Нам вот все представляется вечность, как идея, которую понять нельзя, что-то огромное-огромное! Да почему же непременно огромное? И вдруг вместо этого, представьте себе, будет там одна комнатка, этак вроде деревянной бани, закоптелая, а по всем углам пауки, и вот и вся вечность». Почему вдруг баня? Да ещё деревянная? Баня – это место, где обитает или появляется всякая нечисть. Ещё сравнительно недавно считалось, что в ней живет банник. С принятием христианства на Руси баня сделалась местом «нечистым», своего рода антиподом церкви. Загадочная фраза Свидригайлова выводит нас в новое измерение «Преступления и наказания», погружающая читателя в атмосферу архаических славянских верований. Сквозь притчу о русском Лазаре XIX столетия, сквозь библейскую символику просвечивает какое-то другое изображение, гораздо более древнее, смутно знакомое. Вглядываясь в роман, мы видим в Раскольникове человека, подошедшего к границе жизни. Кто-то чужой поселился в нем в момент убийства. Последние остатки жизни покинули его, когда он занес над головой старухи топор. Силы его тут как бы не было, но как только он раз опустил топор, тут и родилась в нем сила. Так он объясняет Соне страшный механизм перерождения: «Разве я старушонку убил?Я себя убил(…)А старушонку эту черт убил, а не я…»

Из него постоянно выглядывает сидящий в нем бес: укусил бы, кажется, бесли бы кто-нибудь с ним заговорил…Огрели его на мостовой, а он злобно заскрежетал и защелкал зубами. Да разве это студент? Упырь, одно слово, упырь! Его и мать боится. Страшит её сидящее в его теле злобное неведомое существо. Достоевский первым открыл и описал новый вид преступности. Он предсказал, что на смену преступлениям алчности выходят преступления бескорыстности.^[9]

III.Глава II.

1)Символика чисел.

Числа в романе «Преступление и наказание»подобраны не случайно, все они имеют символические значения.

«..стало быть в четвертом этаже, по этой лестнице и на этой площадке, остается на некоторое время, только одна старухина комната занятая»

Символика чисел в произведениях Достоевского, в частности в «Преступлении и наказании», восходит к фольклорной и библейской часовой символике: четыре стороны света-слова Сони: «…стань на перекрестке, поклонись всему свету на все четыре стороны…», четыре Евангелия. В откровении Иоанна Богослова –четыре животных(гл.4):четыре ангела,четыре угла земли, четыре ветра(гл.7); четыре имени Сатаны(гл.12);четыре сотворенных Богом предмета(гл.14);четыре имени народа(гл.17) и т.д.

Достоевский не случайно выделяет число «четыре»: чтение про Лазаря происходит через четыре дня после преступления Раскольникова, то есть через четыре дня после его нравственной смерти, «четыре дни» Лазаря и Раскольникова могут быть сопоставлены с четырьмя годами каторги самого Достоевского.

«Приходите-тко завтра, часу в седьмом-с».

Число семь является символическим числом в «Преступлении и наказании». Сам роман семичленен(6 частей и эпилог), первые две части состоят из семи глав каждая, роковое время для Раскольникова –семь часов вечера.

Цифра семь буквально преследует Раскольникова: «В седьмом часу, завтра», «Он узнал вдруг, что завтра, ровно в семь часов вечера, Лизаветы, старухиной сестры и единственной её сожительницы , дома не будет и что, стало быть, старуха, ровно  в семь вечера, останется  дома одна.», «Только что он достал заклад, как вдруг где-то на дворе раздался чей-то крик:-Седьмой час давно»

Согласно учению пифагорийцев, число семь является символом святости, здоровья и разума. Теологи называют число семь «истинно святым числом», т.к.число семь – это соединение числа три, символизирующего божественное совершенство, и числа четыре, числа мирового порядка: следовательно, само число семь является символом  «союза» Бога с человеком. Можно предположить, что посылая своего героя на убийство именно в семь часов , Достоевский уже заранее обрекает его на поражение, так как тот хочет разорвать «союз» Бога с человеком. Чтобы восстановить этот  «союз», Раскольников должен снова пройти через это число.поэтому в эпилоге снова возникает число семь, как спасительное число: «Им оставалось ещё семь лет!(…) Семь лет, только семь лет! В начале своего счастия, в иные мгновения, они готовы были смотреть на эти семь лет, как на семь дней» ^[10]

« …тридцать целковых молча выложила». Фольклорно-евангелийское число «три» играет значительную роль в романе «Преступление и наказание». Марфа Петровна оставила Дуне три тысячи рублей по завещанию, Соня вынесла Мармеладову на похмелье свои последние тридцать копеек, и он, как и раньше Катерина Ивановна, которой Соня «тридцать целковых молча выложила», не мог в эту позорную для него минуту не ощущать себя Иудой. Марфа Петровна вынудила Свидригайлова за тридцать тысяч сребреников:Свидригайлов хотел предложить Соне «тысяч до тридцати».  Раскольников три раза позвонил в колокольчик старухи, три раза ударил её топором. «Три встречи» Раскольникова с Порфирием Петровичем дополняют философское содержание романа. На третий день после убийства «объявляется вдруг самый неожиданный факт»;в трех шагах стреляет Дуня; три билета вручает Соне Свидригайлов; три часа дожидается Разумихин, когда Раскольников проснется; у Сони три дороги, думает Раскольников, когда она стояла в трех шагах от стола; и т.д. ^[11]

«Было уже почти одиннадцать часов.»

Неоднократное указание в романе на одиннадцать часов связано непосредственно с евангелийским текстом. «Был час одиннадцатый,когда он вышел на улицу»-отмечает Достоевский время ухода Раскольникова от умершего Мармеладова. А вот время прихода к Соне: «Я поздно… Одиннадцать часов есть?-спросил он, все ещё не подымая на неё глаз.-Есть,-пробормотала Соня.-Ах да, есть!-заторопилась она вдруг, как будто в этом был для неё исход,-сейчас у хозяев пробили…и я сама слышала…Есть.»

После посещения Сони, «на другое утро, ровно в одиннадцать часов, Раскольников вошел в дом-й части, в отделение пристава следственных дел и попросил доложить о себе Порфирию Петровичу». Число одиннадцать здесь не случайно. Достоевский хорошо помнил евангелийскую притчу о том, что «царство небесное подобно хозяину дома, который вышел рано поутру нанять работников в виноградник свой». Выходил он нанимать работников в третьем, в шестом, в девятом и, наконец, в одиннадцатом часу. А вечером, при расплате, управляющий по распоряжению хозяина заплатил всем поровну. Начав с пришедших в одиннадцатом часу. И последние стали первыми во исполнении какой-то высшей справедливости.

Отнеся встречи Раскольникова с Мармеладовым,Соней и Порфирием Петровичем к одиннадцати часам, Достоевский напоминает, что Раскольникову ещё не поздно в этот евангелийский час признаться и покаяться и стать из последнего, пришедшего в одиннадцатом часу первым.^[12]

«…которую убить сорок грехов простят…»

Выражение «сорок грехов» восходит к фольклорно-библейской символике чисел «четыре»-«сорок». Число «сорок», как и число «четыре» часто встречается и в Библии, и в русских народных пословицах и поговорках.

2)Символика цвета.

Ф. М.Достоевский не принадлежит к писателям – колористам, недаром «Петербург Достоевского» вошел в мировую литературу как «серый город», но нельзя назвать кисть художника бедной. При чтении романа «Преступление и наказание» возникает впечатление насыщенной цветовой гаммы. Цветовой эффект достигается прежде всего за счет использования таких глаголов, прилагательных и существительных, которые в общем указывают на возможный тон. Например, это можно проиллюстрировать следующими примерами: «Лестница была темная и узкая, «черная», но он всё уже это знал и изучил, и ему вся эта обстановка нравилась: «В такой темноте даже любопытный взгляд был опасен»; «Пред ним было чрезвычайно молоденькое личико, лет 16-ти, даже ,может быть, только 15-ти,-маленькое, белокуренькое, хорошенькое…»; «Зосимов был высокий и жирный человек с одутловатым и бесцветно-бледным, гладковыбритым лицом, с белобрысыми прямыми волосами, в очках…». Из приведенных примеров видно, что для обозначения цвета писатель предпочитает цветообозначениям косвенные указания на возможный колорит. Для более точного определения предмета явлений можно разграничивать все цветовые прилагательные на следующие группы. К первой группе можно отнести собственно цветовые определения, традиционные и употребленные по смысловой необходимости. Например, «Он был в поддевке и в странно засаленном черном атласном жилете, без галстука…».

В следующую группу будут входить цветовые определения,семантическое наполнение которых не ограничивается чисто цветовым, а имеет более широкое содержание: «Стояли крошечные огурцы, черные сухари и резанная кусочками рыба»; «Ишь ты, сколько денег!-протянул он Заметову свою дрожащую руку с кредитками,-красненькие, синенькие, двадцать пять рублей.»

И, наконец, последняя группа, включающая цветовые определения, эпитеты, метафоры, которые несут эмоционально-образную нагрузку, передают напряженность конфликта.^[13]

Чаще всего в романе появляется желтый цвет. Соловьев С.М. отметил эту закономерность: «Достоевский обычно нейтрально относится к большинству цветов, но он явно не любит желтый цвет:свое отрицательное отношение к желтому он высказывает неоднократно. ^[14] «Небольшая комната(…)с желтыми обоями(…). Мебель, вся очень старая и из желтого дерева(…) да двух-трех грошовых картинок в желтых рамках…»

С.М.Соловьев, специально занимавшийся изучением цветового фона произведений Достоевского, пришел к выводу, что «Преступление и наказание»-наиболее совершенное по художественному выполнению произведение Достоевского-создано при использовании фактически одного желтого фона!»

Кроме описания комнаты старухи, С.М.Соловьев приводит в качестве примера «желтую каморку» Раскольникова со своими желтенькими пыльными (…) обоями», «желтоватые, обшмыганные и истасканные обои» в комнате Сони Мармеладовой, «мебель из желтого отполированного дерева» в комнате Порфирия Петровича, «желтый»цвет обоев в номере гостиницы, где остановился Свидригайлов.^[15]

Использование красного цвета в романе «Преступление и наказание» также имеет свою логику. Вот, например, как используется этот цвет в описании страшного сна Раскольникова об истязании несчастного животного, старой лошади: «Но вдруг становится очень шумно: из кабака выходят с криками, с песнями, с балалайками пьяные-препьяные большие такие мужики в красных и синих рубашках, с армяками в накидку»; «Садись, все садись! – кричит один, ещё молодой, с толстою такою шеей и с мясистым, красным, как морковь, лицом,-всех довезу, садись!»

А вот примеры, взятые из сцены убийства старухи-процентщицы: «Сверху, под белою простыней, лежала заячья шубка, крытая красным гарнитуром…», «Красное, ну а на красном кровь неприметнее»..

Таким образом, красный цвет, иногда в сочетании с белым и синим, используется автором в качестве своеобразного  «раздражителя» читательского воображения. Ф.М.Достоевский –великий мастер художественного слова, и выбор цветовой гаммы в романе не случаен. Существует известная логика тщательного обдумывания цветовых определений, в основе которой лежит авторское ассоциативное восприятие. Это позволяет говорить о своеобразной психологии цвета, тем более, что глубокий психологизм – ведущая черта творчества Ф.М.Достоевского.^[16]

3)Символика снов.

Символика снов явно занимает центральную роль в романе «Преступление и наказание». Не случайно в свое время известный режиссер Ю.Завадский свой спектакль по этому роману в театре Моссовета назвал «Петербургские сновидения»

Сложность и многозначность художественной символики романа Достоевского явилась своеобразным толчком для создания многих произведений XX века. Приведем дв примера. Роман Альбера Камю «Чума» построен полностью на зловещей символике последнего сна –предупреждения Раскольникова. Современный наш писатель В.Пьецух также строит свой роман «Новая московская философия» как на символике сна у Достоевского, так и на других художественных символах. На Достоевского особое влияние оказали сновидения в прозе Пушкина и Гоголя. Из пушкинских сновидений наибольшее впечатления на Достоевского произвели сон Андриана Прохорова в «Гробовщике», сны Отрепьева в «Борисе Годунове» и Германа в «Пиковой даме». В «Невском проспекте» и в «Портрете» Гоголь блестяще разработал ошеломляющий эффект мнимого пробуждения , благодаря которому он  «вставляет» одно сновидение в другое.

М.М.Бахтин утверждает, что во всей европейской литературе нет писателя, в творчестве которого сны  играли бы такую роль, как у Достоевского. По Бахтину в его творчестве преобладает «кризисная вариация сна», т.е.сновидение, приводящее к резкому перелому во внутренней жизни человека, к его перерождение или обновлению.^[17]

Достоевский считал, что во сне забытые переживания людей всплывают в сферы, подконтрольные сознанию, а потому через сновидение, человек лучше познает себя. Достоевский относился к снам серьёзно. Понимание сновидений и подсознаний у Достоевского противоречит теории Фрейда, согласно которой личностью тиранически правит совесть, вытесняя аморальные импульсы в подсознание. А по Достоевскому аморален, скорее, разум, а в подсознании человека живет любовь ко всему живому. Достоевский не говорит, что человек по природе этичен и даже в угаре преступления подсознательно помнит о преступности, переживает чувство вины и бессознательно стремится к наказанию. Тем самым, Достоевский указал на глубокую сращенность социального института с основами человеческой психики. Сны у Достоевского сами являются событиями в сюжете. Для того, чтобы изучить сновидения героев Достоевского, проведем сжатый анализ всех сновидений в «Преступлении и наказании».

Сон о забитой лошади. Главный символ заимствован Достоевским из уличной сценки избиения лошади в стихах Н.А.Некрасова. «О погоде». Достоевский реалистически подготавливает сон о забитой лошади. Сначала романа мы начинаем узнавать о каком-то замысле Раскольникова. Когда он идет  «делать пробу», по улице почему –то провозят в огромной телеге, запряженной огромной ломовой лошадью, какого-то пьяного. Тот, заметив Раскольникова, кричит: «Эй ты, немецкий шляпник» эта деталь и подготавливает сон о забитой лошади. Далее герой получает письмо от матери. И призыв в конце вспомнить детство свое- сильнейший стимул первого сна Раскольникова как человека по природе гуманного и вводит сюжетную перипетию- отказ героя от кровопролития. Сон Раскольникова означает бунт его природы против заблуждающего разума, вызванное внешними причинами. Сновидение раскрывает внутреннюю борьбу героя.

Второй сон Раскольников как бы видит наяву: он не спит, а грезит. Ему видится, что он где-то в Египте, в оазисе, караван отдыхает, смирно лежат верблюды, кругом пальмы, все обедают. «Раскольников же не обедает, он все пьет воду из голубого ручья, бегущего по разноцветным камням. Красочность этой грезы, её чистота противопоставлены грязи, духоте, мутно-желтым и кроваво-красным тонам Петербурга. Это символ тоски Раскольникова по красоте и чистоте.

Третий сон –это собственно бредовое видение, порождаемое начавшейся болезнью. Раскольникову мерещится, что на лестнице дома помощник квартального надзирателя страшно избивает квартирную хозяйку. Этот бред связан со страхом преследования, с посещением полицейской конторы, с ссорой с помощником надзирателя.

После встречи с мещанином-обличителем Раскольникову снится  «повторное убийство» старухи. Здесь Раскольникову приснилось «всенародное развенчание», осмеяние его как самозванца. Оно выражает поражение Раскольникова и предчувствие всенародного осуждения и позора. Герой подсознательно понял, что он не Наполеон.

Последний сон Раскольникова снится ему в бреду, на койке острожной больницы. Это философский итог романа. Ему снится нравственная эпидемия, вызванная мельчайшими трихинами и превращающая человечество в океан индивидуалистов. Этот сон – единственная мотивировка перерождения героя. У Достоевского сновидения конкретны до мелочей, тщательно детализированы, тонированы.

В «Преступлении и наказании» не события-причины снов, а сны выступают как тайные причины событий.^[18]

IV.Заключение.

Роман Фёдора Михайловича Достоевского «Преступление и наказание» является одним из лучших произведений писателя.

Подводя итог своей работы, хочется сказать, что значительное место в художественном мире Достоевского занимают символические образы. Достоевский действительно является величайшим знатоком человеческой души, изображает героев в их сложном духовном развитии. В нашей работе мы изучали символ, разбирали и рассматривали его как объект, пытались раскрыть систему соотношений образов-символов в романе «Преступление и наказание». Рассматривали символику названия, идеи-символы, религиозную символику, символику чисел, цвета, снов. Ещё раз убедились в том, что творчество Достоевского нужно рассматривать в движении, как в общелитературном, так и в индивидуальном.

Символ у Достоевского-объективный образ внутреннего смысла отражаемых явлений, он предстает в своем динамическом развитии, проходит становление на наших глазах.

V.Библиография.

Бахтин М.М.Проблемы поэтики Достоевского.-4-е изд.-М.:Сов.Россия,1979.

Белов С.В.Искусство медленного чтения.- В кн.:Литература и ты. Вып.6. М., 1977.

Белов С.В. Почему братьев Карамазовых было трое?- «Русская речь»,1979,№4.

Белов С.В. Неслучайные слова и детали в «Преступлении и наказании»,- «Русская речь», 1975,№1.

Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30-ти томах,т.7.

Каленкова О.Н.Цветовая гамма в «Преступлении и наказании»Ф.М.Достоевского.-Русская речь,1982,№1.

Медведев Владимир «Как тяжко мертвецу среди людей».-Дружба народов,1993,№10.

Назиров Р.Г. Творческие принципы Ф.М.Достоевского.-Саратов: издательство Саратовского университета,1982.

Новикова Марина.Маргиналы.-Новый мир,1994,№1.

Соловьев С.М. Изобразительные средства в творчестве Ф.М.Достоевского. М.,1979,с.106.

Топоров В.Н. О ритуале. Введение в проблематику.-В кн.:Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках. М.,1988.

.