"Манилов и Коробочка" ( Н.В.Гоголь "Мертвые души")
учебно-методический материал по литературе (9 класс) по теме

МАНИЛОВ И КОРОБОЧКА

Поместье Манилова — парадный фасад помещичьей России. Претензии на изысканность, образованность, утончённость вкуса еще более подчеркивают внутреннюю пустоту обитателей усадьбы. В сущности, это декорация, прикрывающая скудость.

Бесхозяйственность Манилова открывается читателю еще по дороге в усадьбу: все безжизненно, жалко, мелко. Пейзаж Маниловки не лучше. Иронически обыграно Гоголем и само название деревни: «...Маниловка не многих могла заманить своим местоположением». Печать серости, скудости, неопределенности цвета лежит на всем, что окружает Манилова: серый день, серые избы. В доме у хозяев тоже все неопрятно, тускло: шелковый капот жены бледного цвета, стены кабинета выкрашены «какой-то голубенькой краской, вроде серенькой»...

Обстановка всегда рельефно характеризует героя. У Гоголя этот прием доведён до сатирического заострения: его герои погружены в мир вещей, их облик исчерпывается вещами. Во втором томе «Мертвых душ» Гоголь открывает читателю один из излюбленных им приемов характеристики персонажа: «Чичиков с любопытством рассматривал жилище этого... человека, думая по нем отыскать свойства самого хозяина, как по оставшейся раковине заключают об устрице или улитке, некогда в ней сидевшей и оставившей свое отпечатление».

В главе о Манилове «раковина» особенно важна, так как характер героя неопределёнен, неуловим. В Манилове нет живых желаний, той силы жизни, которая движет человеком, заставляет его совершать какие-то поступки. В этом смысле Манилов, несмотря на живость манер и любезное щебетанье в разговоре,— мертвая душа, «ни то, ни сё, ни в городе Богдан, ни в селе Селифан». Недаром Гоголь в авторской характеристике прямо говорит, что от Манилова «не дождешься никакого живого или хоть даже заносчивого слова», что, поговорив с ним, «почувствуешь скуку смертельную».

Но Манилов ведь не только скучный собеседник, а и помещик, совершенно равнодушный к судьбам крестьян. Автор подсказывает читателю, что должно было бы занимать Манилова, если бы он был живым человеком: «Зачем, например, глупо и без толку готовится на кухне? зачем довольно пусто в кладовой? зачем воровка ключница? зачем нечистоплотны и пьяницы слуги? зачем вся дворня спит немилосердным образом и повесничает все остальное время?»

Эти «зачем» можно было бы продолжить — Гоголь дает нам для этого много поводов. Зачем Манилов не знает, кто из его крестьян жив и кто умер? Зачем он перепоручил все хозяйство ленивому пухлому приказчику, знавшему «слишком хорошо, что такое пуховики и перины», и не считавшему, сколько в деревне умерло крестьян со времени последней ревизии? Зачем «очень многие умирали» за такой короткий срок? Зачем, наконец, живет Манилов, и почему двести крестьянских дворов должны работать на него? Эти вопросы рождаются у читателя, вдумывающегося в рассказ о Манилове. Но вопрос «зачем?» для Манилова не существует. У него все построено на желании понравиться. Все равно, кому и для чего, так просто — чтобы были «именины сердца».

Вспомним, какую растерянность испытывает Манилов, оказавшись перед непонятным для него явлением — предложением Чичикова купить у него мертвые души: «Он чувствовал, что ему нужно что-то сделать, предложить вопрос, а какой вопрос, чёрт его знает. Кончил он, наконец, тем, что выпустил опять дым, но только уже не ртом, а через носовые ноздри». Манилов так пуст, что ничего, кроме приятной улыбки и прожекта о подземном ходе или каменном мосте через пруд, сотворить не может. Какие слова чаще всего встречаются в его речи? Любезное позвольте да неопределенные местоимения и наречия: какой-нибудь, этакое, какое-то, этак... Эти слова придают оттенок неопределенности всему, что говорит Манилов, создают ощущение смысловой бесплодности речи: «Как было бы в самом деле хорошо, если бы жить этак вместе, под одною кровлею, или под тенью какого-нибудь вяза пофилософствовать о чем-нибудь, углубиться...»

Соседство глав у Гоголя значимо. Парадные фасады и глухие углы поместной России схожи. Небрежность Манилова и аккуратность Коробочки, восторженная наивность одного и упрямая подозрительность другой, беспечность бескорыстного «философа» и настойчивая мелочность «скопидомки» сталкиваются автором как откровенные антиподы. Вместе с тем эти отличия не снимают общей тени мертвенности с владельцев обеих усадеб. Разговор Манилова и Чичикова о продаже мертвых душ, как и недоумение Коробочки при торге, свидетельствует о несамостоятельности и потому страхе Манилова, который при всей своей «изысканности» в этом диалоге столь же недалек, как и Коробочка.

Несоответствие упрямой неподвижности Коробочки и энергичного напора Чичикова комично. Он изобретателен в своих разъяснениях и предложениях, подвижен, ловок. Он соблазняет Коробочку прибыльностью «дела», ласково уговаривает, грозит, умоляет, обещает... Но Коробочка, привыкшая только к автоматическим, известным ей действиям, не может решиться на незнакомое дело и в ответ на разнообразные реплики Чичикова твердит одно: «Ведь я мертвых никогда еще не продавала». Обещания Чичикова лишь пугают ее. Страх перед неизвестным и боязнь продешевить в сочетании с глупостью образуют глухую стену упрямства, о которую Чичиков расшибся бы, если бы не пообещал в конце концов содействия в «казенных подрядах».

О чем мечтает Манилов? В чем «задор» Коробочки? Почему глава о ней начинается описанием грозы?

Подготовьте чтение в лицах диалогов Манилова и Коробочки с Чичиковым о продаже мертвых душ. Как выглядят и ведут себя герои в ходе диалога?