Статья "Изучение современной литературы в старших классах"
статья по литературе на тему

Изучение современной литературы в старших классах

Статья посвящена исследованию современной литературы в старших классах средней школы. Литература - один из главных предметов в школе. "Актуальные задачи, стоящие перед современной школой, в условиях кардинальных изменений в социальной жизни нашей страны, перемен в области просвещения, определяют и главные проблемы литературного образования". В российской школе литературное образование и преподавание словесности традиционно рассматривались как основа образования. Любовь к чтению, начитанность, умение точно и доказательно выражать свои мысли, грамотно и литературно писать всегда оценивались как необходимые составляющие образованности в широком смысле. Современная школа продолжает ставить перед собой те же задачи. Но складывается сложная ситуация, обусловленная противоречиями между необходимостью формирования новых подходов к изучению русской отечественной литературы.

Создание школ и классов с углубленным изучением литературы, гимназий и лицеев гуманитарной направленности привело к существенному расширению границ и содержания литературного образования.

"Литература - это культурно-исторический феномен, несущий существенный объем знаний по истории, психологии, философии, религии, этнографии. Задачи и цели литературного образования в школе - это интеллектуальное и эмоциональное развитие личности, воспитание гражданина своей страны." Важнейшим компонентом курса литературы является знакомство с произведениями отечественных авторов. Успешное изучение отечественной литературы закладывает надежный фундамент литературного образования и литературного развития детей и подростков, воспитания будущих патриотов своей страны, поэтому основное содержание курса составляет русская литература в ее историческом движении и связях с традициями мировой художественной литературы. Курс изучения русской литературы охватывает большой промежуток времени.

Современный учитель литературы поставлен сегодня перед необходимостью выбора учебников и программ по литературе. Главная задача программы по литературе для учащихся старшей ступени - обеспечить вариативность и дифференциацию литературного образования, чего невозможно достичь при наличии единой программы для выпускных классов. "Современная старшая школа имеет классы разного уровня: общеобразовательные, профильные (негуманитарные), углубленного изучения предмета (гуманитарные и филологические).

Очевидно, что механическое сокращение учебного материала программы для углубленного изучения не позволяет учителю на практике продуктивно заниматься литературным образованием учащихся профильных негуманитарных и общеобразовательных классов.

Проблемой для преподавателей литературы является то, что на изучение современной литературы по выбору рекомендовано не более 3 авторов. А иногда времени не хватает даже и на них. В лучшем случае их имена звучат в обзорных лекциях.

При выборе нужно учитывать, какая программа соответствует цели преподавания литературы в современной школе. "Гуманизация образования выдвинула на первый план понятие "личности" ученика.

Поэтому только учитель в своей практической деятельности сможет понять, что выбор программы и учебников зависит от тех целей, которые он ставит перед собой, от специфики класса, школы, его собственных интересов и уровня педагогического профессионализма.

В настоящее время учитель сам может составить элективный курс для углубленного изучения литературы, утвержденный директором или группой учителей литературы. Содержание курса  может быть  представлено литературой с реалистической и модернистской доминантой. "Ныне литература, разбившаяся на прозу и поэзию с реалистической доминантой, и прозу и поэзию с постмодернистской, уже не совсем гуманистической, доминантой идет в будущее как бы "сквозь огонь скорбей". Она с трудом создает равенство души и глагола, то есть художественное совершенство, покидая платформу явной публицистичности".

"Реалистическая ветвь литературы, пережив состояние оцепенения, шока, ощущение невостребованности и оттертости, с не малым трудом подходит к новым темам, к осмыслению перелома в сфере нравственных ценностей. Можно отметить как безусловно значительные успехи её рассказы В. Распутина "Нежданно-негаданно" и "В родную землю", и неоднозначно оцененные романы В. Астафьева "Прокляты и убиты" и Г. Владимова "Генерал и его армия".

Рассказ "Нежданно-негаданно" В. Распутина относится к прозе "жестокого реализма". Основные особенности этой прозы: любовь - ненависть к своему народу, активное неприятие зла, образ человека-праведника. Социально-нравственная проблема в рассказе близка нам, так как,то о чем рассказывает писатель мы видим вокруг и каждый день: "попрошайки", "крутые парни", которые явились за девочкой, не сходят с экрана телевизоров. Не мог пройти мимо этой проблемы В. Распутин, "умный и внимательный смотритель русской жизни".

"Само название рассказа уже говорит, что произошло что-то непривычное, непредполагаемое, из ряда вон выходящее. Изменились нравственные и социальные ценности людей, потерявшие опору (в виде кодекса нравственных строителей коммунизма, трудовых коллективов), оставшихся в одиночестве перед натиском жестокости, аморализма, поэтому поражен деревенский герой Семен Поздняков встречей с "жестокими дюжими женщинами-челночницами", "охвачен удивлением, жалостью и болью" при виде того, "как спускают и опускают деньги ангельскому созданию", выпрашивающему подаяние по воле пасущего ее Ахмета". А от прозвучавшего из уст женщины предложения купить девочку "Сеня точно на землю опустился". Наверное, не случайно среди деревенских женщина выбрала именно этого "петушистого" (Сеню). Значит, есть в нем что-то такое, на что модно положиться, ему можно довериться. И жена Галя приняла ее, хотя и корила Сеню, за то, что как будто украл ребенка (документов никаких). Девочка Катя оттаивает ("живой она стала"), но может беспричинно заплакать, замолчать, "замереть у окна". Недолгими оказались радости Кати и радость приютивших ее Сени и Гали. Когда за Катей приехали два мужика, она вмиг повзрослела. Она лучше Сени и Гали знает тех, кто ее отыскал. Поэтому она торопится уйти, спасая приютивших ее людей от всего того, что могут сделать ее хозяева. Она в этом опытнее, чем деревенские жители - люди, "невинные и настоящей жизни, которая теперь взяла силу, не знают". Мы чувствуем боль автора за то, что происходит в нашей стране. Этот рассказ заставляет и нас, читателей, задуматься над этим вопросом.

В середине 1980-х годов начался напряженный мучительный процесс узнавания новой правды о войне. Литературой 1990-х годов не была востребована лирико-романтическая стилевая линия традиционной военной прозы (еще дальше оттесняла героико-патетическая). В конце века в первую очередь оказались востребованы толстовский пацифизм (война - "противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие") и жесткий реализм (война "в крови, в страданиях, в смерти"), доходящий до натуралистических форм. Так, например, в последнем своем романе "Прокляты и убиты" Виктор Петрович Астафьев (участник Великой Отечественной войны) показывает свою правду о войне.

Писатель 1990-х годов, начисто утративший романтические идеалы, ожесточенный на Советскую власть, в романе рисует картины удручающе трагические. В главе "Переправа" представлен кромешный ад на земле. Роман производит впечатление болевого шока, пронзительной боли за народ, частицей которого ощущает себя и сам писатель. Если в произведении Астафьева акцентируется физиологический аспект в изображении войны, то в романе Георгия Владимова "Генерал и его армия" под аналитический взгляд автора попадают ее стратегия и психология. Через все повествование проходят, взаимодействуя между собой, мотивы народной войны и русского национального характера. "Г. Владимову лучше других в современной литературе удалось соединить верность традициям классического русского реализма с полнотой исторического знания об ушедшей эпохе". Писатель отчетливо ориентируется на толстовские традиции в изображении народной войны, придавая узнаваемо "толстовским" мотивам и ситуациям неожиданно актуальное звучание.

В одном из эпизодов романа немецкий генерал Гудериан, сидя в Ясной поляне за столом Льва Толстого, размышляет о загадке русского характера. Он не может понять поступка Наташи Ростовой, как не может найти разумное объяснение и происходящему в новой войне: он не учитывает, что русские люди, так пострадавшие от большевизма, защищают в этой войне не Сталина и сталинский режим, а родину и независимость. Ключевой является в романе авторская фраза о том, что после памятной речи Сталина 1941 года Гитлеру "противостояла уже не Совдепия с ее усилением и усилением классовой борьбы, противостояла Россия".

Образ этой России воплощен в фигуре генерала Кобрисова и его ординарца Шестерикова. Во время коллективизации они по прихотливой логике русской истории оказались врагами: Кобрисов, одержимый тогда идеей всеобщего насильственного счастья, раскулачивал; семья Шестерикова была раскулачена.

Война причудливо соединила этих двух русских людей, выявила их лучшие черты: ненаигранную храбрость, отсутствие рисовки, верность народной морали, близость к простым людям. Беспощадно показывая, что и во время войны сталинский тоталитаризм продолжал калечить человеческие души.Г. Владимов утверждает, что многочисленным светлооковым (Светлооков - обобщенный образ аморального особиста) удается нравственно развратить только слабых духом, а такие люди, как Кобрисов, Шестериков и другие эпизодические персонажи из народа, сохраняют высокую духовность, обеспечившую в конечном счете победу в тяжелейшей войне.

Автор рисует расхождение позиций генерала Кобрисова и маршала Жукова - в вопросе о цене победы, о тактической целесообразности потерь в живой силе и цене солдатской жизни, жалости и сострадания.

"Роман "Генерал и его армия" убедительно свидетельствует о том, что подлинные достижения современной литературы связаны с органичным усвоением и переосмыслением традиций русской классической литературы; писатель добивается успеха тогда, когда его стилистическое мастерство помогает донести до читателя богатство и сложность духовной жизни современников".

Оба романа (Астафьева и Владимова) сходятся в одной болевой точке современности - мучительном осмыслении вопроса нравственной ответственности командиров, цене победы.

Основные особенности модернистской прозы: критицизм и антитоталитарность, субъективизм в восприятии картины бытия, утраты цельности мира. Основные течения внутри литературы с модернистской доминантой: антиутопия и условно-метафорическая проза и "другая" проза. Для современных писателей-постмодернистов характерен сильнейший антиутопический пафос. А особенность современной антиутопии состоит в "узнавании" реальности, в сочетании гиперболизированных деталей реального с фантастическим сдвигом ее самой.

Социальная проблематика лежит в основе любой антиутопии. Условно-метафорическая проза была эстетической реакцией на цензуру середины 80-х годов. Метафора превращения человека в хищника означала обесчеловечение, духовную неполноценность личности. Один из приемов отражения реальности в условно-метафорической прозе является гротеск. Выделяется два вида гротеска: социальный (обращение к проблемам политического устройства, к негативным явлениям современного общества) и философский (заостряет до абсурда философскую идею). Не противоречит реалистической основе условность - средство авторской концепции жизни, не проявляется внимание к индивидуальной психологии героя. Виды условности: сказочный, мифологический и фантастический.

Яркими примерами романа-антиутопии, условно-метафорической прозы являются Т. Толстая осуществила эстетический эксперимент соединения жанра антиутопии с русской фольклорной и литературной сказочной традицией, создала мир Кысь-Русь (цепочка звуковых ассоциаций Кысь-брысь-рысь-Русь). Писательница придумала для своей России фауну и флору, историю и географию, границы и соседей, нравы и обычаи населения, песни, пляски, игры и забавы, создала модель русской истории. Якобы был в истории некий взрыв, после которого наступили так называемые Последствия - мутации: у людей у кого хвостик растет, у кого гребешки, кто шерстью зарос, кто на четвереньках ходит; зайцы вьют гнезда на деревьях, куры по осени улетают в теплые края. Фантастический мир "Кыси" погружен в дремучую первобытность: народ живет в избах среди бескрайних полей, не только электричества, но и колеса не знает, ловит мышей (для еды и для натурального обмена), пьет и курит какую-то "ржавь". Роман пишется как новая сказка, новая мифология, но в сказочной манере повествования проявляется что-то дремуче-архаическое, в результате получается некая ретроантиутопия. Прежние - люди, застывшие в точке взрыва, они бессмертны, с катастрофы прошло 300 лет, но мир не развивается. Понятия морали перевернуты, находятся на дообщинной стадии. "Кысь" - антиутопия особого рода. Социальное равенство разрушено полностью. Жители называются Голубчиками, они несут государственную службу, ими управляют Мурзы, а над всеми наибольший Мурза Федор Кузьмич.

Печатные книги запрещено читать. Это чревато болезнью, а с ней борются санитары с крюками. Власть в антиутопии всегда стоит на двух китах: обещание счастливого будущего и страхе. Голубчикам нужна "ржавь", так как общество деградировало. Страх поддерживается санитарами, они напоминают опричников Ивана Грозного, забирают и лечат, а люди после лечения не возвращаются.

Согласно антиутопии "правильная" организация общества предполагает:

А) единомыслие его членов;

Б) упразднение личности;

В) установление централизованного контроля над каждым.

Т. Толстая проводит мысль, что всякий взрыв (революция) отбрасывает человечество назад. Жизнь обесценилась и лишилась философского наполнения.

"Кысь" - антиутопия особая, это русская национальная антиутопия, относящаяся к условно-метафорической прозе, создана в постмодернистских параметрах. Это история моральной, интеллектуальной и духовной деградации общества.

Повесть "Лаз", появившуюся в печати в 1991 году, критики рассматривали и как антиутопию, и как притчу. В основе этой повести лежит социальная проблематика, как и в основе любой антиутопии. Писатель с обостренным чувством утраты, не мог не прийти к поиску особых путей предупреждения об опасности. И в этом поиске он вышел к жанру антиутопии, расцветшему в русской литературе на рубеже и в начале 1990-х годов и ставшим очень популярным.

Повесть "Лаз" и другие его повести вызывали живейший отклик в прессе и неизменный интерес читателя. Писатель не идет путем прямых публицистических высказываний, он приглашает к расширительному толкованию художественных структур, деталей, образов, стремится подготовить нас к многозначному пониманию обобщений-символов, в первую очередь ключевого слова-заглавия - лаз. Он часто употребляет это слово, и слова-синонимы - дыра, щель, ниша, горловина, это указывает на стремление писателя к максимальному увеличению смысла и объема заглавия, которое все больше тяготеет к образу-символу, к философской метафоре.

Действие повести происходит в каком-то фантастическом растянувшемся мгновении, предыстория отсечена: нет ни прошлого, ни будущего. Лаз (небольшое отверстие, которое все время меняется) разделяет два мира, два города. На улицах верхнего города тихо и пусто, словно все вымерло, нет фонарей, магазины пусты, транспорт почти не ходит, отключены телефоны, перебои с водой и электричеством. Люди прячутся по углам, норам, подвалам, в то время как открытое пространство захвачено толпой. Толпа - это лишенная сознания стихия, управляемая слепым животным инстинктом. Она поглощает отдельных людей, чтобы стащить их по эволюционной лестнице обратно - в стаю, в стадо. Условия выживания в верхнем мире становится одиночество, потому что вместе - опаснее.

Нижний мир ярок и изобилен, но обособлен и замкнут, он страдает недостатком воздуха, а значит обречен. Здесь едят, пьют, смеются, читают книги, слушают поэтов и говорят, говорят, говорят о толпе, о настоящем и будущем, просят Ключарева (главного героя повести) передать весточку родным, просят информации: ведь "мы в одной стране…та жизнь - это тоже наша жизнь". В сверкающем неоновым светом подземном мире в душах людей царят мрак и безверие. "Это диагноз рубежного сознания, как полагает И. Роднянская, универсальный диагноз болезни конца тысячелетия, связанный с тотальным дефицитом мужества, сломленностью духа, потерей интереса к творчеству жизни".

При всей несхожести верхнего и нижнего миров они взаимосвязанные части распавшегося целого, верхняя жизнь отражается в жизни подземелья, как в кривом зеркале, смещающем акценты. Зеркальность явлена в сцене, когда Ключарев заблудился на сверкающих неоновыми лампами улицах подземного города и вспомнил, как недавно потерялся наверху между железнодорожными составами.

Здесь его сбило с пути обилие света, там - отсутствие света, тьма. И там, и тут ему указывает выход добрый человек: вверху железнодорожный рабочий, внизу - солидный человек с газетой. Ключарев, подобно амфибии, принадлежит обеим стихиям, он как человек, связующий пространства, песчинка, совершающая путешествие из одной сферы в другую через мучительно узкое отверстие. Герой постоянно ходит с незаживающими ранами под одеждой - такова расплата за перемещения в метафизическом пространстве. Каждый раз герой выползает из черной дыры, чтобы вернуться в сумеречную реальность, вернуться к своему долгу - жить, как бы это ни было невыносимо. Трудный опыт выживания учит его, что надеяться можно только на себя, своих близких и иногда на помощь доброго человека в сумерках. Только личность - и в этом заветная мысль Маканина - является самодостаточным и смыслообразующим феноменом, той единственной субстанцией, которая способна упорядочивать хаос. Сдержанный оптимизм писателя проявляется в том, что им показан герой действующий.

Термин "другая проза" вошел в употребление с начала 1989 года. Но появилась и заявила о себе десятилетием раньше, когда осознала себя другой - вызывающе альтернативной по отношению к официальной литературе и господствующей морали. "Другая проза" началась с "шоковой" литературы - с публикаций рассказов Евгения Попова, Л. Петрушевской ("Свой круг"), поэмы В. Ерофеева "Москва - Петушки", Валерии Нарбиковой ("Равновесие света дневных и ночных звезд"). Эти и другие произведения шокировали читателя беззапретностью в выборе тем, героев, лексики и полным отсутствием авторской моральной оценки.

"Новая литература пришла со своей правдой о мире и человеке, и эта правда ранила, даже оскорбляла человеческое достоинство. Предмет изображения в "другой прозе" - тошнотворность жизни и потемки человеческого сознания, душевное "подполье". Героями их произведений становятся люди толпы, люди социальной обочины, маргиналы и аутсайдеры: у Венедикта Ерофеева - это философствующий алкоголик, у Л. Петрушевской - люмпен-интеллигенты, у Виктора Ерофеева - проститутки, идиоты, маньяки, у Сергея Каледина и Леонида Габышева - бомжи могильщики, заключенные. Предлагая читателю необработанный сколок действительности, авторы новой прозы не морализируют, не проповедуют нравственное возрождение, а выступают всего лишь невидимыми посредниками между жизнью и читателем. Такая проза сознательно отрекается от украшенности, от судейства, здесь особую роль приобретает слово героя.

Отступления от литературной нормы, необработанность, даже грубость манеры повествования входит в авторский замысел".

В рассказе Л. Петрушевской "Свой круг" главной героиней является женщина-мать. О материнстве она говорит во многих рассказах. Так в рассказе "Время ночь" она пишет, т.е. ее героиня записывает в дневник: "Женщина слаба и нерешительна, когда дело касается ее лично, но она зверь, когда идет речь о детях". "Иногда это даже подвиг, граничащий с самопожертвованием, как, например, в повести "Свой круг". Люди так сосредоточиваются на себе, что не видят и не слышат своего ближнего, и чтобы пробудить их от этой глухоты, мать избивает в кровь ни в чем не повинного собственного сына, дабы они, в том числе отец мальчика, возмутились и не дали сгинуть ребенку в детском доме, так как сама она знает, что скоро умрет".

Трудно понять читателю этот абсурд жизни, когда женщина-мать совершает такое обдуманно и осознанно, преследуя спасительную для своего ребенка цель, так как дни для нее, больной неизлечимой болезнью, сочтены. В этой повести Петрушевская диагностирует своего рода социальную болезнь: стремление уйти от себя, от своего выбора в мораль "круговую", боязнь оказаться наедине с самим собой. Каждый в угоду каким-то неписаным правилам играет не свойственную ему роль. Герои повести, в основном отцы и матери, собираются тесной компанией по пятницам у героини-рассказчицы за застольем, включают на всю громкость магнитофон, мешая спать всей улице, и таким образом веселятся. Среди них и отец ее сына (он не живет с ними). На своего сына отец не обращает внимания (сцена, когда спросил об отсутствии сына в час ночи и не пошел искать, полное безразличие). Вот и решилась героиня на этот нелепый поступок, с целью разорвать этот круг. Озабоченные поддержанием репутации своего круга, эти люди во имя, так сказать, "корпоративных" интересов способны по-настоящему сплотиться, что, как она надеется, и спасет ее сына-сироту.

Анализируя феномен "другой прозы", можно выделить еще одно направление - ироническое в поэме Венедикта Ерофеева "Москва - Петушки".

Философствующий герой-алкоголик носит имя автора поэмы, совпадают даже некоторые детали биографии, но это лишь литературная игра. "Москва в поэме Ерофеева выступает в качестве многозначного символа тотального подавления личности, замкнутого, бесчеловечного пространства, откуда стремится вырваться Венечка. Петушки же напротив, представляются неким Эдемом, воплощением земного рая, но герою не дано достичь своего рая. Так воплощается тема трагизма человеческого существования".

Главный герой Веничка постоянно испытывает чувство одиночества. В поэме нет действия. Веничка с того света исповедуется о последнем дне жизни. На протяжении всей поэмы автор предлагает нам длинные монологи героя, находящегося на последней стадии деградации. "Истоки духовного кризиса кроются в самой личности, в выборе, который делает герой. Если человек стал служить не Богу, а Дьяволу, страстям, стал жить не по совести, то он неминуемо придет к духовному кризису. Истинная причина гибели Венички - в его неспособности найти для себя опору в этом мире, цель в жизни, свое место среди достойных людей. Его время заполнено попытками удовлетворить свои страсти.

Но удовлетворить страсти невозможно. Поэтому единственное, что для него осталось, - напиться и забыть о существовании своей души. Когда пьяному Веничке кажется, что он приехал на станцию Петушки и обрел свободу, четверо в тяжелых сапогах убивают его. Будущего времени в поэме нет. Со смертью Венички как бы заканчивается история, останавливается время". Веничка - антигерой своего времени.

Ироническое направление в "другой прозе" продолжает Вячеслав Пьецух. Его сюжеты сознательно проецируются на различные литературные модели: "Палата №7", "Крыжовник" и др. Повесть "Новая московская философия", начинается с откровенного обнажения приема - нарочитого введения больших фрагментов из текста романа Достоевского "Преступление и наказание". Цитаты из романа, перемешиваясь с детективной интригой - расследованием по факту исчезновения одной из обитательниц коммунальной квартиры - сообщают повествованию усиливающуюся психологическую напряженность.

Исчезнувшая старуха Пумпянская - "из бывших", наследница прежних хозяев огромной (ныне - коммунальной) квартиры - ютится на 14 квадратных метрах около кухни, но эти метры и являются предметом вожделения всех жильцов столичной коммуналки, а значит - возможным поводом для совершения преступления. Но как выясняется, убийства не было, - старая женщина умерла от переохлаждения, просидев ранней весной тридцать часов на скамейке. Для автора важно показать, как трансформируется зло сегодня, как оно опускается в быт и оборачивается привычным для каждого, ежедневным равнодушием и мелочной агрессивностью (борьба за квадратные метры жилплощади). Непосредственной же причиной печального происшествия стал эксперимент шестнадцатилетнего школьника Мити Началова с фотографией умершего мужа Пумпянской. Жестокая шутка недоросля, рассчитанная на шум и переполох соседей, обернулась человеческой драмой. Однако, узнав об этом, Митя (ему не случайно дано имя героя Достоевского) требует наказания за свой поступок, за непреднамеренное, но свершившееся преступление. Так в повести Пьецуха перекликаются два сюжета классический и новый (реализм и неореализм).

"Писателя глубоко волнует связь русского характера, русской души со словом, духовная власть литературы над нами: "Мы так верим в литературу, как наши предки в судный день". Литература для атеистического сознания становится заместителем христианских заповедей, и авторская формула "новой московской философии" может быть выражена следующим образом: путь от homosapiens к homogumanus лежит через литературу, вобравшую в себе нравственный опыт человечества и передающую его от поколения к поколению".

Иронический взгляд постмодернистов на современность вызван ощущением неприложимости нравственных критериев к оценке современности. Поиск идеала часто превращается в словесный интеллектуальный карнавал, что свидетельствует о кризисе подобного типа текстовой интерпретации культуры и реальности".