Ключевые образы в стихотворении Ф.И.Тютчева "Фонтан"
статья по литературе (9, 10, 11 класс) по теме

680 Филология «Молодой учёный» . № 13 (117) . Июль, 2016 г.

Ключевые образы в стихотворении Ф. И. Тютчева ≪Фонтан≫

Ганькина Наталья Леонидовна, учитель русского языка и литературы

ГБОУ Гимназия № 261 Кировского района г. Санкт-Петербурга

Стихотворение Ф. И. Тютчева «Фонтан» [1] («Смотри,

как облаком живым…») было написано в 1836 году,

и в этом же году напечатано А. С. Пушкиным в «Совре-

меннике». Творчество великого поэта изучено, казалось

бы, вдоль и поперек. Но читатель, любящий Ф. И. Тют-

чева и завороженный «эфирной высотой» его поэзии

(по словам А. Фета), способен обнаружить в ней нечто

новое, неожиданное. Моя работа — попытка собрать во-

едино то, что уже было открыто исследователями, и по-

пытаться увидеть нечто своё.

Стихотворение Ф. И. Тютчева «Фонтан» имеет

2-хчастную композицию. Чаще всего две композици-

онные части тютчевского стихотворения соотносят путем

параллелизма состояния природы и человеческих пере-

живаний. С точки зрения В. Я. Брюсова, этот «Самый

любимый и вместе с тем совершенно самостоятельный

прием творчества Тютчева состоит в проведении полной

параллели между явлениями природы и состояниями

души. В стихах Тютчева граница между тем и другим

как бы стирается, исчезает, одно неприметно переходит

в другое…» [2, с. 206]

Взаимосвязь 2 частей организуется поэтом на не-

скольких планах. Обе части состоят из 8 строк, причём

5 строка выделяется в обеих частях повтором «к небу».

Слова, повторяющиеся в обеих строфах: «луч», «вы-

сота», «небо». «Луч» — слово-символ, обозначающий

оплодотворяющие, созидательные силы, духовное про-

светление, творческую энергию. Связывают строфы и си-

нонимы: «пыль»-«брызги», «фонтан» — «водомёт»,

«ниспасть» — «свергает». Толковый словарь Уша-

кова [15] даёт следующие значения: СВЕ́РГНУТЬ — ко-

го-что:

1. Сбросить вниз (книжн. устар.). Свергнуть памятник

с пьедестала.

2. (Перен.) — Освободиться от чьего-нибудь влады-

чества, лишив власти, могущества, низложив.

Некоторой «скрепой» стихотворения является и грам-

матическая форма единственного глагола в повелительном

наклонении «смотри». Он подразумевает, что некто об-

ращается к читателю, внешнему наблюдателю. «В самом

деле, в творчестве Тютчева необыкновенно велика доля

стихотворений, обращенных к слушателю, с имитацией

реального общения с ним. К такой «обращенной» лирике

принадлежит более половины стихотворений Тютчева.

«Ты» или «вы», к которому обращено стихотворение,

может быть и определенным лицом, и представителем ка-

кой-то более или менее определенной группы, и совер-

шенно неопределенным «ты», с которым поэт делится

своими впечатлениями. Существенна иллюзия непосред-

ственного общения, вносящая интонацию живой устной

речи и даже представление жеста, например — указа-

тельного жеста в типичном начале ряда стихотворений

«Смотри, как»:

Смотри, как облаком живым

Фонтан сияющий клубится. [3]

Подразумеваемое «ты» поддерживается во второй

части стихотворения дважды повторённым личным ме-

стоимением «тебя». Речь идёт о «смертной мысли во-

домёте», т. е. человеке. Затем фраза «Как жадно к небу

рвёшься ты» объединяет в нашем сознании несколько

«лиц»: и наблюдателя, к которому обращается лириче-

ский герой Ф. И. Тютчева, и самого лирического героя,

описывающего фонтан, и сам фонтан, и «смертной мысли

водомёт» (человека вообще). На важную роль местои-

мений в поэзии Тютчева Ф. И. указывал Ю. М. Лотман:

«… любому местоимению может быть приписано проти-

воположное значение, (они) образуют единый тютчев-

ский мир с только ему присущей парадоксальной одно-

временной крайней личностностью и столь же крайней

всеобщностью». [3]

Хотелось бы подробнее поговорить о важнейших со-

поставляемых в обеих частях «Фонтана» синонимах

«фонтан» и «водомёт». В статье Пумпянского Л. В. «По-

эзия Ф. И. Тютчева» встречаем указание на связь сти-

хотворения «Фонтан» с державинским «Водомётом»:

«Державин говорит (1808, «Водомет», II, 147) — «луч

шумящий водометный, свыше сыплюща роса.» Держа-

винским является и слово «луч». [4]

Кроме уже названных принципиальных, структурно

образующих слов-образов «водомёт» («водомётный»)

и «луч», хочется добавить следующие лексические «пе-

реклички»: «Зарьных розы уст касались» — «коснулся

высоты заветной»; «Травки, смятые под нею» — «Тебя

стремит, тебя мятёт»; «Где я очи голубые Небесам по-

добно зрел» и «Как жадно к небу рвёшься ты!» и, на-

конец, «стрелы огневые» — «Пылью огнецветной».

Тот же Л. В. Пумпянский считает, что поэзия Тютчева

представляет из себя «сплав Державина и Шеллинга».

Д. Д. Благой же в статье «Жизнь и творчество Тют-

чева» [5] замечает, что поэту близка «романтическая фи-

лософия Шеллинга с её учением о «тождестве» внешнего

и внутреннего мира — природы и человеческого «Я»…

философия тожества определяет не только содержание

стихов Тютчева, но глубоко воздействует и на самую их

форму: ею, например, продиктована столь излюбленная

поэтом двучленная композиция многих его стихотво-

рений». [5] Это касается и двучленной композиции «Фон-

тана». [1; 5]

Многие исследователи отмечают связь поэзии

Ф. И. Тютчева с немецкой романтической поэзией.

“Young Scientist” . #13 (117) . July 2016 Philology 681

Многозначна и показательна и перекличка отдельных

образов в стихах Тютчева и Гете. [6] «Так, важную фило-

софскую нагрузку в стихах Гете несет на себе образ воды,

предположим, в «Песни о Магомете» и «Песни духов над

водами» — символическое значение воды и ее сравнение

с человеческой душой.

Душа человека

Волнам подобна:

С неба нисходит,

Стремится к небу;

И снова должна

К земле обратиться,

Вечной премене

Обречена:

<…>

Воде ты подобна,

Душа человека,

Судьба человека

Подобна ветрам! (Перевод мой — А. К.) [6] См. сти-

хотворения Шиллера «Боги Греции», «Дифирамбы»,

«Певцы древнего мира» и т. д. Образ из шиллеровского

«Geisterseher» («Созерцатель духов») использовал

Тютчев для своего стихотворения «Фонтан». Шиллер

сравнивает стремление человека к бесконечности со

взлетающей кверху струей фонтана, рано или поздно

принужденной низвергнуться на землю. («Разве не так

струя каскада с силой устремляется в высоту, которая

могла бы ее взметнуть в бесконечные просторы? Но уже

в первый момент ее взлета на нее действует сила притя-

жения, давит огромная масса воздуха, так что, описав

более или менее высокую дугу, она вновь возвращается

на родимую землю. И едва успев упасть, должна она

с той же силой взмывать кверху. И такова же сила неиз-

менного стремления к бессмертию, когда человек с са-

мого момента своего возникновения постоянно должен

отвоевывать для себя пространство у давящей его необ-

ходимости»). Этой параллелью объясняется, почему

у Тютчева возникает в «Фонтане» образ «водного луча»,

совершенно не свойственного русскому языку. Но у Тют-

чева символическая перспектива расширяется: она ох-

ватывает не только мысль о бессмертии, а всякую

ищущую человеческую мысль». [6] Фонтан-вода —

«смертной мысли водомёт» — человек. Такая логиче-

ская цепочка может быть образована при сопоставлении

ключевых образов стихотворения «Фонтан». Как в фон-

тане извергаются одна за другой струи воды, так челове-

ческий ум фонтанирует самыми разными идеями и мыс-

лями. Все они конечны, как смертен тот, кто их

воспроизводит, — «смертной мысли водомёт». Обра-

щает на себя внимание антитеза «смертной» («смертной

мысли водомёт») — «неистощимый» («водомёт неисто-

щимый»). Лексический повтор «водомёт» соединяет

в нашем сознании эти антонимы. Словарь синонимов

к эпитету «неистощимый» даёт следующий ряд слов: не-

исчерпаемый, неиссякающий, бесконечный, безгра-

ничный, беспредельный, неиссякаемый, неограни-

ченный, неоскудевающий. Все они подчёркивают

нечеловеческую, вечную природу «смертной мысли во-

домёта». Мы обнаруживаем некую двойственность при-

роды водомёта: смертность, то есть конечность, и не-

истощимость, то есть беспредельность. Сам человек

смертен, но нечто, вложенное в него, бессмертно. Далее

мы видим, что судьба водомёта непроста не только в силу

его противоречивой двойственности, но и потому, что

лирический герой Ф. И. Тютчева озадачен вопросом

«какой закон непостижимый тебя стремит, тебя мятёт?»

Усилительная вопросительная частица «какой» подчёр-

кивает, что вопрос, заданный нам и себе самому лириче-

ским героем, — вопрос риторический. Над ним можно

размышлять, но дать на него ответ невозможно. Всё-

таки попытаемся в этом разобраться. «Закон непости-

жимый… стремит и мятёт» уже не фонтан, а «смертной

мысли водомёт», то есть человека. Эпитет «непости-

жимый» подчёркивает невозможность проникнуть

в высшие тайны ограниченным человеческим разумом.

Этот «непостижимый закон» «стремит и мятёт» чело-

века. Интересно рассмотреть синонимичный ряд гла-

голов, данный словарём В. И. Даля к этому слову, —

СТРЕМИТЬ что куда, с предлогами устремлять, влечь,

тащить, тянуть, увлекать, волокти силою, нести током,

рвать, двигать и направлять, обращать; вперять. Оче-

видно бессилие человека перед вложенным в него и воз-

действующим на него законом. И глагол «стремит»

и «мятёт» — устаревшие. У Даля: «Мясти — приводить

в смущение, смущать; тревожить, беспокоить» Стало

быть, смысл такой: «Какой закон непостижимый тебя

стремит, тебя БЕСПОКОИТ?» Бессилие и тревога —

вот те свойства, которые привносит «закон непости-

жимый» в жизнь, ум смертного человека. Судьба фон-

тана и водомёта как бы повторяют друг друга. Кроме

стремления вверх, к непознанному, вечному и обречён-

ности на падение, их объединяет и общая стихия воды.

Здесь уместно будет вспомнить любопытное исследо-

вание Б. М. Козырева «Письма о Тютчеве» [7] В нём он

писал: «Не только природная «живая жизнь» (тютчев-

ский образ), но и все внутреннее духовное существо-

вание, точнее, то, что в нем есть истинного и ценного,

сближается у Тютчева с влагой. (Любопытную парал-

лель этому можно увидеть в одном изречении Гёте:

«Душа человека похожа на воду: приходит она с небес,

падает на землю и снова поднимается на небо». Но все

же это изречение воспринимается лишь как изящная ме-

тафора — у Тютчева же в бесчисленных образах

«душа — влага» звучит нечто большее — как бы от-

звуки некой древней веры.) … первое положение Фалеса

«Начало всего есть вода» нашло в стихах Тютчева самое

живое и многообразное поэтическое воплощение» [7].

В самом деле, обратимся вновь к тесту Ф. И. Тютчева

«Фонтан». Первое, что мы замечаем благодаря поэту,

что «Фонтан сияющий клубится» (метафора) «облаком

живым» — эпитет. Облако — слово-символ — обозна-

чает Непознаваемое Божество, скрытое от человека

682 Филология «Молодой учёный» . № 13 (117) . Июль, 2016 г.

из-за его ограниченности. «Живое облако» — знак Бо-

жественного Присутствия. Фонтан оказывается отчасти

этим «живым облаком». Эпитет «сияющий» также под-

чёркивает светящуюся, лучезарную природу фонтана,

близость его к Высшему Миру. В «Письмах о Тютчеве»

Б. М. Козырев пишет: «По моим подсчетам оказалось,

что более чем в одной третьей части всех оригинальных

стихотворений Тютчева есть образы, связанные с его из-

любленной водной стихией, а примерно в одной десятой

части — эти образы являются центральными, так или

иначе определяющими тему стихотворения. Кажется,

нет в природе такой формы существования влаги, ко-

торая не была бы отмечена Тютчевым начиная с Миро-

вого Океана и кончая каплями слез». Статистически

подтвердив поразительный сам по себе факт тютчев-

ского «поклонения стихии воды», Б. М. Козырев не

останавливается на констатации этого факта — он хочет

найти в нем натурфилософское, «мировоззренческое»

содержание. Поэзия Тютчева дает исследователю осно-

вание увидеть у него не просто эстетический культ воды,

но «признание ее первичной и благой мирообразующей

стихией»… «… вода для Тютчева есть стихия по преиму-

ществу. При этом она — наиболее «чистая», наиболее

близкая к божественному началу» [7]. «Фонтан клу-

бится» — данная метафора позволяет увидеть в природе

фонтана нечто ему не свойственное. Клубится обычно

дым, связанный уже не со стихией воды, а со стихией

воздуха. Ещё одно слово, «поддерживающее» эту

стихию, — «дым», хотя и «влажный». Этот эпитет вновь

подчёркивает необычные свойства фонтана. Так неза-

метно Тютчев размывает границы стихий. «Мир, при-

рода воспринимаются им… как всеобщая связь… как не-

прерывная смена, как процесс, переходы… Оттенки,

переходы, переливы характерны для всего его

(Ф. И. Тютчева) импрессионистического стиля». [5].

«Как пламенеет» — метафора разрастается: на смену

стихии воздуха приходит стихия, абсолютно противопо-

ложная воде (фонтану), — огонь. Сложное прилага-

тельное «огнецветной» также напоминает нам о стихии

огня. Но теперь огнецветной оказывается «пыль». Это

слово отсылает нас к стихии «земля». Слово «пыль» яв-

ляется синонимом старославянского слова «прах», ко-

торое стало символом разрушения, смерти, телесной,

тленной природы человека, а также течения времени.

Все глаголы, относящиеся к фонтану, «клубится, пламе-

неет, дробится» даны в форме настоящего времени, что

позволяет поэту в нашем присутствии изобразить сам

акт Творения «живого облака». Таким образом, мы об-

наружили несколько любопытных моментов. Во-первых,

фонтан в первой строфе изображён как часть «облака

живого». В границах фонтана стихии перемешиваются,

перетекают друг в друга, творится некое «живое об-

лако». Это текучее облако «дробится на солнце», пре-

вращаясь «во влажный дым». Во-вторых, очевидно на-

личие всех четырёх стихий, формирующих фонтан: воды,

воздуха, огня, земли — и солнца, что позволяет гово-

рить о космогонии Ф. И. Тютчева, о мотиве Сотворения

Мира. Ещё в 1935 году П. А. Флоренский писал о косми-

ческом мироощущении Тютчева. Интересно, что опи-

санное Ф. И. Тютчевым Сотворение Мира из 4 стихий

перекликается со взглядами пифагорейцев: «Согласно

закону гармонии стихий,… ни огонь не входит в состав

земли, ни земля — в состав воздуха … Земля состоит из

трех частей земли и одной части огня… Воздух состоит из

трёх частей огня и одной части земли. Огонь состоит из 4

частей собственной природы…» [8, с. 293]. Кроме того,

картина, представленная Ф. И. Тютчевым в стихотво-

рении «Фонтан», перекликается с утверждениями

учения стоиков, как они даны С. Н. Трубецким: «Все-

ленная представляется живым органическим целым, все

части которого разумно согласованы друг с другом. Она

образуется путем последовательных периодических сгу-

щений и разрежений эфирной пневмы. Эта огненная

пневма сгущается в воздух, а воздух — в воду, которая

служит материей всех прочих тел: тяжёлые части, осаж-

даясь из воды, образуют твёрдую земную стихию;

лёгкие — вновь улетучиваются вверх, в воздух и огонь.

В мире нет пустоты… «Пустота» лежит за пределами

мира; в период воспламенения стихий, их возвращения

в первобытный огонь, которым заканчивается мировой

процесс, вещество, составляющее субстанцию мира,

беспредельно расширяется в этой пустоте, чтобы затем

вновь сгуститься и сжаться в компактную массу в период

новой дифференциации, нового мирообразования» [9].

На смену Творения тут же приходит Разрушение —

«дробление». Как писал И. С. Аксаков «У Тютчева де-

ланного нет ничего: всё творится». Об этой неразделён-

ности Творения-Разрушения писал и П. А. Флоренский:

«Хаос Тютчева залегает глубже человеческого — и во-

обще, и индивидуального — различения добра и зла. Но

именно поэтому его нельзя понимать как зло. Он порож-

дает индивидуальное бытие, и он же его уничтожает. Для

индивидуума уничтоженье есть страдание и зло. В общем

же строе мира, то есть вне человеческой жизни, это ни

добро, ни зло… Без уничтожения жизни не было бы, как

не было бы ее и без рождения… Тютчев не говорит и не

думает, что хаос стремится поставить вместо человече-

ских норм и понятий о добре им обратные; он просто по-

пирает их, подчиняя человека другому, высшему, хотя

часто и болезненному для нас закону». [10, с. 473].

Ещё одна «роль» фонтана — соединение «высоты

заветной» с землёй, «божественного» и «низкого» про-

странства. Обращает на себя внимание эпитет «за-

ветная» (высота). Понятие «закон» и «завет» в ста-

рославянском и древнерусском языках — синонимы.

Основное различие синонимов состоит в том, что

завет — это союз, заключённый между Богом и людьми,

договор. Писанная часть Завета — закон, записанный

на скрижалях, в котором нельзя изменить ни буквы. Так,

эпитет «заветная (высота)» подчёркивает мотив некото-

рого договора, заключённого между смертными и Богом.

Фонтан, «лучом поднявшись к небу», нарушает гра-

“Young Scientist” . #13 (117) . July 2016 Philology 683

ницы, установленные Свыше. Но, даже нарушая, луч

фонтана способен лишь коснуться этой высоты. Един-

ственный глагол прошедшего времени в стихотво-

рении — глагол «коснулся». Опыт нарушения Дого-

вора состоялся. Возникает библейский мотив падшего

ангела, пытавшегося конкурировать с Богом, «упав-

шего от небес» и «разрушенного к земле». (Книга про-

рока Исайи 14:4–17). Тире в сложном предложении

подчёркивает значение во второй части следствия, вы-

вода из того, о чём говорится в первой части. («Лучом

поднявшись к небу, он Коснулся высоты заветной —

И снова пылью огнецветной Ниспасть на землю осу-

ждён»). Антитеза «поднявшись» — «ниспасть» также

подчёркивает эту причинно-следственную связь. Плата

за касание — «снова пылью огнецветной ниспасть…»

Наречие «снова» указывает на повтор, цикличность

этого действия во времени. А инфинитив «ниспасть»,

лишённый каких-либо постоянных признаков, застав-

ляет звучать эту строку как некий закон, универсальный

для всех и в любое время. Кроме того, краткое страда-

тельное причастие прошедшего времени «осуждён» по-

рождает в нашем сознании мотив суда, страдания. Ин-

тересно вспомнить рассуждения Ю. С. Степанова в его

работе «Константы. Словарь русской культуры. Опыт

исследования» на эту тему: «Когда закон торжествует,

появляется наказанный преступник, к концепту ЗАКОН

присоединяется в русском сознании не ощущение тор-

жества справедливости, а ощущение несчастья наказан-

ного. «Осужденный-несчастный» — вот краткая форму-

лировка этого русского понятия». Далее Ю. С. Степанов

замечает, что понятие «закон» подразумевает противо-

поставление: «принудительный-непринудительный —

эта пара признаков относится к сфере воли человека

и его действий, т. е. понятию закона, понимаемого как

«предел» воли человека. Наиболее древнее проявление

этого противопоставления — различение законов чело-

веческих и законов Божьих. (Осуждён)» [11]. Интересно

наблюдение над этой строчкой В. В. Гиппиуса, обратив-

шего внимание на то, что «для впечатления низвергаю-

щегося фонтана нужно было ритмически разрезать син-

таксическое целое:

Лучом поднявшись к небу, он

Коснулся высоты заветной…

Это мастерство не всегда поддается рациональному

объяснению в каждой отдельной частности, но всегда на-

ходит соответствие в общем характере поэтического за-

мысла». [12]

Любопытно, что фонтан — создание ума и рук че-

ловеческих — своего рода попытка преодолеть законы

природы, используя знания и мастерство. Попытка нару-

шить естественный порядок вещей, заставив воду подни-

маться в небеса, нарушая закон всемирного тяготения.

Вечное стремление человека сравняться в акте творче-

ства с самим Богом. И в этом смысле мы снова обна-

руживаем мотив конкурирующего с Богом человека,

падшего ангела. Таким образом выстраивается новая

логическая цепочка: Бог («живое облако») — фонтан

(«лучом поднявшись», в данном контексте луч символ

творческой энергии) — пыль — «смертной мысли во-

домёт» — «твой луч» — «в брызгах» // падший ангел.

В первой строфе мы обнаружили два важнейших мотива.

Мотив нарушения закона и расплаты за это. И мотив

Творения и Разрушения Мира. По мысли В. В. Кожи-

нова, Тютчев Ф. И. здесь уходит от каких-либо оценок:

«В общем же строе мира, то есть вне человеческой

жизни, это ни добро, ни зло… Без уничтожения жизни не

было бы, как не было бы ее и без рождения… И когда

хаос не считается с понятиями человеческими, то это

не потому, что он нарушает их «назло», что он борется

с ними и противопоставляет им их отрицание, а потому,

что он их, так сказать, не замечает». [10. с. 473] Инте-

ресно, что обнаруженный нами в первой строфе мотив

нарушения закона и расплаты за это повторяется и во

второй строфе. О повторе слова «небо» в 5 строке обоих

строф уже упоминалось. Небо в мифологии важнейшая

часть космоса. Это прежде всего абсолютное вопло-

щение верха, члена одной из основных семантических

оппозиций (верх-низ). Его наблюдаемые свойства —

абсолютная удалённость и недоступность, неизменность,

огромность слиты в мифотворческом сознании с его цен-

ностными характеристиками — трансцендентностью

и непостижимостью, величием и превосходством. Небо

простерто над всем, всё «видит», отсюда его всеведение.

Небо — активная творческая сила, источник блага

и жизни: воздух, облака, туман, наполняющие небо,

представляются субстанцией человеческой души-ды-

хания, и при параллелизме микро- и макрокосма небо

оказывается душой универсума, воплощением абсо-

лютной «духовности». [13] «Как жадно к небу рвёшься

ты…» Эпитет «жадно» с усилительной частицей «как»,

а также экспрессивный глагол «рвёшься» передают нам

всю силу и мощь, нетерпение и страсть движения «во-

домёта» к небу. Само слово «водомёт», обозначающее

один из центральных образов второй строфы, требует

пояснений. Толковый словарь Д. Н. Ушакова 1935–

1940 дает следующее толкование: «Водомёт — водо-

мета, муж. (поэт. устар.). Фонтан. «Везде дворцы, те-

атры, водометы». Баратынский». [14]

В. И. Даль в своем словаре дополнил и умножил группу

слов, связанную со словом «водомет», своим собственным

творчеством: «Водомет, м. водобой, фонтан. Водометная

струя. Водометчик, водометный мастер, строитель. Водо-

меть ж. водопадь, падение воды на мельничное колесо»

(1880, 1, с. 224). В. П. Горчаков в своем дневнике записал

о «Фонтане Бахчисарайского дворца» и о размышлениях

А. С. Пушкина о паре двух синонимов (фонтан-водомёт):

«Прочитав мне это стихотворение, Пушкин заметил, что,

несмотря на усилие некоторых заменить все иностранные

слова русскими, он никак не хотел назвать фонтан водо-

метом, как никогда не назовет бильярда — шарокатом».

(Пушкин в воспоминаниях современников, с. 151). Од-

нако уже ссылка Пушкина на Академический словарь,

684 Филология «Молодой учёный» . № 13 (117) . Июль, 2016 г.

т. е. на «Словарь Академии Российской», показывает, что

слово водомет является более древним славяно-русским

образованием. Слово водомет уже включено в первую ре-

дакцию «Словаря Академии Российской» XVIII в. [15].

В отличие от А. С. Пушкина, «Тютчев может в пределах

одного стихотворения варьировать синонимы «фонтан»

и «водомет», — он начинает описание с обиходного слова

«фонтан», наделяя его в контексте особой звуковой вы-

разительностью, но для аналогии со «смертной мыслью»

предпочитает менее обычное, лишенное привычных ас-

социаций и вместе обнажающее «внутреннюю форму»

слова, выражение «водомет» [12].

Образ «незримо-роковой длани» во второй строфе не

имел аналогов в первой строфе, и поэтому требует осо-

бого внимания. Толковый словарь В. И. Даля дает такие

значения этого слова: «Длань — жен., церк. — рука,

пясть с пальцами, кисть, вся лапа, ладонь». Длань — это

и рука, и ладонь. Эпитет «незримо-роковая» также ну-

ждается в пояснениях. Роковой (книжн.) 1. Приносящий

горе, несчастье, доставляющий неизбежно страдания, не-

отвратимый (устар., поэт.). «И всюду страсти роковые

и от судеб защиты нет». Пушкин. «Я призрак милый, ро-

ковой, тебя увидев, забываю».

1. Пушкин. Выражающий особое предназначенье,

своеобразную судьбу (устар., поэт.). В его лице было

что-то роковое.

2. Решающий, предопределяющий дальнейшие со-

бытия. «Роковая минута приближалась». Пушкин. Ро-

ковой шаг.

3. Гибельный, имеющий тяжелые или гибельные по-

следствия. Роковой исход болезни. Роковая случайность.

«Дряхлый мир — на роковом пути». Некрасов. Роковая

ошибка. [14].

Все три значения в тютчевском эпитете подразуме-

ваются. Ю. М. Лотман также обращается к образу «длани

незримо-роковой» и в своих «Заметках по поэтике Тют-

чева» во части II «Аллегоризм в языке поэзии Тютчева»

вспоминает о содержательной работе А. Шульце, «по-

священной малым формам поэзии Тютчева. А. Шульце

обратил внимание на связь стихотворения «Фонтан»

с одним устойчивым образом из общеевропейской эмбле-

матики. Речь идет о заключительных стихах:

Как жадно к небу рвешься ты!

Но длань незримо-роковая,

Твой луч упорный преломляя,

Свергает в брызгах с высоты.

Образ незримо-роковой руки, останавливающей

струю фонтана, был бы совершенно загадочным, если

бы не дешифровался с помощью одной из весьма из-

вестных в свое время, но тютчевскими читателями, ве-

роятно, уже забытых эмблем. Шульце указал, что рука

в христианской эмблематике «часто представляет боже-

ственный промысел». Действительно, в классическом

и изданном на многих языках эмблематическом спра-

вочнике Диего де Сааведра Фахарды находим изобра-

жение фонтана, останавливаемого рукой, выходящей из

облака, с латинским девизом: «vires alit» — и поясни-

тельной легендой:

«И поле должно иметь свой отдых, дабы богатейшие

плоды приносить. Доблесть возобновляется праздностью

и набирается сил, так же как заткнутый рукой фонтанчик,

как учит настоящее изречение». Однако более вероятным

источником тютчевского образа были петровские «Сим-

болы и емблемата», которые в XVIII в. не были редкостью

в домашних помещичьих библиотеках. Здесь находим то

же по сюжету изображение (у Сааведры рука спускается

из правого верхнего угла, что соответствует норме; то, что

в «Симболах и емблематах» она выходит из левого, ви-

димо, результат перевернутости клише в этом, вообще,

довольно технически неискусном издании). Подпись

по-голландски: «фонтан, заткнутый (gestopt) рукой» —

сопровождается девизом на русском, латинском, фран-

цузском, итальянском, испанском, шведском, английском

и немецком языках. Русский текст гласит: «Ободряет

силу». Эмблема эта была известна не только Тютчеву, но

и Козьме Пруткову, являясь ключом к его знаменитому

изречению: «Если у тебя есть фонтан, заткни его; дай от-

дохнуть и фонтану» [16]. Изречение это прямо связано

с идеей эмблемы: заткнутый (ср. голландскую подпись)

фонтан отдыхает («mu. seine Ruhe haben» — у Сааведры)

и набирает новые силы. Тютчевское истолкование субъек-

тивно и подчинено его общим воззрениям. Однако для нас

важен в данном случае самый факт обращения к эмблема-

тике как источнику образа». [3] «Длань, рука — символ

Божественной активности, единственная часть Бога, до-

ступная низшим чувствам». [8, с. 263]. Интересно было

бы обратить внимание на «функции», осуществляемые

этой «дланью». Это ограничение, а затем и разрушение

«ослушавшегося»: «твой луч упорный преломляя». Пре-

ломить — в Малом академическом словаре — сломать,

изменить движение. [17] Эпитет «упорный», характери-

зующий «луч», отражает качества человека — «пере-

носное значение — настойчивый, стойкий и непреклон-

ный-в стремлении к чему-л., в осуществлении чего-л. //

разг. Не отступающий от своего; упрямый.

Осуществляемый с упорством, требующий выдержки,

стойкости, больших усилий.

Не прекращающийся длительное время, ставший по-

стоянным; стойкий. // Непрерывный, неизменный». [18].

Финал стихотворения вполне объясняет предполо-

жение Э. Н. Михайловой и А. Н. Чанышева о том, что

«вина» отдельных вещей по Анаксимандру, заключа-

ется «не в самом факте их существования», а в том, что

каждая индивидуальная вещь (или класс вещей) обла-

дает некой «агрессивностью»; вещь (стремится «нару-

шить чужую меру», вторгнуться в чужие владения (на-

пример, «смертной мысли водомёт» так «жадно» рвётся

«к небу», «но длань незримо-роковая, твой луч упорный

преломляя, свергает в брызгах с высоты»). В этом же

состоит вина вещей и несправедливость их друг к другу:

«Нарушая чужую меру, «вещь» в конце концов нарушает

и свою меру и в силу этого гибнет». [7]

“Young Scientist” . #13 (117) . July 2016 Philology 685

Литература:

1. Ф. И. Тютчев Полное собрание стихотворений. Том 1 // М.: «ТЕРРА», 1994. — с. 224.

2. Брюсов, В. Я. Ф. И. Тютчев. Смысл его творчества // Брюсов В. Я. Собрание сочинений: В 7 т. — Т. 6. — М.:

Худож. лит. 1975. — с. 193–208. Стр.206.

3. Лотман, Ю. М. Заметки по поэтике Тютчева // Лотман Ю. М. О поэтах и поэзии. — СПб., 1996. — с. 553–564.

4. Пумпянский, Л. В. «Поэзия Ф. И. Тютчева» // Урания. Тютчевский альманах. 1803–1928. — Л.: Прибой,

1928. — с. 9–57.

5. Ф. И. Тютчев Полное собрание стихотворений. Том 1 // Д. Д. Благой «Жизнь и творчество Тютчева». М.:

«ТЕРРА», 1994. — с. 24–25.

6. Криницын, А. Б. Ф. И. Тютчев и немецкий романтизм // http://www.bibliofond.ru/view.aspx?id=83563

7. Б. М. Козырев «Письма о Тютчеве» // http://archive.is/p037H Материалы о Федоре Тютчеве) // http://www.

tyutchev.ru/t10.html//

8. Флудд «Земной монохорд» в «Энциклопедическом изложении масонской, герметической, каббалистической

и розенкрейцеровской символической философии». Холл М. П. Новосибирск: ВО «Наука», 1993, гл. Пифаго-

рейская теория музыки и цвета. с. 293.

9. С. Н. Трубецкой «История древней философии». Т. II, гл. 3.) // http://www.odinblago.ru/ist_drevn_filos2/3

10. Вадим Валерьянович Кожинов. Пророк в своем отечестве. с. 473) // http://tutchev.lit-info.ru/tutchev/about/

kozhinov/prorok-1.htm

11. Ю. С. Степанова в его работе «Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования». М.: Школа.

«Языки русской культуры», 1997, гл. 9.

12. Гиппиус, Ф. И. Тютчев // ФЭБ: Гиппиус Ф. И. Тютчев (ФЭБ — Фундаментальная электронная библиотека.

Русская литература и фольклор — http://feb-web.ru/feb/classics/critics/gippius_v/gip/gip-201-htm

13. http://dic.academic.ru

14. http://dic.academic.ru/dic.nsf/ushakov/1011382//

15. http://dic.academic.ru/dic.nsf/wordhistory/289/%D0%92%D0%9E%D0%94%D0%9E%D0%9C%D0%81

%D0%A2

16. см. Лотман Ю. М. Заметки по поэтике Тютчева // Лотман Ю. М. О поэтах и поэзии. — СПб., 1996. — с. 553–564.

17. Малый академический словарь /http://dic.academic.ru/dic.nsf/mas/51804/%D0%BF%D1%80%D0%B5%D

0%BB%D0%BE%

D0%BC%D0%B8%D1%82%D1%8C//

18. http://tolkslovar.ru/u2321.html//

ФОНТАН

Смотри, как облаком живым

 Фонтан сияющий клубится;

Как пламенеет, как дробится

 Его на солнце влажный дым.

Лучом поднявшись к небу, он

 Коснулся высоты заветной –

 И снова пылью огнецветной

 Ниспасть на землю осужден.

О смертной мысли водомет,

О водомет неистощимый!

Какой закон непостижимый

 Тебя стремит, тебя мятет?

 Как жадно к небу рвешься ты!..

 Но длань незримо-роковая

 Твой луч упорный, преломляя,

 Свергает в брызгах с высоты.

<1836>

Ф.И.Тютчев. Полное собрание стихотворений.
Ленинград, "Советский писатель", 1957.