Литературно-музыкальная композиция "Я хочу от вас чуда...."
методическая разработка по литературе (11 класс)

«Я хочу от вас чуда…»

Литературно- музыкальная композиция о жизни и творчестве Марины Цветаевой

Вед: XX век богат гениальными именами. И в самом начале его из множества поэтических голосов заметно выделялся своеобразный, ни на кого не похожий голос Марины Цветаевой, которая в 20 лет уже могла с уверенностью сказать, а вернее - напророчить:

Моим стихам, как драгоценным винам,

настанет свой черед!

Марина Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года. Стихи начала писать с 6 лет - не только на русском языке, но также на французском и немецком. В 18 лет тайно от семьи выпустила свой первый сборник - «Вечерний альбом»

1-й чтец:                Пока огнями смеется бал,

        Душа не уснет в покое.

        Но имя Бог мне иное дал:

        Морское оно, морское.

                  В круженья вальса, под нежный вздох

                  Забыть не могу тоски я.

                  Мечты иные мне подал Бог:

                  Морские они, морские!

        Поёт огнем манящий зал,

        Поёт и зовет сверкая.

        Но душу Бог мне иную дал:

        Морская она, Морская!

Вед: Сборник юной поэтессы получил отзывы маститых авторов: Брюсова, Гумилева, Волошина.

«Несомненно, талантливая Марина Цветаева может дать нам настоящую поэзию интимной жизни и может, при той легкости, с какой она, как кажется, пишет стихи, растратить все своё дарование на ненужные, хотя бы и изящные, безделушки». Это - Брюсов.

А вот Гумилев: «Марина Цветаева внутренне талантлива, внутренне своеобразна… Многое ново в этой книге: новая смелая интимность; новые темы, детская влюбленность; ново непосредственное, бездумное любование пустяками жизни. И, как и надо было думать, здесь инстинктивно угаданы все главнейшие законы поэзии, так что эта книга - не только милая книга признаний, но и книга прекрасных стихов».

Максимилиан Волошин отозвался стихами:

        К вам дума так радостно влекома…

        О, какая веет благодать

        От страниц «Вечернего альбома»!

Цветаева и сама уже начинала чувствовать свою силу в поэзии и на все нападки отвечала смело, иногда с вызовом:

2 чтец:    Идите же!- Мой голос нем,

                И тщетны все слова.

                Я знаю, что ни перед кем

                Не буду я права.

Я знаю: в этой битве пасть

Не мне, прелестный трус!

Но, милый юноша, за власть

Я в мире не борюсь.

                 И не оспаривает вас

                 Высокородный стих.

                 Вы можете - из-за других-

        Моих не видеть глаз!

Не слепнуть на моём огне,

Моих не чуять сил…

Какого демона во мне

Ты в вечность упустил!

                  Но помните, что будет суд,

                  Разящий, как стрела,

                  Когда над головой блеснут

                  Два пламенных крыла!

Вед:   С  Максимилианом  Волошиным, несмотря на большую разницу в возрасте, установились дружеские отношения. По его приглашению Марина Цветаева в 1911 году посетила Коктебель, где встретилась с Сергеем Эфроном, своим будущим мужем.

«Они встретились - семнадцатилетний и восемнадцатилетняя - 5 мая 1911 года на пустынном, усеянном мелкой галькой коктебельском, волошинском            берегу. Она собирала камешки, он стал помогать ей, красивый грустной и кроткой красотой юноша, почти мальчик… с поразительными, огромными, в пол- лица глазами; заглянув в них и все прочтя наперед, Марина загадала: если он найдет и подарит мне сердолик, я выйду за него замуж!

  Конечно, сердолик этот он нашел тотчас же, на ощупь, ибо не отрывал своих серых глаз от её зеленых, - и вложил ей его в ладонь, розовый, изнутри освещенный, крупный камень, который она хранила всю жизнь…» (Ариадна Эфрон о Цветаевой).

В январе 1912 года они обвенчались.   (Портрет Эфрона)

3 чтец:       Я с вызовом ношу его кольцо.

                  - Да, в Вечности - жена, не на бумаге-

                   Его чрезмерно узкое лицо

                   Подобно шпаге.

Безмолвен рот его, углами вниз,

Мучительно-великолепны брови.

В его лице трагически слились

Две древних крови.

                   Он тонок первой тонкостью ветвей.

                   Его глаза - прекрасно-бесполезны! -

                   Под крыльями раскинутых бровей -

                   Две бездны.

В его лице я рыцарству верна,

- Всем вам, кто жил и умирал без страху! -

Такие - в роковые времена -

Слагают стансы - и идут на плаху.

Вед:  А сколько «стансов» сложила сама Цветаева о тех и для тех, кого любила, с кем встречалась… В Анну Ахматову была влюблена заочно. Писала ей письма и посвящала стихи:

4 чтец:      О,  Муза плача, прекраснейшая из муз!

                   О ты, шальное исчадие ночи белой!

                   Ты черную насылаешь метель на Русь,

                   И вопли твои вонзаются в нас, как стрелы.

И мы шарахаемся, и глухое: ох! -

Стотысячное - тебе присягает - Анна

Ахматова! — Это имя - огромный вздох,

И вглубь он падает, которая безымянна.

           Мы коронованы тем, что одну с тобой

           Мы землю топчем, что небо над нами- то же!

                     И тот, кто ранен смертельной твоей судьбой,

                     Уже бессмертным на смертное сходит ложе.

В певучем граде моём купала горят,

И Спаса светлого славит слепец бродячий…

- И я дарю тебе свой колокольный град,

Ахматова! - и сердце своё в придачу.

Вед:  С Александром Блоком Цветаева виделась дважды в 1920 году, но подойти не решилась. Через свою восьмилетнюю Алю (Ариадну) передала ему стихи.

1- й чтец:     Ты проходишь на Запад Солнца,

            Ты увидишь вечерний свет.

                      Ты проходишь на Запад Солнца,  

                      И метель заметает след.

Мимо окон моих - бесстрастный-

Ты пройдешь в снеговой тиши,

Божий праведник мой прекрасный,

Свете тихий моей души!

                      Я на душу твою - не зарюсь!

                      Нерушима твои стезя.

                      В руку, бледную от лобзаний,

                      Не вобью своего гвоздя.

И по имени не окликну,

И руками не потянусь.

Восковому святому лику

Только издали поклонюсь.

                      И, под медленным снегом стоя,

                      Опущусь на колени в снег,

                      И во имя твоё святое

                      Поцелую вечерний снег-

Там, где поступью величавой

Ты прошел в гробовой тиши,

Свете тихий - святыя славы-

Вседержитель моей души.

(Музыка  Г. Свиридова к «Метели» А.С.Пушкина).

Вед:   «После смерти Блока я все  встречала его на всех московских ночных местах, я знала, что он здесь бродит и, может быть, ждет. Я была его самой большой любовью, ему сужденная, но несбывшаяся… (Из дневниковых записей Марины Цветаевой).

      Музыка замолкает.

Ведущий продолжает:

Поэзия Марины Цветаевой с самых ранних стихов отличалась необычайной образностью, в ней всегда присутствуют мотивы одиночества, ухода, разлук…

(Звучит песня на стихи Марины Цветаевой «Уж столько их упало в эту бездну…» в исполнении Аллы Пугачёвой).

2 чтец:        Идешь, на меня похожий,

                    Глаза устремляя вниз,

                    Я их опустила - тоже!

                    Прохожий, остановись!

Прочти - слепоты куриной

И маков набрав букет,-

Что звали меня Мариной,

И сколько мне было лет.

                   Не думай, что здесь - могила,

                   Что я появляюсь, грозя…

                   Я слишком сама любила

                   Смеяться, когда нельзя!

И кровь приливала к коже,

И кудри мои вились…

Я тоже была, прохожий!

Прохожий, остановись!

                   Сорви себе стебель дикий

                   И ягоду ему вслед,-

                   Кладбищенской земляники

                   Крупнее и слаще нет.

Но только не стой угрюмо,

Главу опустив на грудь.

Легко обо мне подумай,

Легко обо мне забудь.

                    Как луч тебя освещает!

                 Ты весь в золотой пыли…

                 - И пусть тебя не смущает

                 Мой голос из-под земли.

3 чтец:     Вы, идущие мимо  меня

                 К не моим и сомнительным чарам,-

                 Если б знали вы, сколько огня,

                 Сколько жизни, растраченной даром,

И какой героический пыл

На случайную тень и на шорох.

 - И как сердце мне испепелил

Этот даром истраченный порох.

                 О, летящие в ночь поезда,

                 Уносящие сон на вокзале…

                 Впрочем, знаю я, что и тогда

                 Не узнали бы вы - если б знали-

Почему мои речи резки

В вечном дыме моей папиросы,-

Сколько темной и грозной тоски

В голове моей светловолосой.

4 чтец:     Мальчиком, бегущим резво,

                 Я предстала Вам.

        Вы посмеивались трезво

                 Злым моим словам:

«Шалость- жизнь мне, имя- шалость!

Смейся, кто не глуп!»

И не видели усталость

Побледневших губ.

                 Вас притягивали луны

              Двух огромных глаз.

                 - Слишком розовой и юной

                Я была для Вас!

Тающая легче снега,

Я была - как сталь.

Мячик, прыгнувший с разбега

Прямо на рояль,

                 Скрип песка под зубом, или

                 Стали по стеклу…

                 - Только Вы не уловили

                 Грозную стрелу

Легких слов моих, и нежность

Гнева напоказ…

 - Каменную безнадежность

Всех моих проказ!

Вед:     К началу революции муж Марины Цветаевой Сергей Эфрон, закончивший  школу прапорщиков, оказался в стане белогвардейцев. Волею судьбы был заброшен за границу. В мае 1922 году, получив разрешение на выезд, Цветаева с 10-летней  дочерью уезжает к мужу. Вначале живет в Берлине, потом - в Праге, Париже. Жизнь - тяжелейшая. Поначалу ее много и охотно печатают. Пишет она в любых условиях, несмотря на голод, холод, тоску…

« Нищеты, в которые я живу, вы себе представить не можете, у меня же никаких средств  к жизни, кроме писания. Муж болен и работать не может. Дочь вязкой шапочек зарабатывает 5 франков в день, на них вчетвером ( у меня сын 8-ми лет, Георгий) живем, т.е просто медленно подыхаем с голоду»  ( из письма 1933 г.)

Когда перестали печатать, жизнь стала  невыносимой.  «Моя неудача в эмиграции - в том, что я не эмигрант, что я по духу, т.е по воздуху и по размаху - там, туда, оттуда…».

« Родина не есть условность территории, а непреложность памяти и крови. Не быть в России, забыть Россию - может бояться лишь тот, кто Россию мыслит вне себя. В ком она внутри - тот потеряет ее лишь вместе с жизнью».

1 чтец:        Тоска по Родине! Давно

                    Разоблаченная морока!

                    Мне совершенно все равно-

                    Где -  совершенно одинокой.

Быть, по каким камнем домой

Брести с  кошелкою  базарной

В дом, и не знающий, что - мой,

Как госпиталь или казарма.

                    Мне все равно, каких среди

                    Лиц ощетиниваться пленным

                    Львом, из какой людской среды

                    Быть вытесненной - непременно-

В себя, в единоличье чувств.

Камчатским медведем без льдины

Где не ужиться ( и не тщусь!),

Где унижаться - мне едино.

           Не обольщусь и языком

                     Родным, его призывом млечным.

                     Мне безразлично, на каком

                     Непонимаемой быть встречным!

(Читателем  газетных тонн …

Глотателем,   доильцем  сплетен…)

Двадцатого столетья  - он,

А я - до всякого столетья!

                     Остолбеневши, как бревно,

                     Оставшееся от аллеи,

                   Мне все - равны, мне все - равно,

                   И, может быть, всего равнее-

Роднее бывшее - всего.

Все признаки с меня, все меты,

Все даты - как рукой сняло:

Душа, родившаяся - где-то

                   Так край меня не уберег

                   Мой, что и самый зоркий сыщик

                   Вдоль всей души, всей - поперек!

                   Родимого пятна не сыщет!

Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,

И всё - равно, и всё - едино.

Но если по дороге - куст

Встает, особенно - рябина…

Вед:   Тоска по родине, усугубляемая тяжестью быта, будет преследовать Цветаеву все годы пребывания за границей. В одной из её тетрадей - запись:

                      Как билась в своём плену

                      От скрученности и скрюченности…

                      И к имени моему

                      Марина – прибавьте:  мученица.

Но были в её жизни и прекрасные мгновения счастья, взаимной любви, доверия «Есть чувства, - писала Цветаева,- несколько серьёзные, настоящие, большие, что не боятся ни стыда, ни кривотолков. Они знают, что они - только тень грядущих достоверностей».

    Если бы их не было, таких чувств, не появились бы «Флорентийские ночи», «Поэма Горы»  и «Поэма Конца», десятки стихов, мелодия которых заливает нас волной тоски, отчаяния и любви. «Цельность её характера, цельность её человеческой личности была замешана на противоречиях. Поразительная памятливость была в ней равна способности к забвению, детская изменчивость  равнялась высокой верности, замкнутость - доверчивости, распахнутости;  в радость каждой сама закладывала зерно разлуки, и в золе каждой разлуки  готова была раздуть уголек для нового костра. Такое бескорыстие в любви и такая ревность к пеплу сгоревшего…» Из книги Ар. Эфрон. Воспоминания о Марине Цветаевой.

2 чтец:     Вчера еще в глаза глядел,

                 А нынче - все косится в сторону!

                 Вчера еще до птиц сидел,-

                 Все жаворонки нынче - вороны!

Я глупая, а ты умен,

Живой, а я остолбенелая.

О, вопль женщин всех времен:

«Мой милый, что тебе я сделала?!»

                  И слезы ей - вода, и кровь-

                  Вода, - в крови, в слезах умылася!

                  Не мать, а мачеха - Любовь:

                 Не ждите ни суда, ни милости.

Увозят милых корабли,

Уводит их дорога белая…

И стон стоит вдоль всей земли:

«Мой милый, что тебе я сделала?!»

                Вчера ещё - в ногах лежал!

                Равнял с Китайскою державою!

                Враз обе рученьки разжал,-

                Жизнь выпала - копейкой ржавою!

Детоубийцей на суду

Стою - немилая, несмелая.

Я и в аду тебе скажу:

«Мой милый, что тебе я сделала?»

                Спрошу я стул, спрошу кровать:

                «За что терплю  и бедствую?»

                « Отцеловал- колесовать:

                Другую целовать»,- ответствуют.

Жить приучил в самом огне,

Сам бросил - в степь заледенелую!

Вот, что ты, милый, сделал мне.

Мой милый, что тебе я сделала?

               Все ведаю - не прекословь!

               Вновь зрячая - уж не любовница!

               Где отступается Любовь,

               Там подступает Смерть- садовница.

Само - что дерево трясти!-

В срок яблоко спадает спелое…

- За все, за все меня прости,

Мой милый, что тебе я сделала!

Вед: Громадную силу чувств, которой природа одарила Цветаеву, выдерживали  далеко не все: отступали, замолкали, предавали. И в письмах появлялись строки, наполненные отчаяньем, неизбывной горечью: «Я хочу от Вас горя. Чуда доверия,  чуда понимания, чуда отречения… Друг, я не маленькая девочка, жила, обжигалась, горела, страдала – всё было – но ТАК разбиваться, как я разбилась о Вас, - всем размахом доверия о стену – никогда. Я оборвалась с Вас как с горы».

                                                                           Из письма к Ал. Бахраху

3-й чтец:         Пригвождена к позорному столбу

                        Славянской совести старинной.

                        С змеёю в сердце и с клеймом на лбу,

                        Я утверждаю, что невинна.

Я утверждаю, что во мне покой

Причастницы перед причастьем,

Что не моя вина, что я с рукой

По площадям стою - за счастьем.

                       Пересмотрите всё моё добро,

                       Скажите – или я ослепла?

                       Где золото моё? Где серебро?

                       В моей руке - лишь горстка пепла!

И это всё, что лестью и мольбой

Я выпросила у счастливых.

И это всё, что я возьму с собой

В край целований молчаливых…

Вед.:  Шли годы. Муж М. Цветаевой Сергей Эфрон, окончательно разочаровавшись в своих прежних идеалах, возглавил за рубежом Союз возвращения в Россию. В 1937 г. – он с дочерью Ариадной – уже на родной земле. В 1939 году вернулась и Марина Цветаева с сыном. Казалось, можно было строить какие-то планы, мечтать о надежности и устойчивости положения. Но трагедия была уже рядом: в августе 1939 года арестовали дочь - Ариадну Сергеевну, в октябре - мужа Сергея Яковлевича. И Марина Цветаева начнет носить в тюрьму передачи, отчаянно, из последних сил сопротивляясь свалившейся беде.

     Когда началась война, часть литераторов, в том числе и Марина Цветаева, была эвакуирована в Татарию. Цветаева с сыном оказались в далекой Елабуге. Там, доведенная до отчаяния безвыходного положения, она 31 августа 1941 года покончила с собой.  

4 чтец:    Борис Пастернак «Памяти Марины Цветаевой»:

                        Мне так же трудно до сих пор

                        Вообразить тебя умершей,

                        Как скопидомкой мильонершей

                        Средь голодающих сестер.

Что сделать мне тебе в угоду?

Дай как-нибудь об этом весть

В молчанье твоего ухода.

Упрек невысказанный есть.

                        Всегда загадочны утраты…

                        В бесплодных розысках в ответ

                        Я мучаюсь без результата:

                        У смерти очертаний нет.

Тут все - полуслова и тени,

Обмолвки и самообман,

И только верой в воскресенье

Какой- то указатель дан.

                        Зима - как пышные поминки:

                        Наружу выйти из жилья,

                        Прибавить к сумеркам коринки,

                        Облить вином - вот и кутья.

Перед домом яблоня в сугробе,

И город в снежной пелене-

Твоё огромное надгробье,

Как целый год казалось мне.

                        Лицом повернутая к богу,

                        Ты тянешься к нему с земли,

                        Как в дни, когда тебе итога

                        Ещё на ней не подвели.

(Тихо звучит музыка «Осенняя песнь» Чайковского)

Вед:   Поэты уходят, стихи - остаются. Стихам Марины Цветаевой суждена длинная жизнь, потому что автор их - из числа таких поэтов, которые с годами становятся всё значительнее и нужнее.