Методическая разработка «Технология мастерских как средство личностного развития воспитанника»
методическая разработка по литературе (10 класс)

Опыт работы педагога

дополнительного образования

ГБОУ школы № 428 Приморского района

Санкт-Петербурга

Мировской Натальи Аркадьевны

Технология мастерских как средство

личностного развития воспитанника

(Мастерская по теме «Тайна литературного творчества: что отличает великого писателя от заурядного»)

В условиях введения новых федеральных государственных образовательных стандартов по-новому осмысливается тот инструментарий, который ранее использовался нами, педагогами. С позиций соответствия требованиям стандартов второго поколения рассматриваются образовательные технологии, уже освоенные педагогическим сообществом. И под этим «пристальным взглядом» соответствия вновь и вновь убеждаешься в проницательности и дальновидности тех, кто создавал, разрабатывал, адаптировал к условиям учебной деятельности технологию мастерских. К каким бы результатам освоения учащимися образовательных программ, предусмотренных ФГОСами нового поколения,  ни обращался – личностным, метапредметным, предметным, убеждаешься, что весь этот комплекс целей обеспечивается данной технологией.

Мастер-класс по теме «Технология мастерских как средство личностного развития воспитанника» разработан с целью систематизировать теоретические знания коллег по данной образовательной технологии и поделиться опытом работы по использованию её на учебном занятии.

Особенность построения данного мастер-класса состоит в том, что процессы закрепления теоретических представлений педагогов и передача опыта проведения занятия в технологии мастерских идут параллельно.

Выявление уровня представлений участников мастер-класса о технологии мастерских организуется через беседу по вопросам:

• Что вам известно о технологии мастерских?
• Приходилось ли вам бывать на уроке, построенном в данной технологии?
• Какое место занимает технология мастерских в Вашей педагогической деятельности?

Предлагаемое учебное занятие родилось в процессе знакомства с миниатюрами В.Солоухина «Камешки на ладони». Оно может быть проведено с воспитанниками учреждений дополнительного образования и воспитанниками учреждений СПО и НПО.

Тема мастерской  «Тайна литературного творчества: что отличает великого писателя от заурядного» способствует осмыслению старшеклассниками проблемы становления истинного художника слова, пониманию обстоятельств, при которых просто писатель становится выдающимся, и что надо для того, чтобы это произошло.

Технология мастерских, как и любой иной технологический процесс, состоит из ряда последовательно сменяющих друг друга шагов. И первым этапом, который «запускает» и саму технологию, и процесс включения каждого участника в активную деятельность, является индукция.

Индукция представляет собой задание, обеспечивающее формирование у участников мотива к дальнейшей работе в рамках мастерской. И цель этого этапа будет достигнута, если предлагаемое участникам задание будет учитывать два условия:

- опора на личностный опыт участника;

- связь предлагаемого задания со смыслом дальнейшей деятельности мастерской.

Этап индукции на занятии по теме «Тайна литературного творчества» заключался в следующем: участникам было предложено записать имена трех наиболее ярких представителей русской литературы конца 19в.-начала 20в. и конца 20в.– начала 21в. Затем участники высказали своё мнение по вопросу: «Являются ли эти две эпохи соотносимыми по вкладу и значимости писателей?»

Риторические вопросы мастера, обращённые к аудитории: что делает писателя выдающимся? чего недостаёт современным авторам? – позволили ещё раз осмыслить общую проблематику мастерской.

Реконструкция, как этап создания каждым участником на основе актуализации имеющихся знаний и опыта своего собственного продукта, представляла собой осмысление каждым участником вопроса: «Что отличает великого писателя от обычного?» - и формулирование ответа на него.

 Высокая эффективность технологии мастерских  обусловливается тем, что здесь создаются условия для восхождения каждого участника к новому знанию путем соотнесения своих позиций с мнениями других людей, условия для личностного приращения через организацию взаимообмена знаниями, умениями, опытом.

Третий шаг технологии мастерских – это этап социализации. Он состоял в высказывании каждым участником группы своего мнения по поднятому вопросу и составлении в  процессе группового обсуждения перечня признаков, которые характеризуют выдающегося писателя.  

Обязательный этап мастерской – афиширование. Сущность его - в представлении всем участникам мастерской созданного группой продукта, что, по сути, является  дальнейшим углублением процесса социализации и расширением индивидуального знания через использование знаний и опыта других участников занятия.

Ключевым моментом всей технологии мастерских является такой её этап, как разрыв. Важность его в том, что именно здесь происходит осознание участником неполноты, ограниченности своего знания и возникает формирование побуждения к дальнейшему собственному развитию.

Данный этап учебного занятия по теме «Тайна литературного творчества» включал две части. Первоначально аудитории было предложено завершить фразу: «Плохие художники копируют. Хорошие художники…, а великие - …»

Содержательным аспектом второй части стали избранные миниатюры книги В.Солоухина «Камешки на ладони» (Приложение1). Участникам было предложено прочитать их и выделить черты, которые, по мнению автора, присущи настоящему художнику слова.

Выявление степени расширения личностного знания каждого было организовано следующим образом: участники мастерской поделились с аудиторией тем, чем дополнили они после работы с миниатюрами В.Солоухина перечень черт настоящего писателя.

Логическим завершением любой современной образовательной технологии является этап рефлексии. Не является исключением и технология мастерских. Для проведения рефлексии был использован прием неоконченных предложений. И чтобы обеспечить дальнейшее осмысление каждым своих собственных приращений, обусловленных работой в мастерской, было выбрано высказывание Л.Н.Толстого. Итак, этап содержательной рефлексии состоял в выдвижении вариантов продолжения фразы «Для того чтобы произведение искусства было совершенно, нужно…».

И пусть варианты участников дословно не передавали того, что сказал выдающийся русский писатель 19 столетия. Но предложенные варианты были  близки по сути  сказанному Л.Н.Толстым: «Для того чтобы произведение искусства было совершенно, нужно, чтобы то, что говорит художник, было совершенно ново и важно для всех людей, чтобы выражено оно было вполне красиво и чтобы художник говорил из внутренней потребности и потому говорил вполне правдиво».

Выявление на этапе рефлексии характера ценностного отношения каждого участника к содержанию мастерской и организация индивидуальной работы по созданию творческого продукта были осуществлены через написание обращения к современным российским писателям по проблеме «Литература, которую ждёт думающий читатель».

        Подведение итогов мастер-класса – обязательный завершающий этап такой формы передачи педагогического опыта. В рамках обозначенной темы мастер-класса это делается через вопросы:

• Что осмыслено в ходе мастер-класса?
• В чем, по Вашему мнению, сложность в использовании этой технологии?
• Каким будет Ваше последействие?

Приложение 1.

Фрагменты из книги В.А.Солоухина «Камешки на ладони».

*  *  *

Ужасной машиной зубной врач сверлит зуб. Он может сверлить его очень долго и высверлить почти весь, и все – не больно. Но вдруг острая боль пронзае все тело, каждую клетку. Кажется, больно и в мозгу, и в сердце, и даже в пятках. Значит, сверло дотронулось до обнаженного нерва.

    Я не знаю, от чего это зависит, но огромное большинство произведений современного, да и не только современного искусства, как бы добротны, обстоятельны и художественны они ни были, не дотрагиваются до нерва. Их читают, отзываются одобрительно, даже рекомендуют читать друзьям…

    И вдруг с одним из произведений происходит нечто. Вырывают из рук, говорят взахлеб, звонят по телефону, в библиотеках очереди, книгопродавцы достают из-под прилавка… Книга зацепила за нерв, и сразу все и везде: в Москве, в Ленинграде, на Камчатке – почувствовали, что больно.

*  *  *

Умопомрачительное искусство циркачей. Кажется неправдоподобной эта точность движений, эта способность в такой степени управлять своим телом. Это на грани с чудом.

    Но когда я смотрю цирковую программу, я после третьего номера как-то сразу перестаю всему удивляться. Мне кажется, что они все могут. И так могут. И эдак могут. Еще и не так могут. Невероятно, сногсшибательно, конечно, но если они умеют так делать, что же, пусть.

    Между тем вопрос не лишен интереса. В нем гнездит одна из важнейших проблем искусства.

    Художник – как бы гениален он ни был – приглашает читателя (или зрителя, если это художник-живописец) в сопереживатели. Читатель переживает судьбу Анны Карениной, Печорина, Робинзона Крузо, Гулливера, Тома Сойера, Дон-Кихота, Квазимодо, Андрея Болконского, Тараса Бульбы… Он переживает или сопереживает все, что происходит с героями, как если бы это происходило с ним самим. Отсюда и острота переживания, отсюда и сила воздействия искусства. Если читатель и не подставляет себя полностью на место литературных героев, то он как бы находится рядом с ними, в той же обстановке. Он не просто свидетель, но и непременно соучастник происходящего.

    В цирке этого приглашения в соучастники не происходит. Я могу вообразить себя Робинзоном Крузо, Дубровским или д'Артаньяном. Но я не могу вообразить себя на месте циркача, зацепившегося мизинцем ноги за крючок под куполом цирка, висящего вниз головой, в зубах держащего оглоблю, с тем чтобы на оглобле висело вниз головами еще два человека и чтобы все это быстро вращалось. Я не могу представить себя стоящим на вертком деревянном мяче и жонглирующим сразу двадцатью тарелками.

    Они это умеют, пусть делают, а я буду глядеть на них со стороны. Сногсшибательно, конечно. Но если они умеют…

*  *  *

Во Вьетнаме я был в гостях у одного художника. Он рассказывал мне о технике лаковой живописи, в частности о процессе шлифования картин. Сначала картину шлифуют крупными камнями, потом мелким зернистым камнем, потом угольной пылью, потом угольной золой, доходя, наконец, до самого нежного материала – до золы соломы.

    Очевидно, до «золы соломы» нужно бы доходить и в шлифовании литературных произведений. Однако кто же до этого доходит? Дело чаще всего ограничивается камнями.

*  *  *

    Самое определяющее слово для писателя и художника вообще и самый большой комплимент ему – исследователь.

    Бальзак исследовал, скажем, душу и психологию скряги Гобсека, Толстой – душу и психологию женщины, изменившей мужу, Пришвин – вопрос о месте природы в душе и жизни человека, Пушкин – вопрос отношения личности и государственности («Медный всадник»), Достоевский – взаимодействие добра и зла в душе человека… Да мало ли! Современные наши писатели тоже пытаются исследовать, один – психологию человека на войне, другой – проблемы колхозного строительства, третий – быт городской семьи, четвертый – отношения между двумя поколениями…

    Итак, писатель – исследователь, и как таковой должен быть элементарно добросовестным. Это самое первое, что от него требуется.

    Исследователь-ботаник, обнаружив новый цветок о шести лепестках, не напишет в своем исследовании, что лепестков было пять. Сама мысль о таком поведении ботаника абсурдна. Географ, обнаружив неизвестную речку, текущую с севера на юг, не будет вводить людей в заблуждение, что речка течет на восток. Исследователь, сидящий на льдине около полюса, не будет завышать или занижать температуру и влажность воздуха, чтобы кому-нибудь сделать приятное.

    Только иные писатели позволяют себе подчас говорить на белое черное, очернять или, напротив, обелять действительность. В таком случае – исследователи ли, то есть писатели ли они?

*  *  *

Когда неприятель атакует окопы, то солдаты, сидящие в обороне, палят через бруствер, почти не целясь. Общая масса летящих пуль наносит урон противнику, но каждый солдат в отдельности палит приблизительно, наугад.

    Снайпер сидит тут же, в своем гнезде, и стреляет по выбору. Пока те палят по десять раз, он успевает выстрелить только однажды, но зато наверняка. Притом твердо зная, в кого именно он попал.

    Писать тоже можно либо как стреляют солдаты, вразброд, либо как стреляет снайпер, на выбор, без суеты.

*  *  *

Одна красивая женщина, которой многие признавались в любви, рассказывала, что она всегда заранее могла отличить признание искренне влюбленного сердца от искусственных признаний завзятого сердцееда. Оказывается, в одних случаях она испытывала невольное волнение, в других – оставалась спокойной.

    Точно так же, если был взволнован писатель, когда он писал, то и читатель невольно будет волноваться. Это волнение передается между строк. Оно, как аромат цветка, который нельзя ни увидеть, ни потрогать.

*  *  *

Я согласен, что у нас много очень крупных романистов и прозаиков вообще. Но дело в том, что писатель, которого можно будет потом называть крупным, большим, не говоря уж о более превосходных степенях, должен оставить после себя хотя бы одного живого человека с именем, отчеством, цветом волос и глаз, с определенными чертами характера, чтобы этот живой человек жил потом с другими поколениями на правах если не близкого, то хорошо знакомого человека.

    Продолжают жить на земле с людьми Робинзон Крузо и Дон Кихот, Спартак и Фауст, Гамлет и госпожа Бовари и даже какой-нибудь д'Артаньян.

    Как живые сопутствуют нам, русским людям, Евгений Онегин и Татьяна, Печорин и Обломов, Чичиков и Ноздрев, Базаров и Соня Мармеладова, Хаджи-Мурат и Анна Каренина и десятки, десятки живых людей.

    Мы знаем про Чапаева, Павку Корчагина, Василия Теркина, Григория Мелехова… Но если продолжать этот последний список, то очень скоро запнешься и начнешь смотреть в потолок, мучительно вспоминая.