Образование без насилия
статья на тему

Муниципальное автономное общеобразовательное учреждение   «Лицей №42»

городского округа город Уфа Республики Башкортостан

Эссе на тему

«Моя педагогическая философия»

Уфа 2016

Когда мы слышим фразу «насилие в образовании», то сразу приходят в голову  ситуации, в которых ребенок становится жертвой и подвергается физическому или моральному насилию. Несмотря на то, что про это сказано уже очень много, данная проблема так и остается не решенной. Но я бы хотела взглянуть на вопрос насилия немного с другой стороны. Что делать, если ребенок является не жертвой, а источником насилия? У каждого из нас есть множество историй из детства, когда взрослые по отношению к нам были жестоки, несправедливы и равнодушны. Но если мы будем достаточно честными с собой, то вспомним немало ситуаций, когда мы точно так же причиняли боль взрослому человеку, сознавая при этом всю неправильность своих действий. Обычно, когда мы признаем факт того, что ребенок может быть источником насилия, первое, что хочется сделать, – это оправдать и защитить его. Потому что дети рождаются чистыми и светлыми, и часто детская жестокость – это всего лишь результат точно такого же жесткого обращения с ними. Когда в школе возникает ситуация, в которой ученик проявил в какой-либо форме насилие к учителю, то в первую очередь предлагается посмотреть не спровоцировал ли педагог сам подобную ситуацию. Если же нет, то, скорее всего, истоки детской жестокости следует искать в семье, где ребенок в лучшем случае не дополучает любви и внимания, а в худшем живет в атмосфере морального и физического насилия. Первая здоровая реакция любого человека это сочувствие и сострадание по отношению к ребенку. Дети беззащитны перед взрослыми.

В продолжении своего эссе я хочу вернуться к разговору об учителе, который стал жертвой насилия. Каким должно быть его поведение и реакция? Конечно, многое зависит от того, насколько болезненной была ситуация. Если обидной стала просто грубость, то происшествие быстро забудется. Если же действия ребенка вызвали цепочку ситуаций несправедливого унижения педагога, то это уже другое. Из видов морального насилия унижение – это самая страшная вещь. Но, в любом случае, педагог должен быть достаточно мудр, чтобы не таить обиду на ребенка и ни в коем случае не мстить ему. Следует проявить терпение, такт и конечно любовь. На мой взгляд, люди, не обладающие подобными качествами, надолго в школе не задерживаются. Возможно ли, что высоко духовный учитель, любящий свою профессию и детей, не может справиться с полученной травмой?

Представьте себе, что два человека лишились ноги. Один из-за стихийного бедствия, в котором никто не виноват, другой из-за чьих-либо преступных действий. Можно долго рассуждать, кому из них будет легче смириться с этой трагедией. Возможно, тому, кому некого обвинить, или же наоборот, тому, кто может получить облегчение после справедливого возмездия. На самом деле, самое главное останется неизменным, у них не будет ноги, независимо от того, виновен в этом кто-то или нет.

Можно ли допустить, что учитель всей душой понимает, что ребенок не виновен, но, тем не менее, страдать не перестает? Если ситуация была достаточно тяжелой, то она порождает страх. А вдруг завтра эта ситуация опять повторится? Если это происходит, то страх усиливается, получается, он был небеспочвенным. Причем усиление страха наблюдается, если подобная ситуация повторяется даже у другого учителя. Хороший педагог всегда сделает все, чтобы его состояние не отразилось на работе. Он постарается подавить негатив, спрятать страх, тревогу или обиду поглубже. Психолог скажет, что такой подход не решит проблему, а лишь усугубит ее. Остается лишь посочувствовать этому учителю. Но на самом деле речь все же не о нем. Самые главные участники учебного процесса – это дети. Отражается подобное самочувствие педагога на них, или же они ничего не заметят, если учитель будет улыбаться и корректно говорить?  Я понимаю благодаря своему педагогическому и родительскому опыту, что в общении с детьми главное не то, что ты говоришь, а то, что ты чувствуешь, когда говоришь. Какие бы верные слова мы им не говорили, но если мы так не чувствуем, то дети ответят нам тем же. Они формально выслушают, покивают головой, потому что так положено, но сказанное едва ли проникнет глубоко в их сердца. Тогда можно ли под улыбкой и правильными словами спрятать внутреннюю боль, страхи, опасения? Если нет, то, как это может проявляться? Случалось ли вам когда-нибудь быть в обществе человека, который вроде бы говорит вежливо и улыбается, но при этом он глядит на вас так, что у вас все внутри сжимается и в голове одна мысль «как мне жутко, скорее бы вырваться на волю»? Или же этот человек на вас даже не глядит, но тягостное ощущение у вас появляется даже от его присутствия? На мой взгляд, именно так ощущается присутствие рядом глубоко травмированного насилием человека. Как себя будет чувствовать ребенок на уроке такого педагога? Думаю, ребенку будет очень не просто и едва ли изучаемый предмет станет для него любимым. Можно смело сказать, что каждый урок будет для него насилием. А виноват ли педагог в этом случае? Мне кажется, нет. Получается страшный порочный круг. Никто ни в чем не виноват, но насилие только множится. Что делать? Можно ли разорвать эту бесконечную цепь и выйти из нее? Я думаю, что можно. Для начала нужно прекратить поиск виноватого, это привычный, но ложный путь. Как учат мудрецы, начинать нужно с себя. Если мы ослабим насилие по отношению к себе, то автоматически оно станет чуть меньше по отношению к детям. Приведу пример. Для меня всегда был мучительным вопрос: отпускать детей в туалет во время урока или нет. Я никак не могла придумать правила, по которым я могла бы справедливо отпускать детей по нужде. Начинаешь отпускать всех, они идут паровозиком друг за другом. Начинаешь строже относиться, становится страшно: а вдруг кому-то действительно нужно, а я проигнорировала, не дай Бог жалобу напишут, причем сразу Путину. Пробовала запоминать, кто сколько раз выходит, и регулировать количество раз, но в реальности это оказалось невозможным. Дети, в свою очередь мне отвечали недовольством и обидами. Тогда я подумала, а нет ли другого способа, который лежит за рамками правил, но согласуется с моим внутренним состоянием и исполнение которого не будет для меня насилием над собой? И я нашла его! Когда ребенок спрашивает, можно ли ему выйти, я слушаю свою интуицию, что она мне подсказывает. Если мне кажется, что нет ничего серьезного, то я не разрешаю. Чтобы смягчить отказ, так как отказ это тоже насилие, я сообщаю его с любовью в шуточной форме: «Нельзя выйти, потому что нам будет грустно без тебя», ребенок смеется и спокойно садится назад. Если он настаивает, то отпускаю его. Теперь я спокойно регулирую этот вопрос, не проявляя излишнее насилие ни по отношению к себе ни к детям. Конечно, это только первые шаги, но дорогу осилит идущий.