Лексика валяльного дела в говорах Вадского района Нижегородской области: фрагмент системных отношений.
статья по русскому языку на тему

Лексика валяльного дела в говорах Вадского района Нижегородской области: фрагмент системных отношений.

Языковая картина мира представляет собой один из наиболее глубинных слоёв картины мира, под которой подразумевается синтез знаний людей о природе и социальной реальности. По сути, эта общая картина мира «присваивается» и усваивается человеком через языковую картину мира: «вся структура языка может сопоставляться со структурой мира; картина мира как совокупность знаний человека о мире подменяется картиной мира, существующей в языке, то есть языковой картиной мира» [Колшанский 1990, 62].

Одним из типов общеэтнической языковой картины мира является диалектная, в которой существуют аспектные картины мира, в том числе лексическая. Она, в свою очередь, представлена различными фрагментами, в их число входит, например, лексика ремесел, в частности валяльного дела.

Как диалектный словарный состав в целом, так и лексика валяльного дела вадских, в частности нижегородских говорах передаёт «специфику мировидения сельского жителя» [Климкова 2007, 50].

Валяльное ремесло пришло в Вадский район из Балахнинского уезда в конце 18 начале 19 века. В 70-х годах 19 века в Вадском районе им было занято свыше 100 человек. В Болтине и Полянах валяльное дело существовало независимо друг от друга. Затем оно из Полян перешло в Покровку, где работали покровские рабочие. [См: Карпов 2007, 272 – 273].

Из шерсти изготавливали валенки, шляпы, стельки, варежки. Товар продавали в соседних селах. Лишь жители деревни Болтино сохранили память об этом ремесле – изготовлении валенок.  

В Болтине кустарное производство валенок существовало до второй половины 20 века. Шерсть раскатывали на столе, взбивали прутком, чтобы была пышной, и закатывали в повал «материал, в который закладывают шерсть». Затем делали форму валенка, кислотили, мыли в стирне, бане, сажали на колодки,  сушили, притирали пемзой: «В повал закаташь и хлопашь, он потверже делацца, запускашь в кислоту, в купоросну массу, а дальше в стирню стирать, выстируют, на колодку сажают» (Леванова Л.А., д. Болтино, 2006 г.). В послевоенное время появились мастерские, где изготовляли валенки. Шерсть взбивали на шерстобойне: «На шерстобойне шерсть били, там вальян был большой, на нем бегали бегунки, быстро бегают» (Леванова Л. В, д. Болтино, 2006 г.). 

          В лексике вадских говоров наиболее продуктивными оказываются два мотивировочных признака, –  в соответствии с которыми находятся  признаки номинации.

1) Функциональный – назначение реалии, названной словом: ст'ирня – стир'ать, шерстоб'ойня – ш'ерсть б'ить, бо'ёк – б'ить, наст'ил – настил'ать, кат'ок – кат'ать, бегун'ок – беж'ать, треп'ало – треп'ать, вал'яльня – вал'ять, к'ат – кат'ать, вал'ёк – вал'ять, кошм'а – кошмов'ать, ч'ёсанки – чес'ать, рубч'атка – руб'ить, п'енка – пен'ить. 

2) Локативный  – месторасположение. Он находит свое отражение в следующих наименованиях: пер'едник «передняя часть колодки», з'адник «задняя часть колодки», зап'ятник «задняя часть валенка», подреш'етино «доска, находящаяся под решетом», носович'ок «передняя часть валенка».

Основным семантическим видом создания производных однословных номинаций – метафорический перенос наименований. Основным видом метафорического переноса в исследуемой лексике является перенос по сходству внешнего вида (формы, местоположения).  Здесь выделяются артефактные (бытовые метафоры) и антропоморфные метафоры:  струн'а «нить, бечева, ремень, упруго натянутые на что-л.»: Струна из кишок делацца, на кобылки натянута. Она так'а, как струна; гол'овка «передняя часть валенка и колодки»: Сажают валенок на колодку, головку делают, след и пятку; н'ос «передняя часть валенка и колодки»: Нос впереди валенка и колодки, он полукруглай такой, как нос; В лексике валяльного дела вадских говоров проявляются гиперо-гипонимические, партитивные и дублетные отношения.

Гиперо-гипонимические отношения представлены рядами слов.  Так, слово ш'ерсть является гиперонимом  по отношению к гипонимам: по'ярок «осенняя шерсть», мет'ис «шерсть высокого качества с овцы шленской породы», вешн'ига «весенняя шерсть» [СРНГ 4, 223], ос'енняя шерсть, вес'енняя шерсть; валенок – ч'уни «короткие валенки», ч'ёсанки «валенки под галоши».  

В партитивные отношения вступают слова, обозначающие составные части валенка, инструментов. Слово в'аленок является холонимом, а партитивами – н'ос, п'ятка, гол'енище, подъ'ём; луч'ок «приспособление для битья шерсти в виде натянутой струны или прута на деревянном стержне-палке» – м'аленькая коб'ылка «маленькая деревянная палка, всавляемая в лучок», больш'ая коб'ылка «большая деревянная палка, вставляемая в лучок», струн'а; кол'одка – з'адник, пер'едник, кл'ин.

Исследуемая лексика характеризуется дублетностью. В качестве дублетов выступают ряды слов: п'емза, п'енка  «губчато-ноздреватая, очень легкая вулканическая горная порода, употребляемая для полировки, шлифовки различных изделий, для фильтров, при производстве легкого бетона» [МАС III].: Пемзой шерсть вытирали, чтобы валенок гладенький был. Пемза – это пенка, камень такой. Пемзу в Арзамасе покупали. Пемза, как пенка. – Пенка – это мы пензу так зовём. Пенкой валенки протирашь (Болтино); ос'енняя шерсть, по'ярок  «шерсть осенней стрижки»: Поярок – шерсь с ранних ягнят. Их весной не стригут, шерсь коротка, а осенью стригут. – Осення шерсь подходила лучше всего, осенью она длиньше; ст'ирня, б'аня «мастерская, помещение, где катают, валяют валенки, кошму» [СРНГ 41, 162]; рубч'атка, дуб'инка «доска с нарезками, предназначенная для придания  правильной формы валенку»; пал'ить, копт'ить «держа над огнем, обжигать, удалять волосяной покров»; шерстоб'ойня, ч'ёсальная маш'инка, вал'ялка «механизм, служащий для обработки шерсти».

В вадских говорах существовал особый язык (точнее – особая лексика). Использовался он с конспиративной целью, когда нужно было сделать, чтобы окружающие не понимали, о чем говорят мастера. Из этого следует, что особый язык служил как для социально-культурной дифференциации, так и для внутригрупповой интеграции, а конспиративная (эзотерическая) функция была связана не только с профессионально-производственной деятельностью, но и с закреплением особого социального статуса людей [См.: Матлин http: // mujskoe. lodya. ru]. По свидетельству старожилов деревни Болтино, особый язык валяльщиков появился в 19 веке благодаря братьям Степановым, переселившимся из с. Красного Арзамасского района в д. Болтино (Л. А. Левановой 1922 г.р  и М.А. Полкановой 1931 г.р.). Хотя, по мнению А.В.  Карпова,  болтинские мастера оказали влияние на красносельское валяльное ремесло, а именно на отдельную его отрасль – валяние сапог. [См.: Карпов 2007, 163].

В лексике вадских говорах валяльного дела нами зафиксировано 49 специальных слов (валяльного производства) особого языка и 6 фраз:

Многие из этих слов совпадают с матрайскими [Ср.: Бондалетов 1965, 144 - 155]. По словам В. Д. Бондалетова, «матрайский язык – не что иное, как социальный диалект. Он располагает лишь своей лексической системой, функционирующей на основе и по законам общенародного языка» [Бондалетов 1965, 134].

Таким образом, лексика валяльного дела в вадских говорах представляет собой фрагмент языковой картины мира. В ней наблюдается разнообразие мотивировочных признаков и отношений единиц.

Список информантов.

Леванова Лидия Васильевна, 1928 г. р., образование  5 классов

Леванова Любовь Андреевна, 1922 г. р., образование  4 класса

Полканова Мария Алексеевна, 1931 г. р., образование средне-специальное.

Список литературы.

Бондалетов В. Д.  Словарь условного языка арзамасских ремесленников // Вопросы русской диалектологии. – Куйбышев, 1965.

Карпов А.В. Избранные труды // Наследие.  – Арзамас, 2007.

Климкова Л. А. Нижегородская микротопонимия в языковой картине мира. – Арзамас, 2007.

Колшанский Г. В. Объективная картина мира в познании и языке. – М.,

1990.

Матлин М. Г. Условный («тайный») язык русских ремесленников как  

элемент традиционной мужской культуры // http: // mujskoe. lodya. ru

Словарь русского литературного языка. – В 4-х т. / Под ред. А.  

П. Евгеньевой. – М., 1981-1984.

     Словарь русских народных говоров. Вып. 1–24. / Гл. ред. Ф. П.

    Филин / Ред. Ф. П. Сороколетов, - М.-Л., Л.: Наука, 1965–1989. Вып. 25–  

    41. / Гл. ред. Ф. П. Сороколетов. – СПб.: Наука, 1990–2006. (СРНГ).

бод'яга – брага; 

вол'иться – хотеть;

гом'ыра – водка;

дв'азин – два;

д'ырить – глядеть;

к'ерный – пьяный;

к'имский – сон;

к'имский ст'яшиват – клонит ко сну;

кл'ёвый – красивый;

к'ока – семь;

к'омля – голова;

кос'ырь – ножик;

к'узин – четыре;

лам'елька – женшина;

лам'елька отл'ямила сумар'я –  женщина отрезала немного хлеба;

л'аса – немного;

л'асенький – маленький; 

л'асенький лофан'ёночек ск'одь на щ'ёлцы – маленький мальчик, иди на печь;

лоф'ак – мужчина;

лоф'ак уск'одил из р'ыма - мужчина ушёл из дома;

лофак'а отколошм'атили хв'яча – мужчину сильно избили;

лофан'ёночек – мальчик;

м'ентель – шесть;

м'ока – восемь;

нак'ериться – напиться;

накормыл'ять – сходить по-

большому;

накосыр'ять – избить;

отл'ямить – отрезать;

р'азин – один;

рог'ули – вилка, вилы;

р'ым – дом;

свиг'ошить – сходить по-маленькому;

сек'ир – топор;

с'ентель – пять;

скатр'ить – украсть;

ск'едный – плохой; 

ск'одить – идти;

скребк'и – валенки;

ск'ышить – снять;

ст'яшивать – клонить;

сум'арь – хлеб;

тр'изин – три;

трош'ить – обедать;

тур'ыжить – валять;

т'юк – десять;

ул'епы – глаза;

ур'ыть – убежать;

уск'одить – уйти;

хв'яча – много;

ход'ыги – ноги;

ц'апли – руки;

ч'уни – короткие валенки;

шам'ать вол'иться – хочется есть;

шкаф'оры – брюки;

щ'ёлцы – печь.