Сценарий литературного кафе
классный час по мхк (9 класс)

Анна Ахматова.

Сценарий литературного кафе.

Оформление: в центре класса на возвышении портрет `А. Ахматовой, освещенный свечой.Возле него — раскрытая книга её стихов. Столик, на каждом горит свеча.

Вбегают окололитературные сплетники (в элегантных костюмах, с портфелями)

Их беседа идет в быстром темпе под музыку Прокофьева (начало VII симфонии) или Стравинского («Петрушка»)

 -Вы слышали? Ахматова иЗощенко исключены из Союза писателей?

 - Правильно. Они давно исписались

 - Эти декадентские стишки Ахматовой никому не нужны

 - Да, вы правы, коллега, соцреализмом там и не пахнет

 - А в войну из блокадного Ленинграда сбежала. Ни одного стихотворения о наших воинах не написала.

 -Вся страна на грани великих событий. Восстановление хозяйства, в колхозах работы невпроворот, а она- про любовь.

-Правильно, правильно. Ахматова…  что-то фамилия знакомая.

 -Какая-то странная фамилия.

 - Почему же странная? Впрочем, это псевдоним Анны Горенко. Ахматова — фамилия

прабабки Анны Андреевны, татарки.

(толпа застывает в луче прожектора)

Голос из темноты.

Я родилась 11 июня 1889г. под Одессой, Мой отец был в то время отставной инженер-

механик флота Годовалым ребенком я была перевезена на Север — в Царское Село Там

прожила до 16 лет. Каждое лето проводила под Севастополем, на берегу стрелецкой бухты, и там подружилась с морем. Самые сильные впечатления этих лет — древний Херсонес, около которого мы жили. Читать училась по азбуке Льва Толстого. Первое стихотворение написала, когда мне было 11 лет

Стихи начались для меня не с Пушкина, Лермонтова, а с Державина и Некрасова. Их знала наизусть моя мама.

Училась я в Царскосельской женской гимназии. Сначала плохо, потом гораздо лучше, но всегда неохотно.

В 1905г. мои родители расстались, и мама с детьми уехала на юг. Мы целый год проживали в Евпатории, где я дома проходила курс предпоследнего класса гимназии, тосковала по Царскому Селу и писала великое множество беспомощных стихов. Отзвуки революции 1905г. глухо доходили до отрезанной от мира Евпатории. Последний класс проходила в Киеве, где в 1907г. окончила гимназию.

Я поступила на Юридический факультет Высших женских курсов в Киеве. Пока

приходилось изучать историю права и особенно латынь, я была довольна. Когда же пошли чисто юридические предметы, я к курсам охладела.

Разговор за одним из столиков:

- Позвольте, говорят, Ахматова не приняла революцию

 - Конечно, декадентские настроения сказались

Голос из темноты (на фоне музыка Шуберта «AveMaria»)

Не с теми я, кто бросил землю

На растерзание врагам

Их грубой лести я не внемлю,

Им песен я своих не дам

Как заключенный, как больной,

"Темна твоя дорога, странник,

Полынью пахнет хлеб чужой.

А здесь, в глухом чаду пожара,

Остаток юности губя,

Мы ни единого удара

Не отклонили от себя.

И знаем, что в оценке поздней

Оправдан будет каждый чае,

Но в мире нет людей бесслезней,

Надменнее и проще нас

Толпа окололитературных сплетников оживает.

 - К Квашему сведению, у нас возникла поэтическая Академия символизма. Ее возглавил

Иванов.  Блок, Мандельштам, Гумилев, Ахматова вначале были с ними, а затем создали свой

«Цех поэтов», свое поэтическое движение- акмеизм

-Анна Ахматова вчера выступала в Академии. Успех полный

 - Да, что она вообще собой представляет? Видел как-то: вся в черном, туфли столетней давности, но держится, я вам скажу…  (Продолжая разговор, рассаживаются на свободные места у столиков)

 -Простите, а что она читала?

 - «Русалку». Ну, помните, «У пруда русалку кликаю…»

Голос из темноты.

Я пришла сюда, бездельница,

Все равно мне, где скучать!

На пригорке дремлет мельница.

Годы можно здесь молчать…

Над засохшей повиликою

Мягко плавает пчела:

У пруда русалку кликаю,

А русалка умерла.

Затянулся ржавой тиною

Пруд широкий, обмелел…

Замечаю все как новое,

Влажно пахнут тополя

Я молчу, молчу, готовая

Снова стать тобой, земля

Разговор возобновляется

-Я давно наблюдаю за ней: очень стройная, очень юная, патрицианский профиль…

 -Да что вы все; Ахматова, Ахматова. Кто она вообще?

Под музыку Бетховена голос из темноты (соната «Патетическая»)

Я - голос ваш, жар вашего дыханья,

Я - отраженье вашего лица.

'Напрасных крыл напрасны трепетанья, -

Ведь все равно я с вами до конца

Вот отчего вы любите так жадно

Меня в грехе и в немощи моей,

Вот отчего вы дали неоглядно

Мне лучшего из ваших сыновей,

Вот отчего вы даже не спросили

`Меня ни слова никогда о нем

И чадными хвалами задымили

Мой навсегда опустошенный дом.

И говорят — нельзя теснее слиться,

Нельзя непоправимее любить…

Как хочет тень от тела отелиться,

Как хочет плоть с душою разлучиться,

Так я хочу теперь — забытой быть,

Появляется человек в военной форме

- Забытой? Никогда. Разрешите представиться: Евгений Добин, в прошлом — военный корреспондент, сейчас — литературовед.

В начале 1943г. по пути х фронту я и один писатель -моряк застряли на три дня в Ташкенте. Спеша на вокзал, мы проходили тенистой малолюдной улочкой: Из-за угла появились две женщины.Мы столкнулись. В одной я узнал (по портретам) Ахматову. Вытянуться в струнку, отдать честь по всем правилам было делом одной секунды. В тот момент я действовал безотчетно.

Два года спустя в библиотеке Ленинградского Дома писателя Ахматова зорко вгляделась в меня и припомнила эту встречу: «Я шла с Фаиной Раневской, мы поравнялись с двумя флотскими офицерами, один из них громко сказал: «Это Ахматова». Раневская, кажется, была чуточку уязвлена: «В первый раз узнают не меня, а тебя».

Голос из зала.

 - Большая радость - узнали! Уехала из блокадного Ленинграда, ин одного патриотического

стихотворения!  

- Неправда!

(Друг за другом из-за столиков встают чтецы. Читают из цикла «Ветер войны» - под «Лунную сонату» Бетховена — «Щели в саду вырыты», «Победителям», «Птицы смерти в зените стоят», «Клятва». «Мужество»).

Голос из темноты.

Отечественная война 1941-го застала меня в Ленинграде. В конце сентября, уже во время блокады, я вылетела на самолете в Москву

До мая 1944г я жила в Ташкенте, жадно ловила вести о Ленинграде, о фронте. Как и другие поэты, часто выступала в госпиталях, читала стихи раненым, в Ташкенте я впервые узнала, что такое в палящий жар древесная тень и звук воды. А еще узнала, что такое человеческая доброта: в Ташкенте я много и тяжело болела.

В мае 1944г я прилетела в весеннюю Москву,уже полную радостных надежд и ожидания близкой победы. В июне вернулась в Ленинград

Страшный призрак, притворяющийся моим городом, так поразил меня, что описала эту мою с ним встречу в прозе.

Разговор за столиком.

 - Простите. Все спорят, спорят о чем-то, а я так и не пойму, какой же была Ахматова?

 - А что вас интересует: внешность или стихи?

- Все, впрочем, Ахматова, говорят, была очень эффектной женщиной

- Она была поэтом.

(одна из учениц встает из-за столика, читая стихи Цветаевой, подходит к портрету

Ахматовой, кладет к нему красную розу)

О, муза плача, прекраснейшая из муз!

О ты, шальное исчадие ночи белой!

(полное стих-е)

 (Разговор за тем же столиком)

-Итак, вы хотите знать, какой была Ахматова?

(чтецы, не вставая из-за столиков, как бы беседуя):

 - Характерный рот, с резко выраженной верхней губой. Тонкая и гибкая, как ивовый прутик, с очень белой кожей. Она прекрасно плавала и ныряла. Она казалась русалкой, случайно заплывшей в темные и неподвижные воды царскосельских прудов

(В.Срезневекая)

Но рассеянно внимая всем словам.

Кругом звучащим,

Вы задумываетесь грустно,

(А..Блок)

В пол-оборота, о печаль,

На равнодушных поглядела:

(О Мандельштам)

У Ахматовой наметилась одна главная черта ее личности: величавость.

Не спесивость, не надменность, не заносчивость, а именно величавость.

(К Чуковский)

(в луче прожектора- человек, печатающий на машинке)

Я, писатель Виленкин, был, не скажу другом, но хорошим знакомым Анны Андреевны. Общение с ней всегда было нелегким. Трудность эта даже переходила в какую-то тяжесть. В ее беседах полностью отсутствовала болтовня, чувствовалась какая-то невольная ответственность за свои слова. В свои миры впускала с большой осторожностью, только на мгновение. А знаете, какой у нее был постоянный тост? Выпьем за то, что мы опять сидим вместе, что мы опять встретились.

Голос из темноты

Я пью за разоренный дом,

За злую жизнь мою,

За одиночество вдвоем,

И за тебя я пью.

За ложь меня предавших туб,

За мертвый холод глаз,

За то, что мир жесток и груб,

За то, что бог не спас.

(Продолжает вспоминать писатель)

А знакомство с Ахматовой у меня состоялось на одном званом обеде. Анна Андреевна вошла в столовую, и мы встали ей навстречу. Первое, что запомнилось, то ощущение легкости маленькой, узкой руки, протянутой явно не для пожатия, но при этом удивительно просто, совсем не по-дамски, сначала мне померещилось, что она в чем-то нарядном, но то, что я было принял за оригинальный выходной костюм, оказалось черным шелковым халатом с какими-то вышитыми дракончиками и очень стареньким. В этом своем странноватом халате Анна Андреевна, по-видимому, чувствовала себя среди нас, парадно выходных, как в самом элегантном туалете.

Всегда, когда Ахматова приходила в гости, она спрашивала: «А музыка будет?»  Ей было все равно, что ставили, но все же больше всего любила Стравинского, Прокофьева, Моцарта, Бетховена. Часто под музыку сочиняла стихи»

В ней что-то чудотворное горит,

`И на глазах ее края гранятся.

Она одна со мною говорит,

Когда другие подойти боятся.

Когда последний друг отвел глаза,

Она была со мной в моей могиле.

И пела, словно первая гроза

Иль будто все цветы заговорили

Разговор за столиком.

-Ахматова была всегда горделиво прекрасна.

-Да, говорят, что даже мертвая она вызывала чувство преклонения

Когда у Николы Морского

`Лежала в цветах нищета,

Смиренное чуждое слово

Светлелось темно и сурово

На воске державного рта

А. Тарновский

За столиком:

- Наверное, главной чертой Ахматовой была любовь к жизни, к людям, к близким

- Да, она умела не только сама любить, но выразить это чувство в стихах

(звучат стихи «Сжала руки под темной вуалью»,«Я и плакала, и каялась», «Настоящую нежность не спутаешь», «Проводила друга до передней»- музыка Свиридова «Метель»)

- Ахматова написала самую короткую в мире балладу «Сероглазый король». Сама она эту

балладу не любила: Почему? Неизвестно. Первым эти стихи положил на музыку А. Вертинский. Он выступал на фоне черного бархатного занавеса, на котором были изображены две скрещенные руки.

(Запись баллады в исполнении Вертинского)

За столиком

- Судьба была безжалостна к этой женщине. Сначала она потеряла мужа, поэта Гумилева.

 - Кажется, что все стихотворения Ахматова пишет о себе и о Гумилеве.

- Это был удивительный человек. Он мечтал исследовать Африку и объединить все африканские племена, создать для них общий язык. Три путешествия в Африку Гумилев предпринял на собственные средства.

- Поэт был обвинен в причастности к контрреволюционному заговору и расстрелян. Остались его стихи. Многие из них посвящены Анне Ахматовой

Застонал я от сна дурного

И проснулся, тяжко скорбя,

Снилось мне — ты любишь другого

И что он обидел тебя.

Я бежал от моей постели,

Как убийца от плахи своей.

И смотрел, как тускло блестели

Фонари глазами зверей.

Ах, наверно, таким бездомным

Не блуждал ни один человек

В ту ночь по улицам темным,

Как по руслам высохших рек.

Вот стою перед дверью твоею,

Не дано мне иного пути,

Хоть и знаю, что не посмею

Никогда в эту дверь войти,

Он обидел тебя, я знаю,

Хоть и было это лишь сном,

Но я все-таки умираю

`Пред твоим закрытым окном

- У Анны Андреевны остался сын Лев.

 -Да, его могла постичь участь отца, но он, пройдя ад сталинских лагерей, все-таки выжил

Голос из темноты.

Легкие летят недели,

Что случилось, не пойму. 426

Как тебе, сынок, в тюрьму

Ночи белые глядели.

Как они опять глядят

Ястребиным жарким оком,

О твоем кресте Высоком

И о смерти говорят.

Продолжается разговор за столиком

-Как-то Ахматова стояла в длинной очереди к тюремному окошку, чтобы передать сыну

теплые вещи и продукты. Какая-то женщина с синими губами спросила ее: «Говорят, вы

пишете стихи? А вот об этом вы могли бы написать?»

 -Да, я знаю, Ахматова ответила, что могла бы

Голос из темноты.

Семнадцать месяцев кричу,

Зову тебя домой.

Кидалась в ноги палачу.

Ты сын и ужас мой.

Все перепуталось навек,

И не разобрать

Теперь, кто зверь, кто человек

И долго ль казни ждать

(из-за столика рядом с портретом Ахматовой поднимается девушка)

-«Реквием». Долгие годы Анна Ахматова хранила эту поэму в памяти. Чтобы в стихах, полных страдания, прозвучал измученный, но требовательный материнский голое, необходимо было все мужество поэтессы.

Трагическая исповедь, лирическое заклинание, горестный вопль обретают эпический

характер. «Посвящение», написанное в марте 1940г., рассказывает о судьбе матери, у которой отняли сына: «Звезды смерти стояли над нами, и безвинная корчилась Русь под кровавыми

сапогами и под шинами черных марусь»

-Горе матери беспредельно. И гнев матери беспределен. Но трагедия развертывается в истории, и оттого остается надежда, ибо преступления влекут за собою неминуемое возмездие.

Голос из темноты.

Ни сына страшные глаза-

Окаменелое страданье,

Ни день, когда пришла гроза,

Ни час тюремного свиданья,

Ни милую прохладу рук,

Ни лип взволнованные тени,

Ни отдаленный легкий звук —

Слова последних утешений.

(Поваляется английский корреспондент)

I am English correspondent. Еxcuse me, госпожа Ахматова, думаете ли Вы, что после революции люди стали счастливее?

-Я не очень компетентна в том, что касается счастья, об этом надо ещё кого-нибудь спросить. Но одно знаю. У нас люди научились теперь гораздо больше помотать друг другу, чем прежде

(из-за столиков поднимаются окололитературные сплетники)

-Да, что вы кричите: Ахматова, Ахматова!

 -Ерунда, ничего особенного .

- Стих неплохой, но мысли, мысли маловато,

 -Это все для слезливых.

-Да кем она вообще была-то, Ахматова?

Голос из зала:

 - Она была поэтом,

 (Сплетники замирают в лучах прожектора).

Под музыку Ave Maria звучат стихи. Голос из темноты

А если когда-нибудь в этой стране

Воздвигнуть задумают памятник мне,

Согласье на это даю торжество,

Но только с условием - не ставить его.

Ни около моря, где я родилась:

Последняя с морем разорвана связь,

Ни в царском саду у заветного пня,

Где тень безутешная ищет меня,

А здесь, где стояла я триста часов

И где для меня не открыли засов.

Затем, что и в смерти блаженной боюсь

Забыть громыхание черных марусь,

Забыть, как постылая хлопала дверь,

И выла старуха, как раненый зверь,

И пусть с неподвижных и бронзовых век,

Как слезы, струится подтаявший снег,

И голубь тюремный пусть гулит вдали,

И тихо идут по Неве корабли.

(Под звуки музыки все встают).