Давайте вспомним что-нибудь о ком-нибудь хорошее, веселое, прикольное из наших школьных лет! Евдокимов О.В.
материал

О.В. Евдокимов, учитель р. яз. и литературы

Школы Народного Искусства

святой царицы-мученицы

 Александры Федоровны

(1997-2009 гг.)

Давайте вспомним что-нибудь о ком-нибудь хорошее, веселое, прикольное из наших школьных лет!

(Воспоминания о ШНИ, ее учащихся, работниках и учителях)

Отрывки драгоценных разговоров

История 1

И такое бывает

(осень 2006 г.)

        Однажды захожу в учительскую, чтобы положить журнал 8 класса на полку и взять с нее журнал 10 класса. После звонка прошло уже минут 7-8. Никого в коридорах школы и на лестнице нет. Все уже в классах. Рассеянно о чем-то думаю, соображаю, кажется, о том, что именно спросить у Ильи Бубнова по поводу отношений Катерины и Тихона. Разумеется, скука лютая, но что делать? Сочинения по "Грозе" Островского он мне не сдал, саму пьесу, скорей всего, также не прочитал, но на последнем уроке, вроде бы, слушал и даже сумбурно острил, запальчиво перебраниваясь с Яриком Осинским. Может, вдохновится и что-нибудь скажет...  

        За окном порывисто облетают последние желто-ржавые листки потрепанного клена, моросит мелкий дождь, улица Витебская развернулась серой, безрадостной лентой, по которой через подрагивающие лужи шлепают под черными зонтами редкие прохожие. Кто-то в холодной учительской незаметно сидит за компьютером, тыкает клавиши, кто-то в кресле под пальмой листает какой-то цветастый журнал. Из храма глухо доносится голос нового библиотекаря. Ольга Александровна с хмурым лицом стоит перед доской с расписанием, держит трубку телефона у уха и нажимает пальцем в пикающие кнопки. Она только что поднялась на четвертый этаж и поэтому заметным усилием воли сдерживает лишнее дыхание. Очевидно, ей куда-то надо звонить и что-то кому-то говорить. Этого ей, судя по всему, делать совсем не хочется. Она сосредоточенна, молчалива. Переменив журнал, я собираюсь выходить из учительской и вдруг слышу, как Ольга Александровна ледяным безучастным голосом произносит в трубку:
        - Здравствуйте. Будьте добры, позовите, пожалуйста, Ольгу Александровну.
Полное молчание длится секунд двадцать. Ничего больше не происходит. Затем Ольга Александровна также монотонно продолжает:
        - Ольгу Александровну, говорю, позовите, здравствуйте...
        По-видимому, в трубке ее в конце концов спрашивают, кто это говорит и кто такая она сама...
Встречный вопрос, похоже, ставит Ольгу Александровну в тупик, она начинает розоветь и что-то несколько взволнованно объяснять своему собеседнику.
Скорбная минута. Я выхожу в полном молчании и лишь в самый последний момент замечаю, как сама Ольга Александровна очнулась от утренней летаргии и, прикрыв глаза, беззвучно трясется в неудержимом хохоте... И такое бывает!

История 2  

В конце рабочего дня
(Зима 2002 года)

        Наталья Ивановна, встретив Олега Валерьевича в одном опустевшем классе школы, остановилась.
Наталья Ивановна:
   - Как у вас дела?
Олег Валерьевич:
   - Нормально… Опять расписание переменили…
Наталья Ивановна (спокойно):
   - Так…
Олег Валерьевич:
   - …и я провел литературу у восьмиклассников, которой у них сегодня не должно было быть…
Наталья Ивановна (с любопытством):
   - Так… и что?
Олег Валерьевич:
   - … вместо истории провел, сместив все расписание на час вниз. Да. Поэтому в седьмом классе литература была часом позже. Семиклассники собирались идти домой, но тут я пришел…
Наталья Ивановна (после паузы несколько разочарованно и потеряв интерес):
   - Ну, все окончилось благополучно?
Олег Валерьевич:
   - ?
Наталья Ивановна:
   - ?
Олег Валерьевич:
   - Одиннадцатый класс без литературы остался – ушел домой…
Стоявшая рядом завуч, Ольга Александровна, хмуро произнесла:
   - У-у-у-у…
И все разошлись в разные стороны.

____________

Марина Михайловна Иванова 
5 окт. 2009 г.

   - Однажды 1 апреля решила пошутить и с утра пораньше написала на входной двери объявление, что из-за аварии водопровода в цокольном этаже стоит вода и просим входить через другую дверь...В середине дня Н.И., придя в школу , потребовала от меня (завхоза) объяснения ,что тут без нее за авария произошла)))...Римма Павловна очень веселилась ,когда узнала ,что это была первоапрельская шутка...,но прочитав часа через два мое объявление о том ,что завтра не будет работать кухня))) добросовестно записала детям в дневники эту информацию , чтобы родители снабдили их бутербродам. На следующий день она смеялась еще пуще... )))

____________

История 3

Женил-таки... Везухова на... э-э-э...
(март 2003 года)

   В 10 классе на уроке литературы продолжали изучать роман Толстого "Война и Мир". Анализировали сцену "Пизнание в любви Пьера Безухова Элен Курагиной".
   Кристина Лобанова, Саша Латышев, Гарик Гусейнов, Александр Пышта, Настя Колесниченко, Стомаченко Кузьма, Кристинка Варданян и другие уже определили в тексте границы сцены, проследили ее сюжет, разобрали психологические детали в поведении и диалогах героев, ответили на проблемные вопросы, а также выписали из текста авторские слова, рисующие неприятное выражение на лицах всех главных участников этого фальшивого объяснения, то выражение, с которым добрые и благородные дела, в общем-то, не делаются…

   Собираясь со мной попрощаться, но еще находясь за партами (звонок уже прозвенел), десятиклассники готовы были услышать итоговую фразу, полагающую окончание урока:
   - Да, ребята, таким образом князь Василий...
   Но тут выдержка первого подвела Кузьму Стомаченко. Он уже сложил свои вещички в портфель и приготовился рвануть вон из класса. Точно такие же намерения блуждали на тревожных, озабоченных лицах Гавриила Гусейнова, Лаши Сатышева и Тимы Аминова.
   - Кузя!! (Беглец остановился на полушаге.) Кузя, сядь!! Урок еще не закончен, и я не дал вам домашнего задания...
   Кузя, покоряясь нажиму, вернулся на место, пристроился на краешке стула, положил руки на парту и сделал вид, что совершенно успокоился, а я тем временем, пользуясь последними мгновениями перемены, подытожил работу:
   - Да. Так вот, ребята... И князь Басилий женил-таки Пьера Везухова на своей развратной дочке... э-э-э... (у меня из головы напрочь вылетело тогда злополучное имя невесты Пьера)…

____________

Мария Радыш 
8 окт. 2009 

- СпаСиБо ШНИ и 10 (тогда, в 2003/04) классу, в особенности,
за заряд детства. ))) 

Сергей Тугаев 
12 окт. 2009 г.

- Марина Михайловна, что называется, "отожгла не по-детски" на 1 апр. :) Зачет!

____________

История 4 

Двойка, батюшка и епитимья
(9 класс)

   Тугаев Сергей:

   - Олег Валерьевич, я не выучил стихотворения Лермонтова, потому что прислуживал в храме в пятницу, субботу и воскресенье.
   - Плохо, что не готов. Двойку получишь.
   - Я батюшке скажу... Он на вас (говорит чуть шутливо, блестя глазами) епитимью наложит.
   - Что-о-о!.. Ну, а я к митрополиту тогда пойду... расскажу ему... батюшка... епитимья... Учиться надо!
   Серега грустно вздыхает. Интрига не удалась.

____________

Сергей Тугаев 
12 окт. 2009 г.

- Олег, Валерьевич! что-то я не помню, что грозил епитимьей... :)

Олег Валерьевич Евдокимов 
12 окт. 2009 г.

- Было, было, Серега. У меня записано! ))
____________

История 5

Максим Трофимов, Лермонтов и кошка
(9 класс)

   Олег Валерьевич:
   - Максим, ну как, прочитал про Печорина?
Максим:
   - М-м-м… (смотрит во все глаза) Про кого?
   - Про Печорина и Грушницкого? Из второй части романа?
   Максим усмехается:
   - Х-ыы… (потом серьезно) М-м-м…
   - Ну, говори честно, читал или нет?
Максим:
   - Не совсем.
   - Что значит «не совсем»?
   - Не читал.
   - Почему?!
   - Н-н-н-у… Я был… занят. У меня дома кошка родила…
   - А Лермонтов здесь при чем? Роман надо читать! А то кошка родила… Понял!
   Максим (сначала недоумевая, а затем заблистав глуповато-смущенной улыбкой):
   - Понял: Лермонтов тут ни при чем… Гы…
   Вот и поговорили!

История 6 

«Птичка» Державина – это жемчужина…»
(ноябрь 2004 года)

   Начало урока литературы в 9 классе. Конец рабочего дня, шестой или седьмой урок, устал и заговариваюсь.
   Олег Валерьевич:
   - Стихотворение Гавриила Романовича Державина «Птичка» - это… э-э-э… это, так сказать, декларация… э-э-э… декларация, так сказать, да... творческого свободолюбия поэта… вот… (жестикулирую руками), свободолюбия… э-э-э… выраженного лаконичным, образным, поэтическим языком. Вот. «Птичка» Державина – это жемчужина… вот… кхе... гм... крохотный шедевр… да… шедевр, который, ребята… ну… говорит нам о неотменимости чувства свободы, так сказать, в творческом труждении поэта. Э-э-э… Вот. Да. В этом маленьком творении свобода, можно сказать, является… ну… (жестикулирую руками) обязательным условием… э-э-э… творчества как такового… вот… творчества любого, так сказать, творчества вообще. Да. Вот послушайте и оцените то, что написал в конце 18 века поэт Державин. Слушаем!
   Класс вяло и скучно сидит. Только Соня Петропавловская прилежно и вежливо внимает моим словам на первой парте.
   Олег Валерьевич выразительным бодрым голосом, при этом вяло и скучно читает:

     Птичка
       (- гм… Миша, тихо!)

      Поймали птичку голосисту
И ну сжимать ее рукой.
               Пищит бедняжка вместо свисту,
                 А ей твердят: «Пти, почка, пти!»

   Худшей услуги Державину трудно было придумать...
   Дружный хохот ребят покрыл мою незадачливую речь! Некоторые учащиеся 9 класса смеялись прилично, но весело, некоторые же позволили себе ржать и биться без всякого политеса. Да так отчаянно, что не было сил их унять и остановить! Я и сам смеялся...    Очарование творчеством поэта-классика достигло в тот день, как представляется, своего пика, своей кульминации... )

История 7

Еще сорок восемь раз!

(в течение многих лет)

  Ольга Александровна (в трапезной, после хорошего ужина, два дня спустя):
   - Если надо, мы с Мариной Михайловной еще сорок восемь раз расписание переделаем!!
Марина Михайловна:
   - Надо – сделаем!!

История 8

 Батюшка
 (на какой-то литургии, возможно, великопостной, 2003 или 2004 года)

   Отец Алексий Успенский, духовник школы, стоя в Царских вратах школьного храма, обратился после Причастия к детям с теплыми смиренными словами:
   - Дети, прощайте батюшку. Прощайте его. Его больше всех надо прощать!..

История 9

Владыка на подставочке
(осень 2002 года)

   Давней и заветной мыслью Натальи Ивановны была мысль о приглашении в школу для совершения Литургии тогда еще епископа Тихвинского Константина (Горянова), ректора СПбДАиС. Она об этом много думала, разузнавала и хлопотала...
   Наконец, незадолго до Дня Рождения Школы, явившись в Духовную Семинарию на прием к Владыке-ректору, Наталья Ивановна, кроме прочего, стала упрашивать его Преосвященство отслужить "для деток" архиерейскую службу в школьном Покровском храме.
   Его Преосвященство, еще раньше ободривший ее таким обещанием, видимо, соглашался, однако колебался в выборе времени...
   Убеждая Владыку совершить службу именно на День Рождения Школы, 26 ноября, Наталья Ивановна в качестве одного из доводов произнесла:
   - Владыка, дорогой, я даже знаю, на чем вы должны стоять во время службы! Вы должны стоять вот на такой вот подставочке, которую кладут на середину храма...
   Тут Наталья Ивановна своими указательными пальцами очертила в воздухе небольшой овал, давая тем самым понять Владыке, что ей-то уж точно известно, на чем в храме обыкновенно стоят служащие архиереи. И пообещала:
   - У нас тоже такое будет...
   Не совсем ясно, что подумал тогда Владыка Константин о Наталье Ивановне, однако сама она была очень довольна своей недюжинной находчивостью и спустя день-два, сидя на лавке в самом просторном классе на первом этаже, где шли репетиции школьного спектакля, с большим оживлением мне это рассказывала. Действительно, вскоре крепко сколоченная из крашеных досточек^[1] кафедра - "подставочка для Владыки", - покрытая новым ковриком и таким же новеньким орлецом, появилась на архиерейском Богослужении, которое впервые прошло в домовой церкви школы 24 ноября 2002 года. )) 

____________

Марина Михайловна Иванова 
12 окт. 2009 г.

   - Ну, положим, "досточки" не были крашенными, а вот, что не знали потом несколько лет, куда пристроить эту "подставочку"- было: больно много места занимала в кладовках ))) 
____________

История 10

На одном печальном педсовете
(после дефолта 1998 года)

   На одном печальном педсовете, осенью, когда русские учителя по всей России почти перестали получать свою законную зарплату и когда духовник школы, отец Иероним (Тестин), советовал педагогам ШНИ запасаться картошкой и есть ее непременно до января или февраля месяца, ибо потом этого делать не стоит, так как в ней к этому времени поголовно мрут все витамины, а также квасить капусту, ибо в белокочанной витаминов бывает несравненно больше, нежели в картошке (разговор происходил в трапезной, за столом), а Екатерина Викторовна Ткаченко делилась с коллегами собственным опытом заготовления морковки и свеклы прямо с полей – так дешевле, -      Наталья Ивановна, слушавшая доселе все это очень внимательно, обнадеживающим голосом произнесла:
   - Ничего, переживем!
   Многим, особенно молодым учительницам, стало легче. Разговоры в трапезной пошли резвее и шумнее.
   Через время, перейдя в большой класс на втором этаже (школа внутри еще не была перестроена), педсовет, состоящий из плохо оплачиваемых православных учителей, продолжил напряженно соображать, как и чем жить дальше.
   Наталья Ивановна, сидевшая среди соратников, по мере необходимости поддерживала разговор, шутила, смеялась и, кажется, говорила комплименты. Вернувшись в общей беседе к оптимистическому тону, она еще дважды повторила свое чудесное «переживем».  

   Однако всем как-то так почувствовалось, что голос ее стал почему-то звучать уже не слишком уверенно и даже задумчиво. Помолчав немного времени, директор школы вдруг ясным и бодрым тоном заговорила вновь:
   - Что я хочу сказать нашим дорогим учителям?..
   Все стали ждать.
   Но тут она не справилась со своей жизнерадостной ролью и неожиданно закончила:
   - Зарплату я вам не хочу платить. Вот что… - и невесело усмехнулась.
   Затем, подперев щеку рукой, Наталья Ивановна как-то горько вздохнула, то ли хмыкнула, то ли всхлипнула, прикрыла глаза и по-бабьи грустно покачала головой. 
   Нелегко тогда было... ))

____________

Илья Андреевич Курбатов 
12 окт. 2009 г.

   - Для меня самый приятный момент в жизни из ШНИ был  тогда, когда я первый раз получил настоящую твердую тройку по алгебре... Мя тогда Марина Михайловна похвалила даже… Так приятно вспоминать, что аж слеза умиления протекает, так как та тройка была не "натянутая", а полученная честно и твердо.

Сергей Тугаев 
13 окт. 2009 г.

- Так вот вы чем на уроках занимаетесь... ;) мы за Вами записываем, а Вы за нами.... так-так.... ну-ну.... 

Олег Валерьевич Евдокимов 
13 окт. 2009 г.

- Ну, бывало... иногда. А как вас не зарисовать?! Такие милые дети... )))

____________

История 11

Как та самая гоголевская Коробочка
(конец 2002 или начало 2003 года)

   Однажды в 11 класс, находящийся на третьем этаже, втащили большие добротные шкафы темно-вишневого цвета. Шкафы были монументальны, отливали чернотой и блестели широкими толстыми стеклами. В этих шкафах предполагалось разместить фотографии Царской Семьи, разные брошюры и книги негромких, но редких изданий, простенькие и живописные изделия народного творчества, как то: соломенные шляпки, берестяные лапотки, красно-белые фольклорные косыночки, такие же расшитые рушнички, тканые сарафаны да еще самодельные гребни, грабельки и ухваты... Помню, как Петропавловский Серафим и, кажется, Саша Бубнов с интересом и одновременно сомнением в необходимости сосуществования с такой непростой мебелью осматривали этих великанов, загромождавших собой обжитое пространство их веселого, неспокойного класса. Заметной дружелюбности в глазах Серафима и Александра не наблюдалось.    

   Вероятно, высокие массивные стекла да слишком очевидная цена приобретений рождали в мальчишках недобрые подозрения на предмет свободы передвижения в повседневной, обыденной жизни. Однако Наталья Ивановна была очень довольна и потому неумолима в своей решительности облагодетельствовать 11 класс. Она сказала, что шкафы эти удалось добыть в Эрмитаже, что без помощи такого-то и такого-то доброго человека они не украсили бы собой помещения и что лучшего, своевременного подарка, чем тот, который находится здесь, школе трудно себе и представить. В самом деле, почти антикварная основательность этих прочных деревянных хранилищ внушала жителям школы немалое уважение. Во всяком случае, та часть школьного населения, которому не требовалось до одури прыгать, бегать и драться на переменах до седьмого пота за мяч, похоже, готова была разделить мнение предприимчивого директора. Полунищие классы со своей бедной, старенькой мебелью, видимо, казались им лишь обрамлением этих величественных шкафов.

   Осмотрев один, другой и третий раз привезенное добро, Наталья Ивановна то уходила из класса прочь, то вновь в него возвращалась и все никак не могла насмотреться и нарадоваться на свалившееся богатство. Наконец, насытившись его созерцанием, она произнесла:
   - Ох! Я как та самая гоголевская Коробочка, все собираю, собираю и собираю…
   И продолжила, обращаясь к окружающим:
   - Ну, хорошие шкафы? А? Кажется, ничего, да?
   После этого Наталья Ивановна с какой-то сладкой обреченностью вздохнула, еще раз любовно оглядела дорогих друзей, словно погладила их от избытка нахлынувшей нежности, и прошла через класс в свой кабинет.
   Сколько в дальнейшем звучало предупреждений не разбить стекол и не повредить темно-вишневых стенок с черным отливом, трудно сейчас и представить. Однако доставшиеся от Эрмитажа шкафы пережили и еще переживут не один выпуск.

История 12

Молчаливое существо
(2001 год)

   Ольга Александровна (в запальчивости):
   - Девятый класс – такое болото. Ну, такое болото! Ну, кто там учится?!
   Перебирает по пальцам учеников, которые не учатся. И добавляет:
   - И Трофимов, молчаливое существо… )))

____________

Гавриил ✖Gabriel✖ Гусейнов 
15 окт. 2009 г.

- Олег Валерьевич.
Замечательные истории! Такое ощущение, что это не заметки, а видяхи)
Новый жанр: школьные байки. 

Олег Валерьевич Евдокимов 
15 окт. 2009 г.

- Ну, байки так байки, маленькие смешные истории. Благодаря вам, они живы и реалистичны.

____________

История 13

Последнее очень приятно
(2002 или 2003 год)

   Александр Джабраилович, учитель истории, сидя в трапезной школы за хорошо накрытым и уставленным столом, поднялся и с рюмкой в руках произнес тост в честь дня рождения своего коллеги, небезызвестного Ильи Борисовича, преподавателя церковно-славянского языка:
   - Илья Борисович… (пауза)… Мы любим и ценим вас… (пауза)… А вы… (немного подумав)… Цените и любите нас… (еще подумав)… Последнее очень приятно!
   К кому все-таки были больше обращены сказанные слова, присутствующие допытываться не стали. Звон рюмок и одобрительных женских педагогических голосов с лихвой покрыли речь севшего на свое место оратора.
   Довольный Илья Борисович, сидевший за столом в светлом клетчатом пиджаке, совершенно расчувствовался. Он отодвинул от себя тарелку, встал с рюмкой над яствами и тепло и галантно благодарил Александра Джабраиловича за сказанные слова.

   А Александр Джабраилович, вполне соглашаясь с этими благодарениями, внимательно слушал коллегу и энергично кивал головой в очках, глядя в тарелку с бело-желтым оливье и розовыми кусочками колбасы… )))

____________

Вероника Умзар 
15 окт. 2009 г.

- Олег Валерьевич, Ваши "отрывки..." прекрасны!! Напомнили анекдоты Хармса, но повеселили куда больше ))) и блестяще остроумно, и трогательно :) 

Гавриил ✖Gabriel✖ Гусейнов 
16 окт. 2009 г.

- А самое главное - это труд отрывки зафиксировать))). Олег Валерьевич - респект вам!) 

Олег Валерьевич Евдокимов 
16 окт. 2009 г.

   - Ага. Спасибо. Но мне было самому смешно... Эх, если бы можно было все рассказывать, то вы бы животики от смеха надорвали ))

Кирилл Ефимов 
16 окт. 2009 г.

  - Олег Валерьевич, а про нас ?
Всем есть что припомнить, а нас обошел ваш внимательный взгляд?

Олег Валерьевич Евдокимов 
16 окт. 2009 г.

- Еще не время. Все будет. Привет, Кирилл ))

____________

История 14

Илья Борисович, лупа и кол
(2002-2003-2004 годы, так как подобное повторялось нередко)

   Сосредоточенный, сердитый и подслеповатый Илья Борисович сидел за столом в учительской и медленно вписывал в раскрытые дневники очень похожие друг на друга замечания и такие же однообразные оценки:
   - Плохо вел себя на уроке церковно-славянского языка. 1 (кол).
   Сразу за единицей он ставил крупную подпись, перечитывал еще раз написанное, затем откладывал дневник, брал следующий и вновь начинал творить свою египетскую казнь.
   - На уроке мешала разговорами! Хамила! Поведение 1. Д/з 1 (кол).
   И опять крупные круглые буквы складывались за резко прочерченными палочками в тяжелую негодующую подпись.
   Время шло. Звонки с уроков и на уроки дежурный перестал подавать. Где-то внизу последние ручейки детей из группы продленного дня шумно выбежали на улицу и стихли за хлопнувшей дверью. Проведшие занятия учителя один за другим подымались на третий этаж. Торопливо входя в учительскую, они ставили на полку журналы, брали сумки, дипломаты и, перекидываясь с коллегами двумя-тремя словами, прощались и уходили домой. Однако Илья Борисович никуда не спешил. Увлеченно, немного сопя носом, он упорно продолжал трудиться над грудой дневников и, казалось, совершенно забыл о времени, о школе и о себе. С большим напряжением своими близорукими круглыми глазами учитель церковно-славянского проникал через лупу на страницу журнала, выискивал в нем поставленные отметки и затем, погружаясь в очередной дневник, выводил все под той же массивной лупой крепкими, как орехи, ядреными буквами:
   - Отказался отвечать! Нет тетради! На уроке молчал! 1 (кол).
   И визировал единицу по обычаю подписью.
   Справа от Ильи Борисовича возвышалась еще целая стопа целомудренно чистых дневников, которые он, рассерженный педагог, намеревался крепко-накрепко пометить.
   Низко склонившись лицом над журналом, учитель церковнославянского таращил воспаленные глаза, выискивал крамольные баллы и неумолимо переносил их в собранные дневники.
   Наконец, утомившись, Илья Борисович написал:
   - Безобразно дерзила…
   И только-только, собравшись обосновать замаячившую единицу, он хотел написать о забытом домашнем задании, как на краю стола, над которым в три погибели сгибался Илья Борисович, зазвонил телефон.
   Вскинувшись от неожиданности, Илья Борисович схватил трубку, но тут же положил ее на место, так как издали, через школьный храм, до него донесся возбужденный голос Натальи Ивановны:
   - Ой-ой-ой... Трубку не берите, это мне...
   Услыхав крик директора, Илья Борисович криво усмехнулся, качнул головой – ну надо же! – и, как ни в чем не бывало, вернулся к своим занятиям:
   - … Зад. забыла дома. 1 (кол), – написал он и расписался.
Несомненно, в тот день это была самая яркая и одновременно самая неоднозначная запись ученого мужа.
   Разумеется, слово «Домашнее» по рассеянности и утомленности он пропустил, а слово «задание» неосмотрительно сократил. И потому то, что на другой день, вечером, должны были прочитать озадаченные родители, по меньшей мере, звучало как-то подозрительно, двойственно и коварно.
   - Кому вы все это пишете? – спросила вышедшая из школьного храма завуч, Ольга Александровна.
   Стоя над трудолюбивым Ильей Борисовичем, она старалась вникнуть в чернильные его перлы и оттого с заметной долей угрюмости начала соображать, что такое пишет в раскрытых дневниках учитель церковно-славянского языка.
   Однако понять этого Ольге Александровне было не суждено, так как в учительской вновь зазвонил телефон и одновременно с ним из своего кабинета закричала Наталья Ивановна:
   - Оля… Не бери… Оля, это мне зво... Да! Алло! Алло! Катя! Здравствуйте, Катя! Как ваши дела? Как там в Голландии погода? Батюшка вам звонил? Алло!
   И Наталья Ивановна принялась общаться с заграницей.
   Отвлеченная всей этой шумихой Ольга Александровна, не успев предупредить разящую руку Ильи Борисовича, вышла из учительской и направилась к Наталье Ивановне.

   А Илья Борисович, радуясь тому, что теперь ему уже никто не сможет помешать довершить свою месть, не помня в педагогической ревности ни о чем, продолжал чернильную гравировку дневников: толстой лупой водя то над клеточками журналом, то над линиями дневника, он с наслаждением вписывал едкие замечания и с молниеносной сноровкой ставил стоеросовые колы:
   - Препирался с учителем на уроке! Неуважителен к старшим! 1 (кол).
И полагал за единицей свою кровожадную подпись.
   Бедный Илья Борисович! Через несколько лет после того, как ему довелось уволиться из школы, он, хорошо образованный человек, инвалид по зрению, вынужден был, за неимением средств к существованию, подрабатывать дворником, подметать опавшие во дворах листья, убирать брошенные чьей-то неопрятной рукой бумажки, бутылки, прочий бытовой сор... 

История 15

Путь-муть, поэзия и Тютчев
(2007 год)

   На уроке литературы в 10 классе, в классе, в котором учились Костя Цветков, Соня Петропавловская, Ксюша Абузина, Ксения Сиданич и Володя Серов, уставший, а потому немного рассеянный и заговаривающийся Олег Валерьевич решил под конец седьмого урока убедить учащихся полюбить особой, тонкой и, следовательно, искренней любовью нежную и трагическую поэзию Федора Ивановича Тютчева. Преподаватель достаточно  долго говорил о стихах поэта, цитировал их и требовал кое-что записывать в тетрадь.  

   Оканчивая монолог, учитель литературы с жаром убеждения вдохновенно произнес:
   - Таким образом, лирика Тютчева, ребята, проникновенна и музыкальна… Вообще весь творческий путь поэта - это муть пузыки в русской литературе XIX века… ))

____________

Илья Андреевич Курбатов 
18 окт. 2009 г.

   - Олег Валерьевич, вам спонсор не нужен на издание книги "Воспоминания былых лет"? Так красочно описываете, так увлекательно... впору написать книгу. =)

Олег Валерьевич Евдокимов 
18 окт. 2009г.

- Спасибо, Илья. Спонсируйте лучше своими воспоминаниями... )

Илья Андреевич Курбатов 
18 окт. 2009г.

- Хм...

Кирилл Ефимов 
19 окт. 2009 г.

- И вам доброго времени суток, Олег Валерьевич.

Олег Валерьевич Евдокимов 
20 окт. 2009 г.

   - Благодарю, Кирилл.
   - А что, помнишь, как в седьмом классе на урок литературы ты, вихрастый и крайне серьезный, принес несколько измятую, помнится, цветастую тетрадь, в которой неподражаемо корявым почерком, старательно, на четырех или пяти с половиной страницах описывал свою родную комнату? Я до сих пор еще имею некоторые представления о том, в каких бытовых условиях ты жил и рос... )) Это сочинение, похожее своей точностью на подробные топографические справки-описания в старинных военных картах, изображало то, что и где в твоей комнате лежало, и то, что и где в твоей комнате стояло... Твой взгляд с верность кинокамеры падал на стены, мебель, потолок и люстру, на мелкие и крупные предметы и изображал их с неумолимым реализмом. И пусть капризный художественный вымысел в твоем шедевре и не ночевал, зато могучая злободневная действительность торжествовала. Ты придерживался суровой жизненной правды. )) Сочинение называлось, кажется, так: "Моя комната". Или вроде того. Словом, к делу сочинительства ты подошел тогда не шутя! Я, признаться, вникая в написанное, порядочно наломал глаза, но, несомненно, прочитав-таки твое творение от начала до конца, хвалил твои и трудолюбие, и талант... ))
____________

История 16

Пумпушки
(2002 год)

   В школьной трапезной, когда поваром работала добрейшая и незаменимая Ксения Вуколовна, на обеденных столах, кроме привычно вкусных борщей, каш, салатов и компотов, почти всегда находились какие-нибудь задушевные мучные излишества, которые неизменно хрустели и крошились под зубами голодного школьника сухой, поджаристо-золотистой корочкой. Все это придавало первому блюду – например, зеленым щам со сметаной и желто-белой половинкой вареного яйца - неповторимое ощущение первозданности вкуса. Елись они, эти пумпушки^[2], чаще подсушенные, чем мягкие, и детьми, и учителями на ура. Поэтому иногда учащихся, вошедших в трапезную и пропевших молитвы перед едой, предупреждали:
   - Внимание! Все меня слышат? Сели и успокоились! Пумпушек больше двух штук не брать! А то всем не хватит! Понятно?! Все. Ангела за трапезой.
   Выпеченные из хорошего теста и лежащие на середине стола в белоснежных тарелочках, словно желто-коричневые румянобокие яблочки, они порой так и не дожидались облития маслянисто-яблочным уксусом, приправленным мелкой зеленой стружкой пахучего укропа и перетертым на терке острым молочным чесноком: сразу съедались. Уксус оставался стоять в бурых, темно-красных керамических горшочках, из которых торчали резные рукояти деревянных ложек.
   Так было и в этот раз. Ольга Александровна, напомнившая о любви к ближнему и теперь сидящая за обеденным столом в школьной трапезной, вдруг поворачивает голову к Коле Голосову и обращается к нему со словами:
   - Коля, почему у тебя три пумпушуки, а у твоего соседа ни одной?!
   Действительно, с левой стороны Колиной тарелки, на цветной клеенке, лежали три пшеничные шарика, а у его соседа - лишь ломоть надкушенного серого хлеба.
   - А я, Оль-га А-лек-сандров-на, - с чеканной медлительностью пунктирно членя слова на слоги, отвечает Николай, - с ним по-ме-нял-ся на пол-кот-ле-ты, а о-дну пум-пуш-ку он уже съел… ))

История 17

Современная матушка
(Где-то около 2001 или 2002 года, когда в школу привезли на два-три дня мироточивую Семистрельную икону Богороматери)

 
   Матушка Людмила, в девичестве Подковыркина, войдя в школьный храм, увидела мироточивую икону и воскликнула:
   - Ух ты! Супер!!
   Матушка Людмила, преподающая у девочек шитье, – современная матушка: за словом в карман не лезет. ))

____________

Гавриил ✖Gabriel✖ Гусейнов 
22 окт. 2009г.

- PUMPушки)))) хорошие истории!!) 

Олег Валерьевич Евдокимов 
22 окт. 2009 г.

- Спасибо, Гавриил... ))

Витька " Баца" Яценко 
31 окт. 2009 г.

- Олег Валерьевич. Вы-Гений.=)

Олег Валерьевич Евдокимов  
1ноя. 2009 г.

   - Ой, Витя, дорогой, я тебя умоляю… Человек, который читал в свое время Достоевского, Толстого, Тургенева и прочих, вряд ли станет  такими словами разбрасываться! Признавайся, читал классиков, или не очень? ))

____________

История 18

Максим Горький, буква «пэ» и Вероника
(2 июня 2006 года)

   Наталья Ивановна любила участвовать в экзаменах по литературе, а потому на них приходила.
Так бывало нередко. Сидя в 11-ом классе за экзаменационным столом, на котором возвышались вазы с цветами, белели узкие ребрышки билетов и скучал еще незаполненный протокол, она надвигалась на стол, подымала очки на лоб и начинала спрашивать мнение того или иного учащегося, находящегося перед ней. Присутствие других учителей, казалось, ей только мешало. Спрашивала же Наталья Ивановна о чем угодно, но чаще всего о жизни вообще, о явлениях культуры и литературы, об истории родной школы и исторического здания, о фильмах, вкусах, предпочтениях или даже о чем-нибудь таком, что должно было, видимо, сходу показать то ли эпические масштабы кругозора экзаменуемого, то ли туманные горизонты его понятий...  

   Признаться, случалось, что подобные всплески, порой неуместной, любознательности выявляли лишь взаимную неосведомленность как отвечавшего, так и вопрошавшего.
Так, дождавшись, к примеру, окончания ответа по какому-нибудь вопросу, а нередко совершенно того и не дожидаясь, Наталья Ивановна могла вдруг перебить экзаменуемого и сказать ему приблизительно следующее:
   - Ваня (или Кирилл, или Сергей, или Илья – здесь уж как придется), назови мне, будь добр, все те места в Петербурге – только подумай, прежде чем отвечать на этот вопрос, не торопись (указательный палец вверх)! - э-э-э… какие такие вот места есть у нас в Петербурге, которые связаны с-с-с… м-м-м… с поэтом Блоком. Где он бывал?
   Олег Валерьевич и Елена Петровна, слыша такие речевые периоды, обыкновенно скромно помалкивали, так как заранее договаривались между собой, что станут оценивать лишь те ответы, которые относятся к сформулированным в экзаменационных билетах вопросам, но никак не вопросам вообще. С любопытством и сожалением они иной раз глядели на деревенеющее лицо отвечающего, который нет-нет да и начинал понемногу корчиться по другую сторону стола. Глупая улыбка блуждала в его растерянных глазах и на полуоткрытых губах.
   Частенько, услыхав подобное требование, назвать те или иные места, связанные с жизнью Блока, творчеством Ахматовой или старинное название канала, учащиеся или умолкали совсем, или решались говорить то, что первым взбредало им на ум. Правильность ответов Наталье Ивановне, разумеется, проверять не приходилось, поэтому она им либо верила, либо не очень…
   Порой, не получая быстрого и нужного ответа, Наталья Ивановна горячилась и уточняла свой вопрос:
   - Где у нас… - думай и вспоминай! - в городе есть… такие места?.. В нашем городе они, безусловно, есть. Мы там бывали (указательный палец вверх). Назови эти места!
   Подобные милые вопросы, помнится, звучали из уст Натальи Ивановны в сопряжении с экзаменационными вопросами, скажем, по творчеству все того же славного поэта Блока: «Александр Блок. «Стихи о Прекрасной Даме».
   Нередко, желая поучаствовать в раскрытии интеллекта и кругозора учащегося, Наталья Ивановна, сочетая замысловатость с неожиданностью, вопрошала его вдруг так:
   Скажи мне, Витя (Оля, Петя, Маша или Аня – здесь без разницы)… - только подумай вначале, а потом скажи (палец вверх)… Олег Валерьевич, Елена Петровна и я, мы с удовольствием все здесь тебя выслушаем… - какие такие книги (обдумывает вопрос)… тех или иных писателей (вновь обдумывает вопрос)… я имею в виду именно современных нам с тобой писателей… которые сейчас, в наше с тобой время, знаешь ли, такими вот… ф-ф-ф (протяжная, мягко пущенная струя воздуха, картинный поворот головы в согласии с таким же величавым жестом царственно поведенной руки и в увенчание всего горестно-мудрое покачивание головы с на время прикрытыми глазами)… издаются такими вот невиданными доселе никому тиражами, что их никто уже не то чтобы не покупает из, как это сказать, (подбирает слова)… нормальных, образованных людей… Это просто наше счастье, что в России еще остались такие ценные и цельные люди, которые способны, несмотря ни на что, ценить и дорожить хорошей литературой…
А даже никто и не смотрит давным-давно на них… На эти так называемые, с позволения сказать, книги… В них ничего такого ценного от того, что было раньше в литературе, уже не осталось совсем… (Отыскивает возможность возвращения к вопросу.) Так какие такие их книги, Виктор (очевидно, обдумывает все то, что прозвучало раньше),.. следует нам с тобой сегодня читать?.. Если вообще это следует делать (палец вверх)… А какие, подумай, все-таки не стоит?
   Что было отвечать на такие маститые речи бедному школяру?
Совершенно верно. Однако отвечать ему, сидящему перед своим директором, все же что-нибудь да надо было… И он что-нибудь да отвечал.
   Постепенно оттесняя своими словами, сравнительно скоро перетекающими в вольную беседу одного единственного лица, и Елену Петровну, и Олега Валерьевича, а если брать уж совсем далекие времена, то и Зою Анатольевну, - Наталья Ивановна разводила за экзаменационным столом «туманное море разливанное», без смысловых границ, реальных линий и очертаний.
   Тогда Елена Петровна или Олег Валерьевич, видя, что Наталья Ивановна начинает шаманить, спешили на помощь и входили в разговор.
   От всего этого экзамен, случалось, превращался в литературный любительский клуб и затягивался на шесть, семь, а то и восемь часов кряду. Однако нельзя сказать, что все, что тогда делалось, было не интересно и не хорошо. Нет. Хотя правды ради следует заметить, что у некоторых учащихся из-за бесконечного ожидания на лестнице своей заветной очереди войти, наконец, в класс, взять билет и подготовиться к ответу нет-нет да и происходили от перенапряжения сил истерики и срывы. Тогда их жалели, поили святой водой и нежно-ласково утешали. Но все это было редко.
   Своеобразие же вопросов, которые иногда задавала Наталья Ивановна, экзаменующих немало беспокоило, хотя, надо сказать,  не в меньшей степени, а может быть, даже и в большей, одновременно очень и веселило. Иной раз Олег Валерьевич не прочь был, разумеется, выразить свое недовольство открыто, а порой в сердцах, не шутя и пороптать из-за все тех же двусмысленных и невнятных формулировок, что так щедро и небрежно рассыпались на экзамене и угнетали ребят. И все же чаще всего – говорю это откровенно – он и сам им от души смеялся.   Елена Петровна последние года четыре являлась неизменной соучастницей в этом пусть профессиональном, но незлом, задушевном смехе. Они, бывало, благодарно принимали вдруг дарящийся драгоценный смех и делили его, как хлеб в нужде.
   Так обстояло дело почти всегда. Так оно было и на июньском экзамене 2006 года.
   Количество толпящихся на лестничной площадке одиннадцатиклассников, казалось, не уменьшалось. Поэтому, чтобы ускорить течение событий, экзаменаторы решили в тот раз разделиться и слушать выпускников порознь. Олег Валерьевич остался за длинным, составленным из одноместных парт столом, на котором лежали билеты, а Наталья Ивановна и Елена Петровна сели поодаль за небольшим желтым квадратиком одиночной парты, приспособленной под экзаменаторский столик. Время пошло живее. Учащиеся закружились. Вероника Умзар, которой попался билет с вопросами по «Евгению Онегину» Пушкина и пьесе Горького «На дне», только что с блеском окончила отвечать и теперь сидела посередине класса за маленьким столиком перед Еленой Петровной и Натальей Ивановной и ожидала начала неотменимого разговора.
   - Ваши, Олег Валерьевич, ученики, - чуть позже вспоминала об этих крепких и подобных им удачных ответах Елена Петровна, - ну, просто академики в сравнении с детьми других школ! Я вам это точно говорю! Я не первый год принимаю экзамены.

   - Скорее, уж не первое десятилетие, - подумал он тогда и отнес невинную склонность к похвалам и преувеличениям к тем комплиментам, которые говорятся от полноты сердца.
   Надо признать, что уровень ответа Вероники не давал повода к сомнениям в качестве ее подготовки, медлить было нечего, необходимо было поблагодарить Умзар за ответ и отпустить ее с миром. Однако дополнительный вопрос, как дань привычке что-либо спрашивать, последовал сам собой.
   - Вероника, - сказала Елена Петровна, – скажи, вот Лука. Почему он и добрый, и расположен к людям, и заботится о них, но в итоге все же приносит вред? Почему так? В чем здесь дело?
   Сначала медленно, несколько задумчиво, иногда на секунду останавливаясь, изредка поднимая руку с колен ладонью вверх и жестикулируя ею, красиво и скупо, над партой, Вероника принялась что-то негромко говорить сидящей против нее Елене Петровне. Наталья Ивановна, нахохлившись сбоку желтенького столика-парты, также внимательно слушала. И чем дальше Вероника говорила, чем шире разворачивала свою речь, тем тверже становился ее голос, тем яснее и легче начинали мелькать верстовые столбы на пути ее мысли.
   Елена Петровна внимала и утвердительно кивала головой.
   Сидевшая близ нее Наталья Ивановна также не скучала. Но вдруг, очевидно, почувствовав, что ей отчего-то неймется, стала напряженно о чем-то соображать.
   Через пару минут вопрос был полностью удовлетворен и исчерпан. Елена Петровна повернула лицо к соседке и посмотрела на нее. Тут-то и взяла Наталья Ивановна вожжи в свои руки.
   - Скажи, Вероника… - сказала она, - …только прежде чем отвечать, думай головой… Почему Лука такой? И в чем здесь дело? Почему?
   Оказавшись не занятым – очередной учащийся отчего-то медлил подходить с ответом к центральному столу, - Олег Валерьевич с удовольствием стал следить за разгоравшейся недалеко от него беседой.
   Где «здесь» и какой именно «такой» Лука – казалось, только что следовало из самих же слов Вероники. Всего несколько минут назад она достаточно полно обрисовала и раскрыла и образ горьковского Луки, мудрого и лукавого старика, пришедшего к обитателям зловонной ночлежки; и его формулу отношения к опустившимся ближним, которым он, конечно же, из жалости немало привирал и при этом в своих обманах афористично оправдывался все той же любовью к ним: «Не в слове дело, а - почему слово говорится? – вот в чем дело!»; и противоречивое влияние его слов на встретившихся ему жуликов, картежников и пьяниц. Все это в своем ответе Вероника, вроде бы, рассказала.
   Однако Наталья Ивановна, как говорится, очевидно, желала помять сермягу. А потому, помогая жестами рук рождению нужных слов, она спросила нечто вроде того:
   - Вот почему и как называются такие вот в человеке качества, которые, понимаешь ли, делают человека… э-э-э… таким, как этот горьковский Лука?
   Видя, что сосредоточенное лицо Вероники тронула озабоченность, а блеск умных глаз отуманило недоумение, но при этом ответа все-таки не следует и далее ничего, в общем-то, больше не происходит, Наталья Ивановна решает, в конце концов, прийти на помощь и прояснить вопрос, что называется, до дна.
   - Ну, какое такое есть в Луке качество, - горячится она, - что он и такой, и эдакий, и вообще разный, и никого в конечном счете не удовлетворяет и не устраивает? А? Вероника? Назови это качество одним словом!
   Вероника молчит. Со стороны кажется, что она даже и не старается напрячь свое воображение; ее лицо ничего не выражает и ни о чем не говорит. Сложив тонкие руки на коленках, она просто спокойно молчит и смотрит перед собой так, как, вероятно, смотрят на фотографию воздуха - отстраненно и равнодушно. Зато Наталья Ивановна, пускаясь во все тяжкие, все больше и больше кипятится:

   - На букву «пэ», на «пэ» это называется. А?! Какое такое качество, Вероника, есть в Луке и как это качество в человеке называется?! Это слово начинается на «пэ»!!
   Если бы Елена Петровна не сидела к Олегу Валерьевичу почти спиной и он бы видел ее лицо, то, думаю, что оно бы очень походило на мраморное лицо какой-нибудь из аонид, которое внезапно окаменело и побелело, хотя на самом деле готово было вспыхнуть, треснуть и расколоться на части то ли от хохочущего горя, то ли от рыдающего смеха… Но, к счастью, Елена Петровна находилась лицом к лицу с Вероникой, и Олег Валерьевич не видел его выражения.
Туман, который выделился из ума экзаменатора, заставлял в себе нешуточно блуждать. Вероника так и не смогла отгадать требовавшееся слово, начинавшееся на «пэ».
   - «Пэ»! «пэ», на «пэ»! – восклицала Наталья Ивановна, размахивала руками и в конце концов не выдержала и почти заголосила:
   - Противоречие! - на театральный манер затрясла она руками. - Это качество на «пэ» называется противоречием! Лука - противоречив!!
Услышав слова председателя экзаменационной комиссии, мы, Олег Валерьевич и Елена Петровна, поняли, что сегодня матерая, видавшая виды, многомудрая русская литература, эта не лыком шитая, хотя и изящная, но все-таки недюжинно крепкая Мать Словесность, была с необычайной легкостью повержена под ногу торжествующего дилетантизма, ногу, обутую в бесхитростный, берестяной директорский лапоток.

   Со временем я стал лучше понимать и оттого жалеть Наталью Ивановну, сочувствовать ей. Ведь не от злого же сердца она от года к году так стремилась принимать экзамены 9-х и 11-х классов именно по русской литературе. Нет! Но от полноты жизни, которую она любила в юных лицах своей школы и которую могла без усилий найти - и находила! - за рамками своего неприкаянного директорства, в литературном общении со своими любимыми учениками, повзрослевшими и расцветшими на ее глазах.
  Когда же преставилась Елена Петровна, учившая еще Марину Михайловну, тогда стало очевидно, что черта не просто будет подведена, но она уже подведена. Еще не под всем и не под всеми. Но тем не менее, всем стало понятно, что подведение черты - это лишь дело времени. А потому пусть будет так: мир прошедшим дням Школы Народного Искусства на Витебской 6.

____________

Марина Михайловна Иванова 
2 ноя. 2009г.

   - Господи! Какое счастье, что она не возомнила себя математиком и традиционно отсутствовала на экзамене, будучи как-никак председателем экзаменационной комиссии...

____________

История 19

И блин, и тормоз
(начало июня 2005 года)

   На экзамене в 11 классе по истории, кажется, Аня Власова села за стол и бойко принялась отвечать. Приятно было смотреть на эту живую, энергичную речь! Вдруг, в самом начале своего ответа, не долго думая, она замолчала на полуслове, так как поняла, что подготовила свой первый ответ на абсолютно другой вопрос, вопрос чужого билета!  

   Как это произошло, не знает никто. И надо было как-то выкручиваться. Всякое ведь бывает! Однако, забыв о просьбе, озвученной перед началом экзамена, блеснуть при ответе красноречием, Аня на весь класс в отчаянье рявкнула:
   - Блин! Ну, я и тормоз!!
   При этом она с сердцем шмякнула исписанные листы об парту, и они разлетелись.
   - Однако, темперамент, - подумалось мне.
   - Что случилось? – ехидно и кротко поинтересовался у нее Александр Джабраилович, первый понявший, что произошло.
   В его глазах светилась улыбка.
   - Да я, это, вопросы перепутала... 
- Ну... или списала... - пронеслось в голове. ))

История 20

Звуки жизни в трапезной
(зима 2000 года)

   В трапезной что-то случилось: вначале басовито пробубнило, затем грохнуло, лязгнуло, нервозно задребезжало и, разлетаясь вдребезги, стихло, а потом хрустально-звонко рассыпалось и неудержимо мелко-мелко раскатилось серебристым бисерным колокольчиком по просторам цокольного этажа.
   Секунда, вторая, третья, пятая, десятая… и опять тишина. Только чей-то басовитый и чей-то нежный голоса о чем-то покойно беседуют.
   То, что басовито пробубнило, а вслед за этим грохнуло, лязгнуло и задребезжало – это шутка, вызвавшая удар кастрюли о старую железную плиту и падение вниз завибрировавшей на полу крышки. А серебристая россыпь – умеет же Ксения Вуколовна^[3] заразительно смеяться!! ))

История 21

«Всего лишь звено»
(весна 2004 года)

   Галина Дмитриевна, секретарь школы, сидя в учительской за рабочим столом, долго-долго что-то кому-то растолковывает по телефону. Наконец, теряя терпение из-за плохой слышимости, кричит в трубку, поднеся ее к самому подбородку:
   - Поймите вы!! Я этого сделать не могу!! Не могу!! Нет!! Нет!! Я всего лишь передаточное звено, и у меня печати нет!! Могу лишь принять и передать дальше!!
   А в шипящей трубке сквозь хрусты и шелесты слышится:
   - Ната… Ива… … шшш… …зала… …шшш… а ее нет… …шшш… …авить …чать? …жите?! …шшш… …когда … удет?
   - Когда она будет?? Да разве я знаю, когда она будет!! В течение дня!! Нет! Не могу!! Я всего лишь переда…
   Тут Галина Дмитриевна почти бросает трубку, дергает головой и машет рукой. Слов у нее больше нет. ))

История 22

Ваня Блимхен, монетка и «ой!»
(зима-весна 1999 года)

   Было время первых Божественных служб, которые по воскресным и праздничным дням стали аккуратно совершаться школьным духовником, архимандритом Иеронимом (Тестиным). Совершаться сразу же после открытия домового Покровского храма.
   Во время одной из таких зимне-весенних литургий Ваня Блимхен стоял в самом конце небольшой школьной церкви, у высокого окна, до половины затянутого белой занавеской, среди неспокойного богомольного гороха, который строем привели на Богослужение.  Стоял и слушал пение приглашенного отцом Иеронимом хора.

   Серенькая косоворотка мышиного цвета, черный ремешок, стягивающий ее на талии, синие, чуть-чуть выпуклые на коленках штанишки и модные толстомордые ботинки иссиня-черного цвета – вот все, во что был одет и обут в тот холодный день Иван Блимхен, или Ян, как называли его дома.

   Вообще это был мальчик небольшого роста, с удивительно чистым, миловидным личиком, на котором светились ясные, светло-серые глаза, обрамленные тонкими лучистыми ресницами. Блестящий миниатюрный носик, небольшие красные губы да бело-розовые щеки лишь усиливали впечатление миловидности. Стриженые же, словно под линейку, над самыми золотистыми бровками прямые светло-русые волосы с двух сторон окаймляли детское личико Вани и ниспадали хорошо расчесанной шелковистой массой чуть ли не до самых его плечей. Все это придавало Ивану Блимхену немалую схожесть с теми почти безупречными отроками, которые до сих пор приветливо-ласково смотрят с картин некоторых итальянских мастеров эпохи Возрождения. Такими яркими и неестественно свежими бывают еще немецкие фарфоровые куколки, продающиеся в канун католического Рождества: их лица всегда подчеркнуто выразительны и при этом как-то женственно мягки, сами же куколки очень опрятно и достойно одеты в шелковые и вельветовые одежды галантного покроя.
   - О избавитися нам от всякия скорби, гнева и нужды Господу помо-о-олимся-я-я!
   - Господи поми-и-лу-уй! – пел хор после очередного дьяконского возглашения.
   Ольга Александровна, Марина Михайловна, Александр Джабраилович и другие преподаватели, присматривая за детьми, одергивая их и грозя им пальцем, посильно участвовали в литургии.
   Наконец все стало тихо и пристойно. Младшеклассники как-то незаметно, сами собой успокоились, перестали толкаться, вертеться, шептаться и, приведенные в должное чувство благоговения, казалось, совершенно свыклись со своим безмолвным положением.   Одному только Ване Блимхену все никак не удавалось оставить суету этого бренного мира, замереть и как следует помолиться.
   В его руках находилась небольшая серебряная монетка. Была она прикреплена к тонкой черной нитке, почти незаметной среди ног мальчишек, и в подходящий момент опущена вниз. Время от времени эта светлая монетка вдруг оживала. Поддернутая ловкой рукой, она начинала радостно веселиться, подпрыгивать и игриво поплясывать у Ваниных ног, над светло-коричневым школьным ковром. Изредка, когда требовалось потеснить наплывавшую скуку, Иван сильнее дергал за привязанную к пальцу нитку, и тогда монетка, обрывая свой мелкий кувыркливый танец, лихо вскидывалась и, мелькая ребрышками, резво взлетала к его выпуклым джинсовым коленкам. Здесь она приостанавливала движение, на мгновение замирала в воздухе, а затем стремительно срывалась вниз и, вращаясь, падала к самому полу, иногда мягко и беззвучно ударяясь в толстый ковер.
   Может, мне изменяет память, но, кажется, Серафим Петропавловский, Максим Трофимов и Саша Пышта внимательно следили за этой Ваниной забавой. Развлечение им, несомненно, нравилось.

   Оно уводило их внимание от известного умозрительного напряжения, предлагаемого службой, и вовлекало в нехитрую игру реального живого действия. Если Ваня успевал подтянуть нитку вверх и тем самым попридержать падавшую к ногам монетку, то монетка скакала еще раз два-три, потом постепенно оставляла признаки жизни и приходила в состояние покоя, из которого неугомонный Блимхен тут же принимался ее выводить.
   Таясь от взглядов классных руководителей и учителей, рассеянных по храму, он старался мерно, без всякой торопливости раскачивать ее взад и вперед так, чтобы послушная денежка, осваивая все больше и больше пространства, начинала ходить медленным маятником над узорами светло-бурого ковра, вдоль черной подошвы блестящих Ваниных ботинок. К удовольствию всех безгласых соучастников эти затеи Вани не были вовремя обнаружены.
   Да и как не понять Ивана? Скучая на службе, он нашел себе развлечение, которое привлекло не только взгляды Серафима, Максима и Саши, но и взгляды мальчишек-школяриков из младших классов. Личико Вани хотя и имело на себе признаки хитрой настороженности, однако говорило еще о полном удовлетворении тем, что все его друзья принуждены были стоять тихо и ровно, внимая Божественной Литургии, а ему, одному единственному, удалось в своих интересах от всего этого благополучно обособиться.
   - Блимхен! Ваня! Ты что делаешь?! Убери! Быстро! – махнул я рукой, подходя к Ивану.
   - Ой! – пугливым зайчиком отозвался Ваня и заморгал своими выразительными глазами, смекнув, что ему сейчас будет несдобровать.
   Петропавловский Сима, окинув коричневым взглядом меня и Блимхена, тут же серьезно и напряженно переключился на литургию. Саша и Максим последовали его примеру. Блимхен, вжав голову в плечи, быстро стянул нитку и, скомкав ее в кулачке, отправил спутанный черный комочек с белой монеткой в карман своих мятых штанишек. Надо полагать, до случая… Весело, Ваня, тебе жилось... ))

____________

Ян Блюмхен 
21 ноя. 2009 г.

   - Большое спасибо! Очень приятно было вспомнить, особенно в вашем исполнении.
К счастью или к сожалению, но я до сих пор не могу сконцентрироваться на одном деле, и с радостью готов отвлекаться на все подряд. =)

Олег Валерьевич Евдокимов 
22 ноя. 2009 г.

   - Ну, Иван, (или Ян?) бывает! )) Вначале возмутило, затем смешно было. Я эту историю рассказывал потом учителям... )) Где ты сейчас?

Ян Блюмхен 
22 ноя. 2009 г.

   - В Санкт- Петербурге. Учебу закончил, теперь работаю. Авторские декоративные покрытия (для интерьеров) придумываю и наношу.

Олег Валерьевич Евдокимов 
22 ноя. 2009 г.

- Помоги Господи )) Творчество интересное.

____________

История 23

На скамье
(осень 1999 года)

   Темная лестничная площадка между вторым и третьим этажами. Дверь в учительскую открыта, однако свет в ней не горит. Никого там нет. На скамье, у тусклого окна, облокотясь о подоконник, одиноко сидит завуч школы Ольга Александровна. Задумавшись, она что-то пишет, пишет, обдумывает и вновь пишет. За окном – пустынное футбольное поле. Противоположный школе дом весь забрызган цветными огоньками.
   Олег Валерьевич, подымаясь по ступеням лестницы (оживленно, с удивлением):
   - Ой! Ольга Александровна, что же вы тут делаете в такой темноте?!
   Ольга Александровна (мрачно):
   - Телегу на Вас пишу. Тетради не проверяете…
   Олег Валерьевич глядит на лист и видит: в самом деле – телега!
   Кто бы знал! Как надоело проверять тетради! А тут еще эта телега… или… Петрова… Телега и Петрова, Петрова в телеге… Н-да… Ну и встреча! ))

История 24

На заре
(1999-2000гг.)

   Когда Наталья Ивановна всерьез решила бороться за возвращение исторического здания, то принялась бесперебойно взывать о помощи и обращаться во все стороны света, ко всем сильным мира сего, в различные инстанции и ведомства. Мы ей помогали. И хотя 90-е годы уже заканчивались и начинали веять новые ветры, однако время золоченого русского авантюризма все еще прочно держалось в сошедшей с ума России. Коммерция и предпринимательство, взяточничество и казнокрадство, торгашество и спекуляция – все это жило своей пестрой, сомнительной жизнью. Жило и клокотало в Петербурге. Желавших получить собственность было не перечесть. И вот в эту-то непростую пору продолжала твориться наша частная школа. Школа Народного Искусства. Невероятно, но факт: поиски покровителей на заре баталий за здание «царицыной школы» заставляли иногда совершать Наталью Ивановну поразительные поступки.  

   Сейчас это звучит почти неправдоподобно, но тогда… О-о-о! Тогда было совсем другое дело. И вот из маленького каменного здания на Витебской стали писаться письма, которые адресовались министрам и архиереям, академикам и докторам наук, Патриарху и Президенту. О школе снимались фильмы, делались репортажи. В прессе нет-нет, да и появлялись небольшие положительные статьи об историческом учебном заведении, основанном самой Императрицей.  

   Попутно в этих статьях проговаривалась мысль о том, что именно эта самая историческая Школа возрождена сегодня на Витебской улице и существует уже не один год. Печатавшиеся статьи повелением Натальи Ивановны скрупулезно собирались и складывались в толстую черную папку, которая хранилась на полке в учительской. Однажды в поисках полезных людей Наталья Ивановна умудрилась даже через третьи руки передать подарок самой Королеве Англии. То, что поехало на туманный Альбион, было, разумеется, красивым, пестрым и в стиле русского фольклорного изыска. То ли поднос, то ли ларец, то ли что-нибудь в этом духе, не помню.

   Через время из Англии пришли вести: Ее Величество, ознакомившись с подношением директора петербургской школы, отказалась принять присланный дар, так как в противном случае Ее Величеству пришлось бы, соблюдая этикет, также преподнести Школе Народного Искусства что-либо в дар.
   Мы, преподаватели, узнав о конфузе, только пожали плечами и посмеялись. И королева, мол, скуповата, и… и… ну и всякое такое прочее!
   Однако желание порадовать Английскую Королеву заставляло Наталью Ивановну быть упорной в вежливости и настойчивой в подарках. Примерно через год, стоя в центре учительской, она вновь сказала:
   - Нам надо еще раз попробовать… Надо… как это сказать… надо подарить Королеве что-нибудь… такое… знаешь ли…
   И Наталья Ивановна с мечтательной полуулыбкой повращала в воздухе кистью руки.
   Вскоре директор Школы Народного Искусства удостоилась вновь передать августейшей особе Великобритании нечто яркое, пестрое и деревянное.
   На этот раз ответ последовал быстрее, нежели в прошлом году.
   - Ее Величество, - сообщал корреспондент, - просит Школу Народного Искусства больше Ее Величество не беспокоить и ничего Ее Величеству не дарить. Подарки приниматься впредь не будут.
   Вот так! Кто бы мог подумать! Как-то недружелюбна оказалась Королева Англии… к своим вдруг обнаружившимся «внучатым племянникам». ))

____________

Сергей Тугаев 
30 ноя. 2009 г.

- Афигеть!

Марина Михайловна Иванова 
30 ноя. 2009 г.
- :)))

Витька " Баца" Яценко 
1 дек. 2009 г.

- Очень порадовало =) Олег Валерьевич, пишите еще =)

Елена Александрова 
1 дек. 2009 г.

   - А вы, Олег Валерьевич, молодец! Столько интересных рассказов! Это лучшая память о школе. У меня тоже в памяти кое-что сохранилось. Как-нибудь я об этом тоже напишу.
- Витя Яценко! Как не стыдно обниматься с девушкой на глазах у учителей! Ай-ай-ай...

Марина Михайловна Иванова 
1 дек. 2009 г.

- Елена Константиновна, вы один глаз прикройте)))

Елена Александрова 
1 дек. 2009 г.

- Да, придётся. Теперь ведь им уже ничего не скажешь. Поздно.

Олег Валерьевич Евдокимов 
1 дек. 2009 г.

- "Было так поздно, что начинало быть рано..." (А.Солженицын))

Елена Александрова 
3 дек. 2009 г.

- Хорошо сказано. Покупаю.

Марина Михайловна Иванова 
4 дек. 2009 г.

- Опоздали )) Уже продано ))

Елена Александрова 
5 дек. 2009 г.

   - Ну, тогда я вспомню случай из школьной жизни.
Одна из наших выставок, посвящённых летней практике называлась "Мы берём в свои руки Крест тяжёлый России". Я не знаю, кто придумал это название, но оно было утверждено. Мне показалось, что оно звучит слишком громко, но возражать не стала. Я начала рисовать большие буквы на тонкой бумаге, из которых постепенно стали складываться слова, а из слов название выставки. Но Н.И. сказала, что бумага должна быть плотная, что всё должно быть солидно, соответственно названию. Я ей попыталась возразить и ответила, что плотную бумагу скотч на стенке не удержит, но всё-таки пришлось переделать, но уже на картоне.
   Прошло дня 2-3, и слова, как я и предполагала, стали отклеиваться от стены. Зайдя однажды утром в храм, я увидела, что слово "Крест" упало. Я приклеила его новым скотчем, но на следующий день упало слово "тяжёлый". Я снова его приклеила, но скоро устала от этого пустого занятия. Почти каждый день слова отклеивались и падали, но не все, а только "Крест" и "тяжёлый".
   Отец Сергий Оржаховский, который наблюдал, как я почти каждое утро после молебна, вставала на стул и усердно клеила непослушный картон, однажды не выдержал и сказал: "Елена Константиновна, не тратьте зря время. Название действительно придумано очень громкое, а ноша слишком тяжела.    Видимо, этот Крест не для ваших рук".
Вот такая интересная история.

Марина Михайловна Иванова 
5 дек. 2009 г.

- Ух ты, спасибо, Е.К.!!!

Елена Александрова 
6 дек. 2009 г.

   - Вот ещё одна весёленькая история, которая произошла в прошлом году, в самом начале учебного года, кажется, в конце сентября или в октябре.

  - Однажды во время уроков прозвучала ПОЖАРНАЯ ТРЕВОГА. Учителя решили, что это тревога учебная и стали выводить детей из классов на улицу. А на улице в это время был проливной дождь! Я выглянула из музея, но выйти из него мне удалось не сразу, так как по лестнице нёсся «табун» детей, сметая всё на своём пути. Я решила переждать и встала у дверей музея, наблюдая за учениками и их реакцией на пожарную тревогу.
   С самого верхнего этажа, из большого класса, Елена Павловна спускалась с первоклассниками. Лица у них были испуганные, некоторые плакали горючими слезами. Они спускались, прижимая к груди самое дорогое, что у них было - их рюкзачки. Никто не захотел расстаться с новыми учебниками и тетрадками, карандашами и пеналами. Это было трогательно. Более того, никто из них не захотел оставить в пожаре свою верхнюю одежду и обувь. Я поняла, что Елене Павловне нужно помочь с выводом малышей на улицу, так как класс большой (16 учеников) и ей одной не справиться с испуганными детьми.
Наконец, выйдя во двор под проливной дождь, они с ужасом стали смотреть на окна школы и ждать, когда же появятся из окон языки пламени. Одна девочка горько плакала. Я, как могла, старалась её успокоить, но всё было бесполезно. Сквозь слёзы она спрашивала: "Где же теперь мы будем учиться?" Мне было её очень жаль, и я начала говорить: "Не плачь, никакого пожара нет! Эта тревога учебная... игра такая!"

   Но ничего не помогало, и слёзы лились ещё пуще, у неё началась истерика. Вдруг другая девочка стала рваться обратно в школу, крича: "Я забыла забрать мешок с тапочками! Теперь они сгорят. Мама меня убьёт, если узнает об этом!" Мы стали её успокаивать, но она тоже забилась в истерике. Это был какой- то кошмар в несуществующем пожаре.
   Реакция учащихся средних классов существенно отличалась от малышей. Они быстро, но сравнительно спокойно, выбегали на улицу. Некоторые из них успевали накинуть куртки и даже взять зонтики, но портфели при этом оставляли в своих классах. Умудрённые жизненным опытом, они понимали, что тревога ложная, и радовались, что под это дело сорвался урок и кое-кто избежал двойки.
   Неистовая радость охватила старшие классы. С радостными криками: "Ура-а-а-а! Школа гори-и-и-и-т!" -  они вприпрыжку выбегали из своих классов, неслись по лестнице и выскакивали во двор под льющийся дождь.
   Никакой дождь им был не страшен. Самое главное, что сорван урок и есть возможность похалявить!   Радуясь, они иногда поглядывали на окна, как и первоклассники, но в их глазах читалось совсем другое: "Ах, если бы на самом деле ...". В их глазах читалась НАДЕЖДА!

   Но не тут-то было! Скоро всё разъяснилось. Пожарную тревогу никто не объявлял. Просто на кухне что-то подгорело, пошёл дым, и сработала сигнализация. После выяснения обстоятельств дела, администрация дала команду всех запускать обратно в школу. Тут произошла обратная реакция. Первоклассники прекратили плакать и радостно пошли учиться. Ученики постарше стали возвращаться, сожалея, что мало удалось посачковать.  
   На старшеклассников было жалко смотреть. Они медленно, все мокрые от дождя, поднимались по лестнице, оставляя свои следы на истоптанных ступеньках… Скоро в школе воцарилась тишина.
   Эпилог.
   В результате ложной тревоги ученики первого класса получили свой первый нервный срыв в нашей школе, ученики средних классов - нечаянную радость, а у старшеклассников эта радость смешивалась с чувством сожаления и горечи несбывшихся надежд.
   P.S. Мой эпилог - это, конечно, шутка, а во всём остальном - чистая правда.

Марина Михайловна Иванова 
7 дек. 2009 г.
)))

- Е.К., думаю, что и в любой другой школе картина была бы такая же, соответствующая возрасту детей... А повару надо "по шапке дать" - зачем шашлыки сжег!!!

Илья Андреевич Курбатов 
8 дек 2009 г.

- С последней строчкой согласен... как шеф-повар считаю неприемлемым ЗжЫЫЫгать щащлык! Как так!? =))))))))

Елена Александрова 
8 дек. 2009 г.

- Если бы это были шашлыки, то с повара высчитали бы за испорченное мясо, а так просто немного поругали за то, что он надымил.

Илья Андреевич Курбатов 
8 дек. 2009 г.

- А кто вообще в помещении делает ЩаЩалЫЫк? - смеется- =) впервые с таким встречаюсь. =)

Олег Валерьевич Евдокимов 
8 дек. 2009 г.

- О! Елена Константиновна! Давайте-ка еще интересных историй...  Побольше! Интересно рассказываете ))

Марина Михайловна Иванова 
8 дек. 2009 г.

- Поддерживаю предыдущих ораторов!!!

____________

История 25

12 лет без перерыва
(1997-2009 годы)

   Наталья Ивановна в молельной комнате на третьем школьном этаже (1997 год): Нашу школу основала русская Царица Александра Федоровна...

   Наталья Ивановна на "Всероссийской конференции", проходившей на базе школы (1998 год): Нашу школу основала Александра Федоровна, Всероссийская Императрица...

   Наталья Ивановна во время Рождественского концерта детям, родителям и гостям (1999 год): Нашу школу основала дивная русская Царица Александра Федоровна Романова...

   Наталья Ивановна на педсовете (2000 год): Нашу школу основала Сама Императрица Александра Федоровна, супруга Николая Второго...

   Наталья Ивановна в учительской (2001 год): Нашу школу основала святая Царица-Мученица Александра Федоровна...

   Наталья Ивановна на одном из уроков Православного календаря (2002 год): Нашу школу основала Александра Федоровна, святая Царица Мученица...

   Наталья Ивановна на выпускном вечере (2003 год): Нашу школу основала русская Царица-Мученица Александра Федоровна...

   Наталья Ивановна во время экзамена по литературе, затем истории, русского языка и проч. (2004 год): Нашу школу основала святая Александра Федоровна, Мученица-Императрица...

   Наталья Ивановна на родительских собраниях в 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10 и 11 классах (2005 год): Нашу школу основала славная русская Царица-Мученица Александра Федоровна...

   Наталья Ивановна в кабинете по телефону (2006 год): Нашу школу... алле... нашу школу основала Александра Федоровна... святая мученица... Императрица...

   Наталья Ивановна в интервью какой-то газете (2007 год): Нашу школу основала Царица-Мученица, святая Александра Федоровна...

   Наталья Ивановна школьным гостям в трапезной (2008 год): Нашу школу основала святая Александра Федоровна, августейшая русская Царица...

   Наталья Ивановна в Покровском храме во время вручения аттестатов выпускникам (2009 год): Нашу школу основала святая Царица Александра Федоровна...

   И, знаете ли, многие слушали эти добрые слова, нередко сами их повторяли, и вот... становилось как-то приятно и тепло на душе, то ли от того, что Сама Святая Царица-Мученица Александра Федоровна сподобилась-таки прийти в начале XX столетия на Витебскую улицу, в дом № 6, и основать в нем нашу школу... то ли от того, что место для школьного здания на глухой Витебской выбирал не кто иной, как Сам русский Император, Святой Царь Мученик Николай Второй... Да что и говорить! Не понятно почему, но, согласитесь, было как-то неплохо, спокойно, интересно даже…

   Однако время идет, и можно себе представить, что дальше все будет очень похоже на то, что уже было, а именно:
   Наталья Ивановна на школьном дворе 14 сентября, в день начала учебных занятий (2010 год): Нашу школу основала Царица Александра Федоровна, Святая Мученица, выдающаяся Просветительница и Педагог...

   Наталья Ивановна в коридоре, на цокольном этаже, учащимся, их мамам, папам и бабушкам (2011 год): Нашу школу основала Александра Федоровна... Русская Императрица-Мученица...

   Наталья Ивановна в городской Капелле в январе, а в Аничкином дворце в апреле (20012 год): Нашу школу основала Александра Федоровна… святая Александра Федоровна, Царица и Мученица...

   Наталья Ивановна из окна школы прохожим (2013 год): Люди, граждане, нашу школу основала Сама святая Александра Федоровна...

   Наталья Ивановна в девятнадцатом письме Президенту Российской Федерации (2014 год): Нашу школу основала Святая Царица Александра Федоровна, Мученица и русская Императрица...

   Наталья Ивановна в двадцать первом письме Патриарху Московскому и всея Руси (2015 год): Нашу школу основала Царица Александра Федоровна, Славная Императрица-Мученица... и т.д. и т.п.

   Но, увы, промыслительно грустные судьбы для ШНИ: дальше Витебской ШНИ не пускать… Увы, пророчество старца Николая с острова Талабска (Залита), очевидно, относилось не к нам. Но напрасны ли были ежедневные детские и учительские молитвы «по соглашению» перед уроками в школьном храме «Покрова Божией Матери в продолжение многих лет о том, чтобы историческое здание вернулось… Кому? Наталье Ивановне? В частные руки? Куда и кому оно должно было вернуться? Ректор Санкт-Петербургского государственного университета Л.А. Вербицкая как-то посетила нашу школу (после письма Натальи Ивановны В.В. Путину) и, беседуя с директором, учителями и учащимися школы на 4-м этаже в большом классе, который сразу за Покровским храмом, ясно дала понять, что историческое здание - это государственная собственность и частной Школе Народного Искусства оно никак не может принадлежать. По распоряжению Натальи Ивановны посещение Л.А. Вербицкой прилежно снималось на камеру для истории. Со словами в поддержку передачи исторического здания высказывались учащиеся девушки-старшеклассницы в белоснежных передниках и исторических платьях, Наталья Ивановна, Александр Джабраилович, который заранее подготовил согласованную с Натальей Ивановной спич для ректора Университета, Олег Валерьевич, вероятно, другие. Не помню. Пусть так! Разумеется, эта встреча ничем для ШНИ не увенчалась. Хотя позже Наталья Ивановна с А.Н. Тепловым посещали еще раз Л.А. Вербицкую, которая в процессе беседы, раздражившись, назвала директора ШНИ нелестным словом и получила от Натальи Ивановны то же слово в ответ. Пусть так. Все это было. Однако возникает вопрос: напрасны ли оказались поезди детей, которые после окончания занятий, из года в год - и так много лет подряд - каждый день добирались от Витебской улицы до станции метро «Нарвская» или «Сенная площадь», а потом ехали на метро до станции «Канал Грибоедова», чтобы подойти к историческому зданию школы, выстроенному Императрицей, и раз-другой-третий с молитвой обойти это здание?! Сколько усилий! Когда же в 2004 году отремонтированное и благоустроенное здание Императрицы Александры Федоровны передали Институту Народного Искусства, даже тогда дети ШНИ продолжали еще долго молиться в храме на Витебской улице и ездить в центр города, чтобы с молитвой обойти «царицыну школу»… Правду сказать, некоторые старшеклассники мне позже признавались, что хотя и обязывались ехать к зданию на молитву, но отнюдь так не делали, симулировали. И нужно ли получать верный ответ на вопрос: есть ли кто-нибудь еще, кроме самой Натальи Ивановны, кто слышал бы слова прозорливого старца о том, что школу «отремонтируют и передадут», как ни раз об этом нам говорила Наталья Ивановна?..

Школа, 2009 год.

____________

Сергей Тугаев 
12 дек. 2009 г.

   - Что-то вспомнилось:
Классе в 11 (а может, в 10) мы показывали что-то очередное историческое про школу. Сменяя друг друга, мы тыкали чем-то в драгоценнейшую модель ист. здания и что-то пытались рассказывать и показывать. Ясное дело текст было учить лень, поэтому бумажка с текстом была положена сзади парочки кирпичей, на которых стояла модель. И вот НИ оказалась сбоку и увидела эту самую бумажку. До сих пор помнится этот грозный взгляд, полный любви и испепеляющего сострадательного понимания ("Бедный, наверно времени не хватило выучить этот занудный текст, не выспался, наверно... и зачем я их так мучаю" - так, наверно, думала Н.И.).

Олег Валерьевич Евдокимов 
14 дек. 2009 г.

   - Точно, Серега, я только сейчас вспомнил, как вы все это р-а-с-с-к-а-з-ы-в-а-л-и, тянули резину про что-то очень серьезное... Тыкали чем-то в идеологический объект, за который шла тогда борьба, и говорили об историческом здании Императрицы. Было дело! Это на третьем этаже, где вы занимались, да? Интересно, текст у кого-нибудь тех ваших речей сохранился?

Сергей Тугаев 
15 дек. 2009 г.

- Ага, на 3 этаже. Текст.... я что-то пытался вещать про то, что на каком этаже ист. здания было.... хотя помню весьма. 

Олег Валерьевич Евдокимов 
20 дек. 2009 г.

____________

История 26

Самый частый и вежливый гость
(2001 год, когда здание ШНИ еще не было перестроено внутри)

   Было это тогда, когда все классы школы и на первом, и на втором, и на третьем этажах являлись еще проходными, и из одного класса, минуя его, можно было попасть в другой, соседний класс. Поскольку коридоров в школе тогда просто не существовало - здание детского сада для учебного процесса изначально не предназначалось, - то и передвигались в нашей школе исключительно через классы. При этом нередко случавшиеся гости, разумеется, не прочь были захватить зрением и слухом те частицы уроков, которые там давались. Мешали ли такие непрестанные хождения, или нет? Конечно, мешали! Но что было делать?!
   И вот, Наталья Владимировна Радулова, бескорыстнейший и добрейший библиотекарь "царской школы", от которой постоянно требовалось то принести из библиотеки какие-нибудь книги, альбомы или журналы, то обратно все это туда отнести, проходя во время урока через 8-ой класс (II этаж), в котором вел я литературу, мне говорила:
   - Простите, Олег Валерьевич...
   При этих словах она старалась побыстрее выскользнуть в белую дверь.
   Через время, в этот же день, вновь повторялось все то же самое. 
   Проходя во время урока через 7-ой класс (I этаж), Наталья Владимировна чуть слышно опять произносила:
   - Простите, Олег Валерьевич...
   И скрывалась за такую же белую дверью, как и в 8 классе.
   После этого Наталья Владимировна, приблизительно, час спустя, проходя во время урока через 11 класс (III этаж), снова негромко передо мной извинялась:
   - Простите, Олег Валерьевич...
   Затем Наталья Владимировна, проходя во время урока через 9 класс (II этаж), почти жалобно шептала:
   - Простите, Олег Валерьевич...
   И исчезала. Дверь беззвучно за ней затворялась.
   - Наталья Владимировна - самый частый и вежливый гость, любит кружить по школе... - только и подумаешь ей вслед, улыбнувшись... ))

История 27

О-о-о-й-е-е-ей… Что вы мне дали…
(ноябрь 2005 года)

   Признаться, был такой период в моей школьной жизни, когда мне нравилось смешить Наталью Ивановну. Потом это прошло. Однако тогда, в ноябрьские ненастья 2005 года, ее смех, который она почему-то некоторым усилием воли чаще сдерживала, нежели давала ему свободный выход, - то ли от обуздания, то ли по какой-либо другой причине, - был грудной, негромкий и в общем-то обаятельный, так что, слушая его, редко кому удавалось не засмеяться или хотя бы в ответ не улыбнуться от души. Несколько осипший, придавленный в порыве радостного удивления голос ее: «Ой, ты даешь! Такое может быть, да, Саша? (обращалась она к Жербину, стоящему рядом)» - и вновь смех, обаятельный и искренний, такие же чудные «бабьи» причитания и при этом открытая доверчивость живого, подвижного лица доставляли мне, не знаю почему, не меньшее удовольствие, чем веселящие ее истории.
   И вот однажды осенью, сидя дома и пролистывая книгу «Страницы жизни петербургского священника», составленную по материалам, собранным батюшкой Владимиром Шамониным, я набрел глазами на один рассказ, который был взят из дореволюционного журнала «Наша старина».
   Прочитав эту историю, я не мог не почувствовать всей описанной невероятной абсурдности, нелепости, словно кремень, высекших из меня искры неудержимого смеха!
   - Что вы там такое ксерокопируете? – приметив на моем лице улыбку, спрашивала на следующий день в учительской заинтригованная Ольга Александровна.
   - Так... кое-что для Натальи Ивановны, - скупо отвечал я и прятал книгу в свою сумку. 
   Мне не хотелось разбазаривать цельность предстоящей веселости, смазывать эту веселость суетой невзрачной минуты.
   По слухам, директор школы должна была вот-вот еще час назад уехать для встречи с какими-то дожидавшимися ее людьми. Действительно, минут через пятнадцать-двадцать, чтобы отдать последние распоряжения, Наталья Ивановна поднялась в учительскую и теперь, одетая в пальто, цепляясь языком за всякую всячину, говорила с кем-то потелефону, одновременно с секретарем и тут же с Ольой Александровной. Просила что-то записать, и сама, склонившись над столом, набрасывала кое-что на бумаге.
   Когда же настало крайнее время для отъезда и Наталья Ивановна, взяв из кресла и повесив на руку черную сумочку, сказала «Оле» прощальное слово-распоряжение, тогда я повернулся для прощания и протянул ей согнутый вдвое листок, на котором был отксерокопирован рассказ «Петр I и Акулина». При этом я сказал:
   - Вот, Наталья Ивановна, посмотрите в дороге. Это любопытно.
   - Что это? – отстраненно спросила она и машинально опустила в черные отверзшиеся губы своей сумки белый сложенный лист. 
   - Так, смешное, - ответил я.
   Наталья Ивановна как-то рассеянно и бесцветно поглядела на воздух, в пространстве которого я находился, глубоко и медленно кивнула головой, соображая, ничего ли она не забыла сделать, еще раз кивнула и опять сосредоточилась на Ольге Александровне, секретаре Галине Дмитриевне и на ком-то еще.

   Прошло недели полторы-две. Начался Рождественский пост. Никаких впечатлений относительно Петра Великого и Акулины не было высказано. Я о том не напоминал и не спрашивал, полагая, что Наталья Ивановна про рассказ или просто забыла, или же утеряла его. 
   Пролетели еще недели две, может быть, три. Череда многих мелких событий скучным илом стала наслаиваться в тихих потянувшихся днях. Я уж и сам перестал помнить о смешной истории, считая более важными совсем не веселые истории школьного быта и разные происшествия из жизни учащихся. 
   Но вот однажды днем, когда я находился все в той же учительской, Наталья Ивановна неожиданно вошла в нее и, увидав меня, остановилась и с порога, замахав на меня руками, принялась неостановимо хохотать… 
   - О-о-о-й-е-е-ей… что вы мне дали… А-а-а-ха-ха-ха-ха… Помните, про Петра Первого и… эту… к-как ее.. эту… о-х-о-хо-х… кхе-кхе-кхе.. Акулину… Акулину помещицу!!
   И она рассказала, как вчера вечером, будучи в метро, вошла в вагон, села и от нечего делать раскрыла сумочку и начала в ней перебирать содержимое. Между прочим ей на глаза попались какие-то листы и среди них отпечатанная заметка о царе Петре.
   - Я читала и… а-ха-ха… - восклицала она, - и так смеялась… так тряслась в вагоне, что.. ха-ха-ха… что не знаю, что подумали люди, но я не могла остановиться…
   И Наталья Ивановна, подойдя ко мне, принялась опять неудержимо хохотать. Он махала руками, сгибалась, трясла головой и «по-бабьи» причитала…
   Вот рассказ, вызвавший смех почти у всех, кто впоследствии прочитал эту уморительную историю.

   Петр I и Акулина (из журнала «Русская старина»):

   «К Вологодскому владыке Палладию поступила жалоба на одного сельского иерея, якобы оскорбившего во время погребения одну богатую покойницу. Владыка расследовал дело, и оказалось следующее.
  В каком-то глухом селе Устюжского или Усть-Сысольского уездов умерла богатая купчиха. Родственники покойной пожелали, чтобы батюшка как можно торжественнее справил похороны, за что обещали ему солидную мзду. Между прочим, священнику вменялось в обязанность сказать похвальное слово в честь покойной. Последнее требование поставило батюшку в тупик; он был не мастер говорить проповеди.
   Батюшка пересмотрел всю свою скудную библиотеку, порылся в церковной, но среди различных руководств и епархиальных ведомостей ничего не нашел. Вне себя от волнения, измученный, он идет к дьячку. Дьячок покопался у себя и нашел, что у него уцелела хрестоматия, - единственный памятник пребывания в духовном училище, - а в ней было похвальное «Слово…» Феофана Прокоповича на погребение Петра Великого.
   - Перемени, отец, имена; заместо Петра поставь Акулину, и сойдет все за милую душу, -посоветовал дьячок обрадованному иерею.
   И вот это-то злополучное «Слово…» Феофана Прокоповича и было торжественно произнесено священником в несколько переделанном виде.
   - Кого мы, о, россияне, погребаем, -патетически восклицал иерей, взывая к родственникам.
   - Что видим, что делаем? Рабу Божию Акулину погребаем! О трепещи, Россия! О, лютой нам язвы?! Аки Самсон явилась она миру и удивила мир. Кто Россию в сонм держав великих сопрягл?     - вопрошал смиренный иерей родственников покойной: - она, раба Божия Акулина! Кто в Европу прорубил окно? Все она же, раба Божия Акулина! Кто издал мудрейшие законы? Кто в России утвердил искусства, науки, просвещение? Да она, раба Божия Акулина!

   Начало похвальной речи было сказано с сильным драматическим подъемом; родственники млели от удовольствия, слыша публичное восхваление заслуг покойной пред отечеством. Но среди речи, когда совершенно увлекшийся батюшка, читая по тетрадке, стал рассказывать, как раба Божия Акулина всю жизнь с потешными возилась, получилось другое впечатление. Дело в том, что почившая отличалась безукоризненной нравственностию, а если и «возилась», то больше с монахинями, а не с потешными.
  Батюшка, однако, не замечал неудовольствия и, окончательно увлекшись, воскликнул:
  - А во Амстердаме до того была скромна, что с матросами делила ложе свое!
  Поздно спохватившегося батюшку прервал шум обиженных голосов, и тщетно старавшийся проповедник не только не был вознагражден, но на него была подана жалоба владыке Палладию (впоследствии митрополиту Петербургскому), и только вмешательство последнего спасло иерея от уголовного преследования.
  Рассказанный случай, быть может, не чужд и анекдотического характера...»

  И смеялась Наталья Ивановна, смеялась, смеялась, смеялась! 
Бывает же такое! ))

____________

Аннет Никулина 
13 янв. 2010 г.

- Оойойо, я под столом от смеха ) а можно еще что-нибудь про наш класс )

Елена ПРЕКРАСНАЯ КОРОЛЕВНА Неговелова 
14 янв. 2010 г.

- Веселых историй очень много было, всего сразу не припомнишь...

____________

История 28

Зубы на полку
(2003-2004 годы)

   Однажды школьный духовник, отец Алексий Успенский, встретив меня в школьном храме Покрова Божией Матери, пожаловался на то, что, не желая быть "под каблуком у директора", остался с тремя тысячами жалования в месяц. При этом он потерял около пяти тысяч рублей, которые давали ему хоть какую-то возможность существовать с матушкой и пятью детьми. Избытки еды, приготовленной к обеду учащихся, отец Алексий также перестал брать с собой домой. 
   Что делать! Мысль о "каблуках" батюшка имел неосторожность высказать отцу благочинному, который осенью 2003 года приходил на совещание в школу, причем высказать в присутствии прихожан-учителей (собирались члены церковной двадцатки) и Натальи Ивановны. Немало сторонников, понимавших значение достойной духовной власти в православном учебном заведении, оказалось у отца Алексия. 
   В натянутых отношениях произнесенные о "каблуках" слова, заявлявшие позицию священника, видимо, стали последней каплей. "Фрейлина Императрицы", как величал Наталью Ивановну другой, ушедший из ШНИ, духовник - отец Иероним, - была речами отца Алексия очень не довольна. После этого злополучного совещания почти все жертвователи как-то вдруг отказали батюшке... 
   Батюшка был печален, тих, но тверд, и спустя время говорил мне в храме:
   - Олег Валерьевич, как же быть... Что мне... зубы на полку положить что ли?!
   Что мог я ему отвечать?

   Прошло еще какое-то время. Отец Алексий перестал преподавать в школе Закон Божий, заметно отошел от дел и принялся, дабы прокормить семью, ездить по городу и совершать различные требы. 
   Когда среди учителей заходила беседа о батюшке, то некоторые из них, которых переживание заставляло быть осведомленными о его судьбе, делились об отце Алексие новостями.
   - И где он? - иногда, прислушиваясь к разговорам в учительской, негромко спрашивала рассерженная фрейлина. 
   Ей отвечали: 
   - Батюшка служит требы. В храме на Красненьком кладбище. А вообще ездит по городу...
   И Наталья Ивановна тихо, с мягкой деланной неуверенностью как-то стыдливо произносила:
   - Видишь, как... рыщет...
   Весной 2004 года, перед Пасхой, в стенах школы отца Алексия не стало.
   Директору каким-то образом требовалось уладить дела относительно батюшки с правящим архиереем, а заодно, если повезет, постараться испросить для школы нового священника.
   Митрополит Владимир принял пришедшую к нему на прием Наталью Ивановну, беседовал о затянувшемся конфликте и, приглядевшись к ней повнимательнее, благословил отца Алексия служить в соборе Воскресения Христова, что на Обводном канале. 
   После этого события постоянного священника у школы, увы, больше не было. Владыка Владимир явил свою волю... (( 

   (Отзыв митрополита Владимира о Н.И., имеющийся у нас, по этическим соображениям не приводим.)

____________

Олег Валерьевич Евдокимов 
23 янв. 2010 г.

   - По поводу удаления рассказа об отце Алексее в группе "Ностальгия ШНИ".
   Правда жизни бывает только одна: истинная правда, сказанная честно и, при необходимости, мягко.    Приукрашивание, ложь ради добренького мнения окружающих, замалчивание из года в год некоторых повторяющихся безрадостных сюжетов, касающихся судеб педагогов, связанных сердечными узами с учениками, - все это невозможно и напрасно скрывать: сюжеты эти уже общеизвестны среди православных христиан Петербурга, и это, как понимаете, не моя заслуга. Каждый из уходивших учителей говорил касательно Школы Народного Искусства и о плохом, и о хорошем. Хорошего было больше! Это мое твердое мнение! Что естественно и закономерно. Что же касается правды вообще, то, уверен, правда не отменима и удалять ее, как это было сделано с рассказом об отце Алексее Успенском, не имеет смысла. Бог все видит и знает, долго ждет, однако больно бьет. Понятно, что тем, кто гнал в последний год батюшку, стыдно и больно. Надо бы им с ним примириться, попросить прощение, а не искать возможность уничтожить память о нем десятков людей...

   Некоторые воспоминания критического характера. В частности, рассказ об уходе из школы ее духовника, отца Алексея Успенского, - грустный рассказ. Ничего не поделаешь! Что было, то, к сожалению, было! 
   Однако этот рассказ удален. Неужели, в памяти о школе в конце концов должен остаться лишь один печатный елей, который, очевидно, никого ничему не научит? Скорби хотят забыть, желают помнить только хорошее, что по-человечески очень и очень понятно... Только вот в нашем школьном Покровском храме более четырех лет кряду, с 2004 по 2008 гг. - самых сложных, драматических лет, - мироточила икона святой Царицы-мученицы Александры Федоровны. Христиане знают, что иконы мироточат к скорбям. Эти скорби в школе и были, как, впрочем, были и радости... 
   Что же, может быть, спрячем тогда подальше мироточивый образ Царицы и оставим одни только радости. Нонет! Ведь это будет ложь! 

   Считаю, что удаление из рубрики рассказа об отце Алексее Успенском - неправильное дело, дело нечестное... ПЕЧАЛЬНО!!

   Но как встревожились, однако, некоторые из-за 10% грустных сюжетов о школе!!

____________

История 29

Они нам пригодятся
(приблизительно, осень 2001, 2003, а также 2009 года)

   Однажды Ольга Александровна вошла в учительскую, где ее дожидались около десяти-двенадцати преподавателей и принялась ратовать за правое дело. После решения директора продолжить борьбу за «возвращение исторического здания Школы» она с возбуждающим оптимизмом так исполнила распоряжение Натальи Ивановны:
   - Все! Все посылаем телеграммы Путину: «Москва. Кремль. Президенту Владимиру Владимировичу Путину…» В телеграмме пишем…
   И далее Ольга Александровна еще раз рассказала нам, что нельзя допустить, чтобы историческое здание использовалось не по назначению, что требуется сделать все от нас зависящее, чтобы в Царской Школе возродились обучение и воспитание детей, чтобы стали проходить богослужения, чтобы начали преподаваться ремесла и так далее и так далее... То есть, проще говоря, как-то надо было умудриться сделать так, чтобы это истерзанное и поруганное, как память о святой Царской Семье, но бесконечно славное здание перешло, как я тогда понимал, в частное, то есть «наше», владение и чтобы мы в него в конце концов вселились. Так думали многие!
   Наивность всегда светла и красноречива, она рука об руку идет с вдохновением и бросает на подвиги!
   Надо сказать, что прекрасное «царицыно здание», возвышающееся апельсиновыми руинами в самом центре Петербурга, между Марсовым полем, Михайловским сквером и Конюшенной площадью, напротив православного храма Спас-на-Крови, вызывало немалое вожделение сразу нескольких экономически влиятельных сил, которые традиционно хищно охотились за ценной городской недвижимостью.
   Поэтому требовалось что-то срочно предпринимать, и Наталья Ивановна, советуясь с «знающими людьми», предпринимала: писала, звонила, встречалась.
   Однако обещаний В.В. Путину наподобие тех, что давались президенту Ельцыну – осуществить реконструкцию здания, расположенного на Набережной канала Грибоедова дом 2, «за счет собственных, внебюджетных источников финансирования»^[4] - школа на Витебской, кажется, уже не давать остерегалась, не могла не остерегаться. (Если не так, то меня поправят.)
   Теперь же было все гораздо и проще, и сложнее. Больше, наверное, сложнее… 
   - Квитанции, подтверждающие, что телеграммы отправлены, - говорила Ольга Александровна учителям, - приносим в школу. Все. 
   А потом, помедлив пару секунд, с мрачноватой полуулыбкой добавила:
   - Они нам пригодятся!
   Отправка телеграмм, разумеется, касалась не только педагогов. 
   Все выслушали и стали расходиться. 
   Бумажная метелица, сотканная из нескольких десятков телеграмм, вдохновленная петербургской школой на Витебской, должна была тонкой ленточкой немедленно потянуться в Московский Кремль, на стол к Президенту. 
   Многие из нас тогда надеялись, что историческая Школа вот-вот вернется к «продолжателям» «царицыного дела». Вспоминали слова прозорливого старца, отца Николая Гурьянова, проживавшего на острове Залит, которые обещали благополучный исход ведущейся борьбы.

   Эти слова, словно светлый звон золотого колокольчика, однажды принесла в школу на Витебской и передала нам Наталья Ивановна. Сама она в те времена, казалось, буквально горела верой в скорый успех возвращения поруганной Царицыной Школы. Изредка наш директор напоминала это незабываемое предсказание, оно мобилизовало нас, мы –учащихся и даже некоторых родителей. Обнадеживающие слова старца заключались в том, что «школу отремонтируют и отдадут…» .
   Было волнительно и интересно. Я уточнял: 
   - Отдадут нам, именно нам?... 
   - Да, - отвечала Ниталья Ивановна, - нам! 
   И все становилось на свои места, сомнений тогда у меня не было.
   Разговор этот происходил в Покровском храме на Витебской 6.
   Мы, учителя, преподаватели, надеялись на то, что вот-вот выйдет какое-нибудь постановление, распоряжение, указ - и все станет вдруг ясно и хорошо. Все произойдет так, как надо.
   Честно говоря, был период, когда я лично готов был работать в историческом Доме на Грибоедовском канале разнорабочим. Зная настроения Марины Михайловны, Александра Николаевича Теплова, Александра Джабраиловича, Ксении Вуколовны, Ольги Александровны и многих других коллег и друзей, я просто был уверен, что в них живет похожее чувство! Мы ходили вокруг Школы крестными ходами (отец Кенсорин Федоров, отец Алексей Успенский, учащиеся, преподаватели, родители). Проникали под разными предлогами внутрь самого здания (Марина Михайловна и я), чтобы разведать, что же там, внутри, среди гор мусора из обрушенных перекрытий и сокрушенных лестниц, начали делать строители, приступившие к ремонту разбитых и изувеченных коридоров, залов и комнат. Прятали тонкие ламинированные иконки святой Царицы-Мученицы Александры Федоровны в помещении Покровского храма, а также в дупле старого толстого дерева, что росло во дворе исторической школы, над блестящими водами реки Мойки (Наталья Ивановна и, кажется, Александр Джабраилович).
   Самостоятельно, после уроков, движимые внутренним чувством, приезжали вечерними часами и обходили с молитвой уже огороженное и недоступное для «посторонних людей» историческое здание (учителя и влекомые ими ученики дежурного класса). Писали о Школе статьи и издавали их в небольших юбилейных сборничках. Делали посвященные Школе выставки. Печатали фотографии, на которых запечатлевались многие добрые и милые лица, участвовавшие во всех этих событиях. Не знаю, понимали ли серьезность и важность момента учащиеся ШНИ? Однако они были с нами… <…>

   - Да, Ольга Александровна, - хотелось мне сказать годы спустя, - «они нам пригодятся», эти телеграммы! Они не пропадут! Не истлеют! Не забудутся! Потому что в них живут простодушные прекрасные мечты и желания той самой живой одухотворенной связи с теми самыми чудными царскими временами, когда Император Николай II и его Августейшая Супруга в самом центре Петербурга, у слияния двух речек, решили выбрать место для строительства своей небывалой еще на Руси Школы с благоустроенными классами, просторным и уютным храмом в честь праздника Покрова Божией Матери, той самой связи, когда они, незабвенные Император и Императрица, обдумывая свое просветительское начинание, присматривались к зодчим и архитекторам, вдумчиво изучали кандидатуры для приглашения в Школу будущего духовника – в конечном итоге выбор пал на доброго батюшку, отца Константина Титова, - и талантливой художницы, этнографа - ею оказалась Варвара Петровна Шнейдер, назначенная высочайшей волей Царицы попечительницей Школы… 
   Что сказать? Намерения наши были светлы. 
   В те отдаляющиеся уже от нас времена борьба за историческое здание делала нас лучше, бодрее и славно нас соединяла!
   Однажды осенью, года два-три спустя, проходя мимо здания исторической Школы, я увидел небольшой куст сирени, испуганно росший в углу школьного двора, со стороны грибоедовского канала. Никогда раньше я не обращал внимания на этот куст. Теперь же он бросился мне в глаза. Какой он был! Из самого здания доносился тогда сильный шум: визг металла, стук отбойных молотков, натужные крики людей в оранжевых касках - там шли строительные работы; кругом во дворе беспорядочно лежали желтые тесаные доски, куски черного брезента, битые кирпичи, зеленые железные бочки, землю сплошь пропитывал белый едкий раствор, по ней, через лужи, тянулись грязные толстые провода внутрь здания. Пожелтевшие листья притаившегося и собиравшегося умирать куста были густо перемазаны засохшей известью и какой-то бурой, ржавой маслянистой краской. На ветру они почти не шевелились, не дышали. Прошло какое-то время, и сирень оказалась выкорчевана нанятыми строителями… Начинался новый период.
   Однако как же слова старца относительно судеб Школы? 
   - Передадут, - подумалось мне тогда, - обязательно передадут…  Вот только… когда и кому?
   2004 год расставил все на свои места! Господь благоволил отремонтировать, благоустроить и передать наследие Императрицы в иные руки! Институт Народного Искусства с действующим храмом Покрова Божией Матери открылся на Набережной канала Грибоедова, в доме № 2. Здесь стали обучаться студенты и студентки различным наукам, искусствам и ремеслам. Правящий архиерей, Владыка Владимир, явил свою волю: благословил протоиерея отца Михаила Петропавловского (тогда еще клирика Владимирского собора) совершать еженедельные богослужения в отремонтированной Покровской церкви, для которой по чертежам ректора Валентины Федоровны Максимович был изготовлен однорядный иконостас. В этом иконостасе святого образа Царицы Александры Федоровны нет - словно не она стояла у истоков основания этого дивного храма, - но есть образ святой Людмилы, Мученицы Чешской, являющейся небесной покровительницей супруги В.В. Путина – Людмилы Путиной. Именно она, посещая однажды воскрешенную из руин Царскую Школу, на вопрос В.Ф. Максимович, восстанавливать ли церковь или на ее месте сделать что-либо другое, ответила коротко и ясно: «Да. Восстанавливать». Так икона святой Людмилы Чешской появилась в иконостасе храма исторической Школы.
   Окончена ли история борьбы за историческое здание, будет ли ее продолжение – Бог весть! 
   Только и поныне учащиеся ШНИ на Витебской, согласно составленному для них графику дежурства, приезжают к бело-апельсиновому Институту Народного Искусства, отражающемуся в водах двух слившихся речек, и обходят историческое здание с молитвой… 
<…> 
2009 г. 
________________

Марина Михайловна Иванова 
28 янв. 2010 г.

   - Ох, О.В., спасибо! Как тонко вы все передали в этом сюжете!!! Прямо нахлынули воспоминания... Да, мы все время верили, что здание отдадут нам. Был такой момент, что ШНИ могла стать школой при Университете, но тогда бы она потеряла свою самостоятельность... Выбор был сделан... Главное, что в результате многолетней титанической работы Н.И. и молитв сотрудников, учителей и учеников, спасение исторического памятника на кан. Грибоедова д. 2 состоялось. 

   - А молодые руководители ШНИ, которые через два года там появятся, продолжат начатое дело.

Илья Андреевич Курбатов 
28 янв. 2010 г.

- Да… помню, как я принес два листа с подписями Н.И., на что она удивилась сильно и так обрадовалась, что я аж испугался... Два дня потом ходила по школе и всем в пример меня ставила... Это, наверное, единственный случай и последний.  =)  Хотя нет. Помню, на какой- то праздник я пел военную песню. Это так тронуло Н.И. и Марину Михайловну, что они со мной пели ее.. Особенно припев… Пока писал тут, вспомнил, что за песня..  «Последний бой, он трудный самый!» Во!

Олег Валерьевич Евдокимов 
28 янв. 2010 г.

- Какими подписями?

Илья Андреевич Курбатов 
28 янв. 2010 г.

- Чтоб нам здание отдали.

Гавриил Гусейнов^[5] 
31 мар. 2010 г.

   - Вспомнились постоянные батлы возле трапезной, перед едой...) Мы вечно шумели, тусили возле мед. кабинета на двустворчатой лавочке, либо возле телефона, который становился раскалённым)))… Пили воду из пластмассовых стаканчиков у графина. )
  Зачастую выходила Ксения Вуколовна, требуя тишины. Кропили нас святой водой, чтобы угомонились)).. 
  Перед едой «Отче Наш…» иногда перепевали, потому что кто-то не пел (изможденный уроками и футболом) или смеялсо)… У всех за столом были свои места, попробуй сЯдь на чужое! Мальчики супротив девочек. Неудачливые дежурные ученики сменяли дежурного учителя за чтением^[6], потом доедали как могли и что могли))).. Иногда чтение становилось наказанием за разговоры за столом.
все было замечательно

Прошли годы

Гавриил Гусейнов 
2 янв. 2020 г.
- Как Вам хорошо, преподаете в православной школе, таким замечательным ребяткам, смотрю фотографии в группе школы и вижу прекрасные лица! Душа радуется

- Как вы относитесь к тому, чтобы отдать детей в обычную общеобразовательную школу?

 Олег Валерьевич Евдокимов 
2 янв. 2020 г.

   - Думаю, Гавриил, надо помолиться Богу и узнать, насколько учительница в общеобразовательной школе хороша, добра. Она не должна учить страхом, раздражением - это калечит маленького ребенка, но одновременно учительница обязана быть требовательной, качественно обучать. Школа не может съедать много времени из-за дальней к ней дороги, ребенок не может быть утомляем дорогой настолько, что у него не останется времени на полноценный отдых, общение со сверстниками и прилежное выполнение домашних заданий. Для 1-4 классов важно, какая именно учительница станет обучать твоих детей, ведь учительница будет вести все уроки у малышей и, стало быть, полдня будет находиться с ними в общении. В этом случае  ребенок не сможет не впитать ее психологического облика со всеми его достоинствами и недостатками. Поэтому хорошо бы найти для ребенка такого педагога, который бы давал его душе больше нравственной пользы, а не вреда. После окончания младшей школы можно отдать ребенка в ту школу, где есть хорошая атмосфера вообще, так как дети станут обучаться у разных учителей. Но в школе с низкой культурой ребенку делать нечего. Нечего делать русским детям и в той школе, в которой более 7-10, а то и 15% детей национальных меньшинств С-Петербурга. Как правило, там, где сильное образование, таких детей очень мало. Но главное, Гавриил, какое внимание воспитанию вы уделяете в своей собственной семье. Ребенок требует многого времени, и на это скупиться нельзя: необходимо беседовать с ним о его друзьях, учебе, учителях, классе, товарищах и о тех одноклассниках, которые с ним не ладят, о поступках, событиях, разных мероприятиях. Словом, вести с ребенком уважительный и умный диалог. Хорошо бы вместе с ребенком и отдыхать, и гулять, и ходить в храм, учить его исповедоваться, Причащаться, научать с тихостью и доверительностью вере, различению грехов и страстей (но только тогда, когда всему этому настанет черед - здесь нельзя опережать время!), вместе посещать гостей, обсуждать разные темы по-христиански. Проще говоря, надо жить с ребенком его жизнью, особенно в тот период, пока он доверчиво ориентируется, опираясь, благодаря своему малолетству, на вашу с женой волю. Согласие ребенок должен наблюдать и между вами, мужем и женой, проблемные вопросы при детях не надо обсуждать, если они, тем более, обсуждаются с горячностью и раздражением... Словом, школа - это не только место казенного обучения, но прежде всего ваш дом, ваша семья! И смотрите, конечно, что получается... 

Гавриил Гусейнов 
2 янв. 2020 г.

- Спасибо большое!!!

++++++++