Сценарий литературно-музыкальной композиции "Глоток свободы", посвященной Году Российской истории
классный час (10 класс) по теме

Сценарий литературно- музыкальной композиции,

посвященной Году Российской истории

Свет медленно заполняет сцену. У правого портала стол, на нем подсвечник, гусиное перо, лежащие в беспорядке бумаги, книги. У левого портала - экран.

Звучит «Патетическое трио» М. Глинки

Рассказчик ( на фоне музыки) читает:

«Сказание о декабристах становится все больше и больше торжественным прологом, от которого все мы считаем нашу жизнь, нашу героическую генеалогию». Так писал в «Полярной звезде» в 1862 году Александр Иванович Герцен…  В этом же году в журнале «Колокол» Герцен так сказал о декабристах: «Что за титаны, что за гиганты, что за поэтические и что за сочувственные личности!...Это какие-то богатыри, кованные из чистой стали с головы до ног, воины сподвижники, вышедшие сознательно на явную гибель, чтобы разбудить к новой жизни молодое поколение… да, это были люди!»

Музыка усиливается, на сцену выходят актеры.

Рассказчик: Поэт-декабрист Кондратий Федорович Рылеев.

(На экране - высвечивается портрет К.Рылеева)

Актер (от лица Рылеева):

Известно мне: погибель ждет,

Того, кто первым восстает

На утеснителей народа,-

Судьба меня уж обрекла.

Но где, скажи, когда была

Без жертв искуплена свобода?

Рассказчик: Павел Иванович Пестель- автор программы республиканского  устройства России.

(На экране - высвечивается портрет П. Пестеля)

Актер (от лица П. Пестеля):

Настоящая моя история заключается  в двух словах: я страстно любил Отечество, я желал его счастья с энтузиазмом!

Рассказчик:  Петр Иванович Каховский

(На экране - высвечивается портрет П. Каховского)

Актер (от лица П. Каховского)

Для Отечества я всем готов жертвовать!

Рассказчик:  Михаил Павлович Бестужин - Рюмин.

(На экране - высвечивается портрет М. Бестужина-Рюмина)

Актер (от лица М. Бестужина-Рюмина):

Теперь настало время освобождения народа…  Взгляните на народ, как он угнетен…

Рассказчик: Сергей Иванович Муравьев-Апостол

(На экране - высвечивается портрет С. Муравьева-Апостола)

Актер: (от лица С. Муравьева-Апостола)

Ополчимся против тиранства! Отвратим раболепство! Выберем новых апостолов из простого народа, а не из знатных господ! Подвигом этим очистимся, и горе тому,  кто нам воспрепятствует! Как вялую траву- с поля вон!

Рассказчик:  

-Не просто понять, какая сила соединила  этих людей, сделала их участниками одного движения. Безусловно, какую-то роль сыграли семьи. Но взгляды будущих декабристов формировались не только в кругу семьи. Очагами вольнодумия были лучшие учебные заведения страны.  В Московском Университете учились около 40 декабристов. Училище Колоновожатых – школа для  обучения молодых офицеров, выпустило 24 декабриста. Наконец, знаменитый Царскосельский Лицей.

Рассказчик листает книгу.

-Гроза 1812 года стала еще одним университетом для первых русских революционеров. «Мы -дети 1812 года!»,- эта фраза декабриста Матвея Муравьева- Апостола стала хрестоматийной.  Среди декабристов немало героев Аустерлица и Прейсиш- Эйлау, Бородина, Кульма и Лейпцига.

(Звуки разрывов снарядов, звон сабель, картины битв)

И вот герои возвращаются на Родину.

(Тревожные аккорды)

-Крепостничество, военные поселения, аракчеевские гонения- вот что увидели солдаты и офицеры, вернувшись на Родину, освободив Европу от наполеоновских войск. Россия, стонавшая под ярмом крепостничества, оставалась прежней.

(Тревожные аккорды)

-Царь в специальном манифесте, объявил награды разным сословиям. «Народу же нашему,- писалось в манифесте,- вознаграждение воздастся от Бог»

(Затмение. Прожекторы высвечивают трех чтецов)

1 чтец:

Раненым медведем мороз дерет,

Санки по Фонтанке летят вперед.

Голос остер полосатит снег,

Чьи это там голоса и смех?

2 чтец:

Руку на сердце свою положа,

Я тебе скажу: ты не тронь палаша!

Силе такой становясь поперек,

Ты б хоть других - не себя поберег!

1 чтец:

Белыми копытами лед колотя,

Тени по Литейному дальше летят.

3 чтец:

Я тебе отвечу, друг дорогой!

Гибель не страшная в петле тугой.

Позорней и гибельней в рабстве таком

Голову выбелив, стать стариком.

Пора нам состукнуть клинок о клинок:

В свободу сердце мое влюблено!

Сцена освещается полностью.

На сцене актеры, исполняющие роли декабристов. Общий шум, оживление

Голоса:

-Пусть председательствует Волконский! Он старше нас!

-Якушкина! Орлова!

-Алексашу Раевского! Раевского!

Актер (от лица Раевского):

 Итак, кто хочет высказаться?

Актер (от лица Давыдова):

-Я не буду повторяться, только хочу предостеречь вас от опасности пересаживать французские идеи на русскую почву. Русский народ пойдет своим особливым путем. Не надо тянуть его к свободе насильно.. Не зовите к мятежу… Россия еще не созрела для свободы!

Актер (от лица Якушкина):

-Вздор! «Не созрела для свободы!». Это все равно, что рассудить о людях, между снегов, в вечной ночи живущих, что они не созрели для того, чтобы видеть солнце и греться на солнце!

Актер (от лица Давыдова):

-И вы сами, первые глашатые свободы, поспешая утвердить ее, безумными замыслами рискуете в корне погубить вес дело. Ведь вы же знаете, что император не посчитается с вами.

Актер (от лица Орлова):

- И даже не император, а Аракчеев.

Актер (от лица Басаргина):

- Так что же, так и оставить народ в длительной летаргии?

Актер (от лица Якушкина): (гневно)

-Разбудить народ! Растолкать его, чего бы это не стоило – вот наш долг перед Родиной!

Актер (от лица Басаргина):

-Якушкин прав. Если народ не сумеет найти сам путь к благополучию, наш долг -  указать ему этот путь. Наш народ не сумеет управлять - мы научим его! Мы все сделаем во имя его и для него!

Актер (от лица Якушкина):

- И если пушечный гром понадобится, чтобы прогнать этот страшный слн- я бы первый зажег фитиль!

Все замирают.

На экране проецируется слайд картины Г. Ивановского «Московский заговор декабристов»или картины К. Гольдиштейна «Так будет же республика!»

Свет на рассказчика. В его руках - томик  Пушкина.

Рассказчик:

-И, конечно же, трудно, невозможно представить себе декабристов, этих передовых, замечательных людей без А.С. Пушкина.

Пока свободою горим,

Пока сердца для чести живы,

Мой друг, Отчизне посвятим

Души прекрасные порывы!

Товарищ, верь! Взойдет она,

Звезда пленительного счастья!

Россия вспрянет ото сна,

И на обломках самовластья

Напишут наши имена!

Он был другом декабристов, он разделял все их идеи, чувства, мысли.

Актер (от лица Волконского)

Если бы мы ценили лиру Пушкина только за ее сладкозвучность, быть может. Мы бы и прияли поэта в наши ряды. Но вы знаете, как ценна  для наших целей  каждая строка, направленная против деспотизма. Его свободолюбивая поэзия разносится по всей России, волнует, зажигает души. Вот почему для нас Пушкин-поэт ценнее Пушкина- члена Тайного общества.

(Луч прожектора скользит по лицам декабристов)

Актер  (от лица Рылеева)

Увы, куда не брошу взор-

Везде бичи, везде железы,

Законов гибельный позор,

Неволи немощные слезы.

Актер (от лица Якушкина):

Увы, куда не брошу взор-

Везде бичи, везде железы…

Актер (от лица Муравьева- Апостола):

Хочу воспеть свободу миру,

На тронах поразить порок…

Актер (от лица Каховского)

Самовластительный злодей!

Тебя, твой трон я ненавижу!

Актер (от лица Орлова)

О, стыд! О, ужас наших дней!

Актер (от лица Пестеля)

Тираны мира! Трепещите!

А вы, мужайтесь и внемлите!

Восстаньте, павшие рабы!

(Затемнение. Громко звучит музыка)

Рассказчик:

-Дворянские  революционеры переходят к решительным действиям: ведут агитацию среди солдат, готовятся захватить или убить царя. Решительный шаг был назначен на 1826 год. Однако Александр 1 внезапно скончался в Таганроге 19 ноября 1825 года. Сметь царя стала сигналом для декабристов.

Звучат аккорды Героической симфонии Бетховена

Чтец:

Глухие гитары, высокая речь…

Кого им бояться и что им беречь?

В них страсть закипает, как в пене стакан…

Впервые читаются строфы «Цыган»…

Тени по Литейному летят назад,

Брови из-под кивера

Дворцам  грозят.

Кончена беседа! Гони коней!

Утро вечера мудреней!

Музыка усиливается. Исполняется отрывок из пьесы Л. Зорина «Декабристы». Сцена ярко освещена. На ней четверо актеров, действующих от лица Рылеева, Каховского, Булатова, Якубовича, Трубецкого.

Рылеев  (пожимая руку вошедшему):

-Славно что вы пришли, князь. Я уже хотел посылать за вами. Случилась беда. Ростовцев отдал письмо императору об обществе. Там есть все, исключая имен.

Трубецкой:

- Дело худо.

Бестужев (входя):

-Господа! прибыл курьер из Варшавы. Завтра войска приведут к присяге новому императору.

Булатов:

-Если так, то медлить глупо.

Рылеев:

-Да, отступать уже нельзя.

Якубович: (Трубецкому):

-Как полагаете действовать, князь?

Трубецкой:

-Надежд, точно мало. Я полагаю, что полки Измайловский, Финлянский, Егерский, возможно, лейб-гренадерский Московский, а также Морской экипаж присягать не будут. Но это одни мечты. Полагаю, что первый же полк, который Николаю не присягнет, должен быть выведен из казарм и идти с барабанным боем к казармам ближнего полка.

Рылеев:

- Надо бы, чтобы лейб-гренадерский завладел арсеналом, а Финлянский-Петропавловской крепостью.

Трубецкой:

-Отнюдь, это разделит силы, полкам нужно держаться вместе.

Бестужев:

-И идти на сенатскую площадь. Надо заставить сенаторов издать манифест.

Рылеев:

-Сергей Петрович! Ей-ей, не дело, чтобы полки шли один к другому То долго будет.

Трубецкой:

-Рылеев! Коли я  обречен званием диктатора, за мной остается последнее слово. И выходить без патронов.

Бестужев:

-А как по нам залп дадут?

Трубецкой:

-Без патронов, господа!

Якубович:

-Ничего, мы и холодными ружьями справимся! Главное- побыстрее кончить с Николаем.  Господа, нас тут шесть человек. Давайте метнем жребий. Кому достанется- тот и убьет Николая.

Трубецкой:

-Так вы хотите начать с убийства?

Булатов:

-Зачем же метать жребий? Вы, Якубович, давно об этом мечтаете.

Все смотрят на Якубовича.

Якубович:

- Признаюсь вам, что я это сделать не в состоянии. У меня сердце доброе. Я хотел убить Александра, против него я дышал мщением. Но быть холодным убийцей я не могу.

Булатов:

- Вот так-то лучше, а то клокотать мы все мастера!

Якубович:

-Объяснитесь, полковник!

Булатов:

-Не зачем, капитан!

Рылеев:

- Стойте, господа! Не время! (Подходит к Каховскому)

Любезный друг! Ты сир на земле. Ты должен жертвовать собой во имя общества.  Убей императора!

Все смотрят на Каховского

Каховский:

- Для блага моего Отечества я готов жертвовать и отцом.

Рылеев обнимает его.

Бестужев:

-Каховский! Я мало вас знал, но сегодня постиг сполна!

Обнимает его.

Рылеев:

-План наш ясен, будем придерживаться его неуклонно!

Якубович:

-Пойдут ли полки?

Булатов:

-Скоро узнаем, не проводить же репетицию!

Рылеев:

-Да, мало видов на успех, но все же  начинать надо.

Булатов:

-Да, наше дело- повести солдат, а кои не выйдет- помереть.

Рылеев:

Что ж, умереть за вольность -есть счастье. Вперед, господа! На Сенатскую площадь!

Актеры подходят к авансцене

Все:

Века шагают к славной цели,

Я вижу их: они идут!

Уставы власти устарели,

Проснулись, смотрят и встают

Доселе спавшие народы!

О радость! Грянул час!

Веселый час свободы!

Звучит «Патетическое трио» М. Глинки

Рассказчик:

-Наступило 14 декабря 1825 года. Этот день войдет в историю как один из самых замечательных страниц. В 9 утра все вожди заговора отправились по своим местам6 в казармы гвардейских полков, на улицы Петербурга.

(на экране- тень Медного всадника, на сцене- чтецы)

1 чтец:

Первыми подняли на восстание и вывели из казарм лейб-гвардии Московский полк братья Бестужевы -Александр и Михаил -и князь Щепкин-Ростовский.

2 чтец:

Под грохот барабанов в 10 час. 30 мин. герои Бородина и Смоленска, великой битвы под Лейпцигом и Бауценом шли к Сенату требовать лучшей жизни.

3 чтец:

Первый мятежный полк вступил на площадь около 11 утра. Офицеры- декабристы построили полк в каре возле Медного всадника.

4 чтец:

К мятежному каре собрались вожди восстания -Рылеев, Оболенский, Пущин, Каховский. Все были в радостном возбуждении.

5 чтец:

Но Николай уже узнал о происходящем.. он немедленно вызвал Первый батальон Преображенского полка, послал своих генералов  в другие гвардейские полки, усилил охрану  и во главе преображенцев двинулся к площади.

6 чтец:

Восставшие стояли и ничего не предпринимали. У них было мало сил- всего 800 московцев.

Рассказчик:

Мятежники были окружены со всех сторон. У Николая собралось уже больше 10 тыс. пехоты и кавалерии. Но начать боевые действия царь боялся. Он прекрасно знал, что многие из солдат сочувствуют восставшим.

7 чтец:

Николай послал к московцам парламентеров, но они вернулись ни с чем.

8 чтец:

Тогда Николай велел конной  гвардии атаковать мятежное каре. Конногвардейцы пошли в атаку, но были отбиты ударами московцев.

1 чтец:

Отбить атаку помогла и  толпа на площади. Люди сочувствовали восставшим, предлагали им помощь.

2 чтец:

На помощь восставшим прибыл гвардейский Морской экипаж и рота лейб-гренадеров.

3 чтец:

Тогда, видя, что силы восставших растут, Николай послал к ним  митрополита Серафима. Тот сразу вернулся. «Обругали и прочь послали»,- сказал он.

Шел третий час восстания.

4 чтец:

Возле Медного всадника стояло уже 3 тысячи человек. Можно было начинать действовать.

5 чтец:

Но ни полковника Трубецкого, ни его помощников Булатова и Якубовича на площади не было. Они изменили своему долгу.

Рассказчик:

Было около 4-х часов, а сумерки уже окутывали площадь. Николай боялся наступления темноты, т.к.  к мятежникам могли присоединиться другие войска. Он приказал стрелять картечью.

Шум выстрелов. Проецируется слайд картины К.И. Кульмана «Восстание 14 декабря 1825 года на Сенатской площади»

6 чтец:

Из воспоминаний Михаила Бестужева: «Сабля моя давно была вложена, и я стоял, повторяя слова Рылеева, что мы дышим свободою. Я с горечью видел, что это дыхание … походило  более на храп умирающего. Вдруг мы увидели. Что полки, стоящие против нас, расступились на две половины, и батарея артиллерии стала между ними с развернутым зевом. Выстрел грянул. Толпа не шелохнулась. Другим выстрелом в самую середину массы повалило  много безвинных. Последовал третий выстрел. Много солдат моей роты упали и стонали. Прочие бежали к Неве»

7 чтец:

Михаил Бестужев хотел выстроить полк и по Неве идти к Петропавловской крепости, захватить ее и там собрать восставших.

8 чтец:

Но поставленная на набережной пушка разбила лед. Московцы стали тонуть.

Рассказчик:

-Так и не удалась эта попытка продолжить сопротивление. Сразу же началась охота на декабристов. По всему городу шли аресты.

(Затмение.  Луч прожектора - на рассказчика)

Рассказчик:

-Власть торжествовала. Ей казалось, что у нее в руках все: декабристы, их мысли, их планы. По- разному вели себя заключенные в  одиночках Петропавловской крепости. Некоторые-твердо, невозмутимо, Лукин, Пущин, Якушкин - насмешливо, другие- с чрезвычайной откровенностью. После полугода допросов, очных ставок, увещеваний, угроз, 6 июня 1826 года царь назначил Верховный Уголовный суд. Суд приговорил:

К четвертованию - пятерых;

К отсечению голов-31,

К вечной каторге-19;

К каторжным работам на 15 и более лет-38;

В ссылку или в солдаты- 27.

Желая показать себя не мстительным, а милосердным, Николай I  уменьшил наказание всем, кроме пятерых, приговоренных к смертной казне,  поставленных вне разряда.

(Луч прожектора высвечивает различной высоты колонные, разбросанные по планшету сцены. На каждом- графическое изображение  портретов одного из казненных декабристов: Рылеева, Пестеля, Бестужева, Каховского, Муравьева-Апостола. Звучат аккорды патетической сонаты Бетховена)

Голос рассказчика:

Жить всем пятерым оставалось несколько часов. После 12 ночи священник стал в последний раз обходить  камеры кронверкской куртины.

Луч прожектора останавливается на изображении Каховского. Актер, исполняющий роль Каховского, в тяжелом арестантском халате, в кандалах выходит из-за колоны. Слышны тяжелые шаги, скрип открываемой двери. Входит священник.

Каховский:

Пора?

Священник:

Не хотите ли, Петр Григорьевич, в эти скорбные и  грозные минуты позаботиться о спасении души?

Каховский:

Почему грозные? Я не боюсь умереть. Преступление для блага Родины есть не грех, а подвиг.

Луч останавливается на  изображении Рылеева.

Священник:

Сын мой! Нуждаетесь ли вы в моем последнем увещевании?

Рылеев:

Слышишь ли, отец, звук моего сердца? Слышишь, оно не бьется сильнее обычного… Ну, я готов.

Луч останавливается на изображении Бестужева и Муравьева-Апостола.

Голос рассказчика:

Бестужева и Муравьева «неизреченною милостью» того, кто распоряжался последними  часами осужденных, поместили в один каземат.

Бестужев:

Просто удивительно, как твое присутствие успокаивает меня, Сережа! Ты не признаешь это за малодушие?

Муравьев:

Нервы у тебя слишком чутки… перед народом, который увидит нас, когда мы пойдем на эшафот, я уверен, что ты будешь держаться так,  что станет ясно: если для блага России нужна наша смерть, мы с радостью  расстанемся с жизнью.

Бестужев (обнимает его):

Как ровно бьется твое сердце, Сережа!

Луч останавливается на изображении Пестеля

Священник:

Не желаете  ли облегчить душу, господин Пестель?

Пестель:

Чем?

Священник:

Верите ли в загробную жизнь?

Пестель:

Вспомните, господин священник, Гегеля: «Если порываясь к солнцу, затем. Чтобы скорее созрело счастье человечества, вы утомились,и то хорошо.  Тем легче мы будем спать». А спать мне сейчас хочется гораздо больше, чем жить, уверяю вас, святой отец.

Луч прожектора высвечивает изображение  декабристов и актеров, стоящих рядом с ними. Лица их суровы.

Рылеев:

И все же там, на Сенатской площади прогремел  великий гром российской вольности! Пусть мы обречены ей в жертву, грядущее поколение  довершит начатое нами. Я их приветствую! Я их вижу! Новые всходы посеянных нами семян вольности!

Пестель:

Да будет так!

Все:

Да будет так!

В полную силу звучит песня на слова К. Рылеева

в обработке Шебалина «Ермак»

Ревела буря, дождь шумел,

Во мраке молнии блистали.

И беспрерывно гром гремел,

И ветры в дебрях бушевали.

И беспрерывно гром гремел,

И ветры в дебрях бушевали.

Ко славе страстию дыша,

В стране суровой и угрюмой,

На диком бреге Иртыша

Сидел Ермак, объятый думой.

На диком бреге Иртыша

Сидел Ермак, объятый думой.

Товарищи его трудов,

Побед и громкозвучной славы,

Среди раскинутых шатров

Беспечно спали близ дубравы.

Среди раскинутых шатров

Беспечно спали близ дубравы.

О, спите, спите - мнил герой,

Друзья под бурею ревущей,

С рассветом глас раздастся мой

На славу и на смерть зовущий.

С рассветом глас раздастся мой

На славу и на смерть зовущий.

Ревела буря, дождь шумел,

Во мраке молнии блистали.

И беспрерывно гром гремел,

И ветры в дебрях бушевали.

И беспрерывно гром гремел,

И ветры в дебрях бушевали.

Рассказчик:

В ночь на 13 июля 1826 года

1. Павел Иванович Пестель

               (барабанная дробь)

2. Кондратий Федорович Рылеев

               (барабанная дробь)

3. Сергей Иванович Муравьев-Апостол

              (барабанная дробь)

4. Михаил Павлович Бестужев-Рюмин

                (барабанная дробь)

5. Петр Григорьевич Каховский

                (барабанная дробь)

Были казнены. Еще 120 человек были отправлены на каторгу. Сотни солдат были прогнаны сквозь строй. Многие получили по тысячи ударов шпицрутенами. Так расправилось царское самодержавие с декабристами.

1 чтец:

Но вы погибли не напрасно,

Все, что посеяли. Взойдет!

Чего желали вы так страстно,

Все, все исполнится, придет.

Иной восстанет грозный мститель,

Иной восстанет мощный род.

Страны своей освободитель

Проснется дремлющий народ.

2 чтец:

Россия! Когда-то в исканиях смутных и чистых,

Она выводила на плац декабристов.

Гудело ее раскаленное сердце,

Раскачивал  «Колокол» в ярости Герцен.

И юноши шли отреченно, неистово,

Одни- в террористы, другие- в марксисты,

И жизни, как членские взносы вносили

В реестры партийные в тюрьмах России.

Не в муках любви, на Владимирском тракте

Мужал и выковывался русский характер.

Рассказчик:

14 декабря 1825 года декабристы вышли на Сенатскую площадь в Петербурге.

(Тихо возникает мелодия «Варшавянки»)

  Спустя 80 лет в те же декабрьские дни, но уже не в Петербурге. А в Москве, на улицах Красной Пресни, пролетариат России строил баррикады. Начиналась первая русская революция.

В представлении использованы:

1. Стихи А.С. Пушкина, К. Рылеева, В. Кюхельбекера;
2. Стихотворение Асеева «Голубые гитары»;
3. Фрагменты из романа М. Марич «Северное сияние»;
4. Отрывок из пьесы Л. Зорина «Декабристы»;
5. Статьи Л. Гордина «14 декабря 1825 года. Сенатская площадь», К. Павлюченко «Из искры возгориться пламя»;
6. Музыка Бетховена, М. Глинки