Разработка урока
методическая разработка по истории (10 класс)

Технологическая карта урока

Класс: 10

Предмет: История Отечества

Тип урока: урок-проблема

Тема урока: Оценка деятельности декабристов в исторической науке.

 Задачи урока:

Достижение образовательных результатов:

- личностный: воспитание у детей бережного отношения к своему государству;

- метапредметный: развитие у школьников навыков решения проблемных задач исследовательского характера, развитие умения работать с источниками исторической информации, развитие умения анализировать, обобщать и делать выводы; развитие умения излагать мысли вслух пред аудиторией;

- предметный: формирование у учащихся представлений об оценке деятельности декабристов в истории России.

Методы обучения: репродуктивный, эвристический, исследовательский, проблемно- поисковый.

Форма организации занятия: беседа, самостоятельная работа, практическая работа.

Средства обучения: Исторические документы, портреты исторических деятелей, текст учебника, карточки-памятки.

Форма организации работы в классе, фронтальная, индивидуальная, групповая.

Приложение

Пакет документов

 1.Нечкина М.В. Декабристы. М., "Наука" 1984г.

Оформление революционной концепции принадлежит А. И. Герцену (1812—1870). Он осветил широкий круг вопросов истории декабризма — его истоки, развитие, деятельность тайных обществ, их программные установки, восстание 14 декабря, причины поражения, дает характеристику наиболее выдающимся деятелям декабризма, оценивает уроки и значение восстания и движения в целом. Герцен видел корни движения декабристов в условиях русской действительности и указал на важнейшие причины выступления декабристов. Вместе с тем Герцен подчеркнул слабость декабристского движения — «декабристам на Исаакиевской площади не хватало народа». А. И. Герцен считал возможной победу декабристов: «Кто первый овладеет местом, тому и повинуется безмолвная машина с тою же силою и с тем же верноподданническим усердием». Он указал также на серьезное значение восстания для России: «Фаланга героев, которая сознательно вышла на смерть, чтобы разбудить новое поколение», «с высоты своей виселицы они разбудили новое поколение». Но Герцен идеализировал декабристов, описывал их как рыцарей без страха и упрека, приписывал им социалистические взгляды.

2  Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 30, с. 315. статья  Ленина  «Памяти Герцена».

  «...Мы видим ясно три поколения, три класса, действовавшие в русской революции.  Сначала—дворяне и помещики, декабристы и Герцен. Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но их дело не пропало. Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию. Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры-разночинцы, начиная  с Чернышевского и кончая героями «Народной воли».  Шире стал круг борцов, ближе их связь с народом. «Молодые штурманы будущей бури» —звал их Герцен. Но это не была еще сама буря. Буря, это —движение самих масс. Пролетариат, единственный до конца революционный класс, поднялся во главе их и впервые поднял к открытой революционней борьбе миллионы крестьян. Первый натиск бури был в 1905 году».

3. Елисеева Ольга, кандидат исторических наук. Журнал «Фома» 2013г.

    План Пестеля

Прежде всего — цареубийство. Причем, как позднее говорил террорист С. Г. Нечаев, глава общества «Народная расправа», «всей великой ектенией» (сегодня бы сказали «всем списочным составом») должна была погибнуть августейшая семья, включая выданных за границу великих княжон и их потомство. Чтобы уже никто не претендовал на престол.

Мысль об аморальности подобного шага, конечно, приходила в голову вождям заговора. И если сами они готовы были перешагнуть через душевные муки, то ни толпа, ни многочисленные рядовые участники, ни даже ряд высокопоставленных собратий, например, князь С. Г. Трубецкой, кровожадных стремлений не разделяли.

Поэтому совершить «акт возмездия» должна была т. н. «обреченная когорта» — отряд из нескольких человек, которые заранее знали, что жертвуют собой. Они брались убить представителей царского дома, а потом новое правительство республики казнило бы их, отмежевываясь от кровавой расправы. Так, А. И. Якубович обещал застрелить великого князя Николая Павловича, а В. К. Кюхельбекер — Михаила Павловича. Как позднее говорил брату последний: «Самое удивительное, что нас не убили».

Логика хорошо знакома: что такое гибель одной семьи по сравнению со счастьем миллионов? Но истребление царствующего дома словно развязывает руки для кровавых бесчинств в остальной стране. Карательные органы, создание которых предусматривал Пестель, должны были насчитывать 50 тыс. человек. Позднее в Корпусе жандармов служило 4 тыс., включая нижние чины — суть внутренние войска. Зачем же Пестелю понадобилось так много? Для того чтобы «уговаривать» несогласных на республику соотечественников. Так что за монаршим родом последовали бы не великие, но многочисленные семейства. Только ли дворянские? Опыт начала XX в. показывает, что далеко нет.

4. Елисеева Ольга, кандидат исторических наук. Журнал «Фома» 2013г.

«Миф о декабристах, или кое-что о русском бунте».

ГЕРЦЕНА  РАЗБУДИЛИ

Те из ученых, кому довелось конспектировать Ленина, помнят его характеристику: «узок круг этих революционеров, страшно далеки они от народа. Но они разбудили Герцена…». Именно А. И. Герцену — талантливому журналисту, работавшему в Англии, мы и обязаны декабристским мифом. Позднее картина только усложнялась, но не менялась по существу.

Типография «Колокола» и «Полярной звезды» располагалась в Лондоне. Англия после Наполеоновских войн — самый крупный игрок-тяжеловес на европейской арене. Самый опасный противник Российской империи. Поэтому поддержка оппозиционному журналисту всегда обеспечивалась.

 5. Священник Димитрий Долгушин. Несогласные декабристы . М.2011г.          

Возвращаясь к декабристам, можно вслед за одним из исследователей повторить: «мы хорошо знаем, что думали декабристы и к какому политическому строю стремились, но гораздо меньше знаем, каковы они были». Много раз и в либеральной, и в советской историографии декабристы становились жертвами мифологизации: то их изображали в роли благородных «несогласных», находящихся в не столько политической, сколько нравственной оппозиции «кровавому режиму» самодержавия, то на них одевали театральные одежды «дворянских революционеров», будящих Герцена. Но и сами они любили то кутаться в римские тоги, воображая себя Брутами и Катонами, то примерять сюртуки Робеспьеров и Наполеонов[1]. Они чувствовали себя вступающими на сцену истории. «Нам хотя бы страничку в истории заслужить, чем бы ни кончилось, а с нас этой странички довольно», — отвечал на указание о безрассудности будущего восстания Александр Одоевский. «Умрем, ах! как славно мы умрем!», — мечтал он.

Но когда началось само восстание, театральные подмостки зашатались. Глазам открылась не литературная, а реальная ситуация.

Известно, что во время допросов декабристы не запирались, охотно шли, по современному выражению, на сотрудничество со следствием. Что это?Недостаток выдержки? Неопытность? Дворянское чувство чести, не позволявшее лгать даже в такой ситуации? Или ощущение неправды своего дела и раскаяние в нем? Здесь они были уже не перед зрителями на подмостках истории, а перед следователями, среди которых — многие их знакомые, даже родстве.

6.Священник Димитрий Долгушин. Несогласные декабристы . М.2011г.        

 Почему не пришел на Сенатскую площадь назначенный диктатором С.Н. Трубецкой? Струсил? Не имел уверенности в успехе дела? Или почувствовал его нравственную ложь? С.Н. Трубецкой был во время восстания в доме своей сестры. Вернувшись в этот день домой, она долго искала своего брата по комнатам и, наконец, нашла в молельной. Она «обнаружила его лежащим без сознания перед образами, никто не знал с какого времени. Его подняли, положили на диван, привели в чувство. На все вопросы отвечал он как-то сбивчиво; и вдруг, услышав отчетливый грохот пушки, схватился за голову и воскликнул: «О Боже! вся эта кровь падет на мою голову».

7.Священник Димитрий Долгушин. Несогласные декабристы . М.2011г.        

Для многих из декабристов период следствия стал временем внутренней перемены и обращения к религии[2]. Мы почти не знаем их с этой стороны. Для нас привычны фигура декабриста, витийствующего в великосветском салоне, стоящего на Сенатской площади или профили пяти казненных декабристов из «Полярной звезды» А.И. Герцена. Но давайте увидим их в другой обстановке.

Казематы Петропавловской крепости. Ночь на 26 июля 1826 г. Истекают последние ее часы, а вместе с тем – и последние часы земной жизни осужденных на смертную казнь. На рассвете приговор будет приведен в исполнение. Все приговоренные уже исповедовались и причастились. Тянутся минуты трудного, томительного ожидания. Около 16 номера раздается разговор, ведущийся из двух соседних камер – это С.И. Муравьев старается ободрить своего младшего друга М.П. Бестужева. По свидетельству надзирателя, они говорили   «о Спасителе Иисусе Христе и  о бессмертии души».  

8. РЫЛЕЕВ. «Прощальное письмо»

Бог и Государь решили участь мою: я должен умереть и умереть смертию позорною. Да будет Его святая воля! Мой милый друг, предайся и ты воле Всемогущего, и он утешит тебя. За душу мою молись Богу. Он услышит твои молитвы. Не ропщи ни на него, ни на Государя: ето будет и безрассудно и грешно. Нам ли постигнуть неисповедимые суды Непостижимого? Я ни разу не взроптал во все время моего заключения, и за то Дух Святый дивно утешал меня.
Подивись, мой друг, и в сию самую минуту, когда я занят только тобою и нашею малюткою, я нахожусь в таком утешительном спокойствии, что не могу выразить тебе. О, милый друг, как спасительно быть христианином. Благодарю моего Создателя, что Он меня просветил и что я умираю во Христе. Ето дивное спокойствие порукою, что Творец не оставит ни тебя, ни нашей малютки. Ради Бога не предавайся отчаянью: ищи утешения в религии. Я просил нашего священника посещать тебя. Слушай советов его и поручи ему молиться о душе моей... 
Ты не оставайся здесь долго, а старайся кончить скорее дела свои и отправиться к почтеннейшей матушке, проси ее, чтобы она простила меня; равно всех своих родных проси о том же. Екатерине Ивановне и детям кланяйся и скажи, чтобы они не роптали на меня за М.П.1: не я его вовлек в общую беду: он сам это засвидетельствует. Я хотел было просить свидание с тобою, но раздумал, чтобы не расстроить тебя. Молю за тебя и за Настеньку, и за бедную сестру Бога и буду всю ночь молиться. С рассветом будет у меня священник, мой друг и благодетель, и опять причастит. 
Настиньку благословляю мысленно Нерукотворным образом Спасителя и поручаю тебе более всего заботиться о воспитании ее. Я желал бы, чтобы она была воспитана при тебе. Старайся перелить в нее свои христианские чувства - и она будет щастлива, несмотря ни на какие превратности в жизни, и когда будет иметь мужа, то ощастливит и его, как ты, мой милый, мой добрый и неоцененный друг, ощастливила меня в продолжение восьми лет. Могу ль, мой друг, благодарить тебя словами: они не могут выразить чувств моих. Бог тебя наградит за все. Почтеннейшей Прасковье Васильевне моя душевная искренняя, предсмертная благодарность. 
Прощай! Велят одеваться. Да будет Его святая воля.

Твой истинный друг К. Рылеев

У меня здесь осталось 530р. Может быть, тебе отдадут.

9. Письмо матери Рылеева

«Коне  было всего три года, когда он, дорогой, любимый мой мальчик, опасно, безнадежно занемог. Вероятно, то был круп или дифтерит — доктора не объяснили мне; они, созванные на консилиум, только качали головой, сознавая всю невозможность выздоровления ребенка. «Он не проживет и до утра», — сказали они няне, плакавшей о Коничке. Мне, видя мое полное отчаяние, они не решались говорить об этом, но разве я не замечала сама всей опасности положения бедняжки. Он, задыхаясь, метался по постельке, сжимая тоненькие исхудавшие, бледные ручки, уже не узнавая меня, своей матери.
Радость, счастье, сокровище мое, неужели ты уйдешь от меня?! Уйдешь!.. Нет, это невозможно, немыслимо!.. Разве могу я пережить тебя! — шептала я, обливая слезами эти дорогие мне ручки. — Разве нет спасения!.. Есть оно, есть... Спасение — одно милосердие Божие... Спаситель, Царица Небесная возвратят мне моего мальчика, возвратят, и снова он, здоровенький, весело улыбнется мне!.. А если нет!.. О, Боже, поддержи меня, несчастную!..
И в страшном отчаянии своем упала я пред ликами Спасителя и Богородицы, освещенными мерцающим светом лампады, и жарко, горячо молилась о выздоровлении моего крошки. Молилась так, как никогда потом не могла пламенно сосредоточиться на молитве. Тогда я всю душу свою вложила в слова незаученного обращения к Господу.
Не знаю, сколько времени длился молитвенный экстаз мой... Помню только, что всем существом моим овладела какая-то непонятная, светлая радость, какое-то тихое чувство покоя... Меня точно что-то убаюкивало, навевая сон. Веки мои отяжелели. Я едва поднялась с колен и, сев у кровати больного, облокотясь на нее, тотчас же забылась легким сном. До сих пор не могу отдать себе отчета, был ли то сон, или я действительно услыхала... О, как ясно услышала я чей-то незнакомый, но такой сладкозвучный голос, говорящий мне:
— Опомнись, не моли Господа о выздоровлении... Он, Всеведущий, знает, зачем нужна теперь смерть ребенка... Из благости, из милосердия Своего хочет Он избавить его и тебя от будущих страданий... Что, если я тебе покажу их... Неужели и тогда будешь ты все-таки молить о выздоровлении!..
— Да... да... буду... буду... все... все отдам... приму сама какие угодно страдания, лишь бы он, счастье моей жизни, остался жив!.. — говорила я, с мольбой обращаясь в ту сторону, откуда слышался голос, тщетно стараясь разглядеть, кому он принадлежит.
— Ну, так следуй за мной...
И я, повинуясь чудному голосу, шла, сама не зная куда. Пред собой видела я только длинный ряд комнат. Первая из них по всей обстановке своей была та же самая, где теперь лежал мой умирающий ребенок. Но он уже не умирал... Не слышно было более свиста или как бы предсмертного хрипа, выходившего из горлышка. Нет, он тихо, сладко спал, с легким румянцем на щеках, улыбаясь во сне... Крошка мой был совсем здоров! Я хотела подойти к кроватке его, но голос звал уж меня в другую комнату.
Там крепкий, сильный, резвый мальчик; он начинал уже учиться, кругом на столе лежали книжки, тетради. Далее, постепенно, видела я его юношей, затем взрослым... на службе. Но вот уж предпоследняя комната. В ней сидело много совсем мне не знакомых лиц. Они оживленно совещались, спорили, шумели. Сын мой с видимым возбуждением говорил им о чем-то. Но тут снова слышу я голос, и в звуках его как бы более грозные, резкие ноты.
— Смотри: одумайся, безумная!.. Когда ты увидишь то, что скрывается за этим занавесом, отделяющим последнюю комнату от других, будет уже поздно!.. Лучше покорись, не проси жизни ребенку, теперь еще такому ангелу, не знающему житейского зла... Но я с криком: «Нет, нет, хочу, чтобы жил он»... задыхаясь, спешила к занавесу. Тогда он медленно приподнялся, — и я увидела виселицу!..
Я громко вскликнула и очнулась. Первым движением моим было наклониться к ребенку, и, как выразить удивление мое... — он спокойно, сладко спал, ровное, тихое дыхание сменило болезненный свист в горле; щечки порозовели, и вскоре, просыпаясь, он протянул ко мне ручки, зовя маму. Я стояла, как очарованная, и ничего не могла понять и сообразить... Что это такое? Все тот же ли сон или радостная действительность?.. Но ведь все точно как было во сне там, в первой комнате!..
Все еще не доверяя глазам своим, я кликнула няню и вместе с нею убедилась в чуде исцеления приговоренного к смерти младенца. Няня передала мне решение докторов о невозможности его выздоровления. И надо было видеть изумление одного из этих эскулапов, приехавшего на другой день осведомиться о часе кончины мальчика, когда няня вместо трупа показала ему спокойно сидящего на постельке Коню, здорового и веселого.
— Да ведь это же чудо, чудо! — твердил он.
Время шло, а сон мой исполнялся с буквальною точностью во всех, даже самых мелких подробностях... и юность его, и, наконец, те тайные сборища.
Более не могу продолжать!.. Вы поймете... эта смерть... виселица... О, Боже!..»
Трудно с достоверностью решить вопрос о том, дожила ли злополучная мать до окончательного исполнения своего знаменательного сна или же не дождалась она завершения трагической судьбы своего сына и скончалась за год-два ранее его.

10.Н. И. Котляревский, Декабристы.М.2009г.(дореволюционный исследователь жизни и творчества Рылеева) .

     К концу заключения у него не осталось ни тени революционного духа.
Лучше всего свидетельствуют об этом чудные письма Кондратия Федоровича к жене. Все они пронизаны одним: уверенностью в благости и милосердии Провидения. Царь для него теперь не самовластный деспот, а выразитель этой воли. "Положись на Всевышнего и милосердие государя", - пишет множество раз Рылеев из крепости. Предугадывая грядущую казнь, он никоим образом не считает ее жестокой или несправедливой и взывает к жене: "Что бы ни постигло меня, прими все с твердостью и покорностью Его (Бога. - Т.В.) святой воле". Потрясенный царской милостью (Николай прислал жене 2 тысячи рублей, а затем императрица прислала на именины дочери тысячу), Рылеев со всей силой русской души отдается чувству любви и благодарности царской семье. "Чтобы со мной ни было, - говорит он, - буду жить и умру для них". (Надо отметить, что царь продолжил свою заботу о семье Рылеева, и жена его получала пенсию до вторичного замужества, а дочь - до совершеннолетия.) Рылеев говорит также о том, что "по сю пору обращаются с ним не как с преступником, а как с несчастным". И видя в этом заслугу царя, он пишет жене: "Молись, мой друг, да будет он (царь. - Т.В.) иметь в своих приближенных друзей нашего любезного отечества и да осчастливит он Россию своим царствованием".
Рылеев благодарит судьбу за случившееся с ним. "Пробыв три месяца один с самим собою, - пишет он жене - я узнал себя лучше, я рассмотрел всю жизнь свою и ясно увидел, что я во многом заблуждался. Раскаиваюсь и благодарю Всевышнего, что Он открыл мне глаза. Что бы со мной ни было, я столько не утрачу, сколько приобрел от моего злополучия, жалею только, что уже не могу быть полезным моему отечеству и государю столь милосердному". С горечью чувствует Рылеев страшную вину перед своей семьей. Ему остается одно утешение: горячо молиться за жену и дочь. "Мой милый друг, - пишет он, - я жестоко виноват перед тобою и ею (дочерью. - Т.В.): простите меня ради Спасителя, которому я каждый день вас поручаю: признаюсь тебе откровенно, только во время молитвы и бываю я спокоен за вас. Бог правосуден и милосерд, он вас не оставит, наказывая меня".
Незадолго до казни Рылеев составляет записку, обращенную к Николаю. В ней он отрекается от "своих заблуждений и политических правил" и мотивирует это отречение тем, что дух его открыл для себя мир христианской веры и теперь все предстало ему в новом свете, и он "святым даром Спасителя мира примирился с Творцом своим". В этой записке он не просит о помиловании, признает свою казнь заслуженной и "благословляет карающую десницу", но молит лишь об одном: "Будь милосерд к товарищам моего преступления". Рылеев возводит основную вину на себя, утверждая, что это он "преступною ревностию своею был для них гибельным примером" и из-за него "пролилась невинная кровь".

Оценка деятельности декабристов