1.004. Библиотека. Научные и критические статьи о детской литературе

Великое начинание

Сказки народов Приамурья

ДАВЫДОВА Л.В.,

воспитатель МДОУ д/с № 129, г. Комсомольск-на-Амуре

Часть работы по ознакомлению детей с окружающим — изучение истории родного города. Комсомольск-на-Амуре — один из самых крупных промышленных городов Дальнего Востока. Широкие проспекты, зеленые улицы, современные дома. Как же удивляются маленькие комсомольчане тому, что на месте их родного города 80 лет назад шумела непроходимая дремучая тайга с большим разнообразием животных, птиц, а в реках — обилием разных пород рыб. К сожалению, сегодня многих представителей животного мира мы можем видеть только на картинках. Коренные жители Амура — нанайцы, ульчи, нивхи, удэгейцы называли себя «детьми Амура», потому что река и лес кормили их. Они жили в тесной связи с природой и считали себя частицей этого мира. Главным для них было единение и гармония с природой. Охота и рыбалка позволяли им лучше узнать повадки животных, свойства растений, особенности природных явлений. Многие века коренные жители Амура передавали накопленный опыт своим потомкам через сказки, предания, обычаи.

Сказки — самый любимый литературный жанр у дошкольников. С помощью сказок мы решаем одну из главных задач воспитания — овладение общечеловеческими ценностями, нормами и правилами поведения.

Преследуя цель развития у дошкольников познавательной активности, формирования навыков исследовательской деятельности, развития интеллектуальной сферы и представлений об окружающем мире, мы обратились к богатому миру сказок народов Приамурья. Они помогают детям лучше познать окружающий мир, особенности дальневосточной природы, обогащают их представления о животном и растительном мире. Сказочные истории доступно объясняют динамику, эволюцию развития объекта, взаимосвязи и взаимопроникновения в природе, постоянное и непрерывное развитие и движение. Содержание сказок позволяет нам вовлекать детей в процесс установления причинно-следственных связей, зависимостей происходящего. Детям предоставляется возможность   самостоятельно делать обобщения, простейшие умозаключения и выводы. Кроме того, сказки способствуют развитию у детей эмоциональной отзывчивости, эмпатии, формированию межличностных отношений и системы нравственных    ценностей.    В процессе чтения сказок дети осознают роль человека в окружающей среде, важность и необходимость лучшему бережного отношения к природе. Приходит понимание, что все мы являемся ее неотъемлемой частью.

Сказки народов Приамурья помогают ответить детям на многие вопросы, которые в большинстве случаев ставят в тупик взрослых.  К примеру: «Отчего волки воют?», «Почему у зайца уши длинные?», «Почему у медведя хвост короткий?», «Почему ворон весь черный?», «Почему у лебедя клюв и лапы красные?», «Как появилась земля?», «Откуда пошли разные народы?», «Почему животные такие разные?», «Как собака хозяина нашла?» и т.п. Дети, слушая сказку, переживают те или иные состояния сказочных персонажей. Они сопереживают им, сочувствуют, радуются, грустят вместе с ними. При этом эмоциональное состояние не отвлекает их от поиска ответов на поставленные вопросы.

Сказка — это душа народа, его мудрость. При рассказывании (не чтении) сказки мы соблюдаем некоторые традиции коренных народов Приамурья: рассказываем сказку в полной тишине, чтобы не спугнуть интерес, любопытство детей или нечаянно нарушить плавную событийность, течение мысли рассказчика. Стараемся рассказывать сказки вечером в затемненной комнате. Это создает атмосферу загадочности, волшебства, способствует осознанию происходящего. Рассказ начинаем не спеша, передавая звуки ветра, воды, голоса животных при помощи звукоподражания и музыкальных инструментов. Все это вместе способствует эмоциональному погружению детей в мир сказки, помогает прочувствовать ее со держание. Мы наблюдаем за своими воспитанниками, выявляем мотивы выбранной ими позиции по отношению к героям, отслеживаем проявление чувств, эмоций, переживаний. Это помогает определить влияние той или иной сказки на личностное развитие детей, определиться с их содержанием, направленностью.

 Сказки помогают детям осознавать свое поведение в раз личных ситуациях. Отсюда большое количество сказок о межличностных взаимоотношениях.  Сначала простые, одноплановые на примере животных («Самый быстроногий», «Лисичка и бычок», «Храбрая мышь», «Мышь хвастунишка»), а затем многоплановые с множеством героев и определенным подтекстом. В таких сказках сложнее проследить линию поведения человека, его замысел, поступки, мотивы («Лисица и налим», «Кукушка», «Айога», «Двое слабых, один сильный» и др.).

Особое внимание в процессе рассказывания мы уделяем ознакомлению детей с обычаями, традициями народа, символикой, прикладным искусством. В сказках народов Приамурья Вода, Земля, Огонь — живые существа, имеющие свой символ.  Так, Огонь   символизирует тепло, мать, жизнь, еду. Вода исцеляет душу, очищает, воскрешает, поэтому ее необходимо бережно использовать. Земля связана с деревьями, растениями, животными, насекомыми, она символизирует все живое. В приамурской культуре все имеет душу (дух), все когда-то «было человеком». В сказках: «Как появился первый человек», «Как появился первый олень» заложено огромное уважение к миру природы, мысль о том, что человек — всего лишь частичка природы. Законы жизни человека в природе, которые раскрываются в сказках: «Не руби зря», «Не убивай напрасно», «Не мусори — охраняй память предков, живущих "под землей"», помогают героям правильно вести себя в сложных ситуациях, перекликаются с содержанием экологического воспитания. Сказки помогают ребенку понять, что все изменить в мире невозможно, необходимо беречь то, что есть, жить в гармонии с природой. Только в этом случае она станет источником всего того хорошего, к чему должен стремиться любой человек.

Экологическое воспитание народы Приамурья осуществляли с раннего детства, оно было нормой жизни. В возрасте 7— 10 лет многие мальчики уже становились охотниками, добытчиками, имея к этому времени устойчивое поведение и осознание себя частью природы.

Сказки народов Приамурья знакомят детей с противостоянием добра и зла. Они связаны между собой особыми отношениями, олицетворением которых является Человек. Человек в цепи «небо — человек — земля» выступает связующим звеном, творящим на земле добро или зло, используя свои знания о природе, как основу существования в этом мире. Добро окрыляет, помогает. Дух зла, как это ни странно, делает человека умнее, сильнее, мудрее.

Опираясь на содержание сказок, мы ставим детей в позицию исследователей: «А если бы?..» («А если бы не наступила зима?» — сказки «Небожители», «Ворон и солнце», «А если было бы два солнца?» — сказки «Два солнца», «Самнюн и три солнца», «Как могучий орел вернул людям солнце»).

Проблемные вопросы дети решают сначала совместно с воспитателем. Постепенно они приходят к пониманию, что сказка противоречива и показывает наглядно, что «хорошо», а что «плохо», разные стороны одного явления.

Кроме прослушивания сказок дети с удовольствием принимают участие в их инсценировках. Превращаясь в персонажей, обыгрывая сюжет, они действуют сообразно ситуации, наблюдают, сравнивают, встречаются с разными людьми и животными. Тем самым дети могут обогатить опыт общения, обыграть действия сказочных героев в определенных жизненных ситуациях. Анализируя сюжет сказки, вместе с детьми сопоставляем поведение сказочных героев и его результат с собственным опытом. Это помогает детям понять, что они хотели бы изменить в своем поведении, чтобы стать лучше.

Сказки — «бесценная шкатулка» человеческой мудрости. Исчерпать внутреннюю жизнь сказок невозможно, они бездонны, им не страшны ни время, ни смена поколений, ни территориальная принадлежность. Сказки в жизни человека играют большую роль: в детстве ребенок живет в ней, а вырастая, он стремится свою жизнь превратить в сказку.

Приведем несколько примеров работы со сказкой.

Вариант работы со сказкой «Мышь-хвастунишка»

Содержание сказки:

«Мышка Вувыльту мала, а хвастлива. Увидела она утку и давай
хвастаться:        

—        Вот какая я! — ходить умею, бегать могу, норки рою, запасы

на зиму заготавливаю! А ты только знаешь — либо плаваешь, либо летаешь!

—        Все это верно, — сказал ей сидевший поблизости евражка
(суслик), — да только ходишь ты медленно, бегаешь недалеко, норки строишь неглубокие, а запасов и самой еле-еле на зиму хватает. Выходит, делаешь ты всего четыре дела, да ни одного по-настоящему хорошо.

Молчит хвастунишка. Нечего ответить».

Предварительная работа: рассматривание иллюстраций Е. Рачева, Г. Павлишина к сказкам, картинок с изображением уток, мышей, евражек (сусликов).

Вопросы:

• Кто запомнил, как звали мышку?
• Как вы думаете, почему у нее такое необычное имя?

• С кем она встретилась?
• Что о себе сказала мышь?
• Что мышь сказала об утке?
• Почему утка промолчала?

• Согласны ли вы с тем, что заявил мышке евражка? Почему?
• Что бы вы сказали о мышке (утке)?

Задания:

• Подумайте, какую мимику использовала бы мышка, общаясь с уткой? С какой интонацией произносила бы она свои слова? Постарайтесь «оживить» мышку, помогая себе движениями рук, головы, тела.
• Используя зеркало, понаблюдайте за своим отражением, показывая и отвечая на вопросы: Как чувствовала себя утка, слушая мышку? Какое настроение у нее было? Кто заступился за утку? С какой интонацией нужно произнести слова евражки? Подумайте, какие отношения будут у евражки и утки, у утки и мышки, у мышки и евражки. Как можно помочь героям, чтобы они не обижались друг на друга?
• Проиграйте эту сказку в тройках, изображая настроение героев сказки. Поменяйтесь ролями. Сделайте вывод: какой тройке лучше удалось отобразить настроение героев.

Вариант работы со сказкой «Лисичка и бычок»

Содержание сказки:

«Бежала раз маленькая лисичка по берегу озера. В это время подплыла к берегу маленькая рыбка-бычок. Лисичка увидела бычка и запела:

• Быче-быче — бычок ты толстопузый!
• Быче-быче — бычок ты большеротый!

Рассердился бычок и сказал ей:

—        Глаза твои круглые, волосы твои косматые! Вот тебе! Заплакала маленькая лисичка и убежала. Мать ее дома спрашивает:

• Почему ты плачешь?
• Как же мне не плакать. Бычок наговорил мне, что и глаза-то у меня круглые, и волосы мои косматые.

Мать отвечает:

—        Видно, ты сама его обидела. Промолчала лисичка. И правда, что тут скажешь?»

Предварительная работа: рассматривание иллюстраций Е. Рачева, Г. Павлишина к сказке «Лисичка и бычок», сравнение изображений лисички и рыбки.

Вопросы:

• Какое настроение было у бычка, когда он выглянул из воды и увидел заснеженный лес у озера?
• Какое настроение было у лисички, когда она бежала по берегу озера и увидела бычка? Покажите.
• Как изменилось настроение бычка после слов лисички?
• Что ответил бычок лисичке, с какой интонацией?
• Изменилось ли настроение лисички? Почему? Покажите.
• Куда она побежала? Зачем? С какой интонацией она рассказывала маме о своей встрече с бычком? Что и как сказала мама? Каким стало настроение у лисы?

Задания:

♦        Проследим с помощью зеркала изменение настроения ли- сички. Объясните, почему настроение у лисички менялось?

• Проиграйте ситуацию в парах. Какая пара вам понравилась больше? Почему?
• Как вы бы посоветовали вести себя героям сказки, чтобы оба остались довольны. Проиграем возможные ситуации.
• Можно продолжить эту работу вместе с родителями, Показать инсценировку сказки детьми и обсудить мотивы поведения детей.

Вариант работы со сказкой «Вот это товарищ!»

Содержание сказки:

«Жили в одной тундре лисенок и маленький песец. Все называли их друзьями: они вместе бегали, вместе играли, вдвоем всю тундру обрыскали, везде побывали. Добежали они однажды до большого камня. Лисенок разогнался и ловко вскочил на самый верх.

—        Прыгай сюда! — кричит он своему дружку. — Здесь хорошо, далеко кругом видно!

Прыгал-прыгал песец, никак ему на камень не забраться.

• Не могу я! — кричит он снизу лисенку. — Самому мне не допрыгнуть!
• Ничего, — кричит сверху лисенок, — я придумал! Хватайся зубами за мой хвост, я тебя наверх втяну. Только крепко держись не то упадешь — ушибешься!
• А как я обратно слезу? — чуть не плачет малыш. — Наверх ты меня поднимешь, а как же я вниз спущусь?!
• — Не бойся, я тебе и вниз попасть помогу — спихну! Вот это товарищ!»
• Вопросы:
• Почему лисенка и песца называли друзьями?
• Есть ли разница между словами «друг» и «товарищ»?
• Куда однажды позвал лисенок товарища?
• Что придумал лисенок, чтобы помочь песцу забраться на камень?
• О чем лисенок предупредил песца, когда хотел поднять его на камень?
• Какие слова лисенка заставили задуматься песца о том, стоит ли ему лезть на камень?
• Найдите противоречие в словах лисенка. Хотели бы вы оказаться в такой ситуации?
• Проигрывание ситуации:
• Как бы вы себя чувствовали в роли лисенка? А в роли песца? Какие чувства вы испытали к самому себе, лисенку?
• Что бы вам хотелось сказать лисенку в момент принятия решения? Проиграйте эту ситуацию. Как вы думаете, лисенок — хороший товарищ? Какого человека вы назовете своим товарищем, другом? Всегда ли нужно идти туда, куда тебя зовут? Как поступать в подобных ситуациях? Вспомните, были ли у вас такие ситуации? Расскажите о них. Дайте рекомендации другим детям, чтобы они не попали в беду.

Журнал - Воспитатель дошкольного образовательного учреждения

№ 5/2013

Инсценирование литературных произведений

«Искусство, — как говорит советский психолог Л. С. Выготский, — есть общественная техника чувств, орудие общества, посредством которого оно вовлекает в круг социальной жизни самые интимные и самые личные стороны нашего существа».

Воздействие на сознание и чувства ребенка художественным словом, несомненно, велико. Оно возрастает, если слово сочетается с восприятием ярких зримых образов, с музыкой и живописью, когда жизнь предстает перед ребенком в непосредственном действии на сцене.

Во время зрелища воображение позволяет ребенку наделять героев пьесы человеческими свойствами, воспринимать происходящее на сцене как реальность. Именно эта особенность, эмоциональность и способность к подражанию делают ребенка доверчивым, доступным педагогическому воздействию. Дошкольник откликается сразу же, открыто, непосредственно, прежде всего чувством.

Для детей создано много пьес, их ставят на сценах кукольных театров и ТЮЗов. Небольшие пьесы-инсценировки могут создавать и воспитатели на основе сюжетов народных сказок, песенок-потешек, авторских стихотворений.

Инсценирование — это придание литературному произведению драматической формы, формы отражения жизни в непосредственном действии, как столкновение характеров (в поступках, в диалоге).

В практике советских детских дошкольных учреждений прочно утвердились такие виды инсценировок, как театр картинок («живые» картинки и фланелеграф), настольный театр (кукол и плоскостной), театр теней и театр петрушки.

Театр картинок — это первый шаг к «оживлению» персонажей художественного произведения и действий, производимых ими.

Воспитатель рассказывает сказку, читает потешку или небольшое стихотворение и по ходу повествования представляет малышам картинки-образы, на которых запечатлены действия персонажей художественного произведения.

Театр картинок представлен в практике яслей-садов двумя разновидностями: «живыми» картинками и фланелеграфом. Принцип отбора произведений для инсценировок в театре «живых» картинок и на фланелеграфе и процесс показа в инсценировках этого вида один и тот же. Различие их лишь в способе крепления картинок на сцене - экране и в степени подвижности картинок, обусловленной способом их крепления.

Прост и доступен восприятию самых маленьких зрителей настольный театр. Термин «театр» применительно к этому зрелищу, как и к предыдущему, разумеется, условен, так как художественное произведение, положенное в основу такой инсценировки, претерпевает незначительные изменения, чаще читается дословно; действия воспитателя-кукловода не скрыты от детей-зрителей. Однако малыши третьего-четвертого года жизни настолько увлекаются событиями, происходящими на сцене-столе и музыкой звучащей речи, что не замечают рук воспитателя, полностью отдаются во власть чувств, активно помогают торжеству доброго начала в пьесе-инсценировке, глубоко сопереживают героям.

В кукольном настольном театре воспитатель разыгрывает сюжеты художественных произведений с помощью обычной образной игрушки, а в плоскостном настольном — с помощью фигурок, вырезанных из фанеры или плотного картона, укрепленных на подставках и раскрашенных с обеих сторон в соответствии с обликом персонажей инсценируемого произведения.

Театр теней — это инсценирование художественных произведений с помощью плотных картонных силуэтов, изображающих фигурки людей, животных, растений, предметов труда и быта. Силуэты выкрашены в черный цвет, проецируются на экран, обтянутый неплотной белой материей, путем подсвечивания сверху, сзади, за экраном.

В театре теней особенно четко просматриваются контуры персонажей, характер их поз и движений, возникающих как бы сами собой, так как воспитатель-исполнитель, его действия за экраном не видны детям. Ощущение чуда, простор для фантазии ребенка возникают именно в силу того, что техника исполнения, оживления героев инсценировки остается за экраном, ребенок общается непосредственно с персонажами, входит в события, возникающие- на экране.

Театр петрушки — это спектакли-инсценировки, разыгрываемые с помощью специальных кукол, у которых туловище полое, замещено рубашкой-перчаткой, надеваемой кукловодом на руку. Соответствующими движениями кисти или только пальцев руки кукловод имитирует движения кукол-персонажей: наклон туловища вперед, наклон и повороты головы, разнообразные движения рук куклы.

Для воспитателя-кукловода это самый трудоемкий вид инсценирования, но зато для детей-дошкольников— самое яркое и захватывающее зрелище, в котором гармонично слиты воедино зримые образы, поэзия звучащего слова, музыкальное (пение, инструмент) сопровождение.

Памятуя о том, что художественное слово активно вовлекает ребенка в мир социальных чувств, приобщает его к жизни взрослых, необходимо обеспечивать тщательный отбор произведений для инсценирования. Произведения должны быть доступны восприятию и пониманию детей, соответствовать нравственным идеалам нашего, социалистического общества, быть высокохудожественными. Сюжеты произведений должны соответствовать виду инсценировки, техническим возможностям передачи характерных примет облика персонажей, их действий. Например, народную потешку «Ходит конь по бережку» можно инсценировать с помощью «живых» картинок, взяв за образец иллюстрацию Ю. Васнецова, но целесообразнее инсценировать с помощью игрушки-коня, запряженного в парадную упряжь. Тогда сюжет потешки будет раскрыт наиболее полно.

Сюжет сказки, рассказа, стихотворения должен быть насыщен действиями, богат диалогами, например: «Усатый-полосатый» и «Сказка о глупом мышонке» С. Я. Маршака, «Кто сказал мяу?» В. Сутеева, «Как муравьишка домой спешил» В. Бианки и др.

Богатые возможности для инсценирования предоставляют народные сказки. Динамичный сюжет, стройная и определенная композиция, диалоги, в которых полно раскрываются характеры персонажей, — все это позволяет создать в спектакле яркие образы, отразить жизнь, близ--кую к реальной.

Выбирая произведения для постановки, воспитатель руководствуется прежде всего «Программой воспитания в детском саду». Новые произведения могут использоваться после того, как будет полностью исчерпан и усвоен программный материал.

Для инсценирования литературного произведения нужно сначала составить сценарий — произведение, по которому ставится спектакль. Сценарий включает не только текст, который произносят актеры (герои произведения), но и указания о расположении актеров на сцене во время действий спектакля (мизансцены), описание обстановки, характера переживаний, поступков, жестов, интонаций действующих лиц, выход и уход их со сцены (ремарки).

На первом этапе подготовки спектакля воспитатель выступает не только в роли режиссера-организатора и руководителя постановки, но и определяет, какими должны быть куклы-персонажи. При составлении сценария важно не исказить идеи произведения, помнить, что речь и поступки каждого персонажа мотивированы свойствами его характера и сюжетными ситуациями.

Моменты описания событий в художественном произведении, повествование от автора в сценарии частично переводятся в ремарки, в поступки персонажа, но в большей мере — в прямую речь действующих лиц, чтобы дети правильно воспринимали суть происходящих событий.

Так, начало сказки «Лисичка-сестричка и серый волк» лучше дать как монолог лисы, а не от автора: дети сразу же включаются в действие, с особой остротой следят за тем, что же произойдет дальше. В сказке «Заяц, лиса и петух» авторскую фразу: «Сидит заяц и плачет, горюет, лапками слезы утирает» — надо реализовать не только в действиях персонажа, но и сопроводить прямой речью зайца, чтобы полнее раскрыть его состояние, настроение: «Ох, горе мне, горе... выгнала меня лиса... где же я теперь жить буду?»

Оформление спектакля должно быть глубоко продуманным и художественно оправданным, помогать донести содержание произведения до сознания и сердца юного зрителя.

Облик куклы должен максимально отвечать его возрастной и психологической характеристике. Так, для лица старого человека характерны морщины, опущенные вниз углы рта, вниз идущие складки от крыльев носа, ближе к переносице глаза. У ребенка не только отсутствуют морщины, но и широко расставленны и открыты глаза, несколько приподняты углы рта, иная, чем у взрослых, прическа.

Кроме возрастных особенностей, надо учитывать и личностные характеристики персонажей, которые также должны найти отражение во внешнем облике. Нос пуговкой, пухлые щеки, вяло очерченный пухлый рот, глаза-щелочки — внешнее сходство с поросенком (царевна из сказки «Ванюшка и царевна»); тяжелая нижняя челюсть, несколько выдвинутая вперед, и узкий лоб — облик ограниченного человека (Карабас); острый нос, близко поставленные к переносице глаза, тонкие губы — злой, проныра, ябеда (мальчиш-Плохиш).

Также важно соответствие движений персонажа его внутренней характеристике и эмоциональному состоянию в данный момент, в данной ситуации. Например, радость окрыляет, и человек ходит бодро, высоко поднимает голову, может танцевать, прыгать, обнимать других, хлопать в ладоши и т. п. Горе сковывает, давит, движения становятся вялыми, голова и плечи опущены.

Есть и возрастные различия в походке и позе. Ребенок, начинающий ходить, передвигается неритмично, с остановками, часто падает. Старые люди шаркают ногами, наклоняются вперед, ладони их рук обращены не в сторону бедра, а назад. Дети 6—7 лет ходят легко, быстро, нередко вприпрыжку. У каждого персонажа голос и речь соответствуют его внутренней характеристике. Дети говорят звонким голосом, сравнительно быстро, оживленно. Речь пожилых людей несколько замедленна, голос чуть приглушен, интонации спокойные. Откровенно грубые натуры говорят громко, громко и развязно смеются; хитрые и скрытные говорят либо тихо и односложно, либо приторно-певуче. Во всех инсценировках при изображении персонажей надо сохранять естественные интонации, добиваясь, однако, их гибкости и разнообразия.

Нами даны лишь общие контуры характеров, весьма приблизительные. Наблюдательность воспитателя и глубокое проникновение в сущность художественного произведения обязательно подскажут ему и внешнее выражение характеристики персонажей.

Имитируя голоса персонажей-животных, воспитатель может достигнуть естественной близости, сходства звучания (например, при произнесении звуков вдыхать воздух в себя).

Общее эмоциональное звучание пьесы, характер событий, образность каждого персонажа передается музыкальным сопровождением.

Музыка может звучать в начале и конце спектакля как своеобразная увертюра и финал; она сопровождает такие действия персонажей, как пение, танцы. Если воспитатель не владеет музыкальным инструментом, целесообразно сопровождать спектакль пением, грамзаписями.

В любом спектакле важны декорации. Они создают иллюзию подлинности места и времени действия (город, село, улица, лес, помещение; утро, вечер; лето, зима), подчеркивают характер событий и действующих лиц. Например, в сказке «Маша и медведь» лес можно сделать темным, чтобы подчеркнуть, как страшно заблудившейся девочке одной в лесу. В сказке «Заяц, лиса и петух» лубяная избушка зайца должна быть прочной, светлой, весьма привлекательной: не зря на нее позарилась лиса.

Сцена импровизированного театра предельно проста и не требует особого технического оснащения. Главным в зрелищах для маленьких остается художественное слово, звучащее в выразительном исполнении воспитателя. Ограниченное пространство, на котором идет спектакль, требует детально обдуманного плана расположения «актеров», декораций, реквизита. Для показа «живых» картинок берется лист плотной бумаги размером примерно 50X40 см, на нем изображается интерьер дома или пейзаж, на фоне которого будут развертываться события. В листе делается несколько прорезей, в которые по ходу повествования будут вставляться язычки картинок-фигурок для закрепления их на поверхности листа. Лист с пейзажем (или интерьером) закрепляется на картоне и на время показа детям устанавливается на пюпитр, несколько выше уровня глаз детей.

Картинки-фигурки персонажей вырезываются из плотной бумаги, наклеиваются на тонкий картон и раскрашиваются с одной, лицевой стороны.

Фланелеграф — это щит, обтянутый ворсистой тканью (фланель) и устанавливаемый на подставке-пюпитре с небольшим наклоном назад. Фигурки персонажей, вырезанные из плотной бумаги, раскрашены с лицевой стороны, а с оборотной оклеиваются такой же ворсистой тканью. Ворсинки фигурок и щита при соприкосновении притираются, фигурки персонажей и декорации как бы приклеиваются к поверхности щита, закрепляются на нем.

Преимущество фланелеграфа перед «живыми» картинками то, что движение фигурок-персонажей по поверхности экрана-щита более свободно, широко. У «живых» картинок преимущество перед фланелеграфом: реален цвет фона, на котором происходят события. Для достижения такого же эффекта на фланелеграфе можно менять ткань обтяжки с учетом общего звучания (весело, бодро или грустно, лирично) инсценируемого произведения: то розовая, то светло-желтая, то серо-голубая.

Сцена настольного театра ограничивается барьером у переднего края стола, обращенного к детям. Высота барьера 8—10 см, делается он из плотной бумаги или картона, окрашивается как часть декорации. Барьер позволяет скрыть кисти рук кукловода при перемещении кукол (или плоских фигурок) по поверхности стола. Вплотную к столу справа и слева ставят детские стулья спинками к зрителям. Спинки стульев тоже декорируются. На стуле, стоящем справа, располагаются куклы, «ожидающие» выхода на сцену, на стуле слева — те, выход которых не повторится, и те, которые предстоит вывести на сцену с левой стороны.

Плоские фигурки настольного театра закрепляются на стержнях-подставках высотой 8— 10 см; для устойчивости фигур стержни плотно вставляются в деревянные или пластмассовые круги большего, чем сама фигурка, диаметра.

Сцена теневого театра — это экран со створками слева и справа, подобно зеркалу-трельяжу. Благодаря этому экран устойчиво держится на поверхности стола. Размер экрана не менее 70x80 см, чтобы из-за него не было видно воспитателя-актера, сидящего за столом. Размер створок 70X40 см каждая. Экран обтянут неплотной белой тканью, створки — фанерой или тонким вощеным картоном. С внутренней стороны по низу экрана прибивается узкая рейка из фанеры типа школьной линейки. Ее назначение— плотно прижимать силуэты декораций и персонажей к ткани экрана, что обеспечивает четкость изображения. Силуэты персонажей и реквизита располагаются на столе, ближе к экрану, в том порядке, в каком им предстоит «выход» на экран.

Сцена театра петрушки — трехстворчатая ширма высотой в рост человека—160—165 см (воспитатель-кукловод работает стоя). Ширина передней створки не менее 150 см, боковых створок— 70—75 см. В верхних рейках ширмы (на всех трех створках) просверливаются небольшие по диаметру отверстия сверху и сбоку, с тыловой стороны. С помощью этих отверстий конусообразными деревянными колышками крепятся на ширме декорации. Куклы располагаются на столе, стоящем позади ширмы, и размещаются в порядке очередности их «выхода» на сцену — к верхнему краю средней створки ширмы. Реквизит группируется на том же столе с учетом времени его использования (картина 1-я, 2-я, 3-я).

Стол, на котором располагаются куклы и реквизит, желательно покрыть мягкой тяжелой тканью, чтобы при замене кукол во время спектакля не было случайного, мешающего восприятию инсценировки шума.

Показу инсценировки предшествуют чтение и анализ произведения, составление сценария, распределение ролей между участниками спектакля, разучивание каждым из них своей роли, репетиция. На репетиции отрабатывается слаженность.

Журнал Дошкольное воспитание№ 10.1980.

Сейчас, когда изучение иностранного языка с дошкольного возраста все шире внедряется в практику образовательно-воспитательных заведений, материал о Р. Л. Стивенсоне, оригиналы его стихов - на английском языке - могут быть использованы для знакомства с его биографией, для прослушивания настоящей английской поэзии, для заучивания, для обучения переводу, для фонетических упражнений, наконец, для' увлекательных игр на материале поэтического текста.

«Подлинная тема художника — его детство»

На одном из островов Самоа в Океании — могила английского писателя Роберта Льюиса Стивенсона. На надгробном памятнике, на той стороне, что обращена к океану, высечены строки из эпитафии, сочиненной самим Стивенсоном за много лет до смерти, в 1894 году (писателю тогда только исполнилось 44 года). Эпитафия заканчивается словами:

Моряк возвратился с моря, Охотник вернулся с холмов.

Склеп соорудили благодарные самоанские аборигены, за права, за свободу которых постоянно выступал этот странный англичанин, этот причаливший сюда моряк, автор знаменитого «Острова сокровищ». Кирками, топорами, ломами высекли они ступеньки в высокой горе, до тех пор считавшейся неприступной, чтобы на самой вершине ее похоронить английского писателя.

Что привело сюда, на остров, Стивенсона? Поиски приключений? Увы, нет! Писатель спасался от обострившегося туберкулеза легких, которым страдал с детства.

Прозаик и поэт, историк и публицист, литературный критик, Стивенсон оставил богатое наследие в английской литературе. Но во всем мире он прославился в первую очередь как детский писатель. Ведь не случайно он писал: «Подлинная тема художника — его детство — в том смысле, что оно согревает всю его жизнь и дает не только содержание, но и снабжает рукопись этикой, нравственностью, чистотой».

Взаимоотношения Стивенсона с детьми — этой темы не может обойти ни один биограф писателя. Его «искреннюю любовь к детям и удивительное умение быстро находить с ними общий язык» отмечает английский писатель Ричард Олдингтоа Вот хотя бы посещение лепрозория накануне последнего путешествия на Самоа. Восемь дней провел писатель у прокаженных, составлял списки всех больных и„ играл с детьми. Он принципиально не надевал перчаток, делал все возможное, чтобы ребята не ощущали при нем свою обреченность. Он не боялся заразиться от прокаженных — боялся оскорбить несчастных, особенно детей.

Своих детей у Стивенсона не было, но сердца женщин, в которых он влюблялся (а это почти всегда были соломенные вдовы), Стивенсон завоевывал, по мнению Р. Олдингтона, при помощи детей. И сын жены писателя, его пасынок Ллойд, на долгие годы стал его близким другом, а затем и помощником, соавтором.

Наверное, по-настоящему любить детей может лишь тот, кто до конца дней своих сохраняет память детства. Этим даром Стивенсона судьба наделила в высшей мере... Одной из любимых его детских игр было придумывание человечков. Не здесь ли начало его творчества? А однажды он показал матери нарисованную им фигуру — со словами: «Тело я уже нарисовал. Хочешь, я теперь нарисую душу?» Мать была разгневана. Юный художник тем не менее впоследствии нарисует, раскроет душу человеческую в своих литературных произведениях.

Писать Стивенсон начал очень рано. Есть свидетельство: еще в трехлетнем возрасте он продиктовал своей няне придуманную им историю. Но это только свидетельство. А вот доказательства — произведения шестилетнего Лу — так звали Роберта Льюиса Стивенсона в детстве — и проза, и стихи. Их перевел на русский язык Игн. Ивановский. В двенадцать лет Стивенсон пишет романтические   стихотворения   о   маяках   и море, «издает» рукописные журналы, где помещает свои первые авантюрно-приключенческие опусы, ведет дневник.

Дед и отец писателя были инженерами, строителями маяков (их имена были известны «каждому школьнику в Эдинбурге и Лондоне»). Маленького Лу родители видели в будущем инженером, в крайнем случае адвокатом. Обеим этим профессиям Роберт Льюис отдаст дань, но очень незначительную. С ранних лет он мечтал о другом — стать «создателем и разоблачителем тайн». Всю жизнь тешил себя легендой (может быть, это была и не легенда), что ведет свой род от шотландского мятежника, разбойника Роб Роя Мак-Грегора. Что касается Вальтера Скотта, обессмертившего Роб Роя в одноименном романе, то в семье Стивенсонов царил подлинный культ великого писателя-романтика. Он был другом дедушки Стивенсона. Няня писателя, Камми, помнила Скотта. Она рассказывала, как совсем юной прислуживала ему за обедом, как Вальтер Скотт сравнил ее, юную служанку, с красивым цветком.

Няня Камми, Элисон Каннингэм... Эту удивительную женщину Роберт Льюис любил глубоко, нежно, наверное, так нежно, как и Александр Сергеевич Пушкин любил свою няню — Арину Родионовну. Когда маленький Лу проказничал, прощения просил он не у родителей, а у няни Камми. Это она рассказывала будущему писателю сказки, шотландские легенды и предания, читала стихи Роберта Бернса. Может быть, именно она, няня Камми, привила Стивенсону сокровенную любовь к родной Шотландии. И что примечательно: подросток Роберт Льюис, с детства обладавший даром рассказчика, устраивая в кухне своеобразные «чтецкие» вечера для слуг из собственных произведений — рассказов, повестей, устных историй, — подражал интонациям своей няни.

Тридцать лет прожила Элисон Каннингэм в семье Стивенсонов. Все, что она накопила за свою долгую жизнь, все свое «наследство» передала Лу — для нее он всегда оставался Лу. Это были Библия в толстом кожаном переплете (наверное, та самая, которую она читала крошке Лу), плетенная из ивовых прутьев корзинка, и в ней очки, медный звонок с длинной деревянной ручкой и — самое главное — альбом с дагерротипами и фотографиями Лу — еще с колыбели — и десятком смешных рисунков шестилетнего мальчика, на каждом из которых рукой старой няни было выведено: «Лу Стивенсон. 1856 год». Так дошло до нас и «живописное» наследие будущего писателя. Уже много позже Стивенсон скажет: «Если я действительно художник и мне суждено оставить след в литературе, то этим я обязан моей нянюшке».

Несмотря на слабое здоровье, Стивенсон еще с детства любил путешествия и странствия. Что пугало родителей — это его дружба с нищими, контрабандистами, матросами и капитанами кораблей, сетования пятнадцатилетнего подростка на то, что «сегодня человек необычный принужден жить в условиях самых обычных». И Стивенсон станет «создателем и разоблачителем тайн» — автором столь любимых подростками произведений, как «Остров сокровищ», «Черная стрела», «Катриона».

Однако этим списком его литературное наследие не ограничивается. Об одной из самых ярких и значительных страниц этого наследия писателя стоит поговорить особо. Речь идет о «Детском цветнике стихов» — сборнике поэтических произведений для самых маленьких читателей-слушателей, для дошкольников. Когда тридцатичетырехлетний Стивенсон создавал эти дышащие младенческой непосредственностью произведения, он был уже тяжело болен. Врачи ему даже запретили разговаривать. Писатель лежал в постели с прибинтованной к груди правой рукой, говорят, что несколько стихотворений написаны левой. Можно только поражаться, как сумел перевоплотиться в ребенка — а большинство стихотворений сборника написаны от первого лица — этот, несмотря на возраст, маститый и столько испытавший писатель-неоромантик. Впрочем, может быть, это не перевоплощение — та самая память детства, над которой время бессильно.

«В «Детском цветнике стихов», — пишет Р. Олдингтон, — перед нами с такой яркостью воскресают сцены, чувства и мечты его (Стивенсона. — Л. 3.) детства, что они кажутся совершенно живыми».

«Детский цветник стихов» Роберт Льюис Стивенсон посвятил — нет, подарил! — Элисон Каннингэм, няне Камми, будто она была еще жива и могла прочесть эти стихотворения.

...О ангел далекого детства

 -Выла ты вторая мать.

Прими же от полного сердца

 (Коль сможешь ее принять...)

 -Прими эту скромную книжку,

Что держит моя рука,

И слабого вспомни мальчишку,

А ныне уже старика...

Перевод О. Жуховичер, Л. Зимана

Благодарный воспитанник, подобно А. С. Пушкину, обессмертил в стихах имя своей няни.

Стихи Стивенсона для малышей любимы и популярны не только в Англии. (Между прочим, в Англии его считают лучшим детским поэтом.) Привлекли они внимание и русских поэтов — его переводили В. Брюсов и К. Бальмонт, Вл. Ходасевич и Ю. Балтрушайтис, О. Румер, Я. Мексин и О. Мандельштам. Но вот о чем можно сожалеть: «Детский цветник стихов» до сих пор почти неизвестен современным детям. А между тем, как показал опыт педпрактики студентов Московского педколледжа № 12, стихотворения Стивенсона находят живой отклик в детской аудитории.

Вниманию читателей предлагаем небольшую подборку параллельных текстов из «Детского цветника стихов» Р. Л. Стивенсона — на английском языке и в переводах. Некоторые из них публикуются впервые.

Л. ЗИМАН

Для старшего дошкольного возраста

Р. Л. СТИВЕНСОН

Bed in summer

In winter I get up at night

And dress by yellow candle-light.

In summer, quite the other way,

I have to go to bed by day.

I have to go to bed and see

The birds still hopping on the tree,

Or hear the grown-up people's feet

Still going past me in the street.

And does it not seem hard to you,

When all the sky is clear and blue,

And I should like so much to play,

To have to go to bed by day?

Зимой и летом

Зимой, еще не брезжит свет,

А я уже умыт, одет.

Напротив, летом спать меня

Всегда кладут при свете дня.

Средь бела дня я спать иду,

 А птицы прыгают в саду.

И взрослые, покинув дом,

Гуляют под моим окном.

Скажите, это ли не зло:

Когда еще совсем светло

И так мне хочется играть,

Вдруг должен я ложиться спать.

Перевод О. Румера

The swing

How do you like to go in a swing,

Up in the air so blue?

Oh, I do think it the pleasantest thing

Ever a child can do!

Up in the air and over the wall,

Till I can see so wide,

Rivers and trees and cattle and all

Over the countryside —

Till I look down on the garden green

Down on the roof so brown —

 Up in the air I go flying again,

Up in the air and down!

Качели

Скажи: ты любишь с доской качелей

Взлетать среди ветвей?

Ах, я уверен, из всех веселий

Это — всего милей!

Взлечу высоко над оградой,

Все разом огляну:

Увижу речку, и лес, и стадо,

И всю страну!

Вот сад я вижу внизу глубоко,

И крыши, и карниз,

 На воздух вверх я лечу высоко,

На воздух вверх и вниз!

Перевод В. Брюсова

Autumn fires

In the other gardens

And all up the vale,

From the autumn bonfires

See the smoke trail!

Pleasant summer over

And all the summer flowers,

The red fire blazes,

The gray smoke towers.

Sing a song of seasons!

Something bright in all!

Flowers in the summer,

Flowers in the fall!

Осенние огни

Там в садах, далеко,

По лугам седым,

От костров осенних

Восходящий дым.

Лето миновало,

Стебля нет с цветком,

Над костром багряным

Серый дым столбом.

 Пойте песню часа!

Всюду — знак есть чар:

Летом цвет расцветший,

Осенью — пожар!

Перевод К Бальмонта

A thought

It is very nice to think

The world is full of meat and drink,

With little children saying grace

In every Christian kind of place.

Размышление

 Отрадно думать иногда:

Даны нам пища и вода,

И всех благословил детей

Христос щедротою своей.

Перевод Л. Зимана

Whole duty of children

A child should always say what's true

And speak when he is spoken to,

And behave mannerly at table:

At least as far as he is able.

Памятка для хороших детей

Ребенок должен скромным быть —

И не шуметь

(И не вопить!),

В гостях не забывать о «здрасьте»

И слушаться,

Хотя б отчасти.

Перевод Г. Кружкова

Rain

The rain is raining all around,

It falls on field and tree,

It rains on the umbre

Uas here,

And on the ships at sea.

Дождь

Дождь каплет на поля и лес,

Вблизи он и вдали,

На зонтики он льется здесь,

В морях — на корабли.

Перевод Н. Качаевой и С. Сорина

Windy nights

Whenever the moon and stars are set,

Whenever the wind is high,

All night long in the dark and wet,

A man goes riding by.

Late in the night when the fires are out,

Why does he gallop and gallop about?

Whenever the trees are crying aloud,

And ships are tossed at sea,

By, on the highway, low and loud,

By at the gallop goes he.

 By at the gallop he goes, and then

By he comes back at the gallop again.

Ветреной ночью

Когда ветер гудит, и стонет бор,

И дождь шумит по земле,

Я слышу, как всадник во весь опор

Проносится в мокрой мгле.

Вверху — ни звезды, внизу — ни огня.

Куда он торопит и гонит коня?

Когда сосны скрипят, и море гремит,

И темень — со всех сторон,

Я слышу сквозь бурю цокот копыт —

Все громче, все ближе or

Проносится всадник сквозь ночь наугад...

И снова галопом он скачет назад!

Перевод Г. Кружкова

Singing

Of speckled eggs the birdie sings

And nests among the trees;

The sailor sings of ropes and things

In ships upon the seas.

The children sing in far Japan,

The chndren sing in Spain;

The organ with the organ man

Is singing in the rain.

Bee поют

Про яйца пестрые поет,

Про гнезда птичий хор;

Моряк поет про пароход

И про морской простор.

Поет на юге детвора

И там, где лета нет-

Под дождиком среди двора

Поет шарманщик дед.

Перевод О. Румера

Happy thought

The world is so full of a number of things,

I'm   sure   we   should all be as happy as

kings.

Счастливая мысль

Как много всего на просторах земли,

Мы можем быть счастливы, как короли.

Перевод Л. Зимана

Auntie's skirts

Whenever Auntie moves around,

Her dresses make a curious sound;

They trail behind her up the floor,

And trundle after through the door.

Тетушкины юбки

Куда бы тетя ни пошла,

Вслед юбки тянутся шурша,

Крадутся не спеша за ней

И по коврам, и меж дверей.

Перевод С. Зотовой

System

Every night my prayers I say,

And get my dinner every day;

And every day that I've been good,

I get an orange after food.

The child that is not clean and neat,

With lots of toys and things to eat,

He is a naughty child, I'm sure —

Or else his dear papa is poor.

Такой порядок

Съедаю все я за столом,

Творю молитву перед сном

И каждый день, примерный сын,

Я получаю апельсин.

Но где-то мальчик есть такой:

Неаккуратный за едой,

Игрушки портит без конца.

Как жалко мне его отца!

Перевод Л. Зимана

The cow        --

The friendly cow all red and white,

I love with all my heart:

She gives me cream with all her might,

To eat with apple-tart.

 She wanders lowing here and there,

And yet she cannot stray,

All in the pleasant open air,

The pleasant light of day;

And blown by all the winds that pass

And wet with all the showers,

She walks among the meadow grass

And eats the meadow flowers.

Наша корова

Мою Буренушку ни с кем

Сравнить я не могу;

Она дает мне сладкий крем

И сливки к пирогу.

Под лаской ясного луча

По травке взад-вперед

Она скитается, мыча...

На ней — небесный свод.

И, равнодушная к дождям

И к ветрам с высоты,

Она гуляет по лугам

И кушает цветы.

Перевод О. Румера

Thr lamplighter

My tea is nearly ready and the sun has left the sky;

It s time to take the window to see Leerie going by;

For every night at teatime and before you take your seat,

With lantern and with ladder he comes posting up the street.

Now Tom would be a driver and Maria go to sea,

And my papa's a banker and as rich as he can be;

But I, when I am stronger and can choose what I'm to do,

О Leerie, 111 go round at night and light the lamps with you!

For we are very lucky, with a lamp before the door,

And Leerie stops to light it as he lights so many more;

And 0! before you hurry by with ladder and with light,

О Leerie, see a "iitue cnM and nod to nim to-nignti

Фонарщик Уже и солнце село, и ужин на столе...

Смотрю в окошко: Лири проходит по земле.

Бессменно каждый вечер шагает налегке,

С ним верный друг фонарик и лестница в руке.

Марию манит море... Шофером станет Том...

Разбогатеет папа за банковским столом.»

А я мечтаю, Лири, чтобы настали дни,

 Когда с тобою буду я зажигать огни.

Мы счастливы, что лампа наш освещает двор.

Огнями управляешь, как хором дирижер.

Когда спешишь ты, Лири, нести повсюду свет,

Взгляни ко мне в окошко и передай привет.

Перевод Л. Зимана

Публикация Л. Зимана

Зиман Леонид Яковлевич, преподаватель русского языка и литературы, читает курс «Детская литература», в том числе англоязычная, в московском педколледжей 12. Его литературные статьи, рецензии, переводы публикуются в журналах «Семья и школа», «Детская литература», «Театр», «Альманах библиофила», «Искусство кино», «Наука и жизнь».

КОНСТАНТИН ДМИТРИЕВИЧ УШИНСКИЙ

(1824-1870)

КД.Ушинскому принадлежат удивительные по глубине и образности высказывания о связи языка и духовной культуры народа: “Язык народа — лучший, никогда не увядающий и вечно вновь распускающийся цвет всей его духовной жизни, начинающийся далеко за границами истории. В языке одухотворяется весь народ и вся его родина; в нем претворяется творческой силой народного духа в мысль, в картину и звук небо отчизны, ее воздух, ее физические явления, ее климат, ее поля, горы и долины, ее леса и реки, ее бури и грозы — весь тот глубокий, полный мысли и чувства голос родной природы, который говорит так громко в любви человека к его иногда суровой родине, который высказывается так ясно в родной песне, в родных напевах, в устах народных поэтов. Но в свет¬лых, прозрачных глубинах народного языка отражается не одна природа родной страны, но и вся история духовной жизни народа” .

Много раз повторял ушинский мысль о том, что родной язык — это не только лучший выразитель духовных свойств народа, но и “удивительный педагог”, лучший народный на¬ставник, учивший еще тогда, когда не было ни книг, ни школ. Детскую литературу, чтение в школьные годы ушинский рас¬сматривал как способ постижения народной культуры, бо¬гатств родного языка. Практическое воплощение идеи педагога получили в созданных им книгах для чтения “Детский мир” и “Родное слово”. Они интересны, во-первых, тем, что дают представление о круге детского чтения того времени и, во-вторых, знакомят с творчеством Ушинского как самобыт¬ного детского писателя, многие произведения которого со-ставляют классику детского чтения.

“Детский мир”. Книга “Детский мир” (1861) была создана как учебное пособие для чтения на уроках русского языка в младших классах средних учебных заведений , для детей при¬мерно 10—12 лет. Пособие состояло из двух частей, к каждой бьыа приложена хрестоматия художественных текстов. В це¬лом в “Детский мир” вошло 316 материалов, из которых 194 написал сам ушинский.

В авторском предисловии подчеркивалось, что “Детский мир” не просто детская книга, но книга для “классного чте¬ния”, которая должна давать детям “какое-нибудь положи¬тельное знание”, “отдавать преимущество реальному содер¬жанию”. Свое предпочтение естественнонаучному материалу (“предметам естественной истории”) автор-составитель объ-яснял их наглядностью, полезностью в развитии умственных, логических способностей, ибо “логика природы есть самая доступная и самая полезная логика для детей”.

Отдавая приоритет содержательности/книги для детского чтения, ушинский пишет, что она должна быть “по возмож¬ности занимательной”. Язык ее должен быть простым, ис¬ключающим “формальные украшательства”, а также поддел¬ку под детский способ выражения.

Тематика книги обширна и разнообразна. Первый раздел — рассказы о временах года, о человеке, строении его тела и его способностях (дар слова, ум, воля, вера). Далее следует знакомство с миром животных, растений, неорганической природой, строением Земли, географическими открытиями, городами и странами. В каждой части есть раздел, посвящен-ный истории России.

Основной жанр “Детского мира” — небольшие научно-популярные статьи, написанные “деловым слогом”, то есть стилем научной прозы. Они принадлежат в основном Ушин-скому. “Деловым” — не значит сухим и скучным. Вот как, например, начинается статья о луговых растениях (“На лугу”):

“Пойдемте на луг, покрытый высокою густою травою, уляжемся на нем преспокойно и станем рассматривать травинку за травинкой. Вот душистый клевер с красненькими головками, за которыми так прилеж¬но ухаживают пчелы; вот вьющийся мышиный горошек; вот кукушкин цвет: все это травы, но не злаки. А вот лисий хвост со своим пушистым колосом очень похож на злак: его колос, соломинка и листья напоми¬нают нам рожь; напомнит нам рожь и золотой колосок, который так хорошо пахнет, что придает всему сену его прекрасный запах”.

Оригинален был замысел Ушинского — соединить в учеб¬ной книге познавательный и художественный материал, дать два рода чтения: логическое и художественное, эстетическое (Ушинский называл его “плавным и изящным”). Материал для него представлен в хрестоматии. Хрестоматийная часть содержала более ста произведений художественной литерату¬ры: стихотворений, рассказов, басен, сказок. Среди авторов:

Жуковский, Крылов (его басен особенно много), Пушкин, Лермонтов, Кольцов, Некрасов, Мей, Тургенев, Гончаров. Здесь же представлены рассказы, сказки и басни самого Ушин¬ского, народные былины в его обработке. По мысли педаго¬га, художественные произведения, прочитанные параллель¬но с научно-познавательными, должны не просто оживить, дополнить знания, но — создать новое качество восприятия, развивать в единстве и мысль, и чувство, и дар слова. “В душе дитяти с логической мыслью будет срастаться прекрас¬ный поэтический образ, развитие ума будет идти дружно с развитием фантазии и чувства; логическая мысль отыщет себе поэтическое выражение, и, наоборот, поэзия выражения за¬крепит саму мысль” .

После чтения статьи “Яблоня” предполагалось познако¬мить детей с басней “Листья и корни”, при чтении статей о временах года — обратиться к стихам Пушкина, Кольцова. Некоторые критики в связи с этим упрекали Ушинского в утилитарном подходе к поэзии. Но он в предисловии к “Дет-скому миру” писал, что полагается на чутье педагога, его слово, обдуманно связующее разные тексты. Впрочем, правомерность тематического подхода при составлении книг для чтения ос¬тается дискуссионной до наших дней.

Обращение к произведениям знаменитых поэтов, проза¬иков, драматургов было вполне оправданным в связи с исто¬рическими темами. Художественный интерес в этом случае способствовал пробуждению интереса исторического, тем более что Ушинский стремился представить детям историю “в лицах”. Рассказ о князе Олеге дополняет пушкинская “Песнь о вещем Олеге”, рассказ о древнерусских летописцах оживляется монологом Пимена из “Бориса Годунова”. В свя¬зи с важнейшими историческими событиями Ушинский зна¬комит читателей со “Словом о полку Игореве”, “Полтавой” Пушкина, стихотворением Лермонтова “Бородино”, прозой А.К.Толстого.

К помощи художественного слова Ушинский часто при¬бегает и для того, чтобы ярче, красочнее рассказать о городах и землях российских. Стихотворения А. Хомякова, Ф. Глин¬ки, К.Батюшкова, А.Пушкина поэтизируют облик России. Выразительны рассказы и очерки географической, страно¬ведческой тематики, принадлежащие перу Ушинского. Са¬мые известные из них — “Поездка из столицы в деревню” и “Путешествие по Волге”. Описание путешествия дает автору прекрасную возможность познакомить читателей с бескрай¬ними просторами России, ее городами, селами, с жизнью народа, историей. Читателям младшего возраста особенно интересен первый рассказ, где дорога увидена глазами лю¬бознательных детей — мальчика Володи и девочки Лизы. Очерк “Путешествие по Волге” органично/включает народ¬ные песни, легенды, предания.

На страницах “Детского мира” возникает образ Родины, объединяющей все части этой замечательной книги. Читая статьи о природе, животном мире своего края, размышляя о прошлом, восхищаясь красотой былинного слога, песенных напевов, дети проникаются живым, трепетным чувством к своей Родине, учатся ценить и понимать ее материальную и духовную культуру. Патриотизм для них не будет абстракт¬ным понятием, если сердцем восприняты слова Ушинского:

“Наше отечество, наша Родина — матушка Россия. Отечеством мы зовем Россию потому, что в ней жили испокон веку отцы и деды наши. Родиной мы зовем ее потому, что в ней мы родились, в ней говорят родным нам языком и все в ней для нас родное, а матерью — потому, что она вскормила нас своим хлебом, вспоила своими водами, выучила своему языку, как мать, защищает и бережет нас от всяких врагов, и когда мы уснем навеки, то она же прикроет и кости наши” (“Наше отечество”).

Вторая знаменитая книга Ушинского — “Родное слово” (1864) — имела сходные с “Детским миром” принципы отбо¬ра материала для чтения. Она состояла из азбуки и первой после азбучного периода книги для чтения, “Руководства для учащих” (педагогов, родителей) и была предназначена для 1 и 2 года обучения в школе, а также в семье.

“Родное слово”, как и “Детский мир”, имеет тенденцию к энциклопедичности, затрагивает широкий круг представлении и понятий, стремясь охватить все, что интересовало ребенка того времени (семья, школа, обряды, обычаи, праздники, до¬машние животные, растения, трудовая деятельность). Здесь та же авторская установка — дать детям систему реальных знаний.

Поскольку читатель “Родного слова” младше, чем чита тель предыдущей книги, здесь налицо более четкое следова¬ние принципу постепенности и последовательности. Боль¬шую роль играет наглядность — рисунки к текстам. Вначале дети читают о близких и хорошо знакомых предметах и явле¬ниях: “Классная доска”, “Грифельная доска”, “Наш класс”, “Хлеб”, “Вода”, “Одежда”, “Посуда” и так далее. Затем поня¬тия усложняются, расширяются границы “детского мира”, но сам этот мир остается близким и понятным детскому уму (“Какие бывают растения”, “Как человек ездит по земле”, “Как летают по воздуху”, “Село и деревня”, “Город”, “Яр-марка”). Композиционно материал объединен определенной темой: зима, весна, лето, осень, домашние животные и т. д.

“Дитя мыслит образами”, — писал Ушинский. Он стре¬мился к тому, чтобы у маленького читателя первоначально запечатлелся фольклорный, художественный образ предме¬та, явления. К примеру, в теме “Животные травоядные и пло¬тоядные” вместо подробных объяснений Ушинский дает сказ¬ку “Старик и волк”, сценку “Лиса и кролик”, пословицы и поговорки, в том числе и такую ироничную “Не торопись, коза, в лес: все волки твои будут”.

Поэтические произведения в “Родном слове” подобраны с учетом возраста начинающих читателей: небольшие отрывки из стихотворений Пушкина, из поэмы Некрасова “Крестьян¬ские дети”, стихотворения Майкова, Фета, Плещеева. Специ¬ально для “Родного слова” написал несколько стихотворений известный педагог и сподвижник Ушинского Л.Н.Модзалев-ский, в том числе популярное “Приглашение в школу”:

Дети! В школу собирайтесь, —

Петушок пропел давно!

Попроворней одевайтесь, —

Смотрит солнышко в окно!..

В народно-поэтическом творчестве Ушинского особенно привлекали пословицы. Все они, по его словам, “короче птичьего носа”, но в каждой, как в зеркале, отразилась русская жизнь. Каждая тема в “Родном слове” иллюстрировалась дву¬мя-тремя пословицами, поговорками. Пословичные заглавия он дает басням, сказкам, поэтическим отрывкам. По мотивам пословиц Ушинский пишет свои рассказы-миниатюры (“Тише едешь, дальше будешь”, “Неладно скроен, да крепко сшит”, “Некрасиво, да спасибо”, “Горшок котлу не товарищ”) и даже очерк о работе кузнеца называет “Куй железо, пока горячо”.

Великий педагог высоко ценил эстетический, нравствен¬ный потенциал народной сказки, не раз подчеркивал, что ставит народную сказку значительно выше всех рассказов, написанных специально для детей: “Это первые и блестящие попытки русской народной педагогики, и я не думаю, чтобы кто-нибудь был в состоянии состязаться в этом случае с пе-дагогическим гением народа”. “Родное слово” включает все виды русских народных сказок: кумулятивные (“Колобок”, “Репка”, “Мена”), сказки про животных, волшебные, быто¬вые. Большинство из них пересказаны, обработаны самим Ушинским. Они сохраняют смысл, идею, дух народной сказ¬ки, отличаются динамичным сюжетом, простотой и яснос¬тью языка. Многие поколения детей знают сказки “Репка”, “Колобок”, “Курочка Ряба” (в “Родном слове” — “Золотое яичко”), “Лиса и кувшин”, “Мужик и медведь” и другие в редакции Ушинского.

Тяготеют к народно-поэтическому творчеству и авторские рассказы Ушинского о животных: “Бишка”, “Васька”, “Уточ¬ка”, “Петушок с семьей”. Они написаны ритмизованным сло¬гом, украшены прибаутками, поговорками, присловьями, с характерными повторами, уменьшительными и увеличитель¬ными суффиксами. “Котичек-коток — серенький лобок. Лас¬ков Вася, да хитер, лапки бархатные, ноготок остер”. Так начинается рассказ “Васька”. В этих рассказах животные раз-говаривают, спорят друг с другом, общаются с ребенком. Они — друзья человека: “Некрасива коровка, да молочко дает”. “А ну-ка, Бишка, прочти, что в книжке написано!” Понюха¬ла собачка книжку, да и прочь пошла. “Не мое, — говорит, — дело книги читать, я дом стерегу, по ночам не сплю, лаю, воров да волков пугаю, на охоту хожу, зайку слежу, уточек ищу, поноску тащу — будет с меня и этого”. Прием антропо¬морфизма, “очеловечивания” оживляет познавательный ма¬териал, эмоционально его окрашивает. Характерны в этом плане “Проказы старухи зимы”, “Спор деревьев”, “Мышка”. В XX веке этот жанр получил развитие в творчестве В.Биан-ки и был назван им “сказки-несказки”.

Сказки, басни, рассказы, прозаические миниатюры, ста¬тьи и очерки — “педагогическая проза” Ушинского разнооб¬разна. “Дети в роще”, “Четыре желания”, “Чужое яичко”, “Сумка почтальона”, “Слепая лошадь” — эти и многие дру¬гие произведения стали классикой детского чтения. Расска¬зы Ушинского отличает отчетливо выраженная познаватель¬ная и воспитательная направленность. Мастерство писателя проявляется в художественной убедительности, органичнос¬ти воплощения педагогического замысла в образную форму. Возьмем, к примеру, известный рассказ “Дети в роще”.

Двое детей, брат и сестра, отправились в школу. По дороге им встре¬тилась роща, в которой поют птички, прыгают белки. Дети бросают азбуку и гуляют по лесу. Весело, шумно... Одна незадача: никто не хочет с ними играть, все заняты делом: и золотой жук, и мохнатая пчела, и муравьи, и белка, и ручей. Детям стало скучно. Крошечная малиновка, уставшая так, что не может поднять крыльев, укоряет и наставляет маленьких ленивцев: “Помните, что только тому приятно отдохнуть и поиграть, кто поработал и сделал все, что обязан был сде¬лать”. Детям стало стыдно: они пошли в школу, и хотя пришли позд¬но, но учились прилежно.

Звучит назидательно? Да. Но у этого рассказа особая роль. Он открывает “Детский мир”, служит своеобразным эпигра¬фом к первому учебному разделу и ко всей книге в целом. Сценка в роще символична. Детям, приступающим к уче¬нию, еще много раз предстоит преодолеть это искушение: “В школе теперь и душно, и скучно, а в роще должно быть очень весело... Не пойти ли нам туда?”

Рассказы Ушинского сюжетны. В них часто присутствует герой-ребенок. Это обостряет интерес читателя-сверстника к содержанию произведения. Рассказ “Как рубашка в поле вы¬росла” построен как развернутая метафора. Любознательная Таня пытается понять загадочные слова отца: “А вот сею ле¬нок, дочка: вырастет рубашка тебе и Васютке”. Девочка на-блюдает, как лен всходит, цветет голубыми цветочками, по¬том его убирают, отбеливают... И вот, наконец, новые, бе¬лые, как снег, рубашечки. Ребенок узнает, как много труда, терпения, поэзии вложено в каждую вещь, сделанную рука¬ми человека.

Стиль произведений Ушинского меняется в зависимости от литературно-педагогической задачи. В маленьком расска¬зе-притче “Хромой и слепой” он предельно лаконичен. “При¬ходилось слепому и хромому переходить быстрый ручей. Сле¬пой взял хромого за плечи — и оба перешли благополучно”. В развернутом сюжетном рассказе, очерке автор не отказы¬вается от колоритных пейзажных зарисовок, выразительных деталей. Одну из своих задач Ушинский видел в том, чтобы подготовить своих читателей к восприятию разнообразия и богатства отечественной литературы.

Подумайте, пожалуйста

1. В чем новаторство книг для чтения “Детский мир” и “Родное слово”?

2. Каковы характерные особенности произведений Ушин¬ского, вошедших в круг чтения современных детей младшего школьного возраста?

Советуем прочитать

1.        Бега к Б. Литературный подвиг педагога//Классики в стра¬не детства. — М.: Дет. лит., 1984. — С.20—34.

2.        Сетин Ф. И. Мастер родного слова//Дет. лит. — 1974. — № 2 - С.25-27.

3.        Тодоров Л.В. Народное и детское чтение в педагогичес¬кой системе Ушинского//Сов. педагогика. — 1973. — № 9. — С.142-146.

4.        К.Д.Ушинский и русская школа: Беседы о великом педа¬гоге/Под общей ред. Е.Белозерцева. — М.: Роман-газета, 1994. - 192 с.

Леонтьева С.А. Произведения В.И. Даля в чтении детей

Чтение фольклорных произведений оказывает большое влияние на формирование личности ребенка, на его литературное развитие.

Сегодня дети знакомятся с произведениями устного народного творчества через книгу и реже - в живой форме. Подобрать для читателя-ребенка книгу с настоящим народным творчеством - важная задача учителя: таким образом он, говоря словами К. Д. Ушинского, «приведет дитя к живому источнику народного языка».

Произведения В. И. Даля - благодатный материал для литературного развития и нравственного воспитания детей. Известно, что дети обладают повышенной речевой одаренностью. Проявляется она в памяти на слова и грамматические конструкции, в чуткости к звучанию и значению слов. Поэтому язык произведения должен быть особенно богат и выразителен для того, чтобы научить ребенка новым формам речи. Эти качества речевого стиля достигаются тщательным отбором каждого слова, строго выверенной грамматической структурой каждого предложения.

На протяжении всей жизни В. И. Даль собирал слова, народные выражения, стремясь показать богатство живого языка. Каждая строчка собранного материала знакомит ребенка с бытом, выразительным и ярким народным языком. Постижение богатства и многообразия русской речи происходит и при чтении произведений, написанных самим В. И. Далем. В сказках, былинах, малых фольклорных жанрах ярко раскрываются ум народа, национальная история, быт, мировоззрение. Произведения помогают воспитывать в детях чувство любви к Родине, национальной культуре, к языку. Поэтому освоение творческого наследия этого замечательного писателя представляется делом существенно важным.

В круг чтения современного младшего школьника вошли пословицы, поговорки, загадки, игры и сказки В. И. Даля.

Свои пять «Русских сказок», представлявших вольную обработку народно-сказочных сюжетов, Даль выпустил в свет в 1832 г. под псевдонимом Казака Луганского. Сборник сказок вышел под названием «Русские сказки, из предания народного изустного на грамоту гражданскую переложенные, к быту житейскому приноровленные и поговорками ходячими разукрашенные Казаком Владимиром Луганским».

Изучая сказки Даля, можно увидеть все три направления его творчества в этом жанре. Например, сказка «Новинка-диковинка или невиданное чудо, неслыханное диво» относится к числу сочиненных самим Далем и для сегодняшнего читателя интересна не столько с точки зрения своих литературных достоинств, а скорее в качестве примера, позволяющего понять идеи раннего творчества писателя в отношении народного языка. Текст ныне воспринимается с трудом, значение многих слов выясняется с помощью толкового словаря, но зато сказка приводится без малоинтересного и затянутого вступления, что характерно для фольклорных произведений.

Есть у В. И. Даля сказки, которые являются литературно обработанными. Сказки «Трус», «Лиса и тетерев» и др. относятся к позднему его творчеству по обработке произведений народного детского фольклора. Сказки эти вошли в сборник «Первая первинка полуграмотной внуке» (М., 1870).

Говоря о сказках Даля, предназначенных непосредственно для детского чтения, нельзя не отметить, что сюжеты многих из них хорошо нам знакомы благодаря публикации вариантов этих сказок другими собирателями. Тем не менее, его сказки имеют значение самостоятельных произведений, поскольку они - не простой «перепев» уже напечатанного, а пересказ записанных со слов народа сказок, существующих, как известно, в самом различном изложении.

Сам В. Даль считал сказку чрезвычайно нужной ребенку, ибо она укрепляет в нем моральное чувство, будит любознательность, развивает воображение, формирует эстетическое чувство.

Мир сказок оказывает большое влияние на рост творчества детей, который так необходим при их литературном развитии. Литературное развитие - процесс длительный и сложный. Это движение обусловлено активностью мысли и чувства, памяти и воображения, степенью наблюдательности и общим речевым развитием читателя. Практика показывает, что уже с первых лет обучения, основываясь на искреннем доверии детей к автору, можно начать формирование творческих читателей, опираясь, в частности, на материал произведений В. И. Даля, так как писательская палитра очень богата: сочетание плана сказочного вымысла с реалистическим, описание народного быта, владение образной русской речью, использование мягкого юмора, введение ярких сказочных образов (сказочник ориентировался на простых слушателей, на тех, кто поймет и сочувственно отнесется к его героям). Народный колорит сказок был усилен Далем множеством пословиц, загадок, поговорок, метких образных словечек.

Современным детям известны такие сказки В. И. Даля, как «Девочка Снегурочка», «Журавль и Цапля», «Война грибов с ягодами», «Лиса и Медведь», «Лиса-лапотница» и многие другие. Все они вызывают у младшего школьника сильное эмоциональное впечатление. Например, сказка «Девочка Снегурочка» заставляет ребенка почувствовать жалость к одиноким старикам, к собаке Жучке, а спасение самой Снегурочки пробуждает радостные чувства. Вызывают улыбку у детей и сказки «Журавль и Цапля», «Лиса и Медведь», в которых главные герои привередничают, лгут, льстят друг другу. Их действия подталкивают маленьких читателей сделать вывод словами русской народной пословицы: «Всякая птичка свои песенки поет».

Чувство сострадания к героям Малаше и Ивашечке вызывает сказка «Привередница», нравственный урок которой содержится в пословице «Как аукнется, так и откликнется».

Исходя из опыта работы, следует заметить, что затруднение у учителя при изучении сказок вызывает не работа над идейно-художественным смыслом произведения, а работа над языком сказки. Сам В. И. Даль считает одной из задач пропаганду русского народного языка. «Не сказки сами по себе были важны, а русское слово, которое у нас в таком загоне, что ему нельзя было показаться в люди без особого предлога и повода, - и сказка служила предлогом» (Даль В. И. Полтора слова о нынешнем русском языке. Москвитянин. 1842. № 20. С. 549).

Что дает читателю работа над языком и стилем сказок Даля? Конечно же, понимание того, что для создания живой картины или художественного образа писатель из этой сокровищницы общенародного языка отбирает самые нужные, самые точные, самые яркие для выражения мыслей и чувств слова. Параллельно с этим дети овладевают первоначальными знаниями о фольклоре, пополняют активный словарный запас, постигают богатство и многообразие русской речи за счет изобразительно-выразительных средств языка на материале художественных произведений В. И. Даля.

Рассмотрим это на примере сказки «Что значит досуг».

Мысль о труде в центре этого произведения. Каждый персонаж сказки «Что значит досуг» по-своему относится к порученному делу. Поручение Георгия Храброго – своеобразный экзамен для каждого героя, проверка на трудолюбие. Чтобы полнее понять идейно-художественный смысл сказки, нужно раскрыть характеры персонажей. Индивидуальная характеристика героя и авторское отношение к нему создаются различными средствами. И среди них - использование описательной речи автора и речи действующих лиц.

Представим описательную речь автора и речь персонажей в виде таблицы 1.

Эти наблюдения помогают детям прийти к следующим выводам:

1. В описательной речи автора есть ключевые слова, которые позволяют подчеркнуть отношение персонажа к работе, назвать черту его характера.
2. Речь самого персонажа ярко дополняет описательную речь автора.
3. Индивидуальная характеристика действующего лица и авторское отношение к нему создаются лексическими средствами, такими как слова с суффиксами субъективной оценки:

а) уменьшительно-ласкательными в ироничном тоне (типа земляночка, кошечка, коровушка);

б) пренебрежительными (типа кошурка).

4. Употребление в сказке слов и выражений из общенародного языка (типа сложить срубом, серники, макитра и др.) создает живые картины, где действуют фольклорные персонажи.
5. Для описания персонажей вводятся дополнительные характеристики (типа кошка-домоседка, козел-бородач).
6. Использование эпитетов (типа шаловливые (мышата)) делают язык сказки поэтичным.

7.Использование вводных слов и предложений (типа «как ведомо вам», «правда»), параллельных конструкций с союзом «да» (типа «Воробушек таскал соломку, да только в свое гнездо; да чирикал, да подрался с соседом…») делает язык сказки выразительным.

Исходя из этого, следует сделать вывод, что при анализе языка сказки В. И Даля учителю следует обратить внимание детей на лексическое богатство родного языка, его синтаксические конструкции. Простонародная лексика используется с определенными стилистическими целями: для передачи народного быта, как средство речевой характеристики персонажей.

Говоря о творчестве В. И. Даля, нельзя забывать о его пословицах и поговорках. Из великого множества и разнообразия пословиц и поговорок, представленных в сборнике «Пословицы русского народа», авторы современных учебников отбирают материал так, чтобы за каждой из пословиц вырисовывалась бы определенная житейская ситуация и вытекающий из нее нравственный смысл, выраженный в образной форме. Тексты в учебниках соотнесены с фольклорным материалом, отражающим либо основную мысль произведения, либо характер героев, либо богатство изобразительно-выразительных средств русского языка. Кроме того, пословицы и поговорки могут служить материалом для языковых наблюдений.

Так, например, читая вместе с детьми сказку «Старик-годовик», можно показать им своеобразие словаря Даля, используя слова-разгадки: день и ночь.

В сказке «Старик-годовик» сказочник задает детям вопросы:

• Что это за птицы вылетели из рукава старика-годовика? (Птицы-месяцы).
• Какие это четыре крыла у каждой птицы? (Четыре недели).

• Какие семь перьев в каждом крыле? (Дни недели).

• Что это значит, что у каждого пера одна полвина белая, а другая - черная? (Белая половина пера - день, черная половина - ночь).

День - время от восхода до заката солнца; от утренней до вечерней зари.

По Далю дни бывают «трех цветов». Черные, пора нужды, бедствия... у суеверов черный день - тяжелый; это понедельник и пятница; а легкие дни - вторник и суббота.

Второй «цвет дня» - красный. Красные дни - пора довольства, достатка. Красным называют и день жаркий, солнечный, сухой. Между черным и красным днями располагается серенький денек, пасмурный, неясный. У Даля мы встречаем: День на день не приходится, день дню рознь; нынче - тепло, а завтра - мороз.

Про человека, живущего заработком одного дня, говорят, что он на денщине; отсюда слово поденщик.

Ночь. День меркнет ночью. Смешно, потешно разговаривать про ночешно! Доброму ночь не в убыток.

Используя для объяснения значений слов «день», «ночь» пословицы и поговорки, собранные Далем, учитель тем самым учит детей точности выражения.

Знакомя детей с интересными сказками, мудрыми пословицами и поговорками, занимательными загадками ученого-фольклориста, мы решаем ряд задач:

1. дети постигают русскую речь с ее шутками и приметами, байками и поговорками со всей полнотой жизненной мудрости;
2. младшие школьники пополняют активный словарный запас;
3. учащиеся приобщаются к народной культуре прошлого;
4. осуществляется нравственное и эстетическое воспитание;
5. в процессе чтения и анализа произведений происходит литературное развитие.

Таким образом, характеризуя произведения В. И. Даля, подчеркнем, что его творчество до сих пор привлекает внимание читателей самобытностью языка и любовью к простому народу. В современных условиях в этом видится долг памяти по отношению к великому сыну России - Владимиру Ивановичу Далю.

Список литературы

1. Бессараб М. В. Даль. М., 1972.
2. Брюзгина Л. П. Опыт нравственно-эстетического воспитания младших школьников в Доме-Музее В. И. Даля // Начальная школа. 1991. N° 11. С. 11.
3. Даль В. И. Толковый словарь / Предисловие Л. М. Бабкина. М, 1978.
4. Даль В. Старик-годовик. М., 1987.
5. Дать В. Девочка Снегурочка. М., 1985.
6. Порудоминский В. Жизнь и слово. М., 1971.
7. Прянишников Н. Писатели классики в Оренбургском крае. Оренбург, 1976.
8. Селезнев Ю. Подвижники народной культуры // Молодая гвардия. 1976. № 11.

Литературный энциклопедический словарь.

ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

ДЕ́ТСКАЯ ЛИТЕРАТУ́РА, художественная литература для детей и юношества. Включает в себя произведения, адресованные читателям младшего, подросткового или юношеского возраста, а также некоторые другие литературные произведения, вошедшие в круг детского и юношеского чтения. Цель Д. л. — всестороннее образование и воспитание подрастающего поколения. «Книги, которые пишутся собственно для детей, — писал В. Г. Белинский, — должны входить в план воспитания, как одна из важнейших его сторон» (Полн. собр. соч., т. 4, с. 88).

Первыми детскими книгами были сочинения учебного и моралистического содержания: азбуки, буквари, энциклопедии, правила поведения в обществе и т. п. Они появляются в европейских странах в XIV—XVI вв. Первопечатная русская детская книга — букварь Ивана Федорова (1574). Как специфический род художественного творчества Д. л. в своих основных чертах складывается в Европе во 2-й половине XVIII в. Ее развитие связано с эпохой Просвещения, с достижениями педагогической мысли (Дж. Локк, Ж. Ж. Руссо, И. Г. Песталоцци, Н. И. Новиков), с укреплением буржуазной государственности и расширением системы образования.

Д. л. не была изолирована от общего литературного процесса, и на ее произведениях отразилось влияние фольклора и основных литературных течений и стилей XVIII—XX вв. Вместе с тем ее развитие в значительной степени тормозилось господствовавшим представлением о детской книге как прямом воплощении педагогических идей и требований. Отвлеченное морализирование, дидактизм считались важнейшими специфическими чертами детской и юношеской литературы. В результате почти все произведения, написанные специально для детей вплоть до середины XIX в., остались за пределами художественной литературы. Не выдержали проверки временем даже наиболее популярные сочинения одаренных и прогрессивных по взглядам авторов: «Новый Робинзон» немецкого педагога и писателя Й. Г. Кампе (1746—1818), одобренная А. С. Пушкиным «История России в рассказах для детей» А. О. Ишимовой, знаменитый в свое время «Штруввельпетер» («Степка-Растрепка») немецкого врача Г. Гофмана (1809 — 1894) и т. п.

Вместе с тем многие «взрослые» книги — «Робинзон Крузо» Д. Дефо, «Путешествия Гулливера» Дж. Свифта, некоторые романы А. Дюма, Ч. Диккенса, В. Гюго, произведения Дж. Лондона, «Хижина дяди Тома» Г. Бичер-Стоу, «Маугли» Р. Киплинга, «Тартарен из Тараскона» А. Доде, «Легенда о Тиле Уленшпигеле» Ш. Де Костера, «Приключения барона Мюнхгаузена» Э. Распе, «Овод» Э. Войнич, «Спартак» Р. Джованьоли, сказки Пушкина, басни И. А. Крылова, некоторые произведения В. А. Жуковского, «Конек-горбунок» П. П. Ершова, автобиографическая трилогия Л. Н. Толстого, «Каштанка» А. П. Чехова и некоторые другие произведения — постепенно создали золотой фонд детского чтения, оказали существенное влияние на развитие всей последующей Д. л.

Произведения раннего европейского реализма — от М. Сервантеса и Ф. Рабле до В. Скотта и Дж. Ф. Купера — стали по преимуществу детскими книгами как раз в силу того, что реалистические (с элементами социальной критики) тенденции сочетались в них с яркими формами занимательности, близкими психологии ребенка и подростка. Из адресованных детям произведений XVIII — начала XIX вв. сохранили непреходящее значение сказки, написанные по мотивам фольклора (братья Я. и В. Гримм, В. Хауф), и литературные сказки (Ш. Перро, Х. К. Андерсен, Э. Т. А. Гофман, Л. Кэрролл, С. Лагерлёф), а также некоторые романы и повести авантюрного жанра (Майн Рид, М. Твен, Р. Стивенсон), сильные своей гуманистической направленностью и жизненной правдой.

Уже в конце XVIII — начале XIX вв. в Д. л. намечаются две противоположные тенденции: реакционно-охранительная, отвечающая педагогическим требованиям господствующих эксплуататорских классов, и прогрессивно-демократическая, выражающая устремления радикально настроенных слоев общества. Несколько позднее зарождается и по мере распространения элементарной грамотности набирает силу поток коммерческих изданий (своего рода детско-юношеская разновидность буржуазной «массовой культуры»), по сути, сливающийся с потоком реакционно-охранительного направления. В условиях монархического и буржуазного государства реакционно-охранительная и коммерческая Д. л. пользуется безоговорочной правительственной поддержкой, тогда как произведения прогрессивно-демократического содержания подвергаются завуалированной или явной педагогической цензуре, сфера их распространения искусственно сужается.

Картина современных Д. л. капиталистических и развивающихся стран пестра и противоречива. Прогрессивные тенденции здесь выразились ярче всего в жанре сказки. Мировым признанием пользуются сказочные повести А. Линдгрен (Швеция), Дж. Крюсса и О. Пройслера (ФРГ), Ж. Б. Монтейру Лобату (Бразилия), П. Траверс (Австралия), Дж. Барри, А. Милна (Англия), Дж. Родари (Италия), К. Нестлингер (Австрия), Туве Янсон (Финляндия). Занимательная форма, богатство фантазии, общегуманистическая направленность, критика буржуазного мира с позиций позитивного нравственного идеала обеспечили долговременный успех у читателя повестям, рассказам и стихам таких современных детских писателей, как Э. Кестнер (ФРГ), М. Грипе (Швеция), А. М. Матуте (Испания), Доктор Сьюз и М. Сендак (США), Т. Инуи (Япония), Ф. Дагларджа (Турция), А. Смит (Голландия), Е. Сигсгор (Дания) и др. Значителен вклад в мировую Д. л. писателей-коммунистов П. Гамарра (Франция), Р. Акасузо (Уругвай) и особенно — Родари.

Однако в массе издающихся в капиталистических странах детских книг удельный вес прогрессивной литературы пока невелик. Передовая общественность этих стран встревожена засилием «коммерческих» изданий: низкопробных «вестернов» и «крими», ремесленных и бессодержательных «комиксов», книг о вампирах, привидениях и т. п. Беспрепятственно выходят книги, прославляющие милитаризм, насилие, жестокость, вседозволенность. В 70-х гг. широко распространяется т. н. антиавторитарная литература, «критикующая» буржуазное общество с анархистских и левоэкстремистских позиций, сеющая ненависть к старшему поколению и неверие в будущее. Одновременно стремительно растет выпуск литературы по «сексуальному развитию» (в т. ч. книжки-картинки для 3—4-летних малышей), чаще всего являющейся «детским вариантом» обычной порнографии. К этому надо добавить огромное число детских книг на религиозную тему, фальшиво-сентиментальные «романы для девочек», серии про индейцев, инопланетян и т. п.

Утверждение социализма как мировой системы привело к возникновению социалистической Д. л. Опирающиеся на опыт советской Д. л., на богатства фольклора и национальной классики, эти литературы активно вовлекаются в процесс социалистической культурной интеграции. Советские авторы широко переводятся и издаются в странах социалистического содружества; в свою очередь, в Советском Союзе хорошо знают произведения Г. Хольц-Баумерта и Б. Плудры (ГДР), Д. Шайнера, Р. Морица, З. Слабого (ЧССР), А. Босева и Г. Струмского (Болгария), Л. Тудэва и Д. Гармаа (МНР), Д. Алонсо и А. Миранды (Куба), З. Першич и Д. Максимович (Югославия), М. Сынтимбряну (Румыния) и многих других писателей.

После 2-й мировой войны 1939 — 1945 передовые деятели Д. л. ряда стран Западной Европы и США образуют Международный совет по книгам для детей и юношества (IBBY) с целью содействия созданию и распространению произведений Д. л., которые служили бы миру, взаимопониманию, духовному и нравственному прогрессу. Совет имеет специальное жюри, которое раз в 2 года присуждает премии и дипломы им. Х. К. Андерсена лучшим детским писателям и художникам детской книги. С 1966 в его работе активное участие принимают советские писатели, что содействует росту международного авторитета советской Д. л., расширению ее влияния на подрастающие поколения других стран и на мировую Д. л.

Огромный духовно-нравственный и идейно-художественный потенциал советской литературы для детей и юношества опирается не только на уникальный опыт строительства социализма, создания первой государственной системы всеобщего коммунистического воспитания и образования. Его основу составляют также сокровища национального фольклора народов Советского Союза, достижения всей мировой демократия, культуры прошлого, и в первую очередь прогрессивной отечественной Д. л. Эта литература уже с конца XVIII в. оказывала сильнейшее воздействие на подрастающее поколение России и тем самым играла значительную роль в духовном развитии общества.

Известный хирург Н. И. Пирогов, С. Т. Аксаков, Белинский с благодарностью вспоминали в числе первых книг, способствовавших их гражданскому становлению, журнал «Детское чтение для сердца и разума», издававшийся педагогом и писателем-просветителем Н. И. Новиковым. В детстве любимой книгой Пушкина, Н. В. Гоголя, Белинского, А. И. Герцена был «Письмовник» Николая Курганова (вышедший впервые в 1769, он переиздавался более десяти раз, вплоть до 1837); включенные в него исторические народные песни, около 1000 пословиц и поговорок делали его, по сути, первым изданием русского фольклора для детей.

Классово противоположные взгляды на задачи и особенности литературы для детей и юношества в России наиболее ярко обозначились к 40-м гг. XIX в., когда революционно-демократическая педагогическая и литературно-критическая мысль вступила в решительную борьбу против дворянско-буржуазной педагогики и отражающей ее идеи и требования Д. л. Реакционная педагогика и критика рассматривали Д. л. как прикладной дидактический материал, помогающий формированию «благонамеренного» гражданина. Под предлогом заботы о доступности книги юному читателю, о его нравственности (в понятие которой включались любовь к царю и верность догмам православия) в литературе для детей и юношества насаждались тематическая ограниченность, облегченный подход к действительности, слезливая сентиментальность, рассудочность, резонерство. Бездушное послушание, обывательская мораль, рабская покорность силе провозглашались главными человеческими добродетелями.

Против этих взглядов, воплощавшихся в книгах Б. М. Федорова, Виктора Бурьянова (псевд. В. П. Бурнашева), П. Р. Фурмана и др. литературных ремесленников, решительно выступили сначала Белинский, а вслед за ним Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов, Н. А. Некрасов, М. Е. Салтыков-Щедрин и другие писатели-демократы. Особенно велика в истории русской Д. л. роль Белинского. Посвятив проблемам литературы для детей и юношества около 200 статей и рецензий, он заложил основы научной теории и критики Д. л., первым начал последовательную борьбу за художественно и нравственно полноценную детскую книгу. Основополагающим для Д. л. стал не только в России, но и во всей Европе впервые обоснованный Белинским тезис о единстве педагогических и эстетических требований к детской книге.

Белинский утверждал равенство детской и взрослой литератур в нравственном и эстетическом отношении, требовал подчинения детской книги общим законам реализма. Вместе с тем он высказал немало новых для своего времени соображений о специфике Д. л. Отличие ее от общей литературы, считал Белинский, не в ограниченности содержания: «Для детей предметы те же, что и для взрослых; только их должно излагать сообразно с детским понятием, а в этом-то и заключается одна из важнейших сторон этого дела!» (Полн. собр. соч., т. 4, с. 96). Для хорошего детского писателя, по мысли Белинского, необходимо сочетание в одном лице художника и педагога, человека, тонко чувствующего и понимающего детскую душу. В своих статьях критик беспощадно разоблачал и высмеивал пустое резонерство, глупость, реакционность сочинений бездарных авторов, подобных Б. Федорову. Он горячо ратовал за обогащение детского чтения произведениями классической литературы, советовал включать в детское чтение романы Скотта, Купера, Дюма, «Дон Кихота» Сервантеса. В качестве образца подлинно детской отечественной книги Белинский называл сказки Пушкина, Дедушки Иринея (В. Ф. Одоевского), басни Крылова, народные сказки, пословицы.

Литературно-критическая деятельность Белинского и развивавших его идеи в области Д. л. и детского чтения Чернышевского, Добролюбова, К. Д. Ушинского и других крупнейших представителей общественной мысли 2-й половины XIX в. способствовала утверждению в русском обществе взгляда на Д. л. как на высокое, граждански активное искусство.

Еще в XVIII в. родилась одна из благородных традиций большой русской литературы: участие виднейших ее представителей в создании книг для детей. Специально для детей писали А. П. Сумароков и Н. М. Карамзин. Под влиянием революционно-демократической критики в 50-х гг. XIX в. Д. л. обогащается автобиографическими повестями С. Т. Аксакова и его сказкой «Аленький цветочек», рассказами И. С. Тургенева «Муму» и «Бежин луг». В 60-х гг. создает лиричные, проникнутые историческим оптимизмом стихи для детей Н. А. Некрасов. В 70-х гг. Л. Н. Толстой печатает «Азбуку» и «Новую Азбуку», для которых сочиняет десятки рассказов и сказок. В конце XIX — начале XX вв. для детей пишут Д. Н. Мамин-Сибиряк, Д. В. Григорович, К. М. Станюкович, В. М. Гаршин, В. Г. Короленко, А. Н. Плещеев, Чехов, Н. Г. Гарин-Михайловский, А. И. Куприн, М. Горький, А. А. Блок. Преимущественно произведениями для детей вошли в литературу XIX в. А. Погорельский, А. О. Ишимова, Н. П. Вагнер и ряд других писателей.

Вместе с тем, особенно после подавления Революции 1905 — 1907, в русской литературе для детей усиливаются антидемократические тенденции. Книжный рынок наводняют сентиментальные, малохудожественные сочинения К. В. Лукашевич, В. П. Желиховской, Л. А. Чарской, А. А. Федорова-Давыдова, В. П. Авенариуса, проникнутые монархическими взглядами и обывательской моралью. Растет выпуск бульварного чтива: общий тираж только одной серии про сыщика Ната Пинкертона достиг 4 млн. экз. Октябрьская революция стала поворотным пунктом в развитии Д. л. русского и других народов Советского Союза. Впервые в истории был окончательно преодолен отрыв Д. л. от общей; она освободилась от диктата книжного рынка, необходимости угождать неразвитым вкусам читателей, от власти ложных и реакционных педагогических концепций. Д. л. и содержанием, и формой приблизилась к своему читателю.

Постановления ЦК КПСС («О мероприятиях по улучшению юношеской и детской печати», 1928; «Об издательстве детской литературы», 1933; «О мерах по дальнейшему развитию советской детской литературы», 1969), другие партийные и государственные документы по вопросам Д. л., книгоиздания и детского чтения стали идейным компасом литературы для детей и юношества, углубили ее теоретические основы, помогли выработать четкие критерии для определения качества детских книг, помогли расширению и улучшению издательского дела, развитию и совершенствованию библиотечно-массовой работы, преподаванию литературы в школе. Социалистическое государство осуществляет тесную связь Д. л. с передовой педагогической наукой, со всей системой коммунистического воспитания в стране.

В подготовке и практическом осуществлении решений партии и правительства о создании и развитии социалистической литературы для детей и юношества выдающаяся роль принадлежит М. Горькому, А. В. Луначарскому, Н. К. Крупской, а также А. С. Макаренко, А. А. Фадееву. Опираясь на глубокие мысли, высказанные в свое время революционно-демократической критикой, на суждения классиков марксизма ленинизма о природе детства, о воспитании нового человека, на творческие поиски и открытия зачинателей советской Д. л. — В. В. Маяковского, С. Я. Маршака, К. И. Чуковского, А. П. Гайдара, М. М. Пришвина, организаторы советской литературы и системы народного образования разработали и привели в действие всеобъемлющий и небывалый по масштабам план создания большой литературы для маленьких. В основе этого плана — отбор, адаптация и издание для детей наиболее ценного в нравственно-эстетическом отношении, что было создано предыдущей мировой и русской литературой, творческим гением всех народов земли, а также создание новых произведений, которые в совокупности дали бы юным читателям полную и правдивую картину мира в его историческом развитии.

М. Горький сам участвовал в создании новых книг для детей, вовлекал в это дело талантливых писателей. Он изучал читательские интересы детей и на этой основе составил большой перечень вопросов и тем, на которые должна ответить Д. л. Для решения этой задачи Горький советовал широко привлекать бывалых людей — ученых, летчиков, моряков, путешественников, спортсменов, деятелей революции, ударников и новаторов производства. Некоторые «бывалые люди» — кораблестроитель и летчик Б. С. Житков, биолог В. В. Бианки и др. — стали вскоре известными писателями. По инициативе Горького в 1933 было создано крупнейшее в мире издательство детских книг Детгиз (ныне «Детская литература»), выпускавшее в конце 70-х гг. ежегодно около 700 названий тиражом свыше 200 млн. экз. В статьях, выступлениях, письмах литераторам М. Горький обстоятельно развивал свою концепцию Д. л. как органической части литературы социалистического реализма. Он требовал от детской книги игры, занимательности, юмора.

Уже в 20-х гг. советская Д. л. складывается в своих определяющих внутренних и внешних чертах. Главные из них: многонациональный характер, социалистическое содержание, высокий идейно-художественный уровень, тематическое и жанровое богатство и многообразие, единство познавательного, воспитательного и эстетического начал.

Многонациональность советской Д. л. не просто отражает факт издания детских книг более чем на 60 языках народов СССР. Единство национальных советских литератур обусловлено общностью отношения к детству и к задачам воспитания, взглядов на сущность и цели детской книги, нравственно-эстетических и идейных требований к Д. л., наконец, интенсивностью взаимных переводов и различных форм творческого общения писателей, критиков, руководителей чтения.

Ко времени Октябрьской революции уровни развития национальных литератур резко отличались друг от друга. Если грузинская, армянская, украинская, литовская и латышская Д. л., несмотря на чинимые царизмом препятствия, достигли к началу XIX в. значительного развития, то первые печатные книги для детей на белорусском языке появились лишь в канун Революции 1905 — 1907. В многовековой истории письменных литератур тюркоязычных народов Средней Азии и Кавказа собственно Д. л. до 1917 создано не было. Около 40 малых народов России вообще не имели своей письменности. Вместе с тем общность государственной и экономической жизни даже в условиях самодержавно-капиталистического строя способствовала интенсивности культурных связей. Под воздействием прогрессивной русской культуры и педагогической мысли формировалось творчество первого переводчика басен Крылова на армянский язык, классика армянской литературы Х. Абовяна и основоположника современной армянской Д. л. О. Туманяна, крупнейших грузинских писателей И. Чавчавадзе, А. Церетели и Я. Гогебашвили, собирателя и издателя эстонского народного эпоса «Калевипоэг» и народных сказок Ф. Р. Крейцвальда, классиков украинской литературы М. Вовчок, И. Я. Франко, Л. Украинки, белорусов Я. Купалы и Я. Коласа, выдающихся писателей Литвы П. Машетаса, Ю. Жемайте, Ю. Янониса и др. Их книги для детей — факт не только национальной, но и общероссийской культуры.

В итоге более чем полувекового совместного развития детские литературы советских народов-братьев, сохранив верность национальным традициям и свои неповторимые особенности, достигли равномерно высокого уровня. Ныне творчество украинцев Н. Л. Забилы и Б. И. Чалого, белорусов Я. Мавра и В. Витки, литовцев К. Кубилинскаса и В. Петкявичюса, латышей И. Зиедониса и Я. Османиса, эстонцев Э. Нийт и Э. Рауда, армян В. Ананяна и Х. Гюльназаряна, грузин Мариджан и Хуты Берулава, азербайджанцев Т. Махмуда и И. Тапдыга, туркмена К. Тангрыкулиева, казаха А. Алимжанова, таджика М. Миршакара, киргизов Ч. Айтматова и Ш. Бейшеналиева, узбеков К. Мухаммади и Х. Тухтабаева, молдаван С. Вангели и Г. Виеру, евреев Л. М. Квитко и О. О. Дриза, нивха В. Санги, манси Ю. Шесталова, калмыка А. Балакаева, чукчи Ю. Рытхэу, башкира М. Карима, даргинца Р. Рашидова и многих других писателей — такой же факт всесоюзной Д. л., как книги Маршака, Маяковского, Чуковского, Д. И. Хармса, Гайдара, Л. А. Кассиля, Р. И. Фраермана, Ю. К. Олеши, А. Н. Толстого, Бианки, Житкова, М. Ильина, Пришвина, Е. И. Чарушина, Н. Н. Носова, А. Л. Барто, Л. Пантелеева, С. В. Михалкова, В. П. Катаева, М. П. Прилежаевой, З. И. Воскресенской, А. Г. Алексина, Н. И. Дубова, Ю. Я. Яковлева, Ю. И. Коринца, Р. П. Погодина, А. А. Лиханова, С. П. Алексеева и многих других.

Содержание советской литературы для детей и юношества определено всей реальностью социалистического общества, его многосторонней деятельностью, направленной на формирование гармонически развитой коммунистической личности. Если посмотреть на советскую Д. л. за 6 десятилетий как на зеркало текущей действительности, то перед нами предстанет грандиозная по масштабам картина рождения и становления первого в мире государства трудящихся, рождения и становления первого в мировой истории социалистического общества. Картина эта включает также исполненную борьбы предысторию социалистического строя, рисует его не только в исторической перспективе, но и во всем многообразии географических, политических и прочих связей. На первый план на этом фоне выходит рождение и становление нового человека, его характера, психологии, ценностных ориентаций.

По тематическому и жанровому многообразию советской Д. л. не знает себе равных. Она первой еще в 20-х гг. преодолела присущую старой Д. л. ограниченность тематики, решительно вывела своего читателя и героя в большой мир человеческой мечты и свершений, труда и борьбы.

Маяковский в стихотворениях «Что такое хорошо и что такое плохо», «Кем быть?», «Сказка о Пете, толстом ребенке, и о Симе, который тонкий», «Эта книжечка моя про моря и про маяк» и др. как бы отменил разделение поэтических тем на детские и недетские. С присущим ему мастерством и юмором, со всей страстностью гражданина и патриота социалистического Отечества он говорил с маленькими читателями высоким языком стиха о социальной структуре классового общества и об общественном характере труда, о принципах коммунистической морали и о выборе профессии. Наследуя традиции пушкинской и некрасовской простоты и гражданственности, Маршак в своих стихах открывал детям мир важнейших нравственных, общественных, политических понятий, сложных человеческих характеров и отношений («Война с Днепром», «Рассказ о неизвестном герое», «Мистер Твистер» и многие другие).

Среди основоположников советской Д. л. — Чуковский, многие годы упорного труда отдавший поискам родственной связи между стихом и юным читателем-слушателем, открытию подлинно «детского» языка поэзии («От двух до пяти»). Теоретические «заповеди» Чуковского детским поэтам блестяще подтвердились в его собственной практике (классические произведения литературы для младших ребят — стихотворные сказки «Мойдодыр», «Муха-Цокотуха» и др.). Выдающуюся роль в становлении советской прозы для детей сыграл Гайдар. Его повестям и рассказам («Школа», «Судьба барабанщика», «Военная тайна», «РВС», «Тимур и его команда» и др.) присуще сочетание вдохновенной романтики, революционной героики и трезвого, беспощадно правдивого реализма. В начале 30-х гг. публикацией повестей «Кондуит» и «Швамбрания» начался творческий путь Кассиля; в его романах «Вратарь республики», «Великое противостояние», «Ход белой королевы» и др., в повестях, рассказах ставилась проблема индивидуальности в коллективистском социалистическом обществе. Агния Барто стала летописцем и поэтическим бытописателем «страны детства». В ее творчестве особенно сильна сатирическая струя. Воспитательный заряд таких произведений, как «Снегирь», «Наш сосед Иван Петрович», «Лешенька», «Штукатур» и др., заключен не в наставлениях и назиданиях, а в живых характерах персонажей и в жизненности ситуаций, в которые эти персонажи попадают. Барто значительно расширила ритмические и фонетические возможности детского стиха. Во 2-й половине 30-х гг. началась литературная деятельность Михалкова. Написанные им в то время детские стихи («А что у вас?», «Мы с приятелем», «Дядя Степа» и др.) радуют своей новизной, неподдельностью звучания в них ребячьих интонаций. За многие годы работы Михалков создал целую библиотеку поэтических детских книжек — веселых, ироничных, иногда грустно-лирических.

Историческая проза для детей, возникшая в советское время, решала новую и трудную задачу: соединить историческую правду с правдой художественной. Одновременно происходила переориентация на нового героя исторического повествования. Трудом десятков талантливых авторов (в числе их С. Т. Григорьев, Ал. Алтаев, Н. П. Кончаловская, В. Ян, С. П. Алексеев и др.) создана обширная детская библиотека повестей и романов, дающих в совокупности впечатляющую и достаточно полную картину важнейших исторических событий, когда-либо происходивших в мире. Лучшим историческим книгам советских детских и юношеских писателей присущ органический сплав научности и глубины марксистско-ленинского исторического анализа с простотой, занимательностью, доступностью языковой формы.

С богатой трудовой летописью освоения горных богатств Урала, с эпохой зарождения российского рабочего класса связаны сказы П. П. Бажова «Малахитовая шкатулка»; это — история, преломленная через волшебную линзу сказки.

Особую ветвь советской исторической литературы составляют книги для детей о В. И. Ленине и его соратниках по партии, о том, как подготавливалась и совершалась Октябрьская революция, как закладывались в стране основы социалистического общества. Среди книг этой темы — произведения А. Т. Кононова, Прилежаевой, Воскресенской. История Гражданской войны полно представлена читателям-дошкольникам и младшим школьникам в повествовании С. Алексеева «Красные и белые».

В прозе преобладают рассказы, повести и романы социально-бытового характера о жизни самих детей. Здесь тематически выделяются произведения о детстве до революции («Детство Никиты» А. Н. Толстого, «Кондуит» и «Швамбрания» Кассиля, «Дорога уходит в даль» А. Я. Бруштейн, «Жизнь и приключения Заморыша» и «Артемка» И. Д. Василенко, «Школа» С. Айни, «Озорник» Гафура Гуляма, «Белеет парус одинокий» Катаева и др.); о детях, ставших свидетелями и участниками событий революции и Гражданской войны («Школа» Гайдара, «Ташкент — город хлебный» А. С. Неверова, «Республика Шкид» Г. Г. Белых и Л. Пантелеева, «Нахаленок» и «Алешкино сердце» М. А. Шолохова и др.).

С самого начала Д. л. делает первые попытки показать становление личности в новых социальных обстоятельствах. Открытие и познание ребенком большого мира запечатлено в повести С. Г. Розанова «Приключения Травки» и в книге Житкова «Что я видел».

Сложные проблемы переходного возраста отразились в «Дневнике Кости Рябцева» Н. Огнева и «Дикой собаке динго, или Повести о первой любви» Фраермана.

Дети и юноши на оккупированной захватчиками земле, оказавшиеся среди воюющих взрослых и сражающиеся вместе с ними, подростки, заменившие на заводах и в полях ушедших на фронт тружеников, разделяющие со взрослыми все тяготы и лишения всенародного бедствия, — таковы основные темы детских книг о Великой Отечественной войне, как написанных по горячим следам событий («Сын полка» Катаева, «Дорогие мои мальчишки» Кассиля, «Клятва Тимура» Гайдара, «Улица младшего сына» Кассиля и М. Л. Поляновского, «Четвертая высота» Е. Ильиной, «Стожары» А. И. Мусатова, «Малышок» И. И. Ликстанова), так и созданных писателями, чье собственное детство пришлось на военные годы (повести Лиханова, В. П. Крапивина и др.). Пафос детских книг о войне — воспевание патриотизма и героизма советского народа, пробуждение ненависти к войне и ее поджигателям, борьба за мир, за счастливое детство.

Кардинальные изменения претерпел в советское время распространенный в мировой литературе жанр книг для девочек. В повестях Л. Ф. Воронковой, С. М. Георгиевской, Прилежаевой, С. А. Баруздина, Кассиля, Р. П. Погодина, Ю. Я. Яковлева, С. А. Иванова, И. М. Пивоваровой, героинями которых являются девочки, их духовный мир не отгорожен от большого мира. В них нет сентиментального умиления, псевдоромантической «возвышенности» чувств и поступков.

Наиболее развита в послевоенные десятилетия социально-бытовая проза для детей младшего и среднего школьного возраста. Здесь можно выделить творчество Н. Н. Носова, рассказы и повести которого исполнены ликующего ощущения бытия, детской жизнерадостности, а искры юмора то и дело высекаются из столкновения неуемной энергии и любознательности маленького человека с возрастной ограниченностью его опыта. В этом же ряду — «веселые» книги Ю. В. Сотника и А. Б. Раскина, В. В. Голявкина и В. Ю. Драгунского, В. В. Медведева и Л. И. Давыдычева, В. Л. Разумневича и Ю. Ф. Третьякова, на Украине — В. З. Нестайко, в Эстонии — Я. Раннапа, в Молдавии — С. Вангели и др. В творчестве А. А. Кузнецовой, Ю. И. Коринца, Р. Погодина, Ю. И. Коваля, Крапивина, эстонца Х. Вяли и некоторых других писателей явственно ощутимо романтическое начало. Нередко они обращаются к близкой детскому мироощущению условности, метафоре, символу, что придает их произведениям дополнительную глубину.

В литературе для старших подростков и юношества видное место занимают повести «Свет-трава», «Много на земле дорог», «Честное комсомольское», «Под бурями судьбы жестокой» и др.

А. Кузнецо.

Источник: http://niv.ru/doc/encyclopedia/literature/articles/23/detskayaliteratura.htm

Литературный энциклопедический словарь.

ИЛЛЮСТРАЦИЯ

ИЛЛЮСТРА́ЦИЯ к произведениям художественной литературы (от лат. illustratio — освещение, наглядное изображение), изображение, переводящее образы литературы на язык графики или живописи. В более узком смысле под И. обычно подразумеваются рисунки или гравюры, напечатанные вместе с литературным текстом в книге и непосредственно связанные с содержанием, фабулой и идеями литературного произведения. Книжная И. из всех искусств в наибольшей степени сближается с литературой, во многом подчиняясь ее художественным законам и принципам. Однако искусство И. имеет самостоятельную художественную и идейную значимость, т. к. оно неизбежно отражает отношение художника-иллюстратора к иллюстрируемому тексту. Наряду с этим книжная И. тесно связана с декоративным и полиграфическим оформлением книги, часто образуя вместе с ним целостное единство книги как произведения декоративно-прикладного искусства.

Образы литературы с давних пор давали обильную пищу воображению художников; в Древней Греции живописцы-монументалисты и мастера расписной керамики вдохновлялись образами Гомера и других поэтов; библейские и евангельские образы наряду с образами Гомера, Плутарха и Овидия надолго стали источником сюжетов западноевропейской живописи и графики. Собственно, книжная И. возникла в Китае: в эпоху Тан (VII в.) здесь появились печатные книги с гравюрами на дереве. До возникновения книгопечатания рукописи иллюстрировались миниатюрами; большого расцвета искусство миниатюры достигло в арабских странах, Иране, Средней Азии, Индии.

С конца XV и в XVI вв. в Европе начинает развиваться печатная книжная И. (напр., виртуозные гравюры А. Дюрера к «Апокалипсису»). В свое время остались неизданными высокие образцы И., созданные С. Боттичелли (к «Божественной комедии» Данте), Рембрандтом (офорт к драме Яна Сикса «Медея»). В конце XVIII в. высокого совершенства И. достигла во Франции в книжной графике О. Фрагонара, нашедшего яркие и острые приемы для характеристики героев, изображения точных примет времени, исторической обстановки и среды (И. к стихотворным повестям Ж. Лафонтена, к «Дон Кихоту» М. Сервантеса, «Неистовому Роланду» Л. Ариосто), и П. Прюдона (И. к «Дафнису и Хлое» Лонга, к «Полю и Виргинии» Бернардена де Сен-Пьера). В Англии XVIII в. У. Хогарт создал сатирические И. В Германии XVIII в. с И., изящно и тонко передающими подробности быта, выступил Д. Ходовецкий.

В XIX в. возможности книжной графики необычайно расширились благодаря изобретению торцовой гравюры Т. Бьюиком (в Англии) и литографии А. Зенефельдером (в Германии). Наибольшего расцвета в XIX в. искусство И. достигло во Франции (иллюстрации Э. Делакруа к «Фаусту» И. В. Гёте, О. Домье — к «Отцу Горио» О. Бальзака). В то же время появились и иллюстраторы-профессионалы, такие, как Ж. Жигу («Жиль Блаз» Лесажа), Т. Жоанно (сочинения Мольера), неистощимо изобретательный Г. Доре («Озорные рассказы» Бальзака, «Гаргантюа и Пантагрюэль» Ф. Рабле и др.). В Англии своими экспрессивными и занимательными И. к произведениям Ч. Диккенса и других романистов получили известность художники Х. Браун (Физ) и Дж. Крукшанк.

В 1890-х гг. развернулось мастерство канадского писателя и одновременно художника-иллюстратора Э. Сетона-Томпсона и немецкого анималиста В. Кунерта. Среди мастеров И. XX в. выделяется бельгийский график Ф. Мазерель (гравюры на дереве к произведениям Р. Роллана), французский художник Ш. Карлегль (рисунки пером к «Восстанию ангелов» А. Франса); большое влияние на книжную графику разных стран оказал смелый контурный рисунок пером (или офорт), виртуозно разработанный П. Пикассо («Метаморфозы» Овидия, «Неведомый шедевр» Бальзака) и А. Матиссом. В США среди художников-иллюстраторов выделяется Рокуэлл Кент, создавший рисунки и гравюры к своим книгам и произведениям классики (в т. ч. 300 его рисунков к «Моби Дику» Г. Мелвилла, исполненных бурной романтики и героического жнзнеутверждения). Виднейший мастер современной И. в ГДР — В. Клемке.

В России первыми И. следует считать миниатюры, которыми обильно украшались при переписке древние рукописи. Широко развилась русская И. в XIX в., что связано прежде всего с творчеством художников Г. Г. Гагарина, А. А. Агина (И. к «Мертвым душам» Н. В. Гоголя) и П. А. Федотова, работы которых положили начало реалистической традиции, достигшей высшего расцвета в самом конце XIX — начале XX вв. И. этих художников ввели в круг внимания русского читателя пеструю и многоликую толпу острохарактерных общественных типов, резкую оценку реальной действительности, приемы гротескного сатирического преувеличения. В замечательной серии библейских эскизов А. А. Иванов создал образцы композиционного построения драматического действия, разработал выразительность жеста и точную передачу психологического состояния человека. Без творчества Иванова невозможно понять мастерство книжной И. П. П. Соколова, М. А. Врубеля, Валентина А. Серова, А. Н. Бенуа, В. А. Фаворского — расцвет русской И. на рубеже XX в. и в советское время. Вершины И. 90-х гг. XIX в. — работы Врубеля на темы «Демона» М. Ю. Лермонтова и рисунки Серова к басням И. А. Крылова.

В начале XX в. для развития книжной графики (и в целом для оформления книги) много сделали художники группы «Мир искусства»: иллюстрации Бенуа к «Медному всаднику» и «Пиковой даме» А. С. Пушкина; Е. Е. Лансере (цветные) — к «Хаджи-Мурату» Л. Н. Толстого; М. В. Добужинского — к «Белым ночам» Ф. М. Достоевского; Б. М. Кустодиева — к произведениям Н. А. Некрасова и Н. С. Лескова; работы А. Я. Головина, И. Я. Билибина, В. Д. Замирайло, Д. И. Митрохина, Д. Н. Кардовского (к произведениям Н. В. Гоголя и А. С. Грибоедова), Л. О. Пастернака и др.

В советское время открылись новые возможности для развития художественно оформленной, иллюстрированной книги. Высококачественная И. проникла в массовые издания для народа уже в первые послереволюционные годы. В 20-х гг. сложилось дарование таких художников-иллюстраторов, как В. В. Лебедев, В. М. Конашевич, Н. А. Тырса, Л. А. Бруни. Создателем советской гравюры на дереве стал Фаворский, разработавший теоретические основы композиции книги и И., целиком подчиненные задаче идейного и художественного раскрытия образов литературы. В области книжной гравюры на дереве успешно работали и такие мастера, как А. И. Кравченко, П. Я. Павлинов, А. Д. Гончаров, Л. С. Хижинский, М. И. Пиков, Ф. Д. Константинов, Д. С. Бисти. Н. Н. Купреянов положил начало широко развившейся в советской графике рисованной книжной И., выполненной черной акварелью, пером или литографией, в которой выдвинулись художники-иллюстраторы С. В. Герасимов, Д. А. Шмаринов, Кукрыниксы (М. В. Куприянов, П. Н. Крылов, Н. А. Соколов), А. М. Каневский, Е. А. Кибрик, В. Г. Бехтеев, Ю. Н. Петров, Д. А. Дубинский, О. Г. Верейский, Б. В. Власов, Б. М. Басов, В. Н. Минаев, создавшие замечательные серии И., главным образом к произведениям классиков.

Особого расцвета достигла советская И. к детской книге: работы Лебедева, Конашевича, Ю. И. Пименова, М. С. Родионова, А. Ф. Пахомова, А. А. Дейнеки, В. Н. Горяева, Ю. А. Васнецова, Е. И. Чарушина, Т. А. Мавриной, М. П. Митурича и др. Велики успехи книжной графики и в республиках Советского Союза: М. Сарьяна в Армении, Г. М. Пустовийта и Г. В. Якутовича на Украине, С. Красаускаса в Литве, Г. Г. Поплавского в Белоруссии, Л. А. Ильиной в Киргизии и др.

Искусство И. обладает большими возможностями развития благодаря неразрывной связи творчества художника-иллюстратора с самым массовым оружием культуры и просвещения — книгой.

Литература:

Девишев А. А., Сов. книжная иллюстрация, в сб.: Тридцать лет сов. изобразит. искусства, М., 1948;

Чегодаев А. Д., Книжная и станковая графика за 15 лет, [М.], 1933;

Чегодаев А. Д., Пути развития рус. сов. книжной графики, М., 1955;

Пахомов В. В., Книжное искусство, кн. 1—2, М., 1961 — 1962;

Искусство книги, в. 1—9, М., 1960—1979;

Первая Всесоюзная выставка книжной иллюстрации. Каталог, М., 1980;

Чихольд Я., Облик книги. Избр. статьи о книжном оформлении, пер. с нем., М., 1980.

А. Д. Чегодаев.

Источник: http://niv.ru/doc/encyclopedia/literature/articles/37/illyustraciya.htm

Детская литература С. Черного: художественное своеобразие и методические рекомендации к изучению в начальной школе

Г.Н. Манасова,

кандидат педагогических наук, доцент кафедры педагогики и психологии

дошкольного и начального образования, Педагогический институт Владимирского

государственного университета им. А.Г. и ИГ. Столетовых

Н.В. Чернявская,

кандидат филологических наук, доцент кафедры педагогики и психологии

дошкольного и начального образования, Педагогический институт Владимирского

государственного университета им. А.Г. и Н.Г. Столетовых

Автор социально-политических и бытовых сатир, желанный сотрудник многих прогрессивных газет и журналов, Саша Черный до революции обращался к творчеству для маленьких читателей изредка, а систематически начал заниматься им лишь в эмиграции (в 1921 г. выходит прославившая его как детского автора книга «Детский остров», за которой потом последует множество других). Таким образом писатель, видимо, по-своему реализует идею мессианства, в большей или меньшей степени одушевлявшую многих деятелей русской культуры, покинувших Россию после переворота 1917 г.: в случае Саши Черного эта идея выражается как «забота о русских детях, волею судьбы лишенных своей Родины, родной культуры, языка» [1,293]1. Именно для этих ребят — свободно говорящих по-русски, но погруженных в чуждую для них языковую среду — писатель создает литературу на родном языке. Не отдельные книги—а именно литературу, представленную текстами разных жанров и разной тематики: стихотворения-миниатюры и крупные поэтические формы; небольшие по объему рассказы и сказки, крупные повести, пьесы для детского театра; книги развлекательные и серьезные; сюжеты светского и религиозного характера.  Все они должны были помочь маленькому читателю сохранить культурную идентичность, а в будущем — стать основой того духовного содержания, которое дети русских эмигрантов могли бы вернуть на свою историческую родину (кто из эмигрантов первой волны не мечтал поначалу вернуться и «заткать ткань новой России»? [5, 296]).

Детская литература Саши Черного — при всем ее разнообразии — узнаваема благодаря особой интонации, веселому любованию окружающим миром и его обитателями. Недаром один из наиболее крупных исследователей его творчества — А.С. Иванов отмечает: «В мироощущении поэта-сатириконца преобладало <...> приятие мира, восхищение его дивной красотой, желание сказать ему в первую очередь «да» [4, 5]. Это настроение особенно часто дает себя знать именно в стихотворениях Саши Черного: мир здесь красив и ярок («На коньках», «Зеленые стихи»), его обитатели деликатны, ранимы («Песня мухи»: как расстраивает героиню невнимательность собеседника!) — но при этом добры, заботливы («Рождественское») и энергичны («Приставалка»); все легко находят друг с другом общий язык и тяготеют к тому, чтобы устроить совместный веселый кавардак («Цирк», «Ах, сколько на свете детей!») — ведь всем должно быть радостно и ни в коем случае не одиноко.

Более сложную интонацию можно заметить в сюжетных произведениях Саши Черного (редко она встречается и в стихотворениях-миниатюрах, таких, как «Слон»). Радостная включенность в поток жизни вдруг резко обрывается — герой сталкивается с болевой стороной существования: обманом («Невероятная история»), враждебностью окружающих («Железное колечко»), одиночеством («Дневник фокса Микки»). Это новое качество жизни вызывает у героя чувство недоумения: как такое может быть? как и зачем жить в таком неправильном мире? Но и в этом случае герой довольно быстро преодолевает горечь и обиду, возвращается к обычной для себя жизнерадостности. Преодоление отрицательного опыта может осуществляться за счет внутренних ресурсов героя: так, чувство ответственности вдохновляет Гришу заботиться о родителях, ставших вредными малышами («Железное колечко»), а герой стихотворения «Когда никого нет дома» очень старается быть храбрым. Но чаще возвращение к хорошему настроению происходит при помощи неравнодушных близких: хозяева приезжают за фоксом Микки, оставленным на даче; старший брат сочувствует маленькому изобретателю и тем утихомиривает его обиду («Голубиные башмаки»); тетка обещает купить зайца племяннику Васе и заваривает чай с малиной ему для утешения («Невероятная история»), а лирический герой стихотворения «Слон» приносит живому слону в подарок игрушечного, чтобы первому не было одиноко. В детском мире Саши Черного героям вообще ничего не жалко друг для друга.

Балансирование между настроениями любования и грусти сообщает текстам Саши Черного глубину и вневозрастный характер: его книги не только для детского, но и для семейного чтения. А сопереживание героям, возвращение вместе с ними через печаль к радостному принятию жизни вызывает у читателя состояние эмоционального обновления, уверенности в своих силах и благоприятном характере жизни вообще — эстетический эффект, близкий к катарсису. В силу этих особенностей детская литература Саши Черного любима многими поколениями читателей: его произведения были чрезвычайно популярны в эмигрантской среде, многие тексты из самой его известной книги, «Детский остров», контрафактно издавались в Советском Союзе [2, 554], и в настоящее время его стихотворения и проза широко известны.

В соответствии с примерной программой по литературному чтению (ФГОС НОО) произведения Саши Черного входят в круг чтения младших школьников [6, 180]. Его творчество предлагается для изучения авторами многих учебных пособий. Так, в учебниках Л.Ф. Климановой, В.Г. Горецкого, М.В. Головановой, Л.А. Виноградской, М.В. Бойкиной (УМК «Школа России») учащиеся знакомятся со стихотворениями поэта «Воробей», «Слон», «Что ты тискаешь утенка?». В ряде других учебных пособий младшие школьники также читают только его поэтические творения: «На коньках», «Зеленые стихи» (учебники    О.В. Кубасовой, УМК «Гармония»), «Приставалка», «Жеребенок», «Кто» (учебники Г.С. Меркина, УМК «Инновационная начальная школа»), «Что кому нравится» (учебник Г.Н. Кудиной, З.Н. Новлянской, УМК «Сферы 1-11»). Есть учебные пособия, где помимо стихотворений изучаются прозаические произведения Саши Черного или отрывки из них. Так, в учебниках Н.А. Чураковой (УМК «Перспективная начальная школа») его творчество рассматривается   на   примере   стихотворения «Что   кому нравится» и нескольких начальных глав из повести «Дневник фокса Микки». В учебниках В.Ю. Свиридовой (УМК «Развивающая система! Л.В. Занкова») младшие школьники знакомятся) со стихотворениями («Песня мухи», «Рождественское», «Что ты тискаешь утенка»), а также! повестью «Дневник фокса Микки». Знакомств» с отрывком из повести «Дневник фокса Микки предусмотрено и по программе Н.Ф. Винограде! вой, И.С. Хомяковой, И.В. Сафоновой (УМ «Начальная школа XXI века») в разделе «Про | изведения для слушания и чтения». Наиболее полно жанровое разнообразие творчества Саш Черного представлено в учебниках Е.И. Матвеевой (УМК «Развивающая система Д.Б. Эльконина — В.В. Давыдова»). Учащиеся изучают т стихотворения («Песня солнечного луча», «Как кот сметаны поел», «Индюк», «В раю», «Детям! «Приготовишка»), рассказы («Невероятная ill тория», «Счастливый карп», «Голубиные башмаки»), сказку «Железное колечко», главы из повести «Дневник фокса Микки». Кроме того, в учебниках данного УМК предусмотрена специальная рубрика «Читай, удивляйся, размышляй!», работа с текстами которой направлена на формирование читательской самостоятельности учащихся. В ней содержатся рекомендации к чтению произведений Саши Черного: «О чем поет самовар», «Змей», «Цирк», «Когда никого нет дома», «Ах, сколько на свете детей!».

Отмеченная в начале статьи эмоциональность и смысловая глубина детского творчества Саши Черного определяет место его произведений в системе чтения младших школьников: они становятся основой для осознания и обсуждения ценностных основ человеческой жизни:

• чувства единения с миром, беспокойства и заботы о близких (так, в учебниках В.Ю. Свиридовой этот момент рассматривается на примере стихотворения «Рождественское»: цепочка вопросов, задаваемых лирическим героем, приводит его к осознанию чужой боли и одиночества, а в финале стихотворения — к намерению помочь, успокоить эту боль);
• представления о хрупкости всего живого и необходимости бережного отношения к нему (например, в учебниках Л.Ф. Климановой и др., В.Ю. Свиридовой в этой связи дети читают стихотворение «Что ты тискаешь утенка...»);
• красоты окружающего мира (о ней говорят все пейзажные стихотворения Саши Черного, предложенные, например, в учебнике О.В. Кубасовой);
• значимости детства и воспоминаний о нем для человека (эту тему предлагает рассмотреть учебник Е.И. Матвеевой);
• категорий привязанности и теплоты семейных отношений («Приставалка», предложенная в учебнике Г.С. Мерки-на, главы из «Дневника фокса Микки» — в этом аспекте текст предлагает рассматривать учебник Е.И. Матвеевой и т.д.).
• мечты, фантазии и интереса как сил, одушевляющих человека, помогающих ему совершать значимые поступки (с этой целью учебник Е.И. Матвеевой предлагает к прочтению сказки и рассказы писателя, а учебник И.А. Чураковой — главы из «Дневника фокса Микки»).

Рассмотрим характерные для творческой манеры Саши Черного художественные особенности, благодаря которым поэт акцентирует это ценностное содержание в своих произведениях.

Первое, чем обращают на себя внимание все названные выше тексты, — особенным характером художественного мира как лирических, так и прозаических произведений. Работая в зоне детской литературы, писатель позволяет себе побыть немного романтиком, немного фантазером. Поэтому перед читателем оказывается изображение на первый взгляд привычной ему жизни, но это изображение слегка овеяно чудом, расцвечено сказочными допущениями. Сказочность как неброская, но обязательная часть общего порядка вещей заметна почти во всех детских произведениях Саши Черного.

С персонажами-людьми здесь соседствуют одушевленные существа: животные («Что кому нравится»), вещи («О чем поет самовар») и явления природы («Песня солнечного луча). В книгах можно столкнуться с волшебными предметами и превращениями («Железное колечко»), с чудесными совпадениями (так находится потерявшийся Микки), с неограниченными возможностями (лирический герой стихотворения «Воробей» совершенно искренне планирует учиться вместе с новым другом). Даже в таких, казалось бы, традиционно построенных рассказах, как «Счастливый карп», «Голубиные башмаки» и «Невероятная история», есть слабый намек на сказочность: в первом тексте она определяет предполагаемый Мишей разговор карпа с другими обитателями пруда, в двух других, автобиографических [2, 589-590, 554] рассказах она задает игровой, полуанекдотический характер развития сюжета.

Это счастливое сочетание жизнеподобного и фантастического сообщает художественному миру Саши Черного особое изящество, воздушность, приближает его к детскому мироощущению и вызывает юных читателей на домысливание текста, фантазирование по его поводу.

Например, до знакомства с рассказом «Невероятная история» учитель предлагает по заголовку и изображению героев (мальчика и зайца) предугадать, какая невероятная история могла с ними произойти. После первичного восприятия произведения учащиеся соотносят свои предположения с авторской версией. В ходе анализа ученики создают словесный портрет главного персонажа — приготовишки Васеньки Горбачева. Для работы класс целесообразно разделить их на группы. Первые две группы ищут в тексте ответ на вопрос: «Кто такой приготовишка?» Результаты поисков можно оформить по-разному. Одна группа изображает приготовишку на листе бумаги, другая группа пишет в центре листа слово приготовишка, а вокруг — приметы ученика, о которых рассказывает автор. Задания для других двух групп касаются конкретного образа героя — Васеньки Горбачева. Им выдается список слов, обозначающих качества человека, и предлагается выбрать те, которыми наделен персонаж, найти подтверждение своего мнения в тексте. Список слов для одной группы: мечтательный, медлительный, упорный, вежливый, бережливый. Список слов для другой группы: внимательный, доверчивый, дружелюбный, расстроенный, трогательный. Затем каждая из четырех групп рассказывает о результатах своей работы, и ученики получают целостное представление об образе главного героя. Саша Черный не рассказывает читателям, получил ли мальчик обещанного зайца. Так автор дает им возможность пофантазировать и придумать завершение этой невероятной истории.

Значительная часть стихов и прозы Саши Черного написана от лица центрального персонажа. Субъективный характер организации текста отмечал в качестве ключевой особенности его творчества еще К.И. Чуковский в известном очерке «Саша Черный» применительно к сатирам, адресованным взрослому читателю [9, 279]. Этот же прием положен и в основу детских стихотворений — с той только разницей, что в соответствии с адресатом-ребенком источником высказывания зачастую становится тоже ребенок или близкие к нему по мироощущению животные, предметы.

Детская точка зрения на мир очень симпатична поэту. Вслед за К.И. Чуковским, вспоминавшим волшебное преображение замкнутого Саши Черного в компании детей в веселого и отзывчивого человека [9, 278], многие исследователи отмечают, что с образом ребенка у Саши Черного связан способ смотреть на мир светло и радостно [6, 25]. Лирический герой таких стихотворений — счастливый обладатель особого мироощущения: «улыбчивого, наивного, естественного» [3, 530], его переполняют интерес ко всему окружающему и жажда самовыражения.

На эту особенность героя стихов Саши Черного целесообразно обращать внимание учащихся, чтобы помочь им ощутить радостную тональность стихотворений и осознать ее источник. Так, например, мы слышим, как забрасывает вопросами свою маму юный герой стихотворения «Приставал ка», и можем указать на это с помощью вопросов:

— С кем беседует мальчик? Что его интересует? («Отчего у мамочки / На щеках две ямочки? / - Отчего у кошки / Вместо ручек ножки? / — Отчего шоколадки / Не растут на кроватке?» [8, 26] и т.д.).

—        Опишите, каким вы представили героя стихотворения? Какого он возраста? Какой он по характеру? Можно ли его назвать маленьким почемучкой?

На «детскость» сознания лирического героя Саши Черного указывает эмоциональность его высказываний. Эту особенность текстов легко заметить при проведении на уроке синтаксического анализа стихотворения. Например, при проведении занятия по стихотворению «На коньках» можно предложить классу следующие вопросы:

—        Какие предложения по эмоциональной окраске? Какое предложение повторяется в стихотворении? Для чего поэт его повторяет? Почему поэт часто использует многоточия? Как эти особенности помогают нам понять настроение героя стихотворения? («Раз-два! Вот и поскользнулся... / Раз-два! Чуть не кувыркнулся.../ Раз-два! Крепче на носках!» [8, 26]).

Продолжая мысль о непосредственности, наивности восприятия мира героями Саши Черного, отметим, что в их высказываниях распространена эмоционально-оценочная лексика — поиск таких слов на занятии поможет учащимся понять переживания персонажей:

—        Какие чувства испытывает мальчик, оставшись дома один? Какие слова и выражения передают его желание побороть свой страх и почувствовать себя взрослым и самостоятельным? («И отлично! И прекрасно! / Очень ясно: / Я храбрее всех мужчин!» [8, 58]). Какие строки подсказывают нам, что герой верит в самые удивительные, фантастические происшествия? («Буду громко-громко петь, / Чтоб из печки сквозь потемки / На тесемке / Не спустился к нам медведь!» [8, 59]). Примеры заданий приведены для занятия по стихотворению «Когда никого нет дома».

Часто для героев произведений Саши Черного — в силу их возраста, живости — граница между живым и неживым подвижна. Обсуждение этой особенности текстов также помогает школьникам прочувствовать специфику творческого мира поэта.

Например, при изучении стихотворения «Воробей» важно выяснить мнение учащихся:

—        Можно ли сказать, что герой воспринимает ветер как живое существо? Какая строчка подтверждает эту мысль? («Ветер сыплет снегом, злюка» — «Воробей» [8, 39]). В чем видит герой «злодейство» ветра?

Реже чем повествователь-ребенок источником высказывания в стихах Саши Черного могут выступать предметы («О чем поет самовар»), явления природы («Песня солнечного луча») и животные (самая известная повесть Саши Черного — «Дневник фокса Микки»). Центральные персонажи таких текстов подобны привычному для писателя образу: в их картине мира, характерах, настроениях очень много детского.

После знакомства со стихотворением «О чем поет самовар» в первую очередь надо помочь учащимся выразить эмоциональное отношение к персонажу:

—        С каким настроением вы читали стихотворение? Что вызвало смех? Кого напоминает вам самовар?

И далее в процессе обсуждения отношения самого героя-самовара к другим обитателям дома важно выяснить, какими качествами наделяет его автор. С этой целью учащиеся выбирают из предложенных характеристик (ворчливый, добрый, веселый, спокойный, вредный, злой, заботливый, нетерпеливый) те, которыми наделен самовар, и доказывают свою правоту строчками из текста.

В художественном мире Саши Черного субъективное — детское — повествование может не только определять собой стихотворные тексты, но и входить в качестве составляющей в композицию эпических произведений: сказок, рассказов. В этом случае в тексте зоны речи безличного повествователя чередуются с зонами речи главного героя (в приведенных отрывках они будут выделены курсивом, курсив наш. — Г.М., Н. Ч.): «У Миши был свой барометр с живой лягушкой на комоде в спальной. Ее- ли лягушка взбиралась в банке по лесенке на балкончик, значит, день будет ясный. А может быть, и наоборот... Кто их разберет, лягушек этих французских?» («Счастливый карп» [8,374]), «Бедный Гриша стал отступать к шкафу, быстро скользнул за дверцу и захлопнул ее за собой. Ух, как они колотят по шкафу <...> А за что? За что они на него напали? Что он им сделал? Сквозь шум и грохот ничего не было слышно — можно было немножко и поплакать» («Железное колечко» [8, 519]).

С отмеченным моментом у учеников начальных классов могут быть связаны некоторые затруднения, особенно при первичном восприятии: момент перехода от авторского повествования к зоне речи героя может быть неявен для начинающих читателей. Поэтому при вторичном чтении произведения целесообразно дать учащимся установку:

— Прочитаем произведение внимательно и постараемся заметить, в какой момент автор дает своему персонажу возможность самому говорить о себе и о своем отношении к происходящему?

Возвращаясь к стихотворному наследию Саши Черного, отметим, что несколько реже, чем субъективно организованные лирические высказывания, в нем встречаются объективные по характеру описания персонажа («Приготовишка», «Жеребенок»), пейзажа («Зеленые стихи»). Способ создания таких поэтических описаний исключительно точно обозначен выражением А.С. Иванова «особая избирательность поэтического видения» [4, 11]. В самом деле, в изображаемом объекте поэт выбирает обычно одну-две наиболее характерные (и вместе с тем наиболее броские, красочные!) детали и строит все описание на них. Мир Саши Черного, вспомним, носит немного волшебный характер — а волшебство должно быть ярким! Безусловным примером работы такого принципа избирательной детальности при создании пейзажа могут быть «Зеленые стихи», полностью построенные на повторении цветовой детали. Младшим школьникам благодаря наглядно-образному характеру мышления этот прием должен быть близок, что открывает возможности для обеспечения полноценного восприятия ими поэтического описания в ходе его анализа.

— Что вы заметили, читая строки стихотворения? Какое слово часто повторяет поэт? Как вы думаете, для чего он это делает? Нарисуйте словами, что вы представили, читая первое четверостишие? Прочитаем второе четверостишие и дополним нашу картину. Что мы добавим, прочитав третье четверостишие? Почему наша воображаемая картина вдруг стала сказочной? («Два зелененькие гнома/ Сели между труб» [8, 61]). Дочитаем стихотворение до конца и подумаем, кто и почему будет выделяться на нашей картине? («Видишь? рыжий гимназистик / Ходит под окном» [Там же]. Какие чувства вызывает у вас картина, которую мы благодаря таланту Саши Черного нарисовали в своем воображении?

В качестве домашнего задания учащиеся могут по желанию сделать иллюстрацию к данному стихотворению.

Чуть более сложно — но все равно в рамках выявленного А.С. Ивановым принципа — организует Саша Черный портретные зарисовки. Поэт делает акцент на одной-двух наиболее значимых чертах характера персонажа, которые подчиняют себе и поведение, и внешний облик героя, и даже цепочку его минутных настроений. Постоянные отражения некой черты характера в облике, поступках и т.п. порождают вариации, систему взаимосвязанных элементов, мотивов — их переклички задают целостность, законченность облика героя. Так, в характере приготовишки (герой одноименного стихотворения) ключевыми чертами являются некоторая наивность (порождающая комичность облика, интересов) и энергии-1 ность (выраженная в некоторой самоуверенности поведения, энергичности — на нее указывает образ румянца на щеках, многие занятия, увлечения героя). Работа со стихотворением «Приготовишка» может быть построена на основе сравнения далекого для детей образа ученика приготовительно го класса и облика современного младшего школьника.

— Прочитаем первое четверостишие. Что общего вы заметили во внешнем виде приготовит ки и современного ученика? («На щеках румянец. / За щекою карамель, / За спиною — ранец» [8, 9]). А какое различие называет автор? («Длиннохвостая шинель» — показ рисунка). Прочитаем второе четверостишие. Что нового мы узнаем о приготовишке? Можем ли мы то же самое сказать о современном младшем школьнике? Прочитаем третье четверостишие. Какие строчки вызвали у вас улыбку? Бывает ли такое в современном классе? Прочитаем следующее четверостишие. Что можно найти в карманах у приготовишки? Может ли такой набор вещей встретиться у ученика нашего времени? Как вы думаете, зачем нужны они герою стихотворения? Прочитаем пятое четверостишие. Что вы заметили? Могут ли нынешние ученики так вести себя на переменах? Что мы можем сказать о характере героя? Дочитаем стихотворение до конца и посмотрим, как описывает поэт возвращение приготовишки домой после уроков. Что необычного в его облике вы заметили? («Набекрень фуражка, /... В кляксах вся мордашка. /... Сбросит пояс с блузы» |8, 10]). Чем занимается приготовишка после школы? («И раскроет милый том — / Робинзона Крузе» [Там же]. Что нового здесь мы узнали о характере и увлечениях героя? А какие занятии у современного ученика могут быть после школы? Итак, чем отличается приготовишка из XIX в. от нынешнего младшего школьника? А чем они похожи?

Информация о наполнении школьных учебников стихотворными и прозаическими текстами Саши Черного, приведенная в начале статьи, демонстрирует, что в учебных пособиях, адресованных начальной школе, художественное наследие поэта представлено неодинаковым количеством произведений, различающихся по жанрам. В целях более полного ознакомления учащихся с его творчеством ниже предлагается рекомендательный список для организации самостоятельного детского чтения и проектной деятельности на его основе.

1. Повести: «Дневник фокса Микки» (для внеклассного чтения повесть может быть рекомендована целиком — как логическое продолжение работы над ней, начатой в рамках уроков, и как ответ на образовательные интересы детей: многим из них наверняка будет интересно дочитать историю о приключениях героя до конца), «Чудесное лето» (невероятно красивая и добрая повесть, представляющая собой редчайшее в отечественной детской литературе сочетание сюжетного повествования и лирической прозы).

2.        Сказки и рассказы: «Домик в лесу», «Красный камешек», «Нолли и Пшик», «Странная хозяйка», «Леший на елке», «Белка-мореплавательница», «О мыши, которая легкомысленно забралась в чемодан», «Серебряная елка», «Нервные слоны», «Железное колечко», «В полночь», «Белая медведица», «Бретонский Нептун», «Желтый фургон», «Кавказский пленник», «Люся и дедушка Крылов», «Тихая девочка», «Голубиные башмаки», «Невероятная история», «Счастливый карп», «Яблоки», «Факирский подарок», «Танина школа», «Ссора», «Разбитое стекло», «Маленькие», «Лук в клетке», «Хитрый солдат», «Кот на велосипеде», «Скандалист Фифа», «Пасхальный визит» и др.

3.        Стихотворения: «Живая азбука», «Воробей», «Что ты тискаешь утенка», «Детям», «Что кому нравится», «Песня мухи», «Рождественское», «Песня солнечного луча», «О чем поет самовар», «Змей», «Как кот сметаны поел», «Индюк», «В раю», «Цирк», «Приготовишка», «Зеленые стихи», «Когда никого нет дома», «Приставалка», «Жеребенок», «Кто?», «На коньках», «Слон» и др.

Содержательность и игровой характер детской литературы Саши Черного делают ее идеальной основой для проектной деятельности: жизнерадостное настроение текстов обеспечит легкое и веселое осуществление мероприятий, а разнообразие родовых и жанровых форм, в которых работает писатель, позволит каждому школьнику найти себе дело по душе в общем проекте.

Ниже приводится вариант реализации группового проекта на тему «Фокс Микки — собака, умеющая думать и писать».

Класс делится на группы, каждая из которых раскрывает одну из сторон жизни или характера главного героя повести — фокса Микки. Группы проводят поисковую и творческую работу с текстом: ищут информацию по предложенной теме и оформляют результаты своей деятельности на плакате с рисунками, цитатами из произведения и собственными ремарками. Затем происходит презентация: каждая группа рассказывает, какие открытия удалось сделать в процессе чтения произведения, делится впечатлениями о главном герое повести. После выступления всех команд у учащихся должно сложится целостное впечатление о фоксе Микки, а также об авторе, его создавшем.

Темы и задания для участия в групповом проекте

1.        Огорчения, испытания, радости и мечты фокса Микки.

Какие неприятности огорчали фокса Микки? Какое испытание ждало его во время отдыха на море? Какое событие было самым радостным для Микки? О чем мечтает фокс Микки?

2.        Правила ведения дневника от фокса Микки.

Какой способ письма придумал фокс Микки? Каким образом он отделяет в дневнике переход от одной мысли к другой? Чем необычны подписи в его дневнике? Какие из них вызвали у вас улыбку? Огорчение?

3.        Фокс Микки — любознательный почемучка.

Найдите и запишите вопросы, над которыми размышляет фокс Микки в своем дневнике, все его «почему» и «зачем». Передайте свое отношение к вопросам, которые его интересуют.

4.        Странности человеческой жизни.

Что фоксу Микки кажется странным в жизни людей? Подготовьте рисунки и приведите примеры из текста.

5.        Фокс Микки — поэт.

Каким образом фоксу Микки пришла идея стать поэтом? Найдите и запишите стихи фокса Микки. О чем они? Каким настроением проникнуты?

6.        Фокс Микки — добрый друг детей.

Как Микки относится к своей хозяйке — девочке Зине? Найди отрывки из текста, в которых описаны их игры. Запишите или проиллюстрируйте их. Как Микки относится к другим детям?

По итогам самостоятельного прочтения детьми других рекомендованных выше произведений Саши Черного в классе (в параллели классов) может быть проведена интеллектуально-творческая игра «Литературный город Саши Черного». Средством визуализации данного воображаемого города является карта, где обозначены его главные улицы и достопримечательности. Учащиеся объединяются в команды и совершают виртуальную экскурсию по литературному городу Саши Черного, по очереди выбирая те места, в которых они хотят побывать.

Примерные «достопримечательности», а также задания для проведения игры.

Площадь вопросов и ответов

1.        В чем заключалась волшебная сила красного камешка из одноименного рассказа
С. Черного? (Он помогал услышать язык животных.)

2. Какой способ отправиться на прогулку придумал Пшик из сказки «Нолли и Пшик»? (Он придумал залезть в карман к Катиному папе, когда тот отправился на службу.)
3. Какими подарками кот Грымза из сказки «Странная хозяйка» пытался порадовать свою хозяйку? (Воробья принес, серую мышь под одеяло положил.)
4. Благодаря чему заблудившаяся девочка Нина из рассказа «Желтый фургон» смогла вернуться домой? (Увидела желтый фургон, который стоял раньше у ее отеля, и водитель фургона сообщил полицейскому адрес отеля.)
5. Откуда у лешего из сказки «Леший на елке» в Новый год в лесу оказались свечки, золотая звезда и пряник? (В школе взял после новогоднего праздника.)
6. Как девочке Люсе из рассказа «Люся и дедушка Крылов» удалось поговорить со знаменитым баснописцем? (Во сне.)

7.        О каком подарке, сделанном автору в детстве, говорится в рассказе «Факирский подарок»? (Речь идет о трех бумажках с заклинаниями, которые помогали увидеть добрые, веселые и сладкие сны.)

8. Кто помог Игорю из повести «Чудесное лето» вернуться с острова? (Пудель Цезарь и садовник.)
9. Кто проник в домик ночью в сказке «Домик в лесу»? (Мышка.)

10. О чем мечтал приготовишка Вася Горбачев из рассказа «Невероятная история»? (Купить зайца и обучить его арифметическим действиям и таблице умножения.)
11. Как белка из сказки «Белка-мореплавательница» оказалась далеко от родного дупла на чужом острове? (Прыгнула в детский кораблик, и бечевка, которой он был привязан к берегу, соскочила с камня.)
12. Кто помог белке-мореплавательнице вернуться домой? (Мальчик и его родители.)

Аукцион знаний

Команды по очереди дают ответ на предложенный вопрос, выигрывает команда, которая предложила последний вариант ответа.

1. Назовите героев сказки «Домик в лесу» (Тася, Лиля, плотник Данила, кухаркин сын Василий Иванович, скворец, скворчиха, кошка Маргаритка, мышка.)
2. Чем украсили герои сказки «Домик в лесу» свое жилище? (Картинками, занавесками, ковриком, веточками вербы, резную полочку приколотили, посуду расставили, крышу старший брат Гриша выкрасил в зеленый цвет.)
3. Чьи разговоры удалось подслушать Жоржику из сказки «Красный камешек»? (Вороны, жука, собаки Амишки, кошки, козла, крысы, петухов, куриц, червячка, пчел, лягушек.)
4. Какие елочные украшения придумали герои сказки «Серебряная елка»? (Белка принесла сосульки на мшинках и орехи, покрытые льдом; лиса принесла рыбок; сорока принесла жестяные обрезочки, серебряное ситечко и стекляшки с люстры.)
5. Какие предметы участвовали в ночном разговоре в сказке «Полночь»? (Кресло, мандолина, копилка, мяч, самовар, паяц, книги.)

Клуб почемучек

1.        Почему Катя из сказки «Нолли и Пшик» не взяла Нолли и Пшика на прогулку? (Рассердилась, окунула Пшика в воду, а на Нолли нечаянно села и сломала пружинку, кукла перестала говорить.)

2.        Почему грустный рассказ «Кавказский пленник» превратился для Вали и Кати в веселую игру? (Они поймали в плен и посадили в яму малыша Мишу и собачку Тузика и за игрушки давали им пирожки, а затем и сами стали пленниками — забрались в яму.)

3. Почему девочка Соня из рассказа «Бретонский Нептун» приняла старика, который ее спас, за Нептуна? (У него были вилы, похожие на трезубец, он был весь в водорослях, которые он собирал для удобрения в море вилами.)
4. Почему изобретения мальчика Володи из рассказа «Голубиные башмаки» не ценили окружающие? (Эти вещи уже были изобретены до него.)
5. Почему именно медведю в зоологический сад в Риме девочка Нина из рассказа «Пасхальный визит» принесла в подарок угощение? (Медведь был из России, и Нина считала, что в Риме он скучает по родине так же, как и ее мама.)
6. Почему карп из одноименного рассказа оказался счастливым? (Миша и его родители отпустили карпа в озеро.)
7. Почему Вовке из рассказа «Яблоки» не удалось сберечь яблоки на молодой яблоньке? (К яблоньке была привязана коза, которая несколько раз дернула веревку, чтобы достать бутерброд. В результате все яблоки упали.)

Загадочная улица

Угадайте произведение.

1. Сказка о мальчике, которому удалось услышать и понять язык животных. («Красный камешек».)
2. Сказка об увлекательном и опасном путешествии игрушек. («Нолли и Пшик».)
3. Сказка, в которой вещи умели разговаривать друг с другом. («Полночь».)

Угадайте героя произведения.

1.Великий мыслитель. (Фокс Микки.)

2.Горе-изобретатель. (Володя из рассказа «Голубиные башмаки».)

3.Юный Робинзон. (Игорь из повести «Чудесное лето».)

4.Отважные путешественники. (Нолли и Пшик из одноименной сказки.)

Бюро находок

Командам показывают картинку с изображением предмета и предлагают ответить на вопрос, из какого он произведения и кому принадлежит.

1. Желтые башмаки. (Рассказ «Голубиные башмаки», принадлежали мальчику Володе.)
2. Велосипед. (Рассказ «Кот на велосипеде», принадлежал мальчику.)
3. Фуражка. (Рассказ «Хитрый солдат», принадлежала солдату Паоло.)
4. 4.        Колечко. (Сказка «Железное колечко»,
   принадлежало скворцу, он одолжил его на неделю мальчику Грише, которому колечко помогло попасть в прошлое, когда его родители были маленькими.)
5. Лук. (Рассказ «Лук в клетке», лук выращивала в ящичке девочка Катя.)
6. Чемодан. (Сказка «О мыши, которая легкомысленно забралась в чемодан», принадлежал хозяину комнаты, в которой жила мышь.)
7. Апельсин (Рассказ «Разбитое стекло», апельсин дала взрослому человеку лавочница после того, как ее сын разбил его окно; но взрослый человек тайком отдал апельсин мальчику.)
8. Мяч (Рассказ «Ссора», принадлежал девочке Нате и мальчику Грише.)

9. Коврик (сказка «Домик в лесу», его принес в домик кухаркин сын Василий Иванович.)

Парк «Правильный выбор»

Командам необходимо выбрать правильный ответ на вопрос.

1.        Кто помог Нолли и Пшику вернуться домой?
а) Собака; б) кошка; в) девочка Катя; г) Катин папа.

2.        Кому из героев сказки «Серебряная елка» пришла в голову мысль устроить Новый год в лесу?

а) Белке; б) волку; в) вороне; г) медведю.

3.        Кого испугались слоны из рассказа «Нервные слоны»?

а) Мыши; б) тигра; в) волка; г) людей.

4.        Кто описан в стихотворении «Кто?», храбрее всех на свете?

а) Лев; б) мышь; в) тигр; г) кот.

5.        Какие стихи есть у Саши Черного?

а) «Серые стихи»; б) «Черные стихи»; в) «Красные стихи»; г) «Зеленые стихи».

6.        В каком стихотворении поэт призывает не
обижать тех, кто меньше и слабее?

а) «Что ты тискаешь утенка?»; б) «Черепаха»; в) «Осленок»; г) «Воробей».

Аллея поэзии

Командам предлагается по очереди произнести последнее слово в четверостишиях из стихотворений Саши Черного.

1. Мчусь, как ветер на коньках, / Вдоль лесной опушки ... Рукавицы на руках, / Шапка на... (макушке). («На коньках»)
2. — Отчего у птичек / Нет рукавичек? —

• Отчего лягушки / Спят без подушки?..

• Оттого, что у моего сыночка / Рот... (без замочка). («Приставалка»)

3.        В лесу, под наметом ветвей, / Живет удивительный житель,

Чертовски упорный строитель — / Малыш — ... (муравей). («Муравей»)

4. Длиннохвостая шинель. / На щеках румянец. За щекою карамель, / За спиною — ... (ранец). («Приготовишка»)
5. Воробьи в кустах дерутся, / Светит солнце, снег, как пух. / В васильковом небе вьются / Хороводы снежных... (мух). («Снежная баба»)

Театр юных актеров

Командам предлагается заранее подготовить сценку по произведению Саши Черного и показать ее другим участникам игры.

1. Разговор двух мышек из сказки «О мыши, которая легкомысленно забралась в чемодан».
2. Разговор вещей в сказке «Полночь».
3. Разговор скворца и кошки Маргаритки из сказки «Домик в лесу».
4. Разговор девочек Таси и Лили с плотником Данилой из сказки «Домик в лесу».

Также в качестве основы театрализованной деятельности возможно использовать отрывки из сценок Саши Черного «Мистер Кукки и его цирк», «Лавочник на полчаса».

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. Жиркова М.А. Творческий и жизненный сюжет книги стихов Саши Черного «Жажда» // Пушкинские чтения-2014. М., С. 290-297. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/tvorcheskiy-i-zhiz-nennyy-syuzhet-knigi-stihov-sashi-chernogo-zhazhda.
2. Иванов А.С. Комментарий // Собр. соч.: В 5 т. Т. 5: Детский остров / Сост., подгот. текста и коммент. А.С. Иванова. М.: Эллис Лак, 2007. С. 549-595.
3. Иванов А.С. Послесловие. Волшебник // Собр. соч.: В 5 т. Т. 5: Детский остров / Сост., подгот. текста и коммент. А.С. Иванова. М.: Эллис Лак, 2007. С. 523-548.
4. Иванов А.С. Русский ковчег. Муза Саши Черного в эмиграции // Черный Саша: Собр. соч.: В 5 т. Т. 2: Эмигрантский уезд. Стихотворения и поэмы. 1917-1932 / Сост., подгот. текста и коммент. А.С. Иванова. М.: Эллис Лак, 1996. С. 5-22.
5. Ильин И. Русская революция была катастрофой // Русская идея. В кругу писателей и мыслителей русского зарубежья. В 2 т. Т. 2. М., 1994. С. 286-297.
6. Карпов В.А. Проза Саши Черного в детском чтении // Начальная школа плюс До и После. 2005. № 4. С. 25-30.
7. Примерные программы по учебным предметам. Начальная школа. 5-е изд., перераб.: В 2 ч. Ч. 1. М.: Просвещение, 2011.
8. Черный Саша. Собр. соч.: В 5 т. Т. 5: Детский остров / Сост., подгот. текста и коммент. А.С. Иванова. М.: Эллис Лак, 1996.
9. Чуковский К.И. Собр. соч.: В 15 т. Т. 5: Современники; Приложение / Сост., коммент. Е. Чуковской. М.: Агентство ФТМ, Лтд., 2012.

10.        http://cherny-sasha.lit-info.ru.

_________________

1В квадратных скобках указаны номер работы и страницы в ней из списка «Использованная литература». — Ред.

Начальная школа. 2020. №10

Образные сравнения в развитии выразительности речи детей

МУРАШОВА Н.И.,

учитель-логопед МДОУ д/с № 136, г. Комсомольск-на-Амуре

Быть может, и мы когда-нибудь дождемся, что люди перестанут

оправдываться тем, что не умеют красиво говорить.

А. П. Чехов

Когда слышишь красивую, выразительную речь, получаешь огромное наслаждение. Слова сами по себе большая ценность, которой обладает только человек.

В старшем дошкольном возрасте дети начинают осваивать языковые художественные средства выразительности, такие как сравнение, метафора, а затем использовать их в доступной и интересной для них самостоятельной речевой деятельности.

Маловыразительность речи детей, имеющих общее недоразвитие речи, известна. Чтобы их речь стала выразительной, интересной, необходимо проводить целенаправленную систематическую работу.

Несколько лет назад, вдохновленные идеями учителя В.А. Синицына, его нетрадиционными приемами работы со словом, мы начали собирать картинный словарь-копилку образных сравнений. Сейчас это уже толстая папка — наша помощница в работе.

Как мы составляем словарь? Берем какое-либо важное, ключевое для нас слово. Например, зима или снег, елка и т.п. Подбираем и наклеиваем предметную картинку, которую обозначает данное слово, на лист бумаги. Затем вместе с детьми придумываем, с чем этот предмет можно сравнить. Сравнения подбираем сначала по форме, цвету, размеру, затем по другим признакам, действиям, ассоциациям. Такое творческое задание нравится детям. Образы-сравнения бывают очень неожиданными. Выбираем наиболее точные из них, рисуем или приклеиваем соответствующие картинки на этот же лист. Время от времени лист дополняем новыми интересными изображениями.

Сравнения мы находим и в литературных произведениях. Например, читаем детям произведение Н. Сладкова «Золотой дождь»: «Полился в лесу золотой дождь. Полетели листочки птичками по воздуху, запрыгали белочками по деревьям, побежали бурундучками по земле, поплыли корабликами по золотому озеру, закружились танцорами по ветру. Позолотили все дорожки, спрятали, как под шапкой-невидимкой, грибы. Шумит, как море, золотой дождь. Все лето подставляли листочки солнцу свои ладошки, щечки, спинки, пропитались солнцем и стали золотыми».

Богатая копилка слов-образов служит хорошим тренировочным материалом для словарной работы. Словарный запас расширяется, уточняется, активизируется. Подбираем не только существительные, но и глаголы, прилагательные, которые дети редко используют в речи. Накапливаются синонимы, антонимы, появляются причастия.

С подобранными словами легко и интересно составлять словосочетания, предложения. Например, упражнение «Подбери образы к слову "снег"».

Белый, как (сахар)', пушистый, как (пух); летящий, как (стрелы); сверкающий, как (алмаз); блестящий, как (звезда); кружащийся, как (танцоры); скрипящий, как (дверь); накрывающий, как (скатерть); хрустящий, как (морковка); мягкий, как (подушка).

Или упражнение «Подбери образы к слову "ветер"».

Воет, точно (волк); ноет, точно (нытик); стучит, точно (молоток); свистит, точно (свисток); гудит, точно (труба); пугает, точно (злодей); бушует, точно (бык); разбрасывает, точно (неряха); ломает, точно (хулиган); поет, точно (певица).

Наряду с накоплением и активизацией словаря мы проводим работу по развитию объяснительной речи. С этой целью используем, например, упражнение «Скажи почему?».

Почему зиму сравнивают с талантливым художником? (По тому что зимой на окнах узоры и т.д.)

Почему зиму сравнивают с добрым волшебником? (Потому что зимой волшебный праздник — Новый год, Дед Мороз делает разные чудеса и т.д.)

Почему зиму сравнивают с забавной проказницей? (Потому что зимой дети много проказничают на горке, забавляются, балуются и т.д.)

Почему зиму сравнивают с богатой красавицей? (Потому что зимой много блестящего, сверкающего как серебро снега.) Почему зиму сравнивают с трудолюбивой хозяйкой? (Потому что зимой снег укрывает всю травку, чтобы не мерзла и т.д.)

Проделанная предварительная работа в дальнейшем положительно влияет на качество детских рассказов на заданную тему. Сначала мы придумываем эти рассказы вместе. Взрослый начинает, а ребенок заканчивает. Например, выполняя задание «Опиши снежинки», получили вот такой рассказ: «Зимой с неба, как парашютики, сыплются снежинки. Они кружатся в воздухе, как танцоры. Летают по ветру, как белые мухи. Тихо падают на землю, как пушинки. Снежинки очень красивые. Они похожи на белые цветочки, на шестиконечные звездочки. А иногда превращаются в снежную пыль, белую крупу, овсяные хлопья».

Освоение детьми операции сравнения позволило перейти к обучению умению составлять загадки. Для решения этой задачи, при изучении каждой лексической темы, читаем загадки со сравнениями. Детям предлагается отгадать, найти сравнения и объяснить их. Задаются вопросы: с кем сравнивается ель в загадке? Чем ель похожа на модницу? Почему модница вызывает удивление у людей? (Загадка про ель: Я — модница такая, что всем на удивление. Люблю я бусы, блестки, любые украшения.) Дети легко находят сравнения в загадках и объясняют причину сравнения. Загадки помогают более внимательно, осмысленно относиться к тексту, чувствовать образность языка.

Обучение самостоятельному сочинению загадок мы начинаем проводить с коллективной игры. Водящий выходит, дети выбирают предмет, и каждый придумывает к нему свое сравнение. Затем дети оценивают, какое сравнение было самым точным, какое самым интересным, а какое самым трудным. Выбирается победитель. Сравнения можно записывать, зарисовывать на одном листе, а потом читать всю загадку по картинкам. Можно вводить в загадку отрицание но, не (мягкий, но не травка, покрывающий, но не скатерть... Что это?)

Например, игра «Загадаем загадку про мороз».

Кто злой, как злодей? Кто сильный, как богатырь? Кто колющий, как иголка? Кто щиплющий, как прищепка? Кто жгучий, как утюг? Кто крепкий, как замок? Кто кусающий, как крокодил? Кто рисующий, как художник?

Работа по составлению загадок вызывает у детей неподдельный интерес.

Для развития и закрепления умения сравнивать изготавливаем «парные картинки». По ним удобно упражняться в объяснении основания для сравнения. Чем похожи? (салют — попугай, салют — фонарик, салют — цветы, салют — фонтан, салют — гром, салют — спичка).

Проводимая работа позволяет развивать у детей важные психические функции. В подборе образов-сравнений участвует воображение. В выборе наиболее удачного слова развивается речевое творчество. Сравнивание предметов друг с другом, нахождение их сходства, общего качества, установление между ними логических связей помогает становлению функции мышления. Опора на зрительные образы облегчает запоминание нужных слов. В свою очередь образные сравнения позволяют сознательно, осмысленно использовать слова.

 Н.В. Гоголь писал: «Чтобы что-то было доступнее, нельзя быть скупым на сравнения. Часто понятное еще более поясняется сравнением! Эти сравнения надо брать из предметов самых знакомых».

Детям нравится играть со словом. Данная работа вызывает у них положительный эмоциональный отклик, поскольку затрагивает мир чувств и настроений. За каждым образом — индивидуальность, маленький создатель. Не все придуманные образы соответствуют логике, но каждый из них оригинален. Очень важно хвалить детей, выказывать восхищение их придумками. Это повышает интерес, активность, личностную значимость.

Работа над образностью речи может научить еще в детстве замечать особенность, красоту разных предметов, понимать ее. А умение видеть красоту делает человека лучше!

Литература

Сидорчук Т.А., Хоменко Н.Н. Технология развития связной речи дошкольников: Метод, пособие для педагогов ДОУ. Ульяновск, 2004.

Синицын В.А. Путь к слову. Из записок учителя. Пособие по развитию речи для преподавателей русского языка, учителей начальных классов и их учеников. М., 1996.

Тамберг Ю.Г. Как научить ребенка думать. Ростов н/Д., 2007. 

Журнал - Воспитатель дошкольного образовательного учреждения

№ 5/2013

ПЕТР ПАВЛОВИЧ ЕРШОВ (1815-1869)

      Прямым продолжателем пушкинской традиции в жанре сказки явился его младший современник П.П. Ершов.

     Ершова часто называют «человеком одной книги»: так велика была слава его «Конька-горбунка», заслонившая все написанное этим талантливым человеком. А он был автором многих лирических стихотворений, рассказов, пьес (наиболее известная «Суворов и станционный смотритель»), поэмы «Сузге» (о драматическом эпизоде из времен покорения Сибири Ермаком). Произведения Ершова отражают непосредственное и точное знание народной жизни, его глубокий интерес к истории, в том числе истории Сибири. Достоянием детского чтения стало главное произведение Ершова — сказка «Конек-горбунок», со временем вошедшая в золотой фонд литературы для детей. Ее появление в творчестве начинающего писателя не было случайным, оно было подготовлено всей его предшествующей жизнью.

      П.П. Ершов родился в 1815 году в деревне Безруковой недалеко от города Ишима Тобольской губернии. По долгу службы его отец много ездил по Сибири. Ершов совершал с семьей все переезды, успев пожить в Петропавловске, Омске, Березове и в Тобольске.

     Переезды по Сибири, жизнь в Тобольске в доме родственника-купца, где останавливалось много проезжих людей, обогатили юного Ершова яркими впечатлениями. От ямщиков, охотников, крестьян, казаков он услышал множество запоминающихся устных рассказов, легенд, сказок, песен, которые потом возродились в его творчестве. Первые поэтические опыты (стихи, песни) Ершова относятся ко времени учебы в Тобольской гимназии. Духовному росту юного Ершова способствовало общение с семьей директора гимназии И.П. Менделеева (отца будущего знаменитого химика), с композитором А-Алябьевым.

     С 1832 года Ершов — студент философско-исторического отделения Петербургского университета. Годы учебы, «пять своих лучших лет», Ершов использовал для саморазвития, посвящая все свободные часы чтению русских писателей и литературным занятиям.

     Начало 30-х годов было временем всеобщего увлечения сказкой. В 1831 году написаны восхитившие Гоголя сказки В.А. Жуковского, пушкинская «Сказка о царе Салтане» (опубликована в 1832 году в третьем сборнике стихотворений поэта), в 1832 году появились сказки И. Киреевского, О. Сомова, сказки В.Даля. На этой волне всколыхнулись художественные впечатления Ершова. В начале 1834 года он представляет на суд своего профессора, читавшего курс русской словесности, П.А. Плетнева, сказку под названием «Конек-горбунок». Сказка была прочитана и разобрана П.А. Плетневым в университетской аудитории. Это был первый литературный успех девятнадцатилетнего студента.

     Вскоре первая часть сказки была опубликована в журнале «Библиотека для чтения», а осенью «Конек-горбунок» вышел отдельным изданием. Имя Петра Ершова стало известно всей читающей России. В его судьбе принял участие А.С. Пушкин, познакомившийся со сказкой еще в рукописи. Пушкин одобрил первое произведение молодого талантливого поэта, в сущности признав родственным его подход к сказочному творчеству: «Теперь этот род сочинений можно мне оставить». А.С. Пушкин считал, что «Конька-горбунка» надо издать с картинками, по возможно низкой цене, в огромном количестве экземпляров — для распространения по России.

    Ершов, окрыленный успехом, мечтал о создании большой сказочной поэмы «Иван-царевич — сказка сказок в 10 книгах и 100 песнях» по мотивам русских сказок. Но этому замыслу не суждено было осуществиться, как не были реализованы и мечты Ершова об организации экспедиции по Сибири, издании журнала, широкой просветительной деятельности среди земляков. По окончании университета он вернулся в Тобольск и почти до конца жизни занимался педагогической деятельностью — преподавал в гимназии, а затем стал ее директором. «Конек-горбунок» остался, в сущности, единственным произведением Ершова, вызывающим неизменный интерес многих поколений юных читателей.

Феномен «Конька-горбунка». «Конек-горбунок» достойно продолжил традицию литературной поэтической сказки, прежде всего пушкинской, и в то же время это было новое слово в отечественной словесности. Новым было необычайно смелое, по-юношески дерзкое погружение в стихию простонародной, «мужицкой» сказки.

     Сложно назвать какую-либо одну конкретную сказку, идентичную сюжету «Конька-горбунка». Ершов соединил в своем произведении ряд образов, мотивов, сюжетных ходов известных народных сказок. По существу, он становится в ряд тех талантливых народных сказителей, которые, опираясь на известную традицию, всегда привносят нечто свое, оригинальное. Незадолго до смерти, размышляя о феномене «Конька-горбунка», автор сказал: «Вся моя заслуга тут, что мне удалось попасть в народную жилку. Зазвенела родная — и русское сердце отозвалось...» Народ принял творение Ершова как свое. Во второй половине века фольклористы записывали широко бытующие сказки на сюжет ер-шовского «Конька-горбунка».

    Еще одна особенность этой замечательной сказки — тесное переплетение фантастического, чудесного с реалиями народной жизни. Отличая эту особенность, В.П.Аникин говорит о «реализме сказки»: «Сказка Ершова пришла в литературу из мужицкой избы и сохранила свой крестьянский характер. Она родилась здесь и овеяна запахом только что испеченного хлеба, обдута полевыми ветрами. Сказочное повествование движется стремительно и свободно, на лету создавая одну картину за другой, и, внимательно приглядевшись, мы узнаем в них не тридевятое царство, тридесятое государство, а уездную Русь, которая в будни пахала землю, торговала, хитрила, наделяла худыми кличками разных захребетников, а в праздники — пела, буянила, плакала, молилась, бранилась, доверчиво слушала бывалых странников об иноземных царях-басурманах, мечтала о лучшей доле»^[1].

Отражая характерную примету российского быта, Ершов вводит развернутую сцену рассказывания сказки:

Вечерком одним сидели

В царской кухне повара

И служители двора

попивали мед из жбана

Да читали Еруслана.

     А потом один из слушателей превращается в сказочника:

...И слуга, усевшись важно,

Стал рассказывать протяжно:

«У далеких немских стран

Есть, ребята, окиян...»

       Сказка в сказке — выразительный литературньй прием. Как ни близок к фольклору «Конек-горбунок» Ершова, это все же авторское произведение. Оно имеет четкую, логически выстроенную композицию. Сказка разделена на три соразмерные части, между собой тесно связанные, и вместе с тем сюжет каждой части представляет собой законченное целое. Эпиграфы выполняют роль связок в повествовании: «Начинает сказка сказываться», «Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается». И только третий эпиграф: «Доселева Макар огороды копал, а нынче Макар в воеводы попал» — напоминает пословицу и предсказывает некий необычный поворот в судьбе героя.

       Начало сказки сообщает ей эпическую широту и неторопливость:

За горами, за лесами,

За широкими морями,

Не на небе — на земле

Жил старик в одном селе.

       Далее автор ведет свое повествование свободно, то сближая его с традиционно сказочным, то отступая и расцвечивая затейливыми присказками, прибаутками («Сидит ворон на дубу. Он играет во трубу», «Козы на море ушли; Горы лесом поросли»). В авторской манере игра, артистизм, мастерское владение словом. Завершает сказку привычная формула-концовка:

Я там был.              

Мед, вино и пиво пил;    

По усам хоть и бежало,

В рот ни капли не попало.

      В традициях народной сказки образ главного героя — Ивана. Как правило, в волшебных сказках исполнителем трудных заданий с помощью чудесного помощника выступает сильный богатырь, Иван-царевич. У Ершова эту роль выполняет Иван-дурак. В народных сказках этот образ интерпретируется как безусловно положительный. Поступая нелогично, нестандартно в обычных житейских ситуациях, Иванушка-дурачок в условиях чрезвычайных, в ситуации испытания раскрывает свои лучшие человеческие качества, оказывается и смел, и умен, и честен. Он — хранитель духовных, нравственных устоев народа и только своим моральным превосходством побеждает коварных, ограбивших его братьев, расправляется со своими антагонистами и в конце концов, будучи ничем, становится всем, даже — носителем высшей власти^[2].

      Герой Ершова воплощает все типичные свойства сказочных «дурачков»: нескладный, неряшливый, любящий поспать. Его поступки противоречат житейскому «здравому смыслу». Его братья в роли караульщиков поступили «здраво», благополучно скоротав время. Иван же, поначалу увиливая и отказываясь от службы, все же сумел добыть кобылицу, получил в награду волшебного конька. Во всех прочих приключениях Иван также неизменно побеждает. Даже его промахи, хвастовство (что достанет Царь-девицу) в конце концов оборачиваются ему на пользу. Сознание правоты и удачливости делает героя добродушным. Вместо расправы за воровство коней он только укоряет братьев:

Стыдно, братья, воровать!

Хоть Ивана вы умнее,

Да Иван-то вас честнее:

Он у вас коней не крал.

      Удалой и независимый, Иван с достоинством ведет себя с царем. Вот как, например, он договаривается о службе с государем:

Чудно дело! Так и быть,

Стану, царь, тебе служить.

Только, чур, со мной не драться

И давай мне высыпаться,

А не то — я был таков.

      Вся линия взаимоотношений Ивана с царем выписана Ершовым остроумно, иронично, с явной симпатией к народному герою. Торжеством справедливости и развенчанием мнимого величия оказывается заключительная сцена купания героев в кипящих котлах. Царь бесславно погибает, а Иван преображается:

И такой он стал пригожий,

Что ни в сказке сказать,

Ни пером не написать!

Параллелью к герою — Ивану-дураку — выступает его чудесный помощник Конек-горбунок:

Ростом только в три вершка,

На спине с двумя горбами

Да с аршинными ушами.

     Вместе с этим игрушечным коньком Иван преодолевает все препятствия, совершает чудеса: ловит Жар-птицу, доставляет во дворец Царь-девицу, добывает перстень.

     Финал — женитьба Ивана на дочери Месяца (Луны) и сестре Солнца — наполняет сказку глубоким философским смыслом. В этом Ершов перекликается с Пушкиным, создавшим чарующе прекрасный и глубоко символичный образ царевны Лебеди.

     Сказку Ершова дети узнают еще в дошкольном возрасте. Юных читателей привлекает в ней все: главный герой Иванушка, его верный друг Конек-горбунок, описание чудес, среди которых особо памятно «чудо-юдо рыба-кит». Интересен детям легкий плясовой ритм, музыкальность стиха. «Конек-горбунок» написан четырехстопным хореем — этим размером написаны пушкинские сказки («Сказка о царе Салта-не...», «Сказка о мертвой царевне...»).

      Успех «Конька-горбунка» у читателей был столь велик, что вызвал массу подражаний. С конца 1860 года до начала нового века вышло более 60 изданий, написанных на основе сказки Ершова. «Конек-горбунок» стал популярным сюжетом лубочной литературы. Более десяти переделок «Конька-горбунка» появилось уже после 1917 года. Это еще одно свидетельство популярности удивительного произведения П.П.Ершова.

Подумайте, пожалуйста

1. Вписывается ли сказка Ершова в литературную традицию начала XIX века?

2. Сравните сказки, созданные примерно в одно время Жуковским, Пушкиным, Ершовым, по источникам, содержанию, стилю.

3. В какой последовательности вы бы предложили детям читать сказки этих трех известных авторов?

Советуем прочитать

1. Лупанова И.П. П.П. Ершов //Ершов П.П. Конек-горбунок. Стихотворения. — Л., 1976 (Б-ка поэта). — С.7—26.
2. Утков В. Ершов. — Новосибирск, 1980.

Есенин в окружении детворы

Был я недавно за границей. Открыл русскую газету (сегодня в разных странах мира выходят газеты на русском языке) и прочитал стихи. Написаны одним из тех, кто уехал то ли в поисках лучшей жизни, то ли по иным причинам. Главное в стихах чувство — тоска по утраченной родине. Выражена так:

Ветер пахнет хлебом и прохладой.

 Ляжешь в стороне — и вмиг уснешь.

О забытом вспоминать не надо —

Это просто прошлогодний дождь.

Все зарубки сколоты.

Далеко Та земля, куда возврата нет.

Почему же бьет в глаза из окон

Тот же самый несказанный свет?

 Прочитал   и   думаю: какие    знакомые образы.   Ну, конечно, это же...   «Письмо матери», Есенин:

...И молиться не учи меня. Не надо!

К старому возврата больше нет.

Ты одна мне помощь и отрада,

Ты одна мне несказанный свет.

Тоскуя    по    родине, стихотворец-эмигрант   бессознательно   проварьировал   образы   Есенина.    Строки, обращенные    к матери.

Мне это не кажется случайным. Поэзия Есенина, глубоко национальная, неотделима от России, как неотделимы березовые рощи, заснеженная степь, иконы Рублева, музыка Чайковского. Есенин и Россия — одно и то же.

В этом году две есенинские годовщины. Осенняя, октябрьская: 105 лет со дня рождения. И предновогодняя: 75 лет со дня смерти.

Признание художника обществом — сложный процесс. Сегодня прелесть стихотворца, что обмолвился: «В своей стране я словно иностранец», признана. Еще недавно представлялся властям не сыном, а пасынком, пугал, настораживал; ныне он на Тверском, невдалеке от Пушкина.

Читателя в Есенине всегда, независимо от государственных установок, привлекало проникновенное изображение природы в ее таинственных взаимопереплетениях с душой; связь с исконной крестьянской культурой, растерянная на трассах цивилизации; праздничная орнаментальность бревенчатой избы; острая грусть по песенно-сказочной прародине нашей, как бы печаль полей; милосердие, любовь к живому.

Есенин — противоречивая личность. Делать из поэтов ангелочков глупо. Не видеть красоту гения может только слепец. В 1923 году в Париже Есенина нарисовал эмигрант первой волны Борис Григорьев, тот самый, что оформил Саше Черному книгу «Детский остров». Для есенинского «детского острова» лучше этого портрета не сыскать.

Честно говоря, я не делю поэзию на «взрослую» и «детскую». Хотя, конечно же, были поэты, которых детскими назвать не грех. Кто не ценит, например, Маршака: он выступил как законодатель филологического вкуса. Поэтический язык очищался от просторечий, унифицировался. Но в прогрессе таится регресс: одновременно происходило сужение словаря, отделение и отдаление от народной речи, от слишком решительно отвергнутой славянофильской традиции. А также, в связи с навязанной идеологией, вылущение лексического пласта, точней, пластов, взращенных славянщиной, Библией, церковным обрядом, молитвой. Не случайно Солженицын   составил «Русский   словарь языкового расширения». Понадобилось расширение...

Произошло также фактическое отделение литературы детской от взрослой. Этим гордились, даже кичились. А внутри детской литературы даже, сказал бы, бюрократическое, раздробление по возрастам: дошкольная, младше-школьная, средне-, старше-школьная.

Вроде бы, на взгляд, в таком раздроблении нет ничего дурного. Однако в действительном мире литература не делится по возрастам, а если бы такое деление существовало, то было бы весьма зыбким, размытым.

Если думаете иначе, скажите, для какого возраста «Кавказский пленник»? «Том Сойер»? Для кого «Конек-Горбунок»? «Сказка о царе Салтане»? Басни Крылова? Ответ один: для всех. Кто в семь прочтет, кто в семьдесят.

Двадцать пять лет назад в издательстве «Малыш» нельзя было напечатать стихотворение, где слово «дрема» с ударением на «а». Потому что по TV пели «дрёма», почерпнутое из южнорусских говоров.

Что было бы, предложи Есенин в «Малыш» свою «Матушку», которая «босая, с подтыками, по росе бродила»? Там великий поэт, причудливо варьируя языческие верования, объявляет, что он внук купальской ночи, что родился «в травном одеяле», что «сутемень колдовная» пророчит ему счастье. «Детям не понятно!» — огулом приговорила бы все самоуверенная дама-редактор. Да ведь если в стихах все понятно, если все известно, зачем читать? Желательны слова и мысли, с которыми ребенок встречается впервой! Его способность усваивать незнакомое огромна. (Поэтому, чем раньше учить малыша языкам, тем прочней знания.)

Порочно само навязывание унитарной стилистики. Помню, с каким мучением публиковалась в Детгизе орловка Елена Александровна Благинина. Горевала: «Словарь, который я пытаюсь расширять и обогащать, черпая его из живого народного языка, кажется редакторам архаическим, а система образов, которыми я пользуюсь, кажется им с перепугу чуть ли не мистикой. (...) Каждое же слово недоумения и возражения встречается в штыки и толкуется, как проявление «дурного характера» (...) Удивительно не приспособленная к творчеству обстановка».

Есенину пора широко войти в детское чтение. Есть слово «острастка».  Это значит: угроза и наказание в предупреждение будущих проступков. У Есенина «Малышам в острастку...» Что же сделал поэт в острастку? Затопал ногами? Задал березовой каши?

Малышам в острастку,

В мокрый день осенний,

Написал ту сказку

Я — Сергей Есенин.

Иной «острастки» от Есенина и не ждали. Вольф Эрлих вспоминает: «Саженный дядя лупит лошадь кнутовищем по морде. Есенин, белый от злости, кроет его по всем матерям и грозит тростью. Собирается толпа. Когда скандал ликвидирован, он снимает шляпу и, обмахиваясь ею, хрипит: «Понимаешь? Никак не могу! Никак!» Проходим квартал, другой. «А знаешь, кого я еще люблю? Очень люблю!» Он краснеет и заглядывает в глаза: «Детей». Эпизод, из которого как бы выросли признание и завет:

Счастлив тем, что целовал я женщин,

Мял цветы, валялся на траве

И зверье, как братьев наших меньших,

Никогда не бил по голове.

Есенинская «острастка» — сказки: о пастушонке Пете, «Лебедушка» ... И неважно, специально ли для детей писалось. Вполне представляю себе разновозрастный кружок у елки, где кто-то растолковывает тем, кто помладше, такую сказку:

Шел Господь пытать людей в любови,

Выходил он нищим на кулижку.

Старый дед на пне сухом, в дуброве,

Жамкал деснами зачерствелую пышку.

Увидал дед нищего дорогой,

На тропинке, с клюшкою железной,

И подумал: «Вишь, какой убогой, —

Знать, от голода качается, болезный».

Подошел Господь, скрьшая скорбь и муку:

«Видно, мол, сердца их не разбудишь...»

И сказал старик, протягивая руку:

 «На, пожуй... маленько крепче будешь».

Если каждый сызмальства запомнит это, может, будет больше любви?.. Такие бы стихи листовками раздавать в метро. Смягчать сердца...

Немало есенинских книжек вышло в детских издательствах в советское время. Вот они, лежат на столе. Но крестьянского Господа в облике нищего, выходящего на кулижку (лужок, поляна), там не найдешь.

В главной сказке поэта — «Инонии» — пленяют ребячья ласковость, нежность. Старушка мать, сидящая на крыльце, ловит пальцами луч заката:

Прищемит его у окошка,

Схватит на своем горбе, —

А солнышко, словно кошка,

Тянет клубок к себе.

Здесь выразились лучшие черты Есенина: «необычайная доброта, необычайная мягкость, необычайная чуткость и повышенная деликатность» (Андрей Белый). «А лучше всего была его веселость, легкая, бойкая, но не шумная и не резкая. Он был очень ритмичен. Смотрел прямо в глаза и сразу производил впечатление человека с правдивым сердцем, наверное — отличнейшего товарища» (Владислав Ходасевич).

Клубок сказок наматывался с детства. В доме собирались слепцы, пели духовные стихи о прекрасном рае. Старуха-приживалка знала много сказок. Некоторые, с плохими концами, Есенину не нравились: переделывал. Стихи о Наталье Титовой, в семье у которой он прожил пять лет, называются «Бабушкины сказки»:

Опостылеют салазки,

И садимся в два рядка

Слушать бабушкины сказки

Про Ивана-дурака.

И сидим мы, еле дышим.

Время к полночи идет.

Притворимся, что не слышим,

Если мама спать зовет.

Сказки все. Пора в постели...

Ну, а как теперь уж спать?

И опять мы загалдели,

Начинаем приставать.

Скажет бабушка несмело:

«Что ж сидеть-то до зари?»

Ну, а нам какое дело —

Говори да говори.

А знаете ли вы. что есенинские публикации начались в детском журнале? С тихой «Березы» (1913): «Белая береза / Под моим окном / Принакрылась снегом, / Точно серебром». Начало... «Березу» Есенин включил в «Зырянку» — подготовленный им сборник для малышей. Шел бурный 1919-й, книга не вышла. Вышла только в 1964-м с предисловием сестры поэта Александры. Первопамятные образы детства: мурлыкающий на лежанке котенок; бабка поет; у деда в бороде играет зайчик солнца; глаза собачьи покатились «золотыми звездами в снег».

Однако посмертные сборники для детей прошли мимо его ключевых вещей, где он, подхватив пафос Державина, Некрасова, Достоевского, горюет   над   судьбами сирот: от сказки «Сиротка» до «Папиросников»: «Сорванцы отчаянные с лотками папирос». До «Руси бесприютной»:

Я только им пою,

Ночующим в котлах,

Пою для них,

Кто спит порой в сортире.

О, пусть они

Хотя б прочтут в стихах,

Что есть за них

Обиженные в мире.

Написано, когда Есенин, отказавшись от имажинистских излишеств, пришел к ямбам пушкинских элегий, звукам, по слову Ходасевича, строжайших, суровейших раздумий. «Русь бесприютная» долго-долго была непечатной из-за упоминания высланного Троцкого и казненного Бухарина. Ее историю изложил газетчик Вержбицкий.

Вот как все было.

В Тифлисе Есенин, узнал, что открылся коллектор для беспризорных. Поехал туда. Рассказал ребятам, как сам бродяжничал, голодал, выучился грамоте, нашел работу. Это был выдуманный, но правдоподобный, искренний рассказ.

И никто не позволил себе грубо подшутить над гостем. Поглумиться. В тот год Есенин    работал    над    несохранившейся повестью о беспризорниках: может, под влиянием «Оливера Твиста», упомянутого в «Руси бесприютной»:

Мне вспомнилась

Печальная история —

История об Оливере Твисте.

Это, если не ошибаюсь, второй раз юный герой Чарлза Диккенса попадает в русскую поэзию (первый раз — с него началось стихотворение Осипа Мандельштама «Домби и сын» (1913): «Когда, пронзительнее свиста, / Я слышу английский язык — /Я вижу Оливера Твиста / Над кипами конторских книг»).

Страница биографии Есенина связана с санаторием для нервнобольных: Москва, Большая Полянка, 52. Здесь он провел больше месяца, с 17 декабря 1923 года. Встречался с детворой. Давал автографы. Писал экспромты в альбомы. Говорят, у него была целая пачка стихов, посвященных детям. Своего рода психотерапия... Ждут включения в детские книжки стихи о девочке Марине Ивановской, написанные от лица ребенка. Марина, по свидетельству Ф. Гущина, «была одна из любимиц Есенина»:

(...) Меня легко обрамите:

Я маленький портрет,

Сейчас учусь я грамоте,

И скоро мне шесть лет.

 Глазенки мои карие

И щечки не плохи,

Ах, иногда в ударе я

Могу читать стихи.

Перо мое не славится,

Подчас пишу не в лад,

Но больше всего нравится

Мне кушать «шыколат».

И совсем уже не похожее на привычного Есенина:

Тетя Мотя

В розовом капоте,

Дядя Вадя

В праздничном наряде,

Кузина Зина

В плаще резиновом,

Папа

В пижаме,

На маме

Шляпа,

На сынишке Мишке

Новые штанишки —

Делают прогулку

По нашему переулку.

В переулке необыкновенное происшествие: молодые маляры Тит и Вася красят дом в розовый цвет. «Вместо кисточки» маляры освоили спринцовку: механизация!

Скоро научатся даже

Насприниовывать портреты и пейзажи!

И — наконец — по понятной причине издателями детских книжек не замеченный в советскую эру «Иисус-младенец». «Иисус-младенец» написан был в 1916-м. Есенин предоставил стихотворение в Петроградский комитет по делам печати, в цензуру. 13 июля оно было запрещено. Запрет подписал цензор Лахостский. За что? За богохульство.

«Иисус-младенец» появился в «Ежемесячном журнале» в декабре 1916 года. А в 1918-м отдельной брошюрой выпущен петроградской артелью художников «Сегодня» с иллюстрациями Е. Туровой. Вошел в первый сборник Есенина «Радуница» (1918).

Носить на завалинки

Синеглазых маленьких

Деток.

...Под Новый год зажгутся елки. Лишний ли на этом празднике Есенин? Он стоит на Тверском бульваре в окружении детворы.

ВЛАДИМИР ПРИХОДЬКО

Дошкольное воспитание №09.2000. 

Замечательный собиратель русского слова

(Владимир Иванович Даль 1801- 1877)

Имя Владимира Ивановича Даля навсегда останется в истории отечественной культуры как одного из первых собирателей и хранителей русского народного слова — песен, сказок, пословиц, поговорок, простонародных выражений, составителя единственного в своем роде «Толкового словаря живого великорусского языка». Удивительная, необычайная жизнь этого талантливого, веселого, обаятельного и фантастически работоспособного человека до последней минуты была заполнена деятельным творческим трудом. Родился он 10 ноября 1801 года на юге России в семье выходца из Дании Ивана (Иоанна) Даля, старшего лекаря Луганского литейного завода. В Лугани прошли счастливые детские годы, и в память об этом Даль возьмет потом псевдоним «Казак Луганский».

Судьба Владимира Ивановича сложилась непросто: ему пришлось несколько раз кардинально менять свою жизнь, профессию. Он был военным моряком, врачом-хирургом, высокопоставленным чиновником, писателем, натуралистом, филологом, этнографом-фольклористом, автором учебников для школьников и статей о воспитании. Ходил в морские походы, лечил людей, участвовал в Русско-Турецкой войне (1828—1829), Польской кампании 1831 года, неудачном Хивинском походе В. А. Перовского (1839—1840), воевал с чумой и холерой, делал сложнейшие операции в условиях полевого госпиталя. А однажды он, военный лекарь, проявив недюжинные организаторские способности   и   смекалку, сумел из   пустых   бочек мгновенно навести переправу через Вислу, чем спас от гибели солдат целого пехотного корпуса. Потом, ныряя под пулями, сам же и разрушил мост на глазах у противника. За этот подвиг Даль был награжден Владимирским крестом с бантом.

При всей разнообразнейшей деятельности Даль имел два увлечения, которые станут впоследствии главным делом его жизни. Речь идет о литературных занятиях и собирании оставленных без внимания академическими словарями простонародных слов и выражений. К собирательству побудил случай. Холодным мартовским днем 1819 года только что окончивший Морской корпус Владимир Даль спешил из Петербурга в Николаев. Ямщик, погоняя лошадей, оглядывался, не замерз ли в санях в своей тоненькой шинельке молоденький мичман, и, ободряя его, сказал:

—        Замолаживает...

—        То есть как «замолаживает»? — удивился Даль.

—        Пасмурнеет. Стало быть, к теплу, — пояснил мужик.

Окоченевшими руками Владимир запишет в карманную книжку удивившее его выражение: «Замолаживать — иначе пасмурнеть — в Новгородской губернии значит заволакиваться тучками, говоря о небе, клониться к ненастью». Эта запись, как оказалось впоследствии, послужила началом будущего словаря. Путь к нему продлится полвека.

Сначала Даля просто увлекало необыкновенное разнообразие живой разговорной речи простого народа. Он обратил внимание, что слова, обозначающие одно и то же понятие, предмет, обряд, игру, звучат в разных концах России столь различно, что порой их невозможно «узнать». Для москвича лужа — «лужа», а для костромича — «калуга», вятич же именует лужу «лывой», а в Пскове замерзшую лужу называют «лузь». Те же слова в других местах означают совсем иное. Например, в Сибири «калугой» зовут красную рыбу.

Даль открывает для себя русские говоры (диалекты) и понимает, что это великое народное достояние и его нельзя забыть или потерять, а надо бережно собирать и сохранять. Отныне, где бы он ни был: среди матросов и солдат (тех же крестьян из разных губерний), в дороге, в госпитале, в служебных поездках, на ярмарках, — он всегда и везде будет внимательно прислушиваться к народному говору, педантично записывать в особые тетради услышанные им новые слова, выражения, не забывая пометить, откуда они родом. Еще в Николаеве он станет записывать и другие «изустные» творения народа: песни — русские, украинские, позже уральских казаков, пословицы, поговорки, предания и, конечно, сказки. При возможности не упустит случая описать хоровод, местные обычаи, взрослые и детские народные игры. Записи будут копиться быстро, заполняя десятки, потом сотни тетрадей.

Ранние стихотворные и прозаические опыты Владимира Ивановича Даля современники не заметят. Найти свой путь в русской словесности ему поможет увлечение устным народным творчеством. Он напишет несколько сказок в народном духе, стараясь предельно использовать собранное за тринадцать лет народное словесное богатство, под псевдонимом «Казак Луганский» издаст в 1832 году «Русские сказки. Пяток первый». Живой разговорный язык, щедро сдобренный пословицами, прибаутками, поговорками, станет понятен любому простолюдину, ведь литератор заговорил с народом на его родном языке. Имя Казака Луганского появится еще на множестве книг, а успех книги даст повод пойти на свидание к Александру Пушкину. Даль давно мечтал посоветоваться с поэтом о своем собирательстве.

Как произошло это свидание, неизвестно, но слова поэта Даль запишет в свой дневник. Александр Сергеевич, похвалив книгу Даля, заговорил о главном: «Сказка сказкой... а язык наш сам по себе, и ему нигде нельзя дать этого русского раздолья, как в сказке». Даль ликовал, ведь и он так считал, потому и взялся писать сказки, пересыпая их пословицами. «А что за роскошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке нашей! — продолжал поэт. — Что за золото! А не дается в руки, нет!» Именно тогда, узнав об увлечении Даля, Пушкин настоятельно посоветует продолжить работу и подаст идею создания словаря.

Неожиданная встреча с Пушкиным произошла в сентябре 1833 года в Оренбурге, где Даль занимал должность чиновника по особым поручениям при губернаторе В. А. Перовском, давнем приятеле Александра Сергеевича. Три дня, которые поэт провел в городе и в поездках по казачьим слободам, собирая материал о Пугачеве, Даль и Пушкин не разлучались. Переговорено было о многом. Поэт уехал в Болдино. Вскоре он прислал Далю рукопись «Сказки о рыбаке и рыбке» с надписью: «Твоя от Твоих! Сказочнику Казаку Луганскому — сказочник Александр Пушкин». Существует предположение, что сюжет этой сказки подсказал поэту Даль.

В начале 1837 года Даль снова в Петербурге. Он часто видится с Пушкиным. О смертельной ране поэта писатель узнает среди дня 28 января — тотчас бросится к Пушкину и не оставит его до последней минуты, стараясь как врач и близкий человек облегчить его страдания. Потрясенный кончиной Пушкина, Даль сразу сделает заметки, а потом перепишет их. Записки Даля «Смерть Пушкина» — удивительное документальное свидетельство, запечатлевшее великую простоту свершившейся трагедии1.

Теперь Даль обязан создать словарь, который завещал ему Пушкин, и рассказать об Оренбургском крае, как того хотел поэт.

За восемь лет, проведенных в Оренбурге, Даль напишет много очерков, рассказов, повестей, в которых оренбургская окраина России предстанет перед читателем с вечно голодными бесправными кочевниками, всегда готовыми к бунту казаками и огромными неисчерпаемыми природными богатствами. Да и сам Даль, чтобы обеспечить существование своей семьи, вынужден служить. Во второй половине жизни он занимает весьма важные и ответственные посты. Однако среди чиновников прослывет «белой вороной», поражая сослуживцев непостижимой для канцеляристов организованностью и тем, что никогда не возьмет денег, даже с людей, которым будет помогать как врач. Человек кристальной честности, почти болезненного чувства справедливости, он так и не наживет лишней копейки, постоянно защищая несправедливо обиженных. Таковыми, как правило, оказывались очень бедные люди и крепостные крестьяне.

Всегда и везде Даль продолжал сочетать службу с литературными занятиями и словарными разысканиями. Он сумеет увлечь своими поисками даже отупевших от однообразного труда мелких чиновников и писцов — петербургских канцеляристов, а позже и нижегородских. Даль развернет работу по сбору «местных слов» в масштабе всей страны. На места пойдут запросы, а в ответ — пакеты, письма, папки от губернских учителей, директоров гимназий, врачей с множеством местных слов, преданий, поговорок. Чиновники будут разбирать материал по алфавиту, писцы переписывать слова на узкие длинные ленты бумаги, которые Даль называл «ремешками», сшивать их и складывать в коробки по губерниям. Разумеется, творческое осмысление, комментирование останутся за Далем.

_______________

1 Мы подробно цитировали воспоминания Даля в статье «Солнце русской поэзии закатилось...». Дошкольное воспитание. — 2001. — № 2.

Свой первый большой труд — «Собрание русских пословиц и поговорок» (тридцать тысяч, из которых только шесть тысяч публиковались ранее) — Владимир Иванович Даль закончит к 1853 году. И тут начнутся мытарства с цензурой, которая найдет, что многие «изречения опасны для народной нравственности», и поспешит запретить книгу. Уникальное собрание — результат 35-летнего неустанного труда — пролежит в безвестности девять лет. «Пословицы и поговорки русского народа» с подзаголовком «Сборник пословиц, поговорок, речений, присловий, чистоговорок, загадок, поверий и проч. Вл. Даля» выйдут в свет только в 1862 году. В авторском предисловии, названном «Напутное», звучит такая мысль: «За пословицами надо идти в народ»; необходимо собирать и сберегать их вовремя, ибо они неминуемо погибнут, «изникнут, как родники в засуху». И действительно, труд Даля — бесценный клад, неисчерпаемый чистый кладезь, из которого его современники, а теперь мы, потомки, имеем возможность черпать перлы русского юмора, смекалку народной мудрости.

Тысяча восемьсот пятьдесят девятый год в жизни Даля отмечен тем, что он наконец выходит в отставку - селится в Москве. Друзья подыщут ему давно пустовавший, а потому недорогой дом с колоннами на холме над Пресненскими прудами, с огромным садом, доходившим до Садово-Кудринской. Дом этот москвичи удивительно пророчески назвали «счастливым» — он уцелел не только в пожаре 1812 года. Бомба, упавшая во двор этого особняка в 1941 году, оказалась «начиненной» песком и чешско-русским словарем2.

Это ли не удивительное совпадение? В «счастливом» доме пройдет самый плодотворный период в жизни Даля, здесь ему суждено завершить свой великий труд — «Толковый словарь живого великорусского языка».

Трудился Даль самозабвенно, строго регламентируя время. Ученый боялся не дожить до конца работы: ему было уже 58 лет, а он еще занимался только буквой «И». Ровно в семь утра начиналась самая ответственная творческая работа: объяснение-толкование слов, подбор примеров из пословиц и поговорок. Днем — непременная двухчасовая прогулка, вечером — снова за стол, за разборку слов по говорам, сшивание «ремешков» ... И тем не менее в этом гостеприимном доме часто встречаются друзья Пушкина, ставшие и его друзьями - В. Ф. Одоевский, братья Киреевские, А. Ф. Вельтман, М. П. Погодин, Аксаковы, другие литераторы и молодые университетские филологи. Всех интересует ход работы Даля. Но как ни любопытна беседа, в 11 часов хозяин покидает гостей и идет спать. И так все тринадцать московских лет...

Особенно напряженные, трудные для Владимира Ивановича годы — с момента подготовки к печати первого тома до завершения печатания словаря: он одновременно подготавливает к выходу в свет следующие тома. Порой ему приходилось по 12—14 раз править каждую страницу, так как техника набора еще очень несовершенна. Титанический труд, если вспомнить, что один человек собрал, обработал, пояснил более двухсот тысяч слов, нашел совершенно уникальный способ организации словаря, который до сих пор считается неповторимым явлением отечественной словесности.

________________

2 В перестроенном виде дом и ныне существует на Большой Грузинской улице. На нем установлена памятная доска, еще живо одно дерево, посаженное самим Далем. Все помещение      занимает    торгово-издательский    центр

Дело в том, что Даль расположил материал в алфавитном порядке всем известные корневые слова (он называл их «гнездовыми»): блин, говорить, дело, зипун и т.д. За каждым гнездовым словом — статья, в которой собраны все производные от главного корня слова, дается их подробное толкование, объяснение употребления в разных говорах с обозначением происхождения: арх (архангельский), твр (тверской), нвг (новгородский) и т.д. Все сопровождается десятками примеров употребления слов в пословицах, поговорках, речениях. Так, статья к слову вода (водица — водка — водяница (арх) — водяной — водокрут — водопад и т.д.) занимает 9 столбцов слова ря. Около сотни пословиц и поговорок приводятся в этой статье как примеры.

Словарь не сюжетная книга, его пересказать невозможно, но чем больше в него вчитываешься, тем больше увлекаешься. Открыв «Толковый словарь» на статьях к словам БАТ или ЛАПТИ, мы узнаем названия частей лаптя, как и из чего он плетется в разных концах России; как делаются и управляются долбленые лодки («бат» — «батник»— «ботник»). Огромный этнографический материал, великое множество слов, связанных с ремеслами, промыслами, народной медициной, составляет особенно ценный фонд словаря.

Словарь Даля — не только справочник, но и увлекательнейшее чтение, которое вводит нас в стихию русского народного быта. «Как сокровищница меткого народного слова, — писал академик В. В. Виноградов, — словарь Даля всегда будет спутником не только литератора, филолога, но и всякого образованного человека, интересующегося русским языком».

Итак, великий подвиг во славу русского языка, который стоил автору пятидесяти лет жизни, свершен. В 1863—1866 годы в Москве выходят четыре тома «Толкового словаря живого великорусского языка Владимира Даля». Приходит всеобщее признание: Даль избирается почетным членом Академии наук, Русское Географическое общество присуждает словарю медаль, появляются серьезные научные статьи.

Однако завершение огромного труда не приносит автору облегчения — сказывается страшное физическое и умственное напряжение последних лет. Драгоценные запасы, которые Даль уже не успевал подготовить к печати, он передает московским друзьям. Собрание народных песен — известному фольклористу П. В. Киреевскому; шесть стоп сказок — АН. Афанасьеву, издателю и собирателю русских народных сказок; исторические документы — знаменитой Чертковской библиотеке; а свое замечательное собрание лубочных картинок отдает Императорской публичной библиотеке. Он еще работает, продолжает пополнять словарь, готовит его второе расширенное издание, но... 4 октября (22 сентября) 1877 года «погас огонь на алтаре...» Многие журналы и газеты публикуют некрологи. Академия наук почтила память замечательного ученого.

...Рассказ о жизненном подвиге Владимира Ивановича Даля был бы неполным, если бы мы не остановили внимание читателя на деятельности этого разносторонне одаренного человека на ниве просвещения простого народа, обучения детей, их нравственного воспитания.

_______________

«Марка», но одна комната отдана общественному мемориальному музею В. И. Даля.

В тысяча восемьсот пятьдесят шестом году по просьбе журнала «Морской сборник» Даль пишет статью «О воспитании», которая вызывает большой резонанс в обществе. Основные ее положения горячо поддержал Н. И. Пирогов. И это не удивительно, ведь ставится вопрос о воспитании правдивого, честного, дельного человека, который должен думать не столько об удобстве и выгодах личности своей, сколько о пользе общей; утверждается, сколь значимы личные качества воспитателя, его убеждения, которые должны быть примером, нравственности. Подчеркнем: эти теоретические идеи Владимир Иванович Даль активно проводил в жизнь на собственных детях и внуках в том «счастливом» доме над Пресненскими прудами. Представьте огромный стол возле окон самого большого и светлого зала московского дома. В удобном кресле сидит Владимир Иванович. По левую руку у него рабочие тетради, коробки с разобранными словами, по правую — табакерка и красный фуляровый платок. Он уже стар, но держится бодро. Взгляд острых молодых глаз удивительно ясен и мудр. Даль работает, а напротив него за тем же столом сидят дети и что-то старательно пишут: сначала его первенцы — Лев и Юлия (их мать умерла совсем молодой), потом дочери от второго брака — Ольга, Маша и Катя, теперь — внучата. Даль сам занимается обучением детей. Его метод воспитания зиждился на личном примере. Пятеро детей Владимира Ивановича выросли в буквальном смысле у него на глазах, за его письменным столом. Он не ограничивал, ничем не стеснял детских игр. Малыши обычно возились в той же общей, самой большой комнате, где привык работать Даль. Он не признавал закрытого кабинета, и дети вовсе не мешали ему. Наоборот, он любил перекинуться с ними шуткой, сам придумывал для них игры, но на исконно русской основе. Как только дети овладевали азбукой и письмом, отец разрешал им работать за своим столом. Радость сидеть вместе с отцом была столь велика, что дети старались изо всех сил. Он был строг, справедлив и терпеть не мог кое-как сделанную работу. Малышам приходилось переделывать написанное по нескольку раз, чтобы заслужить одобрение отца.

И еще. Владимир Иванович не терпел, чтобы дети слонялись без дела. Отца они видели всегда занятым. Когда он уставал работать за столом, то переходил к токарному станку, или переплетал книги, или что-то мастерил. Дети с малых лет привыкали к состоянию систематического разумного и полезного занятия. Ни розг, ни наказаний, ни нудных выговоров и нотаций в доме Далей не знали. Вы спросите, каков результат такого метода воспитания? Лев Владимирович стал известным художником-архитектором, а Ольга и Маша — прекрасными пианистками, занятиями которых руководил знаменитый пианист Н. Г. Рубинштейн. Младшая Катя стала опорой родителей: она вела все хозяйственные заботы3.

Когда появились внуки, Владимир Иванович вновь взялся за перо, отстаивая свои взгляды на воспитание. Его мнение: гувернеры, которые начинают разговаривать с трехлетним малышом только на иностранном языке, читать ему, как он выражался, «чужие сказки», наносят непоправимый вред ребенку. «Свое, родное, доброе и худое, обходит детей с самого младенчества, словно тень, словно что чужое», — сетовал Даль. Для малышей Владимир Иванович составил и издал книжечку «Первая первинка полуграмотной внуке» (1870), русскую «по духу и по отношению к быту и к жизни народной», как писал он в предисловии. В маленький сборник вошли русские сказки, пословицы, которые Даль не раз рассказывал своим внукам. Через год появилась «Первинка другая. Внуке-грамотейке с неграмотною братиею». К новым сказкам прибавились игры-хороводы, загадки, скороговорки. Обе книжечки выдержали по нескольку изданий.

_________________

3 Юлия в молодости умерла от чахотки.

В общей сложности в «Первинки» вошло около тридцати сказок, пятнадцать песенок, много игр, пословиц, загадок, скороговорок. Впервые не в специальном фольклорном сборнике, а в книге для детей Даль подробно, с текстами описал русские игровые хороводы: «Уточка», «Просо», «Мак», "«Пиво». «Первинки» — это попытка дать совсем маленьким детям подобие хрестоматии русского фольклора (хотя некоторые народные сказки Даль пересказывает по-своему).

Особый интерес представляет раздел игр. Почти каждая игра начинается конаньем, или жеребьем. Выбирают матку, вожака, или водыря, который заводит игру. Автор подробно рассказывает, как надо считаться, и дает примеры интереснейших считалок: «Птичка-перепеличка пить захотела, поднялась, полетела, пала, пропала, под лед попала» или: «Свинка ходит по бору, щиплет лебеду-траву, она рвет, не берет, под березу кладет». Заканчивается вступление напоминанием: играть надо только честно, по правилам.

Сами игры разнообразны и весьма привлекательны; одни   шумные, подвижные: «Селезень», «Кольцо», «Кошки и мышка», «Гуси-лебеди».   (Кто в детстве в них не игрывал?    Однако   мало   кто   знает, что впервые   эти   игры   подробно   описал   и «зафиксировал» в печати не кто иной, как Даль.)   Другие   —   расширяют словесный запас ребенка, развивают внимание, воображение. Вот, например, «Кузовок». Дети садятся   в   круг   и   передают друг   другу корзиночку-кузовок.   Каждый   должен   в него «класть» (т.е.   называть) слово   на «ок»: «гребешок», «сахарок», «петушок», «колобок».   Кто   не   сможет, опускает   в корзиночку «фант» (или, как   называет Даль, «залог»). Потом фанты-залоги выкупают.   Автор   подсказывает, какие лучше придумать   задания-выкупы: «Попрыгать по комнате на одной ножке, или в четырех углах дело поделать; в одном постоять, в   другом   поплясать, в   третьем поплакать, в четвертом посмеяться; или басенку   сказать, загадку   загадать, или сказочку рассказать, или песенку спеть». В ходе другой игры — «Полетушки» — надо   очень   внимательно   следить, кого называет   водящий: если   это   летающее существо, надо поднимать палец, а если нет, то держать его на столе. Обманешься — даешь залог. А вот игра «Воробышек» требует от ребенка даже некоторой артистичности.     Находящийся    в    кругу детей «воробышек» под припевку должен изображать, как ходит молодец и девица, злой и добрый человек, трус и храбрый...

Среди сказок, блещущих народным юмором, ярким колоритным языком («Ладно и не ладно», «Лиса и заяц», «Журавль в небе не добыча»), встречаются измененные по воле автора традиционные сюжеты. Иногда это приводит в недоумение. Так, знаменитая «Репка» превращается в «Коломенскую желтую репку»: тянули-тянули репку, а ботва оторвалась — все попадали; вот тут-то сосед и   надоумил   деда   окопать   (!)   репку.   В

других случаях в народную русскую сказку Даль привносит нечто свое, авторское, что придает сюжету некую назидательность. Так, привычные «Гуси-лебеди» под его пером превращаются в «Привередницу». В этой сказке безымянные «дочка» и «братец» обретают имена Малашечки и Ивашечки, «старик со старухой» превращаются в «отца и мать», которые «избаловали детей». Только намеченный в народной сказке мотив отказа разборчивой «дочки» от ржаного пирожка, дикого яблочка и молочного киселя у Даля развивается в черты характера Малашечки — «капризницы и привередницы». Героиня становится не отвлеченной девочкой из сказки, а очень похожей по-своему поведению на часто встречающихся девочек-капризуль. И финал сказки отличается от традиционного. Главным становится не то, что Малашечка спасла Ивашечку, а то, что она перестала быть «привередницей». Может, у кого-то возникнет желание оспорить такое нарушение традиции. Однако согласитесь: подобный поворот усиливает воспитательное значение сказки для юного слушателя трех—четырех лет.

Иногда авторская интерпретация придает сказке новое   звучание, усиливает ее эмоциональное   воздействие   на   ребенка. «Девочка-Снегурочка», пересказанная Далем по сюжету народной сказки «Снегурушка и Лиса», наполнилась интересными подробностями   появления   Снегурочки   у стариков, ее внешности («Я девочка Снегурочка, из вешнего снега скатана, вешним солнышком пригрета и нарумянена»). Заблудившуюся Снегурочку из леса приводит   не   лиса, а   стариковская   собака Жучка. Более того, вплетается новый параллельный сюжет: старик несправедливо обижает Жучку «беленькие -ножки, шелковый хвостик» и выгоняет ее из дома. А Жучка-то и приводит Снегурочку — на радостях ее прощают.

Обратим внимание воспитателей: лучшие сказки из «Первинок» («Девочка-Снегурочка», «Лиса и медведь», «Лиса-лапотница», «Привередница»), а также множество песенок, пословиц, игр («Кузовок», «Полетушки» и др.), загадок («Вся дорожка обсыпана горошком» — звезды на небе, «Сестра к брату в гости идет, а он от нее пятится» — день и ночь — или большая сказка-загадца «Старик-годовик» — о временах года, месяцах, неделях) включены в сборник «Старик-годовик» (1966). Прекрасно изданная книга Владимира Даля с великолепными иллюстрациями В. Конашевича выдержала уже несколько многотысячных тиражей. Она всегда будет добрым и умным помощником для тех, кто посвятил свой труд воспитанию подрастающего поколения.

Г. СВЕТЛОВА,

старший научный сотрудник,

Государственный Дом-музей А. С. Пушкина

Дошкольное воспитание № 09. 2001.

Играя, учимся

Поэт Владимир Степанов и его «учебные» книжки

Многие детские писатели, ставшие нынче классиками: Корней Чуковский, Самуил Маршак, Борис Житков, Виталий Бианки, — давно мечтали создать живые, веселые и увлекательные учебники, которые бы не навевали на детей скуку и уныние, а читались бы с захватывающим интересом, и в то же время ни на волос не отступали от современного научного знания...

Неизвестно, скоро ли напишут такие учебники для школьников, но вот относительно их младших собратьев, дошкольников, лед уже, кажется, тронулся. И случилось это благодаря усилиям одного-единственного человека — современного детского поэта Владимира Степанова, недавно отметившего свое 50-летие.

Этот талантливый поэт, по образованию педагог (прекрасное сочетание для создателя такого рода книг!), словно решил опровергнуть прочно и, увы, небезосновательно сложившееся мнение о переживаемом нами времени как об эпохе смуты и упадка в нашей литературе, в том числе детской. Уловив в воздухе сей эпохи требование некоей практической отдачи от современных детских книг (как сказала бы незабвенная госпожа Простакова: «К чему бы это могло служить, на первый случай?»), В. Степанов смело двинулся по этому перспективному пути и много достиг на литературно-педагогическом поприще.

В жизни идти сразу по нескольким тропкам невозможно — как гоняться за двумя зайцами. В литературе же — по крайней мере в пределах одной книги — такие фокусы, бывает, и удаются. В этом легко убедиться, заглянув в недавно вышедшую книгу В. Степанова «Азбука-угадайка» (М.: Планета детства, 1999). Тут сразу 12 разделов, и все, как на подбор, интересные. Первый называется так же, как и вся книга: он знакомит малышей с буквами русского алфавита: «А — арбуз полосатый, Б — баран рогатый. В — виноград спелый, Г — гусь смелый» и т. д. Тут же, конечно, и рисунки: книжка-то иллюстрированная, цветная. А художников сразу двое: В. Уборевич-Боровский и С. Богачева.

Все находки поэта, используемые им для   образного   преподнесения   малышам букв русской азбуки, приводить мы, конечно, не будем. Полюбопытствуем только, как сумел автор подать детям самые «трудные» буквы, перед которыми спасовали даже многие известные поэты (тот же С. Маршак или Б. Заходер), пытаясь решить ту же задачу...

«Й — йод у врача, К — корова идёт мыча... Щ — щука добычу ждет, Ъ — в подъезд идет. Ы — где дым клубится, Ь — где олень мчится».

Замечательно сманеврировал поэт: и буквы трудные объяснил, и от манеры своей не отошел ни на шаг. Посмотрим еще, как он завершает свою работу: «Я — яблоко на ветке. Вот и все! Молодцы, детки!»

Концовка тоже не разочаровала: просто, понятно и кратко — ничего лишнего! Не всякому поэту удается такое.

Другой раздел той же книжки — «Подскажи словечко». Каждому из нарисованных здесь домашних животных поэт посвящает четверостишие, где требуется угадать несколько слов-звуков из языка «героев»:

Гусь крикливый, с длинным носом,

Шея словно знак вопроса.

Гусь идет гулять в луга

И гогочет:... (га-га-га).

Третий раздел «Поиграем — посчитаем» представлен стихотворением «В зоопарке». Оно опять-таки «с секретом»: здесь вместо многоточия в конце каждого стиха нарисован квадратик, куда ребенок вместе с кошкой Муркой должен вписать нужную цифру от 1 до 10. Цифра рифмуется с предыдущей строчкой, так что у ребенка есть подсказка:

От жары укрылся в тень

Толстый северный тюлень.

Он живет средь белых льдин...

Пишет Мурочка: (один).

Дальше — «Загадки». Среди них есть очень удачные, явно навеянные русским фольклором:

Гуляют у речки

Рога и колечки. (Овца.)

А если малыш не отгадает загадку, на помощь ему придет рисунок.

Новый раздел книги — «Вспомни сказку». Поэт пересказывает в стихах известные сказочные сюжеты, а дети должны угадать уже не одну, а довольно много рифм, замененных многоточиями, да вдобавок вспомнить заглавие сказки. Для экономии места приведем лишь окончание стиха, посвященного сказке «Колобок»:

Съесть его хотел Зайчишка,

Серый волк и бурый... (мишка),

А когда малыш в лесу

Встретил рыжую... (лису),

От нее уйти не смог.

Что за сказка? «…»

Как видим, все просто, нужные слова угадываются легко.

Еще один раздел — «Скороговорки». Приведем одну из них:

Попугая покупая,

Не пугайте попугая.

Покупайте попугая,

Попугая не пугая.

И произнести нелегко (но в скороговорке это достоинство!), и словесная игра хороша, да и звуковая гамма прекрасна.

Кроссворды «Отгадай-ка», занимающие следующий раздел книги, — дело привычное для нынешних детских книг. Но автор и этому занятию придал оригинальность — и даже двойную: каждое слово для кроссворда у него дано в виде загадки, да еще стихотворной!

Никого я не боюсь —

Сам к любому прицеплюсь. (Репей.)

Это и другие слова, которые нужно отгадать, заносятся в клетки кроссворда. А растерявшимся на помощь придут опять же рисунки.

Еще один любопытный раздел — «Слово в слове». Дается ряд сравнительно длинных слов, из которых надо извлечь новое, более короткое. Задание на сей раз не стихотворное, но интересное:

1.        Найди растение в слове теленок. (Лен.)

2.        Найди ноту в слове мишка. (Ми.) И т.д.

Это задание, пожалуй, сложнее других, тем более что подсказок тут нет. Ну да ведь ребенок наверняка будет не один, а со взрослым!

Новый раздел — «Дразнилки». Вот уж чем дети охотно займутся! Дразнилок, правда, немного, но среди них есть очень забавные:

Котенок Рыжик

Набрал кочерыжек.

Карман лопнул —

Комара прихлопнул.

Дразнилка несколько странная (зачем котенку кочерыжки?), но смешная. А раз так, дразниться ею удобно. А это в данном случае главное. Хотя и мотивировка тут есть: стихотворение недаром называется «Жадина»: видимо, котенок от жадности набрал то, что ему не нужно...

Дальше — красочные ребусы, решать которые ребенку придется уж точно со взрослыми, а после них еще один оригинальный раздел — «Посчитай». Одно из его заданий — такое:

Два зайчонка на опушке,

А один сидит в избушке.

Сколько зайчиков, скажи?

Сосчитай и покажи.

И, наконец, последний раздел — «Рассказы в картинках»: дано несколько рисунков — по ним нужно сочинить рассказ. Один из сюжетов такой: в огороде у мальчика созрела капуста. Чтоб ее не съели зайцы, мальчик поставил рядом с ней чучело в шляпе. В шляпе этой ворона свила гнездо. Ночью заяц прибежал полакомиться капусткой, а ворона как вылетит из гнезда! Испугался заяц и убежал.

Не очень толстая, а такая содержательная книжка получилась! Можно сказать, однотомник избранных «учебных» произведений В. Степанова, представляющий его как талантливого детского поэта и педагога-новатора, а и просто находчивого человека.

«Азбука-угадайка» — универсальная, но не редкая книга в творчестве Степанова. Другие книжки его не столь широки по теме, но тоже несут на себе печать новаторства и изобретательности.

Вот еще одна его азбука — «Веселая азбука», изданная отдельной книгой (М.: Оникс, 1999). Тоже о русском алфавите и тоже в стихах, но сделанная уже по-иному: теперь при знакомстве с каждой буквой поэт побуждает ребенка задумываться, на что она похожа:

Е на лесенку похожа.

Ё — ее сестренка — тоже.

Но у буквы Ё две точки,

Словно к лесенке гвоздочки.

А это — об одной из «трудных» букв русского алфавита:

Буква Р перевернулась,

Мягким знаком обернулась.

Мягкий знак, мягкий знак —

Ковш, половник и черпак.

И опять на редкость искусно вышел из трудного положения поэт! И вновь создал вещь неповторимую и остроумную, ничуть не уступающую книгам своих предшественников. А может, и превосходящую их.

А это, пожалуй, самая красивая книга В. Степанова, просто блестяще оформленная художником В. Бастрыкиным. Называется она «Календарь природы» (М.: ЭКСМО-Пресс, 1999). Здесь четыре раздела, соответственно временам года, и каждый раздел (начиная с весны) открывается тремя стихотворениями, посвященными месяцам данного сезона, — строго по четверостишию на каждый месяц.

Вот стихи о марте:

Замер лес в прозрачной дымке,

На деревьях тают льдинки,

С веток падает капель,

И слышна синицы трель.

Яркая и своеобразная книга — такой у наших детей еще не было. А теперь — есть!

Еще одна «учебная» книга Степанова — «Математика для малышей» (М.: ЭКСМО-Пресс, 1999). Цель книги обозначена уже на обложке. На лицевой стороне: «Легко и весело учимся считать до десяти, запоминаем цифры», на задней — стихи от автора:

Мыши, белки и зайчишки —

Все считают в этой книжке.

Раз, два, три, четыре, пять...

Научись и ты считать.

Это настоящий первоначальный учебник по математике — поэтичный, веселый, красочный. Тут целый каскад воспитательных и поэтических находок, начинающихся с первых же строк текста:

Одна луна на небесах,

Две стрелки ходят на часах,

Три огонька у светофора,

Четыре лапы у Трезора... И т. д.

А еще есть у Степанова книжка «Живой мир для малышей» (М.: ЭКСМО-Пресс, 1999), есть малоформатные книжечки «Про зверят» (М.: Омега, 1998), «Про зверей планеты всей» (М.: Махаон, 1999), «Про овощи, фрукты и ягоды» (М.: Омега, 1999) и, наконец, «Профессии» (М.: Омега, 1998). Последняя книжка, впрочем, сильно подпорчена бездумными рисунками В. Жигарева. В роли представителей разных профессий он решил почему-то изображать исключительно малышей, что привело к немалым курьезам, порою даже и не смешным, а опасным. Изображая, например, электрика, художник заставляет малыша лезть на высоковольтный столб (!), а малыш-пожарник, стоя спиной (!) к горящему дому, поливает из шланга не сам дом, а... кота, пытающегося выпрыгнуть из слухового окошка... Это уже не пропаганда, а скорее антипропаганда профессий, хотя поэт в этом не виноват.

Хочется рассказать еще об одной книге В. Степанова «Русские пословицы и поговорки от А до Я» (М.: АСТ-Пресс, 1999). Адресована она скорее школьникам, хотя самым умным и талантливым детсадовцам вполне можно рассказать о наиболее любопытных русских пословицах и поговорках, которые Степанов сам же и растолковывает (очень просто и живо), а потом затевает с читателями веселую игру с разгадыванием ключевых слов этих пословиц и поговорок с помощью ребусов. Но, пожалуй, самое смешное и любопытное начинается дальше, когда автор, уже познакомив ребят с образцами выразительной русской речи, устраивает веселый «зачет», предлагая сначала найти ошибку в нарочно искаженных фразах: «Всякому хвощу свое время» (вместо «овощу»); «Всяк жулик свое болото хвалит» (вместо «кулик»); или «Икра стоит свеч» (вместо «игра»), а потом — ответить пословицей или поговоркой на поставленные вопросы: «Кого не проведешь на мякине?» (стреляного воробья); «Какой конь борозды не испортит?» (старый); «Где черти водятся?»      (в тихом омуте) и т. п. Если детям заранее подсказать соответствующие пословицы и поговорки и объяснить их значение, они будут играть в эту игру с огромнейшим удовольствием...

Эта талантливая книга о русских пословицах и поговорках, какой тоже не было у наших детей, ясно говорит о том, что В. Степанов не только поэт и не только для самых маленьких.

На сегодняшний день его перу принадлежит   уже   свыше   ста   книг.    Но   еще больше поражает то, что за один лишь год писатель подарил нам, нашим детям: внукам целую библиотеку умных, талантливых и подлинно новаторских книг!

СЕРГЕЙ СИВОКОНЬ

Дошкольное воспитание № 09.2000; стр95

СКАЗКИ А.С.ПУШКИНА

«Наша память хранит с малолетства веселое имя: Пушкин» — так начал свою речь о Пушкине Александр Блок. Детство и Пушкин — понятия нерасторжимо связанные, закономерна и тема «Пушкин и детская литература», хотя Пушкин ничего не писал специально для детей. Более того, принципиально отвергал такую возможность: сохранились свидетельства его решительных отказов сотрудничать в детских журналах.

     Пушкин не писал для детей, возможно, не видя проку:

сам воспитывался на серьезной, «высокой» литературе, читал в детстве Плутарха, Вергилия, Горация, Расина, Мольера (по-французски!). Возможно, потому, что низко ценил (а может, объективно?) уровень современной литературы этого рода. И все же сумел в потоке детских книжек заметить «Историю

России в рассказах для детей» А.О. Ишимовой, заметить и высоко оценить.

      Да, Пушкин не адресовал самым юным читателям ни стихов, ни прозы, но многие его произведения любимы детьми, прочно вошли в круг чтения.

Румяной зарею      

Покрылся восток.    

В селе за рекою    

 Потух огонек.        

Росой окропились

Цветы на полях,

Стада пробудились

На мягких лугах.

      Эти и многие другие стихи знакомы уже малышам. В детское чтение вошли «Песнь о вещем Олеге», отрывки из «Руслана и Людмилы», «Цыган», повесть «Капитанская дочка», «Дубровский». Стихи Пушкина вошли в золотой фонд детского чтения как непревзойденные образцы отечественной поэзии, отличающиеся глубиной мысли и изумительной образностью. Совершенно особенное значение в первоначальном чтении имеют сказки Пушкина. По словам А.Ахмато-вой, «Прологу» к «Руслану», сказкам «волею судеб было предназначено сыграть роль моста между величайшим гением России и детьми».

       Исследованию сказок Пушкина посвящены многие работы литературоведов, фольклористов (М.Азадовский, С.Бон-ди, И.Лупанова, Д.Медриш, Т.Зуева, С. Сапожков, Д. Благой), педагогов (М.Рыбникова, С.Елеонский, В.Коровина), поэтов и писателей (А. Ахматова, С.Маршак, К.Чуковский, А. Шаров). Составилась целая библиотека таких исследований. Выделим некоторые аспекты, приближающие сказки Пушкина к детскому чтению.

        В книге В.Непомнящего «Поэзия и судьба» можно найти интересное объяснение феномена «детского» у Пушкина. Литературовед убедительно показывает связи между сознанием гения и чувством ребенка. «Ведь гений есть детская модель мира» (Б.Пастернак). Поэт, как и ребенок, всегда устремлен к совершенному порядку, к гармонии, свободе и простоте. Все это можно найти в сказке. Сказка объединяет гения и ребенка.

      Обращение Пушкина к сказке было закономерным. Поэт не мог не прийти к сказке. «Что знаешь в детстве, то знаешь на всю жизнь», — говорила М. Цветаева. Юный Пушкин слышал сказки от бабушки Марии Алексеевны Ганнибал, от няни, от дворового Никиты Козлова, впоследствии ставшего его дядькой. Поэт живо интересовался фольклором и на Украине, и в Кишиневе, и в Поволжье. Самые глубокие художественные впечатления от народной поэзии поэт пережил в Михайловском, слушая, записывая сказки Арины Родионовны — талантливой русской сказительницы. «... Вечером слушаю сказки... что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма!» — писал он брату.

      В творчестве Пушкина интерес к сказочному, чудесному проявился еще в лицейский период — в незаконченной поэме «Бова». Потом была поэма «Руслан и Людмила», баллады «Песнь о вещем Олеге», «Утопленник», «Жених» (ближе всего стоящая к сказке). Расцвет сказочного творчества приходится на 30-е годы — «поздний, самый могучий и пророческий период его творчества (В. Непомнящий)

У Лукоморья дуб зеленый;

Златая цепь на дубе том;

И днем и ночью кот ученый

Все ходит по цепи кругом...

   «Пролог» к поэме «Руслан и Людмила» воспринимается читателями как пролог ко всем пушкинским сказкам. Он был написан поэтом в 1828 году для второго издания поэмы. «Пролог» подчеркнул сказочную сторону «Руслана и Людмилы», в котором так полно и художественно совершенно был представлен мир народно-фантастической поэзии. В пушкинском «Прологе» соединились многие мотивы и образы народных сказок: русалка, леший, избушка на курьих ножках, сказочный королевич, царевна, ступа с Бабой Ягой.

      Открывает цикл сказок Пушкина «Сказка о попе и о работнике его Балде», написанная знаменитой Болдинской осенью 1830 года. В основу пушкинской сказки положена фольклорная запись бытовой сатирической народной сказки, сделанная поэтом в Михайловском. Сатирическая острота «Сказки о попе» послужила причиной запрета на ее публикацию (впервые она была опубликована В.А. Жуковским под названием «Сказка о купце Кузьме Остолопе и работнике его Балде» в 1840 году).

      Современный читатель, тем более юный, прочитывает эту сказку как озорную, остроумную. Если в ней есть осмеяние («сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок»), то — жадности, глупости, стремления понадеяться на «русское авось». Потому и наказан поп, что хотел схитрить, словчить:

Нужен мне работник:      

Повар, конюх и плотник.  

А где найти мне такого

Служителя не слишком дорогого?

     За то и проучен проницательным Балдой, который сразу «раскусил» («вычислил» — скажут современные дети) попа. Этот выгодный, «ненакладный» работник действительно служит «славно, усердно и очень исправно»:

Досветла все у него пляшет,      

Лошадь запряжет, полосу вспашет,

Печь затопит, все заготовит, купит,

Яичко испечет да сам и облупит.

       Уговор выполнен — неизбежна плата. Плата или грозная расплата, со стороны социально угнетенного работника, как обычно трактуются три богатырских «щелка» (так у Пушкина!) по лбу «бедного попа».

       Балда сноровист, смекалист (с чертями справился) и совсем не злобен, скорее добродушен («попенок зовет его тятей»). Но уговор есть уговор. Наказывая попа, Балда приговаривал с укоризной: «Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной».

      Дети эту сценку готовы воспринять не всерьез, расплату «по-нарошке» (в ребячьих играх счет на щелчки — обычное дело). фразы «прыгнул поп до потолка», «лишился поп язык», «вышибло ум у старика» (а был ли ум? — «толоконный лоб») можно понять и в переносном смысле. Детям ближе гуманная трактовка развязки. А может, и у Пушкина наказание условное?

      Уже и того достаточно, что поп весь год промаялся в ожидании этого наказания: «не ест, не пьет, ночи не спит: лоб у него заране трещит». Под конец же, завидя Балду, «за попадью прячется, со страху корячится».

       «Сказка о попе» самая «простонародная» у Пушкина. Она написана стихом раешника, родственным «складной» речи ярмарочных балагуров, скоморошинам и прибауткам. Язык сочный, выразительный, много остроумных устойчивых выражений: «экого послали супостата», «ум у бабы догадлив, на всякие хитрости повадлив». Имя Балда вызывает ассоциацию с Иванушкой-дурачком. Кроме того, по Далю, «балда» — молот, колотушка, кулак, в Нижегородской губернии — палица, дубина. Таким образом, в «Сказке о попе и о работнике его Балде» «народность содержания и народность формы приходят едва ли не в максимально возможное для сказки в стихах гармонические соответствие»^[1].

         К 1830 году относится начало работы над сказкой о медведихе («Как весенней теплою порой...») о прелести всего живого. Сказка осталась незаконченной или таковой считается по традиции, хотя ее высоко оценил Ф.М. Достоевский в своей знаменитой Пушкинской речи. Остальные сказки — «Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидо-не Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди» (1830), «Сказка о рыбаке и рыбке» (1833), «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях» (1833), «Сказка о золотом петушке» (1835) — в основе своей волшебные, приближаются к сказочным поэмам.

Каждая из пушкинских сказок неповторима. У каждой свой стих, свои образы, свое настроение. «Сказка о рыбаке и рыбке» по содержанию, по смыслу ближе к философским, это сказка-притча. Неторопливо, раздумчиво, словно волны морские, течет поэтическая речь. В конце стихов нет рифмы:

Отпустил он рыбку золотую

И сказал ей ласковое слово:

Бог с тобой, золотая рыбка!

      Лексика предельно проста: «жил старик со старухой», «ловил неводом рыбу», «старуха пряла свою пряжу». И композиция сказки проста — замкнутый круг (В.Непомнящий):

«Вот пошел он к синему морю...

«Смилуйся, государыня рыбка!..»

...Воротился старик ко старухе...

«Воротись, дурачина, ты к рыбке...»

Пошел старик к синему морю...

«Смилуйся, государыня рыбка!»

...Воротился старик ко старухе...

«Воротись, поклонися рыбке...»

...Старичок отправился к морю...

Старичок к старухе воротился...».

Старик покорно-обреченно ходит туда-сюда.

      А старуха? Крестьянка — столбовая дворянка — грозная царица — и вновь «у разбитого корыта». Все возвратилось на круги своя.

      Для старика же ничего не изменилось, он, как и прежде, будет жить «у самого синего моря», ловить неводом рыбу.

Воды глубокие    

Плавно текут.      

Люди премудрые

Тихо живут.

     Эти слова были записаны рукой Пушкина на книжной закладке.

«Сказка о царе Салтане...» и «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях» близки по поэтике, объединяет их и общая тема Дома, всепобеждающей любви. Не случайно самая светлая, теплая сказка — «Сказка о царе Салтане» — написана поэтом в год его женитьбы.

Царевна Лебедь — образ идеальной женщины. Создавая его, Пушкин прибегает к песенным мотивам:

Месяц под косой блестит.  

А во лбу звезда горит;      

А сама-то величава.        

Выступает, будто пава;

А как речь-то говорит,

Словно реченька журчит.

      Главная героиня «Сказки о мертвой царевне» из того же ряда возвышенно-прекрасных женских образов:

...царевна молодая,

Тихомолком расцветая,

Между тем росла, росла,

Поднялась — и расцвела,

Белолица, черноброва,

Нраву кроткого такого.

      Беспристрастное зеркальце утверждает: «Царевна всех милее, всех румяней и белее». Автор подчеркивает не только красоту, но и нравственное совершенство: кроткий нрав, доверчивость, сострадательность (отношение к нищей чернице). Сказочная царевна воплощает народный идеал. Оказавшись в незнакомом тереме,

Дом царевна обошла,

Все порядком убрала,

Засветила Богу свечку,

Затопила жарко печку...

       Она рассудительна, предана королевичу Елисею. Тактичен ее отказ гостеприимным братьям: «всех я вас люблю сердечно; но другому я навечно отдана». Параллели с другими дорогими сердцу Пушкина образами возникают постоянно. Они еще более подчеркивают обаяние героини сказки. И не только обаяние. Постепенно сказки Пушкина предстают в качестве своего рода азбуки национального характера.

       Замечательны и мужские образы — Гвидона, королевича Елисея. Царевич Гвидон, мудрый правитель острова Буяна, тоскует по отцу, стремится к нему и добивается торжества справедливости. Королевич Елисей в поисках пропавшей невесты «по свету скачет», отчаявшись, «горько плачет». На помощь герою приходят могучие силы природы: солнце, месяц, «ветер буйный». Поэтично его обращение к ветру:

Ветер, ветер! Ты могуч,

Ты гоняешь стаи туч,

Ты волнуешь сине море,

Всюду веешь на просторе,

Не боишься никого,

Кроме Бога одного.

Аль откажешь мне в ответе?

     В сказках Пушкина при кажущейся простоте и понятности проступают мотивы и образы древнейшей мифологии, В этих двух волшебных сказках особенно активны природные стихии, небесные тела, присутствуют мотивы смерти и воскрешения. Королевичу Елисею удается силой любви преодолеть злые чары и пробудить царевну. Чудесным образом спасены от верной гибели царица-мать с младенцем, брошенные «в бездну вод».

Ты, волна моя, волна!    

Ты гульлива и вольна;    

Плещешь ты куда захочешь,

Ты морские камни точишь,

Топишь берег ты земли,  

Подымаешь корабли —  

Не губи ты нашу душу:

Выплесни ты нас на сушу! —

просит, заклинает дитя в засмоленной бочке. «И послушалась волна...». Доброму человеку содействуют силы, земные и небесные.

      Пушкинские сказки устремлены к добру. Злодейство, коварство преодолевается. Счастливо воссоединяется семья в «Сказке о царе Салтане...», и «с невестою своей обвенчался Елисей» в «Сказке о мертвой царевне...». Носители зла в сказках не только персонифицированы (ткачиха с поварихой, сватья баба Бабариха, царица-мачеха), но и психологизированы. Ими движет зависть, злоба. Но автор гуманен. В итоге эти персонажи разоблачены, но прямо никем не наказаны. Царь «для радости такой» (идет веселый пир по поводу встречи) отпустил всех трех повинившихся родственниц домой. А «злая мачеха» сама скончалась от тоски, не в силах смириться с очевидным.

     Сказочный сюжет развивается динамично. Подслушав разговор трех девиц, «царь недолго собирался, в тот же вечер обвенчался». А вот только что дитя-царевич покидает бочку—и уже становится «могучим избавителем» прекрасной Лебеди. Наутро открыл царевич очи — его венчают княжеской шапкой, нарекают князем Гвидоном.

     Повествование, как и в сказке народной, Пушкин то ускоряет, то замедляет, широко вводя повторы общих мест в описании приезда гостей, чудес, сначала «в свете», а потом на острове Буяне. Эти строки отличаются особой поэтичностью. Благодаря им навсегда остаются в памяти великолепные картины: град на острове Буяне, белка-затейница в хрустальном доме, явление богатырей.

Море вздуется бурливо,    

Закипит, подымет вой.      

Хлынет на берег пустой.    

Разольется в шумном беге,  

И очутятся на бреге,        

В чешуе, как жар горя,

Тридцать три богатыря.

Все красавцы удалые,

Великаны молодые,

Все равны, как на подбор,

С ними дядька Черномор.

       Пушкин широко использует здесь приемы не только сказочной, но и былинной, песенной поэтики. Выразительны в тексте и другие стилистические приемы: тавтология (грусть-тоска, чудо чудное), постоянные эпитеты (сине море, лебедь белая).

      К фольклорной поэзии восходит прием параллелизма:

Ветер весело шумит,

Судно весело бежит.

     На двойном параллелизме построено четверостишие:

В синем небе звезды блещут.    

В синем море волны плещут;

Туча по небу идет,    

Бочка по морю плывет.

      Это и пейзаж, и символ, и «живое пространство, где идет сразу несколько жизней — от трех вольных стихий до невидимого прозябания узников»^[2].

       Характерная особенность пушкинских сказок — мягкий лиризм, окрашивающий повествование. Чаще всего он выражается в форме лирических обращений. К ним относится, например, обращение царевны Лебеди:

Здравствуй, князь ты мой прекрасный!

Что ж ты тих, как день ненастный?

        Язык сказок Пушкина прост и лаконичен. Считая народный язык «бесценным кладом», поэт широко использует слова и обороты народной речи, придавая им художественное совершенство. В «Сказке о мертвой царевне» героиня так встречает богатырей:

Честь хозяям отдала.          

В пояс низко поклонилась;    

Закрасневшись, извинилась,    

Что-де в гости к ним зашла,

Хоть звана и не была.

В миг по речи те опознали,

Что царевну принимали.

       Установлено, что все сказки Пушкина в той или иной мере созданы на материале фольклора. «Сказка о рыбаке и рыбке» родственна сказке «Жадная старуха», «Сказка о царе Салтане» перекликается с мотивом сказки «О чудесных детях», «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях» связана с сюжетом народной сказки «Волшебное зеркальце», есть фольклорные аналогии у «Сказки о попе и о работнике его Балде». При этом ни одна из пушкинских сказок не повторяет народную. Более того, сказки Пушкина содержат множество эпизодов, деталей, сюжетов, которые не имеют аналогий в фольклоре. Его сказки не обработка, не пересказы, они — оригинальные произведения поэта, сохраняющие глубинные связи с народным творчеством. Высоко оценил этот художественный метод М.Горький:

«Пушкин был первым русским писателем, который обратил внимание на народное творчество и ввел его в литературу, не искажая... он украсил народную песню и сказку блеском своего таланта, но оставил неизменными их смысл и силу».

      Наряду с русским фольклором поэт охотно использовал поэтические традиции, сложившиеся в современной ему Европе. В частности, в его произведениях присутствуют сюжеты и образы гриммовских сказок (их сборник, изданный в 1830 году на французском языке в Париже, был в библиотеке Пушкина). М.К.Азадовский, анализируя источники сказок Пушкина, отметил, что поэт «с особенным интересом останавливается на сюжетах, которые были ему известны и по русским и по западным источникам»^[3]. Пушкин обращается к ним, чтобы выявить всеобщее, всечеловеческое в фольклоре разных народов. В этом еще одно проявление «всемирности» Пушкина, что особенно подчеркнул Достоевский.

      В работе над сказками Пушкин пользуется не только материалами самих сказок, он привлекает и песенные, былинные образы, народно-поэтические символы, фольклорные клише, опирается на предшествующие литературные традиции, в частности народной, лубочной литературы. Так, например, имена Гвидон, Додон перешли в пушкинские сказки из лубочного «Сказания про храброго витязя, про Бову королевича», имя Бабариха — из сборника Кирши Данилова. Название острова Буяна восходит к мифологии древних славян, упоминается в заговорах.

     «Стихия национального, стихия устного народного творчества стала для Пушкина своей» (В. Непомнящий). Итогом были сказки Пушкина, представляющие собой удивительное, художественно неповторимое явление.

      Поэт не предназначал свои сказки детям, но, как отметил К.И. Чуковский, «дети, к которым и не думал обращаться поэт, когда писал своего «Салтана», «Золотого петушка» и «Царевну», ввели их в свой духовный обиход и этим лишний раз доказали, что народная поэзия в высших своих достижениях часто бывает поэзией детской». Читая Пушкина, «можно превосходным образом воспитать в себе человека, — считал Белинский. — Ни один из русских поэтов не может быть столько, как Пушкин, воспитателем юношества, образователем юного чувства».

      Пушкин явился великим реформатором русской литературы. Он творчески преобразил все ее жанры, открыл свободные пути их развития в перспективе. Его поэзия, его сказки дали новый тон, новое звучание литературе для детей. С творчеством Пушкина в круг детского чтения вошла русская классическая поэзия.

Подумайте, пожалуйста

1. Что определяет ценность сказок Пушкина для детского чтения?

2. В чем художественное своеобразие сказок Пушкина? фольклорное и авторское в сказках Пушкина?

3. Прочитайте сказку о Белоснежке из сборника братьев Гримм и сопоставьте с ней «Сказку о мертвой царевне и о семи богатырях».

Советуем почитать

1. Зуева Т. В. Сказки А. С. Пушкина: Книга для учителя. — М.: Просвещение, 1989.
2. Маршак С. О сказках Пушкина//Соч.: В 4 т. — Т.4. — М., 1960. - С.9-25.
3. Медриш Д.Н. Путешествие в Лукоморье: Сказки Пушкина и народная культура. — Волгоград, 1992.
4. Непомнящий В. Поэзия и судьба: Над страницами духовной биографии Пушкина. — М.: Сов.писатель.1987.
5. Сапожков С.В. Сказки Пушкина как поэтический цикл//Детская литература. — 1991. — №3. — С.23—27.

Путешествие в сказку «Теремок»

Развлечение для детей средней группы

Дети входят в зал.

Ведущий. Дети! Я хочу пригласить вас в сказку.

Все мы знаем,

Все мы верим,

Есть на свете

Чудный терем.

Терем, терем, покажись,

Покружись, остановись.

 К лесу задом, к нам лицом

 И окошком, и крыльцом.

(Г. Демыкина)

А вот и теремок.   Давайте сядем на травушку да посмотрим, что будет дальше. Слышите, кто-то бежит к теремку!

Мышка.

Я маленькая мышка,

Я по лесу брожу,

Ищу себе домишко,

Ищу —не нахожу.

Тук-тук! Пустите меня! (Песенная импровизация.)

Ведущий.   Никто   мышке   не   ответил. Решила она войти в теремок.

Ребенок входит в теремок, берет мышку — верховую куклу на гапите, управляет ею в окошке теремка. Так же действует ребенок, исполняющий роль лягушки. Когда он входит в теремок, берет лягушку (куклу) и управляет ею в окошке теремка.

Мышка. А теперь надо убрать в теремке.

Ведущий. Слышите, дети, кто-то еще бежит к терему.

Лягушка.

Речка, мошки и трава!

Теплый дождик, ква-ква-ква!

Я лягушка, я квакушка,

Поглядите, какова! (Песенная импровизация.)

 Ведущий. Увидела лягушка теремок и давай стучаться в дверь.

Лягушка.     Тук-тук-тук!     Открывайте дверь!

Мышка. Кто там?

Лягушка.   Это   я, лягушка-квакушка! Пустите меня в теремок. Мышка. А что ты умеешь?

Лягушка. Я умею стихи читать. Слушай!

Для внучонка лягушонка

Сшила бабушка пеленку.

Стала мама пеленать,

А малыш давай скакать,

Из пеленки прыг да скок —

И от мамы наутек.

(В. Шумилин)

Мышка. Заходи!

Ведущий. Стали они вдвоем в теремке жить. Мышка ватрушки печет, лягушка по воду ходит. Вдруг слышат, что на полянку выбежали зайцы, играют, резвятся.

Проводится игра «Зайцы и волк» (серия «Дети слушают музыку» / грамзапись № 9).

Ведущий. Испугались зайцы волка и разбежались кто куда. А один зайчик подбежал к теремку и постучался в дверь.

Заяц. Тук-тук!

Мышка. Кто там?

Заяц. Я — заяц Чуткое Ушко. Пустите меня   в   теремок!   (Песенная   импровизация.)

Лягушка. А что ты умеешь?

Заяц.  А вот что!   (Поет и играет на барабане.)

По лесной лужайке

Разбежались зайки,

Вот какие зайки,

Зайки-побегайки.

Сели зайчики в кружок,

Роют лапкой корешок.

Вот какие зайки, Зайки-побегайки.

(В. Антонова)

Лягушка. Заходи!

Ведущий. Вот их в теремке трое стало. Мышка ватрушки печет, лягушка по воду ходит, а   зайка   им   песни   поет.   Вдруг слышат: кто-то бежит к терему. Звучит вальс лисы (грамзапись).

Лиса (подходит к терему, поет).

Я лисичка, я сестричка.

Я хожу неслышно.

Рано утром, рано утром

На прогулку вышла.

Тук-тук! Пустите меня в теремок!

Ведущий. Выглянула мышка в окошко и спрашивает...

Мышка. А что ты умеешь делать?

Лиса.   Загадки   загадывать!   Вот   слушайте.

В лесу выросло,

Из лесу вынесли,

В руках плачет,

А кто слушает, скачет.

Звери. Дудочка!

Лиса.

Он хоть мал, да удал,

Только дождичка ждал.

Он сквозь землю прошел,

Красную шапочку нашел.

Звери. Гриб!

Лягушка. Заходи!

Ведущий. Стали они вчетвером жить. Вдруг слышат: сучья трещат, медведь идет.

Медведь. Тук-тук! Пустите меня в теремок!

Мышка. Кто там?

Медведь. Мишка-медведь!

Лягушка. А что ты умеешь?

Медведь. Могу песни я петь! Я медведь, я медведь. Я умею песни петь! (Песенная импровизация.)

Звери. Миша-мишенька-медведь не умеет песни петь.

Медведь (поет и танцует). Я медведь, с   давних   пор   замечательный   танцор! Топ-топ-топ-топ!

Звери.

Перепутал он опять,

Не умеет танцевать!

(Г. Демыкина)

Ведущий. Давайте, дети, поможем медведю, сыграем ему плясовую на ложках и трещотках. Да так весело, чтобы лапы у мишки сами в пляс пустились.

Дети берут ложки и трещотки, играют русскую народную мелодию «Как у наших у ворот», мишка пляшет.

Лягушка. Заходи.

Ведущий. Дети, мы тоже петь и плясать умеем, пойдемте и мы в теремок. (Дети и ведущий подходят к теремку.)

Ведущий и дети. Тук, тук!

Мышка. Кто там?

Ведущий и дети.   Это мы, ребята-дошколята. Пустите нас в теремок.
Лягушка. А что вы умеете?
Ведущий и дети. Петь и плясать.
Дети (поют).

Уж мы будем, мы будем дружить,

 Будем в тереме весело жить,

И работать, и петь, и плясать,

И друг другу во всем помогать.

Уж ты, мишенька, топни ногой!

Уж ты, зайка, сыграй, дорогой!

Мы бы с ежиком вышли бы в круг,

Да уж больно колючий ваш друг.

(Г. Демыкина)

Ведущий. Мы и плясать умеем! А вы, звери, хотите с нами поплясать? Звери. Да!

Ведущий. Выходите и попляшите с нами.

Все импровизируют под русскую народную мелодию «Кадриль».

Ведущий. Вот и закончилось наше путешествие в сказку «Теремок».

Н. СОРОКИНА,

музыкальный руководитель «яслей-сада № 790

Юго-Западного округа Москвы

Дошкольное воспитание №05.1995.

Стихи учат делать добро

Юбилей А.Л. Барто

Т. ФЕДОСОВА,

педагог-психолог, Москва

Живой писатель тот, кто умеет жаром своего

 творчества вызвать живые чувства.

А. Барто

       Существует мнение, что у каждого поколения должен быть свой поэт. Утверждение это применимо и к тем, кто посвятил свою творческую деятельность детям.

Есть такие поэтические шедевры, которые надолго сохраняют свое пленительное очарование и душевную притягательность. Они - вне времени, ограниченные лишь пространством сложившихся культурных традиций.

Таковы чудесные стихи Агнии Львовны Барто (1906-1981).

При знакомстве с ее стихами кажется, будто нечто подобное происходило именно с тобой или с приятелями. Ты это видел, переживал, чувствовал.

Если кто-то, будучи взрослым, возвращается к давно знакомым стихам на новом уровне опыта и сознания, то он непроизвольно пытается определить внутреннюю сущность авторского мастерства.

Уверена, что помимо множества профессиональных достоинств, непреходящая притягательность лучших стихов Агнии Барто в том, что при их звучании мгновенно создается соответствующее впечатление - воображаемая панорама с движущимися персонажами.

Своими произведениями автор создает у детишек впечатления! Агния Барто, на мой взгляд, импрессионист в поэзии. Словами она рисует красочную живую картинку, а видеоряд, как известно, воспринимается понятнее, яснее и быстрее запоминается. Возможно, это основная отличительная особенность произведений поэта, посвятившего жизнь и творчество детям. Основная, но не единственная.

Многие исследователи творчества А. Барто отмечают, что она создала развернутый свод правил нравственного поведения для малышей.

Однако если исходить из создаваемых впечатлений, воспитательное значение ее произведений ле жит в сфере чувств, радиус которой автор постоянно увеличивает, расширяя область эмоционального восприятия ребенка.

Это тонко подметил первый космонавт планеты Ю. Гагарин: подписал для любимого с детства автора свою фотографию трогательным четверостишием «Уронили мишку на пол...» и поделился детским впечатлением: «Это были первые строки, первое литературное произведение, которое научило меня делать добро».

Именно к естественным задаткам детства обращалась А. Барто в своих произведениях. «Все равно его не брошу, потому что он хороший». Весь цикл «Игрушки» напрямую или опосредованно апеллирует к состраданию, сочувствию, сопереживанию.

Впечатляющая и удручающая картинка брошенного зайки из одноименного стихотворения вызывает у ребенка эмоциональный отклик - не брошу!

Я не брошу! И Танечку, уронившую в речку мячик, жалко, ее хочется утешить. Еще не идентифицируя свои чувства, ребенок, побуждаемый поэтическими образами, уже осознает их.

Однако человеческая природа, кроме добрых задатков, содержит множество качеств малопривлекательных, совсем непривлекательных и вовсе недопустимых. Куда от них деваться?

Воспитывать. Своими произведениями Агния Львовна как раз и помогает выстраивать эмоционально-этическую воспитательную программу. Без тени занудства, отделяя действительные недостатки от детской непосредственности, соблюдая объективность в споре поколений и закрепляя очередной шаг на пути самосовершенствования.

Как же удается ей избегать менторства, привлечь внимание дошкольника, пробудить сознание и вызвать желание оценить собственное поведение?

Прежде всего своей «детскостью». Произведения А. Барто - это не руководящие указания. Она всегда ведет диалог на равных. Один мой товарищ, пытаясь завязать знакомство с малышкой, уселся на корточки и в таком неудобном положении продержался, сколько позволила физическая подготовка, объяснив свое поведение чьими-то рекомендациями. Агния Львовна не приседает, не пригибается, не старается стать вровень с ребенком - ее позиция всегда чуть выше.

Она, конечно, товарищ, но товарищ старший, и ведет разговор серьезный, важный для обоих, но поучительный для младшего. Без всякого сюсюканья, ужимок и уменьшительных словечек. Ясно, четко, энергично и однозначно. Автор знает, какие вопросы волнуют детей, и в понятной, увлекательной форме дает на них ответы. А. Барто подсказывает средства для их исполнения, так как имеет представление о детских слабостях и помогает справиться с недостатками, подсказывая, как получить еще и удовольствие от преодоления препятствий.

У Барто четкая гражданская позиция. Она ясно осознает: от того, чем увлечь ребенка, в дальнейшем будет зависеть его нравственный облик. И увлекает детей своими ценностями, этическими нормами, обсуждая понятия чести и совести, ответственности и общественного долга, справедливости и порядочности, духовности и нравственности -действительно значительные темы, основательные явления из «взрослого» мира, важные проблемы становления личности.

Начиная с природы («Мишка-воришка», «Гусенок»), с простых игр и забав («Деткам-малолеткам», «Считалочка»), школьных и семейных взаимоотношений («Пионеры», «Еремка») через три года работы для детей она все чаще обращается к проблемам сложным: вопросам дружбы, любви, верности, преданности.

Стихи, рассчитанные настолько «на вырост», что только взрослый человек с жизненным опытом распознает подтекст крошечного четверостишья «Бычок», соотнеся опасное передвижение бычка-малыша с собственными эквилибрами на жердочке судьбы, которые все равно закончатся вместе с доской, не дав шанса повернуть время вспять и вернуться к началу.

И надо идти по шаткому мостику между рождением и смертью, подчиняясь законам мироздания и бытия, сообразуя принципы физического выживания с этическими нормами общежития.

Этой важной науке посвящено немало стихов А. Барто. Науке распознавания образов действия: когда можно чуть отклониться от принципиальной позиции, а когда нельзя ни в коем случае. В жизни одно из самых сложных - понимание границ, ощущение еще допустимости отступления от правил при сохранении справедливости.

Агния Барто создает эти границы, начиная с примера ограничения дозволенных шалостей («Игра в стадо»), через попытку осмысления правильности своего поведения («Но поймите и меня») к осознанию последствий собственных проказ («Света думает») и пониманию необходимости компромиссов («Снегирь»). В каждом случае автор показывает становление личности героя, опираясь на его поступки, которые вызывают соответствующие чувства, требуют осмысления своих действий, решений, моральных правил.

Герой А. Барто - человек с еще формирующейся, но уже осознанной личной ответственностью, с индивидуальными качествами, в которых соседствуют достоинства и недостатки (точно, как в жизни!). Персонажи ее произведений не лукавят, не притворяются перед тем, кому рассказывают свою историю, не пытаются казаться лучше.

Они искренне самовыражаются. Если сомневаются, то не скрывают своей неуверенности; готовы признать свои слабости, открыты к самосовершенствованию. Во всяком случае, автор не исключает такой возможности, заставляя своих героев задумываться, и подсказывает пути к исправлению недостатков.

Агния Львовна учит детей личной ответственности. Поэтому в ее произведениях так часто встречается местоимение «я». Это не эгоизм героя, а признак нравственного роста - к общественному гражданскому сознанию с сохранением творческой индивидуальности. Непростой путь, на протяжении которого автор призывает иногда остановиться и посмотреть на себя со стороны.

Стихотворную форму Барто следует назвать сатирической юмореской, она сродни «дразнилкам», когда дети подтрунивают друг над другом, заставляя обратить внимание на свои недостатки. Но, изображая человеческие слабости, писательница никогда не делает это в грубой форме. Сатира ее - не злая: она не разъедает, а лишь раздражает, обнажая у ребенка еще не загрубевшие основы природного, интуитивного ощущения норм этического поведения.

Распознав в действиях героев собственные недостатки, дошкольники осознают необходимость избегать подобных обстоятельств.

Поскольку автор повествует о проделках своих персонажей с юмором, поддразнивая тех, кто поступает дурно и заслуживает наказания, то и дети прежде всего смеются над трусами и лентяями, озорниками и хвастунами, эгоистами и лгунами. Отсмеявшись, задумываются, задумавшись, запоминают. Это остается в памяти, как сигнальный флажок: «Внимание! Глупо, безобразно, недопустимо!».

В сатирических произведениях для самых маленьких Агния Львовна не характеризует поступки персонажей как проявления укоренившихся недостатков. Она рассказывает историю, прослушав которую, ребенок сам делает выводы.

В стихотворении «Комары» Марина охраняет сон маленького брата и отгоняет от него насекомых. Да так активно, что ребенок просыпается и оглашает окрестности громким плачем. Заботливая девочка перестаралась. А ты думай! Добрый поступок не должен вызывать негативные последствия.

Моя знакомая малышка на вопрос, как надо было поступить, сразу ответила: спросить у мамы. Ну что ж, уже хорошо, что девочка доверяет мнению старших. А мальчик пяти лет посмеялся над обеими и сходу предложил практическое решение - накрыть коляску сеточкой.

Заметим, ни один из слушателей не дал отрицательной оценки героине произведения. Они беззлобно посмеялись над ситуацией. Впечатленные предложенными обстоятельствами, задумались. Как задумалась девочка Света из стихотворения «Чепчик». Три месяца обещала она сшить народившемуся братику голубую шапочку. Когда наконец подарок был готов, малышу он уже не подошел по размеру.

Горькими слезами плачет мастерица,

Жалуется маме: «Чепчик не годится!».

Чаще Барто сама делает выводы для малышей.

В стихотворении «Очки» речь идет о мальчике, который завидует старшему брату. Сереже «все разрешено»: мало того, что он ходит в кино и носит в портфеле ножик, так ему еще и очки доктор прописал. Ходит, как какой-нибудь профессор. Малыш выдумал для себя близорукость. Хитрость разгадали, подшутив над ним. В последних строках автор предупреждает: «Не завидуйте другому, даже если он в очках». Каждое сатирическое стихотворение Агнии Барто содержит в явной или завуалированной форме полезный совет.

Для малышей она делает еще одно исключение: решается на трудный для писателя шаг - дать развернутую характеристику однозначно положительного героя.

Этот цикл называется «Вовка - добрая душа». Списан главный персонаж с внука писательницы. Понятно, любовь бабушки дает все основания не сомневаться в описанных примерах доброго и внимательного поведения мальчика. Можно быть уверенным: таким она видела своего внука. Остается порадоваться: есть превосходный материал для обучения малышей основам морали и этики. Не все же твердить: так нельзя, это плохо, подобное недопустимо.

Маленькому ребенку следует чаще все-таки давать положительные ориентиры, проверенные временем нравственные установки.

С первого стихотворения мы радуемся знакомству с приветливым мальчуганом. Он не совершил ничего героического, просто одарил всех улыбкой, благожелательно поздоровался и пожелал доброго утра. Вот и пример для подражания: хочешь, чтобы тебе улыбались, доставляй удовольствие сам. Хочешь быть нужным - будь им! Становись необходимым, и о тебе будут думать и в печали, и в радости. Как о Вовке, который и бабушкам помогает развлекать внучат; и девочку Катю берет под свою опеку, назначив себя ее старшим братом; и даже животных не забывает, спасая черепаху от голода.

Он - не супермен, вернее, не супербой. Он так живет, у него такие нормы поведения. Просто Вовка - добрая душа. За добро, за справедливость он готов подраться с забиякой. Понятно, у парнишки имеются недостатки, и у него бывают проступки, малосимпатичные истории, запутанные обстоятельства. Но они остались за рамками хорошего впечатления.

Малышам, которым адресуется цикл, рано говорить о сложностях характера, психологическом обосновании поведения и неизбежности несовершенств. Им нужен образец простого, обыденного, повседневного добра, пример этически верного поведения, понимание которого заложено в них от рождения.

Стихи А. Барто отличают афористичность, легкость восприятия, запоминания; магия сюжета, какой бы короткой ни была история. Автор мастерски употребляет различные системы стихосложения; использует композиционные изыски, неожиданные мотивации и взаимосвязь индивидуальных конфликтов с общественными явлениями.

Сочетая классику с новаторством, лиричность с сатирой, «детскость» со взрослым подтекстом, Агния Львовна достигла в творчестве таких высот, что многие ее стихи стали образцом «правильной» литературы для малышей.

Ее творческое мастерство блестяще проявилось в работе, которая получила название «Переводы с детского». Результат авторских исследований - стихи, написанные от имени детей, с поэтическими опытами которых она очно, заочно или мысленно знакомилась в своих поездках.

Возможно, сегодня они несколько потеряли свою злободневность, но в них по-прежнему слышен неравнодушный, впечатляющий голос в защиту мира. Наполненные национальным своеобразием и достоверностью, эти произведения призывают к толерантности и взаимопониманию; побуждают расширить познания о своих ближних и дальних соседях; убеждают, что языковой барьер существует лишь на уровне знаний, а не чувств; заверяют: дети всех континентов изначально мечтают о совершенном мире. Полном добра и необыкновенных приключений.

Таких необыкновенных, как в любом фильме детей и взрослых «Подкидыш», сценарий которого был написан Агнией Барто вместе с Риной Зелёной. Два автора, в своей творческой работе постоянно связанные с детьми, справились с поставленной задачей серьёзно, весело, правдиво, занимательно, показав очаровательный и неповторимый, искренний и забавный, значительный и безграничный мир детства.

Освоенный приём лирической педагогики А. Барто использует в самостоятельных сценариях: «Слон и верёвочка», «Алёша Птицын вырабатывает характер», «10 000 мальчиков», «Чёрный котёнок», «В порядке обмана». В каждом из них сквозная тема – нравственное совершенствование и совсем маленьких детей, и подростков. Совершенствование, которое происходит под действием различных обстоятельств, пробуждая в зрителе заложенные автором принципы добра и сочувствия, помогая ребёнку стать Человеком.

Особое место в творчестве, в жизни и общественной деятельности Агнии Львовны занимает книга «Найти человека». Не зря её биографы определяют работу над этим произведением, как патриотический подвиг. В книге документально и подробно рассказывается об организации движения по поиску потерявшихся родственников во время Великой Отечественной войны. По словам К.М. Симонова, в ней даётся «коллективный портрет множества людей, принявших участие в большом общественном деле». Она является свидетельством «высокого нравственного поведения сотен и тысяч людей». «Найти человека» - это развёрнутый деликатный и душевный отчёт о продолжительной деятельности А.Барто в радиопередаче с одноимённым названием.

Она сама так характеризует свою работу в «Записках детского поэта»: «… трагедия разлук и счастье встреч, чувства и поступки людей, неожиданно сделавшихся участниками передачи». Радиопоиск продолжался почти девять лет начиная с 1954г.

Те 927 семей. Которые воссоединились благодаря ведущей, до конца жизни благословляли настойчивую и чуткую, предприимчивую и внимательную женщину, посвятившую значительную часть своей жизни «трагедии разлук». Последние годы А.Барто в основном занималась публицистикой, просветительством, общественной деятельностью. Но того, что было написано ранее, хватит ещё не одному поколению.

Пройдёт много лет, и мир опять совершенно изменится по сравнению с сегодняшним, вырастет новое поколение, напишутся новые детские стихи, появятся новые возможности для ознакомления с ними.

Но также будут – плакать Таня, радоваться Вовка, Тамара с подружкой ходить парой, Катя ждать урожая на скамейке, а сорок внучат помогать бабушке в огороде.

Стихи А.Л. Барто

Занятие для детей 5-8 лет

Цели. Обогащение эмоционального опыта на примере поэтических историй. Формирование новых мотивов нравственного поведения. Закрепление осознания последствий своих поступков. Обучение адекватному воспроизведению эмоциональных состояний с расширением выразительных средств. Воспитание бережного отношения к окружающему миру.

Воспитатель. Я думаю, многие из вас знакомы с произведениями Агнии Львовны Барто. Вспомним трогательное стихотворение про мишку. (Читает.)

Я назвала его трогательным, потому что эти стихи трогают нас, заставляют переживать. Что вы почувствовали, когда я читала про бедную игрушку? (Дети описывают свои ощущения.)

Верно, вы огорчились, вам мишку жалко. Возьмите в руки мягкую игрушку. Что бы вы сделали, если с вашим мишкой произошло такое? (Дети перечисляют действия, вызванные испытанными чувствами.)

Конечно, вы взяли бы его на руки, прижали к себе, погладили. Эти ваши душевные переживания называются состраданием, сочувствием. Скажите, а герой произведения тоже расстроился? Это хороший ребенок? Почему вы так подумали? (Дети высказывают свое отношение к герою.)

На основании чего вы решили, что малыш не сам бросил свою игрушку на пол, не сам оторвал ей лапу? (Дети пытаются связать причины и следствия.)

Вы правильно заметили, автор нам сообщил: мишку уронили, значит, это сделал кто-то другой.

А хозяин игрушки огорчен, мы чувствуем это. Он все равно любит ее, даже поломанная, она ему дорога. Мишка - его друг, он с ним играл, разговаривал. Как можно друга бросить в беде? У кого из вас есть любимые игрушки? (Ответы.) Когда я была маленькой, про свою любимую игрушку тоже сочинила стишок. Послушайте.

У меня есть обезьянка,

Назвала ее я Анка.

Обезьяна не живая,

Но она мне как родная.

И играть мне с ней не лень

Целый день!

Возможно, вы теперь тоже захотите сочинить стихи о своих любимых игрушках. Давайте придумаем рифмы к названиям или именам ваших игрушек.

(Воспитатель выбирает из перечисленных игрушек те, к которым легко подбираются рифмы.)

Скажите, что вы будете делать, если игрушка сломается? Огорчитесь. А что еще? Конечно, игрушку желательно починить. Самому или с помощью взрослых.

Кто знает, как можно починить мишке лапу? Верно, пришить. Кто умеет шить? Похоже, только я. Вам пока рано, потому что иголка острая, ею можно уколоться.

Поэтому мы сейчас приклеим мишке лапу. (Воспитатель раздает листы бумаги с изображением мишки, детали и клей. Дети приклеивают лапу.)

Теперь вспомним стихи про мячик. (Читает стихотворение «Мячик».)

Покажите, как Таня плачет. У большинства из вас получился не плач, а капризный рев. Но разве девочка капризничает? Верно, она расстроена, ей жалко мячик.

Представьте, что ваш товарищ потерял игрушку. Что вы будете делать? Верно, вы его пожалеете. И Таню нам жалко. Мы сочувствуем ей, как тот, кто успокаивает ее в стихотворении. Что бы вы ей сказали? (Берет в руки куклу, гладит ее по голове. Дети произносят слова утешения и сочувствия. Воспитатель помогает им в подборе слов и выражений.)

Как вы думаете, кто успокаивает Таню? (Ответы.) Да, это может быть и мама, и папа, и бабушка с дедушкой, и старший брат.

В любом случае, тот, кто рядом с девочкой - человек внимательный и заботливый. Почему? (Ответы.)

Верно, этот человек не стал ругать малышку, а нашел причину ее огорчения. К тому же он не рассердился на Таню за потерю игрушки, а принялся ее утешать. Почему он решил, что мяч не утонет? (Дети высказывают варианты возможных причин.)

Вы все правильно перечислили: и речка может быть мелкой, и палочкой можно достать мяч, и Таня может разуться и вытащить его из воды, пока он не уплыл. Но не тонет мяч потому, что внутри него воздух. Воздух легче воды, поэтому мяч плывет, а не тонет, как камень.

Теперь мы возьмем мячик и пойдем на улицу. Я научу вас новой игре (по выбору воспитателя).

Источники

1. Барто А. Стихи. М.: Росса, 2012.
2. Сивоконь С. Уроки детских классиков. М.: Детская литература, 1990.
3. Жизнь и творчество Агнии Барто. М.: Детская литература, 1989.
4. Лауреаты России. М.: Современник, 1976.

Речевое развитие                                                                                   ДВ 2-2016